Грей Зейн. Пограничный легион

   - Ну-с, Гульден, а допустим, что я смотрю на дело иначе, чем ты? спросил он.
   - Тогда я не вступлю в твой легион.
   - Что ты будешь делать?
   - Я соберу своих людей и разграблю приисковый лагерь.
   Жанна видела, что умный предводитель банды очень хорошо сознавал одно: проект Гульдена превратил бы в ничто его собственные планы.
   - Гульден, я вовсе не хочу терять тебя, - сказал он.
   - Ты и не останешься без меня, если правильно взглянешь на дело! ответил Гульден. - Ты превосходно сумеешь руководить нами. Но помни одно, Келс, ты даром растрачиваешь свои нервы... Это все из-за той девчонки, которую ты держишь у себя.
   Гульден говорил без гнева, страха и вообще без какого-либо чувства. Он говорил одну только правду. Но Келса охватила безумная ярость.
   Жанна увидела зеленые огоньки в его глазах, его посеревшее, вздрагивающее лицо и сильную дрожь в руках. Она поняла, что в эту минуту он боролся с собой: убить ли ему Гульдена тут же, на месте, или нет. Ей стало также ясно, что Келс должен был тут же уложить своего противника, иначе его власти суждено было неудержимо пойти на убыль
   - А что, Гульден, если мы отложим это дело на несколько дней, пока не доберемся до места? предложил он.
   - Никаких откладываний! Или так, или этак - заявил Гульден.
   - Ты сам хочешь быть предводителем Пограничного легиона? - спросил Келс.
   - Нет.
   - Но тогда что же тебе нужно?
   Гульден не был подготовлен к такому быстрому допросу.
   - Мне нужно многое, - ответил он после некоторого колебания. - Я хочу быть посвящен во все. И если мне придет охота пристрелить кого, то и это должно быть мне разрешено.
   - Если тебе придет охота... - повторил Келс с проклятием. Затем, точно по волшебству, его лицо вдруг все осветилось и бесконечная хитрость заиграла в его глазах. Сопротивление, ненависть и отвращение так бесконечно отделявшие его от Гульдена, все это мгновенно слетело с него.
   - Гульден, мы поделимся с тобою. Я предоставлю тебе действовать так, как ты захочешь. Но зато все остальные, все до одного, обязаны следовать моим приказаниям. Идет?
   Тут Гульден протянул свою колоссальную руку Такое внезапное согласие явно удивило как самого Келса, так и всех остальных бандитов.
   - Вперед, Келс! - воскликнул Гульден и с трудом нацарапал свое имя в книжечке Келса
   - Все можешь делать, что вздумается, за исключением ссор с моими людьми, конечно! - добавил Келс
   - Да, если они не вызовут меня на это, - ответил великан, выдавив жуткую гримасу вместо улыбки.
   Один за другим выполнили эту простую церемонию все приверженцы Гульдена.
   - Еще кто?! - воскликнул Келс, оглядывая всех.
   - Джим Клайв, - сказал Пирс, указывая в сторону стены.
   - Алло, дружочек! Подите-ка сюда. Вас мне чертовски недостает, заметил Келс.
   Клайв медленно выдвинулся вперед, устремив свой блестящий взгляд на Гульдена. Наступил выжидательный момент. Гульден уставился на Клайва. Но Келс быстро встал между ними.
   - Послушайте, я совершенно забыл, что вы расцапались, - сказал и круто повернулся к Гульдену. - Сводить старые счеты теперь не время. Мы не раз схватывались друг с дружкой, Гульден, и после этого снова становились друзьями. Я хочу иметь Клайва в своей банде, но только если ты не будешь возражать.
   - Пока я ничего не скажу, - ответил гигант, - но и не дам отстрелить себе ещё одно ухо.
   Вся банда разразилась хриплым ржанием, но Гульден не находил ничего смешного в своем замечании. Келс расхохотался вместе с другими. И даже бледное лицо Клайва отразило мимолетную усмешку.
   - Значит, мы сговорились, - объявил Келс. Но когда он повернулся к Клайву, вся его фигура говорила о высокомерном сознании собственного достоинства и силе воли.
   - Джим, хотите вытянуть карту?
   - А в чем заключается игра? - спросил Клайв.
   Келс быстро повторил свою идею о Пограничном легионе и его выгодах для каждого свободного молодого повесы.
   - Мне все равно, - ответил Клайв.
   Келс обомлел:
   - Неужели вам безразлично, примкнуть к моему легиону или нет?
   - Чертовски безразлично, - последовал ленивый ответ.
   - В таком случае, - продолжал Келс, - сделайте мне одолжение и идите к нам ради меня. Мы будем хорошими друзьями. Иначе здесь, у границы, вам придется худо. И чем это может повредить вам наша компания?
   - Я бы лучше остался один.
   - Но тогда вы недолго протянете.
   - Это очень мало трогает меня.
   Бандит зорко взглянул в бледное, отчаявшееся лицо Джима.
   - Послушайте, неужели у вас не хватает сил даже на то, чтобы сделаться настоящим бандитом?
   Клайв вздрогнул точно от неожиданного удара. Жанна зажмурилась, чтобы не видеть его лица. Не зная того, Келс повторил те же самые слова, которыми она повергла Клайва в его теперешнее положение. Эти слова оживили его. Жанна ненавидела себя от всего сердца.
   - Клайв, скажите по совести, ведь вы изводитесь из-за женщины! воскликнул Келс своим обычным резким и насмешливым голосом.
   - Если вы не будете держать язык за зубами, то раньше меня отправитесь к черту, - с угрозой ответил Клайв.
   - Ба! Уже и за револьвер. Я ваш друг. Вы больны, точно отравленная собачонка. И говорю вам, если вы соберетесь с духом, то не сковырнетесь. Начните вместе с нами охоту за золотом. Вы увидите жизнь, будете бороться, сами добудете себе состояние. Есть много других женщин на свете. Один раз и я подумал, что брошу все ради женщины. Но я все-таки не сделал этого. Ни разу не встречал настоящей, пока не долетел сюда к этой границе... Если у вас есть мужество, проявите его. Будьте мужчиной. Выплюньте весь этот яд... Скажите свободно перед всеми... Какая-то девушка вынудила вас явиться к нам сюда?
   - Да... девушка! - хрипло ответил Клайв.
   - Возвратиться уже поздно?
   - Поздно.
   - И вам ничего больше не остается, как искать забвения?
   - Ничего... Только я никак... не могу забыть.., - вырвалось у Клайва.
   Жанна видела, как умело действовал Келс на чувства Клайва. Он был страстным, отчаявшимся мальчиком в руках сильного, неумолимого мужчины, точно воск в руках скульптора. Джим подчинится воле этого бандита и благодаря своей упорной любви и мучительным воспоминаниям начнет все ниже и ниже опускаться, погружаясь в пьянство, игру и преступления...
   Жанна поднялась. Ее женская душа горела чистым воодушевлением встретить грозную минуту своей жизни.
   Келс сделал порывистое движение.
   - Покажите ваше мужество... Идите со мной... В этой стране вы создадите себе имя, которое никогда не забудется.
   Этот последний намек на разбойничью славу был лучшим козырем хитрого бандита. Он и решил все дело. Подняв ослабевшую, нервную руку, Клайв отвел волосы со своего влажного лба. Вся суровость, вся пламенность и неприступность его исчезли. Он выглядел потрясенным, словно ему неожиданно показали всю его бесконечную трусость.
   - Конечно, Келс, - сказал он растерянно. - Конечно, примите меня в свою игру... и, клянусь, я доиграю её до конца.
   Взяв карандаш, он склонился над записной книжкой.
   - Стой, стой! - крикнула Жанна. Отбросив завесу, она скользнула в полосу света.
   Келс бросил на неё удивленный взгляд, но, догадавшись о её намерении, холодно и насмешливо рассмеялся.
   - Клайв, это моя жена, Денди Дейл, - сказал он мягко и спокойно. Пусть она посоветует, как вам поступить.
   Появление женщины, хотя бы даже переодетой, разом подействовало на Клайва. Его фигура выпрямилась, лицо снова побледнело, а затуманенные глаза снова вспыхнули. Жанна почувствовала, как и она бледнеет. Под этим взглядом она чуть было не упала в обморок. Однако Джим не узнал её.
   - Стой! - ещё раз воскликнула Жанна, но её голос прозвучал высоко и совсем непохоже на её обычный грудной звук.
   - Я все слышала, что говорилось здесь! Не вступайте в этот легион... Вы молоды и ещё честны. Ради самого бога, не вступайте на путь этих людей. Келс сделает из вас бандита... Отправляйтесь обратно на свою родину, идите к себе домой, прошу вас!
   - Кто вы... почему вы говорите мне о чести, о родине? - спросил Клайв.
   - Я только... женщина... Но я вижу, как вы готовы вступить на ложный путь... Вернитесь к той девушке, которая... которая заставила вас пойти на границу. Она, наверное, раскаивается. Еще один день - и будет поздно. О, молодой человек, идите обратно домой. Может быть, та девушка и любила вас. О, возможно, её сердце надрывается теперь.
   Сильная дрожь пробежала по телу Клайва. Была ли это боль, вызванная её словами, или отвращение, что такая женщина, как она, осмеливается говорить о любимой им девушке? Жанна не могла понять.
   - Вы просите меня не становиться бандитом? - спросил он медленно, как будто борясь с какой-то мыслью.
   - О, я умоляю вас!
   - Почему?
   - Я уже сказала вам. Вы ещё хороший человек, вы были диким и свирепым только потому, что...
   - Вы - жена Келса? - крикнул он.
   - Нет, - медленно и с трудом ответила Жанна.
   Наступила долгая тишина. Истина, о которой все догадывались, в её устах подействовала потрясающе. Затаив дыхание, бандиты разинули рты. Келс оглядел всех с сардонической усмешкой, однако лицо его побледнело. Но зато лицо Клайва отразило безграничное презрение.
   - Даже не жена! - воскликнул он тихо.
   Этот возглас был невыносим для Жанны. Она отшатнулась.
   - И вы взываете ко мне? - продолжал Клайв.
   Внезапная усталость охватила его. Поразительная двойственность женщины превышала ею понимание. Он почти повернулся спиной к Жанне.
   - Вряд ли существо, подобное вам, может удержать меня от банды Келса, от убийства и вообще от чего-либо похожего.
   - В таком случае вы жалкий трус, родившийся, чтобы стать преступником! - с великолепной яростью крикнула Жанна. - Что бы ни говорило против меня, я остаюсь девушкой.
   Келс стоял бледный и настороженный. Клайв старался вникнуть в смысл её слов; затем он медленно повернулся к ней. Все мускулы его напряглись. Ни один разумный и хладнокровный человек не осмелился бы обратиться к нему в эту минуту.
   Взгляд его вопрошающе скользнул по фигуре Жанны. Как ему сопоставить её вид с её словами? Одно из двух тут должно быть ложью. Его горящие глаза лишали Жанну всякого мужества.
   - Он принудил носить меня эти вещи, - пробормотала она. - Я пленница и... беспомощна.
   С кошачьей ловкостью Клайв быстро отскочил назад. В его руках блеснули два револьвера. Его отвага так же поразила бандитов, как и напугала.
   - Я сдаюсь, - хрипло сказал Келс. - Она говорит сущую правду... Но если вы убьете меня, дело от этого лучше не станет. Девушке от этого может быть только хуже.
   - О, только не стреляйте! - простонала Жанна.
   - Выходите отсюда, - приказал Клайв. - Садитесь на лошадь и подведите другую к двери... Идите! Я увезу вас отсюда...
   Искушение и ужас одновременно охватили Жанну, но у неё не хватило мужества сделать такую безнадежную глупость.
   - Я остаюсь! - прошептала она. - Идите лучше вы.
   - Торопись, девушка!
   - Нет, нет!
   - Значит, вы хотите остаться с этим бандитом? Вы любите его?
   Сердце Жанны вспыхнуло от желания отвергнуть такое оскорбление, но вместо этого она печально опустила голову.
   - Уходите, чтобы я не видел вас! - с тяжелым презрением воскликнул Джим. - Я было хотел спасти вас.
   И снова от него повеяло прежним усталым презрением. Чтобы удержаться от крика, Жанна прикусила язык. Как могла она пережить такие муки?
   Шаг за шагом она отступала, почти оглушенная, мучимая ужасным внутренним холодом. Добравшись до своей двери, она, шатаясь, скрылась за завесой.
   - Келс, ты правильно сказал. - Жанна слышала голос Джима откуда-то издали. - Только в делах с женщинами у меня не хватает винтика... Не обращай внимание на мое сумасбродство. Если я нужен тебе, то охотно вступлю в твой легион.
   Глава XII
   Всю ночь Жанна пролежала непокрытая, озябшая и несчастная. Наутро, встав с постели, она чувствовала легкое головокружение и нетвердо стояла на ногах. Ее руки дрожали; казалось, вся кровь прилила к голове, и дыхание причиняло боль. Сняла маску, вымыла лицо и расчесала свои волосы. Сначала ей пришло в голову выйти на улицу с непокрытым лицом, но потом она раздумала.
   В это утро Келс был особенно возбужден. Он осыпал её комплиментами и сообщил, что скоро они покинут это пустынное место и тогда Жанна увидит великолепнейшее из представлений - громадные прииски. Увидит людей, ставящих на карту все свое состояние, теряющих его и со смехом снова возвращающихся к своей тяжелой работе. По приезде во Фриско он обещал ей накупить всего, что только может пожелать девушка.
   Было уже довольно поздно. Перед хижиной расхаживала толпа бандитов, столь же взволнованных, как и Келс. Приготовления к отъезду уже начались. Как только какой-нибудь всадник показывался на склоне холма, все тотчас же бросали работу и бежали ему навстречу. Имя Джесси Смита было у всех на устах. Каждую минуту мог он появиться и подтвердить соблазнительную весть Бликки.
   Жанне казалось, что глаза всех этих мужчин были ярко-желтого цвета, подобно блестящему золоту. Внезапно она заметила, что, несмотря на всеобщее волнение, в отношение к ней бандитов вкралась какая-то перемена.
   Жанна решила заняться чем-нибудь. Сначала она помогала Бейду Вуду. Он весь дышал грубоватой приветливостью. Девушка совершенно не подозревала, что может кому-нибудь внушить жалость, как вдруг он шепнул ей: "Только не падайте духом, мисс. Может быть, все ещё обойдется благополучно". Это замечание поразило Жанну. Его многозначительное кивание и подмигивание, такое искреннее сочувствие - все это означало какую-то перемену. Жанне страшно захотелось тут же выяснить причину.
   Внезапно её осенила мысль: ещё вчера эти негодяи презирали её, сегодня выказывали уважение к ней. Значит, они поверили словам, с отчаяния брошенным ею в лицо Джиму Клайву. Они верили её невинности, жалели её и прониклись уважением к её стремлению спасти молодого человека. Они были бандиты, убийцы, потерянные люди, но у каждого, возможно, где-то ещё имелась мать или сестра. Как бы сами они себя вели на месте Келса, это не играло роли. Благодаря какой-то особенной, странной черте в человеческом характере эти бандиты ненавидели Келса за его поведение, но в себе они никогда не стали бы порицать того же самого.
   В эту минуту взгляд Жанны упал на подходившего Джима Клайва. В его походке сквозили беззаботность и неряшливость; с папироской в зубах, с синими кругами под глазами, он всем своим существом олицетворял полную распущенность. Сердце Жанны судорожно сжалось. Она чувствовала себя достаточно смелой, чтобы, подойдя к нему и сорвав маску, сказать: "Я - твоя Жанна". Однако это должно быть последним выходом для нее. Внезапно шум покрылся одним криком. Бандит громадного роста указывал на густые облака пыли вдали.
   - Лошадь Джесси Смита! - заорал высоченный. - Келс, выходи!
   - Что случилось?! - воскликнул Келс. - Ого! Кто это там скачет без седла?
   - Несется, как дьявол!
   - Бликки! - гаркнул длинноногий. - Келс! Я вижу лошадь Джесси Смита.
   Келс издал странный, ликующий возглас. Взволнованная болтовня мужчин сменилась сдержанным гулом. Бликки мчался вверх по холму. Он низко висел на боку своей лошади, словно индеец, и вместе с лошадью со страшным стуком въехал прямо на террасу. Бандиты разбежались в разные стороны. Испуганная лошадь уперлась и начала бить копытами. Лицо Бликки было серым, глаза бросали дикие взгляды.
   - Джесси тут! - хрипло крикнул он Келсу. - Свалился с лошади... измучился. Он требует тебя... и всю банду. Он видел на целый миллион долларов золотого песка.
   Сначала наступила тишина, а затем все разом закричали и задвигались. Бликки круто повернул лошадь. Келс бросился бегом, а за ним последовала и вся его взволнованная свирепая свора.
   Жанна тут же решила использовать представившуюся возможность. Всю эту возбужденную сцену она проследила от начала до конца, не выпуская из вида Джима Клайва. Когда все побежали, он тоже поднялся, чтобы последовать за своими товарищами. Но Жанна подбежала к нему и схватила его так крепко, что он даже пошатнулся от такого неожиданного тормоза.
   - Мне нужно поговорить с вами!.. Там, под кедрами, сейчас же, прошептала она, задыхаясь от волнения. - Дело идет о жизни и смерти, обо мне!
   Едва лишь она выпустила его руку, как он сделал движение, чтобы схватить край её маски; однако она ловко увернулась.
   - Кто вы? - резко спросил он.
   Келс и его люди, перепрыгивая по очереди через ручей, устремлялись по поляне все дальше и дальше. Им ничего больше в мире не хотелось, как поскорее найти Джесси Смита и услышать от него самого о богатстве новых приисков.
   - Идемте! - воскликнула Жанна.
   Она обогнула угол блокгауза и остановилась, чтобы посмотреть, последовал ли за ней Джим. Он послушался её. Тогда, завернув за дом, Жанна взбежала вверх по холму и у первых деревьев снова остановилась. Клайв следовал за нею, и Жанна, задыхаясь, спотыкаясь, побежала дальше. Наконец они очутились среди группы кедров и сосен, которые вскоре скрыли из глаз крыши разбойничьих блокгаузов. Жанна облегченно вздохнула, и в её вздохе смешалось чувство радости и страха. Наконец-то! Внезапно дорогу преградил упавший кедр. Здесь она будет ждать. Так приятно прислониться к стволу дерева. Клайв приближался к ней громадной, шагающей тенью. Никогда ещё она не видела его таким. Еще секунда - и он тоже вышел на полянку.
   - Скажите мне ещё раз... - сказал он, запинаясь. - Мне кажется, что я пьян или сошел с ума.
   Но Жанна не находила слов. Протянув свои дрожащие руки, она медленно подняла их к лицу и вдруг, тяжело дыша, сорвала свою маску...
   - Джим!.. Джим!.. Я - Жанна! - едва прошептала она своими онемевшими губами.
   - Жанна?! - прохрипел он.
   Точно пантера, подскочил он к ней, сильной рукой схватил за воротник её блузки и, когда Жанна упала на колени, потащил за собой. Девушка изо всех сил боролась с его железной хваткой, но ворот блузы так сдавил горло, что она не могла издать ни одного звука. Джим не смотрел на нее, зато она могла хорошо видеть его. Все его тело сотрясалось от внутренней жестокой борьбы, лицо выглядело страшно, волосы стали дыбом. Он тащил её за собой как будто она была пустым мешком. Точно животное, выискивал он темную яму или угол, чтобы спрятать её. Жанна задыхалась. Все предметы заволоклись перед её глазами, и она начала отбиваться почти инстинктивно. Внезапно петля вокруг её горла ослабла; Жанна с хрипом втянула в легкие воздух; красная завеса спала с её глаз. Она все ещё лежала, а Клайв стоял перед ней, подобно серому демону, направляя на неё свой револьвер с взведенным курком.
   - Молись теперь о себе да и обо мне!
   - Джим!.. О, Джим... Ты и себя хочешь убить?
   - Да. Но теперь молись - скорей!
   - О, тоща я буду молить бога - не о себе, а об одной лишней минутке жизни... чтобы все рассказать тебе, Джим!
   Лицо Клайва выразило сильную борьбу, и рука, державшая револьвер, задрожала. Ответ Жанны был ударом молнии в мрачную бездну его нестерпимых мук. Жанна видела это и, подняв к нему свое лицо, протянула руки.
   - Чтобы... все рассказать тебе... Джим! - молила она.
   - Что рассказать? - грубо крикнул он.
   - То, что я невинна, что я такая же чистая, как и прежде... Дай мне все рассказать... О, ты в заблуждении... в страшном заблуждении!
   - Теперь я вижу, что я действительно пьян... Ты, Жанна Рэндел. Ты в этой одежде, подруга Джека Келса. Даже не его жена! Ты - мишень для насмешек этих грязных бандитских рож. И ты ещё смеешь говорить, что ты невинна, чиста... Тоща почему ты сама же отказалась покинуть Келса!
   - Я боялась... боялась, что тебя убьют! - простонала она, ударяя себя в грудь.
   Все это казалось ему сплошным кошмаром, безумием, бредом пьяного. Видеть её, Жанну, здесь в этом вызывающем мужском костюме, на коленях, с протянутыми к нему руками, умоляющую верить в её невинность...
   Быстрые, отрывистые слова слетали с её уст:
   - Ты только выслушай! Я поехала за тобой на двадцать миль от Хоудли. Встретила Робертса, он поехал провожать меня. Его лошадь оступилась, и мы сделали привал. Затем неожиданно к нам подъехал Келс, с ним были ещё двое. Они разбили лагерь возле нас. Наутро Келс убил Робертса и увез меня. Затем убил и тех других, чтобы захватить меня целиком для одного себя... Мы проехали среди гор в ущелье... Там он напал на меня, и я... пристрелила его. Но оставить его я не могла... Не могла дать ему умереть!
   Жанна страшно торопилась, говоря это, но, увидев лицо Клайва, снова приобрела силу и дар речи.
   - Келс выдает меня за свою жену, чтобы обмануть всех мошенников и Гульдена. Он хотел спасти меня от них. Однако, они раскрыли тайну. Это Келс заставил меня носить эту бесстыдную одежду. Келс ничем не обидел меня, ни он, ни другие. В нем есть ещё что-то хорошее, и я умею вызывать в нем этот остаток доброты... О, он любит меня, и я больше не боюсь его... То было страшное время для меня, Джим, но я по-прежнему такая же девушка, какой ты знал меня... какую ты...
   Клайв выронил револьвер и провел рукой по глазам, точно стараясь отогнать что-то.
   - Но зачем... зачем... - спросил он, не веря себе, - зачем ты оставила Хоудли? Ведь ты же сознавала опасность?
   Жанна твердо взглянула на него.
   - Джим! - прошептала она, чувствуя, как с этим первым словом исповеди её охватила дрожь и вся кровь прилила к её шее и щекам.
   - Джим! Когда в тот вечер ты поцеловал меня, я страшно рассердилась. Но едва ты ушел, как стала раскаиваться. Вероятно, ты... уже и тогда мне нравился, но я ещё не понимала этого... Ужасное раскаяние овладело мною, и я поехала в горы следом за тобой, чтобы спасти тебя от самого себя. И среди всех страданий, страха и ужаса я иногда... чувствовала... сладость твоих поцелуев. А вместе с долгими днями мучений и боязливого ожидания, со всем, что говорило мне о твоей ненависти к жизни, пришла любовь... Любовь, которой я никогда не буду достойна. Я решила найти тебя, спасти, отослать обратно домой... И вот я нашла тебя, возможно, уже слишком поздно, чтобы спасти твою жизнь, но не поздно для спасения твоей души. Я люблю тебя, Джим... Я люблю тебя и не могу досыта наговориться об этом. Все мое сердце надрывается... Скажи, что ты веришь мне. И поцелуй меня... так же, как в тот вечер, когда оба мы были слепыми глупцами. О, как все это печально!.. Целуй меня, Джим, прежде чем я... упаду перед тобой... Если бы ты только поверил...
   Слезы ослепили Жанну. Она бормотала бессмысленные слова, сама не сознавая, что она говорит. И тут, очнувшись наконец от онемения, Джим схватил её в свои объятия. Жанна была близка к обмороку, почти в бессознательном состоянии. Он так крепко прижал её к себе, что её дыхание замерло, замерло и тело, остановился пульс... Она слышала его хриплые отдельные возгласы, чувствовала биение сердца у своей груди. И он начал целовать её так, как она просила. Постепенно Жанна возвращалась к новой жизни, вся дрожа от счастья. Подняв свое лицо, она обхватила его шею и, ослепленная, целовала его, страстно, нежно и пылко. Все её сердце, вся её душа вылились в этих поцелуях.
   - Жанна..! Жанна!.. Жанна!.. - бормотал он, как только их уста разъединились. - Сплю я или пьян... или с ума сошел?..
   - О, Джим, это я, я, в самом деле! И ты обнимаешь меня, - шептала она. - Милый, целуй меня ещё и скажи, что ты веришь мне.
   - Верить?.. Я обалдел от радости... Ты любишь меня?.. Ты поехала за мной... Я должен был бы и так понять это, не будь я таким болваном!
   - О, Джим! Довольно безумства. Нам надо спасаться. Вспомни, где мы сейчас. Перед нами стоят Келс и его страшная затея.
   Он уставился на нее, и его сознание медленно вернулось к действительности. Наступила реакция. Если у Джима оставалось ещё сколько-нибудь самообладания, то теперь он окончательно утратил его. Спрятав лицо у шеи Жанны, он плакал, тихо всхлипывая, глубоко потрясенный. Жанне было жутко слышать это. Положив его руку к себе на грудь, она молила его собрать все свои силы. Но он был весь охвачен раскаянием. Это он вовлек её в такое несчастье. Жанна поняла, что только сильная встряска может вернуть ему прежнее уверенное и разумное равновесие.
   Оттолкнув его от себя, она взяла его за плечи так, что он вынужден был смотреть на нее, затем она пылко и страстно поцеловала его.
   - Джим, если у тебя хватило мужества на то, чтобы стать дурным, то значит у тебя его хватит и на то, чтобы спасти девушку, которая любит тебя и принадлежит тебе!
   Джим поднял лицо, и мгновенная бледность сменила краску его щек. Он понял тонкость её сравнения.
   - У нас только одно средство - бежать.
   - Да, но это чересчур опасно.
   - Теперь у нас есть один выгодный шанс. Я достану лошадей, и мы выберемся отсюда, ибо новые события сейчас удержат всех этих бандитов тут на месте.
   - Нет, нет! Я боюсь так рисковать. Келс тотчас же догадается о нашем бегстве и, как ищейка, бросится по нашему следу. Но это ещё не все. Я до обморока боюсь Гульдена. Не могу объяснить своего страха. Он примет участие в погоне. Никогда я не соглашусь бежать, пока Гульден в лагере... Джим, знаешь, что он сделал?
   - Он людоед, я знаю. Его вид мне тошнотворен. Я пробовал убить его и жалею, что не сделал.
   - Пока он здесь поблизости, я не могу чувствовать себя в безопасности.
   - Тогда он должен умереть.
   - Тише, тише! Ты должен только в крайних случаях прибегать к таким отчаянным поступкам... Слушай! Сейчас я пока в полной безопасности у Келса. Кроме того, он очень расположен к тебе. Выждем немного. Мы останемся у Келса, поедем вместе с ним на золотые прииски. Я уверена, что там нам представится более удобный случай. Свою роль тебе играть придется, но сделай это без пьянства и не затевай драк. А затем при первой возможности мы попытаемся бежать.