В это же время развились и иные модели социального государства, не подпадающие под определение «государство всеобщего благоденствия».
Одна из таких моделей, которую П. Розанваллон назвал «обществом всеобщего возмещения убытков», представлена в США.
Исторически обусловленный акцент на либеральных ценностях протестантской морали и абсолютизация гражданских прав и свобод привели к приоритету принципа возмещения ущерба относительно принципа солидарности. В этом случае справедливость понимается как компенсация и возмещение ущерба. Социальные риски в этом случае подменяются понятием «жертва» (vic-time). Это объясняется тем, что в любом «несчастном случае» находится виновный – либо человек, либо система. Только добившись признания себя жертвой, человек получает право на компенсацию. Практика реализации данного принципа привела к тенденции переориентации индивидуального подхода в социальной поддержке к групповому подходу. Выдвигая себя в качестве жертвы, отдельные социальные группы добиваются социальной помощи и бюджетных трансфертов. При этом распространена практика расширенного представления об ущербе, к которому может относиться и несправедливость, допущенная по отношению к прошлым поколениям. Так, в 1985 г. Верховный суд США принял решение о выплате компенсации детям японцев, интернированных в американских лагерях.
С 1989 г. этот принцип широко внедряется и в российское социальное законодательство, вступая в сложные коллизии с системой социальной защиты, базирующейся на принципах солидарности.
С точки зрения функций государства и принцип солидарности, и принцип возмещения ущерба одинаково реализуются через принятие государством на себя определенной социальной ответственности. Однако различная природа этой ответственности и соответственно разные способы перераспределения общественного богатства обусловливают несхожие механизмы социальной политики и могут вызывать противоположное отношение общества.
С конца 70-х гг. ХХ в. начинает нарастать критика государства всеобщего благоденствия, которая в середине 80-х гг. становится лавинообразной и многосторонней. Критике были подвергнуты как практика государства всеобщего благоденствия, так и его теоретические и идеологические основы.
Направленность государства всеобщего благоденствия на обеспечение единого для всех членов общества постоянно повышающегося уровня жизни столкнулась с экономическими, демографическими и цивилизационными ограничениями и кризисом механизма страхования.
Наиболее очевидным и часто рассматриваемым в качестве основного стал финансовый кризис социального государства этого периода. Начиная с 70-х гг. расходы на социальное обеспечение во многих странах ежегодно растут более быстрыми темпами, чем доходы, что потребовало повсеместного повышения налогов и обязательных взносов в систему социального обеспечения. Например, для Франции соотношение роста расходов на 7–8% ежегодно и ежегодного роста доходов на 1–3% привело к тому, что доля налогов и страховых взносов в ВВП, остававшаяся практически на одном уровне на протяжении «тридцати славных лет», за период с 1975 по 1985 г. повысилась с 35 до 45 %.
Усиленные существенным ростом весьма затратного бюрократического аппарата, обслуживающего социальные функции государства, замедлением экономического роста мировой экономики и ухудшением демографической ситуации проблемы экономического обеспечения функций государства всеобщего благоденствия становятся трудноразрешимыми.
Увеличение нагрузки на экономику, в свою очередь, стало тормозом ее эффективности и потребовало снижения бремени обязательных взносов и налогов, что привело к частичному сокращению социальных программ и пособий, а самое главное – к реформе социальной политики государств, которая в дальнейшем выразилась в пересмотре принципов, функций и механизмов социальной деятельности.
В целом этот пятый этап развития социального государства с начала 80-х по середину 90-х гг. ХХ в. можно обозначить как этап деструкции и кризиса государства всеобщего благоденствия.
В этот период подвергается сомнению эффективность сложившейся системы перераспределения благ; солидарный принцип социального страхования теряет свою универсальность и перестает быть эффективным для целого ряда рисков; появляются новые значимые социальные риски, требующие новых способов компенсаций; традиционная концепция социальных прав подвергается пересмотру, появляются новые, массовые социальные категории, требующие защиты; формируется новая идеология социальной помощи; изменяются роль и социальные функции государства.
Нужно отметить, что новые социальные вызовы усилили роль государства и привели к развитию его социальных функций.
Рассматривая проблему кризиса социального государства в последние три десятилетия, остановимся на том, что принципиально отличает данный период от предшествующего и определяет в будущем перспективу развития социального государства, и прежде всего его функциональной структуры.
Во-первых, это кризис всей системы солидарного страхования. Лежащие в основе государства всеобщего благоденствия принципы солидарности и справедливости основываются на представлении о случайности и равновероятности всевозможных рисков для всех граждан, что не соответствует современным реалиям.
Страхование, реализующееся через социализацию рисков, не может быть применимо к рискам катастроф (наводнения, землетрясения, засухи, крупные техногенные аварии и др.) и к рискам, которым подвержена значительная часть общества (длительная безработица, кризис пенсионного обеспечения и пр.). Усиливающаяся дифференциация общества привела в конце ХХ в. к сегментации системы страхования и развитию корпоративных и социально-профессиональных интересов, подрывающих принцип солидарности. Повышение роли вертикального перераспределения между группами граждан с различными доходами вопреки изначально заложенному в страховании горизонтальному перераспределению и разрыв связи между величиной взносов и уровнем социальных выплат, а также предоставление пособий группам населения, вообще не платившим социальных взносов, породил и негативное отношение к принципам социального страхования. Ухудшение экономической и демографической ситуации, стремление государства стимулировать экономику за счет снижения обязательных социальных взносов приводят к недостаточности страховых социальных фондов, наполнение которых в критической ситуации государство вынуждено брать на себя, что ведет к искажению принципов финансирования социальных выплат и замене принципа солидарности принципом возмещения ущерба.
Вторым фактором кризиса государства всеобщего благоденствия стало противоречие между растущими социальными отчислениями и объективной необходимостью снижения налоговой нагрузки на бизнес. Либерализация экономики вступила в противоречие с действительностью государства всеобщего благоденствия и определила негативное к нему отношение многих экономистов и политиков.
Критика государства всеобщего благоденствия опирается и на возрастающий разрыв между численностью плательщиков социальных взносов и теми, кто имеет право на социальное обеспечение, что связано с демографической ситуацией, и с такими факторами, как безработица, увеличение доли бедных и неполные семьи.
Финансовые трудности привели к широкому распространению принципа адресности (селективности) социальной помощи.
Доклад Европейского сообщества 1993 г. «Социальная защита в Европе» констатирует, что во время кризиса, когда финансовые ресурсы недостаточны, а потребности возрастают, возникает необходимость в целенаправленном предоставлении пособий наиболее нуждающимся гражданам. В настоящее время адресность пособий распространена на большинство стран, причем величина их меняется в зависимости от доходов или общего уровня обеспеченности.
Третьим важным фактором кризиса государства всеобщего благоденствия стала ускоренная модернизация производства 1980–1990 гг., которая привела к ликвидации существовавшей до того времени системы социальной опеки в форме политики полной занятости, что и подорвало социальный контракт 60-х гг.
В этой связи надо отметить, что с середины 90-х гг. ХХ в. в ситуации, с одной стороны, наступления либеральных идей, а с другой – усиления социальной роли государства и выдвигаемых обществом требований повышения эффективности социальной политики формируются новые представления о социальном государстве как механизме снятия противоречий между законами рынка и социальными целями.
В отличие от государства всеобщего благоденствия современное социальное государство стремится отказаться от своей патерналистской роли, ориентировано на устранение иждивенчества и на создание благоприятных социальных условий прежде всего через социально ориентированное рыночное хозяйство.
Начавшийся в середине 90-х гг. новый этап развития социального государства можно обозначить как этап либерального социального государства.
Таким образом, анализ представлений о социальном государстве позволяет нам представить следующую периодизацию его развития:
• первый этап (с 70-х гг. Х1Х в. до 30-х гг. ХХ в.) – социалистический;
• второй этап (с 30-х гг. до конца 40-х гг. ХХ в.) – правовое социальное государство;
• третий этап (с конца 40-х гг. по 60-е гг. ХХ в.) – государство социальных услуг;
• третий этап (с конца 50-х гг. до середины 80-х гг. ХХ в.) – государство всеобщего благоденствия;
• пятый этап (с начала 80-х гг. до середине 90-х гг. ХХ в.) – деструкции и кризиса государства всеобщего благоденствия;
• шестой этап (с середины 90-х гг. ХХ в. по настоящее время) – либеральное социальное государство.
Необходимо только отметить, что каждый из этих этапов отражает не только изменение социальных функций государства в различные исторические периоды, но и динамику теоретических представлений о содержании понятия «социальное государство».
2.2. СОВРЕМЕННЫЕ ТИПЫ СОЦИАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВ
Одна из таких моделей, которую П. Розанваллон назвал «обществом всеобщего возмещения убытков», представлена в США.
Исторически обусловленный акцент на либеральных ценностях протестантской морали и абсолютизация гражданских прав и свобод привели к приоритету принципа возмещения ущерба относительно принципа солидарности. В этом случае справедливость понимается как компенсация и возмещение ущерба. Социальные риски в этом случае подменяются понятием «жертва» (vic-time). Это объясняется тем, что в любом «несчастном случае» находится виновный – либо человек, либо система. Только добившись признания себя жертвой, человек получает право на компенсацию. Практика реализации данного принципа привела к тенденции переориентации индивидуального подхода в социальной поддержке к групповому подходу. Выдвигая себя в качестве жертвы, отдельные социальные группы добиваются социальной помощи и бюджетных трансфертов. При этом распространена практика расширенного представления об ущербе, к которому может относиться и несправедливость, допущенная по отношению к прошлым поколениям. Так, в 1985 г. Верховный суд США принял решение о выплате компенсации детям японцев, интернированных в американских лагерях.
С 1989 г. этот принцип широко внедряется и в российское социальное законодательство, вступая в сложные коллизии с системой социальной защиты, базирующейся на принципах солидарности.
С точки зрения функций государства и принцип солидарности, и принцип возмещения ущерба одинаково реализуются через принятие государством на себя определенной социальной ответственности. Однако различная природа этой ответственности и соответственно разные способы перераспределения общественного богатства обусловливают несхожие механизмы социальной политики и могут вызывать противоположное отношение общества.
С конца 70-х гг. ХХ в. начинает нарастать критика государства всеобщего благоденствия, которая в середине 80-х гг. становится лавинообразной и многосторонней. Критике были подвергнуты как практика государства всеобщего благоденствия, так и его теоретические и идеологические основы.
Направленность государства всеобщего благоденствия на обеспечение единого для всех членов общества постоянно повышающегося уровня жизни столкнулась с экономическими, демографическими и цивилизационными ограничениями и кризисом механизма страхования.
Наиболее очевидным и часто рассматриваемым в качестве основного стал финансовый кризис социального государства этого периода. Начиная с 70-х гг. расходы на социальное обеспечение во многих странах ежегодно растут более быстрыми темпами, чем доходы, что потребовало повсеместного повышения налогов и обязательных взносов в систему социального обеспечения. Например, для Франции соотношение роста расходов на 7–8% ежегодно и ежегодного роста доходов на 1–3% привело к тому, что доля налогов и страховых взносов в ВВП, остававшаяся практически на одном уровне на протяжении «тридцати славных лет», за период с 1975 по 1985 г. повысилась с 35 до 45 %.
Усиленные существенным ростом весьма затратного бюрократического аппарата, обслуживающего социальные функции государства, замедлением экономического роста мировой экономики и ухудшением демографической ситуации проблемы экономического обеспечения функций государства всеобщего благоденствия становятся трудноразрешимыми.
Увеличение нагрузки на экономику, в свою очередь, стало тормозом ее эффективности и потребовало снижения бремени обязательных взносов и налогов, что привело к частичному сокращению социальных программ и пособий, а самое главное – к реформе социальной политики государств, которая в дальнейшем выразилась в пересмотре принципов, функций и механизмов социальной деятельности.
В целом этот пятый этап развития социального государства с начала 80-х по середину 90-х гг. ХХ в. можно обозначить как этап деструкции и кризиса государства всеобщего благоденствия.
В этот период подвергается сомнению эффективность сложившейся системы перераспределения благ; солидарный принцип социального страхования теряет свою универсальность и перестает быть эффективным для целого ряда рисков; появляются новые значимые социальные риски, требующие новых способов компенсаций; традиционная концепция социальных прав подвергается пересмотру, появляются новые, массовые социальные категории, требующие защиты; формируется новая идеология социальной помощи; изменяются роль и социальные функции государства.
Нужно отметить, что новые социальные вызовы усилили роль государства и привели к развитию его социальных функций.
Рассматривая проблему кризиса социального государства в последние три десятилетия, остановимся на том, что принципиально отличает данный период от предшествующего и определяет в будущем перспективу развития социального государства, и прежде всего его функциональной структуры.
Во-первых, это кризис всей системы солидарного страхования. Лежащие в основе государства всеобщего благоденствия принципы солидарности и справедливости основываются на представлении о случайности и равновероятности всевозможных рисков для всех граждан, что не соответствует современным реалиям.
Страхование, реализующееся через социализацию рисков, не может быть применимо к рискам катастроф (наводнения, землетрясения, засухи, крупные техногенные аварии и др.) и к рискам, которым подвержена значительная часть общества (длительная безработица, кризис пенсионного обеспечения и пр.). Усиливающаяся дифференциация общества привела в конце ХХ в. к сегментации системы страхования и развитию корпоративных и социально-профессиональных интересов, подрывающих принцип солидарности. Повышение роли вертикального перераспределения между группами граждан с различными доходами вопреки изначально заложенному в страховании горизонтальному перераспределению и разрыв связи между величиной взносов и уровнем социальных выплат, а также предоставление пособий группам населения, вообще не платившим социальных взносов, породил и негативное отношение к принципам социального страхования. Ухудшение экономической и демографической ситуации, стремление государства стимулировать экономику за счет снижения обязательных социальных взносов приводят к недостаточности страховых социальных фондов, наполнение которых в критической ситуации государство вынуждено брать на себя, что ведет к искажению принципов финансирования социальных выплат и замене принципа солидарности принципом возмещения ущерба.
Вторым фактором кризиса государства всеобщего благоденствия стало противоречие между растущими социальными отчислениями и объективной необходимостью снижения налоговой нагрузки на бизнес. Либерализация экономики вступила в противоречие с действительностью государства всеобщего благоденствия и определила негативное к нему отношение многих экономистов и политиков.
Критика государства всеобщего благоденствия опирается и на возрастающий разрыв между численностью плательщиков социальных взносов и теми, кто имеет право на социальное обеспечение, что связано с демографической ситуацией, и с такими факторами, как безработица, увеличение доли бедных и неполные семьи.
Финансовые трудности привели к широкому распространению принципа адресности (селективности) социальной помощи.
Доклад Европейского сообщества 1993 г. «Социальная защита в Европе» констатирует, что во время кризиса, когда финансовые ресурсы недостаточны, а потребности возрастают, возникает необходимость в целенаправленном предоставлении пособий наиболее нуждающимся гражданам. В настоящее время адресность пособий распространена на большинство стран, причем величина их меняется в зависимости от доходов или общего уровня обеспеченности.
Третьим важным фактором кризиса государства всеобщего благоденствия стала ускоренная модернизация производства 1980–1990 гг., которая привела к ликвидации существовавшей до того времени системы социальной опеки в форме политики полной занятости, что и подорвало социальный контракт 60-х гг.
В этой связи надо отметить, что с середины 90-х гг. ХХ в. в ситуации, с одной стороны, наступления либеральных идей, а с другой – усиления социальной роли государства и выдвигаемых обществом требований повышения эффективности социальной политики формируются новые представления о социальном государстве как механизме снятия противоречий между законами рынка и социальными целями.
В отличие от государства всеобщего благоденствия современное социальное государство стремится отказаться от своей патерналистской роли, ориентировано на устранение иждивенчества и на создание благоприятных социальных условий прежде всего через социально ориентированное рыночное хозяйство.
Начавшийся в середине 90-х гг. новый этап развития социального государства можно обозначить как этап либерального социального государства.
Таким образом, анализ представлений о социальном государстве позволяет нам представить следующую периодизацию его развития:
• первый этап (с 70-х гг. Х1Х в. до 30-х гг. ХХ в.) – социалистический;
• второй этап (с 30-х гг. до конца 40-х гг. ХХ в.) – правовое социальное государство;
• третий этап (с конца 40-х гг. по 60-е гг. ХХ в.) – государство социальных услуг;
• третий этап (с конца 50-х гг. до середины 80-х гг. ХХ в.) – государство всеобщего благоденствия;
• пятый этап (с начала 80-х гг. до середине 90-х гг. ХХ в.) – деструкции и кризиса государства всеобщего благоденствия;
• шестой этап (с середины 90-х гг. ХХ в. по настоящее время) – либеральное социальное государство.
Необходимо только отметить, что каждый из этих этапов отражает не только изменение социальных функций государства в различные исторические периоды, но и динамику теоретических представлений о содержании понятия «социальное государство».
Контрольные вопросы
1. Существует ли противоречие между либеральной и социальной концепцией государства?
2. Как соотносятся социалистическая идея и концепция социального государства?
3. Является ли социальное государство тоталитарным?
4. Назовите особенности основных этапов развития социального государства.
5. Являлось ли СССР социальным государством?
6. Охарактеризуйте соотношение понятий «социальное государство» и «государство (всеобщего) благоденствия».
7. Каковы причины отказа большинства стран от модели государства всеобщего благоденствия?
8. Опишите роль гражданского общества в развитии социального государства.
9. Какова роль социального страхования в кризисе идеи социального государства?
10. Раскройте характеристики социального государства в Российской Федерации.
2.2. СОВРЕМЕННЫЕ ТИПЫ СОЦИАЛЬНЫХ ГОСУДАРСТВ
Сложившиеся представления о социальном государстве, фиксируя множество его признаков, не дают понимания иерархичности его свойств и того, какие из них являются необходимыми и достаточными. Нечеткость определений социального государства связана именно с отсутствием набора его характеристик, их рядоположением и отсутствием классификации. Дополнительные трудности создает наличие диаметрально противоположных представлений об отнесении тех или иных свойств к специфике социального государства.
В рамках существующих определений социального государства можно выделить как универсальные его характеристики, так и специфические аспекты, анализ которых развивает наши представления о его природе.
Первым константным признаком социального государства является доступность социальной поддержки государства для всех членов общества.
Вторая константа определений социального государства фиксирует правовую природу осуществления его социальной политики – право осуществлять контроль и регулирование социальных процессов. Правовая функция социального государства не сводится только к регулированию социальных процессов, а проявляется в наделении граждан социальными правами и государства социальной ответственностью.
В качестве третьего константного признака выступает наличие в социальном государстве бюджетных социальных выплат.
Четвертым инвариантным признаком социального государства можно считать наличие государственных систем социальной защиты, социального обеспечения и обеспечения занятости.
Пятая константа связана с признанием за социальным государством ответственности за уровень благосостояния своих граждан.
В последнее время также в качестве устойчивого признака социального государства выделяют наличие в нем институтов гражданского общества.
И действительно, в современном мире трудно переоценить роль гражданского общества в реализации социальных целей. С другой стороны, исторический анализ становления социальных государств не фиксирует существенного значения данных институтов в первые периоды их становления.
Отсюда можно сделать вывод, что создание условий для развития гражданского общества можно считать шестой константой социального государства, характерной для его относительно развитого состояния.
Вышеприведенные определения представляют собой набор первичных признаков социального государства – ответственность государства за уровень личного благосостояния граждан, наличие правовых основ социальной регуляции, ориентация единой социальной политики на всех членов общества, наличие бюджетных социальных выплат и наличие государственных систем социальной защиты и социального обеспечения. Представляется, что данные признаки являются видовыми, позволяющими дифференцировать социальные государства от иных государственных образований в любых условиях в динамике развития и обобщить его свойства.
В рамках существующих определений социального государства можно выделить как универсальные его характеристики, так и специфические аспекты, анализ которых развивает наши представления о его природе.
Первым константным признаком социального государства является доступность социальной поддержки государства для всех членов общества.
Вторая константа определений социального государства фиксирует правовую природу осуществления его социальной политики – право осуществлять контроль и регулирование социальных процессов. Правовая функция социального государства не сводится только к регулированию социальных процессов, а проявляется в наделении граждан социальными правами и государства социальной ответственностью.
В качестве третьего константного признака выступает наличие в социальном государстве бюджетных социальных выплат.
Четвертым инвариантным признаком социального государства можно считать наличие государственных систем социальной защиты, социального обеспечения и обеспечения занятости.
Пятая константа связана с признанием за социальным государством ответственности за уровень благосостояния своих граждан.
В последнее время также в качестве устойчивого признака социального государства выделяют наличие в нем институтов гражданского общества.
И действительно, в современном мире трудно переоценить роль гражданского общества в реализации социальных целей. С другой стороны, исторический анализ становления социальных государств не фиксирует существенного значения данных институтов в первые периоды их становления.
Отсюда можно сделать вывод, что создание условий для развития гражданского общества можно считать шестой константой социального государства, характерной для его относительно развитого состояния.
Вышеприведенные определения представляют собой набор первичных признаков социального государства – ответственность государства за уровень личного благосостояния граждан, наличие правовых основ социальной регуляции, ориентация единой социальной политики на всех членов общества, наличие бюджетных социальных выплат и наличие государственных систем социальной защиты и социального обеспечения. Представляется, что данные признаки являются видовыми, позволяющими дифференцировать социальные государства от иных государственных образований в любых условиях в динамике развития и обобщить его свойства.
Конец бесплатного ознакомительного фрагмента