Элизе стоило большого труда полностью переключиться на решение своих собственных проблем. Сотрудничество с Уиллом Райсом, судя по всему, обещало быть выгодным. Выполняя финансовые поручения Риордана, он попутно сделал несколько важных приобретений для завода Огдена. Однажды Уилл вернулся с торгов радостный и торжественно сообщил Элизе, что ему удалось заполучить еще один кирпичный завод, который только что выставили на продажу.
   – Он наш, мисс Эмсел, надо только подсобрать немного денег. Но думаю, игра стоит свеч. Процесс реконструкции города идет быстрыми темпами, спрос на стройматериалы растет.
   Элиза вся просияла от предложения своего компаньона. Если она станет владелицей двух заводов, то победа над Риорданом почти у нее в кармане. И к черту все эти нежные чувства, которые мешают одержать ее!
   – Давайте подумаем, сколько денег мы можем собрать, – деловито предложила Элиза.
   – У меня осталась небольшая часть родительского наследства, кое-какие деньги, отложенные на черный день, есть у жены. Все это неплохо было бы поместить в такое выгодное дело. – Уилл назвал сумму.
   – Но послушайте, – не удержалась от восклицания Элиза. – Вы же говорите, что ваша жена больна. А это дело хоть и выгодное, но рискованное. Если Риордан нас разоблачит, я не поручусь за то, что мы сохраним свои рабочие места.
   – Риордан никогда не уволит меня, – сказал Уилл. – Я слишком много знаю о его делах, к тому же найти такого квалифицированного бухгалтера, как я, довольно трудно.
   Вспомнив вспыльчивый нрав Риордана, Элиза подумала, что этого, возможно, может оказаться мало. Но Уилл был ей необходим, он сам и тот капитал, который он собирался внести в общее предприятие. С его деньгами и ее собственное состояние будет расти быстрее. Элиза прикинула в уме, сколько она сама может поместить в новый кирпичный завод. В то время многие держали деньги в акциях железнодорожных компаний и банков, но Риордан считал такое помещение капитала ненадежным и предпочитал покупать акции заводов, скот и зерно. Элиза следовала его примеру, но с некоторыми из приобретений была готова расстаться, чтобы купить кирпичный завод.
   – Значит, решено, – сказала она Уиллу, и они ударили по рукам, положив начало новому предприятию.
   – Прекрасно. Я сейчас поеду к владельцу подтвердить факт покупки. Даю слово, вы не пожалеете, мисс Эмсел.
   – Я знаю. – Элиза долго смотрела вслед худому, долговязому бухгалтеру, который выглядел так, словно больная жена выкачивала из него все жизненные силы и жила за их счет.
   Что и говорить, усердия в делах Уиллу было не занимать. Самолюбивый и осторожный в поступках, Уилл очень долго ждал возможности начать свое собственное дело, поэтому решения, которые он принимал, отличались взвешенностью и надежностью. Кроме того, даже если бы он захотел, то теперь, став компаньоном Элизы, не смог бы выдать ее, – она с самого начала оговорила свое право на долю в шестьдесят процентов в любом предприятии, которое будет ими создано. И если судьба не приготовила им какой-нибудь ловушки, то уже через пять лет они оба станут настоящими богачами.
   Элиза, минуту посмаковав радужные перспективы, вызвала клерка Бошара:
   – Мне нужно доставить несколько писем и встретиться с управляющим завода Эмсела.
   – Как долго вы будете отсутствовать? – вкрадчиво осведомился клерк.
   – Вероятно, до конца рабочего дня. Будьте добры, закончите с письмами и внесите новые сведения с трубопрокатного завода в гроссбух. – Проинструктировав Бошара, Элиза вышла из дома.
   Октябрь незаметно и плавно перетек в ноябрь, который окончательно обнажил дубы и сосны, высаженные перед домом, оставив лишь осиротевшие, голые ветви. Дворники сгребали опавшие листья в кучи и жгли их. Вдыхая легкий дымок костров, Элиза думала о том, что теперь запах дыма всегда будет вызывать у нее воспоминания о той страшной ночи, когда они с Риорданом и Фифиной спасали свои жизни, преследуемые безжалостной огненной стихией.
   Полчаса спустя Элиза уже стучала в двери игорного дома Конлея.
   – Мисс Эмсел, очень рад вас видеть, – по обыкновению в высшей степени любезно приветствовал ее Конлей. – Сегодня вы просто великолепны… впрочем, как и всегда. Что вас привело ко мне?
   Элиза полезла в сумочку и вытащила шесть одинаково запечатанных конвертов. С тех пор как ей дали понять, что в этом заведении она всегда будет желанным гостем, мистер Конлей избавил ее от необходимости самой ходить по игральным залам и передавать конверты адресатам лично в руки – за небольшое вознаграждение он с радостью делал это сам.
   Что же касается сегодняшних конвертов, то только четыре из них принадлежали Риордану, два остальных содержали взятки от Элизы и Уилла. Они предназначались двум влиятельным членам городской управы, которые имели доступ к распределению подрядов на реконструкцию жилых зданий в Чикаго.
   Пока мистер Конлей: отсутствовал, Элиза ожидала в задней комнате и лениво прислушивалась к взрывам громкого мужского смеха, стуку игральных костей, довносившихся из зала.
   Эти звуки почему-то обратили Элизу к мыслям об отце. Она вспомнила, как однажды? отец вернулся откуда-то очень веселым, схватил ее в охапку и стал подбрасывать к потолку.
   «Мы выиграли, сердечко мое! Мы выиграли!» – кричал папа, не выпуская ее из рук, а Элиза визжала от притворного страха. Она очень любила, когда он играл с ней. Отец всегда был для нее самым прекрасным человеком во вселенной – Элиза ничего в жизни не хотела, кроме того, чтобы никогда с ним не расставаться. Но вот почему он был таким жизнерадостным в тот далекий день, она никогда не узнает.
   Неожиданно для самой себя Элиза впала в меланхолию почувствовала, как слезы застилают ей глаза. Папа…
   – Ну вот, мисс Эмсел. Я покончил со всеми вашими поручениями. Более того, у меня есть небольшая посылка вашему боссу. Он был настолько добр, что помог мне приобрести небольшой пай в одном из его заводов.
   Элиза взяла пакет и положила его в сумочку.
   – Какого завода?
   Мистер Конлей смущенно опустил глаза.
   – Завода Эмсела. Говорят, что под руководством мистера Дэниелса дела там идут очень хорошо. Завод был на грани банкротства, но теперь об этом нет и речи.
   Все-таки Риордан умеет вести дела, что ни говорите. Не в пример вашему отцу, уж не обижайтесь.
   – Мой отец был очень умелым и дальновидным человеком! – не то что обиделась, а вознегодовала Элиза.
   – Он был очень умелым игроком в «фараона», вы это хотите сказать? – попытался отшутиться Конлей.
   Практически все люди круга Авена Эмсела проводили часть жизни за игральным столом, но Элиза не имела ни малейшего желания обсуждать своего любимого отца с мистером Конлеем. Она пробормотала в ответ что-то невнятное и не вполне учтивое, протянула Конлею плату за услуги и ушла.
   По дороге на завод Эмсела Элиза не могла избавиться от неприятного осадка, который остался у нее после посещения игорного дома. Как смеет мистер Конлей так неуважительно отзываться о папе? Ей была отвратительна сама мысль о том, что он теперь будет владеть паем в заводе Эмсела.
   Возмущение еще некоторое время кипело в ее душе, но настроение понемногу улучшалось. Элиза любовалась новыми зданиями, мимо которых проезжала. Многие из них были построены Риорданом, она же или работала над проектом, или поставляла кирпич для строительства.
   Как справедливо сказал Риордан в своей речи на открытии Торговой палаты, Чикаго возрождался стремительными темпами. За год, прошедший со времени Великого Пожара, на восстановление города была потрачена колоссальная сумма – тридцать четыре миллиона долларов на Южный район, четыре миллиона на Северный и два миллиона на Западный. Для 1870-х годов это была астрономическая цифра. Город снова обрел свое привычное лицо: вдоль улиц, некогда черных от копоти и сажи, теперь были разбиты аллеи и бульвары, которые по весне обещали зазеленеть и наполнить Чикаго буйным цветением.
   Когда Элиза подъехала к воротам завода Эмсела и увидела знакомые с детства дымящиеся трубы, ее настроение снова испортилось. К ее разочарованию, Феликс Морган, управляющий, видимо, забыл об их договоренности и уехал куда-то по своим делам. Судя по всему, он не очень-то верил, что ей удастся выкупить завод.
   – Передайте господину управляющему, что я вновь приеду завтра в девять утра, – сухо сказала Элиза клерку. – Хотелось бы найти его на рабочем месте.
   – Хорошо, мэм.
   Элиза вернулась в особняк Риордана и сама завела лошадь в стойло. Она вошла в дом через боковой вход и, на ходу снимая шляпку и накидку, направилась в библиотеку.
   Дверь, ведущая в кабинет Дэниелса, была закрыта. В воздухе витал легкий цветочный аромат. Элиза огляделась, и тут же ее взгляд упал на букет желтых роз, стоящих у нее на столе. В соответствии с порядком, установленным в доме Риордана, садовник регулярно раз в три дня доставлял сюда свежие цветы.
   Элиза положила пакет от Конлея на стол и принялась было за стопку бухгалтерских книг, но вдруг услышала за стеной какой-то приглушенный шум. Так, значит, Риордан у себя и работает!
   Элиза была не в настроении общаться с ним, поэтому попыталась сосредоточиться на цифрах, вписанных в гроссбух корявым почерком Бошара. Звук за стеной повторился, и Элиза невольно подняла голову. Это не было похоже ни на беспокойный вздох Риордана, ни на его обычное бормотание под нос, сопровождавшее какие-нибудь сложные математические выкладки. Она привыкла к подобным звукам, а этот резал слух своей необычностью.
   Наконец Элиза различила грудной женский смех, от которого дохнуло таким же кокетливым бесстыдством, как от цветов, навязывающих ей свой приторно-сладкий запах.
   Элиза выронила перо из рук и почувствовала, что задыхается. Казалось, какие-то невидимые пальцы сдавили ей горло. У Риордана в кабинете женщина! И в том, что это за женщина, сомневаться не приходилось.
   Неожиданно для себя самой Элиза вдруг встала, взяла пакет от Конлея и направилась к двери Риордана. Этот пакет может быть предлогом для того, чтобы постучаться. Она должна войти туда и убедиться своими глазами…
   Но когда Элиза подошла вплотную к двери и услышала шепот и смешки, свидетельствующие об интимном характере сцены, происходящей в кабинете, она забыла постучаться, взялась за ручку двери и толкнула ее внутрь.
* * *
   Они не сразу заметили Элизу. На кожаной кушетке, которую Риордан держал для посетителей, возлежала полуобнаженная Линетт. Риордан, одетый, но растрепанный, сжимал ее в объятиях. На столике возле кушетки стояла початая бутылка вина и два фужера.
   Элиза остолбенела, крепко прижимая к груди пакет мистера Конлея. Они наверняка подумали, что ее не будет весь день! Ведь именно это она сказала Бошару!
   Потрясенной Элизе хватило всего нескольких секунд, чтобы разглядеть в деталях и оценить сцену, свидетельницей которой она стала. Шелковая нижняя рубашка сползла с обнаженных плеч Линетт и открывала взору полную грудь с темными напряженными сосками. Больше никакой одежды на актрисе не было. Когда Элиза увидела, что пышные бедра Линетт раздвинуты, ей захотелось закричать.
   Вдруг Риордан поднял голову и обернулся к двери. Его лицо мгновенно побледнело, обесцветилось.
   – Элиза! О Господи!
   Он выпустил Линетт и потянулся к груде одежды, сваленной здесь же на полу. Подняв накидку, он набросил ее на свою любовницу, стараясь прикрыть бесстыдную наготу.
   – Но, Риордан, – капризно протянула Линетт, – это всего лишь твоя служащая, которая пришла чуть раньше времени. Ведь ничего страшного тут нет, правда, милочка?
   Линетт небрежно пожала плечами, как будто в подобные деликатные ситуации она попадала чуть ли не каждый день. Элиза же с трудом ворочала языком от смущения и негодования:
   – Да, похоже, я действительно пришла не вовремя.
   – Вы что, всегда врываетесь без стука? – Риордан быстро проверил пуговицы на своей рубашке, не расстегнуты ли, и с явным облегчением убедился в том, что его костюм в порядке. Его лицо стало темным от ярости: если бы он замышлял убийство, и то бы его глаза не сверкали такой жестокой ненавистью. – Что вам здесь нужно?
   Элиза беззвучно протянула ему конверт от Конлея. Риордан взял его в, не глядя, швырнул на стол.
   Ну почему? Почему? Какая же она идиотка! Зачем только она открыла эту дверь? Убоявшись страшного лица Риордана, Элиза непроизвольно отпрянула.
   – Я не знала…
   – Ах вы не знали! – усмехнулся. Риордан. – А я-то думал, что вы леди, Элиза. Ведь вы родились и воспитывались в семье, ведущей свою родословную от первых поселенцев! Так как же вы можете подсматривать в замочные скважины, как какая-то шпионка?
   Линетт хмыкнула, явно довольная тем, что Риордан поверг Элизу в смущение и заставил оправдываться.
   – Во-первых, я вовсе не шпионка, я просто вошла. Во-вторых, меня привели сюда мои деловые обязанности. Какое вы имеете право отчитывать меня в присутствии своей любовницы? Я – леди. А вот что касается мисс Маркис, то даже если она станет учить роль леди в течение ста лет, то все равно будет лишь жалкой пародией на порядочную женщину. Я ненавижу вас, Риордан Дэниелс! Ненавижу!
   Кровь отхлынула от его лица.
   – Вы не имеете права осуждать меня, Элиза. Тем более ненавидеть. Вы ничего не знаете ни обо мне, ни о моей жизни.
   – Я знаю то, что видела своими глазами, – воскликнула Элиза, потеряв самообладание и дав волю чувствам, не заботясь о том, как это соотносится с манерами порядочной женщины. – Вы… вы похотливый, жалкий волокита! И еще смеете оскорблять меня, потому что я случайно вошла и застала вас в постели с любовницей!
   Слух Элизы резанул бесстыдный смех Линетт. Она подскочила к груде ее одежды, схватила ее в охапку и швырнула в лицо Линетт:
   – Одевайтесь и убирайтесь вон!
   – Элиза!.. – взревел Риордан.
   – А, так вы хотите оставить ее здесь! – накинулась она на него. – Хотите ублажать ее на этой кушетке? Ну что ж, ладно! Знаете, Риордан Дэниелс, может быть, вы и богаты как Крез, но душа у вас примитивная и грязная!
   Риордан пришел в неистовство. Он подскочил к Элизе и с силой схватил ее за руку.
   – Я такой, какой есть. А что касается вас, то однажды вы с радостью приняли мое предложение оказаться на месте Линетт.
   Элиза вырвалась и ударила его кулаком в грудь.
   – Это неправда! Мне была противна каждая минута, которую мы провели вместе!
   – Да? А вы, оказывается, еще и большая лгунья! Вы были в таком же восторге, как и я. Вы сходили с ума от моих ласк, вы…
   Линетт хохотала все громче. Элиза не могла выносить этого дольше. Она отскочила назад и ударила Риордана по голени.
   Он сдавленно вскрикнул. Пользуясь моментом, Элиза проскользнула мимо него и со всех ног бросилась вон.
   Элиза взлетела вверх по лестнице, едва не сбив с ног служанку, несшую высоченную стопку постельного белья. Девушка в ужасе отшатнулась, а Элиза бросилась в единственную комнату в этом доме, где могла найти уединение, – в ванную. Там в двери всегда торчал ключ, и теперь она повернула его в замке и безутешно зарыдала.
   Элиза не сразу опомнилась от пережитого унижения, горькой обиды и… И стыда! Она долго плакала, плакала навзрыд. Но наконец слезы иссякли, и Элиза вновь обрела способность думать. Ведь она знала, что увидит в кабинете Риордана, еще прежде, чем открыла дверь! Разве не так? К тому же нетрудно было догадаться, кого именно сжимает в объятиях Риордан.
   Но вид нагого тела Линетт ошеломил Элизу, разбудил ее воображение, щедро рисовавшее самые пакостные картины их близости, которые только можно было представить. Он касается самых интимных частей ее тела, выполняет все ее сексуальные капризы. Причем делает это, полностью подчиняясь ее прихотям. И что хуже всего, позволяет себе оскорблять ее, Элизу Эмсел, в присутствии Линетт. Элиза снова зарыдала и опустилась на мраморный пол ванной.
   Прошел час, прежде чем Элиза выплакалась окончательно и успокоилась. Она поднялась, все ее тело ломило. Запястья, за которые ее схватил Риордан, нестерпимо ныли, глаза покраснели и горели огнем.
   Включив воду и попив из сложенных ковшиком ладоней, Элиза протерла лицо смоченным в воде полотенцем, стараясь не раздражать и без того покрасневшей кожи.
   Теперь-то она поняла, что за человек этот Риордан! Презренный бабник, который сначала использует женщин, а потом оскорбляет их, развратник с инстинктом грубого животного, а не джентльмен!
   Элиза, гордо выпрямившись, спустилась вниз, чтобы одеться и пойти домой. К счастью, кабинет Риордана был пуст. Кушетку привели в порядок, а столик с шампанским убрали. Единственным напоминанием о той сцене, свидетельницей которой стала Элиза, был легкий запах духов Линетт.
   – Надеюсь, вы наплакались вволю? – услышала Элиза голос Риордана, который вошел в библиотеку из коридора.
   – Я не хочу разговаривать с вами. Я ухожу домой, – холодно ответила Элиза.
   – В столь ранний час? – удивленно приподнял бровь Риордан. – Разве рабочий день уже закончен?
   Неужели он действительно думает, что она останется в его доме после того, что произошло? Элиза молча рассматривала его лицо, тщательно причесанные волосы, тугой узел галстука. Полные губы Риордана, которые всего час назад искажала ярость, теперь растянулись в насмешливой полуулыбке. Он выглядел посвежевшим, как будто взрыв ярости освободил его от ненужных накопившихся эмоций.
   – Я не могу представить себе, что вы всерьез настаиваете на моем присутствии здесь после всего… – начала было Элиза.
   – А почему бы и нет? – перебил ее Риордан. – Ведь это вы однажды позволили себе прийти сюда и категорически потребовать работы, ставя меня перед выбором: удовлетворить ваше требование или велеть лакею силой вывести вас вон!
   Их глаза встретились. Элиза чувствовала, что каждый мускул ее тела дрожит. Напряжение их противостояния достигло своего апогея. Он хочет вывести ее из себя! Довести до такого состояния, когда она перестанет владеть собой! Но нет, она спокойно, с достоинством покинет этот дом навсегда. Однако…
   Однако Элиза не двинулась с места; она стояла, понуро уставившись в пол, пытаясь изо всех сил побороть в себе желание броситься Риордану на шею. Или нет, лучше, если бы он сам схватил ее и силой бросил на кушетку, туда, где недавно лежала Линетт… Элиза не могла сопротивляться желанию, чувствовала, как истома охватила ее сердце, а ноги стали как будто ватными.
   – Да, – прошептала она. – Это была я. И я буду у вас работать, пока вы не уволите меня сами.
   – А зачем мне увольнять вас? Вы работаете лучше, чем кто бы то ни было из мужчин. Платить вам жалованье для меня необременительно.
   Он играет с ней, как лев с пойманной добычей! Наслаждается своей властью и ее беспомощностью! Ну нет, этого она не допустит!
   – Я останусь здесь только при одном условии, – сдерживая вновь вспыхнувший гнев, гордо сказала Элиза.
   – Да? И при каком же?
   – Если мне больше не придется играть роль свидетеля ваших любовных забав.
   Лицо Риордана превратилось в непроницаемую каменную маску.
   – Я одинокий мужчина, у меня нет ни жены, ни супружеских обязанностей.
   – Разумеется! – воскликнула Элиза. – Делайте что хотите, только оставьте меня в покое! Я не хочу больше видеть ваших любовниц! В противном случае я не стану больше у вас работать. И более того, заставлю вас об этом пожалеть.
   – Да? – Риордан иронически усмехнулся. – Вряд ли у вас что-нибудь получится, Элиза. Даже если вы будете стараться изо всех сил. Хотя, уверен, вы не станете попусту тратить время!
   С этими словами Риордан победоносно улыбнулся и вышел.
   С силой захлопнув за ним дверь, Элиза опустилась в кресло и задумалась. Как же он невыносим! Как она его ненавидит! Но что бы там ни было, он еще пожалеет, что пренебрегал ею!..
   Дрожащими руками Элиза взяла лист бумаги, достала перо из серебряной коробочки. В ее висках стучала кровь, дыхание было сбивчивым, но в конце концов она взяла себя в руки и принялась писать письмо Мэту Эберли.

Глава 18

   Ноябрьский дождь громко барабанил по крыше. Сырость проникала в комнату даже сквозь закрытые жалюзи и плотно задернутые шторы. Элизу знобило.
   – Элиза, что случилось? Меня целый день не было дома, я ездил по делам. Почему вы послали за мной с такой срочностью? Что-то стряслось? Вы заболели? – Лицо Мэта выражало смешанное чувство беспокойства и любопытства.
   – Нет, я здорова, Мэт. Просто мне нужно поговорить с вами.
   Написав письмо Мэту сразу же после ссоры с Риорданом, Элиза немедленно вернулась к себе и отправила его с сыном Неллы. Теперь же никого дома не было: Нелла с сыновьями ушла к родственникам, а Фифина с подругами – в театр.
   Помогая Мэту пристроить на вешалке промокшую под дождем шляпу, Элиза думала о том, как ей лучше повести разговор. Остаток дня она то и дело принималась плакать, вспоминая свою ссору с Риорданом. Ее беспрестанно преследовал нахальный смех Линетт, навязчивый и жуткий, как ночной кошмар. Горечь пережитого унижения разрывала ее сердце, но… В конце концов она сама виновата в том, что Риордан позволяет себе так обращаться с ней.
   – Я приехал сразу же, как только позволили обстоятельства. Сейчас очень напряженное время. Большинство страховых агентств так и не смогли оправиться после Великого Пожара. Те, кому посчастливилось не обанкротиться совсем, могут выплачивать всего по нескольку центов за каждый доллар.
   – Да, я знаю, – кивнула Элиза. – Об этом на днях писали в «Трибюн». И кроме того, некоторые из наших… некоторые из компаний Риордана втянуты в судебные разбирательства со страховыми агентствами.
   «Мы… наши». Элизу сильно покоробили собственные слова; до того момента она и сама не понимала, насколько прочно они с Риорданом «повязаны» делами. Или все-таки понимала, но не хотела придавать этому особого значения?..
   Элиза провела Мэта в небольшую, но хорошо обставленную гостиную и предложила присесть в мягкое удобное кресло. Натянуто улыбаясь, она внимательно смотрела на бывшего соискателя своей руки. Мэт выглядел уставшим и расстроенным, его волосы цвета речного песка были взлохмачены.
   – Хотите кофе?
   – Пожалуй, нет. Мне сегодня пришлось немало потрудиться. Вот если бы чего-нибудь покрепче… О, простите: просить в столь поздний час у порядочной дамы бренди, мягко говоря, неучтиво.
   – Не говорите ерунды!
   Элиза, искренне радуясь возможности разрядить обстановку перед серьезным разговором, поспешила к буфету, где хранилась бутылка бренди, купленная еще весной в медицинских целях – тогда младший сын Неллы был болен бронхитом. Налив два бокала, она протянула один из них Мэту.
   – Ну вот, совсем другое дело, – отпив немного бренди, произнес с облегчением Мэт. – На улице сыро, а здесь с вами очень хорошо. Признаюсь, я был немного удивлен, когда получил вашу записку. Или, вернее, ошеломлен – я не получал от вас известий уже несколько месяцев.
   – Да, я как-то потеряла вас из виду.
   – А я вас.
   Элиза силилась не дать разговору зачахнуть:
   – А… как ваша мама?
   – Прекрасно. Слава Богу, у нее очень крепкое здоровье. С таким здоровьем и до девяноста лет дожить не проблема.
   – А что дети?
   – У Джулии дважды за это время подряд было воспаление миндалин, а Генри здоров. Я нанял ему домашнего учителя, чтобы подготовить к экзаменам в частную школу. Он любит вспоминать о ваших занятиях после Великого Пожара… Не удивлюсь, если он тайно в вас влюблен.
   Спиртное сделало свое дело: напряжение спало. С каждым глотком бренди щеки Мэта неприлично краснели. Он с воодушевлением рассказывал о сыне, о его успехах в латыни, б его увлечении лошадьми и прочее, прочее, прочее…
   «Похоже, я совершила ошибку, поинтересовавшись его детьми, – рассматривая свой бокал на свет, лениво думала Элиза. – Впрочем, может, это и к лучшему?..»
   – Как вы красивы, когда сидите вот так, против огня, о чем-то задумавшись. Но отчего вы печальны, дорогая Элиза?
   – Разве?
   – Да. Это из-за моей болтовни? Я повергаю вас в грусть и уныние? – Мэт поднялся, подошел к ней и взял ее руку.
   Его ладони были теплыми, кожа была мягче, чем у Риордана, а голубые глаза, бледные и абсолютно бесстрастные по сравнению с… О Господи, ну как же ей перестать думать о нем?! Ведь нельзя же всю жизнь всех и вся сравнивать с Риорданом.
   – Наверное, я поступила слишком опрометчиво, написав вам письмо, – сказала Элиза, смущенно опустив ресницы. – Но я должна была сделать это.
   – Должны? Погодите, погодите, я что-то не понимаю… – Мэт вдруг изменился в лице. – Неужели вы наконец… – Засияв, словно начищенное к празднику столовое серебро, Мэт, с трудом переводя дыхание, заключил Элизу в объятия. – Элиза… Элиза, вы же знаете, как як вам отношусь! Я всегда любил вас.
   – Да, Мэт, я знаю, – прошептала она со странным чувством легкой тошноты вдыхая источаемый Мэтом запах помады и бренди.
   – Когда я получил ваше письмо… Я ломал себе голову, почему вы просите меня прийти. Ведь вы не давали о себе знать так долго! Вы превратились в настоящую рабыню этого Риордана. Вы не представляете, как мне тяжело думать об этом, – продолжал Мэт взволнованно. – Ведь я люблю вас.
   – Любите?..
   Кровь застучала в висках у Элизы. Чувствуя близость развязки, она гнала от себя прочь мысли о Дэниелсе: он не принадлежит, никогда не принадлежал и не будет принадлежать ей. Ни раньше, ни теперь, ни впредь.