ЛЮБОВЬ. В америке есть такие институты, как наш?
ПТИЦЫНА. Сомневаюсь. Слишком дорого, если нет пациентов. А они
считать умеют.
Сергеев и Кайл переходят в очередной бокс.
АННА ПЕТРОВНА. Думаю, что теперь создадут. Все-таки атомный век.
ПТИЦЫНА. Посмотрят, как у нас. Сделают так же, позовут журналистов,
те распишут, какой замечательный центр, а потом к нам будут приезжать,
говорить, мол, мы сделали, как в америке.
ВЕРА. По-вашему, получается, что Россия - родина слонов...
ПТИЦЫНА. Слоны не наши. Но вот в радиологии мы впереди, это точно. И
увидите, как он реагировать будет...
Сергеев и Кайл заходят к Бессмертному.
ПТИЦЫНА. Сейчас наш малыш повеселится! Кайл - ему подарок от скуки...
(Анне Петровне) это ты ему о костном мозге поведала?
АННА ПЕТРОВНА. Он и сам все знает. Любознательный...
ПТИЦЫНА. Его настроение мне не понравилось.
Сергеев, Кайл и Бессмертный выходят из бокса.
БЕССМЕРТНЫЙ. (Протягивает журнал) господин Кайл, здесь обо мне все
написано. Самым подробным образом. Что-либо добавить мне трудно.
КАЙЛ. Благодарю вас. Весьма признателен. Вы удивительный пациент.
СЕРГЕЕВ. Он любит оригинальничать!
БЕССМЕРТНЫЙ. Нет. Просто с господином Кайлом мне хотелось бы
побеседовать о глобальных проблемах. Моя личная судьба - песчинка
общепланетарной бури...
КАЙЛ. Вы очень точно определили ситуацию, господин...
БЕССМЕРТНЫЙ. ...Бессмертный.
КАЙЛ. Да-да, Бессмертный. Именно посещение вашего центра меня еще раз
в этом убедило.
ВЕРА. У вас, в Америке, такой центр есть?
КАЙЛ. Пока нет. Но теперь я твердо уверен, что он совершенно
необходим. И в этом меня убедил господин... Бессмертный. Странная все-таки
фамилия...
БЕССМЕРТНЫЙ. Псевдоним. Как Стендаль или там Жорж Санд... Что-то из
американцев никого не припоминаю. Да, впрочем, это неважно.
КАЙЛ. Согласен с вами... Согласен. И совершенно потрясен тем, что
увидел. Фантастично!
ПТИЦЫНА. Да, дозы действительно фантастичные.
КАЙЛ. Я разделяю ваше мнение, профессор Птицына. Эта ужасная
трагедия, и мы должны из нее извлечь все уроки. Опыт вашего лечения
удивительный. Я представлял, что при таких дозах облучения исход предрешен
моментально... А вы добиваетесь выдающихся результатов!
СЕРГЕЕВ. Ваша высокая оценка нашей работы, профессор, льстит. Мы вам
благодарны за нее.
КАЙЛ. У меня завтра пресс-конференция. Я прошу вас, профессор
Сергеев, и вас, коллега Птицына, быть рядом со мной, когда меня будут
атаковать журналисты.
ПТИЦЫНА. Не смогу. Работаю.
КАЙЛ. Понимаю. Но вы, профессор, просто обязаны быть рядом со мной. Я
должен показать прессе, какие замечательные специалисты работают в вашей
стране. Я должен это сделать.
СЕРГЕЕВ. Признателен. Буду.
КАЙЛ. И главное, что мы с вами должны сказать представителям мировой
прессы, что эта трагедия на атомной станции - ничтожный инцидент по
сравнению с ядерной войной. Ее уже можно наглядно сейчас представить.
ВЕРА. Но вы же сами... Это у вас в америке...
СЕРГЕЕВ. Вера!
КАЙЛ. Я понимаю мою очаровательную молодую коллегу. Да, у нас разные
взгляды и разное понимание происходящего, но, думаю, что нас, врачей,
объединяет одно: в случае ядерной катастрофы некому будет лечить. Просто
нас, врачей, не хватит! Это будет для всех гибель.
БЕССМЕРТНЫЙ. Саркофаг.
КАЙЛ. Что? Не понял?
БЕССМЕРТНЫЙ. Коллективный, общепланетарный саркофаг.
КАЙЛ. Прекрасно! С вашего разрешения я воспользуюсь этим образом?
БЕССМЕРТНЫЙ. Дарю. Не жалко...
КАЙЛ. Я расскажу о вас, о вашем юморе, о вашей исключительной судьбе.
К сожалению не могу пригласить вас в америку, понимаю, что это невозможно.
Но...
БЕССМЕРТНЫЙ. Уж больно далеко, а я не люблю летать самолетами. Вдруг
разобьемся, а?
КАЙЛ. (Смеется) юморист! До чего же мне нравятся русские - даже в
такие трудные минуты не могут обойтись без юмора.
БЕССМЕРТНЫЙ. (Мрачно) действительно очень смешно.
Начинает мигать первый и восьмой боксы. Слышен сигнал зуммера.
ПТИЦЫНА. Извините, мы должны...
КАЙЛ. Не буду задерживать. Прощайте!
СЕРГЕЕВ. Я провожу гостя.
БЕССМЕРТНЫЙ. (Кайлу) одну минуту, профессор. Хочу я потолковать
попроще, по-свойски... Без этикета и дипломатии. Ладно? Забудь, что ты
американец и находишься среди русских... По-честному скажи, страшно все
это? (Показывает на боксы).
КАЙЛ. (Растерянно) очень... И даже не верится, что такое может быть.
БЕССМЕРТНЫЙ. Ты там, в америке, скажи своим, ну тем, кто с атомной
бомбой... Скажи, если жахнет, то ничего не останется, ничего... Или только
такие, как я. Но радости в этом нет. Поверь, нет ни радости, ни жизни. Так
и скажи.
КАЙЛ. Обязательно.
БЕССМЕРТНЫЙ. Хороший ты парень... Жаль, указ у нас действует, я бы с
тобой на брудершафт по сто грамм с удовольствием!.. Всего доброго,
профессор, долгой вам и счастливой жизни!
Кайл и Сергеев уходят. Птицына с Верой, Анна Петровна
с Любовью идут в боксы.
БЕССМЕРТНЫЙ. (Задумчиво). Точка. Кажется, я уже дожил до всемирной
славы...
Гаснет первый бокс. Оттуда выходит Птицына.
БЕССМЕРТНЫЙ. Лидия Степановна, можно с вами серьезно?
ПТИЦЫНА. Это так спешно?
БЕССМЕРТНЫЙ. Да. Помните, после первой операции вы сказали мне:
"Проси, чего хочешь, выполню?"
ПТИЦЫНА. Было такое.
БЕССМЕРТНЫЙ. Хочу попросить.
ПТИЦЫНА. Так долго ждал?
БЕССМЕРТНЫЙ. Пора. Возьмите мой костный мозг и отдайте тому, ну, в
пятом боксе...
ПТИЦЫНА. Чего еще наделал, малыш!
БЕССМЕРТНЫЙ. Я серьезно.
ПТИЦЫНА. Это же огромный риск. Для тебя. Я не имею права.
БЕССМЕРТНЫЙ. Я прошу, а значит право есть. Так надо.
ПТИЦЫНА. Успокойся...
БЕССМЕРТНЫЙ. Я в здравом уме. Может быть, впервые за эти 488 дней. У
меня есть право хотя бы один раз в жизни совершить по-сту-пок! Впервые в
жизни...
ПТИЦЫНА. Не надо...
Выходит из бокса Анна Петровна.
БЕССМЕРТНЫЙ. Надо. Бессмертный? Смешно... Не Бессмертный, а Кролик. И
всегда был им... Жизнь? В роли кролика? Что ж обойдется, останусь им, но
при одном условии - я обязан спасти его (показывает на бокс N5).
АННА ПЕТРОВНА. Почему именно его?
БЕССМЕРТНЫЙ. Он обязан жить. Он не имеет права умереть вместе с ними.
(Показывает на боксы)... Помните, как в средние века? Прокаженному на шею
надевали колокольчик. Он шел по городу и все слышали, все знали, что идет
прокаженный. Надо, чтобы все знали, все видели, что идет один из тех, кто
виноват. Пусть на него показывают пальцем, пусть им стращают детей... Я
напечатал бы его портрет во всех газетах, на первой странице... Я учил бы
в школе, какими дети не должны вырасти... Я возил бы его из города в город
и показывал его людям: вот он, смотрите, один из главных виновников!.. Я
хочу приговорить его к жизни...
Все боксы, кроме пятого и десятого, постепенно гаснут.
Птицына обнимает Бессмертного и идет с ним бокс N 10.
Звенит звонок. Анна Петровна берет трубку.
АННА ПЕТРОВНА. Слушаю, Лев Иванович... Через час? Ждем... (Вере и
Любе) еще шесть человек... Скоро привезут... Надо готовить боксы...
Уходят. Зарево на заднем плане начинает стихать...
Бокс N10 постепенно гаснет.
Информация по радио. От коллектива театра и автора: "Правику и
Леличенко, Кибенку и Игнатенко, Тищуре и Вашуку, Титенку и Телятникову,
Бусыгину и Гриценко, пожарным и реакторщикам, физикам и наладчикам,
офицерам и солдатам, вертолетчикам и шахтерам, взрослым и детям - всем,
кто ценою своей жизни и здоровья погасил ядерное пламя Чернобыля,
посвящается этот спектакль".
Зарево на заднем плане исчезает. Темнота на сцене.
Сигналит только пятый бокс.
ПТИЦЫНА. Сомневаюсь. Слишком дорого, если нет пациентов. А они
считать умеют.
Сергеев и Кайл переходят в очередной бокс.
АННА ПЕТРОВНА. Думаю, что теперь создадут. Все-таки атомный век.
ПТИЦЫНА. Посмотрят, как у нас. Сделают так же, позовут журналистов,
те распишут, какой замечательный центр, а потом к нам будут приезжать,
говорить, мол, мы сделали, как в америке.
ВЕРА. По-вашему, получается, что Россия - родина слонов...
ПТИЦЫНА. Слоны не наши. Но вот в радиологии мы впереди, это точно. И
увидите, как он реагировать будет...
Сергеев и Кайл заходят к Бессмертному.
ПТИЦЫНА. Сейчас наш малыш повеселится! Кайл - ему подарок от скуки...
(Анне Петровне) это ты ему о костном мозге поведала?
АННА ПЕТРОВНА. Он и сам все знает. Любознательный...
ПТИЦЫНА. Его настроение мне не понравилось.
Сергеев, Кайл и Бессмертный выходят из бокса.
БЕССМЕРТНЫЙ. (Протягивает журнал) господин Кайл, здесь обо мне все
написано. Самым подробным образом. Что-либо добавить мне трудно.
КАЙЛ. Благодарю вас. Весьма признателен. Вы удивительный пациент.
СЕРГЕЕВ. Он любит оригинальничать!
БЕССМЕРТНЫЙ. Нет. Просто с господином Кайлом мне хотелось бы
побеседовать о глобальных проблемах. Моя личная судьба - песчинка
общепланетарной бури...
КАЙЛ. Вы очень точно определили ситуацию, господин...
БЕССМЕРТНЫЙ. ...Бессмертный.
КАЙЛ. Да-да, Бессмертный. Именно посещение вашего центра меня еще раз
в этом убедило.
ВЕРА. У вас, в Америке, такой центр есть?
КАЙЛ. Пока нет. Но теперь я твердо уверен, что он совершенно
необходим. И в этом меня убедил господин... Бессмертный. Странная все-таки
фамилия...
БЕССМЕРТНЫЙ. Псевдоним. Как Стендаль или там Жорж Санд... Что-то из
американцев никого не припоминаю. Да, впрочем, это неважно.
КАЙЛ. Согласен с вами... Согласен. И совершенно потрясен тем, что
увидел. Фантастично!
ПТИЦЫНА. Да, дозы действительно фантастичные.
КАЙЛ. Я разделяю ваше мнение, профессор Птицына. Эта ужасная
трагедия, и мы должны из нее извлечь все уроки. Опыт вашего лечения
удивительный. Я представлял, что при таких дозах облучения исход предрешен
моментально... А вы добиваетесь выдающихся результатов!
СЕРГЕЕВ. Ваша высокая оценка нашей работы, профессор, льстит. Мы вам
благодарны за нее.
КАЙЛ. У меня завтра пресс-конференция. Я прошу вас, профессор
Сергеев, и вас, коллега Птицына, быть рядом со мной, когда меня будут
атаковать журналисты.
ПТИЦЫНА. Не смогу. Работаю.
КАЙЛ. Понимаю. Но вы, профессор, просто обязаны быть рядом со мной. Я
должен показать прессе, какие замечательные специалисты работают в вашей
стране. Я должен это сделать.
СЕРГЕЕВ. Признателен. Буду.
КАЙЛ. И главное, что мы с вами должны сказать представителям мировой
прессы, что эта трагедия на атомной станции - ничтожный инцидент по
сравнению с ядерной войной. Ее уже можно наглядно сейчас представить.
ВЕРА. Но вы же сами... Это у вас в америке...
СЕРГЕЕВ. Вера!
КАЙЛ. Я понимаю мою очаровательную молодую коллегу. Да, у нас разные
взгляды и разное понимание происходящего, но, думаю, что нас, врачей,
объединяет одно: в случае ядерной катастрофы некому будет лечить. Просто
нас, врачей, не хватит! Это будет для всех гибель.
БЕССМЕРТНЫЙ. Саркофаг.
КАЙЛ. Что? Не понял?
БЕССМЕРТНЫЙ. Коллективный, общепланетарный саркофаг.
КАЙЛ. Прекрасно! С вашего разрешения я воспользуюсь этим образом?
БЕССМЕРТНЫЙ. Дарю. Не жалко...
КАЙЛ. Я расскажу о вас, о вашем юморе, о вашей исключительной судьбе.
К сожалению не могу пригласить вас в америку, понимаю, что это невозможно.
Но...
БЕССМЕРТНЫЙ. Уж больно далеко, а я не люблю летать самолетами. Вдруг
разобьемся, а?
КАЙЛ. (Смеется) юморист! До чего же мне нравятся русские - даже в
такие трудные минуты не могут обойтись без юмора.
БЕССМЕРТНЫЙ. (Мрачно) действительно очень смешно.
Начинает мигать первый и восьмой боксы. Слышен сигнал зуммера.
ПТИЦЫНА. Извините, мы должны...
КАЙЛ. Не буду задерживать. Прощайте!
СЕРГЕЕВ. Я провожу гостя.
БЕССМЕРТНЫЙ. (Кайлу) одну минуту, профессор. Хочу я потолковать
попроще, по-свойски... Без этикета и дипломатии. Ладно? Забудь, что ты
американец и находишься среди русских... По-честному скажи, страшно все
это? (Показывает на боксы).
КАЙЛ. (Растерянно) очень... И даже не верится, что такое может быть.
БЕССМЕРТНЫЙ. Ты там, в америке, скажи своим, ну тем, кто с атомной
бомбой... Скажи, если жахнет, то ничего не останется, ничего... Или только
такие, как я. Но радости в этом нет. Поверь, нет ни радости, ни жизни. Так
и скажи.
КАЙЛ. Обязательно.
БЕССМЕРТНЫЙ. Хороший ты парень... Жаль, указ у нас действует, я бы с
тобой на брудершафт по сто грамм с удовольствием!.. Всего доброго,
профессор, долгой вам и счастливой жизни!
Кайл и Сергеев уходят. Птицына с Верой, Анна Петровна
с Любовью идут в боксы.
БЕССМЕРТНЫЙ. (Задумчиво). Точка. Кажется, я уже дожил до всемирной
славы...
Гаснет первый бокс. Оттуда выходит Птицына.
БЕССМЕРТНЫЙ. Лидия Степановна, можно с вами серьезно?
ПТИЦЫНА. Это так спешно?
БЕССМЕРТНЫЙ. Да. Помните, после первой операции вы сказали мне:
"Проси, чего хочешь, выполню?"
ПТИЦЫНА. Было такое.
БЕССМЕРТНЫЙ. Хочу попросить.
ПТИЦЫНА. Так долго ждал?
БЕССМЕРТНЫЙ. Пора. Возьмите мой костный мозг и отдайте тому, ну, в
пятом боксе...
ПТИЦЫНА. Чего еще наделал, малыш!
БЕССМЕРТНЫЙ. Я серьезно.
ПТИЦЫНА. Это же огромный риск. Для тебя. Я не имею права.
БЕССМЕРТНЫЙ. Я прошу, а значит право есть. Так надо.
ПТИЦЫНА. Успокойся...
БЕССМЕРТНЫЙ. Я в здравом уме. Может быть, впервые за эти 488 дней. У
меня есть право хотя бы один раз в жизни совершить по-сту-пок! Впервые в
жизни...
ПТИЦЫНА. Не надо...
Выходит из бокса Анна Петровна.
БЕССМЕРТНЫЙ. Надо. Бессмертный? Смешно... Не Бессмертный, а Кролик. И
всегда был им... Жизнь? В роли кролика? Что ж обойдется, останусь им, но
при одном условии - я обязан спасти его (показывает на бокс N5).
АННА ПЕТРОВНА. Почему именно его?
БЕССМЕРТНЫЙ. Он обязан жить. Он не имеет права умереть вместе с ними.
(Показывает на боксы)... Помните, как в средние века? Прокаженному на шею
надевали колокольчик. Он шел по городу и все слышали, все знали, что идет
прокаженный. Надо, чтобы все знали, все видели, что идет один из тех, кто
виноват. Пусть на него показывают пальцем, пусть им стращают детей... Я
напечатал бы его портрет во всех газетах, на первой странице... Я учил бы
в школе, какими дети не должны вырасти... Я возил бы его из города в город
и показывал его людям: вот он, смотрите, один из главных виновников!.. Я
хочу приговорить его к жизни...
Все боксы, кроме пятого и десятого, постепенно гаснут.
Птицына обнимает Бессмертного и идет с ним бокс N 10.
Звенит звонок. Анна Петровна берет трубку.
АННА ПЕТРОВНА. Слушаю, Лев Иванович... Через час? Ждем... (Вере и
Любе) еще шесть человек... Скоро привезут... Надо готовить боксы...
Уходят. Зарево на заднем плане начинает стихать...
Бокс N10 постепенно гаснет.
Информация по радио. От коллектива театра и автора: "Правику и
Леличенко, Кибенку и Игнатенко, Тищуре и Вашуку, Титенку и Телятникову,
Бусыгину и Гриценко, пожарным и реакторщикам, физикам и наладчикам,
офицерам и солдатам, вертолетчикам и шахтерам, взрослым и детям - всем,
кто ценою своей жизни и здоровья погасил ядерное пламя Чернобыля,
посвящается этот спектакль".
Зарево на заднем плане исчезает. Темнота на сцене.
Сигналит только пятый бокс.