— Ты хочешь сказать, что никогда не планировал… — едва слышно прошептала Фрэнки.
— Никогда.
— Но я поверила тебе… ты насмерть перепугал меня!
Сантино посмотрел на нее с ленивой улыбкой.
— Неужели?
Фрэнки метнулась через широкую кровать.
— Как ты смел так поступить со мной? — злобно прокричала она.
— В тот момент — с удовольствием, — признался Сантино. — В конце концов, пока ты столь хитроумно защищала совершенно беспринципную женщину, тебе ни разу не пришло в голову подумать обо мне.
— О тебе? — эхом повторила Фрэнки, обозленная и шокированная столь нелестным отзывом о своей матери.
Сантино заключил ее в объятия, страстно прижимаясь к ее трепетному телу.
Они провели восхитительные две недели в Риме, осматривая достопримечательности Вечного города.
Все это очень похоже на медовый месяц, с болью подумала Фрэнки. Но в глубине души она знала, что Сантино просто страхует себя.
Зачем иначе он делает все это? Сантино совершенно уверен, что она беременна. Надо признать, он больше ни разу не говорил об этом, но его поведение показывало, что, если она носит ребенка, развода не будет. Забавно, но сейчас она отчаянно желала того, чего прежде боялась.
По дороге на виллу Фрэнки сжалась от страха. Слабая, едва заметная судорога в животе. Знакомое, слишком знакомое ощущение. Она отвернулась от Сантино, глаза наполнились мукой, краска отлила от лица. Да, она не беременна. Необходимо сказать ему прямо сейчас.
Сдавленный стон вырвался из груди, когда она выходила из машины.
— Что случилось? — с тревогой спросил Сантино.
— Ничего! — прокричала она, бросаясь в ванную.
— Франческа! — позвал Сантино.
— Я выйду через минуту! — пообещала она.
Хотя еще не было реального подтверждения наступления месячных, она знала, что оно появится очень скоро. С ее точки зрения, та единственная судорога была окончательным и бесспорным свидетельством.
— Ты нехорошо себя чувствуешь? Не пора ли сделать тест на беременность? — с бестактностью победителя спросил Сантино, сияя восторгом.
— Я ненавижу тебя… убирайся вон! — зарыдала Фрэнки.
Сантино поднял ее на руки, словно хрупкую, драгоценную вазу, и осторожно уложил на кровать. Она перевернулась на бок.
— Оставь меня! — простонала Фрэнки сквозь рыдания, чувствуя себя все более виноватой.
Никогда раньше Фрэнки не стыдилась себя так сильно. Она не смела даже взглянуть ему в глаза. Неужели она была готова использовать ребенка, чтобы привязать к себе Сантино? Неужели она такая эгоистичная и безнравственная женщина? Это было бы крайне несправедливо, если он не любит ее.
— Ты серьезно… искренне… хочешь, что-бы я оставил тебя? — изумился Сантино, заглядывая в ее залитое слезами лицо. — Ты пожалеешь, если я уйду.
Слова признания готовы были сорваться с ее губ. Фрэнки бессильно уткнулась лицом в подушку.
— Я должна побыть одна, — в отчаянии простонала она.
Сантино молча вышел из комнаты. Она должна успокоиться, чтобы обсуждать их развод. И что подумает о ней Сантино после подобной истерики? Удастся ли объяснить ее сильным предменструальным синдромом? Боже милостивый, она готова сообщить любую ложь, лишь бы не позволить ему догадаться об истинной причине своих переживаний. Фрэнки изо всех сил старалась казаться легкомысленной и непринужденной. Она вела себя так, будто ей нравится их короткий роман. Гордость требует, чтобы, расставаясь с Сантино, она ушла с высоко поднятой головой.
Фрэнки давно знала, почему он продолжает спать с ней. Действительно, вся недавняя нежность и забота Сантино — часть его игры. Их брак мог быть счастливым. Он был убежден, что она беременна… и ошибся.
Измученная, Фрэнки забылась беспокойным сном. Ее разбудил телефонный звонок. Все еще полусонная, она сняла трубку.
— Я в Милане, — сообщил холодный голос Сантино.
— Что ты там делаешь? — закричала Фрэнки. Она не ожидала, что он отправится на другой конец страны!
— Ты, похоже, хотела узнать… как я смел покинуть тебя? — ласково перевел Сантино.
— Нет, я просто поинтересовалась… вот и все, — выдохнула Фрэнки.
— Я участвую в банковской конференции Европейского Сообщества и пробуду здесь два дня, — известил Сантино, словно зачитал смертный приговор.
— Два дня? О, как это мило, — запинаясь пробормотала она.
— Я хотел предложить тебе присоединиться…
— Нет, нет, спасибо, — торопливо отказалась Фрэнки, прежде чем он успел договорить. Она нервно вздохнула, презирая свое малодушие. Сантино имел право знать, что она не носит его ребенка. — Да, кстати, — равнодушно прибавила она, — я не беременна.
Ответа не последовало. Кровь молотом стучала в ее ушах.
— Чудесная новость?! — воскликнула Фрэнки, смахивая слезы, текущие по щекам. — Уверена, ты рад не меньше меня. Поговорим, когда вернешься.
Она положила трубку. Теперь она чувствует себя намного лучше. Объясниться по телефону оказалось значительно проще. Можно было не сгорать со стыда, наблюдая радость Сантино, и не прятать свое разочарование.
У нее осталось два дня, чтобы разобраться в себе. Она спокойно встретит его в аэропорту. Не будет драматических объяснений и слез, когда они начнут обсуждать развод, а на следующий день она улетит в Лондон.
К рассвету следующего дня Фрэнки с новой силой охватили сомнения. Месячные по-прежнему не наступили. Она больше не испытывала знакомых судорог, а груди налились. Что, если она поторопилась со своим сообщением?
Днем Фрэнки заказала тест на беременность. Она была в шоке, когда получила положительный результат. Радость и отчаяние обрушились на нее одновременно. Зачем она поторопилась сообщить Сантино, что не беременна? Как же теперь она скажет ему, что ошиблась?
На следующий день Фрэнки приехала в аэропорт. Ей не терпелось снова увидеть Сантино и понять его реакцию на новость, сообщенную ею по телефону. Если он счастлив сверх меры, забавно будет разочаровать его.
Когда самолет приземлился и подали трап, первой появилась — стройная блондинка, облаченная — в розовый костюм. Следом за ней вышел. Сантино.
Оживленно беседуя, со спутницей, Сантино приближался к Фрэнки, У нее засосало под ложечкой, холодная испарина выступила на лбу.
— Кто эта женщина? — спросила она шофера, стоявшего в нескольких шагах от нее.
— Метина Бучелли, синьора.
Фрэнки, замерла, не в силах поверить своим, ушам и бросилась бежать к выходу. Одновременно трое мужчин вынырнули словно из ниоткуда, пересекли дорожку и направили свои камеры на Сантино. Телохранители Сантино не теряли времени даром и удалили назойливых папарацци. Сантино и его спутница ускорили шага и подняли головы.
Фрэнки узнала блондинку в тот самый момент, когда Сантино увидел Фрэнки у окна. Лучезарная улыбка начала было формироваться на его губах, но затем, в мгновение ока, он, похоже, понял, в какой ситуации оказался. Сменив улыбку на испуганный взгляд и отбросив в сторону портфель и еще какую-то забавную мохнатую штуку, которую нес в руке, Сантино стремительно сорвался с места. Но он опоздал. Выйдя из своего — паралича, Фрэнки бегом пересекла зал и, словно возвращающийся домой почтовый голубь, нырнула в спасительную толпу людей.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Никогда.
— Но я поверила тебе… ты насмерть перепугал меня!
Сантино посмотрел на нее с ленивой улыбкой.
— Неужели?
Фрэнки метнулась через широкую кровать.
— Как ты смел так поступить со мной? — злобно прокричала она.
— В тот момент — с удовольствием, — признался Сантино. — В конце концов, пока ты столь хитроумно защищала совершенно беспринципную женщину, тебе ни разу не пришло в голову подумать обо мне.
— О тебе? — эхом повторила Фрэнки, обозленная и шокированная столь нелестным отзывом о своей матери.
Сантино заключил ее в объятия, страстно прижимаясь к ее трепетному телу.
Они провели восхитительные две недели в Риме, осматривая достопримечательности Вечного города.
Все это очень похоже на медовый месяц, с болью подумала Фрэнки. Но в глубине души она знала, что Сантино просто страхует себя.
Зачем иначе он делает все это? Сантино совершенно уверен, что она беременна. Надо признать, он больше ни разу не говорил об этом, но его поведение показывало, что, если она носит ребенка, развода не будет. Забавно, но сейчас она отчаянно желала того, чего прежде боялась.
По дороге на виллу Фрэнки сжалась от страха. Слабая, едва заметная судорога в животе. Знакомое, слишком знакомое ощущение. Она отвернулась от Сантино, глаза наполнились мукой, краска отлила от лица. Да, она не беременна. Необходимо сказать ему прямо сейчас.
Сдавленный стон вырвался из груди, когда она выходила из машины.
— Что случилось? — с тревогой спросил Сантино.
— Ничего! — прокричала она, бросаясь в ванную.
— Франческа! — позвал Сантино.
— Я выйду через минуту! — пообещала она.
Хотя еще не было реального подтверждения наступления месячных, она знала, что оно появится очень скоро. С ее точки зрения, та единственная судорога была окончательным и бесспорным свидетельством.
— Ты нехорошо себя чувствуешь? Не пора ли сделать тест на беременность? — с бестактностью победителя спросил Сантино, сияя восторгом.
— Я ненавижу тебя… убирайся вон! — зарыдала Фрэнки.
Сантино поднял ее на руки, словно хрупкую, драгоценную вазу, и осторожно уложил на кровать. Она перевернулась на бок.
— Оставь меня! — простонала Фрэнки сквозь рыдания, чувствуя себя все более виноватой.
Никогда раньше Фрэнки не стыдилась себя так сильно. Она не смела даже взглянуть ему в глаза. Неужели она была готова использовать ребенка, чтобы привязать к себе Сантино? Неужели она такая эгоистичная и безнравственная женщина? Это было бы крайне несправедливо, если он не любит ее.
— Ты серьезно… искренне… хочешь, что-бы я оставил тебя? — изумился Сантино, заглядывая в ее залитое слезами лицо. — Ты пожалеешь, если я уйду.
Слова признания готовы были сорваться с ее губ. Фрэнки бессильно уткнулась лицом в подушку.
— Я должна побыть одна, — в отчаянии простонала она.
Сантино молча вышел из комнаты. Она должна успокоиться, чтобы обсуждать их развод. И что подумает о ней Сантино после подобной истерики? Удастся ли объяснить ее сильным предменструальным синдромом? Боже милостивый, она готова сообщить любую ложь, лишь бы не позволить ему догадаться об истинной причине своих переживаний. Фрэнки изо всех сил старалась казаться легкомысленной и непринужденной. Она вела себя так, будто ей нравится их короткий роман. Гордость требует, чтобы, расставаясь с Сантино, она ушла с высоко поднятой головой.
Фрэнки давно знала, почему он продолжает спать с ней. Действительно, вся недавняя нежность и забота Сантино — часть его игры. Их брак мог быть счастливым. Он был убежден, что она беременна… и ошибся.
Измученная, Фрэнки забылась беспокойным сном. Ее разбудил телефонный звонок. Все еще полусонная, она сняла трубку.
— Я в Милане, — сообщил холодный голос Сантино.
— Что ты там делаешь? — закричала Фрэнки. Она не ожидала, что он отправится на другой конец страны!
— Ты, похоже, хотела узнать… как я смел покинуть тебя? — ласково перевел Сантино.
— Нет, я просто поинтересовалась… вот и все, — выдохнула Фрэнки.
— Я участвую в банковской конференции Европейского Сообщества и пробуду здесь два дня, — известил Сантино, словно зачитал смертный приговор.
— Два дня? О, как это мило, — запинаясь пробормотала она.
— Я хотел предложить тебе присоединиться…
— Нет, нет, спасибо, — торопливо отказалась Фрэнки, прежде чем он успел договорить. Она нервно вздохнула, презирая свое малодушие. Сантино имел право знать, что она не носит его ребенка. — Да, кстати, — равнодушно прибавила она, — я не беременна.
Ответа не последовало. Кровь молотом стучала в ее ушах.
— Чудесная новость?! — воскликнула Фрэнки, смахивая слезы, текущие по щекам. — Уверена, ты рад не меньше меня. Поговорим, когда вернешься.
Она положила трубку. Теперь она чувствует себя намного лучше. Объясниться по телефону оказалось значительно проще. Можно было не сгорать со стыда, наблюдая радость Сантино, и не прятать свое разочарование.
У нее осталось два дня, чтобы разобраться в себе. Она спокойно встретит его в аэропорту. Не будет драматических объяснений и слез, когда они начнут обсуждать развод, а на следующий день она улетит в Лондон.
К рассвету следующего дня Фрэнки с новой силой охватили сомнения. Месячные по-прежнему не наступили. Она больше не испытывала знакомых судорог, а груди налились. Что, если она поторопилась со своим сообщением?
Днем Фрэнки заказала тест на беременность. Она была в шоке, когда получила положительный результат. Радость и отчаяние обрушились на нее одновременно. Зачем она поторопилась сообщить Сантино, что не беременна? Как же теперь она скажет ему, что ошиблась?
На следующий день Фрэнки приехала в аэропорт. Ей не терпелось снова увидеть Сантино и понять его реакцию на новость, сообщенную ею по телефону. Если он счастлив сверх меры, забавно будет разочаровать его.
Когда самолет приземлился и подали трап, первой появилась — стройная блондинка, облаченная — в розовый костюм. Следом за ней вышел. Сантино.
Оживленно беседуя, со спутницей, Сантино приближался к Фрэнки, У нее засосало под ложечкой, холодная испарина выступила на лбу.
— Кто эта женщина? — спросила она шофера, стоявшего в нескольких шагах от нее.
— Метина Бучелли, синьора.
Фрэнки, замерла, не в силах поверить своим, ушам и бросилась бежать к выходу. Одновременно трое мужчин вынырнули словно из ниоткуда, пересекли дорожку и направили свои камеры на Сантино. Телохранители Сантино не теряли времени даром и удалили назойливых папарацци. Сантино и его спутница ускорили шага и подняли головы.
Фрэнки узнала блондинку в тот самый момент, когда Сантино увидел Фрэнки у окна. Лучезарная улыбка начала было формироваться на его губах, но затем, в мгновение ока, он, похоже, понял, в какой ситуации оказался. Сменив улыбку на испуганный взгляд и отбросив в сторону портфель и еще какую-то забавную мохнатую штуку, которую нес в руке, Сантино стремительно сорвался с места. Но он опоздал. Выйдя из своего — паралича, Фрэнки бегом пересекла зал и, словно возвращающийся домой почтовый голубь, нырнула в спасительную толпу людей.
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
Фрэнки сидела, рассматривая нетронутое пирожное.
Она поняла, что блондинка, целовавшая Сантино в Кальяри пять лет назад, и Мелина Бучелли — одно и то же лицо.
Она никогда не спрашивала о женщине, с которой он ей изменил. Ее больше ничего не интересовало. Фрэнки даже не предполагала, что Сантино может продолжить отношения с этой женщиной. Ей легче было думать, что та блондинка была случайной знакомой…
Мелина Бучелли принадлежала к его среде и к тому же исключительно красива. Воспаленный разум Фрэнки не мог понять, какие отношения связывают Сантино с этой женщиной.
Пять лет назад он был любовником Мелины, но не аннулировал брак с Фрэнки, чтобы жениться на другой женщине. Зачем Сантино позволил их браку существовать так долго? Озадаченная, она не могла прийти ни к одному разумному объяснению. Этот вопрос необходимо было задать ему.
Но какое значение это имеет сейчас, хмуро спрашивала, себя Фрэнки. Позавчера она сказала Сантино, что не беременна. Она сняла с него всякую ответственность, и он, совершенно справедливо, начал праздновать это событие. С того самого момента он, очевидно, счел себя свободным от обязательств по отношению к Фрэнки. Зная, что можно безбоязненно подавать на развод, он, вероятно, пригласил Мелину присоединиться к нему в Милане. Естественно, он не предполагал, что Фрэнки будет встречать его в аэропорту. В конце концов, в данных обстоятельствах ей совершенно ни к чему было делать это.
Обнаружив, что в кошельке осталась только мелочь, и не представляя, как добраться до дома Сантино общественным транспортом, Фрэнки сдалась тяжкой необходимости. Что бы она ни думала, ей нужно вернуться на виллу, чтобы упаковать вещи, нужно встретиться с Сантино.
Купив в газетном киоске на последние деньги телефонную карточку, Фрэнки позвонила Сантино.
Она не ожидала, что он сам снимет трубку, не ожидала, что, едва услышав ее голос, он разразится целым потоком итальянской речи, слишком быстрой, чтобы она могла понять. Да, это Сантино, но совершенно не похожий на себя. Он говорил торопливо, взволнованно, с болью.
— Пришли за мной машину… — попросила Фрэнки мертвым от усталости голосом.
— Где ты? — взволнованно спросил Сантино. — Реr аmоr di Dio… Я едва не сошел с ума от беспокойства!
— Ты действительно не слишком умело изменяешь жене, Сантино… Думаю, твоя жизнь станет легче после развода, — равнодушно проговорила Фрэнки.
— Пожалуйста, скажи, где ты, — яростно повторил Сантино.
…Лимузин остановился перед ней десять минут спустя.
— Мы обыскали весь аэропорт, — сказал шофер, усаживая Фрэнки на заднее сиденье. — Синьор Витале был в отчаянии от вашего исчезновения.
Когда дверца лимузина захлопнулась, Фрэнки с удивлением обнаружила, что радом с ней разместилась огромная плюшевая медведица, наряженная в клетчатое платье с оборками и — о ужас! — баюкающая в лапах миниатюрного плюшевого медвежонка. Медвежонок выглядел таким же несчастным, как Фрэнки. Прощальный подарок из Милана, кричащий о безусловной вере Сантино, что у нее нет и не было вкуса, что она нимало не повзрослела. Медведица с ребенком!
Очевидно, она полная дура. Она не понимала, как Сантино мог страстно любить ее всего три ночи назад, а затем сразу же вернуться к Мелине. И сейчас она не может представить, как сказать ему, что носит его ребенка…
— Я думал, что потерял тебя… никогда в жизни так не пугался, — простонал Сантино, прижимая ее к груди. — Никогда не поступай со мной так.
— У меня не будет больше такой возможности, — отсутствующим голосом напомнила она.
Сантино усадил ее в удобное кресло в спальне. Фрэнки пристально посмотрела на него. Он выглядел измученным. Никогда она не замечала, чтобы несколько часов могли так изменить человека. Галстук был наполовину развязан, верхние пуговицы шелковой рубашки расстегнуты, открывая грудь. Ему не помешало бы побриться. Он был бледен как смерть, глаза потемнели от муки и напряжения.
— Ты лгал мне… никогда не думала, что ты способен на такое, — проговорила Фрэнки, нервно смеясь.
Сантино нахмурился.
— Разве я лгал тебе?
— Ты не сказал мне правду, кто такая Мелина.
— Я совершенно забыл, что Мелина — та женщина, которую ты видела со мной в Кальяри пять лет назад… Не думал, что ты узнаешь ее… Когда ты увидела нас, между мной и Мелиной все было кончено.
— И ты всерьез рассчитываешь, что я поверю тебе? — в отчаянии прошептала Фрэнки.
— Возможно, мне следует начать с самого начала. В восемнадцать лет Мелина была подружкой моего брата… его прикрытием, если угодно, — с грустью прибавил Сантино. — Потому что Рико был гомосексуалистом.
— Гомосексуалистом? — Пораженная, Фрэнки широко открыла глаза.
— Мои родители не воспринимали его таким, каким он был. Они отчаянно хотели, чтобы он женился. Они обожали Мелину, а она обожала Рико. Но у него не было ни малейшего намерения жениться на ней. Когда он погиб, Мелина вместе с моей матерью начала обожествлять его, — хмуро проговорил Сантино. — Со временем моя мать решила, что Мелина будет превосходной женой для меня, но я не проявил к ней интереса. Она воспылала страстью ко мне… возможно, из-за того, что я очень похож на своего покойного брата.
— А в тот день, когда я увидела тебя с ней в Кальяри?
Сантино сжался.
— Мелина прилетела на Сардинию якобы встретиться с подругами. Она зашла ко мне в банк, и я решил пригласить ее в мою квартиру на ленч. Все шло совершенно невинно, пока она не бросилась на меня в лифте… но я совершенно не собирался отвечать на это приглашение, — откровенно признался он. — Не помешай ты, я бы лег с ней в постель… после шести месяцев нашего брака я был так истерзан неудовлетворенной страстью к тебе, что пошел бы на что угодно, лишь бы убить эту боль!
Фрэнки была совершенно сбита с толку его признанием. Она никогда не понимала, даже когда он прямо говорил о своих чувствах, каких трудов ему стоило противостоять искушению сделать их брак настоящим. Видит Бог, она желала этого, но у него хватило мудрости сохранять дистанцию. В то время она не смогла бы удержать его интерес, и он быстро устал бы от ее незрелого, детского обожания.
— В таком случае я бы просто использовал Мелину, а она заслуживает большего. В тот день я погнался за тобой и без всяких объяснений оставил ее стоять в холле. Очень не скоро она смогла простить меня за это. Сейчас мы встречаемся исключительно как друзья…
— «Друзья»… У тебя это очень растяжимое понятие…
— Я встретил Мелину на конференции, — сухо сообщил Сантино. — Совсем недавно она обручилась с одним банкиром, а сейчас прилетела со мной в Рим, чтобы объявить о помолвке.
Фрэнки была потрясена. Все ее подозрения испарились, и она почувствовала себя в крайне глупом и неловком положении.
— Сегодня утром мне звонила мать. — Сантино проницательно посмотрел на побледневшее лицо Фрэнки. — Лет десять она не говорила о своей любви ко мне.
— Невероятно. — Фрэнки была совершенно сбита с толку этим заявлением.
— Она никогда не сможет смириться со смертью моего брата, но сегодня вдруг осознала потребность сообщить, как счастлива, что один из ее сыновей жив и здоров.
— Боже! — воскликнула Фрэнки.
— Маму удивила новость о помолвке Мелины. Она сожалела, что была несправедлива к тебе. Вот такой необычный был у нас разговор.
Воцарилось долгое молчание
— Почему ты не попытался аннулировать наш брак?.. — наконец проговорила Фрэнки.
— Я не встретил женщину, на которой захотел бы жениться. А ты всегда была для меня идеалом.
Фрэнки медленно повернулась к нему.
— Идеалом?
Сантино улыбнулся.
— Не проси меня объяснять, как и почему я люблю тебя, саra miа. Я знаю только, что люблю…
Она не в силах была поверить нежным словам, которые он произнес с такой неподдельной искренностью.
Блестящие глаза Сантино смотрели на нее с обожанием.
— Ни одна женщина не трогала мое сердце так сильно. Только сейчас я понял, как обидел тебя…
Фрэнки подалась вперед, нежно приникнув к нему. Вся дрожа, она положила голову ему на плечо, ее глаза наполнились слезами счастья.
— Нет, ты был нужен мне, У меня не было ничего другого, — честно призналась она. — И когда ты обнимаешь меня, я чувствую, будто вернулась домой.
— Сегодня я боялся, что ты больше не вернешься домой, — дрогнувшим голосом признался Сантино. Его руки крепче сомкнулись вокруг нее, словно он до сих пор боялся поверить, что худшее позади, что самое лучшее скоро придет. — Ты так быстро сбежала от меня пять лет назад… Тогда я уверял себя, что это к лучшему, но, боюсь, не переживу, если это случится снова…
— С каждым днем я люблю тебя все больше, — прошептала Фрэнки охрипшим голосом.
— Но пять лет назад ты сбежала. Ты порвала все связи между нами. Не раздумывала. Не вернулась домой, чтобы поговорить со мной. Ты просто села на самолет. Ты не писала. Сколько раз у меня возникало искушение найти тебя, но я знал: тебе требовалась свобода, чтобы повзрослеть, тем не менее оставить тебя было самым трудным делом моей жизни.
— Я никогда не думала, что ты можешь испытывать подобные чувства.
— Я не мог прекратить наш брак, не дав нам еще один шанс. У меня были невероятно большие надежды, и едва я увидел тебя в Ла-Рокка, неистовое желание вспыхнуло снова…
— А потом на пути встало бесчестное поведение Деллы.
— Но для меня по-прежнему оставалась невыносимой мысль отвернуться от тебя, — признался Сантино. — Я пообещал себе, что через три недели излечусь от своего безумно го влечения к тебе.
— Сначала и у меня была та же цель. — Фрэнки осторожно развязала его галстук и отбросила в сторону. — Но ничего не получилось.
— Нет… Я привязывался к тебе все больше и больше…
— Ты говорил, что, если получишь наслаждение в постели, это еще не означает, что полюбишь…
Сильной рукой Сантино сжал неуверенные пальцы, лежащие на его груди. Решительный взгляд пронзил ее.
— Не означает и обратное. Даже если бы я никогда больше не смог заняться любовью с тобой, не перестал бы любить.
— Но этими словами ты очень обидел меня.
— Я не хотел, чтобы ты ошиблась в своих чувствах ко мне… Я хотел дать тебе время снова узнать меня и убедиться, что твои чувства настоящие. Я не мог рисковать — боялся, что однажды ты проснешься и решишь, что слишком молода, чтобы связывать себя браком, вернее сохранять брак со своим первым любовником…
Фрэнки была глубоко тронута тем, что Сантино был так неуверен в своих чувствах.
— Прости, но ты — единственный мужчина, которого я когда-либо желала.
Сантино слегка покраснел.
— Приятно слышать…
— Я знаю… ты — собственник. И я тоже.
— До отъезда в Милан… — Сантино напрягся и тревожно взглянул на нее, — я не знал, расстроена ты из-за того, что, возможно, беременна, или из-за того, что, возможно, нет.
— Ты мог бы сказать мне сразу, что больше не хочешь развода, — вспыхнула Фрэнки.
— Мне было нужно, чтобы ты приняла собственное решение о том, что ты сама хочешь… но я всеми силами пытался показать свою любовь… Вспомни, как хорошо нам было во время наших прогулок по Риму.
— Я боялась, что ты стараешься только из-за моей возможной беременности.
— Ты понимаешь, что это не так? — Сантино наклонился и жадно приник к ее губам. Поцелуй был долгим и нежным, и Фрэнки задрожала от страсти. — Но я, привыкнув к мысли, что скоро стану отцом, немного расстроился после твоего сообщения… Хотя, возможно, это к лучшему. Тебе всего двадцать один. У нас предостаточно времени.
— Наш ребенок появится на свет к Рождеству, — шепотом призналась Фрэнки.
Сантино был ошеломлен.
— Повтори еще раз…
Улыбка восторга озарила лицо Сантино. И он запечатлел жаркий поцелуй на ее губах.
Фрэнки запылала румянцем, когда он, выразительно глядя на нее, потянул ее к постели.
— Я обнаружила медведицу в лимузине, — проговорила она.
— Мы назовем ее Флора… она будет присматривать за твоим медвежонком. Я планировал с ее помощью улучшить твое настроение и предложить попробовать еще раз, если ты действительно хочешь малыша.
— Что бы ты сделал, если бы я действительно украла все эти деньги? — задумчиво спросила Фрэнки.
— Я бы постарался оправдать тебя. Я не мог допустить возможности потерять тебя по окончании трех недель. Я слишком люблю тебя, рicсоlа mia. — Оценив проницательным взглядом тревогу, все еще заметную на ее лице, Сантино прибавил: — Я могу позаботиться о твоей матери, но на этот раз ей придется быть скромнее в своих желаниях…
— Нет… будет несправедливо, если ты снова станешь содержать ее, — запротестовала Фрэнки, совершенно уверенная, что Делла вполне способна зарабатывать на жизнь собственным трудом и всякое другое решение будет сродни награде за ее бесчестность.
— Позволь мне на этот раз решать, что справедливо, а что нет, — пробормотал Сантино, восхищенный блеском в глазах Фрэнки. — Я вполне буду отомщен, когда увижу реакцию Деллы на новость о том, что она скоро станет бабушкой!
Поскольку в этот момент он снова горячо поцеловал Фрэнки, ее способность спорить существенно пострадала. Ее трепетное тело прижалось к его жаркому телу, и она запылала, движимая первобытной потребностью скрепить их любовь самой крепкой печатью.
— Хэл очень любит детей, — проговорила Делла, когда ее третий муж, твердый как скала, немолодой владелец ранчо из Техаса, ловко взял на руки внука и заворковал, чтобы развеселить его. — И… посмотрев на него, мы могли бы завести своего малыша.
При этой неожиданной новости глаза Фрэнки широко открылись.
Мать покраснела и неуверенно взглянула на дочь.
— Я знаю, что с тобой была совершенно беспомощной, но Хэл думает, что сейчас я справлюсь намного лучше, потому что поможет он и потому что я стала взрослей.
Хэл неплохо зарабатывал, но считал праздность пороком и очень любил то, что называл «простой жизнью». Делле пришлось пожертвовать многим, чтобы отвечать стандартам Хэла, но она сделала это с удивительной готовностью. Фрэнки наконец признала, что мать была глубоко несчастной женщиной, которая пыталась заполнить безделушками внутреннюю пустоту. Сейчас новая любовь и новый стиль жизни с мужчиной, на которого можно положиться, давали ей шанс начать все заново.
Забрав своего сына из рук Хэла, Сантино отошел с ним в другой конец комнаты. На его лице мелькнула тревога.
— Думаю, Марко пора удалиться с праздника… Как ты полагаешь?
Фрэнки протянула руки, чтобы взять своего малыша, и взглянула на его маленькое сонное личико, на шелковые опахала черных ресниц, на слипающиеся глазки, такие же зеленые, как ее собственные.
— Да… он заслуживает покоя и сна.
Но потребовалось еще полчаса, чтобы все собравшиеся родственники могли пожелать ему спокойной ночи. Джино Капарелли и Альваро Витале были заняты беседой. Двоюродные бабки Фрэнки, сначала нервничавшие из-за того, что покинули деревню и проделали весь путь до замка, где Сантино и Фрэнки решили провести крещение, сейчас были счастливы поболтать с двумя пожилыми дамами, родственницами Сантино.
— Он такой милый… — вздохнула Соня Витале. Ее лицо смягчилось при виде сонного внука.
Фрэнки улыбнулась. Нескрываемое обожание, с которым ее свекровь относилась к внуку, смел преграды между двумя женщинами.
С восторженным удивлением Сантино наблюдал, как Делла побежала принести бокал вина для Хэла.
— Когда ты настаивала, чтобы твоя мать покинула дом и нашла работу, я беспокоился о тебе, саrа miа, Я думал, она никогда непростит тебя за такую жесткость, но это по шло ей на пользу. Она стала совершенно другой женщиной.
— Она даже подумывает завести ребенка, — улыбнувшись, поделилась новостью с мужем Фрэнки.
После секундного молчания Сантино разразился смехом.
— Есть здравый смысл в ее решении, — заметил он. — Если она родит, Хэл освободит ее от некоторых обязанностей на ранчо!
Сантино и Фрэнки вместе уложили сына спать в уютной колыбельке.
Фрэнки вспоминала первый благодатный год их брака. Мэт нашел другого партнера для экскурсионного агентства. Ее беременность протекала легко, и Марко родился почти без осложнений. Радость общения с малышом еще больше сблизила ее с Сантино. Он обожал сына. Большую часть выходных они проводили на Сардинии.
— Ты счастлива? — нежно спросил Сантино, когда они вышли в коридор.
Фрэнки взглянула в его бездонные, милые глаза и внезапно почувствовала слабость в коленях.
— Безумно счастлива. Когда в шестнадцать лет поймала тебя в свои сети, я знала, что делаю!
— А я не мог понять, что нашло на меня, — признался Сантино. — Но невероятно рад, что угодил в эти твои сети…
Она поняла, что блондинка, целовавшая Сантино в Кальяри пять лет назад, и Мелина Бучелли — одно и то же лицо.
Она никогда не спрашивала о женщине, с которой он ей изменил. Ее больше ничего не интересовало. Фрэнки даже не предполагала, что Сантино может продолжить отношения с этой женщиной. Ей легче было думать, что та блондинка была случайной знакомой…
Мелина Бучелли принадлежала к его среде и к тому же исключительно красива. Воспаленный разум Фрэнки не мог понять, какие отношения связывают Сантино с этой женщиной.
Пять лет назад он был любовником Мелины, но не аннулировал брак с Фрэнки, чтобы жениться на другой женщине. Зачем Сантино позволил их браку существовать так долго? Озадаченная, она не могла прийти ни к одному разумному объяснению. Этот вопрос необходимо было задать ему.
Но какое значение это имеет сейчас, хмуро спрашивала, себя Фрэнки. Позавчера она сказала Сантино, что не беременна. Она сняла с него всякую ответственность, и он, совершенно справедливо, начал праздновать это событие. С того самого момента он, очевидно, счел себя свободным от обязательств по отношению к Фрэнки. Зная, что можно безбоязненно подавать на развод, он, вероятно, пригласил Мелину присоединиться к нему в Милане. Естественно, он не предполагал, что Фрэнки будет встречать его в аэропорту. В конце концов, в данных обстоятельствах ей совершенно ни к чему было делать это.
Обнаружив, что в кошельке осталась только мелочь, и не представляя, как добраться до дома Сантино общественным транспортом, Фрэнки сдалась тяжкой необходимости. Что бы она ни думала, ей нужно вернуться на виллу, чтобы упаковать вещи, нужно встретиться с Сантино.
Купив в газетном киоске на последние деньги телефонную карточку, Фрэнки позвонила Сантино.
Она не ожидала, что он сам снимет трубку, не ожидала, что, едва услышав ее голос, он разразится целым потоком итальянской речи, слишком быстрой, чтобы она могла понять. Да, это Сантино, но совершенно не похожий на себя. Он говорил торопливо, взволнованно, с болью.
— Пришли за мной машину… — попросила Фрэнки мертвым от усталости голосом.
— Где ты? — взволнованно спросил Сантино. — Реr аmоr di Dio… Я едва не сошел с ума от беспокойства!
— Ты действительно не слишком умело изменяешь жене, Сантино… Думаю, твоя жизнь станет легче после развода, — равнодушно проговорила Фрэнки.
— Пожалуйста, скажи, где ты, — яростно повторил Сантино.
…Лимузин остановился перед ней десять минут спустя.
— Мы обыскали весь аэропорт, — сказал шофер, усаживая Фрэнки на заднее сиденье. — Синьор Витале был в отчаянии от вашего исчезновения.
Когда дверца лимузина захлопнулась, Фрэнки с удивлением обнаружила, что радом с ней разместилась огромная плюшевая медведица, наряженная в клетчатое платье с оборками и — о ужас! — баюкающая в лапах миниатюрного плюшевого медвежонка. Медвежонок выглядел таким же несчастным, как Фрэнки. Прощальный подарок из Милана, кричащий о безусловной вере Сантино, что у нее нет и не было вкуса, что она нимало не повзрослела. Медведица с ребенком!
Очевидно, она полная дура. Она не понимала, как Сантино мог страстно любить ее всего три ночи назад, а затем сразу же вернуться к Мелине. И сейчас она не может представить, как сказать ему, что носит его ребенка…
— Я думал, что потерял тебя… никогда в жизни так не пугался, — простонал Сантино, прижимая ее к груди. — Никогда не поступай со мной так.
— У меня не будет больше такой возможности, — отсутствующим голосом напомнила она.
Сантино усадил ее в удобное кресло в спальне. Фрэнки пристально посмотрела на него. Он выглядел измученным. Никогда она не замечала, чтобы несколько часов могли так изменить человека. Галстук был наполовину развязан, верхние пуговицы шелковой рубашки расстегнуты, открывая грудь. Ему не помешало бы побриться. Он был бледен как смерть, глаза потемнели от муки и напряжения.
— Ты лгал мне… никогда не думала, что ты способен на такое, — проговорила Фрэнки, нервно смеясь.
Сантино нахмурился.
— Разве я лгал тебе?
— Ты не сказал мне правду, кто такая Мелина.
— Я совершенно забыл, что Мелина — та женщина, которую ты видела со мной в Кальяри пять лет назад… Не думал, что ты узнаешь ее… Когда ты увидела нас, между мной и Мелиной все было кончено.
— И ты всерьез рассчитываешь, что я поверю тебе? — в отчаянии прошептала Фрэнки.
— Возможно, мне следует начать с самого начала. В восемнадцать лет Мелина была подружкой моего брата… его прикрытием, если угодно, — с грустью прибавил Сантино. — Потому что Рико был гомосексуалистом.
— Гомосексуалистом? — Пораженная, Фрэнки широко открыла глаза.
— Мои родители не воспринимали его таким, каким он был. Они отчаянно хотели, чтобы он женился. Они обожали Мелину, а она обожала Рико. Но у него не было ни малейшего намерения жениться на ней. Когда он погиб, Мелина вместе с моей матерью начала обожествлять его, — хмуро проговорил Сантино. — Со временем моя мать решила, что Мелина будет превосходной женой для меня, но я не проявил к ней интереса. Она воспылала страстью ко мне… возможно, из-за того, что я очень похож на своего покойного брата.
— А в тот день, когда я увидела тебя с ней в Кальяри?
Сантино сжался.
— Мелина прилетела на Сардинию якобы встретиться с подругами. Она зашла ко мне в банк, и я решил пригласить ее в мою квартиру на ленч. Все шло совершенно невинно, пока она не бросилась на меня в лифте… но я совершенно не собирался отвечать на это приглашение, — откровенно признался он. — Не помешай ты, я бы лег с ней в постель… после шести месяцев нашего брака я был так истерзан неудовлетворенной страстью к тебе, что пошел бы на что угодно, лишь бы убить эту боль!
Фрэнки была совершенно сбита с толку его признанием. Она никогда не понимала, даже когда он прямо говорил о своих чувствах, каких трудов ему стоило противостоять искушению сделать их брак настоящим. Видит Бог, она желала этого, но у него хватило мудрости сохранять дистанцию. В то время она не смогла бы удержать его интерес, и он быстро устал бы от ее незрелого, детского обожания.
— В таком случае я бы просто использовал Мелину, а она заслуживает большего. В тот день я погнался за тобой и без всяких объяснений оставил ее стоять в холле. Очень не скоро она смогла простить меня за это. Сейчас мы встречаемся исключительно как друзья…
— «Друзья»… У тебя это очень растяжимое понятие…
— Я встретил Мелину на конференции, — сухо сообщил Сантино. — Совсем недавно она обручилась с одним банкиром, а сейчас прилетела со мной в Рим, чтобы объявить о помолвке.
Фрэнки была потрясена. Все ее подозрения испарились, и она почувствовала себя в крайне глупом и неловком положении.
— Сегодня утром мне звонила мать. — Сантино проницательно посмотрел на побледневшее лицо Фрэнки. — Лет десять она не говорила о своей любви ко мне.
— Невероятно. — Фрэнки была совершенно сбита с толку этим заявлением.
— Она никогда не сможет смириться со смертью моего брата, но сегодня вдруг осознала потребность сообщить, как счастлива, что один из ее сыновей жив и здоров.
— Боже! — воскликнула Фрэнки.
— Маму удивила новость о помолвке Мелины. Она сожалела, что была несправедлива к тебе. Вот такой необычный был у нас разговор.
Воцарилось долгое молчание
— Почему ты не попытался аннулировать наш брак?.. — наконец проговорила Фрэнки.
— Я не встретил женщину, на которой захотел бы жениться. А ты всегда была для меня идеалом.
Фрэнки медленно повернулась к нему.
— Идеалом?
Сантино улыбнулся.
— Не проси меня объяснять, как и почему я люблю тебя, саra miа. Я знаю только, что люблю…
Она не в силах была поверить нежным словам, которые он произнес с такой неподдельной искренностью.
Блестящие глаза Сантино смотрели на нее с обожанием.
— Ни одна женщина не трогала мое сердце так сильно. Только сейчас я понял, как обидел тебя…
Фрэнки подалась вперед, нежно приникнув к нему. Вся дрожа, она положила голову ему на плечо, ее глаза наполнились слезами счастья.
— Нет, ты был нужен мне, У меня не было ничего другого, — честно призналась она. — И когда ты обнимаешь меня, я чувствую, будто вернулась домой.
— Сегодня я боялся, что ты больше не вернешься домой, — дрогнувшим голосом признался Сантино. Его руки крепче сомкнулись вокруг нее, словно он до сих пор боялся поверить, что худшее позади, что самое лучшее скоро придет. — Ты так быстро сбежала от меня пять лет назад… Тогда я уверял себя, что это к лучшему, но, боюсь, не переживу, если это случится снова…
— С каждым днем я люблю тебя все больше, — прошептала Фрэнки охрипшим голосом.
— Но пять лет назад ты сбежала. Ты порвала все связи между нами. Не раздумывала. Не вернулась домой, чтобы поговорить со мной. Ты просто села на самолет. Ты не писала. Сколько раз у меня возникало искушение найти тебя, но я знал: тебе требовалась свобода, чтобы повзрослеть, тем не менее оставить тебя было самым трудным делом моей жизни.
— Я никогда не думала, что ты можешь испытывать подобные чувства.
— Я не мог прекратить наш брак, не дав нам еще один шанс. У меня были невероятно большие надежды, и едва я увидел тебя в Ла-Рокка, неистовое желание вспыхнуло снова…
— А потом на пути встало бесчестное поведение Деллы.
— Но для меня по-прежнему оставалась невыносимой мысль отвернуться от тебя, — признался Сантино. — Я пообещал себе, что через три недели излечусь от своего безумно го влечения к тебе.
— Сначала и у меня была та же цель. — Фрэнки осторожно развязала его галстук и отбросила в сторону. — Но ничего не получилось.
— Нет… Я привязывался к тебе все больше и больше…
— Ты говорил, что, если получишь наслаждение в постели, это еще не означает, что полюбишь…
Сильной рукой Сантино сжал неуверенные пальцы, лежащие на его груди. Решительный взгляд пронзил ее.
— Не означает и обратное. Даже если бы я никогда больше не смог заняться любовью с тобой, не перестал бы любить.
— Но этими словами ты очень обидел меня.
— Я не хотел, чтобы ты ошиблась в своих чувствах ко мне… Я хотел дать тебе время снова узнать меня и убедиться, что твои чувства настоящие. Я не мог рисковать — боялся, что однажды ты проснешься и решишь, что слишком молода, чтобы связывать себя браком, вернее сохранять брак со своим первым любовником…
Фрэнки была глубоко тронута тем, что Сантино был так неуверен в своих чувствах.
— Прости, но ты — единственный мужчина, которого я когда-либо желала.
Сантино слегка покраснел.
— Приятно слышать…
— Я знаю… ты — собственник. И я тоже.
— До отъезда в Милан… — Сантино напрягся и тревожно взглянул на нее, — я не знал, расстроена ты из-за того, что, возможно, беременна, или из-за того, что, возможно, нет.
— Ты мог бы сказать мне сразу, что больше не хочешь развода, — вспыхнула Фрэнки.
— Мне было нужно, чтобы ты приняла собственное решение о том, что ты сама хочешь… но я всеми силами пытался показать свою любовь… Вспомни, как хорошо нам было во время наших прогулок по Риму.
— Я боялась, что ты стараешься только из-за моей возможной беременности.
— Ты понимаешь, что это не так? — Сантино наклонился и жадно приник к ее губам. Поцелуй был долгим и нежным, и Фрэнки задрожала от страсти. — Но я, привыкнув к мысли, что скоро стану отцом, немного расстроился после твоего сообщения… Хотя, возможно, это к лучшему. Тебе всего двадцать один. У нас предостаточно времени.
— Наш ребенок появится на свет к Рождеству, — шепотом призналась Фрэнки.
Сантино был ошеломлен.
— Повтори еще раз…
Улыбка восторга озарила лицо Сантино. И он запечатлел жаркий поцелуй на ее губах.
Фрэнки запылала румянцем, когда он, выразительно глядя на нее, потянул ее к постели.
— Я обнаружила медведицу в лимузине, — проговорила она.
— Мы назовем ее Флора… она будет присматривать за твоим медвежонком. Я планировал с ее помощью улучшить твое настроение и предложить попробовать еще раз, если ты действительно хочешь малыша.
— Что бы ты сделал, если бы я действительно украла все эти деньги? — задумчиво спросила Фрэнки.
— Я бы постарался оправдать тебя. Я не мог допустить возможности потерять тебя по окончании трех недель. Я слишком люблю тебя, рicсоlа mia. — Оценив проницательным взглядом тревогу, все еще заметную на ее лице, Сантино прибавил: — Я могу позаботиться о твоей матери, но на этот раз ей придется быть скромнее в своих желаниях…
— Нет… будет несправедливо, если ты снова станешь содержать ее, — запротестовала Фрэнки, совершенно уверенная, что Делла вполне способна зарабатывать на жизнь собственным трудом и всякое другое решение будет сродни награде за ее бесчестность.
— Позволь мне на этот раз решать, что справедливо, а что нет, — пробормотал Сантино, восхищенный блеском в глазах Фрэнки. — Я вполне буду отомщен, когда увижу реакцию Деллы на новость о том, что она скоро станет бабушкой!
Поскольку в этот момент он снова горячо поцеловал Фрэнки, ее способность спорить существенно пострадала. Ее трепетное тело прижалось к его жаркому телу, и она запылала, движимая первобытной потребностью скрепить их любовь самой крепкой печатью.
— Хэл очень любит детей, — проговорила Делла, когда ее третий муж, твердый как скала, немолодой владелец ранчо из Техаса, ловко взял на руки внука и заворковал, чтобы развеселить его. — И… посмотрев на него, мы могли бы завести своего малыша.
При этой неожиданной новости глаза Фрэнки широко открылись.
Мать покраснела и неуверенно взглянула на дочь.
— Я знаю, что с тобой была совершенно беспомощной, но Хэл думает, что сейчас я справлюсь намного лучше, потому что поможет он и потому что я стала взрослей.
Хэл неплохо зарабатывал, но считал праздность пороком и очень любил то, что называл «простой жизнью». Делле пришлось пожертвовать многим, чтобы отвечать стандартам Хэла, но она сделала это с удивительной готовностью. Фрэнки наконец признала, что мать была глубоко несчастной женщиной, которая пыталась заполнить безделушками внутреннюю пустоту. Сейчас новая любовь и новый стиль жизни с мужчиной, на которого можно положиться, давали ей шанс начать все заново.
Забрав своего сына из рук Хэла, Сантино отошел с ним в другой конец комнаты. На его лице мелькнула тревога.
— Думаю, Марко пора удалиться с праздника… Как ты полагаешь?
Фрэнки протянула руки, чтобы взять своего малыша, и взглянула на его маленькое сонное личико, на шелковые опахала черных ресниц, на слипающиеся глазки, такие же зеленые, как ее собственные.
— Да… он заслуживает покоя и сна.
Но потребовалось еще полчаса, чтобы все собравшиеся родственники могли пожелать ему спокойной ночи. Джино Капарелли и Альваро Витале были заняты беседой. Двоюродные бабки Фрэнки, сначала нервничавшие из-за того, что покинули деревню и проделали весь путь до замка, где Сантино и Фрэнки решили провести крещение, сейчас были счастливы поболтать с двумя пожилыми дамами, родственницами Сантино.
— Он такой милый… — вздохнула Соня Витале. Ее лицо смягчилось при виде сонного внука.
Фрэнки улыбнулась. Нескрываемое обожание, с которым ее свекровь относилась к внуку, смел преграды между двумя женщинами.
С восторженным удивлением Сантино наблюдал, как Делла побежала принести бокал вина для Хэла.
— Когда ты настаивала, чтобы твоя мать покинула дом и нашла работу, я беспокоился о тебе, саrа miа, Я думал, она никогда непростит тебя за такую жесткость, но это по шло ей на пользу. Она стала совершенно другой женщиной.
— Она даже подумывает завести ребенка, — улыбнувшись, поделилась новостью с мужем Фрэнки.
После секундного молчания Сантино разразился смехом.
— Есть здравый смысл в ее решении, — заметил он. — Если она родит, Хэл освободит ее от некоторых обязанностей на ранчо!
Сантино и Фрэнки вместе уложили сына спать в уютной колыбельке.
Фрэнки вспоминала первый благодатный год их брака. Мэт нашел другого партнера для экскурсионного агентства. Ее беременность протекала легко, и Марко родился почти без осложнений. Радость общения с малышом еще больше сблизила ее с Сантино. Он обожал сына. Большую часть выходных они проводили на Сардинии.
— Ты счастлива? — нежно спросил Сантино, когда они вышли в коридор.
Фрэнки взглянула в его бездонные, милые глаза и внезапно почувствовала слабость в коленях.
— Безумно счастлива. Когда в шестнадцать лет поймала тебя в свои сети, я знала, что делаю!
— А я не мог понять, что нашло на меня, — признался Сантино. — Но невероятно рад, что угодил в эти твои сети…