Грей Зейн. Пограничный легион

   Вдруг Бад вскочил и, перегнувшись через стол, сжав дрожащими пальцами свои карты, с искаженным яростью лицом и горящими глазами уставился на Келса.
   - Вот! - хрипло крикнул он, страстно швыряя ему свои карты.
   - Ни к черту не годятся! - насмешливо ответил Келс. - Нет ли чего получше?
   Бад низко перегнулся, стараясь заглянуть в карты Келса. Затем, побелев, он выпрямился и уставился на него.
   - Ты разорил меня... Ограбил... у меня ничего больше нет! - с пеной у рта гаркнул он.
   - Не было ничего легче добиться этого. Проваливай вон из игры! - с ликующим презрением ответил Келс. Его охватил не азарт, а страсть остаться победителем.
   - Ты плутуешь! - вне себя крикнул Бад.
   Это обвинение подействовало на окружающих, как электрический удар. Глубокая тишина прерывалась тяжелым дыханием. Келс остался все таким же бледным и торжествующим.
   - Хорошо, Бад, - ответил он, но его тон не подходил к его странному взгляду. - Это был третий раз!
   Как удар молнии, грянул выстрел. Бад повалился прямо на Гульдена, и тот одним движением руки отбросил в сторону смертельно раненого повара. Тяжело грохнувшись на пол, Бад больше не шевельнулся.
   - Дайте мне виски! - с хриплой дрожью в голосе приказал Келс. - И поехали дальше!
   - Можно мне примкнуть теперь? - жадно спросил Бади Джонс.
   - Нет, погоди еще, - ответил Гульден.
   - Скоро Бликки ляжет на обе лопатки, - воскликнул Келс. Что-то насмешливое прозвучало в его голосе. Золото больше не интересовало его, он упивался самой борьбой.
   - Хозяин, от одной крупицы счастья ты уже задрал нос, - с мрачной презрительностью вставил Джесси Смит. - Еще немного, и твое сердце провалится в штаны.
   Золото кучами лежало на столе; но оно было лишь средством для достижения цели. Оно было ничем.
   - Гульден, перемени игру, как желают эти господа! - издевался Келс.
   - Двойную ставку! Тяните! - загремел в ту же секунду гигант.
   Выдержав ещё несколько ходов, Бликки поднялся из-за стола, проигравшись до копейки. Огорченный бандит готов был пойти в эту минуту на всякую низость и преступление, но он молчал и только хмуро следил за всеми.
   - Хозяин, не пора ли нам начинать? - осведомился Бади Джонс.
   - Ой, Бади, никак тебе надоело твое золото? - ответил Келс. - Подожди, пока я оберу Гульдена и Джесси.
   Счастье восстало и против Смита. Сперва он проиграл Гульдену, затем Келсу и наконец поднялся, побежденный, но не надломленный. Он жадно схватил бутылку с виски.
   - Ребята, мне кажется, что счастливой стезе Келса я гораздо лучше посочувствую, если сам перестану играть, - сказал он.
   Главарь бандитов посмотрел на него со сдержанным гневом, как будто насмешливое предсказание Смита о его провале уже давало себя чувствовать.
   - Ко мне, друзья, ко мне и посмотрите на настоящую игру, - сказал он.
   В эту минуту у Келса было в два раза больше золота, чем у Гульдена. Громадная куча маленьких мешков лежала перед ним.
   Бандиты расплачивались уже целыми мешками. Кто открывал самую большую карту, тот выигрывал. Первые четыре раза Келс выиграл. Его лицо сияло. Он проигрывал и снова брал свое назад. Все столпились вокруг игроков, но только Джонс и Бриверман проявляли ещё прежнюю алчность. Все остальные молчали. В воздухе повисла гнетущая напряженность. Вдруг Гульден начал без перерыва выигрывать, и поза Келса изменилась. Было жутко смотреть, как слабел этот человек, как под ударами капризной фортуны он постепенно терял мужество. Наконец половина набранного им золота перешла к Гульдену. Гигант был по-прежнему неуязвим. Он принимал свои потери так же, как и выигрыши, с полным равнодушием. Руки Келса тряслись, но Гульден оставался все таким же спокойным и уверенным. Келса тошнило от его способности одинаково принимать и победу, и поражение. Самообладание настоящего большого игрока выражается не в терпеливом отношении к своим потерям, а наоборот, в редком даровании оставаться спокойным в минуту полной победы. Все ярче и ярче сказывалось, что Гульден был великим игроком, а Келс - нет. Гигант бандит не обладал никакими чувствами, никакой фантазией. Келс же казался воплощением страстности, горячей надежды, отчаяния и злости. Эта игра решала многое. Презрительные взгляды людей Келса предсказывали характер её конца. То и дело протягивалась рука Келса к бутылке с виски. Однажды с тихим проклятием он швырнул её через дверь на двор.
   - Эге, хозяин, не пора ли тебе... - начал было Смит, но в ожидании чего-то ещё лучшего умолк.
   Судьба по-прежнему играла Келсом. Выиграв раза два, он снова просветлел. Однако в тот же миг, как только с его лица начали сбегать мрачные тени, петля снова затянулась на его шее. Он терял, терял, и с каждым мешочком золотого песка убывала частица его мужества и самообладания. И когда перед ним осталось лишь то количество золота, с которым он начал игру, его охватила та трусость, о которой ему говорил Джесси Смит. Попытка Келса взять себя в руки и под презрительными взглядами товарищей сохранить свою прежнюю мужественную выдержку, сорвалась жалко и безнадежно. Всегда холодный и великолепный в своей безумной отваге, здесь он позорно провалился. То был человек, которому никогда не следовало садиться играть в карты.
   И вот в какие-нибудь десять минут он спустил свой первый выигрыш. Больше у него ничего не осталось.
   Не будучи в силах оторваться, Жанна смотрела на него с жалостью и отвращением. Наступил жуткий момент. Келс неподвижно уставился на громадную кучу золота, лежавшую перед Гульденом. Мускулы его лица судорожно подергивались. Казалось, он все ещё не понимал, что с ним произошло.
   Гульден медленно поднялся и угрожающе наклонился над своим золотом. Гигант, никогда не проявлявший никакого чувства, теперь вдруг весь запылал от душившего его волнения.
   - Еще одну партию! У кого окажется большая карта. Ставлю все мое золото! - рявкнул он.
   Как один человек, шагнула вся шайка бандитов к столу и, затаив дыхание, замерла.
   - Еще одну партию, - беззвучно произнес Келс. - Но что могу я поставить?
   - Девушку!
   Помертвевшая Жанна отшатнулась, и острая боль пронзила её грудь. Так вот какова была её судьба! Как сквозь сон, видела она ослабевшего Келса и подскочившего к нему Джима. Но оба они замерли, не двигаясь с места.
   - Только один раз сними карту! Все мое золото против девушки! - гремел Гульден.
   Келс сделал торопливое движение, словно желая выхватить револьвер, однако его руки ослабли и дрожали, как у больного лихорадкой.
   - Ты всегда хвастался своей отвагой, - безжалостно продолжал Гульден. - Ба! Ведь ты же знаменитейший игрок по всей границе... Смелей же!
   Келс стоял, ни на кого не глядя. Все видели его муку. Казалось, он боролся изо всех сил с каким-то решением, но только для того, чтобы тотчас же нарушить его.
   - Одну партию! Все мое золото против девушки!
   Толпа бандитов разразилась единодушным насмешливым хохотом. Словно злобные, рычащие волки, протянули они головы в сторону Келса.
   - Нет, черт тебя возьми, нет! - хрипло и яростно крикнул Келс. Он протянул руки, словно желая отогнать от себя вид золота, Гульдена, всех этих злобных людей и призрак страшного, неудержимого искушения.
   - Ого-го! Хозяин, ну теперь-то ты наверняка струсил! - воскликнул Джесси Смит.
   Но вряд ли золото или насмешки товарищей сыграли такую громадную роль в эту жуткую критическую минуту жизни Келса. Нет, то была лишь безумная, необоримая возможность, случай!.. То был яд азарта. Картина потери или выигрыша уже не трогала его. Мощная, грандиозная игра стояла перед ним, и все остальные чувства умолкали.
   Движением руки он выразил свое согласие.
   - Мешай карты, Бликки! - крикнул Гульден. Блики повиновался.
   - Ну, снимай! - воскликнул Гульден. Дрожащая рука Келса скользнула к картам.
   Внезапно Джим пришел в себя.
   - Стой, Келс, стой! - исступленно крикнул он а подскочил к нему.
   Но ни Келс, ни остальные бандиты не слышали его, они даже не заметили его движения.
   Келс поднял карту высоко над своей головой. То был червовый король. Какая перемена! Бледное, как у мертвеца, лицо Келса вдруг засияло, стало прекрасным, одухотворенным...
   - Только туз может побить эту карту! - буркнул Джесси Смит среди всеобщего молчания.
   Гульден протянул свою громадную волосатую лапу с таким видом, как будто никакой другой карты, кроме туза, он никогда не снимет. Его громадные глаза саркастически глянули на бандита, и прежде чем самому взглянуть на свою карту он протянул её Келсу.
   То был пиковый туз.
   - Моего счастья тебе не побить, - торжествующе прогремел он и швырнул карту на стол.
   Казалось, Келс вот-вот лишится чувств и упадет на пол. Джим Клайв быстро схватил его под руку.
   - Келс, пойди к своей девчонке и попрощайся с нею, - издевался Гульден. - Скорей, скорей, я хочу ее!.. Вперед, Бади и Бриверман, теперь вы можете свести со мной счеты.
   Гульден снова сел за карточный стол, и бандиты тесно окружили его
   Джим повел растерянного Келса к дверям комнаты Жанны. Сознание бедной девушки окутал мрак. Когда пришла в себя, она лежала на своей постели и Джим стоял, склонившись над ней. От отчаяния и ужаса он выглядел почти обезумевшим.
   - Джим, Джим! - простонала она, хватая его за руки, и вдруг заметила Келса, стоявшего рядом с ним. Тупой, все ещё пьяный, он медленно вникал в жуткие последствия своего поступка.
   - Келс, - сказал Клайв тихим, хриплым голосом и нерешительно поднял револьвер. - Я убью тебя и Жанну, а потом себя.
   Бандит уставился на него.
   - Да, да! Убей меня и девушку. Это все, что осталось для нее. Но ты-то зачем хочешь умирать?
   - Я люблю её. Она моя жена.
   Притупленное восприятие Келса мгновенно пробудилось, и он сделал резкое движение. Жанна бросилась перед ним на колени.
   - Келс, Келс, выслушайте меня! - прошептала она страстно. - Джим Клайв был моим любимым... там, в Хоудли. Мы поругались... Я сказала, что он трус и даже не способен быть настоящим негодяем. В гневе он отправился к вам. На следующий же день я поехала отыскивать его... Вы помните, как мы встретились с вами... Робертс был со мной вместе... но вы убили его... Помните все остальное?.. Когда мы с Джимом встретились здесь, я побоялась открыть вам это. Я уговорила его не безумствовать, и он успокоился. Наконец мы прибыли в Ольдер-Крик, там он снова одичал, и я тогда вышла за него замуж, лишь бы только удержать его от некоторых страшных решений. В день линчевания мы спрятались и хотели уехать в почтовой карете. Но Гульден и его банда напали на нее. Они думали, что это вы послали нас к ним. Нам пришлось ехать сюда, в Кэбии Галч... Мы надеялись, что вы отпустите нас, и вот теперь... теперь...
   Жанна была больше не в силах продолжать. При мысли о Гульдене она почти лишалась чувств.
   - Все это сущая правда, Келс, - взволнованно поддержал её Клайв, глядя прямо на все ещё не верящего своим ушам бандита. - Клянусь вам, поймите же вы нас!
   - Боже мой, дружище, я понял, я все понял теперь! - с хрипом вырвалось у него. Его мрачная скованность вдруг исчезла. Алкоголь выветрился из его мыслей и чувств. Это неожиданное открытие внезапно протрезвило его. Жанна увидела, как лицо его просветлело. В нем пробудились лучшая сторона его души и страшное, грызущее раскаяние. Она снова бросилась перед ним на колени, обхватив его руками. Он сделал попытку вырваться, но она удержала его.
   - Встаньте! - приказал он. - Джим, оттащи её. Жанна, не нужно, не нужно - передо мной! Разве я только что не...
   - О, ты проиграл только её жизнь, Келс, только жизнь, клянусь тебе! воскликнул Клайв.
   - Келс, выслушайте меня! - умоляла Жанна. - Ведь вы не хотите, чтобы я досталась этому людоеду?
   - Нет, честное слово, нет! - тяжело ворочая языком ответил Келс. - Я был пьян, я обезумел... Простите меня, Жанна... Ну как я мог предвидеть, что судьба так восстанет против меня?.. О, как все страшно, страшно!
   - Келс, вспомните, вы любили меня, - нежно шептала Жанна. - Любите ли вы меня еще?.. Неужели вы не понимаете меня? Еще не поздно спасти мою жизнь и... вашу душу... Вы пережили злую минуту, но если вы меня теперь спасете от Гульдена, спасете меня для моего мальчика!.. Я вас почти погубила... но спасите нас, выведите нас отсюда и никогда больше не возвращайтесь сюда на границу.
   - Может быть, я ещё сумею спасти вас, - пробормотал он, обращаясь больше к самому себе. Он старался собраться с мыслями, словно был не в силах отделаться от очарования обнимавших его рук. Жанна почувствовала, как сильная дрожь пробегает по его телу. Он нервно гладил её руки.
   Клайв умоляюще обратил к нему свое бледное лицо.
   - Келс, однажды я спас тебе жизнь, и ты сказал, что не забудешь этого... Теперь... вот теперь!.. Ради всего святого, не заставь меня застрелить эту несчастную!
   Жанна поднялась с колен, но все ещё крепко держала Келса в своих объятиях. Она чувствовала, как растет его мужество, как он снова поднимается из мрачной бездны своего падения.
   - Жанна, как-то раз вы показали мне сущность искренней женской любви. С тех пор я стал другим человеком. В некоторых отношениях я стал лучше, в некоторых - ещё хуже... Силы мои сдали. Я больше не пригоден для жизни на границе. И непрерывно меня преследует тот чудный миг. Жанна, вы верите мне, несмотря ни на что?
   Жанна поняла всю его тоску, она читала его мысли. Она видела, как хотелось ему исправить содеянное.
   - Вы помните этот миг? Хорошо, я ещё раз дам вам пережить его, прошептала она. - И ещё больше хочется мне сказать вам, Келс, что если бы я не полюбила Джима и вы бы встретились в моей жизни, то я полюбила бы вас... И безразлично, бандит вы или нет, я бы пошла за вами на край света.
   - Жанна! - Почти рыдая от боли и счастья, вскричал он. С полными слез глазами глядела Жанна на него, говоря эти слова. И он схватил её в свои объятия с порывистостью, говорившей о его страдании, о всей пытке его сдержанности, к которой он принуждал себя все это время. Он осыпал поцелуями её глаза, губы, волосы, руки, и она доверчиво, без малейшей тени лжи отдалась его ласкам. В эту минуту Жанна была воплощением женственности; она была только нежной, чуткой, любящей и отзывчивой женщиной.
   Наконец он выпустил её и отвернулся. Жанна почувствовала, что душа этого замечательного человека была способна достигать такой же благородной высоты, как и мрачных падений. Жанна вытерла слезы, и надежда шевельнулась в её груди. Келс повернулся к ней таким, каким она его встретила, холодным, спокойным, непреклонным с его легкой, любезной улыбкой и странными светлыми глазами. Он больше не глядел на нее.
   - Джим, ты сделаешь все, что я прикажу? - спросил он.
   - Да.
   - Сколько револьверов у тебя с собой?
   - Два.
   - Дай мне один.
   Джим отдал ему тот, который он все время держал в руке. Келс сунул его в карман.
   - Достань второй и будь наготове! - сказал он. - Но ни одного выстрела, пока я не буду сражен окончательно. А тогда делай, что найдешь нужным... Береги последнюю пулю для Жанны в случае...
   - Обещаю тебе, - твердо сказал Клайв.
   Келс вытащил из-за пояса длинный нож с блестящим клинком. Спрятав клинок в рукаве, он крепко сжал рукоятку. Не сказав больше ни слова, он вышел.
   Жанна чувствовала его нежный взгляд на себе, когда он обнимал и целовал её, но больше он не взглянул на неё ни разу. Джим опустился на колени, глядя сквозь дырку висевшей на двери занавеси.
   Шатаясь, прокралась Жанна к одной из щелей рассохшихся бревен. Она должна была видеть эту борьбу, хотя бы вся кровь её заледенела от ужаса...
   Игроки по-прежнему жадно следили за игрой. Ни один из этих мрачных людей не повернулся, когда Келс медленно стал приближаться к столу. Гульден сидел спиной к двери. Луч солнца проникал в хижину, и проходящий Келс внезапно прервал его своей широкой тенью. Разбойники все ещё не замечали его присутствия. Внезапно его тело дрогнуло, словно от какой-то страшной внутренней судороги, и, сделав громадный прыжок, он вонзил нож в мощную спину Гульдена. Гигант бандит всей своей тяжестью грянулся об стол, свалив в одну кучу людей, скамейки, карты, бутылки и свою груду золота. Жуткий, надтреснутый рев вырвался из его груди.
   Отбежав к двери и держа в обеих руках по револьверу, Келс принялся выпускать заряд за зарядом из того, который он держал в правой руке. Все смешалось... Хриплые крики бандитов и треск револьверных выстрелов почти заглушили рев Гульдена. Густые клубы едкого дыма с каждым новым выстрелом густели ещё больше. С полу, куда повалились бандиты, выскакивали яркие и желтые огни, им навстречу неслись ответные выстрелы Келса. Но вот его сильная и ловкая фигура вдруг резко и болезненно пригнулась; он казался гораздо меньше и слабее. Временами его револьверы снова подряд несколько раз ярко вспыхивали; он все ещё боролся. В эту минуту сбоку от него грянул ружейный залп, и Келс, опрокинувшись назад, упал у порога.
   Густая завеса порохового дыма на мгновение отхлынула в сторону, и картина жуткого побоища ясно предстала перед глазами Жанны.
   Гульден совершенно обезумел. Шатаясь и размахивая своими чудовищными лапами, он топтался среди взбесившихся, воющих бандитов, словно кого-то выискивая среди них. Внезапно выхватив свои громадные револьверы, он принялся палить куда попало. Чувство ориентировки он уже утратил; рев его постепенно ослабел, гигантские силы пошли на убыль, ноги подкосились. Среди царящей паники он вдруг наткнулся на Джесси Смита и нацелился в него. Свирепый бандит с громким криком на удачу выстрелил из своего револьвера, и оба почти одновременно повалились на пол. Однако, Гульден поднялся и с залитым кровью лицом все ещё походил на гигантскую машину разрушения. Глядя в одну сторону, он беспрерывно стрелял в противоположную. Все патроны давно уже вылетели из его револьвера, а он все ещё продолжал нажимать курки.
   Келс стоял на коленях и держал в руке только один револьвер. Его пуля прикончила тяжело раненного Бликки. Время от времени его дрожащая рука поднималась и снова падала; он стрелял из последних сил. Его левая рука висела, как плеть; белое лицо то и дело выплывало из тонкой сизой пелены дыма.
   Пайк был единственным, оставшимся ещё на ногах, однако и он был тяжело ранен. Расстратив все патроны, он отшвырнул револьвер в сторону и, вытащив громадный нож, бросился на Келса. Выстрел Келса заставил его повалиться головой вперед. После всех криков и выстрелов, настала жуткая тишина. Ловящий кого-то в воздухе Гульден походил на жуткое, окровавленное привидение. Внезапно он одним взмахом вырвал из стола ножку и завертел ею над головой. Его рев перешел в хрипящий свист.
   Споткнувшись о мертвого Бликки, Пайк вдруг снова поднялся на ноги. Келс швырнул ему в лицо свой пустой револьвер и, шатаясь, поднялся с колен. Обессиленные, они пробовали ещё бороться, но в этот момент к ним подошел Гульден и своей чудовищной палицей размозжил голову Пайка. Сила удара лишила Гульдена равновесия. Он упал ничком. Но Келс схватил рукоятку торчавшего из его спины ножа и что было силы рванул её к себе. Падавшая туша Гульдена помогла ему вытащить нож. Широкая дымящаяся струя крови хлынула из открытой раны, и гигант бандит повалился на пол.
   Выронив нож, Келс, дрожа, осмотрел лежащего у его ног хрипящего Гульдена и затем перевел взгляд на безмолвные тела остальных бандитов. Нерешительно сделав ещё пару шагов, он упал у порога двери.
   Жанна хотела броситься к нему, но её ноги подкосились, и когда, опираясь на Джима, она наконец добралась до Келса, ей показалось, что прошла целая вечность.
   Опустившись перед ним на колени, она бережно приподняла его голову. Его лицо было бело, как снег глаза широко открылись.
   Он не узнал её больше... Его сознание померкло, жизнь быстро угасала.
   Глава XX
   Посадив Жанну на лошадь, Джим несколько минут подержал её руки в своих.
   - Держись крепко, родная! - серьезно сказал он. - Каждую минуту сюда может прибыть кто-нибудь из бандитов... Поезжай вперед. Я возьму провиант и догоню тебя.
   - Но как я найду дорогу? - жалобно сказала Жанна.
   - Ты должна! Возьми себя в руки. Стоит только выехать, как ты успокоишься и начнешь следить за тем, куда едешь.
   Пришпорив свою лошадь, Жанна повиновалась и больше ни разу не оглянулась. Кэбин Галч остался позади, подобно кошмарному сну. С трудом догнавший её Джим заявил ей, что он не может гнать таким темпом своих нагруженных лошадей. С каждой милей сердце Жанны освобождалось от гнетущей тяжести недавнего кошмара. Она выбирала дорогу уверенно и не колеблясь. Часы и мили летели незаметно. Знакомые места вызывали в ней тихое и грустное воспоминание о Келсе.
   Жанна и Джим ехали, взявшись за руки; они вспоминали свою прежнюю жизнь в Хоудли. Беседа благотворно подействовала на их измученные от переживаний души. Наконец к заходу солнца вдали показалась маленькая деревушка Хоудли.
   - А вдруг мне придется сразиться с твоим стариком? - весело спросил Джим.
   - Джим, только не рассказывай всего сразу, - пробормотала Жанна.
   - Я представлю тебя своей женой. Они подумают, что мы с тобой с ума сошли.
   - Нет, они скажут, что это я увиваюсь за тобой. Пожалуйста, Джим, держи все пока в секрете. Подумай, ну как понять все это моей тетке Анне?
   - Хорошо. Я буду молчать, но при двух условиях.
   - Каких?
   - Приходи вечером опять туда, к кедрам, где мы тогда поругались с тобой.
   - С радостью!
   - А теперь надень маску. То-то будет сенсация! В этом костюме Денди Дейла ты прямо чудо что за красавица.
   - Джим, мне стыдно...
   - Пустяки!
   Жанна повиновалась, и так они въехали на мост их маленькой деревушки. Некоторые мужчины, узнав Клайва, пришли в сильное волнение. Постепенно за ехавшими молодоженами собралась целая толпа.
   Внезапно Жанна увидела свою тетку, разговаривавшую с двумя соседками возле одного из блокгаузов. Женщины с любопытством уставились на приближавшуюся процессию.
   - Господи! Никак это Джим Клайв! - вскричала одна из них.
   Джим соскочил с лошади и схватил её в объятия. От радости она не знала, с чего ей начать говорить.
   - Джим! Мы всегда надеялись, что ты... что ты привезешь нам Жанну! наконец пробормотала она.
   - Ну, само собой! - воскликнул Джим. - Вот она!
   - Как?.. Кто?
   Жанна спрыгнула с лошади и, сорвав свою маску, с рыданием обняла старушку.
   - Тетя! Тетя! Это я - Жанна!.. О, как я рада, что наконец попала домой. Тетя, смотри мне в лицо, не смотри на мой костюм!..
   Плача и дрожа от радости, старушка осыпала Жанну поцелуями и ласковыми словами, но, заметив собравшуюся кругом толпу любопытных, слегка оттолкнула её от себя.
   - Ах ты, сумасшедшая! Разбойница! Пойди и сейчас же переоденься!
   В тот же день вечером Жанна пришла ожидать Джима под кедрами. Стояла тихая светлая ночь. Ручеек плескался среди камней, и ветер слегка шевелил пушистые ветки.
   Большой и неожиданной новостью оказалось для Жанны то, что её дядя, Билл Хоудли, и в самом деле был первым, открывшим богатые залежи золота в Ольдер-Крике. За свои долголетние труды он получил звание первого старшины.
   Но Жанна ненавидела и саму мысль о золоте. Она охотно оставила бы все золото в Кэбин Галче, если бы Джим согласился на это. Сколько ужасов пришлось ей пережить из-за этого золота. Она научилась терпимо относиться к людям, будь то честный золотоискатель или кровожадный бандит. Всю вину она приписывала только золоту. Разве забудет она громадный кишащий людьми Ольдер-Крик, где все были глухи и слепы ко всему за исключением одного желтого металла?
   Огненно яркими останутся в её памяти жуткие и свирепые бандиты, среди которых она жила. Вспомнив страшную смерть Гульдена, Жанна не испытала ничего, кроме чувства радости.
   Но Келс останется навсегда жить в её памяти, и ей никогда, никогда не забыть его. Келс, жестокосердный убийца, организатор кровавых побоищ, он не должен был бы занимать мысли чистой, порядочной женщины... Однако он все-таки занимал их. Несмотря на все свои слабости и пороки, он обладал странным душевным благородством и отзывчивостью.
   Одной ей удалось открыть его лучшее "я", и мрачность его преступлений бледнела перед этими прекрасными моментами. Никогда не забыть ей его последнего великого самопожертвования. Он ушел от неё бледный, прекрасный, облагороженный великим душевным порывом, но со своей неизменной холодной усмешкой и загадочным, спокойным взглядом светлых глаз...
   Внезапно Жанна почувствовала, как её обхватили две сильные руки, и Джим доказал, что он очень веселый и любящий муж, но зато никудышный актер. Сыграть роль прежнего Джима ему совершенно не удалось. Гордость и радость обладателя сказались в нежном пожатии его рук и горячем поцелуе её губ.
   - Джим, но ты вовсе не так целовал меня тогда! - засмеялась Жанна. Иначе я вряд ли бы так разозлилась на это.
   - Но я точно так же подкрался и обхватил тебя.
   - Ты убежден в этом? К счастью, я совершенно случайно запомнила тот вечер и могу напомнить тебе его. Садись и будь Жанной. Я же буду Джимом Клайвом. Сейчас я покажу тебе, как ты себя вел.
   Жанна направилась в глубь леска и, осторожно, бесшумно подкравшись, резко набросилась на Джима, в точности так, как он это сделал в тот памятный вечер.
   Джим высвободился от неё полузадушенный и запыхавшийся.
   - Вот... вот каков ты был! - сказала она.
   - Неужели... я в самом деле мог быть таким медведем? - стараясь отдышаться, еле проговорил он.
   - Да-а! И не забудь, что я ещё вполовину слабее тебя.
   - В таком случае ты совершенно справедливо прогнала меня... Единственно, тебе не следовало ехать за мной на границу.
   - Ах! Но ведь только благодаря этому я и узнала, что люблю тебя.