Польский посол Браневский посетил Мангуп в середине XVI века, не найдя в опустевшем городе «ничего привлекательного, кроме греческой церкви Святого Константина и другой, весьма незначительной, нареченной именем святого Георгия. На их стенах видны изображения, представляющие родословную государей и государынь, от которых происходили князья Мангупа…».
Под церковью Святого Георгия подразумевался небольшой одноабсидный храм над склепом, расположенный на мысе Гелли-Бурун. Здание правильной четырехугольной формы, сложенное из местного известняка, отличалось тщательно пригнанной кладкой. До настоящего времени сохранилась нижняя часть алтарной преграды, а также поздний престол, установленный на основании древнего. Храм сильно пострадал от пожара 1592 года, но на полу остались мелкие предметы: кусочки росписи, бусины, колечки и даже татарская серебряная монета. По описаниям первых исследователей, «при входе в него стоял большой камень, оказавшийся нижней частью большого рельефа, изображающего всадника; под конем с правой стороны можно усмотреть часть дракона. Видимо, это и было изображением святого Георгия». Вблизи храма находилось кладбище, где христианские могилы соседствовали с «двурогими» еврейскими.
Расположенная напротив мыса Чуфут-Бурун церковь Святого Константина и Елены является одним из самых ранних сооружений Мангупа. Вмонтированная в столб плита с надписью заверяет о существовании этого сооружения еще во времена Юстиниана Великого. Здание построено по типу трехабсидной и трехнефной базилики с притвором «нарфик». После исследований прошлого века выяснилось, что храм пережил две эпохи: раннюю, когда он обладал большими размерами, и позднейшую, в которой здание было гораздо меньшего размаха.
В древности, кроме трех основных нефов, храм располагал отделенными стеной пристройками и в плане имел вид пятинефной базилики. Ранние грандиозные масштабы вполне соответствовали запросам византийских императоров. Средний неф отделялся от боковых двумя рядами восьмигранных колонн, выполненных из цельного камня. Пол центрального зала был вымощен большими каменными плитами. Настил боковых нефов представлял искусную мозаику из белого мрамора, черного базальта и красного сланца. Вблизи северной стены храма вначале стоял баптистерий, позднее перестроенный в кладбищенскую часовню. В подполье боковых галерей находились могилы священнослужителей и членов их семей.
Остатки архитектурных элементов, куски штукатурки с росписью дают представление о богатом убранстве ранней постройки. На наличниках дверей храма некогда красовался роскошный орнамент в виде сплетения толстых шнуров с ветками и листьями. Археологи нашли остатки византийско-коринфских капителей из мрамора, пилястр алтарной ограды, сделанной из местного известняка.
Фрески выполнялись одной кистью, без резца, традиционно по сырой штукатурке, смешанной с небольшим количеством соломы для прочности. Над овалом в своде ниши помещался шестиконечный византийский крест, из нижнего ствола которого исходили ветки священного растения, заплетавшие всю нишу. Снаружи ниша была обрамлена рамкой с греческой надписью. В центре свода абсиды на темно-синем фоне заметно изображение Иисуса в положении «Царя Царствующих», то есть сидящего на троне в нарочито торжественной позе.
Фигура Богоматери находилась с правого края свода. Напротив нее древний художник написал Иоанна Предтечу, поместив между святыми и Христом стайку «шестокрылатых херувимов, лики закрывающих». Композицию завершают фигуры святителей, подписанные как Хризостомос (Златоуст) и Григорий. На триумфальной арке храма изображены Спас Нерукотворный, архистратиг Михаил в одеянии воина и архангел Гавриил, от которого сохранилась только подпись. С левой стороны Спаса Нерукотворного – три неясных изображения святых, а слева от них – вполне отчетливый рисунок со сценой из Благовещения.
«Главный город всей Готии, – писал историк В. Г. Василевский, – резиденция местных династов, престольный город епархии… несет в себе следы старинных укреплений, остатки христианских храмов, а также развалины мечети, синагоги, фонтанов…» Молитвенный дом евреев-кожевников был построен в жилом квартале у западного спуска в Табана-Дере. В самом овраге находилось караимское кладбище.
Доступ в город со стороны южного обрыва защищала короткая стена. Вместе с верхним дворцом она отделяла цитадель от остальной площади горы, составлявшей настоящий город с улицами, площадями, храмами и жилыми домами. По городским названиям легко восстановить распределение народностей, в разное время населявших мангупскую крепость. Татаро-еврейские жители города занимали мыс Чуфут-Бурун и западную часть плато. Кварталы Гелли-Буруна и ближайшей к нему площади заселяли греки. В кастеле на Ташкли-Буруне до 1475 года жили гото-греческие князья, которых позже сменили турки.
После пожара 1592 года город пришел в упадок, но цитадель еще долго служила татарским ханам, находившим здесь прекрасное убежище в неспокойные времена. В конце XVIII столетия город окончательно обезлюдел. Только евреи-сыромятники из Чуфут-Кале изредка навещали крепостные окрестности, поднимаясь в горы для сбора растений и за местной водой, исстари считавшейся лучшей для выделки кожи.
Чуфут-Кале – орлиное гнездо
Эски-Кермен
Тепе-Кермен и Кыз-Кермен. Замки горных вершин
Под церковью Святого Георгия подразумевался небольшой одноабсидный храм над склепом, расположенный на мысе Гелли-Бурун. Здание правильной четырехугольной формы, сложенное из местного известняка, отличалось тщательно пригнанной кладкой. До настоящего времени сохранилась нижняя часть алтарной преграды, а также поздний престол, установленный на основании древнего. Храм сильно пострадал от пожара 1592 года, но на полу остались мелкие предметы: кусочки росписи, бусины, колечки и даже татарская серебряная монета. По описаниям первых исследователей, «при входе в него стоял большой камень, оказавшийся нижней частью большого рельефа, изображающего всадника; под конем с правой стороны можно усмотреть часть дракона. Видимо, это и было изображением святого Георгия». Вблизи храма находилось кладбище, где христианские могилы соседствовали с «двурогими» еврейскими.
Расположенная напротив мыса Чуфут-Бурун церковь Святого Константина и Елены является одним из самых ранних сооружений Мангупа. Вмонтированная в столб плита с надписью заверяет о существовании этого сооружения еще во времена Юстиниана Великого. Здание построено по типу трехабсидной и трехнефной базилики с притвором «нарфик». После исследований прошлого века выяснилось, что храм пережил две эпохи: раннюю, когда он обладал большими размерами, и позднейшую, в которой здание было гораздо меньшего размаха.
В древности, кроме трех основных нефов, храм располагал отделенными стеной пристройками и в плане имел вид пятинефной базилики. Ранние грандиозные масштабы вполне соответствовали запросам византийских императоров. Средний неф отделялся от боковых двумя рядами восьмигранных колонн, выполненных из цельного камня. Пол центрального зала был вымощен большими каменными плитами. Настил боковых нефов представлял искусную мозаику из белого мрамора, черного базальта и красного сланца. Вблизи северной стены храма вначале стоял баптистерий, позднее перестроенный в кладбищенскую часовню. В подполье боковых галерей находились могилы священнослужителей и членов их семей.
Остатки архитектурных элементов, куски штукатурки с росписью дают представление о богатом убранстве ранней постройки. На наличниках дверей храма некогда красовался роскошный орнамент в виде сплетения толстых шнуров с ветками и листьями. Археологи нашли остатки византийско-коринфских капителей из мрамора, пилястр алтарной ограды, сделанной из местного известняка.
Фрески выполнялись одной кистью, без резца, традиционно по сырой штукатурке, смешанной с небольшим количеством соломы для прочности. Над овалом в своде ниши помещался шестиконечный византийский крест, из нижнего ствола которого исходили ветки священного растения, заплетавшие всю нишу. Снаружи ниша была обрамлена рамкой с греческой надписью. В центре свода абсиды на темно-синем фоне заметно изображение Иисуса в положении «Царя Царствующих», то есть сидящего на троне в нарочито торжественной позе.
Фигура Богоматери находилась с правого края свода. Напротив нее древний художник написал Иоанна Предтечу, поместив между святыми и Христом стайку «шестокрылатых херувимов, лики закрывающих». Композицию завершают фигуры святителей, подписанные как Хризостомос (Златоуст) и Григорий. На триумфальной арке храма изображены Спас Нерукотворный, архистратиг Михаил в одеянии воина и архангел Гавриил, от которого сохранилась только подпись. С левой стороны Спаса Нерукотворного – три неясных изображения святых, а слева от них – вполне отчетливый рисунок со сценой из Благовещения.
«Главный город всей Готии, – писал историк В. Г. Василевский, – резиденция местных династов, престольный город епархии… несет в себе следы старинных укреплений, остатки христианских храмов, а также развалины мечети, синагоги, фонтанов…» Молитвенный дом евреев-кожевников был построен в жилом квартале у западного спуска в Табана-Дере. В самом овраге находилось караимское кладбище.
Доступ в город со стороны южного обрыва защищала короткая стена. Вместе с верхним дворцом она отделяла цитадель от остальной площади горы, составлявшей настоящий город с улицами, площадями, храмами и жилыми домами. По городским названиям легко восстановить распределение народностей, в разное время населявших мангупскую крепость. Татаро-еврейские жители города занимали мыс Чуфут-Бурун и западную часть плато. Кварталы Гелли-Буруна и ближайшей к нему площади заселяли греки. В кастеле на Ташкли-Буруне до 1475 года жили гото-греческие князья, которых позже сменили турки.
После пожара 1592 года город пришел в упадок, но цитадель еще долго служила татарским ханам, находившим здесь прекрасное убежище в неспокойные времена. В конце XVIII столетия город окончательно обезлюдел. Только евреи-сыромятники из Чуфут-Кале изредка навещали крепостные окрестности, поднимаясь в горы для сбора растений и за местной водой, исстари считавшейся лучшей для выделки кожи.
Чуфут-Кале – орлиное гнездо
Одно из наиболее известных и хорошо сохранившихся пещерных поселений Чуфут-Кале расположено в месте не менее знаменитом, чем сам город. Основанное как византийская крепость в VI столетии, оно стоит на гребне отвесной скалы, царящей над тремя глубокими долинами. Природа позаботилась о неприступности, а люди умножили естественную защиту возведением мощных стен. Единственный путь в виде узкой горной тропы связывал отшельников с остальным миром. Одна из улиц сберегла следы колес, пробитые в каменной толще. Российский историк Муравьёв-Апостол называл Чуфут-Кале «воздушным городом с домами, похожими на орлиные гнезда».
Овеянные сказаниями руины свидетельствуют о событиях, происходивших в Крыму много веков назад. Древние камни способны раскрыть загадки давно исчезнувших народов. Впрочем, относительно Чуфут-Кале история не представляется столь таинственной, ведь город был обитаем вплоть до начала прошлого века.
Первыми жителями пещер считаются аланы, являвшиеся самым могущественным из сарматских племен. Осев в горном Крыму, кочевники приняли христианство и занялись земледелием, животноводством, ремеслами. Изначально в стенах крепости располагался торгово-ремесленный центр, который упоминается в источниках XIII века под турецким названием Кырк-Ор («сорок крепостей»). Одно из самых ранних его описаний принадлежит арабскому путешественнику Абуль-феде, изучавшему полуостров в 1321 году: «Кырк-Ор находится в стране аланов; это сильно укрепленный замок, основанный на неприступной горе. Наверху горы есть площадь, где жители страны в минуты опасности находят убежище». Относительно одной крепости сочетание «кырк-ор» звучит странно, хотя средневековые географы могли воспользоваться этим термином для обобщенной характеристики горного Крыма. Так или иначе, название «сорок крепостей» получила новая столица края, ставшая резиденцией татарских ханов вместо заброшенного Солхата.
Вполне реальное предположение об основателях Чуфут-Кале высказал Бертье-Делагард, приравнявший горную столицу к загадочному городу Фуллы. В старинных документах упоминалась Фулльская епархия, но никто не рассказывал о городе, хотя даже в утопическом образе его соотносили с аланами. Замена язычества христианством проходила трудно во всех регионах, и первые проводники новой веры вынужденно применяли силу. В «Сказании о начале славянской письменности» рассказывается о деятельности монаха Кирилла (Константина-философа), в 860 году обращавшего в христианство местных аланов: «…и здесь он, проповедуя, срубил священный дуб, которому они поклонялись». Благодаря общей народности Фулльская епархия позже объединилась с отдаленной Сугдейской, где тоже преобладали аланы. Таким образом кафедральный город Фуллы потерял свое значение и перестал упоминаться в церковных документах.
Если Бертье-Делагард не ошибался, то «Чуфут-Кале существовал задолго до татар, и каково бы ни было его название, к татарскому времени имел большое значение в стране. Татары взялись за его осаду, вели ее долго, значит, оборона была упорной». В 1299 году полчища татарского эмира Ногая совершили набег на полуостров. Среди множества разоренных городов оказался Кырк-Ор, где разместился отряд захватчиков.
Архитектурные памятники Чуфут-Кале отражают этапы истории города. Самым ранним сооружением является оборонительная стена, пересекающая плато с севера на юг. Ее трехслойная конструкция типична для романской фортификации. Обе стороны стены выложены из правильных, тщательно отесанных блоков; внутренним слоем служат каменные обломки, скрепленные известковым раствором. Для защиты от тарана перед стеной в толще скалы пробит ров двухметровой глубины. В средневековых войнах воротам отводилась особая роль, учтенная при возведении Чуфут-Кале. Двустворчатые ворота оборонительной стены Орта-Капу имели арочное перекрытие. Обитые железом дубовые полотнища запирались тяжелым засовом, который ложился в специальный паз, сохранившийся до наших дней. С появлением огнестрельного оружия верхняя часть стены над входом дополнилась бойницами для стрельбы из ружей.
Приближаясь к городу, враг не подозревал о коварном качестве крепостных ворот. Следуя по дороге, воин традиционно держал щит в левой руке, повернувшись к стене правым незащищенным боком. С трудом прорвав оборону, он оказывался в тесном коридоре, на перекрытии которого располагались защитники города. Кроме того, еще один отряд размещался в конце тоннеля, где для усиления обороны находились четыре яруса боевых пещер.
Новая часть города возникла в начале XV века, когда перед восточной линией укреплений поселились еврейские сектанты караимы. В целях защиты своих жилищ они построили вторую оборонительную стену. Судя по сооружениям религиозного характера, горную цитадель населяли представители большинства крымских народов. Свидетельством пребывания евреев служат остатки синагоги. Византийские поселенцы заявили о себе постройкой базилики. Генуэзцы оставили след в виде водопровода, собранного из керамических гончарных труб.
Водоснабжение города осуществлялось через проем ворот: питьевая вода поступала в крепость из близлежащих источников. Для хозяйственных целей люди собирали атмосферную влагу, сохраняя ее в пифосах и каменных резервуарах. Греческим словом pithos назывался глиняный сосуд овальной формы, высотой около 2 метров. Закопанный в землю, он хорошо сохранял свежесть и прохладу воды.
Характерными признаками пещерного города являлись значительная площадь (до 10 гектаров) и специфическая планировка. Жилым кварталам отводилась большая часть территории, преимущественно вблизи главных ворот. Во второй, меньшей по площади части города постройки отсутствовали. Она изолировалась необоронительной стеной и в военное время служила убежищем не только горожанам, но и жителям окрестных селений. В мирную пору ее территория преобразовывалась в рыночную площадь, пастбище или место стоянки торговых караванов.
Кенассы в Чуфут-Кале
Южный край площадки занимала еврейская улица, отличавшаяся от других оригинальной архитектурой двух караимских молитвенных домов – кенасс – различного размера и значения. Прямоугольные здания с двухскатными крышами расположены в небольшом дворике, обнесенном высокой оградой. Возведение большой соборной кенассы с десятью колоннами относится к XIV столетию. Аркады здания опираются на парапет из массивных плит, украшенных каменными розетками. Здесь проходили торжественные моления, собиравшие по праздникам всех евреев округи. В малой кенассе устраивались ежедневные службы и собрания караимской общины.
Несмотря на неодинаковое назначение, здания почти не отличались друг от друга убранством внутренних помещений: массивные потолочные балки, ковры, хрустальные и медные люстры. Религиозная утварь и свитки со священными текстами хранились в резных дубовых шкафах. Старикам отводились почетные сидячие места в небольшой комнате у входа, отделенной от остального зала легкой перегородкой. Женщины располагались на балконе, огороженном резной деревянной решеткой.
Все три улицы Чуфут-Кале сходились на площади, где с 1342 года стояла мечеть. Напротив нее возвышалась восьмигранная гробница с шатровой черепичной крышей. Здесь в 1437 году нашла упокоение Джанике-ханым, дочь ордынского хана Тохтамыша. На входе в мавзолей вырезана арабская надпись, издали напоминающая замысловатый орнамент. Согласно местной легенде, монгольская принцесса жила в одном из дворцов Чуфут-Кале, возглавляя тысячу воинов гарнизона. Убеждение относительно ее геройской гибели во время осады вполне соотносится с преданиями об амазонках, но совсем не соответствует положению мусульманской женщины.
С изгнанием наместников Золотой Орды оборонительное значение крепости Кырк-Ор утратилось. После того как Менгли-Гирей переселился в Бахчисарай, необходимость в толстых стенах совершенно отпала. Однако город на скале все еще оставался оплотом новой столицы и одновременно служил местом заточения знатных пленников. В разное время здесь томились литовский посол Лез, польский гетман Потоцкий и русские послы: фаворит Ивана Грозного опричник Василий Грязной, царские послы Василий Айтемиров и князь Ромодановский, находившиеся в Крыму в качестве парламентеров. Тяжелые испытания выпали русскому воеводе В. Б. Шереметеву, который провел в татарской неволе более 20 лет. Почетное право находиться в застенках «сорока крепостей» предоставлялось лишь богатым особам, за которых ожидался богатый выкуп. Знатных пленников не тревожили соседством с простолюдинами, коих отправляли на невольничьи рынки Каффы и Бахчисарая.
В середине XVII века татары окончательно покинули Кырк-Ор, на 200 лет оставив в одиночестве членов еврейской общины. Именно тогда город получил название Чуфут-Кале, что в переводе с тюркского языка означает «иудейская крепость». Приняв религию предков, караимы руководствовались заветами Пятикнижия Моисея (древняя Библия), категорически отрицая Талмуд.
В начале нового тысячелетия иудаистское вероисповедание претерпело существенные перемены. Например, к ветхозаветной Библии прибавились письменные и устные комментарии, собственно образовавшие Талмуд, то есть собрание разнородных положений иудаизма. Сложившееся вслед за разрушением Иерусалимского права учение неожиданно встретило отпор. Наиболее ревностную часть противников – караитов – возглавил раввин Аман. Наименование этой группы восходит к глубокой древности, когда в Армении существовала еврейская диаспора, строго соблюдавшая законы Моисея. В раннем Средневековье их последователи – караимы – составили религиозно-этническую группу, обособленную как идеологически, так и территориально. Крымские татары зачисляли в евреи всех сторонников Библии, но караимов выделяли по языку и бытовой культуре.
В 1731 году пещерный город обрел собственную типографию. Первой ее продукцией стали книги на древнееврейском и караимском языках. Кроме того, в городе существовал монетный двор, где изготавливались медно-серебряные деньги, которые за крепостными стенами ценились невысоко.
При взгляде снизу маленькие домики Чуфут-Кале похожи на забрала рыцарских шлемов. Однако обитатели грозной цитадели не отличались воинственностью. Напротив, они мирно сосуществовали со всеми завоевателями и владыками. Трудолюбивые и спокойные общинники занимались кожевенным делом, земледелием, садоводством. Немногие из них держали лавки в Бахчисарае, но согласно ханскому указу уходили ночевать домой в Чуфут-Кале.
После присоединения Тавриды к России караимы объявили себя подданными императрицы Екатерины. В ответ государыня предоставила им некоторые послабления, например в виде свободного передвижения по территории империи. С того времени жители начали покидать суровый Чуфут-Кале, предпочитая жить в уютных долинах. В 1820 году за стенами крепости оставалось не более 600 человек. Единственный обитаемый пещерный город привлекал путешественников, которые видели в караимах «живое дыхание давно прошедших веков».
По замечанию одного из гостей того времени, караимское жилище российского периода выглядело так же, как пять веков назад. Одно из таких жилищ принадлежало прославленному караиму Аврааму Самуиловичу Фирковичу (1786–1875). В глубине закрытого со всех сторон двора стоял дом с традиционной галереей.
Убранство внутренних помещений составляли широкие диваны, пушистые ковры или пестрый войлок. В богатых домах деревянные потолки раскрашивались, а стены украшались причудливой восточной резьбой. К середине XIX века пещерный город Чуфут-Кале прекратил свое существование.
Овеянные сказаниями руины свидетельствуют о событиях, происходивших в Крыму много веков назад. Древние камни способны раскрыть загадки давно исчезнувших народов. Впрочем, относительно Чуфут-Кале история не представляется столь таинственной, ведь город был обитаем вплоть до начала прошлого века.
Первыми жителями пещер считаются аланы, являвшиеся самым могущественным из сарматских племен. Осев в горном Крыму, кочевники приняли христианство и занялись земледелием, животноводством, ремеслами. Изначально в стенах крепости располагался торгово-ремесленный центр, который упоминается в источниках XIII века под турецким названием Кырк-Ор («сорок крепостей»). Одно из самых ранних его описаний принадлежит арабскому путешественнику Абуль-феде, изучавшему полуостров в 1321 году: «Кырк-Ор находится в стране аланов; это сильно укрепленный замок, основанный на неприступной горе. Наверху горы есть площадь, где жители страны в минуты опасности находят убежище». Относительно одной крепости сочетание «кырк-ор» звучит странно, хотя средневековые географы могли воспользоваться этим термином для обобщенной характеристики горного Крыма. Так или иначе, название «сорок крепостей» получила новая столица края, ставшая резиденцией татарских ханов вместо заброшенного Солхата.
Вполне реальное предположение об основателях Чуфут-Кале высказал Бертье-Делагард, приравнявший горную столицу к загадочному городу Фуллы. В старинных документах упоминалась Фулльская епархия, но никто не рассказывал о городе, хотя даже в утопическом образе его соотносили с аланами. Замена язычества христианством проходила трудно во всех регионах, и первые проводники новой веры вынужденно применяли силу. В «Сказании о начале славянской письменности» рассказывается о деятельности монаха Кирилла (Константина-философа), в 860 году обращавшего в христианство местных аланов: «…и здесь он, проповедуя, срубил священный дуб, которому они поклонялись». Благодаря общей народности Фулльская епархия позже объединилась с отдаленной Сугдейской, где тоже преобладали аланы. Таким образом кафедральный город Фуллы потерял свое значение и перестал упоминаться в церковных документах.
Если Бертье-Делагард не ошибался, то «Чуфут-Кале существовал задолго до татар, и каково бы ни было его название, к татарскому времени имел большое значение в стране. Татары взялись за его осаду, вели ее долго, значит, оборона была упорной». В 1299 году полчища татарского эмира Ногая совершили набег на полуостров. Среди множества разоренных городов оказался Кырк-Ор, где разместился отряд захватчиков.
Архитектурные памятники Чуфут-Кале отражают этапы истории города. Самым ранним сооружением является оборонительная стена, пересекающая плато с севера на юг. Ее трехслойная конструкция типична для романской фортификации. Обе стороны стены выложены из правильных, тщательно отесанных блоков; внутренним слоем служат каменные обломки, скрепленные известковым раствором. Для защиты от тарана перед стеной в толще скалы пробит ров двухметровой глубины. В средневековых войнах воротам отводилась особая роль, учтенная при возведении Чуфут-Кале. Двустворчатые ворота оборонительной стены Орта-Капу имели арочное перекрытие. Обитые железом дубовые полотнища запирались тяжелым засовом, который ложился в специальный паз, сохранившийся до наших дней. С появлением огнестрельного оружия верхняя часть стены над входом дополнилась бойницами для стрельбы из ружей.
Приближаясь к городу, враг не подозревал о коварном качестве крепостных ворот. Следуя по дороге, воин традиционно держал щит в левой руке, повернувшись к стене правым незащищенным боком. С трудом прорвав оборону, он оказывался в тесном коридоре, на перекрытии которого располагались защитники города. Кроме того, еще один отряд размещался в конце тоннеля, где для усиления обороны находились четыре яруса боевых пещер.
Новая часть города возникла в начале XV века, когда перед восточной линией укреплений поселились еврейские сектанты караимы. В целях защиты своих жилищ они построили вторую оборонительную стену. Судя по сооружениям религиозного характера, горную цитадель населяли представители большинства крымских народов. Свидетельством пребывания евреев служат остатки синагоги. Византийские поселенцы заявили о себе постройкой базилики. Генуэзцы оставили след в виде водопровода, собранного из керамических гончарных труб.
Водоснабжение города осуществлялось через проем ворот: питьевая вода поступала в крепость из близлежащих источников. Для хозяйственных целей люди собирали атмосферную влагу, сохраняя ее в пифосах и каменных резервуарах. Греческим словом pithos назывался глиняный сосуд овальной формы, высотой около 2 метров. Закопанный в землю, он хорошо сохранял свежесть и прохладу воды.
Характерными признаками пещерного города являлись значительная площадь (до 10 гектаров) и специфическая планировка. Жилым кварталам отводилась большая часть территории, преимущественно вблизи главных ворот. Во второй, меньшей по площади части города постройки отсутствовали. Она изолировалась необоронительной стеной и в военное время служила убежищем не только горожанам, но и жителям окрестных селений. В мирную пору ее территория преобразовывалась в рыночную площадь, пастбище или место стоянки торговых караванов.
Южный край площадки занимала еврейская улица, отличавшаяся от других оригинальной архитектурой двух караимских молитвенных домов – кенасс – различного размера и значения. Прямоугольные здания с двухскатными крышами расположены в небольшом дворике, обнесенном высокой оградой. Возведение большой соборной кенассы с десятью колоннами относится к XIV столетию. Аркады здания опираются на парапет из массивных плит, украшенных каменными розетками. Здесь проходили торжественные моления, собиравшие по праздникам всех евреев округи. В малой кенассе устраивались ежедневные службы и собрания караимской общины.
Несмотря на неодинаковое назначение, здания почти не отличались друг от друга убранством внутренних помещений: массивные потолочные балки, ковры, хрустальные и медные люстры. Религиозная утварь и свитки со священными текстами хранились в резных дубовых шкафах. Старикам отводились почетные сидячие места в небольшой комнате у входа, отделенной от остального зала легкой перегородкой. Женщины располагались на балконе, огороженном резной деревянной решеткой.
Все три улицы Чуфут-Кале сходились на площади, где с 1342 года стояла мечеть. Напротив нее возвышалась восьмигранная гробница с шатровой черепичной крышей. Здесь в 1437 году нашла упокоение Джанике-ханым, дочь ордынского хана Тохтамыша. На входе в мавзолей вырезана арабская надпись, издали напоминающая замысловатый орнамент. Согласно местной легенде, монгольская принцесса жила в одном из дворцов Чуфут-Кале, возглавляя тысячу воинов гарнизона. Убеждение относительно ее геройской гибели во время осады вполне соотносится с преданиями об амазонках, но совсем не соответствует положению мусульманской женщины.
С изгнанием наместников Золотой Орды оборонительное значение крепости Кырк-Ор утратилось. После того как Менгли-Гирей переселился в Бахчисарай, необходимость в толстых стенах совершенно отпала. Однако город на скале все еще оставался оплотом новой столицы и одновременно служил местом заточения знатных пленников. В разное время здесь томились литовский посол Лез, польский гетман Потоцкий и русские послы: фаворит Ивана Грозного опричник Василий Грязной, царские послы Василий Айтемиров и князь Ромодановский, находившиеся в Крыму в качестве парламентеров. Тяжелые испытания выпали русскому воеводе В. Б. Шереметеву, который провел в татарской неволе более 20 лет. Почетное право находиться в застенках «сорока крепостей» предоставлялось лишь богатым особам, за которых ожидался богатый выкуп. Знатных пленников не тревожили соседством с простолюдинами, коих отправляли на невольничьи рынки Каффы и Бахчисарая.
В середине XVII века татары окончательно покинули Кырк-Ор, на 200 лет оставив в одиночестве членов еврейской общины. Именно тогда город получил название Чуфут-Кале, что в переводе с тюркского языка означает «иудейская крепость». Приняв религию предков, караимы руководствовались заветами Пятикнижия Моисея (древняя Библия), категорически отрицая Талмуд.
В начале нового тысячелетия иудаистское вероисповедание претерпело существенные перемены. Например, к ветхозаветной Библии прибавились письменные и устные комментарии, собственно образовавшие Талмуд, то есть собрание разнородных положений иудаизма. Сложившееся вслед за разрушением Иерусалимского права учение неожиданно встретило отпор. Наиболее ревностную часть противников – караитов – возглавил раввин Аман. Наименование этой группы восходит к глубокой древности, когда в Армении существовала еврейская диаспора, строго соблюдавшая законы Моисея. В раннем Средневековье их последователи – караимы – составили религиозно-этническую группу, обособленную как идеологически, так и территориально. Крымские татары зачисляли в евреи всех сторонников Библии, но караимов выделяли по языку и бытовой культуре.
В 1731 году пещерный город обрел собственную типографию. Первой ее продукцией стали книги на древнееврейском и караимском языках. Кроме того, в городе существовал монетный двор, где изготавливались медно-серебряные деньги, которые за крепостными стенами ценились невысоко.
При взгляде снизу маленькие домики Чуфут-Кале похожи на забрала рыцарских шлемов. Однако обитатели грозной цитадели не отличались воинственностью. Напротив, они мирно сосуществовали со всеми завоевателями и владыками. Трудолюбивые и спокойные общинники занимались кожевенным делом, земледелием, садоводством. Немногие из них держали лавки в Бахчисарае, но согласно ханскому указу уходили ночевать домой в Чуфут-Кале.
После присоединения Тавриды к России караимы объявили себя подданными императрицы Екатерины. В ответ государыня предоставила им некоторые послабления, например в виде свободного передвижения по территории империи. С того времени жители начали покидать суровый Чуфут-Кале, предпочитая жить в уютных долинах. В 1820 году за стенами крепости оставалось не более 600 человек. Единственный обитаемый пещерный город привлекал путешественников, которые видели в караимах «живое дыхание давно прошедших веков».
По замечанию одного из гостей того времени, караимское жилище российского периода выглядело так же, как пять веков назад. Одно из таких жилищ принадлежало прославленному караиму Аврааму Самуиловичу Фирковичу (1786–1875). В глубине закрытого со всех сторон двора стоял дом с традиционной галереей.
Убранство внутренних помещений составляли широкие диваны, пушистые ковры или пестрый войлок. В богатых домах деревянные потолки раскрашивались, а стены украшались причудливой восточной резьбой. К середине XIX века пещерный город Чуфут-Кале прекратил свое существование.
Эски-Кермен
Столовая гора, на которой расположился Эски-Кермен, немного ниже Мангупа, а площадка на ее вершине не столь просторна. Особенностью данного места являются причудливые очертания скал и удивительная красота окрестных долин. Пещерный город находится на плоском плато высокой горы, своей вытянутой формой похожей на корабль, мирно плывущий с севера на юг.
Благодаря удачным раскопкам и наличию письменных свидетельств история старой крепости Эски-Кермен известна практически до мелочей. Основанное в VI столетии поселение в течение двух веков имело репутацию неприступной твердыни и крупного торгово-ремесленного центра. Упадок начался в 787 году, когда подстрекаемые епископом Иоанном Готским горожане решились на восстание против хазар. Кочевники быстро подавили мятеж, наказав не только бунтовщиков, но и старые стены. После того как захватчики разрушили систему обороны, Эски-Кермен продолжал существование, хотя превратился из крепости в обычное горное селение. Оборонительные пещеры были перестроены в церкви и склепы или использовались в хозяйственных целях, например как кладовые, стойла для скота.
Спустя 200 лет жители предприняли попытку воссоздания старых стен, что отражено в «Записках топарха», имевшего несчастье управлять городом в столь тяжелое время: «Мы имели пребывание в разрушенном городе и делали вылазки скорее из селения, чем из крепости. Ибо земля была раньше разорена самими варварами, и они снесли все стены до основания». Далее топарх сообщал, что «сначала выстроил в отдалении небольшую крепостцу из имевшихся камней и думал, как можно отстроить весь город… И она была возведена с большой поспешностью, ограждена рвом; вместе с этими приготовлениями и война началась».
Впоследствии «крепостца» получила название Кыз-Куле (Девичья или Дозорная башня), став сильным стратегическим пунктом в системе обороны Эски-Кермена. По подобию средневековых замков перед башней устроили ров, через который перебирались по перекидному мосту. Внутри крепости находилась одноабсидная часовня, одновременно служившая местом захоронения. Кыз-Куле погибла в пожаре спустя столетие, после того как прекратил существование сам Эски-Кермен. Сильно ослабевший город был окончательно разорен войсками татарского эмира Ногая в 1299 году.
Вид на замок Кыз-Куле
Ранние укрепления Эски-Кермена целиком отвечали требованиям, предъявляемым к оборонительным сооружениям того времени. Почти вертикальные обрывы не допускали применения стенобитных орудий и передвижных башен. Защитники крепости имели преимущество в виде горы небольшой высоты, позволявшей простреливать местность даже из обычного лука. Оборонную мощь усиливала поддержка камнеметов, которые отлично устанавливались на ровных каменных площадках. Все же основная защита обеспечивалась не оружием, а прочностью стен, количеством наземных башен и боевых пещер. Старая крепость имела три входа: главный вход с южной стороны и два второстепенных с востока и севера. Основной колесный путь проходил по извилистой скальной дороге, тогда как пешеходы могли продвигаться по узким крутым тропам. Две линии глубоких впадин на дороге свидетельствуют о ее древности. Средняя колея выбита копытами лошадей, а две боковые – колесами телег.
Хорошо продуманное снабжение водой позволяло долгое время существовать в окружении. Не имевший аналогов осадный колодец создавался одновременно с городом как важная часть оборонительной системы. Круто уходившая вниз, освещенная окном лестница в 95 ступеней подводила к десятиметровой галерее, с потолка которой просачивалась вода. После устройства особой системы с помощью небольшого подземного источника накапливалось до 70 кубометров воды, полностью заливавшей галерею и частично лестницу. С разрушением городских укреплений во внешней стене каптажного сооружения образовался пролом. Уровень воды сильно понизился, отчего колодец утратил стратегическое значение. Его роль отчасти перешла к водопроводу из глиняных труб, доставлявшему воду из родников на соседней возвышенности.
На случай длительной осады в Эски-Кермене заготавливались тысячи центнеров зерна. Жители складывали пшеницу в глубоких, также выдолбленных в камне ямах. Около 10 таких хранилищ находилось на верхней площадке мыса у главных ворот. Впрочем, зерновые ямы располагались рядом с каждым оборонительным комплексом. Запасы создавались заранее, видимо, с помощью населения окрестных деревень, активно принимавшего участие в обороне города. После падения крепостной стены ямы, подобно колодцу, утратили былое значение, но были расширены и приспособлены для хозяйственных нужд.
Превосходное знание местных условий и особая тщательность квадровой кладки крепостных стен позволяют сделать предположение об изначальном создании Эски-Кермена как крепости «в порядке государственного мероприятия, пришлой строительной артелью». План обороны города, безусловно, разрабатывали опытные военные инженеры. Крымский археолог Д. Л. Талис предполагал участие византийских мастеров, которые «использовались местными правителями в интересах, совпадающих в период строительства с целями имперской администрации».
Благодаря удачным раскопкам и наличию письменных свидетельств история старой крепости Эски-Кермен известна практически до мелочей. Основанное в VI столетии поселение в течение двух веков имело репутацию неприступной твердыни и крупного торгово-ремесленного центра. Упадок начался в 787 году, когда подстрекаемые епископом Иоанном Готским горожане решились на восстание против хазар. Кочевники быстро подавили мятеж, наказав не только бунтовщиков, но и старые стены. После того как захватчики разрушили систему обороны, Эски-Кермен продолжал существование, хотя превратился из крепости в обычное горное селение. Оборонительные пещеры были перестроены в церкви и склепы или использовались в хозяйственных целях, например как кладовые, стойла для скота.
Спустя 200 лет жители предприняли попытку воссоздания старых стен, что отражено в «Записках топарха», имевшего несчастье управлять городом в столь тяжелое время: «Мы имели пребывание в разрушенном городе и делали вылазки скорее из селения, чем из крепости. Ибо земля была раньше разорена самими варварами, и они снесли все стены до основания». Далее топарх сообщал, что «сначала выстроил в отдалении небольшую крепостцу из имевшихся камней и думал, как можно отстроить весь город… И она была возведена с большой поспешностью, ограждена рвом; вместе с этими приготовлениями и война началась».
Впоследствии «крепостца» получила название Кыз-Куле (Девичья или Дозорная башня), став сильным стратегическим пунктом в системе обороны Эски-Кермена. По подобию средневековых замков перед башней устроили ров, через который перебирались по перекидному мосту. Внутри крепости находилась одноабсидная часовня, одновременно служившая местом захоронения. Кыз-Куле погибла в пожаре спустя столетие, после того как прекратил существование сам Эски-Кермен. Сильно ослабевший город был окончательно разорен войсками татарского эмира Ногая в 1299 году.
Ранние укрепления Эски-Кермена целиком отвечали требованиям, предъявляемым к оборонительным сооружениям того времени. Почти вертикальные обрывы не допускали применения стенобитных орудий и передвижных башен. Защитники крепости имели преимущество в виде горы небольшой высоты, позволявшей простреливать местность даже из обычного лука. Оборонную мощь усиливала поддержка камнеметов, которые отлично устанавливались на ровных каменных площадках. Все же основная защита обеспечивалась не оружием, а прочностью стен, количеством наземных башен и боевых пещер. Старая крепость имела три входа: главный вход с южной стороны и два второстепенных с востока и севера. Основной колесный путь проходил по извилистой скальной дороге, тогда как пешеходы могли продвигаться по узким крутым тропам. Две линии глубоких впадин на дороге свидетельствуют о ее древности. Средняя колея выбита копытами лошадей, а две боковые – колесами телег.
Хорошо продуманное снабжение водой позволяло долгое время существовать в окружении. Не имевший аналогов осадный колодец создавался одновременно с городом как важная часть оборонительной системы. Круто уходившая вниз, освещенная окном лестница в 95 ступеней подводила к десятиметровой галерее, с потолка которой просачивалась вода. После устройства особой системы с помощью небольшого подземного источника накапливалось до 70 кубометров воды, полностью заливавшей галерею и частично лестницу. С разрушением городских укреплений во внешней стене каптажного сооружения образовался пролом. Уровень воды сильно понизился, отчего колодец утратил стратегическое значение. Его роль отчасти перешла к водопроводу из глиняных труб, доставлявшему воду из родников на соседней возвышенности.
На случай длительной осады в Эски-Кермене заготавливались тысячи центнеров зерна. Жители складывали пшеницу в глубоких, также выдолбленных в камне ямах. Около 10 таких хранилищ находилось на верхней площадке мыса у главных ворот. Впрочем, зерновые ямы располагались рядом с каждым оборонительным комплексом. Запасы создавались заранее, видимо, с помощью населения окрестных деревень, активно принимавшего участие в обороне города. После падения крепостной стены ямы, подобно колодцу, утратили былое значение, но были расширены и приспособлены для хозяйственных нужд.
Превосходное знание местных условий и особая тщательность квадровой кладки крепостных стен позволяют сделать предположение об изначальном создании Эски-Кермена как крепости «в порядке государственного мероприятия, пришлой строительной артелью». План обороны города, безусловно, разрабатывали опытные военные инженеры. Крымский археолог Д. Л. Талис предполагал участие византийских мастеров, которые «использовались местными правителями в интересах, совпадающих в период строительства с целями имперской администрации».
Тепе-Кермен и Кыз-Кермен. Замки горных вершин
В живописной долине к юго-западу от Бахчисарая возвышаются две похожие вершины конической формы, тесно связанные природой, легендами и реальной историей. Глубина ущелий останца Тепе-Кермен достигает 12 метров. Гора поднимается на высоту 540 метров над уровнем моря и взмывает над окружающими долинами более чем на 250 метров. Расположенное на ней городище ранее являлось типичным феодальным замком, устроенным по всем правилам средневековой фортификации, хотя и с учетом специфики горного Крыма. Отрог гряды Кыз-Кермен немного ниже, но его поселение по площади не уступало таким крупным пещерным городам, как Чуфут-Кале или Эски-Кермен.
Согласно легенде, в старину оба поселения были хорошо укрепленными торговыми городами. Жителями Кыз-Кермена правил князь, которому в делах помогала дочь – красивая, умная и отважная девушка, владевшая оружием не хуже мужчины. Воинствующие жители Тепе-Кермена во главе с предводителем и его сыном осмеливались нападать на караваны, направлявшиеся к соседям, чем вызывали их праведный гнев. Многочисленные стычки не приносили пользы ни одной из сторон, и князья решили примирить народы, в обычаях того времени условившись поженить своих детей. Молодые люди согласились, но княжна поставила условие: юноша должен явиться в Кыз-Кермен и лично попросить ее руки. Будучи истинным горцем, княжич не мог согласиться на такое унижение, предложив встретить невесту на мосту, которого еще не существовало. Спустя несколько месяцев разделявший города овраг был перекрыт каменным мостом. В сопровождении свиты нареченные пошли навстречу друг другу. Неожиданно красавица княжна вспомнила старые обиды. Выхватив кинжал, она зарезала жениха и тотчас была убита охраной молодого князя. После смерти несостоявшихся супругов вражда между Тепе-Керменом и Кыз-Керменом разгорелась с новой силой. Вскоре развалился ненужный мост; его остатки засыпали овраг, по-прежнему разделявший враждовавшие селения.
Плато горы Тепе-Кермен занимает площадь не более 1 гектара. В условиях ограниченного пространства в городе было немного наземных построек, а 250 вырубленных пещер располагались в несколько ярусов. Половину из них составляли крупные «многокомнатные» помещения с широким входом. Являясь самыми ранними обиталищами, они давали приют и людям, и скоту. В каждом таком доме устраивались каменные ясли и приспособление для привязи животных. Только в Тепе-Кермене встречались «каменные кольца» в виде высеченных уступов с отверстиями, вставленные в скальную массу стены. Пещеры с люками в потолке могли быть погребами немногочисленных наземных построек или цистернами для хранения воды. Путешественники начала XIX века сочли самыми таинственными тесные пещеры с «дверью», высотой примерно в половину человеческого роста.
Как во всех средневековых горных поселениях Таврики, двухэтажные жилые строения Тепе-Кермена стояли посреди небольших и довольно тесных дворов в окружении хозяйственных построек и навесов. Жители пользовались одинаковыми предметами – поливной посудой, пифосами, амфорами – и дружно крыли дома керамической черепицей. В отличие от других пещерных городов здесь не было источников воды. Возможно, жители запасали дождевую воду, собирая ее в специальных скальных вырубках.
Согласно легенде, в старину оба поселения были хорошо укрепленными торговыми городами. Жителями Кыз-Кермена правил князь, которому в делах помогала дочь – красивая, умная и отважная девушка, владевшая оружием не хуже мужчины. Воинствующие жители Тепе-Кермена во главе с предводителем и его сыном осмеливались нападать на караваны, направлявшиеся к соседям, чем вызывали их праведный гнев. Многочисленные стычки не приносили пользы ни одной из сторон, и князья решили примирить народы, в обычаях того времени условившись поженить своих детей. Молодые люди согласились, но княжна поставила условие: юноша должен явиться в Кыз-Кермен и лично попросить ее руки. Будучи истинным горцем, княжич не мог согласиться на такое унижение, предложив встретить невесту на мосту, которого еще не существовало. Спустя несколько месяцев разделявший города овраг был перекрыт каменным мостом. В сопровождении свиты нареченные пошли навстречу друг другу. Неожиданно красавица княжна вспомнила старые обиды. Выхватив кинжал, она зарезала жениха и тотчас была убита охраной молодого князя. После смерти несостоявшихся супругов вражда между Тепе-Керменом и Кыз-Керменом разгорелась с новой силой. Вскоре развалился ненужный мост; его остатки засыпали овраг, по-прежнему разделявший враждовавшие селения.
Плато горы Тепе-Кермен занимает площадь не более 1 гектара. В условиях ограниченного пространства в городе было немного наземных построек, а 250 вырубленных пещер располагались в несколько ярусов. Половину из них составляли крупные «многокомнатные» помещения с широким входом. Являясь самыми ранними обиталищами, они давали приют и людям, и скоту. В каждом таком доме устраивались каменные ясли и приспособление для привязи животных. Только в Тепе-Кермене встречались «каменные кольца» в виде высеченных уступов с отверстиями, вставленные в скальную массу стены. Пещеры с люками в потолке могли быть погребами немногочисленных наземных построек или цистернами для хранения воды. Путешественники начала XIX века сочли самыми таинственными тесные пещеры с «дверью», высотой примерно в половину человеческого роста.
Как во всех средневековых горных поселениях Таврики, двухэтажные жилые строения Тепе-Кермена стояли посреди небольших и довольно тесных дворов в окружении хозяйственных построек и навесов. Жители пользовались одинаковыми предметами – поливной посудой, пифосами, амфорами – и дружно крыли дома керамической черепицей. В отличие от других пещерных городов здесь не было источников воды. Возможно, жители запасали дождевую воду, собирая ее в специальных скальных вырубках.