Страница:
Опасаясь, что сейчас на него рухнет простреленный Метой навес, «Спартанец» одним прыжком выскочил из укрытия. Может быть, он собрался бежать? Забыв о возможности перегрева и отказа техники, Мета дала по «Спартанцу» одновременный залп из двух ПИИ, поддержав атаку невероятным двойным выстрелом из тяжелых лазерных пушек, установленных на плечах «Рожденного в Котле». Пот тек по ее пылающим щекам.
Все четыре выстрела достигли цели. «Спартанец» согнулся пополам, как человек, которого в драке пнули ногой в живот, выстрелы лазерной пушки и взрывы ракет порвали его туловище почти пополам. Другой, более слабый, лазер взрезал уже поврежденное левое колено «Спартанца». Последний удар ракеты ближнего действия в грудь робота Комгвардии произвел ужасающий эффект: в машине сдетонировали боеприпасы, и сердцевина машины в синей броне разорвалась на тысячи осколков. Пилот не катапультировался.
Хоть полковник Чарльз Антонеску, двигавшийся вместе со своими людьми в сторону космопорта, и не понял значения ярко-оранжевой вспышки, он все же на секунду замедлил шаг. Хиленький «Стервятник» попытался встать на их пути, но концентрированный одновременный залп почти всей его команды превратил робота Ягуаров в кучку дымящегося пепла, прежде чем бедный «Стервятник» успел сделать хоть выстрел.
Теперь на перехват их отряда бросилось довольно большое количество омнироботов при поддержке менее универсальных, но не менее опасных «второсортных» машин. Сердито потрясая в воздухе гигантскими стальными руками своего «Геркулеса», Антонеску испустил пронзительный крик: «Взять их!» — и вместе с полком ринулся в бой. И хотя его Черные Кони были изрядно потрепаны предыдущими сражениями, они представляли собой все еще довольно мощную силу. Они влетели в строй Ягуаров, разрушив таким образом тщательно спланированное командиром галактики Метой нападение так, как молоток разбивает фарфоровую вазу.
Воинам Клана пришлось отвернуться от нынешних противников, сил Комгвардии, чтобы грудью встретить нового и потенциально коварного противника, угрожающего им на фланге. Антонеску взял на прицел небольшую группу элементалов и одним залпом из сдвоенной автоматической пушки и огнем крупного лазера накрыл врага облаком огня и дыма. Когда дым слегка рассеялся, Антонеску увидел, что два неповоротливых бронированных пехотинца лежат в пыли мертвыми. Их однополчане неуклонно продолжали рваться вперед. Ракеты заскрежетали по броне, прикрывающей торс и ноги «Геркулеса».
Выстрел протонной пушки превратил третьего элементала в пылающий кусок металла и обугленной плоти. Четвертый генетически спроектированный солдат не стал дожидаться выстрела, а совершил высокий и довольно изящный прыжок почти через голову «Геркулеса». Унылый глухой стук по обшивке корпуса его робота сказал Антонеску, что элементал сумел ухватиться за один из выступов на теле его семидесятитонного робота и начал разрушать обшивку. Мерцающий дисплей, на экране которого высвечивались оценки повреждений конструктивных узлов робота, проинформировал Антонеску о том, что элементам, используя невероятную силу, оторвал тонкие щитки, закрывающие спину «Геркулеса».
Неприятное предчувствие охватило Антонеску. Он понимал, что ущерб, нанесенный ему одним-единственным элементалом, сорвавшим бронированными когтями листы обшивки со спины робота, может оказаться смертельным. В отчаянии он развернул стволы задних лазерных установок, которые и были установлены на случай, если роботу придется обороняться от роящихся за спиной элементалов. Двойной взрыв когерентного света почти не достиг цели: Ягуар продолжал с упорством какого-то гигантского насекомого вгрызаться в бронированную плоть «Геркулеса».
— Держитесь, полковник! — прозвучал голос в наушниках.
Языки белого жаркого пламени лизнули кабину Антонеску и скользнули по спине «Геркулеса». От второй волны огня по спине и лицу Антонеску потекли струйки пота. Индикатор повреждений заговорщически подмигнул ему и остался гореть.
Повернув многострадального «Геркулеса» на сто восемьдесят градусов, Антонеску буквально нос к носу столкнулся с «Вулканом» сержанта Макси Хоупа. Правая рука его робота заканчивалась не кистью, а стволом мощного огнемета, из которого до сих пор вилась струйка маслянисто-черного дыма. Огнем он буквально выжег элементала со спины робота Антонеску.
— Мерси, сержант. — Антонеску попытался улыбнуться, с трудом восстановив дыхание в душной атмосфере кабины.
— Не за что, полковник. — Антонеску догадался, что Хоуп усмехнулся. — Жаль, пришлось слегка поджарить вашего робота.
— Без проблем, сержант. Перекрасите мне его после того, как кончится война.
— И я так думаю. — Хоуп козырнул правой рукой «Вулкана». — Похоже, Ягуары выходят из пике.
А Дымчатые Ягуары действительно вышли на тропу войны, причем они действовали так слаженно, что враг никак не ожидал подобного от этих прямолинейных солдафонов. Клану удалось практически вытеснить силы Комгвардии из района космопорта. Затем, зажатые между юго-западной окраиной Лутеры и космопортом, войска Комстара окопались и перешли к активной обороне.
Когда полк Легкой Кавалерии Эридани вклинился в левый фланг войска Клана, сил у нападающих было достаточно для того, чтобы разрушить формирование Ягуаров и отогнать клановцев на север подальше от космопорта. Командира галактики Ханг Мету взбесило, что воины ее Клана отступают перед врагом. Но она была настоящим воином и не собиралась так просто отказаться от победы. У нее в запасе была вторая спасительная комбинация.
Поскольку выжившие воины галактики Дельта все же добрались до космопорта, одному тринарию, составленному из самых легких и одновременно самых быстроходных из машин Ягуаров, поручили особое задание. Они должны были устремиться к горе Шабо — символическому сердцу своего Клана. Каждому Ягуару невыносимой казалась одна только мысль, лишь намек на то, что грязные бесчестные варвары пачкают грязными лапами священный Зал Охотников и Поле Героев. Вот она, психология воина: возможность отвоевать обратно эти святые места, а особенно генетическое хранилище, находящееся у подножия горы, поможет забыть о том унижении и позоре, которое испытал каждый воин Ягуаров, наблюдая за действиями варваров на Охотнице.
У Меты не было времени тщательно продумать план нападения, в то время как ее отряды совершали долгий изматывающий марш с переправами через Черную Реку Шикари. Она пыталась сделать так, чтобы отряды варваров начали уничтожать себя сами. Она ликовала бы, видя резню этих ублюдков, пятнающих ее родину, между собой, но чувство долга диктовало, что она должна оставить уловки и атаковать главную линию варваров. Как только самые сильные воины врага были бы мертвы, она сразу могла бы двинуться на гору Шабо.
В ответ на угрозу с фланга порядком потрепанные Уланы Сент-Ива предприняли контратаку. Через короткое время Уланы, сократившиеся до двадцати четырех измочаленных в сражении роботов и горстки обычных пехотинцев, остановили войско Ягуара только западнее города. Когда основная масса армии Ягуаров двинулась назад и напала на Легкую Кавалерию Эридани, Ягуары совершенно случайно напоролись на фланг приведенных в боевую готовность Улан. Уланы, не ожидавшие нападения огромных сил противника, сломали строй и бежали.
Как часто случается в сумятице боя, повальное отступление Улан Сент-Ива повлекло общее бегство сил Внутренней Сферы. Сначала Комгвардия пыталась противостоять бегущим и держать оборону, но вскоре ее оттеснили к Лутере, где мужественный отряд был полностью разбит. Как только целостность боевого порядка была нарушена, мораль дала трещину, и элитные войска Комстара позорно отступили. Даже отборные части Легкой Кавалерии Эридани отступали с поля боя в беспорядке. Гордость переполняла сердце командира галактики Ханг Меты. Она не могла поверить в то, что ее разбитая, потрепанная в боях армия смогла совершить такое.
Ее воины, пылающие жаждой мести, горящие желанием умыться кровью врага, неистово кинулись вслед отступающим воинам Внутренней Сферы. Мета по собственному опыту знала, что такая погоня не всегда кончается благополучно для преследователя: бывает, беглецы объединяются и дают жесткий отпор. В прежние времена, конечно, она бы предостерегла воинов от ловушек, но первая благословила их на преследование и охоту на проклятых варваров. Она и сама присоединилась бы к охотникам, чтобы наказать и убить, растерзать тех, кто осквернил ее родину своим присутствием.
Но после ошеломляющего поражения на Хоккайдо, отторжения Клана из Зоны Оккупации, Ханг Мета твердо усвоила урок. Вольняги из Внутренней Сферы не могут вести себя как благородные воины. Она знает, кто они есть на самом деле и за кого их надо держать — за бесчестных бандитов и убийц. Нет, она больше не поверит этим стравагам, как бы они ни симулировали паническое отступление… Вдруг они пытаются заманить ее воинов в подлую предательскую западню?!.
Ударив кулаком по кнопке на коммуникаторе, Мета рявкнула приказ по каналу связи с командирами:
— Внимание, всем Ягуарам. Прекратить преследование. Повторяю, прекратить преследование! — Слова с трудом выходили из горла, но она нутром чувствовала, что должна их произнести. — Враг полностью разбит и отступает. Мы позволим ему отойти. На сегодня наша цель достигнута. Мы отогнали варваров от Лутеры. Наша столица и Зал Охотников вновь в наших руках.
XIII
XIV
Все четыре выстрела достигли цели. «Спартанец» согнулся пополам, как человек, которого в драке пнули ногой в живот, выстрелы лазерной пушки и взрывы ракет порвали его туловище почти пополам. Другой, более слабый, лазер взрезал уже поврежденное левое колено «Спартанца». Последний удар ракеты ближнего действия в грудь робота Комгвардии произвел ужасающий эффект: в машине сдетонировали боеприпасы, и сердцевина машины в синей броне разорвалась на тысячи осколков. Пилот не катапультировался.
Хоть полковник Чарльз Антонеску, двигавшийся вместе со своими людьми в сторону космопорта, и не понял значения ярко-оранжевой вспышки, он все же на секунду замедлил шаг. Хиленький «Стервятник» попытался встать на их пути, но концентрированный одновременный залп почти всей его команды превратил робота Ягуаров в кучку дымящегося пепла, прежде чем бедный «Стервятник» успел сделать хоть выстрел.
Теперь на перехват их отряда бросилось довольно большое количество омнироботов при поддержке менее универсальных, но не менее опасных «второсортных» машин. Сердито потрясая в воздухе гигантскими стальными руками своего «Геркулеса», Антонеску испустил пронзительный крик: «Взять их!» — и вместе с полком ринулся в бой. И хотя его Черные Кони были изрядно потрепаны предыдущими сражениями, они представляли собой все еще довольно мощную силу. Они влетели в строй Ягуаров, разрушив таким образом тщательно спланированное командиром галактики Метой нападение так, как молоток разбивает фарфоровую вазу.
Воинам Клана пришлось отвернуться от нынешних противников, сил Комгвардии, чтобы грудью встретить нового и потенциально коварного противника, угрожающего им на фланге. Антонеску взял на прицел небольшую группу элементалов и одним залпом из сдвоенной автоматической пушки и огнем крупного лазера накрыл врага облаком огня и дыма. Когда дым слегка рассеялся, Антонеску увидел, что два неповоротливых бронированных пехотинца лежат в пыли мертвыми. Их однополчане неуклонно продолжали рваться вперед. Ракеты заскрежетали по броне, прикрывающей торс и ноги «Геркулеса».
Выстрел протонной пушки превратил третьего элементала в пылающий кусок металла и обугленной плоти. Четвертый генетически спроектированный солдат не стал дожидаться выстрела, а совершил высокий и довольно изящный прыжок почти через голову «Геркулеса». Унылый глухой стук по обшивке корпуса его робота сказал Антонеску, что элементал сумел ухватиться за один из выступов на теле его семидесятитонного робота и начал разрушать обшивку. Мерцающий дисплей, на экране которого высвечивались оценки повреждений конструктивных узлов робота, проинформировал Антонеску о том, что элементам, используя невероятную силу, оторвал тонкие щитки, закрывающие спину «Геркулеса».
Неприятное предчувствие охватило Антонеску. Он понимал, что ущерб, нанесенный ему одним-единственным элементалом, сорвавшим бронированными когтями листы обшивки со спины робота, может оказаться смертельным. В отчаянии он развернул стволы задних лазерных установок, которые и были установлены на случай, если роботу придется обороняться от роящихся за спиной элементалов. Двойной взрыв когерентного света почти не достиг цели: Ягуар продолжал с упорством какого-то гигантского насекомого вгрызаться в бронированную плоть «Геркулеса».
— Держитесь, полковник! — прозвучал голос в наушниках.
Языки белого жаркого пламени лизнули кабину Антонеску и скользнули по спине «Геркулеса». От второй волны огня по спине и лицу Антонеску потекли струйки пота. Индикатор повреждений заговорщически подмигнул ему и остался гореть.
Повернув многострадального «Геркулеса» на сто восемьдесят градусов, Антонеску буквально нос к носу столкнулся с «Вулканом» сержанта Макси Хоупа. Правая рука его робота заканчивалась не кистью, а стволом мощного огнемета, из которого до сих пор вилась струйка маслянисто-черного дыма. Огнем он буквально выжег элементала со спины робота Антонеску.
— Мерси, сержант. — Антонеску попытался улыбнуться, с трудом восстановив дыхание в душной атмосфере кабины.
— Не за что, полковник. — Антонеску догадался, что Хоуп усмехнулся. — Жаль, пришлось слегка поджарить вашего робота.
— Без проблем, сержант. Перекрасите мне его после того, как кончится война.
— И я так думаю. — Хоуп козырнул правой рукой «Вулкана». — Похоже, Ягуары выходят из пике.
А Дымчатые Ягуары действительно вышли на тропу войны, причем они действовали так слаженно, что враг никак не ожидал подобного от этих прямолинейных солдафонов. Клану удалось практически вытеснить силы Комгвардии из района космопорта. Затем, зажатые между юго-западной окраиной Лутеры и космопортом, войска Комстара окопались и перешли к активной обороне.
Когда полк Легкой Кавалерии Эридани вклинился в левый фланг войска Клана, сил у нападающих было достаточно для того, чтобы разрушить формирование Ягуаров и отогнать клановцев на север подальше от космопорта. Командира галактики Ханг Мету взбесило, что воины ее Клана отступают перед врагом. Но она была настоящим воином и не собиралась так просто отказаться от победы. У нее в запасе была вторая спасительная комбинация.
Поскольку выжившие воины галактики Дельта все же добрались до космопорта, одному тринарию, составленному из самых легких и одновременно самых быстроходных из машин Ягуаров, поручили особое задание. Они должны были устремиться к горе Шабо — символическому сердцу своего Клана. Каждому Ягуару невыносимой казалась одна только мысль, лишь намек на то, что грязные бесчестные варвары пачкают грязными лапами священный Зал Охотников и Поле Героев. Вот она, психология воина: возможность отвоевать обратно эти святые места, а особенно генетическое хранилище, находящееся у подножия горы, поможет забыть о том унижении и позоре, которое испытал каждый воин Ягуаров, наблюдая за действиями варваров на Охотнице.
У Меты не было времени тщательно продумать план нападения, в то время как ее отряды совершали долгий изматывающий марш с переправами через Черную Реку Шикари. Она пыталась сделать так, чтобы отряды варваров начали уничтожать себя сами. Она ликовала бы, видя резню этих ублюдков, пятнающих ее родину, между собой, но чувство долга диктовало, что она должна оставить уловки и атаковать главную линию варваров. Как только самые сильные воины врага были бы мертвы, она сразу могла бы двинуться на гору Шабо.
В ответ на угрозу с фланга порядком потрепанные Уланы Сент-Ива предприняли контратаку. Через короткое время Уланы, сократившиеся до двадцати четырех измочаленных в сражении роботов и горстки обычных пехотинцев, остановили войско Ягуара только западнее города. Когда основная масса армии Ягуаров двинулась назад и напала на Легкую Кавалерию Эридани, Ягуары совершенно случайно напоролись на фланг приведенных в боевую готовность Улан. Уланы, не ожидавшие нападения огромных сил противника, сломали строй и бежали.
Как часто случается в сумятице боя, повальное отступление Улан Сент-Ива повлекло общее бегство сил Внутренней Сферы. Сначала Комгвардия пыталась противостоять бегущим и держать оборону, но вскоре ее оттеснили к Лутере, где мужественный отряд был полностью разбит. Как только целостность боевого порядка была нарушена, мораль дала трещину, и элитные войска Комстара позорно отступили. Даже отборные части Легкой Кавалерии Эридани отступали с поля боя в беспорядке. Гордость переполняла сердце командира галактики Ханг Меты. Она не могла поверить в то, что ее разбитая, потрепанная в боях армия смогла совершить такое.
Ее воины, пылающие жаждой мести, горящие желанием умыться кровью врага, неистово кинулись вслед отступающим воинам Внутренней Сферы. Мета по собственному опыту знала, что такая погоня не всегда кончается благополучно для преследователя: бывает, беглецы объединяются и дают жесткий отпор. В прежние времена, конечно, она бы предостерегла воинов от ловушек, но первая благословила их на преследование и охоту на проклятых варваров. Она и сама присоединилась бы к охотникам, чтобы наказать и убить, растерзать тех, кто осквернил ее родину своим присутствием.
Но после ошеломляющего поражения на Хоккайдо, отторжения Клана из Зоны Оккупации, Ханг Мета твердо усвоила урок. Вольняги из Внутренней Сферы не могут вести себя как благородные воины. Она знает, кто они есть на самом деле и за кого их надо держать — за бесчестных бандитов и убийц. Нет, она больше не поверит этим стравагам, как бы они ни симулировали паническое отступление… Вдруг они пытаются заманить ее воинов в подлую предательскую западню?!.
Ударив кулаком по кнопке на коммуникаторе, Мета рявкнула приказ по каналу связи с командирами:
— Внимание, всем Ягуарам. Прекратить преследование. Повторяю, прекратить преследование! — Слова с трудом выходили из горла, но она нутром чувствовала, что должна их произнести. — Враг полностью разбит и отступает. Мы позволим ему отойти. На сегодня наша цель достигнута. Мы отогнали варваров от Лутеры. Наша столица и Зал Охотников вновь в наших руках.
XIII
Лагерь Легкой Кавалерии Эридани
Гора Шабо, Лутера
Охотница
Кластер Керенского, Пространство Клана
27 марта 3060 г.
Генералу Ариане Уинстон потребовался почти час, чтобы сплотить отступающие отряды.
К тому времени Уланы были рассеяны к чертовой матери и в беспорядке отступали через равнины Лутеры. Комгвардия, правда, все еще представляла собой сплоченный отряд, располагавшийся к северо-западу от города. Только Легкая Кавалерия Эридани в силу того, что не она приняла на себя самый мощный удар противника, понесла минимальные потери и была наиболее боеспособна. Оставались еще два отряда, судьба которых сильно волновала генерала Уинстон.
Поскольку наемники оставили поле боя под космопортом, Уинстон передала командование отряда полковнику Амису.
— Я должна провернуть одно дельце, Эд, — сообщила Ариана своему заместителю. — Я не могу отдать приказ по радио. В эфир выходить предельно опасно, поэтому я возьму с собой небольшой отряд — надо оказаться в одном славненьком местечке неподалеку. Собирайте основные силы и направляйтесь в пункт сбора. Если мы не вернемся в течение двух часов, вы принимаете команду армией на себя.
— Я понял, генерал. — Амис кивнул, показывая, что он догадался о намерениях Уинстон. — Все решим, когда вернетесь.
Для небольшой «прогулки» Уинстон взяла в сопровождение десять роботов и два легких танка. Они на приличной скорости обогнули город с запада и не останавливаясь направились к Полю Героев. Конечно, Уинстон обнаружила там то, что и ожидала увидеть, — большинство воинов Особого Отряда Змеи уже покинули Поле и выдвинулись в сторону пункта сбора. Ее приятно порадовала сноровка и быстрота обслуживающего персонала: техники отлично справились со своей работой и помогли боевым машинам практически без потерь отойти в тыл, не оставив врагу и железки.
Девяностотонная бронированная махина робота генерала Уинстон шагала прямо по разбросанным металлическим останкам боевых роботов через Поле, остановившись только тогда, когда перед ней в сумраке возникла гигантская пирамидальная структура — знаменитое генетическое хранилище Дымчатых Ягуаров. Прибор ночного видения, без которого уже невозможно было разглядеть хоть что-то в наступившей темноте, четко показал обрисовавшуюся в проеме дверей хранилища темную, закованную в броню фигуру. Воин явно заметил Ариану и, присев на одно колено, поднял руку с автоматической пушкой. Дуло пушки смотрело прямо в голову «Циклопа» Арианы.
— Спокойно, солдат. — Ариана поспешила воспользоваться громкоговорителем. — Это генерал Уинстон.
Несколько мгновений почти невидимая в сумраке фигура явно колебалась, сомневаясь, верить ли или открыть огонь. Прибор ночного видения фиксировал движения воина: он снял палец с кнопки пусковой установки, а затем и вовсе опустил руку с бронебойной пушкой в руке. Сделав успокаивающий жест левой рукой, правой он поднял щиток особо прочного шлема, закрывающего голову, и Ариана с изумлением увидела, что вояка оказался не кем иным, как майором элитного отряда Дракона Майклом Райаном.
Уинстон щелкнула управляемым на расстоянии замком коленей «Циклопа» и проворно начала спуск вниз по металлической лесенке девятиметрового робота. Ей показалось, что спуск отнял последние силы, и она раздраженно гаркнула на Райана:
— Майор, какого дьявола вы тут делаете? И почему на страже оказались именно вы?
Райан растерянно заморгал.
— Гоменасаи, — по-японски пробормотал он и поклонился ей так низко, насколько ему позволяла тяжелая броня. — Мне жаль, Уинстон-сама, я плохо понял ваш приказ. Вы проинструктировали меня так: оставайтесь здесь и защищайте раненых. Я и мои люди в точности выполнили ваш приказ. Сейчас я несу вахту у хранилища, потому что у меня осталось мало людей, и всем приходится туго. Мы установили очередность, в которой заступаем на пост. Сейчас мой черед нести караул.
Уинстон почувствовала раскаяние. С деликатностью и изяществом Райан напомнил ей, что он выполнял ее последние распоряжения, которые от нее же получил. А между прочим, остальная часть северной армии, практически не дожидаясь приказа, покинула поле сражения.
— Нет, майор. — Уинстон печально улыбнулась и провела рукой по посеревшим от пыли коротким волосам. — Это я должна извиниться перед вами. Я не должна была кричать на вас.
— Шигатаганаи, — ответил Райан. — Не важно, Уинстон кивнула, показывая, что специфический обмен любезностями закончен.
— Майор, я хочу, чтобы вы собрали всех ваших людей, способных передвигаться, роботов, пригодных для боя, и выдвинулись в сторону пункта сбора.
Райан молча кивнул и тут же исчез в темноте пирамиды.
Когда-то генетический склад представлял собой внушительную структуру, разработанную с целью напомнить любому, что он находится на священной земле Клана. Сама величественная форма высокой пирамиды заставляла замереть сердце входящего в святое место. Интерьер пирамиды поражал воображение: пещеристые стены были выложены удивительным, в прожилках, камнем. Казалось, стены дышали. Полы покрывали силуэты бегущих ягуаров из серого, черного и белого мрамора. Стены верхних этажей были облицованы плиткой из угольно-черного гранита. Множество клейм покрывали отполированные каменные стены залов — они располагались в строгом порядке и образовывали загадочные ряды и группы. На каждом клейме было написано какое-то имя, а под ним — длинная вереница букв и цифр, представлявшая собой, похоже, какой-то код. Из доклада разведки Уинстон знала, что в стенах за клеймами хранится «дар», который каждый воин считал долгом чести вручить своему Клану, — генетический материал. Здесь было собрано генетическое наследие всех вернорожденных героев Клана Ягуара. Ариана осознала, что находится в самом сердце Клана, прикасается к его душе, созерцает чудеса генной инженерии и высший расцвет программ размножения воинов.
Теперь хранилище служило полевым госпиталем северной армии. Ариана всю жизнь была солдатом, и ей казалось, что нет ни одного отталкивающего или просто неопрятного лик; войны, с которым она не успела познакомиться и смириться. Да, война — совсем не праздник, у победы, как и у поражения, есть своя изнанка. Такой оборотной стороной войны, которую Ариана слишком хорошо знала и которая до сих пор заставляла в спазме сжиматься горло, и был военно-полевой госпиталь.
Раненые и умирающие лежат на холодных каменных плитах пола, завернутые в одеяла; под голову в качестве подушки им дают или их же собственные гидроизоляционные жакеты, или вещмешки, набитые тряпками. Некоторые из них находятся в спасительном забытьи, большая часть бодрствует. Многие из тех, кто пока еще в сознании, переносят страшную боль молча вплоть до самой агонии, мужественно сдерживая стоны. Некоторым колют морфий, другие болеутоляющие — и они в горячечном бреду издают сдавленные, тихие стоны, забыв, что они солдаты. Солдат дерется, сжав зубы, и умирает без единого стона. Молчание — Валгалла воина… А тяжелый зловонный воздух, по которому даже слепой поймет, что он очутился в военном госпитале! Кажется, что в легкие попадает ужасная смесь воздуха, запаха крови, вони антисептиков и будоражащего аромата ужаса. Ягуары специально разработали такую систему освещения залов, чтобы вызвать у посетителей благоговейный страх, — помещения были погружены в темно-красную полутьму. Сейчас здесь установили мощные прожекторы, разогнавшие тревожные полутени резким, ярким светом.
Присутствие суетящегося медицинского персонала Особого Отряда развеивало суровое очарование главной палаты хранилища — около входа в пирамиду врачи устроили своеобразный сортировочный пункт. Кровь пятнала плиты пола, и казалось; что раненые лежат на темно-красном мраморе, испещренном прожилками уныло-рыжего цвета. Уинстон с тоской подумала, что санитары госпиталя не один раз предпринимали попытки отмыть пол, да где там! Она вздрогнула, вспомнив предание, услышанное еще в детстве: пятно крови на месте убийства всегда вновь выступает на прежнем месте — и пусть хозяин дома трет его, моет, отскабливает… Оно все равно появится опять!
— Доктор Фойл! — во весь голос закричала Ариана.
— Тише, черт возьми! — прошипел маленький сутулый человечек в запятнанной кровью зеленой рубахе, напяленной прямо поверх камуфляжного френча. — Здесь раненые, не надо их беспокоить!
— Мне жаль, доктор, но придется их побеспокоить. — Уинстон чуть понизила голос, но продолжала говорить в прежнем властном тоне: — Нам пришлось отступить, мы оставили город. Ягуары движутся сюда. Я приказываю, чтобы вы подготовили раненых к эвакуации и как можно скорее покинули хранилище.
— Нет, мэм. — Фойл как ни в чем не бывало повертел головой, разминая затекшие мускулы шеи. — Многие из раненых не в состоянии передвигаться, а я их здесь не оставлю. Они находятся под моей защитой, и я их не брошу. — Доктор выставил вперед правую руку, предупреждая возражения Уинстон. — Вы бы не бросили своего поврежденного, покалеченного боевого робота на поле сражения? Вот и я не собираюсь бросать ни одного пациента. Это не обсуждается.
— Из любви к Богу… — начала Уинстон.
— Нет, генерал, из любви к человеку, — возразил Фойл. — Некоторые из этих бедолаг все равно умрут, независимо от наших усилий. Все, что я могу сделать для них, — облегчить умирание, скрасить их последние минуты. Но многие могут выжить, если получат соответствующую помощь, которая, как вы понимаете, заключается отнюдь не в том, чтобы позволить им подпрыгивать на полке санитарной машины по перепаханному полю. Вы приказываете мне перебазировать госпиталь — значит, я возьму этих раненых с собой. Вероятнее всего, многие из них умрут в мучениях, не выдержав долгой тряски. Умрут также и те, кого мы могли бы спасти здесь… Остальным придется перенести муки тяжелого пути…
Уинстон молчала, не отводя взгляда от лица смуглого темноволосого хирурга. Наконец, понимая, что Фойл прав, она неохотно махнула рукой.
— Хорошо, — скрипнула зубами Ариана. — Мне казалось, вы спятили, но я согласна. Оставайтесь. Вы хоть отдаете себе отчет, что с вами и ранеными сделают Ягуары, когда обнаружат, для чего вы использовали их священное хранилище?!
— Я знаю, генерал, — печально улыбнулся Фойл. — Но я больных не оставлю.
— Генерал, я тоже хотел бы остаться. — Высокий коренастый человек с темно-каштановыми волосами и густыми усами сделал к ним несколько шагов. Его защитный френч был немного чище, чем у хирурга. Огромный серебряный крест болтался на его худой шее. — Да, доктор Фойл прав. Многие из этих бедняг все же умрут. И мое место — рядом с ними. Возможно, я смогу сделать для них что-то хорошее прежде, чем они испустят дух.
Уинстон оставалось только печально закрыть глаза и обреченно кивнуть. Она знала, что спорить с капитаном Стокдейлом, полковым священником, абсолютно бессмысленно, особенно если спор касается души. Он уже объяснил однажды распределение ролей. «Ваше дело, — сказал он Ариане, — выигрывать сражения, мое — выигрывать души». Ложе умирающего было полем битвы Стокдейла.
— Да, — вздохнула Ариана, — вы двое можете остаться. Возьмите людей, которые могли бы помочь лежачим раненым. Мы оставим вам максимум провианта и оружия. Остальные отправляются со мной. Немедленно!
Меньше чем через час хранилище, превращенное в госпиталь, опустело — все раненые Особого Отряда Внутренней Сферы покинули его стены. Остались только тяжелораненые, Фойл, Стокдейл и несколько санитаров. Там же лежали и безнадежные воины Ягуаров. У воинов Клана были возможности лечить своих раненых, не прибегая к помощи медиков Особого Отряда.
Устало опустившись в кресло пилота боевого робота, Уинстон проводила взглядом крошечную транспортную колонну, ползущую на запад в сторону пункта сбора.
— Генерал? — Кип Дуглас, второй пилот и по совместительству оператор связи, тронул ее за плечо.
— Я в порядке, Кип, — ответила Ариана. — Мне очень хочется верить, что я только что не подписала им смертный приговор.
Гора Шабо, Лутера
Охотница
Кластер Керенского, Пространство Клана
27 марта 3060 г.
Генералу Ариане Уинстон потребовался почти час, чтобы сплотить отступающие отряды.
К тому времени Уланы были рассеяны к чертовой матери и в беспорядке отступали через равнины Лутеры. Комгвардия, правда, все еще представляла собой сплоченный отряд, располагавшийся к северо-западу от города. Только Легкая Кавалерия Эридани в силу того, что не она приняла на себя самый мощный удар противника, понесла минимальные потери и была наиболее боеспособна. Оставались еще два отряда, судьба которых сильно волновала генерала Уинстон.
Поскольку наемники оставили поле боя под космопортом, Уинстон передала командование отряда полковнику Амису.
— Я должна провернуть одно дельце, Эд, — сообщила Ариана своему заместителю. — Я не могу отдать приказ по радио. В эфир выходить предельно опасно, поэтому я возьму с собой небольшой отряд — надо оказаться в одном славненьком местечке неподалеку. Собирайте основные силы и направляйтесь в пункт сбора. Если мы не вернемся в течение двух часов, вы принимаете команду армией на себя.
— Я понял, генерал. — Амис кивнул, показывая, что он догадался о намерениях Уинстон. — Все решим, когда вернетесь.
Для небольшой «прогулки» Уинстон взяла в сопровождение десять роботов и два легких танка. Они на приличной скорости обогнули город с запада и не останавливаясь направились к Полю Героев. Конечно, Уинстон обнаружила там то, что и ожидала увидеть, — большинство воинов Особого Отряда Змеи уже покинули Поле и выдвинулись в сторону пункта сбора. Ее приятно порадовала сноровка и быстрота обслуживающего персонала: техники отлично справились со своей работой и помогли боевым машинам практически без потерь отойти в тыл, не оставив врагу и железки.
Девяностотонная бронированная махина робота генерала Уинстон шагала прямо по разбросанным металлическим останкам боевых роботов через Поле, остановившись только тогда, когда перед ней в сумраке возникла гигантская пирамидальная структура — знаменитое генетическое хранилище Дымчатых Ягуаров. Прибор ночного видения, без которого уже невозможно было разглядеть хоть что-то в наступившей темноте, четко показал обрисовавшуюся в проеме дверей хранилища темную, закованную в броню фигуру. Воин явно заметил Ариану и, присев на одно колено, поднял руку с автоматической пушкой. Дуло пушки смотрело прямо в голову «Циклопа» Арианы.
— Спокойно, солдат. — Ариана поспешила воспользоваться громкоговорителем. — Это генерал Уинстон.
Несколько мгновений почти невидимая в сумраке фигура явно колебалась, сомневаясь, верить ли или открыть огонь. Прибор ночного видения фиксировал движения воина: он снял палец с кнопки пусковой установки, а затем и вовсе опустил руку с бронебойной пушкой в руке. Сделав успокаивающий жест левой рукой, правой он поднял щиток особо прочного шлема, закрывающего голову, и Ариана с изумлением увидела, что вояка оказался не кем иным, как майором элитного отряда Дракона Майклом Райаном.
Уинстон щелкнула управляемым на расстоянии замком коленей «Циклопа» и проворно начала спуск вниз по металлической лесенке девятиметрового робота. Ей показалось, что спуск отнял последние силы, и она раздраженно гаркнула на Райана:
— Майор, какого дьявола вы тут делаете? И почему на страже оказались именно вы?
Райан растерянно заморгал.
— Гоменасаи, — по-японски пробормотал он и поклонился ей так низко, насколько ему позволяла тяжелая броня. — Мне жаль, Уинстон-сама, я плохо понял ваш приказ. Вы проинструктировали меня так: оставайтесь здесь и защищайте раненых. Я и мои люди в точности выполнили ваш приказ. Сейчас я несу вахту у хранилища, потому что у меня осталось мало людей, и всем приходится туго. Мы установили очередность, в которой заступаем на пост. Сейчас мой черед нести караул.
Уинстон почувствовала раскаяние. С деликатностью и изяществом Райан напомнил ей, что он выполнял ее последние распоряжения, которые от нее же получил. А между прочим, остальная часть северной армии, практически не дожидаясь приказа, покинула поле сражения.
— Нет, майор. — Уинстон печально улыбнулась и провела рукой по посеревшим от пыли коротким волосам. — Это я должна извиниться перед вами. Я не должна была кричать на вас.
— Шигатаганаи, — ответил Райан. — Не важно, Уинстон кивнула, показывая, что специфический обмен любезностями закончен.
— Майор, я хочу, чтобы вы собрали всех ваших людей, способных передвигаться, роботов, пригодных для боя, и выдвинулись в сторону пункта сбора.
Райан молча кивнул и тут же исчез в темноте пирамиды.
Когда-то генетический склад представлял собой внушительную структуру, разработанную с целью напомнить любому, что он находится на священной земле Клана. Сама величественная форма высокой пирамиды заставляла замереть сердце входящего в святое место. Интерьер пирамиды поражал воображение: пещеристые стены были выложены удивительным, в прожилках, камнем. Казалось, стены дышали. Полы покрывали силуэты бегущих ягуаров из серого, черного и белого мрамора. Стены верхних этажей были облицованы плиткой из угольно-черного гранита. Множество клейм покрывали отполированные каменные стены залов — они располагались в строгом порядке и образовывали загадочные ряды и группы. На каждом клейме было написано какое-то имя, а под ним — длинная вереница букв и цифр, представлявшая собой, похоже, какой-то код. Из доклада разведки Уинстон знала, что в стенах за клеймами хранится «дар», который каждый воин считал долгом чести вручить своему Клану, — генетический материал. Здесь было собрано генетическое наследие всех вернорожденных героев Клана Ягуара. Ариана осознала, что находится в самом сердце Клана, прикасается к его душе, созерцает чудеса генной инженерии и высший расцвет программ размножения воинов.
Теперь хранилище служило полевым госпиталем северной армии. Ариана всю жизнь была солдатом, и ей казалось, что нет ни одного отталкивающего или просто неопрятного лик; войны, с которым она не успела познакомиться и смириться. Да, война — совсем не праздник, у победы, как и у поражения, есть своя изнанка. Такой оборотной стороной войны, которую Ариана слишком хорошо знала и которая до сих пор заставляла в спазме сжиматься горло, и был военно-полевой госпиталь.
Раненые и умирающие лежат на холодных каменных плитах пола, завернутые в одеяла; под голову в качестве подушки им дают или их же собственные гидроизоляционные жакеты, или вещмешки, набитые тряпками. Некоторые из них находятся в спасительном забытьи, большая часть бодрствует. Многие из тех, кто пока еще в сознании, переносят страшную боль молча вплоть до самой агонии, мужественно сдерживая стоны. Некоторым колют морфий, другие болеутоляющие — и они в горячечном бреду издают сдавленные, тихие стоны, забыв, что они солдаты. Солдат дерется, сжав зубы, и умирает без единого стона. Молчание — Валгалла воина… А тяжелый зловонный воздух, по которому даже слепой поймет, что он очутился в военном госпитале! Кажется, что в легкие попадает ужасная смесь воздуха, запаха крови, вони антисептиков и будоражащего аромата ужаса. Ягуары специально разработали такую систему освещения залов, чтобы вызвать у посетителей благоговейный страх, — помещения были погружены в темно-красную полутьму. Сейчас здесь установили мощные прожекторы, разогнавшие тревожные полутени резким, ярким светом.
Присутствие суетящегося медицинского персонала Особого Отряда развеивало суровое очарование главной палаты хранилища — около входа в пирамиду врачи устроили своеобразный сортировочный пункт. Кровь пятнала плиты пола, и казалось; что раненые лежат на темно-красном мраморе, испещренном прожилками уныло-рыжего цвета. Уинстон с тоской подумала, что санитары госпиталя не один раз предпринимали попытки отмыть пол, да где там! Она вздрогнула, вспомнив предание, услышанное еще в детстве: пятно крови на месте убийства всегда вновь выступает на прежнем месте — и пусть хозяин дома трет его, моет, отскабливает… Оно все равно появится опять!
— Доктор Фойл! — во весь голос закричала Ариана.
— Тише, черт возьми! — прошипел маленький сутулый человечек в запятнанной кровью зеленой рубахе, напяленной прямо поверх камуфляжного френча. — Здесь раненые, не надо их беспокоить!
— Мне жаль, доктор, но придется их побеспокоить. — Уинстон чуть понизила голос, но продолжала говорить в прежнем властном тоне: — Нам пришлось отступить, мы оставили город. Ягуары движутся сюда. Я приказываю, чтобы вы подготовили раненых к эвакуации и как можно скорее покинули хранилище.
— Нет, мэм. — Фойл как ни в чем не бывало повертел головой, разминая затекшие мускулы шеи. — Многие из раненых не в состоянии передвигаться, а я их здесь не оставлю. Они находятся под моей защитой, и я их не брошу. — Доктор выставил вперед правую руку, предупреждая возражения Уинстон. — Вы бы не бросили своего поврежденного, покалеченного боевого робота на поле сражения? Вот и я не собираюсь бросать ни одного пациента. Это не обсуждается.
— Из любви к Богу… — начала Уинстон.
— Нет, генерал, из любви к человеку, — возразил Фойл. — Некоторые из этих бедолаг все равно умрут, независимо от наших усилий. Все, что я могу сделать для них, — облегчить умирание, скрасить их последние минуты. Но многие могут выжить, если получат соответствующую помощь, которая, как вы понимаете, заключается отнюдь не в том, чтобы позволить им подпрыгивать на полке санитарной машины по перепаханному полю. Вы приказываете мне перебазировать госпиталь — значит, я возьму этих раненых с собой. Вероятнее всего, многие из них умрут в мучениях, не выдержав долгой тряски. Умрут также и те, кого мы могли бы спасти здесь… Остальным придется перенести муки тяжелого пути…
Уинстон молчала, не отводя взгляда от лица смуглого темноволосого хирурга. Наконец, понимая, что Фойл прав, она неохотно махнула рукой.
— Хорошо, — скрипнула зубами Ариана. — Мне казалось, вы спятили, но я согласна. Оставайтесь. Вы хоть отдаете себе отчет, что с вами и ранеными сделают Ягуары, когда обнаружат, для чего вы использовали их священное хранилище?!
— Я знаю, генерал, — печально улыбнулся Фойл. — Но я больных не оставлю.
— Генерал, я тоже хотел бы остаться. — Высокий коренастый человек с темно-каштановыми волосами и густыми усами сделал к ним несколько шагов. Его защитный френч был немного чище, чем у хирурга. Огромный серебряный крест болтался на его худой шее. — Да, доктор Фойл прав. Многие из этих бедняг все же умрут. И мое место — рядом с ними. Возможно, я смогу сделать для них что-то хорошее прежде, чем они испустят дух.
Уинстон оставалось только печально закрыть глаза и обреченно кивнуть. Она знала, что спорить с капитаном Стокдейлом, полковым священником, абсолютно бессмысленно, особенно если спор касается души. Он уже объяснил однажды распределение ролей. «Ваше дело, — сказал он Ариане, — выигрывать сражения, мое — выигрывать души». Ложе умирающего было полем битвы Стокдейла.
— Да, — вздохнула Ариана, — вы двое можете остаться. Возьмите людей, которые могли бы помочь лежачим раненым. Мы оставим вам максимум провианта и оружия. Остальные отправляются со мной. Немедленно!
Меньше чем через час хранилище, превращенное в госпиталь, опустело — все раненые Особого Отряда Внутренней Сферы покинули его стены. Остались только тяжелораненые, Фойл, Стокдейл и несколько санитаров. Там же лежали и безнадежные воины Ягуаров. У воинов Клана были возможности лечить своих раненых, не прибегая к помощи медиков Особого Отряда.
Устало опустившись в кресло пилота боевого робота, Уинстон проводила взглядом крошечную транспортную колонну, ползущую на запад в сторону пункта сбора.
— Генерал? — Кип Дуглас, второй пилот и по совместительству оператор связи, тронул ее за плечо.
— Я в порядке, Кип, — ответила Ариана. — Мне очень хочется верить, что я только что не подписала им смертный приговор.
XIV
Южный армейский командный пост
Топи Дхуан, Охотница
Кластер Керенского, Пространство Клана
28 марта 3060 г.
В течение двух дней разрушенные остатки южной армии пробирались через обширные, зловонные и грязные топи Дхуан. Если Эндрю Редберн и видел когда-либо подобное страшное беспорядочное отступление, то, сколько ни пытался, не мог вспомнить, когда и где. Да, он отлично знал рассказы еще из древней истории — там говорилось о солдатах, участвовавших в военных стычках в Юго-Восточной Азии. Дело, кажется, происходило в конце двадцатого столетия, и они были вынуждены отступить в болота в надежде развязать успешную партизанскую войну. Он видел старые пленки, восстановленные с помощью сверхсовременных технологий, где молодые бойцы в оливково-серых униформах пробирались через мутные болотные окна. Вода доходила им до подбородка, а они с трудом несли над головой винтовки, чтобы не замочить порох.
Ужасающие истории, сухо изложенные на страницах военных книг, ни в какое сравнение не шли с тем, что сейчас видел Редберн. Мерзкое гнилое болото буквально впитало в себя его армию, как только они оставили линию сражения.
Сердце у него болело и ныло, и он ничего не мог с этим поделать. Он позорно отступил с поля боя. Господи, впервые за всю его военную карьеру Редберн был вынуж ден отдать приказ, чтобы его люди капитулировали! И мысль об унижении, о перенесенном позоре пылала, подобно ядовитому белому фосфору, в груди Эндрю, разъедая душу.
Разбитые, покалеченные выстрелами роботы армии, проигравшей сражение, хромали вперед по тропинке через вязкую болотную грязь. Сначала отступление было вполне организованным. Боевые отряды, в соответствии с его приказами, делали короткие броски вперед и затем патрулировали зону движения остальных сил, в случае чего готовые прикрыть боевых товарищей. Но Ягуары не дремали. Пользуясь техническим преимуществом, воины Клана на новеньких, необстрелянных машинах буквально дышали в спину отступающей армии Внутренней Сферы. Они подошли очень близко; к тому же две звезды бомбардировщиков Ягуаров внезапно повисли прямо над основной группировкой Особого Отряда, пробирающейся через болота. Похоже, они собирались обстрелять отступавших. И это стало сигналом к общему повальному бегству.
Редберн не мог сказать, кто первый поднял панику. Он даже не знал, из какой части были эти воины. Он ясно увидел, как «Гермес-2» в одиночку рванул куда-то вбок на немыслимой для вязких болот скорости. Тут сдали нервы у пилота второго робота, затем скрылись в болотах уже трое… И скоро вся отступающая армия была охвачена самой настоящей паникой. Мастерс, Маклеод, он сам делал попытки остановить повальное безумие, что-то кричали и другие офицеры — все напрасно. Река впавшей в истерию армии просто понесла их с собой.
К тому времени, когда они наконец смогли восстановить относительный контроль над ситуацией, армия была деморализована, разбита и рассеяна к чертовой матери в зловонных топях Дхуан. По некоторым сообщениям, часть Горцев Нортвинда сумела отойти к подножию скалистых Дхуанских гор к югу от озера Озис. Редберн, правда, сомневался в правдивости, а главное, точности сообщения. Ведь эти горы лежат не меньше чем в двухстах километрах к юго-западу от позиций Горцев, которые они занимали перед боем. Нет, вряд ли силы Внутренней Сферы могли совершить такой марш-бросок и не напороться на расположения воинственных Ягуаров.
Не успел Редберн и глазом моргнуть, как почти половина южной армии была уничтожена, значительно повреждена техника, а люди рассеяны по болоту. Редберн знал, что он и только он один несет на себе груз ответственности за позорное поражение. Как только несколько машин врага просочились за линию обороны Внутренней Сферы, так практически сразу часть роботов его армии была оттеснена глубоко в болота. И теперь, когда они присоединились к отступающим, это немного подняло моральный дух Редберна. Возможно, он потерял не так много людей и техники, как боялся. Его оптимизм быстро иссяк, после того как дюжина потерянных в болотах воинов воссоединилась с основной группой и отставшие перестали появляться.
Топи Дхуан, Охотница
Кластер Керенского, Пространство Клана
28 марта 3060 г.
В течение двух дней разрушенные остатки южной армии пробирались через обширные, зловонные и грязные топи Дхуан. Если Эндрю Редберн и видел когда-либо подобное страшное беспорядочное отступление, то, сколько ни пытался, не мог вспомнить, когда и где. Да, он отлично знал рассказы еще из древней истории — там говорилось о солдатах, участвовавших в военных стычках в Юго-Восточной Азии. Дело, кажется, происходило в конце двадцатого столетия, и они были вынуждены отступить в болота в надежде развязать успешную партизанскую войну. Он видел старые пленки, восстановленные с помощью сверхсовременных технологий, где молодые бойцы в оливково-серых униформах пробирались через мутные болотные окна. Вода доходила им до подбородка, а они с трудом несли над головой винтовки, чтобы не замочить порох.
Ужасающие истории, сухо изложенные на страницах военных книг, ни в какое сравнение не шли с тем, что сейчас видел Редберн. Мерзкое гнилое болото буквально впитало в себя его армию, как только они оставили линию сражения.
Сердце у него болело и ныло, и он ничего не мог с этим поделать. Он позорно отступил с поля боя. Господи, впервые за всю его военную карьеру Редберн был вынуж ден отдать приказ, чтобы его люди капитулировали! И мысль об унижении, о перенесенном позоре пылала, подобно ядовитому белому фосфору, в груди Эндрю, разъедая душу.
Разбитые, покалеченные выстрелами роботы армии, проигравшей сражение, хромали вперед по тропинке через вязкую болотную грязь. Сначала отступление было вполне организованным. Боевые отряды, в соответствии с его приказами, делали короткие броски вперед и затем патрулировали зону движения остальных сил, в случае чего готовые прикрыть боевых товарищей. Но Ягуары не дремали. Пользуясь техническим преимуществом, воины Клана на новеньких, необстрелянных машинах буквально дышали в спину отступающей армии Внутренней Сферы. Они подошли очень близко; к тому же две звезды бомбардировщиков Ягуаров внезапно повисли прямо над основной группировкой Особого Отряда, пробирающейся через болота. Похоже, они собирались обстрелять отступавших. И это стало сигналом к общему повальному бегству.
Редберн не мог сказать, кто первый поднял панику. Он даже не знал, из какой части были эти воины. Он ясно увидел, как «Гермес-2» в одиночку рванул куда-то вбок на немыслимой для вязких болот скорости. Тут сдали нервы у пилота второго робота, затем скрылись в болотах уже трое… И скоро вся отступающая армия была охвачена самой настоящей паникой. Мастерс, Маклеод, он сам делал попытки остановить повальное безумие, что-то кричали и другие офицеры — все напрасно. Река впавшей в истерию армии просто понесла их с собой.
К тому времени, когда они наконец смогли восстановить относительный контроль над ситуацией, армия была деморализована, разбита и рассеяна к чертовой матери в зловонных топях Дхуан. По некоторым сообщениям, часть Горцев Нортвинда сумела отойти к подножию скалистых Дхуанских гор к югу от озера Озис. Редберн, правда, сомневался в правдивости, а главное, точности сообщения. Ведь эти горы лежат не меньше чем в двухстах километрах к юго-западу от позиций Горцев, которые они занимали перед боем. Нет, вряд ли силы Внутренней Сферы могли совершить такой марш-бросок и не напороться на расположения воинственных Ягуаров.
Не успел Редберн и глазом моргнуть, как почти половина южной армии была уничтожена, значительно повреждена техника, а люди рассеяны по болоту. Редберн знал, что он и только он один несет на себе груз ответственности за позорное поражение. Как только несколько машин врага просочились за линию обороны Внутренней Сферы, так практически сразу часть роботов его армии была оттеснена глубоко в болота. И теперь, когда они присоединились к отступающим, это немного подняло моральный дух Редберна. Возможно, он потерял не так много людей и техники, как боялся. Его оптимизм быстро иссяк, после того как дюжина потерянных в болотах воинов воссоединилась с основной группой и отставшие перестали появляться.