Страница:
В холотропных состояниях сознания мы, к собственному удивлению, можем обнаружить, что то же самое применимо к нашему переживанию повседневной реальности. Все, что кажется нам миром плотных объектов, — всего лишь игра вибраций, в сущности пустых. Естественно, мы переживаем мир более полно и богато, нежели кино, поскольку переживание мира включает ряд таких измерений, которые современная киноиндустрия передать не может, например тактильные ощущения, запахи и вкусы. Олдос Хаксли в своем знаменитом научно-фантастическом романе «О дивный новый мир» описал особый вид развлечений будущего — «чувствотеки», где этот недостаток преодолен, так как к визуальному и акустическому переживанию зрителей добавлены и эти ощущения. А современные исследователи в области виртуальной реальности уже экспериментируют со специальными перчатками, которые обогатят переживание визуальных и акустических электронных миров тактильными ощущениями.
Я уже описывал переживание «имманентного божественного», когда материальный мир воспринимается как динамическая игра космической энергии творения. Это переживание раскрывает и неделимое единство, лежащее в основе мира разделения. Оно показывает, что все, с чем мы сталкиваемся в повседневной жизни, суть не дискретные единицы и твердые объекты, а составные аспекты единого энергетического поля. Каким бы абсурдным этот вывод ни казался недалекому реалисту, он полностью согласуется с данными современной физики. Они указывают, что все обычно воспринимаемое нами как плотная материя — в сущности пустота. Таким образом, наука ХХ века подтвердила ошеломительное заявление индусских мудрецов о том, что наше восприятие мира как состоящего из плотных материальных объектов является иллюзией (майей).
Давайте теперь продолжим аналогию между постановкой фильмов и творением материальной реальности несколько дальше. Когда мы просто смотрим фильм, мы не можем полностью понять процесс, в который вовлечены, поскольку ряд важных для нас ответов на вопросы о том, что происходит, найти на экране невозможно. То, что мы видим в кино, как таковое не имеет независимого существования и смысла. Кинофильм — это продукт очень сложного процесса, и его существенные стадии остаются за рамками нашего непосредственного переживания при просмотре. Чтобы по-настоящему понять наблюдаемые события, нам следовало бы заменить наивное зрительское переживание систематическим углубленным анализом процесса их создания.
Во-первых, нам следовало бы отвлечься от экрана, обернуться и обнаружить прибор, который воспроизводит наблюдаемые нами иллюзии. Мы бы заметили, что главным его компонентом является мощный источник света, проецирующий изображение на экран. При ближайшем рассмотрении мы бы обнаружили и целлулоидную пленку, которая определяет видимые нами формы и краски. Эта ситуация разительно схожа со знаменитой притчей о пещере, которую Платон использовал в своем диалоге «Государство» для описания иллюзорной природы материального мира.
В этом диалоге Платон уподобляет человеческое бытие ситуации, в которой некая группа людей оказывается заключенной в подземной пещере. Они жестко прикованы к земле и могут видеть только то, что находится прямо перед ними. Позади этих узников пылает яркий огонь и находится низкая стенка, над которой кукольники показывают марионеток — людей и животных, а также различную утварь. Узники погружены в созерцание теней на стене — единственного аспекта всей ситуации, какой они способны воспринимать. Зачарованные тенями, они совершенно не осознают истинной природы ситуации.
В платоновской притче объекты нашего материального мира уподоблены теням на стене пещеры, в то время как истинная природа реальности остается от нас сокрыта. Платон также делает допущение, что узники пещеры верят в то, что отголоски звуков, идущие сзади, действительно производятся тенями. В нашем примере с кинофильмом мы можем аналогичным образом не только установить источник изображений, но и открыть происхождение звуков, выявив, что они воспроизводятся с магнитной ленты.
Продолжив наше исследование, мы при более подробном изучении процесса проецирования обнаружим, что воспринимаемые нами плавные и непрерывные движения фактически состоят из быстрых последовательностей мелькающих дискретных изображений. Здесь снова напрашиваются параллели с прозрениями необычных состояний сознания относительно природы реальности. Я неоднократно слышал об этом от людей, прошедших через различные формы холотропных переживаний. Такие же прозрения можно найти в традиционных духовных источниках. Например, согласно учению тибетского буддизма, реальность в корне лишена непрерывности. Мир то появляется, то исчезает, подобно вспышкам света. В один миг он растворяется, в другой — воссоздается вновь. Аналогично этому наша жизнь от рождения до смерти не есть непрерывное существование: мы все время умираем и рождаемся. Современная научно обоснованная версия этой концепции содержится в философии Альфреда Норта Уайтхеда (Whitehead 1929).
Следующий шаг в нашем углубленном исследовании переживания кинофильма вообще уведет нас за пределы кинотеатра. Мы обнаружим, что фильм возник как идея в чьем-то мозгу и что все процессы, необходимые, чтобы сделать эту картину, были мотивированы намерением конкретизировать эту идею в сценарии и преобразовать ее в убедительное, яркое переживание. Реальность, изображенная в фильме, сама по себе не имеет независимого существования. Если вычленить ее из этого широкого контекста, то полностью понять ее станет невозможно. Конечной причиной существования кинофильма является намерение создать особое переживание. Согласно прозрениям, открывшимся в холотропных состояниях, то же самое справедливо относительно нашего переживания материального мира.
Наивный человек, например ребенок или абориген из доиндустриальной культуры, который никогда не сталкивался с современной технологией, может ошибочно принять хороший фильм за реальность. В будущем голографические фильмы с голофоническим звуком, голографическое телевидение и особенно продвинутая технология «виртуальной реальности» сделают это различение еще более трудным. Однако и в настоящее время идея, что космос есть что-то вроде «виртуальной реальности», создаваемой высшим разумом, не кажется столь притянутой за уши, как могло бы показаться сто или даже пятьдесят лет назад.
глава пятая. Пути воссоединения с космическим истоком
Для краткости я буду называть нисходящую часть космического процесса творения («инволюцию сознания») хилотропнойили ориентированной на мир материи (греч. hyle— «материя», trepein— «двигаться в направлении чего-либо»), а восходящий аспект космического творения, отражающий возврат к изначальному неделимому единству («эволюция сознания»), — холотропнымили движущимся в сторону целостности. Напомню, что последний термин происходит от греч. holos(целое) и trepein(направляющееся к чему-либо).
Данные прозрения вполне сопоставимы с описаниями этих двух направлений развития космического процесса в различных духовных и философских системах. Основоположник неоплатонизма Плотин говорил о хилотропном процессе как об «истечении» (efflux), а о холотропном — как о «возвратном течении» (reflux). Согласно неоплатоникам, космос во всем разнообразии иерархических градаций создан божественной эманацией, исходящей от высочайшего Единого. Люди обладают потенциальным доступом к высшим интеллектуальным и духовным сферам и могут подняться до сознания Мировой Души. Идеи Плотина стали главной темой всех неоплатонических школ, равно как и писания христианских мистиков и немецких философов-идеалистов. Современный творческий синтез идей нисхождения и восхождения можно найти в работах Кена Уилбера (Ken Wilber 1995).
На Востоке сходные представления нашли наиболее отчетливое выражение в работах индийского мистика и философа Шри Ауробиндо Гхоша. Ауробиндо доказывал, что как мир материи Брахман проявляется в процессе инволюцииБрахман, а затем постепенно осуществляет развитие своих скрытых сил в ходе эволюции. Инволюция — это процесс самоограничения и уплотнения, посредством которого вселенское Сознание-Сила поэтапно отгораживает себя и создает планы бытия. На дальних своих рубежах оно принимает видимость бессознательного материального мира. В каждый план включаются все энергии сознания, принадлежащие к более высоким планам, и таким образом весь потенциал изначального вселенского Сознания-Силы оказывается сконцентрирован и сокрыт даже в Бессознательном.
Эволюция — процесс противоположный, когда из видимого космического Бессознательного, являя свои скрытые энергии, вновь возникает Сознание-Сила. Однако важно подчеркнуть, что, по Ауробиндо, эволюция не прямо противоположна инволюции. Она не есть постепенное утончение и разрежение план за планом, которое в конечном итоге приводит к поглощению всего творения в Едином Непроявленном, а постепенное проявление высших сил сознания в материальной Вселенной, ведущее к еще большей манифестации божественного Сознания-Силы в своем творении.
Прозрения, имевшие место в холотропных состояниях, указывают, что вселенский процесс предлагает не только бесконечное число возможностей становления отдельными индивидами, но и великое множество способов растворения границ и слияния, опосредующих эмпирическое возвращение к истоку. Однородные соединяющие переживания дают отдельным единицам сознания возможность преодолеть свою отчужденность и освободиться от иллюзии собственной отдельности. В результате растворения границ, которые прежде казались абсолютными, и последующего слияния возникают все более крупные эмпирические единицы. На заключительных этапах этот процесс уничтожает все границы и осуществляет воссоединение с Абсолютным Сознанием. Последовательности слияний, происходящих во множестве форм и на множестве различных уровней, полностью завершает циклический узор космического танца.
Абрахам Маслоу (Maslow 1964), ныне покойный американский психолог, сыгравший важную роль в создании как гуманистической, так и трансперсональной психологии, опросил сотни людей, которые пережили спонтанные состояния единения, или, как он их называл, «пиковые переживания». Он сумел показать, что мистические переживания не являются симптомами патологии и не имеют отношения к психиатрии. Зачастую они происходят с людьми, у которых нет никаких серьезных эмоциональных проблем и которые, не будь этих переживаний, считались бы «нормальными». Более того, если эти переживания происходят в благоприятной обстановке и хорошо усваиваются, они могут дать весьма полезные результаты — улучшить жизнедеятельность, повысить творческие способности и «самоактуализацию».
Чаще всего механизмами, вызывающими переживания единства, бывают необычайно красивые творения природы и человека. У одних людей переживание единства может вызвать беспредельное звездное небо, у других — величие гигантских горных хребтов или внушающее трепет безмолвие пустынь. Посещая такие чудеса природы, как Большой каньон, гигантские водопады или всемирно знаменитые сталагмитовые пещеры, и созерцая их величие, люди могут пережить мистический экстаз. Еще один источник «пиковых переживаний» — это океан с его бушующими волнами и величавой тишиной глубин. Любование красивым закатом, чудом северного сияния или наблюдение полного солнечного затмения тоже могут вызывать глубокие переживания единства сознания. Однако, чтобы пробудить мистическое осознание, вовсе не обязательны события такой грандиозности. При соответствующих обстоятельствах это может быть и что-то «обычное», как, например, паук, плетущий свою паутину, или колибри, порхающий вокруг цветка и собирающий нектар.
Подобный эффект могут вызвать и прекрасные произведения искусства. Увлеченный творческой работой композитор, музыкант-исполнитель, а равно и слушатель может иногда утратить ощущение своих границ и в буквальном смысле слиться с музыкой, испытывая чувство, что он — сама музыка. Великие танцоры нередко достигают на сцене такого состояния, когда между ними и исполняемым танцем уже не остается различия. Готические соборы Европы, мусульманские мечети, Тадж-Махал или индуистские и буддийские храмы вызывали своей монументальной красотой мистические состояния у многих тысяч людей. Точно так же на восприимчивых индивидов могут воздействовать великие скульптуры, картины и другие произведения искусства всех веков и культур.
Следует особо упомянуть еще одну область повседневной жизни, которая часто служит источником переживаний единства и которую большинство из нас никак не связывают с мистическими переживаниями. Многие выдающиеся спортсмены рассказывают, что в самые важные моменты своих выступлений они переживали состояния, напоминающие мистические экстазы. Мы склонны приписывать блестящие победы в спортивных соревнованиях сочетанию особой физической одаренности, психологического упорства, безукоризненной дисциплины и усиленных тренировок. Однако некоторые выдающиеся спортсмены говорят, что сами они зачастую видят все иначе. Они относят свои необычайные достижения на счет особых состояний сознания, которые обеспечивают им способности, граничащие с чудесным и сверхъестественным (Murphy and White 1978). Важным аспектом этих состояний, как правило, является чувство утраты индивидуальных границ и слияние с различными сторонами окружающей среды.
Мистический экстаз, переживаемый участниками спортивных соревнований, дает возможность выйти за пределы того, что мы обычно считаем человеческими возможностями. Я лично наблюдал поразительный пример такого экстраординарного выступления, связанный с состоянием единства. Это произошло во время месячного семинара по буддизму и западной психологии, который мы проводили в Эсаленском институте в Биг-Суре. Корейский мастер фехтования на мечах, которого пригласили в качестве гостя, предложил включить в нашу программу свое показательное выступление. Он попросил одного из своих учеников лечь на траву и положил на его голый живот салфетку, а на нее — большой арбуз. Затем он отошел футов на пятнадцать и на несколько минут застыл в медитации. Голову его обтягивал мешок из толстого черного бархата, а в руке он держал огромный, чрезвычайно острый меч.
Внезапно по всей округе завыли собаки, а мастер фехтования, издав боевой клич, колесом метнулся к спокойно лежащему на траве ученику и сильным взмахом меча рассек лежащий на его животе арбуз пополам. На салфетке остался небольшой след от меча, но на самом ученике не было ни царапины. Изумленные зрители спросили мастера, как он сумел совершить такое. Все предполагали, что мастер с завязанными глазами каким-то образом воспроизвел в памяти все окружающее. Но мастер с улыбкой ответил: «Нет, просто медитируешь и ждешь, пока все не станет одно — и фехтовальщик, и меч, и трава, и арбуз, и ученик, — тогда нет никаких проблем!»
Переживания мистического единства прекрасно отражены в мировой литературе. Вот что, например, рассказывает о своем мистическом переживании океана Эдмунд, герой пьесы Юджина О’Нила «Долгое путешествие в ночь»:
Смерть, завершающее событие нашего индивидуального существования воплощенных самостей логически представляет собой связующее звено с трансперсональной сферой. События, ведущие к смерти, связанные с ней и следующие за нею, нередко служат источником духовного раскрытия. Страдания от неизлечимой болезни или непосредственное общение с умирающими людьми, особенно с близкими друзьями или родственниками, могут заставить человека задуматься о собственной смерти и бренности и способствовать мистическому пробуждению. Обучение буддийских монахов в тибетской традиции ваджраяны требует от них проводить много времени с умирающими людьми. Тантрические традиции индуизма включают медитации на кладбищах, на местах кремаций и в непосредственном соседстве с покойниками.
В средневековье христианским монахам наказывали мысленно представить себе собственную смерть и визуализировать все стадии разложения своего тела, вплоть до полного обращения в прах. «Помни о смерти!», «Прах к праху!» «Смерть неизбежна, неведом лишь час», «Так проходит мирская слава!» — вот девизы таких упражнений. Современные западные люди зачастую толкуют эту практику как патологическое потакание смерти, но она являла собой много большее. Переживание близкой встречи со смертью может стимулировать мистические состояния. Воспринимая преходящность и собственную бренность на глубоком эмпирическом уровне, мы обнаруживаем в себе то, что по сути своей трансцендентно и бессмертно.
Древние «Книги мертвых» донесли до нас подробные описания мощных духовных переживаний, происходящих в момент биологической смерти (Grof 1994). Современные исследования в области танатологии — науки, изучающей смерть и процесс умирания — подтвердили многие важные аспекты этих описаний (Ring 1982, 1985). Оказывается, приблизительно треть из тех людей, что побывали на пороге смерти, переживают мощные провидческие состояния, включающие сжатый обзор жизни, прохождение сквозь туннель, встречу с архетипическими существами, контакт с трансцендентальными реальностями и видения божественного света. Во многих случаях имеют место «достоверные» внетелесные переживания, во время которых развоплощенное сознание индивида в точности воспринимает все, что происходит рядом или на расстоянии. Характерно, что люди, пережившие такие ситуации, коренным образом меняют свои жизненные ценности, проходят глубокое духовное раскрытие и преображение личности. Кеннет Ринг (1995), изучая в рамках текущего исследовательского проекта присмертные переживания людей, слепых от рождения, подтверждает, что в развоплощенном состоянии, эти люди способны видеть свое окружение.
Говоря о стимулах, вызывающих переживания единства, нельзя упускать особенно важную категорию — ситуации, связанные с человеческими функциями воспроизведения. Многие — как мужчины, так и женщины — рассказывают, что переживали глубокие мистические состояния, занимаясь любовью. В некоторых случаях сильное сексуальное переживание действительно может вызвать то, что описывается в древнеиндийских йогических текстах как пробуждение кундалини, или змеиной силы. Йоги видят в кундалини творческую энергию Вселенной, женскую по своей природе. Она дремлет в сакральной области человеческого тонкого тела до тех пор, пока ее не пробудят гуру, медитативные практики или другие влияния. Тесная связь, существующая между этой духовной энергией и сексуальным влечением, играет главную роль в кундалини-йоге и тантрических практиках.
Для женщин еще одним значительным источником переживаний единства могут стать ситуации, связанные с материнством. Через зачатие, вынашивание и рождение ребенка женщины непосредственно участвуют в процессе космического творения. При благоприятных обстоятельствах священная природа таких ситуаций становится явной и переживается сознательно. Во время беременности, родов и вскармливания грудью вполне естественно ощущать мистическую связь с эмбрионом или младенцем и даже со всем миром. В этой книге мы еще вернемся к связи мистицизма и триады «рождение—секс—смерть».
Дополнительными важными механизмами, вызывающими состояния единства, и их катализаторами служат мощные методы изменения сознания. Холотропные переживания играли важную роль в духовной и обрядовой жизни человечества, и на протяжении веков люди усиленно разрабатывали различные способы их вызова. Во введении к этой книге я привел краткий обзор древних, туземных и современных «технологий священного», а также различных контекстов, в которых они использовались, — начиная с шаманизма через обряды перехода, мистерии смерти и возрождения, а также различные формы духовной практики и заканчивая современными методами эмпирической терапии и лабораторных исследований сознания.
Я уже описывал переживание «имманентного божественного», когда материальный мир воспринимается как динамическая игра космической энергии творения. Это переживание раскрывает и неделимое единство, лежащее в основе мира разделения. Оно показывает, что все, с чем мы сталкиваемся в повседневной жизни, суть не дискретные единицы и твердые объекты, а составные аспекты единого энергетического поля. Каким бы абсурдным этот вывод ни казался недалекому реалисту, он полностью согласуется с данными современной физики. Они указывают, что все обычно воспринимаемое нами как плотная материя — в сущности пустота. Таким образом, наука ХХ века подтвердила ошеломительное заявление индусских мудрецов о том, что наше восприятие мира как состоящего из плотных материальных объектов является иллюзией (майей).
Давайте теперь продолжим аналогию между постановкой фильмов и творением материальной реальности несколько дальше. Когда мы просто смотрим фильм, мы не можем полностью понять процесс, в который вовлечены, поскольку ряд важных для нас ответов на вопросы о том, что происходит, найти на экране невозможно. То, что мы видим в кино, как таковое не имеет независимого существования и смысла. Кинофильм — это продукт очень сложного процесса, и его существенные стадии остаются за рамками нашего непосредственного переживания при просмотре. Чтобы по-настоящему понять наблюдаемые события, нам следовало бы заменить наивное зрительское переживание систематическим углубленным анализом процесса их создания.
Во-первых, нам следовало бы отвлечься от экрана, обернуться и обнаружить прибор, который воспроизводит наблюдаемые нами иллюзии. Мы бы заметили, что главным его компонентом является мощный источник света, проецирующий изображение на экран. При ближайшем рассмотрении мы бы обнаружили и целлулоидную пленку, которая определяет видимые нами формы и краски. Эта ситуация разительно схожа со знаменитой притчей о пещере, которую Платон использовал в своем диалоге «Государство» для описания иллюзорной природы материального мира.
В этом диалоге Платон уподобляет человеческое бытие ситуации, в которой некая группа людей оказывается заключенной в подземной пещере. Они жестко прикованы к земле и могут видеть только то, что находится прямо перед ними. Позади этих узников пылает яркий огонь и находится низкая стенка, над которой кукольники показывают марионеток — людей и животных, а также различную утварь. Узники погружены в созерцание теней на стене — единственного аспекта всей ситуации, какой они способны воспринимать. Зачарованные тенями, они совершенно не осознают истинной природы ситуации.
В платоновской притче объекты нашего материального мира уподоблены теням на стене пещеры, в то время как истинная природа реальности остается от нас сокрыта. Платон также делает допущение, что узники пещеры верят в то, что отголоски звуков, идущие сзади, действительно производятся тенями. В нашем примере с кинофильмом мы можем аналогичным образом не только установить источник изображений, но и открыть происхождение звуков, выявив, что они воспроизводятся с магнитной ленты.
Продолжив наше исследование, мы при более подробном изучении процесса проецирования обнаружим, что воспринимаемые нами плавные и непрерывные движения фактически состоят из быстрых последовательностей мелькающих дискретных изображений. Здесь снова напрашиваются параллели с прозрениями необычных состояний сознания относительно природы реальности. Я неоднократно слышал об этом от людей, прошедших через различные формы холотропных переживаний. Такие же прозрения можно найти в традиционных духовных источниках. Например, согласно учению тибетского буддизма, реальность в корне лишена непрерывности. Мир то появляется, то исчезает, подобно вспышкам света. В один миг он растворяется, в другой — воссоздается вновь. Аналогично этому наша жизнь от рождения до смерти не есть непрерывное существование: мы все время умираем и рождаемся. Современная научно обоснованная версия этой концепции содержится в философии Альфреда Норта Уайтхеда (Whitehead 1929).
Следующий шаг в нашем углубленном исследовании переживания кинофильма вообще уведет нас за пределы кинотеатра. Мы обнаружим, что фильм возник как идея в чьем-то мозгу и что все процессы, необходимые, чтобы сделать эту картину, были мотивированы намерением конкретизировать эту идею в сценарии и преобразовать ее в убедительное, яркое переживание. Реальность, изображенная в фильме, сама по себе не имеет независимого существования. Если вычленить ее из этого широкого контекста, то полностью понять ее станет невозможно. Конечной причиной существования кинофильма является намерение создать особое переживание. Согласно прозрениям, открывшимся в холотропных состояниях, то же самое справедливо относительно нашего переживания материального мира.
Наивный человек, например ребенок или абориген из доиндустриальной культуры, который никогда не сталкивался с современной технологией, может ошибочно принять хороший фильм за реальность. В будущем голографические фильмы с голофоническим звуком, голографическое телевидение и особенно продвинутая технология «виртуальной реальности» сделают это различение еще более трудным. Однако и в настоящее время идея, что космос есть что-то вроде «виртуальной реальности», создаваемой высшим разумом, не кажется столь притянутой за уши, как могло бы показаться сто или даже пятьдесят лет назад.
глава пятая. Пути воссоединения с космическим истоком
Теперь я возвращаюсь назад… к Целому, частью которого являюсь… Какое счастье — вернуться! Да, теперь я, наконец, знаю, кто я такой, кем был с самого начала и кем останусь всегда… Я — часть Целого, мятущаяся, жаждущая вернуться, но живущая, ищущая выражения в действии, творении, созидании, даянии, росте, больше оставляющая, чем берущая, а превыше всего жаждущая принести Целому дары любви… и в этом парадокс полного единства и одновременно существования части. Я познал Целое… Я — Целое… и, даже существуя как часть, являю собой всю полноту…
Роберт Монро. «Великое странствие»
Каждый, кто отделился от истока,
жаждет вернуться к состоянию единства.
Руми
Инволюция и эволюция сознания
В результате процесса творения, описанного в предыдущем разделе, на различных уровнях реальности образуется невероятно богатое разнообразие сущностей: сначала неделимое Абсолютное Сознание, далее пантеоны архетипических существ, а затем несчетное множество индивидуальных единиц, составляющих мир материи. Этот процесс последовательных разделений и все большего отчуждения от истока представляет собой лишь одну сторону космического цикла. Прозрения, посещающие нас в холотропных состояниях, снова и снова открывают нам другую сторону этого процесса, а именно события в сознании, отражающие движение в противоположном направлении — от миров многожертвенности и разделения к исчезновению границ и слиянию в большие целые.Для краткости я буду называть нисходящую часть космического процесса творения («инволюцию сознания») хилотропнойили ориентированной на мир материи (греч. hyle— «материя», trepein— «двигаться в направлении чего-либо»), а восходящий аспект космического творения, отражающий возврат к изначальному неделимому единству («эволюция сознания»), — холотропнымили движущимся в сторону целостности. Напомню, что последний термин происходит от греч. holos(целое) и trepein(направляющееся к чему-либо).
Данные прозрения вполне сопоставимы с описаниями этих двух направлений развития космического процесса в различных духовных и философских системах. Основоположник неоплатонизма Плотин говорил о хилотропном процессе как об «истечении» (efflux), а о холотропном — как о «возвратном течении» (reflux). Согласно неоплатоникам, космос во всем разнообразии иерархических градаций создан божественной эманацией, исходящей от высочайшего Единого. Люди обладают потенциальным доступом к высшим интеллектуальным и духовным сферам и могут подняться до сознания Мировой Души. Идеи Плотина стали главной темой всех неоплатонических школ, равно как и писания христианских мистиков и немецких философов-идеалистов. Современный творческий синтез идей нисхождения и восхождения можно найти в работах Кена Уилбера (Ken Wilber 1995).
На Востоке сходные представления нашли наиболее отчетливое выражение в работах индийского мистика и философа Шри Ауробиндо Гхоша. Ауробиндо доказывал, что как мир материи Брахман проявляется в процессе инволюцииБрахман, а затем постепенно осуществляет развитие своих скрытых сил в ходе эволюции. Инволюция — это процесс самоограничения и уплотнения, посредством которого вселенское Сознание-Сила поэтапно отгораживает себя и создает планы бытия. На дальних своих рубежах оно принимает видимость бессознательного материального мира. В каждый план включаются все энергии сознания, принадлежащие к более высоким планам, и таким образом весь потенциал изначального вселенского Сознания-Силы оказывается сконцентрирован и сокрыт даже в Бессознательном.
Эволюция — процесс противоположный, когда из видимого космического Бессознательного, являя свои скрытые энергии, вновь возникает Сознание-Сила. Однако важно подчеркнуть, что, по Ауробиндо, эволюция не прямо противоположна инволюции. Она не есть постепенное утончение и разрежение план за планом, которое в конечном итоге приводит к поглощению всего творения в Едином Непроявленном, а постепенное проявление высших сил сознания в материальной Вселенной, ведущее к еще большей манифестации божественного Сознания-Силы в своем творении.
Прозрения, имевшие место в холотропных состояниях, указывают, что вселенский процесс предлагает не только бесконечное число возможностей становления отдельными индивидами, но и великое множество способов растворения границ и слияния, опосредующих эмпирическое возвращение к истоку. Однородные соединяющие переживания дают отдельным единицам сознания возможность преодолеть свою отчужденность и освободиться от иллюзии собственной отдельности. В результате растворения границ, которые прежде казались абсолютными, и последующего слияния возникают все более крупные эмпирические единицы. На заключительных этапах этот процесс уничтожает все границы и осуществляет воссоединение с Абсолютным Сознанием. Последовательности слияний, происходящих во множестве форм и на множестве различных уровней, полностью завершает циклический узор космического танца.
Многообразие переживаний единства
Процессы единения можно наблюдать во всех сферах бытия, но они особенно богаты и сложны в людях. Холотропные состояния позволяют непосредственно и систематически их изучать. К сожалению, западная психиатрия не делает различий между мистицизмом и психозом и склонна рассматривать любые мистические переживания как проявления психических заболеваний. За годы моей профессиональной карьеры я не раз встречал людей, которых объявляли психически больными, пичкали транквилизаторами и даже подвергали шоковой терапии только потому, что они переживали единение с другими людьми, природой, космосом и Богом.Абрахам Маслоу (Maslow 1964), ныне покойный американский психолог, сыгравший важную роль в создании как гуманистической, так и трансперсональной психологии, опросил сотни людей, которые пережили спонтанные состояния единения, или, как он их называл, «пиковые переживания». Он сумел показать, что мистические переживания не являются симптомами патологии и не имеют отношения к психиатрии. Зачастую они происходят с людьми, у которых нет никаких серьезных эмоциональных проблем и которые, не будь этих переживаний, считались бы «нормальными». Более того, если эти переживания происходят в благоприятной обстановке и хорошо усваиваются, они могут дать весьма полезные результаты — улучшить жизнедеятельность, повысить творческие способности и «самоактуализацию».
Чаще всего механизмами, вызывающими переживания единства, бывают необычайно красивые творения природы и человека. У одних людей переживание единства может вызвать беспредельное звездное небо, у других — величие гигантских горных хребтов или внушающее трепет безмолвие пустынь. Посещая такие чудеса природы, как Большой каньон, гигантские водопады или всемирно знаменитые сталагмитовые пещеры, и созерцая их величие, люди могут пережить мистический экстаз. Еще один источник «пиковых переживаний» — это океан с его бушующими волнами и величавой тишиной глубин. Любование красивым закатом, чудом северного сияния или наблюдение полного солнечного затмения тоже могут вызывать глубокие переживания единства сознания. Однако, чтобы пробудить мистическое осознание, вовсе не обязательны события такой грандиозности. При соответствующих обстоятельствах это может быть и что-то «обычное», как, например, паук, плетущий свою паутину, или колибри, порхающий вокруг цветка и собирающий нектар.
Подобный эффект могут вызвать и прекрасные произведения искусства. Увлеченный творческой работой композитор, музыкант-исполнитель, а равно и слушатель может иногда утратить ощущение своих границ и в буквальном смысле слиться с музыкой, испытывая чувство, что он — сама музыка. Великие танцоры нередко достигают на сцене такого состояния, когда между ними и исполняемым танцем уже не остается различия. Готические соборы Европы, мусульманские мечети, Тадж-Махал или индуистские и буддийские храмы вызывали своей монументальной красотой мистические состояния у многих тысяч людей. Точно так же на восприимчивых индивидов могут воздействовать великие скульптуры, картины и другие произведения искусства всех веков и культур.
Следует особо упомянуть еще одну область повседневной жизни, которая часто служит источником переживаний единства и которую большинство из нас никак не связывают с мистическими переживаниями. Многие выдающиеся спортсмены рассказывают, что в самые важные моменты своих выступлений они переживали состояния, напоминающие мистические экстазы. Мы склонны приписывать блестящие победы в спортивных соревнованиях сочетанию особой физической одаренности, психологического упорства, безукоризненной дисциплины и усиленных тренировок. Однако некоторые выдающиеся спортсмены говорят, что сами они зачастую видят все иначе. Они относят свои необычайные достижения на счет особых состояний сознания, которые обеспечивают им способности, граничащие с чудесным и сверхъестественным (Murphy and White 1978). Важным аспектом этих состояний, как правило, является чувство утраты индивидуальных границ и слияние с различными сторонами окружающей среды.
Мистический экстаз, переживаемый участниками спортивных соревнований, дает возможность выйти за пределы того, что мы обычно считаем человеческими возможностями. Я лично наблюдал поразительный пример такого экстраординарного выступления, связанный с состоянием единства. Это произошло во время месячного семинара по буддизму и западной психологии, который мы проводили в Эсаленском институте в Биг-Суре. Корейский мастер фехтования на мечах, которого пригласили в качестве гостя, предложил включить в нашу программу свое показательное выступление. Он попросил одного из своих учеников лечь на траву и положил на его голый живот салфетку, а на нее — большой арбуз. Затем он отошел футов на пятнадцать и на несколько минут застыл в медитации. Голову его обтягивал мешок из толстого черного бархата, а в руке он держал огромный, чрезвычайно острый меч.
Внезапно по всей округе завыли собаки, а мастер фехтования, издав боевой клич, колесом метнулся к спокойно лежащему на траве ученику и сильным взмахом меча рассек лежащий на его животе арбуз пополам. На салфетке остался небольшой след от меча, но на самом ученике не было ни царапины. Изумленные зрители спросили мастера, как он сумел совершить такое. Все предполагали, что мастер с завязанными глазами каким-то образом воспроизвел в памяти все окружающее. Но мастер с улыбкой ответил: «Нет, просто медитируешь и ждешь, пока все не станет одно — и фехтовальщик, и меч, и трава, и арбуз, и ученик, — тогда нет никаких проблем!»
Переживания мистического единства прекрасно отражены в мировой литературе. Вот что, например, рассказывает о своем мистическом переживании океана Эдмунд, герой пьесы Юджина О’Нила «Долгое путешествие в ночь»:
Я лежу на бушприте лицом к корме. Подо мной, разбиваясь в брызги, кипит и пенится вода. Прямо перед глазами вздымаются к небу мачты. Туго натянутые паруса залиты белым лунным светом. Красота и поющий ритм опьянили меня, и на какой-то миг я почувствовал, что меня нет, что бренная жизнь покинула меня. Наступило состояние полной свободы! Я растворился в море, стал белыми парусами и летящими брызгами, красотой и ритмом, лунным светом, кораблем и высоким звездным небом! Не было ни прошлого, ни будущего — лишь ощущение покоя, гармонии и неистовой радости бытия. Я слился воедино с чем-то неизмеримо большим, чем моя собственная жизнь, или даже жизнь человечества — самой Жизнью! Или с самим Богом — если хочешь, можно и так сказать.
<…> И еще было в моей жизни несколько случаев, когда, купаясь в море далеко от берега или лежа в полном одиночестве на отмели, я испытывал такое же чувство. Я вдруг становился солнцем, раскаленным песком, прикрепившимися к скале зелеными водорослями, которые тихонько колеблет прибой. Это все равно что видение святого, который сподобился познать неземное блаженство. Как будто какая-то незримая рука снимает с твоих глаз пелену и ты видишь самую сущность вещей, а не их привычную внешнюю оболочку! На какой-то миг постигаешь сокровенные тайны бытия и сам приобщаешься к ним. Не какой-то миг тебе открывается смысл жизни!
(Перевод В. Воронина)
Потенциал единения в опыте смерти, секса и родов
Хотя переживания единства чаще всего случаются в ситуациях с преобладанием положительных эмоций, они могут иметь место и в неприятных, угрожающих и критических для человека обстоятельствах. В этом случае эго-сознание скорее разбивается вдребезги и сокрушается, чем растворяется и выходит за свои пределы. Так бывает при тяжелом остром или затяжном стрессе, в период сильных душевных и физических страданий или когда сохранность и выживание тела находятся под угрозой. Люди, находящиеся в глубокой депрессии и дошедшие почти до самоубийства, могут внезапно пережить глубинное духовное раскрытие и выйти за пределы своих страданий. Мистические сферы открываются и тем, кто оказался при смерти в результате дорожных аварий, травм, опасных болезней и операций.Смерть, завершающее событие нашего индивидуального существования воплощенных самостей логически представляет собой связующее звено с трансперсональной сферой. События, ведущие к смерти, связанные с ней и следующие за нею, нередко служат источником духовного раскрытия. Страдания от неизлечимой болезни или непосредственное общение с умирающими людьми, особенно с близкими друзьями или родственниками, могут заставить человека задуматься о собственной смерти и бренности и способствовать мистическому пробуждению. Обучение буддийских монахов в тибетской традиции ваджраяны требует от них проводить много времени с умирающими людьми. Тантрические традиции индуизма включают медитации на кладбищах, на местах кремаций и в непосредственном соседстве с покойниками.
В средневековье христианским монахам наказывали мысленно представить себе собственную смерть и визуализировать все стадии разложения своего тела, вплоть до полного обращения в прах. «Помни о смерти!», «Прах к праху!» «Смерть неизбежна, неведом лишь час», «Так проходит мирская слава!» — вот девизы таких упражнений. Современные западные люди зачастую толкуют эту практику как патологическое потакание смерти, но она являла собой много большее. Переживание близкой встречи со смертью может стимулировать мистические состояния. Воспринимая преходящность и собственную бренность на глубоком эмпирическом уровне, мы обнаруживаем в себе то, что по сути своей трансцендентно и бессмертно.
Древние «Книги мертвых» донесли до нас подробные описания мощных духовных переживаний, происходящих в момент биологической смерти (Grof 1994). Современные исследования в области танатологии — науки, изучающей смерть и процесс умирания — подтвердили многие важные аспекты этих описаний (Ring 1982, 1985). Оказывается, приблизительно треть из тех людей, что побывали на пороге смерти, переживают мощные провидческие состояния, включающие сжатый обзор жизни, прохождение сквозь туннель, встречу с архетипическими существами, контакт с трансцендентальными реальностями и видения божественного света. Во многих случаях имеют место «достоверные» внетелесные переживания, во время которых развоплощенное сознание индивида в точности воспринимает все, что происходит рядом или на расстоянии. Характерно, что люди, пережившие такие ситуации, коренным образом меняют свои жизненные ценности, проходят глубокое духовное раскрытие и преображение личности. Кеннет Ринг (1995), изучая в рамках текущего исследовательского проекта присмертные переживания людей, слепых от рождения, подтверждает, что в развоплощенном состоянии, эти люди способны видеть свое окружение.
Говоря о стимулах, вызывающих переживания единства, нельзя упускать особенно важную категорию — ситуации, связанные с человеческими функциями воспроизведения. Многие — как мужчины, так и женщины — рассказывают, что переживали глубокие мистические состояния, занимаясь любовью. В некоторых случаях сильное сексуальное переживание действительно может вызвать то, что описывается в древнеиндийских йогических текстах как пробуждение кундалини, или змеиной силы. Йоги видят в кундалини творческую энергию Вселенной, женскую по своей природе. Она дремлет в сакральной области человеческого тонкого тела до тех пор, пока ее не пробудят гуру, медитативные практики или другие влияния. Тесная связь, существующая между этой духовной энергией и сексуальным влечением, играет главную роль в кундалини-йоге и тантрических практиках.
Для женщин еще одним значительным источником переживаний единства могут стать ситуации, связанные с материнством. Через зачатие, вынашивание и рождение ребенка женщины непосредственно участвуют в процессе космического творения. При благоприятных обстоятельствах священная природа таких ситуаций становится явной и переживается сознательно. Во время беременности, родов и вскармливания грудью вполне естественно ощущать мистическую связь с эмбрионом или младенцем и даже со всем миром. В этой книге мы еще вернемся к связи мистицизма и триады «рождение—секс—смерть».
Дополнительными важными механизмами, вызывающими состояния единства, и их катализаторами служат мощные методы изменения сознания. Холотропные переживания играли важную роль в духовной и обрядовой жизни человечества, и на протяжении веков люди усиленно разрабатывали различные способы их вызова. Во введении к этой книге я привел краткий обзор древних, туземных и современных «технологий священного», а также различных контекстов, в которых они использовались, — начиная с шаманизма через обряды перехода, мистерии смерти и возрождения, а также различные формы духовной практики и заканчивая современными методами эмпирической терапии и лабораторных исследований сознания.