Страница:
Юаньчжан глубоко сожалел, что сам в молодости не имел возможности учиться. Поэтому он придавал большое значение образованию сыновей. Во дворце был специально оборудован зал, где были собраны разные картины и книги. Для обучения наследника престола и князей были вызваны и приглашены из всех провинций ко двору знаменитые конфуцианские ученые, которые поочередно проводили занятия с детьми. Из учителей и наставников самым знаменитым ученым был Сун Лянь, который в течение девятнадцати лет нес ответственность за воспитание наследника престола. Доктор Кун Кэжэнь был назначен преподавателем - хранителем книг у князей. Младшие братья и сыновья заслуженных чиновников по указу императора также учились вместе с князьями. Юаньчжан специально давал чиновникам - конфуцианским ученым инструкции по воспитанию своих сыновей: "Если у вас есть кусок чистого золота или кусок прекрасного драгоценного камня, то из них вы сможете сделать вещи лишь тогда, когда будет хороший золотых дел мастер или ювелир. Когда у человека есть хорошие сыновья и младшие братья, но он не ищет умных наставников для них, это разве не значит, что он не любит сыновей и младших братьев? Хорошие наставники и учителя послужили бы примером для них и, обучая их, вырастили бы таланты. Мои же дети будут {227} управлять государством и вершить дела, сыновья и младшие братья заслуженных чиновников также станут чиновниками и будут заниматься чиновничьими делами. Что касается методов обучения их, то важны правильные методы. Лишь бы дух был правильным, тогда учение пойдет на лад; если же методы неправильны, то получится неразбериха в обучении, а это крайне нежелательно. Вы должны обучать их наукам, а не запоминанию и декламированию фраз из сочинений классиков. От последнего нет никакой пользы!"
Так как в первый период правления династии Юань не назначались наследники престола и это вызывало многочисленные дворцовые перевороты, то Юаньчжан, будучи еще князем государства У, назначил наследником своего старшего сына Бяо, который стал затем наследником императорского престола. В связи с тем что в прежние эпохи чиновники дворца наследника престола образовывали свою "партию", придерживались своего мнения и даже противостояли двору императора, Чжу Юаньчжан приказал, чтобы важные придворные сановники по совместительству состояли чиновниками дворца наследника. Чжу Юаньчжан хотел во что бы то ни стало воспитать идеального наследника, способного императора второго поколения, который сохранил и укрепил бы власть династии Мин.
Когда в 4-ю луну 25-го года Хунъу (1392 г.) заболел и умер наследник престола Бяо, Чжу Юаньчжан назначил его сына от первой жены Юаньвэня наследником-внуком. Он воспитывал наследника-внука теми же методами. Этот наследник просматривал доклады чиновников и выносил по ним решения, решал политические вопросы и учился, как вести себя, когда он станет императором.
Не считая старшего сына Чжу Юаньчжана, назначенного наследником престола, а также рано умерших девятого и двадцать шестого, все остальные его 23 сына были пожалованы титулами князей и имели свои уделы. Так как отец всегда обращал большое внимание на их домашнее воспитание, то все они выросли образованными и работоспособными людьми. После 26-го года Хунъу (1393 г.), когда все старые заслуженные генералы, участвовавшие в создании династии, погибли от рук палачей, Чжу Юаньчжан передал в ведение второго сына - {228} Циньского князя, третьего сына - Цзиньского князя и четвертого сына - Яньского князя вопросы, относящиеся к военным действиям против монголов на северных границах. Остальные молодые князья также получили уделы на окраинах. Что касается успехов сыновей Чжу Юаньчжана в области литературы, то, например, его пятый сын, Чжоуский князь, сочинял стансы и оды. Им были написаны "Стансы из дворца Юаньгун" в ста главах. Кроме того, он изучал систематику растений, произвел отбор четырехсот с лишним видов их, изобразил их в альбоме с пояснениями и составил книгу "Корни и травы, помогающие при голоде", представляющую собой вклад в ботанику. Семнадцатый сын Чжу Юаньчжана, Нинский князь, написал несколько десятков исторических и литературных произведений, в том числе "Развернутые суждения о всеобщем зерцале", "Неофициальная история династий Хань и Тан", "Решения по вопросам истории", "Каталог сочинений", "Каталог стихотворений" и другие. Он также очень любил музыку и драму. Восьмой сын императора - Таньский князь, десятый - Луский князь, одиннадцатый - Шуский князь и шестнадцатый Цинский князь были культурными людьми, любили науки и интересовались литературой. Двенадцатый сын императора, Сянский князь, был и образован и хороший воин. Он часто просиживал ночи над книгами; отличаясь большой физической силой, хорошо стрелял из лука, отлично владел саблей и боевой секирой и мчался на коне как стрела. У себя во владении он открыл дворец "Цзиньюаньгэ" ("Главный светлый дворец"), где принимал приглашенных литераторов. Даже в военные походы он брал с собой много книг и читал их. Из сыновей Чжу Юаньчжана были и двое, не отличавшиеся добродетелями. Один из них, его тринадцатый сын, Дайский князь, наделал много глупостей в молодости; дожив до седых волос, он все еще бродил по городу со своими молодчиками, пряча гирю в рукаве, и убивал и калечил горожан. Последний сын императора - Иский князь, пожалованный уделом в Лояне, - любил пускать в ход дубинки и мечи. Вооружившись арбалетом и обоюдоострым мечом, он, сидя на коне, гнал людей за город. Кроме того, ему нравилось ради забавы сдирать одежду с мужчин и женщин из простонародья и смотреть, как они мечутся нагишом. {229}
Двор постоянно выплачивал содержание всем императорским родственникам. В 9-м году Хунъу (1376 г.) были установлены размеры годового содержания князей и принцесс. Принцу крови (цинь-ван) выдавалось 50 тыс. даней риса, 25 тыс. гуаней ассигнациями, 40 кусков парчи, 300 кусков шелковых тканей, тонкой ткани по 100 кусков, 500 кусков тафты, полотна по 1 тыс. кусков, 2 тыс. лянов ваты, 200 инь соли, 1 тыс. цзиней чая в год и фуража на 50 лошадей в месяц. Принцессе, получившей удел, жаловалась одна усадьба и ежегодно выдавалось 1500 даней зерна и 2 тыс. гуаней ассигнациями; князю области (цзюнь-ван) - 6 тыс. даней риса, а принцессе области (цзюнь-чжу) 100 даней зерна в год. Далее нормы ежегодного содержания уменьшались в зависимости от титулов. Старшему сыну принца крови от первой жены по достижении десятилетнего возраста присваивался наследственный титул наследственного княжича (ваншицзы) и старшему внуку - титул наследника-внука (шисунь). Остальным сыновьям принца крови жаловался титул князя области (цзюнь-ван), который переходил по наследству к его старшему сыну от первой жены.
В 28-м году Хунъу (1395 г.) в связи с тем, что первоначальные нормы содержания оказались слишком большими, число родственников императора все увеличивалось, а финансы императорского двора не выдерживали расходов на содержание императорских родственников по этим нормам, было установлено, что отныне годовое содержание принца крови составляет 10 тыс. даней риса, князя области - 2 тыс. даней, генерала-усмирителя государства - 1 тыс. даней, принцессы вместе с императорским зятем - 2 тыс. даней, принцессы области - 800 даней. Хотя расходы на содержание императорских родственников и были уменьшены во много раз, но последних расплодилось много. Через сто лет число их достигало пятидесяти с лишним тысяч человек, а в 29-м году эры правления Цзяцзин минского императора Шицзуна (1550 г.) приблизилось к 100 тыс. По данным 11-го года Цзяцзин (1532 г.), на снабжение столицы в год расходовалось 4 млн. даней зерна, а на содержание княжеских резиденций 8,53 млн. даней, что превышало расходы на снабжение столицы более чем в два раза. В последний период эры правления Хунъу, когда {230} годовые поступления зерна были наибольшими, расход риса на содержание княжеских резиденций составлял более четверти налоговых поступлений зерна по всей стране.
По закону многочисленные императорские родственники не имели права сдавать государственные экзамены и становиться чиновниками, им также не разрешалось заниматься сельским хозяйством, торговлей и ремеслами; они ничего не делали, сидели на народных хлебах и были паразитами, которые не работают, но едят. Принцы крови и областные князья, занимавшие высокое положение, совершали много злодеяний и преступлений на местах; они не только терзали народ, но также притесняли и чиновников. Некоторые дальние императорские родственники, занимавшие низкое положение, оставаясь без средств к существованию, обманывали и шантажировали простой народ и совершали преступления. К тому же их стало слишком много, и императорский двор не мог позаботиться обо всех. Только к концу эпохи Мин был снят запрет для императорских родственников на экзамены с целью стать чиновниками. Они теперь могли сдавать государственные экзамены и становиться чиновниками, но вскоре после снятия этого запрета власть минской династии была свергнута.
2. Принципы и жизнь
Находясь в окружении ученых-конфуцианцев, Чжу Юаньчжан усиленно учился у них и часто обсуждал с ними древние и современные события, принимая себе на вооружение опыт и уроки прошлого, как компас в управлении армией и решении политических вопросов.
В результате этой учебы, продолжавшейся в течение многих лет, Юаньчжан не только изучил некоторые конфуцианские каноны, но и сам стал писать стихи, рифмованные прозаические сочинения и мог оценить достоинства и недостатки литературных произведений. До провозглашения императором, как только выпадало свободное время, он садился рядом с учеными-конфуцианцами и слагал стихи вместе с ними. Сделавшись императором, он стал еще больше заниматься сочинительством. Он писал на общедоступном разговорном языке, {231} придерживаясь того мнения, что сочинения должны быть написаны просто и ясно.
Чжу Юаньчжан особенно любил исторические сочинения. Он постоянно читал "Историю династии Ранняя Хань" (206 г. до н. э. - 7 г. н. э.) и "Историю династии Сун" (960-1279 гг.). В 11-ю луну 1-го года У (1367 г.), обсуждая события истории с чиновниками свиты, он сказал: "Ханьский император Гаоцзу (206-194 гг. до н. э.) сравнивает деятельность военных с преследованием хитрого зайца, обнаружением следа зайца. Хотя аллегория здесь эффектна, но смысл ее неглубок. По-моему, закладывать фундамент и начинать дело создания государства - это все равно что строить большой дом. Для того чтобы срубить лес, срезать листья и ветви с деревьев, обтесать и остругать бревна, надо использовать военных чиновников, а чтобы построить, расписать и украсить дом, тут не обойтись без гражданских. Если использовать гражданских и не использовать военных, то, не говоря уже о возведении стен, нельзя заложить даже фундамент. Если использовать военных и не использовать гражданских, то будет как бы только пустой сруб - грубо отесанный, непобеленный и нераскрашенный; будет ни то ни се. Неправильно, когда допускается односторонность. Не испортите дело лишь в том случае, если гражданские и военные будут помогать друг другу". Прочитав в "Истории династии Сун" о том, что сунский император Тайцзун (976-997 гг.) переименовал Фэнчжуанское хранилище в дворцовое хранилище, он стал осуждать сунского Тайцзуна: "Тайцзун считается мудрым государем династии Сун, а видно, что он все же был таким мелочным". Еще в 6-ю луну 11-го года Лунфэн (1365 г.) Чжу Юаньчжан назначил ученых-конфуцианцев Тэн Ни и Ян Сюньвэня императорскими хронистами (ци цзюйчжу) и приказал им собрать сведения о преступлениях таких безнравственных древних государей, как Цзе из династии Ся 1, Чжоу из династии Шан (1766-1122 гг. до н. э.), Шихуан из династии Цинь (246-207 гг. до н. э.) и Янди из династии Суй (589- 519 гг. до н. э.). Он сказал: "Я интересуюсь ими, потому что хочу узнать причины помутнения и потери рассудка у них и тем самым предостеречь себя". Он изучал исто-{232}рию с целью вобрать в себя опыт успехов и неудач древних и положить его в основу своей деятельности.
Чжу Юаньчжан также изучал конфуцианскую классическую литературу. Он читал "Чуньцю" ("Весны и осени") 2, и "Цзочжуань" ("Комментарий Цзо") 3, и "Хунфань" ("Великий закон") 4, и "Цзю-чоу" ("Девять принципов управления") 5 с комментарием Чэнь Наньбиня. Читая "Цай ши шу чжуань" ("Комментарий господина Цая на "Шу цзин") 6, Чжу Юаньчжан обнаружил, что в нем толкование отличается от комментария Чжуцзы 7, и, специально вызвав к себе конфуцианских ученых, приказал им исправлять комментарий. Он написал книгу "Императорский комментарий к "Хун-фань", в которой было использовано много интерпретаций Чэнь Наньбиня.
Бывший послушник буддийского монастыря, Чжу Юаньчжан, став императором, естественно, исповедовал буддизм. Он вызывал к себе в столицу ревностно соблюдающих монашеский обет, высоконравственных известных монахов и на горе Цзяншань в Нанкине устраивал большие богослужения, где вместе со своими чиновниками молился и отвешивал земные поклоны. Монахам, которые приходились ему по душе, он жаловал позолоченные накидки и черные шелковые рясы, вызывал во внутренние покои дворца, усаживал их там и беседовал с ними. У Инь, Хуа Кэцинь и некоторые другие буддийские монахи вернулись в мир и сделались крупными чиновниками. Юаньчжан считал, что буддийским монахам, порвавшим с мирской суетой, можно вверять свои сокровенные мысли; он пользовался ими как своими агентами, заставляя следить за поведением чиновников и доносить ему тайно о замеченных преступлениях. Опираясь на свои "заслуги" по части доносов и разоблачений, монахи ходатайствовали перед императором о том, {233} чтобы он учредил специальное управление, ведающее буддийскими монахами, назначил бы туда левого и правого воспитателей мирян, левого и правого толкователей учения, левого и правого проповедников сутр, просветителей и других чиновников и повысил бы их ранги.
Юаньчжан постоянно читал каноническую книгу даосской религии "Дао-дэ-цзин" и написал сочинение из двух глав "Юйчжу дао-дэ-цзин" ("Дао-дэ-цзин" с императорским комментарием"). Что касается его взгляда на "Дао-дэ-цзин", то он считал, что "эта книга есть высший учитель для правителей и ценнейшее сокровище для чиновников и народа, а не изложение искусства приготовления пилюли бессмертия из золота и киновари", то есть рассматривал ее как классическое сочинение по теории управления. В написанном им предисловии к "Дао-дэ-цзину" он говорит: "Вступив на трон, я еще не знал принципов управления и философии прежних эпох; будучи в неуверенности дни и ночи, я спрашивал у людей о принципах управления, но все они еще не постигли прежних мудрецов. Однажды, взявшись рассматривать книги, среди них обнаружил сочинение "Дао-дэ-цзин" и прочитал в этом каноне: "Народ не боится смерти. Зачем пугать его смертью?" В то время Поднебесная была только что умиротворена, народ был упрям и чиновники порочны; если даже утром и казнили десять человек на базарной площади, к вечеру еще сто совершали преступления. Это как раз соответствовало тому, что было сказано в книге, и тогда мы отменили крайнюю меру наказания и стали сажать преступников в тюрьму и отправлять на принудительные работы". Из этого видно, что практика отправки провинившихся чиновников в порядке наказания на работы в военно-земледельческие поселения в районы рек Хуайхэ и Сыхэ имеет касательство к "Дао-дэ-цзину".
Юаньчжан, выросший на селе, проживший жизнь, полную лишений, и хорошо познавший материальные трудности, жил сравнительно просто и после вступления на трон, ценил бережливость и не любил вино. Когда в 12-м году Лунфэн (1366 г.) было предпринято строительство дворца и распорядители работ изготовили макет его, Юаньчжан выбросил все те части, где требовались резьба по дереву и полировка. По окончании работ дворец выглядел просто, был лишен украшений и расписан {234} лишь броскими картинами на сюжеты исторических событий и на сочинение сунского ученого-конфуцианца "Расширенный смысл "Великого учения". Когда какой-то чиновник, подлаживаясь к Юаньчжану, сообщил ему, что в таком-то месте добывается очень красивый камень, из которого можно сделать пол во дворце, он разбранил этого чиновника. Все детали экипажей и одежды императора, которые должны были быть золотыми, изготовлялись из бронзы. Когда астрономическая академия преподнесла Юаньчжану автоматические дворцовые водяные часы, на изготовление которых юаньский император Шуньди употребил всю свою смекалку, он сказал: "Он не интересовался делами управления, а занимался только этой чепухой, что называется, губил полезное с помощью бесполезного". Он не только сам был бережлив, но и требовал того же от других. Однажды он увидел, как какой-то дворцовый слуга идет в дождь в новых башмаках, а другой - оруженосец из свиты - щеголяет в новом халате стоимостью в 500 гуаней, и отругал их обоих.
Принцип простоты, которого Юаньчжан придерживался в жизни, он применял и во внешних сношениях. Напутствуя в 12-м году Лунфэн (1366 г.) политического советника Цай Чжэ, специально указывал ему: "Приехавшие к нам послы Шу наговорили очень много красивых и пустых слов и хвастались своей большой страной, а добились того, что я не поверил им. Ни в коем случае не будь таким, как они; есть вопросы - ставь их и, что нужно, говори прямо". Он также не интересовался различными добрыми приметами и счастливыми предзнаменованиями. Когда во 2-м году Хунъу (1369 г.) преподнесли ему стебли пшеницы с тремя и пятью колосьями, являющиеся счастливыми предзнаменованиями, и чиновники стали поздравлять его, он сказал: "Став императором, я хочу только усовершенствоваться и добиться великого спокойствия в стране. Если стужа и тепло будут приходить кстати, то это и будет счастливым предзнаменованием для государства, но я не считаю что-то другое счастливой приметой. Хорошие приметы и счастливые предзнаменования не могут быть опорой, но нельзя не остерегаться необычных стихийных бедствий". Тут же он приказал, чтобы отныне местные чиновники немедленно докладывали ему о всех необычных стихий-{235}ных бедствиях, независимо от того, малые они или большие.
Юаньчжан сам строго соблюдал законы и неукоснительно следил за исполнением отданных ранее приказов. Когда в конце годов правления Хунъу старший офицер, императорский зять Ян Лунь, выехав в посольство, взял с собой контрабандный чай с целью спекуляции, Юаньчжан, согласно закону, казнил его, несмотря на то что тот был мужем его родной дочери.
3. Всю жизнь в труде
Чжу Юаньчжан отдавал все силы и все свое время управлению делами империи Мин, созданной им собственными руками.
Он стремился к тому, чтобы самому лично решать все крупные и мелкие дела по управлению империей. Если бы он передавал их на рассмотрение другим, то, конечно, можно было бы сэкономить силы и время. Но во-первых, в этом случае он не был бы спокоен; он не только боялся, что другие не приложат таких усилий, как сам, но и опасался, что они начнут совершать злоупотребления из личных соображений. Во-вторых - что более важно, - если бы он перепоручил кому-то часть дел, то тем самым его большая власть была бы постепенно утрачена, а этот человек хотел сосредоточить в своих руках всю власть - не только большую, но и малую. Поэтому он вставал до рассвета, садился за стол, просматривал бумаги и делал распоряжения до глубокой ночи; он не отдыхал и никогда не старался перемежать работу развлечениями. Во всех случаях, когда решались вопросы по управлению страной и когда чиновники обращались к императору с предложениями и сообщениями, по существовавшему обычаю пускались в ход письменные документы: доклады императору, докладные записки и т. д. Он усиленно занимался делами целыми днями, из месяца в месяц, из года в год. Иногда это, конечно, и надоедало ему. Особенно досаждали ему те бумаги, авторы которых стремились показать свою эрудицию. Напишет такой чиновник длинно-предлинно, но еще не затрагивает сути своего предложения; напишет всякой всячины, а еще неизвестно, о чем он хочет доложить; {236} Юаньчжан, бывало, читает такой документ полдня, но еще не имеет представления, в чем суть, и это, конечно, раздражало и злило его. В 9-м году Хунъу (1376 г.) заведующий делами министерства юстиции Жу Тайсу представил императору пространный доклад; после того как Юаньчжану было прочитано 6370 слов, он еще не уловил, что же автор предлагает конкретно, - все это были одни пустые слова; Юаньчжан вышел из себя и, вызвав Тайсу, поколотил его. Когда на второй день вечером он вызвал чтеца еще раз зачитать ему доклад, то только после прочтения 16 500 слов оказалось, что здесь автор касается своей основной темы и предлагает пять пунктов, из которых можно было принять и осуществить четыре, и Юаньчжан тут же приказал соответствующим отделам осуществить их. Одновременно он указал, что по этим пяти вопросам можно было бы ясно высказаться в пятистах с лишним словах. В назидание всем подданным он лично написал и опубликовал сочинение в связи с рассмотрением этих пяти пунктов и установил форму докладных записок чиновников. В этом тексте говорится: "Если у чиновников и народа есть что сказать нам, то разрешается им излагать факты и не дозволяется многословие. Если кто нарушит форму, то взыскивать с того!"
После этого в докладных записках на имя императора стали излагать лишь факты. Юаньчжан при чтении бумаг экономил немало сил и времени, и эффективность его труда повысилась. Дел стало еще больше после того, как было упразднено центральное правительство и все шесть министерств, канцелярии и палаты стали нести ответственность непосредственно перед императором. Например, за 8 дней с 14-го по 21-й день 9-й луны 17-го года Хунъу (с 29 сентября по 6 октября 1384 г.) поступило от столичных и периферийных управлений 1660 докладов и докладных записок по 3391 вопросу. Юаньчжану надо было знакомиться в среднем с 200 бумагами и принимать решения более чем по 400 вопросам в день.
К пятидесяти годам он уже изнемогал от чрезмерного напряжения и усталости. К этому времени у него уже сдавало сердце, часто поднималась температура. Он любил предаваться мечтам и видел кошмарные сны. Его охватывало чувство то радости, то гнева, причем в ярости он терял обычное самообладание. {237}
Юаньчжан считал, что не возникнут споры в среде императорской семьи вокруг наследования престола и не начнутся дворцовые перевороты только в том случае, если будут установлены строгие правила престолонаследия. Наилучшим способом достижения этой цели была система, по которой наследовал старший сын от законной жены. После назначения наследника престола, для того чтобы заставить всех остальных князей довольствоваться своей участью, защищать и поддерживать родоначальников, Юаньчжан в 5-м году Хунъу (1372 г.) приказал чиновникам собрать сведения о добрых и преступных делах князей, начиная с династий Хань и Тан, и составить книгу под названием "Описание ясных зерцал", которая была разослана всем князьям для воспитания рода. После назначения им наследника-внука также была написана книга "Описание вечных зерцал". В 28-м году (1395 г.) Юаньчжан опубликовал сочинение "Поучения родоначальника августейшей династии Мин" и в нем подробно классифицировал все поступки, которые должны или не должны совершать императоры, князья и министры. В нем между прочим говорилось, что если кто из последующих поколений захочет изменить поучения родоначальника династии, то тот подлежит суду за измену и подвергается казни. Он хотел таким образом заставить всех будущих князей и крупных сановников верно служить будущему императору, главе рода из династии семейства Чжу.
Но Юаньчжан потерпел фиаско. Его сочинение не возымело никакого действия. Когда наследник-внук вскоре после вступления на трон принял различные меры, чтобы ликвидировать права других князей, развернулась борьба между императорским правительством и князьями. Четвертый сын Юаньчжана, Яньский князь Ди, ссылаясь на поручения родоначальника династии, выступил на юг во главе армии якобы для ликвидации кризиса в стране. В 4-м году Цзяньвэнь (1402 г.) он занял Нанкин и провозгласил себя императором. Это был минский император Чэнцзу. К этому времени не прошло и пяти лет после смерти старого императора.
В 31-м году Хунъу (1398 г.) Юаньчжану исполнился семьдесят один год. В 5-ю луну (1398 г.) он слег, пролежал тридцать дней и тихо умер. Он был похоронен за городскими стенами Нанкина под горой Чжуншань {238} в могиле, называемой Сяолин. Его посмертным титулом было Гао-хуанди и храмовым именем Тайцзу.
Если сравнивать Чжу Юаньчжана с феодальными правителями всех исторических эпох, то он представлял собой выдающуюся личность. Его заслуги заключаются в том, что, объединив всю страну и покончив с хаосом двадцатилетних войн конца эпохи Юань, он дал возможность народу жить мирной и стабильной жизнью, сделал некоторые уступки крестьянству, в большой мере стимулировал сельскохозяйственное производство: восстанавливал ирригационные сооружения, поощрял выращивание хлопка, шелковицы и фруктовых деревьев, в северных районах с большим запасом земель и малочисленным населением разрешил крестьянам поднимать целину и вести собственное хозяйство, намного увеличил число крестьян-собственников. Освободив рабов, которые в большом числе находились во владении юаньской знати и бюрократии, он улучшил их плачевное положение и увеличил количество рабочей силы, занятой в сельскохозяйственном производстве. Он в больших масштабах произвел обмер земель, составил карты и книги на эти земли и соответственно несколько уменьшил неравномерность распределения налогового бремени. Он покровительствовал торговле и отменил налоги на книги и сельскохозяйственный инвентарь. Определяя внешнюю политику империи, он воспринял опыт внешних войн династии Юань и обобщил его в том плане, что необходимо отражать иностранные вторжения и в то же время не позволять себе нападать на чужие страны. Сурово наказывая взяточников и казнокрадов, он стремился улучшить дурные политические нравы, сложившиеся в последний период существования династии Юань. Он изменил систему использования трудовых повинностей ремесленников, существовавшую при династии Юань, в результате чего ремесленники, постоянно работающие в столице или обязанные периодически прибывать туда на срок, теперь могли большую часть времени свободно заниматься своим ремеслом; он не верил амулетам и приметам в противоположность некоторым другим императорам, не стремился достичь вечной жизни, соблюдал умеренность и бережливость и не творил глупостей; ограничив численность буддийских и даосских монахов, он уменьшил число бездельников, которые не работают, но едят, и {239} этим способствовал увеличению рабочей силы в сельскохозяйственном и ремесленном производстве. Все эти меры благоприятствовали развитию сельского хозяйства и стабильности в ранний период правления династии Мин и должны быть оценены положительно.
Так как в первый период правления династии Юань не назначались наследники престола и это вызывало многочисленные дворцовые перевороты, то Юаньчжан, будучи еще князем государства У, назначил наследником своего старшего сына Бяо, который стал затем наследником императорского престола. В связи с тем что в прежние эпохи чиновники дворца наследника престола образовывали свою "партию", придерживались своего мнения и даже противостояли двору императора, Чжу Юаньчжан приказал, чтобы важные придворные сановники по совместительству состояли чиновниками дворца наследника. Чжу Юаньчжан хотел во что бы то ни стало воспитать идеального наследника, способного императора второго поколения, который сохранил и укрепил бы власть династии Мин.
Когда в 4-ю луну 25-го года Хунъу (1392 г.) заболел и умер наследник престола Бяо, Чжу Юаньчжан назначил его сына от первой жены Юаньвэня наследником-внуком. Он воспитывал наследника-внука теми же методами. Этот наследник просматривал доклады чиновников и выносил по ним решения, решал политические вопросы и учился, как вести себя, когда он станет императором.
Не считая старшего сына Чжу Юаньчжана, назначенного наследником престола, а также рано умерших девятого и двадцать шестого, все остальные его 23 сына были пожалованы титулами князей и имели свои уделы. Так как отец всегда обращал большое внимание на их домашнее воспитание, то все они выросли образованными и работоспособными людьми. После 26-го года Хунъу (1393 г.), когда все старые заслуженные генералы, участвовавшие в создании династии, погибли от рук палачей, Чжу Юаньчжан передал в ведение второго сына - {228} Циньского князя, третьего сына - Цзиньского князя и четвертого сына - Яньского князя вопросы, относящиеся к военным действиям против монголов на северных границах. Остальные молодые князья также получили уделы на окраинах. Что касается успехов сыновей Чжу Юаньчжана в области литературы, то, например, его пятый сын, Чжоуский князь, сочинял стансы и оды. Им были написаны "Стансы из дворца Юаньгун" в ста главах. Кроме того, он изучал систематику растений, произвел отбор четырехсот с лишним видов их, изобразил их в альбоме с пояснениями и составил книгу "Корни и травы, помогающие при голоде", представляющую собой вклад в ботанику. Семнадцатый сын Чжу Юаньчжана, Нинский князь, написал несколько десятков исторических и литературных произведений, в том числе "Развернутые суждения о всеобщем зерцале", "Неофициальная история династий Хань и Тан", "Решения по вопросам истории", "Каталог сочинений", "Каталог стихотворений" и другие. Он также очень любил музыку и драму. Восьмой сын императора - Таньский князь, десятый - Луский князь, одиннадцатый - Шуский князь и шестнадцатый Цинский князь были культурными людьми, любили науки и интересовались литературой. Двенадцатый сын императора, Сянский князь, был и образован и хороший воин. Он часто просиживал ночи над книгами; отличаясь большой физической силой, хорошо стрелял из лука, отлично владел саблей и боевой секирой и мчался на коне как стрела. У себя во владении он открыл дворец "Цзиньюаньгэ" ("Главный светлый дворец"), где принимал приглашенных литераторов. Даже в военные походы он брал с собой много книг и читал их. Из сыновей Чжу Юаньчжана были и двое, не отличавшиеся добродетелями. Один из них, его тринадцатый сын, Дайский князь, наделал много глупостей в молодости; дожив до седых волос, он все еще бродил по городу со своими молодчиками, пряча гирю в рукаве, и убивал и калечил горожан. Последний сын императора - Иский князь, пожалованный уделом в Лояне, - любил пускать в ход дубинки и мечи. Вооружившись арбалетом и обоюдоострым мечом, он, сидя на коне, гнал людей за город. Кроме того, ему нравилось ради забавы сдирать одежду с мужчин и женщин из простонародья и смотреть, как они мечутся нагишом. {229}
Двор постоянно выплачивал содержание всем императорским родственникам. В 9-м году Хунъу (1376 г.) были установлены размеры годового содержания князей и принцесс. Принцу крови (цинь-ван) выдавалось 50 тыс. даней риса, 25 тыс. гуаней ассигнациями, 40 кусков парчи, 300 кусков шелковых тканей, тонкой ткани по 100 кусков, 500 кусков тафты, полотна по 1 тыс. кусков, 2 тыс. лянов ваты, 200 инь соли, 1 тыс. цзиней чая в год и фуража на 50 лошадей в месяц. Принцессе, получившей удел, жаловалась одна усадьба и ежегодно выдавалось 1500 даней зерна и 2 тыс. гуаней ассигнациями; князю области (цзюнь-ван) - 6 тыс. даней риса, а принцессе области (цзюнь-чжу) 100 даней зерна в год. Далее нормы ежегодного содержания уменьшались в зависимости от титулов. Старшему сыну принца крови от первой жены по достижении десятилетнего возраста присваивался наследственный титул наследственного княжича (ваншицзы) и старшему внуку - титул наследника-внука (шисунь). Остальным сыновьям принца крови жаловался титул князя области (цзюнь-ван), который переходил по наследству к его старшему сыну от первой жены.
В 28-м году Хунъу (1395 г.) в связи с тем, что первоначальные нормы содержания оказались слишком большими, число родственников императора все увеличивалось, а финансы императорского двора не выдерживали расходов на содержание императорских родственников по этим нормам, было установлено, что отныне годовое содержание принца крови составляет 10 тыс. даней риса, князя области - 2 тыс. даней, генерала-усмирителя государства - 1 тыс. даней, принцессы вместе с императорским зятем - 2 тыс. даней, принцессы области - 800 даней. Хотя расходы на содержание императорских родственников и были уменьшены во много раз, но последних расплодилось много. Через сто лет число их достигало пятидесяти с лишним тысяч человек, а в 29-м году эры правления Цзяцзин минского императора Шицзуна (1550 г.) приблизилось к 100 тыс. По данным 11-го года Цзяцзин (1532 г.), на снабжение столицы в год расходовалось 4 млн. даней зерна, а на содержание княжеских резиденций 8,53 млн. даней, что превышало расходы на снабжение столицы более чем в два раза. В последний период эры правления Хунъу, когда {230} годовые поступления зерна были наибольшими, расход риса на содержание княжеских резиденций составлял более четверти налоговых поступлений зерна по всей стране.
По закону многочисленные императорские родственники не имели права сдавать государственные экзамены и становиться чиновниками, им также не разрешалось заниматься сельским хозяйством, торговлей и ремеслами; они ничего не делали, сидели на народных хлебах и были паразитами, которые не работают, но едят. Принцы крови и областные князья, занимавшие высокое положение, совершали много злодеяний и преступлений на местах; они не только терзали народ, но также притесняли и чиновников. Некоторые дальние императорские родственники, занимавшие низкое положение, оставаясь без средств к существованию, обманывали и шантажировали простой народ и совершали преступления. К тому же их стало слишком много, и императорский двор не мог позаботиться обо всех. Только к концу эпохи Мин был снят запрет для императорских родственников на экзамены с целью стать чиновниками. Они теперь могли сдавать государственные экзамены и становиться чиновниками, но вскоре после снятия этого запрета власть минской династии была свергнута.
2. Принципы и жизнь
Находясь в окружении ученых-конфуцианцев, Чжу Юаньчжан усиленно учился у них и часто обсуждал с ними древние и современные события, принимая себе на вооружение опыт и уроки прошлого, как компас в управлении армией и решении политических вопросов.
В результате этой учебы, продолжавшейся в течение многих лет, Юаньчжан не только изучил некоторые конфуцианские каноны, но и сам стал писать стихи, рифмованные прозаические сочинения и мог оценить достоинства и недостатки литературных произведений. До провозглашения императором, как только выпадало свободное время, он садился рядом с учеными-конфуцианцами и слагал стихи вместе с ними. Сделавшись императором, он стал еще больше заниматься сочинительством. Он писал на общедоступном разговорном языке, {231} придерживаясь того мнения, что сочинения должны быть написаны просто и ясно.
Чжу Юаньчжан особенно любил исторические сочинения. Он постоянно читал "Историю династии Ранняя Хань" (206 г. до н. э. - 7 г. н. э.) и "Историю династии Сун" (960-1279 гг.). В 11-ю луну 1-го года У (1367 г.), обсуждая события истории с чиновниками свиты, он сказал: "Ханьский император Гаоцзу (206-194 гг. до н. э.) сравнивает деятельность военных с преследованием хитрого зайца, обнаружением следа зайца. Хотя аллегория здесь эффектна, но смысл ее неглубок. По-моему, закладывать фундамент и начинать дело создания государства - это все равно что строить большой дом. Для того чтобы срубить лес, срезать листья и ветви с деревьев, обтесать и остругать бревна, надо использовать военных чиновников, а чтобы построить, расписать и украсить дом, тут не обойтись без гражданских. Если использовать гражданских и не использовать военных, то, не говоря уже о возведении стен, нельзя заложить даже фундамент. Если использовать военных и не использовать гражданских, то будет как бы только пустой сруб - грубо отесанный, непобеленный и нераскрашенный; будет ни то ни се. Неправильно, когда допускается односторонность. Не испортите дело лишь в том случае, если гражданские и военные будут помогать друг другу". Прочитав в "Истории династии Сун" о том, что сунский император Тайцзун (976-997 гг.) переименовал Фэнчжуанское хранилище в дворцовое хранилище, он стал осуждать сунского Тайцзуна: "Тайцзун считается мудрым государем династии Сун, а видно, что он все же был таким мелочным". Еще в 6-ю луну 11-го года Лунфэн (1365 г.) Чжу Юаньчжан назначил ученых-конфуцианцев Тэн Ни и Ян Сюньвэня императорскими хронистами (ци цзюйчжу) и приказал им собрать сведения о преступлениях таких безнравственных древних государей, как Цзе из династии Ся 1, Чжоу из династии Шан (1766-1122 гг. до н. э.), Шихуан из династии Цинь (246-207 гг. до н. э.) и Янди из династии Суй (589- 519 гг. до н. э.). Он сказал: "Я интересуюсь ими, потому что хочу узнать причины помутнения и потери рассудка у них и тем самым предостеречь себя". Он изучал исто-{232}рию с целью вобрать в себя опыт успехов и неудач древних и положить его в основу своей деятельности.
Чжу Юаньчжан также изучал конфуцианскую классическую литературу. Он читал "Чуньцю" ("Весны и осени") 2, и "Цзочжуань" ("Комментарий Цзо") 3, и "Хунфань" ("Великий закон") 4, и "Цзю-чоу" ("Девять принципов управления") 5 с комментарием Чэнь Наньбиня. Читая "Цай ши шу чжуань" ("Комментарий господина Цая на "Шу цзин") 6, Чжу Юаньчжан обнаружил, что в нем толкование отличается от комментария Чжуцзы 7, и, специально вызвав к себе конфуцианских ученых, приказал им исправлять комментарий. Он написал книгу "Императорский комментарий к "Хун-фань", в которой было использовано много интерпретаций Чэнь Наньбиня.
Бывший послушник буддийского монастыря, Чжу Юаньчжан, став императором, естественно, исповедовал буддизм. Он вызывал к себе в столицу ревностно соблюдающих монашеский обет, высоконравственных известных монахов и на горе Цзяншань в Нанкине устраивал большие богослужения, где вместе со своими чиновниками молился и отвешивал земные поклоны. Монахам, которые приходились ему по душе, он жаловал позолоченные накидки и черные шелковые рясы, вызывал во внутренние покои дворца, усаживал их там и беседовал с ними. У Инь, Хуа Кэцинь и некоторые другие буддийские монахи вернулись в мир и сделались крупными чиновниками. Юаньчжан считал, что буддийским монахам, порвавшим с мирской суетой, можно вверять свои сокровенные мысли; он пользовался ими как своими агентами, заставляя следить за поведением чиновников и доносить ему тайно о замеченных преступлениях. Опираясь на свои "заслуги" по части доносов и разоблачений, монахи ходатайствовали перед императором о том, {233} чтобы он учредил специальное управление, ведающее буддийскими монахами, назначил бы туда левого и правого воспитателей мирян, левого и правого толкователей учения, левого и правого проповедников сутр, просветителей и других чиновников и повысил бы их ранги.
Юаньчжан постоянно читал каноническую книгу даосской религии "Дао-дэ-цзин" и написал сочинение из двух глав "Юйчжу дао-дэ-цзин" ("Дао-дэ-цзин" с императорским комментарием"). Что касается его взгляда на "Дао-дэ-цзин", то он считал, что "эта книга есть высший учитель для правителей и ценнейшее сокровище для чиновников и народа, а не изложение искусства приготовления пилюли бессмертия из золота и киновари", то есть рассматривал ее как классическое сочинение по теории управления. В написанном им предисловии к "Дао-дэ-цзину" он говорит: "Вступив на трон, я еще не знал принципов управления и философии прежних эпох; будучи в неуверенности дни и ночи, я спрашивал у людей о принципах управления, но все они еще не постигли прежних мудрецов. Однажды, взявшись рассматривать книги, среди них обнаружил сочинение "Дао-дэ-цзин" и прочитал в этом каноне: "Народ не боится смерти. Зачем пугать его смертью?" В то время Поднебесная была только что умиротворена, народ был упрям и чиновники порочны; если даже утром и казнили десять человек на базарной площади, к вечеру еще сто совершали преступления. Это как раз соответствовало тому, что было сказано в книге, и тогда мы отменили крайнюю меру наказания и стали сажать преступников в тюрьму и отправлять на принудительные работы". Из этого видно, что практика отправки провинившихся чиновников в порядке наказания на работы в военно-земледельческие поселения в районы рек Хуайхэ и Сыхэ имеет касательство к "Дао-дэ-цзину".
Юаньчжан, выросший на селе, проживший жизнь, полную лишений, и хорошо познавший материальные трудности, жил сравнительно просто и после вступления на трон, ценил бережливость и не любил вино. Когда в 12-м году Лунфэн (1366 г.) было предпринято строительство дворца и распорядители работ изготовили макет его, Юаньчжан выбросил все те части, где требовались резьба по дереву и полировка. По окончании работ дворец выглядел просто, был лишен украшений и расписан {234} лишь броскими картинами на сюжеты исторических событий и на сочинение сунского ученого-конфуцианца "Расширенный смысл "Великого учения". Когда какой-то чиновник, подлаживаясь к Юаньчжану, сообщил ему, что в таком-то месте добывается очень красивый камень, из которого можно сделать пол во дворце, он разбранил этого чиновника. Все детали экипажей и одежды императора, которые должны были быть золотыми, изготовлялись из бронзы. Когда астрономическая академия преподнесла Юаньчжану автоматические дворцовые водяные часы, на изготовление которых юаньский император Шуньди употребил всю свою смекалку, он сказал: "Он не интересовался делами управления, а занимался только этой чепухой, что называется, губил полезное с помощью бесполезного". Он не только сам был бережлив, но и требовал того же от других. Однажды он увидел, как какой-то дворцовый слуга идет в дождь в новых башмаках, а другой - оруженосец из свиты - щеголяет в новом халате стоимостью в 500 гуаней, и отругал их обоих.
Принцип простоты, которого Юаньчжан придерживался в жизни, он применял и во внешних сношениях. Напутствуя в 12-м году Лунфэн (1366 г.) политического советника Цай Чжэ, специально указывал ему: "Приехавшие к нам послы Шу наговорили очень много красивых и пустых слов и хвастались своей большой страной, а добились того, что я не поверил им. Ни в коем случае не будь таким, как они; есть вопросы - ставь их и, что нужно, говори прямо". Он также не интересовался различными добрыми приметами и счастливыми предзнаменованиями. Когда во 2-м году Хунъу (1369 г.) преподнесли ему стебли пшеницы с тремя и пятью колосьями, являющиеся счастливыми предзнаменованиями, и чиновники стали поздравлять его, он сказал: "Став императором, я хочу только усовершенствоваться и добиться великого спокойствия в стране. Если стужа и тепло будут приходить кстати, то это и будет счастливым предзнаменованием для государства, но я не считаю что-то другое счастливой приметой. Хорошие приметы и счастливые предзнаменования не могут быть опорой, но нельзя не остерегаться необычных стихийных бедствий". Тут же он приказал, чтобы отныне местные чиновники немедленно докладывали ему о всех необычных стихий-{235}ных бедствиях, независимо от того, малые они или большие.
Юаньчжан сам строго соблюдал законы и неукоснительно следил за исполнением отданных ранее приказов. Когда в конце годов правления Хунъу старший офицер, императорский зять Ян Лунь, выехав в посольство, взял с собой контрабандный чай с целью спекуляции, Юаньчжан, согласно закону, казнил его, несмотря на то что тот был мужем его родной дочери.
3. Всю жизнь в труде
Чжу Юаньчжан отдавал все силы и все свое время управлению делами империи Мин, созданной им собственными руками.
Он стремился к тому, чтобы самому лично решать все крупные и мелкие дела по управлению империей. Если бы он передавал их на рассмотрение другим, то, конечно, можно было бы сэкономить силы и время. Но во-первых, в этом случае он не был бы спокоен; он не только боялся, что другие не приложат таких усилий, как сам, но и опасался, что они начнут совершать злоупотребления из личных соображений. Во-вторых - что более важно, - если бы он перепоручил кому-то часть дел, то тем самым его большая власть была бы постепенно утрачена, а этот человек хотел сосредоточить в своих руках всю власть - не только большую, но и малую. Поэтому он вставал до рассвета, садился за стол, просматривал бумаги и делал распоряжения до глубокой ночи; он не отдыхал и никогда не старался перемежать работу развлечениями. Во всех случаях, когда решались вопросы по управлению страной и когда чиновники обращались к императору с предложениями и сообщениями, по существовавшему обычаю пускались в ход письменные документы: доклады императору, докладные записки и т. д. Он усиленно занимался делами целыми днями, из месяца в месяц, из года в год. Иногда это, конечно, и надоедало ему. Особенно досаждали ему те бумаги, авторы которых стремились показать свою эрудицию. Напишет такой чиновник длинно-предлинно, но еще не затрагивает сути своего предложения; напишет всякой всячины, а еще неизвестно, о чем он хочет доложить; {236} Юаньчжан, бывало, читает такой документ полдня, но еще не имеет представления, в чем суть, и это, конечно, раздражало и злило его. В 9-м году Хунъу (1376 г.) заведующий делами министерства юстиции Жу Тайсу представил императору пространный доклад; после того как Юаньчжану было прочитано 6370 слов, он еще не уловил, что же автор предлагает конкретно, - все это были одни пустые слова; Юаньчжан вышел из себя и, вызвав Тайсу, поколотил его. Когда на второй день вечером он вызвал чтеца еще раз зачитать ему доклад, то только после прочтения 16 500 слов оказалось, что здесь автор касается своей основной темы и предлагает пять пунктов, из которых можно было принять и осуществить четыре, и Юаньчжан тут же приказал соответствующим отделам осуществить их. Одновременно он указал, что по этим пяти вопросам можно было бы ясно высказаться в пятистах с лишним словах. В назидание всем подданным он лично написал и опубликовал сочинение в связи с рассмотрением этих пяти пунктов и установил форму докладных записок чиновников. В этом тексте говорится: "Если у чиновников и народа есть что сказать нам, то разрешается им излагать факты и не дозволяется многословие. Если кто нарушит форму, то взыскивать с того!"
После этого в докладных записках на имя императора стали излагать лишь факты. Юаньчжан при чтении бумаг экономил немало сил и времени, и эффективность его труда повысилась. Дел стало еще больше после того, как было упразднено центральное правительство и все шесть министерств, канцелярии и палаты стали нести ответственность непосредственно перед императором. Например, за 8 дней с 14-го по 21-й день 9-й луны 17-го года Хунъу (с 29 сентября по 6 октября 1384 г.) поступило от столичных и периферийных управлений 1660 докладов и докладных записок по 3391 вопросу. Юаньчжану надо было знакомиться в среднем с 200 бумагами и принимать решения более чем по 400 вопросам в день.
К пятидесяти годам он уже изнемогал от чрезмерного напряжения и усталости. К этому времени у него уже сдавало сердце, часто поднималась температура. Он любил предаваться мечтам и видел кошмарные сны. Его охватывало чувство то радости, то гнева, причем в ярости он терял обычное самообладание. {237}
Юаньчжан считал, что не возникнут споры в среде императорской семьи вокруг наследования престола и не начнутся дворцовые перевороты только в том случае, если будут установлены строгие правила престолонаследия. Наилучшим способом достижения этой цели была система, по которой наследовал старший сын от законной жены. После назначения наследника престола, для того чтобы заставить всех остальных князей довольствоваться своей участью, защищать и поддерживать родоначальников, Юаньчжан в 5-м году Хунъу (1372 г.) приказал чиновникам собрать сведения о добрых и преступных делах князей, начиная с династий Хань и Тан, и составить книгу под названием "Описание ясных зерцал", которая была разослана всем князьям для воспитания рода. После назначения им наследника-внука также была написана книга "Описание вечных зерцал". В 28-м году (1395 г.) Юаньчжан опубликовал сочинение "Поучения родоначальника августейшей династии Мин" и в нем подробно классифицировал все поступки, которые должны или не должны совершать императоры, князья и министры. В нем между прочим говорилось, что если кто из последующих поколений захочет изменить поучения родоначальника династии, то тот подлежит суду за измену и подвергается казни. Он хотел таким образом заставить всех будущих князей и крупных сановников верно служить будущему императору, главе рода из династии семейства Чжу.
Но Юаньчжан потерпел фиаско. Его сочинение не возымело никакого действия. Когда наследник-внук вскоре после вступления на трон принял различные меры, чтобы ликвидировать права других князей, развернулась борьба между императорским правительством и князьями. Четвертый сын Юаньчжана, Яньский князь Ди, ссылаясь на поручения родоначальника династии, выступил на юг во главе армии якобы для ликвидации кризиса в стране. В 4-м году Цзяньвэнь (1402 г.) он занял Нанкин и провозгласил себя императором. Это был минский император Чэнцзу. К этому времени не прошло и пяти лет после смерти старого императора.
В 31-м году Хунъу (1398 г.) Юаньчжану исполнился семьдесят один год. В 5-ю луну (1398 г.) он слег, пролежал тридцать дней и тихо умер. Он был похоронен за городскими стенами Нанкина под горой Чжуншань {238} в могиле, называемой Сяолин. Его посмертным титулом было Гао-хуанди и храмовым именем Тайцзу.
Если сравнивать Чжу Юаньчжана с феодальными правителями всех исторических эпох, то он представлял собой выдающуюся личность. Его заслуги заключаются в том, что, объединив всю страну и покончив с хаосом двадцатилетних войн конца эпохи Юань, он дал возможность народу жить мирной и стабильной жизнью, сделал некоторые уступки крестьянству, в большой мере стимулировал сельскохозяйственное производство: восстанавливал ирригационные сооружения, поощрял выращивание хлопка, шелковицы и фруктовых деревьев, в северных районах с большим запасом земель и малочисленным населением разрешил крестьянам поднимать целину и вести собственное хозяйство, намного увеличил число крестьян-собственников. Освободив рабов, которые в большом числе находились во владении юаньской знати и бюрократии, он улучшил их плачевное положение и увеличил количество рабочей силы, занятой в сельскохозяйственном производстве. Он в больших масштабах произвел обмер земель, составил карты и книги на эти земли и соответственно несколько уменьшил неравномерность распределения налогового бремени. Он покровительствовал торговле и отменил налоги на книги и сельскохозяйственный инвентарь. Определяя внешнюю политику империи, он воспринял опыт внешних войн династии Юань и обобщил его в том плане, что необходимо отражать иностранные вторжения и в то же время не позволять себе нападать на чужие страны. Сурово наказывая взяточников и казнокрадов, он стремился улучшить дурные политические нравы, сложившиеся в последний период существования династии Юань. Он изменил систему использования трудовых повинностей ремесленников, существовавшую при династии Юань, в результате чего ремесленники, постоянно работающие в столице или обязанные периодически прибывать туда на срок, теперь могли большую часть времени свободно заниматься своим ремеслом; он не верил амулетам и приметам в противоположность некоторым другим императорам, не стремился достичь вечной жизни, соблюдал умеренность и бережливость и не творил глупостей; ограничив численность буддийских и даосских монахов, он уменьшил число бездельников, которые не работают, но едят, и {239} этим способствовал увеличению рабочей силы в сельскохозяйственном и ремесленном производстве. Все эти меры благоприятствовали развитию сельского хозяйства и стабильности в ранний период правления династии Мин и должны быть оценены положительно.