Молодой человек подошёл к двери совсем вплотную, так, что коснулся её коленями, вынул французский ключ и отпер им замок. Из квартиры послышался визгливый собачий лай, но когда молодой человек вошёл в прихожую, к нему подбежали две маленькие черные собачки, и ткнувшись носами в его ноги, замолчали и весело убежали по коридору. Молодой человек молча прошёл в свою комнату, на дверях которой было также написано: «Яков Иванович 8итон». Молодой человек закрыл за собой дверь, повесил шляпу на крюк и сел в кресло возле стола. Немного погодя он закурил трубку и принялся читать какую-то книгу. Потом он сел за стол, на котором лежали записные книжки и листы чистой бумаги, стояла высокая лампа с зелёным абажуром, подносик с различными чернильницами, хрустальный стакан с карандашами и перьями и круглая деревянная пепельница. Так, ничего не делая, он просидел за столом часа три и даже по лицу не было видно, чтобы он о чём-нибудь думал. Часов в двенадцать он лёг спать. В кровати он ещё с час перелистывал какую-то книгу, а потом отложил её в сторону и потушил свет.
На другой день Яков Иванович проснулся в 10 часов. Рядом с кроватью, на стуле стоял телефон и звонил. Яков Иванович взял трубку.
– Я слушаю,– сказал Яков Иванович.– Здравствуйте, Вера Никитишна. Спасибо, что вы меня разбудили…
1931 год
Даниил Иванович Хармс
Вот я сижу на стуле. А стул стоит на полу. А пол приделан к дому. А дом стоит на земле. А земля тянется во все стороны, и направо, и налево, и вперед и назад. А кончается она где-нибудь?
Ведь не может же быть, чтоб нигде не кончалась! Обязательно где-нибудь да кончается! А дальше что? Вода? А земля по воде плавает? Так раньше люди и думали. И думали, что там, где вода кончается, там она вместе с небом сходится.
И действительно, если встать на пароходе в море, где ничего не мешает кругом смотреть, то так и кажется, что где-то очень далеко небо опускается вниз и сходится с водою.
А небо казалось людям большим твёрдым куполом, сделанным из чего-то прозрачного, вроде стекла. Но тогда ещё стекла не знали и говорили, что небо сделано из хрусталя. И называли небо твердью, И думали люди, что небо или твердь есть самое прочное, самое неизменное. Всё может измениться, а твердь не изменится. И до сих пор, когда мы хотим сказать про что-нибудь, что не должно меняться, мы говорим: это надо утвердить.
И видели люди, как по небу движутся солнце и луна, а звёзды стоят неподвижно. Стали люди к звездам внимательнее приглядываться и заметили, что звёзды расположены на небе фигурами. Вот семь звезд расположены в виде кастрюли с ручкой, вот три звезды прямо одна за другой стоят как по линейке. Научились люди одну звезду от другой отличать и увидели, что звезды тоже движутся, но только все зараз, будто они к небу прикреплены и вместе с самим небом движутся. И решили люди, что небо вокруг земли вертится.
Разделили тогда люди всё небо на отдельные звёздные фигуры и каждую фигуру назвали созвездием и каждому созвездию своё имя дали.
Но только видят люди, что не все звезды вместе с небом двигаются, а есть и такие, которые между другими звездами блуждают. И назвали люди такие звезды планетами.
1931 год
Даниил Иванович Хармс
Была страшно тёмная ночь. Звёзды, правда, сияли, да не светили. Ничего нельзя было разглядеть. Может быть, тут рядом дерево стоит, а может быть, лев, а может быть. слон, а может быть, и ничего нет. Но вот взошла луна и стало светло. Тогда стало возможным разглядеть скалу, а в скале пещеру, а налево поле, а направо речку, а за речкой лес.
Из пещеры вылезли на четверинках две обезьяны, потом поднялись, встали на задние ноги и пошли валкой походкой, размахивая длинными руками.
1931 год
Даниил Иванович Хармс
В 2 часа дня на Невском проспекте или, вернее, на проспекте 25-го Октября ничего особенного не случилось. Нет-нет, тот человек возле «Колизея» остановился просто случайно. Может быть, у него развязался сапог или, может быть, он хочет закурить. Или нет, совсем не то! Он просто приезжий и не знает куда идти. Но где же его вещи? Да нет, постойте, вот он поднимает зачем-то голову, будто хочет посмотреть в третий этаж, даже в четвертый, даже в пятый. Нет, смотрите, он просто чихнул и теперь идет дальше. Он немножечко сутул и держит плечи приподнятыми. Его зеленое пальто раздувается от ветра. Вот он свернул на Надеждинскую и пропал за углом.
Восточный человек, чистильщик сапог, посмотрел ему вслед и разгладил рукой свои пышные черные усы.
Его пальто длинное, плотное, сиреневого цвета не то в клетку, не то в полоску, не то, черт подери, в горошину.
1931 год
Даниил Иванович Хармс
Воронин (вбегая)
Остановка истории!
Люди бегут по улице!
На Неве стреляют из пушек!
Степанов (подскакивая на стуле)
Которое сегодня число?
Воронин
Девятнадцатое марта!
Степанов (падая на пол)
Проспал! Проспал!
1933 год
Даниил Иванович Хармс
Тут все начали говорить по-своему.
Хвилищевский подошёл к дереву и поцарапал кору. Из коры выбежал муравей и упал на землю. Хвилищевский нагнулся, но муравья не было видно.
В это время Факиров ходил взад и вперёд. Лицо Факирова было строго, даже грозно. Факиров старался ходить по прямым, а когда доходил до дома. то делал сразу резкий поворот.
Хвищилевский всё ещё стоял у дерева и смотрел на кору сквозь пенснэ своими близорукими глазами. Шея Хвищилевского была тонкая и морщинистая.
Тут все начали говорить о числах. Хвищилевский уверял, что ему известно такое число, что если его написать по китайски сверху вниз, то оно будет похоже на булочника.
– Ерунда,– сказал Факиров,– почему на булочника?
– А вы испробуйте и тогда сами убедитесь,– сказал Хвищилевский, проглотив слюну, отчего его воротничок подпрыгнул, а галстук съехал на сторону.
– Ну, какое же число?– спросил Факиров, доставая карандаш.
– Позвольте, это число я держу в тайне,– сказал Хвищилевский.
Неизвестно, чем бы это всё кончилось, но тут вошёл Уемов и принёс много новостей.
Факиров сидел в своём синем бархатном жилете и курил трубку.
Числа, такая важная часть природы! И рост и действие, всё число.
А слово, это сила.
Число и слово,– наша мать.
5 октября 1933—1934? года
Даниил Иванович Хармс
Как известно, у полупоэта Бориса Пастернака была собака по имени Балаган. И вот однажды, купаясь в озере, Борис Пастернак сказал столпившемуся на берегу народу:
– Вон смотрите, под осиной
Роет землю Балаган!
С тех пор этот экспромт известного полупоэта сделался поговоркой.
сентябрь 1934 года
Даниил Иванович Хармс
Маляр сел в люльку и сказал: «Вот до той зазубрины дотяните и стоп». Петров и Комаров взялись за канат.
– Валяй!– сказал маляр и люлька поскакала вверх.
Маляр отпихивался от стены ногами. Люлька с маляром откачивалась и опять летела к стене. А маляр опять отпихивался от стены ногами.
Петров и Комаров тянули за канат. То Петров, то Комаров. Пока один тянул, другой на всякий случай держал свободный конец каната. Маляр поднимался всё выше. В первом этаже был кооператив. Маляр поднялся до вывески и уперся ногой в букву О.
В это время Комаров повис на канате и люлька с маляром остановилась против окна во втором этаже.
Маляр поджал ноги, чтобы не высадить ими оконного стекла, но в это время на канате повис Петров, и маляр очутился в простенке между вторым и третьим этажом. На стене было написано мелом: «Ванька болван, а Наташка дура».
– Ишь ты!– сказал маляр и покрутил головой.– И сюда ведь, черти, забрались!
Но на канате повис опять Комаров и маляр увидел перед собой открытое окно, а в окне комнату. В комнате стояли два человека, один в пиджаке, а другой, кажется, без пиджака. Тот, который был в пиджаке, схватил того, который был, кажется, без пиджака, и душил его.
Но в это время на канате повис Петров и маляр увидел перед собой ржавый карниз.
– Стой!– закричал маляр.– Давай обратно!
Петров и Комаров задрали кверху головы и смотрели на маляра.
– Чего смотрите! Вниз! скорее! Там в окне душат!– кричал маляр и бил ногой в открытое окно.
Петров и Комаров засуетились и вдвоём повисли на канате. Маляр взлетел прямо к четвёртому этажу, больно ударившись ногой о карниз.
– Вниз, черти!– крикнул маляр на всю улицу.
Петров и Комаров видно поняли, в чём дело, и начали понемногу опускать канат. Люлька поползла вниз. На улице начала собираться толпа.
Маляр перегнулся и заглянул в окно.
Человек без пиджака лежал на полу, а человек в пиджаке сидел на нём верхом и продолжал его душить.
– Ты чего делаешь?– крикнул ему маляр. Человек в пиджаке даже не обернулся и продолжал душить человека без пиджака.
– Чего там такое?– кричали снизу Петров и Комаров.
– Да тут один человек другого душит!– кричал маляр.– Вот я тебя сейчас!
С этими словами маляр слез с люльки и прыгнул в комнату.
Облегчённая люлька качнулась в сторону, ударилась об стену, отлетела от дома и с размаху двинула по водосточной трубе.
В трубе что-то зашумело, застучало, заклокотало, покатилось и посыпалось.
Народ с криком отбежал на середину улицы. А из водосточной трубы на панель выскочили три маленьких кирпичных осколка.
Народ опять приблизился к дому.
Петров и Комаров всё ещё держались за канат и показывали, как они тянули люльку наверх, как маляр крикнул им опускать вниз, и как один человек душит другого.
В толпе ахали и охали, смотрели наверх и наконец решено было как-нибудь помочь маляру.
Человек в соломенном картузе предлагал свою помощь и говорил, что может по водосточной трубе забраться хоть на край света.
Старушка с маленьким лицом и таким большим носом, что его можно было взять двумя руками, требовала всех мошенников сдать милиции и лишить их паспорта, чтобы они знали, как мучать других.
Петров и Комаров, всё ещё держась за канат, говорили:
«Мы его не упустим! Теперь уж нет! Шалишь!»
В это время из ворот дома выбежал дворник в огромной косматой папахе, в голубой майке и красных резиновых галошах, надетых на рваные валенки. С криком: «Что тут случилось?» он подбежал к Петрову и Комарову.
Дворнику объяснили, что в четвертом этаже, в том вон окне, один человек задушил другого.
– За мной!– крикнул дворник и бросился в парадную. Толпа кинулась за дворником.
Петров и Комаров привязали канат к какой-то деревянной дуге, торчащей из-под земли, и говоря: «Ну нет, брат не уйдешь!» – тоже скрылись в парадной.
Добежав до площадки четвёртого этажа, дворник на секунду остановился, и вдруг ринулся к двери, на которой висела дощечка с надписью: «квартира № 8. Звонить 8 раз». А под этой дощечкой висела другая, на которой было написано: «Звонок не звонит. Стучите».
Собственно, на двери и не было никакого звонка.
Дворник встал на одной ноге спиной к двери, а другой ногой принялся колотить в дверь.
Народ столпился на площадке одним маршем ниже и оттуда следил за дворником.
Дворник бил ногой в дверь так усердно, и красная калоша так быстро мелькала взад и вперёд, что у старушки с длинным носом закружилась голова.
Но дверь не открывалась.
Человек в соломенном картузе сказал, что простым гвоздём берется открыть любой замок.
На что старушка с длинным носом сказала, что замки теперь стали делать так плохо, что ворам ничего не стоит открывать и закрывать их просто ногтями.
Тогда молодой человек с сумкой через плечо, из которой торчала свечка и хвост какой-то солёной рыбы, сказал, что французский замок легче всего открыть, если ударить его молотком по затылку. Тогда чугунная коробка треснет и замок откроется сам.
Этажом ниже Петров и Комаров объясняли друг другу, как маляр залез в окно, и как надо хватать человека, если у него в руках охотничье ружье, заряженное крупной дробью.
А дворник всё ещё продолжал бить ногой в дверь.
– Нет, не открывают,– сказал дворник и повернул на голове папаху задом наперёд.
1934 год
Даниил Иванович Хармс
трагический водевиль в одном действии
Лев Маркович (подскакивая к даме)
Разрешите!
Дама (отстраняясь ладонями)
Отстаньте!
Лев Маркович (наскакивая)
Разрешите!
Дама (пихаясь ногами)
Уйдите!
Лев Маркович (хватаясь руками)
Дайте разок!
Дама (пихаясь ногами)
Прочь! Прочь!
Лев Маркович
Один только пистон!
Дама (мычит, дескать «нет»)
Лев Маркович
Пистон! Один пистон!
дама закатывает глаза | Лев Маркович суетится, лезет рукой за своим инструментом и вдруг оказывается, не может его найти
Лев Маркович
Обождите!
шарит у себя руками
Что за чччорт!
Дама (с удивлением смотрит на Льва Марковича)
Лев Маркович
Вот ведь история!
Дама
Что случилось?
Лев Маркович
Хм… (смотрит растерянно во все стороны)
занавес
19… год
Даниил Иванович Хармс
Вот начальник военного округа подошел к своей жене, поцеловал её в рот, погладил её рукой по шее и залез лошадь.
– До свидания!– крикнул начальник военного округа и уехал.
Вечером начальник военного округа приехал обратно. Опять поцеловал жену в рот, погладил её рукой по шее и лёг спать.
Ночью жена начальника скоропостижно умерла.
Утром начальник военного округа проснулся и, увидя свою жену мёртвой, с ужасом выскочил из кровати.
1934—1939 гг.
Даниил Иванович Хармс
Миронов сел на трамвай и поехал, а куда нужно, не приехал, потому что по дороге скончался.
Пассажиры этого трамвая, в котором спал Миронов, позвали милиционера и велели ему составить протокол о том, что Миронов умер не от насильственной смерти.
1934—1936 гг.
Даниил Иванович Хармс
Не знаю, почему все думают, что я гений; а по-моему, я не гений. Вчера я говорю им: Послушайте! Какой же я гений? А они мне говорят: Такой! А я им говорю: Ну какой же такой? А они не говорят, какой, и только и говорят, что гений и гений. А по-моему, я всё же не гений.
Куда не покажусь, сейчас же все начинают шептаться и на меня пальцами показывают. «Ну что это в самом деле!» – говорю я. А они мне и слова не дают сказать, того и гляди схватят и понесут на руках.
1934—1936 гг.
Даниил Иванович Хармс
В семь часов Николай Николаевич встал, поел сёмги и поехал на службу. На службе Николай Николаевич поел опять сёмги и, пройдя в отдел кадров, сел на подоконник и начал ругать начальство. Наругавшись вдосталь, Николай Николаевич перешёл в производственный отдел и просидел там до обеденного перерыва. Когда лакей обнёс всех подносом с бокалами пива в знак того, что обеденный перерыв уже наступил, Николай Николаевич перешёл в буфет и сел за отдельный столик пить чай. Однако, вместо чая, ему принесли кофе с творогом и Николай Николаевич, возмущённый, встал из-за столика и, громко топая, вышел на площадку лестницы. На лестнице дуло со всех сторон и Н. Н. ушёл в уборную. Там у открытого окошка Н. Н. скрутил себе папироску и закурил. Тут в уборную вошёл Андрей Карлович и, не замечая Николая Николаевича, хотел сделать то, зачем он вошёл.
1934—1937 гг.
Даниил Иванович Хармс
Наши гости все различные: у одного, например, щека такая, что хуже не придумаешь. А то ходит к нам одна дама, так она, просто смешно даже сказать, на что похожа. И поэт ходит к нам один: весь в волосах и всегда чем-то встревожен. Умора! А то ещё один инженер ходит, так он однажды у нас в чаю какую-то дрянь нашел. А когда гости у нас очень уж долго засидятся, я их просто вон гоню. Вот и всё тут…
середина 1930-х годов
Даниил Иванович Хармс
Однажды Антон Бобров сел в автомобиль и поехал в город.
Автомобиль наскочил на ломаные грабли.
Лопнула шина.
Антон Бобров сел на кочку возле дороги и задумался.
Вдруг что-то сильно ударило Антона Боброва по голове.
Антон Бобров упал и потерял сознание.
середина 1930-х годов
Даниил Иванович Хармс
Липавского начала мучать кислая отрыжка. Бедный Липавский мучался ужасно. Этот вечно смертельный вкус во рту и постоянное жжение в пищеводе способно довести человека до исступления.
Жена Липавского, Тамара, заявила, что если это будет так продолжаться, то она начнет подыскивать себе нового мужа. Липавский отнёсся к словам своей жены довольно скептически и даже попробовал сострить. Но в тот момент, когда он острил, произошла отрыжка. Желая скрыть это неприятное явление, Липавский мотнул головой и дернул плечами, надув при этом щеки. Однако отрыжка оказалась сильнее, чем можно было ожидать, и с громким звуком вылетела изо рта.
Тамара вскочила и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Липавский кинулся было вдогонку, но по дороге опять громко икнул и, махнув рукой, вернулся обратно. А Тамара выбежала на улицу и помчалась по Большому проспекту.
Тамара пришла к Заболоцкому и сказала: «Хотите стать моим мужем?» Заболоцкий отказался, мотивируя свой отказ тем, что он уже женат на Екатерине Васильевне. Тогда Тамара, оскорбленная, вышла от Заболоцких и позвонила к Олейниковым. Дверь открыла Лариса. Тамара бросилась Ларисе на шею и разрыдалась. Лариса, узнав в чем дело, посоветовала Тамаре обратиться к холостому Якову Семёновичу Друскину. Тамара помчалась к Друскину.
середина 1930-х годов
Даниил Иванович Хармс
Один толстый человек придумал способ похудеть. И похудел. К нему стали приставать дамы, расспрашивая его, как он добился того, что похудел. Но похудевший отвечал дамам, что мужчине худеть к лицу, а дамам не к лицу, что, мол, дамы должны быть полными. И он был глубоко прав.
март, 1930-е годы
Даниил Иванович Хармс
Человек с глупым лицом съел антрекот, икнул и умер. Официанты вынесли его в коридор, ведущий к кухне, и положили его на пол вдоль стены, прикрыв грязной скатертью.
середина 1930-х годов
Даниил Иванович Хармс
Лидочка сидела на корточках и деревянным стаканчиком копала песок.
Рядом на скамейке сидела плечистая девка с пухлыми губами и толстыми икрами. Это была Анюта, Лидочкина нянька. Обыкновенно к ней подсаживался военный, брал её за руки и так они сидели, пока Лидочка играла в песочке. На этот раз военный почему-то не пришёл и Анюта сидела на скамейке, положив ногу на ногу и злыми глазами поглядывая на проходящих мимо мужчин.
Лидочка подбросила песок на воздух, песок полетел по ветру и попал няньке в глаза.
– Лидка! не смей бросаться песком!– крикнула Анюта.
Лидочка нарочно подбросила на воздух ещё целую горсть песку.
Анюта вскочила со скамейки, схватила Лидочку за руку и потащила её к выходу. Лидочка молча шла за Анютой.
Мимо пробежала маленькая собачка с бубенчиком на спине. Лидочка хотела остановиться и посмотреть на собачку, но Анюта дернула Лидочку за руку и повела её дальше.
– Нечего на каждую собаку останавливаться,– говорила нянька, таща Лидочку к выходу.
Лидочка злилась, но сознавая, что Анюта сильнее, покорно шла дальше, стараясь только правой ногой поднять с дорожки как можно больше пыли.
У самого выхода к ним подошёл военный, который обыкновенно подсаживался к Анюте и брал её за руки. Увидя военного, Анюта выпустила из своих рук Лидочкину ручку и пошла навстречу военному, на ходу одергивая свою юбку.
Лидочка выбежала из сада и побежала по панели. Старуха с корзинкой, в которой лежали красные леденцы и мятные пряники, увидя Лидочку, хлопнула в ладоши и крикнула:
– Куда! Куда! Ишь как быстро!
Лидочка перебежала через мостик, спотыкнулась о какую-то деревянную шашку, ударилась о чью-то ногу, повернула за какой-то дом и вдруг увидала перед собой совершенно незнакомую улицу.
Лидочка хотела повернуть обратно, но из ворот дома выехал задом грузовой автомобиль, встал поперёк панели и преградил Лидочке дорогу.
Лидочка потопталась на месте, поморгала глазами и вдруг громко заплакала.
– Девочка, девочка! О чем плачете? Не плачьте, барышня! Пойдемте со мной, угощу вас шоколадкой!
Лидочка подняла глаза и увидела перед собой старичка в золотых очках, в белом картузе, засаленном клетчатом пиджаке и коротких, до щиколотки, брюках, из-под которых виднелись грязные шёлковые носки ярко зелёного цвета.
– Пойдемте, барышня, ко мне, мы вас успокоим!– говорил старичок, шевеля серыми колючими усиками и маленькой бородкой, похожей на воробьиный хвостик.
Старичок протянул руку и взял Лидочку эа плечо.
– Девочка, девочка! Пойдемте скорее со мной. Перестаньте плакать. Сейчас мы вас успокоим. Найдем папу, маму и домой приведём,– говорил старичок, подталкивая Лидочку к дому. Руки у старичка дрожали. Старичок хватал Лидочку то за головку, то за плечо, то прямо за подбородок. От старичка пахло одеколоном и корытом, в котором моют грязное бельё. Старичок семенил ножками и, все подталкивая Лидочку, очутился с ней в подъезде дома.
– Не хочу сюда!– закричала Лидочка.
С улицы в подъезд заглянула дама с портфелем подмышкой.
Старичок улыбнулся в сторону дамы и сжав пальцем шею Лидочки сказал:
– Ну зюся! зюся! не капризничай. Промочила ножки и пойдем скорее домой кашку есть. Ты видишь, папа тебя очень любит!
И несмотря на сопротивление Лидочки, поволок её вверх по лестнице.
Лидочка начала кричать, но старичок зажал ей рот и глаза рукой. Лидочка слышала как старичок возился и пыхтел около двери, стараясь её открыть, не выпуская Лидочки из рук. Потом Лидочку подняли на воздух, пронесли несколько шагов и положили на что-то шершавое и колючее. Лидочка открыла глаза и увидела себя на старом бархатном диване, в длинной узкой комнате с грязными пустыми стенами и серым потрескавшимся потолком. Кроме дивана, в комнате стояло большое корявое кресло с деревянным сиденьем и два ломберных стола. На одном столе лежала груда грязного тряпья, а на другом битая и не мытая посуда с объедками пищи. Больше в комнате ничего не было, если не считать висевшего на стене огромного, треснутого в длину и заклеенного полоской жёлтой бумаги зеркала, вонючего ведра между окном и диваном и разбросанных по всему полу спичек, окурков и пустых консервных банок. В комнате, несмотря на день, горело электричество. тусклая лампочка под потолком. Окно было занавешено толстым стёганым одеялом.
Старичок стоял над диваном и, как кролик, двигая губами, усами и носом, смотрел на Лидочку.
Лидочка села на диван и хотела уже заплакать, но старичок опять зажал ей рот рукой и прошипел:
– Заплачете, барышня, так я вам больно сделаю, возьму и оторву вашу головку. Вы умрете и ваша мама вас больше не увидит.
Лидочка заплакала. Старичок ещё сильнее сжал ей рот. Лидочка начала отбиваться, но старичок повалил её на диван и грязным пальцем полез ей в рот. Лидочка закричала во весь голос. Но старичок засунул свой палец прямо Лидочке в глотку. Лидочка поперхнулась и закашлялась.
– Замолчи!– сказал ей старичок и вдруг прибавил страшным голосом: – Если закричишь, я тебя начну разрывать!
Голос был такой страшный, что Лидочка замолчала.
Старичок сел на диван рядом с Лидочкой.
– Ну вот,– сказал старичок, двигая около Лидочкиного лица своими вонючими пальцами с длинными коричневыми ногтями,– ну вот барышня и успокоились. Вы меня, барышня, напрасно боитесь. Я ведь добрый-добрый. И зовут меня дядя Мика. Дядя Мика любит таких маленьких барышень, как вы. Дядя Мика играет с такими барышнями в разные игры и угощает маленьких барышень вкусными шоколадными пумпошками. Дядя Мика очень добрый. Сейчас добрый дядя Мика разденет маленькую барышню и положит ее голенькую на шёлковую подушку.
С этими словами дядя Мика начал раздевать Лидочку. Лидочка была так напугана, что молчала и не сопротивлялась. Дядя Мика снял с неё платьице, рубашечку и штанишки и Лидочка осталась голенькая, в одних только туфельках и носочках.
Старичок кинулся на Лидочку и Лидочке показалось, что он сейчас укусит её за живот. Лидочка закричала. Сейчас же дядя Мика всунул ей в рот свой палец.
– Молчать!– крикнул дядя Мика и ласковым голосом прибавил: – А если маленькая барышня не замолчит, мы ещё дальше воткнём ей в горлышко свой палец, а потом выбросим маленькую барышню в окошко. Маленькая барышня упадёт и сломает все свои маленькие косточки.
Лидочка молчала и с ужасом смотрела на старичка. А старичок опять уткнулся лицом в Лидочкин животик. Колючие борода и усы кололи Лидочку.
На другой день Яков Иванович проснулся в 10 часов. Рядом с кроватью, на стуле стоял телефон и звонил. Яков Иванович взял трубку.
– Я слушаю,– сказал Яков Иванович.– Здравствуйте, Вера Никитишна. Спасибо, что вы меня разбудили…
1931 год
Даниил Иванович Хармс
* * *
Вот я сижу на стуле. А стул стоит на полу. А пол приделан к дому. А дом стоит на земле. А земля тянется во все стороны, и направо, и налево, и вперед и назад. А кончается она где-нибудь?
Ведь не может же быть, чтоб нигде не кончалась! Обязательно где-нибудь да кончается! А дальше что? Вода? А земля по воде плавает? Так раньше люди и думали. И думали, что там, где вода кончается, там она вместе с небом сходится.
И действительно, если встать на пароходе в море, где ничего не мешает кругом смотреть, то так и кажется, что где-то очень далеко небо опускается вниз и сходится с водою.
А небо казалось людям большим твёрдым куполом, сделанным из чего-то прозрачного, вроде стекла. Но тогда ещё стекла не знали и говорили, что небо сделано из хрусталя. И называли небо твердью, И думали люди, что небо или твердь есть самое прочное, самое неизменное. Всё может измениться, а твердь не изменится. И до сих пор, когда мы хотим сказать про что-нибудь, что не должно меняться, мы говорим: это надо утвердить.
И видели люди, как по небу движутся солнце и луна, а звёзды стоят неподвижно. Стали люди к звездам внимательнее приглядываться и заметили, что звёзды расположены на небе фигурами. Вот семь звезд расположены в виде кастрюли с ручкой, вот три звезды прямо одна за другой стоят как по линейке. Научились люди одну звезду от другой отличать и увидели, что звезды тоже движутся, но только все зараз, будто они к небу прикреплены и вместе с самим небом движутся. И решили люди, что небо вокруг земли вертится.
Разделили тогда люди всё небо на отдельные звёздные фигуры и каждую фигуру назвали созвездием и каждому созвездию своё имя дали.
Но только видят люди, что не все звезды вместе с небом двигаются, а есть и такие, которые между другими звездами блуждают. И назвали люди такие звезды планетами.
1931 год
Даниил Иванович Хармс
Можно ли до Луны докинуть камнем
Была страшно тёмная ночь. Звёзды, правда, сияли, да не светили. Ничего нельзя было разглядеть. Может быть, тут рядом дерево стоит, а может быть, лев, а может быть. слон, а может быть, и ничего нет. Но вот взошла луна и стало светло. Тогда стало возможным разглядеть скалу, а в скале пещеру, а налево поле, а направо речку, а за речкой лес.
Из пещеры вылезли на четверинках две обезьяны, потом поднялись, встали на задние ноги и пошли валкой походкой, размахивая длинными руками.
1931 год
Даниил Иванович Хармс
* * *
В 2 часа дня на Невском проспекте или, вернее, на проспекте 25-го Октября ничего особенного не случилось. Нет-нет, тот человек возле «Колизея» остановился просто случайно. Может быть, у него развязался сапог или, может быть, он хочет закурить. Или нет, совсем не то! Он просто приезжий и не знает куда идти. Но где же его вещи? Да нет, постойте, вот он поднимает зачем-то голову, будто хочет посмотреть в третий этаж, даже в четвертый, даже в пятый. Нет, смотрите, он просто чихнул и теперь идет дальше. Он немножечко сутул и держит плечи приподнятыми. Его зеленое пальто раздувается от ветра. Вот он свернул на Надеждинскую и пропал за углом.
Восточный человек, чистильщик сапог, посмотрел ему вслед и разгладил рукой свои пышные черные усы.
Его пальто длинное, плотное, сиреневого цвета не то в клетку, не то в полоску, не то, черт подери, в горошину.
1931 год
Даниил Иванович Хармс
* * *
Воронин (вбегая)
Остановка истории!
Люди бегут по улице!
На Неве стреляют из пушек!
Степанов (подскакивая на стуле)
Которое сегодня число?
Воронин
Девятнадцатое марта!
Степанов (падая на пол)
Проспал! Проспал!
1933 год
Даниил Иванович Хармс
* * *
Тут все начали говорить по-своему.
Хвилищевский подошёл к дереву и поцарапал кору. Из коры выбежал муравей и упал на землю. Хвилищевский нагнулся, но муравья не было видно.
В это время Факиров ходил взад и вперёд. Лицо Факирова было строго, даже грозно. Факиров старался ходить по прямым, а когда доходил до дома. то делал сразу резкий поворот.
Хвищилевский всё ещё стоял у дерева и смотрел на кору сквозь пенснэ своими близорукими глазами. Шея Хвищилевского была тонкая и морщинистая.
Тут все начали говорить о числах. Хвищилевский уверял, что ему известно такое число, что если его написать по китайски сверху вниз, то оно будет похоже на булочника.
– Ерунда,– сказал Факиров,– почему на булочника?
– А вы испробуйте и тогда сами убедитесь,– сказал Хвищилевский, проглотив слюну, отчего его воротничок подпрыгнул, а галстук съехал на сторону.
– Ну, какое же число?– спросил Факиров, доставая карандаш.
– Позвольте, это число я держу в тайне,– сказал Хвищилевский.
Неизвестно, чем бы это всё кончилось, но тут вошёл Уемов и принёс много новостей.
Факиров сидел в своём синем бархатном жилете и курил трубку.
Числа, такая важная часть природы! И рост и действие, всё число.
А слово, это сила.
Число и слово,– наша мать.
5 октября 1933—1934? года
Даниил Иванович Хармс
Экспромт
Как известно, у полупоэта Бориса Пастернака была собака по имени Балаган. И вот однажды, купаясь в озере, Борис Пастернак сказал столпившемуся на берегу народу:
– Вон смотрите, под осиной
Роет землю Балаган!
С тех пор этот экспромт известного полупоэта сделался поговоркой.
сентябрь 1934 года
Даниил Иванович Хармс
* * *
Маляр сел в люльку и сказал: «Вот до той зазубрины дотяните и стоп». Петров и Комаров взялись за канат.
– Валяй!– сказал маляр и люлька поскакала вверх.
Маляр отпихивался от стены ногами. Люлька с маляром откачивалась и опять летела к стене. А маляр опять отпихивался от стены ногами.
Петров и Комаров тянули за канат. То Петров, то Комаров. Пока один тянул, другой на всякий случай держал свободный конец каната. Маляр поднимался всё выше. В первом этаже был кооператив. Маляр поднялся до вывески и уперся ногой в букву О.
В это время Комаров повис на канате и люлька с маляром остановилась против окна во втором этаже.
Маляр поджал ноги, чтобы не высадить ими оконного стекла, но в это время на канате повис Петров, и маляр очутился в простенке между вторым и третьим этажом. На стене было написано мелом: «Ванька болван, а Наташка дура».
– Ишь ты!– сказал маляр и покрутил головой.– И сюда ведь, черти, забрались!
Но на канате повис опять Комаров и маляр увидел перед собой открытое окно, а в окне комнату. В комнате стояли два человека, один в пиджаке, а другой, кажется, без пиджака. Тот, который был в пиджаке, схватил того, который был, кажется, без пиджака, и душил его.
Но в это время на канате повис Петров и маляр увидел перед собой ржавый карниз.
– Стой!– закричал маляр.– Давай обратно!
Петров и Комаров задрали кверху головы и смотрели на маляра.
– Чего смотрите! Вниз! скорее! Там в окне душат!– кричал маляр и бил ногой в открытое окно.
Петров и Комаров засуетились и вдвоём повисли на канате. Маляр взлетел прямо к четвёртому этажу, больно ударившись ногой о карниз.
– Вниз, черти!– крикнул маляр на всю улицу.
Петров и Комаров видно поняли, в чём дело, и начали понемногу опускать канат. Люлька поползла вниз. На улице начала собираться толпа.
Маляр перегнулся и заглянул в окно.
Человек без пиджака лежал на полу, а человек в пиджаке сидел на нём верхом и продолжал его душить.
– Ты чего делаешь?– крикнул ему маляр. Человек в пиджаке даже не обернулся и продолжал душить человека без пиджака.
– Чего там такое?– кричали снизу Петров и Комаров.
– Да тут один человек другого душит!– кричал маляр.– Вот я тебя сейчас!
С этими словами маляр слез с люльки и прыгнул в комнату.
Облегчённая люлька качнулась в сторону, ударилась об стену, отлетела от дома и с размаху двинула по водосточной трубе.
В трубе что-то зашумело, застучало, заклокотало, покатилось и посыпалось.
Народ с криком отбежал на середину улицы. А из водосточной трубы на панель выскочили три маленьких кирпичных осколка.
Народ опять приблизился к дому.
Петров и Комаров всё ещё держались за канат и показывали, как они тянули люльку наверх, как маляр крикнул им опускать вниз, и как один человек душит другого.
В толпе ахали и охали, смотрели наверх и наконец решено было как-нибудь помочь маляру.
Человек в соломенном картузе предлагал свою помощь и говорил, что может по водосточной трубе забраться хоть на край света.
Старушка с маленьким лицом и таким большим носом, что его можно было взять двумя руками, требовала всех мошенников сдать милиции и лишить их паспорта, чтобы они знали, как мучать других.
Петров и Комаров, всё ещё держась за канат, говорили:
«Мы его не упустим! Теперь уж нет! Шалишь!»
В это время из ворот дома выбежал дворник в огромной косматой папахе, в голубой майке и красных резиновых галошах, надетых на рваные валенки. С криком: «Что тут случилось?» он подбежал к Петрову и Комарову.
Дворнику объяснили, что в четвертом этаже, в том вон окне, один человек задушил другого.
– За мной!– крикнул дворник и бросился в парадную. Толпа кинулась за дворником.
Петров и Комаров привязали канат к какой-то деревянной дуге, торчащей из-под земли, и говоря: «Ну нет, брат не уйдешь!» – тоже скрылись в парадной.
Добежав до площадки четвёртого этажа, дворник на секунду остановился, и вдруг ринулся к двери, на которой висела дощечка с надписью: «квартира № 8. Звонить 8 раз». А под этой дощечкой висела другая, на которой было написано: «Звонок не звонит. Стучите».
Собственно, на двери и не было никакого звонка.
Дворник встал на одной ноге спиной к двери, а другой ногой принялся колотить в дверь.
Народ столпился на площадке одним маршем ниже и оттуда следил за дворником.
Дворник бил ногой в дверь так усердно, и красная калоша так быстро мелькала взад и вперёд, что у старушки с длинным носом закружилась голова.
Но дверь не открывалась.
Человек в соломенном картузе сказал, что простым гвоздём берется открыть любой замок.
На что старушка с длинным носом сказала, что замки теперь стали делать так плохо, что ворам ничего не стоит открывать и закрывать их просто ногтями.
Тогда молодой человек с сумкой через плечо, из которой торчала свечка и хвост какой-то солёной рыбы, сказал, что французский замок легче всего открыть, если ударить его молотком по затылку. Тогда чугунная коробка треснет и замок откроется сам.
Этажом ниже Петров и Комаров объясняли друг другу, как маляр залез в окно, и как надо хватать человека, если у него в руках охотничье ружье, заряженное крупной дробью.
А дворник всё ещё продолжал бить ногой в дверь.
– Нет, не открывают,– сказал дворник и повернул на голове папаху задом наперёд.
1934 год
Даниил Иванович Хармс
Обезоруженный, или Неудавшаяся любовь
трагический водевиль в одном действии
Лев Маркович (подскакивая к даме)
Разрешите!
Дама (отстраняясь ладонями)
Отстаньте!
Лев Маркович (наскакивая)
Разрешите!
Дама (пихаясь ногами)
Уйдите!
Лев Маркович (хватаясь руками)
Дайте разок!
Дама (пихаясь ногами)
Прочь! Прочь!
Лев Маркович
Один только пистон!
Дама (мычит, дескать «нет»)
Лев Маркович
Пистон! Один пистон!
дама закатывает глаза | Лев Маркович суетится, лезет рукой за своим инструментом и вдруг оказывается, не может его найти
Лев Маркович
Обождите!
шарит у себя руками
Что за чччорт!
Дама (с удивлением смотрит на Льва Марковича)
Лев Маркович
Вот ведь история!
Дама
Что случилось?
Лев Маркович
Хм… (смотрит растерянно во все стороны)
занавес
19… год
Даниил Иванович Хармс
* * *
Вот начальник военного округа подошел к своей жене, поцеловал её в рот, погладил её рукой по шее и залез лошадь.
– До свидания!– крикнул начальник военного округа и уехал.
Вечером начальник военного округа приехал обратно. Опять поцеловал жену в рот, погладил её рукой по шее и лёг спать.
Ночью жена начальника скоропостижно умерла.
Утром начальник военного округа проснулся и, увидя свою жену мёртвой, с ужасом выскочил из кровати.
1934—1939 гг.
Даниил Иванович Хармс
* * *
Миронов сел на трамвай и поехал, а куда нужно, не приехал, потому что по дороге скончался.
Пассажиры этого трамвая, в котором спал Миронов, позвали милиционера и велели ему составить протокол о том, что Миронов умер не от насильственной смерти.
1934—1936 гг.
Даниил Иванович Хармс
* * *
Не знаю, почему все думают, что я гений; а по-моему, я не гений. Вчера я говорю им: Послушайте! Какой же я гений? А они мне говорят: Такой! А я им говорю: Ну какой же такой? А они не говорят, какой, и только и говорят, что гений и гений. А по-моему, я всё же не гений.
Куда не покажусь, сейчас же все начинают шептаться и на меня пальцами показывают. «Ну что это в самом деле!» – говорю я. А они мне и слова не дают сказать, того и гляди схватят и понесут на руках.
1934—1936 гг.
Даниил Иванович Хармс
* * *
В семь часов Николай Николаевич встал, поел сёмги и поехал на службу. На службе Николай Николаевич поел опять сёмги и, пройдя в отдел кадров, сел на подоконник и начал ругать начальство. Наругавшись вдосталь, Николай Николаевич перешёл в производственный отдел и просидел там до обеденного перерыва. Когда лакей обнёс всех подносом с бокалами пива в знак того, что обеденный перерыв уже наступил, Николай Николаевич перешёл в буфет и сел за отдельный столик пить чай. Однако, вместо чая, ему принесли кофе с творогом и Николай Николаевич, возмущённый, встал из-за столика и, громко топая, вышел на площадку лестницы. На лестнице дуло со всех сторон и Н. Н. ушёл в уборную. Там у открытого окошка Н. Н. скрутил себе папироску и закурил. Тут в уборную вошёл Андрей Карлович и, не замечая Николая Николаевича, хотел сделать то, зачем он вошёл.
1934—1937 гг.
Даниил Иванович Хармс
О наших гостях
Наши гости все различные: у одного, например, щека такая, что хуже не придумаешь. А то ходит к нам одна дама, так она, просто смешно даже сказать, на что похожа. И поэт ходит к нам один: весь в волосах и всегда чем-то встревожен. Умора! А то ещё один инженер ходит, так он однажды у нас в чаю какую-то дрянь нашел. А когда гости у нас очень уж долго засидятся, я их просто вон гоню. Вот и всё тут…
середина 1930-х годов
Даниил Иванович Хармс
* * *
Однажды Антон Бобров сел в автомобиль и поехал в город.
Автомобиль наскочил на ломаные грабли.
Лопнула шина.
Антон Бобров сел на кочку возле дороги и задумался.
Вдруг что-то сильно ударило Антона Боброва по голове.
Антон Бобров упал и потерял сознание.
середина 1930-х годов
Даниил Иванович Хармс
* * *
1
Липавского начала мучать кислая отрыжка. Бедный Липавский мучался ужасно. Этот вечно смертельный вкус во рту и постоянное жжение в пищеводе способно довести человека до исступления.
Жена Липавского, Тамара, заявила, что если это будет так продолжаться, то она начнет подыскивать себе нового мужа. Липавский отнёсся к словам своей жены довольно скептически и даже попробовал сострить. Но в тот момент, когда он острил, произошла отрыжка. Желая скрыть это неприятное явление, Липавский мотнул головой и дернул плечами, надув при этом щеки. Однако отрыжка оказалась сильнее, чем можно было ожидать, и с громким звуком вылетела изо рта.
Тамара вскочила и вышла из комнаты, хлопнув дверью. Липавский кинулся было вдогонку, но по дороге опять громко икнул и, махнув рукой, вернулся обратно. А Тамара выбежала на улицу и помчалась по Большому проспекту.
2
Тамара пришла к Заболоцкому и сказала: «Хотите стать моим мужем?» Заболоцкий отказался, мотивируя свой отказ тем, что он уже женат на Екатерине Васильевне. Тогда Тамара, оскорбленная, вышла от Заболоцких и позвонила к Олейниковым. Дверь открыла Лариса. Тамара бросилась Ларисе на шею и разрыдалась. Лариса, узнав в чем дело, посоветовала Тамаре обратиться к холостому Якову Семёновичу Друскину. Тамара помчалась к Друскину.
середина 1930-х годов
Даниил Иванович Хармс
* * *
Один толстый человек придумал способ похудеть. И похудел. К нему стали приставать дамы, расспрашивая его, как он добился того, что похудел. Но похудевший отвечал дамам, что мужчине худеть к лицу, а дамам не к лицу, что, мол, дамы должны быть полными. И он был глубоко прав.
март, 1930-е годы
Даниил Иванович Хармс
* * *
Человек с глупым лицом съел антрекот, икнул и умер. Официанты вынесли его в коридор, ведущий к кухне, и положили его на пол вдоль стены, прикрыв грязной скатертью.
середина 1930-х годов
Даниил Иванович Хармс
* * *
Лидочка сидела на корточках и деревянным стаканчиком копала песок.
Рядом на скамейке сидела плечистая девка с пухлыми губами и толстыми икрами. Это была Анюта, Лидочкина нянька. Обыкновенно к ней подсаживался военный, брал её за руки и так они сидели, пока Лидочка играла в песочке. На этот раз военный почему-то не пришёл и Анюта сидела на скамейке, положив ногу на ногу и злыми глазами поглядывая на проходящих мимо мужчин.
Лидочка подбросила песок на воздух, песок полетел по ветру и попал няньке в глаза.
– Лидка! не смей бросаться песком!– крикнула Анюта.
Лидочка нарочно подбросила на воздух ещё целую горсть песку.
Анюта вскочила со скамейки, схватила Лидочку за руку и потащила её к выходу. Лидочка молча шла за Анютой.
Мимо пробежала маленькая собачка с бубенчиком на спине. Лидочка хотела остановиться и посмотреть на собачку, но Анюта дернула Лидочку за руку и повела её дальше.
– Нечего на каждую собаку останавливаться,– говорила нянька, таща Лидочку к выходу.
Лидочка злилась, но сознавая, что Анюта сильнее, покорно шла дальше, стараясь только правой ногой поднять с дорожки как можно больше пыли.
У самого выхода к ним подошёл военный, который обыкновенно подсаживался к Анюте и брал её за руки. Увидя военного, Анюта выпустила из своих рук Лидочкину ручку и пошла навстречу военному, на ходу одергивая свою юбку.
Лидочка выбежала из сада и побежала по панели. Старуха с корзинкой, в которой лежали красные леденцы и мятные пряники, увидя Лидочку, хлопнула в ладоши и крикнула:
– Куда! Куда! Ишь как быстро!
Лидочка перебежала через мостик, спотыкнулась о какую-то деревянную шашку, ударилась о чью-то ногу, повернула за какой-то дом и вдруг увидала перед собой совершенно незнакомую улицу.
Лидочка хотела повернуть обратно, но из ворот дома выехал задом грузовой автомобиль, встал поперёк панели и преградил Лидочке дорогу.
Лидочка потопталась на месте, поморгала глазами и вдруг громко заплакала.
– Девочка, девочка! О чем плачете? Не плачьте, барышня! Пойдемте со мной, угощу вас шоколадкой!
Лидочка подняла глаза и увидела перед собой старичка в золотых очках, в белом картузе, засаленном клетчатом пиджаке и коротких, до щиколотки, брюках, из-под которых виднелись грязные шёлковые носки ярко зелёного цвета.
– Пойдемте, барышня, ко мне, мы вас успокоим!– говорил старичок, шевеля серыми колючими усиками и маленькой бородкой, похожей на воробьиный хвостик.
Старичок протянул руку и взял Лидочку эа плечо.
– Девочка, девочка! Пойдемте скорее со мной. Перестаньте плакать. Сейчас мы вас успокоим. Найдем папу, маму и домой приведём,– говорил старичок, подталкивая Лидочку к дому. Руки у старичка дрожали. Старичок хватал Лидочку то за головку, то за плечо, то прямо за подбородок. От старичка пахло одеколоном и корытом, в котором моют грязное бельё. Старичок семенил ножками и, все подталкивая Лидочку, очутился с ней в подъезде дома.
– Не хочу сюда!– закричала Лидочка.
С улицы в подъезд заглянула дама с портфелем подмышкой.
Старичок улыбнулся в сторону дамы и сжав пальцем шею Лидочки сказал:
– Ну зюся! зюся! не капризничай. Промочила ножки и пойдем скорее домой кашку есть. Ты видишь, папа тебя очень любит!
И несмотря на сопротивление Лидочки, поволок её вверх по лестнице.
Лидочка начала кричать, но старичок зажал ей рот и глаза рукой. Лидочка слышала как старичок возился и пыхтел около двери, стараясь её открыть, не выпуская Лидочки из рук. Потом Лидочку подняли на воздух, пронесли несколько шагов и положили на что-то шершавое и колючее. Лидочка открыла глаза и увидела себя на старом бархатном диване, в длинной узкой комнате с грязными пустыми стенами и серым потрескавшимся потолком. Кроме дивана, в комнате стояло большое корявое кресло с деревянным сиденьем и два ломберных стола. На одном столе лежала груда грязного тряпья, а на другом битая и не мытая посуда с объедками пищи. Больше в комнате ничего не было, если не считать висевшего на стене огромного, треснутого в длину и заклеенного полоской жёлтой бумаги зеркала, вонючего ведра между окном и диваном и разбросанных по всему полу спичек, окурков и пустых консервных банок. В комнате, несмотря на день, горело электричество. тусклая лампочка под потолком. Окно было занавешено толстым стёганым одеялом.
Старичок стоял над диваном и, как кролик, двигая губами, усами и носом, смотрел на Лидочку.
Лидочка села на диван и хотела уже заплакать, но старичок опять зажал ей рот рукой и прошипел:
– Заплачете, барышня, так я вам больно сделаю, возьму и оторву вашу головку. Вы умрете и ваша мама вас больше не увидит.
Лидочка заплакала. Старичок ещё сильнее сжал ей рот. Лидочка начала отбиваться, но старичок повалил её на диван и грязным пальцем полез ей в рот. Лидочка закричала во весь голос. Но старичок засунул свой палец прямо Лидочке в глотку. Лидочка поперхнулась и закашлялась.
– Замолчи!– сказал ей старичок и вдруг прибавил страшным голосом: – Если закричишь, я тебя начну разрывать!
Голос был такой страшный, что Лидочка замолчала.
Старичок сел на диван рядом с Лидочкой.
– Ну вот,– сказал старичок, двигая около Лидочкиного лица своими вонючими пальцами с длинными коричневыми ногтями,– ну вот барышня и успокоились. Вы меня, барышня, напрасно боитесь. Я ведь добрый-добрый. И зовут меня дядя Мика. Дядя Мика любит таких маленьких барышень, как вы. Дядя Мика играет с такими барышнями в разные игры и угощает маленьких барышень вкусными шоколадными пумпошками. Дядя Мика очень добрый. Сейчас добрый дядя Мика разденет маленькую барышню и положит ее голенькую на шёлковую подушку.
С этими словами дядя Мика начал раздевать Лидочку. Лидочка была так напугана, что молчала и не сопротивлялась. Дядя Мика снял с неё платьице, рубашечку и штанишки и Лидочка осталась голенькая, в одних только туфельках и носочках.
Старичок кинулся на Лидочку и Лидочке показалось, что он сейчас укусит её за живот. Лидочка закричала. Сейчас же дядя Мика всунул ей в рот свой палец.
– Молчать!– крикнул дядя Мика и ласковым голосом прибавил: – А если маленькая барышня не замолчит, мы ещё дальше воткнём ей в горлышко свой палец, а потом выбросим маленькую барышню в окошко. Маленькая барышня упадёт и сломает все свои маленькие косточки.
Лидочка молчала и с ужасом смотрела на старичка. А старичок опять уткнулся лицом в Лидочкин животик. Колючие борода и усы кололи Лидочку.