Страница:
Люди нападали друг на друга с бешеной яростью, усиленной фантастическим оружием. Передо мной вихрем проносились и сталкивались тысячи людей: одни убивали своих жертв самыми различными способами, другие бежали в панике, третьи оказывались в окружении, а четвертые при виде происходящего кричали от ужаса, либо, наблюдая, как человечество сходит с ума, переживали неимоверные страдания, — и все переживания этих людей одновременно были в моем «я». Масштаб этих смертей и безумия описать невозможно, ибо невозможно найти критерий оценки, а доступные мне категории суть упрощенческие приближения, дающие лишь очень смутное представление о происходящем.
Эти страдания охватывают всю историю человечества и носят как видовой, чисто человеческий, так и архетипический характер. Они включают самые необузданные научно-фантастические миры, где царит невообразимый ужас, и распространяются не только на людей, но и на многие миллиарды клочьев материи, разорванной страшными взрывами галактик. Этому ужасу нет конца. Это конвульсии человечества, корчи Вселенной. Мимо проплывали сцены трагических страданий, вызванных природными катаклизмами и человеческой безответственностью. Я видел тысячи голодающих детей со всего земного шара, их распухшие от голода тела, их глаза, безучастно взирающие на человечество, которое убивает их систематическим и хищническим уничтожением окружающей среды и наплевательским отношением к ней. Я видел непрекращающееся насилие между мужчинами и женщинами — изнасилования, побои, угрозы, месть, — и все это на протяжении всей истории, цикл за циклом.
Ввиду необычной природы перинатальных переживаний возникает ряд интересных и важных вопросов. Почему в процессе углубленного самоисследования мы достигаем такой фазы, когда выходим за пределы наших индивидуальных границ и соединяемся с коллективным бессознательным и с историей нашего вида? Почему это так тесно связано со смертью и с переживанием рождения? Каким образом и почему этот процесс связан с сексуальностью? Какую роль в этих переживаниях играют нередко встречающиеся архетипические элементы? И наконец, каковы функция и смысл этого процесса и как он связан с духовностью и эволюцией сознания?
Здесь я хочу обратиться к трудам Кристофера Баха (Christofer Bache 1996), который внес в эти вопросы некоторую ясность. Бах показал, что ключом к пониманию перинатального процесса является его функция, а именно освобождение нас от оков изолированного, непросветленного существования и пробуждение сознания нашей истинной природы, нашей сущностной тождественности творческому принципу. Перинатальная сфера, подобно римскому богу Янусу, имеет двойственную природу. Она оборачивается к нам то одним ликом, то другим, в зависимости от того, с какой стороны мы на нее смотрим — с позиции телесного эго или с позиции нашей трансперсональной самости.
Если взглянуть на перинатальную сферу с личностной позиции, она предстает как основа нашего индивидуального бессознательного, как хранилище «непереваренных» фрагментов переживаний, которые более всего ставят под угрозу нашу жизнь и сохранность тела. С этой точки зрения мы воспринимаем перинатальный процесс и насилие, которое он за собой влечет, прежде всего как угрозу нашему индивидуальному существованию. С трансперсональной точки зрения отождествление с телесным эго есть продукт укоренившегося неведения, опасная иллюзия, которая в ответе за то, что мы проживаем свою жизнь непродуктивно, разрушительно и самоуничтожающе. Как только мы начинаем понимать эту основополагающую истину бытия, перинатальные переживания, несмотря на их яростную и мучительную природу, становятся для нас хотя и радикальными, жесткими, но в то же время сострадательными попытками разрушить тюрьму нашей ложной личности и духовно освободиться. Мы не разрушаемся, но рождаемся к более высокой реальности, где воссоединяемся с нашей истинной природой.
Индивидуальная трансформация и исцеление сознания вида
Из практики эмпирической терапии известно, что, полностью проработав воспоминания душевной и физической боли младенчества, детства и более поздней жизни, мы можем очистить свое бессознательное от «непредвиденных» моментов. Обеспечивая доступ к положительным переживаниям, этот процесс еще и освобождает нас от искажающего влияния давних травм, которые делают нашу жизнь неудовлетворительной и неполноценной. Кристофер Бах утверждает, что перинатальные переживания аналогичным образом могут сыграть важную роль в лечении травматического прошлого человечества как вида.
Разве не похоже на правду, задает вопрос Кристофер Бах, что память о насилии и ненасытной алчности, вплетенная в ткань человеческой истории, вызывает нарушения в коллективном бессознательном, которые заражают настоящее человечества? Почему целительное воздействие, по мере расширения нашего сознания за пределы телесного эго, не может распространиться не только на отдельного человека, но и на всех людей? Неужели непонятно, что, переживая боль, которую бесчисленные поколения людей причиняли друг другу на протяжении всей человеческой истории, мы в действительности очищаем коллективное бессознательное и способствуем лучшему будущему планеты?
В духовной литературе представлено много великих примеров индивидуальных страданий во искупление вины мира. В христианской традиции таким примером является Иисус Христос, который умер на кресте за грехи человечества. Этот факт ярко отражен в мифологической теме сошествия во ад, где рассказывается, как Иисус после смерти на кресте и до воскресения нисходит во ад и силой своего страдания и самопожертвования освобождает грешников. Индуистская традиция принимает возможность, что очень продвинутые йоги могут оказать значительное положительное влияние на ситуацию в мире и коллективные проблемы человечества, встречаясь с ними лицом к лицу в глубокой медитации, но физически не покидая своих пещер.
В буддизме махаяны есть прекрасный архетипический образ Бодхисатвы, который, достигнув просветления, отказывается уйти в нирвану и дает священный обет продолжать перевоплощаться до тех пор, пока не будут освобождены все живые существа. В своем обете Бодхисатва выражает намерение принимать страдания воплощенного существования, чтобы помочь другим:
Однако духовное рождение не обязательно связано со смертью тела. Оно может произойти в любое время в ходе глубинного самоисследования или даже во время спонтанного психодуховного кризиса («критического состояния духа»). Таким образом, оно является чисто символическим событием, «смертью эго», или «умиранием прежде смерти», не влекущим за собой никаких биологических разрушений. Абрагам а Санта-Клара, австрийский монах-августинианец XVII века, выразил это в одной фразе: «Человек, умирающий прежде смерти, не умирает, когда приходит смерть».
Это «умирание прежде смерти» играло важную роль во всех шаманских традициях. Шаманы, переживая кризисы посвящения, утрачивают страх смерти и хорошо осваивают ее эмпирическую территорию. В результате они учатся посещать эту сферу по своему желанию и обеспечивать аналогичные переживания другим. В мистериях смерти и возрождения, широко распространенных в Средиземноморье и других частях Древнего мира, посвящаемые переживали глубокую символическую встречу со смертью. В этом процессе они утрачивали страх смерти и развивали в себе совершенно новую систему ценностей и жизненную стратегию.
Переживание психодуховной смерти и возрождения («второе рождение», «рождение из влаги и духа», становление «двиджей», дваждырожденных) играло важную роль во многих религиозных традициях. Все доиндустриальные культуры считали, что эти переживания имеют огромное значение как для отдельного человека, так и для всего общества, и разрабатывали надежные и эффективные способы их вызова в различных ритуалах. Современная психиатрия рассматривает те же переживания как патологические и, если такие переживания возникают у людей спонтанно, без разбору старается их подавить. Эта неудачная стратегия явилась одним из факторов потери духовности западной цивилизацией.
Сексуальность: путь к освобождению или ловушка на духовном пути?
Секс, подобно рождению и смерти, также демонстрирует внутреннюю двойственность. Смотря по обстоятельствам, он может вызвать состояние глубокого единения или, наоборот, усугубить разобщение и отчуждение. Который из этих двух вариантов проявится в конкретном случае, зависит от обстоятельств и от позиции самих людей. Если партнеры, вступившие в сексуальные отношения, не испытывают друг к другу любви и уважения и ими управляют только инстинктивные побуждения или жажда власти и превосходства, то такая связь скорее всего усилит чувства разобщенности и отчуждения. Если в половом союзе соединяются два партнера, которые созрели как личности и обладают не только хорошей биологической совместимостью, но и глубоким эмоциональным резонансом и взаимопониманием, то любовная связь может стать глубоким духовным переживанием. В таком случае партнеры способны выйти за пределы своих индивидуальных границ и переживать как единство друг с другом, так и воссоединение с космическим истоком.
Этот духовный потенциал секса — основа древнеиндийских тантрических практик. «Панчамакара» — сложный тантрический ритуал, включающий употребление сильных аюрведических травяных сборов, сочетающих в себе свойства афродизиаков и психоделиков. Эта детально разработанная традиционная процедура помогает партнерам отождествиться с архетипическими началами — женским и мужским. Она достигает своей кульминации в длительном ритуальном соитии (майтхуна).
Благодаря специальным методам участники способны подавить биологический оргазм, и тогда растянутое сексуальное возбуждение вызывает мистические переживания. В ходе этого ритуального события партнеры выходят за пределы своей обычной личности. В полном отождествлении с архетипическими существами, Шивой и Шакти, они переживают священный брак, божественный союз друг с другом и с космическим источником. В тантрической символике различные аспекты сексуальности и функций воспроизводства, такие, как половой союз, менструации, беременность и роды, не имеют чисто биологического значения, а соотносятся с различными высшими уровнями космического процесса творения.
Практическое применение открытий в области исследования сознания, касающихся рождения, секса и смерти
Из наблюдений, описанных в этой главе, можно сделать важные практические выводы. Они однозначно указывают на то, что изменения нашей позиции по отношению к триаде «рождение—секс—смерть» и к практикам, связанным с ней, могли бы глубоко повлиять не только на качество нашей личной жизни, но и на будущее человечества как вида и на всю планету. Мы видели, что память о пренатальном существовании, рождении и ранних постнатальных событиях оставляет глубокие отпечатки в нашем бессознательном и оказывает глубокое воздействие на нашу жизнь. Следовательно, в будущем нам необходимо сделать все возможное для улучшения условий зачатия, развития эмбриона, рождения ребенка и ухода за ним после родов.
Начинать здесь нужно с просвещения молодого поколения, с обеспечения его необходимой информацией о сексе без неразумных моральных и религиозных искажений и нереалистичных предписаний, запретов и ожиданий. Однако недостаточно только дать точную техническую информацию о функциях воспроизводства. Важно возвысить представление о сексе, который мы привыкли считать событием чисто биологическим и часто изображали в худших его проявлениях, — возвысить до уровня деятельности, где в основе лежит духовность. Еще одна важная задача — осознать, что эмбрион есть существо, обладающее сознанием. Это увеличит ответственность в отношении зачатия ребенка и понимание того, насколько важно эмоциональное и физическое состояние беременной матери. Следовало бы также включить в образование молодых людей элементы, способствующие воспитанию психодуховной зрелости, необходимой будущим родителям.
Роды обычно активизируют перинатальное бессознательное самой матери, которое может препятствовать процессу рождения как на эмоциональном, так и на физиологическом уровне. Поэтому, прежде чем решиться завести ребенка, женщинам было бы полезно проделать над собой глубокую эмпирическую работу, чтобы устранить из подсознания элементы, которые потенциально могут вызывать нарушения. Далее, особое внимание следует уделить самому процессу родов. Это предполагает хорошую психологическую и техническую подготовку к родам, естественные условия для рождения ребенка и сердечную заботу в постнатальный период, где бы сохранялось необходимое общение младенца и матери. Необходимо понять, что обстоятельства рождения играют важную роль как в создании предрасположенности к насилию и саморазрушающим наклонностям, так и к милосердному поведению и здоровым межличностным отношениям.
Французский акушер Мишель Оден (Michel Odent 1995) показал, каким образом эти перинатальные отпечатки (импринтинг), потенциально способные толкнуть нашу эмоциональную жизнь в направлении либо любви, либо ненависти, отражаются в истории вида homo sapiens. Процесс рождения имеет два различных аспекта, и в каждом из них задействованы особые гормоны. Напряженная активность матери во время родов в первую очередь связана с механизмами выработки адреналина. Эти же механизмы играли важную роль в эволюции вида как посредники агрессивных и защитных инстинктов матери в те времена, когда роды обычно проходили в открытой, природной среде. Они давали самкам возможность в случае нападения хищника быстро переключаться с родов на защиту или бегство.
Другая важная с эволюционной точки зрения задача, связанная с родами, — это создание связи между матерью и новорожденным. В этом процессе задействован гормон окситоцин, который вызывает у животных и людей материнское поведение, а также эндорфины, благодаря которым воспитывается зависимость и привязанность. Гормон пролактин, необходимый при кормлении грудью, оказывает сходное воздействие. Беспокойная, шумная и суетливая обстановка многих больниц порождает тревогу и без всякой нужды включает механизмы выработки адреналина, ибо внушает картину мира, где потенциально существует опасность. Такая ситуация, подобно первобытным джунглям, вызывает агрессивные реакции. И напротив, спокойная, надежная, уютная обстановка создает атмосферу безопасности и запечатлевает в бессознательном благорасположенность. Если коренным образом улучшить ситуацию, связанную с родами, то в дальнейшем это весьма благотворно отразится на душевном и физическом состоянии человека как вида и усмирит безумство в его поведении, которое постоянно грозит разрушить саму основу жизни на планете.
Пренатальная и перинатальная история играет важную роль и в нашей духовной жизни. Как мы видели ранее, воплощение и рождение представляют собой отделение и отчуждение от нашей истинной природы, т. е. от Абсолютного Сознания. Положительные пренатальные и постнатальные переживания ближе всего к божественному, которое мы способны переживать в эмбриональный период или в младенчестве. Таким образом, «хорошая матка» и «хорошая грудь» суть эмпирические мосты к трансцендентному уровню. И наоборот, отрицательные и болезненные переживания, с которыми мы сталкиваемся во внутриутробном периоде, во время рождения и в ранний постнатальный период, еще больше углубляют наше отчуждение от божественного истока.
Когда среди пренатальных и ранних постнатальных переживаний преобладают положительные, мы всю жизнь склонны поддерживать естественную связь с космическим истоком. Мы можем ощущать в природе и в космосе божественное измерение и способны в высокой степени наслаждаться воплощенным существованием. И напротив, если в раннем нашем развитии травмы следовали одна за другой, то потеря связи с духовным источником может оказаться настолько кардинальной, что наше существование в материальном мире превращается в мучительное испытание, полное душевных страданий.
Не могу не упомянуть, что иногда чрезвычайно серьезная травма может повлечь за собой ситуацию, когда сознание «откалывается» от тела и «катапультируется» в трансперсональную сферу, прокладывая путь бегства, который в дальнейшей жизни будет регулярно использоваться как защитный механизм в трудных ситуациях. Поскольку данный механизм недостаточно органично сочетается с остальными аспектами личности, эта форма духовной связи способна защитить нас от невыносимой боли, но не улучшает качества жизни.
Необходимо существенно изменить и отношение к смерти. Как я уже говорил, в нашем бессознательном смерть занимает очень важное место. Ее глубочайшие проявления по своей природе трансперсональны и имеют форму гневных архетипических фигур и кармических записей угрожающих жизни ситуаций, относящихся к другим воплощениям. Память об угрозе для жизни во внутриутробном периоде, во время родов и после рождения обеспечивает дополнительные важные источники страха смерти. Для многих из нас к этому присовокупляются воспоминания о серьезных травмах, пережитых нами в жизни позднее. Грозный призрак смерти, который мы носим в своем бессознательном, вредит нашему повседневному существованию и делает нашу жизнь во многом неполноценной. В промышленно развитых обществах преобладающей реакцией на эту ситуацию служит массовое отрицание и нигилизм, последствия которых разрушительны как для индивида, так и для общества.
Для будущего человечества важно, чтобы мы преодолели это отрицание и примирились с преходящностью и бренностью. Существуют древние и современные методы углубленного самоисследования, которые помогут нам встретиться лицом к лицу со страхом смерти, полностью осознать его и преодолеть. Мы уже видели, как «умирание прежде смерти» открывает каналы к трансцендентным измерениям бытия и отправляет нас в странствие, которое в конечном итоге ведет нас к обнаружению истинной нашей личности. В этом процессе мы переживаем душевное и психосоматическое исцеление, и наша жизнь становится более полноценной. Это глубинное психосоматическое преображение поднимает наше сознание на совершенно новый уровень, когда жизнь для нас уже не бремя, а награда.
Важно сознавать существование и природу этого процесса и снабжать руководством и поддержкой людей, которые непреднамеренно переживают его в присмертных ситуациях или спонтанных психодуховных кризисах («критические состояния духа»). Еще один важный шаг — сделать более широко доступными различные древние и современные методы углубленного самоисследования, позволяющие сознательно осуществлять этот процесс. В доиндустриальных и древних обществах имелись определенные процедуры в форме ритуалов перехода и мистерий смерти и возрождения, предназначенные специально для этой цели. Благодаря древним знаниям, которые в последние десятилетия были заново открыты при исследовании сознания, трансперсональной психологии и танатологии, у нас теперь есть возможность значительно улучшить эмоциональное качество нашей жизни и смерти.
Люди, которым при жизни довелось эмпирически пережить рождение и смерть и выйти в трансперсональную сферу, имеют все причины верить, что физическая кончина не означает прекращения их существования. Они весьма убедительно переживали, как их сознание покидает границы тела и существует независимо от него. Поэтому такие люди склонны видеть в смерти не полное поражение и уничтожение, но переход в другое состояние бытия и ошеломляющее событие в сознании. Естественно, эта позиция сама по себе может существенно изменить подход к смерти и переживанию умирания. У людей, занимающихся углубленным самоисследованием, есть еще и возможность постепенного примирения со многими тяжелыми аспектами своего бессознательного, с которыми мы так или иначе должны разобраться на последнем этапе жизни.
Прозрения, полученные в холотропных состояниях, содержат важные моменты, касающиеся приближения к заключительным стадиям жизни, нашей собственной и других людей. Когда мы убеждены, что самым важным измерением нашего бытия является не материя, а сознание, в первую очередь у нас возникает не стремление механически, любой ценой продлить жизнь, но интерес к природе и качеству переживания процесса умирания и самой смерти. Работая с умирающими людьми, мы будем обращать особое внимание на качество общения и оказывать им значительную психодуховную поддержку. Мы дополним, а в некоторых случаях и заменим чудеса современной медицины подлинной человеческой заботой. Если информация, содержащаяся в «Бардо тодол», или «тибетской книге мертвых», правильна, то наш подход к смерти и переживание ее чрезвычайно важны. При соответствующей подготовке это время — уникальная возможность мгновенно достичь освобождения. Согласно тибетским учениям, даже если мы не добьемся абсолютного освобождения, наличие и качество нашей подготовки к смерти все равно определяют природу нашего следующего воплощения.
Глава восьмая
В доиндустриальных обществах вера в жизнь после смерти не ограничивается туманным представлением о том, что где-то есть Запредельное. Мифологии многих культур дают весьма конкретные описания происходящего с человеком после смерти. Они обеспечивают нас надежными путеводителями посмертных странствий души и изображают различные обители — небеса, рай и ад, — населенные развоплощенными существами. Особенно интересна вера в перевоплощение, согласно которой индивидуальные единицы сознания продолжают возвращаться на землю и проходят целый ряд воплощенных существований. Некоторые духовные системы сочетают веру в перевоплощение с законом кармы, утверждающим, что заслуги и проступки прошлых жизней определяют качество последующих воплощений. Различные формы веры в перевоплощение находили широкое распространение в разных странах в разные исторические периоды. Зачастую они независимо развивались в культурах, разделенных тысячами миль и многими веками.
Понятие перевоплощения и кармы является краеугольным камнем многих азиатских религий: индуизма, буддизма, джайнизма, сикизма, зороастризма, тибетской ваджраяны, японского синтоизма и китайского даосизма. Сходные идеи можно найти в таких исторически, географически и культурно далеких друг от друга группах, как различные африканские племена, американские индейцы, доколумбовские культуры, полинезийские кахуна, сторонники бразильской умбанды, галлы и друиды. В Древней Греции этой доктрины придерживалось несколько важных философских школ, в том числе пифагорейцы, орфики и платоники. Понятие перевоплощения было принято ессеями, фарисеями, караимами и другими иудейскими и полуиудейскими группами. Оно составляло важную часть каббалистической теории средневекового еврейства. Этот перечень будет неполным, если не упомянуть неоплатоников, гностиков, а также современных теософов, антропософов и некоторых спиритуалистов.
Эти страдания охватывают всю историю человечества и носят как видовой, чисто человеческий, так и архетипический характер. Они включают самые необузданные научно-фантастические миры, где царит невообразимый ужас, и распространяются не только на людей, но и на многие миллиарды клочьев материи, разорванной страшными взрывами галактик. Этому ужасу нет конца. Это конвульсии человечества, корчи Вселенной. Мимо проплывали сцены трагических страданий, вызванных природными катаклизмами и человеческой безответственностью. Я видел тысячи голодающих детей со всего земного шара, их распухшие от голода тела, их глаза, безучастно взирающие на человечество, которое убивает их систематическим и хищническим уничтожением окружающей среды и наплевательским отношением к ней. Я видел непрекращающееся насилие между мужчинами и женщинами — изнасилования, побои, угрозы, месть, — и все это на протяжении всей истории, цикл за циклом.
Ввиду необычной природы перинатальных переживаний возникает ряд интересных и важных вопросов. Почему в процессе углубленного самоисследования мы достигаем такой фазы, когда выходим за пределы наших индивидуальных границ и соединяемся с коллективным бессознательным и с историей нашего вида? Почему это так тесно связано со смертью и с переживанием рождения? Каким образом и почему этот процесс связан с сексуальностью? Какую роль в этих переживаниях играют нередко встречающиеся архетипические элементы? И наконец, каковы функция и смысл этого процесса и как он связан с духовностью и эволюцией сознания?
Здесь я хочу обратиться к трудам Кристофера Баха (Christofer Bache 1996), который внес в эти вопросы некоторую ясность. Бах показал, что ключом к пониманию перинатального процесса является его функция, а именно освобождение нас от оков изолированного, непросветленного существования и пробуждение сознания нашей истинной природы, нашей сущностной тождественности творческому принципу. Перинатальная сфера, подобно римскому богу Янусу, имеет двойственную природу. Она оборачивается к нам то одним ликом, то другим, в зависимости от того, с какой стороны мы на нее смотрим — с позиции телесного эго или с позиции нашей трансперсональной самости.
Если взглянуть на перинатальную сферу с личностной позиции, она предстает как основа нашего индивидуального бессознательного, как хранилище «непереваренных» фрагментов переживаний, которые более всего ставят под угрозу нашу жизнь и сохранность тела. С этой точки зрения мы воспринимаем перинатальный процесс и насилие, которое он за собой влечет, прежде всего как угрозу нашему индивидуальному существованию. С трансперсональной точки зрения отождествление с телесным эго есть продукт укоренившегося неведения, опасная иллюзия, которая в ответе за то, что мы проживаем свою жизнь непродуктивно, разрушительно и самоуничтожающе. Как только мы начинаем понимать эту основополагающую истину бытия, перинатальные переживания, несмотря на их яростную и мучительную природу, становятся для нас хотя и радикальными, жесткими, но в то же время сострадательными попытками разрушить тюрьму нашей ложной личности и духовно освободиться. Мы не разрушаемся, но рождаемся к более высокой реальности, где воссоединяемся с нашей истинной природой.
Индивидуальная трансформация и исцеление сознания вида
Из практики эмпирической терапии известно, что, полностью проработав воспоминания душевной и физической боли младенчества, детства и более поздней жизни, мы можем очистить свое бессознательное от «непредвиденных» моментов. Обеспечивая доступ к положительным переживаниям, этот процесс еще и освобождает нас от искажающего влияния давних травм, которые делают нашу жизнь неудовлетворительной и неполноценной. Кристофер Бах утверждает, что перинатальные переживания аналогичным образом могут сыграть важную роль в лечении травматического прошлого человечества как вида.
Разве не похоже на правду, задает вопрос Кристофер Бах, что память о насилии и ненасытной алчности, вплетенная в ткань человеческой истории, вызывает нарушения в коллективном бессознательном, которые заражают настоящее человечества? Почему целительное воздействие, по мере расширения нашего сознания за пределы телесного эго, не может распространиться не только на отдельного человека, но и на всех людей? Неужели непонятно, что, переживая боль, которую бесчисленные поколения людей причиняли друг другу на протяжении всей человеческой истории, мы в действительности очищаем коллективное бессознательное и способствуем лучшему будущему планеты?
В духовной литературе представлено много великих примеров индивидуальных страданий во искупление вины мира. В христианской традиции таким примером является Иисус Христос, который умер на кресте за грехи человечества. Этот факт ярко отражен в мифологической теме сошествия во ад, где рассказывается, как Иисус после смерти на кресте и до воскресения нисходит во ад и силой своего страдания и самопожертвования освобождает грешников. Индуистская традиция принимает возможность, что очень продвинутые йоги могут оказать значительное положительное влияние на ситуацию в мире и коллективные проблемы человечества, встречаясь с ними лицом к лицу в глубокой медитации, но физически не покидая своих пещер.
В буддизме махаяны есть прекрасный архетипический образ Бодхисатвы, который, достигнув просветления, отказывается уйти в нирвану и дает священный обет продолжать перевоплощаться до тех пор, пока не будут освобождены все живые существа. В своем обете Бодхисатва выражает намерение принимать страдания воплощенного существования, чтобы помочь другим:
Нет числа живым существам,
но я обещаю всех их спасти.
Заблуждения неисчерпаемы,
Но я обещаю положить им конец.
Врата Дхармы многочисленны,
Но я обещаю войти во все.
Путь Будды — наивысший,
Но я обещаю свершить его.
Умирание прежде смерти
Многие люди, которым довелось переживать холотропные состояния, сообщают, что перинатальный уровень психики видится им как врата между трансцендентной сферой и материальной реальностью, как проход, действующий в обоих направлениях. Во время нашего биологического рождения, когда мы являемся в материальный мир, мы «умираем» для трансцендентного измерения; и наоборот, нашу физическую смерть можно рассматривать как рождение в мир духа.Однако духовное рождение не обязательно связано со смертью тела. Оно может произойти в любое время в ходе глубинного самоисследования или даже во время спонтанного психодуховного кризиса («критического состояния духа»). Таким образом, оно является чисто символическим событием, «смертью эго», или «умиранием прежде смерти», не влекущим за собой никаких биологических разрушений. Абрагам а Санта-Клара, австрийский монах-августинианец XVII века, выразил это в одной фразе: «Человек, умирающий прежде смерти, не умирает, когда приходит смерть».
Это «умирание прежде смерти» играло важную роль во всех шаманских традициях. Шаманы, переживая кризисы посвящения, утрачивают страх смерти и хорошо осваивают ее эмпирическую территорию. В результате они учатся посещать эту сферу по своему желанию и обеспечивать аналогичные переживания другим. В мистериях смерти и возрождения, широко распространенных в Средиземноморье и других частях Древнего мира, посвящаемые переживали глубокую символическую встречу со смертью. В этом процессе они утрачивали страх смерти и развивали в себе совершенно новую систему ценностей и жизненную стратегию.
Переживание психодуховной смерти и возрождения («второе рождение», «рождение из влаги и духа», становление «двиджей», дваждырожденных) играло важную роль во многих религиозных традициях. Все доиндустриальные культуры считали, что эти переживания имеют огромное значение как для отдельного человека, так и для всего общества, и разрабатывали надежные и эффективные способы их вызова в различных ритуалах. Современная психиатрия рассматривает те же переживания как патологические и, если такие переживания возникают у людей спонтанно, без разбору старается их подавить. Эта неудачная стратегия явилась одним из факторов потери духовности западной цивилизацией.
Сексуальность: путь к освобождению или ловушка на духовном пути?
Секс, подобно рождению и смерти, также демонстрирует внутреннюю двойственность. Смотря по обстоятельствам, он может вызвать состояние глубокого единения или, наоборот, усугубить разобщение и отчуждение. Который из этих двух вариантов проявится в конкретном случае, зависит от обстоятельств и от позиции самих людей. Если партнеры, вступившие в сексуальные отношения, не испытывают друг к другу любви и уважения и ими управляют только инстинктивные побуждения или жажда власти и превосходства, то такая связь скорее всего усилит чувства разобщенности и отчуждения. Если в половом союзе соединяются два партнера, которые созрели как личности и обладают не только хорошей биологической совместимостью, но и глубоким эмоциональным резонансом и взаимопониманием, то любовная связь может стать глубоким духовным переживанием. В таком случае партнеры способны выйти за пределы своих индивидуальных границ и переживать как единство друг с другом, так и воссоединение с космическим истоком.
Этот духовный потенциал секса — основа древнеиндийских тантрических практик. «Панчамакара» — сложный тантрический ритуал, включающий употребление сильных аюрведических травяных сборов, сочетающих в себе свойства афродизиаков и психоделиков. Эта детально разработанная традиционная процедура помогает партнерам отождествиться с архетипическими началами — женским и мужским. Она достигает своей кульминации в длительном ритуальном соитии (майтхуна).
Благодаря специальным методам участники способны подавить биологический оргазм, и тогда растянутое сексуальное возбуждение вызывает мистические переживания. В ходе этого ритуального события партнеры выходят за пределы своей обычной личности. В полном отождествлении с архетипическими существами, Шивой и Шакти, они переживают священный брак, божественный союз друг с другом и с космическим источником. В тантрической символике различные аспекты сексуальности и функций воспроизводства, такие, как половой союз, менструации, беременность и роды, не имеют чисто биологического значения, а соотносятся с различными высшими уровнями космического процесса творения.
Практическое применение открытий в области исследования сознания, касающихся рождения, секса и смерти
Из наблюдений, описанных в этой главе, можно сделать важные практические выводы. Они однозначно указывают на то, что изменения нашей позиции по отношению к триаде «рождение—секс—смерть» и к практикам, связанным с ней, могли бы глубоко повлиять не только на качество нашей личной жизни, но и на будущее человечества как вида и на всю планету. Мы видели, что память о пренатальном существовании, рождении и ранних постнатальных событиях оставляет глубокие отпечатки в нашем бессознательном и оказывает глубокое воздействие на нашу жизнь. Следовательно, в будущем нам необходимо сделать все возможное для улучшения условий зачатия, развития эмбриона, рождения ребенка и ухода за ним после родов.
Начинать здесь нужно с просвещения молодого поколения, с обеспечения его необходимой информацией о сексе без неразумных моральных и религиозных искажений и нереалистичных предписаний, запретов и ожиданий. Однако недостаточно только дать точную техническую информацию о функциях воспроизводства. Важно возвысить представление о сексе, который мы привыкли считать событием чисто биологическим и часто изображали в худших его проявлениях, — возвысить до уровня деятельности, где в основе лежит духовность. Еще одна важная задача — осознать, что эмбрион есть существо, обладающее сознанием. Это увеличит ответственность в отношении зачатия ребенка и понимание того, насколько важно эмоциональное и физическое состояние беременной матери. Следовало бы также включить в образование молодых людей элементы, способствующие воспитанию психодуховной зрелости, необходимой будущим родителям.
Роды обычно активизируют перинатальное бессознательное самой матери, которое может препятствовать процессу рождения как на эмоциональном, так и на физиологическом уровне. Поэтому, прежде чем решиться завести ребенка, женщинам было бы полезно проделать над собой глубокую эмпирическую работу, чтобы устранить из подсознания элементы, которые потенциально могут вызывать нарушения. Далее, особое внимание следует уделить самому процессу родов. Это предполагает хорошую психологическую и техническую подготовку к родам, естественные условия для рождения ребенка и сердечную заботу в постнатальный период, где бы сохранялось необходимое общение младенца и матери. Необходимо понять, что обстоятельства рождения играют важную роль как в создании предрасположенности к насилию и саморазрушающим наклонностям, так и к милосердному поведению и здоровым межличностным отношениям.
Французский акушер Мишель Оден (Michel Odent 1995) показал, каким образом эти перинатальные отпечатки (импринтинг), потенциально способные толкнуть нашу эмоциональную жизнь в направлении либо любви, либо ненависти, отражаются в истории вида homo sapiens. Процесс рождения имеет два различных аспекта, и в каждом из них задействованы особые гормоны. Напряженная активность матери во время родов в первую очередь связана с механизмами выработки адреналина. Эти же механизмы играли важную роль в эволюции вида как посредники агрессивных и защитных инстинктов матери в те времена, когда роды обычно проходили в открытой, природной среде. Они давали самкам возможность в случае нападения хищника быстро переключаться с родов на защиту или бегство.
Другая важная с эволюционной точки зрения задача, связанная с родами, — это создание связи между матерью и новорожденным. В этом процессе задействован гормон окситоцин, который вызывает у животных и людей материнское поведение, а также эндорфины, благодаря которым воспитывается зависимость и привязанность. Гормон пролактин, необходимый при кормлении грудью, оказывает сходное воздействие. Беспокойная, шумная и суетливая обстановка многих больниц порождает тревогу и без всякой нужды включает механизмы выработки адреналина, ибо внушает картину мира, где потенциально существует опасность. Такая ситуация, подобно первобытным джунглям, вызывает агрессивные реакции. И напротив, спокойная, надежная, уютная обстановка создает атмосферу безопасности и запечатлевает в бессознательном благорасположенность. Если коренным образом улучшить ситуацию, связанную с родами, то в дальнейшем это весьма благотворно отразится на душевном и физическом состоянии человека как вида и усмирит безумство в его поведении, которое постоянно грозит разрушить саму основу жизни на планете.
Пренатальная и перинатальная история играет важную роль и в нашей духовной жизни. Как мы видели ранее, воплощение и рождение представляют собой отделение и отчуждение от нашей истинной природы, т. е. от Абсолютного Сознания. Положительные пренатальные и постнатальные переживания ближе всего к божественному, которое мы способны переживать в эмбриональный период или в младенчестве. Таким образом, «хорошая матка» и «хорошая грудь» суть эмпирические мосты к трансцендентному уровню. И наоборот, отрицательные и болезненные переживания, с которыми мы сталкиваемся во внутриутробном периоде, во время рождения и в ранний постнатальный период, еще больше углубляют наше отчуждение от божественного истока.
Когда среди пренатальных и ранних постнатальных переживаний преобладают положительные, мы всю жизнь склонны поддерживать естественную связь с космическим истоком. Мы можем ощущать в природе и в космосе божественное измерение и способны в высокой степени наслаждаться воплощенным существованием. И напротив, если в раннем нашем развитии травмы следовали одна за другой, то потеря связи с духовным источником может оказаться настолько кардинальной, что наше существование в материальном мире превращается в мучительное испытание, полное душевных страданий.
Не могу не упомянуть, что иногда чрезвычайно серьезная травма может повлечь за собой ситуацию, когда сознание «откалывается» от тела и «катапультируется» в трансперсональную сферу, прокладывая путь бегства, который в дальнейшей жизни будет регулярно использоваться как защитный механизм в трудных ситуациях. Поскольку данный механизм недостаточно органично сочетается с остальными аспектами личности, эта форма духовной связи способна защитить нас от невыносимой боли, но не улучшает качества жизни.
Необходимо существенно изменить и отношение к смерти. Как я уже говорил, в нашем бессознательном смерть занимает очень важное место. Ее глубочайшие проявления по своей природе трансперсональны и имеют форму гневных архетипических фигур и кармических записей угрожающих жизни ситуаций, относящихся к другим воплощениям. Память об угрозе для жизни во внутриутробном периоде, во время родов и после рождения обеспечивает дополнительные важные источники страха смерти. Для многих из нас к этому присовокупляются воспоминания о серьезных травмах, пережитых нами в жизни позднее. Грозный призрак смерти, который мы носим в своем бессознательном, вредит нашему повседневному существованию и делает нашу жизнь во многом неполноценной. В промышленно развитых обществах преобладающей реакцией на эту ситуацию служит массовое отрицание и нигилизм, последствия которых разрушительны как для индивида, так и для общества.
Для будущего человечества важно, чтобы мы преодолели это отрицание и примирились с преходящностью и бренностью. Существуют древние и современные методы углубленного самоисследования, которые помогут нам встретиться лицом к лицу со страхом смерти, полностью осознать его и преодолеть. Мы уже видели, как «умирание прежде смерти» открывает каналы к трансцендентным измерениям бытия и отправляет нас в странствие, которое в конечном итоге ведет нас к обнаружению истинной нашей личности. В этом процессе мы переживаем душевное и психосоматическое исцеление, и наша жизнь становится более полноценной. Это глубинное психосоматическое преображение поднимает наше сознание на совершенно новый уровень, когда жизнь для нас уже не бремя, а награда.
Важно сознавать существование и природу этого процесса и снабжать руководством и поддержкой людей, которые непреднамеренно переживают его в присмертных ситуациях или спонтанных психодуховных кризисах («критические состояния духа»). Еще один важный шаг — сделать более широко доступными различные древние и современные методы углубленного самоисследования, позволяющие сознательно осуществлять этот процесс. В доиндустриальных и древних обществах имелись определенные процедуры в форме ритуалов перехода и мистерий смерти и возрождения, предназначенные специально для этой цели. Благодаря древним знаниям, которые в последние десятилетия были заново открыты при исследовании сознания, трансперсональной психологии и танатологии, у нас теперь есть возможность значительно улучшить эмоциональное качество нашей жизни и смерти.
Люди, которым при жизни довелось эмпирически пережить рождение и смерть и выйти в трансперсональную сферу, имеют все причины верить, что физическая кончина не означает прекращения их существования. Они весьма убедительно переживали, как их сознание покидает границы тела и существует независимо от него. Поэтому такие люди склонны видеть в смерти не полное поражение и уничтожение, но переход в другое состояние бытия и ошеломляющее событие в сознании. Естественно, эта позиция сама по себе может существенно изменить подход к смерти и переживанию умирания. У людей, занимающихся углубленным самоисследованием, есть еще и возможность постепенного примирения со многими тяжелыми аспектами своего бессознательного, с которыми мы так или иначе должны разобраться на последнем этапе жизни.
Прозрения, полученные в холотропных состояниях, содержат важные моменты, касающиеся приближения к заключительным стадиям жизни, нашей собственной и других людей. Когда мы убеждены, что самым важным измерением нашего бытия является не материя, а сознание, в первую очередь у нас возникает не стремление механически, любой ценой продлить жизнь, но интерес к природе и качеству переживания процесса умирания и самой смерти. Работая с умирающими людьми, мы будем обращать особое внимание на качество общения и оказывать им значительную психодуховную поддержку. Мы дополним, а в некоторых случаях и заменим чудеса современной медицины подлинной человеческой заботой. Если информация, содержащаяся в «Бардо тодол», или «тибетской книге мертвых», правильна, то наш подход к смерти и переживание ее чрезвычайно важны. При соответствующей подготовке это время — уникальная возможность мгновенно достичь освобождения. Согласно тибетским учениям, даже если мы не добьемся абсолютного освобождения, наличие и качество нашей подготовки к смерти все равно определяют природу нашего следующего воплощения.
Глава восьмая
Тайна кармы и перевоплощения
…Некогда я уже был мальчиком и девочкой, кустом, птицей и выныривающей из моря немой рыбой.
Эмпедокл
Попроси меня азиат дать определение Европы, мне придется ответить так: «Это часть света, пребывающая во власти невероятного заблуждения, будто человек создан из ничего, а его нынешнее рождение — это первое вступление и в жизнь».
Артур Шопенгауэр. «Парерга и паралипомена»
Кросскультурные воззрения на перевоплощение
Согласно западной материалистической науке, срок нашей жизни ограничивается периодом от зачатия до биологической смерти. Такое допущение есть логическое следствие убежденности, будто мы — это наши тела. Поскольку с биологической смертью тело начинает разлагаться и разрушаться, то создается впечатление, что мы прекращаем свое существование. Данная позиция противоречит верованиям всех великих религий и духовных систем древних и доиндустриальных культур, которые понимают смерть не как прекращение любой формы существования, но как важный переход. Западная наука отметает мнение, что наше существование может продолжаться после смерти, и относит его на счет недостатка образованности, суеверий или примитивных мечтаний людей, неспособных принять мрачную реальность бренности и смерти.В доиндустриальных обществах вера в жизнь после смерти не ограничивается туманным представлением о том, что где-то есть Запредельное. Мифологии многих культур дают весьма конкретные описания происходящего с человеком после смерти. Они обеспечивают нас надежными путеводителями посмертных странствий души и изображают различные обители — небеса, рай и ад, — населенные развоплощенными существами. Особенно интересна вера в перевоплощение, согласно которой индивидуальные единицы сознания продолжают возвращаться на землю и проходят целый ряд воплощенных существований. Некоторые духовные системы сочетают веру в перевоплощение с законом кармы, утверждающим, что заслуги и проступки прошлых жизней определяют качество последующих воплощений. Различные формы веры в перевоплощение находили широкое распространение в разных странах в разные исторические периоды. Зачастую они независимо развивались в культурах, разделенных тысячами миль и многими веками.
Понятие перевоплощения и кармы является краеугольным камнем многих азиатских религий: индуизма, буддизма, джайнизма, сикизма, зороастризма, тибетской ваджраяны, японского синтоизма и китайского даосизма. Сходные идеи можно найти в таких исторически, географически и культурно далеких друг от друга группах, как различные африканские племена, американские индейцы, доколумбовские культуры, полинезийские кахуна, сторонники бразильской умбанды, галлы и друиды. В Древней Греции этой доктрины придерживалось несколько важных философских школ, в том числе пифагорейцы, орфики и платоники. Понятие перевоплощения было принято ессеями, фарисеями, караимами и другими иудейскими и полуиудейскими группами. Оно составляло важную часть каббалистической теории средневекового еврейства. Этот перечень будет неполным, если не упомянуть неоплатоников, гностиков, а также современных теософов, антропософов и некоторых спиритуалистов.