Страница:
Не тратя лишних слов, он набрал максимальную для вездехода высоту в двадцать три метра над поверхностью земли и стал на форсаже разгонять машину до максимальной скорости. Через пару минут впереди показались знакомые холмы, и почти сразу же Неверов заложил крутой вираж, уводя машину в сторону от неожиданной огневой атаки с земли.
Разряды бластеров прошли совсем близко. Машину тряхнуло воздушной волной, волчком расходящейся во все стороны от несущегося с огромной скоростью плазменного веретена. Но это был уже последний разряд из едва не зацепившей их серии.
Внизу на ничтожную долю мгновения показалась объятая пламенем территория базы.
— Что там, черт побери, происходит?! — закричал Делони, не успев ничего рассмотреть.
— Их атакуют. И на этот раз грайры сменили тактику.
— Но ведь сейчас день! Днем они всегда сидели по своим норам!
— Это не грайры. Во всяком случае, не сами грайры.
— Ты хочешь сказать… Но когда они успели захватить столько людей?
— Может, раньше, еще до нашего прилета. Откуда мне знать? Внизу я не видел грайров. Базу атакуют по всем правилам военного искусства, с применением тяжелой огневой техники. Тактику такого боя придумали не грайры, но они быстро учатся…
Он уже развернул машину и, резко снизив скорость, понесся над самой землей, описывая вокруг базы постепенно сужавшуюся спираль.
Атакующие, человек сорок (внешне ничем не отличимые от людей) расположились полукольцом с северной стороны базы и вели непрерывный огонь по ее территории из ручных станнеров. Неверову показалось, что в стороне, у леска, расположенного в километре от базы, мелькнули знакомые силуэты грайров. Они почти сразу же исчезли, но Неверов знал, что для поддержания действенного контроля над управляемыми ими людьми грайры должны находиться где-то поблизости.
Однако сейчас сами грайры не представляли непосредственной опасности. Главное было подавить тяжелую огневую технику нападавших, уже пробившую в силовой защите базы несколько зияющих брешей.
Обе бластерные пушки на башне вездехода работали на полную мощность, полосуя раскаленными иглами своих разрядов всю местность перед оградой.
Их неожиданное появление над полем боя резко изменило соотношение сил. Тяжелые бластеры атакующих, прекратив огонь по базе, пытались нащупать небольшую, верткую машину, носившуюся над самой землей. Но попасть в нее было не так-то просто. Неверов, проведший на боевых тренажерах многие часы, выжимал из машины все, что она могла дать.
Вскоре замолчала одна бластерная установка, а затем и вторая. Накрыть с воздуха неподвижные цели длинными сериями энергетических разрядов не составляло особого труда.
Осажденные на базе немедленно воспользовались передышкой в огневом налете и бросились в контратаку. Их значительный численный перевес очень быстро решил исход схватки. Весь план атаки грайров строился на неожиданности и на мощном огневом налете. Если бы не появление вездехода, судьба базы была бы решена в течение ближайшей пары часов.
Силовое ограждение оказалось разрушенным в нескольких местах. Горели складские помещения, распространяя вокруг тяжелый смрад медленно тлевшего зерна, предназначенного для первых посадок. Похоже, теперь с большей частью урожая им придется проститься.
Выждав, пока двор базы очистят от нескольких прорвавшихся сквозь защиту зомбитов, Неверов посадил машину прямо посреди двора, около разрушенной башенки с зенитными бластерами.
Едва вездеход приземлился, едва они успели разблокировать входной люк, как внутрь буквально ворвался Касперов, назначенный Делони командир охраны базы. Неверов мало знал этого человека. Его лицо, бледное, вытянутое, с бегающими маленькими глазками производило неприятное впечатление, еще более усилившееся от странной манеры разговаривать с начальством.
— Где вы были раньше?! Где вас черти носят? Нас здесь едва не прикончили!
— Ничего себе благодарность! — произнес Делони, не слишком озабоченный соблюдением субординации. Однако Неверов даже в этой ситуации не мог оставить без внимания подобную вольность.
— Выйдите из машины и доложите как положено, что здесь произошло! — резким тоном произнес он, не отрывая рук от штурвала, готовый в любую минуту бросить машину в воздух. Он до сих пор не понимал, каким образом небольшому отряду зомбитов удалось среди белого дня почти полностью подавить защитные системы базы, и был готов к тому, что среди оборонявшихся есть подчиненные грайрам люди.
К счастью, его худшие опасения не оправдались. Касперов подчинился, и вскоре Неверов, стоя снаружи, выслушивал его доклад.
Делони, не теряя времени, возглавил операцию по очистке территории базы от завалов и засевших за складскими помещениями зомбитов, впрочем, уже потерявших всякую ориентировку и палящих куда попало. Видимо, их поводыри, поняв, что атака провалилась, бросили своих подопечных на произвол судьбы.
— Повторите еще раз, почему ваши наблюдатели не обнаружили противника при его подходе к базе?
— Потому что никаких наблюдателей не было! Потому что здесь творится черт знает что! Потому что нас убивают на этой планете и вскоре прикончат всех до единого!
— Прекратите истерику! Вы же все-таки офицер!
—Да никакой я не офицер! Я обыкновенный банковский служащий и согласился командовать охраной только потому, что хорошо стрелял в тире! Но то, что здесь происходит, мало похоже на тир. Мы потеряли связь с кораблем три дня назад, и с тех пор здесь творится черт-те что… Среди наших патрулей оказалось несколько зомбитов, стрелки на башнях неожиданно, в самый разгар атаки начали вести огонь по своим…
— Вы что, не проводили обязательных ежедневных медицинских осмотров?
— В том то и дело, что проводили! На теле убитого башенного стрелка, уложившего пятерых наших, нет ни единой царапины — можете убедиться сами.
Неверов не мог слишком строго осуждать этого человека. Почти весь отряд, охранявший базу, состоял из таких же, как он, добровольцев, совсем еще недавно обыкновенных пассажиров рейсового корабля, летевших в отпуск и не подозревавших, какую странную штуку выкинет с ними судьба. И тем не менее сейчас это уже не имело никакого значения. Все они по воле случая стали солдатами, и от поведения каждого зависела судьба окружавших его людей.
— Давайте осмотрим вашего стрелка.
Из всего, что сообщил Касперов, это показалось Неверову наиболее важным. Сейчас он пожалел, что Алмин остался во временном лагере на берегу моря и на базе нет ни одного ученого-биолога, способного разобраться в том, каким образом грайрам удалось подчинить себе этого человека, не оставив следов обычного укуса.
На теле погибшего стрелка и в самом деле не было ни одной царапины… Если это не случайность, если грайрам действительно стал известен новый способ подчинения людей, то под подозрением окажутся все и жизнь превратится в сплошной кошмар…
Длительное время воздействие грайра на человека невозможно обнаружить без специальных исследований. Только следы укусов помогали им до сих пор вовремя выявлять и изолировать новых зомбитов. Им нужно найти способ какого-то быстрого полевого анализа, нужно дать задание Алмину — тот наверняка с этим справится.
Однако сейчас возникла новая, гораздо более важная проблема — установить, что произошло на «Севастополе» и почему с корабля до сих пор не прислали помощь, — даже если связь вышла из строя, они должны были видеть через свои оптические датчики, что творится на базе.
Но даже мощный приемник, присоединенный к направленной параболической антенне и до сих пор успешно справлявшийся с любыми помехами, упрямо молчал.
Это казалось почти невероятным, потому что молчал и спутниковый ретранслятор. Неверов не смог уловить даже шипения постоянного фонового излучения, всегда сопровождавшего работу автоматического передатчика ретранслятора.
Этому могло быть только одно объяснение. По какой-то неизвестной причине ретранслятор полностью прекратил работу, несмотря на автономную атомную батарею и тройной запас надежности в блоках.
Конечно, было еще одно, более правдоподобное объяснение… Ретранслятор попросту перестал существовать, уничтоженный прямым попаданием метеорита или лазерного луча…
После происшедшего на базе Неверов был готов поверить во что угодно. Он все еще не прекратил попыток связаться с «Севастополем», когда в радиорубке появился Делони.
Таким он еще ни разу не видел своего командира отрядов безопасности. Бледное лицо, покрытое мелкими бисеринками пота, и сведенные горькой судорогой губы свидетельствовали о том, что запас плохих новостей далеко не исчерпан.
— Ну, говори, что там еще?
— Мы потеряли «Севастополь».
— Это я уже знаю. Такой магнитной бури я не припомню здесь с момента первого приземления.
— Я имею в виду не связь. Мы потеряли корабль.
— Вот как? Успокойся, Грегори, объявится наш «Севастополь». Буря утихнет. Связь восстановится — так уже бывало.
— Я не ребенок, не нужно меня утешать, лучше послушай. Вот здесь у меня копия последней записи в радиожурнале. Та самая вырванная страница, которую ты не смог найти. Она оказалась в бумагах исчезнувшего Петровского. Вместе со всяким хламом. Запись не слишком четкая…
— Ничего. Я разберу.
Взяв листок, Неверов попытался вникнуть в каракули писавшего их, видимо, из последних сил человека, но общий смысл все время ускользал от него. «Вторично вызываю… Шлюпка… Отвечаю, два часа назад… Подтвердите…»
— Шлюпка у них пропала — корабельная шлюпка… И можешь быть уверен, радист «Севастополя» не получил этого сообщения. Грайры об этом позаботились. Когда шлюпка стартовала с базы к кораблю, ею управлял один из новых зомбитов. Из тех самых, на которых нет следов укуса… На корабль она не попала, вернее, попала, но значительно позже, когда у них все было готово.
— Не слишком ли много тебе приходится домысливать? Фактов маловато — одна невразумительная радиограмма. Но даже если все так, это еще не говорит о том, что их план удался. На «Севастополе» крепкая команда, этих ребят не одолеет какой-то десяток зомбитов. Я могу поверить, что там был бой, что у них повреждена рация, но с чего ты взял, что мы потеряли корабль?
— А как ты думаешь, почему грайры атаковали базу? Ведь до окончания инкубационного периода их драгоценных яиц еще целых два месяца! Ответ очевиден — им нечего бояться. Они знают, что у нас больше нет корабля. С того самого момента, как только они поняли, какую угрозу представляет для них «Севастополь», их главной целью стало уничтожение корабля. Я установил, что еще задолго до последних событий на складе базы стала пропадать взрывчатка и кое-что из оборудования, нужного для того, чтобы превратить корабельную шлюпку в десантное судно. Видимо, уже тогда они захватили несколько наших ребят и с их помощью беспрепятственно осуществили свой адский план. Направили к «Севастополю» шлюпку со знакомыми людьми, чужих бы они близко к кораблю не подпустили. Что там было дальше — я не знаю. Возможно, они захватили корабль, но скорее всего заложили бомбу и попросту взорвали его. Они ведь не жалеют ни своих, ни наших жизней. Ты ведь помнишь основную их заповедь — интересы Гнезда превыше всего.
— Я помню. И все равно не поверю в эту историю, пока не увижу обломков корабля своими собственными глазами.
— Тогда посмотри на них. Здесь есть достаточно мощная оптика.
— Ты хочешь сказать!..
Неверов почувствовал, как у него перехватило дыхание, и остаток фразы застрял в горле. Наверно, что-то подобное испытывает приговоренный к смерти в момент оглашения приговора. Потому что гибель корабля означала, что всем им уже вынесен такой приговор. С трудом овладев собой, он повторил вопрос:
— Ты хочешь сказать, что уже видел эти обломки?
— На бывшей орбите «Севастополя» вокруг планеты вращается большой рой метеоритов.
— Насколько большой?
— Ну, я не знаю, сосчитать и взвесить эти обломки вряд ли удастся.
— Это могла быть шлюпка грайров.
— Могла. Но «Севастополя» нет на стационарной орбите. Ни в оптике, ни на радарах. В девять тридцать дежурный наблюдатель зафиксировал в этой части горизонта непонятную световую вспышку. Спустя три часа после исчезновения шлюпки… Я лишь сопоставил все данные. Свел их вместе.
— Ты кому-нибудь говорил об этом?
— Нет. Но какое это имеет значение?
— Имеет. После всего происшедшего наша единственная надежда — акванты. Мы найдем их, если они до сих пор не объявились. Если понадобится, вездеход можно переоборудовать в подводную лодку.
— Без огневой поддержки вездехода база не продержится и нескольких часов.
— С вездеходом этот срок продлится не намного. Если ты прав и «Севастополь» действительно захвачен или уничтожен, они навалятся на нас всей своей мощью. Скорее всего эта атака была простой разведкой.
— Наш отъезд будет выглядеть как бегство…
— Согласен. Но иногда приходится принимать и такие решения. Это приказ, и он не подлежит обсуждению. Мы вылетаем через полчаса. Сейчас я составлю список оборудования, которое ты должен будешь, не привлекая к себе излишнего внимания, сложить в грузовой отсек вездехода.
— Нам не удастся провернуть это незаметно…
— Знаю. Поэтому известие о гибели корабля должно оставаться в тайне.
— Не нравится мне все это, капитан!
— Думаешь, мне это нравится?! У тебя есть другое предложение? Нет ничего глупее, чем всем вместе красиво погибнуть на этой базе. Контакт с аквантами дает хотя бы надежду известить Землю о том, что здесь творится, и продолжить борьбу с нашими врагами.
— Каким образом?
— Этого я и сам пока не знаю. Но узнаю. Не сомневайся. И тогда придет час расплаты и за базу, и за гибель наших товарищей, и за десятки безымянных кораблей, нашедших здесь свою могилу.
Разряды бластеров прошли совсем близко. Машину тряхнуло воздушной волной, волчком расходящейся во все стороны от несущегося с огромной скоростью плазменного веретена. Но это был уже последний разряд из едва не зацепившей их серии.
Внизу на ничтожную долю мгновения показалась объятая пламенем территория базы.
— Что там, черт побери, происходит?! — закричал Делони, не успев ничего рассмотреть.
— Их атакуют. И на этот раз грайры сменили тактику.
— Но ведь сейчас день! Днем они всегда сидели по своим норам!
— Это не грайры. Во всяком случае, не сами грайры.
— Ты хочешь сказать… Но когда они успели захватить столько людей?
— Может, раньше, еще до нашего прилета. Откуда мне знать? Внизу я не видел грайров. Базу атакуют по всем правилам военного искусства, с применением тяжелой огневой техники. Тактику такого боя придумали не грайры, но они быстро учатся…
Он уже развернул машину и, резко снизив скорость, понесся над самой землей, описывая вокруг базы постепенно сужавшуюся спираль.
Атакующие, человек сорок (внешне ничем не отличимые от людей) расположились полукольцом с северной стороны базы и вели непрерывный огонь по ее территории из ручных станнеров. Неверову показалось, что в стороне, у леска, расположенного в километре от базы, мелькнули знакомые силуэты грайров. Они почти сразу же исчезли, но Неверов знал, что для поддержания действенного контроля над управляемыми ими людьми грайры должны находиться где-то поблизости.
Однако сейчас сами грайры не представляли непосредственной опасности. Главное было подавить тяжелую огневую технику нападавших, уже пробившую в силовой защите базы несколько зияющих брешей.
Обе бластерные пушки на башне вездехода работали на полную мощность, полосуя раскаленными иглами своих разрядов всю местность перед оградой.
Их неожиданное появление над полем боя резко изменило соотношение сил. Тяжелые бластеры атакующих, прекратив огонь по базе, пытались нащупать небольшую, верткую машину, носившуюся над самой землей. Но попасть в нее было не так-то просто. Неверов, проведший на боевых тренажерах многие часы, выжимал из машины все, что она могла дать.
Вскоре замолчала одна бластерная установка, а затем и вторая. Накрыть с воздуха неподвижные цели длинными сериями энергетических разрядов не составляло особого труда.
Осажденные на базе немедленно воспользовались передышкой в огневом налете и бросились в контратаку. Их значительный численный перевес очень быстро решил исход схватки. Весь план атаки грайров строился на неожиданности и на мощном огневом налете. Если бы не появление вездехода, судьба базы была бы решена в течение ближайшей пары часов.
Силовое ограждение оказалось разрушенным в нескольких местах. Горели складские помещения, распространяя вокруг тяжелый смрад медленно тлевшего зерна, предназначенного для первых посадок. Похоже, теперь с большей частью урожая им придется проститься.
Выждав, пока двор базы очистят от нескольких прорвавшихся сквозь защиту зомбитов, Неверов посадил машину прямо посреди двора, около разрушенной башенки с зенитными бластерами.
Едва вездеход приземлился, едва они успели разблокировать входной люк, как внутрь буквально ворвался Касперов, назначенный Делони командир охраны базы. Неверов мало знал этого человека. Его лицо, бледное, вытянутое, с бегающими маленькими глазками производило неприятное впечатление, еще более усилившееся от странной манеры разговаривать с начальством.
— Где вы были раньше?! Где вас черти носят? Нас здесь едва не прикончили!
— Ничего себе благодарность! — произнес Делони, не слишком озабоченный соблюдением субординации. Однако Неверов даже в этой ситуации не мог оставить без внимания подобную вольность.
— Выйдите из машины и доложите как положено, что здесь произошло! — резким тоном произнес он, не отрывая рук от штурвала, готовый в любую минуту бросить машину в воздух. Он до сих пор не понимал, каким образом небольшому отряду зомбитов удалось среди белого дня почти полностью подавить защитные системы базы, и был готов к тому, что среди оборонявшихся есть подчиненные грайрам люди.
К счастью, его худшие опасения не оправдались. Касперов подчинился, и вскоре Неверов, стоя снаружи, выслушивал его доклад.
Делони, не теряя времени, возглавил операцию по очистке территории базы от завалов и засевших за складскими помещениями зомбитов, впрочем, уже потерявших всякую ориентировку и палящих куда попало. Видимо, их поводыри, поняв, что атака провалилась, бросили своих подопечных на произвол судьбы.
— Повторите еще раз, почему ваши наблюдатели не обнаружили противника при его подходе к базе?
— Потому что никаких наблюдателей не было! Потому что здесь творится черт знает что! Потому что нас убивают на этой планете и вскоре прикончат всех до единого!
— Прекратите истерику! Вы же все-таки офицер!
—Да никакой я не офицер! Я обыкновенный банковский служащий и согласился командовать охраной только потому, что хорошо стрелял в тире! Но то, что здесь происходит, мало похоже на тир. Мы потеряли связь с кораблем три дня назад, и с тех пор здесь творится черт-те что… Среди наших патрулей оказалось несколько зомбитов, стрелки на башнях неожиданно, в самый разгар атаки начали вести огонь по своим…
— Вы что, не проводили обязательных ежедневных медицинских осмотров?
— В том то и дело, что проводили! На теле убитого башенного стрелка, уложившего пятерых наших, нет ни единой царапины — можете убедиться сами.
Неверов не мог слишком строго осуждать этого человека. Почти весь отряд, охранявший базу, состоял из таких же, как он, добровольцев, совсем еще недавно обыкновенных пассажиров рейсового корабля, летевших в отпуск и не подозревавших, какую странную штуку выкинет с ними судьба. И тем не менее сейчас это уже не имело никакого значения. Все они по воле случая стали солдатами, и от поведения каждого зависела судьба окружавших его людей.
— Давайте осмотрим вашего стрелка.
Из всего, что сообщил Касперов, это показалось Неверову наиболее важным. Сейчас он пожалел, что Алмин остался во временном лагере на берегу моря и на базе нет ни одного ученого-биолога, способного разобраться в том, каким образом грайрам удалось подчинить себе этого человека, не оставив следов обычного укуса.
На теле погибшего стрелка и в самом деле не было ни одной царапины… Если это не случайность, если грайрам действительно стал известен новый способ подчинения людей, то под подозрением окажутся все и жизнь превратится в сплошной кошмар…
Длительное время воздействие грайра на человека невозможно обнаружить без специальных исследований. Только следы укусов помогали им до сих пор вовремя выявлять и изолировать новых зомбитов. Им нужно найти способ какого-то быстрого полевого анализа, нужно дать задание Алмину — тот наверняка с этим справится.
Однако сейчас возникла новая, гораздо более важная проблема — установить, что произошло на «Севастополе» и почему с корабля до сих пор не прислали помощь, — даже если связь вышла из строя, они должны были видеть через свои оптические датчики, что творится на базе.
Но даже мощный приемник, присоединенный к направленной параболической антенне и до сих пор успешно справлявшийся с любыми помехами, упрямо молчал.
Это казалось почти невероятным, потому что молчал и спутниковый ретранслятор. Неверов не смог уловить даже шипения постоянного фонового излучения, всегда сопровождавшего работу автоматического передатчика ретранслятора.
Этому могло быть только одно объяснение. По какой-то неизвестной причине ретранслятор полностью прекратил работу, несмотря на автономную атомную батарею и тройной запас надежности в блоках.
Конечно, было еще одно, более правдоподобное объяснение… Ретранслятор попросту перестал существовать, уничтоженный прямым попаданием метеорита или лазерного луча…
После происшедшего на базе Неверов был готов поверить во что угодно. Он все еще не прекратил попыток связаться с «Севастополем», когда в радиорубке появился Делони.
Таким он еще ни разу не видел своего командира отрядов безопасности. Бледное лицо, покрытое мелкими бисеринками пота, и сведенные горькой судорогой губы свидетельствовали о том, что запас плохих новостей далеко не исчерпан.
— Ну, говори, что там еще?
— Мы потеряли «Севастополь».
— Это я уже знаю. Такой магнитной бури я не припомню здесь с момента первого приземления.
— Я имею в виду не связь. Мы потеряли корабль.
— Вот как? Успокойся, Грегори, объявится наш «Севастополь». Буря утихнет. Связь восстановится — так уже бывало.
— Я не ребенок, не нужно меня утешать, лучше послушай. Вот здесь у меня копия последней записи в радиожурнале. Та самая вырванная страница, которую ты не смог найти. Она оказалась в бумагах исчезнувшего Петровского. Вместе со всяким хламом. Запись не слишком четкая…
— Ничего. Я разберу.
Взяв листок, Неверов попытался вникнуть в каракули писавшего их, видимо, из последних сил человека, но общий смысл все время ускользал от него. «Вторично вызываю… Шлюпка… Отвечаю, два часа назад… Подтвердите…»
— Шлюпка у них пропала — корабельная шлюпка… И можешь быть уверен, радист «Севастополя» не получил этого сообщения. Грайры об этом позаботились. Когда шлюпка стартовала с базы к кораблю, ею управлял один из новых зомбитов. Из тех самых, на которых нет следов укуса… На корабль она не попала, вернее, попала, но значительно позже, когда у них все было готово.
— Не слишком ли много тебе приходится домысливать? Фактов маловато — одна невразумительная радиограмма. Но даже если все так, это еще не говорит о том, что их план удался. На «Севастополе» крепкая команда, этих ребят не одолеет какой-то десяток зомбитов. Я могу поверить, что там был бой, что у них повреждена рация, но с чего ты взял, что мы потеряли корабль?
— А как ты думаешь, почему грайры атаковали базу? Ведь до окончания инкубационного периода их драгоценных яиц еще целых два месяца! Ответ очевиден — им нечего бояться. Они знают, что у нас больше нет корабля. С того самого момента, как только они поняли, какую угрозу представляет для них «Севастополь», их главной целью стало уничтожение корабля. Я установил, что еще задолго до последних событий на складе базы стала пропадать взрывчатка и кое-что из оборудования, нужного для того, чтобы превратить корабельную шлюпку в десантное судно. Видимо, уже тогда они захватили несколько наших ребят и с их помощью беспрепятственно осуществили свой адский план. Направили к «Севастополю» шлюпку со знакомыми людьми, чужих бы они близко к кораблю не подпустили. Что там было дальше — я не знаю. Возможно, они захватили корабль, но скорее всего заложили бомбу и попросту взорвали его. Они ведь не жалеют ни своих, ни наших жизней. Ты ведь помнишь основную их заповедь — интересы Гнезда превыше всего.
— Я помню. И все равно не поверю в эту историю, пока не увижу обломков корабля своими собственными глазами.
— Тогда посмотри на них. Здесь есть достаточно мощная оптика.
— Ты хочешь сказать!..
Неверов почувствовал, как у него перехватило дыхание, и остаток фразы застрял в горле. Наверно, что-то подобное испытывает приговоренный к смерти в момент оглашения приговора. Потому что гибель корабля означала, что всем им уже вынесен такой приговор. С трудом овладев собой, он повторил вопрос:
— Ты хочешь сказать, что уже видел эти обломки?
— На бывшей орбите «Севастополя» вокруг планеты вращается большой рой метеоритов.
— Насколько большой?
— Ну, я не знаю, сосчитать и взвесить эти обломки вряд ли удастся.
— Это могла быть шлюпка грайров.
— Могла. Но «Севастополя» нет на стационарной орбите. Ни в оптике, ни на радарах. В девять тридцать дежурный наблюдатель зафиксировал в этой части горизонта непонятную световую вспышку. Спустя три часа после исчезновения шлюпки… Я лишь сопоставил все данные. Свел их вместе.
— Ты кому-нибудь говорил об этом?
— Нет. Но какое это имеет значение?
— Имеет. После всего происшедшего наша единственная надежда — акванты. Мы найдем их, если они до сих пор не объявились. Если понадобится, вездеход можно переоборудовать в подводную лодку.
— Без огневой поддержки вездехода база не продержится и нескольких часов.
— С вездеходом этот срок продлится не намного. Если ты прав и «Севастополь» действительно захвачен или уничтожен, они навалятся на нас всей своей мощью. Скорее всего эта атака была простой разведкой.
— Наш отъезд будет выглядеть как бегство…
— Согласен. Но иногда приходится принимать и такие решения. Это приказ, и он не подлежит обсуждению. Мы вылетаем через полчаса. Сейчас я составлю список оборудования, которое ты должен будешь, не привлекая к себе излишнего внимания, сложить в грузовой отсек вездехода.
— Нам не удастся провернуть это незаметно…
— Знаю. Поэтому известие о гибели корабля должно оставаться в тайне.
— Не нравится мне все это, капитан!
— Думаешь, мне это нравится?! У тебя есть другое предложение? Нет ничего глупее, чем всем вместе красиво погибнуть на этой базе. Контакт с аквантами дает хотя бы надежду известить Землю о том, что здесь творится, и продолжить борьбу с нашими врагами.
— Каким образом?
— Этого я и сам пока не знаю. Но узнаю. Не сомневайся. И тогда придет час расплаты и за базу, и за гибель наших товарищей, и за десятки безымянных кораблей, нашедших здесь свою могилу.
ГЛАВА 35
Часы и дни текли незаметно, складываясь друг с другом и поглощая в своем течении негромкое урчание моря, следы на песке, огромные глаза Козявки, шелуху последних плодов…
Руки Элайн огрубели, одежда изорвалась, и сквозь прорехи проглядывало до черноты загоревшее тело. Нечесаные волосы, как ни странно, не уродовали ее по-прежнему прекрасное лицо, а в глазах появилась новая, несвойственная раньше уверенность в себе.
Самым странным в ее робинзонаде было, пожалуй, то, что она не чувствовала себя несчастной. Она попала на этот остров совершенно не подготовленной к тому, что ее здесь ждало. У нее не было даже иголки, чтобы заштопать одежду, и тем не менее несчастной она себя не чувствовала. Возможно, основная причина была в том, что ей приходилось заботиться о чужом малыше, который с каждым днем проявлял все большую привязанность к ней. И еще одно. Она знала… Что-то приближалось к ней, с каждым новым проведенным здесь днем «некто» становился все ближе…
Стоны, по ночам доносящиеся с моря, казались ей теперь громче и ближе. Она слышала совсем рядом со своей пещеркой шлепанье огромных лап, а утром находила следы… Кто-то искал ее, и по ночам, сквозь сон, она чувствовала, как этот «некто» зовет ее к себе, в темную прохладную глубину моря. И она знала, что когда кончится последний питьевой плод, а вместе с ним и последняя надежда на помощь далекого мира, в котором она жила тысячи лет назад, она ответит на этот зов…
Вездеход мчался над ровной гладью реки на высоте двух метров. Впереди перед машиной неслись клиновидные волны, возникавшие от удара гравитационного поля, они убегали в стороны широкими усами, расходившимися за кормой до самого берега.
Шел шестой час с того момента, как вездеход покинул базу. Пора было включать автопилот и хотя бы на полчаса оторваться от пульта управления. Чувство голода становилось все ощутимее, и за все эти шесть часов так ничего и не произошло вопреки худшим ожиданиям Неверова, предполагавшего, что грайры не позволят им покинуть базу.
Наконец, выбрав достаточно ровную и широкую излучину, на которой управление можно было доверить автоматике, он включил автопилот и позвал по внутренней связи Делони, не покидавшего стрелковую башню. За всю дорогу они перекинулись всего парой фраз. Делони был мрачен и, открывая упаковки с концентратами, упрямо избегал взгляда Неверова.
— Может, все-таки поговорим? Нас здесь всего двое, а дорога предстоит длинная и скорее всего нелегкая. Ты считаешь, что мы должны были остаться на базе?
— Нет.
— Тогда в чем дело?
— Почему ты никого не взял? В машине есть место по крайней мере еще для четырех человек. Ты же знаешь, они все погибнут. Все, кто остался.
— Необязательно. Они отремонтировали все защитные системы и могут продержаться достаточно долго. Атаки пока что не повторялись. Помочь нам смогут только акванты, за их помощью мы и едем. А что касается вопроса о дополнительных пассажирах… Видишь ли, Грегори, я не мог рисковать. С тех пор как на телах зомбитов исчезли шрамы, у нас не осталось ни одного надежного способа проверить, кого мы берем с собой. Представь, что бы произошло, если бы один из них оказался здесь.
В прошлый раз, когда нас в этой кабине было пятеро, их план едва не удался. Во дворе базы, внутри защитного ограждения находилось несколько зомбитов, во всяком случае, в момент нашей атаки я насчитал пятерых, и у меня нет уверенности, что среди персонала базы нет новых зараженных.
Результат воздействия психотропного яда можно скрывать неограниченно долгое время. Лишь когда управляющий зомбитом грайр сочтет момент подходящим, он возьмет управление на себя… Нас всего двое. Мы не смогли бы обеспечить постоянного контроля над новыми пассажирами.
В его словах была безупречная логика, но говорил он их так, словно оправдывался перед самим собой и перед теми, кто остался на базе… Он знал, что обречен теперь до конца своей жизни подыскивать все новые слова оправдания, и не знал, найдет ли их когда-нибудь… Но одно он знал точно — не Грегори его судить.
Помолчав какое-то время, Грегори спросил, меняя тему разговора:
— Как они это делают? Как можно без укуса воздействовать на нервную систему жертвы?
— Может быть несколько способов. Самый простейший — инъекция. От иглы шприца практически не остается следа. Хотя вряд ли они применяют наши, человеческие способы. Их организмы обладают огромным запасом пластичности. Они могут принимать любые формы. Достаточно создать подходящее насекомое. От укуса шмеля или большого паука след исчезнет так же быстро, как от иглы шприца.
— Тогда почему не комар или муха?
— Потому что им нужно впрыснуть в кровь жертвы не меньше двух кубиков яда. Чтобы нервная блокада подействовала, железы потенциального агрессора должны вмещать в себя не меньше двух кубических сантиметров жидкости и, следовательно, размеры насекомого должны быть…
— Примерно такими… — неожиданно прервал Неверова Делони, указывая в угол каюты.
Там, где сходились бортовые стрингеры, было темно, и лишь пятно, которого раньше на этом месте он не видел, привлекло внимание Неверова.
Но было и еще что-то, находящееся за пределами обычных ощущений. Чувство страха, смешанное с отвращением. Ему не нужно было фонаря, чтобы понять, что там. Тем не менее он нащупал в бортовом кармане аварийный фонарь, но не торопился его зажигать.
Ему понадобится оружие… Не слишком мощное и в то же время достаточно эффективное. Бластеры в небольшом пространстве кабины использовать невозможно. В конце концов он нащупал в инструментальной сумке дуговой сварочный разрядник.
Все это время он старался не делать резких движений и даже запретил себе думать об этом пятне, помня, какими мощными телепатами становятся грайры в момент опасности. Он все время повторял про себя фразу о несуществующей трещине на внутренней обшивке, которую необходимо заварить.
— Надень шлем!
С полуслова, оценив обстановку, Грегори, ничего не спрашивая, подчинился.
Неверов и сам проделал не слишком простую в узком пространстве кабины процедуру герметизации защитного костюма. Он не знал, выдержит ли ткань костюма удар жала, но по крайней мере теперь почувствовал себя уверенней.
Прежде чем включить фонарь, ему пришлось преодолеть вполне понятное отвращение и не совсем понятное внутреннее сопротивление. Словно он совершал нечто запретное, почти кощунственное.
Но вот фонарь наконец вспыхнул, и пятно в углу обрело четкие очертания. Неизвестное насекомое, притаившееся там, было похоже на большого паука или скорее маленького краба. Почти механическое, строго функциональное создание с шестью суставчатыми лапами и круглым туловищем величиной с разменную монету, без малейших признаков головы.
Он не знал, умеет ли эта штука прыгать, и потому действовал с удвоенной осторожностью. Наведя ствол разрядника на небольшую трещинку в обшивке на расстоянии около полуметра от этого существа, Неверов нажал спуск и лишь затем резким движением направил струю голубого пламени на своего противника.
В самый последний момент паук все-таки прыгнул, но Неверов, обладавший хорошей реакцией, сумел перехватить его огненной струей в полете.
Суставчатое тело сморщилось, почернело и, ударившись о поверхность костюма, оказалось на полу.
Минуту спустя, приняв все меры предосторожности, они смогли исследовать свой трофей.
Больше всего создание походило на биологического робота с узкофункциональной задачей. В центральной коробке помещалось около трех кубических сантиметров жидкости. Какой именно — установить из-за воздействия высокой температуры им не удалось, да этого и не требовалось, поскольку в нижней, центральной части туловища находилась чрезвычайно прочная, выдвигавшаяся наружу и полая внутри костяная игла, в назначении которой сомневаться не приходилось.
— Они сделали передвижной шприц. Это существо нежизнеспособно, управляется извне и, очевидно, предназначено для одной-единственной цели…
— Нам придется осмотреть всю машину…
— Это ничего не даст. Биологические детекторы не способны обнаружить эту пакость, а в вездеходе слишком много мест, которые мы не сумеем как следует осмотреть, к тому же они могут перемещаться с места на место. С этого момента нам придется находиться в герметизированных защитных костюмах. Удар такой иглы они выдержат.
Это было непростое решение. В закрытом наглухо костюме трудно находиться несколько часов подряд. А особенно нелегко им пришлось ночью.
От жары и духоты Неверов долго не мог уснуть. Вездеход неподвижно завис посреди реки, в полуметре над водой. Едва слышно урчали его антигравы, да откуда-то с верховьев реки доносились знакомые печальные стоны неизвестного обитателя этих вод.
В конце концов Неверов ненадолго забылся тяжелым сном, а проснувшись под утро, долго не мог понять, который сейчас час. Когда ему стало ясно, что уснуть больше не удастся, он осторожно, чтобы не разбудить Делони, поднялся и по раскладной лесенке взобрался в стрелковую башню.
Рассвет еще не наступил, но сумерки уже отошли к берегам, обнажив стальную поверхность реки. Чтобы отдохнуть от невыносимой духоты скафандра, измучившей его за долгую ночь, он снял шлем, а затем, подумав, откинул и броневой колпак, закрывавший башню.
Теперь он стоял, по пояс высунувшись наружу, и жадно ловил дыхание прохладного утреннего воздуха. Пахло морскими водорослями, прелой травой и болотной тиной. Стоять здесь с открытой головой было не слишком разумно, но когда его не видели подчиненные, он иногда позволял себе делать то, чего никогда не позволил бы сделать кому-нибудь другому.
Он думал о том, что полоса неудач должна в конце концов закончиться, они и так опустились уже на самое дно, потеряв почти все, что имели.
Сначала весь свой привычный мир, затем корабль и клочок суши, который им удалось отвоевать у этой враждебной планеты.
Кроме всего прочего, он потерял еще и Элайн… Степан испытывал едкую горечь от длинной череды поражений и утрат. В такие минуты он задумывался над тем, существует ли рок и предопределена ли судьба каждого человека.
И еще он думал о том, что будет делать, если акванты не придут вообще… и если переделанный под подводную лодку вездеход не найдет их в глубинах океана.
Вряд ли ему удастся уговорить своих спутников отправиться на поиски острова, на который увезли Элайн. Слишком ничтожны шансы на успех подобного предприятия. Они не знали даже примерного направления. Вероятно, они вернутся на захваченную грайрами базу и погибнут в бою… Хотя, кто знает, как решат другие. Возможно, они предпочтут цепляться за каждую лишнюю минуту жизни, за каждый глоток чужого воздуха. Но он, во всяком случае, вернется.
Неверов чувствовал сейчас такое глубокое, полное одиночество, какого никогда не испытывал раньше, хотя попадал в переделки почище этой.
Возможно, виной этому было его недолгое знакомство с Элайн, благодаря которому он начал верить, что его скитаниям приходит конец и что он обрел собственную семью и собственный дом на этой чужой планете. Однако это была всего лишь иллюзия, рассыпавшаяся при первом серьезном столкновении с действительностью.
На пульте боевых лазерных установок находились все необходимые для аварийного управления машиной сенсоры. Сейчас он воспользовался ими и, не спускаясь вниз, мягко посадил машину на воду, а затем выключил антигравы. Вряд ли он смог бы дать разумное объяснение, зачем ему это понадобилось.
Руки Элайн огрубели, одежда изорвалась, и сквозь прорехи проглядывало до черноты загоревшее тело. Нечесаные волосы, как ни странно, не уродовали ее по-прежнему прекрасное лицо, а в глазах появилась новая, несвойственная раньше уверенность в себе.
Самым странным в ее робинзонаде было, пожалуй, то, что она не чувствовала себя несчастной. Она попала на этот остров совершенно не подготовленной к тому, что ее здесь ждало. У нее не было даже иголки, чтобы заштопать одежду, и тем не менее несчастной она себя не чувствовала. Возможно, основная причина была в том, что ей приходилось заботиться о чужом малыше, который с каждым днем проявлял все большую привязанность к ней. И еще одно. Она знала… Что-то приближалось к ней, с каждым новым проведенным здесь днем «некто» становился все ближе…
Стоны, по ночам доносящиеся с моря, казались ей теперь громче и ближе. Она слышала совсем рядом со своей пещеркой шлепанье огромных лап, а утром находила следы… Кто-то искал ее, и по ночам, сквозь сон, она чувствовала, как этот «некто» зовет ее к себе, в темную прохладную глубину моря. И она знала, что когда кончится последний питьевой плод, а вместе с ним и последняя надежда на помощь далекого мира, в котором она жила тысячи лет назад, она ответит на этот зов…
Вездеход мчался над ровной гладью реки на высоте двух метров. Впереди перед машиной неслись клиновидные волны, возникавшие от удара гравитационного поля, они убегали в стороны широкими усами, расходившимися за кормой до самого берега.
Шел шестой час с того момента, как вездеход покинул базу. Пора было включать автопилот и хотя бы на полчаса оторваться от пульта управления. Чувство голода становилось все ощутимее, и за все эти шесть часов так ничего и не произошло вопреки худшим ожиданиям Неверова, предполагавшего, что грайры не позволят им покинуть базу.
Наконец, выбрав достаточно ровную и широкую излучину, на которой управление можно было доверить автоматике, он включил автопилот и позвал по внутренней связи Делони, не покидавшего стрелковую башню. За всю дорогу они перекинулись всего парой фраз. Делони был мрачен и, открывая упаковки с концентратами, упрямо избегал взгляда Неверова.
— Может, все-таки поговорим? Нас здесь всего двое, а дорога предстоит длинная и скорее всего нелегкая. Ты считаешь, что мы должны были остаться на базе?
— Нет.
— Тогда в чем дело?
— Почему ты никого не взял? В машине есть место по крайней мере еще для четырех человек. Ты же знаешь, они все погибнут. Все, кто остался.
— Необязательно. Они отремонтировали все защитные системы и могут продержаться достаточно долго. Атаки пока что не повторялись. Помочь нам смогут только акванты, за их помощью мы и едем. А что касается вопроса о дополнительных пассажирах… Видишь ли, Грегори, я не мог рисковать. С тех пор как на телах зомбитов исчезли шрамы, у нас не осталось ни одного надежного способа проверить, кого мы берем с собой. Представь, что бы произошло, если бы один из них оказался здесь.
В прошлый раз, когда нас в этой кабине было пятеро, их план едва не удался. Во дворе базы, внутри защитного ограждения находилось несколько зомбитов, во всяком случае, в момент нашей атаки я насчитал пятерых, и у меня нет уверенности, что среди персонала базы нет новых зараженных.
Результат воздействия психотропного яда можно скрывать неограниченно долгое время. Лишь когда управляющий зомбитом грайр сочтет момент подходящим, он возьмет управление на себя… Нас всего двое. Мы не смогли бы обеспечить постоянного контроля над новыми пассажирами.
В его словах была безупречная логика, но говорил он их так, словно оправдывался перед самим собой и перед теми, кто остался на базе… Он знал, что обречен теперь до конца своей жизни подыскивать все новые слова оправдания, и не знал, найдет ли их когда-нибудь… Но одно он знал точно — не Грегори его судить.
Помолчав какое-то время, Грегори спросил, меняя тему разговора:
— Как они это делают? Как можно без укуса воздействовать на нервную систему жертвы?
— Может быть несколько способов. Самый простейший — инъекция. От иглы шприца практически не остается следа. Хотя вряд ли они применяют наши, человеческие способы. Их организмы обладают огромным запасом пластичности. Они могут принимать любые формы. Достаточно создать подходящее насекомое. От укуса шмеля или большого паука след исчезнет так же быстро, как от иглы шприца.
— Тогда почему не комар или муха?
— Потому что им нужно впрыснуть в кровь жертвы не меньше двух кубиков яда. Чтобы нервная блокада подействовала, железы потенциального агрессора должны вмещать в себя не меньше двух кубических сантиметров жидкости и, следовательно, размеры насекомого должны быть…
— Примерно такими… — неожиданно прервал Неверова Делони, указывая в угол каюты.
Там, где сходились бортовые стрингеры, было темно, и лишь пятно, которого раньше на этом месте он не видел, привлекло внимание Неверова.
Но было и еще что-то, находящееся за пределами обычных ощущений. Чувство страха, смешанное с отвращением. Ему не нужно было фонаря, чтобы понять, что там. Тем не менее он нащупал в бортовом кармане аварийный фонарь, но не торопился его зажигать.
Ему понадобится оружие… Не слишком мощное и в то же время достаточно эффективное. Бластеры в небольшом пространстве кабины использовать невозможно. В конце концов он нащупал в инструментальной сумке дуговой сварочный разрядник.
Все это время он старался не делать резких движений и даже запретил себе думать об этом пятне, помня, какими мощными телепатами становятся грайры в момент опасности. Он все время повторял про себя фразу о несуществующей трещине на внутренней обшивке, которую необходимо заварить.
— Надень шлем!
С полуслова, оценив обстановку, Грегори, ничего не спрашивая, подчинился.
Неверов и сам проделал не слишком простую в узком пространстве кабины процедуру герметизации защитного костюма. Он не знал, выдержит ли ткань костюма удар жала, но по крайней мере теперь почувствовал себя уверенней.
Прежде чем включить фонарь, ему пришлось преодолеть вполне понятное отвращение и не совсем понятное внутреннее сопротивление. Словно он совершал нечто запретное, почти кощунственное.
Но вот фонарь наконец вспыхнул, и пятно в углу обрело четкие очертания. Неизвестное насекомое, притаившееся там, было похоже на большого паука или скорее маленького краба. Почти механическое, строго функциональное создание с шестью суставчатыми лапами и круглым туловищем величиной с разменную монету, без малейших признаков головы.
Он не знал, умеет ли эта штука прыгать, и потому действовал с удвоенной осторожностью. Наведя ствол разрядника на небольшую трещинку в обшивке на расстоянии около полуметра от этого существа, Неверов нажал спуск и лишь затем резким движением направил струю голубого пламени на своего противника.
В самый последний момент паук все-таки прыгнул, но Неверов, обладавший хорошей реакцией, сумел перехватить его огненной струей в полете.
Суставчатое тело сморщилось, почернело и, ударившись о поверхность костюма, оказалось на полу.
Минуту спустя, приняв все меры предосторожности, они смогли исследовать свой трофей.
Больше всего создание походило на биологического робота с узкофункциональной задачей. В центральной коробке помещалось около трех кубических сантиметров жидкости. Какой именно — установить из-за воздействия высокой температуры им не удалось, да этого и не требовалось, поскольку в нижней, центральной части туловища находилась чрезвычайно прочная, выдвигавшаяся наружу и полая внутри костяная игла, в назначении которой сомневаться не приходилось.
— Они сделали передвижной шприц. Это существо нежизнеспособно, управляется извне и, очевидно, предназначено для одной-единственной цели…
— Нам придется осмотреть всю машину…
— Это ничего не даст. Биологические детекторы не способны обнаружить эту пакость, а в вездеходе слишком много мест, которые мы не сумеем как следует осмотреть, к тому же они могут перемещаться с места на место. С этого момента нам придется находиться в герметизированных защитных костюмах. Удар такой иглы они выдержат.
Это было непростое решение. В закрытом наглухо костюме трудно находиться несколько часов подряд. А особенно нелегко им пришлось ночью.
От жары и духоты Неверов долго не мог уснуть. Вездеход неподвижно завис посреди реки, в полуметре над водой. Едва слышно урчали его антигравы, да откуда-то с верховьев реки доносились знакомые печальные стоны неизвестного обитателя этих вод.
В конце концов Неверов ненадолго забылся тяжелым сном, а проснувшись под утро, долго не мог понять, который сейчас час. Когда ему стало ясно, что уснуть больше не удастся, он осторожно, чтобы не разбудить Делони, поднялся и по раскладной лесенке взобрался в стрелковую башню.
Рассвет еще не наступил, но сумерки уже отошли к берегам, обнажив стальную поверхность реки. Чтобы отдохнуть от невыносимой духоты скафандра, измучившей его за долгую ночь, он снял шлем, а затем, подумав, откинул и броневой колпак, закрывавший башню.
Теперь он стоял, по пояс высунувшись наружу, и жадно ловил дыхание прохладного утреннего воздуха. Пахло морскими водорослями, прелой травой и болотной тиной. Стоять здесь с открытой головой было не слишком разумно, но когда его не видели подчиненные, он иногда позволял себе делать то, чего никогда не позволил бы сделать кому-нибудь другому.
Он думал о том, что полоса неудач должна в конце концов закончиться, они и так опустились уже на самое дно, потеряв почти все, что имели.
Сначала весь свой привычный мир, затем корабль и клочок суши, который им удалось отвоевать у этой враждебной планеты.
Кроме всего прочего, он потерял еще и Элайн… Степан испытывал едкую горечь от длинной череды поражений и утрат. В такие минуты он задумывался над тем, существует ли рок и предопределена ли судьба каждого человека.
И еще он думал о том, что будет делать, если акванты не придут вообще… и если переделанный под подводную лодку вездеход не найдет их в глубинах океана.
Вряд ли ему удастся уговорить своих спутников отправиться на поиски острова, на который увезли Элайн. Слишком ничтожны шансы на успех подобного предприятия. Они не знали даже примерного направления. Вероятно, они вернутся на захваченную грайрами базу и погибнут в бою… Хотя, кто знает, как решат другие. Возможно, они предпочтут цепляться за каждую лишнюю минуту жизни, за каждый глоток чужого воздуха. Но он, во всяком случае, вернется.
Неверов чувствовал сейчас такое глубокое, полное одиночество, какого никогда не испытывал раньше, хотя попадал в переделки почище этой.
Возможно, виной этому было его недолгое знакомство с Элайн, благодаря которому он начал верить, что его скитаниям приходит конец и что он обрел собственную семью и собственный дом на этой чужой планете. Однако это была всего лишь иллюзия, рассыпавшаяся при первом серьезном столкновении с действительностью.
На пульте боевых лазерных установок находились все необходимые для аварийного управления машиной сенсоры. Сейчас он воспользовался ими и, не спускаясь вниз, мягко посадил машину на воду, а затем выключил антигравы. Вряд ли он смог бы дать разумное объяснение, зачем ему это понадобилось.