Страница:
Несколько секунд Техасец холодно глядел на оружие, затем проделал то, что повторял каждое утро в течение всей своей жизни. Медленно опустив руки вдоль туловища, он на секунду принял небрежно-расслабленную позу. И вдруг с молниеносной быстротой выхватил револьвер из кобуры, мгновенно приведя его в боевую готовность. Это действие было произведено с сокрушающей скоростью. Через долю секунды он уже бесшумно вкладывал револьвер обратно в кобуру, чтобы вновь начать все сначала. И еще раз. Затем еще. Такое упражнение было своеобразной утренней зарядкой. Этот ритуал, продиктованный борьбой за выживание, считался обязательным и неукоснительно исполнялся ежедневно.
Довольно ухмыльнувшись, Техасец направился было к двери, как девушка на кровати беспокойно зашевелилась и медленно, как бы нехотя открыла свои миндалевидные глаза. Снизу, из салуна, слабо доносились мужские голоса. Заметив мужчину у дверей своей спальни, она сонно приподнялась на локте. При этом огненно-рыжие волосы рассыпались у нее по плечам, а просторный пеньюар соскользнул вниз, обнажая груди невероятных размеров.
– Техасец, куда ты? – окликнула она его, капризно надув губы.
Он обернулся, слегка кривя губы в сардонической улыбке.
– Ну, ну, проснулась наконец. Я думал, ты проспишь весь день, Джинджер, – сказал он насмешливо. – Это наши ночные забавы так тебя утомили? Скверно. Такие девушки, как ты, должны быть более выносливы.
Его слова, похоже, не оказали никакого действия на девушку, по-кошачьи изогнувшуюся на кровати. Ее рыжевато-карие глаза призывно ему улыбались.
– Почему ты не разбудил, если хотел меня сегодня утром? – спросила она мягко. – Ты же знаешь, Техасец, душка, что я каждую минуту готова быть с тобой.
– Я знаю, – согласился он с какой-то скукой в голосе и снова повернулся, чтобы уходить.
– Постой!
Джинджер вскочила с кровати и, подбежав к Техасцу, обольстительно прижалась к нему всем телом, крепко обвив руками его шею.
– Не уходи, милый, – прошептала она, едва касаясь своими полными розовыми губами его резко очерченной скулы. – Мы замечательно проведем время, дорогуша, я тебе обещаю.
Не говоря ни слова, ковбой наклонил голову и поцеловал ее, с небрежной грубостью впиваясь ей в губы. Она застонала в экстазе, ее руки ощупью поползли вниз, но Техасец оттолкнул ее со смехом. Она опрокинулась на постель, пеньюар упал окончательно, открывая все ее обнаженное великолепие.
– Сегодня утром у меня нет времени на игры, Джинджер, – сказал он, направляясь к двери. – Но может быть, если ты будешь умницей, я снова загляну сюда ночью.
Джинджер нетерпеливым движением откинула назад медную гриву своих волос. Девушка была рассержена тем, что он покидает ее так внезапно. Они занимались любовью допоздна, пока она не забылась сном, надеясь, что развлечение продолжится на рассвете. А теперь этот бессердечный ублюдок уходит, вместо того чтобы утолить ее желание. Джинджер нахмурилась. Что за важные дела могли у него быть? Неужели он думает, что она забыла, на сколько часов он опоздал прошлой ночью? И все из-за этой маленькой глупой сучки, которая вляпалась в неприятности, кстати, вполне заслуженные.
– Знаешь, дорогуша, не трудись показываться здесь, если опять собираешься опаздывать! – сказала она обиженным тоном. – В следующий раз можешь прямиком отправляться к своей маленькой мисс Брайони Хилл! Пусть она составит тебе компанию!
Он рассмеялся:
– При чем здесь мисс Хилл?
Джинджер села на кровати, взъерошив волосы, и потянулась за расческой, лежавшей на столике перед зеркалом.
– Ну, Техасец, дорогуша, – начала она, долгими, чувственными движениями расчесывая свои длинные кудри, – ты же сам рассказывал мне прошлой ночью, что пришел так поздно, потому что вызволял из беды маленькую восточную сучку. Ты добровольно взялся доставить ее в город! Я не понимаю тебя, Техасец! Кому она нужна здесь, в Винчестере? Если ты хочешь знать мое мнение, то она заслужила все, что с ней случилось. И я думала, что ты тоже так считаешь. Мне непонятно, ради чего тебе понадобилось ей помогать? Ты что, позабыл Дэйзи? Позабыл? Да, милый, и не надо так щуриться. Я знаю, что ты ничего не забыл. Но коли так, то зачем тебе помогать отродью Уэсли Хилла? Она наверняка такая же, как ее старик, а я знаю, что ты о нем думаешь!
Техасец холодно улыбнулся:
– Даже ты, Джинджер, не можешь обвинять дочь в грехах отца. Это уже слишком, тебе не кажется?
– Нет, не кажется! Яблоко от яблони недалеко падает, вот что я думаю! – Джинджер в сердцах швырнула расческу обратно на столик.
Растянувшись в полный рост на простынях из розового сатина, она призывно, обольстительно изгибалась, надеясь, что Техасец все-таки останется с ней. Однако он только смотрел на нее своими холодными голубыми глазами.
– Скажи мне, Техасец, душка, – сладко начала она, медленно натягивая красный пеньюар на свое крутое бедро, – она красивая, эта Брайони Хилл? Может быть, она красивее меня?
Ковбой коротко и пренебрежительно засмеялся. Не обращая внимания на ее намеренно чувственные движения, он не сводил взгляда с продолговатого красивого лица девушки с ее дикими рыже-карими глазами и полными розовыми губами.
– Только не говори мне, что ты ревнуешь, Джинджер. Неужели ты так мало веришь в свои собственные чары?
– Нет, милый, – ответила она с улыбкой, стараясь скрыть раздражение. – Мне хорошо известно, что ни одна женщина в этом городе не способна доставить тебе столько удовольствия, сколько я. И ты тоже это знаешь. Я спросила тебя об этом просто из любопытства, вот и все. Дэйзи однажды видела фотографию дочери Уэсли Хилла и рассказывала, что она настоящая красотка. Естественно, мне хочется узнать, правда ли это.
– Сама увидишь, – ответил он небрежно, приближаясь к Джинджер с жестокой усмешкой.
Теперь девушка вовсе сняла свой пеньюар и, полностью обнаженная, распростерлась перед ним на кровати. Техасец наклонился и резким движением рванул ее вверх, буквально сдавливая ее в своих объятиях, опытными движениями лаская ее груди, бедра и ягодицы, в то же время страстно целуя в губы. Она с готовностью отвечала на его порыв, как змея, обвиваясь вокруг стройного мускулистого тела ковбоя.
В следующий момент Техасец поднял голову и посмотрел в ее пылающее лицо.
– Я хочу тебя сегодня ночью, Джинджер. В восемь часов. Мы проведем вместе всю ночь, – распорядился он.
Губы Джинджер протестующе раскрылись:
– Но, дорогуша, я должна работать в «Серебряной шпоре» сегодня ночью. Мэг меня не отпустит. Почему бы нам не вернуться в постель прямо сейчас? Пожалуйста!
Она попыталась вывернуться и повалить его на кровать, но он крепко держал ее горячее тело.
– Сейчас у меня нет времени, – сказал он, – но я непременно хочу провести с тобой всю следующую ночь, поняла, Джинджер?
– Но я не могу! Прошлой ночью я отпросилась с восьми часов, а тебя здесь не было. Сегодня Мэг ждет, что я буду отрабатывать до двух утра! Как ты не понимаешь?
– Сама разбирайся с Мэг! – приказал он, снова овладевая ее губами, так что она не смогла больше протестовать. Затем, неожиданно и звонко шлепнув ее по ягодицам, он бросил ее обратно на кровать.
На полпути к двери он обернулся. Девушка смотрела на него с обиженным выражением лица.
– Сегодня ночью, Джинджер. Смотри не забудь. Если ты не освободишься, я разозлюсь, и мой гнев будет страшнее нагоняя от Мэг Донахью!
С этими словами он вышел, захлопнув за собой дверь. Джинджер в раздражении ударила в подушку кулаком.
Техасец чуть слышно засмеялся и стал спускаться по скрипучим ступенькам в салун. Грядущий вечер обещал быть весьма приятным. Джинджер была чертовски хороша и, как никто, искусна в постели. Она знала множество способов ублажать мужчину и губами, и языком. Его не волновало то, что, несмотря на свои двадцать четыре года, она имела многоопытный рот и взгляд гораздо более зрелой женщины, а ее роскошным телом уже наслаждалось неисчислимое количество мужчин. Таковы были издержки ее профессии.
Она работала танцовщицей и официанткой в «Серебряной шпоре», а проституцией занималась сама по себе, отстегивая Мэг некую часть своего заработка за право пользования маленькой, безвкусно обставленной спальней наверху.
Джинджер была одинока, как и большинство девушек, работавших в «Серебряной шпоре», и зарабатывала себе на жизнь единственным доступным ей способом. Он не считал, что занятие проституцией унижает ее. На самом деле он восхищался тем, как она сумела себя зарекомендовать.
Джинджер была наиболее желанной девушкой в салуне, вероятно, благодаря ее широкоизвестной репутации искусной жрицы любви. По собственному немалому опыту Техасец знал, что она лучшая из всех, себе подобных. Однако его раздражали ее собственнические наклонности. То, как она вела себя сегодня утром, служило наглядным тому подтверждением. Эта женщина так и липла к нему, каждую минуту стараясь соблазнить его своим телом, вынуждая его оставаться с ней все дольше и дольше. Такая навязчивость начинала надоедать Техасцу. Джинджер была настолько одинаковой и предсказуемой в постоянной жажде его внимания, что он уже не испытывал того удовольствия, которое пережил, впервые оказавшись с ней в постели. К тому же ее ревность вызывала раздражение. Похоже, она в самом деле приревновала его к этой наивной восточной школьнице Брайони Хилл! Более того, в последнее время Джинджер стала расстраиваться всякий раз, когда он разговаривал с другими танцовщицами из салуна. Взять, например, эту Лайлу, симпатичную брюнетку с длинными, стройными ногами, которая всегда носит черные чулки в сеточку. Недавно Джинджер закатила ему сцену из-за того, что он просто обнял за талию одну из официанток, которая принесла ему выпивку.
Техасец вздохнул, приближаясь к центральной комнате «Серебряной шпоры». Джинджер лучше бы поостеречься, потому что собственнические замашки он не переносил. Ему претила мысль стать собственностью женщины, какой бы то ни было, и Джинджер придется с этим смириться.
Техасец любил жизнь, которую сам для себя выбрал. Он привык жить в постоянной опасности, получать удовольствие тогда, когда ему хотелось, и не отчитываться в своих поступках ни перед кем, будь то мужчина или женщина. Менять своих привычек он не собирался. Техасец уже давно жил такой жизнью, и теперь слишком поздно начинать новую жизнь или возвращаться к прежней, давно забытой. Он подумал о письме, полученном на прошлой неделе и заброшенном на дно седельной сумки, и о полудюжине других, присланных ему Дэнни за последние месяцы.
Временами, в одиночестве сидя у костра где-нибудь в горах или в пустыне, он возвращался мысленно в прошлое, но… нет! Он был слишком виноват, слишком горд и слишком упрям для этого. Кроме того, рассуждал он сам с собой, совсем не плохо иметь свободу выбора – жизнь или смерть.
Он решил, что непременно должен научить Джинджер не вмешиваться в его личную жизнь, потому что собирался переспать с длинноногой Лайлой, прежде чем переберется из Винчестера в какой-нибудь другой город. Эта девушка осталась единственной танцовщицей в «Серебряной шпоре», с которой он еще не был в постели, исключая Дэйзи, конечно…
При воспоминании о маленьком напуганном личике, обрамленном пшеничными кудрями, об огромных васильковых глазах и крохотном розовом ротике он с усилием переключил свои мысли на реальные события и на дело, которое ему предстояло сделать. Ему нужно было закончить работу в этом городе, и до ее завершения он не собирался отсюда уезжать. Довольно думать о Джинджер Ла-Рю и ее проблемах. Настало время заняться более важными делами.
Войдя в просторный зал салуна, он машинально окинул взглядом его посетителей. Большая комната была относительно пуста, только около одного из карточных столов собралась кучка мужчин, куривших и ведших бесцельные разговоры между глотками виски. Был почти полдень, а салун не наполнится раньше вечера. Теперь, когда в комнату через открытые окна врывался апрельский солнечный свет, она выглядела совсем иначе, не так, как вечером. Скоро здесь появятся буйные ковбои, будет раздаваться визгливый смех танцовщиц, под потолком поплывет запах виски, табака, дешевых духов, и тапер будет играть свои незатейливые мелодии, а танцовщицы танцевать на столах и на крышке пианино, задирая свои разноцветные юбки и искушая посетителей видом стройных ножек в ярких чулках. Огромные канделябры будут опасно раскачиваться, играя светом на красных с золотом обоях заведения и на сводчатом потолке. Но все это будет вечером, когда в «Серебряную шпору» пожалуют уставшие за день жители города. Это место, где можно выпить, повеселиться и расслабиться.
Теперь же это была тихая комната с дюжиной маленьких, круглых игорных столов, изогнутой стойкой бара с обычным ассортиментом напитков и стаканов и кучкой ранних посетителей. Техасец сел на одну из высоких, обитых черной кожей табуреток за стойку и заказал Люку, широкоплечему, темнобородому бармену, крепкий черный кофе.
Он устроился на табурете вполоборота, так, чтобы в поле его зрения попадали двойные вращающиеся двери, выходившие на улицу, и посетители за карточным столом. Техасец знал каждого из них. Это были рабочие с местных ферм, которые приехали в город, вероятно, за провизией, но, несмотря на их очевидную безобидность, он предпочел не поворачиваться к ним спиной. Жизнь научила его простой истине: единственный человек, которому можно доверять, – это ты сам, поэтому в любой ситуации необходимо принимать все возможные меры предосторожности.
Итак, Техасец пил кофе, низко надвинув шляпу на глаза. Со стороны он казался расслабленным и беззаботным, хотя на самом деле он был начеку, готовый молниеносно отреагировать на любую неожиданность.
В зал вошла женщина. Ее огненно-рыжие волосы были причудливо уложены, прическу прекрасно дополняла огромная ярко-голубая шляпа, украшенная блестками и высокими синими перьями. Длинное сатиновое платье в тон шляпы тоже мерцало блестками, плотно облегая каждый изгиб ее высокой царственной фигуры с роскошными формами. Эта красивая женщина с большими голубыми глазами, блестевшими подобно ее блесткам, была Мэг Донахью. Огромные серьги из горного хрусталя красовались у нее в ушах, сияя и переливаясь при каждом движении головы. Мэг источала крепкий, головокружительный аромат жасмина и сирени. Присев на соседний табурет, Мэг широко улыбнулась Техасцу:
– Ну что, милый Техасец, ты уже готов к новым неприятностям? Вижу, вижу – как всегда! – Она от души засмеялась.
Он спокойно улыбнулся ей в ответ и слегка сдвинул шляпу на затылок, окидывая женщину одобрительным, чуть насмешливым взглядом.
– Привет, Мэг, – ответил он беззаботно.
– А где же Джинджер? – спросила Мэг, одним махом проглатывая джин, поданный барменом. – Неужели она все еще спит? Я просто не понимаю, как тебе удается так ее утомлять? Она никогда не спускается вниз так поздно, когда спит с любым другим парнем.
В игривом тоне владелицы салуна прозвучала нотка раздражения, и Техасец поднял брови, изображая комическую невинность. Мэг Донахью несколько мгновений смотрела в его спокойное лицо, а затем разразилась оглушительным хохотом.
– Ты и в самом деле крутой парень, Техасец! – объявила она восхищенно. – Что ж, если когда-нибудь тебе надоест Джинджер, можешь вернуться в мою постель. Ведь у нас с тобой были хорошие времена, когда ты только появился в городе, помнишь?
Техасец усмехнулся, с теплотой вспоминая это время. Мэг Донахью была столь же добродушна, сколь красива. Она жила в Винчестере уже пятнадцать лет, приехав сюда вместе с мужем двадцатилетней девушкой. Тогда город представлял собой хаотичное нагромождение деревянных домишек и всякой прочей чепухи. Работая с мужем бок о бок в «Серебряной шпоре», она обслуживала грубых, жестоких мужчин, которых разными ветрами заносило в этот пустынный край. Шесть лет назад ее муж был убит шальной пулей во время перестрелки в салуне, и Мэг шесть месяцев носила траур. Потом же она вернулась к яркой, веселой и легкомысленной жизни.
За пять с половиной лет Мэг сменила былую верность мужу на многочисленных любовников. Она наслаждалась их сильными, крепкими телами, но никогда не продолжала отношений с ними за порогом спальни. Ее сердце закрылось на замок в тот момент, когда гроб ее мужа опустили в могилу, однако плоть ее все еще была полна удивительной энергии и искала удовлетворения в любом сильном теле и красивом лице. В Техасце соединялись оба эти качества, и в течение первых нескольких недель его пребывания в Винчестере они бурно наслаждались друг другом. Мэг с самого начала понимала, что Техасец – бродяга по натуре и не захочет остаться навсегда с какой-то одной женщиной, поэтому, когда он переключился на других девушек салуна, она только пожелала ему удачи. Мэг знала, что последнее время Техасец почти единолично наслаждался прелестями Джинджер, и гадала, когда же наконец он пресытится этой рыжеволосой красоткой и обратит свое внимание на новую жертву, скорее всего Лайлу, которая уже давно интересовалась ковбоем и была слегка уязвлена тем, что осталась единственной девушкой, не переспавшей с ним. Кроме Дэйзи, конечно, думала Мэг. Он никогда не спал с Дэйзи…
– Будь так любезна, окажи мне услугу, Мэг, – обратился к ней Техасец, спокойно складывая руки на груди.
– Какую же, ковбой?
– Одолжи мне Джинджер на сегодняшнюю ночь, – он улыбнулся лукаво. – Я хочу, чтобы она была моей всю ночь, без остатка. Я наказал ей уладить с тобой этот вопрос.
– Неужели, черт побери! Вы что, мистер, думаете, что здесь у меня бордель, что ли? Это салун, к вашему сведению! Если моим девушкам охота подрабатывать на стороне, я не собираюсь им мешать, но делу время, а потехе час! Я требую от них добросовестной работы полную рабочую неделю, а это означает разносить выпивку, танцевать с посетителями и болтать ногами, сидя на пианино, – она гневно посмотрела на Техасца. – Я ни за что на свете не отпущу Джинджер сегодня ночью! Мне некем ее заменить. Сегодня работают только она и Стелла, я ожидаю к вечеру прорву посетителей. Так что забудь об этом, Техасец. Я просто этого не позволю!
Голубые глаза Мэг сверкали, как сапфиры, а щеки горели от негодования. Техасец терпеливо ждал, когда она замолчит.
– Ты закончила? – спросил он лениво, глядя, как возмущенно вздымается грудь Мэг Донахью.
– Да, ты прав, будь ты проклят! И мой ответ – нет! Нет, нет и нет! – Она в сердцах ударила кулаком по стойке бара.
Техасец взял ее кулак в руки и нежно разогнул длинные пальцы. На открывшуюся ладонь он положил толстую пачку зеленоватых бумажек. Глаза Мэг расширились, и она быстро вскинула взгляд на ковбоя, который, как обычно, имел небрежный, беззаботный вид.
– Ты хочешь все это отдать… за Джинджер? – спросила она недоверчиво.
– Точно, хочешь ты этого или не хочешь, – ответил он насмешливо.
Мэг помедлила одно мгновение, прежде чем ее обильно накрашенное лицо расплылось в лучезарной улыбке. Она засунула пачку денег за корсет своего платья, подмигнув Техасцу.
– Конечно же, я хочу, милый, черт меня побери, если нет, – усмехнулась она. – Я скажу Лайле или Грейси, одна из них отработает сегодня ночью за Джинджер. Нет проблем. – Она довольно похлопала себя по тому месту, где в щели между грудями покоились деньги. – Все, что угодно, только бы порадовать тебя, Техасец!
Он кивнул и обернулся к бармену, чтобы заказать еще кофе, потеряв интерес к своей собеседнице. Однако следующие ее слова снова привлекли его внимание к Мэг.
– Я слышала, у нас ожидаются кое-какие неприятности, милый, – начала она, неожиданно понизив голос, вполглаза приглядывая за тремя ковбоями, все еще остававшимися за карточным столом.
Они только что стасовали колоду и принялись за новую партию покера, по-видимому, не обращая внимания ни на нее саму, ни на ее разговор с Техасцем. Придвинувшись ближе к ковбою, Мэг томно ему улыбнулась.
– Я слышала, что Зеке Мердок охотится за твоим скальпом, – прошептала она. – И не только он один. Целая банда отчаянных парней хочет достать тебя. Что же такого ты натворил, что они так всполошились?
Техасец пожал плечами.
– Ума не приложу, Мэг, – сказал он. – Ты же знаешь, я всего лишь мирный ковбой, готовый перейти на другую сторону улицы, лишь бы избежать неприятной стычки. Понятия не имею, что имеют против меня эти ребята.
– Ха! – воскликнула она так громко, что ковбои отвлеклись от игры, дружно глянув в ее сторону.
Однако прежде чем она успела добавить что-то еще, сквозь вращающиеся двери в салун, как ураган, ворвался невысокий, жилистый человек. Его светлые глаза дико блестели, а сальные темные волосы, вероятно, не мытые неделями, были всклокочены. Он гневно сопел приплюснутым носом, обводя взглядом салун. Заметив того, ради кого он примчался в этот город, вновь прибывший удовлетворенно сверкнул глазами. Игроки в карты изумленно открыли рты, глядя, как тот быстро устремился к Техасцу.
– Я пришел по твою душу! – рявкнул Нед Каспер, скорчив в яростную гримасу свое небритое, опаленное солнцем лицо и сверля Техасца взглядом.
– И что же дальше? – процедил Техасец сквозь зубы с таким спокойствием, будто разговаривал с доброй старушкой, а не с разъяренным разбойником, чья репутация была широко известна на западе. Нед Каспер находился в розыске за ограбление банка и убийство в Калифорнии и, как многие головорезы в бегах, прятался в необъятных диких прериях Аризоны. О нем ходила слава человека, быстро впадающего в ярость и не менее проворного с револьвером. Но по виду Техасца можно было судить, что опасная репутация бандита не производит на него впечатления. Он глядел на него со скучающим, слегка презрительным выражением.
– Ты… ты надул нас! – крикнул Каспер, конвульсивно сжимая кулаки и тяжело дыша. – Ты украл эту городскую девчонку прямо из-под нашего носа и думаешь, что это так просто сойдет тебе с рук? – Его глаза превратились в злобные щелки. – Почему ты это сделал? – прорычал он. – Ты получил ее первым – почему, черт подери, ты не воспользовался ею и не заплатил по-человечески? Зачем ты сбежал с ней, оставил нас ни с чем – без девчонки и без денег?
Техасец был удивлен, что этот человек набрался наглости явиться прямо в город, чтобы обсуждать с ним собственное преступление, совершенное еще только вчера. Он пришел к выводу, что Нед Каспер, невзирая на свою грозную репутацию, на самом деле просто глупый боров, у которого недостает мозгов для того, чтобы стать по-настоящему опасным противником. В сущности, Зеке Мердок пострадал больше всех в результате вчерашних событий, оставшись не только без денег, но и без девушки, однако, как бы зол он ни был, у него хватило ума не являться в город открыто. Конечно, он предпримет что-нибудь в будущем, но это будет более хитрая и продуманная месть, может быть, выстрел в спину или нож, брошенный из темноты…
Техасец заставил себя сосредоточиться на происходящем. Очевидно было, что с Каспером придется разобраться. Возможно, он еще может быть полезным, прежде чем с ним будет покончено. Слегка приподняв бровь, он улыбнулся разъяренному бандиту самой своей высокомерной улыбкой.
– Если тебя это действительно интересует, Каспер, то я скажу, почему утащил эту девчонку из-под твоего грязного носа. Я просто решил пошутить, не смог устоять перед удовольствием посмотреть, как все вы, презренные койоты, выскочите на улицу и будете сокрушаться, глядя, как я увожу с собой вашу драгоценную добычу. – Он холодно усмехнулся, наблюдая, как лицо Неда Каспера постепенно приобретает ярко-красный оттенок. – Знаешь, я так смеялся, что не мог остановиться всю дорогу, пока возвращался в город. Пожалуй, мне будет чем повеселить собутыльников на многие годы вперед. Шутка-то вышла первоклассная, а, Каспер?
– Черта с два ты их повеселишь! – Каспер от бешенства с трудом выговаривал слова. – Сперва я убью тебя, низкий сукин сын, а если не я, то наверняка кто-нибудь другой! Тот же Мердок или… – он осекся и закончил яростно: – Или остальные.
– Ты хотел назвать имя человека, который вас нанял, правда? – спросил вкрадчиво Техасец, не сводя глаз с лица Каспера. – Кто это? Кто нанял вас похитить девушку?
Каспер разинул рот от неожиданности, однако быстро пришел в себя.
– О чем ты болтаешь? Никто нас не нанимал! Мы увидели ее и захотели ее! Вот и все! – Он нервно оглянулся, впервые замечая, что они не одни. – Никто не нанимал нас, слышишь?
Техасец презрительно засмеялся. Он надеялся разозлить его и заставить ошибиться, но разбойник вовремя опомнился. Что ж, не беда. Он уже дал неплохую наводку на того, кто организовал похищение девушки под прикрытием ограбления дилижанса. Человек, который нанял бандитов, хотел убрать Брайони Хилл с дороги раз и навсегда. Техасец не сомневался, что ее убили бы после того, как все завсегдатаи Джилли наигрались бы с ней.
Однако все обернулось по-другому. Девушка спасена и ставит теперь главного злоумышленника в опасное, незавидное положение. Каков же будет его следующий шаг, размышлял Техасец. В любом случае мисс Брайони Хилл будет мишенью. Ее жизнь теперь находится под несомненной угрозой, потому что ее неизвестный враг – человек отчаянный и не остановится, пока не убедится либо в ее абсолютной для себя безвредности, либо в ее смерти. Техасец знал, что у него в запасе не много времени.
Довольно ухмыльнувшись, Техасец направился было к двери, как девушка на кровати беспокойно зашевелилась и медленно, как бы нехотя открыла свои миндалевидные глаза. Снизу, из салуна, слабо доносились мужские голоса. Заметив мужчину у дверей своей спальни, она сонно приподнялась на локте. При этом огненно-рыжие волосы рассыпались у нее по плечам, а просторный пеньюар соскользнул вниз, обнажая груди невероятных размеров.
– Техасец, куда ты? – окликнула она его, капризно надув губы.
Он обернулся, слегка кривя губы в сардонической улыбке.
– Ну, ну, проснулась наконец. Я думал, ты проспишь весь день, Джинджер, – сказал он насмешливо. – Это наши ночные забавы так тебя утомили? Скверно. Такие девушки, как ты, должны быть более выносливы.
Его слова, похоже, не оказали никакого действия на девушку, по-кошачьи изогнувшуюся на кровати. Ее рыжевато-карие глаза призывно ему улыбались.
– Почему ты не разбудил, если хотел меня сегодня утром? – спросила она мягко. – Ты же знаешь, Техасец, душка, что я каждую минуту готова быть с тобой.
– Я знаю, – согласился он с какой-то скукой в голосе и снова повернулся, чтобы уходить.
– Постой!
Джинджер вскочила с кровати и, подбежав к Техасцу, обольстительно прижалась к нему всем телом, крепко обвив руками его шею.
– Не уходи, милый, – прошептала она, едва касаясь своими полными розовыми губами его резко очерченной скулы. – Мы замечательно проведем время, дорогуша, я тебе обещаю.
Не говоря ни слова, ковбой наклонил голову и поцеловал ее, с небрежной грубостью впиваясь ей в губы. Она застонала в экстазе, ее руки ощупью поползли вниз, но Техасец оттолкнул ее со смехом. Она опрокинулась на постель, пеньюар упал окончательно, открывая все ее обнаженное великолепие.
– Сегодня утром у меня нет времени на игры, Джинджер, – сказал он, направляясь к двери. – Но может быть, если ты будешь умницей, я снова загляну сюда ночью.
Джинджер нетерпеливым движением откинула назад медную гриву своих волос. Девушка была рассержена тем, что он покидает ее так внезапно. Они занимались любовью допоздна, пока она не забылась сном, надеясь, что развлечение продолжится на рассвете. А теперь этот бессердечный ублюдок уходит, вместо того чтобы утолить ее желание. Джинджер нахмурилась. Что за важные дела могли у него быть? Неужели он думает, что она забыла, на сколько часов он опоздал прошлой ночью? И все из-за этой маленькой глупой сучки, которая вляпалась в неприятности, кстати, вполне заслуженные.
– Знаешь, дорогуша, не трудись показываться здесь, если опять собираешься опаздывать! – сказала она обиженным тоном. – В следующий раз можешь прямиком отправляться к своей маленькой мисс Брайони Хилл! Пусть она составит тебе компанию!
Он рассмеялся:
– При чем здесь мисс Хилл?
Джинджер села на кровати, взъерошив волосы, и потянулась за расческой, лежавшей на столике перед зеркалом.
– Ну, Техасец, дорогуша, – начала она, долгими, чувственными движениями расчесывая свои длинные кудри, – ты же сам рассказывал мне прошлой ночью, что пришел так поздно, потому что вызволял из беды маленькую восточную сучку. Ты добровольно взялся доставить ее в город! Я не понимаю тебя, Техасец! Кому она нужна здесь, в Винчестере? Если ты хочешь знать мое мнение, то она заслужила все, что с ней случилось. И я думала, что ты тоже так считаешь. Мне непонятно, ради чего тебе понадобилось ей помогать? Ты что, позабыл Дэйзи? Позабыл? Да, милый, и не надо так щуриться. Я знаю, что ты ничего не забыл. Но коли так, то зачем тебе помогать отродью Уэсли Хилла? Она наверняка такая же, как ее старик, а я знаю, что ты о нем думаешь!
Техасец холодно улыбнулся:
– Даже ты, Джинджер, не можешь обвинять дочь в грехах отца. Это уже слишком, тебе не кажется?
– Нет, не кажется! Яблоко от яблони недалеко падает, вот что я думаю! – Джинджер в сердцах швырнула расческу обратно на столик.
Растянувшись в полный рост на простынях из розового сатина, она призывно, обольстительно изгибалась, надеясь, что Техасец все-таки останется с ней. Однако он только смотрел на нее своими холодными голубыми глазами.
– Скажи мне, Техасец, душка, – сладко начала она, медленно натягивая красный пеньюар на свое крутое бедро, – она красивая, эта Брайони Хилл? Может быть, она красивее меня?
Ковбой коротко и пренебрежительно засмеялся. Не обращая внимания на ее намеренно чувственные движения, он не сводил взгляда с продолговатого красивого лица девушки с ее дикими рыже-карими глазами и полными розовыми губами.
– Только не говори мне, что ты ревнуешь, Джинджер. Неужели ты так мало веришь в свои собственные чары?
– Нет, милый, – ответила она с улыбкой, стараясь скрыть раздражение. – Мне хорошо известно, что ни одна женщина в этом городе не способна доставить тебе столько удовольствия, сколько я. И ты тоже это знаешь. Я спросила тебя об этом просто из любопытства, вот и все. Дэйзи однажды видела фотографию дочери Уэсли Хилла и рассказывала, что она настоящая красотка. Естественно, мне хочется узнать, правда ли это.
– Сама увидишь, – ответил он небрежно, приближаясь к Джинджер с жестокой усмешкой.
Теперь девушка вовсе сняла свой пеньюар и, полностью обнаженная, распростерлась перед ним на кровати. Техасец наклонился и резким движением рванул ее вверх, буквально сдавливая ее в своих объятиях, опытными движениями лаская ее груди, бедра и ягодицы, в то же время страстно целуя в губы. Она с готовностью отвечала на его порыв, как змея, обвиваясь вокруг стройного мускулистого тела ковбоя.
В следующий момент Техасец поднял голову и посмотрел в ее пылающее лицо.
– Я хочу тебя сегодня ночью, Джинджер. В восемь часов. Мы проведем вместе всю ночь, – распорядился он.
Губы Джинджер протестующе раскрылись:
– Но, дорогуша, я должна работать в «Серебряной шпоре» сегодня ночью. Мэг меня не отпустит. Почему бы нам не вернуться в постель прямо сейчас? Пожалуйста!
Она попыталась вывернуться и повалить его на кровать, но он крепко держал ее горячее тело.
– Сейчас у меня нет времени, – сказал он, – но я непременно хочу провести с тобой всю следующую ночь, поняла, Джинджер?
– Но я не могу! Прошлой ночью я отпросилась с восьми часов, а тебя здесь не было. Сегодня Мэг ждет, что я буду отрабатывать до двух утра! Как ты не понимаешь?
– Сама разбирайся с Мэг! – приказал он, снова овладевая ее губами, так что она не смогла больше протестовать. Затем, неожиданно и звонко шлепнув ее по ягодицам, он бросил ее обратно на кровать.
На полпути к двери он обернулся. Девушка смотрела на него с обиженным выражением лица.
– Сегодня ночью, Джинджер. Смотри не забудь. Если ты не освободишься, я разозлюсь, и мой гнев будет страшнее нагоняя от Мэг Донахью!
С этими словами он вышел, захлопнув за собой дверь. Джинджер в раздражении ударила в подушку кулаком.
Техасец чуть слышно засмеялся и стал спускаться по скрипучим ступенькам в салун. Грядущий вечер обещал быть весьма приятным. Джинджер была чертовски хороша и, как никто, искусна в постели. Она знала множество способов ублажать мужчину и губами, и языком. Его не волновало то, что, несмотря на свои двадцать четыре года, она имела многоопытный рот и взгляд гораздо более зрелой женщины, а ее роскошным телом уже наслаждалось неисчислимое количество мужчин. Таковы были издержки ее профессии.
Она работала танцовщицей и официанткой в «Серебряной шпоре», а проституцией занималась сама по себе, отстегивая Мэг некую часть своего заработка за право пользования маленькой, безвкусно обставленной спальней наверху.
Джинджер была одинока, как и большинство девушек, работавших в «Серебряной шпоре», и зарабатывала себе на жизнь единственным доступным ей способом. Он не считал, что занятие проституцией унижает ее. На самом деле он восхищался тем, как она сумела себя зарекомендовать.
Джинджер была наиболее желанной девушкой в салуне, вероятно, благодаря ее широкоизвестной репутации искусной жрицы любви. По собственному немалому опыту Техасец знал, что она лучшая из всех, себе подобных. Однако его раздражали ее собственнические наклонности. То, как она вела себя сегодня утром, служило наглядным тому подтверждением. Эта женщина так и липла к нему, каждую минуту стараясь соблазнить его своим телом, вынуждая его оставаться с ней все дольше и дольше. Такая навязчивость начинала надоедать Техасцу. Джинджер была настолько одинаковой и предсказуемой в постоянной жажде его внимания, что он уже не испытывал того удовольствия, которое пережил, впервые оказавшись с ней в постели. К тому же ее ревность вызывала раздражение. Похоже, она в самом деле приревновала его к этой наивной восточной школьнице Брайони Хилл! Более того, в последнее время Джинджер стала расстраиваться всякий раз, когда он разговаривал с другими танцовщицами из салуна. Взять, например, эту Лайлу, симпатичную брюнетку с длинными, стройными ногами, которая всегда носит черные чулки в сеточку. Недавно Джинджер закатила ему сцену из-за того, что он просто обнял за талию одну из официанток, которая принесла ему выпивку.
Техасец вздохнул, приближаясь к центральной комнате «Серебряной шпоры». Джинджер лучше бы поостеречься, потому что собственнические замашки он не переносил. Ему претила мысль стать собственностью женщины, какой бы то ни было, и Джинджер придется с этим смириться.
Техасец любил жизнь, которую сам для себя выбрал. Он привык жить в постоянной опасности, получать удовольствие тогда, когда ему хотелось, и не отчитываться в своих поступках ни перед кем, будь то мужчина или женщина. Менять своих привычек он не собирался. Техасец уже давно жил такой жизнью, и теперь слишком поздно начинать новую жизнь или возвращаться к прежней, давно забытой. Он подумал о письме, полученном на прошлой неделе и заброшенном на дно седельной сумки, и о полудюжине других, присланных ему Дэнни за последние месяцы.
Временами, в одиночестве сидя у костра где-нибудь в горах или в пустыне, он возвращался мысленно в прошлое, но… нет! Он был слишком виноват, слишком горд и слишком упрям для этого. Кроме того, рассуждал он сам с собой, совсем не плохо иметь свободу выбора – жизнь или смерть.
Он решил, что непременно должен научить Джинджер не вмешиваться в его личную жизнь, потому что собирался переспать с длинноногой Лайлой, прежде чем переберется из Винчестера в какой-нибудь другой город. Эта девушка осталась единственной танцовщицей в «Серебряной шпоре», с которой он еще не был в постели, исключая Дэйзи, конечно…
При воспоминании о маленьком напуганном личике, обрамленном пшеничными кудрями, об огромных васильковых глазах и крохотном розовом ротике он с усилием переключил свои мысли на реальные события и на дело, которое ему предстояло сделать. Ему нужно было закончить работу в этом городе, и до ее завершения он не собирался отсюда уезжать. Довольно думать о Джинджер Ла-Рю и ее проблемах. Настало время заняться более важными делами.
Войдя в просторный зал салуна, он машинально окинул взглядом его посетителей. Большая комната была относительно пуста, только около одного из карточных столов собралась кучка мужчин, куривших и ведших бесцельные разговоры между глотками виски. Был почти полдень, а салун не наполнится раньше вечера. Теперь, когда в комнату через открытые окна врывался апрельский солнечный свет, она выглядела совсем иначе, не так, как вечером. Скоро здесь появятся буйные ковбои, будет раздаваться визгливый смех танцовщиц, под потолком поплывет запах виски, табака, дешевых духов, и тапер будет играть свои незатейливые мелодии, а танцовщицы танцевать на столах и на крышке пианино, задирая свои разноцветные юбки и искушая посетителей видом стройных ножек в ярких чулках. Огромные канделябры будут опасно раскачиваться, играя светом на красных с золотом обоях заведения и на сводчатом потолке. Но все это будет вечером, когда в «Серебряную шпору» пожалуют уставшие за день жители города. Это место, где можно выпить, повеселиться и расслабиться.
Теперь же это была тихая комната с дюжиной маленьких, круглых игорных столов, изогнутой стойкой бара с обычным ассортиментом напитков и стаканов и кучкой ранних посетителей. Техасец сел на одну из высоких, обитых черной кожей табуреток за стойку и заказал Люку, широкоплечему, темнобородому бармену, крепкий черный кофе.
Он устроился на табурете вполоборота, так, чтобы в поле его зрения попадали двойные вращающиеся двери, выходившие на улицу, и посетители за карточным столом. Техасец знал каждого из них. Это были рабочие с местных ферм, которые приехали в город, вероятно, за провизией, но, несмотря на их очевидную безобидность, он предпочел не поворачиваться к ним спиной. Жизнь научила его простой истине: единственный человек, которому можно доверять, – это ты сам, поэтому в любой ситуации необходимо принимать все возможные меры предосторожности.
Итак, Техасец пил кофе, низко надвинув шляпу на глаза. Со стороны он казался расслабленным и беззаботным, хотя на самом деле он был начеку, готовый молниеносно отреагировать на любую неожиданность.
В зал вошла женщина. Ее огненно-рыжие волосы были причудливо уложены, прическу прекрасно дополняла огромная ярко-голубая шляпа, украшенная блестками и высокими синими перьями. Длинное сатиновое платье в тон шляпы тоже мерцало блестками, плотно облегая каждый изгиб ее высокой царственной фигуры с роскошными формами. Эта красивая женщина с большими голубыми глазами, блестевшими подобно ее блесткам, была Мэг Донахью. Огромные серьги из горного хрусталя красовались у нее в ушах, сияя и переливаясь при каждом движении головы. Мэг источала крепкий, головокружительный аромат жасмина и сирени. Присев на соседний табурет, Мэг широко улыбнулась Техасцу:
– Ну что, милый Техасец, ты уже готов к новым неприятностям? Вижу, вижу – как всегда! – Она от души засмеялась.
Он спокойно улыбнулся ей в ответ и слегка сдвинул шляпу на затылок, окидывая женщину одобрительным, чуть насмешливым взглядом.
– Привет, Мэг, – ответил он беззаботно.
– А где же Джинджер? – спросила Мэг, одним махом проглатывая джин, поданный барменом. – Неужели она все еще спит? Я просто не понимаю, как тебе удается так ее утомлять? Она никогда не спускается вниз так поздно, когда спит с любым другим парнем.
В игривом тоне владелицы салуна прозвучала нотка раздражения, и Техасец поднял брови, изображая комическую невинность. Мэг Донахью несколько мгновений смотрела в его спокойное лицо, а затем разразилась оглушительным хохотом.
– Ты и в самом деле крутой парень, Техасец! – объявила она восхищенно. – Что ж, если когда-нибудь тебе надоест Джинджер, можешь вернуться в мою постель. Ведь у нас с тобой были хорошие времена, когда ты только появился в городе, помнишь?
Техасец усмехнулся, с теплотой вспоминая это время. Мэг Донахью была столь же добродушна, сколь красива. Она жила в Винчестере уже пятнадцать лет, приехав сюда вместе с мужем двадцатилетней девушкой. Тогда город представлял собой хаотичное нагромождение деревянных домишек и всякой прочей чепухи. Работая с мужем бок о бок в «Серебряной шпоре», она обслуживала грубых, жестоких мужчин, которых разными ветрами заносило в этот пустынный край. Шесть лет назад ее муж был убит шальной пулей во время перестрелки в салуне, и Мэг шесть месяцев носила траур. Потом же она вернулась к яркой, веселой и легкомысленной жизни.
За пять с половиной лет Мэг сменила былую верность мужу на многочисленных любовников. Она наслаждалась их сильными, крепкими телами, но никогда не продолжала отношений с ними за порогом спальни. Ее сердце закрылось на замок в тот момент, когда гроб ее мужа опустили в могилу, однако плоть ее все еще была полна удивительной энергии и искала удовлетворения в любом сильном теле и красивом лице. В Техасце соединялись оба эти качества, и в течение первых нескольких недель его пребывания в Винчестере они бурно наслаждались друг другом. Мэг с самого начала понимала, что Техасец – бродяга по натуре и не захочет остаться навсегда с какой-то одной женщиной, поэтому, когда он переключился на других девушек салуна, она только пожелала ему удачи. Мэг знала, что последнее время Техасец почти единолично наслаждался прелестями Джинджер, и гадала, когда же наконец он пресытится этой рыжеволосой красоткой и обратит свое внимание на новую жертву, скорее всего Лайлу, которая уже давно интересовалась ковбоем и была слегка уязвлена тем, что осталась единственной девушкой, не переспавшей с ним. Кроме Дэйзи, конечно, думала Мэг. Он никогда не спал с Дэйзи…
– Будь так любезна, окажи мне услугу, Мэг, – обратился к ней Техасец, спокойно складывая руки на груди.
– Какую же, ковбой?
– Одолжи мне Джинджер на сегодняшнюю ночь, – он улыбнулся лукаво. – Я хочу, чтобы она была моей всю ночь, без остатка. Я наказал ей уладить с тобой этот вопрос.
– Неужели, черт побери! Вы что, мистер, думаете, что здесь у меня бордель, что ли? Это салун, к вашему сведению! Если моим девушкам охота подрабатывать на стороне, я не собираюсь им мешать, но делу время, а потехе час! Я требую от них добросовестной работы полную рабочую неделю, а это означает разносить выпивку, танцевать с посетителями и болтать ногами, сидя на пианино, – она гневно посмотрела на Техасца. – Я ни за что на свете не отпущу Джинджер сегодня ночью! Мне некем ее заменить. Сегодня работают только она и Стелла, я ожидаю к вечеру прорву посетителей. Так что забудь об этом, Техасец. Я просто этого не позволю!
Голубые глаза Мэг сверкали, как сапфиры, а щеки горели от негодования. Техасец терпеливо ждал, когда она замолчит.
– Ты закончила? – спросил он лениво, глядя, как возмущенно вздымается грудь Мэг Донахью.
– Да, ты прав, будь ты проклят! И мой ответ – нет! Нет, нет и нет! – Она в сердцах ударила кулаком по стойке бара.
Техасец взял ее кулак в руки и нежно разогнул длинные пальцы. На открывшуюся ладонь он положил толстую пачку зеленоватых бумажек. Глаза Мэг расширились, и она быстро вскинула взгляд на ковбоя, который, как обычно, имел небрежный, беззаботный вид.
– Ты хочешь все это отдать… за Джинджер? – спросила она недоверчиво.
– Точно, хочешь ты этого или не хочешь, – ответил он насмешливо.
Мэг помедлила одно мгновение, прежде чем ее обильно накрашенное лицо расплылось в лучезарной улыбке. Она засунула пачку денег за корсет своего платья, подмигнув Техасцу.
– Конечно же, я хочу, милый, черт меня побери, если нет, – усмехнулась она. – Я скажу Лайле или Грейси, одна из них отработает сегодня ночью за Джинджер. Нет проблем. – Она довольно похлопала себя по тому месту, где в щели между грудями покоились деньги. – Все, что угодно, только бы порадовать тебя, Техасец!
Он кивнул и обернулся к бармену, чтобы заказать еще кофе, потеряв интерес к своей собеседнице. Однако следующие ее слова снова привлекли его внимание к Мэг.
– Я слышала, у нас ожидаются кое-какие неприятности, милый, – начала она, неожиданно понизив голос, вполглаза приглядывая за тремя ковбоями, все еще остававшимися за карточным столом.
Они только что стасовали колоду и принялись за новую партию покера, по-видимому, не обращая внимания ни на нее саму, ни на ее разговор с Техасцем. Придвинувшись ближе к ковбою, Мэг томно ему улыбнулась.
– Я слышала, что Зеке Мердок охотится за твоим скальпом, – прошептала она. – И не только он один. Целая банда отчаянных парней хочет достать тебя. Что же такого ты натворил, что они так всполошились?
Техасец пожал плечами.
– Ума не приложу, Мэг, – сказал он. – Ты же знаешь, я всего лишь мирный ковбой, готовый перейти на другую сторону улицы, лишь бы избежать неприятной стычки. Понятия не имею, что имеют против меня эти ребята.
– Ха! – воскликнула она так громко, что ковбои отвлеклись от игры, дружно глянув в ее сторону.
Однако прежде чем она успела добавить что-то еще, сквозь вращающиеся двери в салун, как ураган, ворвался невысокий, жилистый человек. Его светлые глаза дико блестели, а сальные темные волосы, вероятно, не мытые неделями, были всклокочены. Он гневно сопел приплюснутым носом, обводя взглядом салун. Заметив того, ради кого он примчался в этот город, вновь прибывший удовлетворенно сверкнул глазами. Игроки в карты изумленно открыли рты, глядя, как тот быстро устремился к Техасцу.
– Я пришел по твою душу! – рявкнул Нед Каспер, скорчив в яростную гримасу свое небритое, опаленное солнцем лицо и сверля Техасца взглядом.
– И что же дальше? – процедил Техасец сквозь зубы с таким спокойствием, будто разговаривал с доброй старушкой, а не с разъяренным разбойником, чья репутация была широко известна на западе. Нед Каспер находился в розыске за ограбление банка и убийство в Калифорнии и, как многие головорезы в бегах, прятался в необъятных диких прериях Аризоны. О нем ходила слава человека, быстро впадающего в ярость и не менее проворного с револьвером. Но по виду Техасца можно было судить, что опасная репутация бандита не производит на него впечатления. Он глядел на него со скучающим, слегка презрительным выражением.
– Ты… ты надул нас! – крикнул Каспер, конвульсивно сжимая кулаки и тяжело дыша. – Ты украл эту городскую девчонку прямо из-под нашего носа и думаешь, что это так просто сойдет тебе с рук? – Его глаза превратились в злобные щелки. – Почему ты это сделал? – прорычал он. – Ты получил ее первым – почему, черт подери, ты не воспользовался ею и не заплатил по-человечески? Зачем ты сбежал с ней, оставил нас ни с чем – без девчонки и без денег?
Техасец был удивлен, что этот человек набрался наглости явиться прямо в город, чтобы обсуждать с ним собственное преступление, совершенное еще только вчера. Он пришел к выводу, что Нед Каспер, невзирая на свою грозную репутацию, на самом деле просто глупый боров, у которого недостает мозгов для того, чтобы стать по-настоящему опасным противником. В сущности, Зеке Мердок пострадал больше всех в результате вчерашних событий, оставшись не только без денег, но и без девушки, однако, как бы зол он ни был, у него хватило ума не являться в город открыто. Конечно, он предпримет что-нибудь в будущем, но это будет более хитрая и продуманная месть, может быть, выстрел в спину или нож, брошенный из темноты…
Техасец заставил себя сосредоточиться на происходящем. Очевидно было, что с Каспером придется разобраться. Возможно, он еще может быть полезным, прежде чем с ним будет покончено. Слегка приподняв бровь, он улыбнулся разъяренному бандиту самой своей высокомерной улыбкой.
– Если тебя это действительно интересует, Каспер, то я скажу, почему утащил эту девчонку из-под твоего грязного носа. Я просто решил пошутить, не смог устоять перед удовольствием посмотреть, как все вы, презренные койоты, выскочите на улицу и будете сокрушаться, глядя, как я увожу с собой вашу драгоценную добычу. – Он холодно усмехнулся, наблюдая, как лицо Неда Каспера постепенно приобретает ярко-красный оттенок. – Знаешь, я так смеялся, что не мог остановиться всю дорогу, пока возвращался в город. Пожалуй, мне будет чем повеселить собутыльников на многие годы вперед. Шутка-то вышла первоклассная, а, Каспер?
– Черта с два ты их повеселишь! – Каспер от бешенства с трудом выговаривал слова. – Сперва я убью тебя, низкий сукин сын, а если не я, то наверняка кто-нибудь другой! Тот же Мердок или… – он осекся и закончил яростно: – Или остальные.
– Ты хотел назвать имя человека, который вас нанял, правда? – спросил вкрадчиво Техасец, не сводя глаз с лица Каспера. – Кто это? Кто нанял вас похитить девушку?
Каспер разинул рот от неожиданности, однако быстро пришел в себя.
– О чем ты болтаешь? Никто нас не нанимал! Мы увидели ее и захотели ее! Вот и все! – Он нервно оглянулся, впервые замечая, что они не одни. – Никто не нанимал нас, слышишь?
Техасец презрительно засмеялся. Он надеялся разозлить его и заставить ошибиться, но разбойник вовремя опомнился. Что ж, не беда. Он уже дал неплохую наводку на того, кто организовал похищение девушки под прикрытием ограбления дилижанса. Человек, который нанял бандитов, хотел убрать Брайони Хилл с дороги раз и навсегда. Техасец не сомневался, что ее убили бы после того, как все завсегдатаи Джилли наигрались бы с ней.
Однако все обернулось по-другому. Девушка спасена и ставит теперь главного злоумышленника в опасное, незавидное положение. Каков же будет его следующий шаг, размышлял Техасец. В любом случае мисс Брайони Хилл будет мишенью. Ее жизнь теперь находится под несомненной угрозой, потому что ее неизвестный враг – человек отчаянный и не остановится, пока не убедится либо в ее абсолютной для себя безвредности, либо в ее смерти. Техасец знал, что у него в запасе не много времени.