Жили они в небольшой квартирке из двух комнат. Одна комната называлась спальней, а другая столовой. Жена, муж и Антонина Петровна жили в спальне, а в столовой жил Семён Семёнович Кэкс. Главным героем нашего небольшого рассказа будет именно этот Семён Семёнович, в потому разрешите описать его наружность и характер.
3
Семён Семёнович был франт. Он был всегда и гладко выбрит и хорошо подстрижен. Галстук был всегда выглажен и хорошо завязан. Семён Семёнович не носил длинных брюк, а ходил всегда в «гольфах», потому что, как уверял Семён Семёнович, гольфы не так мнутся и их не надо часто утюжить. Для стиля к гольфам Семён Семёнович курил трубку и потому на улицах его звали американцем.
1937 год
Даниил Иванович Хармс
* * *
1
Не маши колесом, не стругай колесо, не смотри в воду, не грози камнем.
2
Колесом не бей, не крути колесо, не ложись в воду, не дроби камни.
3
Не дружи с колесом, не дразни колесо, спусти его в воду, привяжи к нему камень.
4
…
1937 год
Даниил Иванович Хармс
* * *
Я залез на забор, но тотчас же свалился.
– Эх,– сказал я и опять полез на забор. Но только я уселся верхом на заборе, как вдруг подул ветер и сорвал с моей головы шляпу. Шляпа перелетела через курятник и упала в лопухи.
1937 год
Даниил Иванович Хармс
* * *
Осень прошлого года я провёл необычно. Мне надоело из года в год каждое лето проводить на даче у Рыбаковых, а осенью ехать в Крым к Чёрному морю, пить крымские вина, ухаживать за ошалевшими от южного солнца северянками и, с наступлением зимы, опять возвращаться в свою холодную городскую квартиру и приступать к своим священным обязанностям. Мне надоело это однообразие. И вот в прошлом году я решил поступить иначе.
Лето я провёл как всегда у Рыбаковых, а осенью, не сказав никому о своём намерении, я купил себе ружье – двустволку, заплечный мешок, подзорную трубу, компас и непромокаемый резиновый плащ: в заплечный мешок я положил смену белья, две пары носок, иголку и катушку с нитками, пачку табаку, две французские булки и пол головки сыра; на правое плечо повесил двухстволку, на левое бросил резиновый плащ и, выйдя из города, пошел пешком, куда глаза глядят.
Я шёл полем. Утро было прохладное, осеннее. Начинался дождь, так что мне пришлось надеть резиновый плащ.
1937—1938 гг.
Даниил Иванович Хармс
* * *
В кабинет, озаряемый темной лампой, ввалился человек на длинных ногах, в фетровой шляпе и с маленьким пуделем под мышкой.
Посадив пуделя на письменный стол, длинноногий человек подошёл к узенькому книжному шкапику, открыл его и, заглянув внутрь этого шкапика, что-то быстро сказал. Расслышать можно было только одно слово «лимон». Потом, закрыв этот шкапик, человек подбежал к письменному Столу, схватил пуделя и убежал, хлопнув за собой дверью.
Тогда дверцы шкапика открылись сами собой и оттуда вышла маленькая девочка. Она оглянулась по сторонам и, как бы убедившись, что её никто не услышит, вдруг громко чихнула. Потом, постояв некоторое время молча, девочка открыла рот и сказала:
– Весь мир будет смотреть на него неодобрительно, если он выйдет в грязной шляпе. Но…
август 1938 года
Даниил Иванович Хармс
* * *
– Так,– сказал Ершешев, проснувшись утром несколько ранее обыкновенного.
– Так,– сказал он.– Где мои шашки?
Ершешев вылез из кровати и подошёл к столу.
– Вот твои шашки!– сказал чей-то голос.
– Кто со мной говорит?– крикнул Ершешев.
– Я,– сказал голос.
– Кто ты?– спросил Ершешев.
14 августа 1940 года
Даниил Иванович Хармс
* * *
Один графолог, чрезвычайно любящий водку, сидел в саду на скамейке и думал о том, как было бы хорошо придти сейчас в большую просторную квартиру, в которой жила бы большая милая семья с молоденькими дочерьми, играющими на рояле. Графолога бы встретили очень ласково, провели бы в столовую, посадили бы в кресло около камина и поставили бы перед ним маленький столик. А на столике бы стоял графин с водкой и тарелка с горячими мясными пирожками. Графолог бы сидел и пил бы водку, закусывая её горячими пирожками, а хорошенькие хозяйские дочери играли бы в соседней комнате на рояле и пели бы красивые арии из итальянских опер.
1940 год
Даниил Иванович Хармс
* * *
На улицах становилось тише. На перекрёстках стояли люди, дожидаясь трамвая. Некоторые, потеряв надежду, уходили пешком. И вот на одном из перекрёстков Петроградской Стороны осталось всего два человека. Один из них был очень небольшого роста, с круглым лицом и оттопыренными ушами. Второй был чуточку повыше и, как видно, хромал на левую ногу. Они не были знакомы друг с другом, но общий интерес к трамваю заставил их разговориться. Разговор начал хромой.
– Уж не знаю,– сказал он, как бы ни к кому не обращаясь.– Пожалуй, не стоит и дожидаться. Круглолицый повернулся к хромому и сказалЛеонидов:
– Нет, я думаю, ещё может придти.
1940 год
Даниил Иванович Хармс
* * *
А мы всегда немного в стороне, всегда по ту сторону окна. Мы не хотим смешиваться с другими. Нам наше положение, по ту сторону окна,– очень нравится.
Тут же по этому поводу мы напишем небольшой рассказик. Вот он:
Жил был человек, у которого не было чемодана, поэтому наш герой держал свои некоторые вещи в большом глиняном горшке. Но вот однажды случилась с ним такая история: купил он себе подвязки и положил их в горшок, подумав при этом: «пусть полежат себе там, а к пасхе я их надену». Несколько дней спустя герой наш полез в горшок, кажется, за карандашом. Смотрит, а в горшке лежат подвязки. Удивился наш герой и подумал про себя так: «Откуда эти подвязки? Ведь не я же положит их туда! Каким образом они там? Вот ведь история! Пойду-ка я, спрошу соседа». И вот пошёл он к соседу, а сосед в это время ломал подсвечником свою кровать. Петр Иванович (это…
середина 1930-х годов
Даниил Иванович Хармс
* * *
Четыре немца ели свинину и пили зелёное пиво. Немец по имени Клаус подавился куском свинины и встал из-за стола. Тогда три других немца принялись свистеть в кулаки и громко издеваться над пострадавшим. Но немец Клаус быстро проглотил кусок свинины, запил его зелёным пивом и был готов к ответу. Три других немца, поиздевавшись над горлом немца Клауса, перешли теперь к его ногам и стали кричать, что ноги у немца Клауса довольно кривые. Особенно один немец по имени Михель смеялся над кривыми ногами немца Клауса. Тогда немец Клаус показал пальцем на немца Михеля и сказал, что он не видал второго человека, так глупо выговаривающего слова «кривые ноги». Немец Михель посмотрел на всех вопрошающим взглядом, а на немца Клауса посмотрел взглядом, выражающим крайнюю неприязнь. Тут немец Клаус выпил немного зелёного пива с такими мыслями в своей голове: «вот между мной и немцем Михелем начинается ссора».
Остальные два немца молча ели свинину. А немец Клаус, отпив немного пива, посмотрел на всех с видом, говорящим следующее: «Я знаю, что' вы от меня хотите, но я для вас запертая шкатулка.»
июнь 1933 года
Даниил Иванович Хармс
Съезжаются гости
Четвёртый гость
Каша подана.
Гость с опахалом
Кого поцеловать хозяйку или хозяина?
Часоточный гость
Ай батюшки! Я без рукавов!
Татьяна Николаевич
Кхэ кхэ, я сегодня утром наболтала муки в рот и чуть-чуть не подавилась.
Дядя Воль
Ох молодежь пошла!
Хозяин
Идёмте гости на порог
есть лепёшки и творог
вот вам соль а вот вам грип
вот вам гвозди. Я охрип.
Гости
Не хотим еды, хотим танцы!
Хозяйка
Музыканты! Эть! два! … три!
музыканты с размаха прыгают в воду
Хозяйка
Эх, совсем не то вышло.
Часоточный гость
Нам что ли выкупаться?
Восемь гостей хором
Ну вот тоже в самом деле!
Княгиня Манька-Дунька
Я господа вся в веснушках, да, а то была бы красавица… Честное слово!
Гость Фёдор
Гхе гхе с удовольствием.
Солдат в трусиках
Разрешите вам княгиня Манька-Дунька поднести букет цветов.
Гость Фёдор
Или вот этот гребешок.
Солдат в трусиках
Или вот эту пылинку.
Гости
Тише! тише! слушайте! Сейчас дядя Воль расскажет анегдот.
дядя Воль встав на стул
Прочёл я в одной французской книжке анегдот. Разсказать?
Гости
Да – да!
Татьяна Николаевич
Безусловно!
Дядя Воль
Одна маленькая девочка несла своей бедной матери пирожок с капустой и с лучком. Пирожок был испечен на чистом сливочном маслице и посыпан тминцем.
Гости
Ох хо хо хо хо! Уморил!
Дядя Воль
Постойте, это ещё не всё, ещё дальше есть! Подходит к девочке добрый господин и даёт золотую монету и говорит: Вот тебе девочка золотая монета, отнеси её твоей бедной матери.
Гости
Ха ха ха! Ловко он её!
Дядя Воль
А она представьте и говорит: я прачка.
Гости
Ха ха ха!
Дядя Воль
А добрый господин достал из кормана рояль.
Гости
Ха ха ха ха!
Княгиня Манька-Дунька
Ой не могу, зубы даже заболели! Честное слово!
Хозяин
Ну пора и по домам.
Хозяйка
Досвидание досвидание дорогие гости!
Гости
Досвидание досвидание. Вот уйдём и дом подожгём.
Хозяйка
Ах ты мать честная!
Хозяин
Вот же раз!
1931 год
Даниил Иванович Хармс
* * *
Как известно, у Безименского очень тупое рыло.
Вот однажды, Безименский стукнулся своим рылом о табурет.
После этого рыло поэта Безименского пришло в полную негодность.
август —сентябрь 1934 года
Даниил Иванович Хармс
* * *
Как только Иван Яковлевич приблизился к столу, свист прекратился. Иван Яковлевич прислушался и сделал ещё шаг. Нет, свист не повторялся. Иван Яковлевич подошёл к столу и выдвинул ящик. В ящике была только грязная вставочка, которая с гохотом покатилась и стукнулась в стенку ящика. Иван Яковлевич выдвинул другой ящик. В этом ящике ничего не было, и только на дне самого ящика лиловым, чернильным карандашом было написано: «Свиньи». Иван Яковлевич задвинул оба ящика и сел на стул.
середина 1930-х годов
Даниил Иванович Хармс
* * *
из дыма появляется Кукурузов
Кукурузов
Эй люди! Несите его сюда! Тут, на этом месте произойдёт кровавая расплата. Я ждал этого мгновения без малого четыре года. Час пробил! Играйте трубы!
вынимает платок и вытирает им вспотевший лоб
Да, если есть загробная жизнь, то ещё вопрос: всякий ли достоин её.
начало 1930-х годов
Даниил Иванович Хармс
* * *
Миронов завернул в одеяло часы и понёс их в керосинную лавку. По дороге Миронов встретил Головлёва. Головлёв при виде Миронова спрятался за папиросную будку. «Что вы тут стоите?» – начал приставать к нему папиросник. Чтобы отвязаться, Головлёв купил у папиросника мундштук и коробку зубного порошка. Миронов видел всё это, на чём, собственно говоря, рассказ и заканчивается.
* * *
Миронов бил Головлёва по морде, приговаривая: «Вот тебе порох, собачий мошенник!»
20 августа 1934 года
Даниил Иванович Хармс
* * *
Промокнув от дождя, Сикорский дрожал и стучался в калитку. Ему открыли спустя минут двадцать. Сикорский просился переночевать. Его пустили, но с тем условием, что он уйдёт чуть свет.
Чуть свет Сикорский ушёл. И, глядя на восходящее солнце и на траву, Сикорский чувствовал прилив новых сил.
август 1934 года
Даниил Иванович Хармс
* * *
В окно влетел маленький кузнечик. Петров стал стаканом ловить этого кузнечика. Петрова салфеткой гнала кузнечика в угол, а сын Ляпунова принёс баночку с клеем и ждал приказания Петровой.
1933 год
Даниил Иванович Хармс
Трактат о красивых женщинах,
лежащих на пляже под Петропавловской крепостью,
сидящих на Марсовом поле
и в Летнем саду и ходящих в столовую Ленкублита
писан Даниилом Протопластом
эпиграф из тигров: «О фы! О фе!»
Кра кра краси фаси перекоси. Предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет, предмет.
июль 1933 года
Даниил Иванович Хармс
* * *
Один бывший жандарм после революции стал служить кем-то в редакции в одном из южных городов России. Обыкновенно он был угрюм и молчалив, но иногда он становился в дверях редакции, крестил свои усы и сообщал присутствующим разные интересные вещи. Так например, один раз он сказал.
– В Америке изобрели такую машинку, что её пососёшь, и на едьбу[12] не тянет. Совсем не тянет.
июль 1933 года
Даниил Иванович Хармс
* * *
Некоторые люди путем эфира могут постигать тайны вышеположенные, но все же в черезвычайно узком аспекте, как например
Если б вся истина укладывалась бы на линии ав, то человеку дано видеть лишь часть, не далее последней возможности (с). Возможно, путем эфира можно перенести свое восприятие в иную часть мировой истины, например d, но суждение иметь о «виденном» человек вряд ли сможет ибо знать будет лишь две части мира друг с другом не связанные: ас и d. Суждение же может быть лишь путем нароста истины от a к d. В данном же случае возможного (с) охватывая целиком пройденный путь.
по поводу нанюхивания Шурки
2 ноября 1926 года
Даниил Иванович Хармс
* * *
Прием А.Белого, встречающийся в прозе – долгождан. Я говорю о том приеме, который не врывается как сквозняк, не треплет скрытый в душе волос милого читателя. О приеме говорю я таком же естественном, как. Достаточно. Уразумение наступит в тот именно момент когда не ждет того читатель. До тех пор он правильно догадывается, но трусит. Он трусит. Об авторе думает он. Автор мог предвидеть все – как? За этим следует слово, одно (много два) – и читатель говорит, в пыль забившись скучных метафор, длинных периодов, тупых времен – пыль. Тут, говорит он себе, так же просто как до начала чтения,– мысль его прояснилась. Ура скажет читатель. Потом наступает уразумение. То далёко залетает каждый звук, то останавливается прямо в упор – неожиданно. Можно вздрогнуть. Вышел А. Белый из-под тумана, прояснился и тут же отжил.
Выражение всего мира – перекошенной. Ухом вместо рта. Гы над щетиной всхохрилось. Жуть пошла. И в один миг пропало недоверие. Появился тот же Невский, каким знали мы его 25 лет. Дама прошла по Невскому, опять-таки знакомая вся до корней своих. Повернулись мы и трах… нет города. Мысль одна вверх другая под ноги, крест на крест. Пустоты да шары, ещё трапеция видна. Жизни нет. Всё.
Царское Село, 18 июля 1927 года
здесь, между двумя абзацами, написано дважды подчеркнутое слово «накрахмален»
крест-накрест?
Даниил Иванович Хармс
* * *
Елена Ивановна
Ну вот, Фадей Иванович все дожди идут.
Папаша
Да не говорите Елена Ивановна, покосы гибнут.
Елена Ивановна
Хорошо нам под крышей сидеть, а вот каково если кто в поле? А?
Папаша
Плохо бездомному страннику,
Елена Ивановна
Вам ещё чаю налить?
Папаша
Плесни ещё полстаканчика.
пауза | папаша попил чаю и задремал
Елена Ивановна
И Ольга чего-то не пишет.
папаша бормочет
Не пишет и не пишет.
Папаша
Как не пишет?
Елена Ивановна
Ольга, говорю, не пишет.
Папаша
То есть как Ольга?
Елена Ивановна
Да Ольга, что, ты не знаешь Ольгу?
Папаша
Ах, Ольга? Ну и что же она?
Елена Ивановна
Да вот, не пишет, говорю.
Папаша
Ай ай ай.
Рахтанов (проходя)
А Сергей сделал Ольге предложение.
уходит
Елена Ивановна
Сергей, да что он! А она?
папаше
Слышал?
Папаша
Что?
Елена Ивановна
Сергей! Предложение!
Папаша
Ну а он?
Елена Ивановна
Ольге.
Папаша
Что не пишет?
Елена Ивановна
Вступить в брак.
Папаша
Ай ай ай.
Елена Ивановна
Какая пертурбация.
Рахтанов
Коля продавил металлический диван. Вот.
Елена Ивановна
Постой, постой, как же это?
Папаша (скоро)
Ужасно, ужасно, какая катастрофа они продавили металлический диван.
Елена Ивановна
Вот доверь металлический диван, так тотчас и продавить норовят.
Рахтанов (проходит и хлопает до и после)
А Коля во вторник съел дом.
Елена Ивановна
Ну, так и есть. Он
22 мая 1929 года
Даниил Иванович Хармс
* * *
Александр Иванович Дудкин
Вот уже 7 часов утра. Петухи давно пропели.
Почему я так рано проснулся?
Никогда со мной этого не бывало.
Но что это с моей головой? Она болит ужасно.
Пил я вчера? Нет не пил.
Почему же болит голова? Так ни с того ни с сего?
Никогда со мной этого не бывало.
Попробую скорее встать и умыться. Приятно освежить голову холодной водой.
Надо разбудить Пелагею, а то она думает, что я ещё сплю. Ведь надо же было проснуться в этакую рань!
Эй Пелагея! (стучит в стену). Пелагея!
Пелагея!
Чертова баба! Дрыхнет бестолку. Нет возьму что-нибудь тяжелое сапог что ли и буду колотить в стену пока не проснется.
Черт возьми! где же сапоги?
Как же это понять? Ха ха ха. Пришел, снял их, поставил их тут, а теперь их нет.
Ого! Штаны тоже того! Так так так.
Да что я в самом деле! огурел что ли?
Никогда со мной этого не бывало!
Ну ладно, оставим это в покое. Давай мыслить.
У меня болит голова. Значит я очень рано встал. То есть у меня болит голова, значит я вчера что-то делал» Нет. Я очень рано встал. У меня болит голова. Значит я потерял сапоги.
Глупо!
Я потерял сапоги – значит у меня болит голова?
Тоже глупо!
Ну хорошо: у меня болит голова, значит я сапоги не потерял.
Но ведь я же их потерял!
Может так: у меня болит голова – значит я сапоги ни то и не это.
Хм.
Сложная штука!
стук в дверь
Дудкин
Кто там?
Голос
Да я, это я.
Дудкин
Кто? Петька?
Голос
Ну да, открой скорее!
Дудкин
Сейчас, сейчас. Подожди немного.
Голос
Скорей, скорей, такое расскажу, что ахнешь! Черт подери! такие вещи знаю…
Валаамов
Ты спишь еще?
Дудкин
А час какой, много?
Валаамов
Ссс… много?? К черту время! Ты дурак знаешь…
Дудкин
Что? – …
… Ну?..
… – Что?
Валаамов
Ты, ты – вот ты самый богачом стал!
Дудкин
Ну?
Валаамов
Что ну?! Выиграл 200 000!
Дудкин (стоит молча, глядя на Валаамова)
Валаамов
Что стоишь? Дурак. Одевайся, да бежим в банк.
Дудкин
Мне не во что одеться.
Валаамов
Как не во что одеться?
Дудкин
Я вчера пришел, положил все на стул и нет ничего.
Валаамов
А где же?
Дудкин
Я не знаю.
Валаамов
Вот, черт возьми, выиграл 200 000! Ну идем скорей!
Дудкин
Да во что же я оденусь?
Валаамов и Дудкин на авансцене
Валаамов
Так пойдешь!
Дудкин
Так нехорошо!
Валаамов
Ну мой костюм одевай!
Дудкин
А ты в чем же?
Валаамов
А я в твоем пальто пойду!
Дудкин
Тогда уж лучше мне в пальто идти!
Валаамов
Все равно! Иди ты в твоем пальто.
Дудкин
А ты в своем костюме пойдешь?
Валаамов
А я в своем костюме.
Дудкин (заикаясь)
конец 1920-х годов
Даниил Иванович Хармс
* * *
портной снял с меня мерку
и сшил мне новые синие штаны. Отдел я новые штаны и погнался за бабочкой,
но сам попался в рыболовную сеть.
сел я на солнышке пообсохнуть, а захотел встать и не могу.
стал я кричать и на помощь звать.
прибежал портной
1930 год?
Даниил Иванович Хармс
* * *
Дорогой мой, купите мне бубенчик.
Сейчас посмотрю, хватит ли у меня фиников.
А потом купите мне табуретку.
Я очень устал.
Ну у тогда бегите на станцию и купите мне четырех коней.
На которую станцию мне бежать?
Лучше всего на правую.
Далеко ли до правой станции?
Я уже не помню сколько туда шагов.
Я пойду туда пешком.
Принесите мне люстру и мешок отрубей.
Я св
1930—1933 гг.?
Даниил Иванович Хармс
* * *
Веля – Меня зовут Веля.
Мркоков – Подожди, это ли надо было сказать?
Веля – Сядем сядем и подумаем.
(Мркоков садится и Веля садится).
Мркоков – Ну?
Веля – Ты ел сегодня труху?
Мркоков – Я очень обижен. Почему я должен есть труху?
Веля – Я не то хотела сказать. Я хотела сказать: ты видел сегодня паходу?
Мркоков – Как можешь ты так говорить. Ты знаешь ведь, что я редька.
Веля – Редька Мркоков. Вот это странно.
Мркоков – Я был сегодня в магазине
там было много огруцов
они лежали все в корзине
и только восемь на полу
Я сосчитал их было восемь
и два приказчика
Ты веришь или нет?
1930—1931 гг.
Даниил Иванович Хармс
* * *
Сейчас ещё не устоялся наш быт. Еще нет бытового героя. А если он есть, то его ещё не замечает глаз. А если его и замечает глаз, то не узнают его другие.
Либо вечно либо невечно. Почти вечно не существует, оно есть простое невечно. Но явление почти невечно возможно, хотя мы отнесем его к вечному. В наших устах оно прозвучит как только могущее совершиться, т.е. вечное, но могущее стать невечным. Как только оно совершится, оно станет нашим уже невечным. Но существует ли несовершившееся? Я думаю в вечном – да.
Приступить хочу к вещи состоящей из 11 самостоятельных глав. 11 раз жил Христос, 11 раз падает на землю брошенное тело. 11 раз отрекаюсь я от логического течения мысли.
Название второй главы должно быть: перекладина. Это перекладина снятая с четырехконечного Креста.
1931 год
Даниил Иванович Хармс
* * *
Сила заложенная в словах должна быть освобождена. Есть такие сочетания из слов, при которых становится заметней действие силы. Нехорошо думать, что эта сила заставит двигаться предметы. Я уверен, что сила слов может сделать и это. Но самое ценное действие силы почти неопределимо. Грубое представление этой силы мы получаем из ритмов метрических стихов. Те сложные пути, как помощь метрических стихов при двиганье каким-либо членом тела, тоже не должны считаться вымыслом. Это грубейшее и в то же время слабейшее проявление словесной силы. Дальнейшие действия этой силы вряд ли доступны нашему рассудительному пониманию. Если можно думать о методе исследования этих сил, то этот метод должен быть совершенно иным, чем методы применяемые до сих пор в науке. Тут, раньше всего, доказательством не может служить факт либо опыт. Я ХЫ затрудняюсь сказать чем придется доказывать и проверять сказанное. Пока известно мне четыре вида словесных машин: стихи, молитвы, песни и заговоры. Эти машины построены путем вычисления или рассуждения, а иным путем, название которого АЛФАВИТЪ.
1931 год
Даниил Иванович Хармс
* * *
Вода внизу отразила все то, что наверху.
Вход закрыт. Только тому кто вышел из воды и чист, откроется вход.
Путник идет по зеленому саду. Деревья, трава и цветы делают свое дело.
И во всем натура.
Вот огромный камень кубической формы.
А на камне сидит человек и повелевает натурой.
Кто знает больше, чем этот человек?
* * *
неправильно.
1931 год
Даниил Иванович Хармс
* * *
Числа не связаны порядком. Каждое число не предполагает себя в окружении других чисел. Мы разделяем арифметическое и природное взаимодействие чисел. Арифметическая сумма чисел дает новое число, природное соединение чисел не дает нового числа. В природе нет равенства. Есть тождество, соответствие, изображение, различие и противопоставление.
Природа не приравнивает одно к другому. Два дерева не могут быть равны друг другу. Они могут быть равны по своей длине, по своей толщине, вообще по своим свойствам. Но два дерева в своей природной целости, равны друг другу быть не могут. Многие думают, что числа, это количественные понятия вынутые из природы. Мы же думаем, что числа, это реальная порода. Мы думаем, что числа вроде деревьев или вроде травы. Но если деревья подвержены действию времени, то числа во все времена неизменны. Время и пространство не влияет на числа. Это постоянство чисел позволяет быть им законами других вещей.