– Возможно, у нее другое мнение на этот счет, – предостерег Далтон Чарли.
– Не беспокойтесь. – Зубочистка полетела на пол, освобождая место для кофе. – Фэйф – разумная женщина.
– Ты хочешь, чтобы я…
От удивления Фэйф чуть не поперхнулась.
– Ну же, Фэйф…
– Не нукай мне, Чарли Маккомис. Я всегда побеждала тебя в армреслинге.
– Только потому, что была старше, – широко улыбнулся Чарли.
Фэйф скорчила гримасу.
– Возраст здесь ни при чем. Физически ты был сильнее меня. А я использовала свои мозги.
– Ну да, а еще ты строила мне глазки, чтобы отвлечь внимание и обезоружить.
– Я использовала мозги, – упрямо повторила Фэйф. – А теперь выйди, пожалуйста, я хочу одеться и уйти домой.
Со скрещенными на груди руками Чарли слегка наклонил голову и шутливо поклонился. Но улыбка сошла с его лица.
Фэйф знала Чарли всю его жизнь, хотя для Ту Оукс, где все знали друг друга всю жизнь, это было обычным делом. Когда ему было двенадцать, а ей на шесть лет больше, Чарли воспылал к ней страстной мальчишеской любовью, конечно, без взаимности. А их отцы каждый сезон вместе охотились на оленей.
Старшая сестра Чарли была лучшей школьной подругой Фэйф. Она вышла замуж и переехала в Сент-Льюис, когда они только начали учебу в колледже, и расставание с подругой едва не разбило Фэйф сердце. Фэйф часто задумывалась, не замужество ли Дианы подтолкнуло ее к помолвке с человеком, которого она не любила. К счастью, эта помолвка была обречена, и свадьбы за ней не последовало.
Несмотря на все перипетии жизни, Фэйф и Чарли остались друзьями и хорошо знали друг друга. По выражению лица Чарли Фэйф поняла, что он не на шутку встревожен.
– Что случилось, Чарли? – спросила она. Его волнение передалось и ей.
Он глубоко вздохнул, затем посмотрел ей прямо в глаза.
– Как ты себя чувствуешь?
– Ты меня уже спрашивал об этом. Я чувствую себя прекрасно и готова отправиться домой. А теперь скажи мне, в чем дело. – По коже у нее пробежал холодок. – Неужели вы нашли человека, пославшего мне бомбу?
– Нет. Мы оповестили почтовое ведомство и ФБР. Полагаю, их агенты приедут сюда через день-два.
– Тогда в чем же дело? – настаивала Фэйф.
Чарли отвел взгляд, не решаясь встретиться с ней глазами.
– Я должен спросить тебя… Я обещаю, что твои слова не выйдут за пределы этой комнаты, но… – Он запнулся.
Фэйф напряглась в ожидании продолжения. Ее снедало беспокойство.
– Ну же, Чарли, выкладывай все.
– Черт возьми, Фэйф, это нелегко. – Уголки его рта опустились, а брови сошлись на переносице.
– Я понимаю, что причиняю тебе боль, но я должен… В общем, ты знаешь, что Далтон Макшейн, которого ты встретила вчера – единственный в штате человек с таким именем?
Фэйф не изменилась в лице. Усилием воли она заставила себя оставаться бесстрастной. Но густой румянец, появившийся на щеках, она сдержать не смогла. Фэйф отвела взгляд.
– Это он тебе так сказал?
– Нет, – Чарли неловко шаркнул ногой по линолеуму. – Я… э-э… навел справки.
Фэйф сглотнула, и горло тут же отозвалось острой болью. Ее виски словно сжало железным обручем.
Чарли и еще полгорода знали имя человека, познакомившегося с ней полгода назад. Все они умели считать, так что имя Далтона Макшейна тесно связывали с ее теперешним состоянием.
Разве жители Ту Оукс, в жизни которых так мало развлечений, не будут с удовольствием перемалывать сенсационную новость, что бывший любовник Фэйф Хиллман скрывался под чужим именем? Без сомнения, так и произойдет, как только имя ее спасителя станет известно. И скорее всего ей самой придется обнародовать его в газете.
– Что еще вы узнали о нем? – быстро спросила Фэйф.
– Он был техасским рейнджером.
– Я это знаю.
Чарли удивленно присвистнул.
– А чего ты ожидал? – накинулась на него Фэйф. – Когда вчера он пришел ко мне и заявил, что его зовут Далтон Макшейн, я потребовала доказательств. Он предоставил мне свои документы, в том числе и полицейское удостоверение.
– А… Понятно.
– Твой отец знает его? – поинтересовалась Фэйф.
– Да, и высоко его ценит.
Слова Чарли многое сказали Фэйф. В Техасе не было никого, кто бы не восхищался Брайаном Маккомисом, хоть раз встретившись с ним, кроме, пожалуй, преступников, к которым он был беспощаден. И раз мистер Маккомис так отзывается о Макшейне, значит, он действительно стоящий человек.
– Думаю, тебе следует знать… – и Чарли снова замолчал. – Подожди-ка. – Он резко повернулся и плотно закрыл дверь палаты.
У Фэйф екнуло сердце. Не в привычке Чарли было соблюдать секретность. Сам он был как раскрытая книга, и все вокруг знали, что ему не нравится новая должность, полученная два месяца назад. И несомненно, взрыв в ее офисе не способствовал изменению его отношения к повышению в должности. Чарли прекрасно проявлял себя в коллективе, в команде, но первый признавал, что в лидеры не годится.
Когда Чарли повернулся к Фэйф, его лицо было мрачным и на нем лежала печать тревоги.
– В этом взрыве слишком много совпадений, – начал он. – Возможно, ты все еще в опасности, а у меня нет людей, чтобы защитить тебя. А Далтон Макшейн как раз подходит для этой роли.
Фэйф испуганно посмотрела на него.
– Ты думаешь, убийца на этом не остановится.
– Если б я это знал, Фэйф. Я места себе не нахожу, но не могу ничего предпринять. Но мне кажется странным, что тебя пытались убить вскоре после гибели твоего отца.
У Фэйф внутри все оборвалось.
– Ты считаешь, что смерть отца не была случайной?
– Честно?
Фэйф мрачно кивнула.
– Я не знаю. Но я не хочу рисковать и твоей жизнью. Тебе нужен телохранитель, им может стать Макшейн. Если не веришь мне, позвони моему отцу. Именно он посоветовал убедить Макшейна охранять тебя.
Фэйф инстинктивно захотелось возразить, но она сдержалась. Хватит с нее чужого вмешательства в свою жизнь. Она не желала мириться с постоянным присутствием постороннего ей человека. И смерть ее отца от шальной пули была несчастным случаем. Такое встречается сплошь и рядом в сельской местности, когда охотники или браконьеры отправляются за добычей.
Но раз Чарли считает, что ей нужен телохранитель…
Ее охватила дрожь. Если Брайан Маккомис полагает, что в роли телохранителя должен выступать Далтон Макшейн, ей следует подчиниться его решению. Тем не менее ей вовсе не улыбалась мысль, что каждое ее движение будет контролироваться.
– Чарли, я не уверена, что…
– Я уверен. Все решено, Фэйф.
– А он? Сомневаюсь, что ему очень хочется караулить беременную женщину, бросив свои дела…
Чарли пожали плечами.
– Он согласен.
– Ты уже спрашивал его?
– Ну, в некотором роде – да.
– Что происходит? Вы собрались «У пастушка» и решили, что я не в состоянии позаботиться о себе сама? Вы что, думаете, раз я забеременела, у меня отшибло мозги? – возмутилась Фэйф.
– Ну перестань, Фэйф, – защищался Чарли.
– Ладно, забудь об этом, – быстро произнесла Фэйф.
Даже самой себе она не желала признаться, что ее слова слишком близки к истине. Конечно, забеременев, она не поглупела, но причиной беременности послужила ее опрометчивость. Теперь же, несмотря на презрение к отцу ребенка, она любила и ждала своего малыша и должна была позаботиться о его безопасности.
– Хорошо, Чарли, я сделаю, как ты хочешь. Но я должна выпускать газету и отстроить офис редакции. Я не желаю, чтобы Далтон Макшейн мне мешал.
Однако Далтон Макшейн имел на этот счет собственное мнение. Когда Чарли позвал его в палату, он встал перед ней с видом человека, не потерпящего любых возражений.
– Вы должны будете соблюдать определенные правила, – спокойно, но веско сказал он.
Он казался Фэйф уверенным и угрожающим, не физически, а морально подавляющим сопротивление себе. Но, несмотря на это, одно его присутствие обеспечивало ей чувство защищенности и успокаивало тревогу, поселившуюся в ее душе. В то же время рядом с ним она чувствовала себя скованно и неловко. Ощущение раздражало и пугало ее, и ей не хотелось думать, чем оно вызвано.
– Уж вы-то, конечно, их соблюдаете, – грубовато заметила она.
Далтон оставил ее слова без внимания. На ее месте он бы также возмущался и упирался, отказываясь от телохранителя. Но все же Далтон был немало удивлен тем, что она так быстро смирилась с его предполагаемым постоянным присутствием поблизости. Возможно, она более напугана – или умна, – чем он думал.
– Правило номер один, – начал он. – Вы никуда – никуда – не выходите без меня.
– Это может оказаться интересным, – с сарказмом заметила Фэйф.
– Что? – переспросил, не поняв, Далтон, тем самым проглотив наживку.
Ее глаза на миг зажглись насмешкой, однако она сумела придать лицу невинное выражение.
– Вы, как видно, никогда не проводили много времени с беременной женщиной. Мы не только едим за двоих, но и в два раза чаще справляем свои естественные потребности. Значит, каждый раз, когда мне понадобится в туалет, вы будете стоять рядом и держать меня за руку?
Далтон усмехнулся.
– Это зависит от многих причин. В вашем туалете и ванной комнате нет дверей, выходящих во двор?
Чарли с облегчением засмеялся.
– Думаю, вы неплохо поладите.
Далтон и Фэйф покосились на него.
– Правило номер два: вы не должны никому открывать входную дверь, что бы ни случилось, – продолжил Далтон. – Правило номер три: выходя из комнаты, вы сообщаете мне, в какую именно часть дома направляетесь и как долго вас не будет. Если же в назначенное время вы не возвращаетесь, я иду вас искать. Правило номер четыре: если я говорю вам что-то сделать, вы подчиняетесь мгновенно и безоговорочно, не задавая вопросов.
Фэйф сладко улыбнулась ему, но ее глаза метали молнии.
– Не думаю, что ближайшее знакомство с вами придется мне по душе, – произнесла она ровным тоном, не соответствовавшим смыслу ее слов.
Далтон пристально посмотрел на нее. В ее огромных карих глазах за показной смелостью и бравадой притаился страх. Фэйф не была такой упрямой, какой хотела казаться, и это обрадовало Далтона. Но, возможно, позднее, когда страх уменьшится, она великолепно сыграет роль «железной» леди.
– Вы можете быть свободны. Приятного путешествия домой, мистер Макшейн. Я не нуждаюсь в ваших услугах. А теперь, если позволите, я хотела бы одеться, чтобы выйти, наконец, отсюда.
– Ну уж нет, – вмешался Чарли. – Ты же согласилась на телохранителя.
– Я не соглашусь, чтобы со мной обращались, как с ребенком, – возразила Фэйф.
– Я понимаю, что вас смущает, – миролюбиво сказал Далтон. – Однако отказ от защиты в подобных обстоятельствах выглядит более чем по-детски.
Фэйф покраснела до корней волос. Он был прав, как бы неприятно ни было признать это. Она хотела, чтобы именно он охранял ее, но злилась на себя за это глупое желание. Фэйф отказывалась поддаваться обаянию его серых глаз, то стальных, то словно подернутых легкой дымкой. Она не хотела чувствовать, как почва уплывает у нее из-под ног, стоит ему появиться поблизости. Она отказывалась признать, что его присутствие ей необходимо, чтобы чувствовать себя в безопасности. Но правда, в которой она не призналась бы никому, кроме себя самой, была такова: кто-то послал ей бомбу, едва не убившую ее, и она смертельно боялась.
А рядом с Далтоном Макшейном страх отступал и она возвращалась к нормальной жизни. И пожалуй, его влияние на ее чувства было страшнее всего.
– Правила предназначены для обеспечения вашей безопасности, – примирительно сказал Далтон.
И Фэйф уступила.
– Хорошо, хорошо, не буду спорить. Я хочу как можно быстрее оказаться дома.
Лицо Чарли просветлело.
– Значит, договорились.
– Думаю, да, – подтвердил Далтон.
– Прекрасно, – Чарли похлопал его по плечу. – Добро пожаловать в полицейский департамент Ту Оукс, Макшейн, отныне вы состоите на оплачиваемой службе.
«Интересно, – подумала Фэйф, – почему на лице Далтона появилось удивленное выражение?»
Чарли повез Фэйф домой на полицейской машине. По дороге она попросила заехать на площадь посмотреть на руины офиса. Маккомис решительно отказался.
– Тебе нечего там делать. Заходить в здание опасно. Уцелевшая часть потолка может обвалиться в любой момент.
Фэйф приложила пальцы к вискам, чтобы унять приступ головной боли, теперь болело не только горло.
– Понимаю, но я должна увидеть его собственными глазами, – упрямо сказала она.
– Это зрелище не из приятных. Я не разрешу тебе заходить туда, пока офис – вернее, то, что от него осталось, – не осмотрит ФБР. Ты забыла взрыв в Оклахома-Сити?
– Я даже не выйду из машины.
– Ты и не смогла бы, если бы захотела, – стоял на своем Чарли. – Мостовая возле здания редакции усыпана битым стеклом, а твои туфли на тонкой подошве.
Фэйф не знала, какие еще можно привести доводы, но не собиралась отступать.
– Эту площадь построили наши деды. Мой дед основал «Реджистер» в этом здании в 1912 году. Я должна увидеть.
– Фэйф, не думаю…
– Отвези меня туда, Чарли, и покончим с этим.
Недовольно бормоча себе под нос, Чарли сдался.
Несмотря на обещание только взглянуть из окошка, Фэйф вышла бы из машины, но Чарли не лгал. Осколки стекла, большие и помельче, лежали повсюду – на тротуаре, на мостовой, на зеленых газонах. Беглым взглядом Фэйф окинула площадь. Взрывной волной были выбиты окна во всех зданиях, стоявших поблизости от офиса. Фэйф вдруг пожалела, что не поддалась на уговоры Чарли и заставила его привезти ее сюда.
Джордж Льюис, троюродный брат Чарли, стоял в оцеплении возле черной дыры, бывшей некогда входной дверью в редакцию. Его серо-черная форма сливалась с обгоревшими стенами здания, в котором она провела лучшие часы жизни.
– Значит, – ей пришлось проглотить тугой комок, прежде чем продолжить фразу, – значит, вот во что превратилась редакция…
– Да… Мы никого не впускаем внутрь, пока не проведем расследование совместно с ФБР.
Фэйф знала, что ей предстоит страшное зрелище, и пыталась подготовиться к нему. Она намеренно рисовала в воображении картину разрушенной редакции, считая, что таким образом сгладит шок от увиденного. Однако никакое воображение не могло сравниться с видом искореженной входной двери, вышвырнутой взрывом на улицу. Одним концом она касалась искривленного ствола одного из двух дубов, давших название их городу. [2]Она даже не могла представить, какую почувствует дурноту, заглянув в черные проемы, бывшие некогда окнами ее кабинета.
Фэйф стало плохо. Она поспешно отвернулась. Но она знала, что картина, представшая перед нею – искореженная мебель, перевернутый и словно выпотрошенный шкаф, валяющиеся всюду огромные куски штукатурки, порванные электрические провода, – эта картина будет преследовать ее всю жизнь. Ведь Фэйф могла постичь та же участь, и если бы не Далтон…
Чарли без труда догадался, что пора увозить Фэйф отсюда. Не сказав ни слова, он включил зажигание, сделал запрещенный разворот посреди Мэйн-стрит и направился в сторону ее дома.
– Днем мы с Джорджем привезем твою машину, хорошо?
Фэйф не ответила.
Далтон ехал за патрульной машиной на «Харлее». Ради Фэйф и, возможно, ради себя он хотел, чтобы Чарли повез ее прямо домой. Ей не следовало видеть последствия взрыва, и когда они наконец-то уехали с Мэйн-стрит, он испытал огромное облегчение.
Дом Фэйф Хиллман был симпатичным двухэтажным белым строением с зеленой отделкой. Единственный дом в маленьком тупичке, он находился на окраине города, на отшибе. По углам здания росли высокие вечнозеленые кусты, окруженные клумбами крупных ярких цветов и изумрудными бархатными лужайками. «Наверное, на полив расходовалось немалое количество воды», – подумал Далтон. Остальная земля была потрескавшаяся, иссушенная палящим техасским солнцем.
Крытое крыльцо было полутемным и прохладным. Но на западной стороне дома желающие могли сполна насладиться ярким светом весеннего дня.
Посыпанная гравием подъездная дорожка вела к гаражу, пристроенному к южной стене дома. Растительность была очень скудной, что с позиции наблюдения за окружающей местностью вполне устраивало. Любой приближающийся к дому будет замечен издали. В невысокой траве могли спрятаться разве что кролики, человеку же укрыться было негде.
В двухстах ярдах к северу, востоку и западу от дома начинались городские улицы с расположенными на значительном расстоянии друг от друга домами. В полумиле к югу виднелись заросли ив и раскидистых дубов, вероятно, окаймлявших небольшую речку.
«Интересно, – подумал Далтон, – не оттуда ли была пущена пуля, ставшая роковой для Джо Хиллмана?»
Далтон припарковал «Харлей» на газоне за домом и вернулся к крыльцу в тот момент, когда Фэйф и Чарли выходили из патрульной машины. Встретив настороженный взгляд хозяйки дома, он спросил себя, какого черта согласился охранять ее, но, подумав, рассудил, что уже принял решение и будет придерживаться его до конца. Если он справится со своей задачей, ее ребенок получит шанс появиться на свет.
Письмо Фэйф, заставившее его сорваться с места и приехать сюда, пробило брешь в стене, которой он отгородился от внешнего мира. Взрыв, прогремевший в ее офисе, разрушил ее до основания. Далтон не был уверен, что ему нравится возвращение в реальную жизнь, но деваться теперь было некуда – он должен выполнить возложенные на него обязательства.
Далтон протянул руку.
– Дайте мне ключи и подождите здесь, пока я осмотрю дом.
Фэйф открыла было рот, чтобы возразить против его командного тона, но когда до нее дошел смысл его слов, у нее екнуло сердце. Несмотря на теплый южный ветер, ее зазнобило. Затем все в ней запротестовало.
– Вы же не думаете, что кто-то… Они послали бомбу в мой офис, зачем же подкладывать ее еще и в мой дом?
– Для большей вероятности. – Далтон щелкнул пальцами, пресекая дальнейшие споры. – Дайте мне ключи.
– Но…
– Как хотите, – прервал он заупрямившуюся Фэйф. – Я войду в дом без них.
Далтон повернулся и зашагал к задней двери.
– Подождите. – Фэйф приложила руку ко лбу – голова просто разламывалась от боли. – У меня их нет. Они остались в редакции.
С дрожащими от напряжения коленями она подошла к гаражу и достала из-под камня запасной комплект. Передавая ключи Далтону, Фэйф коснулась его ладони – твердой, шершавой и теплой. Прикосновение обожгло ее. Фэйф быстро убрала руку и, взглянув на Далтона, поняла, что и он испытал то же самое.
Он резко развернулся и направился к задней двери. Далтон уже вставил ключ в замок, когда Фэйф собралась с силами и заговорила.
– Макшейн! – устало позвала она.
Его рука замерла. Он обратил к ней бесстрастное лицо.
– Да?
В ее памяти быстро пронеслась картина взрыва. Фэйф вздрогнула и закрыла глаза.
– Будьте осторожны.
Открыв дверь дома и оставшись невредимым, Далтон посчитал это добрым предзнаменованием. На самом деле он не думал, что убийца подложит бомбу и в ее дом, но и исключать такую возможность не следовало.
Осматривая дом, Далтон отметил, что он не очень уютен. Первый этаж занимали залитая солнечным светом кухня, со вкусом обставленная гостиная, традиционная столовая, маленькая ванная и комната, служившая одновременно кабинетом и библиотекой. Наверху размещались четыре спальни и еще одна ванная.
Множество окон, сверкающие чистотой комнаты, солидная старинная мебель. Только в комнате, где, по всей видимости, убили отца Фэйф, был проведен ремонт и заменено все от ковра и мебели до краски на стенах. Такими же новыми, не успевшими выгореть шторами были плотно занавешены окна, так что в гостиную не проникал ни один лучик света.
Далтон проверил все шкафы, ящики, окна, засунул руку под раковину. Ничто не осталось без его внимания. В ходе осмотра он выяснил, что Фэйф часто берет работу на дом, что она выбросила или послала нуждающимся одежду отца, недавно покрасила стены в детской комнате для будущего ребенка и что она любит шелковое белье. Без последней детали, впрочем, он вполне мог обойтись.
Куда бы Далтон ни пошел, его обволакивал нежный аромат лимонного мыла и розовых лепестков, напоминая о том, что он слишком много времени провел на лодке дяди, вдыхая лишь запах креветок. Что ж, может, возвращение в реальный мир не будет таким болезненным, как он предполагал.
– Почему он так долго? – Фэйф не находила себе места от беспокойства. – Он находится в доме уже целую вечность.
– Только двадцать минут, – успокоил ее Чарли. – Ему нужно полностью осмотреть дом.
Двадцать минут показались Фэйф бесконечностью. С ним все в порядке? А с домом? Наверное, рассудила она, тишина в доме должна послужить хорошим знаком.
Фэйф боялась закрыть глаза, так как ее постоянно преследовало воспоминание о взрыве. Что, если бомба взорвется, когда Далтон откроет дверцу шкафа? А вдруг она в холодильнике? Или в кладовке? Если бомба все же в доме, она может быть где угодно.
Испуганная собственными мыслями, Фэйф попыталась сконцентрироваться на проблемах подготовки к печати следующего выпуска газеты. Дэвиду придется воспользоваться домашним компьютером, а потом принести ей дискету. Еще одной головной болью были объявления. Нужно заплатить наборщику за их новое размещение и распечатку, а времени катастрофически мало.
Решать деловые проблемы было, по крайней мере, легче, чем ежесекундно бояться, что эти серые глаза, то холодные, как металл, то неистовые, как штормовое море, закроются навеки из-за взрыва бомбы в ее доме. Бомбы, предназначенной для нее.
Почему он взялся за это дело? Почему готов подвергнуться смертельному риску ради совершенно чужой ему женщины?
Когда пятнадцать минут спустя Далтон вышел из задней двери, небрежно засунув руки в карманы, как будто отправляясь на воскресную прогулку, Фэйф от облегчения чуть не расцеловала его. А еще ей неудержимо хотелось броситься к нему и защитить от любой опасности, и самой почувствовать себя защищенной, снова испытать то странное ощущение, затаенную угрозу, тайное замирание сердца, которое она отказывалась назвать. Странное, необъяснимое чувство.
– Все в порядке? – спросил Чарли. Он был так же рад возвращению Далтона живым и невредимым, как и Фэйф.
Далтон взглянул на Фэйф.
– Относительно.
Фэйф оттолкнулась от машины и подалась вперед. Ее нервы были напряжены до предела.
– Что? Что вы нашли?
Далтон медленно сошел со ступенек и остановился перед ней.
– Как вы относитесь к змеям?
Фэйф облегченно облокотилась на дверцу машины.
– Вы нашли Гарольда.
Далтон удивленно моргнул. Затем рассмеялся, откинув назад голову.
Какой это был смех! Глубокий, заразительный. Тяжелая сталь серых глаз превратилась в легкую дымку. В уголках глаз образовались задорные морщинки, скулы поднялись, обнажились ровные белые зубы – и десять лет жизни вмиг исчезли с его лица.
– Гарольд? – сквозь смех спросил он. – Вы даже дали ему имя?
Фэйф тоже улыбнулась.
– Многие называют как-то своих любимцев. Где вы его нашли?
– Вообще-то, – он наконец совладал с собой, – я нашел только это. – Далтон достал из кармана похожую на чулок змеиную кожу.
– Ах, это, – улыбка Фэйф стала еще шире. – Я положила его кожу, оставшуюся после линьки, в кладовку, чтобы отпугивать мышей. Гарольд живет на улице. Я никогда не пускаю его в дом.
Чарли по просьбе Фэйф внес в дом два горшка с цветами, листья на которых поникли и явно требовали тщательного ухода. Затем он уехал с обещанием позже пригнать ее машину и привезти временные водительские права для нее – старые уничтожил взрыв.
Фэйф закрыла за ним заднюю дверь, находящуюся на кухне, и повернулась к Далтону.
– Скажите мне, Далтон Макшейн… – Она вздернула подбородок. Фэйф до сих пор производила на него впечатление независимой и незащищенной одновременно, и ему это не нравилось. – Чем вы занимались с тех пор, как оставили службу в полиции? Что заставило вас взяться за эту работу? И сколько времени вы собираетесь оставаться в моем доме?
Он расставил ноги, словно для ответа на ее вопросы должен был обрести устойчивость. В ее кухне, залитой солнцем, он занимал слишком много места. Его размеры подавляли Фэйф.
– Я останусь здесь сколько потребуется, – веско сказал он, – независимо от моего отношения к делу. Теперь моя очередь спрашивать. Что вы до сих пор делаете на ногах?
Фэйф нахмурилась.
– Я? Стою здесь.
– Я отчетливо слышал, как доктор Хинтон выписал вас с тем условием, что ближайшие два дня вы проведете в постели.
Фэйф сузила глаза и поджала губы. После долгой паузы она произнесла:
– Странно. Я предполагала, что вы телохранитель, а получается, вы моя нянька?
– Не угадали. Я беспокоюсь вовсе не потому, что работаю, как вы выразились, нянькой. Если вам станет плохо от того, что вы не выполняете предписания врача, я вынужден буду везти вас в больницу. А мотоцикл не слишком подходящее для вас средство передвижения.
Фэйф возвела глаза к потолку.
– Во-первых, я не собираюсь падать в обморок. Во-вторых, если так и случится, то доставка меня в больницу не входит в ваши обязанности. В-третьих, доктор Хинтон сказал, чтобы я поменьше ходила пару дней. Он ничего не говорил о пребывании в постели.
– Не беспокойтесь. – Зубочистка полетела на пол, освобождая место для кофе. – Фэйф – разумная женщина.
– Ты хочешь, чтобы я…
От удивления Фэйф чуть не поперхнулась.
– Ну же, Фэйф…
– Не нукай мне, Чарли Маккомис. Я всегда побеждала тебя в армреслинге.
– Только потому, что была старше, – широко улыбнулся Чарли.
Фэйф скорчила гримасу.
– Возраст здесь ни при чем. Физически ты был сильнее меня. А я использовала свои мозги.
– Ну да, а еще ты строила мне глазки, чтобы отвлечь внимание и обезоружить.
– Я использовала мозги, – упрямо повторила Фэйф. – А теперь выйди, пожалуйста, я хочу одеться и уйти домой.
Со скрещенными на груди руками Чарли слегка наклонил голову и шутливо поклонился. Но улыбка сошла с его лица.
Фэйф знала Чарли всю его жизнь, хотя для Ту Оукс, где все знали друг друга всю жизнь, это было обычным делом. Когда ему было двенадцать, а ей на шесть лет больше, Чарли воспылал к ней страстной мальчишеской любовью, конечно, без взаимности. А их отцы каждый сезон вместе охотились на оленей.
Старшая сестра Чарли была лучшей школьной подругой Фэйф. Она вышла замуж и переехала в Сент-Льюис, когда они только начали учебу в колледже, и расставание с подругой едва не разбило Фэйф сердце. Фэйф часто задумывалась, не замужество ли Дианы подтолкнуло ее к помолвке с человеком, которого она не любила. К счастью, эта помолвка была обречена, и свадьбы за ней не последовало.
Несмотря на все перипетии жизни, Фэйф и Чарли остались друзьями и хорошо знали друг друга. По выражению лица Чарли Фэйф поняла, что он не на шутку встревожен.
– Что случилось, Чарли? – спросила она. Его волнение передалось и ей.
Он глубоко вздохнул, затем посмотрел ей прямо в глаза.
– Как ты себя чувствуешь?
– Ты меня уже спрашивал об этом. Я чувствую себя прекрасно и готова отправиться домой. А теперь скажи мне, в чем дело. – По коже у нее пробежал холодок. – Неужели вы нашли человека, пославшего мне бомбу?
– Нет. Мы оповестили почтовое ведомство и ФБР. Полагаю, их агенты приедут сюда через день-два.
– Тогда в чем же дело? – настаивала Фэйф.
Чарли отвел взгляд, не решаясь встретиться с ней глазами.
– Я должен спросить тебя… Я обещаю, что твои слова не выйдут за пределы этой комнаты, но… – Он запнулся.
Фэйф напряглась в ожидании продолжения. Ее снедало беспокойство.
– Ну же, Чарли, выкладывай все.
– Черт возьми, Фэйф, это нелегко. – Уголки его рта опустились, а брови сошлись на переносице.
– Я понимаю, что причиняю тебе боль, но я должен… В общем, ты знаешь, что Далтон Макшейн, которого ты встретила вчера – единственный в штате человек с таким именем?
Фэйф не изменилась в лице. Усилием воли она заставила себя оставаться бесстрастной. Но густой румянец, появившийся на щеках, она сдержать не смогла. Фэйф отвела взгляд.
– Это он тебе так сказал?
– Нет, – Чарли неловко шаркнул ногой по линолеуму. – Я… э-э… навел справки.
Фэйф сглотнула, и горло тут же отозвалось острой болью. Ее виски словно сжало железным обручем.
Чарли и еще полгорода знали имя человека, познакомившегося с ней полгода назад. Все они умели считать, так что имя Далтона Макшейна тесно связывали с ее теперешним состоянием.
Разве жители Ту Оукс, в жизни которых так мало развлечений, не будут с удовольствием перемалывать сенсационную новость, что бывший любовник Фэйф Хиллман скрывался под чужим именем? Без сомнения, так и произойдет, как только имя ее спасителя станет известно. И скорее всего ей самой придется обнародовать его в газете.
– Что еще вы узнали о нем? – быстро спросила Фэйф.
– Он был техасским рейнджером.
– Я это знаю.
Чарли удивленно присвистнул.
– А чего ты ожидал? – накинулась на него Фэйф. – Когда вчера он пришел ко мне и заявил, что его зовут Далтон Макшейн, я потребовала доказательств. Он предоставил мне свои документы, в том числе и полицейское удостоверение.
– А… Понятно.
– Твой отец знает его? – поинтересовалась Фэйф.
– Да, и высоко его ценит.
Слова Чарли многое сказали Фэйф. В Техасе не было никого, кто бы не восхищался Брайаном Маккомисом, хоть раз встретившись с ним, кроме, пожалуй, преступников, к которым он был беспощаден. И раз мистер Маккомис так отзывается о Макшейне, значит, он действительно стоящий человек.
– Думаю, тебе следует знать… – и Чарли снова замолчал. – Подожди-ка. – Он резко повернулся и плотно закрыл дверь палаты.
У Фэйф екнуло сердце. Не в привычке Чарли было соблюдать секретность. Сам он был как раскрытая книга, и все вокруг знали, что ему не нравится новая должность, полученная два месяца назад. И несомненно, взрыв в ее офисе не способствовал изменению его отношения к повышению в должности. Чарли прекрасно проявлял себя в коллективе, в команде, но первый признавал, что в лидеры не годится.
Когда Чарли повернулся к Фэйф, его лицо было мрачным и на нем лежала печать тревоги.
– В этом взрыве слишком много совпадений, – начал он. – Возможно, ты все еще в опасности, а у меня нет людей, чтобы защитить тебя. А Далтон Макшейн как раз подходит для этой роли.
Фэйф испуганно посмотрела на него.
– Ты думаешь, убийца на этом не остановится.
– Если б я это знал, Фэйф. Я места себе не нахожу, но не могу ничего предпринять. Но мне кажется странным, что тебя пытались убить вскоре после гибели твоего отца.
У Фэйф внутри все оборвалось.
– Ты считаешь, что смерть отца не была случайной?
– Честно?
Фэйф мрачно кивнула.
– Я не знаю. Но я не хочу рисковать и твоей жизнью. Тебе нужен телохранитель, им может стать Макшейн. Если не веришь мне, позвони моему отцу. Именно он посоветовал убедить Макшейна охранять тебя.
Фэйф инстинктивно захотелось возразить, но она сдержалась. Хватит с нее чужого вмешательства в свою жизнь. Она не желала мириться с постоянным присутствием постороннего ей человека. И смерть ее отца от шальной пули была несчастным случаем. Такое встречается сплошь и рядом в сельской местности, когда охотники или браконьеры отправляются за добычей.
Но раз Чарли считает, что ей нужен телохранитель…
Ее охватила дрожь. Если Брайан Маккомис полагает, что в роли телохранителя должен выступать Далтон Макшейн, ей следует подчиниться его решению. Тем не менее ей вовсе не улыбалась мысль, что каждое ее движение будет контролироваться.
– Чарли, я не уверена, что…
– Я уверен. Все решено, Фэйф.
– А он? Сомневаюсь, что ему очень хочется караулить беременную женщину, бросив свои дела…
Чарли пожали плечами.
– Он согласен.
– Ты уже спрашивал его?
– Ну, в некотором роде – да.
– Что происходит? Вы собрались «У пастушка» и решили, что я не в состоянии позаботиться о себе сама? Вы что, думаете, раз я забеременела, у меня отшибло мозги? – возмутилась Фэйф.
– Ну перестань, Фэйф, – защищался Чарли.
– Ладно, забудь об этом, – быстро произнесла Фэйф.
Даже самой себе она не желала признаться, что ее слова слишком близки к истине. Конечно, забеременев, она не поглупела, но причиной беременности послужила ее опрометчивость. Теперь же, несмотря на презрение к отцу ребенка, она любила и ждала своего малыша и должна была позаботиться о его безопасности.
– Хорошо, Чарли, я сделаю, как ты хочешь. Но я должна выпускать газету и отстроить офис редакции. Я не желаю, чтобы Далтон Макшейн мне мешал.
Однако Далтон Макшейн имел на этот счет собственное мнение. Когда Чарли позвал его в палату, он встал перед ней с видом человека, не потерпящего любых возражений.
– Вы должны будете соблюдать определенные правила, – спокойно, но веско сказал он.
Он казался Фэйф уверенным и угрожающим, не физически, а морально подавляющим сопротивление себе. Но, несмотря на это, одно его присутствие обеспечивало ей чувство защищенности и успокаивало тревогу, поселившуюся в ее душе. В то же время рядом с ним она чувствовала себя скованно и неловко. Ощущение раздражало и пугало ее, и ей не хотелось думать, чем оно вызвано.
– Уж вы-то, конечно, их соблюдаете, – грубовато заметила она.
Далтон оставил ее слова без внимания. На ее месте он бы также возмущался и упирался, отказываясь от телохранителя. Но все же Далтон был немало удивлен тем, что она так быстро смирилась с его предполагаемым постоянным присутствием поблизости. Возможно, она более напугана – или умна, – чем он думал.
– Правило номер один, – начал он. – Вы никуда – никуда – не выходите без меня.
– Это может оказаться интересным, – с сарказмом заметила Фэйф.
– Что? – переспросил, не поняв, Далтон, тем самым проглотив наживку.
Ее глаза на миг зажглись насмешкой, однако она сумела придать лицу невинное выражение.
– Вы, как видно, никогда не проводили много времени с беременной женщиной. Мы не только едим за двоих, но и в два раза чаще справляем свои естественные потребности. Значит, каждый раз, когда мне понадобится в туалет, вы будете стоять рядом и держать меня за руку?
Далтон усмехнулся.
– Это зависит от многих причин. В вашем туалете и ванной комнате нет дверей, выходящих во двор?
Чарли с облегчением засмеялся.
– Думаю, вы неплохо поладите.
Далтон и Фэйф покосились на него.
– Правило номер два: вы не должны никому открывать входную дверь, что бы ни случилось, – продолжил Далтон. – Правило номер три: выходя из комнаты, вы сообщаете мне, в какую именно часть дома направляетесь и как долго вас не будет. Если же в назначенное время вы не возвращаетесь, я иду вас искать. Правило номер четыре: если я говорю вам что-то сделать, вы подчиняетесь мгновенно и безоговорочно, не задавая вопросов.
Фэйф сладко улыбнулась ему, но ее глаза метали молнии.
– Не думаю, что ближайшее знакомство с вами придется мне по душе, – произнесла она ровным тоном, не соответствовавшим смыслу ее слов.
Далтон пристально посмотрел на нее. В ее огромных карих глазах за показной смелостью и бравадой притаился страх. Фэйф не была такой упрямой, какой хотела казаться, и это обрадовало Далтона. Но, возможно, позднее, когда страх уменьшится, она великолепно сыграет роль «железной» леди.
– Вы можете быть свободны. Приятного путешествия домой, мистер Макшейн. Я не нуждаюсь в ваших услугах. А теперь, если позволите, я хотела бы одеться, чтобы выйти, наконец, отсюда.
– Ну уж нет, – вмешался Чарли. – Ты же согласилась на телохранителя.
– Я не соглашусь, чтобы со мной обращались, как с ребенком, – возразила Фэйф.
– Я понимаю, что вас смущает, – миролюбиво сказал Далтон. – Однако отказ от защиты в подобных обстоятельствах выглядит более чем по-детски.
Фэйф покраснела до корней волос. Он был прав, как бы неприятно ни было признать это. Она хотела, чтобы именно он охранял ее, но злилась на себя за это глупое желание. Фэйф отказывалась поддаваться обаянию его серых глаз, то стальных, то словно подернутых легкой дымкой. Она не хотела чувствовать, как почва уплывает у нее из-под ног, стоит ему появиться поблизости. Она отказывалась признать, что его присутствие ей необходимо, чтобы чувствовать себя в безопасности. Но правда, в которой она не призналась бы никому, кроме себя самой, была такова: кто-то послал ей бомбу, едва не убившую ее, и она смертельно боялась.
А рядом с Далтоном Макшейном страх отступал и она возвращалась к нормальной жизни. И пожалуй, его влияние на ее чувства было страшнее всего.
– Правила предназначены для обеспечения вашей безопасности, – примирительно сказал Далтон.
И Фэйф уступила.
– Хорошо, хорошо, не буду спорить. Я хочу как можно быстрее оказаться дома.
Лицо Чарли просветлело.
– Значит, договорились.
– Думаю, да, – подтвердил Далтон.
– Прекрасно, – Чарли похлопал его по плечу. – Добро пожаловать в полицейский департамент Ту Оукс, Макшейн, отныне вы состоите на оплачиваемой службе.
«Интересно, – подумала Фэйф, – почему на лице Далтона появилось удивленное выражение?»
Чарли повез Фэйф домой на полицейской машине. По дороге она попросила заехать на площадь посмотреть на руины офиса. Маккомис решительно отказался.
– Тебе нечего там делать. Заходить в здание опасно. Уцелевшая часть потолка может обвалиться в любой момент.
Фэйф приложила пальцы к вискам, чтобы унять приступ головной боли, теперь болело не только горло.
– Понимаю, но я должна увидеть его собственными глазами, – упрямо сказала она.
– Это зрелище не из приятных. Я не разрешу тебе заходить туда, пока офис – вернее, то, что от него осталось, – не осмотрит ФБР. Ты забыла взрыв в Оклахома-Сити?
– Я даже не выйду из машины.
– Ты и не смогла бы, если бы захотела, – стоял на своем Чарли. – Мостовая возле здания редакции усыпана битым стеклом, а твои туфли на тонкой подошве.
Фэйф не знала, какие еще можно привести доводы, но не собиралась отступать.
– Эту площадь построили наши деды. Мой дед основал «Реджистер» в этом здании в 1912 году. Я должна увидеть.
– Фэйф, не думаю…
– Отвези меня туда, Чарли, и покончим с этим.
Недовольно бормоча себе под нос, Чарли сдался.
Несмотря на обещание только взглянуть из окошка, Фэйф вышла бы из машины, но Чарли не лгал. Осколки стекла, большие и помельче, лежали повсюду – на тротуаре, на мостовой, на зеленых газонах. Беглым взглядом Фэйф окинула площадь. Взрывной волной были выбиты окна во всех зданиях, стоявших поблизости от офиса. Фэйф вдруг пожалела, что не поддалась на уговоры Чарли и заставила его привезти ее сюда.
Джордж Льюис, троюродный брат Чарли, стоял в оцеплении возле черной дыры, бывшей некогда входной дверью в редакцию. Его серо-черная форма сливалась с обгоревшими стенами здания, в котором она провела лучшие часы жизни.
– Значит, – ей пришлось проглотить тугой комок, прежде чем продолжить фразу, – значит, вот во что превратилась редакция…
– Да… Мы никого не впускаем внутрь, пока не проведем расследование совместно с ФБР.
Фэйф знала, что ей предстоит страшное зрелище, и пыталась подготовиться к нему. Она намеренно рисовала в воображении картину разрушенной редакции, считая, что таким образом сгладит шок от увиденного. Однако никакое воображение не могло сравниться с видом искореженной входной двери, вышвырнутой взрывом на улицу. Одним концом она касалась искривленного ствола одного из двух дубов, давших название их городу. [2]Она даже не могла представить, какую почувствует дурноту, заглянув в черные проемы, бывшие некогда окнами ее кабинета.
Фэйф стало плохо. Она поспешно отвернулась. Но она знала, что картина, представшая перед нею – искореженная мебель, перевернутый и словно выпотрошенный шкаф, валяющиеся всюду огромные куски штукатурки, порванные электрические провода, – эта картина будет преследовать ее всю жизнь. Ведь Фэйф могла постичь та же участь, и если бы не Далтон…
Чарли без труда догадался, что пора увозить Фэйф отсюда. Не сказав ни слова, он включил зажигание, сделал запрещенный разворот посреди Мэйн-стрит и направился в сторону ее дома.
– Днем мы с Джорджем привезем твою машину, хорошо?
Фэйф не ответила.
Далтон ехал за патрульной машиной на «Харлее». Ради Фэйф и, возможно, ради себя он хотел, чтобы Чарли повез ее прямо домой. Ей не следовало видеть последствия взрыва, и когда они наконец-то уехали с Мэйн-стрит, он испытал огромное облегчение.
Дом Фэйф Хиллман был симпатичным двухэтажным белым строением с зеленой отделкой. Единственный дом в маленьком тупичке, он находился на окраине города, на отшибе. По углам здания росли высокие вечнозеленые кусты, окруженные клумбами крупных ярких цветов и изумрудными бархатными лужайками. «Наверное, на полив расходовалось немалое количество воды», – подумал Далтон. Остальная земля была потрескавшаяся, иссушенная палящим техасским солнцем.
Крытое крыльцо было полутемным и прохладным. Но на западной стороне дома желающие могли сполна насладиться ярким светом весеннего дня.
Посыпанная гравием подъездная дорожка вела к гаражу, пристроенному к южной стене дома. Растительность была очень скудной, что с позиции наблюдения за окружающей местностью вполне устраивало. Любой приближающийся к дому будет замечен издали. В невысокой траве могли спрятаться разве что кролики, человеку же укрыться было негде.
В двухстах ярдах к северу, востоку и западу от дома начинались городские улицы с расположенными на значительном расстоянии друг от друга домами. В полумиле к югу виднелись заросли ив и раскидистых дубов, вероятно, окаймлявших небольшую речку.
«Интересно, – подумал Далтон, – не оттуда ли была пущена пуля, ставшая роковой для Джо Хиллмана?»
Далтон припарковал «Харлей» на газоне за домом и вернулся к крыльцу в тот момент, когда Фэйф и Чарли выходили из патрульной машины. Встретив настороженный взгляд хозяйки дома, он спросил себя, какого черта согласился охранять ее, но, подумав, рассудил, что уже принял решение и будет придерживаться его до конца. Если он справится со своей задачей, ее ребенок получит шанс появиться на свет.
Письмо Фэйф, заставившее его сорваться с места и приехать сюда, пробило брешь в стене, которой он отгородился от внешнего мира. Взрыв, прогремевший в ее офисе, разрушил ее до основания. Далтон не был уверен, что ему нравится возвращение в реальную жизнь, но деваться теперь было некуда – он должен выполнить возложенные на него обязательства.
Далтон протянул руку.
– Дайте мне ключи и подождите здесь, пока я осмотрю дом.
Фэйф открыла было рот, чтобы возразить против его командного тона, но когда до нее дошел смысл его слов, у нее екнуло сердце. Несмотря на теплый южный ветер, ее зазнобило. Затем все в ней запротестовало.
– Вы же не думаете, что кто-то… Они послали бомбу в мой офис, зачем же подкладывать ее еще и в мой дом?
– Для большей вероятности. – Далтон щелкнул пальцами, пресекая дальнейшие споры. – Дайте мне ключи.
– Но…
– Как хотите, – прервал он заупрямившуюся Фэйф. – Я войду в дом без них.
Далтон повернулся и зашагал к задней двери.
– Подождите. – Фэйф приложила руку ко лбу – голова просто разламывалась от боли. – У меня их нет. Они остались в редакции.
С дрожащими от напряжения коленями она подошла к гаражу и достала из-под камня запасной комплект. Передавая ключи Далтону, Фэйф коснулась его ладони – твердой, шершавой и теплой. Прикосновение обожгло ее. Фэйф быстро убрала руку и, взглянув на Далтона, поняла, что и он испытал то же самое.
Он резко развернулся и направился к задней двери. Далтон уже вставил ключ в замок, когда Фэйф собралась с силами и заговорила.
– Макшейн! – устало позвала она.
Его рука замерла. Он обратил к ней бесстрастное лицо.
– Да?
В ее памяти быстро пронеслась картина взрыва. Фэйф вздрогнула и закрыла глаза.
– Будьте осторожны.
Открыв дверь дома и оставшись невредимым, Далтон посчитал это добрым предзнаменованием. На самом деле он не думал, что убийца подложит бомбу и в ее дом, но и исключать такую возможность не следовало.
Осматривая дом, Далтон отметил, что он не очень уютен. Первый этаж занимали залитая солнечным светом кухня, со вкусом обставленная гостиная, традиционная столовая, маленькая ванная и комната, служившая одновременно кабинетом и библиотекой. Наверху размещались четыре спальни и еще одна ванная.
Множество окон, сверкающие чистотой комнаты, солидная старинная мебель. Только в комнате, где, по всей видимости, убили отца Фэйф, был проведен ремонт и заменено все от ковра и мебели до краски на стенах. Такими же новыми, не успевшими выгореть шторами были плотно занавешены окна, так что в гостиную не проникал ни один лучик света.
Далтон проверил все шкафы, ящики, окна, засунул руку под раковину. Ничто не осталось без его внимания. В ходе осмотра он выяснил, что Фэйф часто берет работу на дом, что она выбросила или послала нуждающимся одежду отца, недавно покрасила стены в детской комнате для будущего ребенка и что она любит шелковое белье. Без последней детали, впрочем, он вполне мог обойтись.
Куда бы Далтон ни пошел, его обволакивал нежный аромат лимонного мыла и розовых лепестков, напоминая о том, что он слишком много времени провел на лодке дяди, вдыхая лишь запах креветок. Что ж, может, возвращение в реальный мир не будет таким болезненным, как он предполагал.
– Почему он так долго? – Фэйф не находила себе места от беспокойства. – Он находится в доме уже целую вечность.
– Только двадцать минут, – успокоил ее Чарли. – Ему нужно полностью осмотреть дом.
Двадцать минут показались Фэйф бесконечностью. С ним все в порядке? А с домом? Наверное, рассудила она, тишина в доме должна послужить хорошим знаком.
Фэйф боялась закрыть глаза, так как ее постоянно преследовало воспоминание о взрыве. Что, если бомба взорвется, когда Далтон откроет дверцу шкафа? А вдруг она в холодильнике? Или в кладовке? Если бомба все же в доме, она может быть где угодно.
Испуганная собственными мыслями, Фэйф попыталась сконцентрироваться на проблемах подготовки к печати следующего выпуска газеты. Дэвиду придется воспользоваться домашним компьютером, а потом принести ей дискету. Еще одной головной болью были объявления. Нужно заплатить наборщику за их новое размещение и распечатку, а времени катастрофически мало.
Решать деловые проблемы было, по крайней мере, легче, чем ежесекундно бояться, что эти серые глаза, то холодные, как металл, то неистовые, как штормовое море, закроются навеки из-за взрыва бомбы в ее доме. Бомбы, предназначенной для нее.
Почему он взялся за это дело? Почему готов подвергнуться смертельному риску ради совершенно чужой ему женщины?
Когда пятнадцать минут спустя Далтон вышел из задней двери, небрежно засунув руки в карманы, как будто отправляясь на воскресную прогулку, Фэйф от облегчения чуть не расцеловала его. А еще ей неудержимо хотелось броситься к нему и защитить от любой опасности, и самой почувствовать себя защищенной, снова испытать то странное ощущение, затаенную угрозу, тайное замирание сердца, которое она отказывалась назвать. Странное, необъяснимое чувство.
– Все в порядке? – спросил Чарли. Он был так же рад возвращению Далтона живым и невредимым, как и Фэйф.
Далтон взглянул на Фэйф.
– Относительно.
Фэйф оттолкнулась от машины и подалась вперед. Ее нервы были напряжены до предела.
– Что? Что вы нашли?
Далтон медленно сошел со ступенек и остановился перед ней.
– Как вы относитесь к змеям?
Фэйф облегченно облокотилась на дверцу машины.
– Вы нашли Гарольда.
Далтон удивленно моргнул. Затем рассмеялся, откинув назад голову.
Какой это был смех! Глубокий, заразительный. Тяжелая сталь серых глаз превратилась в легкую дымку. В уголках глаз образовались задорные морщинки, скулы поднялись, обнажились ровные белые зубы – и десять лет жизни вмиг исчезли с его лица.
– Гарольд? – сквозь смех спросил он. – Вы даже дали ему имя?
Фэйф тоже улыбнулась.
– Многие называют как-то своих любимцев. Где вы его нашли?
– Вообще-то, – он наконец совладал с собой, – я нашел только это. – Далтон достал из кармана похожую на чулок змеиную кожу.
– Ах, это, – улыбка Фэйф стала еще шире. – Я положила его кожу, оставшуюся после линьки, в кладовку, чтобы отпугивать мышей. Гарольд живет на улице. Я никогда не пускаю его в дом.
Чарли по просьбе Фэйф внес в дом два горшка с цветами, листья на которых поникли и явно требовали тщательного ухода. Затем он уехал с обещанием позже пригнать ее машину и привезти временные водительские права для нее – старые уничтожил взрыв.
Фэйф закрыла за ним заднюю дверь, находящуюся на кухне, и повернулась к Далтону.
– Скажите мне, Далтон Макшейн… – Она вздернула подбородок. Фэйф до сих пор производила на него впечатление независимой и незащищенной одновременно, и ему это не нравилось. – Чем вы занимались с тех пор, как оставили службу в полиции? Что заставило вас взяться за эту работу? И сколько времени вы собираетесь оставаться в моем доме?
Он расставил ноги, словно для ответа на ее вопросы должен был обрести устойчивость. В ее кухне, залитой солнцем, он занимал слишком много места. Его размеры подавляли Фэйф.
– Я останусь здесь сколько потребуется, – веско сказал он, – независимо от моего отношения к делу. Теперь моя очередь спрашивать. Что вы до сих пор делаете на ногах?
Фэйф нахмурилась.
– Я? Стою здесь.
– Я отчетливо слышал, как доктор Хинтон выписал вас с тем условием, что ближайшие два дня вы проведете в постели.
Фэйф сузила глаза и поджала губы. После долгой паузы она произнесла:
– Странно. Я предполагала, что вы телохранитель, а получается, вы моя нянька?
– Не угадали. Я беспокоюсь вовсе не потому, что работаю, как вы выразились, нянькой. Если вам станет плохо от того, что вы не выполняете предписания врача, я вынужден буду везти вас в больницу. А мотоцикл не слишком подходящее для вас средство передвижения.
Фэйф возвела глаза к потолку.
– Во-первых, я не собираюсь падать в обморок. Во-вторых, если так и случится, то доставка меня в больницу не входит в ваши обязанности. В-третьих, доктор Хинтон сказал, чтобы я поменьше ходила пару дней. Он ничего не говорил о пребывании в постели.