Страница:
Хеллер с заносом прошел часть трассы, чтобы увернуться от шестерки, выровнял машину и пустил ее полным ходом по ближайшей ко мне части трека.
Снова баранку рвануло у него из рук.
Он едва не врезался в ограждение. Но овладел управлением и едва увернулся от одиннадцатого номера. В тяжелых колеях колесо «кадиллака» вибрировало.
— Фэнси-Дэнси, — проговорил Хеллер. — Еще одно!
Ответа не было. Он свернул к боксу.
— Cogliones di Cristo!(Олухи царя небесного! (ит.)) — вскричал Майк. — Еще пуля! Заменим это, и у тебя в запасе останется только одно! Ты там полегче!
Телевидение показало, как Хеллер выезжает из бокса. «Вундеркинд уже точно потерял лидерство. С тремя остановками на ремонт он теперь в хвосте. Он может немного наверстать, когда другие гонщики будут останавливаться на дозаправку, но теперь от него как от гонщика потребуется очень многое…»
Снова шел снег. Радио говорило: «Синоптики Коммерческой палаты Флориды сообщают, что для вас наступил разгар самой скверной, самой паршивой зимы, каких вы давно уже не видели. Снова идет снег, если вы еще не заметили. Сегодня днем в Сприпорте будет снег и еще раз снег. Увидите, пока идут часы, вас просто завалит снегом. Если кто-нибудь из вас после гонок в Сприпорте останется жив и выиграет пари, срочно во Флориду, чтобы потратить там свой выигрыш. Мы любим деньги и обчистим вас так, что вы и не заметите».
Я не различал гоночного трека, но был доволен. Как только кончится снежная канитель и снайперу снова будет все видно, он испортит Хеллеру еще одно колесо. А там последнее — и Хеллер выйдет из игры! Этому «кадиллаку» уже и так изрядно досталось. Вряд ли машина останется целехонькой при езде на пробитом пулей колесе.
И тут вдруг голос. На мне было три звуковых приемника. Какую-то долю минуты я не мог определить, откуда он исходит.
Из наушников Хеллера!
— Извини, Честолюбец. Подбили мою переговорную коробку, но с номером два покончено. — Это говорил Бац-Бац!
Хеллер спросил:
— Вы в порядке?
— Всего лишь синячок, Честолюбец, пустяки. Вперед к победе!
— Эне-бэне ряба, квинтер-финтер жаба! — произнес Хеллер, как заклинание, и уже по-настоящему нажал на дроссель. Дорога под ним помчалась лентой с размытыми очертаниями.
Я оглядел в бинокль раскинувшееся передо мной заснеженное пространство. Где-то в этой промерзшей округе лежал мертвым второй мой снайпер. Вероятно, с торчащим в теле ножом, насколько я знал итальянцев. Я же ничего не мог обнаружить. А может, и никому другому тоже, думал я, никогда его не найти.
Я провел несколько скверных минут. Может, Бац-Бац, заподозрил я, где-нибудь там, наверху, и вынюхивает меня. Я надежно запер двери фургона и достал нож, выданный мне «службой ножа». Но тут до меня дошло: Бац-Бац должен сейчас находиться в ремонтном боксе Хеллера. Ведь ему нужно было туда зайти, чтобы связаться с Хеллером по радио.
Чтоб ему провалиться, этому (…) Бац-Бацу! Чтоб ему, чтоб ему, чтоб ему! Теперь у Хеллера появился шанс одержать победу!
Снег то прекращался, то начинался снова — и так бесконечно, пока машины все кружили и кружили по стадиону.
Телевизионный канал «Шесть и семь восьмых» не отставал от машин. «Наверняка наши местные болельщики с восторгом воспримут новость, что Вундеркинд, не раз уже терявший лидерство, снова впереди. Трек в ужасающем состоянии. А, вот и Джэб Тошуа. Ему сто один год.
— …Джэб, вы помните, чтобы трек когда-нибудь был таким скверным?
— Кажется, это было в восемьдесят третьем, когда я потерял своего кота…
— Спасибо, Джэб…
Номер семь, «Клинок» Дугтан, только что завернул к себе в бокс. Он заправляется горючим… Впрочем, нет, он потягивает «Пиграмз корн виски». Посмотрите, какое блаженство написано на лице «Клинка» Дуггана, пока он осушает свою пинту… А теперь рекламная пауза для наших спонсоров «Пиграмз корн виски»».
Рекламный квартет мальчиков спел песенку:
«Корн виски», «корн виски», «корн виски», ору.
Без «Пиграмз корн виски» я просто помру.
Снова на экране появилась картина автогонок. «"Клинок" Дугган покидает свой бокс. Вот он, видите? Машет вам в объектив камеры. Эй, он свернул направо и оказался на пути у Вундеркинда! Вундеркинд затормозил и ловко обошел его! Номер семь — это „Клинок“ Дугган… Люди! Не может быть! Он только что отскочил от восьмерки! Врезается в ограду! Взлетает в воздух. Машина переворачивается! Она приземляется на защитные дуги! Ее охватывает пламя! Дугган в ней как в ловушке! На нем загорается одежда…
Сейчас мы покажем эти кадры в замедленном повторе».
Замигал сигнал повтора.
Зазвучал низкий хрипловатый голос: «Уберите эти (…) кадры с экрана, или мы закроем ваш счет!» Тут же по кадру со взрывающимся Дугганом пробежала цепочка мигающих букв: «Смоделированная драматизация».
Еще одна машина вылетела с трека и угодила в груды наваленного при расчистке снега. Другая еле заползла в свой ремонтный бокс: у нее порвался ремень вентилятора и перегревался двигатель.
Осталось только одиннадцать машин. Время приближалось к трем. Разбрасывая снег в обе стороны, ухитряясь ловко прошмыгнуть между машинами, Хеллер несся вперед под крики ликующих трибун. Меня от этого просто воротило. Я все время посматривал на часы: теперь уже очень скоро этому карбюратору предстояло выйти из строя, и тогда с Хеллером будет покончено.
Но за последние полчаса он настолько прочно утвердился в положении лидера, что некоторые гонщики стали, очевидно, подумывать, что не видать им победы как своих ушей, если они его не устранят.
Вместо того чтобы накручивать круги, они гнали, заботясь теперь лишь о том, как протаранить проходившего мимо Хеллера.
«Мочила» Бенсон в машине под номером десять, разоборудованном микроавтобусе международного класса, притаился в засаде в ближнем ко мне конце овала. Он собирался, насколько я понимал, сделать бросок в центр трека и долбануть там Хеллера.
«Кадиллак» притормозил, въезжая в зону поворота, затем прибавил скорость, идя юзом в фонтанах разлетающегося снега.
«Мочила» выжал из своей тачки все, что мог, и погнал ее параллельно машине Хеллера, целясь ей в левое переднее колесо.
Сквозь жуткий вой истязаемых двигателей я различил голос «Мочилы»: «На, получай, (…)!»
Микроавтобус коснулся колеса «кадиллака», прежде чем Хеллер успел увернуться.
Вспышка!
Электрический разряд!
Десятка отскочила, словно молнией пораженная!
Ее бросило в сторону, на ограждение!
Гонщик сидел в ней ошарашенный.
Болельщики выли и ревели от восторга!
Телевидение сделало повтор. Это и впрямь была молния! Десятка ткнула Хеллера в левое переднее колесо, и сверкнула электрическая вспышка диаметром не менее пяти футов!
Через эти колеса заземлялось избыточное электричество карбюратора. И любая другая машина, прикоснувшись к ним, пропускала через себя целую молнию.
«Мочила» Бенсон, шатаясь, выбирался из своей десятки. Похоже, он представления не имел, что с ним произошло, но дальше участвовать в гонках ему совсем не хотелось.
Радиокомментатор пытался как-то это растолковать и наконец удовлетворился объяснением, что у Вундеркинда магнетическая личность.
Хеллер и остальные продолжали гонку, рев моторов смешивался с воплями зрителей.
Другие водители толком не знали, что произошло. Когда при столкновении машин металл ударяется о металл, всегда возникают искры.
Снег прекратился, и появилось тусклое солнце.
Еще одному гонщику, в старом «додже», пришла в голову мысль долбануть Хеллера сбоку на дальней от меня прямой. Он ехал рядом с ограждением, и, когда Хеллер стал обгонять, «додж» набрал скорость и резко свернул в его сторону.
Вспышка!
Раздался треск, как при разряде молнии.
Хеллер зацепил-таки его колесом.
«Додж» завертелся, потеряв управление.
Он перевернулся и по инерции проскользил футов пятьдесят на своих защитных металлических дугах.
Народ просто с ума сошел от восторга.
Желтый флаг. К «доджу» поспешил буксирный тягач и зацепил разбитую машину, готовясь уволочь ее с трека. Гонщик постоял в ожидании машины «скорой помощи», а затем попытался забраться в тягач. Он шел так, словно до сих пор описывал круги.
Водители снова разогнали свои машины. Их теперь оставалось девять.
Я сидел как на иголках. Вполглаза я следил за экранами, а остальное внимание сосредоточил на секундомере. Время перевалило за три.
Я всерьез забеспокоился: неужели Хеллер все-таки победит?
Мощный рев «кадиллака» с выхлопной трубой без глушителя перекрывал гул двигателей остальных машин, когда он, набирая скорость, приближался к ближайшему ко мне повороту. Хеллер взялся за гонки всерьез. Уже на двадцать кругов опережая любого своего соперника, он решил теперь показать все возможности своего «кади».
Оставшиеся восемь гонщиков, включая «Кувалду» Мэлоуна и «Бандита» Брэга, вероятно, понимали, что если они не предпримут каких-нибудь мер, то их песенка спета. По-видимому, подстегивало их и то, что время от времени с трибун орали нараспев: «Вун-дер-кинд, Вундер-кинд, Вундер-кинд!»
Брэг, Мэлоун и другие были ветеранами гоночного трека, «бомберами» высшего класса. Они все повидали и поучаствовали во всем и теперь не собирались бесстрастно взирать на свое приближающееся поражение. В стратегию «дерби на выживание» входило и создание группировок. Стоит им всем вместе избавиться от Хеллера, и на протяжении оставшихся кругов они смогли бы помериться силами между собой. Но Хеллер должен уйти.
Я уяснил их замысел по тому, как они согласованно замедляли ход, проходя мимо трибун. Гонщики сделали еще круг, причем Хеллер, ловко петляя, легко обошел всех, как будто их вовсе не существовало.
Хеллер делал свыше полутораста миль в час. Он сидел весь начеку, стараясь предвидеть маневры соперников, чтобы успеть увернуться. Его «кадиллак» казался мне красной чертой, так быстро он проносился мимо. Мотор его непрестанно ревел, словно все время напоминал о своей исключительной мощи. Остальные восемь машин подтягивались друг к другу, образуя нечто вроде неровного круга. Четверо избрали ту сторону прямой, что ближе к трибунам, остальные четыре машины — другую ее сторону. Они отказались от попыток обогнать друг друга и собирались в классически правильный «строй разрушительного дерби».
Комментаторы телевидения и радио возбужденно трещали о том, что предвидится что-то особенное.
Хеллер понял, что готовится какая-то ловушка. Он неожиданно сбавил ход и перешел на более низкую передачу — видимо, хотел обеспечить себя сверхмощным ускорением для внезапного рывка.
«Кади» приблизился к выжидающему кругу машин, которые делали только миль шестьдесят в час, и вошел внутрь своеобразной петли.
Когда машины гонщиков устремились к нему, Хеллер сделал рывок.
Взвыв, «кади» резко набрал скорость.
Удар и скрежет металла!
Это «Кувалда» Мэлоун столкнулся с другой машиной.
«Кади» проскочил ловушку и был таков.
Соперники изменили тактику. Они развернулись так, чтобы на сей раз таранить его задом. Похоже, гонщики заранее обговорили этот маневр, да и чему удивляться — они были совсем рядом и могли легко докричаться друг до друга.
Широкая брешь, оставленная для Хеллера, так и звала проскочить ее одним махом.
И он, очевидно, намеревался проскочить ее снова.
Гонщики дали обратный ход. Цель была уж близка!
Но он вдруг нажал на тормоз и резко вырулил налево.
Машина завертелась на месте.
Гонщики долбанули друг друга.
Хеллера между ними не было.
Он дал полный газ, одновременно выворачивая руль в другую сторону, вывел машину из вращения и молниеносно промчался мимо соперников, едва не царапая отделявшую трибуны ограду.
Он обошел их, воспользовавшись только что освободившейся полосой трека.
Трибуны взвыли от радости.
Гонщики развели свои машины в стороны. Их подбадривали криками, и они вернулись на исходные позиции.
Хеллер заканчивал новый круг.
Но что бы он ни задумал проделать на сей раз, этому не суждено было сбыться.
Когда он преодолел дальний от меня поворот, делая миль семьдесят в час, у него отказал мотор.
До остальных гонщиков ему оставалось всего лишь около сотни ярдов.
Возможно, он думал, что сумеет пройти сквозь строй их машин накатом.
Машина шла по сугробам. Это здорово гасило скорость, и Хеллер ничего не мог поделать.
С заглохшим мотором он въехал прямо в середку готовящейся ловушки. Его скорость составляла в тот момент всего лишь около двадцати миль в час.
Трах!
Восемь машин врубились в Хеллера задом и сгрудились единой массой, сцепившись с его «кадиллаком».
Крышка капота у машины Хеллера становилась вишнево-красной.
Это же короткое замыкание карбюратора!
Резким рывком Хеллер избавился от ремня безопасности.
Просунул руку в окно, ухватился за крышу и вылезая произнес: «Прощай, „кадиллак броэм купе элегант“. В том не было твоей вины!»
Как и подобает гимнасту, коим он был на самом деле, Хеллер подтянулся и вылез в окошко.
Кругом обездвиженные машины.
Ругань водителей.
Из под капота «кадиллака» стал выбиваться дым.
— Полундра! — крикнул Хеллер знакомым мне флотским высоким голосом.
С крыши своей машины он перепрыгнул на другую, затем еще на одну.
Оттолкнувшись, он взлетел в воздух и приземлился на снег. Покатился, вскочил на ноги и пустился бежать к своему боксу.
«Кувалда» Мэлоун и «Бандит» Брэг выбрались из свалки, с треском врубили передачи и вместе рванули за Хеллером.
В груде из шести машин прозвучало два взрыва. Я знал, что это взорвались кислородно-водородные баллоны.
Пламя взметнулось вверх.
Другие водители убегали прочь.
Но «Кувалда» Мэлоун и «Бандит» Брэг уже настигали Хеллера.
Он повернулся, чтобы встретить их лицом к лицу.
Обе машины устремились с двух сторон в одну точку, и этой точкой был Хеллер!
Он руками оттолкнулся от их капотов, взлетел, кувыркнувшись, вверх, еще раз оттолкнулся ногами от крыши машины «Кувалды» Мэлоуна, перелетел через нее и приземлился сзади.
С визгливым скрежетом две долбанувшие друг друга машины отскочили в стороны и завертелись на льду.
Бензобаки «Бандита» Брэга, должно быть, получили пробоину. Остальное доделали искры, высекаемые колесными цепями на льду. Обе машины мгновенно объяло зелено-оранжево-красное гудящее пламя, со свистом рассекшее воздух. Брэг, выскочив из машины, старался отбежать подальше.
На «Кувалде» Мэлоуне загорелась одежда. Он бросился в снежный сугроб, стараясь сбить пламя.
Хеллер бежал к своему боксу.
Майк Мутационе хлопал по гоночному костюму Хеллера, гася на нем искры.
Трибуны сходили с ума.
Радиокомментатор срывался на крик: «У Вундеркинда заглох мотор, вот так-то, дорогие мои…»
Телевизионный обозреватель спортивных новостей вещал на сильно повышенных тонах: «Загорелось девять машин…»
Разорялись громкоговорители: «У Вундеркинда, наверное, кончилось горючее…»
Видно было, как «Кувалда» Мэлоун выбирается из сугроба. Он помчался назад к своей машине. Сбил огонь с мягкой обивки. Вскочил в кабину. Старая рухлядь завелась. Ей только слегка досталось от взрыва машины «Бандита» Брэга.
Из машин, что пылали в погребальном костре перед трибунами стадиона, не двигалась ни одна.
«Кувалда» Мэлоун повел машину в объезд гоночной дорожки.
На трибунах поднялся рев возмущения.
Из громкоговорителей стадиона кричал уже кто-то другой: «Из-за этого (…) Вундеркинда мы спустили все до последней рубашки!»
Никто не обращал внимания на «Кувалду» Мэлоуна, который со скоростью около двадцати миль в час неуверенно катил по стадиону. Он победил в состязании на сохранность машины и теперь стремился к призу за выносливость в пробеге. Его совсем не замечали.
Громкоговорители надрывались: «Этого чертова Вундеркинда — к ответу!»
Ставившие на Хеллера и проигравшие волной перехлестнули через заграждения и высыпали на трек.
С воплями о мщении они ринулись к его боксу.
Хеллер наблюдал за их приближением.
— Прямо как у Хаклуита в его «Плаваниях», — пробормотал он. — «Очень трудно чувствовать себя в безопасности при высадке на берег среди туземцев Северной Америки!»
Бригада Майка стояла полукольцом вокруг территории бокса.
Толпа угрожающе валила по треку, словно взбесившаяся грозовая туча. Про гонки забыли. Кровь, им нужна была одна только кровь.
Полиция стадиона пыталась остановить их. Те разбрасывали полицейских в разные стороны.
Толпа угрожающе надвигалась. В ней раздавались истерические крики: «Вундеркинда к ответу!», «Ты стоил мне десять тысяч!», «Убить его!» и прочее, похожее на яростный воинский клич.
А Хеллер только посиживал себе да посматривал.
Передние ряды толпы, недовольно рычащие, размахивающие кулаками, приблизились к линии обороны Майка уже на расстояние двадцати футов.
— Давай! — рявкнул Майк.
Внезапно из дюжины кислородно-ацетиленовых шлангов вырвалось пламя.
И распустилось огненным веером над головами людей.
Какое-то мгновение они, пораженные, не верящие своим глазам, притихли, стараясь перевести дыхание, и тогда отчетливо слышалось шипение пламени.
Потом толпа разразилась воплями ужаса.
Передние ряды резко подались назад.
Они сбивали людей позади себя, как кости домино. Недавно жаждавшие крови в панике удирали, оставляя в снегу упавших и затоптанных. Затем и эти нашли в себе силы подняться и бежать. Кислородно-ацетиленовые факелы мгновенно погасли, когда люди Мутационе перекрыли вентили. Старая колымага «Кувалды» Мэлоуна, вихляясь, прошла мимо трибун и разбитых машин и заковыляла дальше, усердно трудясь, чтоб набрать свою тысячу призовых кругов.
Но для болельщиков на стадионе гонки уже закончились. Они расходились по домам.
Я видел, как Хеллер забрался в «Питербилт», и был уверен, что он не заметит меня.
Раздраженная и возмущенная толпа таяла, исчезая вдали. Я медленно вел свой фургон, пробираясь сквозь эту массу людей и надеясь отыскать Дж. Уолтера Мэдисона.
Мэдисон за спиной Хеллера сфабриковал Вундеркинда и организовал дебаты на тему гонок. Увидев внушительное поражение Хеллера и кровожадность болельщиков, я должен был выяснить, что этот Мэдисон задумал еще.
Охрана больше не следила за воротами. Им теперь было до лампочки, кто там вошел или вышел.
Я прошел туннель и оказался на загаженном стадионе. Кучка людей сбилась вокруг одного из боксов. Одного из ближайших ко мне. я узнал: это был репортер, которого я видел в офисе Мэдисона, на Месс-стрит, 42. Я приблизился к нему. Хотя он с головою ушел в дубленку, а на мне была парка с капюшоном, мы все равно узнали друг друга.
Я спросил:
— Это Мэдисон заварил всю эту кашу?
— Нет, это я — так уж получилось, случайно. Балаболтер в каком-то непонятном состоянии. За двадцать минут до гонок у него случился шок, и он отключился. Нам пришлось отнести его в медицинскую палатку. Вернулся он на трибуну как раз вовремя, чтобы увидеть конец, — ответил он.
Я вгляделся в кучку людей с Месс-стрит, 42 и увидел Мэдисона, сидящего на складном стуле. Несмотря на стужу, у него на голове лежал пузырь со льдом. Лицо у него посерело, и выглядел он ужасно.
Я подошел к нему:
— Ты себя так чувствуешь оттого, что Хеллер проиграл?
Он покачал головой:
— О нет. Выиграл или проиграл — это не имело бы значения. Это было бы для нас новостью-однодневкой для центральной страницы, а там мы бы занялись чем-нибудь еще.
Я ничего не понял.
— Постой, если проигрыш или выигрыш ничего не значили, почему же ты тогда так расстроен?
Он тщетно попытался поудобнее приладить на голове пузырь со льдом. Затем не выдержал и закричал:
— Клиентам никогда не доверяйте! Они всегда вас надувают!
— Может, лучше скажешь мне, что, по-твоему, не так? — спросил я, озадаченный.
Он заплакал и сдавленным голосом сказал:
— Он вообще не должен был участвовать в гонках.
Перед самыми гонками его должны были похитить. Мы бы две недели занимали первую полосу газет — это по меньшей мере. — И он заколотил кулаками по коленям. — Все должно было пройти безукоризненно. Через две недели он бы оказался за «железным занавесом», пленником жадных до горючего русских!
И Балаболтер Свихнулсон издал вопль отчаяния.
— Это положило бы начало третьей мировой войне!
Он стал бы бессмертным!
Покорчившись и побив себя по коленям, он воскликнул:
— На клиентов полагаться никогда нельзя! О Боже!
Что мне теперь делать, чтобы вернуть себе центральную полосу???
Я потихоньку удалился.
С некоторой ленцой я открыл десятифунтовую воскресную газету. В сущности, не знаю, что я там предполагал найти. Но уж совсем не предвидел, что на самом деле не найду там ничего. Ровным счетом ничего!
Во всей газете не было ни слова о гонках.
Ни одного слова!
Я бросился к телевизору. Пробежался по каналам. Ага, как раз начиналась программа под названием «Спорт за неделю». Ряд спортивных событий. Затем несколько коротких эпизодов автогонок без редакторских комментариев, о Вундеркинде почти ни слова! Только об авариях!
Да, дело было дрянь. Прав оказался Мэдисон. Поперли его с центральной страницы. И даже не подождали денек-другой, а сразу!
Я вспомнил частоту местной радиостанции, которую слушал в субботу, — «Волны Лонг-Айленда». Я настроился на нее. Мне повезло! Как раз начинались новости.
Наверное, Лонг-Айленд в это воскресенье выглядел сонным заснеженным пригородом. Меня заинтересовали только две новости, обе местные.
В зоне отдыха на побережье Джоунз-Бич какие-то бойскауты обнаружили сгоревший дотла фургон с десятью телами. Полицейские заявили, что тела обгорели до неузнаваемости: что причина — утечка выхлопных газов из глушителя, которые вспыхнули; что, вероятно, погибшие направлялись за партией наркотиков, переправляемых морским путем; что Томми Джонс награжден знаком отличия за ходьбу на снегоступах.
Другой новостью явилось еще одно открытие: мисс Сара Джейн Гуч, очаровательная супруга Губи Гуна, сегодня утром по дороге в супермаркет Крэнстона наткнулась на тело в сугробе, которые сейчас «на нашей улице на каждом шагу», и позвонила в полицию, а та обнаружила еще одно тело, примерно в двухстах ярдах. Там из-за него грызлись собаки, о чем и сообщила в полицию миссис Эмма Гросс, очаровательная супруга Билла Гросса. Полиция пришла к заключению, что один из мужчин застрелил другого из винтовки, а затем покончил жизнь самоубийством с помощью кинжала, который так и торчал у него в спине. Таким образом, общество освободилось еще от двух преступников, а такая новость в холодный день согревает нам сердце.
Гонки в Спринортс могли бы вообще не состояться.
И уж совсем все казалось спокойным, когда дело дошло до новостей о Вундеркинде. Меня охватила тревога. Что теперь будет? Неужели Хеллер выйдет сухим из воды и — вперед к славе?
Я решил проверить, чем сейчас занят вышеупомянутый Хеллер.
Мой приемник с видеоэкраном был заряжен лентами для записи действий Хеллера, и, просмотрев их, я узнал, что у него было на уме сегодня утром.
Он вошел в свой офис. Как?! В воскресенье?! Это был плохой знак. Ужасно трудолюбивый!
В первую очередь он вытащил Изю из чулана, которым тот пользовался как спальней.
— Я дал вам когда-то один аппарат, — сказал Хеллер. — Мне надо взглянуть на него.
Хеллер прошел к себе в кабинет, включил обогреватель и немного постоял, глядя из окна на заснеженные пространства нижнего Манхэттена. Кажется, его особое внимание привлекли пятна копоти, уже начинавшие расползаться на снегу. В офисе явно становилось теплей, судя по тому, что он снял с себя лыжную маску, куртку с белым меховым капюшоном и сел.
Вошел Изя, неся то, о чем его просили. Это был немодифицированный преобразователь углерода, привезенный Хеллером с Волтара, копия того, что он вмонтировал в свой теперь уже покойный «кадиллак».
Снова баранку рвануло у него из рук.
Он едва не врезался в ограждение. Но овладел управлением и едва увернулся от одиннадцатого номера. В тяжелых колеях колесо «кадиллака» вибрировало.
— Фэнси-Дэнси, — проговорил Хеллер. — Еще одно!
Ответа не было. Он свернул к боксу.
— Cogliones di Cristo!(Олухи царя небесного! (ит.)) — вскричал Майк. — Еще пуля! Заменим это, и у тебя в запасе останется только одно! Ты там полегче!
Телевидение показало, как Хеллер выезжает из бокса. «Вундеркинд уже точно потерял лидерство. С тремя остановками на ремонт он теперь в хвосте. Он может немного наверстать, когда другие гонщики будут останавливаться на дозаправку, но теперь от него как от гонщика потребуется очень многое…»
Снова шел снег. Радио говорило: «Синоптики Коммерческой палаты Флориды сообщают, что для вас наступил разгар самой скверной, самой паршивой зимы, каких вы давно уже не видели. Снова идет снег, если вы еще не заметили. Сегодня днем в Сприпорте будет снег и еще раз снег. Увидите, пока идут часы, вас просто завалит снегом. Если кто-нибудь из вас после гонок в Сприпорте останется жив и выиграет пари, срочно во Флориду, чтобы потратить там свой выигрыш. Мы любим деньги и обчистим вас так, что вы и не заметите».
Я не различал гоночного трека, но был доволен. Как только кончится снежная канитель и снайперу снова будет все видно, он испортит Хеллеру еще одно колесо. А там последнее — и Хеллер выйдет из игры! Этому «кадиллаку» уже и так изрядно досталось. Вряд ли машина останется целехонькой при езде на пробитом пулей колесе.
И тут вдруг голос. На мне было три звуковых приемника. Какую-то долю минуты я не мог определить, откуда он исходит.
Из наушников Хеллера!
— Извини, Честолюбец. Подбили мою переговорную коробку, но с номером два покончено. — Это говорил Бац-Бац!
Хеллер спросил:
— Вы в порядке?
— Всего лишь синячок, Честолюбец, пустяки. Вперед к победе!
— Эне-бэне ряба, квинтер-финтер жаба! — произнес Хеллер, как заклинание, и уже по-настоящему нажал на дроссель. Дорога под ним помчалась лентой с размытыми очертаниями.
Я оглядел в бинокль раскинувшееся передо мной заснеженное пространство. Где-то в этой промерзшей округе лежал мертвым второй мой снайпер. Вероятно, с торчащим в теле ножом, насколько я знал итальянцев. Я же ничего не мог обнаружить. А может, и никому другому тоже, думал я, никогда его не найти.
Я провел несколько скверных минут. Может, Бац-Бац, заподозрил я, где-нибудь там, наверху, и вынюхивает меня. Я надежно запер двери фургона и достал нож, выданный мне «службой ножа». Но тут до меня дошло: Бац-Бац должен сейчас находиться в ремонтном боксе Хеллера. Ведь ему нужно было туда зайти, чтобы связаться с Хеллером по радио.
Чтоб ему провалиться, этому (…) Бац-Бацу! Чтоб ему, чтоб ему, чтоб ему! Теперь у Хеллера появился шанс одержать победу!
Глава 8
Шел снег, и бешеные гонки продолжались. Задубевший, и не только от холода, я сидел и смотрел. Теперь оставалось только одно из двух: либо Хеллер разобьется на этом опасном треке, где на всем пути машинам не давали покоя заносы, либо накроется его карбюратор.Снег то прекращался, то начинался снова — и так бесконечно, пока машины все кружили и кружили по стадиону.
Телевизионный канал «Шесть и семь восьмых» не отставал от машин. «Наверняка наши местные болельщики с восторгом воспримут новость, что Вундеркинд, не раз уже терявший лидерство, снова впереди. Трек в ужасающем состоянии. А, вот и Джэб Тошуа. Ему сто один год.
— …Джэб, вы помните, чтобы трек когда-нибудь был таким скверным?
— Кажется, это было в восемьдесят третьем, когда я потерял своего кота…
— Спасибо, Джэб…
Номер семь, «Клинок» Дугтан, только что завернул к себе в бокс. Он заправляется горючим… Впрочем, нет, он потягивает «Пиграмз корн виски». Посмотрите, какое блаженство написано на лице «Клинка» Дуггана, пока он осушает свою пинту… А теперь рекламная пауза для наших спонсоров «Пиграмз корн виски»».
Рекламный квартет мальчиков спел песенку:
«Корн виски», «корн виски», «корн виски», ору.
Без «Пиграмз корн виски» я просто помру.
Снова на экране появилась картина автогонок. «"Клинок" Дугган покидает свой бокс. Вот он, видите? Машет вам в объектив камеры. Эй, он свернул направо и оказался на пути у Вундеркинда! Вундеркинд затормозил и ловко обошел его! Номер семь — это „Клинок“ Дугган… Люди! Не может быть! Он только что отскочил от восьмерки! Врезается в ограду! Взлетает в воздух. Машина переворачивается! Она приземляется на защитные дуги! Ее охватывает пламя! Дугган в ней как в ловушке! На нем загорается одежда…
Сейчас мы покажем эти кадры в замедленном повторе».
Замигал сигнал повтора.
Зазвучал низкий хрипловатый голос: «Уберите эти (…) кадры с экрана, или мы закроем ваш счет!» Тут же по кадру со взрывающимся Дугганом пробежала цепочка мигающих букв: «Смоделированная драматизация».
Еще одна машина вылетела с трека и угодила в груды наваленного при расчистке снега. Другая еле заползла в свой ремонтный бокс: у нее порвался ремень вентилятора и перегревался двигатель.
Осталось только одиннадцать машин. Время приближалось к трем. Разбрасывая снег в обе стороны, ухитряясь ловко прошмыгнуть между машинами, Хеллер несся вперед под крики ликующих трибун. Меня от этого просто воротило. Я все время посматривал на часы: теперь уже очень скоро этому карбюратору предстояло выйти из строя, и тогда с Хеллером будет покончено.
Но за последние полчаса он настолько прочно утвердился в положении лидера, что некоторые гонщики стали, очевидно, подумывать, что не видать им победы как своих ушей, если они его не устранят.
Вместо того чтобы накручивать круги, они гнали, заботясь теперь лишь о том, как протаранить проходившего мимо Хеллера.
«Мочила» Бенсон в машине под номером десять, разоборудованном микроавтобусе международного класса, притаился в засаде в ближнем ко мне конце овала. Он собирался, насколько я понимал, сделать бросок в центр трека и долбануть там Хеллера.
«Кадиллак» притормозил, въезжая в зону поворота, затем прибавил скорость, идя юзом в фонтанах разлетающегося снега.
«Мочила» выжал из своей тачки все, что мог, и погнал ее параллельно машине Хеллера, целясь ей в левое переднее колесо.
Сквозь жуткий вой истязаемых двигателей я различил голос «Мочилы»: «На, получай, (…)!»
Микроавтобус коснулся колеса «кадиллака», прежде чем Хеллер успел увернуться.
Вспышка!
Электрический разряд!
Десятка отскочила, словно молнией пораженная!
Ее бросило в сторону, на ограждение!
Гонщик сидел в ней ошарашенный.
Болельщики выли и ревели от восторга!
Телевидение сделало повтор. Это и впрямь была молния! Десятка ткнула Хеллера в левое переднее колесо, и сверкнула электрическая вспышка диаметром не менее пяти футов!
Через эти колеса заземлялось избыточное электричество карбюратора. И любая другая машина, прикоснувшись к ним, пропускала через себя целую молнию.
«Мочила» Бенсон, шатаясь, выбирался из своей десятки. Похоже, он представления не имел, что с ним произошло, но дальше участвовать в гонках ему совсем не хотелось.
Радиокомментатор пытался как-то это растолковать и наконец удовлетворился объяснением, что у Вундеркинда магнетическая личность.
Хеллер и остальные продолжали гонку, рев моторов смешивался с воплями зрителей.
Другие водители толком не знали, что произошло. Когда при столкновении машин металл ударяется о металл, всегда возникают искры.
Снег прекратился, и появилось тусклое солнце.
Еще одному гонщику, в старом «додже», пришла в голову мысль долбануть Хеллера сбоку на дальней от меня прямой. Он ехал рядом с ограждением, и, когда Хеллер стал обгонять, «додж» набрал скорость и резко свернул в его сторону.
Вспышка!
Раздался треск, как при разряде молнии.
Хеллер зацепил-таки его колесом.
«Додж» завертелся, потеряв управление.
Он перевернулся и по инерции проскользил футов пятьдесят на своих защитных металлических дугах.
Народ просто с ума сошел от восторга.
Желтый флаг. К «доджу» поспешил буксирный тягач и зацепил разбитую машину, готовясь уволочь ее с трека. Гонщик постоял в ожидании машины «скорой помощи», а затем попытался забраться в тягач. Он шел так, словно до сих пор описывал круги.
Водители снова разогнали свои машины. Их теперь оставалось девять.
Я сидел как на иголках. Вполглаза я следил за экранами, а остальное внимание сосредоточил на секундомере. Время перевалило за три.
Я всерьез забеспокоился: неужели Хеллер все-таки победит?
Глава 9
Снеговые облака уже не так тесно прилегали друг к другу. Мутноватое послеполуденное солнце бросало косые лучи на изжеванный колесами трек. Похоже, еще больше похолодало.Мощный рев «кадиллака» с выхлопной трубой без глушителя перекрывал гул двигателей остальных машин, когда он, набирая скорость, приближался к ближайшему ко мне повороту. Хеллер взялся за гонки всерьез. Уже на двадцать кругов опережая любого своего соперника, он решил теперь показать все возможности своего «кади».
Оставшиеся восемь гонщиков, включая «Кувалду» Мэлоуна и «Бандита» Брэга, вероятно, понимали, что если они не предпримут каких-нибудь мер, то их песенка спета. По-видимому, подстегивало их и то, что время от времени с трибун орали нараспев: «Вун-дер-кинд, Вундер-кинд, Вундер-кинд!»
Брэг, Мэлоун и другие были ветеранами гоночного трека, «бомберами» высшего класса. Они все повидали и поучаствовали во всем и теперь не собирались бесстрастно взирать на свое приближающееся поражение. В стратегию «дерби на выживание» входило и создание группировок. Стоит им всем вместе избавиться от Хеллера, и на протяжении оставшихся кругов они смогли бы помериться силами между собой. Но Хеллер должен уйти.
Я уяснил их замысел по тому, как они согласованно замедляли ход, проходя мимо трибун. Гонщики сделали еще круг, причем Хеллер, ловко петляя, легко обошел всех, как будто их вовсе не существовало.
Хеллер делал свыше полутораста миль в час. Он сидел весь начеку, стараясь предвидеть маневры соперников, чтобы успеть увернуться. Его «кадиллак» казался мне красной чертой, так быстро он проносился мимо. Мотор его непрестанно ревел, словно все время напоминал о своей исключительной мощи. Остальные восемь машин подтягивались друг к другу, образуя нечто вроде неровного круга. Четверо избрали ту сторону прямой, что ближе к трибунам, остальные четыре машины — другую ее сторону. Они отказались от попыток обогнать друг друга и собирались в классически правильный «строй разрушительного дерби».
Комментаторы телевидения и радио возбужденно трещали о том, что предвидится что-то особенное.
Хеллер понял, что готовится какая-то ловушка. Он неожиданно сбавил ход и перешел на более низкую передачу — видимо, хотел обеспечить себя сверхмощным ускорением для внезапного рывка.
«Кади» приблизился к выжидающему кругу машин, которые делали только миль шестьдесят в час, и вошел внутрь своеобразной петли.
Когда машины гонщиков устремились к нему, Хеллер сделал рывок.
Взвыв, «кади» резко набрал скорость.
Удар и скрежет металла!
Это «Кувалда» Мэлоун столкнулся с другой машиной.
«Кади» проскочил ловушку и был таков.
Соперники изменили тактику. Они развернулись так, чтобы на сей раз таранить его задом. Похоже, гонщики заранее обговорили этот маневр, да и чему удивляться — они были совсем рядом и могли легко докричаться друг до друга.
Широкая брешь, оставленная для Хеллера, так и звала проскочить ее одним махом.
И он, очевидно, намеревался проскочить ее снова.
Гонщики дали обратный ход. Цель была уж близка!
Но он вдруг нажал на тормоз и резко вырулил налево.
Машина завертелась на месте.
Гонщики долбанули друг друга.
Хеллера между ними не было.
Он дал полный газ, одновременно выворачивая руль в другую сторону, вывел машину из вращения и молниеносно промчался мимо соперников, едва не царапая отделявшую трибуны ограду.
Он обошел их, воспользовавшись только что освободившейся полосой трека.
Трибуны взвыли от радости.
Гонщики развели свои машины в стороны. Их подбадривали криками, и они вернулись на исходные позиции.
Хеллер заканчивал новый круг.
Но что бы он ни задумал проделать на сей раз, этому не суждено было сбыться.
Когда он преодолел дальний от меня поворот, делая миль семьдесят в час, у него отказал мотор.
До остальных гонщиков ему оставалось всего лишь около сотни ярдов.
Возможно, он думал, что сумеет пройти сквозь строй их машин накатом.
Машина шла по сугробам. Это здорово гасило скорость, и Хеллер ничего не мог поделать.
С заглохшим мотором он въехал прямо в середку готовящейся ловушки. Его скорость составляла в тот момент всего лишь около двадцати миль в час.
Трах!
Восемь машин врубились в Хеллера задом и сгрудились единой массой, сцепившись с его «кадиллаком».
Крышка капота у машины Хеллера становилась вишнево-красной.
Это же короткое замыкание карбюратора!
Резким рывком Хеллер избавился от ремня безопасности.
Просунул руку в окно, ухватился за крышу и вылезая произнес: «Прощай, „кадиллак броэм купе элегант“. В том не было твоей вины!»
Как и подобает гимнасту, коим он был на самом деле, Хеллер подтянулся и вылез в окошко.
Кругом обездвиженные машины.
Ругань водителей.
Из под капота «кадиллака» стал выбиваться дым.
— Полундра! — крикнул Хеллер знакомым мне флотским высоким голосом.
С крыши своей машины он перепрыгнул на другую, затем еще на одну.
Оттолкнувшись, он взлетел в воздух и приземлился на снег. Покатился, вскочил на ноги и пустился бежать к своему боксу.
«Кувалда» Мэлоун и «Бандит» Брэг выбрались из свалки, с треском врубили передачи и вместе рванули за Хеллером.
В груде из шести машин прозвучало два взрыва. Я знал, что это взорвались кислородно-водородные баллоны.
Пламя взметнулось вверх.
Другие водители убегали прочь.
Но «Кувалда» Мэлоун и «Бандит» Брэг уже настигали Хеллера.
Он повернулся, чтобы встретить их лицом к лицу.
Обе машины устремились с двух сторон в одну точку, и этой точкой был Хеллер!
Он руками оттолкнулся от их капотов, взлетел, кувыркнувшись, вверх, еще раз оттолкнулся ногами от крыши машины «Кувалды» Мэлоуна, перелетел через нее и приземлился сзади.
С визгливым скрежетом две долбанувшие друг друга машины отскочили в стороны и завертелись на льду.
Бензобаки «Бандита» Брэга, должно быть, получили пробоину. Остальное доделали искры, высекаемые колесными цепями на льду. Обе машины мгновенно объяло зелено-оранжево-красное гудящее пламя, со свистом рассекшее воздух. Брэг, выскочив из машины, старался отбежать подальше.
На «Кувалде» Мэлоуне загорелась одежда. Он бросился в снежный сугроб, стараясь сбить пламя.
Хеллер бежал к своему боксу.
Глава 10
Хеллер перепрыгнул через защитное ограждение бокса, и бригада ремонтников засуетилась вокруг него.Майк Мутационе хлопал по гоночному костюму Хеллера, гася на нем искры.
Трибуны сходили с ума.
Радиокомментатор срывался на крик: «У Вундеркинда заглох мотор, вот так-то, дорогие мои…»
Телевизионный обозреватель спортивных новостей вещал на сильно повышенных тонах: «Загорелось девять машин…»
Разорялись громкоговорители: «У Вундеркинда, наверное, кончилось горючее…»
Видно было, как «Кувалда» Мэлоун выбирается из сугроба. Он помчался назад к своей машине. Сбил огонь с мягкой обивки. Вскочил в кабину. Старая рухлядь завелась. Ей только слегка досталось от взрыва машины «Бандита» Брэга.
Из машин, что пылали в погребальном костре перед трибунами стадиона, не двигалась ни одна.
«Кувалда» Мэлоун повел машину в объезд гоночной дорожки.
На трибунах поднялся рев возмущения.
Из громкоговорителей стадиона кричал уже кто-то другой: «Из-за этого (…) Вундеркинда мы спустили все до последней рубашки!»
Никто не обращал внимания на «Кувалду» Мэлоуна, который со скоростью около двадцати миль в час неуверенно катил по стадиону. Он победил в состязании на сохранность машины и теперь стремился к призу за выносливость в пробеге. Его совсем не замечали.
Громкоговорители надрывались: «Этого чертова Вундеркинда — к ответу!»
Ставившие на Хеллера и проигравшие волной перехлестнули через заграждения и высыпали на трек.
С воплями о мщении они ринулись к его боксу.
Хеллер наблюдал за их приближением.
— Прямо как у Хаклуита в его «Плаваниях», — пробормотал он. — «Очень трудно чувствовать себя в безопасности при высадке на берег среди туземцев Северной Америки!»
Бригада Майка стояла полукольцом вокруг территории бокса.
Толпа угрожающе валила по треку, словно взбесившаяся грозовая туча. Про гонки забыли. Кровь, им нужна была одна только кровь.
Полиция стадиона пыталась остановить их. Те разбрасывали полицейских в разные стороны.
Толпа угрожающе надвигалась. В ней раздавались истерические крики: «Вундеркинда к ответу!», «Ты стоил мне десять тысяч!», «Убить его!» и прочее, похожее на яростный воинский клич.
А Хеллер только посиживал себе да посматривал.
Передние ряды толпы, недовольно рычащие, размахивающие кулаками, приблизились к линии обороны Майка уже на расстояние двадцати футов.
— Давай! — рявкнул Майк.
Внезапно из дюжины кислородно-ацетиленовых шлангов вырвалось пламя.
И распустилось огненным веером над головами людей.
Какое-то мгновение они, пораженные, не верящие своим глазам, притихли, стараясь перевести дыхание, и тогда отчетливо слышалось шипение пламени.
Потом толпа разразилась воплями ужаса.
Передние ряды резко подались назад.
Они сбивали людей позади себя, как кости домино. Недавно жаждавшие крови в панике удирали, оставляя в снегу упавших и затоптанных. Затем и эти нашли в себе силы подняться и бежать. Кислородно-ацетиленовые факелы мгновенно погасли, когда люди Мутационе перекрыли вентили. Старая колымага «Кувалды» Мэлоуна, вихляясь, прошла мимо трибун и разбитых машин и заковыляла дальше, усердно трудясь, чтоб набрать свою тысячу призовых кругов.
Но для болельщиков на стадионе гонки уже закончились. Они расходились по домам.
Часть ТРИДЦАТАЯ
Глава 1
Я уложился и стал съезжать с холма, направляясь к треку и трибунам стадиона.Я видел, как Хеллер забрался в «Питербилт», и был уверен, что он не заметит меня.
Раздраженная и возмущенная толпа таяла, исчезая вдали. Я медленно вел свой фургон, пробираясь сквозь эту массу людей и надеясь отыскать Дж. Уолтера Мэдисона.
Мэдисон за спиной Хеллера сфабриковал Вундеркинда и организовал дебаты на тему гонок. Увидев внушительное поражение Хеллера и кровожадность болельщиков, я должен был выяснить, что этот Мэдисон задумал еще.
Охрана больше не следила за воротами. Им теперь было до лампочки, кто там вошел или вышел.
Я прошел туннель и оказался на загаженном стадионе. Кучка людей сбилась вокруг одного из боксов. Одного из ближайших ко мне. я узнал: это был репортер, которого я видел в офисе Мэдисона, на Месс-стрит, 42. Я приблизился к нему. Хотя он с головою ушел в дубленку, а на мне была парка с капюшоном, мы все равно узнали друг друга.
Я спросил:
— Это Мэдисон заварил всю эту кашу?
— Нет, это я — так уж получилось, случайно. Балаболтер в каком-то непонятном состоянии. За двадцать минут до гонок у него случился шок, и он отключился. Нам пришлось отнести его в медицинскую палатку. Вернулся он на трибуну как раз вовремя, чтобы увидеть конец, — ответил он.
Я вгляделся в кучку людей с Месс-стрит, 42 и увидел Мэдисона, сидящего на складном стуле. Несмотря на стужу, у него на голове лежал пузырь со льдом. Лицо у него посерело, и выглядел он ужасно.
Я подошел к нему:
— Ты себя так чувствуешь оттого, что Хеллер проиграл?
Он покачал головой:
— О нет. Выиграл или проиграл — это не имело бы значения. Это было бы для нас новостью-однодневкой для центральной страницы, а там мы бы занялись чем-нибудь еще.
Я ничего не понял.
— Постой, если проигрыш или выигрыш ничего не значили, почему же ты тогда так расстроен?
Он тщетно попытался поудобнее приладить на голове пузырь со льдом. Затем не выдержал и закричал:
— Клиентам никогда не доверяйте! Они всегда вас надувают!
— Может, лучше скажешь мне, что, по-твоему, не так? — спросил я, озадаченный.
Он заплакал и сдавленным голосом сказал:
— Он вообще не должен был участвовать в гонках.
Перед самыми гонками его должны были похитить. Мы бы две недели занимали первую полосу газет — это по меньшей мере. — И он заколотил кулаками по коленям. — Все должно было пройти безукоризненно. Через две недели он бы оказался за «железным занавесом», пленником жадных до горючего русских!
И Балаболтер Свихнулсон издал вопль отчаяния.
— Это положило бы начало третьей мировой войне!
Он стал бы бессмертным!
Покорчившись и побив себя по коленям, он воскликнул:
— На клиентов полагаться никогда нельзя! О Боже!
Что мне теперь делать, чтобы вернуть себе центральную полосу???
Я потихоньку удалился.
Глава 2
Воскресное утро я проводил в нежных и любящих, хоть и дорогостоящих, объятиях кресла отеля «Роскошные ручки Бентли Бакс» (таково его полное наименование). Только на эти объятия я и мог рассчитывать в данное время. Но к десяти часам чувство лености стало уступать смутному ощущению тревоги. Мне пришла в голову мысль, что Хеллер, вполне возможно, оправится от поражения. В жизни он был непредсказуемо сверхактивным. Тип характера мне вовсе не симпатичный. Я попросил принести мне на завтрак клубничный пирог — из Аргентины, как было сказано в меню — и, завернувшись в халат, вскоре уписывал его за обе щеки. Моя углеродно-кислородная печь нуждалась в заправке после тяжелых испытаний, выпавших на ее долю вчера.С некоторой ленцой я открыл десятифунтовую воскресную газету. В сущности, не знаю, что я там предполагал найти. Но уж совсем не предвидел, что на самом деле не найду там ничего. Ровным счетом ничего!
Во всей газете не было ни слова о гонках.
Ни одного слова!
Я бросился к телевизору. Пробежался по каналам. Ага, как раз начиналась программа под названием «Спорт за неделю». Ряд спортивных событий. Затем несколько коротких эпизодов автогонок без редакторских комментариев, о Вундеркинде почти ни слова! Только об авариях!
Да, дело было дрянь. Прав оказался Мэдисон. Поперли его с центральной страницы. И даже не подождали денек-другой, а сразу!
Я вспомнил частоту местной радиостанции, которую слушал в субботу, — «Волны Лонг-Айленда». Я настроился на нее. Мне повезло! Как раз начинались новости.
Наверное, Лонг-Айленд в это воскресенье выглядел сонным заснеженным пригородом. Меня заинтересовали только две новости, обе местные.
В зоне отдыха на побережье Джоунз-Бич какие-то бойскауты обнаружили сгоревший дотла фургон с десятью телами. Полицейские заявили, что тела обгорели до неузнаваемости: что причина — утечка выхлопных газов из глушителя, которые вспыхнули; что, вероятно, погибшие направлялись за партией наркотиков, переправляемых морским путем; что Томми Джонс награжден знаком отличия за ходьбу на снегоступах.
Другой новостью явилось еще одно открытие: мисс Сара Джейн Гуч, очаровательная супруга Губи Гуна, сегодня утром по дороге в супермаркет Крэнстона наткнулась на тело в сугробе, которые сейчас «на нашей улице на каждом шагу», и позвонила в полицию, а та обнаружила еще одно тело, примерно в двухстах ярдах. Там из-за него грызлись собаки, о чем и сообщила в полицию миссис Эмма Гросс, очаровательная супруга Билла Гросса. Полиция пришла к заключению, что один из мужчин застрелил другого из винтовки, а затем покончил жизнь самоубийством с помощью кинжала, который так и торчал у него в спине. Таким образом, общество освободилось еще от двух преступников, а такая новость в холодный день согревает нам сердце.
Гонки в Спринортс могли бы вообще не состояться.
И уж совсем все казалось спокойным, когда дело дошло до новостей о Вундеркинде. Меня охватила тревога. Что теперь будет? Неужели Хеллер выйдет сухим из воды и — вперед к славе?
Я решил проверить, чем сейчас занят вышеупомянутый Хеллер.
Мой приемник с видеоэкраном был заряжен лентами для записи действий Хеллера, и, просмотрев их, я узнал, что у него было на уме сегодня утром.
Он вошел в свой офис. Как?! В воскресенье?! Это был плохой знак. Ужасно трудолюбивый!
В первую очередь он вытащил Изю из чулана, которым тот пользовался как спальней.
— Я дал вам когда-то один аппарат, — сказал Хеллер. — Мне надо взглянуть на него.
Хеллер прошел к себе в кабинет, включил обогреватель и немного постоял, глядя из окна на заснеженные пространства нижнего Манхэттена. Кажется, его особое внимание привлекли пятна копоти, уже начинавшие расползаться на снегу. В офисе явно становилось теплей, судя по тому, что он снял с себя лыжную маску, куртку с белым меховым капюшоном и сел.
Вошел Изя, неся то, о чем его просили. Это был немодифицированный преобразователь углерода, привезенный Хеллером с Волтара, копия того, что он вмонтировал в свой теперь уже покойный «кадиллак».