Гросс Эндрю. Третья степень

   – Я всегда говорила ей, чтобы она не связывалась с этим сукиным сыном, а она отвечала, что он такой умный. Да уж, умный, как моя старая задница... Моя Мишелл всегда хотела стать человеком. Она очень способная и хорошо училась. Я говорила ей: "Иди в государственную школу и добивайся успеха в жизни. Ты можешь стать кем угодно".
   – Вашу дочь зовут Мишелл? – прервала я ее и взяла со стола ручку. – Мисс?..
   – Фонтиель. Мишелл Фонтиель.
   Я быстро записала имя.
   – Расскажите мне, пожалуйста, все, что вам о нем известно.
   – Я видела его много раз, – стала вспоминать женщина. – Я имею в виду по телевизору. Ну, того самого, которого сейчас разыскивают. Моя Мишелл связалась с этим типом. Конечно, тогда его звали не Стивен, а как-то иначе. Как же она называла его по телефону? Кажется, Мэлом. Да, точно, Малколм. Они вместе уехали отсюда на Запад. Мне кажется, что он приехал к нам из Портленда или Вашингтона. Это он втянул ее в это идиотское движение "протеста". Я никогда толком не понимала, что это такое и чем они занимаются, но я всегда предупреждала ее.
   – А вы уверены, что это тот самый парень, которого показывали по телевизору? – спросила я.
   – Конечно. Правда, тогда у него была другая прическа и не было бороды. Я знала...
   – Миссис Фонтиель, а когда вы говорили со своей дочерью в последний раз? – снова прервала я ее.
   – Точно не помню, кажется, месяца три назад. Она сама звонит мне, когда ей вздумается, и никогда не оставляет мне свой номер. Правда, в последний раз она показалась мне немного странной. Она говорила, что делает людям добро, борется за справедливость. А потом вдруг сказала, что я хорошо ее воспитала, за что она мне очень благодарна. И при этом добавила, что очень любит меня. Меня это здорово удивило. Она никогда не говорила мне такие слова. Мне сразу показалось, что у нее появились какие-то проблемы.
   Итак, все сходится. Все соответствовало тому, что мы знали о Хардуэе со слов владельца "Бара КГБ" и из других источников.
   – У вас есть возможность связаться с дочерью? – задала я последний вопрос, хотя и не надеялась на положительный ответ. – Может быть, у вас есть ее адрес?
   – Да, у меня есть какой-то адрес, – сказала она, немного подумав. – Похоже, это адрес кого-то из ее друзей. Мишелл сказала, что я всегда могу послать ей письмо или записку, если в этом будет необходимость. Это почтовый ящик три-три-три-восемь, Брод-стрит, Окленд, Калифорния.
   Я посмотрела на Чина, и мы одновременно записали адрес. Почта откроется часа через два, не раньше. Кроме того, нужно послать в Висконсин агентов ФБР, чтобы они еще раз расспросили эту женщину и взяли у нее фотографию. Между тем я попросила ее подробно описать свою дочь.
   – Блондинка, глаза голубые, – начала женщина и, заколебавшись, замолчала. – Мишелл всегда была красивой девочкой, – продолжила она. – Не знаю, правильно ли я сейчас поступаю. Она же еще совсем ребенок.
   Я поблагодарила ее за звонок и пообещала, что с ее дочерью будут обращаться по закону, если она, конечно, действительно замешана в этом деле. В душе я, конечно, ни минуты не сомневалась, что это так.
   – Сейчас я соединю вас с другим офицером, – сказала я, – но прежде хотела бы задать вам еще один вопрос. – Я вспомнила тот день, когда начались все эти убийства. – Скажите, пожалуйста, ваша дочь, случайно, не страдает заболеванием органов дыхания?
   – Да, – подтвердила женщина и, немного помолчав, добавила: – У нее с детства астма, лейтенант. Она с десяти лет не расстается с ингалятором.
   Я посмотрела на Чина.
   – Думаю, мы наконец напали на след неуловимой Уэнди Рэймор.

Глава 95

   Синди ездила на работу на автобусе и в связи с этим испытывала некоторые неудобства. Но в этот день у нее было особое настроение. Ее не оставляло предчувствие, что именно сегодня должно произойти нечто важное. Огаст Спайс никогда не нарушал своих обещаний, и сегодня она ждала от него очередного послания.
   Автобус был переполнен, и ей пришлось две остановки стоять в проходе, пока не освободилось место. Устроившись поудобнее, она, по своему обыкновению, достала свежий номер "Кроникл" и стала быстро просматривать материалы первой полосы. На самом видном месте была помещена фотография мэра города Фиске, заместителя директора Департамента внутренней безопасности Молинари и шефа городской полиции Траккио. Встреча "большой восьмерки" не была рядовым событием. Ее статья, посвященная возможной связи последних преступлений с давно забытым делом Билли Дэнко, была напечатана в правой колонке рядом с фотографией.
   В этот момент мимо нее прошла девушка в толстом шерстяном свитере с рыжими крашеными волосами. Синди подняла голову и вдруг почувствовала, что лицо этой молодой особы показалось ей смутно знакомым. В левом ухе у нее были три крохотные сережки, а волосы скрепляла заколка в форме популярного в шестидесятые годы символа движения за мир.
   Синди следила за ней краем глаза. Девушка остановилась возле нее, а когда сидевший рядом мужчина вышел на Ван-Несс-стрит, без колебаний уселась рядом. Синди улыбнулась и перевернула страницу. На второй полосе было еще несколько статей, посвященных предстоящей встрече министров финансов "большой восьмерки". Краем глаза она заметила, что девушка заглядывает в ее газету.
   – Знаете, – неожиданно сказала она, посмотрев Синди прямо в глаза, – эти люди ни перед чем не остановятся.
   Синди молча улыбнулась, ничего не ответив на ее слова. Ей совсем не хотелось вступать в разговор в общественном транспорте. Но девушку это нисколько не смутило.
   – Они не остановятся ни перед чем, мисс Томас, – повторила она, назвав ее по фамилии. – Я уже пыталась это сделать, но бесполезно. Я сделала все так, как вы мне сказали, но это ни к чему не привело.
   Синди замерла от изумления. В тот момент ей показалось, что даже сердце перестало биться у нее в груди. Она повернулась к девушке и пристально посмотрела ей в глаза. Только сейчас она заметила, что та была намного старше, чем ей показалось вначале. Ей было лет двадцать пять, если не больше. Синди хотела было спросить, откуда она узнала ее фамилию, но тут же догадалась сама. Эта девушка была тем самым человеком, с которым она общалась по Интернету все последнее время. Возможно, она же работала няней у покойного Лайтауэра и имела непосредственное отношение к убийству Джилл.
   – Послушайте, – продолжила девушка шепотом, – я с трудом вырвалась на улицу. Они не знают, что я здесь. В городе готовится страшное преступление. Они собираются что-то взорвать. Скорее всего место где будет проходить встреча "большой восьмерки". Бомба будет очень мощной, намного мощнее всех предыдущих. Я не знаю, где именно они хотят ее взорвать, но там может погибнуть очень много людей. Я не смогла их отговорить, теперь вы попытайтесь остановить их.
   Синди сидела не шелохнувшись. В эту минуту она просто не знала, что делать, как реагировать на слова незнакомки. Схватить ее за руку и закричать, чтобы водитель остановил автобус? Сейчас в городе полно полицейских, и задержать ее не составит труда. Но что-то мешало ей это сделать.
   – Почему вы говорите все это мне? – растерянно пробормотала Синди.
   – Мисс Томас, я очень сожалею, – сказала девушка и легонько коснулась ее руки. – Мне очень жаль всех тех, кто погиб в эти последние дни. Жаль Эрика, Кэтлин, адвоката и вашу подругу. Я понимаю, что мы совершили ужасные преступления... Мне бы очень хотелось, чтобы этого не было. Я пыталась отговорить их, но не смогла.
   – Вы должны пойти в полицию и все рассказать, – сказала Синди, взглянув на нее. И тут она с ужасом заметила, что какой-то мужчина внимательно смотрит на них. – Все кончено. Они знают, кто вы, и рано или поздно вас задержат.
   – У меня есть для вас кое-что, – продолжала как ни в чем не бывало девушка. Она вынула из кармана клочок бумаги и сунула его в руку Синди. – Мисс Томас, я не знаю, как можно остановить очередное преступление. Это мой последний шанс. Во всяком случае, это лучше, чем оставаться с ними и спокойно наблюдать за происходящим. Я не могу сейчас от них уйти. Не исключено, что их планы могут измениться.
   Автобус тем временем подъехал к остановке "Метро-Сивик-центр". Синди развернула бумагу и прочитала: "Беркли, Седьмая улица, 722".
   – Боже мой, – невольно вскрикнула Синди. Это был адрес места, где скрывались террористы.
   В этот момент девушка быстро встала и направилась к выходу.
   – Не уходите, вам туда нельзя! – воскликнула вдогонку Синди.
   Девушка обернулась, задержалась на несколько секунд, а потом решительно соскочила с подножки.
   – Простите, но я не могу, – крикнула она с тротуара. Я должна быть с ними до конца.
   – Подождите! – закричала Синди, но дверь автобуса уже закрылась.
   Синди вскочила с места, подбежала к водителю и постучала в окно. Тот очень удивился, но дверь все-таки открыл. Она выскочила из автобуса, но Мишелл Фонтиель уже исчезла в утреннем тумане.
   Синди достала телефон и дрожащими от волнения пальцами набрала номер.
   – Линдси, – почти закричала она в трубку, – я знаю, где они скрываются! У меня есть их адрес!

Часть пятая

Глава 96

   К дому номер 722 по Седьмой улице в Беркли были стянуты все полицейские силы города. Здесь находились вооруженные полицейские из городского управления полиции, полицейские отряды из Беркли и Окленда, агенты ФБР и даже отряд специального назначения из Департамента внутренней безопасности. Помимо этого возле дома находилось несколько пожарных команд и групп медиков.
   Район операции был оцеплен, а жильцы соседних домов отправлены в безопасное место. Двадцать минут назад серый фургон "чеви" подъехал к дому, и сейчас все члены террористической группы находились внутри.
   Я стояла рядом с Молинари, который докладывал в Вашингтон о ходе подготовки к операции. Джо Щербак, капитан отряда специального назначения, был назначен руководителем штурмовой группы.
   – Вот что мы должны сейчас сделать, – сказал Молинари, присев на корточки позади бронированной полицейской машины, стоявшей примерно в тридцати ярдах от дома. – Мы свяжемся с ними по телефону и предложим сдаться. Если они не согласятся, – он кивнул в сторону Джо Щербака, – тогда наступит твоя очередь.
   Согласно плану в дом предполагалось забросить канистры со слезоточивым газом, чтобы выкурить оттуда преступников. Если они выйдут добровольно, с высоко поднятыми руками, их быстро уложат на землю, тщательно обыщут, а потом увезут в камеру предварительного заключения.
   – А если нет? – поинтересовался Джо Щербак, надевая пуленепробиваемый жилет.
   Молинари пожал плечами.
   – Если они окажут вооруженное сопротивление, с ними придется покончить.
   Нельзя было сбрасывать со счетов и возможность взрыва. Мы знали, что в доме спрятано большое количество взрывчатки, и хорошо помнили, что произошло в Ринкон-центре два дня назад.
   Штурмовая группа была готова, снайперы заняли свои места на крышах окрестных домов и за бронированными полицейскими машинами. Синди Томас находилась рядом с нами, так как девушка по имени Мишелл ей доверяла: она могла пригодиться в том случае, если дело дойдет до переговоров.
   Я очень волновалась. Больше всего на свете мне хотелось, чтобы весь этот кошмар поскорее закончился и в нашем городе больше не пролилась ничья кровь.
   – Как вы думаете, им известно, что они окружены? – спросил Траккио, не сводя глаз с серого дома.
   – Если и нет, – улыбнулся Молинари, – то скоро они об этом узнают. – Он посмотрел на Щербака и кивнул ему. – Капитан, можете звонить.

Глава 97

   А в доме номер 722 между тем началась паника. Роберт, схватив автоматическую винтовку, занял место у одного из окон, откуда ему было видно все, что происходило перед домом.
   – Там целая армия! – закричал он. – Все вокруг заполнено копами!
   Джулия визжала и вела себя как сумасшедшая.
   – Я же говорила, чтобы вы убирались из моего дома! – орала она не своим голосом. – Я говорила, чтобы вы катились ко всем чертям! – Она посмотрела на Мэла: – Ну и что нам теперь делать? Что нам делать, я спрашиваю?
   Мэл казался спокойным. Он подошел к окну и выглянул на улицу, осторожно раздвинув шторы, после чего направился в свою комнату и вскоре вернулся оттуда с большим черным чемоданом на колесах.
   – Возможно, погибать, – невозмутимо ответил он.
   Мишелл все это время молчала, чувствуя, как бешено колотится сердце. Иногда ей казалось, что оно совершает не меньше тысячи ударов в секунду. В любой момент может начаться штурм, и сотни вооруженных до зубов полицейских ворвутся в дом. Ее мучили противоречивые чувства. С одной стороны, ей было очень страшно, а с другой – стыдно за предательство, которое она совершила по отношению к своим друзьям. Значит, она предала и то дело, ради которого все они сражались, не жалея своих жизней. Но ведь она помогала им убивать невинных женщин и детей, а теперь, возможно, с ее помощью, этим преступлениям будет положен конец.
   Неожиданно зазвонил телефон. Все быстро повернулись и долго смотрели на аппарат, словно не веря своим ушам. В наступившей тишине эти звонки показались им ударами колокола.
   – Возьми трубку, – приказал Роберт Мэлу. – Ты же хотел быть лидером.
   Мэл медленно подошел к телефону и после пятого или шестого звонка взял трубку. Какое-то время он молча слушал, сохраняя абсолютное спокойствие.
   – Стивен Хардуэй, – гордо произнес он через минуту. – Да, я слышу вас. – Он наконец положил трубку и оглядел присутствующих. – Они сказали, что у нас есть последний шанс остаться в живых. Все, кто хочет, могут покинуть этот дом с поднятыми руками. Другой возможности не будет.
   В комнате повисла гнетущая тишина. Роберт по-прежнему стоял у окна и смотрел на улицу, Джулия прислонилась спиной к стене и дрожала как осиновый лист. Ми-шелл хотелось крикнуть, что это она во всем виновата.
   – Ну что ж, – произнес Роберт, – лично меня они этим не запугают. Живым я им не дамся. – С этими словами он поднял винтовку, осторожно подошел к парадной двери, на мгновение повернулся к друзьям, подмигнул им в знак прощания, а потом резко рванул на себя дверь и выбежал из дома. Когда до припаркованного на обочине дороги фургона оставалось несколько метров, он поднял винтовку и начал стрелять в сторону полицейских.
   В ответ раздались два громких хлопка. Всего два. Роберт остановился и, обернувшись, посмотрел в сторону дома. На лице его отразилось удивление, на груди быстро расплывалось большое красное пятно.
   – Роберт! – завизжала Джулия и, разбив пистолетом оконное стекло, высунула руку и стала палить во все стороны без разбора. Но вот она дернулась, упала и больше уже не двигалась.
   В этот момент в крайнее окно влетела черная канистра, откуда стал с шумом вырываться слезоточивый газ. Вторая канистра влетела в среднее окно, за ней последовала еще одна. Комната быстро заполнилась сизым дымом.
   Мишелл закрыла лицо руками, но это не помогло.
   – Мэл, – закричала она, оглядываясь по сторонам. Он стоял у дальней стены, и на его лице не было ни страха, ни отчаяния. В правой руке он сжимал мобильный телефон.
   – Я не выйду отсюда, – спокойно сказал он.
   – Я тоже, – эхом отозвалась Мишелл и покачала головой.
   – Ты действительно храбрая девочка, – грустно улыбнулся Мэл.
   Она смотрела, как он набирает роковой номер. Через секунду из черного чемодана на колесиках раздался звонок. За ним последовал второй звонок, потом третий...
   – Ты помнишь? – сказал Мэл и сделал глубокий вдох. – Нет ничего страшнее жизни, правда, Мишелл?

Глава 98

   Когда прогремел взрыв, мы все находились за полицейскими машинами примерно в ста футах от дома. Из окон вырвались оранжевые языки пламени, а из-под крыши повалил черный дым. Я успела заметить, как дом приподнялся, оторвавшись от фундамента, а потом разлетелся на куски.
   – На землю! – закричал Молинари. – Всем лечь на землю!
   Взрывной волной нас отбросило назад. В последнее мгновение я схватила Синди за руку и толкнула ее на землю, прикрыв своим телом от осколков стекла. Поблизости раздались громкие крики полицейских.
   Через секунду я подняла голову и огляделась вокруг.
   – Боже, какой ужас, – прошептала Синди.
   На том месте, где стоял дом, теперь была лишь груда дымящихся обломков.
   – Мишелл, – прошептала Синди. – Где же ты? Выходи.
   Ветер подхватил языки пламени, и вскоре огонь уже бушевал вовсю. Глупо было ожидать, что в этом аду мог уцелеть хоть один человек. Выжить при таком взрыве было практически невозможно.
   Где-то рядом громко завыли сирены, воздух заполнился треском раций и громкими голосами полицейских: "На Седьмой улице в доме номер 722 произошел мощный взрыв..."
   – Может быть, ее там не было? – тихо спросила Синди, глядя на дымящиеся обломки.
   Я обняла ее за плечи.
   – Синди, они убили Джилл.
   Позже, когда пожарные залили водой огонь, а медики начали собирать разбросанные взрывом останки, я подошла к груде обломков. Неужели все закончилось? Сколько человек здесь погибло? Четверо или пятеро. Хардуэй скорее всего мертв, но был ли там Чарлз Дэнко? Огаст Спайс?
   В это время на место взрыва прибыла Клэр и сразу же приступила к осмотру обгоревших тел, точнее, тех фрагментов, которые от них остались.
   – Клэр, я ищу белого мужчину, – сказала я ей. – Примерно лет пятидесяти.
   – Не знаю, – пожала она плечами. – Сейчас я могу сказать лишь, что здесь четыре тела. Чернокожий мужчина, застреленный на дороге возле фургона, и три человека, погибшие внутри дома. Двое из них женщины.
   – Ты в порядке? – спросил подошедший сзади Молинари. Он только что сообщил в Вашингтон о взрыве и теперь решил лично осмотреть место.
   – Это еще не конец, – вместо ответа сказала я, показывая рукой на дымящуюся груду обломков.
   – Дэнко? – догадался он. – Медики дадут нам ответ на этот вопрос. Во всяком случае, его организация уничтожена. Что он может сделать один?
   Вдруг я увидела женский берет, выглядевший довольно нелепо среди обгоревших обломков. Я подняла его и осмотрела со всех сторон.
   – Да будет услышан голос народа, – сказала я Молинари, протягивая ему берет. Его украшал знаменитый символ движения борцов за мир шестидесятых годов.

Глава 99

   Чарлз Дэнко бесцельно бродил по улицам Сан-Франциско, обдумывая ситуацию, сложившуюся после неожиданного взрыва в Беркли. Погибли его товарищи, его верные и преданные друзья. Они погибли за правое дело, как мученики, как истинные герои, как и его брат Уильям много лет назад.
   "Я бы убил всех этих людей прямо сейчас, в эту минуту, на этом самом месте, – думал он, глядя на спешащих по своим делам прохожих. – Но сейчас не время".
   Он знал, что настала его очередь и медлить нельзя, так как очень скоро полиция может напасть на его след. Впрочем, если сохранять осторожность и хладнокровие, можно продержаться даже несколько дней. А уж этими-то качествами он обладал вполне. "Ты погиб, мой верный друг, – вспомнил он Роберта. – И вы, мои преданные товарищи, мои бойцы". Господи, как трудно сдержать себя в такую минуту. Глаза его потемнели от ярости. Эти полицейские, агенты ФБР и прочие прислужники государства сейчас радуются своей победе и с глупой гордостью считают себя истинными "защитниками" народа.
   Но все они заблуждаются. Они не понимают, что речь идет о священных принципах справедливости и мести. Эти две идеи прекрасно сочетаются, дополняя друг друга. Он всегда считал себя борцом за правду, но дело не только в этом. Он продолжил дело убитого брата, унаследовав все его принципы и подхватив знамя борьбы против несправедливости и лжи. Таким образом, им всегда двигали два чувства – справедливости и мести, а это двойная мотивация и двойная ненависть.
   Он вглядывался в лица прохожих, смотрел на их дорогую одежду, видел все эти дурацкие витрины и чувствовал, что ненависть все сильнее разгорается в его душе. Все они виноваты в трагедии, которая произошла много лет назад. Все эти люди, все государство и вся страна. Они еще не осознали своей вины. Пока не осознали. Но это вопрос недалекого будущего. Война уже выплеснулась на эти сверкающие неоновой рекламой улицы, а солдат для этой войны всегда будет предостаточно.
   Он всегда считал себя бойцом. И таких бойцов будет все больше и больше.
   Дэнко остановился у телефона-автомата и сделал два звонка. Первый звонок был адресован еще одному бойцу, а второй – его наставнику, человеку, который думает обо всем и все просчитывает на много ходов вперед.
   Чарлз Дэнко наконец принял решение: новая волна террора начнется завтра. А это значит, ничто в этом мире не изменилось.

Глава 100

   На следующий день, как и планировалось, в Сан-Франциско должна была начаться встреча министров финансов "большой восьмерки". Сторонники жесткой линии в Вашингтоне хотели, чтобы она состоялась, и переубедить их было невозможно. Торжественное открытие встречи было намечено на вечер и должно было сопровождаться дипломатическим приемом в зале Родин-гэллери во Дворце Почетного легиона, окна которого выходят на знаменитый мост Золотые ворота.
   Планировалось, что торжественные мероприятия будет принимать Элдридж Нил – самый знаменитый афроамериканец страны, в то время вице-президент Соединенных Штатов. Нет надобности говорить о том, что для обеспечения безопасности этого чрезвычайно важного международного форума были задействованы все подразделения правоохранительных органов. По пути следования его участников выстроились люди в униформе, а все удостоверения личности многократно проверялись полицией и агентами ФБР. Более того, полицейские исследовали все мусорные баки, а специально обученные собаки обнюхали все урны и вентиляционные отверстия.
   Однако Чарлз Дэнко все еще был на свободе, и единственным человеком, который мог вывести нас на него, был его отец Карл Дэнко.
   Именно поэтому, пока все сотрудники моего отдела были заняты обеспечением безопасности участников встречи "большой восьмерки", я решила еще раз съездить в Сакраменто.
   Старик был крайне удивлен моим визитом.
   – Я думал, вы сейчас празднуете успех операции по уничтожению террористов, – заметил он. – Похоже, убийство молодых людей, почти детей, стало для ваших людей привычным делом. Чего вы от меня хотите на этот раз?
   – Вашего сына, – прямо ответила я.
   – Мой сын мертв, – отрезал Карл Дэнко, но все же, тяжело вздохнув, отступил в сторону, пропуская меня в дом. На этот раз в гостиной горел камин. Старик подбросил туда еще немного дров, а потом тяжело опустился на стул возле огня. – Я уже говорил вам раньше, что все вопросы о Уильяме надо было задавать тридцать лет назад.
   – Сейчас меня интересует не Уильям, а Чарлз, – сказала я.
   Дэнко заколебался.
   – Я уже говорил федеральным агентам...
   – Мы знаем, – оборвала я его на полуслове. – Нам известен весь его послужной список, мистер Дэнко. Более того, мы знаем, что он не умер.
   Старик угрюмо хмыкнул.
   – Значит, вы все равно не оставите меня в покое. Сначала вы убили Уильяма, а теперь охотитесь за Чарли. Послушайте, лейтенант, вы же поймали тех убийц, так почему же вы врываетесь в мой дом и утверждаете, что мой сын Чарли жив? Кто вам об этом сказал?
   – Джордж Бенгозиан, – спокойно ответила я.
   – Кто?
   – Джордж Бенгозиан, вторая жертва преступников. Он хорошо знал Билли еще во время учебы в Беркли. Более того, мистер Дэнко, он предал его.
   Дэнко заерзал на стуле.
   – Что это значит?
   – А Фрэнка Сэймура вы знаете? – продолжала я. – Он был убит во время взрыва в Ринкон-центре. Так вот, этот Фрэнк Сэймур был руководителем полицейской операции по захвату штаб-квартиры на Хоуп-стрит, во время которой и был убит ваш сын. Так что, мистер Дэнко, Чарлз все еще на свободе и продолжает убивать ни в чем не повинных людей. Мне кажется, он потерял рассудок. Впрочем, вы, вероятно, сами догадываетесь об этом.
   Старик вздохнул, посмотрел на огонь в камине, а потом встал и подошел к столу. Потянув на себя нижний ящик стола, он вынул оттуда стопку старых писем, перетянутых веревкой, и швырнул ее на стол.
   – Я не лгал вам, – сухо сказал он. – Для меня мой сын действительно умер много лет назад. За последние тридцать лет я видел его только один раз на улице в Сиэтле. А пять лет назад я стал получать письма. Раз в год, на мой день рождения.
   "Господи, – подумала я, – значит, я не ошиблась. Чарлз Дэнко жив и продолжает совершать преступления". Я взяла со стола письма и стала медленно перебирать их.
   Старик снова пожал плечами.
   – Думаю, он по-прежнему преподает в каком-то колледже или что-нибудь в этом роде.
   Я обратила внимание на то, что на конвертах не было обратного адреса, но все они были отправлены из Портленда, штат Орегон. Причем последнее пришло совсем недавно, седьмого января, то есть четыре месяца назад.
   И тут меня осенило. Это не могло быть простым совпадением. Стивен Хардуэй учился в колледже в Портленде. Это был знаменитый колледж Рид. Я пристально посмотрела на старика. – Вы сказали, что он где-то преподает? Где именно, не можете уточнить?
   Он покачал головой: