– Эскорт-служба «Эдем» к вашим услугам, – проворковала дама, судя по голосу, ничуть не похожая на стража-архангела с огненным мечом.
   – Я хотел бы пригласить к себе домой одну вашу девушку по имени Эллен, – заявил Паттон, нервно крутя в руке бокал.
   – Весьма сожалею, сэр, но Эллен сейчас занята, – сокрушённо призналась дама.
   – Что ж, я мог бы и подождать.
   – Её заказали на всю ночь, сэр. Но у нас есть очень славная девчушка на замену, если вам угодно...
   – А она худенькая? – озабоченно поинтересовался Паттон.
   – Не волнуйтесь, вы не прогадаете, – в голосе дамы прорезалась щекочущая доверительность. – Она прямо копия Элли, стройненькая и с крепким бюстом. Вы ведь именно таких предпочитаете, я правильно понимаю?
   Таким глубоким бархатным контральто наделены, как правило, томные клуши с дряблыми бёдрами, обвисшими грудями, расхлябанной вялой вульвой. Вроде Кэт. Тем не менее, приятный голос в трубке быстро завёл Стивена, в паху сгустилась и заиграла тёплая ртуть.
   – О'кей, я её приглашаю. Часа на два.
   В горле у Паттона пересохло, и он жадно глотнул дайкири.
   – Разумеется, вы в курсе наших расценок?
   – Если они не изменились за неделю, то да.
   – Будьте любезны продиктовать ваш адрес...
   – Трумэн-роуд, пятьсот восемьдесят пять, квартира триста шесть, одиннадцатый этаж, – с расстановкой произнёс Стивен.
   – Ждите вашу гостью через пятнадцать минут. Весьма признательны, что вы позвонили нам.
   – О'кей, – повторил он и отключил телефон.
   Чёртов галстук вконец достал Паттона. Сдёрнув шелковистую удавку, он с облегчением вздохнул и расстегнул воротничок. Встал с кресла, подошёл к окну. Вдали, за куполом Капитолия, возвышалось здание ООН, оно притянуло его взгляд, точно магнитом. Ближе к следующему уик-энду надо будет позвонить Хьюзу, предложить ему партию в теннис, что ли. Элли отличная девчонка, бойкая и заводная, ну, да ничего, для разнообразия попробуем другую. Как только его назначат полномочным представителем при ООН, первым делом он сменит квартиру, для начала – снимет пентхауз. Увидеть бы рожу Макмиллана, когда тот узнает об отставке, честное слово, ста косых не пожалел бы. Или, может, лучше сразу взять загородную виллу в рассрочку, пока опять не вздорожали...
   Внизу прошумела машина, визгнули тормоза. Кажется, его девочку привезли. Стройненькую цыпочку с тугими грудками. Чёртова столичная дороговизна, придётся выложить целых пятьдесят тысяч. Впрочем, раз в неделю можно себе такую роскошь позволить.
   Да, действительно, зазвонил домофон, и Паттон поспешил в прихожую.
   – Кто там? – на всякий случай спросил он в микрофон.
   – Фирма «Эдем», по вызову.
   – Поднимайтесь, открываю.
   Вскоре брякнул дверной звонок, Стивен отпер.
   Стоящий на пороге бритоголовый кряжистый шофёр, он же охранник, он же кассир, без лишних слов требовательно протянул сложенную совком ладонь за деньгами. Паттон достал бумажник, отсчитал пять шершавых бумажек с портретом Клинтона и сунул их парню в руку. Тот осклабился и отступил на шаг, освобождая дорогу заказанной девице.
   – Через два часа подвалишь, – через плечо велела она и прошествовала в квартиру.
   Паттон запер дверь на все три замка.
   – Добрый вечер, – сказал он, повернувшись и оглядывая девицу.
   – Привет, – ответила та.
   Товар прислали что надо, первый сорт. Осиная талия, крепкие груди таранят обтягивающий люрексный свитер задорными сосками.
   – Будем знакомы, меня зовут Билли, – разулыбавшись, произнёс Паттон.
   – А меня Барбара, – ответила она, тряхнув крашеными льняными кудряшками.
   Первостатейная оторва. Влажная улыбка на сочных губах плохо вяжется с жёстким взглядом её булавочных зрачков. Похоже, с ней будет ничуть не хуже, чем с Элен.
   – Проходи, Барбара, сюда, прошу.
   Процокав каблучками в кабинет Стивена, девица окинула взглядом стеллажи со справочниками и словарями.
   – Ух ты, сколько у вас книжек... – зачарованно пробормотала она.
   – Присаживайся, – Паттон радушным жестов указал ей на кресло. – Как ты насчёт выпивки?
   – Если предложите мартини, с удовольствием.
   Она искусно блюла имидж пай-девочки, забежавшей на минутку к доброму дяде по пути в католический пансионат. Села, положив сумочку на колени, не касаясь лопатками спинки кресла. И это заводит, да круто заводит.
   Отойдя к бару, Паттон щедро плеснул золотистого мартини в хрустальный фужер, повернулся и остолбенел.
   Девица молча наставила на него какую-то штуковину, извлечённую из сумочки. Смахивает на пистолет но взамен дульного среза торчит друза остроконечных фиолетовых кристаллов. Боже праведный, никак нарвался на гоп-стоп...
   – Это что ещё за чертовщина?! – взревел Стивен.
   Шлюха не удостоила его ответом. Грани кристаллов заиграли тусклыми бликами, на Паттона вдруг накатило жуткое тягучее оцепенение, мышцы будто из пакли, в голове плещется сонная муть. По бедру заскользила щекотная горячая струйка. Чертовщина, кажется, в штаны напрудил... Да, так и есть.
   – Ты что затеяла, сука?! – в ярости выдавил Паттон, не в силах шевельнуть ни рукой, ни ногой.
   «Молчи, – прошелестел голос в его мозгу. – Сядь в кресло. Сядь».
   Бокал выпал из его руки на длинноворсый белый палас, Паттон сделал шаг на подгибающихся ногах и покорно плюхнулся в кресло.
   Он вроде как начал бредить наяву. Ему померещилось, будто стены кабинета стали таять, и привычная уютная комната обернулась высеченной в камне просторной пещерой. С её щербатого купольного свода свисают жемчужно-голубые шары светильников, посредине выстланного пёстрой плиткой пола вмурован громадный овальный бассейн из полированного серебристого металла. К воде сбегает широкая пологая лестница с низенькими поручнями, а он, Паттон, ни жив ни мёртв, сидит в своём ампирном кресле в углу пещеры. И сквозь водную рябь на него из бассейна смотрит выпученными белёсыми глазами невиданное чудище, какая-то помесь кальмара и скорпиона, футов десяти длиной. Кошмарная тварь заворочалась, выпростала из воды щупальце, дотянулась до Паттона и коснулась присоской его темени. Словно бы ледяная змейка прогнулась в его черепную коробку, обвила и стиснула мозг. Накатила непроглядная тьма.
* * *
   Слабосильное сознание двуногого млекопитающего недолго трепыхалось, прежде чем померкнуть. Но и после того в присоске осталось чувство лёгкой щекотки, словно Кхан поймал щупальцем тёплого пушистого зверька.
   Его пси-клон, БарбараКхан, встала с кресла. Отложив на столик активированный ультра-пси-разрядник, она вынула из сумочки автоматический инъектор, наполненный переливчатой эмульсией. Оперировать её негибкими шарнирными конечностями было не совсем удобно. БарбараКхан приложила сопло инъектора к сонной артерии развалившегося в кресле бесчувственного Паттона, нажала спуск, и мириады одноклеточных биорезонаторов устремились по кровотоку в кору головного мозга, встраиваясь в аксонные цепи, замыкая их на себе.
   Спустя десяток биений малого сердца имплантация успешно завершилась, и в мозгу Паттона засело несчётное множество микроскопических гарпунов, когерентных частотному спектру грудного мозга Кхана. Биорезонаторы нерасторжимо связали Кхана и его новый пси-клон мощным торсионным пучком, протянувшимся на тысячи миль от квартиры на Трумэн-роуд в Миннеаполисе до подземной крепости, сооружённой глубоко в толще антарктического материкового щита.
   Кхан распластал щупальца по дну бассейна и целиком сосредоточился на том, чтобы равномерно распределить периферийные ресурсы сознания между своими двумя пси-клонами – БарбараКхан и ПаттонКхан. Вскоре он успешно справился и с этим, ведь не зря на его головогруди ветвился пурпурный знак пси-виртуоза двенадцатой степени.
   Осторожные аналитики предупреждали Кхана, что пси-клонирование млекопитающих почти невозможно, что есть риск не только спонтанно утратить над ними контроль, но и войти в штопор обратного резонанса. Тем не менее, вот он, блестящий результат.
   Хотя и впрямь Кхан чувствовал себя несколько странно, вселившись в этих приматов. Ни рыбы, ни рептилии не шли ни в какое сравнение с ними. Яркие, пронзительные ощущения млекопитающих необычайно будоражили Кхана, и даже их экзотичное зрение, обусловленное коэффициентом преломления света в воздухе, вдруг показалось ему привлекательным.
   Поначалу, хозяйски обустраиваясь в сознании ПаттонКхана, он почувствовал саднящую тяжесть в области гениталий и обеспокоился, уж не страдает ли его пси-клон какой-то хворью. Однако быстро разобрался, в чём загвоздка. Попросту тело самца испытывало некоторый дискомфорт из-за неутолённого полового возбуждения.
   Что ж, пускай эта парочка позабавит его и усладит. Оргазм у теплокровных протекает пикантно.
   Повинуясь воле своего хозяина, оба пси-клона совлекли одежду и растянулись на паласе. Кхан приослабил контроль над их поведенческими рефлексами, пусть всё идёт как бы само собой, при его минимальном вмешательстве.
   Кожа человеческой самки пахла пряно, и непривычный аромат, дразнивший ноздри клона-самца, дурманил Кхана ничуть не слабей, чем защитные чернила кольчатых каракатиц. Самец встал над самкой на колени, погладил коротко стриженный лобок, раздвигая мокрые кудряшки, погрузил пальцы в осклизлую раковину промежности и поднёс упругий член к её губам. БарбараКхан вобрала в рот головку, начала обрабатывать её языком и тихо ахнула, когда пальцы ПаттонКхана принялись теребить набрякший бугорок над мокрой пещеркой. Кхан упивался двойным пиршеством гениталий, он ласкал свою изнывающую вульву, вонзал свой член себе в рот и упоённо сосал себя, потом, войдя в раж, опрокинул самку навзничь, и самцом набросился сверху.
   Мускулистое волосатое тело размашисто и сильно двигалось между раскоряченных ног самки, та постанывала, закинув руки за голову. Белые полушария грудей сотрясались перед его глазами. От этого накатил соблазн прокусить ей кожу и жадно сосать кровь из голубеющих жилок, но Кхан превозмог себя, стиснул губами самца коричневый отвердевший сосок, зачарованно прислушиваясь к тому, как по телу самки заструилось колкое электричество.
   В обоих телах начали сгущаться тучи томительной истомы, предвестницы надвигающегося грозового разряда. Почуяв это, Кхан содрогнулся, заёрзал по днищу бассейна, охваченный телесным буйством двух своих кукол-марионеток с их жёсткими, негнущимися костяками на шарнирах, дивно чуткой кожей и одуряюще сладостной, горячей кровью. Вода вокруг него ходила ходуном, переплёскивалась через край на мозаичные плиты пола.
   ПаттонБарбараКхан таранил себя и отдавался себе, его крепкий упрямый член с прихлюпом вонзался в собственную нежную разверстую вульву, наконец, сразу две кипящие лавины, два нарастающих бурных оргазма ринулись навстречу друг другу, вздымаясь и захлёстывая Кхана. Взвизгнув от сладчайшей боли, Кхан свил кольцом хвост, зажмурился, его хелицеры дробно пощёлкивали, трясущиеся клешни судорожно защемили друг друга. Там, в другом полушарии планеты, надсадно сопящий ПаттонКхан извергал горячую струю семени в жадное лоно БарбараКхан. Хриплое рычание самца смешалось с пронзительным криком самки. И безраздельный властелин обоих людишек на миг окончательно растворился в клубящемся, угарном сумасшествии соития.
   Разом обессилевшие клоны разъединились и замерли. С размаха, точно плетью, Кхан хлестнул щупальцем себя по головогруди, чтобы опомниться.
   Его крестцовый мозг занемел от прилива крови к гениталиям. Чтобы взбодрить угнетённую сосудистую систему, Кхан высунул хобот из воды и несколько раз, до ломоты в жаберных щелях, вдохнул шершавый воздух. Помогло.
   Да, млекопитающие, пожалуй, не идут ни в какое сравнение с прочими видами. Разумеется, впредь надо быть поосторожней, он балансировал на лезвии, чуть не отождествившись с клонами целиком. Вдобавок вживлённые компьютерные шунты едва не выдрало с мясом, когда он бился в конвульсиях. Зато пережил бесподобное приключение, создал подлинный шедевр пси-мастерства.
   Вдруг до его слуха донеслась настырная трель домофона. Шофёр вернулся спустя оплаченные два часа, чтобы забрать сотрудницу фирмы «Эдем».
   ПаттонКхан поднялся с паласа, напялил купальный халат и побрёл в прихожую.

Глава 5

   Из-за двух таблеток снотворного Березин проснулся поздно, в половине десятого утра, совершенно измочаленный. Перебравшись с постели на пол, он кое-как сделал гантельную гимнастику, затем покатил на кресле в ванную.
   По пути его окликнул Василий, высунувшийся из дверей кухни.
   – С добрым утром, товарищ генерал. Завтрак накрыть?
   – Кофе, две чашки, – велел Березин.
   – Я уже овсянку сварил. Будете?
   – Потом. Сначала кофе.
   После контрастного душа вкупе с утренней молитвой Березину чуток полегчало, а от первой чашки кофе в голове прояснилось. Не испытывая особого желания возиться с трубкой, он поспешно закурил «Герцеговину Флор» и, прихватив вторую чашку кофе с собой, направился из кухни в кабинет, к компьютеру.
   – Овсяночки бы поели... – вслед ему воззвал денщик.
   – Сказано тебе, потом.
   Над корпусом погружённого в дрёму компьютера витала розовая табличка отложенного экстренного вызова. Из Северо-Восточной Африки, от Медеровой. Березин поспешно нахлобучил шлем, натянул перчатки. Едва он вошёл в вирел, сработала открытая линия подсоединения к Судану, откуда пришёл тревожный сигнал.
   – Здравия желаю, товарищ генерал, – приветствовала его полковник Хельга Медерова, командир Хартумской группы, хмурая до невозможности.
   – Что там у вас стряслось? – спросил он, жадно затягиваясь кисленьким дымком папиросы.
   – Сегодня в шесть ноль-ноль утра радары засекли две тарелки над пригородом Асмэры, – стала докладывать Медерова. – Аддис-Абеба запросила о помощи, их десант из Харара никак туда не успевал. Я выслала роту с базы в Тедарефе. Она прибыла на место в шесть сорок пять. Одна из тарелок успела стартовать, но её сбили перехватчики в районе Массауа, уже над морем. Чужаки со второй тарелки приняли бой. Десять медузняков и два декапода, все уничтожены. Однако мы потеряли семерых бойцов.
   – Многовато, – нахмурившись, покачал головой Березин.
   – Причиной тому чрезвычайное происшествие, товарищ генерал. В самом начале атаки сержант Леконт открыл огонь по своим. Абсолютно неожиданно. Он убил двоих и тяжело ранил своего взводного. После чего был, так сказать, вынужденно ликвидирован. По инциденту частично есть видеоматериалы.
   – Покажите.
   Медерова включила плейер, в его рамке Березин увидел видеофайл, отснятый через прицел кибертанка. Несколько убогих глинобитных домиков среди чахлых финиковых пальм и растрёпанных тонконогих веников африканской акации. За дувалом, среди традиционного для мусульманских селений горбатого периметра из отбросов, залёг боец в рыжей камуфляжной накидке поверх бронежилета.
   – Он только что стрелял в лейтенанта Коркия, – пояснила полковник. – А сейчас попытается добить раненого.
   Привстав, боец изготовился для стрельбы с колена, но спустя мгновение башенный лучемёт превратил его в обугленный труп.
   – Мне было далеко не просто принять решение о ликвидации, – ровным безжизненным голосом призналась Медерова. – Но другого выхода не оставалось.
   Невольно Березин представил себя на месте Медеровой и свирепо стиснул зубами папиросный мундштук. Хорошо ещё, не трубку закурил, а то наверняка перекусил бы кончик.
   – У сержанта начался стрессовый психоз? – спросил он.
   – Сомневаюсь, товарищ генерал. Клод Леконт был крайне дисциплинирован и уравновешен. Напрашивается другое объяснение.
   – Слушаю вас.
   Медерова протянула ему запакованный файл голограммы в виде посверкивающего кубика с цифровым ярлычком.
   – Вот устройство, которое нашли на трупе одного из декаподов. Во время атаки тот укрылся в сарае, поблизости от места гибели Леконта, – пояснила она. – Взгляните.
   На ощупь ткнув окурок папиросы в пепельницу, Березин распаковал голограмму, повертел её перед глазами так и сяк. Запечатлённое на объёмном снимке незнакомое оружие отдалённо смахивало на револьвер, но без ствола и со спиральной рукоятью, рассчитанной на малое щупальце декапода. Генерал пристально осмотрел цилиндрическое утолщение над спусковой гашеткой, утыканное мелкими фиолетовыми пирамидками.
   – Это что-то новенькое, – пробормотал он. – Чем оно стреляет?
   – Судя по всему, излучатель неизвестной конструкции. Полагаю, что именно с его помощью чужак осуществил зомбирование Леконта.
   – Отправьте эту штуку спецрейсом в нашу псковскую лабораторию, немедля, – приказал Березин. – Вместе со всеми видеоматериалами. Составьте доклад о происшествии, разошлите через мою канцелярию командирам групп. Под грифом «Крайне важно, молния».
   – Слушаюсь.
   – Имеете ли добавить что-то ещё по этому инциденту?
   – Если я права в своей догадке, нам теперь придётся туго, – мрачно предрекла Медерова.
   – Боюсь, вы правы. До связи.
   Выйдя из вирела, Березин сдвинул шлем на затылок и хлебнул остывший кофе.
   Как видно, научные разработки у чужаков тоже идут полным ходом. Их новый сюрприз крайне опасен. Допустим, один чужак с аппаратом для зомбирования – ещё куда ни шло. А если их будет десятеро и в атаке вдруг сразу треть взвода примется палить по своим?..
   Генерал быстро отстучал срочную депешу в Псков с требованием как можно быстрее исследовать захваченный в Эфиопии трофей и доложить о результатах лично ему.
   – Василий, давай свою овсянку, – распорядился он, принимаясь разгребать завалы текущей корреспонденции. За ночь на его компьютер пришло больше полусотни документов, их предстояло завизировать личным кодом и переслать для исполнения.
   Василий принёс миску овсянки, щедро заправленной черничным вареньем. Продолжая корпеть над почтой, Березин уплёл кашу подчистую и закурил ещё одну папиросу.
   Под конец ему попалась заявка из гарнизона Московского округа, начальник хозчасти проекта «Ч» Самусенко просил выделить средства на постройку нового складского помещения. Генерал нахмурился. Совсем недавно, к зиме, там сдали в эксплуатацию громадный складской комплекс. Что за притча?
   Войдя в вирел, он соединился с Центральной базой. Дежуривший по части капитан отрапортовал, что подполковник Самусенко убыл на аудиенцию к архиепископу Суздальскому и Волоколамскому.
   – Ладно, сами разберёмся, не маленькие, – буркнул генерал. – Перебросьте-ка меня на ваш склад.
   Ждать, покуда складской персонал подсоединится к вирелу, пришлось довольно долго. Наконец представшая взору Березина откормленная розовая ряшка отрапортовала:
   – Товарищ генерал, на связи завскладом прапорщик Окунев.
   – Что у вас там, опять места не хватает? – проворчал Березин.
   – Так точно, товарищ генерал, склады забиты под завязку, – скорбно доложил прапорщик.
   – Ну-ка, покажите, что за добро вы тут накопили.
   – Слушаюсь, товарищ генерал, – засуетился Окунев. – Вот сюда, в этот ход, товарищ генерал...
   Несколько секунд его изображение дёргалось и рябило, видать, от волнения прапорщик ткнулся в два канала сразу. Затем линия связи пришла в норму, и сопровождаемый прапорщиком Березин зашагал по виртуальному складскому пространству, где на полочках лежала ярко раскрашенная, на манер ёлочных игрушек, амуниция. Особенно пикантно выглядели стопки солдатских трусов, их казённый синий сатин в компьютерной реальности оказался раскрашен во все цвета радуги.
   – На кой хрен нам эти сто двадцать ПКТМ? – мрачно спросил Березин, остановившись возле стеллажа со светящимся табло, указывающим количество единиц хранения.
   – На бронекиберы поставили лучемёты, а это старьё сняли, товарищ генерал.
   – Ну, я кое-как понимаю, что их не с походных кухонь снимали. Но теперь они тут зря пылятся.
   – Никак нет, не пылятся, – осмелился возразить прапорщик. – Они в полной исправности, законсервированы и упакованы в ящики по четыре.
   – Продать немедля.
   – Есть, товарищ генерал. Кому продать?
   – Это ваша проблема. Хоть чужакам. Неделю сроку.
   – Слушаюсь, товарищ генерал, – промямлил Окунев настолько растерянным голосом, что Березин сжалился и уточнил постановку задачи:
   – Пусть Самусенко покопается в Россети, найдёт какую-нибудь торговую фирму, которая занимается оружием, их же там как собак нерезаных. Скажите ему, чтоб проект договора прислал мне на визу.
   – Уяснил, товарищ генерал. Будет сделано, товарищ генерал.
   – Если всякий утиль хранить годами, никаких помещений вам не хватит, – продолжал чехвостить прапорщика Березин.
   – Товарищ генерал, у нас трофеи очень много места берут, – робко разъяснил тот.
   – Вот как? Давайте сюда трофейную ведомость.
   – Сию секунду...
   На сей раз Окунев моментально разыскал нужный документ, и перед генералом по воздуху развернулась длиннющая, с простыню шириной, таблица. Составивший её шаблон программист назначил в качестве основного шрифта вязь, стилизованную под церковно-славянский. То ли крепко верующий, то ли юморист.
   – А это что?! – вспыхнул Березин, тыча пальцем в первую попавшуюся на глаза строку.
   – Чаны титановые, триста восемь штук, – пролепетал вконец расстроенный прапорщик.
   – Вы что тут, капусту квасить собираетесь?! Продать!
   – Кто ж их купит, товарищ генерал?
   – Продайте по весу, как металлолом. Учитесь коммерции.
   Толстощёкое лицо Окунева вытянулось на манер дыни, а генерал мысленно крякнул. Ну, чистый цирк с конями, рассказать кому, так не поверят ведь. Прапорщика со склада учить коммерции? Оригинально-с...
   – Что у вас тут ещё? – Березин продолжал штудировать таблицу. – Ага, образцы сплавов с летающих тарелок, шесть тонн. И куда нам столько? К вашему сведению, корпусные сплавы тарелок исследованы давным-давно. Их уже выпускает Магнитогорский комбинат!
   Прапорщик безмолвствовал и старательно ел начальство выпученными глазами.
   – Короче говоря, вот что. Передайте Самусенко, чтобы срочно разгрузил склады от хлама. Никакой новой стройки не будет. Умейте обходиться тем, что есть. Ясно вам?
   – Так точно, товарищ генерал.
   – Вопросы ко мне есть?
   – Никак нет.
   – Чтоб Самусенко сегодня же со мной связался, – проворчал Березин, отключился от склада и принялся набивать трубку.
   Однако не успел он её толком раскурить, как пришёл ещё один вызов, на сей раз из Пскова.
   – Устный режим, – велел генерал компьютеру, попыхивая трубкой. – Доложить, в чём дело.
   – К вам посетитель, – сообщил компьютер.
   – Кто?
   – Эвелин Хадсон, рейнджер Псковского отряда, по делам службы.
   – Соединить, – распорядился генерал.
   Те бойцы, с которыми он ходил в атаку, обладали привилегией обращаться к нему непосредственно, минуя бессчётные промежуточные инстанции.
   – Здравия желаю, ваше превосходительство, – перед Березиным появилась молодая особа в десантном комбинезоне, с лицом голливудской кинозвезды: золотистые кудри коротко подстрижены, миндалевидные голубые глаза. Типично англосаксонский стандарт красавицы.
   – Здравствуйте. Слушаю вас, – буркнул Березин, озадаченный и раздражённый сим виртуальным зрелищем.
   Девица, видимо, решила произвести на него впечатление, напялив чересчур импозантное лицо. В жизни, наверно, серенькая дурнушка. Или мужеподобная мосластая бабища, эдакий першерон в юбке. Сам он считал виртуальную косметику дурным тоном и посещал вирел исключительно в своём натуральном облике, включая маленький ожоговый шрам на подбородке.
   – Разрешите доложить, в связи со вчерашним боем у меня появилась одна проблема.
   – Вот как? – удивился Березин. – Я вас помню, вы вчера не сплоховали. Подстрелили медузняка, который схватил мальчишку. Так ведь?
   – Да, ваше превосходительство, – подтвердила американка.
   – Молодцом, Хадсон. Отличный был выстрел.
   – Служу человечеству, ваше превосходительство.
   – Ну, и в чём же ваша проблема? – уже гораздо благосклоннее осведомился генерал.
   В конце концов, пусть напяливает любую виртуальную физиономию, такие вещи в уставе не оговариваются. Стрелок она отменный, вот что существенно.
   – Когда Краузе погиб, я взяла его лучемёт, – бойко выпалила девушка. – Это отличное оружие, мощное. Гораздо лучше двухсотой «тозовки».
   – Разумеется, – кивнул Березин.
   – Но когда мы вернулись на базу, командир взвода приказал мне сдать лучемёт. Я подчинилась.
   – И что же?..
   – Но я вполне могу управиться с лучемётом, ваше превосходительство, – взволнованно заговорила Хадсон. – Краузе погиб, и во взводе теперь только один лучемётчик. Разрешите мне занять место Краузе, ваше превосходительство.
   – Так вы требуете, чтобы я отменил решение вашего непосредственного начальника? – искренне удивился генерал.
   – Я взяла этот лучемёт в бою, – не унималась десантница. – И я доказала, что могу стрелять из него не хуже любого другого...
   Однако Березин уже понял, в чём загвоздка.
   – Лучемёт весит семь килограммов, – перебил он тараторящую взахлёб девицу. – А какой у вас мускульный коэффициент?
   Безупречно красивое лицо сразу омрачилось.
   – Двадцать пять, – выдавила Хадсон.
   – Значит, лейтенант Окамото совершенно прав, – сделал вывод генерал. – Поскольку лучемётчику требуется не меньше тридцати.