К вечеру Гази-Гирей отошел к Воробьевым горам, где его не могла достать артиллерия, но русские продолжали стрелять всю ночь для устрашения врага. «Взятые же в бою пленные сообщали хану, что стрельба ведется в знак радости от прихода с севера царских войск». Эти сообщения окончательно убедили хана в надежной защите Москвы и заставили отступить, не дожидаясь рассвета. В том походе татары в качестве вражеского войска в последний раз стояли у стен русской столицы.
   В начале XVII века разрушенные в Смутное время укрепления на южных рубежах были восстановлены и даже дополнены новыми засеками и сторожевыми вышками. Крымские ханы все еще оставались подданными турецкого султана, что определило их участие в Русско-турецких войнах.
   К тому времени властью в Крыму успели насладиться 13 владык. В 1601 году, после смерти неудачливого полководца Гази-Гирея, в покоях бахчисарайского дворца воцарился Джаны-бек-Гирей; затем Селямет-Гирей (1608) и вновь Джаны-бек-Гирей, которого за неисполнение требований султана лишили власти и отправили в ссылку на остров Родос. С 1623 по 1627 год недолго пустовавший трон занял Магомет-Гирей III, но он тоже не угодил Блистательной Порте и был замещен Джаны-бек-Гиреем II. Слабый правитель и бездарный воин не оправдал доверия турок, ожидавших от своих ставленников большего, чем возлежание на мягких подушках. Хан Инайет-Гирей, напротив, отличился кипучей деятельностью, направив силы на обретение независимости Крыма. Такая политика, безусловно, не понравилась османам. В 1637 году непокорный властитель простился с жизнью, уступив место Богадырь-Гирею I. Образованный, но легкомысленный и расточительный, он получил известность как большой любитель легкой литературы.
   В 1641 году плеяду бесславных крымских владык пополнил Магомет-Гирей IV, отбывший на Родос через четыре года правления. Почувствовав слабость правящего рода, в борьбу за ханский престол включились представители побочной линии – бывшие пастухи Чобан-Гиреи. Их родоначальник Мустафа был внебрачным сыном одного из ханов и, до того как попасть во дворец, пас овец на окраинах Ак-Мечети. Ожесточенная борьба между Чобанами и полноценными Гиреями закончилась в пользу последних. Законный наследник Сефет-Гази-Гирей впервые за много лет оправдал высокий титул крымского хана. Сумев получить относительную самостоятельность, он не вступал в конфликт с Портой, а мудро правил своим маленьким государством, успешно сражаясь с поляками и днепровским казачеством. После смерти Сефет-Гази, за неимением достойных кандидатов, в Бахчисарай призвали изгнанника Магомет-Гирея IV, вернув его на Родос спустя два года.
   В 1666 году настал звездный час Чобан-Гиреев. Пять лет правления Аадиля-Гирея I из «пастушеского» рода прошли в непрерывном противоборстве с признанной аристократией ханства, традиционно увенчавшимся ссылкой. Через семь лет Аадиль встречал на родосском берегу развенчанного хана Селима, истинного Гирея и неплохого правителя, отправленного на остров за неудачную войну с Москвой.
    Турчанка из ханского гарема. Рисунок из альбома польского короля Станислава Августа
 
   Хан Мюрад-Гирей I исправил ошибку предшественника, позже потерпев поражение в сражении с немцами под Веной в 1683 году. Случайный проигрыш, однако, стал причиной обвинения в измене турецкому султану и отстранения от власти. Хан Хаджи-Гирей не выдержал борьбы с собственными сановниками и отбыл из Крыма в неизвестном направлении. Беспризорные татары попросили у Порты нового владыку, но получили старого – ссыльного Селима-Гирея I, продержавшегося на таврическом троне около семи лет.
   Возвращенный с Родоса хан осознавал начавшееся ослабление своих покровителей и даже осмеливался напоминать о реальной угрозе, исходившей от России. После того как Селим добровольно отказался от власти, Крымом недолго правили его родственники: безвольный Сеадет-Гирей и корыстолюбивый извращенец Сафа-Гирей. Последний был свергнут… Селимом, который вновь вернулся в бахчисарайский дворец и оставался в его покоях до 1699 года. Антипатичный туркам и любимый своим народом Селим обрел власть силой во времена, когда Османская империя терпела неудачи в многочисленных войнах и была вынуждена уступать требованиям крымских татар.
   В 1686–1700 годах Россия вела борьбу с Крымским ханством в рамках коалиции «Священная лига». Первый крымский поход осуществили русско-украинские войска, возглавляемые гетманом Иваном Самойловичем и фаворитом правительницы Софьи, князем Василием Голицыным. Позже к ним присоединились донские казаки атамана Минаева. Встреча с неприятелем произошла в долине реки Конские Воды. Более половины 100-тысячной русской армии составили полки так называемого нового строя. Однако военная мощь оказалась бессильной перед силой природы. Солдатам пришлось шагать по безлюдной, выжженной солнцем степи, пробираться через болота и солончаки, порой неделями не находя источников пресной воды. Будучи человеком образованным, Голицын тем не менее оказался плохим стратегом, не предусмотревшим специфики местности и в итоге не сумевшим решить вопросы снабжения войска водой и продовольствием.
   Уходя все дальше в степи, люди и кони начали страдать от голода и жажды. В урочище Большой Лог русская армия попала в зону степных пожаров. Один из участников похода считал, что степи поджег гетман Самойлович, не видевший выгоды от поражения крымского хана. После преодоления многих верст по зною и копоти у ослабевшего войска не осталось сил на сражения: солдаты буквально валились с ног. Сильно рискуя своим положением при дворе, Голицын приказал возвращаться назад, понимая, что армия может погибнуть прежде, чем встретится с врагом.
   Столь необходимый государству второй Крымский поход состоялся в 1689 году. По настоянию правительницы войска вновь возглавил Василий Голицын. Вопреки традиции 112-тысячная армия выступила уже в феврале, когда в степях не имелось недостатка воды, корма для лошадей и не случались пожары. Однако большая численность снизила скорость передвижения. Переход до Перекопа растянулся на три месяца, и к Тавриде войска подошли в самую знойную пору. Несмотря на жару и усталость от долгого пути, русские выиграли первое сражение, сумев вплотную подойти к перекопским укреплениям. Перед началом обещавшей успех операции Голицын отказался от штурма. Князь испугался не столько мощи противника, сколько крымской степи, показавшейся ему страшным безводным полем.
   В отчаянии начатые переговоры лишь укрепили твердость татар и окончательно сломили русское войско, опять испытавшее муки голода и жажды. Ханская конница находилась на своей земле и не знала лишений, в отличие от армии Голицына. Кочевники могли спокойно ожидать момента, пока враг отправится восвояси, простояв у перекопских стен без пресной воды и фуража. Татары даже отказались от преследования, что спасло русских от полного разгрома.
   Неудачная крымская кампания, безусловно, не повлияла на исход русско-крымской борьбы. Огромные вложения окупились ничтожными результатами – отвлечением крымской конницы от других театров военных действий. Защищая фаворита и свою власть, Софья представила оба похода как великие победы, каковыми реально они не являлись. Более того, злополучные походы вкупе с потерей укреплений на южных рубежах ускорили падение самой царевны. Многовековая борьба продолжилась Азовской операцией весной 1696 года, успех которой определило умелое командование Петра I, а также совместное участие армии и флота.
   Пока Пётр Великий завоевывал Азовское море, в Бахчисарае шла нескончаемая борьба за власть. В 1699 году под напором турецкого султана стареющий Селим-хан снова отказался от престола в пользу своего сына Девлет-Гирея II. Внутренние беспорядки и неудачи в войне с русскими привели к свержению Девлета. Селим в четвертый раз возглавил Крымское ханство, но через год скончался, оставив государство в руках бездарных наследников. Времена правления Девлет-Гирея, Гази-Гирея, Каплан-Гирея и Магомет-Гирея отличались только лишь кровавыми междоусобицами.
   Русские упорно продвигались на юг, уже имея определенную цель – захватить Крым, все еще находившийся под контролем Османской империи. Войска под командованием фельдмаршала Миниха взяли Азов, Очаков, Хотин, Яссы; неоднократно заходили на земли полуострова, чем обеспечили выход к Черному морю, одновременно положив конец вражеским вылазкам.
   С 1755 года на ханском престоле восседал жестокий владыка Алим-Гирей. Его преемник Шагин-Гирей пытался спасти положение объявлением независимости Крыма от Порты, но согласно мирному договору должен был уступить Керчь и турецкие крепости Еникале и Кинбурн (недалеко от Херсона). Не успев претворить планы в жизнь, предатель Шагин-хан был временно отстранен от власти своим братом Девлетом. Однако после Кючук-Кайнарджийского мира в 1744 году он вновь занял покои бахчисарайского дворца.
   Шагину довелось стать последним крымским ханом. В соответствии с договором крымские и кубанские татары были признаны свободными от турецкого диктата. Быть может, благоприятный для народа, но крайне невыгодный для местной знати акт явился причиной очередных дворцовых конфликтов. Окружение ополчилось против хана, уже давно прослывшего изменником. По совету русского командующего в феврале 1783 года Шагин подписал отречение от престола и навсегда покинул родину.
   Спустя четыре года в Крым торжественно прибыла Екатерина II. Императрицу сопровождали австрийский император Иосиф II, французские и британские послы, а также представители других европейских стран. Пышно обставленное путешествие показало иностранцам военную мощь державы-победительницы, подкрепленную непобедимой армией и сильным Черноморским флотом. Кульминацией недельного пребывания на полуострове явилось посещение Бахчисарая и ночевка в ханском дворце, где для сановных гостей были устроены специально отделанные помещения. В память этого события у ворот дворца появилась «екатерининская миля», а покои, где остановилась императрица, навечно остались «екатерининскими комнатами».

Золотой Бахчисарай

   Мусульманский город Бакчэ-Сарай (дворец в саду) возник на месте разрушенных античных колоний Бадатион и Палакион. Построенный как резиденция Гиреев, он сохранял неповторимый восточный колорит до середины прошлого века. Доподлинно неизвестно, когда татарская столица приняла первых владык, но это случилось после падения генуэзских цитаделей и захвата Крыма турками в 1475 году. Хан Менгли-Гирей много лет прожил в Чуфут-Кале и сошел в могилу, не дождавшись торжественного въезда во дворец.
   Укутанный зеленью садов, скрытый в глубокой узкой лощине между отвесными стенами меловых гор, Бахчисарай стал удобным местом обитания осевших кочевников. Самобытный вид городу придавала восточная архитектура, прежде всего мечети с высокими минаретами и ханские мавзолеи, покрытые гладкими полукруглыми куполами. Не скрывавшие строений пирамидальные тополя отличали предгорные селения, подобно узким кривым улицам и домам с плоскими крышами. Старый город располагался у подножия отвесных скал, в месте, где ущелье расширяется и переходит в долину Чурук-Су («гнилая вода»).
   Пересекавшая жилые кварталы, вяло текущая в топких берегах речка после обильного дождя превращалась в грозный поток. Тесное горное ущелье, зеленая полоса долины, бесконечные ряды бахчей, пирамидальные тополя, грязные воды, жалкая татарская деревушка с несколькими минаретами, а посередине – роскошный сад с укрывшимися в нем домами большой усадьбы. Именно такое впечатление производил Бахчисарай на первых европейских путешественников, во множестве прибывавших в Тавриду в надежде увидеть ожившую восточную сказку. Подобные чувства выражены в ранних стихах Анны Горенко, более известной под псевдонимом Ахматова. По семейному преданию, предки поэтессы по материнской линии восходили к ордынскому хану Ахмату, которого сумел победить Менгли-Гирей. Прекрасный край в ее поэмах является отражением детских воспоминаний о поездках по древним городам полуострова:
 
Вновь подарен мне дремотный
Наш последний звездный рай,
Город чистых водометов
Золотой Бахчисарай.
 
   Благодаря сильно приукрашенным описаниям из так называемой литературы путешествий в цивилизованном обществе сформировался шаблон, согласно которому Крым представлялся средоточием древнего искусства и невиданной роскоши. Непрезентабельный вид городских улочек разбивал романтичный ореол, часто сменявшийся разочарованием и даже насмешками. Впрочем это касалось только праздных путешественников. Для знатоков степная столица Крыма представляла большой интерес, касавшийся прежде всего оригинальной архитектуры и мастерства армянских камнерезов.
   Вместе с исламом бывшие кочевники-татары частично позаимствовали арабскую культуру. Монументальные постройки Солхата повторяли образцы сельджукского зодчества. Правители старой столицы доверяли украшение фасадов и внутреннюю отделку армянским мастерам. Малоазиатские традиции сохранились в облике раннего Бахчисарая. Позже строительство велось под влиянием османского искусства. По замечанию исследователя ханского дворца В. Гернгросса, «после того как Менгли-Гирей признал господство турецкого султана, татарское искусство вообще и татарская архитектура в частности стали развиваться под сильным и почти исключительным стамбульским влиянием». Между тем турецкая культура не была свободна от чужеземных влияний, в единой мере отражая арабский стиль и мотивы итальянского Ренессанса.
   Заботами первых Гиреев к XVII веку Бахчисарай превратился в процветающий город, признанный торгово-ремесленным центром горного Крыма. Крупное для того времени поселение располагало всем необходимым для удобного бытия. Более 6 тысяч жителей пользовались банями и водопроводом, насыщавшим чистой водой 150 колодцев. Достойный похвалы порядок водоснабжения отражал давние традиции бережного отношения к воде. Комплекс гидротехнических сооружений включал в себя подземный водовод из глиняных труб и систему оросительных каналов, столь необходимых для орошения пригородных садов.
   Вода из горных источников поступала в водопровод, который содержался на общественные средства, и далее подводилась к фонтанам, баням, домам богатых горожан. Канализационные трубы уносили нечистоты в речку Чурук-Су, служившую сточной канавой и вполне оправдывавшую свое название. Однако «вонючая» вода вполне обеспечивала плодородие огородов, расположенных ниже по течению.
    Самобытная архитектура жилых построек Бахчисарая
 
   Ремесленные кварталы соседствовали со скоплениями мануфактурных лавок. Несколько караван-сараев постоянно принимали иностранных торговцев. Базаров было так много, что они разделялись в соответствии с преобладавшим товаром, например хлебный, овощной или соляный.
   Подробное описание города представлено в книге петербургского естествоиспытателя П. С. Палласа, в 1793 году совершившего путешествие по различным провинциям Российского государства: «Улицы Бахчисарая, расположенные уступами друг над другом, узкие, кривые и каменистые, чрезвычайно неопрятные, перемежаются садами, где ломбардские тополя, а также башенки каминных труб и многочисленных минаретов придают городу, состоящему из довольно убогих домов, приятный вид. Главная улица, что ведет в ханский дворец, с обеих сторон застроена деревянными лавками, примыкающими к домам. Она так узка, что две повозки едва могут разминуться, притом к этому неудобству следует добавить ужасную мостовую. По другим улицам могут продвигаться лишь пешеходы и всадники».
    Татарка из Бахчисарая. Рисунок XVIII века
 
   Подобно любому исламскому городу, Бахчисарай отличался обилием культовых построек. Из 32 мечетей красотой и величием выделялась Джула-Джуми, возведенная в 1737–1743 годах. Вместе с начальной мусульманской школой мектеб мечети составляли приходской квартал, к которому стягивались узкие улочки с рядами двухэтажных домов. Жилые постройки с плоскими крышами и нависающими верхними этажами выходили на улицу не фасадом, а глухой стеной, выступавшей в качестве забора. Сообщение с внешним миром происходило через низкую калитку, которая вела в небольшой внутренний двор. Подобная застройка характеризовала все города средневекового Крыма. С художественной точки зрения хаотично тесное расположение домов удивительно гармонировало с горным пейзажем. Казалось, сама природа живописно расположила дома на фоне нагромождения скал, словно желая соединить свое создание с творением человеческих рук. Строгие вертикали минаретов и пирамидальных тополей создавали экзотический вид, неоднократно воссозданный в поэтических строках:
 
Здесь – минарета тень,
Там – тень от кипариса,
Поодаль глыбы скал уселись под горой,
Как будто дьяволы сошлись на суд Эвлиса.
 
А. Мицкевич
   В начале XIX столетия путешествие по мусульманскому Востоку не могло быть приятной прогулкой. Тем не менее русские и европейские аристократы охотно посещали Бахчисарай, невзирая на расходы и реальную опасность. Впрочем, трудности сообщали такому турне еще большую привлекательность. «Мы как будто перенеслись в турецкий город, с той лишь разницей, что имели возможность спокойно все рассмотреть, не страшась оскорблений, которым подвергают христиан в исламских краях», – отметил в дневнике французский посол де Сегюр, сопровождавший Екатерину II в знаменитой поездке по Крыму.
   Жители цивилизованных стран устремлялись в Бахчисарай, привлеченные его восточным колоритом и отменными вещами, продававшимися на рынках. Местные обувщики, седельщики, оружейники, мастера по изготовлению медной посуды славились по всему Крыму. Ремесленники собрались в 32 цеховые корпорации, возглавляемые старостой и двумя его помощниками. Начальники следили за производством, закупали материалы, регулировали цены, занимались подготовкой учеников и посвящением их в мастера.
   Ритуал присвоения звания мастера проходил в торжественной обстановке, с соблюдением старинных традиций, различных для каждого ремесленного союза. Организация бахчисарайских цехов сложилась на основе дотатарской культуры, но во многом повторяла довольно развитый стамбульский строй. Кроме того, на формирование цеховых порядков оказали влияние генуэзцы, хотя и в малой степени.
   Повседневная жизнь Бахчисарая почти не отличалась от существования средневекового европейского города. Характерные для горного края сдержанность и неторопливость как черты спокойного бытия, протекавшего в постоянных заботах, отражены в дневнике немецкого путешественника А. Гакстхаузена: «Мастера распределены по различным кварталам согласно ремеслу. Каждый сидит в своей лавке, открытой со стороны улицы, и занимается своим делом… Вместо окон по всему фасаду идут ставни, которые запираются на ночь и открываются утром, так что верхняя часть образует навес, а нижняя создает прилавок. Взгляд при этом проникает во внутренность дома, который напоминает небольшой театр: тут, например, видишь булочную, где несколько подмастерьев размешивают тесто, а сам булочник стоит перед плитой, где разведен огонь. Чуть далее видны десятка два домиков подряд, таких же театров в миниатюре, где роли распределены между мастером-портным, его помощниками и учениками. С другой стороны ряд домов, где живут ножевщики. Хозяин дома, стоя перед горном, кует железо быстрыми ударами: рядом с ним стоит складной стол, где разложены на продажу его изделия. Вы найдете здесь прекрасный выбор ножей и других инструментов из железа и стали» (1840-е).
   Писатель А. С. Грибоедов выбирал длинную дорогу, когда хотел избавиться от душевной тоски. Путешествуя по Крыму, он оставил в путевых записках живой след романтичного отношения к жизни, любознательности и начитанности по вопросам истории, археологии, искусства. «Ночью в Бахчисарае. Музыка, кофейня, журчание фонтанов, мечети, тополя», – записано в его дневнике 5 июля 1825 года.
   Неповторимое очарование вечернего Бахчисарая отметил Паллас. Российский академик насчитал в городе 17 кофеен, где «кофе подавался без сахара и приготавливался из смолотых в тончайший порошок зерен». Со стороны улицы эти заведения имели крытую галерею, устроенную специально для спокойного отдыха постоянных гостей. Одну из таких кофеен посетил Гакстхаузен: «Посетители курят трубки, пьют кофе в глубокой тишине, царящей вокруг. Татарин, большой говорун на улице или в лавке, не открывает рта в кафе, куда он приходит, только чтобы отдохнуть, а не поболтать, как в Европе. Нередко в кафе заходят цыгане, чтобы поиграть на своих инструментах, а вечером всегда найдется человек, который будет развлекать общество, рассказывая сказки».
   С началом Крымской войны 1853–1856 годов Бахчисарай оказался в непосредственной близости к театру военных действий. Бои проходили на окраинах, и город превратился в прифронтовой госпиталь. Палаты для раненых устраивали в покоях ханского дворца и кельях пещерных монастырей. Умиравших от ран солдат хоронили на местных кладбищах, располагая именные могилы рядом с надгробиями и мавзолеями владык. На месте братских захоронений защитников Севастополя была возведена каменная часовня. Памятником воссоединения с Россией служат дорожные «мили», установленные у ворот дворца и на въезде в село Новопавловка.
   До начала строительства бахчисарайского дворца временная резиденция татарских ханов была устроена в Салачике близ Успенского скита, на участке, где долина образует особенно глухое ущелье. От старого дворца Ашлама не осталось никаких следов, но сохранилось дюрбе с резным входом, построенное для усопшего в 1501 году Хаджи-Гирея по приказу его сына Менгли. Спустя 14 лет сюда принесли останки самого хана Менгли-Гирея. Восьмигранная форма гробницы не противоречит крымским традициям, тогда как непривычно богатый декор портала заимствован из сельджукского зодчества. Стыки граней украшены резными колоннами; массивные столбы входа поддерживает сталактитовый полукупол. Такое же завершение имеют две боковые ниши.
   В последний год правления Хаджи-Гирея жители Салачика могли отвести сыновей в Зинджирли-медресе. Возведением духовного училища закончилось соперничество бывшей и новой резиденций татарских правителей. В то время когда заброшенный ханами Солхат находился в глубоком упадке, вблизи строящегося Бахчисарая кипела жизнь. Расцвет любого средневекового города признавался по наличию в нем ученых домов, коим, несомненно, являлось местное медресе. Мусульманская школа получила название от священной цепи зинджир, которая подвешивалась над порталом и требовала преклонения головы от каждого входящего.
   Здание медресе отделялось от мира высокой стеной. Ученики и наставники проходили через единственную дверь, попадая в прямоугольный двор с фонтанами. Небольшую площадь окружала галерея, разбитая арками на десять частей. Каждое отделение перекрывалось куполом и служило входом в крошечные комнаты, видимо, предназначенные для учеников. Несмотря на малые размеры, Зинджирли-медресе имело высокий статус, который поддерживался основательной подготовкой и соответствующим убранством помещений. Планировка комплекса выдержана в классическом восточном стиле. Даже при отсутствии украшений постройки не лишены красоты в силу безукоризненно правильных арочных конструкций и сводчатых перекрытий.
   Интерьер здания во многом определялся внешним оформлением. По замыслу архитектора окруженный галереей замкнутый двор отрезал обитателей от бездуховного светского общества, одновременно соединяя с природой: из глухого колодца виднелись вершины гор и голубой небосвод.
    Новый Бахчисарай
 
   Современный Бахчисарай, особенно его новые районы, мало напоминает старинный таврический город. В послевоенные годы он застроился домами провинциально-европейского характера, нарушившими своеобразный восточный колорит старой столицы Крыма. Почти не осталось двухэтажных особняков с глухими стенами и балкончиками, исчезли высокие каменные ограды. Средневековый стиль сохранился только в планировке, точнее в улицах, устроенных с учетом горного рельефа. Внимательно рассмотрев дома в предместье Салачик, специалист сможет заметить черты былой застройки, выраженные в строениях, окружающих уютный внутренний дворик. Загородные поселки, подобные Салачику (Староселье) или Эски-Юрту (Азис), являются предшественниками резиденции Гиреев. Благодаря отдаленности от центральной части города здесь еще сохранились не только старинные здания, но и целые улицы. Ощутимое на каждом шагу своеобразие, связь времен и красота здешних мест выражены в стихах местного поэта Бориса Сермана:
 
…Здесь над садами новостроек зданья
Встают, как будущего очертанья,
И слиты с этой новью городской
Дворец, хранящий старые преданья,