Страница:
Но опасения шашлычника были напрасными. Гость сумме не удивился, достал бумажник, отсчитал крупные купюры и, легко и необидно отказавшись от сдачи, сбежал по ступенькам крыльца. Хозяин еще раз порадовался приятным клиентам. Москвичи чаще всего или требуют всю сдачу до последней копейки, или небрежно швыряют бабки направо и налево, унижая этим тех, с кем расплачиваются и кто не «рубит капусту», а своим трудом зарабатывает деньги. Шашлычник искренне надеялся, что эти ребята, на самом деле, еще заедут к нему. Он запомнил их и для себя решил, что в следующий раз примет и накормит их, как лучших гостей.
В машине Дейл обратился к Чипу:
– Чуть не забыл – а что Витек сказал про разборку с азербайджанцами?
– Там просто война и немцы! «Стрелка» проходила на собачьей площадке во дворах, около полуночи. Результат купли-продажи – два трупа, один раненый, вся площадка гильзами засыпана, охранника просто в дуршлаг превратили. Мулька в чем – сначала менты по ложному следу пошли, решили, что наркоша пытался ограбить продавцов героина, вызвав их, якобы, на сделку. Там начал стрелять, а они, отстреливаясь, подстрелили самого грабителя. По уму разобрались только к утру, когда посветлело и эксперты первые результаты выдали. Товара нет, денег нет – что за сделка? Значит, был еще один, который все это барахлишко и прибрал? Но его по горячим следам не искали, а потом уже поздно было. К тому же, в убегавшего наркошу стреляли почти в упор, а в затылок ему, контрольку, уже в лежавшего – пуля по черепу скользнула и в асфальт воткнулась. Мало того, пуля, что у него в спине, была из того ствола, который он в руках держал. Пороховой тест тоже в его пользу – не стрелял он ни из чего последние лет двадцать, разве что из рогатки. Ну, и последнее – охранник убит тоже фактически в упор и, что самое интересное – из пистолета того, кого он охранял, а тот, в свою очередь, прошитый из пистоля наркомана, лежал метрах в двадцати от тела охранника. Дурдом какой-то! Какие делаешь выводы, уважаемый?
– Инсценировка, – буркнул Дейл. Лицо его обескуражено вытянулось.
– Точно, – согласился Чип. – Не сказать чтобы очень уж профессиональная – все-таки грубовато слеплено. Возможно времени не хватало толком обставить. Но работал человек подготовленный – это как к бабушке не ходи. Расчетливый и хладнокровный. Обтяпать такое дельце в самом центре города! И цели он своей добился – легавых по ложному следу пустил. И хоть они очухались быстро, но ему времени хватило, чтобы исчезнуть с горизонта. Вот только с посредником он лопухнулся. Контрольку сделал некачественно. А чего вы, сударь, такой недовольный?
– Не вяжется… Игоряха не только под профи, но и под определение «подготовленный, расчетливый и хладнокровный» в этом деле не подходит. Ты можешь себе представить, как Игорек палит из пистолета и валит трех неслабых вооруженных мужиков?
– Да причем тут Игорек?! – вскипел Чип. – Ты меня уже засношал с этим недопеском! Если тебе так приспичило, сходи и пристрели его без суда и следствия. Все равно, при таком пристрастии, ты обязательно его к этому делу притянешь. Чего ты к нему прицепился?
– А того! – неожиданно агрессивно ответил Дейл. – У Сидора недоброжелателей – как в Китае – китайцев. Но я знаю только одного человека, который мог считать Сидора смертельно опасным для себя и имел самые веские причины желать его смерти. И этот человек – Игорек. Причины могут быть и у сотни других людей, но у него они самые явные. И было бы странным, если бы я его не считал наиболее вероятной и перспективной кандидатурой в убийцы или, хотя бы, в заказчики. Пока я не убеждусь… убедюсь…тьфу, блин! Пока я не буду уверен, что он здесь ни при чем на сто процентов – он цель номер один.
Пламенность и проникновенность речи была испорчена лингвистической заковыкой, о которую споткнулся Дейл. Чип обезоруживающе улыбнулся:
– Так вот в чем дело! А то я думал, что ты опять «чуешь».
– И чую тоже! – беззлобно огрызнулся Дейл, и добавил голосом леоновского Доцента. – Я всегда чую!
Машина, тем временем, приближалась к цели. За тонированными стеклами БМВ проплывали живописные студенческие общаги, которые трудно с чем-либо еще перепутать. Эдакая милая смесь интеллекта и беспутства, вплотную приближающегося к разврату. Длинные пятиэтажки с одним входом посередине, отсутствие бабушек и детишек во дворе, музыка, гремящая сразу из многих окон, сетки с продуктами, вывешенные за окно по причине отсутствия холодильников – красноречивейшие приметы.
В голове Дейла шевельнулась мысль, и он отложил ее в «головной банк данных», что располагался под черепной коробкой, чтобы вернуться к ней, как только удастся.
Сразу за общежитиями начинались дома старой постройки. Третий в этом ряду дом и нужен был «бурундукам». Повинуясь неожиданному порыву, Дейл попросил Чипа не въезжать во двор, а оставить машину с внешней стороны дома. Выбравшись из БМВ, парни двинулись во двор. Похмельный синдром был выбит напрочь беседой с Резо, очень нервной и напряженной, несмотря на то, что вели они себя на ней, на первый взгляд, раскованно и, даже, беспечно, и плотным обедом. Так что, чувствовали они себя почти прекрасно.
Пока не повернули за угол дома, потому что повернув, они нос к носу столкнулись со…следователем прокуратуры Таранцевым. Эта встреча была настолько неожиданной для обеих сторон, что Таранцев просто разинул рот, самым натуральным образом. «Бурундуки» же смогли удержать свои челюсти на месте только благодаря огромному самообладанию.
– О! Прокурор! – радостно воскликнул Дейл, словно увидел старого друга, и кинулся жать ему руки. – Сколько лет, сколько зим! Так рады вас видеть! Какими судьбами вас занесло в эти края? От следствия лытаете, или подследственных пытаете? Какие новости с фронта защиты правопорядка? Как себя чувствует человек, похожий на вашего главного начальника?
Молодой следователь поначалу опешил, но, надо отдать ему должное, быстро пришел в себя и, сузив глаза, поцокал языком:
– Так-так! Признаться, очень удивлен. А вы здесь по какому поводу?
– Так, к приятелю заехали.
– Ну-ну, – Таранцев с сомнением улыбнулся. – К приятелю, значит?
– Ага!
– Вот что, приятели. Я еще не выучил наизусть Уголовный Кодекс и номера статей не помню, но за незаконное ведение следствия статья там есть. И препятствование правосудию тоже законом не поощряется.
– Да что вы?! Как вы могли такое подумать про нас? – сделал круглые глаза Дейл. Чип в сторонке благоразумно помалкивал.
– Да я если и подумаю, то не ошибусь, – прервал возмущение Дейла следователь. – Вы, парни, может и крутые, но под ногами у меня путаться не советую.
– А почему бы нам не поговорить на других тонах? – задумчиво предложил Чип. – Может, есть смысл действовать параллельно? Вы по своим каналам, мы – по своим. Главное, ведь, результат.
– Боюсь, что результат мы понимаем по-разному, – возразил Таранцев, но без упрямости.
– Убили человека, – заговорил Дейл. Улыбка с его лица куда-то подевалась. – А вы выбираете, кто его будет наказывать. Вам лучше, чем мне известно, что даже если вы найдете убийцу, то довести его до суда очень трудно. Если доведете и адвокат дело не развалит, то судья даст пару лет, а то и штрафом ограничится. А ежели и попадет на зону, то там его так «подогреют», что лучше, чем на воле жить будет. Ну, а в скором времени – «на свободу с чистой совестью», и снова «на работу».
– А вы что предлагаете – «мочить» убийцу сразу, как найдешь? А если вы «завалите» невиновного? Просто вам покажется, что вы все доказали! Нет, это должен сделать суд, по всем правилам.
– Да видал я ваш суд! Много он виновных наказал? А вот «сшитых» дел – хоть жопой ешь. К тому же, можете не беспокоиться, в отличие от вас или ваших коллег, мне за раскрытые дела отчитываться не нужно. Для меня это дело принципиальное. Если я накажу невиновного, значит настоящий убийца где-то гулять будет. Я после этого спать не смогу. Так что прежде чем вынести приговор, я не семь, а сто семьдесят семь раз перепроверю. Мне нужно не сто, а сто один процент уверенности, что за своего шефа и друга я расквитался именно с тем, кто его убил или заказал.
Таранцев смущенно молчал. Крыть было нечем, крайне низкая эффективность правосудия и почти неприкрытая продажность многих его служителей, его самого приводили в бешенство и не раз заставляли подумывать о том, чтобы подать рапорт об увольнении. Останавливала только юношеская уверенность, что без него жулье, вообще, распоясается. Он чувствовал, что светловолосый здоровяк прав, но не разрешить же ему, в самом деле, вершить суд по своему усмотрению! Так и соучастником стать недолго, а там и до «эскадронов смерти» шаг шагнуть остается.
– Вы сказали – «убийца», – вкрадчиво произнес Чип. – Значит, есть в этом уверенность?
Таранцев хмыкнул, бросив быстрый взгляд на хитреца. Он еще несколько секунд боролся с сомнениями, а потом решился:
– Ваш босс умер от передозировки героина. Мешочек с этим наркотиком был на столе. Но вы говорили, что он употреблял только кокаин. Проверка установила, что на стенках пакета с героином остались частицы кокаина. Вывод может сделать и школьник – порошок подменили. То, что мы с вами встретились в одном дворе означает, что мы идем с разных сторон, но в одном направлении. Я не прошу, чтобы вы делились со мной тем, что узнаете. Все равно не скажете, потому что у нас разные цели. Если вы мне дадите хоть малейший повод – я вас изолирую. И если засветитесь, совершая свой суд, сядете надолго и я приложу к этому свою руку. Все.
Сказав это, Таранцев, не прощаясь, отвернулся от «бурундуков» и, подойдя к невзрачной «восьмерке», сел в нее и выехал со двора. Он впервые в своей карьере, которая длилась чуть больше полугода, пошел на сделку с законом. Правильную, с его точки зрения, сделку, преследующую не корыстные цели, а торжество справедливости. И сейчас его обуревали странные чувства – удовлетворение и даже восторг вкупе с угрызениями совести и некоторыми сомнениями в правильности совершенного.
Чип и Дейл проводили машину долгим взглядом.
– А, в принципе, ничего парень, – заметил Чип. – Только дерганый какой-то.
– Молодой просто, привыкнет, – добавил Дейл. – И ведь не дурак, как в начале показался. Раз уж добрался до сюда, значит умеет «формулы выводить».
– Значит, если ты хочешь сделать то, что задумал, то тебе, то есть нам, нужно спешить, чтобы прийти к финишу раньше него. И с хорошим запасом. А то к разбору прибежит и посадит нас, к чертовой бабушке. Видел, как он это все воспринимает? Сказал, значит, посадит.
– Тогда пошли, нечего ему фору давать, он и так уже, похоже, чуть впереди.
Чип и Дейл нашли нужный им подъезд, у которого сидели несколько бабуль, стойко терпевших холод поздней весны. Парни поздоровались с «наблюдателями», вежливо раскланявшись с ними. Бабушки проводили парней благосклонными улыбками, заинтересованно поблескивая стеклами очков и, как только за ними закрылась подъездная дверь, принялись оживленно обсуждать появление незнакомцев.
Друзья поднялись на этаж, где жил Леша-Перпл. Дейл нажал кнопку звонка и толкнул вперед Чипа, который в их дуэте исполнял роль представителя власти. За дверью послышался шорох шагов, щелкнул замок.
– Главное следственное управление ФСБ. Отдел по борьбе с наркотиками. Следователь Семенов, – представился Чип, на ходу сочинив увесистое название несуществующего ведомства. – Вы не могли бы уделить нам несколько минут?
– Вы по поводу моего сына?
– Если ваш сын – Алексей Жданов, то да.
– Но я уже несколько раз говорила с милицией.
– Обычная неразбериха, много ведомств, много отделов. Все борются с одним и тем же порознь. Вы уж нас извините.
– Ладно, – сдалась женщина.
Щель исчезла, звякнула цепочка и мать Перпла пригласила «следователей» в дом. После того, как ранили ее сына, она стала запираться на все замки и цепочки. Но в ее доме за последние дни побывало так много сотрудников внутренних органов, что она даже не обратила внимания на отсутствие удостоверений, которые настоящие следователи всегда толкают перед собой, как золотой ключик.
– Проходите на кухню, я сейчас.
Чип и Дейл, осматриваясь, прошли на большую кухню. В доме царил достаток, что никак не вязалось с информацией о том, что здесь живет законченный наркоман. Вернувшаяся на кухню хозяйка, похоже, заметила удивление на лицах пришедших, и пояснила:
– Леша, конечно, большой балбес, но он никогда ничего не тащил из дома. Я всю жизнь проработала в торговле, в советское время это считалось очень доходным ремеслом, да и сейчас тоже. Уже год на пенсии. А отец Алексея доктор юридических наук, довольно известный адвокат. Поэтому недостатка в семье не было. А Леша… это наше горе. Упустили сына. Зато дочь, красавица, умница, сейчас в Женеве, работает в консульстве, – как бы оправдываясь, закончила она.
– А можно посмотреть комнату сына? – попросил Чип.
– Пожалуйста, – вздохнула женщина без особого энтузиазма.
– Да уж! – присвистнул Дейл, заглянув в «гадюшник».
– Здесь уже провели обыск, но ничего, кроме банки самогона и пятидесяти долларов под подушкой не нашли. Хотя, и до обыска было не лучше.
– А откуда у Алексея доллары? – поинтересовался Дейл. – Не похоже, чтобы он делал запасы.
– Я думаю, этот ему дал.
– Кто – этот? – сделал стойку Дейл.
– Я уже говорила… За день до того, как Алешу… ранили, – женщина всхлипнула, но сдержала чувства, – к нему приходил какой-то парень…
– Вы его знаете?
– Нет, никогда раньше не видела.
– А как он выглядел?
– Я его встретила в дверях, было темно, да я и не присматривалась. Лица не разглядела. Но он был, явно, не из круга Леши. Такой ухоженный, я бы даже сказала, интеллигентный. Очень добротно одет. Молод, лет двадцати пяти. Короткая стрижка, темные волосы. Вот и все, пожалуй.
– Он представился?
– Нет. Сказал только, что старый приятель Леши, кажется, учились вместе.
– А где учился Алексей?
– Начал учиться на юрфаке, но с третьего курса вылетел за непосещение. Правда, постоянно ошивался в общежитии. Они тут рядом находятся. Атмосфера там Леше нравилась, такая…непринужденная. Разрешите, я закурю?
– Да что вы? – поразился Дейл. – Вы же хозяйка, а мы в гости зашли. Не нам правила устанавливать.
– Правила хорошего тона, молодые люди, и мне не устанавливать. Курить при некурящем неприлично, ему может мешать табачный дым.
– Нет-нет, мы не возражаем.
Женщина достала сигарету из пачки голубого «L&M». Дейл поспешно щелкнул зажигалкой «Zippo», простой, без изысков и украшений, вороненой, чтобы не давала отблесков.
– А какие здесь есть общежития?
– Разные, – пожала плечами собеседница, затянувшись крепко, по-мужски. – Но Леша тусовался, как он это называет, там же, где учился, в общежитии юридического факультета, даже когда сам там уже не учился. – Дейл бросил быстрый взгляд на Чипа. Тот легкой улыбкой дал понять, что понял ход мыслей напарника. – Где-то год назад его перестали туда пускать. Те, кто его знал, уже закончили учебу, а остальным он только мешал. Он же такой…шебутной. Все время ему чего-нибудь надо. Довольно утомителен в общении, если честно.
– Почему вы решили, что этот парень дал ему деньги.
– Он ему их не просто дал, а за выполнение какой-то работы.
– Почему вы так думаете?
– Леша уже два дня к тому времени сидел на голодном пайке, без денег. Отец отказался ему дать, я тоже. А воровать он никогда не ходил, говорил, что лучше неделю промучиться на свободе, чем потом несколько лет за решеткой. Он думал, как заработать. Пришел этот парень, посидел у Леши минут пятнадцать, не больше, потом ушел. Леша убежал сразу следом за ним. Вечером пришел веселый, поел и заперся у себя в комнате. Потом начал петь. «Дип Перпл» свой, проклятый! Его даже зовут Леша-Перпл из-за этих рокеров, с ума он от них сходит. А ночью громко разговаривал сам с собой. Значит, нашел где-то наркотики. Вы знаете, как это страшно, когда твой сын сходит с ума от наркотиков?! – с надрывом спросила мать, и, не дождавшись ответа от потупивших глаза визитеров, продолжила почти спокойно. – Утром он часов с восьми, наверное, забрал телефон к себе в комнату, уселся у него и никого к нему не подпускал. Около девяти ему позвонили. Весь день он просидел дома, а ближе к вечеру собрался и ушел. И больше я его не видела.
– И в больницу не ходили? – как бы между делом поинтересовался Чип, закуривая и пряча взгляд в клубах дыма.
– Да мне даже не сказали, где он лежит! – воскликнула женщина. – Мне – матери! Уведомили, что он ранен, но жизнь вне опасности, и все. Может, хоть вы скажете?
– Простите, – искренне посочувствовал Дейл, про себя кляня бездушных ментов. – Он под охраной РУОПовцев, мы не можем вмешиваться в их дела, не имеем права. Вы уж нас извините.
«Бурундуки» посидели у измученной неизвестностью матери еще минут двадцать, задавая разные вопросы, но больше ничего интересного для себя не узнали. Разве только то, что Таранцев, ушедший прямо перед ними, задавал, фактически, те же самые вопросы и почти в том же порядке.
– Игоряша наш, похоже, учился с этим оболтусом. Или, во всяком случае, имел полную возможность иметь честь иметь с ним знакомство, – констатировал Дейл, спускаясь по лестнице.
– Не издевайся над языком Пушкина, – укорил его Чип. – Кстати, сколько там дней до его дня рождения осталось?
– Не знаю, послушай телек, там каждый день говорят. Заодно пробелы в образовании восполнишь. «Онегина», поди, не читал?
– «Онегин – бздынь! И Ленского не стало», – продекламировал Чип. – И описание слегка похоже на твоего любимчика, – добавил он без всякого перехода. – Не знаю, как ты это делаешь, но след в его сторону, кажется, намечается. Хотя, все это еще фифти-фифти, не обольщайся.
«Сыщики» вышли из подъезда, но вместо того, чтобы направиться к машине, Дейл уселся на скамейку.
– Здравия желаю, бабушки, – поздоровался он, доставая сигарету, хотя бросил курить год назад. Но, в представлении «народа», следователь обязан курить, поэтому приходилось следовать имиджу.
– Здравствуй, внучек, – насмешливо отозвалась одна, самая молодая. Ей, похоже, не было и шестидесяти, и бабушкой ее назвать было трудно. Остальные молча разглядывали пришельцев с неподдельным интересом в глазах.
– Тут, бабушки, такое дело…Мы следователи, расследуем одно преступление, и ваша помощь нам бы очень пригодилась.
– Это опять про Лешку-наркошку? Так ваши тут крутятся днем и ночью, да что-то никому наша помощь нужна не оказалась, – вступила в разговор леди в цветастом платочке, валенках с галошами и пронзительными и чистыми глазами мисс Марпл.
– Так это из другого ведомства, – оправдывался Дейл.
– А вы что же – не из милиции?
– Мы из ФСБ, – внушительно вставил Чип, – КГБ, по-вашему.
– Чекисты, стало быть? – испытующе глянула «мисс Марпл».
– Душегубы, – проворчала худенькая старушка интеллигентского типа с крючковатым еврейским носом, видимо, старая большевичка, натерпевшаяся от органов, защищавших коммунизм от самих коммунистов, да так рьяно, что, до кучи, перебивших полстраны. Впрочем, несмотря на осуждающие слова, интересу в ее глазах только прибавилось.
– Никто, кроме вас, бабушки, нам помочь не может, – затянул песню Дейл. – Помогите выйти на бандитов! Вы же наши глаза и уши, совесть и честь всей эпохи!
– Ну, засвистел, соловей, – дружелюбно хмыкнула еще одна старушка, которую вполне можно было выпускать на сцену в роли бессмертной Авдотьи Никитичны, так она была на нее похожа. – Сразу видно, прохессионал!
– Такие «прохессионалы» моего Якова Моисеича в Магадан упекли! – не унималась «большевичка».
– Так это когда было! – возразила «Никитична». – Твой Моисеич и сам в НКВД работал. Не они его, так он бы их упек.
– Не ссорьтесь, бабушки! – взмолился Дейл.
– Ладно, ты к нам с уважением, и мы к тебе так же. А то этот, молодой, который перед вами приходил, хвостом туда-сюда, даже не поздоровался.
– А вы ему сказали что-нибудь?
– Пущай сам поищет, раз такой умный. Тебе-то чего знать надо?
– Кто к Алексею в последнее время приходил?
– А никто к нему не ходит. Дружков-наркоманов мать его и на порог не пустит, а других у него не осталось.
– А этот, бандит? – напомнила «мисс Марпл».
– Ну да, заезжал один. Молоденький такой, худосочный. Волосы черные, прическа, как у артиста, волосок к волоску. И одет, как этот…бизмисмент.
– Точно к Леше он приезжал? – улыбнулся Дейл.
– А то! Каторжанка наша сама видела, как он к ним в квартиру заходил, – кивнула «Никитична» в сторону «большевички».
Похоже, «Никитична» была здесь «в авторитете». «Большевичка» поджала губы, но согласно кивнула, наслаждаясь своей осведомленностью.
– А на чем он приезжал? – уточнил Чип.
– Машина не наша, – задумалась «Никитична», – иностранная. Голубенькая такая. Стекла темные. Сама небольшая, но вся ладненькая, блестящая, дорогая, наверное.
– Французская машина, – неожиданно заявила «мисс Марпл».
– Почему вы так думаете? – переспросил Чип.
– Название сзади французское. «Шевалье», что ли? И крест на багажнике нарисован, только перекошенный.
– «Шевроле»? – возбужденно ерзая на скамейке поправил Дейл.
– Точно, «Шевролье». Только не знаю, что это такое.
– Что-нибудь еще помните?
– Да что помнить? Вышел, сел в машину, подождал, пока Лешка выйдет из дома и уйдет, тогда только и поехал.
– Он еще конфеты какие-то жрет постоянно, – заявила «большевичка», отрешенно глядя в сторону. – Всю дорожку фантиками загадил.
– Спасибо, бабули, огромное! – поблагодарил добровольных помощниц Дейл, поднимаясь со скамейки. – Вы очень нам помогли!
– Ты это…милок…поймай того, кто в Лешку стрелял, – попросила, вдруг, «Авдотья Никитична». – Он хоть и балбес, но плохого никогда никому не делал. Да и родителей его жалко. Хорошие люди, – остальные старушки дружно закивали, соглашаясь со своей предводительницей.
– Найдем, бабушки. Обязательно найдем, и накажем так, что больше никого он не подстрелит, – пообещал Дейл.
Уверенность в этом у него крепла с каждой минутой.
– У Игорька голубой «Шевроле-кавальер», – уведомил Дейл друга, направляясь к машине.
– Я знаю. И он постоянно жрет мятные конфеты. Везет тебе, экстрасенс. Похоже, твои пророчества имеют шанс сбыться. Как ты думаешь, на фига он сюда приезжал?
– Героин искал. По учебе помнит, что этот Леша-Перпл наркоман. Вот и решил через него выйти на торговцев. И не просчитался.
– Дай-ка я поведу, – протянул руку Дейл, подходя к машине.
Чип без разговоров отдал ему ключи от БМВ. Дейл пикнул центральным замком, обошел машину и сел за руль. Рядом в салон забрался Чип.
Стоявшая на солнце черная машина накалилась, в салоне было душно, Дейл нажал кнопку стеклоподъемника и сервопривод бесшумно опустил стекло, впуская прохладный мартовский воздух.
– И все же, все же, все же… – задумчиво пробормотал Дейл. – Неужели Игорек кого-то нанял? Трудно представить, чтобы он один мог все это провернуть. Он ведь натуральный мешок, ему чтобы комара убить нужно бригаду из СЭС вызывать. А тут такое дело, со стрельбой…
– В тихом омуте черти водятся, – утешил его Чип. – Что-нибудь прорисовывается? Давай попробуем схему набросать.
– Давай, – согласился Дейл.
Чип достал из бардачка лист бумаги и в течение пяти минут они, споря, набросали возможную схему преступления.
– Так… – водя ручкой по бумаге, произнес Дейл. – Мы уехали. Он несколько дней размышлял, строил планы. Строил, строил, и, наконец, построил. Приехал к этому Перплу, дал бабки, заказал товар…
– Хитрый, сука! – подал голос Чип. – Я бы не додумался до такого! Наркоту подменить!
– …На следующий день утром узнал место «стрелки» по телефону, – не обращая внимания на реплику, продолжал Дейл. – Вечером приехал на «стрелку», взяв с собой Перпла.
– Зачем?
– Чего зачем? Зачем приехал?
– Нет, зачем Перпла взял? Он же свидетель.
– Вот затем и взял, что он свидетель.
– Заранее все, гад, рассчитал. Он уже туда ехал, зная, что будет мочить! – догадался Чип.
– Умница, соображаешь! – съязвил Дейл. – А еще, наверняка, чтобы товар проверить. Он же в нем ни бум-бум. Ладно, едем дальше. Там всех перестрелял, как ни фантастично это звучит, забрал товар. Потом в офис ночью. Как-то миновал охрану, за что ей огромное спасибо. В приемной столкнулся с Машенькой и ее медведем. Медведя прогнали, Машу он, для отвода глаз, трахнул и тоже отправил гулять. Через толчок прошел к Сидору, открыл сейф, взял ключи от хаты и так же незаметно удалился. Приехал к Сидору, вошел в квартиру, подменил порошок. Кстати, надо с фирмачами, которые подъезд охраняют, потолковать. Они должны были его видеть. Если не спали, как обычно. А на следующее утро, когда его «взяла» наружка, он заезжал в офис, чтобы вернуть ключи на место. Короче, слежку мы выставили всего на день позже, чем нужно.
– Ну что, едем мальчика раскручивать? – потер ладони Чип. Дейл отрицательно помотал головой.
– Я тебя не понимаю! – расстроился Чип. – То ты гонишь лошадей, как скипидаром смазанный, то, когда все встало на свои места, начинаешь тормозить! Что за фигня?
В машине Дейл обратился к Чипу:
– Чуть не забыл – а что Витек сказал про разборку с азербайджанцами?
– Там просто война и немцы! «Стрелка» проходила на собачьей площадке во дворах, около полуночи. Результат купли-продажи – два трупа, один раненый, вся площадка гильзами засыпана, охранника просто в дуршлаг превратили. Мулька в чем – сначала менты по ложному следу пошли, решили, что наркоша пытался ограбить продавцов героина, вызвав их, якобы, на сделку. Там начал стрелять, а они, отстреливаясь, подстрелили самого грабителя. По уму разобрались только к утру, когда посветлело и эксперты первые результаты выдали. Товара нет, денег нет – что за сделка? Значит, был еще один, который все это барахлишко и прибрал? Но его по горячим следам не искали, а потом уже поздно было. К тому же, в убегавшего наркошу стреляли почти в упор, а в затылок ему, контрольку, уже в лежавшего – пуля по черепу скользнула и в асфальт воткнулась. Мало того, пуля, что у него в спине, была из того ствола, который он в руках держал. Пороховой тест тоже в его пользу – не стрелял он ни из чего последние лет двадцать, разве что из рогатки. Ну, и последнее – охранник убит тоже фактически в упор и, что самое интересное – из пистолета того, кого он охранял, а тот, в свою очередь, прошитый из пистоля наркомана, лежал метрах в двадцати от тела охранника. Дурдом какой-то! Какие делаешь выводы, уважаемый?
– Инсценировка, – буркнул Дейл. Лицо его обескуражено вытянулось.
– Точно, – согласился Чип. – Не сказать чтобы очень уж профессиональная – все-таки грубовато слеплено. Возможно времени не хватало толком обставить. Но работал человек подготовленный – это как к бабушке не ходи. Расчетливый и хладнокровный. Обтяпать такое дельце в самом центре города! И цели он своей добился – легавых по ложному следу пустил. И хоть они очухались быстро, но ему времени хватило, чтобы исчезнуть с горизонта. Вот только с посредником он лопухнулся. Контрольку сделал некачественно. А чего вы, сударь, такой недовольный?
– Не вяжется… Игоряха не только под профи, но и под определение «подготовленный, расчетливый и хладнокровный» в этом деле не подходит. Ты можешь себе представить, как Игорек палит из пистолета и валит трех неслабых вооруженных мужиков?
– Да причем тут Игорек?! – вскипел Чип. – Ты меня уже засношал с этим недопеском! Если тебе так приспичило, сходи и пристрели его без суда и следствия. Все равно, при таком пристрастии, ты обязательно его к этому делу притянешь. Чего ты к нему прицепился?
– А того! – неожиданно агрессивно ответил Дейл. – У Сидора недоброжелателей – как в Китае – китайцев. Но я знаю только одного человека, который мог считать Сидора смертельно опасным для себя и имел самые веские причины желать его смерти. И этот человек – Игорек. Причины могут быть и у сотни других людей, но у него они самые явные. И было бы странным, если бы я его не считал наиболее вероятной и перспективной кандидатурой в убийцы или, хотя бы, в заказчики. Пока я не убеждусь… убедюсь…тьфу, блин! Пока я не буду уверен, что он здесь ни при чем на сто процентов – он цель номер один.
Пламенность и проникновенность речи была испорчена лингвистической заковыкой, о которую споткнулся Дейл. Чип обезоруживающе улыбнулся:
– Так вот в чем дело! А то я думал, что ты опять «чуешь».
– И чую тоже! – беззлобно огрызнулся Дейл, и добавил голосом леоновского Доцента. – Я всегда чую!
Машина, тем временем, приближалась к цели. За тонированными стеклами БМВ проплывали живописные студенческие общаги, которые трудно с чем-либо еще перепутать. Эдакая милая смесь интеллекта и беспутства, вплотную приближающегося к разврату. Длинные пятиэтажки с одним входом посередине, отсутствие бабушек и детишек во дворе, музыка, гремящая сразу из многих окон, сетки с продуктами, вывешенные за окно по причине отсутствия холодильников – красноречивейшие приметы.
В голове Дейла шевельнулась мысль, и он отложил ее в «головной банк данных», что располагался под черепной коробкой, чтобы вернуться к ней, как только удастся.
Сразу за общежитиями начинались дома старой постройки. Третий в этом ряду дом и нужен был «бурундукам». Повинуясь неожиданному порыву, Дейл попросил Чипа не въезжать во двор, а оставить машину с внешней стороны дома. Выбравшись из БМВ, парни двинулись во двор. Похмельный синдром был выбит напрочь беседой с Резо, очень нервной и напряженной, несмотря на то, что вели они себя на ней, на первый взгляд, раскованно и, даже, беспечно, и плотным обедом. Так что, чувствовали они себя почти прекрасно.
Пока не повернули за угол дома, потому что повернув, они нос к носу столкнулись со…следователем прокуратуры Таранцевым. Эта встреча была настолько неожиданной для обеих сторон, что Таранцев просто разинул рот, самым натуральным образом. «Бурундуки» же смогли удержать свои челюсти на месте только благодаря огромному самообладанию.
– О! Прокурор! – радостно воскликнул Дейл, словно увидел старого друга, и кинулся жать ему руки. – Сколько лет, сколько зим! Так рады вас видеть! Какими судьбами вас занесло в эти края? От следствия лытаете, или подследственных пытаете? Какие новости с фронта защиты правопорядка? Как себя чувствует человек, похожий на вашего главного начальника?
Молодой следователь поначалу опешил, но, надо отдать ему должное, быстро пришел в себя и, сузив глаза, поцокал языком:
– Так-так! Признаться, очень удивлен. А вы здесь по какому поводу?
– Так, к приятелю заехали.
– Ну-ну, – Таранцев с сомнением улыбнулся. – К приятелю, значит?
– Ага!
– Вот что, приятели. Я еще не выучил наизусть Уголовный Кодекс и номера статей не помню, но за незаконное ведение следствия статья там есть. И препятствование правосудию тоже законом не поощряется.
– Да что вы?! Как вы могли такое подумать про нас? – сделал круглые глаза Дейл. Чип в сторонке благоразумно помалкивал.
– Да я если и подумаю, то не ошибусь, – прервал возмущение Дейла следователь. – Вы, парни, может и крутые, но под ногами у меня путаться не советую.
– А почему бы нам не поговорить на других тонах? – задумчиво предложил Чип. – Может, есть смысл действовать параллельно? Вы по своим каналам, мы – по своим. Главное, ведь, результат.
– Боюсь, что результат мы понимаем по-разному, – возразил Таранцев, но без упрямости.
– Убили человека, – заговорил Дейл. Улыбка с его лица куда-то подевалась. – А вы выбираете, кто его будет наказывать. Вам лучше, чем мне известно, что даже если вы найдете убийцу, то довести его до суда очень трудно. Если доведете и адвокат дело не развалит, то судья даст пару лет, а то и штрафом ограничится. А ежели и попадет на зону, то там его так «подогреют», что лучше, чем на воле жить будет. Ну, а в скором времени – «на свободу с чистой совестью», и снова «на работу».
– А вы что предлагаете – «мочить» убийцу сразу, как найдешь? А если вы «завалите» невиновного? Просто вам покажется, что вы все доказали! Нет, это должен сделать суд, по всем правилам.
– Да видал я ваш суд! Много он виновных наказал? А вот «сшитых» дел – хоть жопой ешь. К тому же, можете не беспокоиться, в отличие от вас или ваших коллег, мне за раскрытые дела отчитываться не нужно. Для меня это дело принципиальное. Если я накажу невиновного, значит настоящий убийца где-то гулять будет. Я после этого спать не смогу. Так что прежде чем вынести приговор, я не семь, а сто семьдесят семь раз перепроверю. Мне нужно не сто, а сто один процент уверенности, что за своего шефа и друга я расквитался именно с тем, кто его убил или заказал.
Таранцев смущенно молчал. Крыть было нечем, крайне низкая эффективность правосудия и почти неприкрытая продажность многих его служителей, его самого приводили в бешенство и не раз заставляли подумывать о том, чтобы подать рапорт об увольнении. Останавливала только юношеская уверенность, что без него жулье, вообще, распоясается. Он чувствовал, что светловолосый здоровяк прав, но не разрешить же ему, в самом деле, вершить суд по своему усмотрению! Так и соучастником стать недолго, а там и до «эскадронов смерти» шаг шагнуть остается.
– Вы сказали – «убийца», – вкрадчиво произнес Чип. – Значит, есть в этом уверенность?
Таранцев хмыкнул, бросив быстрый взгляд на хитреца. Он еще несколько секунд боролся с сомнениями, а потом решился:
– Ваш босс умер от передозировки героина. Мешочек с этим наркотиком был на столе. Но вы говорили, что он употреблял только кокаин. Проверка установила, что на стенках пакета с героином остались частицы кокаина. Вывод может сделать и школьник – порошок подменили. То, что мы с вами встретились в одном дворе означает, что мы идем с разных сторон, но в одном направлении. Я не прошу, чтобы вы делились со мной тем, что узнаете. Все равно не скажете, потому что у нас разные цели. Если вы мне дадите хоть малейший повод – я вас изолирую. И если засветитесь, совершая свой суд, сядете надолго и я приложу к этому свою руку. Все.
Сказав это, Таранцев, не прощаясь, отвернулся от «бурундуков» и, подойдя к невзрачной «восьмерке», сел в нее и выехал со двора. Он впервые в своей карьере, которая длилась чуть больше полугода, пошел на сделку с законом. Правильную, с его точки зрения, сделку, преследующую не корыстные цели, а торжество справедливости. И сейчас его обуревали странные чувства – удовлетворение и даже восторг вкупе с угрызениями совести и некоторыми сомнениями в правильности совершенного.
Чип и Дейл проводили машину долгим взглядом.
– А, в принципе, ничего парень, – заметил Чип. – Только дерганый какой-то.
– Молодой просто, привыкнет, – добавил Дейл. – И ведь не дурак, как в начале показался. Раз уж добрался до сюда, значит умеет «формулы выводить».
– Значит, если ты хочешь сделать то, что задумал, то тебе, то есть нам, нужно спешить, чтобы прийти к финишу раньше него. И с хорошим запасом. А то к разбору прибежит и посадит нас, к чертовой бабушке. Видел, как он это все воспринимает? Сказал, значит, посадит.
– Тогда пошли, нечего ему фору давать, он и так уже, похоже, чуть впереди.
Чип и Дейл нашли нужный им подъезд, у которого сидели несколько бабуль, стойко терпевших холод поздней весны. Парни поздоровались с «наблюдателями», вежливо раскланявшись с ними. Бабушки проводили парней благосклонными улыбками, заинтересованно поблескивая стеклами очков и, как только за ними закрылась подъездная дверь, принялись оживленно обсуждать появление незнакомцев.
Друзья поднялись на этаж, где жил Леша-Перпл. Дейл нажал кнопку звонка и толкнул вперед Чипа, который в их дуэте исполнял роль представителя власти. За дверью послышался шорох шагов, щелкнул замок.
– Главное следственное управление ФСБ. Отдел по борьбе с наркотиками. Следователь Семенов, – представился Чип, на ходу сочинив увесистое название несуществующего ведомства. – Вы не могли бы уделить нам несколько минут?
– Вы по поводу моего сына?
– Если ваш сын – Алексей Жданов, то да.
– Но я уже несколько раз говорила с милицией.
– Обычная неразбериха, много ведомств, много отделов. Все борются с одним и тем же порознь. Вы уж нас извините.
– Ладно, – сдалась женщина.
Щель исчезла, звякнула цепочка и мать Перпла пригласила «следователей» в дом. После того, как ранили ее сына, она стала запираться на все замки и цепочки. Но в ее доме за последние дни побывало так много сотрудников внутренних органов, что она даже не обратила внимания на отсутствие удостоверений, которые настоящие следователи всегда толкают перед собой, как золотой ключик.
– Проходите на кухню, я сейчас.
Чип и Дейл, осматриваясь, прошли на большую кухню. В доме царил достаток, что никак не вязалось с информацией о том, что здесь живет законченный наркоман. Вернувшаяся на кухню хозяйка, похоже, заметила удивление на лицах пришедших, и пояснила:
– Леша, конечно, большой балбес, но он никогда ничего не тащил из дома. Я всю жизнь проработала в торговле, в советское время это считалось очень доходным ремеслом, да и сейчас тоже. Уже год на пенсии. А отец Алексея доктор юридических наук, довольно известный адвокат. Поэтому недостатка в семье не было. А Леша… это наше горе. Упустили сына. Зато дочь, красавица, умница, сейчас в Женеве, работает в консульстве, – как бы оправдываясь, закончила она.
– А можно посмотреть комнату сына? – попросил Чип.
– Пожалуйста, – вздохнула женщина без особого энтузиазма.
– Да уж! – присвистнул Дейл, заглянув в «гадюшник».
– Здесь уже провели обыск, но ничего, кроме банки самогона и пятидесяти долларов под подушкой не нашли. Хотя, и до обыска было не лучше.
– А откуда у Алексея доллары? – поинтересовался Дейл. – Не похоже, чтобы он делал запасы.
– Я думаю, этот ему дал.
– Кто – этот? – сделал стойку Дейл.
– Я уже говорила… За день до того, как Алешу… ранили, – женщина всхлипнула, но сдержала чувства, – к нему приходил какой-то парень…
– Вы его знаете?
– Нет, никогда раньше не видела.
– А как он выглядел?
– Я его встретила в дверях, было темно, да я и не присматривалась. Лица не разглядела. Но он был, явно, не из круга Леши. Такой ухоженный, я бы даже сказала, интеллигентный. Очень добротно одет. Молод, лет двадцати пяти. Короткая стрижка, темные волосы. Вот и все, пожалуй.
– Он представился?
– Нет. Сказал только, что старый приятель Леши, кажется, учились вместе.
– А где учился Алексей?
– Начал учиться на юрфаке, но с третьего курса вылетел за непосещение. Правда, постоянно ошивался в общежитии. Они тут рядом находятся. Атмосфера там Леше нравилась, такая…непринужденная. Разрешите, я закурю?
– Да что вы? – поразился Дейл. – Вы же хозяйка, а мы в гости зашли. Не нам правила устанавливать.
– Правила хорошего тона, молодые люди, и мне не устанавливать. Курить при некурящем неприлично, ему может мешать табачный дым.
– Нет-нет, мы не возражаем.
Женщина достала сигарету из пачки голубого «L&M». Дейл поспешно щелкнул зажигалкой «Zippo», простой, без изысков и украшений, вороненой, чтобы не давала отблесков.
– А какие здесь есть общежития?
– Разные, – пожала плечами собеседница, затянувшись крепко, по-мужски. – Но Леша тусовался, как он это называет, там же, где учился, в общежитии юридического факультета, даже когда сам там уже не учился. – Дейл бросил быстрый взгляд на Чипа. Тот легкой улыбкой дал понять, что понял ход мыслей напарника. – Где-то год назад его перестали туда пускать. Те, кто его знал, уже закончили учебу, а остальным он только мешал. Он же такой…шебутной. Все время ему чего-нибудь надо. Довольно утомителен в общении, если честно.
– Почему вы решили, что этот парень дал ему деньги.
– Он ему их не просто дал, а за выполнение какой-то работы.
– Почему вы так думаете?
– Леша уже два дня к тому времени сидел на голодном пайке, без денег. Отец отказался ему дать, я тоже. А воровать он никогда не ходил, говорил, что лучше неделю промучиться на свободе, чем потом несколько лет за решеткой. Он думал, как заработать. Пришел этот парень, посидел у Леши минут пятнадцать, не больше, потом ушел. Леша убежал сразу следом за ним. Вечером пришел веселый, поел и заперся у себя в комнате. Потом начал петь. «Дип Перпл» свой, проклятый! Его даже зовут Леша-Перпл из-за этих рокеров, с ума он от них сходит. А ночью громко разговаривал сам с собой. Значит, нашел где-то наркотики. Вы знаете, как это страшно, когда твой сын сходит с ума от наркотиков?! – с надрывом спросила мать, и, не дождавшись ответа от потупивших глаза визитеров, продолжила почти спокойно. – Утром он часов с восьми, наверное, забрал телефон к себе в комнату, уселся у него и никого к нему не подпускал. Около девяти ему позвонили. Весь день он просидел дома, а ближе к вечеру собрался и ушел. И больше я его не видела.
– И в больницу не ходили? – как бы между делом поинтересовался Чип, закуривая и пряча взгляд в клубах дыма.
– Да мне даже не сказали, где он лежит! – воскликнула женщина. – Мне – матери! Уведомили, что он ранен, но жизнь вне опасности, и все. Может, хоть вы скажете?
– Простите, – искренне посочувствовал Дейл, про себя кляня бездушных ментов. – Он под охраной РУОПовцев, мы не можем вмешиваться в их дела, не имеем права. Вы уж нас извините.
«Бурундуки» посидели у измученной неизвестностью матери еще минут двадцать, задавая разные вопросы, но больше ничего интересного для себя не узнали. Разве только то, что Таранцев, ушедший прямо перед ними, задавал, фактически, те же самые вопросы и почти в том же порядке.
– Игоряша наш, похоже, учился с этим оболтусом. Или, во всяком случае, имел полную возможность иметь честь иметь с ним знакомство, – констатировал Дейл, спускаясь по лестнице.
– Не издевайся над языком Пушкина, – укорил его Чип. – Кстати, сколько там дней до его дня рождения осталось?
– Не знаю, послушай телек, там каждый день говорят. Заодно пробелы в образовании восполнишь. «Онегина», поди, не читал?
– «Онегин – бздынь! И Ленского не стало», – продекламировал Чип. – И описание слегка похоже на твоего любимчика, – добавил он без всякого перехода. – Не знаю, как ты это делаешь, но след в его сторону, кажется, намечается. Хотя, все это еще фифти-фифти, не обольщайся.
«Сыщики» вышли из подъезда, но вместо того, чтобы направиться к машине, Дейл уселся на скамейку.
– Здравия желаю, бабушки, – поздоровался он, доставая сигарету, хотя бросил курить год назад. Но, в представлении «народа», следователь обязан курить, поэтому приходилось следовать имиджу.
– Здравствуй, внучек, – насмешливо отозвалась одна, самая молодая. Ей, похоже, не было и шестидесяти, и бабушкой ее назвать было трудно. Остальные молча разглядывали пришельцев с неподдельным интересом в глазах.
– Тут, бабушки, такое дело…Мы следователи, расследуем одно преступление, и ваша помощь нам бы очень пригодилась.
– Это опять про Лешку-наркошку? Так ваши тут крутятся днем и ночью, да что-то никому наша помощь нужна не оказалась, – вступила в разговор леди в цветастом платочке, валенках с галошами и пронзительными и чистыми глазами мисс Марпл.
– Так это из другого ведомства, – оправдывался Дейл.
– А вы что же – не из милиции?
– Мы из ФСБ, – внушительно вставил Чип, – КГБ, по-вашему.
– Чекисты, стало быть? – испытующе глянула «мисс Марпл».
– Душегубы, – проворчала худенькая старушка интеллигентского типа с крючковатым еврейским носом, видимо, старая большевичка, натерпевшаяся от органов, защищавших коммунизм от самих коммунистов, да так рьяно, что, до кучи, перебивших полстраны. Впрочем, несмотря на осуждающие слова, интересу в ее глазах только прибавилось.
– Никто, кроме вас, бабушки, нам помочь не может, – затянул песню Дейл. – Помогите выйти на бандитов! Вы же наши глаза и уши, совесть и честь всей эпохи!
– Ну, засвистел, соловей, – дружелюбно хмыкнула еще одна старушка, которую вполне можно было выпускать на сцену в роли бессмертной Авдотьи Никитичны, так она была на нее похожа. – Сразу видно, прохессионал!
– Такие «прохессионалы» моего Якова Моисеича в Магадан упекли! – не унималась «большевичка».
– Так это когда было! – возразила «Никитична». – Твой Моисеич и сам в НКВД работал. Не они его, так он бы их упек.
– Не ссорьтесь, бабушки! – взмолился Дейл.
– Ладно, ты к нам с уважением, и мы к тебе так же. А то этот, молодой, который перед вами приходил, хвостом туда-сюда, даже не поздоровался.
– А вы ему сказали что-нибудь?
– Пущай сам поищет, раз такой умный. Тебе-то чего знать надо?
– Кто к Алексею в последнее время приходил?
– А никто к нему не ходит. Дружков-наркоманов мать его и на порог не пустит, а других у него не осталось.
– А этот, бандит? – напомнила «мисс Марпл».
– Ну да, заезжал один. Молоденький такой, худосочный. Волосы черные, прическа, как у артиста, волосок к волоску. И одет, как этот…бизмисмент.
– Точно к Леше он приезжал? – улыбнулся Дейл.
– А то! Каторжанка наша сама видела, как он к ним в квартиру заходил, – кивнула «Никитична» в сторону «большевички».
Похоже, «Никитична» была здесь «в авторитете». «Большевичка» поджала губы, но согласно кивнула, наслаждаясь своей осведомленностью.
– А на чем он приезжал? – уточнил Чип.
– Машина не наша, – задумалась «Никитична», – иностранная. Голубенькая такая. Стекла темные. Сама небольшая, но вся ладненькая, блестящая, дорогая, наверное.
– Французская машина, – неожиданно заявила «мисс Марпл».
– Почему вы так думаете? – переспросил Чип.
– Название сзади французское. «Шевалье», что ли? И крест на багажнике нарисован, только перекошенный.
– «Шевроле»? – возбужденно ерзая на скамейке поправил Дейл.
– Точно, «Шевролье». Только не знаю, что это такое.
– Что-нибудь еще помните?
– Да что помнить? Вышел, сел в машину, подождал, пока Лешка выйдет из дома и уйдет, тогда только и поехал.
– Он еще конфеты какие-то жрет постоянно, – заявила «большевичка», отрешенно глядя в сторону. – Всю дорожку фантиками загадил.
– Спасибо, бабули, огромное! – поблагодарил добровольных помощниц Дейл, поднимаясь со скамейки. – Вы очень нам помогли!
– Ты это…милок…поймай того, кто в Лешку стрелял, – попросила, вдруг, «Авдотья Никитична». – Он хоть и балбес, но плохого никогда никому не делал. Да и родителей его жалко. Хорошие люди, – остальные старушки дружно закивали, соглашаясь со своей предводительницей.
– Найдем, бабушки. Обязательно найдем, и накажем так, что больше никого он не подстрелит, – пообещал Дейл.
Уверенность в этом у него крепла с каждой минутой.
– У Игорька голубой «Шевроле-кавальер», – уведомил Дейл друга, направляясь к машине.
– Я знаю. И он постоянно жрет мятные конфеты. Везет тебе, экстрасенс. Похоже, твои пророчества имеют шанс сбыться. Как ты думаешь, на фига он сюда приезжал?
– Героин искал. По учебе помнит, что этот Леша-Перпл наркоман. Вот и решил через него выйти на торговцев. И не просчитался.
– Дай-ка я поведу, – протянул руку Дейл, подходя к машине.
Чип без разговоров отдал ему ключи от БМВ. Дейл пикнул центральным замком, обошел машину и сел за руль. Рядом в салон забрался Чип.
Стоявшая на солнце черная машина накалилась, в салоне было душно, Дейл нажал кнопку стеклоподъемника и сервопривод бесшумно опустил стекло, впуская прохладный мартовский воздух.
– И все же, все же, все же… – задумчиво пробормотал Дейл. – Неужели Игорек кого-то нанял? Трудно представить, чтобы он один мог все это провернуть. Он ведь натуральный мешок, ему чтобы комара убить нужно бригаду из СЭС вызывать. А тут такое дело, со стрельбой…
– В тихом омуте черти водятся, – утешил его Чип. – Что-нибудь прорисовывается? Давай попробуем схему набросать.
– Давай, – согласился Дейл.
Чип достал из бардачка лист бумаги и в течение пяти минут они, споря, набросали возможную схему преступления.
– Так… – водя ручкой по бумаге, произнес Дейл. – Мы уехали. Он несколько дней размышлял, строил планы. Строил, строил, и, наконец, построил. Приехал к этому Перплу, дал бабки, заказал товар…
– Хитрый, сука! – подал голос Чип. – Я бы не додумался до такого! Наркоту подменить!
– …На следующий день утром узнал место «стрелки» по телефону, – не обращая внимания на реплику, продолжал Дейл. – Вечером приехал на «стрелку», взяв с собой Перпла.
– Зачем?
– Чего зачем? Зачем приехал?
– Нет, зачем Перпла взял? Он же свидетель.
– Вот затем и взял, что он свидетель.
– Заранее все, гад, рассчитал. Он уже туда ехал, зная, что будет мочить! – догадался Чип.
– Умница, соображаешь! – съязвил Дейл. – А еще, наверняка, чтобы товар проверить. Он же в нем ни бум-бум. Ладно, едем дальше. Там всех перестрелял, как ни фантастично это звучит, забрал товар. Потом в офис ночью. Как-то миновал охрану, за что ей огромное спасибо. В приемной столкнулся с Машенькой и ее медведем. Медведя прогнали, Машу он, для отвода глаз, трахнул и тоже отправил гулять. Через толчок прошел к Сидору, открыл сейф, взял ключи от хаты и так же незаметно удалился. Приехал к Сидору, вошел в квартиру, подменил порошок. Кстати, надо с фирмачами, которые подъезд охраняют, потолковать. Они должны были его видеть. Если не спали, как обычно. А на следующее утро, когда его «взяла» наружка, он заезжал в офис, чтобы вернуть ключи на место. Короче, слежку мы выставили всего на день позже, чем нужно.
– Ну что, едем мальчика раскручивать? – потер ладони Чип. Дейл отрицательно помотал головой.
– Я тебя не понимаю! – расстроился Чип. – То ты гонишь лошадей, как скипидаром смазанный, то, когда все встало на свои места, начинаешь тормозить! Что за фигня?