Страница:
– Уму непостижимо. Он просто выгнал меня.
– Он просто ненавидит женщин, – предположил Чини.
Я с удивлением посмотрела на него.
– Вот как? Тогда, может быть, в этом все и дело.
– Что ты еще раскопала?
Несколько минут я рассказывала о своей поездке в Сан-Франциско, поведала о разговоре с Тринни, о ее признании относительно пленки и, наконец, доложила о пропавших деньгах. Наблюдая за выражением лица Чини, я показала ему банковское заявление.
– Что ты об этом думаешь?
Чини наклонился, вытянул перед собой ноги, положил локти на стол и взял заявление пальцами за уголок. Мое открытие, похоже, не произвело на него большого впечатления.
– Она ведь собиралась уехать из города. Возможно, потребовались деньги. – Потягивая пиво, Чини внимательно прочитал бумагу.
– Я спрашивала об этом у Дэниель. Она говорит, что Лорна никогда не путешествовала за свой счет. Все оплачивали только мужчины, приглашавшие ее.
– Понятно, но, возможно, это не так уж и важно, – заметил он.
– Может, и не важно, а может, и важно. Дело тут вот в чем. Серена утверждает, что Дж.Д. ненадолго заходил в коттедж, пока они ожидали прибытия полиции. Предположим, что он и забрал их.
– Думаешь, эта куча денег так и лежала там?
– Вполне возможно...
– Хорошо. Но ты же понимаешь, что Лорна могла сделать крупную ставку в каком-нибудь тайном тотализаторе, могла купить меховое пальто или наркотики.
– Гм-м, – промычала я, прерывая его рассуждения. – Или деньги мог забрать первый появившийся там полицейский.
– И такое возможно, – согласился Чини, хотя ему не понравилась мысль о нечистоплотности полиции. – Но ты ведь даже не знаешь точно, были ли деньги наличными. Это мог быть чек на чье-то имя, она могла переложить деньги с одного счета на другой или внести на счет кредитной карточки. Большинство людей не разгуливают с такой наличностью.
– И все же мне кажется, что это были наличные.
– Ладно, но не отбрасывай и другие варианты.
– Их могла взять и Серена. Она подставляет нам Дж.Д., но, в действительности, о том, что она не входила в коттедж, мы знаем только с ее слов. А может, деньги обнаружили родители Лорны, но решили помалкивать, чтобы истратить их на похороны. Об этом я и собиралась поговорить, но Кеплер выставил меня.
Чини, похоже, нашел эту ситуацию забавной.
– И этого ты ему никогда не простишь.
– Меня это настораживает, вот и все. А кроме того, не люблю хамов. Мэйс Кеплер, по-моему, не имел дела с полицией, да? Я бы его с удовольствием на чем-нибудь прищучила.
– Он чист. Мы проверяли.
– Но это не значит, что за ним не водятся грешки. Просто пока не попадался.
– Не сходи с ума. – Чини вернул мне банковское заявление. – Но ты, по крайней мере, узнала, кто прислал пленку миссис Кеплер.
– От этого мало толка.
– Не будь такой пессимисткой.
– Ненавижу подобные бестолковые расследования. Вот иногда бывает, что все ясно. Ты берешь след и продвигаешься по нему. Это может занять много времени, но ты, по крайней мере, выходишь на что-то. А это расследование меня точно доконает.
Чини пожал плечами.
– Мы ведем его много месяцев, но ничего не добились.
– Да, я знаю. И не понимаю, почему решила, что у меня получится лучше.
– Уж больно ты самонадеянна. Занимаешься расследованием всего три дня и уже хочешь найти убийцу.
– Да разве в этом дело? У меня такое ощущение, как будто я гоняюсь за этим негодяем уже несколько недель.
– Или негодяйкой.
– Верно. Но не будем сейчас спорить, какого пола убийца.
В этот момент заработал пейджер Чини, о наличии которого я и не подозревала до этой минуты. Чини извинился и прошел в дальний конец бара, чтобы позвонить по телефону-автомату. Вернувшись, он сообщил, что ему надо уехать. Полиция арестовала одного из его осведомителей, и тот попросил вызвать Чини.
После его ухода я еще недолго посидела и допила вино. В кафе стало еще оживленнее, шум усилился, табачный дым окончательно отравил воздух. Я взяла куртку, сумочку повесила на плечо и направилась к стоянке. Еще не было и двенадцати, а на стоянке уже не осталось ни одного свободного места, и машины начали выстраиваться перед кафе вдоль дороги.
Небо затянулось облаками, подсвеченными отблесками огней города. За дорогой, там, где гнездились птицы, над лагуной поднимался туман. Воздух наполнился легким запахом серы. Стрекот сверчков и кваканье лягушек заглушали шум машин, мелькавших вдали на шоссе. Совсем рядом раздался гудок товарного поезда, похожий на звук органа. Я почувствовала, как слегка задрожала земля, когда прожектор товарняка показался из-за поворота. Мимо меня проехал мужчина на велосипеде. Я повернулась и уставилась ему вслед. На фоне нарастающего гула поезда мужчина на велосипеде двигался тихо, как в пантомиме. Я видела только пляшущие светлые пятна, как будто он давал представление, а я была единственной зрительницей.
На стоянке я разглядела закругленную крышу своего "фольксвагена". Сверкающий черный лимузин стоял перед строем машин, загородив выезд четырем, включая и мою. Я заглянула в окно автомобиля со стороны водителя, и стекло бесшумно опустилось. Тогда я кивнула в сторону своей машины, давая понять, что он мне мешает. Вельможный шофер дотронулся до фуражки, но даже не подумал завести двигатель. Маленькая и беспомощная, я подождала пару секунд, а потом заявила:
– Извините, что беспокою вас, но если вы сможете отъехать всего на три фута, то я, пожалуй, сумею выбраться. Мой "фольксваген" стоит сзади.
Шофер уставился в какую-то точку позади меня, и я повернулась, что увидеть куда он смотрит.
Из бара вышли двое мужчин и неторопливо направились в нашу сторону. Гравий все сильнее шуршал под ногами по мере их приближения. Я вернулась к своей машине, решив пока сесть в нее, потому что не было смысла стоять на холоде. Ритм шагов значительно участился, и я обернулась, чтобы посмотреть, что происходит. По бокам от меня выросли двое мужчин и схватили за руки.
– Эй! – воскликнула я.
– Прошу вас, не шумите, – зашипел один из них.
Они приподняли меня и торопливо потащили к лимузину, как ребенка, которого родители переносят через бордюры и лужи. Когда ты маленький, то это действительно забавно, а когда взрослый, то довольно страшно. Задняя дверца авто распахнулась. Я попыталась упереться каблуками в землю, но ничего не вышло.
К тому времени, когда я, опомнившись и пытаясь вырваться крикнула: "Помогите!", дверца захлопнулась, а я очутилась на заднем сиденье лимузина.
Внутри автомобиль был отделан черной кожей и ореховым деревом. Я разглядела мини-бар, телефон и телеэкран. Над моей головой находился ряд разноцветных светящихся кнопок, с помощью которых создавался полный комфорт для пассажира: поддерживалась нужная температура, включалось освещение для чтения, открывались и закрывались окна и люк в крыше. От шофера салон отделялся стеклянной перегородкой.
Я сидела, зажатая с двух сторон мужчинами, и смотрела еще на одного мужчину, устроившегося в передней части просторного салона, пол которого покрывал бархатный ковер. Из соображений личной безопасности я смотрела прямо перед собой, чтобы мои телохранители не подумали, что я впоследствии смогу опознать их. А тому, кто сидел напротив меня, похоже, было безразлично, запомню я его или нет. В машине стояла тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием, главным образом моим.
Горели лишь маленькие боковые лампочки. Свет от фонарей на стоянке не пробивался сквозь массивные затененные стекла, но все же кое-что можно было разглядеть. Воздух в салоне казался очень плотным, как будто гравитационное поле здесь было иным, чем на всей земле. Я чувствовала, как мое сердце бешено колотится в груди. По спине стекла струйка пота. Обычно страх делает меня нахальной. Но в этот раз было не так. Я понимала, что вести себя с ними надо очень вежливо. Эти люди явно живут не по тем правилам, что я. Поэтому кто знает, что они могут посчитать грубостью или дерзостью?
Салон лимузина был настолько длинным, что сидевший напротив мужчина находился на расстоянии, наверное, футов восьми от меня. На вид лет шестьдесят с небольшим, невысокого роста, полный, с лысиной на макушке. Лицо в родинках, испещрено морщинами, низкие скулы, заостренный подбородок, верхние веки впалые, нижние вспухшие, неровно изогнутые седые брови над темными, запавшими глазами. Тонкие губы и крупные зубы, несколько неровные. Большие руки, широкие запястья и массивные золотые украшения. От него пахло сигарами и резким лосьоном после бритья. Мужчина явно бесцеремонный, решительный, самодовольный. В руке он держал небольшую записную книжку, хотя, похоже, она была ему не нужна.
– Надеюсь, вы простите меня за столь необычный способ организации нашей встречи. Мы не хотели напугать вас. – Никакого акцента или признаков местного диалекта.
Парни с двух сторон сидели тихо, как манекены.
– А вы уверены, что я именно та, кто вам нужен?
– Да.
– Но я вас не знаю.
– Я адвокат из Лос-Анджелеса. Представляю джентльмена, который в данный момент выехал по делам из страны. Он попросил меня связаться с вами.
– Для чего? – Сердечко мое несколько успокоилось. Это не грабители или насильники, и они не собираются пристрелить меня и вышвырнуть мое тело на стоянку. В сознании замаячило слово "мафия", но я тут же отогнала эту мысль, не позволив ей окончательно сформироваться. Мне не хотелось получить очевидное подтверждение этой мысли. Вдруг впоследствии я буду вынуждена давать показания в полиции. Эти парни профессионалы. Убийство для них бизнес, а не удовольствие. А поскольку никаких дел я с ними не имела, то могла чувствовать себя в безопасности.
Адвокат продолжил:
– Вы расследуете убийство, интересующее моего клиента. Я говорю о Лорне Кеплер. Мы будем благодарны вам, если вы поделитесь имеющейся у вас информацией.
– А почему ваш клиент интересуется этим убийством? Если вы не возражаете против моего вопроса.
– Он был ее близким другом. Замечательная девушка. И мой клиент не хочет, чтобы достоянием гласности стали какие-либо факты, которые могли бы опорочить ее репутацию.
– Ее репутация была испорчена еще до смерти, – заметила я.
– Они были помолвлены.
– Что?
– Они собирались пожениться в Лас-Вегасе двадцать первого апреля, но она так и не приехала туда.
Глава 14
– Он просто ненавидит женщин, – предположил Чини.
Я с удивлением посмотрела на него.
– Вот как? Тогда, может быть, в этом все и дело.
– Что ты еще раскопала?
Несколько минут я рассказывала о своей поездке в Сан-Франциско, поведала о разговоре с Тринни, о ее признании относительно пленки и, наконец, доложила о пропавших деньгах. Наблюдая за выражением лица Чини, я показала ему банковское заявление.
– Что ты об этом думаешь?
Чини наклонился, вытянул перед собой ноги, положил локти на стол и взял заявление пальцами за уголок. Мое открытие, похоже, не произвело на него большого впечатления.
– Она ведь собиралась уехать из города. Возможно, потребовались деньги. – Потягивая пиво, Чини внимательно прочитал бумагу.
– Я спрашивала об этом у Дэниель. Она говорит, что Лорна никогда не путешествовала за свой счет. Все оплачивали только мужчины, приглашавшие ее.
– Понятно, но, возможно, это не так уж и важно, – заметил он.
– Может, и не важно, а может, и важно. Дело тут вот в чем. Серена утверждает, что Дж.Д. ненадолго заходил в коттедж, пока они ожидали прибытия полиции. Предположим, что он и забрал их.
– Думаешь, эта куча денег так и лежала там?
– Вполне возможно...
– Хорошо. Но ты же понимаешь, что Лорна могла сделать крупную ставку в каком-нибудь тайном тотализаторе, могла купить меховое пальто или наркотики.
– Гм-м, – промычала я, прерывая его рассуждения. – Или деньги мог забрать первый появившийся там полицейский.
– И такое возможно, – согласился Чини, хотя ему не понравилась мысль о нечистоплотности полиции. – Но ты ведь даже не знаешь точно, были ли деньги наличными. Это мог быть чек на чье-то имя, она могла переложить деньги с одного счета на другой или внести на счет кредитной карточки. Большинство людей не разгуливают с такой наличностью.
– И все же мне кажется, что это были наличные.
– Ладно, но не отбрасывай и другие варианты.
– Их могла взять и Серена. Она подставляет нам Дж.Д., но, в действительности, о том, что она не входила в коттедж, мы знаем только с ее слов. А может, деньги обнаружили родители Лорны, но решили помалкивать, чтобы истратить их на похороны. Об этом я и собиралась поговорить, но Кеплер выставил меня.
Чини, похоже, нашел эту ситуацию забавной.
– И этого ты ему никогда не простишь.
– Меня это настораживает, вот и все. А кроме того, не люблю хамов. Мэйс Кеплер, по-моему, не имел дела с полицией, да? Я бы его с удовольствием на чем-нибудь прищучила.
– Он чист. Мы проверяли.
– Но это не значит, что за ним не водятся грешки. Просто пока не попадался.
– Не сходи с ума. – Чини вернул мне банковское заявление. – Но ты, по крайней мере, узнала, кто прислал пленку миссис Кеплер.
– От этого мало толка.
– Не будь такой пессимисткой.
– Ненавижу подобные бестолковые расследования. Вот иногда бывает, что все ясно. Ты берешь след и продвигаешься по нему. Это может занять много времени, но ты, по крайней мере, выходишь на что-то. А это расследование меня точно доконает.
Чини пожал плечами.
– Мы ведем его много месяцев, но ничего не добились.
– Да, я знаю. И не понимаю, почему решила, что у меня получится лучше.
– Уж больно ты самонадеянна. Занимаешься расследованием всего три дня и уже хочешь найти убийцу.
– Да разве в этом дело? У меня такое ощущение, как будто я гоняюсь за этим негодяем уже несколько недель.
– Или негодяйкой.
– Верно. Но не будем сейчас спорить, какого пола убийца.
В этот момент заработал пейджер Чини, о наличии которого я и не подозревала до этой минуты. Чини извинился и прошел в дальний конец бара, чтобы позвонить по телефону-автомату. Вернувшись, он сообщил, что ему надо уехать. Полиция арестовала одного из его осведомителей, и тот попросил вызвать Чини.
После его ухода я еще недолго посидела и допила вино. В кафе стало еще оживленнее, шум усилился, табачный дым окончательно отравил воздух. Я взяла куртку, сумочку повесила на плечо и направилась к стоянке. Еще не было и двенадцати, а на стоянке уже не осталось ни одного свободного места, и машины начали выстраиваться перед кафе вдоль дороги.
Небо затянулось облаками, подсвеченными отблесками огней города. За дорогой, там, где гнездились птицы, над лагуной поднимался туман. Воздух наполнился легким запахом серы. Стрекот сверчков и кваканье лягушек заглушали шум машин, мелькавших вдали на шоссе. Совсем рядом раздался гудок товарного поезда, похожий на звук органа. Я почувствовала, как слегка задрожала земля, когда прожектор товарняка показался из-за поворота. Мимо меня проехал мужчина на велосипеде. Я повернулась и уставилась ему вслед. На фоне нарастающего гула поезда мужчина на велосипеде двигался тихо, как в пантомиме. Я видела только пляшущие светлые пятна, как будто он давал представление, а я была единственной зрительницей.
На стоянке я разглядела закругленную крышу своего "фольксвагена". Сверкающий черный лимузин стоял перед строем машин, загородив выезд четырем, включая и мою. Я заглянула в окно автомобиля со стороны водителя, и стекло бесшумно опустилось. Тогда я кивнула в сторону своей машины, давая понять, что он мне мешает. Вельможный шофер дотронулся до фуражки, но даже не подумал завести двигатель. Маленькая и беспомощная, я подождала пару секунд, а потом заявила:
– Извините, что беспокою вас, но если вы сможете отъехать всего на три фута, то я, пожалуй, сумею выбраться. Мой "фольксваген" стоит сзади.
Шофер уставился в какую-то точку позади меня, и я повернулась, что увидеть куда он смотрит.
Из бара вышли двое мужчин и неторопливо направились в нашу сторону. Гравий все сильнее шуршал под ногами по мере их приближения. Я вернулась к своей машине, решив пока сесть в нее, потому что не было смысла стоять на холоде. Ритм шагов значительно участился, и я обернулась, чтобы посмотреть, что происходит. По бокам от меня выросли двое мужчин и схватили за руки.
– Эй! – воскликнула я.
– Прошу вас, не шумите, – зашипел один из них.
Они приподняли меня и торопливо потащили к лимузину, как ребенка, которого родители переносят через бордюры и лужи. Когда ты маленький, то это действительно забавно, а когда взрослый, то довольно страшно. Задняя дверца авто распахнулась. Я попыталась упереться каблуками в землю, но ничего не вышло.
К тому времени, когда я, опомнившись и пытаясь вырваться крикнула: "Помогите!", дверца захлопнулась, а я очутилась на заднем сиденье лимузина.
Внутри автомобиль был отделан черной кожей и ореховым деревом. Я разглядела мини-бар, телефон и телеэкран. Над моей головой находился ряд разноцветных светящихся кнопок, с помощью которых создавался полный комфорт для пассажира: поддерживалась нужная температура, включалось освещение для чтения, открывались и закрывались окна и люк в крыше. От шофера салон отделялся стеклянной перегородкой.
Я сидела, зажатая с двух сторон мужчинами, и смотрела еще на одного мужчину, устроившегося в передней части просторного салона, пол которого покрывал бархатный ковер. Из соображений личной безопасности я смотрела прямо перед собой, чтобы мои телохранители не подумали, что я впоследствии смогу опознать их. А тому, кто сидел напротив меня, похоже, было безразлично, запомню я его или нет. В машине стояла тишина, нарушаемая только тяжелым дыханием, главным образом моим.
Горели лишь маленькие боковые лампочки. Свет от фонарей на стоянке не пробивался сквозь массивные затененные стекла, но все же кое-что можно было разглядеть. Воздух в салоне казался очень плотным, как будто гравитационное поле здесь было иным, чем на всей земле. Я чувствовала, как мое сердце бешено колотится в груди. По спине стекла струйка пота. Обычно страх делает меня нахальной. Но в этот раз было не так. Я понимала, что вести себя с ними надо очень вежливо. Эти люди явно живут не по тем правилам, что я. Поэтому кто знает, что они могут посчитать грубостью или дерзостью?
Салон лимузина был настолько длинным, что сидевший напротив мужчина находился на расстоянии, наверное, футов восьми от меня. На вид лет шестьдесят с небольшим, невысокого роста, полный, с лысиной на макушке. Лицо в родинках, испещрено морщинами, низкие скулы, заостренный подбородок, верхние веки впалые, нижние вспухшие, неровно изогнутые седые брови над темными, запавшими глазами. Тонкие губы и крупные зубы, несколько неровные. Большие руки, широкие запястья и массивные золотые украшения. От него пахло сигарами и резким лосьоном после бритья. Мужчина явно бесцеремонный, решительный, самодовольный. В руке он держал небольшую записную книжку, хотя, похоже, она была ему не нужна.
– Надеюсь, вы простите меня за столь необычный способ организации нашей встречи. Мы не хотели напугать вас. – Никакого акцента или признаков местного диалекта.
Парни с двух сторон сидели тихо, как манекены.
– А вы уверены, что я именно та, кто вам нужен?
– Да.
– Но я вас не знаю.
– Я адвокат из Лос-Анджелеса. Представляю джентльмена, который в данный момент выехал по делам из страны. Он попросил меня связаться с вами.
– Для чего? – Сердечко мое несколько успокоилось. Это не грабители или насильники, и они не собираются пристрелить меня и вышвырнуть мое тело на стоянку. В сознании замаячило слово "мафия", но я тут же отогнала эту мысль, не позволив ей окончательно сформироваться. Мне не хотелось получить очевидное подтверждение этой мысли. Вдруг впоследствии я буду вынуждена давать показания в полиции. Эти парни профессионалы. Убийство для них бизнес, а не удовольствие. А поскольку никаких дел я с ними не имела, то могла чувствовать себя в безопасности.
Адвокат продолжил:
– Вы расследуете убийство, интересующее моего клиента. Я говорю о Лорне Кеплер. Мы будем благодарны вам, если вы поделитесь имеющейся у вас информацией.
– А почему ваш клиент интересуется этим убийством? Если вы не возражаете против моего вопроса.
– Он был ее близким другом. Замечательная девушка. И мой клиент не хочет, чтобы достоянием гласности стали какие-либо факты, которые могли бы опорочить ее репутацию.
– Ее репутация была испорчена еще до смерти, – заметила я.
– Они были помолвлены.
– Что?
– Они собирались пожениться в Лас-Вегасе двадцать первого апреля, но она так и не приехала туда.
Глава 14
Я уставилась на него сквозь темноту лимузина. Это заявление выглядело таким абсурдным, что вполне могло оказаться правдой. Мне говорили, что в ходе своей "работы" Лорна познакомилась с несколькими крутыми мафиози. Возможно, она влюбилась в одного из них, а он – в нее. Мистер и миссис "Рэкетир".
– А он посылал кого-нибудь на ее розыски, когда она не приехала?
– Он очень гордый человек. Решил, что она разлюбила его. Но, естественно, узнав, что с ней случилось, ужасно опечалился. И теперь хочет выяснить, а мог ли он спасти ее.
– Возможно, мы никогда не получим ответ на этот вопрос.
– Что вы уже выяснили?
Я была вынуждена пожать плечами.
– Я только в понедельник приступила к расследованию и пока мало что знаю.
Адвокат помолчал несколько секунд.
– Вы говорили с джентльменом из Сан-Франциско, с которым у нас деловые связи. С мистером Эрзом.
– Это так.
– Что он рассказал вам?
Я задумалась, не зная, как ответить. Неизвестно, что в поведении Эрза вызвало бы недовольство этих людей – его сотрудничество со мной или отказ от такового. Я представила себе, как за маленькое ослушание на Эрза падает его огромная люстра. А может быть, на самом деле бандиты так и не поступают. Может, это все болтовня. Здесь, в Санта-Терезе, мы далеки от подобных вещей. У меня пересохло во рту. Меня тревожила ответственность за людей, с которыми я разговаривала в ходе расследования.
– Он был очень любезен. Дал мне пару фамилий и телефонных номеров. Но я их уже знала, так что его информация оказалась практически бесполезной.
– С кем вы еще встречались?
Трудно говорить небрежным тоном, когда голос начинает дрожать.
– С членами семьи. С ее начальником. С женой начальника, в доме которой Лорна иногда подрабатывала сиделкой. – Я прочистила горло.
– С миссис Бонни? С той, которая нашла тело?
– Совершенно верно. Еще говорила с детективом из отдела по расследованию убийств, который занимался этим делом.
Адвокат промолчал.
– Вот и все, – добавила я тихим голосом.
Адвокат пробежал глазами записи в своей книжке. Когда он оторвался от нее, в его взгляде промелькнул блеск. Он наверняка точно знал, с кем я разговаривала, просто проверял, насколько я могу быть искренна. Я мгновенно представила себя свидетелем в суде, а его – адвокатом, как, собственно говоря, он сам себя и назвал. Если есть вопросы, пусть задает, а я отвечу. Но если я знаю больше него – что маловероятно, – то лучше не выкладывать информацию добровольно.
– А с кем еще? – спросил адвокат.
По спине у меня пробежала еще одна струйка пота.
– Больше ни с кем, насколько я припоминаю. – Мне показалось, что в машине очень жарко. Наверное, включен обогреватель.
– А как насчет мисс Риверс?
Я удивленно посмотрела на него.
– Я не знаю никого с такой фамилией.
– Дэниель Риверс.
– Ох, да, конечно. Я говорила с ней. А это ваш человек на велосипеде?
Мой вопрос он оставил без ответа.
– Вы говорили с ней дважды. Последний раз совсем недавно.
– Я была должна ей деньга, за ними она и приходила. Постригла меня, и мы заказали вегетарианскую пиццу. Вот и все, ничего особенного.
Адвокат наградил меня холодным взглядом.
– Что она вам рассказала?
– Ничего. Знаете, она говорит, что Лорна была ее наставницей в финансовых делах, и теперь Дэниель следует некоторым ее советам. А еще она упомянула своего персонального менеджера, его зовут Лестер Дадли. Знаете его?
– Не думаю, что нам стоит обсуждать мистера Дадли. Какова ваша версия относительно убийства?
– У меня пока нет версии.
– И вы не знаете, кто убил ее?
Я покачала головой.
– Мой клиент надеется, что вы сообщите имя убийцы, как только узнаете его.
– Это почему? – спросила я, стараясь не показаться грубой. С этими парнями, наверное, лучше вести себя повежливее, но меня разбирало любопытство.
– В виде любезности.
– Ах, любезности. Поняла. Но только строго между нами, как профессионалами.
– Он может также вознаградить вашу любезность.
– Спасибо, но... гм, не хочу показаться грубой, но мне от него ничего не нужно. Прошу понять меня правильно. Передайте вашему клиенту мою благодарность за предложение.
В ответ – мертвая тишина.
Мой собеседник сунул руку во внутренний карман пальто. Я вздрогнула, но он извлек оттуда всего лишь ручку, написал что-то на визитной карточке и протянул ее мне.
– По этому номеру вы можете связаться со мной в любое время суток.
Сидевший справа от меня охранник нагнулся вперед, взял у адвоката карточку и передал ее мне. Ни фамилии, ни адреса, только написанный от руки номер телефона. Затем адвокат продолжил любезным тоном:
– Мы бы хотели, чтобы вы сохранили наш разговор в тайне.
– Разумеется.
– И никаких исключений.
– Хорошо.
– Это касается и мистера Филлипса.
Они знали и об этом, хотя Чини служил в отделе нравов и работал под прикрытием.
– Ясно.
В лицо мне пахнуло свежим воздухом, и я поняла, что дверца лимузина открылась. Мой сосед справа вылез из машины и протянул руку. В душе я оценила его помощь. Ведь очень трудно двигаться по сиденью, когда от пота под коленками прилипаешь к обшивке. Одна радость, хоть не обмочилась от страха. Я не была уверена, смогу ли держаться на ногах. Но все же кое-как, неуклюже выбралась наружу задницей вперед. Чтобы не упасть, я оперлась рукой о ближайшую машину.
Охранник вернулся в лимузин, задняя дверца захлопнулась со щелчком, и машина, бесшумно скользя, исчезла со стоянки. Я попыталась заметить номер, но он был замазан грязью. Хотя я и не собиралась выяснять, кому принадлежит этот автомобиль. Не хотела ничего знать об этих людях, кто бы они ни были.
Я почувствовала спиной холод от намокшей водолазки, и по телу пробежала дрожь. Сейчас мне требовался горячий душ и глоток бренди, но ни на то, ни на другое времени не было. Забравшись в машину, я заперлась, как будто меня кто-то преследовал. Оглядев заднее сиденье, убедилась, что я одна в машине. Не успев даже завести двигатель, я включила обогреватель.
– По-моему, кофе вам просто необходим, – заметила Дженис. – Вы бледная как полотно.
– Мы можем поговорить?
Дженис оглянулась назад.
– Как только уйдут клиенты за пятым столиком. А это я вам оставлю. – Она поставила на столик кофейник и вернулась на свое рабочее место, задержавшись возле кухни, чтобы сделать заказ.
Вернувшись, Дженис принесла большую булочку с корицей и два кусочка масла в серебристой обертке.
– Перекусите, а кофе пейте с сахаром.
– Спасибо. Это то, что надо.
Она села напротив меня, но одним глазом продолжала внимательно следить за входом, на случай появления посетителей.
Я развернула оба кусочка масла, намазала их на теплую булочку и впилась в нее зубами, едва не застонав от удовольствия. Ничто так не возбуждает аппетит, как страх.
– Потрясающе. Так можно и кайф словить. Я вас отвлекаю?
– Сейчас нет, но, может, мне и придется отлучиться. С вами все в порядке? Что-то вы на себя не похожи.
– Все нормально. Мне надо выяснить у вас два момента. – Я замолчала, слизнув масло с пальцев, и вытерла их бумажной салфеткой. – Вы знаете, что Лорна собиралась выйти замуж в Лас-Вегасе в тот уик-энд, когда умерла?
Дженис посмотрела на меня так, словно я заговорила на иностранном языке, и, казалось, она ждала, что внизу экрана сейчас появятся субтитры.
– Боже мой, да откуда вы это взяли?
– Думаете, тут нет и крупицы правды?
– До этой секунды у меня и мысли такой не было. Но сейчас, поскольку вы упомянули об этом, я начинаю сомневаться. Теперь это может объяснить некоторые моменты ее поведения, которые тогда мне были непонятны. Лорна казалась мне слишком возбужденной, ей как будто очень хотелось мне что-то рассказать, но она сдерживала себя. Вы же знаете, как это бывает у детей... Но, возможно, вы этого и не знаете. Когда у детей есть секрет, им очень трудно скрывать его. Очень хочется поделиться с кем-нибудь, они не находят себе места. Вот и Лорна вела себя точно так же. Но в то время я этого не осознавала. А вот вы упомянули об этом, и теперь мне все стало ясно. А за кого она собиралась замуж? Насколько я знаю, Лорна даже ни с кем не встречалась.
– Я не знаю, как зовут этого человека. Знаю только, что он из Лос-Анджелеса.
– Но кто вам это сказал? Откуда вы узнали о нем?
– Около часа назад я встретилась с его адвокатом. На самом деле, возможно, это он сам и есть, но просто изображал из себя адвоката. Трудно сказать.
– А почему мы ничего не слышали о нем раньше? Лорна умерла десять месяцев назад, а я только сейчас узнаю о нем.
– Возможно, потому, что наконец начали копать в нужном направлении.
– Вы хотите, чтобы я спросила девочек, не говорила ли им Лорна что-нибудь об этом?
– Не знаю, стоит ли. У меня нет оснований предполагать, что вся эта история сфабрикована специально. Она проливает свет на некоторые непонятные обстоятельства.
– А что еще? Вы же сказали, что хотите выяснить два момента.
– Двадцатого апреля – то есть за день до смерти – Лорна закрыла банковский счет в Сими-Вэли. Похоже, она забрала наличными или чеком около двадцати тысяч долларов. Вполне возможно, что она открыла другой счет, но я не смогла найти записей об этом. Это вам ничего не подсказывает?
Дженис медленно покачала головой.
– Нет. Об этом я ничего не знаю. Мы с Мэйсом не обнаружили никаких крупных сумм наличными. Да я бы заявила о них, ведь деньги могли послужить уликой. А кроме того, если бы эти деньги принадлежали Лорне, то они стали бы частью ее наследства, и мы должны были бы уплатить с них налоги. Я не обманываю правительство ни на один цент. Этому я научила и Лорну. Никогда не обманывать налоговую службу.
– А могла она их спрятать? – предположила я.
– Зачем ей это делать?
– Понятия не имею. Может быть, закрыла счет, а деньги куда-нибудь спрятала, пока не понадобятся.
– Вы думаете, что их кто-то украл?
– Я даже не знаю точно, были ли в действительности в доме деньги. По идее, должны быть, но я не уверена. Вполне возможно, что их забрал ее домовладелец. Но как бы там ни было, этот вопрос мне надо выяснить.
– Я точно не видела эти деньги.
– А как Лорна относилась к безопасности жилища? Я что-то не заметила в коттедже много замков и щеколд.
– Ох, она была ужасно беспечной в этом плане. Почти постоянно держала дверь открытой, поэтому и не обнаружили никаких следов взлома. Мне часто приходила в голову мысль, что кто-то мог проникнуть в дом, пока она занималась бегом. Полиция придерживается такого же мнения, потому что они неоднократно спрашивали меня об этом.
– А Лорна не упоминала о сейфе в доме?
– Ох, не думаю, чтобы у нее был сейф. На нее это абсолютно непохоже. В этом маленьком дряхлом коттедже? Какой смысл? Лорна доверяла банкам и держала счета во многих из них.
– А как насчет драгоценностей? Где она их хранила? Абонировала сейф в банке?
– Ничего подобного. Она хранила свои украшения в простой коробке в ящике стола. Но мы не нашли ничего дорогого, обычная бижутерия.
– Но у нее должны были быть дорогие вещи, если уж она потратила время и деньги на их страхование. Она даже упомянула о драгоценностях в завещании.
– С удовольствием покажу вам все, что мы нашли, и вы убедитесь сами.
– А как насчет тайников, где люди прячут ценности... ну, знаете, фальшивые булыжники, банки с "пепси" и прочее? У нее не было таких тайников?
– Сомневаюсь. И, насколько я знаю, полиция ничего не нашла. Они даже обыскали двор вокруг коттеджа. Если бы были тайники, то они нашли бы, разве не так?
– Возможно, вы и правы, но я поеду туда завтра и поищу сама. Наверное, зря потрачу время, но не люблю оставлять хвосты. Да и лучших идей у меня пока нет.
Когда в половине шестого вечера я окончательно открыла глаза, то почувствовала себя привязанной к постели, потому что едва могла двигаться. Тогда я снова закрыла глаза, размышляя, не набрала ли я во сне фунтов[10] триста лишнего веса. Ощупала конечности, но они, похоже, не располнели. Скуля и хныча, я сползла с постели, кое-как оделась и привела себя в порядок, не обращая внимания на частности, и вышла из дома. В первой же попавшейся по пути забегаловке я взяла большую чашку горячего кофе и, обжигая губы, припала к ней, как ребенок к соске.
В шесть часов, когда все нормальные люди уже возвращаются домой, я ехала по узкой грунтовой дороге, которая вела к коттеджу Лорны, и постоянно поглядывала в зеркало заднего вида, проверяя, не едут ли за мной парни в лимузине. Не знаю, какими методами слежки они пользовались, но работали явно профессионально. С того момента, как я взялась за это дело, я ни разу не почувствовала за собой наблюдения. Вот и сейчас я могла поклясться, что за мной никто не следит.
Поставив машину задом к коттеджу, я вытащила из бардачка фонарик и отвертку. Вылезла из машины и остановилась, чтобы оценить погоду. С шоссе едва долетал шум снующих машин, воздух был мягким и прохладным, от порывов ветра тени причудливо метались из стороны в сторону. Я направилась к коттеджу, ощущая тяжесть в животе. Просто удивительно, как много я узнала о Лорне с того времени, как впервые посетила ее жилище. Я так часто разглядывала посмертные фотографии, что могла почти точно воспроизвести в памяти картину места преступления и вид разлагающегося трупа Лорны. Если в этом мире существуют привидения, то она наверняка была одним из них.
Вечер выдался серым и мглистым, с океана доносились короткие и тревожные звуки противотуманных сирен. Ночной бриз казался наполненным запахом цветущих растений. Я пробиралась сквозь темноту, светя себе фонариком. Сад, за которым якобы ухаживала Леда, выглядел заросшим и запущенным, среди мертвых стеблей кукурузы торчали томаты. Чудом удалось выжить позднему урожаю репчатого лука. Но с приходом весны даже этот предоставленный самому себе кусочек земли мог возродиться.
– А он посылал кого-нибудь на ее розыски, когда она не приехала?
– Он очень гордый человек. Решил, что она разлюбила его. Но, естественно, узнав, что с ней случилось, ужасно опечалился. И теперь хочет выяснить, а мог ли он спасти ее.
– Возможно, мы никогда не получим ответ на этот вопрос.
– Что вы уже выяснили?
Я была вынуждена пожать плечами.
– Я только в понедельник приступила к расследованию и пока мало что знаю.
Адвокат помолчал несколько секунд.
– Вы говорили с джентльменом из Сан-Франциско, с которым у нас деловые связи. С мистером Эрзом.
– Это так.
– Что он рассказал вам?
Я задумалась, не зная, как ответить. Неизвестно, что в поведении Эрза вызвало бы недовольство этих людей – его сотрудничество со мной или отказ от такового. Я представила себе, как за маленькое ослушание на Эрза падает его огромная люстра. А может быть, на самом деле бандиты так и не поступают. Может, это все болтовня. Здесь, в Санта-Терезе, мы далеки от подобных вещей. У меня пересохло во рту. Меня тревожила ответственность за людей, с которыми я разговаривала в ходе расследования.
– Он был очень любезен. Дал мне пару фамилий и телефонных номеров. Но я их уже знала, так что его информация оказалась практически бесполезной.
– С кем вы еще встречались?
Трудно говорить небрежным тоном, когда голос начинает дрожать.
– С членами семьи. С ее начальником. С женой начальника, в доме которой Лорна иногда подрабатывала сиделкой. – Я прочистила горло.
– С миссис Бонни? С той, которая нашла тело?
– Совершенно верно. Еще говорила с детективом из отдела по расследованию убийств, который занимался этим делом.
Адвокат промолчал.
– Вот и все, – добавила я тихим голосом.
Адвокат пробежал глазами записи в своей книжке. Когда он оторвался от нее, в его взгляде промелькнул блеск. Он наверняка точно знал, с кем я разговаривала, просто проверял, насколько я могу быть искренна. Я мгновенно представила себя свидетелем в суде, а его – адвокатом, как, собственно говоря, он сам себя и назвал. Если есть вопросы, пусть задает, а я отвечу. Но если я знаю больше него – что маловероятно, – то лучше не выкладывать информацию добровольно.
– А с кем еще? – спросил адвокат.
По спине у меня пробежала еще одна струйка пота.
– Больше ни с кем, насколько я припоминаю. – Мне показалось, что в машине очень жарко. Наверное, включен обогреватель.
– А как насчет мисс Риверс?
Я удивленно посмотрела на него.
– Я не знаю никого с такой фамилией.
– Дэниель Риверс.
– Ох, да, конечно. Я говорила с ней. А это ваш человек на велосипеде?
Мой вопрос он оставил без ответа.
– Вы говорили с ней дважды. Последний раз совсем недавно.
– Я была должна ей деньга, за ними она и приходила. Постригла меня, и мы заказали вегетарианскую пиццу. Вот и все, ничего особенного.
Адвокат наградил меня холодным взглядом.
– Что она вам рассказала?
– Ничего. Знаете, она говорит, что Лорна была ее наставницей в финансовых делах, и теперь Дэниель следует некоторым ее советам. А еще она упомянула своего персонального менеджера, его зовут Лестер Дадли. Знаете его?
– Не думаю, что нам стоит обсуждать мистера Дадли. Какова ваша версия относительно убийства?
– У меня пока нет версии.
– И вы не знаете, кто убил ее?
Я покачала головой.
– Мой клиент надеется, что вы сообщите имя убийцы, как только узнаете его.
– Это почему? – спросила я, стараясь не показаться грубой. С этими парнями, наверное, лучше вести себя повежливее, но меня разбирало любопытство.
– В виде любезности.
– Ах, любезности. Поняла. Но только строго между нами, как профессионалами.
– Он может также вознаградить вашу любезность.
– Спасибо, но... гм, не хочу показаться грубой, но мне от него ничего не нужно. Прошу понять меня правильно. Передайте вашему клиенту мою благодарность за предложение.
В ответ – мертвая тишина.
Мой собеседник сунул руку во внутренний карман пальто. Я вздрогнула, но он извлек оттуда всего лишь ручку, написал что-то на визитной карточке и протянул ее мне.
– По этому номеру вы можете связаться со мной в любое время суток.
Сидевший справа от меня охранник нагнулся вперед, взял у адвоката карточку и передал ее мне. Ни фамилии, ни адреса, только написанный от руки номер телефона. Затем адвокат продолжил любезным тоном:
– Мы бы хотели, чтобы вы сохранили наш разговор в тайне.
– Разумеется.
– И никаких исключений.
– Хорошо.
– Это касается и мистера Филлипса.
Они знали и об этом, хотя Чини служил в отделе нравов и работал под прикрытием.
– Ясно.
В лицо мне пахнуло свежим воздухом, и я поняла, что дверца лимузина открылась. Мой сосед справа вылез из машины и протянул руку. В душе я оценила его помощь. Ведь очень трудно двигаться по сиденью, когда от пота под коленками прилипаешь к обшивке. Одна радость, хоть не обмочилась от страха. Я не была уверена, смогу ли держаться на ногах. Но все же кое-как, неуклюже выбралась наружу задницей вперед. Чтобы не упасть, я оперлась рукой о ближайшую машину.
Охранник вернулся в лимузин, задняя дверца захлопнулась со щелчком, и машина, бесшумно скользя, исчезла со стоянки. Я попыталась заметить номер, но он был замазан грязью. Хотя я и не собиралась выяснять, кому принадлежит этот автомобиль. Не хотела ничего знать об этих людях, кто бы они ни были.
Я почувствовала спиной холод от намокшей водолазки, и по телу пробежала дрожь. Сейчас мне требовался горячий душ и глоток бренди, но ни на то, ни на другое времени не было. Забравшись в машину, я заперлась, как будто меня кто-то преследовал. Оглядев заднее сиденье, убедилась, что я одна в машине. Не успев даже завести двигатель, я включила обогреватель.
* * *
Я сидела в кабинке кафе "Франки", выбрав самую удаленную от окон, и внимательно разглядывала посетителей, стараясь угадать, кто из них следит за мной. Народу в кафе было не очень много, главным образом парочки старшего возраста, которые, наверное, ходили сюда уже много лет. Молодежь предпочитала другие места. Дженис заметила меня сразу, как только я вошла, и немного погодя подошла ко мне с кофейником. Сервировку моего столика составляли вазочка с салфетками, серебряные приборы и массивная белая керамическая чашка, поставленная вверх дном на блюдце. Я перевернула чашку, и Дженис налила в нее кофе. Но чашку я не взяла со стола, чтобы она не заметила, как сильно дрожат у меня руки.– По-моему, кофе вам просто необходим, – заметила Дженис. – Вы бледная как полотно.
– Мы можем поговорить?
Дженис оглянулась назад.
– Как только уйдут клиенты за пятым столиком. А это я вам оставлю. – Она поставила на столик кофейник и вернулась на свое рабочее место, задержавшись возле кухни, чтобы сделать заказ.
Вернувшись, Дженис принесла большую булочку с корицей и два кусочка масла в серебристой обертке.
– Перекусите, а кофе пейте с сахаром.
– Спасибо. Это то, что надо.
Она села напротив меня, но одним глазом продолжала внимательно следить за входом, на случай появления посетителей.
Я развернула оба кусочка масла, намазала их на теплую булочку и впилась в нее зубами, едва не застонав от удовольствия. Ничто так не возбуждает аппетит, как страх.
– Потрясающе. Так можно и кайф словить. Я вас отвлекаю?
– Сейчас нет, но, может, мне и придется отлучиться. С вами все в порядке? Что-то вы на себя не похожи.
– Все нормально. Мне надо выяснить у вас два момента. – Я замолчала, слизнув масло с пальцев, и вытерла их бумажной салфеткой. – Вы знаете, что Лорна собиралась выйти замуж в Лас-Вегасе в тот уик-энд, когда умерла?
Дженис посмотрела на меня так, словно я заговорила на иностранном языке, и, казалось, она ждала, что внизу экрана сейчас появятся субтитры.
– Боже мой, да откуда вы это взяли?
– Думаете, тут нет и крупицы правды?
– До этой секунды у меня и мысли такой не было. Но сейчас, поскольку вы упомянули об этом, я начинаю сомневаться. Теперь это может объяснить некоторые моменты ее поведения, которые тогда мне были непонятны. Лорна казалась мне слишком возбужденной, ей как будто очень хотелось мне что-то рассказать, но она сдерживала себя. Вы же знаете, как это бывает у детей... Но, возможно, вы этого и не знаете. Когда у детей есть секрет, им очень трудно скрывать его. Очень хочется поделиться с кем-нибудь, они не находят себе места. Вот и Лорна вела себя точно так же. Но в то время я этого не осознавала. А вот вы упомянули об этом, и теперь мне все стало ясно. А за кого она собиралась замуж? Насколько я знаю, Лорна даже ни с кем не встречалась.
– Я не знаю, как зовут этого человека. Знаю только, что он из Лос-Анджелеса.
– Но кто вам это сказал? Откуда вы узнали о нем?
– Около часа назад я встретилась с его адвокатом. На самом деле, возможно, это он сам и есть, но просто изображал из себя адвоката. Трудно сказать.
– А почему мы ничего не слышали о нем раньше? Лорна умерла десять месяцев назад, а я только сейчас узнаю о нем.
– Возможно, потому, что наконец начали копать в нужном направлении.
– Вы хотите, чтобы я спросила девочек, не говорила ли им Лорна что-нибудь об этом?
– Не знаю, стоит ли. У меня нет оснований предполагать, что вся эта история сфабрикована специально. Она проливает свет на некоторые непонятные обстоятельства.
– А что еще? Вы же сказали, что хотите выяснить два момента.
– Двадцатого апреля – то есть за день до смерти – Лорна закрыла банковский счет в Сими-Вэли. Похоже, она забрала наличными или чеком около двадцати тысяч долларов. Вполне возможно, что она открыла другой счет, но я не смогла найти записей об этом. Это вам ничего не подсказывает?
Дженис медленно покачала головой.
– Нет. Об этом я ничего не знаю. Мы с Мэйсом не обнаружили никаких крупных сумм наличными. Да я бы заявила о них, ведь деньги могли послужить уликой. А кроме того, если бы эти деньги принадлежали Лорне, то они стали бы частью ее наследства, и мы должны были бы уплатить с них налоги. Я не обманываю правительство ни на один цент. Этому я научила и Лорну. Никогда не обманывать налоговую службу.
– А могла она их спрятать? – предположила я.
– Зачем ей это делать?
– Понятия не имею. Может быть, закрыла счет, а деньги куда-нибудь спрятала, пока не понадобятся.
– Вы думаете, что их кто-то украл?
– Я даже не знаю точно, были ли в действительности в доме деньги. По идее, должны быть, но я не уверена. Вполне возможно, что их забрал ее домовладелец. Но как бы там ни было, этот вопрос мне надо выяснить.
– Я точно не видела эти деньги.
– А как Лорна относилась к безопасности жилища? Я что-то не заметила в коттедже много замков и щеколд.
– Ох, она была ужасно беспечной в этом плане. Почти постоянно держала дверь открытой, поэтому и не обнаружили никаких следов взлома. Мне часто приходила в голову мысль, что кто-то мог проникнуть в дом, пока она занималась бегом. Полиция придерживается такого же мнения, потому что они неоднократно спрашивали меня об этом.
– А Лорна не упоминала о сейфе в доме?
– Ох, не думаю, чтобы у нее был сейф. На нее это абсолютно непохоже. В этом маленьком дряхлом коттедже? Какой смысл? Лорна доверяла банкам и держала счета во многих из них.
– А как насчет драгоценностей? Где она их хранила? Абонировала сейф в банке?
– Ничего подобного. Она хранила свои украшения в простой коробке в ящике стола. Но мы не нашли ничего дорогого, обычная бижутерия.
– Но у нее должны были быть дорогие вещи, если уж она потратила время и деньги на их страхование. Она даже упомянула о драгоценностях в завещании.
– С удовольствием покажу вам все, что мы нашли, и вы убедитесь сами.
– А как насчет тайников, где люди прячут ценности... ну, знаете, фальшивые булыжники, банки с "пепси" и прочее? У нее не было таких тайников?
– Сомневаюсь. И, насколько я знаю, полиция ничего не нашла. Они даже обыскали двор вокруг коттеджа. Если бы были тайники, то они нашли бы, разве не так?
– Возможно, вы и правы, но я поеду туда завтра и поищу сама. Наверное, зря потрачу время, но не люблю оставлять хвосты. Да и лучших идей у меня пока нет.
* * *
Я поехала домой и легла спать, но спала плохо, все время в голову лезли мысли, что мне еще предстоит масса дел. Тело ныло от усталости, а мозги лихорадочно работали. Идеи взлетали, как ракеты, взрывались в воздухе – эдакий яркий фейерверк мыслей. Произошла какая-то странная метаморфоза, я начала погружаться в ночной мир, в котором обитала Лорна Кеплер. Ночная жизнь и темнота казались мне одновременно и непривычными и знакомыми, я ощущала просыпающиеся во мне способности. Но вместе с тем весь организм слишком утомился, и такой сон, урывками, только издергал меня.Когда в половине шестого вечера я окончательно открыла глаза, то почувствовала себя привязанной к постели, потому что едва могла двигаться. Тогда я снова закрыла глаза, размышляя, не набрала ли я во сне фунтов[10] триста лишнего веса. Ощупала конечности, но они, похоже, не располнели. Скуля и хныча, я сползла с постели, кое-как оделась и привела себя в порядок, не обращая внимания на частности, и вышла из дома. В первой же попавшейся по пути забегаловке я взяла большую чашку горячего кофе и, обжигая губы, припала к ней, как ребенок к соске.
В шесть часов, когда все нормальные люди уже возвращаются домой, я ехала по узкой грунтовой дороге, которая вела к коттеджу Лорны, и постоянно поглядывала в зеркало заднего вида, проверяя, не едут ли за мной парни в лимузине. Не знаю, какими методами слежки они пользовались, но работали явно профессионально. С того момента, как я взялась за это дело, я ни разу не почувствовала за собой наблюдения. Вот и сейчас я могла поклясться, что за мной никто не следит.
Поставив машину задом к коттеджу, я вытащила из бардачка фонарик и отвертку. Вылезла из машины и остановилась, чтобы оценить погоду. С шоссе едва долетал шум снующих машин, воздух был мягким и прохладным, от порывов ветра тени причудливо метались из стороны в сторону. Я направилась к коттеджу, ощущая тяжесть в животе. Просто удивительно, как много я узнала о Лорне с того времени, как впервые посетила ее жилище. Я так часто разглядывала посмертные фотографии, что могла почти точно воспроизвести в памяти картину места преступления и вид разлагающегося трупа Лорны. Если в этом мире существуют привидения, то она наверняка была одним из них.
Вечер выдался серым и мглистым, с океана доносились короткие и тревожные звуки противотуманных сирен. Ночной бриз казался наполненным запахом цветущих растений. Я пробиралась сквозь темноту, светя себе фонариком. Сад, за которым якобы ухаживала Леда, выглядел заросшим и запущенным, среди мертвых стеблей кукурузы торчали томаты. Чудом удалось выжить позднему урожаю репчатого лука. Но с приходом весны даже этот предоставленный самому себе кусочек земли мог возродиться.