Гудкайнд Терри. Восьмое правило волшебника, или Голая империя

   Соглашаясь с мужем, Кэлен кивнула.
   Ричард встал на колено рядом с Дженнсен, чтобы проверить глубокую рану, идущую через жесткую бурую шерсть козы.
   — Лучше будет это зашить, — сказал он Дженнсен. — Ранение не смертельно, но требует внимания.
   Дженнсен зашмыгала носом, когда Ричард встал рядом:
   — Это была магия — то, что ты видел?
   Ричард в последний раз бросил взгляд на то место пустоши, где в вихрях песка перед ним предстала фигура, казалось, принадлежащая иному миру:
   — Нечто дьявольское.
   Неподалеку от них Расти вскидывала головой и жалобно ржала, сочувствуя безутешной Бетти. Когда Том горестно положил руку на плечо Дженнсен, она схватила ее как источник силы и прижала к своей щеке.
   Дженнсен наконец остановилась и посмотрела на горизонт.
   — По крайней мере, мы освободились от пяти птиц, — прикрывая глаза от летящего песка сказала она печально.
   — Ненадолго, — произнес Ричард.
   Головная боль ударила снова с такой силой, что он чуть было не упал. Лорд Рал встретил ее, как старого доброго врага. Он знал, как овладеть ею и подчинить ее себе. Этим он и занялся. Впереди ждали еще большие трудности.

Глава 7

   После полудня, когда они шли по опаленной жарой пустыне, Кэлен заметила, что Ричард внимательно разглядывает собственную тень, падающую ему под ноги.
   — Что такое? — спросила она. — В чем дело?
   Он показал на тень.
   — Птицы. Десять или двенадцать. Они незаметно следуют за нами, прячась за солнцем.
   — Прячутся за солнцем?
   — Да. Они летят высоко прямо над нами, так, чтобы их тени падали на нас. Если мы посмотрим на небо, мы их не увидим, ведь нам придется смотреть прямо на солнце.
   Кэлен, прикрывая рукой глаза, посмотрела вверх, но ослепляющее светило мешало увидеть то, о чем говорил муж. Она взглянула на Ричарда, который все так же пристально вглядывался в растрескавшуюся почву. Он снова указал на тень.
   — Посмотри внимательно на поверхность земли вокруг своей тени. Видишь, как пляшут ее очертания. Это они.
   Кэлен подумала бы, что Ричард ее разыгрывает, если бы речь не шла о птицах. А они по-прежнему оставались серьезной угрозой. Кэлен тщательно изучала землю вокруг их крупных теней, пытаясь разглядеть рядом с ними еще какие-то тени, и наконец поняла, что Ричард имеет в виду. На таком расстоянии тени птиц казались всего лишь легкой игрой света.
   Кэлен посмотрела на повозку. Том правил, рядом с ним сидел Фридрих. Лошадей Кэлен и Ричарда привязали к повозке, чтобы они отдохнули.
   Дженнсен была тиха и печальна. Она сидела в повозке на одеялах и гладила страдающую Бетти. Раньше Кэлен не думала, что эта коза может молчать больше, чем минуту или две в день. Рана на боку была не такой уж тяжелой; Бетти страдала от другой, более сильной боли, поразившей ее в самое сердце. Но в конце концов, у бедной козочки осталась Дженнсен, которая утешает ее.
   Кэлен знала, что полжизни Дженнсен провела с Бетти. Девочке и матери приходилось все время переезжать с места на место, скрываться, убегая от Даркена Рала, держаться подальше от людей, чтобы их не выдали безжалостному преследователю. Так что у Дженнсен просто не было случая завести друзей. Но каждый ребенок нуждается в друге, и мать подарила ей козочку. Она была постоянно озабочена мыслью о том, как уберечь Дженнсен от лап чудовища, а ребятишки всегда так общительны, что могли проговориться и открыть врагу их тайну. Так что коза была лучшей, кого она могла предложить в подружки дочке.
   Кэлен смахнула с глаз жалящие капельки пота. Она посмотрела на четыре иссиня-черных пера, связанных в пучок и прикрепленных на правом плече Ричарда. Он вырвал по перу из хвоста каждой птицы, когда вынимал стрелы. Последнее перо Ричард отдал Тому в знак признательности за то, что юноша убил пятую птицу ножом. Том, так же, как и Ричард, привязал перо к плечу, гордясь победой. Он думал о нем как о трофее, награде, полученной из рук Повелителя Рала.
   Но Кэлен знала, что Ричард носит перья по другой причине — как напоминание всем об опасности.
   — Как ты думаешь, там был человек? — спросила она, откидывая волосы за спину. — Тот, кто следит за нами?
   — Ты знаешь о магии больше, чем я, — пожал плечами Ричард. — Ты сама знаешь ответ.
   — Никогда не видела ничего подобного, — Кэлен, нахмурившись, посмотрела ему в глаза. — Если это был человек… или кто-нибудь похожий, зачем он решил открыть себя?
   — Не думаю, что он собирался обнаруживать себя, — взгляд серых глаз Ричарда остановился на жене. — Это была ошибка.
   — Как такое могло случиться?
   — Если кто-то использует птиц для слежки за нами, и он может особым образом видеть нас…
   — Как видеть?
   — Не знаю. Видеть нас глазами птиц.
   — Даже с помощью магии это невозможно.
   Ричард пронизывающе заглянул ей в глаза.
   — Отлично. Тогда что это?
   Кэлен посмотрела назад на тени, вытянувшиеся на скале цвета оленьей шкуры, на неопределенные пятнышки, копошащиеся рядом с тенью ее головы, словно мухи на трупе.
   — Не знаю. Ты утверждаешь… что с помощью птиц кто-то следит за нами, видит нас?
   — Думаю, этот «кто-то» следит за нами, через птиц или с их помощью — не знаю, как именно, но примерно так, — но птицы не могут видеть всего, — произнес Ричард. — Они не видят нас достаточно четко.
   — Ну и?
   — Понимаешь, поскольку этот «кто-то» не видит нас ясно, он не знал, что была песчаная буря и не мог предположить, что песок в воздухе выдаст его. Я уверен, наш враг не собирался открывать себя, — Ричард снова взглянул на Кэлен. — Он допустил ошибку. И показал нам себя только по случайности.
   Кэлен глубоко, напряженно выдохнула. У нее не было доводов против такого несуразного утверждения. Когда Ричард сказал, что птицы летят за ними, она думала, что была наброшена магическая сеть, и определенное событие — скорее всего невинное касание Кары — привело в действие заклинание, благодаря которому птицы могут следовать за ними. Потом в памяти всплыло, как Дженнсен предположила, что кто-то просто наблюдает за птицами и таким способом узнает, где находятся лорд Рал и его жена. Кэлен размышляла. Эта слежка так похожа на кошмар из прошлого, которое, казалось, давно похоронено. Она вспомнила способ, каким следил за Ричардом Даркен Рал, когда он прикрепил к сыну облако и всегда знал, где тот находится.
   Но сам Ричард не тратил силы на размышления о том, что было раньше, а смотрел на происходящее взглядом Искателя.
   В его рассуждениях многое для Кэлен оставалось бессмысленным. Она не могла целиком принять то, о чем он говорит, потому что многие вещи были вне пределов ее понимания, и она никогда о них не слышала.
   — А вдруг это не «он», — наконец выговорила Кэлен. — Может быть, это «она». Например, Сестра Тьмы.
   Ричард снова посмотрел на нее, на этот раз еще более встревожено.
   — Может, ты и права… Но в любом случае я не думаю, что встреча с этим инкогнито сулит нам добро.
   Кэлен не могла не согласиться, но все еще не поверила.
   — Хорошо, давай представим, что все обстоит так, как ты думаешь, и мы обнаружили его по чистой случайности. Почему тогда птицы напали на нас?
   — Не знаю. Может, он просто рассердился, когда понял, что раскрыл себя, — Ричард поддел ногой камешек, с ботинка посыпалась пыль.
   — То есть не помнил себя от злости и потому позволил птицам убить малышей Бетти? И напасть на тебя?
   — Я всего лишь предполагаю. Да и то потому, что ты спрашиваешь. Я не говорю, что так думаю, — Ричард передернул плечами. Длинные, окровавленные перья, меняющие цвет от темно-серого к чернильно-черному на концах, трепетали под порывами ветра. Пока Ричард говорил, тон его голоса становился все более рассудительным. — Могло быть и так: тот, кто следит за нами, не приказывал атаковать, а птицы решили напасть по собственной воле.
   — Они просто понеслись без руля и ветрил, вырвавшись из-под узды того, кто их направил?
   — Да, я не исключаю и такого объяснения. Но возможно, он в силах послать их к нам и увидеть нас на какой-то момент, но не в силах управлять ими дольше.
   Кэлен напряженно вздохнула.
   — Дорогой мой, я хорошо разбираюсь в разного рода магии, — произнесла она, не в силах утаивать сомнения. — Но я никогда не слышала ни о чем подобном.
   Ричард подошел ближе, опять испытующе взглянув на нее серыми глазами.
   — Ты знаешь все о магии Срединных земель. А вдруг там, на юге, хранится неведомое нам знание? Ты ведь никогда не слышала и о сноходцах, прежде чем мы познакомились с Джеганем. И не думала, что такие вещи возможны.
   Кэлен закусила нижнюю губу, некоторое время изучая мрачное выражение его лица. Ричард рос в среде, где отсутствовала магия, — она для него была диковинкой. В определенном смысле, в этом была его сила, потому что его ум не сковывали предубеждения и штампы, и он был готов непредвзято смотреть на любое явление. А многое из того, с чем они сталкивались, было совершенно новым и не имело аналогов.
   Любое проявление магии казалось Ричарду необычным.
   — Как ты думаешь, что мы должны делать? — мягко спросила она.
   — То же, что и собирались, — он оглянулся через плечо на Кару, идущую на довольно большом расстоянии слева от них. — Должно быть, это связано с тем.
   — Кара только хотела защитить нас.
   — Я понимаю. И кто знает, вдруг, если бы она не коснулась, было бы хуже. Возможно, благодаря Каре, у нас есть запас времени.
   — Ты думаешь, у нас все еще есть время? — Кэлен сглотнула, чувствуя ужас, закрутившийся вихрем внутри.
   — Мы подумаем. У нас ведь пока нет уверенности в том, что это на самом деле значит.
   — Когда высыпается весь песок, не может быть двух толкований: это всегда значит, что гусь готов, — почти обреченно произнесла Кэлен.
   — Мы найдем ответ, — ободрил ее Ричард.
   — Обещаешь? — в вопросе была надежда.
   Ричард протянул руку и ласкающе коснулся шеи жены.
   — Обещаю.
   Кэлен любила его улыбку, отражающую свет души, сияющий в его глазах. В глубине души она знала, что муж всегда держит слово. В его глазах мелькнуло что-то, отвлекшее Кэлен от вопроса, который она хотела задать — о том, придет ли ответ вовремя и поможет ли он им.
   — У тебя болит голова, да? — спросила Кэлен.
   — Да, — улыбка погасла. — Не так, как раньше, но, я уверен, по той же причине. Дар.
   — Почему ты решил, что по-другому? И если боль отличается, откуда ты знаешь, что она вызвана тем же?
   Ричард задумался.
   — Помнишь, как я объяснял Дженнсен, что дар следует уравновешивать, и что именно поэтому я не ем мяса? — Кэлен кивнула, и он продолжил. — Она стала сильнее именно в тот момент.
   — Головные боли, даже такие, как у тебя, могут быть очень разными.
   — Ты не совсем понимаешь… — Ричард свел брови, подыскивая слова. — Видишь ли, когда я говорил или только думал о необходимости не есть мясо, не знаю почему, но боль усилилась.
   — То есть ты говоришь, что дар посредством головной боли внушает тебе важность его уравновешивания? — недоверчиво переспросила Кэлен.
   Ричард провел рукой по волосам.
   — Не знаю. Я просто не могу все это понять. Но когда пытаюсь углубиться в размышления о том, как добиться равновесия в сражении, которое я веду, боль становится еще более жестокой и почти невыносимой. И, кстати, — добавил он, — должно быть, как-то нарушилась связь между мной и магией меча.
   — Что? Как это может быть? — Кэлен пыталась сдержать тревогу в голосе.
   — Не знаю.
   — Ты уверен?
   Он отчаянно потряс головой.
   — Не совсем. Но она отличается, и я почувствовал это сегодня утром, когда вынимал меч. Магия меча поднималась как будто неохотно.
   — Возможно, это как-то связано с тем, что и боль изменилась, — Кэлен на минуту задумалась. — Может, это и не следствие дара.
   — Что бы ни менялось сейчас, я думаю, именно дар тому причиной, — произнес Ричард. — С каждым разом приступы становятся все более невыносимыми.
   — Что ты собираешься делать?
   — Сейчас у нас нет выбора, — Ричард поднял руки вверх и бессильно уронил их. — Мы должны выполнить то, что намеревались.
   — Мы можем направиться к Зедду. Если ты прав, и дар всему причиной, тогда он должен знать, что делать. Дед может помочь.
   — Кэлен, ты искренне веришь в то, что мы успеем приехать в Эйдиндрил вовремя? Не говоря обо всем остальном, и даже если быть уверенным в том, что боли вызывает именно дар… Милая, я бы, скорее всего, умер, когда нас и Эйдиндрил разделяли еще недели пути. И ты не берешь в расчет, насколько сложно миновать армию Джеганя, наводнившую все Срединные земли, а особенно окрестности Эйдиндрила.
   — Но его может там и не быть.
   Ричард пнул очередной камень.
   — Ты думаешь, Джегань оставит Башню Волшебников вместе с тем, что она хранит? Уйдет и будет ждать, пока мы найдем путь применить древнюю магию против него? Зедд — Первый Волшебник. С его способностями защитить Башню не так уж трудно. К тому же с ним Эди. Старая ведьма могла бы и в одиночку отстоять такое место, как Башня. Кроме того, Зедд знает, что значит Башня для Джеганя, и чего можно ожидать, если бы император до нее добрался. Так что во что бы то ни стало Зедд будет стоять там, пока жив.
   — Джеганю ни за что не преодолеть защиты Башни, — произнесла Кэлен. — А осаду они могут и отложить. Джегань, скорее всего, не станет терять время зря и напрасно держать армию, если поймет тщетность своих попыток.
   — Может, ты и права; но все равно — город слишком далеко.
   Слишком? Кэлен схватила Ричарда за руку и остановила.
   — Портал! Если бы мы нашли один из его колодцев, мы могли бы воспользоваться порталом. Здесь, в Древнем мире, есть колодец — в Танимуре. Это гораздо ближе, чем дорога к Эйдиндрилу.
   Ричард посмотрел на север.
   — Это может сработать. Нам не придется скрываться от армий Джеганя. Мы могли бы оказаться сразу в Башне, — он обнял ее за плечи. — Но сначала мы все же должны позаботиться о другом деле.
   — Хорошо, — хитро улыбнулась Кэлен. — Сначала мы позаботимся обо мне, потом — о тебе.
   Она испытала жгучее чувство свободы. Наконец принято решение. Не все могут путешествовать через портал: для этого требуется особенная магия. Из их группы на это способны только Ричард, Кэлен и Кара. И они смогут перенестись прямо в Башню.
   Башне тысячи лет, и она необъятна. Когда-то Кэлен провела в ней долгое время, но видела всего лишь небольшую ее часть. Даже Зедд не знал всех секретов и укромных уголков Башни из-за щитов, много лет назад поставленных волшебниками обоих магий. А Зедд обладал только магией Приращения. Редкие и опасные магические предметы целую вечность хранились в Башне вместе с записями заклинаний и неисчислимым множеством книжных томов. Был шанс, что Зедд и Эди нашли там что-нибудь, способное возвратить Имперский Орден в Древний мир.
   Если они направятся в Башню, это не только поможет Ричарду решить проблему с его даром, но и обеспечит их тем, что, возможно, способно повернуть вспять поток войны.
   Как только единственно верное решение было принято, Зедд, Эйдиндрил и Башня будто приблизились и оказались совсем рядом с ними.
   Преисполненная надеждой Кэлен сжала руку Ричарда. Она знала, что он хочет двигаться дальше.
   — Я вернусь, посмотрю, как там Дженнсен.
   Ричард продолжал идти, а Кэлен остановилась, дожидаясь, пока повозка поравняется с ней. И тут еще одна дюжина чернокрылых птиц пронеслась в потоках воздуха над опаленной равниной. Они держались близко к солнцу и вне досягаемости стрел Ричарда, но оставались в поле зрения.
   Том кинул Кэлен мех с водой, когда подпрыгивающая на ухабах повозка оказалась рядом. Она так хотела пить, что, торопясь, проглотила горячую воду, не обращая внимания на ее вкус. Пропустив повозку чуть вперед, Кэлен поставила ногу на железную подножку и забралась внутрь.
   Дженнсен долго ехала одна и обрадовалась компании. Кэлен улыбнулась в ответ, садясь рядом с сестрой Ричарда и блеющей Бетти.
   — Как она? — спросила Кэлен, ласково поглаживая трепещущие уши козы.
   Дженнсен покачала головой.
   — Никогда не видела ее такой. Сердце разрывается, когда на нее смотрю. Она напоминает мне меня саму, когда я потеряла маму. Так больно!
   Кэлен подобрала под себя пятки и сочувствующее сжала руку Дженнсен.
   — Я знаю, это тяжело, но животным легче пережить такое, чем людям. Не сравнивай ее горе с твоим Это разная печаль. У Бетти будут другие дети, и она забудет об этих козлятах. А ты или я никогда не забудем тех, кого мы потеряли.
   Произнеся эти слова, Кэлен вновь ощутила боль потери нерожденного ею ребенка. Их с Ричардом малыша. Разве она сможет она когда-нибудь пережить это? Даже если у нее будут другие дети, Кэлен никогда не забудет о том, кого так бесчеловечно убили.
   Она бессознательно дотронулась до маленького темного камня, который носила на шее, задумавшись о том, будут ли у нее еще дети, будет ли мир настолько безопасным, чтобы они смогли родить ребенка.
   — Ты в порядке? — обеспокоено спросила Дженнсен, заглядывая в глаза подруге.
   — Просто печалюсь из-за Бетти, — Кэлен заставила себя улыбнуться.
   — Я тоже, — Дженнсен положила ладонь на макушку Бетти.
   — Думаю, с ней все будет хорошо.
   Кэлен смотрела, как бесконечная земля плывет под колесами повозки. Волны жара размывали линию горизонта, так что отдельные островки земли словно бы парили в небе. Все так же вокруг не видно было ни листочка. Поверхность земли постепенно поднималась, чем ближе они подъезжали к горам. Она знала, что это дело времени, и скоро они встретят жизнь, но сейчас казалось, что этого никогда не случится.
   — Я кое-чего не понимаю, — вернулась Дженнсен к старой теме. — Ты сказала, что я не должна торопиться с магией, пока не буду уверена, к чему она приведет, поскольку это опасно. И ты говорила еще, что нельзя использовать магию, если не знаешь наверняка, нужна ли она.
   — Да, это так, — ответила Кэлен, зная, куда клонит Дженнсен.
   — Но это очень похоже на те удары в темноте, о которых ты меня предупреждала, — настойчиво продолжала девушка.
   — Я также говорила тебе, что иногда у тебя нет иного выбора, кроме как действовать немедленно. Именно так поступил Ричард. Я знаю его, он редко ошибается. И в тот раз тоже принял лучшее решение.
   — Я не говорю, что он поступил неверно, — Дженнсен так и не удалось переубедить. — Просто мне многое не ясно, и потому кажется, что он сделал это необдуманно. Почему я должна верить тебе, если раньше ты запретила мне что-либо делать с помощью магии?
   — Таков Ричард, — улыбнулась Кэлен. — По большей части я знаю, что происходит в его голове. И даже нередко, когда мне казалось, что он действует опрометчиво, это оборачивалось верным действием, единственно правильным решением. Именно поэтому его назвали Искателем. Уверена, Ричард принимает в расчет очень много обстоятельств, даже таких, о которых я и не подозреваю.
   — Но как он узнает о них? Откуда он знает, что нужно делать?
   — Много раз и он был сбит с толку, как ты сейчас. Но Ричард особенный, и потому он знает.
   — Особенный?
   Кэлен посмотрела на девушку, на ее сияющие в лучах послеполуденного солнца рыжие волосы.
   — Ему даны обе стороны дара. За последние триста лет рождались только те, кто обладал Магией Приращения. Некоторые, как Даркен Рал или Сестры Тьмы, способны использовать Магию Ущерба, но только с помощью Хранителя. Ричард же владеет обеими видами магии — и Магией Приращения, и Магией Ущерба.
   — Это то, о чем ты говорила прошлой ночью? Но я мало знаю о магии и мало поняла из твоего рассказа.
   — Мы не до конца уверены в том, что означает такая уникальная особенность. Магия Приращения использует то, что существует, усиливая либо изменяя его свойство. Магия Меча Истины, например, использует гнев, его силу. Магией Приращения можно исцелять. Магия Ущерба уничтожает. Она может превратить в ничто. Как говорит Зедд, Магия Ущерба противоположна Магии Приращения, как день и ночь. И все же обе они — две части единого целого, — Кэлен вздохнула, сосредотачиваясь. Вещи, которые она пыталась объяснить Дженнсен, казались сложными и ей самой. — Управлять Магией Ущерба, как Даркен Рал, — это одно, но быть рожденным с нею — совсем другое. Много сотен лет назад родиться с обеими сторонами дара было обычным делом. Но Великая война отделила Древний мир от Нового. Граница позволяла сохранять мир, но времена изменились. С тех пор редко рождались люди с даром, и ни один из них не владел Магией Ущерба. В крови Ричарда магия двух волшебников — Даркена Рала и Зедда. Он единственный за тысячи лет, рожденный с двумя частями дара. Все наши способности задействованы, когда мы принимаем решение в какой-либо ситуации. Мы не знаем, каким образом то, что Ричард имеет обе стороны дара, отражается на его способности осознавать и действовать. Я думаю, что его дар ведет его по пути, управляя им, может быть, даже сильнее, чем Ричард себе это представляет.
   — После стольких лет, как смогли уничтожить границу? — взволнованно вздохнула Дженнсен.
   — Ричард разрушил ее.
   Глаза Дженнсен расширились от удивления.
   — Значит, это правда. Себастьян рассказывал мне, что лорд Рал, то есть Ричард, уничтожил границу. Себастьян говорил, что, сделав это, Ричард смог завоевать Древний мир.
   — Но ты не веришь этому, так ведь? — улыбнулась Кэлен, услышав столь неправдоподобную ложь.
   — Нет. Сейчас уже нет.
   — Теперь, когда граница уничтожена, Новый мир наводнили армии Имперского Ордена, которые убивают или превращают в рабов мирных жителей.
   — Где же людям искать спасение? Куда нам спрятаться?
   — Пока орду не остановят, покоя не будет.
   Дженнсен задумалась.
   — Если разрушение границы позволило полчищам Ордена захватить Новый мир, тогда зачем Ричард ее разрушил?
   Повозка катилась по жесткой земле, подпрыгивая на ухабах. Держась за край полотнища, Кэлен пристально смотрела вперед. Муж устал, но шел, не сгибая спину. Гордо шествовал по пустыне в ослепляющем свете солнца.
   — Из-за меня, — тихо промолвила Кэлен. — Это одна из тех ошибок, о которых я тебе говорила. Один из тех ударов в темноте, — она глубоко вздохнула.

Глава 8

   Ричард присел на корточки, изучая необычный участок скалы. Голова разламывалась от боли, но он изо всех сил старался не обращать на это внимания. Боль возникала и исчезала безо всякой причины. Временами он начинал думать, что она вызвана жарой, а не даром.
   Но пока он обдумывал знаки на земле, то забывал о боли, и она ненадолго отступила.
   В скале было нечто особенное, и Ричард пытался вспомнить, где он с этим уже встречался. Нечто не просто знакомое, а тревожно знакомое.
   Копытца, наполовину прикрытые клоками жесткой бурой шерсти, кокетливо простучали по камням и встали рядом с его тенью. Бетти легонько боднула его в плечо, рассчитывая на угощение или хотя бы на почесывание.
   Ричард поднял глаза на жаждущую внимания козочку. Когда Бетти увидела, что мужчина смотрит на нее, она завиляла хвостиком так, что тот превратился в мелькающее пятнышко. Ричард улыбнулся и почесал Бетти за ухом. Бетти радостно заблеяла от восторга, и Ричард подумал, что она, должно быть, не прочь перекусить.
   После двух дней горестного голодания, когда она лежала в повозке и отказывалась от еды, козочка, казалось, вернулась к жизни и немного оправилась от потери малышей. Вместе с аппетитом вернулось и любопытство Она особенно полюбила бежать рядом с Ричардом, когда он ей это разрешал. Дженнсен смеялась, глядя, как Бетти трусит рядом с братом, словно щенок. Это был смех облегчения; особенно ее радовало то, что Бетти так быстро пришла в себя.
   Перемены наступали во всем. За последние несколько дней изменился и пейзаж вокруг. Жизнь возвращалась. Первым они заметили на скале порыжевший выгоревший лишайник. Чуть позже — низкий колючий кустарник. Теперь местность покрывали жесткие растения, раскиданные на большом расстоянии друг от друга. Бетти поедала высохшие веточки так, словно они были лучшей сочной травой. Лошади, напротив, нашли их невкусными.
   Скальный лишайник рос на голых, испещренных трещинами камнях, укрывая их жесткими пятнами растительности. Кое-где он был тонким, темным и кожистым, тогда как в других местах — нежно-зеленым. Изумрудный лишайник рвался на волю из щелей и расселин с той стороны камней, куда не попадал солнечный свет. Под скалами, группами, выпирающими из растрескавшейся земли, вились нити темно-бурого подземного мха.
   Крошечные насекомые с длинными усиками носились от скалы к скале или прятались в развалах камней, выглядящих, будто кипящие пузыри, навеки застывшие в камне. Изредка по песку неспешно проползал блестящий зеленый жук с огромными рогами. Маленькие рыжие муравьи складывали горки красноватой глины вокруг своих норок. Белесые паутины качались в развилках веток одиноких, низких кустов. Юркие светло-зеленые ящерицы грелись на камнях под лучами солнца, наблюдая за проходящими людьми. Если те оказывались слишком близко, маленькие создания, блеснув, мгновенно прятались между камнями.