Хармел Кристин. Как переспать с кинозвездой

   Официантка ушла, а мальчик, потянувшись через стол, взял меня за руку и тихонько сжал.
   – Послушай, Клэр, – начал он, выдержал паузу и тяжело вздохнул. – Даже не знаю, с чего начать… Я во всем не прав и совершил огромную глупость, отказавшись от того, что у нас было. Боюсь, ты никогда меня не простишь, я, в общем-то, и не жду, но…
   Он осекся и умоляюще на меня посмотрел.
   Что же делать? Голос такой жалобный, а вид – отчаянный, что мне стало больно за этого недотепу. Захотелось стиснуть его руку, сердечно улыбнуться и сказать: «Все в порядке, я тебя прощаю». Но ведь я не забыла, и между нами далеко не все хорошо, может, когда-нибудь будет, а сейчас – нет.
   – Том, – медленно проговорила я.
   Руки не отняла: он так бережно ее держал. Как здорово, когда сильные пальцы обвивают мою маленькую ладошку! Откашлявшись, заглянула ему в глаза.
   – Почему? – Внезапно навалилась жуткая усталость. – Просто скажи, почему?
   В карих глазах – пустота, а за столиком – неловкая тишина. С неровно бьющимся сердцем я ждала ответа.
   – Что почему? – совершенно невинно переспросил он.
   Я взглянула на него с укоризной: неужели не понимает, о чем речь?
   – Почему ты мне изменил?
   Ну и голос, как у десятилетней девочки!
   Том на секунду отвернулся, а когда снова на меня посмотрел, в глазах была неподдельная скорбь.
   – Прости, – чуть слышно проговорил бой-френд. – Знаю, был не прав, но… мне казалось, ты слишком занята работой. А с недостатком внимания примириться непросто…
   Это правда, иногда я настоящий трудоголик! Неужели уделяю слишком много времени карьере?
   – Не говорю, что только ты виновата, – на ходу перестроился Том. – Боюсь, дорогая, я принимаю все очень близко к сердцу. – Он до сих пор имеет право называть меня «дорогая»? А почему мне нравится слышать это из его уст? – Я сделал чудовищную ошибку, решив, что ты больше меня не любишь.
   У меня едва челюсть не отвисла.
   – Я ни на секунду не переставала тебя любить.
   Глаза мои наполнились слезами, и я быстро-быстро заморгала.
   – Теперь знаю. – Он вновь сжал мою руку. – А еще знаю, что взял и все испортил. Мне так больно!
   Нас перебила официантка, поставившая на стол огромную порцию фаршированного картофеля в мундире, которую заказал Том.
   – Приятного аппетита, ребята! – широко улыбнулась она, очевидно приняв нас за подростков на первом свидании.
   Мы набросились на еду, стараясь не смотреть друг другу в глаза. Я аккуратно очистила картофелину, но съесть не могла – в рот не лезло.
   – Ты познакомился с ней на рождественской вечеринке? – выдавила я.
   Вот что меня гложет!
   Усердно жующий картошку Том поднял удивленные глаза.
   – С Эстеллой. – пояснила я. – С Эстеллой Маррон. Вы с ней у Маргарет познакомились?
   Он посмотрел в тарелку, потом снова на меня.
   – Да, – только и сказал Том, а голос вовсе не такой виноватый, как мне хотелось бы. – Откуда ты знаешь ее имя?
   – Она оставила свою сумочку, забрать которую пришла ее сестра. – Во мне клокотал гнев. – А сестрой оказалась Сидра де Симон, наш редактор отдела моды и красоты. Так что ты спал с родственницей моей коллеги.
   Том лишь виновато кивнул.
   – Понимаю, прости меня…
   – Ты знал? – поразилась я. – Знал, что я работаю с ее сестрой?
   – Да, но не с самого начала. Поверь, я не нарочно… Вот так совпадение, правда! – нервно засмеялся он.
   – Какое же совпадение, если вы познакомились на моем празднике?
   Брйфренд плечами пожал.
   – Ну, ты ведь там далеко не всех знала, – робко проговорил он. – Как я мог сообразить, что ее сестра – твоя коллега?
   Я с несчастным видом оглядывала стол. Есть больше не хотелось – в горле неприятный комок.
   – Мне очень-очень жаль, – повторил неверный бойфренд. – Поверь, если бы мог, вернул бы все на круги своя.
   – И продолжал бы спокойненько мне изменять?
   – Нет, – торжественно сказал Том, – все тайное становится явным. Вернул бы на круги своя наши отношения, я не имел права ими рисковать. Как подумаю о том, что натворил, места себе не нахожу.
   Голос у него был такой же унылый, как мое настроение.
   – А-а, – протянула я, чувствуя: он ждет какого-то ответа.
   Подходящих слов не нашлось, и столик снова накрыла неловкая тишина. На этот раз спасительных меню не было, только я, кареглазый парень и стена непонимания между нами.
   Проворная официантка убрала тарелки из-под закусок, моя порция так и осталась нетронутой. Буквально через секунду принесли главные блюда, и я, стараясь не встречаться с Томом глазами, апатично уставилась на салат.
   – Можно кое-что у тебя спросить?
   – Конечно!
   Я с удивлением подняла глаза. Сейчас попросит принять его обратно… Или прощение будет вымаливать?
   – Ты… – Его глаза метнулись к блюду с картофелем. – Ты спишь с Коулом Бранноном?
   С минуту слова просто не шли мне на язык.
   – Нет! – В голосе ужас и возмущение. – Это Эстелла так сказала?
   Имя соперницы сорвалось с губ, словно плевок.
   Том не сразу, но кивнул.
   – Она утверждает, ее сестра Сидра застала его в нашей квартире.
   – В моей квартире, – из вредности поправила я.
   И что мне ему сказать? Не объяснять же, какой жалкой была в тот вечер, когда напилась и испачкала рвотой кинозвезду, а ведь все из-за него! Не расписываться же в собственном бессилии, признав, какую власть он надо мной имеет. Гораздо разумнее ограничиться свирепым взглядом.
   – Ничего не было, – сухо сказала я, – Бранной приходил по рабочим вопросам.
   Он проницательно на меня посмотрел, а потом кивнул, очевидно удовлетворенный объяснением.
   – Ладно, – великодушно произнес молодой человек, – попробую поверить.
   Еще немного позлившись, я решила сменить тему.
   – Так ты до сих пор с Эстеллой?
   Явно удивленный подобным вопросом, мой бойфренд покачал головой.
   – Нет! – воскликнул он. – Клэр, в моем сердце никого, кроме тебя, нет и никогда не было. Просто раньше я это не ценил.
   Невероятно, но его слова не вызвали никакого отвращения, наоборот, по телу прошла теплая волна, с которой я изо всех сил боролась.
   – В квартире остались твои вещи. Все правильно, побольше льда в голосе.
   – Ты правда хочешь, чтобы я все забрал? – тихо спросил Том, а у меня даже дух захватило: он что, таким образом просит разрешения остаться?
   Ответить не дала официантка, которая принесла еще одну колу мне, второе пиво для Тома и счет. Как истинный джентльмен, мой парень достал кредитку. Когда девушка отошла к барной стойке, он взял меня за руку.
   – Послушай, Клэр, я очень тебя люблю. Еще никого не любил так, как тебя. Словами нельзя передать мое сожаление!
   На глаза навернулись слезы, я снова попыталась их спрятать и, взволнованная, перехватила его взгляд. Ну и момент, совсем как в фильме с Хью Грантом! Еще немного, и послышится саундтрек – проникновенное соло на скрипке.
   – Не жду, что ты простишь меня прямо сейчас. Может, вообще не получится… Клэр, пожалуйста, попробуй, просто попробуй!
   Я как раз собиралась заговорить, когда вернулась девушка и отвлекла от Тома и его сердечного признания.
   – Простите, – она переминалась с ноги на ногу. – Не хотела мешать, но ваша карта не проходит, сэр. У вас есть другая?
   Том вытащил из кармана бумажник, проверил содержимое и виновато посмотрел на официантку.
   – Боже, как неловко. Боюсь, нет. – Он перевел умоляющий взгляд на меня. – Клэр, извини, может, заплатишь за этот ужин… а я – за следующий!
   Подавив вставший в горле комок негодования, я медленно кивнула, достала кошелек и отдала официантке свою «Визу». Та натянуто улыбнулась и отошла к стойке.
   – Прости. – Том снова потянулся за моей рукой. – Вообще-то я погасил задолженность, но деньги, наверное, еще не поступили на счет.
   – Ладно, – холодно отозвалась я, убеждая себя: он не нарочно. Ведь только что прощения просил. Наполовину в любви объяснился… Прогнав неприятную мысль, я сама взяла его руку. – Ты что-то хотел сказать?
   – Да, – кивнул он, сжал мою ладонь и откашлялся. – Клэр, я люблю тебя больше всего на свете и хочу, чтобы у нас все наладилось. Правда хочу!
   – Я тоже, – вырвалось у меня. Вообще-то я даже себе в этом признаваться боялась, пока не услышала собственный голос. Неужели зашла слишком далеко? Но бешено бьющееся сердце подсказывало: я могу его простить. Все изменится, и ледяная стена обиды растает. Я ведь по-прежнему его люблю и знаю: он любит меня. Следовало бы презирать Тома, но я не могу, физически не могу…
   – Думаю, это займет некоторое время, – медленно проговорил любимый. – В одночасье доверие не восстановишь.
   – Правильно, – тихо согласилась я. Неужели он самостоятельно понял: былых отношений не вернешь?
   В этот момент официантка принесла мою кредитку, две копии чека и еще один стакан колы. Расписавшись, я спрятала карточку и пригубила газированный напиток. Том в очередной раз взял мою руку.
   – Вот я и подумал…
   Сделав паузу, он умоляюще наклонил голову. От нетерпения я даже вперед подалась: все, сейчас это случится, сейчас он попросит принять его обратно.
   – Вот я и подумал, может, ты одолжишь мне на время немного денег? Тем более я остался без жилья и все такое. Тогда мы могли бы пожить врозь и попытаться начать все сначала…
   Внутри все похолодело, я отняла руку и неподвижно уставилась на Тома. Он по-прежнему сидел с умоляющим, совершенно невинным видом.
   Внезапно мне захотелось его придушить. Вне всякого сомнения, это было бы убийство при смягчающих обстоятельствах, любые присяжные бы поняли.
   – Так ты хочешь одолжить у меня денег? – медленно, чуть ли не по слогам спросила я.
   – Всего несколько тысяч, чтобы на ноги встать.
   – Всего несколько тысяч, – бесцветным голосом повторила я, чувствуя, как сердце покрывается льдом.
   Глядя на счет за ужин, который только что оплатила, я удивлялась собственной глупости. Надо же, безоговорочно поверила каждому его слову, проглотила наживку с готовностью неофита.
   Снова.
   – Ну да, – кивнул он, будто не замечая моего испепеляющего взгляда. – Слышал, тебе жалованье повысили. – Том фальшиво улыбнулся. – Снова съезжаться нам пока рано, слишком опрометчиво. Безумно хочу тебя вернуть, но все нужно сделать правильно. А раз ты выставила меня за дверь и все такое…
   Вместо продолжения – многозначительная пауза и ободряющая улыбка.
   – Тебе нужны несколько тысяч, – подвела итог я.
   – Примерно так, – пожал плечами Том и подмигнул.
   Со дна души поднялась ненависть. Я ведь пришла в это кафе выслушать его объяснения и, возможно, даже помириться, а он решил деньги обманом выманить. Мне стало нехорошо, а мерзавец продолжал гнуть свое.
   – Хочу, чтобы между нами все было верно, – криво ухмыльнулся он.
   Я долго смотрела ему в глаза, а потом медленно растянула губы в улыбке.
   – Знаешь что? – Голос совершенно спокойный, чужой. – Я тут подумала: я тоже хочу, чтобы между нами все было правильно.
   – Правда? – с надеждой спросил он.
   – Конечно!
   Молниеносное движение – и я окатила любимого душем ледяной колы.
   Том тут же вскочил, с грохотом опрокинув стул. За соседними столиками люди даже вилки отложили от изумления.
   – Что за черт? – загремел он, смахивая сладкие капли с сорочки.
   Лицо усеяно бусинками коричневой жидкости, волосы влажные. Боже, да он похож на мокрую крысу, отвратительную, жалкую, только что выловленную из сточной канавы. Вот теперь можно улыбнуться.
   – Мне показалось, ты хотел, чтобы между нами все было верно, – невозмутимо повторила я и, поймав его разъяренный взгляд, улыбнулась. – Так вот, начало положено!
   Продолжая улыбаться, я развернулась и с гордо поднятой головой вышла из кафе. Наивно было предполагать, что у нас с Томом что-то выйдет. Зато теперь все встало на свои места, и обратного пути нет.
   – Молодец, девочка, так держать! – похвалила сидящая у самой двери женщина.
   – Спасибо, постараюсь, – не сбавляя шаг, отозвалась я.

СЕКСУАЛЬНАЯ СИРЕНА

   Выходные я провела с Уэнди и в первый раз с прошлой субботы – а возможно, и с начала года – почувствовала себя хорошо. Том мне не нужен, никому не позволю так к себе относиться. А бурно развивающийся роман подруги лишний раз доказывает: мистера Совершенство где угодно найдешь.
   Ну, хотя бы временного мистера Совершенство. Черт, на этом этапе я не отказалась бы от мистера Возможно или даже мистера Вдруг Получится, прояви он хоть каплю интереса. Увы, ничего подобного.
   В воскресенье подруга помогла мне разобрать шкафы. Все имевшее отношение к бывшему парню отправилось в зеленые мешки для мусора. Потом, хорошенько поразмыслив, мы выложили то, за что платила я, когда «кредитка не проходила»: рубашки, галстуки, которые купила, желая сделать сюрприз, непачкающиеся камуфляжные брюки от «Ван Хойзена», которые приобрела, устав сводить с джинсов чернильные кляксы. Когда мои покупки были выложены, на полу гостиной образовались целые горы рубашек, носков, «боксеров», плавок и галстуков.
   – Что ты собираешься с этим делать? – спросила Уэнди.
   Я усмехнулась. Вряд ли Том имеет право на эти вещи. Он заполучил их обманом, прикинувшись, что питает ко мне какие-то чувства.
   – Есть несколько идей, – проговорила я.
   В результате мы решили искромсать несколько галстуков на умилительно мелкие кусочки, а остальное отнести в благотворительный фонд. Вещи, купленные самим Томом, большой кучей сложили на лестничной площадке, а подруга любезно позвонила ему на сотовый и оставила сообщение.
   – Твоя одежда у Клэр за дверью, – прочирикала она, – но, боюсь, останется там только до десяти. Если хочешь забрать, поторапливайся! – Отсоединившись, она посмотрела на меня. – Только не надо сидеть у окошка, гадая, появится он или нет. Не соизволит прийти – вся одежда отправится в сжигатель мусора!
   Неутомимая Уэнди вызвала слесаря, который быстро сменил замки. Я получила новые ключи, а старый девушка положила мне на ладонь.
   – Брось в фонтан или что-нибудь подобное, – посоветовала она. – Вдруг удачу принесет?
   Везение явно не повредит, хотя меньше, чем сейчас, его, по-моему, не бывает.
   Взяв по большому пластиковому пакету, мы отправились в благотворительный фонд. Едва сбросив тяжелую ношу, Уэнди потащила ужинать и одновременно отмечать чудесное избавление от Тома, а потом к фонтану у «Рокфеллер-центра». Здесь ключ и упокоился рядом с горами монеток, хранивших желания прежних владельцев.
   – Что загадала? – полюбопытствовала подруга по дороге к станции метро.
   – Не скажу, а то не исполнится, – пошутила я, на самом деле пожелав больше никогда не связываться с человеком, который не будет меня ценить. Да, еще добавила, что до тридцати мечтаю хоть раз заняться сексом.
   В конце концов, ключ больше, чем десятицен-товик, и вполне стоит двух желаний.
   За ужином (оплаченным кредиткой Уэнди, с которой никаких проблем не возникло) мы смеялись, болтали и объявляли тосты за женскую свободу и независимость. Симпатичные официанты улыбались мне, и я радовалась. А вот подруга их вообще не замечала… Надо же, как все изменилось!
   Вернувшись ко мне, вещей бывшего парня мы у двери не нашли. Слава богу, он их забрал, значит, не придется еще раз звонить, договариваться или общаться каким-то образом.
   – За чудесную жизнь без Тома!
   Уэнди торжественно открыла шампанское, купленное по дороге.
   – С удовольствием за это выпью! – подняла бокал я. – А еще за то, что квартира снова стала моей.
   – Об этом как раз и хотела поговорить. – Она наклонила голову и улыбнулась. – Раз мы с Жаном Мишелем встречаемся, я теперь буду меньше ходить по ресторанам, а значит, больше денег останется на аренду. Тебе нужна новая соседка?
   – Да, боже мой, да!
   Отставив бокал, я порывисто ее обняла. Подруга расцеловала меня в обе щеки, и мы как бешеные заскакали по комнате.
   – Буду очень рада, если ты у меня поселишься! Поверить не могу! Переделаем кабинет под вторую спальню…
   – Правда? Уверена, что не хочешь жить одна?
   – Уверена, еще как уверена! Мы снова чокнулись.
   Уэнди ушла домой, а я забылась блаженным сном праведницы.
   Во вторник телефон зазвонил без пятнадцати семь, прервав самый приятный за последние несколько месяцев сон. Если это снова Том, убью! Что за мода будить меня ни свет ни заря? Я ведь явно не жаворонок!
   Я заставила себя взять трубку и, к своему огромному удивлению, услышала не Тома, а маму.
   – Как ты посмела? – даже не поздоровавшись, загремела она.
   Абсолютно сбитая с толку, я села в постели, вяло протерла глаза, а затем снова посмотрела на часы. Неужели время перепутала? Хоть горло прочистить нужно.
   – Мм, доброе утро!
   – Поверить не могу, что вы поставили меня в такое положение, юная леди! – гневалась она. – Это же просто возмутительно!
   Оторвав трубку от уха, я в замешательстве посмотрела на телефон. Что за черт?
   – О чем ты говоришь?
   – Не строй из себя невинную! – еще сильнее разозлилась матушка, а я стала вспоминать противоправные поступки, которые совершала в последнее время.
   – Я правда не понимаю!
   – Только что звонила тетя Сесилия. Она покупала газеты и увидела свежий номер этого ужасного таблоида – «Будуара». Как ты посмела поставить меня в такое неловкое положение?
   Сердце бешено забилось, хотя я по-прежнему не могла сообразить, в чем дело. Но уже через секунду под ложечкой засосало, а перед глазами встало ухмыляющееся лицо Сидры де Симон.
   – Что там напечатано? – медленно спросила я.
   Боюсь, ничего хорошего.
   – Думаю, ты сама прекрасно знаешь. – Мама никак не могла смягчиться – Нравится спать с кинозвездами? Пожалуйста, я не против. А пятнать доброе имя нашей семьи, засветившись на обложке как интимная игрушка Коула Брайтона, совершенно непростительно. Я тебя не так воспитывала!
   У меня перехватило дыхание.
   Интимная игрушка?
   Интимная игрушка Коула Браннона?
   – Клянусь, у нас с ним ничего не было, – выдавила я, чувствуя, что горло начинает судорожно сжиматься. Ладони влажные, во рту – пустыня Сахара. – Ты уверена, что речь обо мне? Тетя Сесилия не перепутала?
   – Не перепутала, – процедила мама. – Ты на обложке, Клэр! Как я должна это пережить? Что прикажешь сказать твоей восьмидесятипятилетней бабушке, когда она увидит тебя, будто дешевую шлюху, на обложке таблоида?
   – О боже! – пробормотала я, от шока даже не обидевшись, что собственная мать сравнила меня со шлюхой. – Честное слово, это огромное недоразумение… Я просто брала у него интервью! «Будуар» – таблоид, а не серьезное издание, нельзя верить всему тому, что в нем пишут!
   – Клэр, даже не знаю, что сказать, – после небольшой паузы заявила она. – Свою дочь я растила вовсе не такой!
   Ее слова точно удар в спину. Набрав в легкие побольше воздуха, я сделала вторую попытку.
   – Это неправда. Ты должна мне верить.
   – Очень тобой разочарована, – холодно бросила мама и, не дав возможности ответить, бросила трубку.
   Я так и сидела с прижатой к уху трубкой, пока короткие гудки не вернули к жизни.
   – Черт, черт, черт! – пробормотала я, соскочила с кровати и раскрыла комод.
   Первыми попались джинсы и линялая толстовка – их и надела.
   Вниз по ступенькам – через коридор – на еще пустынную улицу. Влетев в круглосуточный магазин на углу Второй авеню и Четвертой улицы, я схватила с полки свежий номер «Будуара», глянула на обложку и окаменела.
   В верхнем левом углу маленькая черно-белая фотография: мы с Коулом выходим из уборной. Снимали, похоже, скрытой камерой, а кто-то из коллег – вне всякого сомнения, Сидра – отправил фото в таблоид. Коул обнимает меня за плечи, я смотрю ему в глаза, и все на фоне приоткрытой двери в мужской туалет. Впечатление ужасное, но еще страшнее заголовок, кричащий: «Редактор «Стиля» – новая интимная игрушка Коула Браннона».
   – О черт! – выругалась я так громко, что стоящий за прилавком продавец удивленно поднял глаза.
   – Мисс, с вами все в порядке?
   – Нет, – болезненно поморщилась я, положила журнал на прилавок и протянула доллар. – Какое уж тут «в порядке»!
   Я бросилась вон из магазина, на ходу переворачивая страницы. Когда дошла до тридцать второй, чуть ноги не подкосились: нашему «роману» посвятили целый разворот. Застыв посреди улицы, с немеющим сердцем впитывала подробности.
   Небольшая статья и несколько фотографий: цветочная композиция, которую прислал Коул; крупным планом прилагавшаяся к ней карточка – вне всякого сомнения, благодаря любезности самой обворожительной из Тройняшек; актер, подсаживающийся ко мне в такси, и даже я одна, выходящая из подъезда. Последние два снимка наверняка сделали папарацци.
   «У Коула Браннона новая интимная игрушка», – написано крупными буквами, и чуть ниже: «Старший редактор развлекательного отдела «Стиля» – очередная пассия знаменитого актера. Читайте эксклюзивный материал нашего журнала».
   От неожиданных подробностей мне стало дурно. Ну и текст!
   «Как выяснили корреспонденты «Будуара», первый красавец Голливуда близко общается с двадцатишестилетней Клэр Райли (старшим редактором развлекательного отдела журнала «Стиль»), которая посвятит их роману центральную статью августовского номера.
   «Они познакомились, когда девушка брала у него интервью, – сообщил хорошо осведомленный источник. – С тех пор она только о нем и говорит, мол, в постели Коул просто супер».
   Ранее мисс Райли работала в «Роллинг Стоунз», а восемнадцать месяцев назад перешла в «Стиль», где заняла должность старшего редактора развлекательного отдела.
   По данным «Будуара», мистера Браннона и мисс Райли видели вместе выходящими из отеля, чуть позже – из подъезда ее дома и, наконец, уединяющимися в мужской уборной офиса, где работает Клэр.
   Быстро, правда?
   «Они казались такими умиротворенными, – сообщил таксист Омар Сирпал, который на прошлой неделе подвозил голубков от отеля до дома девушки. – Он кормил ее завтраком прямо в машине».
   Мисс Райли недавно рассталась с бойфрендом, поэтому быстрый роман с голливудской звездой напоминает попытку забыть прежнюю любовь. А мистеру Браннону, похоже, очень понравилась сексапильная красотка, которая вливается в ряды его любовниц, сменив на этом посту Кайли Дейн и Ивану Донателли.
   «На прошлой неделе актер прислал букет, – сообщает источник из «Стиля», – а барышня всей конторе рассказала, от кого они и почему их прислали. Судя по всему, актер страшно благодарен за внимание, которое она ему уделила. Ну, вы же понимаете, о чем я…»
   О каком внимании идет речь? Точно не знаем, однако догадаться можем. Есть многочисленные свидетели того, как в прошлый четверг они вместе входили в мужской туалет редакции, а через пятнадцать минут вышли, как сообщает наш корреспондент, «смущенные, но весьма довольные и умиротворенные».
   «Все понимали, что там творится, – утверждает наш источник из «Стиля», – а для сомневающихся было соответствующее звуковое сопровождение».
   Кто станет следующей в донжуанском списке самого красивого и неутомимого холостяка Голливуда? Ответ ищите на страницах будущих номеров нашего журнала».
   Дочитав, я долго глядела на страницу, потом просмотрела статью еще раз, словно за это время что-то могло измениться.
   Увы…
   – Боже!
   Я примерзла к тротуару, не имея ни малейшего понятия, что делать дальше. Неизвестно, кому поверят больше: мне или источнику «Будуара», которым, вне всякого сомнения, является Сидра де Симон. Все самое отвратительное в этой статье исходило от нее, нисколько в этом не сомневаюсь!
   Разве она не побежала бы в редакцию таблоида, заполучив столь веские доказательства? Знает ведь: ей хорошо заплатят и будут еще больше ценить. Эстелла обрадуется, а мои акции упадут сразу на несколько пунктов. Главная из Тройняшек ненавидит меня за то, что в двадцать шесть я уже старший редактор. Она всегда воспринимала мои успехи как личное оскорбление.
   Итак, мне подложили свинью. Судя по всему, мерзавка еще не рассказала о Коуле Маргарет, но к приходу в офис шеф будет точно знать про статью. В конце концов, название ее журнала – а заодно и мое лицо – красуется на обложке одного из самых скандальных изданий страны. Начальница, хоть и прикидывается витающей в облаках аристократкой, на самом деле обожает все – от «Стар» до «Нэшнл инкуайрера». По вторникам на ее столе неизменно появляется «Будуар». Разве она может пропустить такое?
   При мысли, что меня сегодня уволят, даже слезы на глазах выступили: несправедливость ужасная!
   А еще страшнее, что подумает Коул! Наверняка решит, что это моих рук дело. Сам он, конечно, лгун, но теперь подумает, что я тоже врала и, продавшись скверному бульварному журналишке, сочинила ужасную байку о нашем с ним романе.
   На секунду оторвавшись от статьи, я поняла, что стою посреди улицы, а прохожие смотрят на меня как на полоумную. Может, так оно и есть… Сжав листки, я понеслась обратно домой. Боже, что теперь будет?
   Через сорок мучительно долгих минут – пока ехала в Бруклин, статью чуть ли не наизусть выучила – я уже стучалась в парадную Уэнди. Пришлось целую вечность ждать, пока моя отчаянно зевающая подруга в старой футболке и пижамных штанах не соизволит открыть.
   – Клэр! – протирая глаза, воскликнула она и попыталась пригладить волосы. За ночь кудри превратились во что-то среднее между нимбом и прической а-ля Анджела Дэвис. – Что ты здесь делаешь?