Но Джонс была тертый калач, на нее кричали типчики и почище, так что она даже бровью не повела.
– Это все, что было в ваших карманах, господин Мерфи.
– Да вот же они, – сказала Фрина, извлекая десятифунтовую купюру из грязного жилетного кармана. – Впредь будьте повнимательнее.
Господин Мерфи поблагодарил ее, пробурчав какую-то пьяную невнятицу, и откланялся. Джонс улыбнулась.
– Здравствуйте, мисс Фишер. А вы отлично провели старину Теорию. Вот если бы вам удалось утереть нос старому придурку! Знаете, что он мне заявил?
– Да, Джек Робинсон рассказал мне. Возмутительно. Не могли бы вы отлучиться и выпить со мной что-нибудь?
– Если вы подождете. Мое дежурство заканчивается через десять минут.
– Тогда я пока поищу дамскую комнату. Что-то этот полицейский чай не пошел мне на пользу.
– Да он никому не идет на пользу. Все жалуются.
Когда Фрина вновь встретилась с констеблем Джонс, та уже рассталась с формой, которая была призвана скрывать все опасные прелести женской фигуры, и оказалась вполне хорошенькой. У нее были курчавые волосы, которые она безжалостно прятала под форменную фуражку. Джонс повела Фрину в кофейню и заказала черный кофе.
– Днем никак не заснешь, а я так вымоталась, что глаза сами собой слипаются. Слава Богу, завтра я выхожу в другую смену.
– Я наслышана о вашей награде, поздравляю, – сказала Фрина, делая большой глоток кофе, чтобы смыть вкус чая.
– Спасибо, но я ее на самом деле совсем не заслужила. Никакая это была не отвага. Просто подонок вывел меня из себя. Хорошо еще, что я сначала отбросила куда подальше этот нож, а то бы запросто могла его изувечить. Что вряд ли пошло бы на пользу моей карьере. А теперь расскажите мне о Теории. Я знаю его версию произошедшего. Вы думаете, что сможете ее опровергнуть?
– Да. Пока я не могу это доказать. Но Билл Макнотон точно невиновен.
– Вы произвели впечатление на Бентона, хоть он и считает, что женщины ему в подметки не годятся. Вы вывели его из равновесия. Он велел двум экспертам еще раз осмотреть орудие убийства. Надеюсь, вам удастся доказать, что он ошибся.
– Без сомнения.
– Что ж, мне пора идти. Спасибо за кофе, если вам потребуется помощь, позвоните мне. Буду рада помочь, – произнесла констебль Джонс.
После этого Фрина отправилась побродить по Художественной галерее. Вернувшись, она обнаружила записку от Джека, приколотую к его столу.
Указанный дом в Престоне оказался пансионом-развалюхой. Фрина дотронулась было до колокольчика, но тот свалился ей прямо в руки. Дверь так и так была не заперта. Она вошла в дом.
– Да, милочка? Что вы ищете? – спросил хриплый голос. Говорившая окинула взглядом черный костюм Фрины, шелковую блузку, английскую фетровую шляпу и туфли ручной работы. Богачка. Женщина сменила тон с того, которым она отшивала проституток, шнырявших по округе в поисках клиентов, на тот, которым разговаривала со служащим в банке. – Дайте мне колокольчик, дорогуша. Вечно он падает. Я госпожа О’Брайен. Чем могу быть полезна?
– Я ищу господина Герберта.
– Майка? Он и его супружница съехали два дня назад, мисс.
– Съехали? Навсегда? – У Фрины похолодело в груди. Она так надеялась найти здесь ключ к разгадке!
– Нет. Только на время отпуска. Отправились куда-то на побережье. Он славный парень, этот Майк, а вот женушка его – сущее наказание.
– А они не оставили адреса? – спросила Фрина, демонстрируя женщине пятифунтовую банкноту.
Красные глазки вспыхнули, но на отекшем лице отразилось разочарование, и сигарета, зажатая в углу рта, печально поникла.
– Увы, дорогуша. Понятия не имею, где они сейчас. Но надеюсь, что скоро вернутся. Они отправились куда-то со своим приятелем Сидом, это все, что мне известно. Говорили что-то о Квинсклифе. Красивое место. Она вечно требовала обновок, годами держала мужа без гроша, а потом, когда фабрика закрылась, он потерял работу. От дяди Майку досталась огромная машина, но ему обычно не хватает денег на бензин.
– Могу я осмотреть их комнату? – попросила Фрина, помахивая банкнотой.
Хозяйка отбросила со лба крашенную хной прядь; она явно колебалась:
– Ну, не знаю…
Фрина достала десять фунтов. Госпожа О’Брайен повела ее вверх по лестнице. В дверях к ней вдруг вернулись сомнения.
– Вы ведь не станете ничего трогать, дорогуша? Они ведь могут вернуться, знаете ли.
– Обещаю. Можете остаться и следить за мной.
Фрина начала систематический осмотр свежевыкрашенной комнаты. Линолеум был новым, а занавески не смяты. Стоявший в углу гардероб был забит новой одеждой весьма дурного вкуса. Фрина обследовала все карманы и сумочки, прощупала матрас, а затем подняла его и осмотрела все щели металлического каркаса. Она просмотрела кипу журналов и всю мужскую одежду, даже проверила половицы – не отходит ли какая, но так и не нашла ничего, что бы навело ее на след Энтони Майкла Герберта и его жены Энн. И тут ее взгляд упал на обрывок газеты. Он был аккуратно вырезан и лежал между журналами. Это была вырезка из «Геральд», в которой рассказывалось о выигрыше Молдона в лотерее.
Фрина протянула хозяйке банкноту и спросила:
– Как долго они у вас жили?
– Три года, дорогуша.
– А детей у них не было?
– Нет. Майк частенько говорил, что хотел бы завести детишек, но женушка и слышать об этом не желала, пока у них не будет средств на собственный домик. Да я и не пускаю жильцов с детьми. Чумазые маленькие сорванцы. Что-то еще?
– Если вспомните их адрес, позвоните мне по этому номеру, но только до пятницы. Получите двадцать фунтов. Всего доброго. – И Фрина уехала.
«Отпечатки пальцев Сиднея Брейшоу на письме, – размышляла Фрина. – Уехали в Квинсклиф со своим приятелем Сидом. А ведь это всего в двадцати милях от Джилонга. Ту т должна быть связь». Фрина поехала домой обедать.
Берт и Сес припарковали свой новенький автомобиль на стоянке «Только для инспекторов» и решительным шагом направились к полицейскому участку в Кью. Оба они недолюбливали полицейских. Приятелей ни разу не привлекали к суду, но у них было столько операций с сомнительной собственностью, что они невольно ежились под взглядом констебля.
– Здрасьте, – приветствовал Берт дежурного сержанта. – Мы пришли навести справки.
– Да что вы! – издевательски хмыкнул сержант. – А я-то полагал, что здесь вопросы задаем мы.
– Ты всегда такой веселый? Тебе бы в Тиволи выступать, зря губишь свой талант в полиции. Посмотри-ка, что у тебя там в журнале было записано в прошлую пятницу?
– Я даже не стану спрашивать, какое вам дело до того, что у меня записано про пятницу. Уж такой я миляга-полицейский, что вот возьму и посмотрю. В какое время?
– В четыре дня, – прорычал Берт.
– Гм. Пятница выдалась тихой. Ничего особенного в это время не отмечено. Вот разве приходила с жалобой девушка в одном купальном костюме.
– Похоже, в этой части Кью красотки любят пройтись по улицам в купальных нарядах. Сес, мы явно поселились не в той части города.
– У нее была причина прийти без одежды. Старый Гробовщик стибрил ее шмотки.
– Господи, какие нравы! Вот он, преступный мир!
– Ага, вам повезло, что вы еще ни разу не попались. Этот Гробовщик известен на всю округу. И в самом деле был гробовщиком, пока не спился. Во всяком случае ее одежду мы отыскали. Еще одно раскрытое дело. Достаточно вам?
– А где нам найти этого Гробовщика?
– В раю. По крайней мере я на это надеюсь. Конечно, это зависит от того, как он прожил жизнь.
Дежурный сержант молитвенно сложил ладони. Берт хмыкнул.
– Если намекаете, что он преставился, почему бы так прямо и не сказать? А как насчет красотки?
– Она, насколько мне известно, еще с нами.
– У вас же там записаны ее имя и адрес.
– Ну уж эти сведения вам из меня клещами не вытащить.
– А десятью фунтами?
– А вот десятью фунтами – пожалуй.
Полицейский записал имя и адрес на листке бумаги и протянул Берту.
– Могу я еще чем-нибудь быть вам полезен?
– Гуляй пока, да смотри не оступись! – пожелал Берт, и они с Сесом вышли во двор. Когда они завели мотор, Берт проворчал:
– Хуже чистого копа только потешный коп.
– Точно, – кивнул Сес.
Фамилия молодой девушки, как оказалось, была Уилсон. Она жила неподалеку от реки, но дома они ее не застали. Берт сверился по списку.
– Может, прочешем местность, пока погода не испортилась? Похоже, собирается дождь.
Сес посмотрел на небо.
– Точно.
Они разделились, и направились в противоположные стороны. Сес нашел веревку. Как и предполагала Фрина, это была потертая пеньковая веревка, на которой через равные промежутки видны были пятна крови.
– Где ты отыскал ее, приятель?
Сес указал на груду черного булыжника. Камни были набросаны в беспорядке, но под ними Берт обнаружил собрание маленьких вещиц: свисток, три обертки от жвачки «Знаменитые короли и королевы» из серии «Британская история», вагончик от игрушечной железной дороги, три колечка с яркими стеклышками вместо камней. А еще лакричную карамель и одиннадцать оловянных солдатиков, которым пририсовали что-то вроде белых шотландских килтов.
– И что бы это могло означать, приятель?
Сес покачал головой.
– Может, какие ребятишки строили дом из камней, Сес. Пойдем к машине. Кажется, мы заслужили по стаканчику. Это был пункт второй в нашем списке. Потом поищем ребятишек, а затем вернемся к нашей красотке Уилсон. Надеюсь, что она живехенька.
– Точно, – поддакнул Сес.
Кандида уснула лишь после того, как Майк соорудил ей из своей синей фуфайки нечто похожее на куклу – взамен мишки. Майк лежал рядом с ней, чтобы защитить ее в случае опасности, и громко храпел. Энн сердито поглядывала на гладкое личико девочки и умиротворенную физиономию Майка.
– Как он может спать в такое время! – проворчала она.
Сидней заряжал пистолет.
– Может, ему больше не просыпаться? – предложил он. – Мне достаточно устроить небольшую оплошность с пистолетом. Тогда деньги придется делить только на двоих, и ребенка не надо будет отпускать. Уж больно она смышленая. Она сможет нас опознать. Мне терять нечего: если копы меня схватят, вздернут как миленького.
Энн посмотрела на Сиднея. Вечно он скулит, так что на это уже внимания не обращаешь, но его можно использовать. Когда он привезет деньги, что помешает ей самой подстроить такой вот несчастный случай? Тогда вообще ни с кем не надо будет делиться. Этот мир давно у нее в долгу. Всю жизнь она мечтала о деньгах, чтобы купить меха, украшения и зажить в роскоши. На пять тысяч она сможет наконец разгуляться. Энн улыбнулась мерзавцу Сиднею, который явно насмотрелся гангстерских фильмов.
– Ладно. Сначала получи деньги, а там решим.
– Подумай об этом, моя сладкая, – сказал Сидней. – Я дважды предлагать не стану.
Мерзкий червяк, подумала Энн. Она коснулась рукой револьвера.
– Я уже решила.
Кандида проснулась и прислушалась. Эта тряпичная кукла совсем не мишка. Она не может уснуть без мишки. Девочка закрыла глаза.
– Который час? – спросила Энн.
– Десять… Ехать шестьдесят километров. Лучше я поеду. Постараюсь вернуться поскорее.
– О, Сидней, – вполголоса пробормотала Энн, кладя руки ему на плечи, – если ты не вернешься, я тебя из-под земли достану и придушу своими руками. Усек?
Сидней потупил взгляд.
– Я вернусь, детка, – повторил он фразу, которую слышал в недавно виденном гангстерском фильме.
Энн взяла свое пальто.
– Пожалуй, стоит в этом убедиться, – сказала она. – Майк присмотрит за девчонкой. Ты без меня никуда не поедешь, Сид.
Сидней угрюмо поплелся к машине. Кандида закрыла глаза. Пора уже, подумала она, чтобы кто-нибудь пришел мне на выручку.
Глава девятая
Фрина одевалась, готовясь к предстоящей долгой ночи. Она выбрала черные брюки, ботинки, облегающую шляпку клоше и свободную черную шерстяную куртку с несколькими большими карманами. Собираясь, она попутно объясняла Дот детали предстоящего приключения и выслушивала последние новости.
– Господин Леонард звонил дважды. Никаких новостей. Мисс Макнотон сообщила, что устраивает в пятницу детский праздник. Мисс, как вы собираетесь спасать эту маленькую девочку?
– Придется нам, Дот, действовать по наитию.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что я не имею ни малейшего представления, как все устроится. Соедини-ка меня с детективом-инспектором Робинсоном. Вот его номер. У меня к нему еще одна просьба.
Завладев слухом полицейского, Фрина сказала:
– Если вы предупредите полицию Квинсклифа о том, что в их районе ожидается арест известного преступника и что вы лично поручили мне руководить операцией, тогда завтра утром вас, возможно, будут ждать хорошие новости.
– Сделаю, что смогу. Хорошие новости – редкая удача на нашей работе.
Фрина повесила трубку и села поразмыслить, вооружившись бутылкой коньяка «Наполеон» и картой штата Виктория. Дот на цыпочках удалилась.
К трем пополудни Фрина пришла к выводу, что ее первая версия была правильной. Единственный способ обнаружить, где прячут девочку, – проследить, куда поедут похитители, получив деньги. Вместе с прочими необходимыми предметами Фрина сунула в карман крошечный револьвер с перламутровой рукояткой. Коробка с патронами разместилась на другом боку. Еще Фрина положила пачку денег и водительские права, кулек с леденцами и в довершение всего обмотала вокруг талии длинную легкую веревку. Она взяла летные очки и пошла на кухню, посоветоваться с господином Батлером по поводу краски.
Через полчаса красная «Испано-Сюиза» уже мчалась к Молдонам. Дот так и не удалось ничего выведать у Фрины. После десяти минут тщетных попыток она отступилась.
– Как они, Джек? – спросила Фрина, переступая порог дома.
Джек оглядел ее. Во всем черном она казалась необыкновенно стройной. Фрина спрятала волосы под шляпку, так что единственными яркими пятнами были румянец на щеках и серо-зеленые глаза.
– Не больно хорошо. Уже несколько часов кряду спорят, стоит ли им обратиться в полицию. Молли настаивает на этом, а Генри категорически против.
– В этом нет необходимости, – заявила Фрина. – У меня есть план. Если он не сработает, тогда позовем на подмогу полицейских. Я поговорила с глазу на глаз со своим старым приятелем детективом-инспектором Робинсоном. Джек, не могли бы вы раздобыть самолет? Нам нужна мощная легкая машина.
– Но ни у меня, ни у Генри нет самолета. Он заказал новенький «Авро», но тот еще не прибыл. Я могу попросить Билла.
– Конечно. Скажите Биллу, что мне на время нужен «Фоккер». Передайте, что я обещаю купить ему новый, если мы его сломаем… Позвоните ему немедленно, Джек, самолет нам нужен этой ночью.
Джек пошел к телефону, а Фрина открыла дверь в гостиную.
В комнате царило непереносимое напряжение целого дня ожиданий. В пепельнице высилась гора окурков. Воздух был пропитан дымом и страхом. Молли пила уже тридцатую чашку чая, а Генри закуривал очередную сигарету. Приготовленный на скорую руку завтрак из яиц и бекона застыл на тарелках, которые никто не потрудился убрать.
– Итак, возьмите себя в руки. Взбодритесь! Кандида вернется к вам уже завтра, не будь я Фрина Фишер – а я именно она. Откройте окно, Молли. Генри, разведите огонь в камине, тут холодно. Ваша кухарка на месте? Пойду наведаюсь к ней. Сбросьте все остатки еды в помойное ведро. Ну-ка, дружнее! За дело!
Фрине удалось-таки расшевелить супругов, которые не разговаривали с тех пор, как Молли обвинила Генри в том, что он плохо воспитывал Кандиду, а Генри в свою очередь попробовал было попенять Молли за то, что она пыталась сломать характер ребенка. Голоса их после длительного молчания звучали надтреснуто. Муж и жена поднялись с мест и принялись разминать затекшие мышцы.
Вернулся Джек.
– Я могу пригнать «Фоккер» в любую минуту. Куда нам на нем лететь?
– Не знаю. Километров шестьдесят до Джилонга, а оттуда еще тридцать в неизвестном направлении. Заправьте полные баки, я не знаю пока, где придется садиться. Дот, позвони Банжи Росс и от моего имени спроси, свободна ли она и готова ли отправиться на небольшую воздушную прогулку. Теперь я пойду на кухню. А вам двоим не повредит прогуляться вокруг дома. Давайте-ка поживее!
Молли и Генри переглянулись и послушно вышли из дома. Джек Леонард усмехнулся.
– Вы удивительная девушка, мисс Фишер.
– Зовите меня Фриной, я уже давно зову вас Джеком. Не сердитесь, что я попросила Банжи вести «Фоккер». У меня для вас более ответственное поручение.
– Какое?
– Вы поведете мою машину, – сказала Фрина. – Помогите-ка мне убраться. Ничто так не действует на нервы, как комната, где три человека провели в волнениях целый день. Принесите еще дров и растопите снова камин, пожалуйста. А я тут приберу… Нет, пусть этим займется Дот, от нее будет больше проку.
Дот вернулась и сообщила, что Банжи с радостью согласилась помочь и что она свободна ближайшие два дня. Фрина обвела рукой комнату, указывая на царящий там беспорядок, и Дот поспешно сняла пальто и повесила его у двери.
Фрина отыскала кухню. Кухарка и горничная сидели за столом. По всему было видно, что они проплакали несколько часов кряду. У горничной так опухли глаза, что она едва могла их открыть. На столе стояли остатки обеда, а возможно, и завтрака, посуда была не вымыта.
Фрина ворвалась на кухню подобно холодному южному ветру. [26]
– Ну-ка, дамы, встряхнитесь! Мы отыщем девочку и завтра привезем ее домой. Вставай, Мейбл. – Она вздернула горничную за подмышки. – Пойди умойся холодной водой и причешись. Что скажет твой парень, если увидит тебя в таком виде? И ты, кухарка, давай-ка поживей убери все это со стола, я помогу тебе с мытьем посуды. Хозяева вот-вот вернутся с прогулки, и тогда вы с Мейбл тоже отправитесь подышать свежим воздухом. Что, плита еще горячая? Отлично. Для позднего обеда подошло бы что-то успокаивающее. Например, омлет с сыром и хороший десерт.
– Яблоки с кокосовой стружкой, – предложила кухарка, утирая глаза. – С этим мы справимся. Мы просто расклеились немного. Ведь она такая милая девочка. Не ангел, себе на уме, но умница и сердце у нее золотое. Когда у меня раз болела голова, она принесла мне две таблетки аспирина от своей мамы и дала мишку подержать. – Вспоминая это, кухарка с трудом удержалась от слез. Чтобы успокоиться, она занялась плитой, и вскоре та разгорелась так, что в трубе загудело. Чайник запел, а на сковородке, еще хранившей остатки яичницы с беконом, что-то скворчало и булькало. Кухарка отнесла ее в мойку. Она отчистила тарелки, которые принесла Дот.
Вернулась Мейбл, приободренная и собранная, сняла с огня ведро с горячей водой и принялась за мытье посуды.
Джек Леонард и Дот навели порядок в комнате и разожгли огонь в камине. Сквозь распахнутую дверь в комнату проникал легкий прохладный ветерок.
– Так-то лучше, – похвалила Фрина. – У тебя просто талант наводить порядок, Дот. А, вот и хозяева возвращаются. Пойди скажи кухарке и горничной, чтобы собирались на прогулку. Только ненадолго. Минут через десять должны быть снова здесь. А теперь скажите мне, Джек, когда вы говорили с Биллом, как он вам показался?
– В хорошем расположении духа. Он верит в вашу звезду, Фрина, как и мы все. Неужели вы и вправду позволите мне вести вашу «Испано-Сюизу»?
– Да. Смотрите, если вы ее испортите, я вам голову оторву. Но пусть пока это вас не беспокоит, просто не лихачьте зря. Ничего сложного не предвидится. По крайней мере я на это надеюсь. А теперь ваш черед, Джек. Я хочу, чтобы вы с Биллом сделали так, чтобы автомобильная противотуманная фара питалась от мотора «Фоккера». Мне надо, чтобы она светила вниз.
– Ни у одной фары не хватит мощности, чтобы сверху осветить землю, мисс Фишер, если только вы не собираетесь лететь на высоте тридцать тысяч метров.
– Мне ничего не надо освещать. Достаточно, чтобы свет попадал на дорогу. Отправляйтесь. Вот деньги. Неважно, сколько это будет стоить, но наладить все надо до темноты. Необходимо перегнать самолет в Джилонг, прежде чем начнут разворачиваться события. Ясно?
– Ясно, – кивнул Джек. – А вы правда знакомы с Банжи Росс?
– Да, она поведет самолет, и я хочу, чтобы Генри полетел с ней в качестве наблюдателя. Мы должны проследить за похитителями до самого их логова. У нас будет лишь один-единственный шанс, так что мы не имеем права на ошибку. Позвоните Банжи и попросите от моего имени, чтобы она помогла вам и делом, и советом; она вам понравится, Джек, только сделайте все возможное, чтобы они не ссорились с Биллом. Скажите ему, что в пятницу я предполагаю найти разгадку убийства, а до тех пор он должен оставаться домашним ангелом.
Джек уехал. Молли и Генри вернулись с прогулки отдохнувшими, и Фрина попросила их показать ей дом. Они только что переехали, некоторые ящики еще не были распакованы. Фрина решила, что это как раз самое подходящее занятие, чтобы отвлечь женщину от волнений.
– Молли, вам надо распаковать все эти ящики. Я пришлю Дот на подмогу, она отлично умеет раскладывать вещи. Я-то сама просто пихаю одежду в гардероб. Если дверцы закрываются – все в порядке. Но Дот сама аккуратность. Оставайтесь здесь, я ее мигом пришлю. И не волнуйтесь, все будет хорошо, обещаю. Слово даю. Получите завтра девочку назад. А пока надо это время пережить, до вечера мы все равно ничего поделать не можем. Кухарка принесет вам легкий ужин, и я настаиваю, чтобы вы его съели, даже если вам кусок в горло не лезет. Ночью вы должны быть в отличной форме, к тому же после первых трех кусочков вы наверняка почувствуете, что проголодались. Какая очаровательная комната! Вы сами выбирали обои?
Молли кивнула. Она очень гордилась этими обоями. Казалось, что прошло много-много времени с тех пор, как они переехали в новый дом, где надеялись жить счастливо. Фрина догадалась о мыслях женщины по ее взгляду.
– Вы снова заживете здесь счастливо, когда оправитесь от этого потрясения, – заверила она Молли, не поворачивая головы. – Когда я ночью встречусь с Кандидой, мне понадобится какой-нибудь знакомый предмет, чтобы вызвать в ней доверие. Что могло бы убедить ее?
– Мишка, – уверенно сказала Молли. – Кандида этих похитителей заставит поплясать, раз у нее нет мишки! Пойдемте. – Она повела Фрину наверх, где располагались детские.
Малыша Александра отправили погостить к бабушке, которая в нем души не чаяла. Его комната, стены которой были расписаны зайчиками, была пустой, но чувствовалось, что ее покинули совсем недавно. А комната Кандиды казалась давно опустевшей. Сразу было ясно, что ребенок, который спал в этой голубой кроватке, носил вот эту пижамку и играл с этими игрушками, пропал, а не просто уехал на денек-другой. Молли, с трудом сдерживая себя, схватила мишку с кровати.
Фрина вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Нельзя испытывать терпение этой женщины. Она подняла мишку и посмотрела на него. Некогда это был настоящий Винни-Пух из золотистого плюша, но на протяжении нескольких лет он испытал все превратности любви и ныне был слегка помят жизнью. Одно ухо было аккуратно пришито, а лапы держались непрочно. Пищалка больше не работала, а из-за швов на мордочке, появившихся после одного несчастного случая, улыбка его стала чуть кривоватой. Этот мишка обладал огромным, пусть и несколько простоватым очарованием, и Фрина понимала, почему Кандида прониклась к нему такими симпатией и любовью. Может, у него и были опилки в голове, но пушистое тело отличалось выразительными формами, приобретенными в результате многолетних детских объятий. Фрина сначала тоже обняла медведя, а затем сунула его под мышку.
– Принимайтесь за коробки, – велела она Молли. – О мишке я позабочусь.
Она прошествовала в гостиную, где Генри снова принялся было расхаживать из угла в угол.
– Дот, не могла бы ты помочь госпоже Молдон? Она наверху, распаковывает вещи. Говори с ней о новом доме, о малыше Александре, обо всем, что придет тебе в голову, но только не ходите в комнату Кандиды.
Дот послушалась. Из кухни распространялся аппетитный аромат готовящегося омлета и тостов. Генри взял у Фрины мишку и обнял его. Фрина посмотрела на его лицо и вышла: пусть медведь совершит свое волшебство.
Она позвонила домой. Трубку взяла госпожа Батлер.
– Господин Батлер достал ту краску, которую вы просили, мисс, но сказал: чтобы наносить ее, вам понадобится камера от футбольного мяча. Вот пошел покупать.
– Это все, что было в ваших карманах, господин Мерфи.
– Да вот же они, – сказала Фрина, извлекая десятифунтовую купюру из грязного жилетного кармана. – Впредь будьте повнимательнее.
Господин Мерфи поблагодарил ее, пробурчав какую-то пьяную невнятицу, и откланялся. Джонс улыбнулась.
– Здравствуйте, мисс Фишер. А вы отлично провели старину Теорию. Вот если бы вам удалось утереть нос старому придурку! Знаете, что он мне заявил?
– Да, Джек Робинсон рассказал мне. Возмутительно. Не могли бы вы отлучиться и выпить со мной что-нибудь?
– Если вы подождете. Мое дежурство заканчивается через десять минут.
– Тогда я пока поищу дамскую комнату. Что-то этот полицейский чай не пошел мне на пользу.
– Да он никому не идет на пользу. Все жалуются.
Когда Фрина вновь встретилась с констеблем Джонс, та уже рассталась с формой, которая была призвана скрывать все опасные прелести женской фигуры, и оказалась вполне хорошенькой. У нее были курчавые волосы, которые она безжалостно прятала под форменную фуражку. Джонс повела Фрину в кофейню и заказала черный кофе.
– Днем никак не заснешь, а я так вымоталась, что глаза сами собой слипаются. Слава Богу, завтра я выхожу в другую смену.
– Я наслышана о вашей награде, поздравляю, – сказала Фрина, делая большой глоток кофе, чтобы смыть вкус чая.
– Спасибо, но я ее на самом деле совсем не заслужила. Никакая это была не отвага. Просто подонок вывел меня из себя. Хорошо еще, что я сначала отбросила куда подальше этот нож, а то бы запросто могла его изувечить. Что вряд ли пошло бы на пользу моей карьере. А теперь расскажите мне о Теории. Я знаю его версию произошедшего. Вы думаете, что сможете ее опровергнуть?
– Да. Пока я не могу это доказать. Но Билл Макнотон точно невиновен.
– Вы произвели впечатление на Бентона, хоть он и считает, что женщины ему в подметки не годятся. Вы вывели его из равновесия. Он велел двум экспертам еще раз осмотреть орудие убийства. Надеюсь, вам удастся доказать, что он ошибся.
– Без сомнения.
– Что ж, мне пора идти. Спасибо за кофе, если вам потребуется помощь, позвоните мне. Буду рада помочь, – произнесла констебль Джонс.
После этого Фрина отправилась побродить по Художественной галерее. Вернувшись, она обнаружила записку от Джека, приколотую к его столу.
«Дорогая мисс Фишер, мы обнаружили на письме три вида неизвестных отпечатков пальцев. Одни из них удалось обнаружить в нашей картотеке, они принадлежат Сиднею Брейшоу, обвиняемому в растлении малолетних, которого мы бы очень хотели допросить. Если вы поймаете его, то прольете бальзам на сердце нашего начальника (если оно у него вообще есть). Единственный черный «Бентли» с такими номерными знаками принадлежит Энтони Майклу Герберту, проживающему в доме 342 по Белл-стрит в Престоне. На него в картотеке ничего нет. Надеюсь, эти сведения вам пригодятся. Действуйте крайне осторожно. Джек».Фрина сложила записку, сунула ее в сумочку и пошла забирать свой автомобиль, оставленный под присмотром какого-то мальчишки. Она сунула пареньку шиллинг, и тот испарился, прежде чем она успела передумать.
Указанный дом в Престоне оказался пансионом-развалюхой. Фрина дотронулась было до колокольчика, но тот свалился ей прямо в руки. Дверь так и так была не заперта. Она вошла в дом.
– Да, милочка? Что вы ищете? – спросил хриплый голос. Говорившая окинула взглядом черный костюм Фрины, шелковую блузку, английскую фетровую шляпу и туфли ручной работы. Богачка. Женщина сменила тон с того, которым она отшивала проституток, шнырявших по округе в поисках клиентов, на тот, которым разговаривала со служащим в банке. – Дайте мне колокольчик, дорогуша. Вечно он падает. Я госпожа О’Брайен. Чем могу быть полезна?
– Я ищу господина Герберта.
– Майка? Он и его супружница съехали два дня назад, мисс.
– Съехали? Навсегда? – У Фрины похолодело в груди. Она так надеялась найти здесь ключ к разгадке!
– Нет. Только на время отпуска. Отправились куда-то на побережье. Он славный парень, этот Майк, а вот женушка его – сущее наказание.
– А они не оставили адреса? – спросила Фрина, демонстрируя женщине пятифунтовую банкноту.
Красные глазки вспыхнули, но на отекшем лице отразилось разочарование, и сигарета, зажатая в углу рта, печально поникла.
– Увы, дорогуша. Понятия не имею, где они сейчас. Но надеюсь, что скоро вернутся. Они отправились куда-то со своим приятелем Сидом, это все, что мне известно. Говорили что-то о Квинсклифе. Красивое место. Она вечно требовала обновок, годами держала мужа без гроша, а потом, когда фабрика закрылась, он потерял работу. От дяди Майку досталась огромная машина, но ему обычно не хватает денег на бензин.
– Могу я осмотреть их комнату? – попросила Фрина, помахивая банкнотой.
Хозяйка отбросила со лба крашенную хной прядь; она явно колебалась:
– Ну, не знаю…
Фрина достала десять фунтов. Госпожа О’Брайен повела ее вверх по лестнице. В дверях к ней вдруг вернулись сомнения.
– Вы ведь не станете ничего трогать, дорогуша? Они ведь могут вернуться, знаете ли.
– Обещаю. Можете остаться и следить за мной.
Фрина начала систематический осмотр свежевыкрашенной комнаты. Линолеум был новым, а занавески не смяты. Стоявший в углу гардероб был забит новой одеждой весьма дурного вкуса. Фрина обследовала все карманы и сумочки, прощупала матрас, а затем подняла его и осмотрела все щели металлического каркаса. Она просмотрела кипу журналов и всю мужскую одежду, даже проверила половицы – не отходит ли какая, но так и не нашла ничего, что бы навело ее на след Энтони Майкла Герберта и его жены Энн. И тут ее взгляд упал на обрывок газеты. Он был аккуратно вырезан и лежал между журналами. Это была вырезка из «Геральд», в которой рассказывалось о выигрыше Молдона в лотерее.
Фрина протянула хозяйке банкноту и спросила:
– Как долго они у вас жили?
– Три года, дорогуша.
– А детей у них не было?
– Нет. Майк частенько говорил, что хотел бы завести детишек, но женушка и слышать об этом не желала, пока у них не будет средств на собственный домик. Да я и не пускаю жильцов с детьми. Чумазые маленькие сорванцы. Что-то еще?
– Если вспомните их адрес, позвоните мне по этому номеру, но только до пятницы. Получите двадцать фунтов. Всего доброго. – И Фрина уехала.
«Отпечатки пальцев Сиднея Брейшоу на письме, – размышляла Фрина. – Уехали в Квинсклиф со своим приятелем Сидом. А ведь это всего в двадцати милях от Джилонга. Ту т должна быть связь». Фрина поехала домой обедать.
Берт и Сес припарковали свой новенький автомобиль на стоянке «Только для инспекторов» и решительным шагом направились к полицейскому участку в Кью. Оба они недолюбливали полицейских. Приятелей ни разу не привлекали к суду, но у них было столько операций с сомнительной собственностью, что они невольно ежились под взглядом констебля.
– Здрасьте, – приветствовал Берт дежурного сержанта. – Мы пришли навести справки.
– Да что вы! – издевательски хмыкнул сержант. – А я-то полагал, что здесь вопросы задаем мы.
– Ты всегда такой веселый? Тебе бы в Тиволи выступать, зря губишь свой талант в полиции. Посмотри-ка, что у тебя там в журнале было записано в прошлую пятницу?
– Я даже не стану спрашивать, какое вам дело до того, что у меня записано про пятницу. Уж такой я миляга-полицейский, что вот возьму и посмотрю. В какое время?
– В четыре дня, – прорычал Берт.
– Гм. Пятница выдалась тихой. Ничего особенного в это время не отмечено. Вот разве приходила с жалобой девушка в одном купальном костюме.
– Похоже, в этой части Кью красотки любят пройтись по улицам в купальных нарядах. Сес, мы явно поселились не в той части города.
– У нее была причина прийти без одежды. Старый Гробовщик стибрил ее шмотки.
– Господи, какие нравы! Вот он, преступный мир!
– Ага, вам повезло, что вы еще ни разу не попались. Этот Гробовщик известен на всю округу. И в самом деле был гробовщиком, пока не спился. Во всяком случае ее одежду мы отыскали. Еще одно раскрытое дело. Достаточно вам?
– А где нам найти этого Гробовщика?
– В раю. По крайней мере я на это надеюсь. Конечно, это зависит от того, как он прожил жизнь.
Дежурный сержант молитвенно сложил ладони. Берт хмыкнул.
– Если намекаете, что он преставился, почему бы так прямо и не сказать? А как насчет красотки?
– Она, насколько мне известно, еще с нами.
– У вас же там записаны ее имя и адрес.
– Ну уж эти сведения вам из меня клещами не вытащить.
– А десятью фунтами?
– А вот десятью фунтами – пожалуй.
Полицейский записал имя и адрес на листке бумаги и протянул Берту.
– Могу я еще чем-нибудь быть вам полезен?
– Гуляй пока, да смотри не оступись! – пожелал Берт, и они с Сесом вышли во двор. Когда они завели мотор, Берт проворчал:
– Хуже чистого копа только потешный коп.
– Точно, – кивнул Сес.
Фамилия молодой девушки, как оказалось, была Уилсон. Она жила неподалеку от реки, но дома они ее не застали. Берт сверился по списку.
– Может, прочешем местность, пока погода не испортилась? Похоже, собирается дождь.
Сес посмотрел на небо.
– Точно.
Они разделились, и направились в противоположные стороны. Сес нашел веревку. Как и предполагала Фрина, это была потертая пеньковая веревка, на которой через равные промежутки видны были пятна крови.
– Где ты отыскал ее, приятель?
Сес указал на груду черного булыжника. Камни были набросаны в беспорядке, но под ними Берт обнаружил собрание маленьких вещиц: свисток, три обертки от жвачки «Знаменитые короли и королевы» из серии «Британская история», вагончик от игрушечной железной дороги, три колечка с яркими стеклышками вместо камней. А еще лакричную карамель и одиннадцать оловянных солдатиков, которым пририсовали что-то вроде белых шотландских килтов.
– И что бы это могло означать, приятель?
Сес покачал головой.
– Может, какие ребятишки строили дом из камней, Сес. Пойдем к машине. Кажется, мы заслужили по стаканчику. Это был пункт второй в нашем списке. Потом поищем ребятишек, а затем вернемся к нашей красотке Уилсон. Надеюсь, что она живехенька.
– Точно, – поддакнул Сес.
Кандида уснула лишь после того, как Майк соорудил ей из своей синей фуфайки нечто похожее на куклу – взамен мишки. Майк лежал рядом с ней, чтобы защитить ее в случае опасности, и громко храпел. Энн сердито поглядывала на гладкое личико девочки и умиротворенную физиономию Майка.
– Как он может спать в такое время! – проворчала она.
Сидней заряжал пистолет.
– Может, ему больше не просыпаться? – предложил он. – Мне достаточно устроить небольшую оплошность с пистолетом. Тогда деньги придется делить только на двоих, и ребенка не надо будет отпускать. Уж больно она смышленая. Она сможет нас опознать. Мне терять нечего: если копы меня схватят, вздернут как миленького.
Энн посмотрела на Сиднея. Вечно он скулит, так что на это уже внимания не обращаешь, но его можно использовать. Когда он привезет деньги, что помешает ей самой подстроить такой вот несчастный случай? Тогда вообще ни с кем не надо будет делиться. Этот мир давно у нее в долгу. Всю жизнь она мечтала о деньгах, чтобы купить меха, украшения и зажить в роскоши. На пять тысяч она сможет наконец разгуляться. Энн улыбнулась мерзавцу Сиднею, который явно насмотрелся гангстерских фильмов.
– Ладно. Сначала получи деньги, а там решим.
– Подумай об этом, моя сладкая, – сказал Сидней. – Я дважды предлагать не стану.
Мерзкий червяк, подумала Энн. Она коснулась рукой револьвера.
– Я уже решила.
Кандида проснулась и прислушалась. Эта тряпичная кукла совсем не мишка. Она не может уснуть без мишки. Девочка закрыла глаза.
– Который час? – спросила Энн.
– Десять… Ехать шестьдесят километров. Лучше я поеду. Постараюсь вернуться поскорее.
– О, Сидней, – вполголоса пробормотала Энн, кладя руки ему на плечи, – если ты не вернешься, я тебя из-под земли достану и придушу своими руками. Усек?
Сидней потупил взгляд.
– Я вернусь, детка, – повторил он фразу, которую слышал в недавно виденном гангстерском фильме.
Энн взяла свое пальто.
– Пожалуй, стоит в этом убедиться, – сказала она. – Майк присмотрит за девчонкой. Ты без меня никуда не поедешь, Сид.
Сидней угрюмо поплелся к машине. Кандида закрыла глаза. Пора уже, подумала она, чтобы кто-нибудь пришел мне на выручку.
Глава девятая
Вся правда редко бывает чистой.
Оскар Уайлд «Как важно быть серьезным» [25]
Фрина одевалась, готовясь к предстоящей долгой ночи. Она выбрала черные брюки, ботинки, облегающую шляпку клоше и свободную черную шерстяную куртку с несколькими большими карманами. Собираясь, она попутно объясняла Дот детали предстоящего приключения и выслушивала последние новости.
– Господин Леонард звонил дважды. Никаких новостей. Мисс Макнотон сообщила, что устраивает в пятницу детский праздник. Мисс, как вы собираетесь спасать эту маленькую девочку?
– Придется нам, Дот, действовать по наитию.
– Что вы имеете в виду?
– Только то, что я не имею ни малейшего представления, как все устроится. Соедини-ка меня с детективом-инспектором Робинсоном. Вот его номер. У меня к нему еще одна просьба.
Завладев слухом полицейского, Фрина сказала:
– Если вы предупредите полицию Квинсклифа о том, что в их районе ожидается арест известного преступника и что вы лично поручили мне руководить операцией, тогда завтра утром вас, возможно, будут ждать хорошие новости.
– Сделаю, что смогу. Хорошие новости – редкая удача на нашей работе.
Фрина повесила трубку и села поразмыслить, вооружившись бутылкой коньяка «Наполеон» и картой штата Виктория. Дот на цыпочках удалилась.
К трем пополудни Фрина пришла к выводу, что ее первая версия была правильной. Единственный способ обнаружить, где прячут девочку, – проследить, куда поедут похитители, получив деньги. Вместе с прочими необходимыми предметами Фрина сунула в карман крошечный револьвер с перламутровой рукояткой. Коробка с патронами разместилась на другом боку. Еще Фрина положила пачку денег и водительские права, кулек с леденцами и в довершение всего обмотала вокруг талии длинную легкую веревку. Она взяла летные очки и пошла на кухню, посоветоваться с господином Батлером по поводу краски.
Через полчаса красная «Испано-Сюиза» уже мчалась к Молдонам. Дот так и не удалось ничего выведать у Фрины. После десяти минут тщетных попыток она отступилась.
– Как они, Джек? – спросила Фрина, переступая порог дома.
Джек оглядел ее. Во всем черном она казалась необыкновенно стройной. Фрина спрятала волосы под шляпку, так что единственными яркими пятнами были румянец на щеках и серо-зеленые глаза.
– Не больно хорошо. Уже несколько часов кряду спорят, стоит ли им обратиться в полицию. Молли настаивает на этом, а Генри категорически против.
– В этом нет необходимости, – заявила Фрина. – У меня есть план. Если он не сработает, тогда позовем на подмогу полицейских. Я поговорила с глазу на глаз со своим старым приятелем детективом-инспектором Робинсоном. Джек, не могли бы вы раздобыть самолет? Нам нужна мощная легкая машина.
– Но ни у меня, ни у Генри нет самолета. Он заказал новенький «Авро», но тот еще не прибыл. Я могу попросить Билла.
– Конечно. Скажите Биллу, что мне на время нужен «Фоккер». Передайте, что я обещаю купить ему новый, если мы его сломаем… Позвоните ему немедленно, Джек, самолет нам нужен этой ночью.
Джек пошел к телефону, а Фрина открыла дверь в гостиную.
В комнате царило непереносимое напряжение целого дня ожиданий. В пепельнице высилась гора окурков. Воздух был пропитан дымом и страхом. Молли пила уже тридцатую чашку чая, а Генри закуривал очередную сигарету. Приготовленный на скорую руку завтрак из яиц и бекона застыл на тарелках, которые никто не потрудился убрать.
– Итак, возьмите себя в руки. Взбодритесь! Кандида вернется к вам уже завтра, не будь я Фрина Фишер – а я именно она. Откройте окно, Молли. Генри, разведите огонь в камине, тут холодно. Ваша кухарка на месте? Пойду наведаюсь к ней. Сбросьте все остатки еды в помойное ведро. Ну-ка, дружнее! За дело!
Фрине удалось-таки расшевелить супругов, которые не разговаривали с тех пор, как Молли обвинила Генри в том, что он плохо воспитывал Кандиду, а Генри в свою очередь попробовал было попенять Молли за то, что она пыталась сломать характер ребенка. Голоса их после длительного молчания звучали надтреснуто. Муж и жена поднялись с мест и принялись разминать затекшие мышцы.
Вернулся Джек.
– Я могу пригнать «Фоккер» в любую минуту. Куда нам на нем лететь?
– Не знаю. Километров шестьдесят до Джилонга, а оттуда еще тридцать в неизвестном направлении. Заправьте полные баки, я не знаю пока, где придется садиться. Дот, позвони Банжи Росс и от моего имени спроси, свободна ли она и готова ли отправиться на небольшую воздушную прогулку. Теперь я пойду на кухню. А вам двоим не повредит прогуляться вокруг дома. Давайте-ка поживее!
Молли и Генри переглянулись и послушно вышли из дома. Джек Леонард усмехнулся.
– Вы удивительная девушка, мисс Фишер.
– Зовите меня Фриной, я уже давно зову вас Джеком. Не сердитесь, что я попросила Банжи вести «Фоккер». У меня для вас более ответственное поручение.
– Какое?
– Вы поведете мою машину, – сказала Фрина. – Помогите-ка мне убраться. Ничто так не действует на нервы, как комната, где три человека провели в волнениях целый день. Принесите еще дров и растопите снова камин, пожалуйста. А я тут приберу… Нет, пусть этим займется Дот, от нее будет больше проку.
Дот вернулась и сообщила, что Банжи с радостью согласилась помочь и что она свободна ближайшие два дня. Фрина обвела рукой комнату, указывая на царящий там беспорядок, и Дот поспешно сняла пальто и повесила его у двери.
Фрина отыскала кухню. Кухарка и горничная сидели за столом. По всему было видно, что они проплакали несколько часов кряду. У горничной так опухли глаза, что она едва могла их открыть. На столе стояли остатки обеда, а возможно, и завтрака, посуда была не вымыта.
Фрина ворвалась на кухню подобно холодному южному ветру. [26]
– Ну-ка, дамы, встряхнитесь! Мы отыщем девочку и завтра привезем ее домой. Вставай, Мейбл. – Она вздернула горничную за подмышки. – Пойди умойся холодной водой и причешись. Что скажет твой парень, если увидит тебя в таком виде? И ты, кухарка, давай-ка поживей убери все это со стола, я помогу тебе с мытьем посуды. Хозяева вот-вот вернутся с прогулки, и тогда вы с Мейбл тоже отправитесь подышать свежим воздухом. Что, плита еще горячая? Отлично. Для позднего обеда подошло бы что-то успокаивающее. Например, омлет с сыром и хороший десерт.
– Яблоки с кокосовой стружкой, – предложила кухарка, утирая глаза. – С этим мы справимся. Мы просто расклеились немного. Ведь она такая милая девочка. Не ангел, себе на уме, но умница и сердце у нее золотое. Когда у меня раз болела голова, она принесла мне две таблетки аспирина от своей мамы и дала мишку подержать. – Вспоминая это, кухарка с трудом удержалась от слез. Чтобы успокоиться, она занялась плитой, и вскоре та разгорелась так, что в трубе загудело. Чайник запел, а на сковородке, еще хранившей остатки яичницы с беконом, что-то скворчало и булькало. Кухарка отнесла ее в мойку. Она отчистила тарелки, которые принесла Дот.
Вернулась Мейбл, приободренная и собранная, сняла с огня ведро с горячей водой и принялась за мытье посуды.
Джек Леонард и Дот навели порядок в комнате и разожгли огонь в камине. Сквозь распахнутую дверь в комнату проникал легкий прохладный ветерок.
– Так-то лучше, – похвалила Фрина. – У тебя просто талант наводить порядок, Дот. А, вот и хозяева возвращаются. Пойди скажи кухарке и горничной, чтобы собирались на прогулку. Только ненадолго. Минут через десять должны быть снова здесь. А теперь скажите мне, Джек, когда вы говорили с Биллом, как он вам показался?
– В хорошем расположении духа. Он верит в вашу звезду, Фрина, как и мы все. Неужели вы и вправду позволите мне вести вашу «Испано-Сюизу»?
– Да. Смотрите, если вы ее испортите, я вам голову оторву. Но пусть пока это вас не беспокоит, просто не лихачьте зря. Ничего сложного не предвидится. По крайней мере я на это надеюсь. А теперь ваш черед, Джек. Я хочу, чтобы вы с Биллом сделали так, чтобы автомобильная противотуманная фара питалась от мотора «Фоккера». Мне надо, чтобы она светила вниз.
– Ни у одной фары не хватит мощности, чтобы сверху осветить землю, мисс Фишер, если только вы не собираетесь лететь на высоте тридцать тысяч метров.
– Мне ничего не надо освещать. Достаточно, чтобы свет попадал на дорогу. Отправляйтесь. Вот деньги. Неважно, сколько это будет стоить, но наладить все надо до темноты. Необходимо перегнать самолет в Джилонг, прежде чем начнут разворачиваться события. Ясно?
– Ясно, – кивнул Джек. – А вы правда знакомы с Банжи Росс?
– Да, она поведет самолет, и я хочу, чтобы Генри полетел с ней в качестве наблюдателя. Мы должны проследить за похитителями до самого их логова. У нас будет лишь один-единственный шанс, так что мы не имеем права на ошибку. Позвоните Банжи и попросите от моего имени, чтобы она помогла вам и делом, и советом; она вам понравится, Джек, только сделайте все возможное, чтобы они не ссорились с Биллом. Скажите ему, что в пятницу я предполагаю найти разгадку убийства, а до тех пор он должен оставаться домашним ангелом.
Джек уехал. Молли и Генри вернулись с прогулки отдохнувшими, и Фрина попросила их показать ей дом. Они только что переехали, некоторые ящики еще не были распакованы. Фрина решила, что это как раз самое подходящее занятие, чтобы отвлечь женщину от волнений.
– Молли, вам надо распаковать все эти ящики. Я пришлю Дот на подмогу, она отлично умеет раскладывать вещи. Я-то сама просто пихаю одежду в гардероб. Если дверцы закрываются – все в порядке. Но Дот сама аккуратность. Оставайтесь здесь, я ее мигом пришлю. И не волнуйтесь, все будет хорошо, обещаю. Слово даю. Получите завтра девочку назад. А пока надо это время пережить, до вечера мы все равно ничего поделать не можем. Кухарка принесет вам легкий ужин, и я настаиваю, чтобы вы его съели, даже если вам кусок в горло не лезет. Ночью вы должны быть в отличной форме, к тому же после первых трех кусочков вы наверняка почувствуете, что проголодались. Какая очаровательная комната! Вы сами выбирали обои?
Молли кивнула. Она очень гордилась этими обоями. Казалось, что прошло много-много времени с тех пор, как они переехали в новый дом, где надеялись жить счастливо. Фрина догадалась о мыслях женщины по ее взгляду.
– Вы снова заживете здесь счастливо, когда оправитесь от этого потрясения, – заверила она Молли, не поворачивая головы. – Когда я ночью встречусь с Кандидой, мне понадобится какой-нибудь знакомый предмет, чтобы вызвать в ней доверие. Что могло бы убедить ее?
– Мишка, – уверенно сказала Молли. – Кандида этих похитителей заставит поплясать, раз у нее нет мишки! Пойдемте. – Она повела Фрину наверх, где располагались детские.
Малыша Александра отправили погостить к бабушке, которая в нем души не чаяла. Его комната, стены которой были расписаны зайчиками, была пустой, но чувствовалось, что ее покинули совсем недавно. А комната Кандиды казалась давно опустевшей. Сразу было ясно, что ребенок, который спал в этой голубой кроватке, носил вот эту пижамку и играл с этими игрушками, пропал, а не просто уехал на денек-другой. Молли, с трудом сдерживая себя, схватила мишку с кровати.
Фрина вышла из комнаты и закрыла за собой дверь. Нельзя испытывать терпение этой женщины. Она подняла мишку и посмотрела на него. Некогда это был настоящий Винни-Пух из золотистого плюша, но на протяжении нескольких лет он испытал все превратности любви и ныне был слегка помят жизнью. Одно ухо было аккуратно пришито, а лапы держались непрочно. Пищалка больше не работала, а из-за швов на мордочке, появившихся после одного несчастного случая, улыбка его стала чуть кривоватой. Этот мишка обладал огромным, пусть и несколько простоватым очарованием, и Фрина понимала, почему Кандида прониклась к нему такими симпатией и любовью. Может, у него и были опилки в голове, но пушистое тело отличалось выразительными формами, приобретенными в результате многолетних детских объятий. Фрина сначала тоже обняла медведя, а затем сунула его под мышку.
– Принимайтесь за коробки, – велела она Молли. – О мишке я позабочусь.
Она прошествовала в гостиную, где Генри снова принялся было расхаживать из угла в угол.
– Дот, не могла бы ты помочь госпоже Молдон? Она наверху, распаковывает вещи. Говори с ней о новом доме, о малыше Александре, обо всем, что придет тебе в голову, но только не ходите в комнату Кандиды.
Дот послушалась. Из кухни распространялся аппетитный аромат готовящегося омлета и тостов. Генри взял у Фрины мишку и обнял его. Фрина посмотрела на его лицо и вышла: пусть медведь совершит свое волшебство.
Она позвонила домой. Трубку взяла госпожа Батлер.
– Господин Батлер достал ту краску, которую вы просили, мисс, но сказал: чтобы наносить ее, вам понадобится камера от футбольного мяча. Вот пошел покупать.