Страница:
В научном отделе пахло озоном и характерным запахом разогретой пластмассы, который всегда распространяет новое, недавно включенное в сеть оборудование.
Трудно было предположить, что его просторные лаборатории, разделенные по направлениям исследований, уместились в одном полуподвальном этаже здания, но Андреев, изголодавшийся за долгие годы на скудном институтском бюджетном пайке, проявил чудеса изобретательности и создал здесь хорошо оснащенный научно-исследовательский центр, способный решить практически любую задачу, возникавшую в процессе работы «Стройинвеста».
Единственное, что огорчало Андреева, так это урезанный штат, в расширении которого, по строгому распоряжению Сергея, ему пришлось уменьшить свои аппетиты, удовлетворившись всего двумя лаборантами и одним техником, компенсируя собственное огорчение новыми, дорогостоящими закупками оборудования.
Новые люди по-прежнему оставались их главной головной болью. Сергей понимал, что, несмотря на все предосторожности, о незаконной деятельности созданной им организации властям станет известно тем скорее, чем больше новых людей появится в стенах этого здания.
Все время приходилось балансировать между опасностью разоблачения и необходимостью увеличивать штат сотрудников, чтобы быть в состоянии решать те амбициозные задачи, которые были положены в основу деятельности команды «чистильщиков» и которые усложнились во много раз с тех пор, как его организация фактически была перенаправлена против иновремян.
Андреев ждал Сергея в дверях своей личной лаборатории, отделенной от остальных помещений стеклянной перегородкой, и не скрывал неудовольствия неожиданным визитом начальства. Он стоял, загородив проход своей сухощавой фигурой и уперев руки в бока, всем своим видом выражая непреклонную решимость воспрепятствовать вторжению в его «святая святых».
Все последнее время Андреев пытался наладить хотя бы видимость плановой работы подчиненного ему отдела. Но задачи каждый раз возникали совершенно непредвиденные и, как правило, не связанные друг с другом. Вот и на этот раз Сергею пришлось огорчить своего излишне пунктуального профессора.
Впрочем, выслушав рассказ Сергея, он тут же забыл о собственных амбициях, целиком увлекаясь вставшей перед ним нестандартной задачей.
За эту способность загораться от каждой новой загадки Сергей больше всего ценил Андреева и прощал ученому его сложный в общении характер.
Профессор достал из ящика стола очки, в которых обычно не работал и в которых он, по глубокому убеждению Сергея, вообще не нуждался, но всегда использовал, когда ему приходилось сталкиваться с неожиданной или нетрадиционной проблемой. Возможно, жесткие дужки помогали ему лучше сосредоточиться.
Андреев, посвященный во все предыдущие открытия Сергея, связанные с иновремянами, немедленно погрузился в исследование добытого в коттедже Чургина металлопластикового насекомого и его уменьшенных собратьев.
— Это может занять некоторое время… — пробормотал он, метнув в сторону Сергея недовольный взгляд и уже понимая, что избавиться от присутствия начальства ему не удастся.
— Ничего. Я подожду.
Через пару минут, когда Андреев, зажав странный объект специальными держателями на репарационном столе, вооружился ланцетом и собрался приступить к вскрытию, шеф, возникший у него за спиной, произнес:
— Вы уверены, что это следует делать? Мы не лишимся единственного укрупненного экземпляра? — Вмешательство в его дела окончательно вывело Андреева из себя.
— Вы собираетесь хоть что-то узнать о своей находке? Или вы полагаете, что я должен исследовать только ее оболочку?! Вас интересует, что она собой представляет, или для вас это только ценный экземпляр, который следует сохранить во что бы то ни стало, а затем поместить в музей?!
— Хорошо, профессор! Простите. Я не буду больше вмешиваться. Учтите только, что еще недавно это был живой, активно действующий объект. И самое важное для нас — установить причину его гибели.
Сергей и сам не до конца понимал, почему это так важно. Какая-то ниточка отсюда тянулась. Какой-то небольшой надеждой веяло от нее в той постоянно ухудшающейся ситуации, в которой они все очутились.
— Продолжайте ваши исследования, Николай Степанович! Я больше не стану вмешиваться.
— Да уж, извольте!
Ланцет сверкнул в лучах настольной лампы всего один раз, и тело пришедшего из неведомых глубин вселенной существа оказалось разделенным на две части.
Отделив от тушки пинцетом какую-то крохотную частицу, профессор направился к электронному микроскопу и забыл об окружающем…
Лишь через два часа, закончив целую серию анализов, лазерное сканирование и снимки в ультрафиолетовых лучах, он вновь соизволил заметить своего шефа, сидевшего на узком стуле посреди его лаборатории и напоминавшего каменную статую роденовского «Мыслителя».
— Кажется, я могу сказать, отчего они погибли, — заявил профессор, обмывая руки под краном. Не задав ни единого вопроса, чтобы не увести профессора в сторону от наиболее интересного для него сообщения, Сергей весь обратился в слух.
— Это не насекомые. Это зародыши чего-то гигантского. Они не успели вырасти. Хотя частично это удалось вашему единственному экземпляру. На ранних стадиях его масса составляла меньше микрограмма, и он не отличался от тех металлических пылинок, которые вы подобрали в другом месте. Но и эти крошки успели слегка подрасти. Первоначально они походили… — Андреев на секунду задумался, подыскивая подходящий термин, — на что-то вроде больших бактерий, если оперировать нашими, земными понятиями… Возможно, даже искусственно созданных. Впрочем, последнее еще нуждается в доказательствах.
— Так что же с ними произошло, отчего они погибли? — Сергей попытался вновь вернуть разговор в нужное русло.
— Насколько я понимаю, они питались и за счет этого росли. Но затем пища, которую они использовали, убила их.
— Наша кровь… — прошептал Сергей. — Человеческая кровь их убила!
— Это предположение наиболее вероятно, хотя для его полного подтверждения мне необходимо выяснить биохимическую структуру этого существа.
— Не дай бог, профессор, чтобы вам это когда-нибудь удалось… Никто на нашей планете не должен знать, как создавать подобных тварей.
И не соизволив пояснить свою загадочную фразу, шеф наконец покинул лабораторию.
Вернувшись в свой кабинет, Сергей вызвал по селектору руководителей всех подразделений. Ему предстояло провести совещание, от результата которого зависела вся их дальнейшая деятельность, а быть может, не только деятельность, но и жизнь его сотрудников.
Впервые Сергей почувствовал, что не имеет права принимать решение самостоятельно. Впервые ему понадобилось узнать мнение всех, кому придется принимать участие в их дальнейшей работе.
Назначая время совещания, он оставил себе минут пятнадцать, чтобы привести в порядок собственные мысли и догадки, чтобы получше подготовиться к предстоящему нелегкому разговору… Ему придется признаться в том, что он, пусть и невольно, все же обманул всех этих людей, превратил их в пособников иновремян, вознамерившихся уничтожить всю земную цивилизацию…
Конечно, если он не ошибался… Полной уверенности не было даже сейчас. По-прежнему оставалась вероятность того, что прорыв чудовищных тварей в коттедже Чургина — трагическая случайность, а вовсе не злонамеренная акция. Прорыв мог произойти из какого-то иного слоя вселенной, над которым его наниматели не властны.
Но тогда почему молчит телефон? Может быть, причина все в том же прорыве? Возможно, они вынуждены ликвидировать его последствия на своем временном уровне? Как в этом убедиться? Как получить ответы на вопросы, от которых зависело верное решение? Ошибиться на этот раз он не имел права. Слишком многое поставлено на карту.
Однако почти все новые факты, полученные во время посещения разгромленного вторжением коттеджа Чургина, можно было толковать двояко. С одной стороны, молчал телефон иновремян, но с другой — вся остальная аппаратура, доставленная ими, действовала безупречно и помогла им беспрепятственно покинуть здание, уже заполненное оперативниками ФСБ.
Они установили наличие целой сети баз иновремян. Это так. Но почему он решил, что такое сложное дело должны доверить ему одному? Было бы логично создать несколько организаций, подобных его собственной. Оставалось непонятным, с какой целью иновремяне скрыли от него эту информацию? И почему предпочли просто наложить запрет на акцию, направленную против Чургина, вместо того чтобы объяснить причины такого запрета?
И самым непонятным во всей этой истории оставался выбор кандидата на должность руководителя центра тетрады чистильщиков. Если перед ними была поставлена аналогичная задача, при чем здесь Чургин? Неужели этот человек годился на роль чистильщика? От кого он должен был очищать город? От своих друзей и родственников?
Концы с концами опять не сходились, вновь и вновь возвращая Сергея к мысли о заранее запланированном и лишь случайно неудавшемся вторжении. Но если это так, теперь им придется иметь дело с поистине страшным врагом, перед которым бледнели все его прежние опасения, связанные с противостоянием государственным силовым структурам.
Так ничего и не решив, он нажал кнопку селектора и объявил о начале совещания, впервые не представляя даже, о чем говорить со своими людьми.
Сергей придерживался мнения, что, несмотря на строжайшую конспирацию, он не должен утаивать все, что узнал, от своих ближайших сотрудников, отвечавших за работу подразделений.
Вот и сейчас он начал совещание с того, что изложил им все только что полученные факты, возможные причины прорыва портала и выводы научного отдела. Поделился он и своими сомнениями о целесообразности дальнейшей деятельности их организации. У них было два выхода — передать все добытые материалы властям и самоликвидироваться или продолжать борьбу на два фронта, без всякой надежды на успех.
Теперь оставалось ждать, какое решение примут его соратники. Для себя он решил, что на этот раз он подчинится решению большинства без всяких споров, каким бы ни было это решение.
Тишина в кабинете стояла такая, что было слышно, как скрипит стул под Большим Ником, едва выдерживая массу его огромного тела. Сергей прошелся взглядом по лицам собравшихся, стараясь угадать, о чем они сейчас думают, но все пятеро казались сосредоточенными на каких-то мелочах, хотя он хорошо знал, что это не так. Наташа аккуратно разглаживала на коленях свой шарф. Андреев рисовал на листе бумаги чертиков, а Ник Большой лишь тяжело вздыхал, возможно, потому, что считал обстановку недостаточно удобной для того, чтобы сейчас воспользоваться общедоступным баром шефа.
В конце концов, не каждый день людям приходилось принимать решение, от которого будет зависеть вся их дальнейшая жизнь. Один только Маленький Ник вертелся и ерзал на своем месте, словно шило вставили в подушку его кресла. Всегда он так… И Сергей знал, что через уникальную память этого человека сейчас прокручиваются мегабайты полученной информации, делаются неожиданные сопоставления и выводы. Лучшего аналитика им не удалось бы найти.
Андреев казался мрачным. Закончив рисунок, он снял свои неразлучные очки и теперь задумчиво покусывал их дужку.
Лишь одна Наташа улыбалась непонятно чему и, возможно, думала в этот момент о чем-то совершенно постороннем. Наверно, о дешевой распродаже в соседнем универмаге. Логика женщин всегда казалась Сергею тайной за семью печатями. Тем более логика красивых женщин, которая, по его наблюдениям, кардинально отличалась от логики дурнушек. Наташа сейчас могла думать о чем угодно, но в нужный момент она выдаст неожиданное, интуитивное и, скорее всего, верное решение…
Алексей, набычившись, смотрел на него так, словно Сергей был давно и окончательно виновен во всех смертных грехах. Более сурового судью собственных поступков он вряд ли сумеет найти.
Первой, как всегда неожиданно, молчание нарушила Наташа.
— Насколько я понимаю, в сложившейся ситуации у нас остается всего два выхода: уничтожить базу, разойтись по домам, забыть обо всем, что было, и вновь начать жизнь обычных граждан.
— Не получится, — перебил ее Ник Маленький. — Не получится жить жизнью обычных граждан. Слишком многое мы узнали. Мы будем помнить о надвигающейся катастрофе и во всем винить самих себя, да и не оставят нас теперь в покое…
— Есть и второй выход… — продолжила Наташа, прищурившись в сторону Ника и одним взглядом заставив его замолчать. — Продолжить начатое дело в том аспекте, в котором нам его поручили. Тем более что о конечных целях наших нанимателей мы ничего не знаем. Одни догадки и предположения.
— Возможно, именно этого от нас и ждут. Возможно, именно этим объясняется их молчание. Продолжив порученное нам дело, мы можем невольно способствовать их планам. Я пока не могу объяснить, каким образом это произойдет, но точно знаю, что, потратив столько средств и времени на создание нашей организации, они собираются ее использовать в собственных интересах. — Андреев решительно надел очки и сквозь линзы, делавшие его глаза гораздо более выразительными, уставился на Наташу, приготовившись разделаться со своим главным оппонентом.
— Кажется, я знаю, что мы должны сделать… — очень тихо проговорил Ник Маленький, и все головы немедленно повернулись в его сторону. Слишком хорошо все знали, какими весомыми и безошибочными бывают его выводы.
— Мы должны ликвидировать одну из баз иновремян, сведения о которых удалось раздобыть Сергею во время последней операции. Я провел предварительный анализ и выяснил, что руководят всеми этими базами люди с криминальным прошлым. Любой из этих четырех руководителей является прекрасной кандидатурой для нашей акции. Подходят по всем параметрам. Но больше всего для первой акции подойдет Митрохин. Именно он руководит ближайшей к нам базой иновремян, расположенной в поселке Барвиха в паре десятков километров от Москвы.
— Я не ослышался? Вы предлагаете похитить Митрохина? — спросил Андреев, даже привстав на своем стуле от неожиданности.
— Совершенно верно.
— Не слишком ли много вы на себя берете? Бред какой-то! Вы что, забыли, кто его прикрывает в правительстве?
— А вот это не так уж важно. Важно другое. Захват Митрохина поможет нам определить, что из себя представляют наши наниматели и каковы их истинные планы.
— Это каким же образом?
— Если они вновь решительно воспротивятся нашей акции — это будет означать, что их подлинные планы не имеют ничего общего с теми целями, которые они декларировали, создавая нашу организацию.
— И что мы должны будем делать, если это произойдет?
— Использовать против них их собственное оружие! Уничтожать остальные базы! Делать то, чего они от нас не ожидали! Но не сидеть сложа руки и не ждать, пока они организуют настоящее вторжение, используя те базы, о которых нам стало известно!
— В этом случае они полностью лишат нас поддержки, телепортаторов, генераторов невидимости, излучателей, наконец!
— Обойдемся своими средствами! — решительно прервала спор Наташа. — До сих пор они не сталкивались с людьми в серьезном деле и не знают, на что мы бываем способны, если нас припрут к стенке. Надо их с этим познакомить!
— Акцию по ликвидации Митрохина предлагаю провести в четверг, — Сергей одной фразой подвел черту подо всеми спорами. Основное он уже выяснил: мнение его соратников не расходилось с его собственным в главном, остальное не имело значения. Все мелочи они все равно не смогут предусмотреть.
ГЛАВА 23
Трудно было предположить, что его просторные лаборатории, разделенные по направлениям исследований, уместились в одном полуподвальном этаже здания, но Андреев, изголодавшийся за долгие годы на скудном институтском бюджетном пайке, проявил чудеса изобретательности и создал здесь хорошо оснащенный научно-исследовательский центр, способный решить практически любую задачу, возникавшую в процессе работы «Стройинвеста».
Единственное, что огорчало Андреева, так это урезанный штат, в расширении которого, по строгому распоряжению Сергея, ему пришлось уменьшить свои аппетиты, удовлетворившись всего двумя лаборантами и одним техником, компенсируя собственное огорчение новыми, дорогостоящими закупками оборудования.
Новые люди по-прежнему оставались их главной головной болью. Сергей понимал, что, несмотря на все предосторожности, о незаконной деятельности созданной им организации властям станет известно тем скорее, чем больше новых людей появится в стенах этого здания.
Все время приходилось балансировать между опасностью разоблачения и необходимостью увеличивать штат сотрудников, чтобы быть в состоянии решать те амбициозные задачи, которые были положены в основу деятельности команды «чистильщиков» и которые усложнились во много раз с тех пор, как его организация фактически была перенаправлена против иновремян.
Андреев ждал Сергея в дверях своей личной лаборатории, отделенной от остальных помещений стеклянной перегородкой, и не скрывал неудовольствия неожиданным визитом начальства. Он стоял, загородив проход своей сухощавой фигурой и уперев руки в бока, всем своим видом выражая непреклонную решимость воспрепятствовать вторжению в его «святая святых».
Все последнее время Андреев пытался наладить хотя бы видимость плановой работы подчиненного ему отдела. Но задачи каждый раз возникали совершенно непредвиденные и, как правило, не связанные друг с другом. Вот и на этот раз Сергею пришлось огорчить своего излишне пунктуального профессора.
Впрочем, выслушав рассказ Сергея, он тут же забыл о собственных амбициях, целиком увлекаясь вставшей перед ним нестандартной задачей.
За эту способность загораться от каждой новой загадки Сергей больше всего ценил Андреева и прощал ученому его сложный в общении характер.
Профессор достал из ящика стола очки, в которых обычно не работал и в которых он, по глубокому убеждению Сергея, вообще не нуждался, но всегда использовал, когда ему приходилось сталкиваться с неожиданной или нетрадиционной проблемой. Возможно, жесткие дужки помогали ему лучше сосредоточиться.
Андреев, посвященный во все предыдущие открытия Сергея, связанные с иновремянами, немедленно погрузился в исследование добытого в коттедже Чургина металлопластикового насекомого и его уменьшенных собратьев.
— Это может занять некоторое время… — пробормотал он, метнув в сторону Сергея недовольный взгляд и уже понимая, что избавиться от присутствия начальства ему не удастся.
— Ничего. Я подожду.
Через пару минут, когда Андреев, зажав странный объект специальными держателями на репарационном столе, вооружился ланцетом и собрался приступить к вскрытию, шеф, возникший у него за спиной, произнес:
— Вы уверены, что это следует делать? Мы не лишимся единственного укрупненного экземпляра? — Вмешательство в его дела окончательно вывело Андреева из себя.
— Вы собираетесь хоть что-то узнать о своей находке? Или вы полагаете, что я должен исследовать только ее оболочку?! Вас интересует, что она собой представляет, или для вас это только ценный экземпляр, который следует сохранить во что бы то ни стало, а затем поместить в музей?!
— Хорошо, профессор! Простите. Я не буду больше вмешиваться. Учтите только, что еще недавно это был живой, активно действующий объект. И самое важное для нас — установить причину его гибели.
Сергей и сам не до конца понимал, почему это так важно. Какая-то ниточка отсюда тянулась. Какой-то небольшой надеждой веяло от нее в той постоянно ухудшающейся ситуации, в которой они все очутились.
— Продолжайте ваши исследования, Николай Степанович! Я больше не стану вмешиваться.
— Да уж, извольте!
Ланцет сверкнул в лучах настольной лампы всего один раз, и тело пришедшего из неведомых глубин вселенной существа оказалось разделенным на две части.
Отделив от тушки пинцетом какую-то крохотную частицу, профессор направился к электронному микроскопу и забыл об окружающем…
Лишь через два часа, закончив целую серию анализов, лазерное сканирование и снимки в ультрафиолетовых лучах, он вновь соизволил заметить своего шефа, сидевшего на узком стуле посреди его лаборатории и напоминавшего каменную статую роденовского «Мыслителя».
— Кажется, я могу сказать, отчего они погибли, — заявил профессор, обмывая руки под краном. Не задав ни единого вопроса, чтобы не увести профессора в сторону от наиболее интересного для него сообщения, Сергей весь обратился в слух.
— Это не насекомые. Это зародыши чего-то гигантского. Они не успели вырасти. Хотя частично это удалось вашему единственному экземпляру. На ранних стадиях его масса составляла меньше микрограмма, и он не отличался от тех металлических пылинок, которые вы подобрали в другом месте. Но и эти крошки успели слегка подрасти. Первоначально они походили… — Андреев на секунду задумался, подыскивая подходящий термин, — на что-то вроде больших бактерий, если оперировать нашими, земными понятиями… Возможно, даже искусственно созданных. Впрочем, последнее еще нуждается в доказательствах.
— Так что же с ними произошло, отчего они погибли? — Сергей попытался вновь вернуть разговор в нужное русло.
— Насколько я понимаю, они питались и за счет этого росли. Но затем пища, которую они использовали, убила их.
— Наша кровь… — прошептал Сергей. — Человеческая кровь их убила!
— Это предположение наиболее вероятно, хотя для его полного подтверждения мне необходимо выяснить биохимическую структуру этого существа.
— Не дай бог, профессор, чтобы вам это когда-нибудь удалось… Никто на нашей планете не должен знать, как создавать подобных тварей.
И не соизволив пояснить свою загадочную фразу, шеф наконец покинул лабораторию.
Вернувшись в свой кабинет, Сергей вызвал по селектору руководителей всех подразделений. Ему предстояло провести совещание, от результата которого зависела вся их дальнейшая деятельность, а быть может, не только деятельность, но и жизнь его сотрудников.
Впервые Сергей почувствовал, что не имеет права принимать решение самостоятельно. Впервые ему понадобилось узнать мнение всех, кому придется принимать участие в их дальнейшей работе.
Назначая время совещания, он оставил себе минут пятнадцать, чтобы привести в порядок собственные мысли и догадки, чтобы получше подготовиться к предстоящему нелегкому разговору… Ему придется признаться в том, что он, пусть и невольно, все же обманул всех этих людей, превратил их в пособников иновремян, вознамерившихся уничтожить всю земную цивилизацию…
Конечно, если он не ошибался… Полной уверенности не было даже сейчас. По-прежнему оставалась вероятность того, что прорыв чудовищных тварей в коттедже Чургина — трагическая случайность, а вовсе не злонамеренная акция. Прорыв мог произойти из какого-то иного слоя вселенной, над которым его наниматели не властны.
Но тогда почему молчит телефон? Может быть, причина все в том же прорыве? Возможно, они вынуждены ликвидировать его последствия на своем временном уровне? Как в этом убедиться? Как получить ответы на вопросы, от которых зависело верное решение? Ошибиться на этот раз он не имел права. Слишком многое поставлено на карту.
Однако почти все новые факты, полученные во время посещения разгромленного вторжением коттеджа Чургина, можно было толковать двояко. С одной стороны, молчал телефон иновремян, но с другой — вся остальная аппаратура, доставленная ими, действовала безупречно и помогла им беспрепятственно покинуть здание, уже заполненное оперативниками ФСБ.
Они установили наличие целой сети баз иновремян. Это так. Но почему он решил, что такое сложное дело должны доверить ему одному? Было бы логично создать несколько организаций, подобных его собственной. Оставалось непонятным, с какой целью иновремяне скрыли от него эту информацию? И почему предпочли просто наложить запрет на акцию, направленную против Чургина, вместо того чтобы объяснить причины такого запрета?
И самым непонятным во всей этой истории оставался выбор кандидата на должность руководителя центра тетрады чистильщиков. Если перед ними была поставлена аналогичная задача, при чем здесь Чургин? Неужели этот человек годился на роль чистильщика? От кого он должен был очищать город? От своих друзей и родственников?
Концы с концами опять не сходились, вновь и вновь возвращая Сергея к мысли о заранее запланированном и лишь случайно неудавшемся вторжении. Но если это так, теперь им придется иметь дело с поистине страшным врагом, перед которым бледнели все его прежние опасения, связанные с противостоянием государственным силовым структурам.
Так ничего и не решив, он нажал кнопку селектора и объявил о начале совещания, впервые не представляя даже, о чем говорить со своими людьми.
Сергей придерживался мнения, что, несмотря на строжайшую конспирацию, он не должен утаивать все, что узнал, от своих ближайших сотрудников, отвечавших за работу подразделений.
Вот и сейчас он начал совещание с того, что изложил им все только что полученные факты, возможные причины прорыва портала и выводы научного отдела. Поделился он и своими сомнениями о целесообразности дальнейшей деятельности их организации. У них было два выхода — передать все добытые материалы властям и самоликвидироваться или продолжать борьбу на два фронта, без всякой надежды на успех.
Теперь оставалось ждать, какое решение примут его соратники. Для себя он решил, что на этот раз он подчинится решению большинства без всяких споров, каким бы ни было это решение.
Тишина в кабинете стояла такая, что было слышно, как скрипит стул под Большим Ником, едва выдерживая массу его огромного тела. Сергей прошелся взглядом по лицам собравшихся, стараясь угадать, о чем они сейчас думают, но все пятеро казались сосредоточенными на каких-то мелочах, хотя он хорошо знал, что это не так. Наташа аккуратно разглаживала на коленях свой шарф. Андреев рисовал на листе бумаги чертиков, а Ник Большой лишь тяжело вздыхал, возможно, потому, что считал обстановку недостаточно удобной для того, чтобы сейчас воспользоваться общедоступным баром шефа.
В конце концов, не каждый день людям приходилось принимать решение, от которого будет зависеть вся их дальнейшая жизнь. Один только Маленький Ник вертелся и ерзал на своем месте, словно шило вставили в подушку его кресла. Всегда он так… И Сергей знал, что через уникальную память этого человека сейчас прокручиваются мегабайты полученной информации, делаются неожиданные сопоставления и выводы. Лучшего аналитика им не удалось бы найти.
Андреев казался мрачным. Закончив рисунок, он снял свои неразлучные очки и теперь задумчиво покусывал их дужку.
Лишь одна Наташа улыбалась непонятно чему и, возможно, думала в этот момент о чем-то совершенно постороннем. Наверно, о дешевой распродаже в соседнем универмаге. Логика женщин всегда казалась Сергею тайной за семью печатями. Тем более логика красивых женщин, которая, по его наблюдениям, кардинально отличалась от логики дурнушек. Наташа сейчас могла думать о чем угодно, но в нужный момент она выдаст неожиданное, интуитивное и, скорее всего, верное решение…
Алексей, набычившись, смотрел на него так, словно Сергей был давно и окончательно виновен во всех смертных грехах. Более сурового судью собственных поступков он вряд ли сумеет найти.
Первой, как всегда неожиданно, молчание нарушила Наташа.
— Насколько я понимаю, в сложившейся ситуации у нас остается всего два выхода: уничтожить базу, разойтись по домам, забыть обо всем, что было, и вновь начать жизнь обычных граждан.
— Не получится, — перебил ее Ник Маленький. — Не получится жить жизнью обычных граждан. Слишком многое мы узнали. Мы будем помнить о надвигающейся катастрофе и во всем винить самих себя, да и не оставят нас теперь в покое…
— Есть и второй выход… — продолжила Наташа, прищурившись в сторону Ника и одним взглядом заставив его замолчать. — Продолжить начатое дело в том аспекте, в котором нам его поручили. Тем более что о конечных целях наших нанимателей мы ничего не знаем. Одни догадки и предположения.
— Возможно, именно этого от нас и ждут. Возможно, именно этим объясняется их молчание. Продолжив порученное нам дело, мы можем невольно способствовать их планам. Я пока не могу объяснить, каким образом это произойдет, но точно знаю, что, потратив столько средств и времени на создание нашей организации, они собираются ее использовать в собственных интересах. — Андреев решительно надел очки и сквозь линзы, делавшие его глаза гораздо более выразительными, уставился на Наташу, приготовившись разделаться со своим главным оппонентом.
— Кажется, я знаю, что мы должны сделать… — очень тихо проговорил Ник Маленький, и все головы немедленно повернулись в его сторону. Слишком хорошо все знали, какими весомыми и безошибочными бывают его выводы.
— Мы должны ликвидировать одну из баз иновремян, сведения о которых удалось раздобыть Сергею во время последней операции. Я провел предварительный анализ и выяснил, что руководят всеми этими базами люди с криминальным прошлым. Любой из этих четырех руководителей является прекрасной кандидатурой для нашей акции. Подходят по всем параметрам. Но больше всего для первой акции подойдет Митрохин. Именно он руководит ближайшей к нам базой иновремян, расположенной в поселке Барвиха в паре десятков километров от Москвы.
— Я не ослышался? Вы предлагаете похитить Митрохина? — спросил Андреев, даже привстав на своем стуле от неожиданности.
— Совершенно верно.
— Не слишком ли много вы на себя берете? Бред какой-то! Вы что, забыли, кто его прикрывает в правительстве?
— А вот это не так уж важно. Важно другое. Захват Митрохина поможет нам определить, что из себя представляют наши наниматели и каковы их истинные планы.
— Это каким же образом?
— Если они вновь решительно воспротивятся нашей акции — это будет означать, что их подлинные планы не имеют ничего общего с теми целями, которые они декларировали, создавая нашу организацию.
— И что мы должны будем делать, если это произойдет?
— Использовать против них их собственное оружие! Уничтожать остальные базы! Делать то, чего они от нас не ожидали! Но не сидеть сложа руки и не ждать, пока они организуют настоящее вторжение, используя те базы, о которых нам стало известно!
— В этом случае они полностью лишат нас поддержки, телепортаторов, генераторов невидимости, излучателей, наконец!
— Обойдемся своими средствами! — решительно прервала спор Наташа. — До сих пор они не сталкивались с людьми в серьезном деле и не знают, на что мы бываем способны, если нас припрут к стенке. Надо их с этим познакомить!
— Акцию по ликвидации Митрохина предлагаю провести в четверг, — Сергей одной фразой подвел черту подо всеми спорами. Основное он уже выяснил: мнение его соратников не расходилось с его собственным в главном, остальное не имело значения. Все мелочи они все равно не смогут предусмотреть.
ГЛАВА 23
Ночь перед штурмом загородного дома Митрохина выдалась для Сергея тревожной. И не потому, что его беспокоила предстоящая операция. Он всегда старался выбросить из головы все, что касалось ближайших планов, особенно когда предстояло опасное дело. В подсознании в такие моменты происходит важная работа — основа любой интуиции, и лучше всего не мешать этому процессу.
Что-то другое не давало ему покоя. Что-то, не имеющее прямого отношения к завтрашней операции, и он никак не мог понять, откуда взялось это странное зовущее чувство. Что-то невидимое и непонятное скреблось и скреблось в его голове, вызывая досаду и раздражение на то, что он оказался неспособным разобраться в собственных ощущениях.
Наконец, так и не сумев заставить себя заснуть, он встал и начал бесцельно бродить по кабинету, чтобы убить тягучее ночное время. В окно заглядывали бледные московские звезды, почти всегда скрывавшиеся за пологом смога, но сегодня дул северный ветер и вычистил небо над столицей.
Тихо было в здании в этот час. Только часы на его столе негромко отстукивали секунды и что-то потрескивало за стеной или, может быть, в самой стене. Сергей подумал, что предметы, оставленные нами на ночь в одиночестве, начинают жить своей жизнью, в то время пока мы спим. Сейчас он непрошеным гостем вторгался в их тайный, не принадлежащий ему мир.
Он слышал приглушенные шумы, недоступные слуху днем, и еще что-то было в этой ночной тишине… То самое, неопределенное чувство досады, которое подняло его с постели.
В третий раз проходя мимо своего рабочего стола, он неожиданно почувствовал, что причина тревоги, не дающей ему уснуть, находится где-то рядом, и почти сразу понял, в чем дело.
Коробка… Коробка с безделушкой, найденная в сейфе Чургина. Но не столько ощущение присутствия этой коробки в комнате беспокоило его сейчас, сколько воспоминание о его нелогичных поступках, связанных с этим предметом.
Даже когда он понял, что это совсем не игрушка, он так и не сказал о своей находке Андрееву и не обмолвился о ней ни словом участникам сегодняшнего совещания. Лишь сейчас в ночной тишине, в притаившемся доме, под взглядами смотревших в окна холодных звезд он осознал причину своих странных поступков.
Он не хотел, чтобы к его находке прикасались чужие руки. Чтобы ее видели чужие глаза. Находка принадлежит ему! Только ему одному! И заснуть он не смог именно оттого, что подсознательно его мучила потребности увидеть загадочное яйцо снова.
Пораженный этим странным открытием, вначале лишь для того, чтобы проверить себя, он открыл запертый на ключ нижний ящик стола, в котором хранил особо важные документы, достал из тайника коробку с каменной безделушкой и осторожно, чтобы не уронить свою драгоценность, открыл крышку.
«Надо все-таки отнести его в лабораторию», — подумал он с легким чувством раскаяния. Но небольшое нефритовое яйцо скользнуло ему в ладонь так легко… Оно устроилось здесь уютно, и от него исходило ласковое тепло. Если пристально вглядываться в полупрозрачную оболочку, спиральные узоры в глубине камня начинали медленно вращаться.
Картина этих темных вращающихся спиралей что-то напоминала ему и совершенно не вызывала тревоги, хотя именно это чувство должно было бы проснуться в нем после всех этих странных открытий.
Задумчиво рассматривая яйцо и осторожно поглаживая пальцами его поверхность, он почему-то забыл о своем первоначальном намерении, с которым открыл ящик. Он вроде бы собирался отнести яйцо в лабораторию… Но в столь поздний час там все равно никого нет.
Конечно, можно было бы оставить коробку с яйцом на рабочем столе Андреева, но это небезопасно — оставлять без присмотра такую ценную вещь, и вообще, почему он должен делать то, что ему совсем не хочется делать?
Он нашел этот предмет, следовательно, яйцо принадлежит ему. И успокоенный этой простой, несвойственной ему мыслью, он отправился в постель и почти сразу уснул, счастливо улыбаясь, положив под голову сжатый в ладони артефакт… Непривычное слово «артефакт» скользнуло по краю сознания, но уже не смогло пробиться в тревожную область затуманенного дремотой сознания.
Сергею снились хорошие сны. Он летел на спине огромной огненной птицы, от нее исходило ровное, не обжигающее тепло, хотя все тело этого странного существа состояло из переплетенных языков пламени. Птица едва шевелила своими распростертыми на полнеба крылами, но, несмотря на эти малые усилия, поднималась все выше, оставив далеко под собой землю, с ее мелочными заботами и тревогами. Ни с чем не сравнимое чувство испытывает человек, летящий между облаками и небом, в пространстве, где нет ничего, кроме солнца, ветра и самих облаков, сооружающих причудливые замки. Не каждому удается это испытать — разве что альпинистам и пилотам высотных лайнеров.
— Куда мы летим? — спросил он птицу, не сомневаясь в том, что она понимает его, и почти сразу получил ответ.
— В верхний мир. Туда, где обитают верховные боги. У тебя есть какое-нибудь желание? — спросила птица. У нее был приятный мелодичный голос, Сергей хорошо понял вопрос, но не знал, что на него ответить. Не было у него в этот момент никаких желаний. А если и были, то такие, которые невозможно выразить в конкретных, определяющих точные границы смысла словах.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Потому что ты заслужил право на исполнение одного-единственного желания, перед тем как встретишься с собственной смертью.
— Так ты несешь меня туда, где я должен буду умереть?
— Ты уже почти умер у себя на земле, разве ты этого не чувствуешь?
И только после этого вопроса вспыхнула тревога, заставившая его проснуться.
Было пять часов утра. Сердце билось неровно, и сколько Сергей ни старался вспомнить тревожный сон, из которого ему с трудом удалось вырваться, сделать это он так и не смог.
Пора было вставать, готовиться к операции, стараться предусмотреть те мелочи, от которых будет зависеть жизнь его людей и его собственная жизнь.
Исподволь, мимоходом, стараясь не придавать значения своему более чем странному поступку, он Достал из стола расшитый бисером мешочек. Сергей хранил его все эти годы лишь потому, что это был подарок женщины, с которой он расстался много лет назад и которую не мог забыть до сих пор.
Подарив ему эту ладанку, она сказала, что это древний оберег. Ни разу за все это время ему не пришло в голову поинтересоваться содержимым мешочка. Сейчас он его развязал и вытряхнул на лист бумаги какие-то сухие косточки, напоминавшие кости летучей мыши.
Оберег ему стал не нужен. Понадобился лишь мешочек. Правда, он никогда и не верил в этот талисман. Опустив в освободившийся мешочек нефритовое яйцо, Сергей плотно затянул шнурок, и лишь после того, как надел ладанку на шею, успокоился окончательно, хотя если бы он мог в теперешнем состоянии трезво оценить свои последние поступки, от этого блаженного спокойствия не осталось бы даже следа.
Загородный коттедж Митрохина охранялся не хуже президентской дачи. Двое вооруженных верзил у ворот, пропустив серый «Мерседес» хозяина, немедленно сообщили о его прибытии внутренней охране.
Еще четверо вооруженных людей, расположившись вдоль аллеи, по которой прошла машина, выждали пятнадцать минут и спустили с поводков собак. Стая доберманов с громким лаем понеслась вдоль забора, наслаждаясь свободой и заявляя свои права на охраняемую территорию. Таков был неизменный порядок, соблюдаемый ежедневно и похожий на охранные мероприятия, выполняемые в соседних коттеджах, как две капли воды. В системе охраны, доведенной за долгие годы почти до полного совершенства, трудно было что-нибудь изменить.
До начала операции оставалось сорок минут. Ник Маленький спрятал часы и вопросительно посмотрел на Наташу, сидевшую за рулем автомобиля, спрятанного за воротами пустовавшей дачи, расположенной недалеко от коттеджа Митрохина.
Весь поселок был обнесен высоким каменным забором, у въезда тоже стояла охрана, но эту первую линию обороны они миновали благополучно, воспользовавшись липовым приглашением отсутствовавшего хозяина коттеджа, во дворе которого расположилась теперь вся группа.
На дисплее прибора, в руках у Наташи, было видно, как собаки носятся по двору — заранее установленные на соседних деревьях оптические датчики позволяли обозревать двор с любого ракурса.
— Доберманы — ваша главная проблема. Генераторы невидимости их не обманут, собаки ориентируются по запаху. Если примените парализаторы, очень скоро поднимется тревога, у вас не останется времени на отход, — напомнила Наташа.
— Что будем делать? — коротко спросил Алексей, в самый последний момент все-таки настоявший, чтобы его тоже включили в группу. Сергей взял с него слово, что он не покинет машину — останется в резерве вместе с Наташей, на случай непредвиденных ситуаций, хотя и не сомневался, что его напарник долго там не усидит.
— Вот я и думаю над этим! — резко отозвалась на его вопрос Наташа, один за другим переключая датчики, отчего изображение двора у нее на экране начало лихорадочно вращаться.
— Я видел в каком-то фильме, что в таком случае следует подбрасывать во двор течную суку, — продолжал Алексей. Казалось, он относится к предстоящей операции довольно легкомысленно, хотя на самом деле это было совершенно обманчивое впечатление.
— Здесь этот номер не пройдет. Это дрессированные охранные собаки. Они ее попросту разорвут.
Что-то другое не давало ему покоя. Что-то, не имеющее прямого отношения к завтрашней операции, и он никак не мог понять, откуда взялось это странное зовущее чувство. Что-то невидимое и непонятное скреблось и скреблось в его голове, вызывая досаду и раздражение на то, что он оказался неспособным разобраться в собственных ощущениях.
Наконец, так и не сумев заставить себя заснуть, он встал и начал бесцельно бродить по кабинету, чтобы убить тягучее ночное время. В окно заглядывали бледные московские звезды, почти всегда скрывавшиеся за пологом смога, но сегодня дул северный ветер и вычистил небо над столицей.
Тихо было в здании в этот час. Только часы на его столе негромко отстукивали секунды и что-то потрескивало за стеной или, может быть, в самой стене. Сергей подумал, что предметы, оставленные нами на ночь в одиночестве, начинают жить своей жизнью, в то время пока мы спим. Сейчас он непрошеным гостем вторгался в их тайный, не принадлежащий ему мир.
Он слышал приглушенные шумы, недоступные слуху днем, и еще что-то было в этой ночной тишине… То самое, неопределенное чувство досады, которое подняло его с постели.
В третий раз проходя мимо своего рабочего стола, он неожиданно почувствовал, что причина тревоги, не дающей ему уснуть, находится где-то рядом, и почти сразу понял, в чем дело.
Коробка… Коробка с безделушкой, найденная в сейфе Чургина. Но не столько ощущение присутствия этой коробки в комнате беспокоило его сейчас, сколько воспоминание о его нелогичных поступках, связанных с этим предметом.
Даже когда он понял, что это совсем не игрушка, он так и не сказал о своей находке Андрееву и не обмолвился о ней ни словом участникам сегодняшнего совещания. Лишь сейчас в ночной тишине, в притаившемся доме, под взглядами смотревших в окна холодных звезд он осознал причину своих странных поступков.
Он не хотел, чтобы к его находке прикасались чужие руки. Чтобы ее видели чужие глаза. Находка принадлежит ему! Только ему одному! И заснуть он не смог именно оттого, что подсознательно его мучила потребности увидеть загадочное яйцо снова.
Пораженный этим странным открытием, вначале лишь для того, чтобы проверить себя, он открыл запертый на ключ нижний ящик стола, в котором хранил особо важные документы, достал из тайника коробку с каменной безделушкой и осторожно, чтобы не уронить свою драгоценность, открыл крышку.
«Надо все-таки отнести его в лабораторию», — подумал он с легким чувством раскаяния. Но небольшое нефритовое яйцо скользнуло ему в ладонь так легко… Оно устроилось здесь уютно, и от него исходило ласковое тепло. Если пристально вглядываться в полупрозрачную оболочку, спиральные узоры в глубине камня начинали медленно вращаться.
Картина этих темных вращающихся спиралей что-то напоминала ему и совершенно не вызывала тревоги, хотя именно это чувство должно было бы проснуться в нем после всех этих странных открытий.
Задумчиво рассматривая яйцо и осторожно поглаживая пальцами его поверхность, он почему-то забыл о своем первоначальном намерении, с которым открыл ящик. Он вроде бы собирался отнести яйцо в лабораторию… Но в столь поздний час там все равно никого нет.
Конечно, можно было бы оставить коробку с яйцом на рабочем столе Андреева, но это небезопасно — оставлять без присмотра такую ценную вещь, и вообще, почему он должен делать то, что ему совсем не хочется делать?
Он нашел этот предмет, следовательно, яйцо принадлежит ему. И успокоенный этой простой, несвойственной ему мыслью, он отправился в постель и почти сразу уснул, счастливо улыбаясь, положив под голову сжатый в ладони артефакт… Непривычное слово «артефакт» скользнуло по краю сознания, но уже не смогло пробиться в тревожную область затуманенного дремотой сознания.
Сергею снились хорошие сны. Он летел на спине огромной огненной птицы, от нее исходило ровное, не обжигающее тепло, хотя все тело этого странного существа состояло из переплетенных языков пламени. Птица едва шевелила своими распростертыми на полнеба крылами, но, несмотря на эти малые усилия, поднималась все выше, оставив далеко под собой землю, с ее мелочными заботами и тревогами. Ни с чем не сравнимое чувство испытывает человек, летящий между облаками и небом, в пространстве, где нет ничего, кроме солнца, ветра и самих облаков, сооружающих причудливые замки. Не каждому удается это испытать — разве что альпинистам и пилотам высотных лайнеров.
— Куда мы летим? — спросил он птицу, не сомневаясь в том, что она понимает его, и почти сразу получил ответ.
— В верхний мир. Туда, где обитают верховные боги. У тебя есть какое-нибудь желание? — спросила птица. У нее был приятный мелодичный голос, Сергей хорошо понял вопрос, но не знал, что на него ответить. Не было у него в этот момент никаких желаний. А если и были, то такие, которые невозможно выразить в конкретных, определяющих точные границы смысла словах.
— Почему ты меня об этом спрашиваешь?
— Потому что ты заслужил право на исполнение одного-единственного желания, перед тем как встретишься с собственной смертью.
— Так ты несешь меня туда, где я должен буду умереть?
— Ты уже почти умер у себя на земле, разве ты этого не чувствуешь?
И только после этого вопроса вспыхнула тревога, заставившая его проснуться.
Было пять часов утра. Сердце билось неровно, и сколько Сергей ни старался вспомнить тревожный сон, из которого ему с трудом удалось вырваться, сделать это он так и не смог.
Пора было вставать, готовиться к операции, стараться предусмотреть те мелочи, от которых будет зависеть жизнь его людей и его собственная жизнь.
Исподволь, мимоходом, стараясь не придавать значения своему более чем странному поступку, он Достал из стола расшитый бисером мешочек. Сергей хранил его все эти годы лишь потому, что это был подарок женщины, с которой он расстался много лет назад и которую не мог забыть до сих пор.
Подарив ему эту ладанку, она сказала, что это древний оберег. Ни разу за все это время ему не пришло в голову поинтересоваться содержимым мешочка. Сейчас он его развязал и вытряхнул на лист бумаги какие-то сухие косточки, напоминавшие кости летучей мыши.
Оберег ему стал не нужен. Понадобился лишь мешочек. Правда, он никогда и не верил в этот талисман. Опустив в освободившийся мешочек нефритовое яйцо, Сергей плотно затянул шнурок, и лишь после того, как надел ладанку на шею, успокоился окончательно, хотя если бы он мог в теперешнем состоянии трезво оценить свои последние поступки, от этого блаженного спокойствия не осталось бы даже следа.
Загородный коттедж Митрохина охранялся не хуже президентской дачи. Двое вооруженных верзил у ворот, пропустив серый «Мерседес» хозяина, немедленно сообщили о его прибытии внутренней охране.
Еще четверо вооруженных людей, расположившись вдоль аллеи, по которой прошла машина, выждали пятнадцать минут и спустили с поводков собак. Стая доберманов с громким лаем понеслась вдоль забора, наслаждаясь свободой и заявляя свои права на охраняемую территорию. Таков был неизменный порядок, соблюдаемый ежедневно и похожий на охранные мероприятия, выполняемые в соседних коттеджах, как две капли воды. В системе охраны, доведенной за долгие годы почти до полного совершенства, трудно было что-нибудь изменить.
До начала операции оставалось сорок минут. Ник Маленький спрятал часы и вопросительно посмотрел на Наташу, сидевшую за рулем автомобиля, спрятанного за воротами пустовавшей дачи, расположенной недалеко от коттеджа Митрохина.
Весь поселок был обнесен высоким каменным забором, у въезда тоже стояла охрана, но эту первую линию обороны они миновали благополучно, воспользовавшись липовым приглашением отсутствовавшего хозяина коттеджа, во дворе которого расположилась теперь вся группа.
На дисплее прибора, в руках у Наташи, было видно, как собаки носятся по двору — заранее установленные на соседних деревьях оптические датчики позволяли обозревать двор с любого ракурса.
— Доберманы — ваша главная проблема. Генераторы невидимости их не обманут, собаки ориентируются по запаху. Если примените парализаторы, очень скоро поднимется тревога, у вас не останется времени на отход, — напомнила Наташа.
— Что будем делать? — коротко спросил Алексей, в самый последний момент все-таки настоявший, чтобы его тоже включили в группу. Сергей взял с него слово, что он не покинет машину — останется в резерве вместе с Наташей, на случай непредвиденных ситуаций, хотя и не сомневался, что его напарник долго там не усидит.
— Вот я и думаю над этим! — резко отозвалась на его вопрос Наташа, один за другим переключая датчики, отчего изображение двора у нее на экране начало лихорадочно вращаться.
— Я видел в каком-то фильме, что в таком случае следует подбрасывать во двор течную суку, — продолжал Алексей. Казалось, он относится к предстоящей операции довольно легкомысленно, хотя на самом деле это было совершенно обманчивое впечатление.
— Здесь этот номер не пройдет. Это дрессированные охранные собаки. Они ее попросту разорвут.