Страница:
Полли как стояла, склонившись над кроваткой, так и застыла.
— Тебе повезло, что я заглянул к Луису и задержался здесь. Иначе мы бы разминулись, — мимоходом добавил Рауль.
Когда они выходили из дома, Полли поймала внимательный взгляд Рауля.
— Должна тебя предупредить. Я очень-очень давно не садилась на лошадь.
— Ну, навык никуда не девается, — бодрым голосом «успокоил» ее Рауль. — Пару часов в седле, и ты удивишься, как могла так долго не ездить верхом.
Пару часов?! Полли пришла в неописуемый ужас. Рауль тем временем уже тормозил у конюшен. В дверях появился Патрик и застыл при виде Рауля.
— Не ожидал увидеть тебя здесь в столь ранний час, Патрик. Полли решила составить мне компанию этим утром.
— Я буду в офисе, если вдруг понадоблюсь. — Патрик так и не рискнул взглянуть на Полли.
Она не могла сдвинуться с места, а конюхи уже выводили под уздцы двух лошадей: огромного черного жеребца и грациозную крапчатую гнедую кобылу. Полли знала, что кличка жеребца — Волк.
Рауль нахлобучил на голову Полли тяжеленную шляпу и застегнул ремешок под подбородком. Затем протянул ей какой-то странный стеганый балахон.
— Это должно защитить тебя, поскольку ты упомянула, что давно не сидела в седле… Я не хочу, чтобы ты ушиблась, если вдруг упадешь. — С этими словами он напялил на нее балахон и застегнул. Одеяние оказалось тяжелым, как кольчуга.
Рауль резко подхватил Полли и усадил ее в седло. Полли в ужасе сгорбилась и цепко схватилась за гнедую гриву.
— Я не умею ездить верхом… Рауль, ты слышишь меня?! Я не умею! — закричала Полли в отчаянии и заплакала.
— Я знаю, — спокойно ответил Рауль, подтягивая стремена. — Ну не полный же я идиот, чтобы не догадаться.
— Ты з-з-знаешь? — ахнула Полли, завороженно наблюдая, как Рауль легко взлетел в седло.
— Полли, как я мог не понять? Я наблюдал за тобой вчера, когда ты пришла на конюшни. Ты совершенно не умеешь обращаться с лошадьми. Ты иногда даже не понимала, о чем я говорю. — Голос Рауля был сухим и сердитым.
Лицо Полли сделалось пунцовым.
— Я думала, ты сочтешь меня совсем уж никчемной, если выяснится, что я еще и на лошади не умею ездить.
— Полли, ты совсем не знаешь мужчин, — насмешливо произнес Рауль. — Да любой из нас просто счастлив, если ему удастся продемонстрировать свое превосходство над женщиной хоть в чем-нибудь.
— Вчера вечером я сказала Патрику, что не умею ездить… И он предложил обучить меня сегодня утром хотя бы основам, — со смущенным видом призналась Полли. — Теперь я понимаю, что зря скрыла это от тебя.
Рауль бросил на нее убийственный взгляд. Его выразительное мужественное лицо посуровело.
— Дьявол! Что-то в этом роде я подозревал. Запомни раз и навсегда: я запрещаю тебе вступать в какие-либо отношения с моими служащими без моего ведома.
— Какие отношения?..
— Я запрещаю тебе также находиться в компании Патрика Гормана без присутствия третьего лица.
Полли была оскорблена до глубины души.
— Но это несправедливо! Смешно, в конце концов! Какого «третьего лица»? Дуэньи?
— Если ты ослушаешься меня, я его уволю. Разговор окончен.
И тут же, как ни в чем не бывало, стал поправлять ее посадку на лошади, сказав, что она сидит в седле, как мешок с картошкой. Последовавший за этим первый урок верховой езды потребовал от Полли полного внимания и самодисциплины. Она заставила себя на время забыть о неприятном разговоре и сосредоточиться на инструкциях Рауля.
Наконец Рауль вывел гнедую со всадницей на лужайку.
— Для новичка — очень даже неплохо, — с ноткой уважения похвалил он.
Сердце Полли радостно екнуло, но она тут же осадила себя. Менее часа назад Рауль разговаривал с ней, как восточный падишах, считающий женщину низшим существом.
Вдруг Полли заметила, что красивое лицо мужа на-
хмурилось и он вскочил на своего жеребца. К ним приближался всадник — пожилой мужчина с пышными седыми усами, одетый в старомодное пончо и шляпу с широкими полями.
Рауль поприветствовал его по-испански.
— Мой дед — Фиделио Наварро. — Тон Рауля был сухим и лишенным каких-либо эмоций.
Когда пожилой мужчина заговорил, его тон был таким же сдержанным, как у Рауля. Полли смотрела на них с огорчением. Рауль и его дед относились друг к другу как случайные знакомые — предельно формально и сухо.
С приветливой улыбкой Полли протянула руку пожилому человеку. После секундного колебания Фиделио Наварро подъехал ближе и быстро пожал ее.
— Мне было бы очень приятно, если бы вы приехали и познакомились с нашим сыном Луисом.
— Он не говорит по-английски, — холодно заметил Рауль.
Не решаясь взглянуть ему в лицо, уверенная, что он разозлился за это непрошеное вмешательство, Полли решительно вскинула подбородок.
— Тогда переведи, пожалуйста, мое приглашение. Не мог бы ты также сказать ему, что у меня нет ни родителей, ни дедушки с бабушкой, о чем я очень сожалею, но мне очень хочется, чтобы он дал Луису шанс узнать своего прадедушку.
Повисло минутное молчание, затем Рауль заговорил по-испански. Фиделио посмотрел в молящие глаза Полли и что-то ответил.
— Он благодарит тебя за доброту и великодушное приглашение, — деревянным тоном произнес Рауль. —Сказал, что обдумает твои слова.
Но глаза старого человека сказали ей намного больше, чем сухой перевод Рауля. В потухших глазах мелькнул свет, чуть-чуть разгладились складки в уголках неулыбчивого рта. Не обменявшись больше ни одним словом, всадники разъехались в разные стороны. Полли услышала шипящий звук, вырвавшийся из груди Рауля.
— Черт возьми! Кто позволил тебя вмешиваться в то, что тебя не касается? — проскрежетал Рауль. — Ты думаешь, я не приглашал его к себе домой? Много раз, и всегда безуспешно!
— Если ты всегда так смотришь и так разговариваешь с ним, то не мудрено. Может, он думает, что ты зовешь его только из вежливости, а вовсе не стремишься по-настоящему сблизиться с ним… — Полли даже удивилась, как это у нее хватило смелости озвучить свои предположения. — И ты, и твой дед слишком боитесь уступить, считая, что потеряете свое лицо, боитесь искренне поговорить друг с другом.
— Я вообще ничего не боюсь! Да как ты смеешь…
— Я делаю это ради Луиса, — солгала Полли, хотя прежде всего думала о Рауле. Она была уверена, что муж очень хочет наладить отношения с дедом. — Ни у тебя, ни у меня нет близких, которые могли бы стать семьей Луиса.
— Что я знаю о семье вообще? — проворчал Рауль и пришпорил Волка.
— А я? — горько прошептала Полли, вспомнив свое безрадостное детство под строжайшим контролем и давлением отца. — Но сейчас мы — семья и должны научиться ею быть!
— Семья? Мы? — нахмурившись, переспросил Рауль. — Впрочем, ты права.
Объявив Полли, что после обеда они уедут ни виллу, Рауль оставил ее. Она приняла горячую ванну, чтобы успокоить ноющие мышцы. Полли очень устала от того, что их взаимоотношения с Раулем напоминают «американские горки» — вверх-вниз, хорошо-плохо, любовь-ненависть.
Но теперь Полли понимала, что характер Рауля сформировался в очень непростых условиях, в которых прошли его детство и юность. Сын любовницы Эдуарде Зафортезы, маленький Рауль был разменной картой в сложных взаимоотношениях между Эдуарде, Пилар и Иоландой. Безусловно, за спиной Эдуарде Пилар была всеми презираема и отвергаема. Можно представить, как все это отражалось на жизни маленького мальчика! Пока отец не усыновил его официально, в жизни ребенка не было ничего стабильного и надежного.
После смерти матери он стал яблоком раздора в разваливающемся браке его отца. Видимо, уже тогда Рауль сделал для себя вывод, что в браке дети — орудие шантажа. Когда он бросил ей эти слова в одном из споров, она не поняла их подоплеки. Полли вспомнила и их разговор о «подходящей матери» для его ребенка. Она не представляла тогда, какой чувствительной струны коснулась…
Наконец она начала понимать мужчину, которого полюбила, но от этого ее тревоги и страхи лишь усилились. Жизненное кредо Рауля — никаких эмоциональных привязанностей, грозящих его душевному спокойствию. Это заметно не только по его холодности с многочисленными женщинами, но и по отношениям с родным дедом. Он просто не хочет рисковать, чтобы потом не пришлось страдать. Полли с горечью подумала, что только с Луисом он дает волю своим чувствам. Он любит сына глубоко и беззаветно, давая выход нерастраченной любви.
А значит, ее мечты несбыточны. Рауль никогда не полюбит ее. Если она хочет сохранить их брак, то должна принимать вещи такими, как они есть, и не ждать от Рауля больше, чем он может ей дать.
С элегантной небрежностью развалившись в плетеном кресле, Рауль внимательно наблюдал за Полли, которая с нескрываемым восхищением следила за танцорами, исполняющими прямо на песке народные танцы. Под все убыстряющийся ритм тамбуринов танцовщица и ее партнер выполняли па с невероятным мастерством. — Я знал, что тебе понравится, — пробормотал Рауль с ленивым удовлетворением. — Именно поэтому я и пригласил их.
Встретившись с пристальным взглядом топазовых глаз, Полли, как всегда, покраснела. Рауль взял ее руку в свою, и этого прикосновения было достаточно, чтобы тело Полли отреагировало немедленно. За последние двенадцать дней она научилась ценить каждый час, проведенный вместе, каждое утро, когда она просыпалась в его объятиях. Полли со страхом ждала возвращения на ранчо, ведь приближался уикенд, когда должна состояться фиеста. Но сейчас они были только вдвоем, отрезаны от всего мира, и Полли была счастлива.
Рауль много звонил по телефону, пользовался компьютером и факсом, чтобы вести дела прямо с виллы. Но все-таки он был с ней. Муж выглядел расслабленным и довольным, как когда-то в Вермонте. Они много разговаривали, он интересовался ее мнением, шутил, был нежным и внимательным, а занятия любовью только углубляли их отношения.
Танец тем временем достиг своей кульминации. Полли удивилась, когда к танцующей паре присоединилась еще одна женщина. Неистово виляя бедрами, она оттеснила партнершу и с триумфальным видом заняла ее место рядом с мужчиной. Полли разочаровал столь неромантический финал.
Поблагодарив танцоров, Полли и Рауль вошли в дом и на цыпочках зашли взглянуть на Луиса, посапывающего в своей кроватке. Рауль обвил рукой талию Полли.
— Он особенный, — охрипшим от нежности голосом прошептал Рауль.
— Конечно… он же твой, — поддразнила его Полли. — Поэтому он самый умный, самый красивый, самый-самый… на всей планете.
— Но ты же согласна со мной. — Рауль медленно привлек ее к себе и жадно поцеловал в мягкие, податливые губы. Тело Полли лихорадочно затрепетало от предвкушения.
Рауль подхватил ее на руки и понес в спальню. Бережно опустив свою ношу на кровать, он сел рядом и стал внимательно изучать ее тело своими неповторимыми глазами, излучающими бесстыдное и откровенное желание. Ну, разве может Рауль заниматься с ней любовью каждый день и каждую ночь с ненасытной страстью и при этом думать о другой женщине?
Он начал раздевать ее с дразнящей медлительностью, вещичка за вещичкой, целуя и лаская каждый миллиметр открывающегося его взору тела. И вот уже полностью обнаженная Полли затрепетала в его руках.
Когда долгое время спустя на смену страсти пришли насыщение и нега, Рауль, рассеянно накручивая на палец ее локон, вдруг попросил:
— Расскажи мне, как ты влюбилась в первый раз. Полли посмотрела на него удивленно. Рауль никогда не задавал подобных вопросов. Да и сам этот вопрос-просьба был каким-то неловким. Что она могла рассказать? Один неудачный роман и одно совсем короткое увлечение — вот и весь ее любовный опыт.
— Зачем тебе?
— Простое любопытство. — Он пожал обнаженными бронзовыми плечами. — Я хочу знать, что ты чувствовала с ним.
— Как-то днем он заманил меня к себе домой и объявил, что это мой счастливый день. Услышав мое «нет», он пришел в страшную ярость и стал оскорблять меня.
— Все юнцы только и думают, как затащить девушку в постель.
— Тебе было столько же, когда ты и Мелина… Я хотела сказать… — Полли была готова откусить себе язык за эти слова. Увидев, как сузились глаза Рауля, она покраснела. — Ну, она однажды упомянула, что в юности у вас был роман.
— Упомянула, значит? — Густые черные ресницы притушили блеск глаз, чувственные губы сжались в тонкую линию.
Полли отвела взгляд. Молчание тревожило ее больше, чем ожидаемое подтверждение.
— Мы возвращаемся домой в пятницу утром, — объявил Рауль.
— Но фиеста… — простонала Полли, разрываясь между облегчением и тревогой. — Нужно сделать столько вещей, а я еще даже не начинала.
— Не волнуйся. Фиеста организуется уже так много лет, что мои служащие справятся с этим без проблем. —Рауль перекатился на спину, увлекая Полли за собой. Его пристальный взгляд заставил ее покраснеть. — Я говорил тебе когда-нибудь, как выразительны твои потрясающие голубые глаза? — спросил он охрипшим голосом. — Ты знаешь, что закрываешь глаза каждый раз, когда я целую тебя?
Неожиданно Рауль поцеловал ее. Тело, избалованное его ласками, немедленно воспламенилось в ожидании удовлетворения того неистового, лихорадочного голода, который немедленно вытеснил из ее головы все мысли.
Утром в день их отъезда с виллы Полли, как всегда, проснулась в одиночестве. Она привыкла к этому, потому что удержать Рауля в постели после того, как насту-
пил рассвет, было практически невозможно. В Венесуэле принято вставать на рассвете, а затем днем, в самую жару, делать двухчасовой перерыв на отдых.
Стараясь не грустить из-за того, что их пребывание в этом райском уголке подошло к концу, Полли направилась в душ. Порывшись в платяном шкафу, содержимое которого значительно пополнилось за эти две недели, Полли остановила свой выбор на зеленой короткой юбке и топе.
Она заглянула в комнату Луиса и улыбнулась, обнаружив пустую кроватку. Наверняка Рауль взял Луиса, и теперь малыш наблюдает за работой отца и внимает их односторонней беседе.
Полли подошла к двери комнаты, которую Рауль превратил во временный офис, и услышала голос мужа.
— …скучно? — произнес Рауль игривым тоном. — Это в медовый-то месяц, Мелина? — Затем добавил с иронией: — В эти дни я даже думаю по-английски.
Полли застыла на месте. Ее сердце билось с неистовой силой, отдаваясь в голове и ушах. Молчание за дверью становилось невыносимым. Полли не удержалась и заглянула в щелку. Рауль стоял спиной к двери, широкие плечи напряжены под легким кремовым пиджаком, тонкие смуглые пальцы беззвучно выбивают марш на полированной поверхности стола.
— Конечно, я ценю твою преданность, Мелина, — низким, чувственным голосом произнес Рауль. — Я тоже жду нашей встречи… Нет, думаю, это будет нетрудно. Я пока не на цепи, правда?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Тебе повезло, что я заглянул к Луису и задержался здесь. Иначе мы бы разминулись, — мимоходом добавил Рауль.
* * *
Когда они выходили из дома, Полли поймала внимательный взгляд Рауля.
— Должна тебя предупредить. Я очень-очень давно не садилась на лошадь.
— Ну, навык никуда не девается, — бодрым голосом «успокоил» ее Рауль. — Пару часов в седле, и ты удивишься, как могла так долго не ездить верхом.
Пару часов?! Полли пришла в неописуемый ужас. Рауль тем временем уже тормозил у конюшен. В дверях появился Патрик и застыл при виде Рауля.
— Не ожидал увидеть тебя здесь в столь ранний час, Патрик. Полли решила составить мне компанию этим утром.
— Я буду в офисе, если вдруг понадоблюсь. — Патрик так и не рискнул взглянуть на Полли.
Она не могла сдвинуться с места, а конюхи уже выводили под уздцы двух лошадей: огромного черного жеребца и грациозную крапчатую гнедую кобылу. Полли знала, что кличка жеребца — Волк.
Рауль нахлобучил на голову Полли тяжеленную шляпу и застегнул ремешок под подбородком. Затем протянул ей какой-то странный стеганый балахон.
— Это должно защитить тебя, поскольку ты упомянула, что давно не сидела в седле… Я не хочу, чтобы ты ушиблась, если вдруг упадешь. — С этими словами он напялил на нее балахон и застегнул. Одеяние оказалось тяжелым, как кольчуга.
Рауль резко подхватил Полли и усадил ее в седло. Полли в ужасе сгорбилась и цепко схватилась за гнедую гриву.
— Я не умею ездить верхом… Рауль, ты слышишь меня?! Я не умею! — закричала Полли в отчаянии и заплакала.
— Я знаю, — спокойно ответил Рауль, подтягивая стремена. — Ну не полный же я идиот, чтобы не догадаться.
— Ты з-з-знаешь? — ахнула Полли, завороженно наблюдая, как Рауль легко взлетел в седло.
— Полли, как я мог не понять? Я наблюдал за тобой вчера, когда ты пришла на конюшни. Ты совершенно не умеешь обращаться с лошадьми. Ты иногда даже не понимала, о чем я говорю. — Голос Рауля был сухим и сердитым.
Лицо Полли сделалось пунцовым.
— Я думала, ты сочтешь меня совсем уж никчемной, если выяснится, что я еще и на лошади не умею ездить.
— Полли, ты совсем не знаешь мужчин, — насмешливо произнес Рауль. — Да любой из нас просто счастлив, если ему удастся продемонстрировать свое превосходство над женщиной хоть в чем-нибудь.
— Вчера вечером я сказала Патрику, что не умею ездить… И он предложил обучить меня сегодня утром хотя бы основам, — со смущенным видом призналась Полли. — Теперь я понимаю, что зря скрыла это от тебя.
Рауль бросил на нее убийственный взгляд. Его выразительное мужественное лицо посуровело.
— Дьявол! Что-то в этом роде я подозревал. Запомни раз и навсегда: я запрещаю тебе вступать в какие-либо отношения с моими служащими без моего ведома.
— Какие отношения?..
— Я запрещаю тебе также находиться в компании Патрика Гормана без присутствия третьего лица.
Полли была оскорблена до глубины души.
— Но это несправедливо! Смешно, в конце концов! Какого «третьего лица»? Дуэньи?
— Если ты ослушаешься меня, я его уволю. Разговор окончен.
И тут же, как ни в чем не бывало, стал поправлять ее посадку на лошади, сказав, что она сидит в седле, как мешок с картошкой. Последовавший за этим первый урок верховой езды потребовал от Полли полного внимания и самодисциплины. Она заставила себя на время забыть о неприятном разговоре и сосредоточиться на инструкциях Рауля.
Наконец Рауль вывел гнедую со всадницей на лужайку.
— Для новичка — очень даже неплохо, — с ноткой уважения похвалил он.
Сердце Полли радостно екнуло, но она тут же осадила себя. Менее часа назад Рауль разговаривал с ней, как восточный падишах, считающий женщину низшим существом.
Вдруг Полли заметила, что красивое лицо мужа на-
хмурилось и он вскочил на своего жеребца. К ним приближался всадник — пожилой мужчина с пышными седыми усами, одетый в старомодное пончо и шляпу с широкими полями.
Рауль поприветствовал его по-испански.
— Мой дед — Фиделио Наварро. — Тон Рауля был сухим и лишенным каких-либо эмоций.
Когда пожилой мужчина заговорил, его тон был таким же сдержанным, как у Рауля. Полли смотрела на них с огорчением. Рауль и его дед относились друг к другу как случайные знакомые — предельно формально и сухо.
С приветливой улыбкой Полли протянула руку пожилому человеку. После секундного колебания Фиделио Наварро подъехал ближе и быстро пожал ее.
— Мне было бы очень приятно, если бы вы приехали и познакомились с нашим сыном Луисом.
— Он не говорит по-английски, — холодно заметил Рауль.
Не решаясь взглянуть ему в лицо, уверенная, что он разозлился за это непрошеное вмешательство, Полли решительно вскинула подбородок.
— Тогда переведи, пожалуйста, мое приглашение. Не мог бы ты также сказать ему, что у меня нет ни родителей, ни дедушки с бабушкой, о чем я очень сожалею, но мне очень хочется, чтобы он дал Луису шанс узнать своего прадедушку.
Повисло минутное молчание, затем Рауль заговорил по-испански. Фиделио посмотрел в молящие глаза Полли и что-то ответил.
— Он благодарит тебя за доброту и великодушное приглашение, — деревянным тоном произнес Рауль. —Сказал, что обдумает твои слова.
Но глаза старого человека сказали ей намного больше, чем сухой перевод Рауля. В потухших глазах мелькнул свет, чуть-чуть разгладились складки в уголках неулыбчивого рта. Не обменявшись больше ни одним словом, всадники разъехались в разные стороны. Полли услышала шипящий звук, вырвавшийся из груди Рауля.
— Черт возьми! Кто позволил тебя вмешиваться в то, что тебя не касается? — проскрежетал Рауль. — Ты думаешь, я не приглашал его к себе домой? Много раз, и всегда безуспешно!
— Если ты всегда так смотришь и так разговариваешь с ним, то не мудрено. Может, он думает, что ты зовешь его только из вежливости, а вовсе не стремишься по-настоящему сблизиться с ним… — Полли даже удивилась, как это у нее хватило смелости озвучить свои предположения. — И ты, и твой дед слишком боитесь уступить, считая, что потеряете свое лицо, боитесь искренне поговорить друг с другом.
— Я вообще ничего не боюсь! Да как ты смеешь…
— Я делаю это ради Луиса, — солгала Полли, хотя прежде всего думала о Рауле. Она была уверена, что муж очень хочет наладить отношения с дедом. — Ни у тебя, ни у меня нет близких, которые могли бы стать семьей Луиса.
— Что я знаю о семье вообще? — проворчал Рауль и пришпорил Волка.
— А я? — горько прошептала Полли, вспомнив свое безрадостное детство под строжайшим контролем и давлением отца. — Но сейчас мы — семья и должны научиться ею быть!
— Семья? Мы? — нахмурившись, переспросил Рауль. — Впрочем, ты права.
* * *
Объявив Полли, что после обеда они уедут ни виллу, Рауль оставил ее. Она приняла горячую ванну, чтобы успокоить ноющие мышцы. Полли очень устала от того, что их взаимоотношения с Раулем напоминают «американские горки» — вверх-вниз, хорошо-плохо, любовь-ненависть.
Но теперь Полли понимала, что характер Рауля сформировался в очень непростых условиях, в которых прошли его детство и юность. Сын любовницы Эдуарде Зафортезы, маленький Рауль был разменной картой в сложных взаимоотношениях между Эдуарде, Пилар и Иоландой. Безусловно, за спиной Эдуарде Пилар была всеми презираема и отвергаема. Можно представить, как все это отражалось на жизни маленького мальчика! Пока отец не усыновил его официально, в жизни ребенка не было ничего стабильного и надежного.
После смерти матери он стал яблоком раздора в разваливающемся браке его отца. Видимо, уже тогда Рауль сделал для себя вывод, что в браке дети — орудие шантажа. Когда он бросил ей эти слова в одном из споров, она не поняла их подоплеки. Полли вспомнила и их разговор о «подходящей матери» для его ребенка. Она не представляла тогда, какой чувствительной струны коснулась…
Наконец она начала понимать мужчину, которого полюбила, но от этого ее тревоги и страхи лишь усилились. Жизненное кредо Рауля — никаких эмоциональных привязанностей, грозящих его душевному спокойствию. Это заметно не только по его холодности с многочисленными женщинами, но и по отношениям с родным дедом. Он просто не хочет рисковать, чтобы потом не пришлось страдать. Полли с горечью подумала, что только с Луисом он дает волю своим чувствам. Он любит сына глубоко и беззаветно, давая выход нерастраченной любви.
А значит, ее мечты несбыточны. Рауль никогда не полюбит ее. Если она хочет сохранить их брак, то должна принимать вещи такими, как они есть, и не ждать от Рауля больше, чем он может ей дать.
* * *
С элегантной небрежностью развалившись в плетеном кресле, Рауль внимательно наблюдал за Полли, которая с нескрываемым восхищением следила за танцорами, исполняющими прямо на песке народные танцы. Под все убыстряющийся ритм тамбуринов танцовщица и ее партнер выполняли па с невероятным мастерством. — Я знал, что тебе понравится, — пробормотал Рауль с ленивым удовлетворением. — Именно поэтому я и пригласил их.
Встретившись с пристальным взглядом топазовых глаз, Полли, как всегда, покраснела. Рауль взял ее руку в свою, и этого прикосновения было достаточно, чтобы тело Полли отреагировало немедленно. За последние двенадцать дней она научилась ценить каждый час, проведенный вместе, каждое утро, когда она просыпалась в его объятиях. Полли со страхом ждала возвращения на ранчо, ведь приближался уикенд, когда должна состояться фиеста. Но сейчас они были только вдвоем, отрезаны от всего мира, и Полли была счастлива.
Рауль много звонил по телефону, пользовался компьютером и факсом, чтобы вести дела прямо с виллы. Но все-таки он был с ней. Муж выглядел расслабленным и довольным, как когда-то в Вермонте. Они много разговаривали, он интересовался ее мнением, шутил, был нежным и внимательным, а занятия любовью только углубляли их отношения.
Танец тем временем достиг своей кульминации. Полли удивилась, когда к танцующей паре присоединилась еще одна женщина. Неистово виляя бедрами, она оттеснила партнершу и с триумфальным видом заняла ее место рядом с мужчиной. Полли разочаровал столь неромантический финал.
Поблагодарив танцоров, Полли и Рауль вошли в дом и на цыпочках зашли взглянуть на Луиса, посапывающего в своей кроватке. Рауль обвил рукой талию Полли.
— Он особенный, — охрипшим от нежности голосом прошептал Рауль.
— Конечно… он же твой, — поддразнила его Полли. — Поэтому он самый умный, самый красивый, самый-самый… на всей планете.
— Но ты же согласна со мной. — Рауль медленно привлек ее к себе и жадно поцеловал в мягкие, податливые губы. Тело Полли лихорадочно затрепетало от предвкушения.
Рауль подхватил ее на руки и понес в спальню. Бережно опустив свою ношу на кровать, он сел рядом и стал внимательно изучать ее тело своими неповторимыми глазами, излучающими бесстыдное и откровенное желание. Ну, разве может Рауль заниматься с ней любовью каждый день и каждую ночь с ненасытной страстью и при этом думать о другой женщине?
Он начал раздевать ее с дразнящей медлительностью, вещичка за вещичкой, целуя и лаская каждый миллиметр открывающегося его взору тела. И вот уже полностью обнаженная Полли затрепетала в его руках.
Когда долгое время спустя на смену страсти пришли насыщение и нега, Рауль, рассеянно накручивая на палец ее локон, вдруг попросил:
— Расскажи мне, как ты влюбилась в первый раз. Полли посмотрела на него удивленно. Рауль никогда не задавал подобных вопросов. Да и сам этот вопрос-просьба был каким-то неловким. Что она могла рассказать? Один неудачный роман и одно совсем короткое увлечение — вот и весь ее любовный опыт.
— Зачем тебе?
— Простое любопытство. — Он пожал обнаженными бронзовыми плечами. — Я хочу знать, что ты чувствовала с ним.
— Как-то днем он заманил меня к себе домой и объявил, что это мой счастливый день. Услышав мое «нет», он пришел в страшную ярость и стал оскорблять меня.
— Все юнцы только и думают, как затащить девушку в постель.
— Тебе было столько же, когда ты и Мелина… Я хотела сказать… — Полли была готова откусить себе язык за эти слова. Увидев, как сузились глаза Рауля, она покраснела. — Ну, она однажды упомянула, что в юности у вас был роман.
— Упомянула, значит? — Густые черные ресницы притушили блеск глаз, чувственные губы сжались в тонкую линию.
Полли отвела взгляд. Молчание тревожило ее больше, чем ожидаемое подтверждение.
— Мы возвращаемся домой в пятницу утром, — объявил Рауль.
— Но фиеста… — простонала Полли, разрываясь между облегчением и тревогой. — Нужно сделать столько вещей, а я еще даже не начинала.
— Не волнуйся. Фиеста организуется уже так много лет, что мои служащие справятся с этим без проблем. —Рауль перекатился на спину, увлекая Полли за собой. Его пристальный взгляд заставил ее покраснеть. — Я говорил тебе когда-нибудь, как выразительны твои потрясающие голубые глаза? — спросил он охрипшим голосом. — Ты знаешь, что закрываешь глаза каждый раз, когда я целую тебя?
Неожиданно Рауль поцеловал ее. Тело, избалованное его ласками, немедленно воспламенилось в ожидании удовлетворения того неистового, лихорадочного голода, который немедленно вытеснил из ее головы все мысли.
* * *
Утром в день их отъезда с виллы Полли, как всегда, проснулась в одиночестве. Она привыкла к этому, потому что удержать Рауля в постели после того, как насту-
пил рассвет, было практически невозможно. В Венесуэле принято вставать на рассвете, а затем днем, в самую жару, делать двухчасовой перерыв на отдых.
Стараясь не грустить из-за того, что их пребывание в этом райском уголке подошло к концу, Полли направилась в душ. Порывшись в платяном шкафу, содержимое которого значительно пополнилось за эти две недели, Полли остановила свой выбор на зеленой короткой юбке и топе.
Она заглянула в комнату Луиса и улыбнулась, обнаружив пустую кроватку. Наверняка Рауль взял Луиса, и теперь малыш наблюдает за работой отца и внимает их односторонней беседе.
Полли подошла к двери комнаты, которую Рауль превратил во временный офис, и услышала голос мужа.
— …скучно? — произнес Рауль игривым тоном. — Это в медовый-то месяц, Мелина? — Затем добавил с иронией: — В эти дни я даже думаю по-английски.
Полли застыла на месте. Ее сердце билось с неистовой силой, отдаваясь в голове и ушах. Молчание за дверью становилось невыносимым. Полли не удержалась и заглянула в щелку. Рауль стоял спиной к двери, широкие плечи напряжены под легким кремовым пиджаком, тонкие смуглые пальцы беззвучно выбивают марш на полированной поверхности стола.
— Конечно, я ценю твою преданность, Мелина, — низким, чувственным голосом произнес Рауль. — Я тоже жду нашей встречи… Нет, думаю, это будет нетрудно. Я пока не на цепи, правда?
ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ
— Ты по-прежнему выглядишь не очень хорошо. Тебе стоит прилечь, — заботливо произнес Рауль, помогая Полли подняться наверх по лестнице, когда они вернулись на ранчо.
— А как же фиеста? Все эти люди, которые приедут? — слабо бормотала Полли, стараясь незаметно отстраниться от Рауля.
— Сто лет она проходила без тебя, пройдет и сто первый, — поддразнил ее Рауль. — Ложись в кровать и отдыхай, пока не почувствуешь себя лучше. Это самое главное.
Боль не отпускала Полли всю дорогу домой. Подслушанный ею разговор Рауля с Мелиной Д'Агноло угнетал ее.
Полли рассеянно отметила, что холл и коридор ранчо украшены красивыми композициями из живых цветов, озабоченные слуги снуют взад-вперед, выполняя последние поручения перед началом празднества. Наверняка Рауль специально укладывает ее в постель, чтобы Мелина могла безраздельно царить на празднике!
Рауль заботливо усадил ее на кровать. Но раздираемая противоречивыми желаниями, Полли не могла сидеть и смотреть мужу в лицо. Она поднялась и подошла к окну.
— Как ты считаешь, у женатого мужчины должна быть любовница? — неожиданно для самой себя выпалила она.
Повисла тишина.
Полли обернулась и посмотрела на Рауля. Он выглядел озадаченным, между бровями залегла складка. Затем легкая улыбка зародилась в уголках его красивого рта.
— Если он не проводит в постели с женой столько же времени, сколько я с тобой!
— Я серьезно, Рауль.
— Только неблагоразумный и неблагородный мужчина пойдет на сторону. Мой категорический ответ — нет!
— Лучше развод, чем супружеская измена, — задумчиво проговорил он.
При мысли о разводе у Полли начались рези в животе. Она снова отвернулась к окну.
— Ты хочешь меня спросить о чем-то конкретном? — мягко проговорил Рауль.
— Нет. — Полли не могла начать этот разговор и поставить их брак под угрозу без неопровержимых доказательств.
— Мне кажется, тебя что-то угнетает… И это уже не в первый раз.
Застигнутая врасплох его догадкой, Полли сцепила дрожащие пальцы и промолчала. Она смотрела в окно, но ничего не видела.
Рауль подошел к ней вплотную и проследил за ее взглядом. Внизу Патрик Горман отдавал распоряжения рабочим, которые развешивали разноцветные лампочки на деревьях.
— Если бы я был ревнив, — с внезапным раздражением произнес Рауль, — я бы спустился вниз и убил его голыми руками за то, что ты смотришь на него.
Полли в замешательстве посмотрела на Рауля, затем снова в окно и только тогда заметила молодого человека.
— Я смотрела совсем не на него…
Рауль с излишней резкостью нажал кнопку, чтобы опустить жалюзи. Полли наблюдала за ним в полном недоумении. Рауль был охвачен неподдельным гневом. Не сказав больше ни слова, он выскочил из комнаты.
Да он ревнует! Ревнует к Патрику?! Как же она не догадалась об этом раньше? С той самой минуты, как он увидел ее весело болтающей с молодым англичанином, он запретил ей общаться с ним и даже пригрозил уволить Патрика. Но как он может ревновать ее к другому мужчине, если сам намерен продолжить свою любовную связь с Мелиной?
Неужели все мужчины таковы? Неужели они спохватываются и начинают ценить женщину, только когда другой мужчина проявит к ней интерес и выразит восхищение? А может, все гораздо проще? Полли теперь жена Рауля, читай, собственность, а свою собственность он привык оберегать. Цинизм не был свойственен ей, но в последнее время многое в ее жизни случалось впервые.
Полли присела на краешек кровати. Слез не было, но лицо оставалось белым, как мел. Интересно, Мелина для Рауля — просто многолетняя привычка или это настоящая любовь? В чем выражалась преданность, за которую Рауль благодарил ее по телефону? В том, что она терпеливо ждет, пока он снова с ней воссоединится? Неужели Рауль надеялся, что Полли не узнает об их связи?
Дверь в спальню снова открылась, и на пороге возник Рауль со странным выражением лица. Он протянул Полли руку, и вдруг его красивое смуглое лицо озарилось улыбкой.
— У нас гость, — многозначительно произнес он. — Мой дед здесь.
Фиделио Наварро стоял посреди огромного холла, сжимая в руках шляпу. Полли сбежала вниз по лестнице и расцеловала старика в обе щеки, как обычно целуют родственников. Фиделио улыбнулся и расслабился, пока Рауль с отстраненным видом переводил приветствие жены.
Полли пригласила Фиделио в детскую и, достав Луиса из кроватки, положила его на руки старику. Тот глубоко вздохнул и покачал седоволосой головой. Затем, глядя на своего правнука, что-то сказал по-испански.
— Он говорит… у Луиса глаза моей матери, — перевел Рауль. От волнения он охрип.
Полли видела, как увлажнились глаза пожилого человека, как близок он был к тому, чтобы преодолеть, наконец, все эмоциональные барьеры. Полли забрала сына и выразительно посмотрела на Рауля.
— Сейчас вы пойдете и выпьете вдвоем, — решительно скомандовала она, опасаясь, что Рауль может все испортить, сведя этот уникальный шанс к обычному вежливому разговору. — Ты расскажешь деду о своей матери, о том, как ты любил ее, о том, что мы с твоим дедом —одна семья и у нас все будет хорошо.
— Хорошо. — Рауль засунул стиснутые в кулаки руки в карманы брюк и кивнул темноволосой головой.
Рауль с дедом вышли из комнаты.
Полли медленно перевела дыхание и вознесла молитву, чтобы разговор двух мужчин сломал, наконец, лед отчужденности между ними. Рауль должен дать понять деду, что ему рады в этом доме, что здесь его семья. Если Рауль этого не сделает, Фиделио больше не переступит их порога.
Спустя два часа из окна своей спальни она увидела, как Фиделио крепко обнял Рауля, прежде чем сесть на лошадь. Было видно, что два гордеца помирились, и Полли почувствовала себя счастливой.
— Я бы не назвал это подарком, — сказал Рауль пару часов спустя, глядя в зеркало на отражение Полли, которая с изумлением рассматривала бриллиантовое ожерелье и серьги, которые он ей подарил. — Они принадлежали моей матери, теперь они твои.
Полли молча смотрела на невероятно красивые украшения, комок в горле мешал ей говорить.
— Они восхитительны, Рауль.
Взяв ожерелье из рук Полли, он сам приложил его к тонкой шее жены и застегнул застежку.
— Никто, кроме меня, не видел их на маме. Отец никогда не выводил ее в свет.
Полли сглотнула слезы.
— Господи, какая печальная история!
— Обычная. — Рауль следил за тем, как Полли вдевает в уши сережки каплеобразной формы. — Мы — другое поколение, и сегодня род Зафортеза переживает второе рождение. Я бесконечно благодарен тебе за доброту и сердечность, которые, глупец, не смог оценить с самого начала. Ты помогла исцелить раны прошлого и убедила упрямого Фиделио, что он член нашей семьи, часть нашей жизни.
Слушая его признание, Полли все чаще шмыгала носом, а по ее щекам катились слезы. Она внимательно всмотрелась в свое отражение в высоком зеркале. На нее смотрела элегантная молодая женщина в зеленом платье без рукавов, с глубоким круглым вырезом, украшенным золотистой вышивкой. Туфли на высокой шпильке делали ее выше, а бриллианты загадочно мерцали в свете электрических ламп. Свои роскошные волосы она собрала на макушке, позволив нескольким прядям свободно ниспадать на шею. Женщина в зеркале выглядела очаровательно, но для Полли сейчас это было неважно.
Оставаться наедине с Раулем в тишине их спальни, слышать его искренние слова, видеть мерцание золотистых глаз… От переполняющей ее любви Полли едва не прослезилась.
Неожиданно Рауль взял ее за руку и сжал с такой силой, что ее пальцы онемели. Он сделал глубокий вдох, а затем медленно выдохнул.
— Я люблю тебя…
Голубые глаза широко раскрылись и наполнились слезами. Она высвободила свои пальцы и тихо сказала:
— Ты просто чувствуешь благодарность и волнуешься больше обычного. Это не любовь.
— Я никогда никому не говорил этих слов! — проскрежетал он.
— Ты вообще ничего не должен говорить. Я просила слишком многого, когда дала тебе понять, что на меньшее, чем на любовь, не соглашусь, — дрожащим голосом произнесла Полли. — Я думаю, верности… будет вполне достаточно. Я снизила свои требования до более реалистичного уровня.
Черты красивого лица Рауля под бронзовой кожей затвердели. Он бросил на нее предостерегающий взгляд и только открыл рот, чтобы ответить, когда в дверь настойчиво постучали.
— Начали прибывать наши гости, — сухо произнес Рауль и направился к двери. Полли рванулась за ним. Она вдруг поняла, что на бесценное признание, на которое не смела и надеяться, она отреагировала самым ужасным способом.
— Рауль, я имела в виду совсем не то…
— Успокойся… Ты привела меня в чувство. Спасибо. —В его словах прозвучала горькая самоирония.
Трудно было выбрать более неподходящий момент, чтобы спуститься и обнаружить, что в числе первых прибыла Мелина Д'Агноло. Она выглядела очень эффектно — в переливающемся алом платье, в ореоле пышных белокурых волос, со сверкающей улыбкой на ярких, чувственных губах.
— Чудесное платье, — мимоходом бросила она Полли и прошествовала мимо.
Слуги непрерывно сновали вверх-вниз по лестнице, разнося багаж гостей по предназначенным для них комнатам. Но не все гости намеревались оставаться на уикенд, некоторые предпочли ночевать не в доме, а в конном центре. Там целое здание было отведено под удобные комнаты гостиничного типа, которые использовались во время матчей по поло или конференций, которые проводил Рауль. В гуле голосов Полли уловила иностранную речь. На секунду она запаниковала, но потом сделала глубокий вдох и заняла свое место рядом с мужем.
Полли всегда отличалась приветливостью и дружелюбием. Вскоре она поняла, что этих ее природных качеств вполне достаточно, чтобы гости сочли ее радушной хозяйкой. Несколько раз она ловила одобрительный взгляд Рауля. В разгар вечера начался фейерверк, и все гости высыпали в сад. Полли вышла со всеми, но затем вернулась, чтобы дождаться Рауля, который разговаривал с несколькими мужчинами. Здесь ее настигла Мелина.
— Ты следишь за ним, как обеспокоенная мамочка. —Это был открытый вызов.
Девушка покраснела, потому что Мелина попала в точку. Весь вечер Полли старалась держаться поближе к Раулю и не выпускать его из виду.
— А как же фиеста? Все эти люди, которые приедут? — слабо бормотала Полли, стараясь незаметно отстраниться от Рауля.
— Сто лет она проходила без тебя, пройдет и сто первый, — поддразнил ее Рауль. — Ложись в кровать и отдыхай, пока не почувствуешь себя лучше. Это самое главное.
Боль не отпускала Полли всю дорогу домой. Подслушанный ею разговор Рауля с Мелиной Д'Агноло угнетал ее.
Полли рассеянно отметила, что холл и коридор ранчо украшены красивыми композициями из живых цветов, озабоченные слуги снуют взад-вперед, выполняя последние поручения перед началом празднества. Наверняка Рауль специально укладывает ее в постель, чтобы Мелина могла безраздельно царить на празднике!
Рауль заботливо усадил ее на кровать. Но раздираемая противоречивыми желаниями, Полли не могла сидеть и смотреть мужу в лицо. Она поднялась и подошла к окну.
— Как ты считаешь, у женатого мужчины должна быть любовница? — неожиданно для самой себя выпалила она.
Повисла тишина.
Полли обернулась и посмотрела на Рауля. Он выглядел озадаченным, между бровями залегла складка. Затем легкая улыбка зародилась в уголках его красивого рта.
— Если он не проводит в постели с женой столько же времени, сколько я с тобой!
— Я серьезно, Рауль.
— Только неблагоразумный и неблагородный мужчина пойдет на сторону. Мой категорический ответ — нет!
— Лучше развод, чем супружеская измена, — задумчиво проговорил он.
При мысли о разводе у Полли начались рези в животе. Она снова отвернулась к окну.
— Ты хочешь меня спросить о чем-то конкретном? — мягко проговорил Рауль.
— Нет. — Полли не могла начать этот разговор и поставить их брак под угрозу без неопровержимых доказательств.
— Мне кажется, тебя что-то угнетает… И это уже не в первый раз.
Застигнутая врасплох его догадкой, Полли сцепила дрожащие пальцы и промолчала. Она смотрела в окно, но ничего не видела.
Рауль подошел к ней вплотную и проследил за ее взглядом. Внизу Патрик Горман отдавал распоряжения рабочим, которые развешивали разноцветные лампочки на деревьях.
— Если бы я был ревнив, — с внезапным раздражением произнес Рауль, — я бы спустился вниз и убил его голыми руками за то, что ты смотришь на него.
Полли в замешательстве посмотрела на Рауля, затем снова в окно и только тогда заметила молодого человека.
— Я смотрела совсем не на него…
Рауль с излишней резкостью нажал кнопку, чтобы опустить жалюзи. Полли наблюдала за ним в полном недоумении. Рауль был охвачен неподдельным гневом. Не сказав больше ни слова, он выскочил из комнаты.
Да он ревнует! Ревнует к Патрику?! Как же она не догадалась об этом раньше? С той самой минуты, как он увидел ее весело болтающей с молодым англичанином, он запретил ей общаться с ним и даже пригрозил уволить Патрика. Но как он может ревновать ее к другому мужчине, если сам намерен продолжить свою любовную связь с Мелиной?
Неужели все мужчины таковы? Неужели они спохватываются и начинают ценить женщину, только когда другой мужчина проявит к ней интерес и выразит восхищение? А может, все гораздо проще? Полли теперь жена Рауля, читай, собственность, а свою собственность он привык оберегать. Цинизм не был свойственен ей, но в последнее время многое в ее жизни случалось впервые.
Полли присела на краешек кровати. Слез не было, но лицо оставалось белым, как мел. Интересно, Мелина для Рауля — просто многолетняя привычка или это настоящая любовь? В чем выражалась преданность, за которую Рауль благодарил ее по телефону? В том, что она терпеливо ждет, пока он снова с ней воссоединится? Неужели Рауль надеялся, что Полли не узнает об их связи?
Дверь в спальню снова открылась, и на пороге возник Рауль со странным выражением лица. Он протянул Полли руку, и вдруг его красивое смуглое лицо озарилось улыбкой.
— У нас гость, — многозначительно произнес он. — Мой дед здесь.
Фиделио Наварро стоял посреди огромного холла, сжимая в руках шляпу. Полли сбежала вниз по лестнице и расцеловала старика в обе щеки, как обычно целуют родственников. Фиделио улыбнулся и расслабился, пока Рауль с отстраненным видом переводил приветствие жены.
Полли пригласила Фиделио в детскую и, достав Луиса из кроватки, положила его на руки старику. Тот глубоко вздохнул и покачал седоволосой головой. Затем, глядя на своего правнука, что-то сказал по-испански.
— Он говорит… у Луиса глаза моей матери, — перевел Рауль. От волнения он охрип.
Полли видела, как увлажнились глаза пожилого человека, как близок он был к тому, чтобы преодолеть, наконец, все эмоциональные барьеры. Полли забрала сына и выразительно посмотрела на Рауля.
— Сейчас вы пойдете и выпьете вдвоем, — решительно скомандовала она, опасаясь, что Рауль может все испортить, сведя этот уникальный шанс к обычному вежливому разговору. — Ты расскажешь деду о своей матери, о том, как ты любил ее, о том, что мы с твоим дедом —одна семья и у нас все будет хорошо.
— Хорошо. — Рауль засунул стиснутые в кулаки руки в карманы брюк и кивнул темноволосой головой.
Рауль с дедом вышли из комнаты.
Полли медленно перевела дыхание и вознесла молитву, чтобы разговор двух мужчин сломал, наконец, лед отчужденности между ними. Рауль должен дать понять деду, что ему рады в этом доме, что здесь его семья. Если Рауль этого не сделает, Фиделио больше не переступит их порога.
Спустя два часа из окна своей спальни она увидела, как Фиделио крепко обнял Рауля, прежде чем сесть на лошадь. Было видно, что два гордеца помирились, и Полли почувствовала себя счастливой.
* * *
— Я бы не назвал это подарком, — сказал Рауль пару часов спустя, глядя в зеркало на отражение Полли, которая с изумлением рассматривала бриллиантовое ожерелье и серьги, которые он ей подарил. — Они принадлежали моей матери, теперь они твои.
Полли молча смотрела на невероятно красивые украшения, комок в горле мешал ей говорить.
— Они восхитительны, Рауль.
Взяв ожерелье из рук Полли, он сам приложил его к тонкой шее жены и застегнул застежку.
— Никто, кроме меня, не видел их на маме. Отец никогда не выводил ее в свет.
Полли сглотнула слезы.
— Господи, какая печальная история!
— Обычная. — Рауль следил за тем, как Полли вдевает в уши сережки каплеобразной формы. — Мы — другое поколение, и сегодня род Зафортеза переживает второе рождение. Я бесконечно благодарен тебе за доброту и сердечность, которые, глупец, не смог оценить с самого начала. Ты помогла исцелить раны прошлого и убедила упрямого Фиделио, что он член нашей семьи, часть нашей жизни.
Слушая его признание, Полли все чаще шмыгала носом, а по ее щекам катились слезы. Она внимательно всмотрелась в свое отражение в высоком зеркале. На нее смотрела элегантная молодая женщина в зеленом платье без рукавов, с глубоким круглым вырезом, украшенным золотистой вышивкой. Туфли на высокой шпильке делали ее выше, а бриллианты загадочно мерцали в свете электрических ламп. Свои роскошные волосы она собрала на макушке, позволив нескольким прядям свободно ниспадать на шею. Женщина в зеркале выглядела очаровательно, но для Полли сейчас это было неважно.
Оставаться наедине с Раулем в тишине их спальни, слышать его искренние слова, видеть мерцание золотистых глаз… От переполняющей ее любви Полли едва не прослезилась.
Неожиданно Рауль взял ее за руку и сжал с такой силой, что ее пальцы онемели. Он сделал глубокий вдох, а затем медленно выдохнул.
— Я люблю тебя…
Голубые глаза широко раскрылись и наполнились слезами. Она высвободила свои пальцы и тихо сказала:
— Ты просто чувствуешь благодарность и волнуешься больше обычного. Это не любовь.
— Я никогда никому не говорил этих слов! — проскрежетал он.
— Ты вообще ничего не должен говорить. Я просила слишком многого, когда дала тебе понять, что на меньшее, чем на любовь, не соглашусь, — дрожащим голосом произнесла Полли. — Я думаю, верности… будет вполне достаточно. Я снизила свои требования до более реалистичного уровня.
Черты красивого лица Рауля под бронзовой кожей затвердели. Он бросил на нее предостерегающий взгляд и только открыл рот, чтобы ответить, когда в дверь настойчиво постучали.
— Начали прибывать наши гости, — сухо произнес Рауль и направился к двери. Полли рванулась за ним. Она вдруг поняла, что на бесценное признание, на которое не смела и надеяться, она отреагировала самым ужасным способом.
— Рауль, я имела в виду совсем не то…
— Успокойся… Ты привела меня в чувство. Спасибо. —В его словах прозвучала горькая самоирония.
Трудно было выбрать более неподходящий момент, чтобы спуститься и обнаружить, что в числе первых прибыла Мелина Д'Агноло. Она выглядела очень эффектно — в переливающемся алом платье, в ореоле пышных белокурых волос, со сверкающей улыбкой на ярких, чувственных губах.
— Чудесное платье, — мимоходом бросила она Полли и прошествовала мимо.
Слуги непрерывно сновали вверх-вниз по лестнице, разнося багаж гостей по предназначенным для них комнатам. Но не все гости намеревались оставаться на уикенд, некоторые предпочли ночевать не в доме, а в конном центре. Там целое здание было отведено под удобные комнаты гостиничного типа, которые использовались во время матчей по поло или конференций, которые проводил Рауль. В гуле голосов Полли уловила иностранную речь. На секунду она запаниковала, но потом сделала глубокий вдох и заняла свое место рядом с мужем.
Полли всегда отличалась приветливостью и дружелюбием. Вскоре она поняла, что этих ее природных качеств вполне достаточно, чтобы гости сочли ее радушной хозяйкой. Несколько раз она ловила одобрительный взгляд Рауля. В разгар вечера начался фейерверк, и все гости высыпали в сад. Полли вышла со всеми, но затем вернулась, чтобы дождаться Рауля, который разговаривал с несколькими мужчинами. Здесь ее настигла Мелина.
— Ты следишь за ним, как обеспокоенная мамочка. —Это был открытый вызов.
Девушка покраснела, потому что Мелина попала в точку. Весь вечер Полли старалась держаться поближе к Раулю и не выпускать его из виду.