Страница:
– Алло, это милиция?
– …
– У нас тут проблема. Человек умер.
– …
– Это вам разбираться, насильственно или самостоятельно.
– …
– Я не специалист, но, судя по всему, – Чип бросил взгляд на засохшую кровь и пену на лице Сидора и рассыпанный порошок на столе, – это либо отравление, либо наркотическая передозировка.
– …
– Я охранник. Мы с напарником приехали утром за ним. По телефону он не ответил, мы открыли дверь сами и нашли его уже мертвым.
– …
– Несколько часов уже.
– …
– А мы подъехали пять минут назад, вахтер может подтвердить.
– …
– Адрес? – Чип продиктовал.
– …
– Да, мы в квартире.
– …
– Слушайте, – Чип начал раздражаться. – Давайте, мы все это расскажем оперативникам или следователю. На телефонное интервью я не готов.
– …
– Хорошо, ждем.
Чип нажал кнопку отбоя и начал набирать другой номер. Дейл, тем временем, подошел к столу, взял на палец немного порошка, понюхал его, лизнул и, сморщившись, сплюнул.
– Я, конечно, не великий эксперт, но, по-моему, это героин. Ты что-нибудь понимаешь?
Чип нахмурился.
– Сидор эту гадость не употреблял, он нюхал только кокаин.
– Вот и я о том же, – Дейл почесал подбородок. – Что бы это могло значить?
– Чуть позже разберемся. Сейчас надо всех в фирме предупредить.
– На фига? – забеспокоился Дейл. – Так мы раньше времени спугнем…
– Кого мы спугнем? – перебил его Чип. – Кому надо, тот знал об этом раньше нас, хотя еще далеко не факт, что это чей-то злой умысел, а не фатальная ошибка.
– Но…
– Разборки потом. Мы с фирмы еще не уволены, надо заботиться и об ее безопасности. Через час, самое большое – через два, там будут менты, и начнут рыть, как кабаны под дубом. Если у кого-то есть повод не желать ментовских проверок, то они должны за это время все подчистить. Согласись, у нас не женевский банк, левых сделок едва ли не больше, чем законных.
– Ладно, звони, – согласился Дейл.
Чип закончил музицировать на телефонных кнопках и, дождавшись ответа, начал отдавать приказания резким, не терпящим возражений и промедления, тоном:
– Это Чип. Кто у телефона? Королев? Слушай сюда внимательно, и быстро исполняй то, что я скажу. Все вопросы потом. Я звоню из дома хозяина. Сидор мертв. Я же, бляха муха, сказал, что все вопросы потом! – рассвирепел Чип. – Слушай и выполняй! Сидор мертв. Возможно, это несчастный случай, но и криминал исключить нельзя. У меня нет времени, с минуты на минуту приедут оперативники. Пока они здесь все обследуют, сделают заключение и прочие «водные процедуры», пройдет пара часов. Но потом начнется следствие, и первым делом менты нагрянут в фирму и начнут ворошить все, что можно. Когда? Откуда я знаю! Может, завтра, а может, через час. Действовать надо так, будто они уже к вам едут. Телефонный «обзвонник» у тебя под рукой? Отлично. Хватай напарника, делите с ним книжку пополам, и обзванивайте всех, кто в ней записан. Пускай собирают жопу в горсть и подчищают свои грехи. Не дай Бог, кто засыплется на ерунде и подставит фирму – сам лично башку отрежу и повешу на флагштоке перед офисом другим в назидание. Ни мне, ни Дейлу звонить не надо, придурок, мы уже здесь! А вот сынку позвони, не помешает. Все, орел, вперед!
Чип положил телефон обратно в кобуру и отер пот:
– Черт, я когда-нибудь поубиваю этих тупорылых «сотрудников»!
Дейл, стоя у стола, рассматривал лежавшие на нем бумаги, не притрагиваясь к ним. Документы никакого интереса не вызывали, а вот последние записи Сидора привлекли его внимание. Он взял несколько исписанных листочков, аккуратно сложил их и положил во внутренний карман куртки.
– Зачем они тебе? Может, следователю пригодятся? – спросил Чип.
– Пусть сами ищут, что им надо. А у нас свое расследование будет.
– Ты думаешь…
– Думать будем позже, а сейчас надо от ментов отбиваться, а то они, под горячую руку, нас с тобой посадят, – Дейл кивнул головой в сторону открытой двери, из которой были слышны шаги поднимающейся по лестнице группы людей.
Вскоре в квартиру вошли несколько человек, некоторые были в милицейской форме, некоторые в штатском. Возглавлял процессию молодой старлей, видимо, старший опергруппы, но первым к ним обратился такой же молодой парень в модном пиджаке в крапинку.
– Я – следователь прокуратуры Таранцев, мне поручено вести это дело. А вы кто такие? – тон обращения был высокомерным и грубоватым.
– Вот что, прокурор, – осадил его Чип, все еще возбужденный после нагоняя, который он устроил своим бойцам в офисе, – давай сразу расставим точки над «Ё». Пока ты не предъявил нам официального обвинения, веди себя прилично, иначе всю нужную тебе информацию будешь искать, как Шерлок Холмс, ползая на коленях с лупой, а мы будем смотреть на тебя и смеяться.
– Ладно-ладно! – поморщился «прокурор». – Итак, с кем имею честь?
– Честь вы имеете с личной охраной покойного, – уже спокойней ответил Чип. Он уже понял, что с этим «сыщиком» они еще хлебнут лиха. – Запускайте экспертов, а мы можем пройти на кухню и побеседовать в спокойной обстановке.
То, что следователь приехал сразу с опергруппой, не могло не расстраивать. Времени для «фирмачей» могло оказаться даже меньше, чем они рассчитывали. Надо его тянуть, возможно даже напроситься на поездку в гости к следователю. В общем, настраиваться надо на долгий и малоприятный разговор.
– Посидите пока на кухне, – распорядился следователь. – Я сейчас составлю себе представление о происшедшем, и подойду к вам.
Выходя из комнаты, Дейл бросил взгляд через плечо и заметил, что Таранцев смотрит на перепачканный труп с неприкрытой брезгливостью. В душе Дейла шевельнулась глубокая неприязнь к этому чистоплюю. Было яснее ясного, что этот пацан абсолютный салага в следственном деле. «Да уж, помощи от него не получишь, – подумал Дейл. – Хоть бы мешать не стал, под ногами путаться».
На кухне Чип и Дейл сели друг напротив друга и замолчали, думая о своем. Минут через пять появился следователь. Чип и Дейл одновременно ухмыльнулись. «Быстро же ты составил себе представление!» – говорила их улыбка. Таранцев сел на стул, открыл кейс и выложил из него на стол диктофон, две кассеты по девяносто минут и стопку бумаги.
– Это для протокола, – пояснил он, указывая на листки, – а диктофон для меня. Возражений нет?
Охранники переглянулись. Похоже, беседа намечается долгая. Это было им на руку, до офиса этот «чайник» еще не скоро доберется…
Телефонный звонок, на который Игорек отвечал, сидя в камере, был от дежурного по офису охранника. Он скороговоркой – чувствовалось, что это не первый и не последний звонок по этому поводу – уведомил Игорька, что глава фирмы скоропостижно скончался, обстоятельства кончины неоднозначны, поэтому высока вероятность милицейского расследования. Руководители службы безопасности фирмы распорядились в срочном порядке уведомить всех ответственных работников об этой угрозе, чтобы те привели свои дела в порядок в течение двух-трех часов. Тем, кто подведет фирму, обещано суровое наказание.
Что такое «суровое наказание по-бурундуковски» объяснять никому в фирме было не нужно. Направляясь на поиски своей машины, Игорек явственно представлял себе, как со всех концов Москвы сейчас к офису летят, нарушая правила, разномастные иномарки, в которых сидят «буржуи» с телефонами, и по дороге обзванивают всех своих сотрудников, скликая на «великий аврал», заметать следы. И вот уж фигушки боятся они милиции. ОБЭП, конечно, не хухры-мухры, но откровенным криминалом в фирме вряд ли кто занимался, а Сидор – не Березовский, что бы копать под него метро, поэтому плотного пристрастного раскручивания можно было не опасаться. А по мелочам эти барыги или отобьются с помощью адвокатов, или, что более вероятно, «договорятся». А вот если подвести «бурундуков», да еще зная, что наказание уже обещано, то опущенные почки с кровопИсанием можно считать «Джек-потом». Эти грубые мужики не обращают внимание на положение в обществе того, кого они наказывают. Им плевать на шестисотый «Мерс», часы «Картье» и личное знакомство с Немцовым. Если будет надо, они и самого Немцова прессанут так, что мало не покажется. Когда тебя по-простецки бьют по морде, как-то забываешь, что ты «большой человек», и зачуханный бомж, и глава финансовой корпорации одинаково боятся боли. У каждого своя цена. Даже идеалиста можно купить, а самого «крутого» можно «опустить», порог только у всех разный, а суть одна.
Все эти переживания Игорька абсолютно не трогали, он был чист, аки младенец. Ему ничего не нужно было подчищать, потому что он это всегда делал сразу, не откладывая ни на минуту. Доверять случаю было не в его правилах и прокол на Фернане он считал нелепой случайностью. Если ему сейчас и нужно было куда-то спешить, то совсем не туда, куда торопились остальные, не столь осторожные работники фирмы.
Игорек топал по мокрому асфальту – пока он протирал нары, на улице, похоже, прошел дождь – по указанному капитаном направлению. Можно было, конечно, тормознуть тачку, но что-то не хотелось. Игорек хотел использовать время пешей прогулки для того, чтобы хорошенько все еще раз продумать, но мысль ворочалась вяло, почти безрезультатно. Хотя польза от прогулки была – гудящая с похмелья голова потихоньку приходила в норму.
Все получилось, как он и задумывал. Умер не он, а Сидор. Он еще не знал обстоятельств его смерти, но не сомневался, что жизнь его закончилась именно так, как он ему и предопределил. Но ни торжества, ни даже удовлетворения Игорек не испытывал. «Бурундуки» не смогли просчитать его удар, значит, он оказался не только умнее, чем они думали, но и умнее их самих. Вот только спокойной жизни не предвидится. Во-первых, не все еще сделано для того, чтобы эта смерть не только спасла его, но и сыграла на руку, нужно сделать еще пару ходов. Комбинация в один ход – это для примитивных людей, гроссмейстер, которым считал себя Игорек, должен даже из проблемы извлекать пользу. Во-вторых, сейчас начнется такая чехарда, что о спокойствии можно забыть надолго. Ну, и в-третьих, еще долго придется жить, оглядываясь на «бурундуков». Никаких иллюзий насчет того, что они расстроятся, оплачут шефа и будут жить себе дальше, Игорек не питал. Эти не успокоятся, пока не найдут обидчика. Так что, сохранив себе жизнь, Игорек приобрел головную боль. В принципе, не самый плохой расклад, грех жаловаться.
Машину свою Игорек нашел на стоянке у казино. «Шевроле – Кавальер» стоял в гордом одиночестве, автомобили работников казино стояли на служебной стоянке за зданием. Игорек нащупал в кармане ключи и отключил сигнализацию.
– Как самочувствие? – раздался из-за спины чей-то участливый голос.
Игорек вздрогнул и обернулся. Рядом стоял начальник охраны казино. Игорек его запомнил, несмотря на опьянение.
– Бывало и лучше. Хотя и хуже тоже бывало. Это вы обо мне позаботились?
– В каком-то смысле, – улыбнулся майор.
– Я ваш должник.
– Даже больше, чем предполагаете, – майор машинально прикоснулся к животу, куда ударил его Игорек.
– Извините, – смутился вчерашний дебошир. – Я все смутно помню, но, кажется, я себя вел не очень примерно.
– Когда проигрываешь, часто срываешься.
– Да проиграл-то штуку, нет ничего. Просто напился, не поймал момента, когда нужно остановиться. У меня такого, обычно, не бывает. Сколько я вам должен?
– Ничего.
– Я привык оплачивать услуги, – возразил Игорек.
– А я никому услуг не оказываю, у меня другой профиль. И уж, тем более, на жизнь себе этим не зарабатываю.
– Извините, если обидел.
– Я не обидчивый. Просто приходите к нам еще – это будет моим вознаграждением.
– Непременно! – уверил Игорек. – Еще и друзьям посоветую.
– Вот и отлично! – майор поднял руку, прощаясь, и направился к крыльцу.
Игорек уселся в машину и аккуратно отъехал. Он достал из бардачка мятную конфету и засунул ее за щеку. От него так несло вчерашней выпивкой, хоть закусывай. Рот придется закрывать, даже проезжая мимо ГАИшников.
Пора было заняться делом. И путь его лежал не в офис, куда слетались сейчас непутевые коллеги, а к Анечке. Ей, наверное, никто еще не удосужился сообщить о скоропостижной кончине спонсора. Придется взять на себя эту малоприятную миссию.
Проходивший мимо казино плечистый парень поспешно подбежал к стоявшей неподалеку машине и прыгнул в салон на пассажирское сиденье.
– Поехали! – скомандовал он, зябко поеживаясь. – Ништяк тебе! Сидишь в тепле, кемаришь, а мне таскайся за этим дятлом по холодцу. В следующий раз ты пешкодралом потопаешь, а я в машине посижу.
– Ладно, не воняй, – отозвался водитель. – Сейчас доведем его до офиса или до дому, смотря куда он лыжи навострил, и сменимся.
– Во тихоня! – продолжал согревать себя раздражением филер. – Болеет он, панимаишь! Догужбанился так, что в ментовку залетел. Я уж думал нам его оттуда вынимать придется.
– Что-то быстро он оттуда вырвался, менты еще даже не сменились.
– У него бабок хватает. Оплатил ночлег, и потопал.
– Забашлял, наверное, как за хорошую гостиницу.
– Угу, – обронил парень, озабоченно всматриваясь в дорогу. – Вот, билят такой! Хренушки мы с тобой отдохнем!
– Почему? – расстроился водитель.
– Ты ж секи, куда он рулит! Не в офис, за производство у него душа не болит.
– А куда?
– Я те что, Нострадамус? Хотя, предположить могу. Рупь за три, к бабцухе он Сидоровой катит, бобер похотливый.
– Не, он меня определенно задолбал! – в сердцах бросил водитель. – Мечется, как таракан по кухне. На хрена «бурундукам» этот фуцин?
– А вот за тем и нужен, что они его прогулки к этой мокрощелке, видать, просекли. Ну ладно, отольются мышке кошкины слезки. Я его с таким удовольствием Сидору сдам!
Напарник только мстительно улыбнулся. Когда Сидор узнает про его похождения, мало этому крючку не покажется! Оторвут ему женилку под самый корешок, и вставят с противоположной стороны, это как к бабушке не ходи!
– Ну козлина! Ну козлина! – причитал Дейл, направляясь к машине. – Это где же, в каком «унисритете» таких валенков готовят? А? Вот ты, Чиппи, умный, скажи мне – кого этот фуфлыжник может поймать? А потом народ расстраивается, что криминалитет у нас оборзел.
– Это почему это я оборзел? – обиделся Чип.
– Да мы-то как раз не борзеем, а вот «отмороженные» совсем наглость потеряли, их ведь с дымящимися стволами берут над трупами, а потом из-за умных следователей факт сей доказать не могут. Ей Богу, обидно! Ты шахматы расставляешь, гроссмейстером себя мнишь, комбинации просчитываешь, чтобы неприятностей избежать, а тут приходит такой вот «слуга закона» и стучит молотком по шахматной доске. Так и фигуры все рассыплются!
– Ага, рассыплются! – усмехнулся Чип. – На твоей доске фигуры гвоздями-двухсотками приколочены.
– Да их хоть заминируй, а играть с такими «мешками» просто тошно. Ведь всю душу, гад, на локоть намотал! И ладно бы по делу, а то суходрочкой какой-то занимается, пинкертон малолетний.
Следователь промурыжил их на кухне почти четыре часа, уже и труп давно увезли. Парень извел не только весь запас аудиокассет, но даже и батарейки в диктофоне менять пришлось. Он задавал сотни вопросов, расставляя хитрые, на его взгляд, ловушки, но таким прожженным парням, как «бурундуки», было ясно, что он просто не знает, с какой стороны за это дело ухватиться, поэтому стреляет вслепую во все стороны, надеясь случайным выстрелом подстрелить какую-нибудь дичь. КПД у такого допроса, как у паровоза, процента три, а все остальное в свисток уходит.
Время, конечно, Чип и Дейл выиграли, но было понятно, что в фирме этот сыщик и так сегодня не появился бы, так что еще не известно выиграли они время или потеряли. Больше всего в жизни Дейл ненавидел дураков и дилетантов, поэтому четыре часа беседы с надувающим щеки мальчишкой были ему как ножик острый. В квартире он еще как-то сдерживался, но выйдя дал волю чувствам.
– Одно хорошо, нам он мешать не будет, – заключил Дейл, вдоволь напинав колеса «Мерседеса».
– Почему? – не понял Чип.
– Да вряд ли наши траектории пересекутся. Он будет свой кошелек под фонарями искать, где светлее, а не там, где выронил.
– Ну-ну, – засомневался напарник. – Зато уж если пересечемся, тогда туши свет и сливай воду. Все мозги через…этот самый…высосет. Ты этих бой-скаутов знаешь.
– Ладно, подеремся-разберемся, – буркнул Дейл.
– Кстати, насчет того, где кошелек искать…У тебя план есть какой-нибудь? Что сегодня делать будем?
Дейл устало положил сцепленные в замок руки на крышу машины и уперся в них лбом, замолчав на несколько минут. Чип терпеливо ждал.
– Знаешь что… – Дейл тяжело вздохнул. – Это, наверное, непрофессионально, но давай отложим разборки на завтра. Что-то я себя так погано чувствую! – Дейл пошевелил в воздухе пальцами, подыскивая слова и, не найдя, махнул рукой. – Сейчас сгоняем в офис, проконтролируем, чем там наше стадо занимается, может, подсечем кого по горячим следам. А думать я сегодня не могу. Веришь, нет – как будто отца схоронил, такая тоска заедает!
– Выпить хочешь? – неожиданно спросил Чип.
Дейл мотнул головой, соглашаясь.
– Тогда сейчас в «шашлычку» заскочим, перекусим, треснем грамм по чуть-чуть, в фирме с делами раскидаемся, и на хату. Возьмем водяры, девчонкам звякнем, покувыркаемся, потом их отправим и посидим вдвоем, как бывало. Хоп? Или в кабак лучше, где повеселее?
– Какое сейчас, к попу, веселье?! Я даже с девчонками не совсем уверен, нужны они или ну их на фиг?
– Для затравки девчонки не помешают. На крайняк, их всегда отправить по домам можно. Договорились?
– Согласен.
– Да, пацанов еще отпустить нужно. Ждут поди в конторе. Охранять-то теперь, вроде, некого.
– Отпускай, – горько вздохнул Дейл. – Пол дня им оплатить надо, это же не их проблемы, что клиент не дожил.
– Обижаешь… – заметил Чип, усаживаясь в БМВ. – Езжай за мной, я спокойное местечко знаю.
Разговор с Анечкой прошел гораздо спокойней и проще, чем рассчитывал Игорек. Узнав о смерти Сидора, она в истерику не впала, не стала рыдать и рвать на себе волосы. Она просто села, закрыла лицо руками и потерянно прошептала:
– Я знала, что что-то случится. Знала.
Она легко согласилась помочь Игорьку. Так легко, что ему показалось, что она не осознает, что делает. Дай ей сейчас бумагу и ручку, и она подпишется под признанием в убийстве Джона Кеннеди, а заодно и Авраама Линкольна.
Анечка сидела в кресле с опущенными плечами и потухшим взглядом, слушала, что говорит ей Игорек, машинально кивала головой.
– Как он умер? – неожиданно спросила она, когда Игорек сделал паузу.
– Что? – переспросил Игорек. – А! Пе… – он захлопнул рот и закашлялся. Только таким образом он мог остановить уже летящее из него гибельное признание.
Он мгновенно покрылся холодной испариной. Надо же быть таким идиотом! Едва не выдал себя с головой! Откуда он может знать, что Сидор умер от передозировки, если никто ему этого не говорил? Совсем расслабился? Решил, что все уже позади и можно пожинать лавры? Игорек разозлился сам на себя. Прокололся в элементарном разговоре! А если «бурундуки» начнут его «крутить»? Уж те знают способы «расколоть» человека и поизысканнее.
– Откуда я знаю! – раздраженно ответил он Анечке. – Я его за ноги не держал. Мне позвонили и сообщили.
Анечка удивленно посмотрела на разнервничавшегося Игорька. «Опять прокол!» – понял он. – «Если не взять себя в руки, то вся моя карьера тайного злодея завершится не далее как сегодня к вечеру».
– Прости, Анюта, – постарался он исправить недоразумение. – Я весь сейчас дергаюсь, как на еже сижу. Не каждый день такие известия получаешь. В фирме сейчас такой кошмар! У нас же не демократия, все на шефа было завязано. Такое теперь разгребать придется! Прости.
– Ладно, Игорек, иди, – вздохнула девушка. – Я все понимаю, и постараюсь тебе помочь. Только не бросай меня сейчас, хорошо? Приезжай, как только сможешь.
Игорек смутился и кивнул головой:
– Я не могу обещать, потому что не знаю, когда вырвусь. Но я очень постараюсь.
Интриган-затейник скомкал разговор и побыстрее улизнул. Что-то ему было не по себе. Оказавшись на улице, он передернул плечами и вздохнул свободнее. Иметь дело с женщинами – хуже наказание не придумаешь. Иногда они бестолковы, как пробки, а в следующий момент тебе начинает казаться, что они тебя видят насквозь и читают твои мысли.
Он сел в машину и резко взял с места. Надо было срочно посетить офис, покрутиться там для отвода глаз, и начинать улаживать дела с Петром Сидоровым. Раскручивать его надо, пока тепленький. Если Петруша сорвется с крючка или не удастся его уболтать, то тогда пиши пропало – с денежной работой и насиженным местом можно будет попрощаться.
…В машине у соседнего дома два парня вспоминали уроки русской народной изящной словесности. От их черного мата, излагаемого в две луженых глотки, птички на проводах падали в обморок.
– Что же эта паскудина делает, а? Он же над нами издевается, в натуре! – орал сидящий на пассажирском сиденье детина.
Водитель только беспомощно колотился лбом в рулевое колесо, потеряв дар речи. И не мудрено было так «загрустить»! Они приняли смену вчера под вечер, пасли «объект» в казино с несчастными грошами в кармане, когда все вокруг резвились и просаживали бабки, потом всю ночь торчали возле ментовки, пока клиент дозревал в «обезьяннике», довели его до дома возлюбленной шефа, где он, после столь бурной и насыщенной приключениями ночи, просто обязан был проторчать пару часов. Наконец, они смогли вызвать смену и уже предвкушали, как сейчас пойдут в забегаловку, плотно покушают, раздавят на двоих пузырек, потом пойдут по домам и, полежав полчасика в горячей ванне, завалятся на мягкие подушки и чистые простынки и «подавят на уши» часов восемь, а лучше десять.
И вот когда до прибытия смены остается десять минут, клиент вылетает из дому и срывается с места, как в попу раненый петух. Все планы – коту под хвост, и вместо водочки, ванны и подушки – снова гонка по улицам. Пока смена в пути нечего и думать передать клиента, придется гоняться за ним, пока он не соизволит где-то остановиться. Есть повод взбеситься.
– Ну, зараза! Ты меня так достал! – тяжело дышал прооравшийся парень. – Когда Сидор тебя, пес, на плаху отправит, я добровольцем пойду, на крюк тебя вздевать!
– Я тоже хочу участвовать! – поддакивал водитель, не забывая держаться в трех-четырех машинах от «объекта».
Эмоции эмоциями, но если они засветятся и запорют дело, Чип и Дейл их самих на крюк взденут.
Офис напоминал улей, в который кто-то походя плеснул кружку кипятку. Многочисленные коммерсанты самых разных «весовых категорий» сновали по этажам, лихорадочно приводя свои дела в порядок в ожидании пристрастных проверок со стороны всевозможных органов власти – от налоговой полиции и ОБЭП до участковых инспекторов. Все усердно изображали на лицах приличествующую моменту скорбь, но сквозь нарисованную печаль по безвременно ушедшему шефу отчетливо пробивались совсем другие, чисто шкурные интересы. Все прекрасно понимали, что в ближайшие дни произойдут не только массированные налеты милиции, но и значительные перестановки в руководстве и, следовательно, серьезные изменения в работе. Кто-то строил планы, как использовать это несчастье с пользой для карьеры и кошелька, кто-то придумывал, как не вылететь на улицу, а кто-то очень беспокоился за собственное здоровье, которое неминуемо должно было пошатнуться, когда вскроются «левые» сделки и просто недочеты в работе.
Игорек, едва сумев приткнуть свой «Чеви» на забитой до отказа автостоянке, шел сквозь эту озабоченно снующую братию, как ледокол по мутной весенней речке. Его эти заботы не касались, ему не нужно было ничего придумывать, нужно было делать уже не единожды просчитанные шаги.
Охранник сидел в фойе в одиночестве и кому-то что-то объяснял по телефону, при этом тыча указательным пальцем в стол, будто собеседник стоит перед ним и видит его жесты. Навстречу по коридору попалась Анжела с пачкой бумаг в руках. Обычно она выглядела безупречно элегантно, но сегодня ее прическа слегка растрепалась, воротничок блузки загнулся и на лице было немного загнанное выражение.
– Игорек! – воскликнула она, заметив вновь прибывшего. – Ты что, только пришел?
– Да, – подтвердил Игорек.
– Ну ты даешь! А здесь все уже часов с семи с ума сходят. Черт те что творится! Все мечутся, как угорелые, прямо Нью-Йоркская биржа, а не тихий офис. Я уже замучилась туда-сюда носиться с документами. Одному то нужно, другому это, и все быстрей-быстрей!
– Ничего себе – неделька начинается, – посочувствовал Игорек.
– А ты что, ничего не знаешь что ли? – поразилась девушка. – Тебе не звонили?
– А что я должен знать?
– Так Сидор же умер!
– Нет, ну это я знаю. А чего все мечутся? По-моему, в таких случаях нужно все делать медленно и печально, а не скакать, как козлы горные.
– Везет тебе, Игорек! – восхитилась Анжела. – Все тебе до лампочки! Тут брокеры и их начальники скоро из окошек выпрыгивать начнут от страха и переживаний, а ему – медленно и печально!
– Да ладно! – махнул рукой Игорек. – Проблем, конечно, выше крыши, но сейчас о похоронах надо думать, а не о них. А то как-то не по-русски получается. Кстати, не знаешь, что случилось? С чего это вдруг он помер?
– …
– У нас тут проблема. Человек умер.
– …
– Это вам разбираться, насильственно или самостоятельно.
– …
– Я не специалист, но, судя по всему, – Чип бросил взгляд на засохшую кровь и пену на лице Сидора и рассыпанный порошок на столе, – это либо отравление, либо наркотическая передозировка.
– …
– Я охранник. Мы с напарником приехали утром за ним. По телефону он не ответил, мы открыли дверь сами и нашли его уже мертвым.
– …
– Несколько часов уже.
– …
– А мы подъехали пять минут назад, вахтер может подтвердить.
– …
– Адрес? – Чип продиктовал.
– …
– Да, мы в квартире.
– …
– Слушайте, – Чип начал раздражаться. – Давайте, мы все это расскажем оперативникам или следователю. На телефонное интервью я не готов.
– …
– Хорошо, ждем.
Чип нажал кнопку отбоя и начал набирать другой номер. Дейл, тем временем, подошел к столу, взял на палец немного порошка, понюхал его, лизнул и, сморщившись, сплюнул.
– Я, конечно, не великий эксперт, но, по-моему, это героин. Ты что-нибудь понимаешь?
Чип нахмурился.
– Сидор эту гадость не употреблял, он нюхал только кокаин.
– Вот и я о том же, – Дейл почесал подбородок. – Что бы это могло значить?
– Чуть позже разберемся. Сейчас надо всех в фирме предупредить.
– На фига? – забеспокоился Дейл. – Так мы раньше времени спугнем…
– Кого мы спугнем? – перебил его Чип. – Кому надо, тот знал об этом раньше нас, хотя еще далеко не факт, что это чей-то злой умысел, а не фатальная ошибка.
– Но…
– Разборки потом. Мы с фирмы еще не уволены, надо заботиться и об ее безопасности. Через час, самое большое – через два, там будут менты, и начнут рыть, как кабаны под дубом. Если у кого-то есть повод не желать ментовских проверок, то они должны за это время все подчистить. Согласись, у нас не женевский банк, левых сделок едва ли не больше, чем законных.
– Ладно, звони, – согласился Дейл.
Чип закончил музицировать на телефонных кнопках и, дождавшись ответа, начал отдавать приказания резким, не терпящим возражений и промедления, тоном:
– Это Чип. Кто у телефона? Королев? Слушай сюда внимательно, и быстро исполняй то, что я скажу. Все вопросы потом. Я звоню из дома хозяина. Сидор мертв. Я же, бляха муха, сказал, что все вопросы потом! – рассвирепел Чип. – Слушай и выполняй! Сидор мертв. Возможно, это несчастный случай, но и криминал исключить нельзя. У меня нет времени, с минуты на минуту приедут оперативники. Пока они здесь все обследуют, сделают заключение и прочие «водные процедуры», пройдет пара часов. Но потом начнется следствие, и первым делом менты нагрянут в фирму и начнут ворошить все, что можно. Когда? Откуда я знаю! Может, завтра, а может, через час. Действовать надо так, будто они уже к вам едут. Телефонный «обзвонник» у тебя под рукой? Отлично. Хватай напарника, делите с ним книжку пополам, и обзванивайте всех, кто в ней записан. Пускай собирают жопу в горсть и подчищают свои грехи. Не дай Бог, кто засыплется на ерунде и подставит фирму – сам лично башку отрежу и повешу на флагштоке перед офисом другим в назидание. Ни мне, ни Дейлу звонить не надо, придурок, мы уже здесь! А вот сынку позвони, не помешает. Все, орел, вперед!
Чип положил телефон обратно в кобуру и отер пот:
– Черт, я когда-нибудь поубиваю этих тупорылых «сотрудников»!
Дейл, стоя у стола, рассматривал лежавшие на нем бумаги, не притрагиваясь к ним. Документы никакого интереса не вызывали, а вот последние записи Сидора привлекли его внимание. Он взял несколько исписанных листочков, аккуратно сложил их и положил во внутренний карман куртки.
– Зачем они тебе? Может, следователю пригодятся? – спросил Чип.
– Пусть сами ищут, что им надо. А у нас свое расследование будет.
– Ты думаешь…
– Думать будем позже, а сейчас надо от ментов отбиваться, а то они, под горячую руку, нас с тобой посадят, – Дейл кивнул головой в сторону открытой двери, из которой были слышны шаги поднимающейся по лестнице группы людей.
Вскоре в квартиру вошли несколько человек, некоторые были в милицейской форме, некоторые в штатском. Возглавлял процессию молодой старлей, видимо, старший опергруппы, но первым к ним обратился такой же молодой парень в модном пиджаке в крапинку.
– Я – следователь прокуратуры Таранцев, мне поручено вести это дело. А вы кто такие? – тон обращения был высокомерным и грубоватым.
– Вот что, прокурор, – осадил его Чип, все еще возбужденный после нагоняя, который он устроил своим бойцам в офисе, – давай сразу расставим точки над «Ё». Пока ты не предъявил нам официального обвинения, веди себя прилично, иначе всю нужную тебе информацию будешь искать, как Шерлок Холмс, ползая на коленях с лупой, а мы будем смотреть на тебя и смеяться.
– Ладно-ладно! – поморщился «прокурор». – Итак, с кем имею честь?
– Честь вы имеете с личной охраной покойного, – уже спокойней ответил Чип. Он уже понял, что с этим «сыщиком» они еще хлебнут лиха. – Запускайте экспертов, а мы можем пройти на кухню и побеседовать в спокойной обстановке.
То, что следователь приехал сразу с опергруппой, не могло не расстраивать. Времени для «фирмачей» могло оказаться даже меньше, чем они рассчитывали. Надо его тянуть, возможно даже напроситься на поездку в гости к следователю. В общем, настраиваться надо на долгий и малоприятный разговор.
– Посидите пока на кухне, – распорядился следователь. – Я сейчас составлю себе представление о происшедшем, и подойду к вам.
Выходя из комнаты, Дейл бросил взгляд через плечо и заметил, что Таранцев смотрит на перепачканный труп с неприкрытой брезгливостью. В душе Дейла шевельнулась глубокая неприязнь к этому чистоплюю. Было яснее ясного, что этот пацан абсолютный салага в следственном деле. «Да уж, помощи от него не получишь, – подумал Дейл. – Хоть бы мешать не стал, под ногами путаться».
На кухне Чип и Дейл сели друг напротив друга и замолчали, думая о своем. Минут через пять появился следователь. Чип и Дейл одновременно ухмыльнулись. «Быстро же ты составил себе представление!» – говорила их улыбка. Таранцев сел на стул, открыл кейс и выложил из него на стол диктофон, две кассеты по девяносто минут и стопку бумаги.
– Это для протокола, – пояснил он, указывая на листки, – а диктофон для меня. Возражений нет?
Охранники переглянулись. Похоже, беседа намечается долгая. Это было им на руку, до офиса этот «чайник» еще не скоро доберется…
Телефонный звонок, на который Игорек отвечал, сидя в камере, был от дежурного по офису охранника. Он скороговоркой – чувствовалось, что это не первый и не последний звонок по этому поводу – уведомил Игорька, что глава фирмы скоропостижно скончался, обстоятельства кончины неоднозначны, поэтому высока вероятность милицейского расследования. Руководители службы безопасности фирмы распорядились в срочном порядке уведомить всех ответственных работников об этой угрозе, чтобы те привели свои дела в порядок в течение двух-трех часов. Тем, кто подведет фирму, обещано суровое наказание.
Что такое «суровое наказание по-бурундуковски» объяснять никому в фирме было не нужно. Направляясь на поиски своей машины, Игорек явственно представлял себе, как со всех концов Москвы сейчас к офису летят, нарушая правила, разномастные иномарки, в которых сидят «буржуи» с телефонами, и по дороге обзванивают всех своих сотрудников, скликая на «великий аврал», заметать следы. И вот уж фигушки боятся они милиции. ОБЭП, конечно, не хухры-мухры, но откровенным криминалом в фирме вряд ли кто занимался, а Сидор – не Березовский, что бы копать под него метро, поэтому плотного пристрастного раскручивания можно было не опасаться. А по мелочам эти барыги или отобьются с помощью адвокатов, или, что более вероятно, «договорятся». А вот если подвести «бурундуков», да еще зная, что наказание уже обещано, то опущенные почки с кровопИсанием можно считать «Джек-потом». Эти грубые мужики не обращают внимание на положение в обществе того, кого они наказывают. Им плевать на шестисотый «Мерс», часы «Картье» и личное знакомство с Немцовым. Если будет надо, они и самого Немцова прессанут так, что мало не покажется. Когда тебя по-простецки бьют по морде, как-то забываешь, что ты «большой человек», и зачуханный бомж, и глава финансовой корпорации одинаково боятся боли. У каждого своя цена. Даже идеалиста можно купить, а самого «крутого» можно «опустить», порог только у всех разный, а суть одна.
Все эти переживания Игорька абсолютно не трогали, он был чист, аки младенец. Ему ничего не нужно было подчищать, потому что он это всегда делал сразу, не откладывая ни на минуту. Доверять случаю было не в его правилах и прокол на Фернане он считал нелепой случайностью. Если ему сейчас и нужно было куда-то спешить, то совсем не туда, куда торопились остальные, не столь осторожные работники фирмы.
Игорек топал по мокрому асфальту – пока он протирал нары, на улице, похоже, прошел дождь – по указанному капитаном направлению. Можно было, конечно, тормознуть тачку, но что-то не хотелось. Игорек хотел использовать время пешей прогулки для того, чтобы хорошенько все еще раз продумать, но мысль ворочалась вяло, почти безрезультатно. Хотя польза от прогулки была – гудящая с похмелья голова потихоньку приходила в норму.
Все получилось, как он и задумывал. Умер не он, а Сидор. Он еще не знал обстоятельств его смерти, но не сомневался, что жизнь его закончилась именно так, как он ему и предопределил. Но ни торжества, ни даже удовлетворения Игорек не испытывал. «Бурундуки» не смогли просчитать его удар, значит, он оказался не только умнее, чем они думали, но и умнее их самих. Вот только спокойной жизни не предвидится. Во-первых, не все еще сделано для того, чтобы эта смерть не только спасла его, но и сыграла на руку, нужно сделать еще пару ходов. Комбинация в один ход – это для примитивных людей, гроссмейстер, которым считал себя Игорек, должен даже из проблемы извлекать пользу. Во-вторых, сейчас начнется такая чехарда, что о спокойствии можно забыть надолго. Ну, и в-третьих, еще долго придется жить, оглядываясь на «бурундуков». Никаких иллюзий насчет того, что они расстроятся, оплачут шефа и будут жить себе дальше, Игорек не питал. Эти не успокоятся, пока не найдут обидчика. Так что, сохранив себе жизнь, Игорек приобрел головную боль. В принципе, не самый плохой расклад, грех жаловаться.
Машину свою Игорек нашел на стоянке у казино. «Шевроле – Кавальер» стоял в гордом одиночестве, автомобили работников казино стояли на служебной стоянке за зданием. Игорек нащупал в кармане ключи и отключил сигнализацию.
– Как самочувствие? – раздался из-за спины чей-то участливый голос.
Игорек вздрогнул и обернулся. Рядом стоял начальник охраны казино. Игорек его запомнил, несмотря на опьянение.
– Бывало и лучше. Хотя и хуже тоже бывало. Это вы обо мне позаботились?
– В каком-то смысле, – улыбнулся майор.
– Я ваш должник.
– Даже больше, чем предполагаете, – майор машинально прикоснулся к животу, куда ударил его Игорек.
– Извините, – смутился вчерашний дебошир. – Я все смутно помню, но, кажется, я себя вел не очень примерно.
– Когда проигрываешь, часто срываешься.
– Да проиграл-то штуку, нет ничего. Просто напился, не поймал момента, когда нужно остановиться. У меня такого, обычно, не бывает. Сколько я вам должен?
– Ничего.
– Я привык оплачивать услуги, – возразил Игорек.
– А я никому услуг не оказываю, у меня другой профиль. И уж, тем более, на жизнь себе этим не зарабатываю.
– Извините, если обидел.
– Я не обидчивый. Просто приходите к нам еще – это будет моим вознаграждением.
– Непременно! – уверил Игорек. – Еще и друзьям посоветую.
– Вот и отлично! – майор поднял руку, прощаясь, и направился к крыльцу.
Игорек уселся в машину и аккуратно отъехал. Он достал из бардачка мятную конфету и засунул ее за щеку. От него так несло вчерашней выпивкой, хоть закусывай. Рот придется закрывать, даже проезжая мимо ГАИшников.
Пора было заняться делом. И путь его лежал не в офис, куда слетались сейчас непутевые коллеги, а к Анечке. Ей, наверное, никто еще не удосужился сообщить о скоропостижной кончине спонсора. Придется взять на себя эту малоприятную миссию.
Проходивший мимо казино плечистый парень поспешно подбежал к стоявшей неподалеку машине и прыгнул в салон на пассажирское сиденье.
– Поехали! – скомандовал он, зябко поеживаясь. – Ништяк тебе! Сидишь в тепле, кемаришь, а мне таскайся за этим дятлом по холодцу. В следующий раз ты пешкодралом потопаешь, а я в машине посижу.
– Ладно, не воняй, – отозвался водитель. – Сейчас доведем его до офиса или до дому, смотря куда он лыжи навострил, и сменимся.
– Во тихоня! – продолжал согревать себя раздражением филер. – Болеет он, панимаишь! Догужбанился так, что в ментовку залетел. Я уж думал нам его оттуда вынимать придется.
– Что-то быстро он оттуда вырвался, менты еще даже не сменились.
– У него бабок хватает. Оплатил ночлег, и потопал.
– Забашлял, наверное, как за хорошую гостиницу.
– Угу, – обронил парень, озабоченно всматриваясь в дорогу. – Вот, билят такой! Хренушки мы с тобой отдохнем!
– Почему? – расстроился водитель.
– Ты ж секи, куда он рулит! Не в офис, за производство у него душа не болит.
– А куда?
– Я те что, Нострадамус? Хотя, предположить могу. Рупь за три, к бабцухе он Сидоровой катит, бобер похотливый.
– Не, он меня определенно задолбал! – в сердцах бросил водитель. – Мечется, как таракан по кухне. На хрена «бурундукам» этот фуцин?
– А вот за тем и нужен, что они его прогулки к этой мокрощелке, видать, просекли. Ну ладно, отольются мышке кошкины слезки. Я его с таким удовольствием Сидору сдам!
Напарник только мстительно улыбнулся. Когда Сидор узнает про его похождения, мало этому крючку не покажется! Оторвут ему женилку под самый корешок, и вставят с противоположной стороны, это как к бабушке не ходи!
– Ну козлина! Ну козлина! – причитал Дейл, направляясь к машине. – Это где же, в каком «унисритете» таких валенков готовят? А? Вот ты, Чиппи, умный, скажи мне – кого этот фуфлыжник может поймать? А потом народ расстраивается, что криминалитет у нас оборзел.
– Это почему это я оборзел? – обиделся Чип.
– Да мы-то как раз не борзеем, а вот «отмороженные» совсем наглость потеряли, их ведь с дымящимися стволами берут над трупами, а потом из-за умных следователей факт сей доказать не могут. Ей Богу, обидно! Ты шахматы расставляешь, гроссмейстером себя мнишь, комбинации просчитываешь, чтобы неприятностей избежать, а тут приходит такой вот «слуга закона» и стучит молотком по шахматной доске. Так и фигуры все рассыплются!
– Ага, рассыплются! – усмехнулся Чип. – На твоей доске фигуры гвоздями-двухсотками приколочены.
– Да их хоть заминируй, а играть с такими «мешками» просто тошно. Ведь всю душу, гад, на локоть намотал! И ладно бы по делу, а то суходрочкой какой-то занимается, пинкертон малолетний.
Следователь промурыжил их на кухне почти четыре часа, уже и труп давно увезли. Парень извел не только весь запас аудиокассет, но даже и батарейки в диктофоне менять пришлось. Он задавал сотни вопросов, расставляя хитрые, на его взгляд, ловушки, но таким прожженным парням, как «бурундуки», было ясно, что он просто не знает, с какой стороны за это дело ухватиться, поэтому стреляет вслепую во все стороны, надеясь случайным выстрелом подстрелить какую-нибудь дичь. КПД у такого допроса, как у паровоза, процента три, а все остальное в свисток уходит.
Время, конечно, Чип и Дейл выиграли, но было понятно, что в фирме этот сыщик и так сегодня не появился бы, так что еще не известно выиграли они время или потеряли. Больше всего в жизни Дейл ненавидел дураков и дилетантов, поэтому четыре часа беседы с надувающим щеки мальчишкой были ему как ножик острый. В квартире он еще как-то сдерживался, но выйдя дал волю чувствам.
– Одно хорошо, нам он мешать не будет, – заключил Дейл, вдоволь напинав колеса «Мерседеса».
– Почему? – не понял Чип.
– Да вряд ли наши траектории пересекутся. Он будет свой кошелек под фонарями искать, где светлее, а не там, где выронил.
– Ну-ну, – засомневался напарник. – Зато уж если пересечемся, тогда туши свет и сливай воду. Все мозги через…этот самый…высосет. Ты этих бой-скаутов знаешь.
– Ладно, подеремся-разберемся, – буркнул Дейл.
– Кстати, насчет того, где кошелек искать…У тебя план есть какой-нибудь? Что сегодня делать будем?
Дейл устало положил сцепленные в замок руки на крышу машины и уперся в них лбом, замолчав на несколько минут. Чип терпеливо ждал.
– Знаешь что… – Дейл тяжело вздохнул. – Это, наверное, непрофессионально, но давай отложим разборки на завтра. Что-то я себя так погано чувствую! – Дейл пошевелил в воздухе пальцами, подыскивая слова и, не найдя, махнул рукой. – Сейчас сгоняем в офис, проконтролируем, чем там наше стадо занимается, может, подсечем кого по горячим следам. А думать я сегодня не могу. Веришь, нет – как будто отца схоронил, такая тоска заедает!
– Выпить хочешь? – неожиданно спросил Чип.
Дейл мотнул головой, соглашаясь.
– Тогда сейчас в «шашлычку» заскочим, перекусим, треснем грамм по чуть-чуть, в фирме с делами раскидаемся, и на хату. Возьмем водяры, девчонкам звякнем, покувыркаемся, потом их отправим и посидим вдвоем, как бывало. Хоп? Или в кабак лучше, где повеселее?
– Какое сейчас, к попу, веселье?! Я даже с девчонками не совсем уверен, нужны они или ну их на фиг?
– Для затравки девчонки не помешают. На крайняк, их всегда отправить по домам можно. Договорились?
– Согласен.
– Да, пацанов еще отпустить нужно. Ждут поди в конторе. Охранять-то теперь, вроде, некого.
– Отпускай, – горько вздохнул Дейл. – Пол дня им оплатить надо, это же не их проблемы, что клиент не дожил.
– Обижаешь… – заметил Чип, усаживаясь в БМВ. – Езжай за мной, я спокойное местечко знаю.
Разговор с Анечкой прошел гораздо спокойней и проще, чем рассчитывал Игорек. Узнав о смерти Сидора, она в истерику не впала, не стала рыдать и рвать на себе волосы. Она просто села, закрыла лицо руками и потерянно прошептала:
– Я знала, что что-то случится. Знала.
Она легко согласилась помочь Игорьку. Так легко, что ему показалось, что она не осознает, что делает. Дай ей сейчас бумагу и ручку, и она подпишется под признанием в убийстве Джона Кеннеди, а заодно и Авраама Линкольна.
Анечка сидела в кресле с опущенными плечами и потухшим взглядом, слушала, что говорит ей Игорек, машинально кивала головой.
– Как он умер? – неожиданно спросила она, когда Игорек сделал паузу.
– Что? – переспросил Игорек. – А! Пе… – он захлопнул рот и закашлялся. Только таким образом он мог остановить уже летящее из него гибельное признание.
Он мгновенно покрылся холодной испариной. Надо же быть таким идиотом! Едва не выдал себя с головой! Откуда он может знать, что Сидор умер от передозировки, если никто ему этого не говорил? Совсем расслабился? Решил, что все уже позади и можно пожинать лавры? Игорек разозлился сам на себя. Прокололся в элементарном разговоре! А если «бурундуки» начнут его «крутить»? Уж те знают способы «расколоть» человека и поизысканнее.
– Откуда я знаю! – раздраженно ответил он Анечке. – Я его за ноги не держал. Мне позвонили и сообщили.
Анечка удивленно посмотрела на разнервничавшегося Игорька. «Опять прокол!» – понял он. – «Если не взять себя в руки, то вся моя карьера тайного злодея завершится не далее как сегодня к вечеру».
– Прости, Анюта, – постарался он исправить недоразумение. – Я весь сейчас дергаюсь, как на еже сижу. Не каждый день такие известия получаешь. В фирме сейчас такой кошмар! У нас же не демократия, все на шефа было завязано. Такое теперь разгребать придется! Прости.
– Ладно, Игорек, иди, – вздохнула девушка. – Я все понимаю, и постараюсь тебе помочь. Только не бросай меня сейчас, хорошо? Приезжай, как только сможешь.
Игорек смутился и кивнул головой:
– Я не могу обещать, потому что не знаю, когда вырвусь. Но я очень постараюсь.
Интриган-затейник скомкал разговор и побыстрее улизнул. Что-то ему было не по себе. Оказавшись на улице, он передернул плечами и вздохнул свободнее. Иметь дело с женщинами – хуже наказание не придумаешь. Иногда они бестолковы, как пробки, а в следующий момент тебе начинает казаться, что они тебя видят насквозь и читают твои мысли.
Он сел в машину и резко взял с места. Надо было срочно посетить офис, покрутиться там для отвода глаз, и начинать улаживать дела с Петром Сидоровым. Раскручивать его надо, пока тепленький. Если Петруша сорвется с крючка или не удастся его уболтать, то тогда пиши пропало – с денежной работой и насиженным местом можно будет попрощаться.
…В машине у соседнего дома два парня вспоминали уроки русской народной изящной словесности. От их черного мата, излагаемого в две луженых глотки, птички на проводах падали в обморок.
– Что же эта паскудина делает, а? Он же над нами издевается, в натуре! – орал сидящий на пассажирском сиденье детина.
Водитель только беспомощно колотился лбом в рулевое колесо, потеряв дар речи. И не мудрено было так «загрустить»! Они приняли смену вчера под вечер, пасли «объект» в казино с несчастными грошами в кармане, когда все вокруг резвились и просаживали бабки, потом всю ночь торчали возле ментовки, пока клиент дозревал в «обезьяннике», довели его до дома возлюбленной шефа, где он, после столь бурной и насыщенной приключениями ночи, просто обязан был проторчать пару часов. Наконец, они смогли вызвать смену и уже предвкушали, как сейчас пойдут в забегаловку, плотно покушают, раздавят на двоих пузырек, потом пойдут по домам и, полежав полчасика в горячей ванне, завалятся на мягкие подушки и чистые простынки и «подавят на уши» часов восемь, а лучше десять.
И вот когда до прибытия смены остается десять минут, клиент вылетает из дому и срывается с места, как в попу раненый петух. Все планы – коту под хвост, и вместо водочки, ванны и подушки – снова гонка по улицам. Пока смена в пути нечего и думать передать клиента, придется гоняться за ним, пока он не соизволит где-то остановиться. Есть повод взбеситься.
– Ну, зараза! Ты меня так достал! – тяжело дышал прооравшийся парень. – Когда Сидор тебя, пес, на плаху отправит, я добровольцем пойду, на крюк тебя вздевать!
– Я тоже хочу участвовать! – поддакивал водитель, не забывая держаться в трех-четырех машинах от «объекта».
Эмоции эмоциями, но если они засветятся и запорют дело, Чип и Дейл их самих на крюк взденут.
Офис напоминал улей, в который кто-то походя плеснул кружку кипятку. Многочисленные коммерсанты самых разных «весовых категорий» сновали по этажам, лихорадочно приводя свои дела в порядок в ожидании пристрастных проверок со стороны всевозможных органов власти – от налоговой полиции и ОБЭП до участковых инспекторов. Все усердно изображали на лицах приличествующую моменту скорбь, но сквозь нарисованную печаль по безвременно ушедшему шефу отчетливо пробивались совсем другие, чисто шкурные интересы. Все прекрасно понимали, что в ближайшие дни произойдут не только массированные налеты милиции, но и значительные перестановки в руководстве и, следовательно, серьезные изменения в работе. Кто-то строил планы, как использовать это несчастье с пользой для карьеры и кошелька, кто-то придумывал, как не вылететь на улицу, а кто-то очень беспокоился за собственное здоровье, которое неминуемо должно было пошатнуться, когда вскроются «левые» сделки и просто недочеты в работе.
Игорек, едва сумев приткнуть свой «Чеви» на забитой до отказа автостоянке, шел сквозь эту озабоченно снующую братию, как ледокол по мутной весенней речке. Его эти заботы не касались, ему не нужно было ничего придумывать, нужно было делать уже не единожды просчитанные шаги.
Охранник сидел в фойе в одиночестве и кому-то что-то объяснял по телефону, при этом тыча указательным пальцем в стол, будто собеседник стоит перед ним и видит его жесты. Навстречу по коридору попалась Анжела с пачкой бумаг в руках. Обычно она выглядела безупречно элегантно, но сегодня ее прическа слегка растрепалась, воротничок блузки загнулся и на лице было немного загнанное выражение.
– Игорек! – воскликнула она, заметив вновь прибывшего. – Ты что, только пришел?
– Да, – подтвердил Игорек.
– Ну ты даешь! А здесь все уже часов с семи с ума сходят. Черт те что творится! Все мечутся, как угорелые, прямо Нью-Йоркская биржа, а не тихий офис. Я уже замучилась туда-сюда носиться с документами. Одному то нужно, другому это, и все быстрей-быстрей!
– Ничего себе – неделька начинается, – посочувствовал Игорек.
– А ты что, ничего не знаешь что ли? – поразилась девушка. – Тебе не звонили?
– А что я должен знать?
– Так Сидор же умер!
– Нет, ну это я знаю. А чего все мечутся? По-моему, в таких случаях нужно все делать медленно и печально, а не скакать, как козлы горные.
– Везет тебе, Игорек! – восхитилась Анжела. – Все тебе до лампочки! Тут брокеры и их начальники скоро из окошек выпрыгивать начнут от страха и переживаний, а ему – медленно и печально!
– Да ладно! – махнул рукой Игорек. – Проблем, конечно, выше крыши, но сейчас о похоронах надо думать, а не о них. А то как-то не по-русски получается. Кстати, не знаешь, что случилось? С чего это вдруг он помер?