Харитонов Михаил. Разоритель

   - Вы хотите сказать, - пьяно усмехнулся Антор, - что моя горстка золота...
   - Во-первых, не горстка. Вы сами не знаете, сколько потратили. Вы выбросили на ветер несколько состояний. Но ещё хуже то, что ваши деньги брались ниоткуда. Золото, товары, труд и страховые ожидания находятся в некоем хрупком равновесии, Антор. Вы его нарушили.
   - А если бы я обнаружил золотой рудник, и стал бы его разрабатывать? Антор с удивлением осознал, что не чувствует к Сервину былой ненависти, и слушает его почти что с интересом. Наверное, вино вступило в голову... кстати, повторить не помешает... Он наполнил чашу и выпил. На этот раз кислятина показалась не такой противной.
   - Важно и то, на что именно идут деньги, - ответил купец. - По своей воле вы не стали бы их тратить столь странным образом. Разумеется, вы и с золотым рудником построили бы себе все эти хоромы. Да, хоромы. Но часть денег пошла бы на благотворительность, научные исследования, помощь друзьям, да и, наконец, в торговлю и производство: вы же захотели бы приумножить своё состояние? Это всё не нарушало бы равновесия, а только слегка колебало его... Но у вас были эти странные условия. Деньги вам выдавались только на вполне определённые приобретения.
   - Какое это имеет теперь значение... Зачем вы пришли? Говорите и убирайтесь, - Антора слегка затошнило: скверное вино разбередило желудок.
   - Хорошо, буду краток. Я предлагаю вам сделку, домин Антор. Честную сделку, хотя мы заключим её без храмовых жрецов. Я объявляю вас своим страховщиком в перевозках. Сейчас ваша Гряда становится коммерчески привлекательной - через неё скоро двинутся корабли с Юга. Откровенно говоря, вы почти ничем не рискуете. Кроме того, вы можете заняться финансовыми операциями. Я помогу вам на первых порах. Если вы будете трудиться, через дюжину лет вы станете очень обеспеченным человеком. Учитывая тот факт, что вам будет помогать Сословие. Как я уже говорил, вас считают пострадавшим из-за своей щедрости. Это неважная репутация для купца, но хорошая - для домина... Соглашайтесь.
   Антор машинально отпил ещё вина. Предложение купца казалось не блестящим, но вполне приемлемым. Разумеется, того золотого блеска, которым он был овеян когда-то, больше не будет. Его больше никогда не назовут Антором Счастливым. Но Антор Великодушный - это тоже неплохо. К тому же от прежнего великолепия у него кое-что осталось - хотя бы те же дворцы. Может быть, дети их достроят... Он почувствовал острый укол боли в сердце при мысли о ребёнке. Если бы он тогда выбрал женщину помоложе! Но он стремился получить самое лучшее - и тем самым погубил несчастную домину Нелию. Жрецы Жизни не смогли спасти ни её, ни ребёнка... Пьяный туман снова начал заволакивать голову.
   - Взамен, - прервал его мысли Сервин, - я прошу всего о двух вещах. Во-первых, подарите мне этот кошелёк. Вы говорили, что раньше он сам возвращался к вам, а теперь потерял это свойство? Отдайте его мне.
   - Берите. Только зачем?
   - Я его уничтожу, - мрачно сказал купец, пряча грязный комок за пояс. - Чтобы он никогда не появился снова. И второе: откройте мне, кто вам его подарил. И зачем он это сделал.
   - Я не помню, - промямлил Антор.
   - Так не бывает. Кошелёк вам кто-то дал. Кто?
   - У меня болит голова, - пожаловался домин.
   - Это от вина. Кто вам дал кошелёк?
   Антор сжал голову руками - боль снова вернулась, и была она невыносимой.
   Купец привстал, с готовностью наполнил его чашу, плеснув немного себе.
   - Пейте и говорите. Ну же!
   - У меня болит голова... Но я скажу... - Антор внезапно ощутил, что проваливается в какую-то яму: боль и вино боролись друг с другом внутри черепа.
   - Праздник, - слово лопнуло на губах, как пузырь слюны. - Праздник у Сеназы. Тогда нас познакомили, помните?
   - Помню, помню, - Сервин налил себе полную чашу, поднёс к губам,
   - Женщина... с чёрными волосами. Она смотрела на меня и говорила... внезапно под веками как будто что-то вспыхнуло, и Антор закричал:
   - Это вы! Это вы привели её! Она говорила с вами, Сервин! Она предлагала вам деньги, а вы отказывались и говорили про какую-то медь...
   Сервин чуть не уронил чашу.
   - Проклятие, я хорошо помню ту медную сделку... Мне нужны были дополнительные средства, и кто-то представил мне... дайте сосредоточиться... - он отхлебнул вина.
   Внезапно он уронил чашу и прошептал:
   - Да это же...
   Тут его лицо страшно покраснело, он заперхал, затряс руками - похоже, вино попало не в то горло. Откашляться купец не мог и только глухо стонал.
   Антор попытался было подняться, но тут его висок пронзила боль такой силы, что он со стоном рухнул на пол ничком.
   Он пришёл в себя от ощущения мокрого и холодного на лбу.
   Немедленно стрельнул болью разбитый затылок. К горлу поднялась кислая тошнота. Но это всё же терпимо.
   Домин открыл глаза. Над ним склонился жрец в чёрных одеждах с чашей воды в руке. В другой руке он держал тряпку, с которой стекала вода.
   Рядом стоял служка, растерянный и напуганный.
   - Помогите мне встать, - попросил он. Язык ворочался во рту с трудом.
   - Нет, пока лежите, - властно распорядился жрец. - Сейчас вам не следует двигаться - ведь вы ударились головой. Сейчас мы вас перенесём в другое помещение, а потом я пошлю этого молодого человека за жрецами Жизни, они вас обследуют. Может быть, вам необходимо лечение. Хорошо, что я оказался здесь столь вовремя. Я имею права засвидетельствовать случайную смерть.
   - Смерть? - язык послушался только со второго раза. - Чью смерть?
   - Ваш друг, с которым вы пили, умер, - печально сказал жрец. - Похоже, вино попало ему в дыхательные пути, а он не смог его вовремя удалить из-за горлового спазма... Подобное бывает от невоздержанного винопития, - добавил он с осуждением.
   - Это всё та женщина... она... - прошептал Антор, снова погружаясь в забытьё.
   Малая Гряда, третий остров, селение Антор, храм Белой богини. 245-й год, 203-й день.
   Резной белый камень сиял, как горный снег. На этом фоне чёрные одеяния жрецов выглядели особенно выигрышно. Доминская часть коллегии, увы, им сильно уступала: одетые по последней моде в серое и синее, домины смотрелись невыразительно. Исключение составлял дом Сеназа в своём традиционном одеянии: современная мода, к счастью, не оказала на него никакого влияния. Антор решил, что находит такую верность традиции трогательной, но сам ей следовать не будет. Как только у него откроется кредит, он обновит свой гардероб.
   Тем временем старый домин встал на ораторское возвышение и откашлялся, готовясь произнести речь. Выглядел он при этом довольно забавно - как длиннокрыл, собирающийся то ли запеть, то ли склюнуть зерно.
   Окружающие, впрочем, ничего забавного в происходящем не находили. На лице Хингра, жреца Чёрного Храма острова Сеназа, даже можно было разглядеть нечто вроде благоговения: совершающееся как нельзя лучше отвечало его представлениям о Справедливости.
   - Я специально добивался представительства в этой коллегии, - начал, наконец, дом Сеназа, высокопарно растягивая гласные, - чтобы засвидетельствовать свою глубочайшую признательность домину Антору Великодушному, некогда спасшему меня от тяжелейшего позора ценой собственного разорения... Теперь же я счастлив сообщить радостную весть: завещание купца Сервина, да не изгладится память о нём, признано Советом Сословия и Чёрным Храмом! По крайней мере, в той его части, которая касается вас, Антор. Воля завещателя выражена столь ясно и непреложно, что возражатели, буде таковые найдутся, не имеют никаких надежд на изменение решения. К сожалению, законы не позволяют вступить вам в права наследства немедленно. Однако, учитывая все обстоятельства, Совет Сословия, в лице присутствующих здесь высокородных доминов, берёт на себя управление вашими долгами, а также открывает для вас беспроцентный кредит в полдюжианды золотых монет в дюжину дней, - он перевёл дыхание.
   Антор сделал недовольную гримасу: он ожидал от Совета большей щедрости. И тут же одёрнул себя: в конце концов, они не должны были ему ни единого медяка. Вообще, если бы не крайне благожелательное отношение Совета Сословия, ему пришлось бы дожидаться своего ещё очень долго. И, скорее всего, с пустыми карманами.
   Следствие по делу гибели Сервина оказалось коротким. Жрецы Жизни, изучив тело, диагностировали смерть от удушья, судя по обстоятельствам причинённую вином, попавшим в дыхательное горло. Сам Антор тоже пострадал от неумеренных возлияний - он был настолько пьян, что в в беспамятстве упал со стула и разбил себе голову. Воспоминания о разговоре у него остались довольно смутные. Единственное, что отложилось в его памяти - это предложение Сервина стать его страховщиком и заняться коммерцией.
   Завещание Сервина Антора порадовало, но не слишком удивило. Он не сомневался в том, что купец всё-таки чувствовал свою вину, и таким образом попытался её хотя бы отчасти искупить.
   - Разумеется, - продолжал тем временем Сеназа, - это не столь уж и значительная сумма. Но подождите немного - скоро вы станете наследником половины огромного состояния Сервина! Надеюсь, мы ещё весело попируем в вашем дворце... Тем более, не за горами и повод для праздника, - старик лукаво улыбнулся, - впрочем, сие касается особых пожеланий завещателя. В чём там дело, дорогой Хингр?
   - Завещатель Сервин, - жрец опустил взор к разложенным бумагам, просит своего друга и наследника домина Антора оказать честь госпоже Миу, известной как Миу Гонгурская, и предложить ей совершить от него зачатие и родить ребёнка, буде она на то согласится и буде её устроит цена. На что завещатель, помимо всего прочего, особо выделяет дюжианду дюжианд золотом, столько же серебром, и столько же красной медью, из средств, что отложены им в Большом Гонгурском деньгохранилище. Средства поступают в распоряжение завещателя после согласия госпожи Миу на оное предложение, и могут быть получены при условии предъявления достаточных доказательств сего согласия, каковым являются...
   Антор откинулся в кресле и прикрыл глаза. Нелепая привязанность Сервина к этой женщине, столь неожиданно давшая о себе знать, его позабавила - но не более того. Его волновал куда более существенный вопрос: стоит ли просить у коллегии удвоить кредит. Наверняка в права наследования он вступит не скоро: слишком много разнообразных дел вёл Сервин, слишком много будет возражателей. И хотя надеяться им не на что - если уж коллегия говорит о ясности и непреложности воли завещателя, значит, она и в самом деле ясна и непреложна - но рассмотрение их претензий очень затормозит дело. А ведь мода на непритязательность могут закончиться в любой момент, как и всякая мода, да и нынешняя дешевизна - явление временное. Хотя... когда начнётся продажа активов Сервина, всех этих кораблей, рудников, лесов, и прочего, цены могут упасть ещё ниже. Или всё-таки нет? Жаль, что он совсем не разбирается в таких вопросах. Надо будет, кстати, поговорить со стариком Сеназой, если уж он так набивается в друзья: пусть порекомендует толкового управляющего делами. Впрочем, Совет Сословия охотно возьмёт делёжку на себя. Но Антор подозревал, что превращение торговой империи в деньги - сложный и деликатный процесс, и оставить его без присмотра не следует. К тому же вовсе не обязательно продавать всё. Например, почему бы ему не стать кораблевладельцем, раз уж так сложились обстоятельства? Например, тот проект с южными перевозками, о котором упоминал Сервин... скорее всего, он будет весьма прибыльным, у покойника был настоящий нюх на деньги. Почему бы и ему, Антору, не попробовать себя на этом поприще? Научиться можно всему...
   Ах да, ещё этот пункт завещания. Зачатие и ребёнок. Что ж, прекрасная идея. После той плачевной истории с Золотой Лисицей это будет особенно кстати.
   - Я согласен оказать честь Миу Гонгурской и заключить с ней договор о зачатии, буде она того пожелает, - важно заявил Антор. - В ближайшее время я отправлюсь в Гонгур, дабы сделать ей соответствующее предложение.
   - Вы, наверное, не расслышали - мягко поправил его Хаом. - Я только что сказал, что госпожа Миу Гонгурская была извещена о деле, и уже дала предварительное согласие на зачатие. Ожидалось лишь ваше решение. Кстати, она прибыла на остров вместе с нами, и сейчас находится в соседнем помещении храма. Мы можем пригласить её, как заинтересованное лицо...
   - Да-да, конечно, - Антор, наконец, ощутил волнение и любопытство.
   Храмовый служка, быстро поклонившись, выскользнул через боковую дверь.
   Старик Сеназа понимающе улыбнулся.
   - Честно говоря, Антор, я вам немного завидую. Хотя мой сын от домины Нелии... да не изгладится память о ней, она была великой матерью... мой сын от неё здоров и красив, и, я твёрдо решил, что он станет моим преемником и следующим домином Сеназы. Но я не отказался бы иметь потомство и от этой женщины. Её красота и таланты буквально покорили Гонгур. Все с нетерпением ждут её первого материнства. Увы, я слишком стар для этого... Как бы то ни было - счастливого соединения, дорогой друг, и золотого потомства!
   Бесшумно отворилась боковая дверь. Высокая женщина в роскошном узорчатом платье змейкой проскользнула к возвышению.
   Госпожа Миу была очень красива - какой-то причудливой химерьей красотой, отстоящей всего на полшага от уродства. Блестящие чёрные волосы. Очень белая кожа. Неестественно широкие брови. Нос с горбинкой, как будто он был когда-то сломан и потом залечен плохими лекарями. Глаза непонятного цвета - не голубые и не чёрные, а какие-то бурые, словно больные... Но эти странности почему-то не портили совершенной красоты её лица.
   - Олле, уважаемая коллегия. Я готова заключить с домином Антором договор о зачатии, - её голос оказался низким, волнующим.
   Антору невольно подумалось, что совершение зачатия доставит ему куда больше удовольствия, чем он мог надеяться - даже не говоря об ожидаемом потомстве.
   Странно только, что при первом взгляде на госпожу Миу у него слегка заломило виски.
   Малая Гряда, третий остров, селение Антор. 245-й год, 179-й день.
   Жрец Жизни вышел из спальни, деликатно затворив за собой высокую дверь из розового дерева.
   Антор в нетерпении приподнялся, готовый выслушать заключение - и опасаясь, что оно снова окажется отрицательным. Но на этот раз жрец улыбнулся и сказал:
   - Она готова совершить зачатие. Счастливого соединения!
   Сердце Антора забилось быстрее. Он открыл дверь и вошёл.
   Госпожа Миу, обнажённая, раскинулась на постели, отдыхая после осмотра. Рядом с постелью на подставке стоял кубок с горьким питьём, сваренным жрецами Жизни: это средство помогало женщинам, не имеющим опыта зачатий, расслабиться внутри.
   Антор уже видел её наготу - как обычно, они провели вместе несколько ночей, чтобы тела привыкли друг к другу. В данном случае это оказалось совсем не лишним: Антор никогда в жизни не встречал столь странного сложения. Особенно поражали соски Миу - огромные, тёмные, с торчащими кончиками, как у кормящей. Ещё удивительнее был гладко выбритый лобок женщины: судя по всему, вместо обычного нежного пуха, чуть осеняющего место любви, у неё там росли самые настоящие волосы... Молодой домин знал по рассказам друзей, что такое иногда встречается у жительниц Юга, но никогда не видел ничего подобного своими глазами. Тем не менее, женщина оказалась на удивление привлекательной и к тому же чрезвычайно искусной в забавах.
   Но на сей раз речь шла о серьёзных вещах, и волнение Антора было вполне объяснимо. Несмотря на всю свою любовь к постельным занятиям, он совершал зачатие лишь единожды: это было с доминой Нелией. Опытная женщина хорошо знала, что нужно делать. Но Миу только готовилась к своему первому материнству, и, скорее всего, плохо владела обычными женскими приёмами, необходимыми для успешного принятия семени в утробу. Разумеется, молодой домин помнил наставления зелёных жрецов, но всё же волновался. Было бы обидно пропустить подходящее время из-за какой-нибудь мелкой неловкости.
   - Готовы ли вы, уважаемая госпожа, принять семя? - задал он полагающийся вопрос.
   Миу сладко потянулась, её небольшие груди соблазнительно приподнялись.
   - Иди сюда, - сказала она, изогнув губы в улыбке.
   Похоже, подумал Антор, она волнуется не меньше него.
   - Я спросил, готова ли ты, - осторожно подсказал он, снимая с себя одежду. - На это полагается отвечать согласием или отказом...
   - Ах, ну да, эти условности. Конечно, я готова? - Миу провела рукой по груди, потрогала сосок. - Сейчас мы позабавимся. Я хочу быть сверху.
   Антор понял, что его опасения были небеспочвенными. Гонгурская красавица оказалась до смешного наивной.
   - Это поза для забав, а не для зачатия, - принялся объяснять он, прыгая на одной ноге: вторая очень некстати увязла в узкой штанине. - Так не откроются внутренние проходы в теле... Тебе же это рассказывали родители. Или жрецы Жизни.
   Госпожа Миу заметно смутилась.
   - Лучше говори, что мне делать, - попросила, наконец, она. - У меня это первый раз...
   - Не бойся, всё когда-нибудь происходит в первый раз, - Антор постарался добавить в голос уверенности, которой не чувствовал. - Встань спиной ко мне, раздвинь бёдра и сосредоточься на своём женском естестве...
   Миу легко развернулась тылом, смешно выпятив попку.
   Антор, уже обнажённый, подошёл к ней сзади, взял за бёдра. Увы, волнение мешало страсти: его плоть была лишь слегка напряжена. Судя по состоянию Миу, она тоже не сгорала от желания. Тем не менее, надо было хотя бы попробовать: возможно, потом дело пойдёт лучше. Он пережал пальцами основание члена и попытался вдавить его в женщину. После нескольких неудачных попыток ему это удалось, и он задвигал бёдрами, пытаясь поскорее возбудиться.
   Миу послушно выгнула спину и стала помогать, слегка подаваясь навстречу движениям мужчины. Ему стало приятно, и через небольшое время наслаждение охватило его и повлекло к неизбежному завершению.
   - Напрягись там, потом расслабься. Напрягись, расслабься... - Антор мучительно пытался вспомнить, что делала в этот момент Нелия, и чувствовал ли он что-то при этом. Кажется, ничего: всё самое важное происходило в недоступных для мужчин глубинах тела.
   - Откройся внутри, - прохрипел он наконец, - впусти моё семя...
   Потом он лежал рядом с Миу, гадая: получилось или нет. Женщина, покорная и притихшая, обнимала его за шею.
   - Вот и всё, - наконец, сказала она, - я, наверное, беременна. Как странно...
   - Ты смогла открыть внутренние пути? - допытывался Антор. - Ты почувствовала, как они отворяются?
   - Да, да, - отмахнулась Миу. - Не думай об этом. Там, откуда я родом, женщины беременеют очень легко. У нас всегда открыты эти проходы... Вообще, это любопытная тема для исследования, - Миу наморщила лобик, - гуманоиды, как правило, физиологически идентичны на всех планетах, с точностью до двух-трёх девиаций. Ваша девиация довольно интересна. Правда, она мешает быстрому росту населения. С другой стороны, ваших женщин нельзя принудить к деторождению насильно. Может быть, поэтому ваши социальные структуры не ориентированы на экстенсивное освоение... - она, наконец, обратила внимание на недоумевающего Антора и мягко закончила: - Не слушай меня, это я говорю сама себе всякие слова. Забудь.
   Она успокаивающе погладила домина по голове. - Я уверена: зачатие произошло. Спи и ни о чём не беспокойся.
   Антор заглянул в странные глаза женщины - и немедленно провалился в сон.
   Остров Лисий Зуб, 245-й год, 239-й день.
   Миу пододвинула к себе кифейник, покрытый затейливой вязью и полный до краёв свежесваренного напитка. Неплотно прилегающая крышечка сосуда тихонько позвякивала, подпрыгивала, выпуская на свободу вкусный пар.
   Она подумала о том, что, наверное, и домина Нелия точно так же любила сидеть в этой беседке, слушать шум дождя и пить киф.
   Лисий Зуб она купила через подставных лиц, почти сразу после смерти Нелии. Островок стоил дорого, но в ту пору она не была стеснена в средствах: Институт исправно снабжал её золотом. Сейчас они начали ерепениться и требовать какой-то отчётности. Очередная бюрократическая глупость или нечто худшее? Посмотрим, что будет дальше. Если КОМКОН всё же пойдёт на скандал... впрочем, нет, не должен. Тем не менее, надо держать ухо востро: в один далеко не прекрасный день её могут под каким-нибудь предлогом лишить средств. Как жаль, что у неё нет синтезатора. Смешно: переброска каждой монетки по нуль-Т стоит, вообще говоря, целого состояния. Зато начальство думает, что она у него на крючке. А зря: за эти годы она уже успела сколотить себе кое-какой капитал, о котором ни Институт, ни КОМКОН даже не подозревают. Теперь ещё надо вступить в Сословие: она владеет землёй и готова нести ответственность. Звание домины даёт привелегии, которыми можно при случае умело воспользоваться...
   Она привстала, чтобы дотянуться носиком кифейника до белой фарфоровой чашечки. Саксонский фарфор охотно принял в себя тёмную струйку.
   Запах кифа распространился в воздухе, и Миу закрыла глаза от удовольствия. Всё-таки половина прелести этого напитка - его аромат... Жаль, что на этой планете нет аналога чая. Не завезти ли сюда чайные кусты? Аборигены падки до новшеств. Во всяком случае, крепкие спиртные напитки распространились по планете всего за пару лет. Интересно, что основными потребителями рома стали именно моряки. Можно ли это считать примером изоморфизма гуманоидных культур? Надо будет дополнить этот раздел... Впрочем, нет, рановато. Ещё несколько экспериментов, ещё несколько замеров. Спешить не следует. Хорошие работы по сравнительной антропологии пишутся долго.
   Тихий гудок вызова отвлёк её от размышлений. Она закрыла глаза и переключила зрительный нерв на внешний канал.
   Перед ней появилась маленькая пыльная каморка, заваленная книгами. В продавленном, рыжем от времени кресле сидел человечек в сером костюме.
   - Добрый день, профессор, - вежливо поздоровалась Миу.
   - Майя, ты невыносима. Я же просил: зови меня просто Айки.
   Женщина вздохнула.
   - Извините, профессор, но я вынуждена освежить вашу память. Наши отношения построены на do ut des. "Даю, чтобы ты дал". Я готова время от времени давать вам то, что вам нравится - в обмен на то, что мне нужно. Но и то, и другое имеет конечный объём, как и любые услуги. Я готова называть вас "Айки". Или зайчиком, или пупсиком, или маленькой серенькой крыской. Это обойдётся вам в один минет за каждое слово из этой серии. Либо же я называю вас "профессор Бромберг" и вы получаете своё сладенькое. Если, конечно, заслужите.
   - Я думал, ты меня немножко любишь, - надулся профессор.
   - Скажем так: вы - наименее отвратительный персонаж из всех прочих. В вас хотя бы осталось что-то человеческое... Поэтому я говорю с вами как с человеком, а не как с сексуально озабоченным старикашкой.
   - Умеешь льстить, - проворчал собеседник. - Хотя и хамишь. Du hast grosse Maul, как выражается твой дружок Сикорски.
   - Минус один минет за "дружка".
   - Извини. Беру свои слова назад.
   - Извинения условно приняты. А что такое "grosse Maul"?
   Бромберг похабно ухмыльнулся.
   - "Хлебалище великовато". То есть в смысле - звиздишь много. Такая идиома. Ладно, хватит прикладной филологии. Я достал тебе ту гадость, о которой ты просила. Что мне за это полагается, а?
   - Это и в самом деле оно?
   Профессор протянул руку и взял с книжной полки красно-белый цилиндрик.
   - Одноразовый микрошприц. Вводить препарат можно в любое место. Удобнее всего в плечико... ах, эти твои сладкие плечики... ладно, проехали. Антидот - в белом конце. Вводится так же. Учти, это надо сделать максимум через три часа, потом будет поздно. Но лучше раньше. Вообще-то это, конечно, большая гадость. Мне это сделал один мой ученик, химик. Хороший мальчик.
   - Ученик? Бедняжечка. Он, небось, натурал, - протянула Майя.
   Бромберг захихикал в кулачок. В такие моменты профессор чем-то напоминал Майе большого богомола разновидности bolivaria brachyptera.
   - Отлично. В таком случае я хотела бы это получить. Я настроила вход нуль-Т-портала. Насколько я понимаю, у вас есть незарегистрированный нуль-канал?
   Профессор рассеянно крутил цилиндрик в пальцах.
   - Послушай, Майя. Это всё-таки очень рискованно. Сикорски не дурак, его так просто не разведёшь. К тому же у него сейчас очень шаткое положение. У меня есть люди в КОМКОНе, и они говорят, что Руди сейчас в большом пролёте. Ещё один провал, и его отправят оперативником на какую-нибудь гиблую планету. На Гиганду, скажем, или на Саракш... Операция на Арбинаде - это его последний козырь в рукаве, который он сможет предъявить в случае чего. Козырёк, правда, слабенький, но других успехов у него сейчас нет.
   - В таком случае, скандал с нашим участием ему тем более не нужен. Он отдаст этот козырь, чтобы ещё немножко посидеть в мягком кресле. Присылайте препарат. Или вы испугались? Лучше скажите мне это. Прямо сейчас. Мне тоже не хочется травить себя понапрасну.
   Бромберг продолжал крутить цилиндрик.
   - Я воюю с КОМКОНом дольше, чем ты прожила на свете, девочка, и каждый раз до смерти пугаюсь... Но будь спокойна, такого случая насыпать им соли на хвост я не упущу. Не в этом дело. Возможно, это прозвучит пошло, но я опасаюсь за твою карьеру. Институт - та ещё клоака. После такого скандала они тебя съедят живьём.
   - Возможно. Но у меня нет других вариантов. Вы мне дадите препарат или нет?
   - Дам. Твои нуль-координаты те же?
   - Те же. Не тяните.