Грэм Хизер. Влюбленный мятежник

   — Замок означает, что я не хочу, чтобы ты входил сюда! — запальчиво крикнула она.
   — Вы вышли за меня замуж, миледи. Я буду входить к вам, когда пожелаю.
   В несколько шагов он сократил дистанцию, оказавшись рядом.
   Испугавшись, она встала. Мокрая и распаренная, готовая сопротивляться, подстегиваемая страхом и беспокойством.
   — Стой, Эрик, не смей приближаться ко мне! Говорю тебе…
   У нее перехватило дыхание, когда он схватил ее в охапку и вынул из воды, не обращая внимания на то, что мочит свой парчовый камзол и рубашку. Она забилась в его руках, пытаясь сделать ему больно, а затем вдруг ей захотелось немедленно вырваться, ибо она увидела огонек, который зажгло ее сопротивление в его глазах.
   — Нет! — выдохнула она, с силой ударив его в грудь, но Эрик донес Аманду до кровати, где она еще недавно надеялась найти уединение, и лег сверху. — Я разорву тебя на куски! — в отчаянии пригрозила она.
   — Если ты намерена так сделать, Аманда, то делай это с супружеской нежностью и криком восторга на губах.
   — О! — зарычала она и попыталась достать его коленом, но он увернулся и одарил ее взглядом, словно ножом полоснувшим по сердцу. — Ты глупец, ты добьешься только того, что Дэмьена и тебя повесят, а я не хочу этого!
   Он взял лицо жены в ладони и сердито посмотрел ей в глаза.
   — В спальне политики быть не должно, — твердо произнес он.
   — Я лоялистка, и ты это знал, когда женился на мне. Ты обещал, что не будешь бороться с моими взглядами!
   — Я не собираюсь бороться с твоими политическими воззрениями, но, клянусь всем святым, не дам тащить их за собой в постель. Вы не будете больше хлопать дверьми или пытаться сделать из меня пришибленного кастрированного идиота по дурацким политическим убеждениям. Это понятно?
   Она ненадолго задумалась, выпрямившись под ним и сжав зубы.
   Затем со страстью выкрикнула:
   — Нет!
   Его глаза потемнели. Аманда подумала, что он сейчас ударит ее, так сильно заходили желваки у него на скулах.
   — Отпусти меня! — в ярости и страхе потребовала она.
   — Ни за что!
   Он с легкостью завел Аманде руки за голову, несмотря на ее сопротивление и ругань. Затем провел губами по ее тубам, опустился ниже, к ложбинке меж грудей, не отрывая глаз от лица жены Она встретила его взгляд и поняла, что он читает в глубинах ее души больше, чем ей бы хотелось. Внезапно она рванулась с дикой силой, ударила Эрика кулаком в грудь и вырвалась из его объятий Она хотела скатиться с кровати, но он схватил ее за волосы и затащил обратно, вновь подмяв под себя Его глаза сверлили ее с воинственным выражением. Прочно удерживая руки Аманды, он захватил в плен ее рот. Тем вечером что-то неизгладимое влилось в нее вместе с его семенем. Она не понимала, что это было. Аманда шептала, что ненавидит его, даже когда ее руки в порыве страсти обвили его плечи; она выкрикивала ругательства, даже когда ее тело сотрясала сладостная дрожь. Битва между ними затихла, но она далеко еще не закончена, подумала Аманда.
   Она почувствовала его пальцы на щеке и только тогда поняла, что плачет. Он быстро приподнялся, настороженный и напрягшийся, но и встревоженный тоже.
   — Я причинил тебе боль?
   Она покачала головой, избегая его взгляда.
   — Аманда!
   — Нет! Ты не сделал мне больно.
   Он встал, поправляя одежду.
   — Спускайся обедать. Разговоров об оружии больше не будет, и обещаю, что буду присматривать за твоим кузеном.
   — И будешь сам собирать оружие! — прошептала она.
   — Что?
   — Ничего! Пожалуйста, пусть будет так: ничего!
   — Тогда спускайся вниз, и разговор окончен.
   — Я не могу! — все еще шепотом произнесла она. — Боже! Весь дом слышал, как хлопнула эта дверь.
   Он взял ее за руки и притянул к себе. Его улыбка вдруг стала лукавой, дразнящей и вызывающей.
   — Не думаю, миледи, что вам стоит сгорать от стыда. Вместо этого сойдите вниз с улыбкой на губах, с высоко поднятой головой и своим знаменитым надменным взглядом.
   Она отодвинулась от него.
   — Обед наверняка совсем остыл.
   — Одевайся, или я одену тебя сам.
   Она выругалась, затем обозвала его всеми обидными прозвищами, которые пришли ей на память, но когда он двинулся к ней, решила, что лучше сама выберет платье и примет его предложение о помощи. Он застегнул Крючки на корсете, несмотря на напряженную спину жены, и когда Аманда закончила одеваться, настоял на том, чтобы она села, а он расчесал бы ей волосы. Она увидела в зеркале его руки на своей коже, поскольку платье начиналось гораздо ниже, у груди, увидела, какие они крупные, загорелые и мускулистые, и в то же время ощутила, какими нежными они могут быть, когда гладят ее. Она поежилась, встретив его глаза в зеркале, и он улыбнулся с непонятным выражением на лице.
   — Леди, никто не может оспорить вашей красоты, так же как твердости вашего характера. Пожалуйста, вот моя рука. Вы украшение этого древнего дома, и надеюсь, останетесь им и впредь. Даже если меня повесят.
   Аманда встала, и холодок коснулся ее сердца, так как в глубине души она знала, что, несмотря на все их стычки, она не перенесет, если его повесят.
   Вместе они спустились по лестнице Том и Кэссиди встретили их у дверей столовой. Когда они приблизились к этой парочке, Эрик вдруг рассмеялся, как будто услышал от Аманды великолепную шутку, наклонился к ее уху и что-то зашептал. Она повернулась к нему, и на губах ее заиграла ответная улыбка. Представление прошло успешно. Никого не должно волновать, что происходит между хозяином и хозяйкой, поскольку они молодожены и вольны вести себя как захотят.
   Дэмьена, однако, она не простила. По крайней мере до позднего вечера, когда, поднявшись, предложила мужчинам продолжить разговор одним Затем горячо обняла кузена, за которого так боялась.
   — Прости! — шепнул Дэмьен виновато. — Мы выбрали разные пути.
   Никогда еще Аманда Не видела его таким печальным, серьезным и словно в один момент постаревшим.
   Она ничего не сказала. Отвернулась и вышла, не подставив мужу щеку для поцелуя. Слуг, которые могли бы ее увидеть, уже не было.
   Правда, поднявшись наверх, она не стала ложиться отдельно, а легла на ту кровать, которую они делили с Эриком. Она еще долго не могла заснуть, переживая все то, что произошло между ними. Наконец ее глаза закрылись, так как было уже очень поздно Огонь в комнате почти погас, и Аманда уснула.
   Она пробуждалась медленно, с ощущением его губ на своей спине.
   Девушка ни о чем не думала, просто наслаждалась нежными движениями его рук на своих бедрах, тем, как он поглаживал ягодицы. Его губы и язык с горячей и томной негой ласкали ее плечи и спину Затем она почувствовала, как его тело, нагое, жаркое и твердое, прижалось к ней.
   Она начала было переворачиваться, но он прошептал ей в ухо:
   — Аманда, я уезжаю сегодня рано утром Эрик привлек жену к себе, целуя в затылок, шею, плечи. Его руки нашли ее грудь Его нетерпеливость растрогала ее. В их любви сквозила горечь, но она не могла отказать ему. Ей не хотелось думать о предстоящих одиноких ночах.
   — Я не отступаю…
   — И не сдаешься! — согласился он, но слова ничего не значили, так как она все равно уступила ему сегодня ночью Его неистовые возгласы удовольствия, однако, подарили ей чувство, что, может быть, она вовсе не проиграла, и если он сохранил свою силу, то она тоже оставила при себе свою любопытную власть над ним.
   Когда Аманда проснулась, она увидела Эрика, стоявшего у окна спиной к кровати. Она напряглась всем телом, увидев, что он одет в замшевую куртку с бахромой, лосины из грубой кожи и высокие сапоги. Она смотрела на него в замешательстве. Ведь еще так рано! Потом она вспомнила, что и должно быть рано: сегодня он уезжает. Почувствовав на себе ее взгляд, Эрик обернулся, подошел к кровати и присел рядом. Каскад непокорных рыжих волос заструился меж его пальцев, и он улыбнулся с горькой иронией:
   — Как тяжело оставлять тебя такой! Я сижу здесь и почти готов послать к черту честь и долг и сказать Данмору, что не хочу рисковать своей головой, поскольку моя душа прикована к тебе.
   Аманда зарделась от его слов. Он провел большим пальцем по ее щеке, и девушке захотелось схватить эту руку и молить, чтобы он не уезжал, особенно теперь, когда научил ее столькому в жизни, научил… любви? Она так сильно ненавидела его, боялась его, нуждалась в нем, а теперь не знала, как назвать то чувство, что так отчаянно терзало ее сердце. Они прожили эти несколько дней после свадьбы в мире мечты, и вот теперь окружающий Мир вторгается в их покой. Но за эти дни она все сильнее подпадала под очарование резких черт его лица, изгиба губ, блеска глаз. Девушке захотелось дотронуться до него, и она, потянувшись, прижала ладонь к его свежевыбритой щеке. Затем скинула одеяло, поднявшись, чтобы поцеловать его, чтобы вложить в этот поцелуй правду: что она будет очень скучать без него, что каждый день, пока он не вернется, будет молиться, чтобы его уберег Господь.
   Эрик оторвался от ее губ, поймал ее ладонь и осторожно поцеловал. Потом с юмором, но и с нежностью вопросительно изогнул бровь — Должен ли я понимать это так, что тебя не очень разочарует, если индейцы оставят мой скальп нетронутым? Даже после того, что произошло вчера вечером?
   Она кивнула, вдруг испугавшись говорить. Она уже любила однажды и узнала, что по следам любви идет предательство. Собственный отец отвернулся от нее.
   — Будь осторожна, любовь моя. Будь очень осторожна, — сказал он.
   — Храни тебя Господь, Эрик, — прошептала Аманда.
   — Скажи мне, какие чувства ты испытываешь от супружества, в которое бросилась очертя голову? Что лучше: терпеть мой характер или подбородки лорда Гастингса? — спросил Эрик, все еще водя губами по ее коже, обдавая теплом своего дыхания.
   — Я не скажу… что мне было неприятно, — ответила она, боясь посмотреть ему в глаза. — За исключением одного случая. А тебе? — в свою очередь, потребовала она ответа, наконец посмотрев ему в лицо.
   — Я знал, чего хотел, мадам, с того момента, когда впервые увидел вас, — признался он Его губы бархатно защекотали ее рот. — Не предай мое сердце, Аманда, это все, о чем я прошу. — Он поднялся и вышел из комнаты.
   Девушка еще долго лежала, ощущая вкус его поцелуя на своих губах. Затем вскрикнула и, поспешно вскочив на ноги, распахнула дверцу гардероба в поисках платья из тяжелого белого бархата. Быстро натянув его на себя и застегнув все крючки, Аманда бросилась вниз по лестнице. В коридоре стоял Том, держа серебряный поднос с традиционным подорожным кубком.
   — Позволь мне? — умоляюще произнесла она и, не ожидая ответа, сбежала, босая, по ступеням крыльца.
   Эрик возвышался на своем огромном вороном жеребце перед ровным строем войска. Аманда с волосами, развевающимися как лесной пожар на фоне белого бархата, бежала по лужайке к мужу. Офицеры, отдававшие команды, замерли в молчании, а Эрик, прекратив осмотр отряда, повернулся и увидел ее перед собой.
   Такой она и вспоминалась ему долгими походными ночами.
   Гордая и свободная, с растрепанными пламенеющими волосами, восторженными изумрудными глазами, стоящая, как дикарка, босыми ногами на земле, с совершенной фигурой, еще более подчеркнутой белым бархатом платья. Она подала ему кубок, и воздух огласил многоголосый клич, согревший его душу и разорвавший сердце.
   Он выпил виски и поставил кубок на поднос.
   — Храни вас всех Господь! — выкрикнула она, и вновь воздух сотрясли приветственные возгласы в честь хозяйки Камерон-Холла.
   А Эрику показалось, что он заметил слезы в изумрудных глубоких глазах жены.
   Эрик наклонился и поцеловал Аманду в губы. Затем тронулся вперед, на Запад.

Глава 10

   Октябрь 1774 года
   Этой осенью против шауни выступили два отряда, двинувшиеся к реке Огайо. Лорд Данмор повел своих людей по левой стороне долины Эрика с ним не было. Решили так, что он возьмет группу своих ветеранов индейской войны и присоединится к генералу Эндрю Льюису, человеку, которого Эрик весьма уважал, старому соратнику Вашингтона еще по кампании против француза де Куена. Льюис повел свой отряд мимо форта Питт, в то время как люди губернатора двигались по долине реки Каковы.
   Западное ополчение представляло собой весьма интересную смесь человеческих типажей. Многие из них носили одежду из оленьей кожи, могли снять скальп с индейца и похвастаться этим. В долине реки Виргинии жизнь все еще была сурова, и народ здесь жил трудно Индейцы дали войску Льюиса прозвище «Длинные ножи», тем самым подтверждая их умение обращаться с этим оружием.
   Но целью экспедиции была борьба не со всеми индейцами. Пока лорд Камерон ехал бок о бок с Льюисом, генерал посвятил его в тонкости обстановки, которая оставалась неизменной.
   — Мы захватываем землю, обиженные индейцы убивают поселенцев, затем поселенцы отвечают тем же, и им все равно, кого они убивают: делавара, чероки, шауни или кого-нибудь еще. Зачастую погибают индейцы из дружественных нам племен, и тогда племя перестает быть нашим союзником. Стало еще хуже, когда алчные торговцы наводнили район спиртным и попросту споили большинство индейцев Но сейчас нас интересует только вождь по имени Кукурузный Стебель, самый свирепый из воюющих с нами индейцев. Сами делавары и чероки дрожат при упоминании Кукурузного Стебля.
   — Я тоже слышал подобное, — подтвердил Эрик. Кукурузный Стебель был высокопочитаем среди индейцев. Он пытался объединить все племена Огайо.
   Льюис посмотрел на небо.
   — Данмору придется нелегко, — сообщил он Эрику. — Местность, на которой ему предстоит действовать, возможно, является канадской территорией в соответствии с Квебекским соглашением. Но даже если это и не так, то из-за нее все еще спорят Виргиния и Пенсильвания.
   — Но они лишь преследуют индейцев, и больше ничего.
   — А вы, вы ведь уже навоевались с индейцами во время предыдущих войн?
   — Меня попросили собрать отряд.
   — На побережье давно, очень давно не слышно военных кличей.
   Что ж, если встретим Кукурузного Стебля, то наслушаемся их в избытке.
   Правота этого утверждения подтвердилась в Пойнт-Плезанте, где они наткнулись на шауни под предводительством Кукурузного Стебля, как и предсказал Льюис. Индейцы высыпали из леса, словно размалеванные дьяволы, и с дикими криками бросились на них, блестя на солнце смазанными маслом телами. Сквозь рев индейцев и звуки собственного голоса, отдающего команды, Эрик слышал громовой клич Кукурузного Стебля. Индейский вождь, щедро раскрашенный, подбадривал своих соплеменников голосом Бога… или сатаны. Его люди бросились вперед, не обращая внимания на сталь и пули, презирая саму смерть.
   Наконец опустилась ночь, и индейцы отступили, смутными тенями скользнув к реке и переправившись на ту сторону Огайо. Поле боя осталось за ополченцами. С трудом осознав, что врагов перед ним уже не осталось, Эрик посмотрел на утонувшую в сумерках поляну. Повсюду лежали мертвые тела.
   — Что ж, давайте позаботимся о раненых, — отрывисто приказал он, придя в себя и услышав ужасные крики умирающих и стоны раненых. Услышав от одного из своих сержантов, что на поле, вперемешку с блестящими телами индейцев, лежит не менее двухсот человек из их отряда, он стал поторапливать товарищей.
   До глубокой ночи выискивали они живых среди, мертвых, оказывали посильную помощь раненым и умирающим Эрик боялся наткнуться на Дэмьена, которого не видел с самого утра. Ему не хотелось возвратиться домой без кузена своей жены. «Аманда безоговорочно вверила его жизнь в мои руки и надеется, что он останется жив», — подумал он.
   Уныние охватило его при виде потерь среди ополченцев Наконец Эрик отыскал Дэмьена на кушетке у хирурга. Врач обследовал кровоточащую рану на голове молодого человека — Зацепило по касательной, честное слово! Я думал уже, что конец! Но хорошего человека так просто не убьешь, не правда ли, сэр?
   — Да, хорошего человека нелегко свалить, — согласился Эрик Пройдя вдоль ряда солдатских палаток, он заглянул к Льюису, который заявил, что намерен завтра же утром начать строительство форта, затем поспешил в свою палатку У него осталась бутылочка доброго Карибского рома. Упав на топчан, он воздал должное обжигающему напитку Родной дом казался сейчас таким далеким. Перед глазами все еще мелькали силуэты шауни. Все вокруг выглядело красным Цвета крови.
   Эрика зазнобило. Он сам был на волосок от смерти. Когда-то он сражался безрассудно, с бесшабашной храбростью. Тогда он был юношей и не верил в то, что может умереть С возрастом пришло понимание того, что все люди смертны, что и он сам когда-нибудь умрет Ныне же Эрик был полон решимости обмануть смерть.
   Внезапно сердце его сильно забилось Может быть, Аманда зачала ему наследника? Сына., или дочь Ребенка, которого он научит любить землю, ездить верхом, пахать и сеять, читать азбуку ветра, стоя у реки.
   Затем он подумал: а может, и Тэрритон так же ворочается без сна, мечтая об Аманде? Нет, он не мучается с такой силой, поскольку ему неизвестно райское наслаждение обладания ею. Счастье держать ее в руках и., любить.
   Ополченцы были злы, потому что хотели добить врага. Генерал Льюис хорошо относится к своим людям, думал Эрик, но он командующий и к тому же виргинец, и его намерения совершенно непонятны тем, кто находится с ним рядом.
   Он просил Эрика сопровождать его на обратном пути домой Эрик подавил острое желание вернуться в Камерон-Холл как можно скорее и согласился.
   У Аманды было все, о чем только можно мечтать. Была свобода, она управляла этим великолепным поместьем в отсутствие Эрика, каждое ее пожелание считалось законом Ей оказалось несложно войти в роль хозяйки, поскольку дом не очень сильно отличался от Стирлинг-Холла. Хотя хозяйство велось как следует и без ее помощи, Аманде нравилось вникать во все мелочи, и она пыталась аккуратно, без нажима принимать участие в управлении поместьем. Аманда вызвала подозрение у Тома, когда тот застал ее за прилежным изучением бухгалтерских книг, но она была достаточно предусмотрительна и, одарив его одной из самых своих ослепительных улыбок, показала, где они могли бы умерить расходы и пустить сэкономленные средства на ремонт дома Ее потрясло сообщение Даниеллы о том, что в доме у нее есть враг. Юная Маргарет нашептывала слугам, что леди Камерон заботится о поместье, так как надеется, что возможная гибель хозяина сделает ее полновластной владелицей. Аманда ужаснулась. Первым ее желанием было отхлестать Маргарет по пухлым щечкам и отправить паковать свои пожитки, но она не сделала ни того ни другого, решив не выдавать своей ярости Грязные сплетни слуг не должны затрагивать достоинство хозяйки Камерон-Холла, и Аманда решила, что никто не увидит ее расстроенной.
   Когда одна из кобыл начала жеребиться и роды оказались тяжелыми, Аманда немедленно поспешила на конюшню Темноволосый француз, который шептался как-то с Даниеллой, был там. Его звали Жак Биссе. Этот акадиец был управляющим, ответственным за плантации, лесные делянки и конюшни, так же как Том отвечал за содержание дома в порядке, а Кэссиди — за все личные потребности Эрика.
   Аманда нечасто встречала его, и на сей раз он, казалось, был не очень доволен ее приходом, хотя проявил вежливость. Она оставила без внимания его настроение и заговорила с ним на французском, поинтересовавшись, каково состояние кобылы и думает ли он. Что они могут ее потерять.
   Акадиец отрывисто сообщил, что плод не правильно повернулся в утробе и пока ему не удалось вернуть его в нужное положение.
   — Что ж, сэр, мои руки гораздо меньше ваших, и возможно, мне повезет больше, — сказала она.
   Пораженный управляющий стоял, перекрыв ей подход к стойлу.
   « — Но, леди Камерон, вам не должно входить сюда в такой момент…
   — Мне должно то, что я посчитаю нужным, месье Биссе, — ответила Аманда, но, увидев, как он озадачен, не удержалась от лукавой усмешки, затем рассмеялась и рассеяла его недоумение:
   — Правда-правда! У нас в Стирлинг-Холле были отличные арабские лошади и много других скаковых пород. А моего отца, который никогда не появлялся в конюшнях, мало волновало, чем я занимаюсь… — Девушка замолчала, испугавшись своих слов. Не обращая внимания на Биссе, она обогнула его и, не думая о платье, собственной безопасности или чем-либо другом, вошла в загон. Мягко разговаривая со встревоженной роженицей, она погрузила руки внутрь. К собственному восторгу, ей удалось перевернуть плод, и хотя роды заняли еще несколько трудных часов, а она была измучена и перепачкана, удовольствию ее не было предела. Красивый крошечный жеребеночек со звездочкой во лбу оказался широкогрудым, с длинными ножками. Они с Жаком радостно смеялись, глядя, как он, пошатываясь, пытается подняться на дрожащие ножки. Улыбнувшись Жаку, Аманда заметила, что улыбка сошла с его лица и он смотрит на нее с жалостью и сочувствием. Она сама перестала смеяться и почувствовала себя неловко. Она не боялась его, он казался ей загадкой. И девушка решила, что обязательно узнает, о чем он спорил с Даниеллой. Может, эти двое влюблены, подумалось ей Мысль захватила ее. Если ее собственный странный брак приведет к счастью Даниеллы, она будет только рада.
   Сидя в ванне, Аманда поддразнила своей догадкой Даниеллу, но та, мгновенно потеряв самообладание, начала горячо отрицать свой предполагаемый любовный интерес к французу.
   — Да ладно тебе, Даниелла! У него такие потрясающие глаза! — продолжала Аманда. — Огромные и зеленые, в обрамлении длинных темных ресниц. А черты лица тонкие и правильные. И настолько гармоничны, словно их лепил талантливый скульптор, умело подобравший цвета и пропорции. Тебе следует выйти за него, Дани!
   — Прекрати дразнить меня, дитя мое! Наш брак невозможен!
   — О, Даниелла!..
   — Он мой брат!
   — Брат? — поражение воскликнула Аманда. — Но… но ты говорила, что твой брат умер!
   — Я думала, что он погиб, — сказала Даниелла, в волнении то сворачивая, то разворачивая полотенце Аманды. — Я не знала, что он жив, пока не приехала сюда.
   — Тогда мы должны…
   — Мы ничего не должны! Аманда, умоляю тебя, никому не говори об этом. Никому ни слова, что мой брат жив.
   Аманда озадаченно воззрилась на свою служанку. Даниелла уронила полотенце и упала на колени подле ванны.
   — Пожалуйста…
   — Даниелла, успокойся. Я никогда не сделаю ничего во вред тебе, ты же знаешь. Я не понимаю, почему ты так расстроилась, но… о нет, Даниелла, он ведь не преступник?
   — Клянусь, что нет! Но сохрани наше родство в тайне. Все эти годы он сам не знал, кто он такой…
   — Что?
   — Он едва не погиб. Он почти уже был мертв. Но его нашел отец лорда Камерона и выходил, однако Жак Так с тех пор и не вспомнил, кто он и что с ним случилось.
   — Пока не увидел тебя? — спросила Аманда.
   — Да, да… Ты должна сохранить эту тайну. Много лет он был Жаком Биссе, и надо, чтобы он им остался.
   — Скажи мне…
   — Я больше ничего не могу тебе сказать. Если ты хоть немного любишь меня…
   — Ты знаешь, что я люблю тебя всем сердцем, и если ты так хочешь, то твоя тайна останется со мной.
   Даниелла горячо обняла девушку, не обращая внимания на то, что мочит платье. И Аманда промолчала, хотя ее снедало любопытство.
   Она решила, что обязательно выяснит правду.
   Вскоре до Аманды дошли новости, что отряды разделились и Эрик возвращается с генералом Льюисом. Она даже успела получить письмо, которое он написал после битвы у Огайо. Пьер, ездивший в Уильямсберг за очередным номером «Виргиния газетт», сказал ей, что губернатор уже вернулся. Сердце ее забилось сильнее, но надежда тут же угасла, когда она узнала, что Эрика с губернатором нет.
   Аманда с нетерпением думала, что не может больше оставаться в неведении. Наконец решение созрело. Позвав дворецкого, она победно улыбнулась ему.
   — Том, пожалуйста, позови Пьера и скажи, чтобы закладывал карету. Сегодня вечером мы едем в Уильямсберг. Мои чемоданы будут готовы через час. Ты не видел Даниеллу?
   — Видел. Она пошла в прачечную. Я пришлю ее к вам немедленно, леди Камерон.
   Том, кажется, не одобрил ее намерения, но не мог остановить Аманду. Она лучезарно улыбнулась:
   — Я ненадолго. Я только хочу узнав, где мой муж, может быть, там есть новости на этот счет.
   Он кивнул, но, судя по всему, остался при своем мнении. Аманда тряхнула волосами. Именно ради свободы она вышла замуж, и никто не вправе ограничивать эту свободу.
   — Спасибо, Том, — произнесла она весело и поспешила наверх паковать вещи.
   Даниелла тоже не выказала особой радости, но Аманда и на нее не стала обращать внимания. Будет так приятно пожить в городском особняке, побродить по улицам, посетить магазины.
   — И встретиться с твоим батюшкой! — остудила ее восторг Даниелла.
   Аманда на секунду замерла, перестав поправлять корсет. Ее сердце упало. Нет. Она еще не обрела свободу. Она все еще боялась могущества отца, способного погубить Дэмьена и, ее саму.
   — Ненавижу его! — прошептала она.
   Даниелла не стала ее ругать. Она просто закрыла крышку походного сундука, отворила дверь и позвала Тома, чтобы тот помог снести вниз вещи.
   Аманда подъехала к городскому дому, когда уже стемнело. Несмотря на свое удивление, Матильда приветствовала леди Камерон в ее доме, проводив в гостиную, пока приводили в порядок хозяйские комнаты.