Грин Саймон. Победитель забирает все (сборник)

   – Блекстоун знал об этом?
   – Не думаю. У Вильяма было прекрасное качество не замечать то, что ему не хотелось замечать.
   – А сколько времени вы работаете с Блекстоуном?
   – Четыре года. Со времени его первой избирательной кампании в районе Хэйтс. Я защищала его от магического влияния. У него всегда имелись враги. У хороших людей их хватает.
   – Это вы дали ему амулет, который он носил?
   – Да. И пока он с ним, никакая другая магия не действовала на него.
   – Вы упомянули врагов, – вновь вступила в беседу Фишер. – Могли бы назвать их имена?
   Визаж резко мотнула головой.
   – Вильяма они не могли убить. В доме их не было, только свои. Никого из посторонних.
   – Вы уверены? – уточнил Хок.
   – Да. По крайней мере… – Визаж слегка нахмурилась. – В этом доме существует закрытая для меня зона. Я не могу ручаться за то, что происходит там.
   – Где? – подалась вперед Фишер.
   – Лаборатория Гонта. – Колдунья покосилась на левую дверь. – Она закрыта мощным заклятием. Гонт всегда ревниво охраняет свои тайны.
   – Там мог кто-нибудь скрываться?
   – Да, но выйти оттуда незаметно для меня нельзя.
   – Тогда почему вы упомянули о лаборатории? – спросила Фишер.
   – Потому что она меня беспокоит.
   В комнате наступило молчание. Слова Визаж будто повисли в воздухе. Хок откашлялся – у него запершило в горле.
   – Гонт упомянул, что дом защищен от заклинаний телепортации. Это правда?
   – Разумеется, – кивнула колдунья. – Это первое, что я проверила, когда попала в дом. Для вас тут нет ничего интересного: все чародеи защищают свои дома подобным образом. Зачем вы тратите понапрасну время? Вильяма убил Эдвард Боумен, разве не очевидно? Он хотел заполучить Кэтрин, а Вильям никогда не согласился бы на развод – это могло повредить его карьере.
   – Интересная версия, – согласился Хок. – Но мы не можем арестовать человека без доказательств его вины. Поэтому пока под подозрением все присутствующие.
   – Включая меня?
   – И вас тоже.
   – Я бы ни в коем случае не навредила Вильяму…
   Хок задумчиво взглянул на нее.
   – Несколько минут назад Гонт при помощи магии перенес в библиотеку кресло из гостиной: он лишь взглянул на него – и оно уже здесь. Он мог подобное проделать и с кинжалом?
   – Через запертую дверь? Конечно, перемещение предметов довольно простое заклинание, правда, при этом требуется визуальный контакт с объектом перемещения.
   – Хорошо, а замок вскрыть подобным образом можно?
   – Нет. Заклятия, наложенные в этом доме, не дают такой возможности.
   – Разумеется, – проворчал Хок. – Выглядит правдоподобно, черт подери.
   – Думаю, настал момент закончить дискуссию, – сказала Фишер. – Пожалуйста, подождите в гостиной и пригласите сюда Эдварда Боумена.
   Визаж яростно посмотрела на стражей.
   – Вы не собираетесь ничего предпринимать, да? Боумен слишком влиятелен. Но я предупреждаю вас – он отсюда так просто не уйдет, я сама убью его раньше!
   Она вскочила с кресла и выбежала из библиотеки, хлопнув дверью. Фишер подняла брови.
   – Кажется, она способна совершить убийство.
   – Похоже на то, – согласился Хок. – Внешне спокойная – она настоящий вулкан страстей. По-моему, Визаж была очень привязана к Блекстоуну… Может, даже любила его. Здесь и надо искать разгадку. Она требовала, чтобы он развелся, а он отказался, и Визаж в отместку убила его. Есть и другой вариант: она мечтала стать его любовницей, а он пренебрег ею, тогда она убила его из уязвленной гордости.
   – Вариантов много, не так ли?
   Хок пожал плечами.
   – Еще рано делать выводы.
   – Нет, все это чепуха. Если бы у Блекстоуна и Визаж были напряженные отношения, он не стал бы ее держать в качестве телохранителя. Кроме того, Визаж – колдунья, уж если ей потребуется кого-нибудь убрать, она не станет прибегать к кинжалу.
   – Сначала побеседуем со следующим гостем. Дверь открылась, и в библиотеке появился Эдвард Боумен. Он улыбнулся и без приглашения уселся в свободное кресло. Боумен выглядел чересчур спокойным для человека, только что потерявшего близкого друга и хозяина. Впрочем, он всегда был таким.
   – Вы исполняли обязанности первого помощника Блекстоуна? – спросила Фишер.
   – Да, исполнял.
   – Расскажите, пожалуйста, где вы находились в момент убийства?
   – Я был в своей комнате, переодевался к обеду.
   – Вас кто-нибудь видел? – задал вопрос Хок.
   Боумен повернулся к нему.
   – Нет.
   – Значит, алиби у вас нет?
   – А разве оно мне необходимо? – улыбнулся Боумен.
   – Как долго вы были знакомы с Блекстоуном? – спросила Фишер.
   – Лет семь-восемь.
   – А с Кэтрин Блекстоун?
   – Столько же.
   Хок и Фишер внимательно наблюдали за политиком, но его вежливая улыбка осталась неизменной. Воцарилось молчание.
   – Как вы думаете, кто мог убить Блекстоуна? – наконец спросил Хок.
   – У него было много врагов.
   Вам известно, что отказ от сотрудничества со стражами уголовно наказуем? – вмешалась Фишер.
   – Разумеется, – ответил Боумен. – Я сделаю все, чтобы помочь вам, капитан Фишер. И по-моему, ответил на все вопросы.
   – Ну хорошо, – сказал Хок, – на этом закончим. Подождите, пожалуйста, в гостиной и пригласите сюда Дориманта.
   Боумен попрощался, легко поднялся с кресла и вышел из библиотеки, аккуратно прикрыв за собой дверь.
   – Политики, – процедил сквозь зубы Хок. – Прямо ответить на вопрос для них муки адовы. Но фактически Боумен прав – он ответил на все вопросы, но к сожалению, мы не задавали ему нужных. У нас нет оснований обвинить его в том, что он спит с женой босса. Во-первых, он не сознается, а во-вторых, если мы ошибаемся, то нас быстренько вышвырнут из стражи.
   – Ты прав, – согласилась Изабель. – Но я не изменю своего мнения. Ты же видел их вместе, наблюдал за их поведением. И дурак поймет… Не поверю, что Блекстоун не знал… Уж наверняка подозревал…
   Хок пожал плечами.
   – Ты же слышала, что сказала Визаж. Вероятно, он просто не хотел знать. Он не мог рисковать с разводом, да и Боумен был для него полезен…
   – Только до тех пор, пока сохранял благоразумие, а по-моему, он не слишком благоразумен с женщинами…
   – Да? А с тобой сегодня он был благоразумен?
   – Конечно. Я постояла за себя. Объяснила, что как мужчина он меня не интересует, и он ретировался.
   И все?
   – Конечно. Я растолковала ему, что ты убил бы его медленно и мучительно, а я просто всажу ему кинжал в живот, вот он…
   – Ну и дела, – вздохнул Хок. – Ты умеешь убеждать.
   – Спасибо за комплимент. Вернемся к нашим баранам. Если Боумен не соблюдал достаточной осторожности в своей связи с Кэтрин и до Блекстоуна дошли слухи…
   – Ни одному мужчине не понравится, когда любимая женщина ему изменяет. Пожилой мужчина и молодая женщина – старо, как мир. Возможно, Кэтрин и Боумен действительно были любовниками, но разве из такого предположения следует, что они решились на убийство?
   – Конечно нет. И ведь именно Кэтрин позвала нас.
   В дверь постучали – в библиотеку вошел Доримант. Он нерешительно задержался в дверях. Хок указал ему на свободное кресло. Доримант пересек комнату и сел. Лицо его было бледным, движения неуверенными, он вел себя так, словно силы покинули его. Но когда он наконец поднял глаза на Хока, взгляд его стал твердым и губы не дрожали.
   – Вы немногого добились от Боумена? – поинтересовался он.
   – Да.
   – Голову даю на отсечение, что в одном-то он солгал, – горько усмехнулся Доримант. – Вы задали вопрос, где он находился во время убийства. И он ответил, что у себя, верно? Но он был не один. Я видел: Кэтрин зашла в его комнату сразу же, как только мы поднялись наверх. Я выходил из ванной комнаты, и она меня не заметила.
   – Спасибо за сообщение. При надобности мы воспользуемся вашей информацией. А вы, сэр Доримант, где были в момент убийства?
   – В своей комнате.
   – Один?
   – Нет, со мной была Визаж.
   – Странно, – поднял брови Хок. – Она утверждала, что находилась у себя в комнате, причем одна. Почему же она солгала?
   – Визаж старалась магически защитить меня, – ответил Доримант, опустив глаза. – Я не живу со своей женой, хотя формально мы не разведены. Расстались мы далеко не по-дружески, и она рада устроить мне скандал по любому поводу.
   – Но почему вы тогда так откровенны с нами?
   – Чтобы доказать, что скрывать мне нечего.
   – Вы были политическим консультантом Блекстоуна, – продолжал Хок. – Я не раз слышал утверждения, будто у него есть враги, но никто не называет конкретных имен. А вы, сэр Доримант, можете назвать?
   – Это не секрет, – пожал плечами Доримант. – Например, Джеффри Тобиас. До Вильяма он представлял Хэйтс в Совете. Еще братья де Витт. Если предложение Вильяма станет законом, они потеряют уйму денег, поскольку владеют доками – грязным злачным районом, куда они никогда не вкладывали своих денег для улучшения жизни тамошних обитателей, чего требует новый закон. Еще Хью Кэрнелл, глава крыла консерваторов. Он стар и в принципе ненавидит всякие реформы, в том числе и реформы Вильяма. Я могу продолжать, но к чему?… Вы же сами сказали, что в дом не мог проникнуть никто посторонний. Убийца – кто-то из нас.
   – Да, это так, – согласился Хок, – но вдруг кому-то из вас заплатили.
   – Возможно. – Голос Дориманта звучал не слишком убежденно.
   – Поговорим о Кэтрин и Боумене, – предложила Фишер. – Вы считаете, они способны на убийство?
   – Мы все способны. Всех нас можно спровоцировать, открыв наше заветное желание или узнав о том, что мы скрываем. Эдвард Боумен много лет являлся тенью Вильяма Блекстоуна, а молодой человек честолюбив. К тому же он знал, что Кэтрин никогда не оставит Вильяма, хотя и наставляет ему рога.
   – Давайте на минуту предположим: Боумен убил Блекстоуна. Кэтрин помогла бы ему? Или Боумену пришлось бы все сделать самому, надеясь, что она никогда об этом не узнает?
   Отказываюсь комментировать, – сердито пожал плечами Доримант. – Я не умею читать чужие мысли. Когда люди влюбляются, они способны на странные поступки.
   – А другие гости? – спросила Фишер. – У кого еще был мотив убить Блекстоуна?
   – Не знаю о мотивах, – медленно произнес Доримант, – однако я слышал, что Вильям поссорился с Адамом Сталкером.
   – Правда? – удивился Хок. – Очень интересно. А что послужило причиной ссоры?
   – Не выяснил. Сдается, никто не знает. Но повод, очевидно, весьма серьезный. Вильям был просто вне себя, это я могу сказать определенно.
   – Вы добавите еще что-нибудь?
   – Вроде нет. Мы все восхищались Вильямом, мы верили в него. Большинству из нас он нравился.
   – А вы сами как к нему относились?
   Доримант открыто взглянул на Хока.
   – Вильям Блекстоун – самый смелый и замечательный человек из всех, кого я встречал в своей жизни.
   – Спасибо. Пока хватит. Пожалуйста, подождите в гостиной, а к нам пригласите Кэтрин Блекстоун.
   Доримант поднялся и, не оборачиваясь, вышел.
   – Он уж слишком активно обвиняет Боумена, – задумчиво произнес Хок.
   Да, – согласилась Фишер. – Не знаю, как у тебя, Хок, но моя голова раскалывается. Чем больше свидетелей, тем сложнее и невероятнее становится это дело. У нас уйма подозреваемых, а мы до сих пор не представляем точно, как было совершено убийство.
   – Брось, девочка, – улыбнулся Хок. – У нас есть опыт в распутывании интриг при королевском дворе, и уж если мы справились тогда, справимся и сейчас. Давай разберемся. По сравнению с настоящими преступниками наши теперешние подопечные просто любители. Каково твое мнение о Дориманте? Он мне показался вполне искренним.
   – Да, но у нас есть только его показания, что Визаж находилась с ним. А ведь он мог и солгать.
   – Возможно. Но это не та ложь, которую мы от него ожидали услышать.
   – Верно. – Фишер задумалась. – Если Визаж и Доримант любовники, такой поворот событий снимает подозрения с колдуньи. Но только в том случае, если она не была одновременно любовницей обоих…
   – Слишком невероятно, – сказал Хок. – Мы ведь не знаем, был ли Доримант любовником Визаж. Да, она находилась в его комнате, но никто не знает, что они там делали. Может, у них состоялось деловое свидание…
   – Ох, опять голова трещит… – застонала Фишер.
   Открылась дверь, и на пороге появилась Кэтрин Блекстоун. Она была все еще очень бледна, но уже пришла в себя. Кэтрин аккуратно прикрыла за собой дверь и осмотрелась по сторонам, будто проверяя, не подслушивают ли ее. Она взглянула на Хока и Фишер и опустилась в кресло перед ними.
   – Итак? – хрипло проговорила она. – Кто убил моего мужа?
   – Мы работаем над этим, – вежливо ответил Хок. – Расследование – не скоротечное дело, но, как правило, мы доводим его до конца.
   – Прекрасно. Итак, задавайте ваши вопросы…
   – Давайте начнем с событий, предшествующих убийству. Вы с мужем поднялись переодеться к обеду. Он прошел в спальню, а вы направились в ванную комнату. Потом вы вернулись и обнаружили дверь запертой. Вы позвали мужа, но не получили ответа. Забеспокоившись, вы спустились за нами. Помните, мы вбежали наверх, взломали дверь и обнаружили вашего мужа мертвым. Все верно?
   – Да, все так и было.
   – Я ничего не пропустил?
   – Нет.
   – Кто-нибудь видел вас в коридоре?
   – Нет.
   – Имеются показания, – осторожно начала Фишер, – будто вы находились в комнате Эдварда Боумена.
   – Чистая ложь, – спокойно парировала Кэтрин. – Не удивлюсь, если вам еще доложат, будто мы с Эдвардом любовники. Враги Вильяма постоянно сообщали ему подобные сплетни. Кто же на этот раз? Грэхем? Не думаю, он слишком привязан к Вильяму. Визаж! Ну конечно, проклятая Визаж! Она давненько положила глаз на Вильяма, но он ее не замечал. Эдвард давно стал моим другом, но не любовником. Я всегда любила только своего мужа. Теперь он мертв, и его враги выползли из всех щелей, стремясь опорочить его репутацию грязными сплетнями. Они хотят разрушить начатое им дело!
   – И кто же, по вашему мнению, убил мужа?
   – Не берусь судить. – Кэтрин внезапно показалась очень усталой, словно гнев забрал все ее силы. – Я не могу даже предположить. У Вильяма столько врагов.
   – В последнее время он с кем-нибудь ссорился? – вмешалась Фишер.
   – Я не отвечу точно, – пожала плечами Кэтрин. – Слышала, что он конфликтовал с Адамом, но не могу утверждать, будто произошло что-то серьезное. Вильям никогда ни о чем мне не рассказывал.
   – А кто сегодня пригласил Сталкера на прием?
   – Я. Вильям не занимался такими пустяками. Правда, я сообщила ему, что Адам придет. Если бы мы не пригласили Сталкера, он счел бы это страшным оскорблением.
   – Благодарю вас, – сказал Хок. – Пока достаточно. Подождите, пожалуйста, в гостиной и попросите лорда Хайтауэра зайти к нам.
   – Это все, о чем вы хотели меня спросить? – изумилась Кэтрин.
   – Пока да, – ответила Фишер. – Новые вопросы могут возникнуть позднее.
   Кэтрин Блекстоун медленно поднялась с кресла.
   – Найдите убийцу моего мужа. Не важно, как вы это сделаете, но обязательно найдите его.
   Она, не оборачиваясь, вышла из библиотеки.
   – Если она и лжет, – мрачно сказал Хок, – то делает это блестяще.
   – Я слышала о ней. Она в свое время была лучшей актрисой Хейвена. Конечно, теперь она чуточку потеряла квалификацию, но лгать с честным лицом ей вполне по силам.
   – А если она говорила правду? У Дориманта могли быть свои причины солгать.
   – Да, он мог приврать. Но в любом убийстве есть такая малоприятная особенность – главными подозреваемыми сразу становятся муж или жена убитого. У Кэтрин, конечно, достаточно оснований желать смерти мужа. Блекстоун мог закрывать глаза на неверность жены, но если связь зашла далеко, ему не оставалось ничего иного, как развестись с ней или потерять к себе уважение. Ты слышала, что сказал Доримант: Кэтрин обожала мужа, но деньги и известность любила больше. Став вдовой, она сохранила бы и то и другое, да еще и любовника в придачу.
   – Ты права. Впрочем, в ее показаниях есть несколько пробелов. По ее словам, они поднялись на второй этаж, она прошла в ванную, а выйдя, обнаружила, что дверь заперта, поэтому сразу же спустилась к нам. Но ты помнишь, что между этими двумя эпизодами прошло не меньше двадцати минут. Довольно много времени для принятия душа. И если она действительно стучала в дверь и звала мужа, почему никто ничего не слышал? Даже не упомянул об этом. Ведь, услышав, кто-нибудь обязательно бы выглянул и поинтересовался, что случилось…
   – Да, – подтвердила Фишер. – Пока все сходятся в одном – совсем недавно Блекстоун серьезно поссорился с Адамом Сталкером.
   – Сведения, которые не приближают нас к разгадке. Адам Сталкер?…
   Дверь библиотеки распахнулась, и на пороге появились лорд и леди Хайтауэр. Лорд Родерик придержал дверь, чтобы она не закрылась. Оба остановились в дверях.
   – Я просил вас прийти одного, милорд, – холодно бросил Хок.
   – Меня не интересует, о чем вы просили, – отрезал Хайтауэр. – Нет ничего такого, о чем мы не могли бы говорить в присутствии моей жены.
   – Прекрасно. Итак, где вы были в момент убийства?
   – В своей комнате вместе с женой.
   – Это так, миледи? – спросила Фишер.
   – Разумеется, – оскорбленно выдохнула леди Элен.
   – Благодарю вас, – буркнул Хок. – Пока вопрос исчерпан.
   Хайтауэр ошеломленно уставился на него, но спустя секунду-другую снова принял привычную атакующую позу.
   – Я требую объяснить, почему мне не позволили осмотреть тело! Что вы пытаетесь от нас скрыть?
   – Я сказал, что вопрос исчерпан, милорд, – сухо повторил Хок. – Вы можете вернуться в гостиную. И попросите Адама Сталкера зайти в библиотеку, если, конечно, подобное поручение вас не затруднит.
   Хайтауэр был вне себя. Хок спокойно выдержал его разъяренный взгляд. Лорд отвернулся, взял жену под руку, и они покинули библиотеку, так хлопнув на прощание дверью, что звук еще долго эхом отдавался в маленькой комнате.
   – Никаких расспросов? – удивленно спросила Фишер. – Ты не хотел уточнить детали?
   – А какой смысл? Оба подтвердили алиби друг друга, а Хайтауэр, судя по его поведению, не собирается нам ничего рассказывать. На любой наш вопрос он заявит, что мы суем нос не в свое дело. Возможно, ему и есть что сказать, но он прибережет это для нашего начальства. У него на лице написано – он жаждет нашего провала. Так он мстит за смерть сына.
   – Но ведь убийца Блекстоуна может остаться безнаказанным!
   – Хайтауэр надеется, что завтра, как только спадет заклятие, прибудет целая команда, которой мы должны будем представить отчет. Если ему есть что сказать, он это сообщит нашему руководству. Впрочем, я в этом сильно сомневаюсь.
   – Закон на нашей стороне, – рассердилась Фишер. – Мы можем заставить его говорить…
   – Не думаю. Хайтауэр весьма влиятельный человек в городе. Он, конечно, теперь не Главнокомандующий, но связей у него достаточно. Нет, Изабель, нам ничего не узнать от Хайтауэра. Он не скажет нам ни слова до тех пор, пока ему не приставят нож к горлу. Придется добывать сведения от других.
   – Наверное, ты прав, – разочарованно произнесла Фишер. – Заметь, леди Элен настроена не так решительно. Попробую поговорить с ней позже. Не исключено, она скажет мне что-нибудь, женщина женщине.
   – Попробуй, но на многое не рассчитывай.
   Дверь снова отворилась, и в комнату вошел Сталкер. Ему пришлось наклонить голову, чтобы не задеть о притолоку. Он сел напротив стражей, и кресло жалобно заскрипело под его тяжестью. Даже сидя, Сталкер был на голову выше Хока.
   – Итак, – начал он уверенно. – Вы побеседовали уже со всеми. Кто же убил Вильяма?
   – Еще рано судить об этом, – ответил Хок.
   – Но вы же обязаны были что-то узнать?
   – Конечно. Но большую часть показаний можно трактовать двояко. Где вы находились в момент убийства, сэр Сталкер?
   – В своей комнате. Один. Свидетелей нет, нет и алиби. Но я не убивал Блекстоуна.
   – А разве у вас есть основания считать, будто мы вас подозреваем?
   – Вам, наверное, уже сообщили, что мы с Вильямом последнее время не ладили, – сухо улыбнулся Сталкер.
   – Да, такие слухи до нас дошли.
   – Мы решили каждый идти своей дорогой. Вильям, по моему мнению, оказался слишком медлителен, слишком осторожен. Я намерен сам вершить дела! Сам добиваться цели. Мы с Вильямом всегда спорили: оба хотели примерно одного и того же, но никогда не достигали согласия в методах. Оглядываясь назад, я сам удивляюсь, как мы сумели так долго быть в одной упряжке. В конце концов я решил пойти своим путем и на следующих выборах проверить свое влияние. Думаю, что сам смогу быть неплохим советником. В Хейвене бывали и похуже. Но причина нашей ссоры только в различии взглядов на методы руководства. Я никогда не имел ничего против Вильяма лично, более того, я всегда восхищался его способностями политика. Он самый несгибаемый из тех, кого я когда-либо встречал.
   – Тогда кто же, по-вашему, убил советника Блекстоуна? – вмешалась Фишер.
   – Разве это не очевидно? – с сожалением посмотрел на нее Сталкер. – Вильям умер один в комнате, запертой изнутри. Причина – магия. Только магия.
   – Гонт так не думает, – возразил Хок.
   – Я бы не доверял ему столь безоговорочно, – пожал плечами Сталкер. – Никогда не доверяю чародеям.
   – А как давно вы знакомы с Блекстоуном? – снова включилась в разговор Фишер.
   – Не очень давно. Года два, пожалуй.
   – Отвлечемся от магии, – продолжил беседу Хок. – Как вы думаете, у кого были веские причины убить Блекстоуна?
   – Естественно, вы уже слышали о Кэтрин и Боумене? – улыбнулся Сталкер.
   – Да, – ответила Фишер. – Это правда?
   – Не берусь судить. Возможно. Женщины – существа непостоянные. Но на подобной версии не настаиваю.
   – А политические противники?
   – У него, конечно, имелись враги. Но конкретно никого не назову.
   – Понимаю, – сказал Хок. – Благодарю вас, сэр Сталкер. Пока достаточно. Если вас не затруднит, подождите, пожалуйста, в гостиной. Мы скоро к вам присоединимся. И еще я прошу не входить пока в комнату Блекстоуна, будьте добры, напомните всем об этом еще раз и…
   – Разумеется, – ответил Сталкер. – Рад буду помочь, капитан Хок.
   Он наклонил голову, поднялся и вышел из комнаты. Хок и Фишер еще какое-то время молчали, обдумывая беседу.
   – Знаешь, – прервала молчание Фишер, – пока мы не начали задавать вопросы, дело казалось проще простого.
   Хок рассмеялся.
   – Ты, как всегда, права, девочка. Давай попробуем разобраться. Кого мы действительно имеем право подозревать? По-моему, список возглавляет Кэтрин Блекстоун. Следом за ней Эдвард Боумен. Или оба вместе. У них ведь есть веская причина желать советнику смерти – любовная связь, жаль только, не подтвержденная фактами. Сплетни к делу не пришьешь.
   – Доримант сообщил, что Кэтрин находилась в комнате Боумена, но у него могли быть свои причины, чтобы оговорить жену советника. Мы вернулись к тому же, с чего начали. Ну, кого еще включим в список? Наверное, Гонта, потому что он единственный, кто мог бы совершить убийство именно таким способом, как и случилось на самом деле, – в запертой изнутри комнате.
   – Но послушай, – возразил Хок, – ему не проникнуть в комнату Блекстоуна так, чтобы об этом не узнала Визаж.
   – Она сказала, что он гораздо сильнее ее.
   – Действительно. Не исключено, что они действовали вместе.
   – Нет, Хок, это уж слишком. Ты же сам слышал, как колдунья говорила о Блекстоуне. Она и впрямь готова целовать землю под его ногами.
   – Такое обожание иногда опасно. Достаточно одного разочарования, и дело принимает иной оборот…
   – Да, – согласилась Фишер. – Ты прав, Хок. Визаж тоже под подозрением. Ох черт, мы же внесли в список уже почти всех! И даже Сталкера?
   – Не знаю, девочка. Адам Сталкер – герой, живая легенда… Но Доримант же сказал: все мы способны на убийство, если вынудят обстоятельства. А ты заметила, как Сталкер был напряжен во время нашей беседы?
   – Значит, подозреваем и его?
   – Да. На своем веку он убил немало людей из лучших побуждений, а в этот раз причина могла оказаться куда более земной. – Хок, тяжело вздохнув, вытянул ноги. – Клянусь, мы сделали все, что в наших силах. Заклятие Гонта действует до первых лучей солнца, выходит, ночь придется провести здесь. Дождемся дня и вызовем помощь. Судебный маг сумеет дать нам правильные ответы, по крайней мере, наложит заклятие истины.
   – Такое заклятие способен наложить и Гонт.
   – Да, ему это под силу, но мы не имеем права принуждать кого-либо подвергнуться подобному испытанию. Не забывай, Изабель, все гости – очень влиятельные люди. Для применения заклятия истины нужны очень веские причины.
   – Ты прав, – согласилась Фишер. – Идем в гостиную. Чем раньше мы все им выложим и отправим их спать, тем быстрее освободимся и сами отдохнем.
   Хок устало потряс головой. Они поднялись с кресел, и Фишер уже направилась к двери, как вдруг заметила, что Хок за ней не идет. Он стоял в центре комнаты и к чему-то прислушивался, склонив голову набок.
   – Что случилось? – спросила Фишер.
   – Не знаю, – медленно ответил Хок. – Мне показалось, что я слышал какие-то… Нечто странное…
   Он обвел глазами комнату и остановился на левой двери.
   – Брось, Хок. Это же лаборатория Гонта. Его личное убежище. Да и дверь заперта.