Григ Кристин. Оправданный риск [Оковы счастья]

   Все собрались у ее кровати: Фред с Патрицией, ее сводный брат Поллокс со своей женой, Кетлин… Не было только Франса. Конечно, он ведь только сон.
   Ее гладили по волосам, похлопывали по плечу, обнимали, на ее щеках горели слезы матери и сестры.
   — Девочка моя… — Глория то ли всхлипнула, то ли рассмеялась. — Как хорошо, что ты очнулась. Как ты себя чувствуешь? Тебе больно? Кэтлин, пожалуйста, позови медсестру.
   Кэтлин чмокнула Лауру в щеку и поспешно вышла.
   — Расскажите мне о девочке, — попросила Лаура. — С ней все в порядке?
   — У нее все хорошо. — Патриция села на край кровати. — И она очень красивая. Лаура откинулась на подушку. На глаза выступили слезы, и она, рассмеявшись, вытерла их ладонью.
   — Хочу знать все. Она большая? Какие у нее волосы? Сколько она весит?
   — Семь фунтов и пять унций, а рост двадцать один дюйм. Волосы черные, вьющиеся. Просто чудо!
   — Хочу ее видеть.
   — Увидишь, дорогая. — Глория снова обняла дочь. — Только подожди немного. Пусть сначала тебя осмотрит врач.
   — Мне не нужен врач.
   — Возможно, ты и права, но это не помешает, хорошо? — Глория достала носовой платок и промокнула глаза. — Он сказал… самое трудное позади, и у тебя все в порядке, но мы… мы все…
   Она не договорила. Фред обнял жену за плечи, неуклюже поцеловал в щеку и улыбнулся Лауре.
   — Да уж, заставила ты нас поволноваться, девочка.
   — Да? — Она покачала головой. — Я… почти ничего не помню.
   — Это не имеет значения. Главное, что ты здорова.
   — А где мой ребенок?
   — Малышка в детской палате. — Патриция усмехнулась. — Все остальные ее обитатели по сравнению с нашей — просто заурядные.
   — Пэт права. — Глория убрала прядь волос со лба Лауры. — Она так похожа на тебя, дорогая. Ну кроме рта. Полагаю, папин… — Все посмотрели на Глорию, та покраснела. — Я хочу сказать…
   — Ладно. — Лаура вздохнула и взглянула на Поллокса. — А ты как здесь оказался?
   — Нам с Кэтлин просто не нашлось чем заняться, а Манчестер совсем рядом — прыг-скок… решили приехать и уже тут ждать, пока ты откроешь глазки.
   — Как мило.
   — Ну, знаешь, милыми нас мало кто считает… — Он подошел поближе. — Все шлют тебе привет.
   — Спасибо.
   — Крис тоже заглянет попозже, — сказала Патриция и моргнула. — И напугала же ты нас, сестренка.
   — Я не нарочно. — Лаура улыбнулась. — Извините, что заставила вас волноваться.
   — Это все неважно, — возразила Глория. — Важно то, что все позади и что у тебя здоровый ребенок.
   Лаура кивнула. , — Мне бы хотелось… — К горлу подкатил комок, и ей понадобилось несколько секунд, чтобы продолжить:
   — Мне бы хотелось, чтобы все было по-другому. Чтобы… чтобы вы так не огорчались из-за меня.
   — Ерунда, дорогая. Кто это огорчается из-за появления ребенка в семье?
   — Я ей так и говорила, мама. — Патриция взглянула на вошедшую в палату Кэтлин. — Мы все будем с ней, чтобы она не чувствовала себя одиноко.
   — Верно, — рыкнул Поллокс. — Как бы ни был кое-кто безответственен. — Кэтлин едва заметно покачала головой, и он нахмурился. — Но это же так, милая. Если бы Лаура только разрешила, я бы сам отправился в эту чертову Испанию и…
   — В Испанию? — Лаура приподнялась. — Что ты хочешь этим сказать? — Она перевела взгляд на сестру. — Я же не говорила тебе… ни о чем.
   — Да… не говорила. — Патриция опустила глаза. — Сначала…
   — Сначала? Я вообще ничего тебе не рассказывала. Ты спрашивала, но…
   — Вообще-то ты сказала, — перебила ее сестра. — Послушай, давай обсудим это как-нибудь в другой раз? Когда ты окрепнешь.
   — Я здорова. Что ты имеешь в виду, говоря, будто я тебе сказала?
   — Ты бредила, Лора. И… звала его. Франсиско Мендеса. Лаура побледнела.
   — И ты сообщила об этом еще кому-то? Ох, Пэт, зачем? Зачем ты это сделала?
   — Я никому не сообщала, только Крису…
   — А откуда об этом знает Поллокс?
   — Ну… просто знает. — Патриция бросила на Поллокса укоризненный взгляд.
   — Знает, потому что ты ему рассказала. Зачем? Я не желаю, чтобы кто-то мчался в Испанию и извещал Франса о ребенке.
   — Видишь ли, — сказал Фред, — в этом нет нужды, потому что…
   — Никто никуда не поедет, — сказала Глория, и Фред фыркнул. — Я имею в виду Испанию.
   — Надеюсь. Кого я не хочу видеть, так это Франсиско Мендеса.
   — Милая, — мягко упрекнула ее Глория, — это несерьезно.
   — Совершенно серьезно.
   — Сейчас не лучшее время принимать решения, — вмешался Крис. — Тебе надо обо всем крепко подумать. Не забывай, что ты теперь не одна. — Он поправил воротничок. — Ребенок имеет право знать, кто его отец.
   — Послушайте, — устало сказала Лаура, — я знаю, что вы все желаете мне добра, но поймите, я поступила правильно. У тебя, Крис, все было иначе…
   — Всегда все бывает иначе, — сердито заметил Поллокс. — Но мужчина должен знать, что он отец. Если женщина отказывает ему в этом праве, он может…
   — Ради Бога, перестаньте! — Глория раздраженно взглянула на своего приемного сына. — Не сейчас!
   — Да, ты права. — Он вздохнул. — Лаура, извини.
   — Не извиняйся, я понимаю: вы беспокоитесь обо мне, но, поверьте, здесь все по-другому.
   — Конечно. — Поллокс помедлил, потом наклонился и поцеловал Лауру в лоб. — Ты только помни, что мужчины не всегда враги.
   — Знаю. — Она улыбнулась и погладила его по руке. — Некоторых можно даже назвать хорошими парнями.
   Только не Франсиско Мендеса. Вот уж, кого трудно представить хорошим парнем. И все же Поллокс прав, такой пойдет на все, чтобы получить свое. Если ему понадобится, Франс свернет горы. Но понадобится ли ему она? Вряд ли.
   Она вздохнула, и Глория тут же встревоженно посмотрела на дочь.
   — Лаура? Дорогая, что с тобой?
   — Ничего, все хорошо, правда. — Она улыбнулась матери. — Мне… немножко больно, вот и все.
   — Ну конечно, это естественно. Тебе больно, ты устала, а мы тут читаем лекции вместо того, чтобы дать тебе отдохнуть. — Глория поцеловала ее и повернулась к остальным. — Вот что. Поллокс, организуй нам кофе. Крис, подожди в коридоре. Кэтлин, пойдем поищем доктора…
   Когда все, кроме сестры, вышли из палаты, Лаура схватила Патрицию за руку.
   — Пэт, обещай, что не станешь ничего предпринимать!
   — Ты о чем?
   — Сама знаешь. Не вздумай посылать Франсу каких-либо сообщений. И не позволяй другим.
   Патриция покраснела.
   — Ну вообще-то… Знаешь, когда ты стала звать его, мне показалось…
   — Я не звала его, — жестко сказала Лаура. — Никогда!
   — Ты только не волнуйся, ладно? Тебе надо выздоравливать, сосредоточься на этом. И подумай о малышке, о том, что надо сделать для нее.
   — Хорошо. — Лаура вздохнула. — Так хочу поскорее ее увидеть.
   — Послушай, а что если я попрошу принести девочку прямо сейчас?
   — Попросишь?
   — Конечно. — Патриция обняла сестру. — А ты пока закрой глаза и отдохни.
   — О'кей, — сказала Лаура и зевнула.
   Дверь неслышно закрылась. Лаура еще раз зевнула, закрыла глаза и отдалась своим мыслям. У нее есть ребенок. Малышка. Как хочется ее увидеть. Похожа ли она на отца?
   Франс такой красивый. Глубокие темные глаза. Черные шелковистые волосы. Твердый рот.
   А какой он любовник! Сильный, страстный умелый… Она помнила его крепкое горячее тело. Его нежные опытные руки, делавшие то, чего никогда не делал Робин. Она помнила, как закричала и выгнулась под ним, когда он медленно вошел в нее. Такого с ней не случалось прежде. Никогда она не взлетала так высоко, никогда не желала, чтобы ночь длилась вечно, чтобы эти руки не отпускали ее…
   Лаура открыла глаза. О чем это она думает! Она родила — вот главное. Секс — последнее, о чем ей нужно сейчас мечтать. Да и не романтизирует ли она случившееся? Франс даже не попытался притвориться, что для него произошедшее имеет какое-то значение. Ушел от нее, словно переспал с дешевой шлюхой, в которую она и превратила себя У нее сдавило горло.
   Сейчас это не имеет никакого значения.
   Она устала, вот и все. Устала после выпавших на ее долю испытаний. Франс для нее никто. Она получила от него то, что хотела, — забвение в его объятиях. А если воспоминания мучают ее, то это лишь свидетельство ее слабости и уязвимости.
   — Лаура?
   Она повернула голову — у кровати стоял врач.
   — Это вы. — Лаура приподнялась и с надеждой посмотрела на него. — Я хочу увидеть дочь.
   — Да? — Он усмехнулся. — Мне так и сказали. Но сначала дайте мне пять минут, чтобы осмотреть вас.
   — Пять минут. — Она улыбнулась ему. — И ни секундой больше.
   — Обещаю. О'кей, давайте посмотрим. Расслабьтесь… Так, молодец. У вас все просто отлично. Сделайте глубокий вдох. Медленно выдохните. Хорошо. Когда вы нас покинете, вам нужно будет отдохнуть.
   — Возьму пару недель отпуска.
   — Думаю, понадобится больше. Некоторое время вы будете чувствовать усталость. Вам потребуется чья-то помощь.
   — Я сильна, как бык, доктор. Скоро встану на ноги…
   — Не сомневаюсь. Но если вы поспешите с этим, то потом пожалеете. А вам надо думать о ребенке. Теперь давайте посмотрим живот — Что-нибудь придумаю. Расскажите мне о малышке. У нее все хорошо?
   — Даже лучше, чем ожидалось. Прекрасные легкие и настоящая красавица… Здесь не больно?
   — Нет… — Она поморщилась. — Немного.
   — Это нормально. У вас все отлично. — Врач выпрямился и улыбнулся ей, убирая в карман стетоскоп. — Помню в каком паническом состоянии вы пришли ко мне в первый раз. Я еще сказал, что у вас все будет хорошо, не забыли? Так и вышло. Теперь вы знаете, что ваша семья с вами, что отец малютки тоже хочет стать частью вашей и ее жизни. Все будет замечательно.
   — Да, наверное… — Лаура посмотрела на врача. — Что? Вы путаете меня с кем-то, доктор. Отец моей девочки не знает о моей беременности. И никогда не узнает.
   — Ну разумеется, это дело ваше. — Врач заметно смутился. — Так вы хотите увидеть своего ребенка?
   — Это было бы чудесно.
   — Да… и еще одно…
   — Что?
   — Знаете, Лаура, вы, возможно, считаете, что делаете все правильно, но пройдет какое-то время, и вы вдруг поймете, что шли не тем путем.
   — Это я уже знаю, доктор, — тихо сказала она.
   — Иногда урок приходится повторять… А вот и ваша дочь.
   Лаура приподнялась. Врач кивнул ей и направился к двери.
   — Спасибо, доктор, — прошептала она, глядя ему вслед. — Малютка моя…
   — И моя, — произнес чей-то голос. — По крайней мере, так мне сообщили.
   Она перевела взгляд на человека, бережно державшего на руках ее дочь. Это был Франсиско Мендес.

Глава 4

   Он все-таки приехал!
   Сон стал реальностью. Франс приехал за ней… Нет, не за ней. Лаура поняла это с первого взгляда. Он приехал не ради нее. Тогда зачем? Она не могла этого понять. Если только кто-то из ее родственников не сообщил ему…
   — Дорогая, — сказал он.
   Тон, каким это было произнесено, полуулыбка, тронувшая его губы, все это превратило сказанное в насмешку.
   — Франс… — Она вздохнула. Ей вдруг стало страшно. Глупость, конечно. Чего бояться? Наверное, его вызвал Поллокс. Надо только сказать, что тот не правильно ее понял.
   — Похоже, ты удивлена, Лаура?
   — Да. А что… что ты здесь делаешь? Он криво усмехнулся и подошел к кровати.
   — Разумеется, я приехал повидать тебя. — Он взглянул на спящую в его руках девочку. — И посмотреть на мою дочь.
   Лаура смотрела на девочку.
   — Зачем ты взял ее?
   — Ну, это же наша дочь? Ты ведь именно это хочешь сказать? — Он снова усмехнулся. — Кто-то из медсестер решил, что отец должен познакомиться со, своим отпрыском. И вот я здесь.
   Лаура покраснела.
   — Отдай мне мою девочку.
   — Конечно, — вежливо сказал он. — Но сначала объясни, почему ты заявила, что ее отец — я?
   — Не понимаю, о чем вы говорите. Дайте ее мне, Франс.
   Он не стал спорить. Она бережно взяла крохотный сверток, прижала к груди и поцеловала дочь в темные волосики. Франс бесстрастно наблюдал за тем, как Лаура разворачивает розовое одеяло, трогает каждый пальчик малышки, гладит маленькие ручки и ножки. По щекам матери скатились слезинки.
   — Моя девочка, — прошептала она и снова поцеловала ребенка.
   Прямо мадонна, подумал Франс, глядя, как Лаура заворачивает дочку в одеяло. Вот только мадонны не спят с незнакомцами и не отказывают мужчине в праве быть отцом, если, конечно, он действительно отец.
   Он мог согласиться с тем, что некоторые женщины относятся к сексу с небрежностью мужчины. Мир изменился, и Англия, к сожалению, тоже. Очевидно, Лаура Крэнстон из нового поколения женщин. Поваляться в постели с незнакомцем, получить удовольствие и не думать больше ни о чем — будто выпила с ним чашку кофе, а не отдала ему свое тело.
   Франс подтянул стул, развернул его и уселся, положив руки на спинку. Он лишь не мог понять, почему его так беспокоит ее распущенность и почему именно его она решила назвать отцом ребенка.
   Девочка зашевелилась и запищала.
   — Тише, — милая, — прошептала Лаура.
   Если бы — если бы! — ребенок был его, то, конечно, он беспокоился бы из-за того, что девочку станет растить женщина с весьма сомнительными моральными принципами. А ведь смотришь на нее, и можно подумать, что у этой женщины вполне нормальные моральные инстинкты. Франс покачал головой. Или весь этот спектакль разыгрывается ради него?
   Он богат. Женщин это всегда привлекало. Может, и эта интересуется его деньгами? У нее состоятельный отчим, но, судя по всему, старик не содержит ее, иначе ей не пришлось бы работать. От ее сестры он уже знал, что Лаура консультант по инвестициям. Она очень много работает, сказала о ней Патриция.
   Ребенок — если он по глупости поверит ей на слово и признает его своим — может резко изменить всю ее жизнь. Но коли ее план заключается именно в этом, то почему она держала в секрете свою беременность?
   Возможно, понимала, что при попытке заманить его в ловушку отцовства он просто рассмеется ей в лицо. Что ж, судьба подыграла ей. Мужчину легче убедить в его отцовстве, если женщина находится при смерти.
   Боже, как он устал за этот день! Бесчисленные чашки кофе. Злость. Смятение. Немного поспать удалось только в комнате ожидания уже здесь, в родильном доме. А потом он ходил взад и вперед по коридору, снова и снова говоря себе, что надо повернуться и уйти. Но так и не ушел.
   Что я делаю здесь? — спрашивал себя Франс. Почему откликнулся на отчаянный телефонный звонок Патриции, сообщившей, что ее сестра рожает и что положение очень серьезное?
   — Сеньора, — холодно сказал он тогда Патриции, — меня это не интересует. Сообщите ее любовнику. Тому, от которого у нее ребенок.
   — У нее ребенок от вас.
   — Это… — Он хотел сказать «невозможно», но осекся. В ту ночь ему было не до презерватива, а спросить у Лауры, предохраняется ли она, он не успел. Желание овладеть ею охватило его так стремительно, что всякая логика оказалась забытой.
   — Моя сестра отказалась назвать нам имя отца ребенка. — Голос Патриции дрогнул.
   — А сейчас… — он усмехнулся, стараясь обдумать эту информацию, — сейчас вдруг решила поделиться секретом? Очень кстати. — Патриция расплакалась. Франс говорил себе, что рыдания не должны повлиять на его решение, но они рвали ему душу, и в конце концов он закрыл глаза и сделал короткий вдох. — Рассказывайте, — коротко бросил он в трубку.
   Она рассказала ему все. О долгих, мучительных часах ожидания, о решении врача ускорить роды, о том, что в конце что-то пошло не так.
   — У нее сильное кровотечение, — шептала Патриция. — Наверное, она поняла, что… что может не… не выжить… и, придя на минуту в сознание, схватила меня за руку и позвала вас.
   Франс заерзал в кресле. Потом положил трубку, отдал инструкции по дому и отправился в путешествие, которое могло в корне изменить его жизнь. А что еще делать, вдруг ребенок действительно его? Он летел к Лауре из-за ребенка. Только из-за ребенка, к ней самой это не имело никакого отношения. Только так может поступить человек, не знавший своего отца.
   За время полета он все обдумал. Провести тесты на отцовство — здесь его не проведешь. Но если ребенок все же его…
   Резко поднявшись со стула, Франс сунул руки в карманы и устремил пытливый взгляд на женщину, с которой провел самый страстный в своей жизни час. Перед ним была уже не изысканно одетая, элегантная красавица, встретившаяся ему в тот вечер. Бледное, без макияжа лицо… круги под глазами… спутанные волосы… полоска белой больничной рубашки, видневшаяся из-под одеяла. Какая она хрупкая, ранимая…
   Но к делу это не относится. Она всегда будет женщиной, из-за которой мужчины теряют рассудок, как это случилось с ним. Это же надо — секс без предохранения! Раньше он не допускал таких глупостей, а теперь за это приходится расплачиваться. Если, конечно, она говорит правду и эта девочка его дочь…
   Франс взглянул на ребенка. Красивая. Темные, темнее, чем у матери, волосы, широко расставленные, закрытые сейчас глаза, маленький прямой носик. Но, возможно, примерно так выглядят все дети. Он знал о них мало. И делал все, чтобы не оставлять подобных следов интимных связей. Такую бы осторожность его отцу…
   Он глубоко вдохнул и медленно выпустил воздух через нос, приказав себе не думать об этом. По его глубокому убеждению, отцом девочки был тот самый любовник, призрачное присутствие которого так остро ощущалось в ту ночь.
   Дверь распахнулась. Вошедшая медсестра одарила Франса профессиональной улыбкой.
   — Привет, папочка, — бросил она на ходу. Франс открыл было рот, но, подумав, только кивнул.
   — И мамочка. — Женщина остановилась у кровати. — Ну, как мы себя чувствуем?
   — Отлично, — чуть дрожащим голосом ответила Лаура, и Франс, взглянув на нее, только теперь заметил пятна болезненного румянца у нее на скулах.
   Медсестра, похоже, тоже обратила на это внимание.
   — Ага. — Она взяла ребенка у Лауры и повернулась к Франсу. — Вы не подержите дочурку, сэр?
   — Нет, — быстро вмешалась Лаура, — я… Франс взял девочку, а медсестра удержала собравшуюся было подняться мать.
   — Давайте проверим пульс… Хорошо. А теперь температуру.
   — Она больна? — коротко спросил Франс.
   — Нет, нет, ваша жена в полном порядке.
   — Она мне… — Он откашлялся. Кому какое дело до их отношений? — Возможно, она устала после… всего этого.
   — Ммм. — Медсестра взглянула на градусник, еще раз улыбнулась и натянула Лауре одеяло чуть ли не до подбородка. — Нам надо хорошенько отдохнуть, если мы собираемся домой через несколько дней.
   — Несколько дней? — Лаура облизала пересохшие губы. — Так долго? Мне бы хотелось уйти отсюда как можно быстрее.
   — Здесь вам легче набраться сил, дорогая. Дома малышка не даст вам поспать. В лучшем случае вашей будет половина ночи.
   — Всего половина? — Лаура улыбнулась и зевнула.
   — Конечно. — Медсестра забрала ребенка у Франса. — Не сомневаюсь, что ваш супруг возьмет вторую половину на себя. Да, папочка?
   — Разумеется, — сдержанно ответил Франс, думая о том, сколько времени займет тестирование.
   Оказалось, что немного.
   — Всего пару дней, — сказал доктор так равнодушно, словно все новоиспеченные отцы задавали ему этот вопрос. — И даже меньше, если вы заплатите за срочность.
   Он был готов заплатить. Требовалось лишь согласие Лауры. Франс подождал, пока ее семья ушла на ланч, и постучал в дверь.
   — Да?
   Франс вошел в палату и быстро направился к кровати.
   — Нам надо поговорить… — начал он и замолчал, увидев, что Лаура кормит ребенка грудью.
   — Простите. — Он отвернулся, откашлялся и постарался взять себя в руки. Сердце стучало так, словно ему только что пришлось пробежать миль пять. — Я вернусь, когда… В общем, я еще зайду.
   Прислонясь в ожидании к стене, Франс пытался ни о чем не думать. Бесполезно: память снова и снова возвращала его к той ночи. Перед глазами вставало ее тело, в ушах звенели ее стоны… Ему отчаянно захотелось курить, хотя он уже несколько лет не держал во рту сигареты.
   Наконец мимо проследовала медсестра, вошла в палату и почти тут же вышла с ребенком на руках. Франс расправил плечи и толкнул дверь. Лаура сидела, укрывшись одеялом. Что ж, нечего тратить время по пустякам.
   — Я договорился пройти тест на отцовство. Это будет завтра утром.
   — Тест?
   — Да. Для подтверждения того, что я отец. Она вспыхнула.
   — Мне не нужны никакие тесты.
   — Нужны. Не думаете же вы, что я так просто возьму на себя определенные обязательства?
   Почему ее так задели его слова? Она не хотела от него ничего.
   — Вы правы. Я так не думаю.
   — Не бойтесь, процедура безболезненная. Немного крови для анализа, и все.
   — Черт возьми! Вы думаете, я поэтому? — Она вздохнула. — Я не боюсь теста:..
   — Хорошо. Тогда я скажу…
   — Но я не собираюсь его проходить. В установлении отцовства нет никакой необходимости.
   — Есть, если вы надеетесь, что я признаю ребенка своим.
   — А я и не надеюсь. Вы еще этого не поняли?
   — Но вы же послали за мной, Лаура.
   — Я не посылала. Патриция подумала, что я… назвала ваше имя… Неважно… Как бы там ни было, я вас не вызывала.
   Боже, какая она спокойная, какая уравновешенная! Говорит так, словно заслужила награду. Но если ребенок действительно его, то почему она не послала за ним? Какая женщина захочет разлучать ребенка с отцом?
   Ладно, если она такая сдержанная, он тоже постарается не кипятиться.
   — И все же я здесь. И намерен выяснить, правда ли то, что вы утверждаете.
   — Я ничего не утверждаю.
   — Вы хотите сказать, что ребенок не мой? Лаура посмотрела на него. Солгать так легко, но дочери нужно будет узнать правду о своем рождении.
   — Ребенок мой, — тихо сказала она. — Я ее выносила. Я ее родила.
   — Прекрасная речь. К сожалению, вы так и не ответили на мой вопрос.
   — А вы мне поверите? — Она откинулась на подушки. — Уходите. — Голос звучал устало. — Мне от вас ничего не нужно.
   Франс скрестил руки на груди и, прищурившись, посмотрел на нее.
   — Даже ежемесячного чека на содержание ребенка?
   — Разве я попросила у вас хотя бы пенни?
   — А с какой стати? Вы даже не сказали мне, что беременны. — Он криво усмехнулся. — Или думали произвести на меня впечатление не животом, а ребенком?
   Лаура отбросила одеяло. Франс протянул руку, чтобы удержать ее, но не успел.
   — Не прикасайтесь ко мне! — На стуле висел белый халат, и она, набросив его на плечи, встала с кровати. — Мне не нужна от вас никакая помощь, сеньор. Я вполне способна сама о себе позаботиться. Могу вставать. Могу ходить. Могу делать все, что захочу. А сейчас я хочу только одного — чтобы вы убрались отсюда к черту!
   — Вы можете хотеть что угодно. А я сделаю то, что должен. Если ребенок окажется моим, я поступлю так, как сочту нужным.
   — Если ребенок окажется… — Лаура рассмеялась, скрестила руки на груди и вызывающе посмотрела на него. — Давайте упростим все, Франс. Вы считаете, что девочка не ваша дочь? Хорошо. Пусть будет так.
   Он ждал этих слов, но какой от них толк, если она бросила их ему, как бросают объедки?
   — Ваша история меняется от минуты к минуте. — Он тоже сложил руки на груди. — Я прилетел сюда не для того, чтобы мной играли. И намерен получить результаты теста.
   Боже, подумала Лаура, сколько же еще мне терпеть это издевательство? Она презирала Франсиско Мендеса. Его самомнение, самоуверенность, высокомерие. Он явно думает, что мир вращается вокруг него.
   Неужели она и впрямь мечтала о нем? Нет, ей всего лишь снился секс, и причина в том, что тогда, в ту ночь, она впервые после разрыва с Робином почувствовала себя женщиной.
   Да, пусть он снился ей. Пусть она думала о нем. Но теперь все кончено. Столкнувшись с ним снова лицом к лицу, услышав его обвинения во лжи, увидев, как он старательно ищет способ избежать ответственности за собственную плоть и кровь, Лаура получила доказательство того, что была права, решив ни о чем ему не сообщать. И чем скорее он исчезнет из их жизни, ее и дочери, тем лучше.
   — Вы слышали, что я сказал? Я настаиваю на проведении теста. Это мое право. — Он взял ее за плечи.
   — Право? Ваше право? — Лаура рассмеялась и отступила на шаг. — У вас нет прав. Вбейте это себе в голову.
   — Ваша семья с вами не согласится.
   — Моя семья не принимает решения за меня.
   — А что вы скажете дочери, когда она вырастет? Что человек, которого вы назвали ее отцом, пришел просить доказательства отцовства, а вы ему отказали?
   — Скажу, — холодно ответила Лаура, — что ей лучше не знать вас. Он прищурился.
   — Упрашивать вас я не собираюсь. Предпочел бы, конечно, сделать все спокойно и тихо, но если вы откажетесь…
   — Я уже отказалась. Вы просто не хотите принимать мое «нет» за ответ.
   — Любой судья подтвердит, что у меня есть право на тест. — Он кивнул в сторону телефона. — Если не верите, позвоните сводному брату, он же прокурор.
   Она смотрела на него долго-долго. Потом села на край кровати.
   — Зачем вам это нужно?
   — Я уже сказал: хочу, чтобы все было так, как положено. Если ребенок мой, я хочу для нее достойного воспитания. Вы считаете возможным отказать ей в этом?
   — Я не отказываю ей ни в чем. Я отказываю вам.
   Франс почувствовал, что теряет терпение.
   — У вас нет выбора. Разговор окончен. Я не прошу, а требую, чтобы вы прошли тестирование.
   — Может быть там, где вы живете, такой подход решает все проблемы, но здесь многое иначе. — Лаура поднялась и шагнула к нему. Лицо у нее горело, глаза метали молнии. — Убирайтесь! — Он не пошевелился, и она ткнула пальцем ему в грудь. — Убирайтесь, черт бы вас побрал! Вон!