Гребнев Григорий. Пропавшее сокровище

   - Интересно... - задумчиво произнес Кортец.
   - Какая прелесть! - с восхищением сказал Бибевуа, разглядывая эмблему древнего титульного листа. - Но где же вся книга?
   - У меня есть надежда, что с помощью этого титульного листа я найду всю книгу, - многозначительно произнес Кортец.
   Он взял пергамент из рук "профессора", когда тот попытался отодрать ватманскую бумагу.
   - Вы хорошо заработаете, если найдете ее, За такую книгу богатые коллекционеры дадут много денег, - сказал Бибевуа.
   - Примерно?
   - Оценщиком меня возьмете? - хитро подмигнув, спросил Бибевуа.
   - Возьму.
   - Смотрите! Без обмана. Эта книга должна стоить не меньше ста тысяч долларов. Мой гонорар скромный, два процента...
   Кортец похлопал Бибевуа по спине:
   - Я люблю вас, профессор, и потому часть гонорара я готов предложить вам сейчас.
   Бибевуа оживился:
   - О! Это было бы неплохо.
   Кортец подошел к двери и позвал:
   - Месье Птибо!
   Буфетчик не заставил себя ждать.
   - Профессор должен вам три тысячи франков?
   - Совершенно верно, месье.
   Кортец вынул бумажник и отсчитал несколько кредиток.
   - Вы больше не должны господину Птибо, - весело сказал он, обращаясь к Бибевуа.
   - Виват, дон Педро Кортец! - воскликнул Бибевуа. - Надеюсь, вы теперь не сомневаетесь в моей кредитоспособности, месье Птибо?
   - Сегодня нет, а завтра опять буду сомневаться, - ответил Птибо, с юмором и жалостью глядя на него.
   - В таком случае, приготовьте мне стакан коньяку, - вежливо попросил Бибевуа. - Я подойду к вашей стойке, как только закончу статью.
   Кортец вынул из бумажника еще одну кредитку и подал Птибо.
   - Я в большом долгу перед профессором и не хочу, чтобы он сегодня был в долгу перед вами, - сказал он и, пожав руку Бибевуа, направился к выходу.
   В общем зале Кортец подошел к группе художников, сидевших за маленьким столиком. Здесь шла оживленная беседа, прерываемая смехом, но, как только Кортец приблизился, все за столиком замолчали.
   - Садитесь, маэстро! - предложил художник с пиратской серьгой.
   - Нет, я только на минуту, - сказал Кортец. - Но я вам помешал, господа. Вы о чем-то говорили...
   Он еще издали услыхал свое имя и понял, что разговор идет о нем.
   - Нет, отчего же. Я все могу повторить, - с независимым видом сказал художник с серьгой. - Я рассказывал им забавный анекдот о том, как вы, месье Кортец, хотели выменять в ленинградском Эрмитаже вандейковского "Лорда Уортона" на поддельного Гогена.
   Кортец саркастически улыбнулся:
   - В Париже все идет в анекдот! А насчет поддельного Гогена вы присочинили, Прежан.
   - Но он так смешно рассказывает! - с восторгом воскликнула маленькая натурщица с большим гребнем.
   - А-а! Ну, тогда я его прощаю, - снисходительно произнес Кортец. Кстати, вы очень нужны мне, Прежан. Вы можете мне уделить сейчас минут десять?
   - С удовольствием, маэстро!
   Кортец подмигнул маленькой натурщице и, взяв художника под руку, направился с ним к свободному столику в дальний угол кафе.
   - Садитесь, Прежан, - сказал он и грузно опустился на стул. - У меня к вам действительно есть дело. Но эти ваши анекдоты...
   - Месье! - смеясь, сказал Прежан. - Это лишь безобидная болтовня... никто в нее не верит.
   - Болтовня! - сокрушенно качнув головой, произнес Кортец. - На Востоке есть умная пословица: "Будь осторожен, когда лжешь, но еще больше остерегайся, когда говоришь правду"...
   - Прекрасная пословица! - воскликнул Прежан. - Завтра же ее будет знать весь Париж.
   - А вот то, что я вам скажу сейчас, должны знать только вы, Прежан, и я, - пристально глядя на него, произнес Кортец.
   - Самый лучший замок для тайны - это деньги, маэстро, - насмешливо ответил Прежан, играя сросшимися бровями и пощелкивая пальцем по своей серпообразной серьге.
   - Вы можете хорошо заработать, Прежан, - многозначительно сказал Кортец.
   - Как?
   - Слушайте...
   Кортец наклонился и, оглянувшись, зашептал.
   - Ого! Интересно... Опять Гоген? - воскликнул Прежан.
   - Нет. Это совсем другое дело... Вы у меня бывали. Помните те два пейзажа, что я привез из Москвы?
   - Помню, маэстро. Но... - художник пожал плечами. - Я ничего особенного в них не нахожу.
   - Я тоже, Прежан. И все-таки я уверен, что, если мы хорошо поищем, то можем найти не в них, а под ними что-нибудь очень интересное.
   - Вот как? А что именно вы хотите под ними найти?
   - Боровиковского! Вы видели у меня два портрета его работы, которые я купил у князя Оболенского?
   - Видел.
   - Два московских пейзажа надо нанести на Боровиковского так, чтобы была видна расчистка. Понимаете?
   - Я начинаю понимать, маэстро, - пристально глядя на собеседника, сказал Прежан.
   - Я не сомневался, что вы меня поймете...
   Кортец придвинулся поближе к молодому художнику и зашептал ему что-то прямо в ухо с пиратской серьгой.
   ДОПРОС С ПРИСТРАСТИЕМ
   Мать Джейка Бельского, Тереза Бодуэн, стала второй женой русского эмигранта князя Бельского, когда ей было тридцать лет. Она назвала сына Жаком - в честь своего отца. Когда-то Андрей Бельский был богат, но к моменту рождения Жака успел промотать свое состояние и уговорил жену переехать в Соединенные Штаты. Здесь его дальняя родственница, княгиня Александра Толстая, обещала ему "доходное место". В антисоветском кружке Толстой Андрею Бельскому предложили выступать на сборищах реакционных организаций с "информацией" об издевательствах, которым якобы он подвергался со стороны большевиков в 1917 году. Но для подобных выступлений требовалось богатое воображение, а воображения князь Андрей Бельский был лишен совершенно, и поэтому вскоре ему пришлось прекратить свои выступления и устроиться, клерком, в контору налогового инспектора. Эта должность со временем перешла по наследству к его сыну, уже возмужавшему и превратившемуся из Жака в Джейка.
   Молодой Бельский был не в восторге от своей профессии, тем более что он унаследовал от матери природную смекалку и производил впечатление неглупого молодого человека. Однако житейский опыт научил его понимать, что одним умом в Америке ничего не добьешься. Не поможет и образование. Его отец окончил Петербургский университет, но дальше клерка в Штатах не пошел, ибо был человеком чрезвычайно непрактичным. В этом последнем обстоятельстве Джейк убедился, когда перед смертью отец рассказал ему о тайнике в каком-то монастыре, где в XVI веке, по его словам, была захоронена библиотека византийской царевны Зои. При этом старик передал сыну титульный лист от старинной книги (с планом тайника), которую царь Иван Грозный подарил своему другу, боярину Бельскому, одному из предков Джейка.
   Оказывается, тайна ценнейшей коллекции была известна Андрею Бельскому много лет, но он не сумел воспользоваться ею.
   Целых два года раздумывал Джейк Бельский, как заполучить собрание древних рукописей, стоивших немалых денег, и наконец пришел к мысли, что пробраться в Россию, отыскать там книжный клад и вывезти его за границу без посторонней помощи никак не удастся... Но кому можно доверить свою тайну в стране, где господствует закон джунглей, где сам Джейк чувствует себя лишь слабой тростинкой в джунглях? Даже с матерью не мог посоветоваться Джейк, так как отец запретил говорить с нею о русском тайнике:
   "Она будет скулить, что ты погибнешь в России, и все испортит".
   Тогда Джейк рискнул прощупать почву у кое-кого из русских эмигрантов. Он сказал, что хочет пробраться в Россию - там отец закопал в помещичьем саду фамильные драгоценности.
   Один из друзей Керенского, барон Виттельсбах, свел Джейка с Сэмюэлем Греггом. Это был крупный акционер и фактический хозяин Международного антикварного треста.
   Располагая широко разветвленной; агентурой, этот трест выискивал и скупал во всех странах произведения живописи, скульптуры, ценные рукописи и книги, личные вещи, принадлежавшие знаменитым людям (историческим лицам, спортсменам и артистам, дипломатам и "великим" преступникам). Покупая и перекупая подлинные ценности и ценности сомнительные, трест широко практиковал также и фабрикацию подделок самого различного рода. Не гнушался он и откровенными авантюрами. Одним из типичных подвигов треста была мошенническая проделка с Коптским евангелием.
   Агенты треста пронюхали, что в Ленинграде, в одном книгохранилище, имеется древнее рукописное евангелие, написанное в XI веке на языке египетских христиан (коптов). Первоначально владельцем этой рукописи-книги был знаменитый Афонский монастырь [находится неподалеку от г.Салоники, в Греции], а затем, в первой половине XIX века, монастырь подарил Коптское евангелие русскому царю Николаю I. После революции ценная древняя книга стала достоянием советского народа. В 30-х годах, установив контакт с игуменом Афонского монастыря, антикварный трест предложил своему агенту Кортецу любой ценой приобрести в Ленинграде Коптское евангелие. По оценке опытных антикваров, эта книга стоила 150 тысяч долларов. Кортец предложил книгохранилищу 300 тысяч долларов. Советские организации решили продать книгу, но, едва она попала в руки треста, афонский игумен, с согласия Сэмюэля Грегга, обратился в суд с просьбой вернуть монастырю "древнюю святыню", якобы похищенную коммунистами. Антикварный трест против иска монахов не возражал, но учинил советскому торгпредству иск на сумму в 300 тысяч долларов...
   Авантюра эта провалилась, ибо советские юристы предъявили дарственную запись, сделанную в свое время монастырем на имя царя Николая I. Коптская рукопись, таким образом, оказалась не собственностью Афонского монастыря, а достоянием советского народа... Авантюристы остались в дураках, а козлом отпущения оказался Кортец. Грегг обвинил его в медлительности и неловкости - в том, что "потомок великого конкистадора" не нашел заблаговременно в Ленинграде дороги к людям, которые заранее уничтожили бы дарственную запись Афонского монастыря.
   Таков был антикварный трест, с главой которого, Сэмюэлем Греггом, и познакомился Джейк Бельский.
   Гориллоподобный хрипун Грегг недолго разговаривал с Джейком. Он просмотрел документы Джейка и пергаментный лист, затем молча написал записку Кортецу и чек на тысячу долларов.
   - Немедленно отправляйтесь в Париж, - сказал он. - Найдите там Кортеца. Адрес вам дадут. Я финансирую всю эту операцию. Вы получите десять процентов от чистой выручки, Кортец - пятнадцать. От него зависит все... Об остальном договоритесь с нашими юристами. Гуд бай!
   Обо всем этом Джейк вспомнил на другой день после визита к Кортецу, шагая по Рю де Орьянт к вилле "потомка великого конкистадора". Вспомнил он и о том, как вчера, уходя от Кортеца, сунул в цепкую руку Мадлен еще одну бумажку, на этот раз уже пятидолларовую, и попросил Мадлен прийти вечером в любое время в кафе "Сурир". Ему пришлось ждать долго, но Мадлен все же пришла и сразу принялась болтать о своих поклонниках и подругах. Потом она выпила рюмку шартреза и выкурила сигарету. О Кортеце Мадлен рассказала, что он пришел домой поздно и в хорошем настроении, а на ее вопрос, принимать ли завтра месье Бельского, ответил: "Непременно!"
   - Он добавил: "Не забудьте завтрак приготовить на двоих", - щебетала Мадлен. - Вы должны знать, что месье Кортец угощает только того, кого считает полезным для себя человеком. Джейк, мне кажется, что с его помощью вы заработаете много денег. Я не первый день знакома с месье Кортецом и научилась угадывать...
   Джейк пожал плечами:
   - Это будет зависеть только от него...
   - О, вы, наверное, не забудете тогда скромную маленькую Мадлен, которая так старалась, чтобы месье Кортец вас принял! - воскликнула Мадлен и бросила на Джейка из-под своих фантастических ресниц один из тех взглядов, которые считала "обжигающими".
   Джейк сообразил, что неплохо было бы вообще иметь Мадлен союзницей при осуществлении "монастырской операции" (так он мысленно зашифровал свои план). Джейк не сомневался, что в холостяцком доме Кортеца Мадлен не ограничивается ролью горничной. Поэтому он быстро извлек из жилетного кармана изящный янтарный мундштучок (подарок отца) и преподнес его Мадлен.
   - В том, что я ваш друг до гробовой доски, вы можете не сомневаться, Мадлен, - сказал он с искренностью, с какой до того умел только чихать. А пока примите этот небольшой сувенир... Сейчас среди чикагских девушек в большой моде именно такие мундштучки.
   - Какая прелесть! - запела Мадлен и от полноты чувств перешла на "ты". - Ты всегда будешь делать мне подарки, Джейк?
   - Вечно, Мадлен! - воскликнул Джейк. - А ты будешь мне рассказывать, что думает обо мне Кортец. Это очень важно для нас с тобой.
   - О, это не трудно, милый! - ответила Мадлен. - Я умею с ним разговаривать... Но ты действуй смелее. Иначе с ним нельзя. Только, пожалуйста, не моргай так часто глазами. Кортец говорит, что у тебя плохо пришиты веки.
   Они расстались большими друзьями.
   ...Вспоминая о Мадлен, Джейк поравнялся с обвитой густым плющом двухэтажной виллой Кортеца, построенной в старинном стиле.
   Калитка. Клумбы. Стриженые кустики. Посыпанная гравием дорожка. Крыльцо с гранитными ступеньками... Звонок. Тишина... Быстрые, легкие шаги за дверью, и вновь неописуемые ресницы...
   - Это ты? - запела Мадлен, открыв дверь. - Входи, месье Кортец ждет тебя... Я узнала еще кое-что. Вчера он был у какой-то важной дамы, с которой говорил о твоем деле. Он называет ее "старой хрычовкой".
   "Мадам де Брентан", - сразу догадался Джейк.
   - И что же? - спросил он.
   - Это все, милый. Но настроение у него то же. Сегодня я угощу тебя чудесным рагу... Иди!.. Стой!.. Я поправлю галстук. Тебе надо его переменить, он похож на гадюку. Вот так...
   Она скрылась за дверью кабинета, и Джейк услышал ее тонкий голос:
   - Князь Джейк Бельский, месье!..
   - Просите! - сырым голосом ответил Кортец.
   Войдя в кабинет, Джейк сразу же почувствовал, что Кортец сегодня действительно настроен более благожелательно, нежели вчера. Протянув Джейку свою огромную волосатую длань, он пригласил гостя на диван, сел рядом и сказал:
   - Душа моя! Я не умею долго притворяться и потому скажу вам сразу, что ваше предложение меня заинтересовало. Оно необычно. А я люблю заниматься необычными делами. Это моя слабость... Но даже необычное дело должно быть все же делом, а не спортом. Вы меня понимаете?
   - Вполне, месье, - тихо произнес Джейк, стараясь не моргать.
   - Должен сообщить вам, душа моя, - продолжал Кортец, - что вчера же я показал ваш пергамент одному весьма знающему человеку. Он сказал мне почти то же, что и вы. Я навел справки о византийской библиотеке и узнал то же, что и от вас, с той лишь разницей, что, кроме вас, кажется, никто не знает точного адреса этой библиотеки... Я побывал у мадам де Брентан и узнал от нее то же, что узнали от нее вы.
   - Я хотел вчера рассказать вам о своем визите к ней, - поспешно вставил Джейк.
   - Это ничего мне не дало бы, душа моя. Мне надо было увидеть ее лично. Успех нашего дела во многом зависит от этой старой хрычовки, - словно думая вслух, произнес Кортец. - Очень хорошо, что вы ей ничего не сказали.
   - Она ничего не должна знать! - сухо и резко сказал Джейк. - Все надо сделать с нею, но без нее.
   - Вот именно! - воскликнул Кортец. - С нею, но без нее.
   Чуть стукнув, вошла Мадлен.
   - Прикажете подавать завтрак, месье?
   - Давайте, Мадлен!
   Кортец встал с дивана и, как Мефистофель плащом, взмахнул полой своего живописного халата. Затем он принялся медленно расхаживать по кабинету, искоса поглядывая на гостя.
   - Но одной, самой главной справки по вашему делу я пока еще не получил. Получение этой справки потребует времени.
   Джейк тоже поднялся и с готовностью произнес:
   - Может быть, я могу вам помочь, месье?..
   Кортец поднял руку и растопырил пальцы, унизанные перстнями:
   - Нет, нет! Такую справку я могу получить от людей, которых хорошо знаю.
   - Вы мне не верите?
   - Я верю только в то, что после понедельника бывает вторник, мой друг. Вы, конечно, собираетесь поехать со мной в Россию?..
   - Без меня вы там ничего не найдете, месье, - вежливо, но твердо сказал Джейк.
   - Вот-вот! - воскликнул Кортец. - А я, душа моя, жил в Соединенных Штатах и знаю, что там могут иногда придумать, чтобы заслать в Россию необходимого для Пентагона человека...
   - Значит, вы думаете, что я шпион?
   Кортец снисходительно улыбнулся:
   - О нет, душа моя! Если бы я так думал, я не стал бы с вами разговаривать. Мне моя шкура пока еще не надоела.
   Джейк был сбит с толку. Он даже забыл, что у него "плохо пришиты веки", и сигналил вовсю.
   - Я вас не понимаю, месье. Так в чем же дело?
   Вошла Мадлен с подносом. Заменив круглый столик другим, более просторным, Мадлен расставляла на нем тарелки. Она не понимала, о чем ее хозяин беседует с Джейком (разговор шел по-русски), но видела тревогу на лице юного князя. А так как кроме накладных ресниц и огненных губ Мадлен обладала еще и простым, добрым сердцем, то, забыв о "будущих подарках", она посылала Джейку самые выразительные ободряющие взгляда.
   - Стол накрыт, месье, - сказала она.
   Кортец похлопал Джейка по плечу и подвел к столу:
   - Не унывайте, душа моя! Я только хотел быть с вами откровенным. У меня принцип - ни в коем случае не связываться ни с какой разведкой. Однако мне кажется, что чутье меня не обманывает: вы не похожи на шпиона.
   Он взглянул на стол и обнаружил на нем узкую вазочку с тремя пунцовыми тюльпанами:
   - О ла-ла! Вы в этом доме, кажется, понравились не только мне!
   Но тут его взор упал на закуски и пузатенькую бутылочку шамбертена, и тюльпаны были тотчас же забыты.
   - М-м... Недурно! Это то, что в рекламном деле называется "экстра", душа моя.
   Кроме тюльпанов и шамбертена, стол украшала горка паштета из дичи с орехами, нарезанная тончайшими лепестками салями и пахучий салат из сельдерея.
   - Прошу, ваше сиятельство! - церемонно сказал Кортец по-французски и широким жестом указал на стул. - Не зная, что вы любите, я решил положиться на свой вкус.
   - И мой, месье! - добавила Мадлен, посылая Джейку сияющий взгляд.
   - Да, я советовался с Мадлен, - сознался Кортец. - Она была бы неплохой, хозяйкой...
   - Благодарю вас, мадемуазель, - сказал Джейк и сел за стол.
   Мадлен повернулась, чтобы уйти, но ее остановил Кортец:
   - Как там у Барб? Все сделано, как я велел?
   - Рагу изумительное, месье! - с напускным восторгом пропела Мадлен.
   - А подливка?..
   - Сливки, вино, коринфский изюм и корица, месье. Все так, как вы любите.
   От предвкушаемого удовольствия Кортец раздул ноздри.
   - Люблю поесть, душа моя! Гублю себя! Врачи запретили, но не могу! В жратве я романтик... А относительно Пентагона и прочего вы не думайте. Если даже вы шпион, я не стану доносить на вас русским. Мне на них наплевать. Но выгоню вас обязательно. Если же вы честный жулик - помогу, ибо ваша затея мне нравится. В таких делах я тоже романтик.
   - Мистер Грегг сказал: "Педро Кортец умеет увлекаться и не теряет при этом головы", - льстиво произнес Джейк.
   - Старый плут! Он меня хорошо знает! - воскликнул Кортец, наливая в рюмки вино.
   - Я никогда и ничего не пью, месье. Но с вами выпью с удовольствием.
   - За Ивана Грозного и за его библиотеку! - воскликнул Кортец и понюхал вино. - Экстра!
   Они выпили и закусили ломтиками салями.
   - Возьмите паштету, Джейк, - предложил Кортец, - он сделан по моему сценарию. И вообще, во мне погиб величайший в мире кулинар. Да-да!
   Однако блаженное состояние, в которое сейчас погрузились все семь пудов существа месье Кортеца, не лишало его способности мыслить практически.
   - Итак, - произнес он, - вы уверены, что найдете легендарную византийскую библиотеку?
   - Я в этом не сомневаюсь, месье...
   - Я понимаю, что это ваша профессиональная тайна, и не прошу указывать точные координаты древнего тайника, Джейк. Но я пальцем не шевельну, если не буду знать, что это дело верное... Попробуйте салат. Это чисто французское блюдо.
   Джейк потянулся к салату.
   - Благодарю, месье... Я тоже не пустился бы в столь далекий и рискованный путь, если бы не считал это дело верным.
   - Я вам уже сказал, ваше предложение мне нравится. Но я все же вынужден повторить свой вчерашний вопрос, - промямлил Кортец с набитым ртом. - Что у вас есть? Титульный лист старинной книги и план тайника на нем?.. Но почему вы решили, что это план именно того тайника, где захоронена книжная коллекция?..
   - Я могу заверить вас, месье, что знаю, где находится книжный тайник Ивана Грозного. Но я получил строгую инструкцию от мистера Сэмюэля Грегга никому не открывать координаты тайника до тех пор, пока не прибуду в Москву...
   Кортец засмеялся недобрым смехом:
   - Вот это конспирация! Значит, вы хотите, чтобы я отправился в Россию с завязанными глазами?..
   - Вы все узнаете, как только мы с вами попадем в Москву, - тихо, но твердо ответил Джейк.
   - Ага! Теперь моя очередь задать вам ваш же вопрос, - хмуро сказал Кортец: - Значит, вы мне не верите?..
   - Я вам верю, месье, но я связан условиями...
   - Мистер Грегг знает, где находится тайник?
   - Нет...
   - А вы читали когда-нибудь русские материалы, касающиеся библиотеки Грозного?
   - Да, - все так же безмятежно и вежливо ответил Джейк.
   - Что вы читали?
   - Труды русских археологических съездов, книгу профессора Белокурова, статьи профессора Соболевского, Кобеко, Забелина и, наконец, недавно опубликованную в русском журнале "Наука и жизнь" статью профессора Игнатия Стрелецкого, - залпом выпалил Джейк, торжественно и независимо глядя на Кортеца.
   Тот присвистнул:
   - Солидная эрудиция... И тем не менее не все верят, что библиотека Грозного существовала. Многие считают, что это миф, легенда... Вам об этом известно?
   Джейк Бельский насмешливо посмотрел на Кортеца:
   - Мне наплевать на всю эту болтовню, месье. У меня в руках документ, которому я верю больше, чем всем ученым сорокам...
   Кортец с минуту пристально глядел в кошачьи глаза последнего отпрыска рода Бельских.
   - Я восстановил на вашем пергаменте записи, сведенные вами, и прочел их, - сказал наконец он.
   Джейк внезапно преобразился. Презрительно оглядев Кортеца, он резко отчеканил:
   - Прочли и ни черта в них не поняли. Не так ли, месье Кортец?..
   - Да, именно так, мистер Бельский, - ошеломленный его тоном, произнес Кортец.
   - И никогда не поймете, пока я не приведу вас на место и не скажу: "Вот здесь!" Вы еще не вступили в дело, а уже хитрите...
   - Я не хитрю! Я хотел проверить, не морочит ли меня ваш бандит Грегг, заревел Кортец. - Вы не знаете, какую штуку он со мной уже сыграл!
   - Знаю. Коптское евангелие... Но здесь вы имеете дело со мной, а не с ним! - все еще резким тоном сказал Джейк.
   - А почему я должен вам верить больше, чем Греггу?
   Джейк пошел к дивану и, усевшись, сказал спокойно:
   - Хорошо. Я вам сейчас объясню французскую надпись на пергаментном листе. Но знайте, месье Кортец, если вы захотите устранить меня из этого дела, я провалю вас. И, кроме того, я найду вас даже в Антарктике, даже на втором спутнике Земли...
   Он не кончил. Кортец уже хохотал во все горло, взявшись за живот, как пузатый фавн на картине Рубенса.
   - Вы молодец, Джейк! Вы мне нравитесь! Ха-ха-ха!..
   Он уселся рядом с Джейком и, внезапно оборвав смех, сказал деловым тоном:
   - Ну, хватит болтать. Выкладывайте ваши боярские секреты. А насчет устранения... Запомните: из этого дела я кое-кого устраню, но только не вас...
   Джейк немного поморгал, полез во внутренний карман и достал какой-то листок.
   - Я переписал французскую надпись на титуле пергамента, а потом стер ее. Вот точная копия надписи. - Он протянул листок Кортецу. - Если хотите, сличите с тем, что вы восстановили.
   Кортец прочел:
   "Эжени! Вы взглянули в глаза древней мудрости. Она здесь, где мы с вами стоим. Она сокрыта рядом с прахом святого Кирилла. 400 лет она хранится в земле. Но я подниму ее из гроба. Записи моего предка помогут мне. Эта мудрость даст Вам вечную молодость. Вы много лет будете такой же прекрасной, как сейчас. Все в вашей власти, Эжени.
   Вечно Ваш Платон Бельский".
   - Да, кажется, все правильно. Но я не умею разгадывать ребусы, душа моя, - сказал, пожав плечами, Кортец и вернул листок Джейку. - "Древняя мудрость"... "Прах святого Кирилла"... "Вечная молодость"... Что все это значит? И кто это написал?..
   Джейк на минуту задумался.
   - Видите ли, месье... - проговорил он. - Мой предок боярин Иван Дмитриевич Бельский чем-то провинился перед царем, и Грозный сослал его в древний монастырь на далеком севере России. Там он умер и там был похоронен... Умирая, он просил положить в его гроб книгу, подаренную ему Грозным. Это была византийская антология Агафия, титульный лист которой я принес вам, месье...
   - Тысяча и одна ночь! - пробурчал Кортец.
   - Что-то вроде этого, месье, - вежливо согласился Джейк. - Монахи неохотно положили в гроб опального боярина книгу со светскими эпиграммами, тем более, что некоторые из этих эпиграмм были совсем нескромными...
   - А, черт! Я с удовольствием почитал бы их! - прервал Кортец.
   - Боярин Бельский был погребен в том же монастыре, в склепе, где уже покоились останки других Бельских, сосланных в этот монастырь в разные годы... Там, в гробу боярина, книга Агафия пролежала сотни лет, пока наконец один из Бельских, князь Платон, брат моего отца, однажды не вздумал навестить могилы своих предков...
   - Сентиментальность?
   - Нет, это был очень странный человек, месье... У нас из рода в род передавалась легенда, что византийская царевна Зоя привезла вместе со своими книгами какой-то древний индийский свиток, на котором был начертан рецепт снадобья, возвращающего молодость и продлевающего жизнь на многие десятки лет...