Харрисон Эсли. В садах Шалимара

   Тем не менее она не могла удержаться от мысли, что у Менсура были какие-то тайные причины для отъезда, хотя не могла угадать, какие именно. В конце концов она обрадовалась этой возможности, которая позволяла ей лишний раз побыть с ним вдвоем.
   Их пребывание в столице было непродолжительным. В аэропорту Шакламы их ждала автомашина, и, хотя до полудня у нее была назначена встреча в посольстве, Лорин попросила отправиться в объезд через Ревалпинди.
   Старинный центр вместе со своими широкими проспектами, обсаженными деревьями, аккуратно подстриженными зелеными изгородями и лужайками нес в себе дух Британии, за исключением разве что подходов к Раджа-Базару, где они вновь столкнулись с привычной сутолокой. Не лишенный интересных черт город, однако, не обладал большой привлекательностью, и они быстро добрались до Исламабада, находившегося оттуда в двадцати километрах. Расположенный в живописном оформлении холмов, Исламабад был пока лишь огромной стройкой, где кипела жизнь, но в ней уже угадывались черты" будущей метрополии.
   Лорин видела ее макет. Площадь под застройку была значительной, если учесть, что Ревалпинди оказался бы лишь зернышком в центре новой столицы.
   Она знала, что для реализации этого грандиозного проекта были привлечены архитекторы и специалисты по урбанистике с мировыми именами, но в данный момент город представлял собой только бросающуюся в глаза сетку пустынных улиц. Поиски современной архитектуры, казалось, ограничились проектировкой общественных зданий, тогда как жилые кварталы до бесконечности повторяли единый образец особнячков, сливающихся в однородную череду невыразительных фасадов.
   Уже очень скоро Лорин почувствовала скуку, так что она была довольна, когда приехала в посольский жилой квартал.
   Хотя здания, построенные у подножия самых первых горных кряжей, не отличались ярко выраженным вкусом, они все же указывали на наличие воображения, что уже внушало определенные надежды.
   Она оставила Менсура, который должен был навестить одного из своих кузенов, и пересекла уверенным шагом порог посольства.
   По правде говоря, переговоры с уполномоченным Всемирного банка оказались довольно обескураживающими. Он сам ожидал инструкций и предложил увидеться с ней на следующей неделе. Она воспользовалась этим, чтобы провести несколько встреч, и дала себе слово не уезжать, не определив для себя круг своих полномочий.
   Когда же двумя часами позже она присоединилась к Менсуру в баре гостиницы "Шахерезада", то они решили отправиться тотчас, поскольку ближайшие окрестности не представляли сколь-нибудь заметного интереса.
   Менсур оставил импозантный автомобиль с шофером, который был выделен им в пользование, чтобы взять на время более поворотливую машину своего кузена.
   С общего согласия и несмотря на жару они отправились в путь. Лорин выразила желание проехать через Таксилу - одно из наиболее примечательных археологических мест Пакистана, о котором она к тому же много слышала.
   Являясь крупным религиозным буддийским центром, святилища которого были местами разрушены в V веке, Таксила была известна своими развалинами, которые хорошо сохранились и были раскопаны.
   Лорин ожидала, что Менсур, всегда воспринимавший с энтузиазмом все, что касалось его страны, покажет себя хорошим рассказчиком в отношении последних раскопок и редких образцов скульптуры, которые, как она знала, имели всемирную известность.
   К ее великому удивлению, он об этом не заговорил. Она заметила, как он с отсутствующим видом и рассеянным взором осматривал руины, которые между тем давали впечатляющее представление о раннем индийском искусстве Однако он пошел за ней дальше, в глубь холмистой местности. От древних ступ - этих круглых башен, предназначенных для хранения реликвий Будды, - остались всего лишь основания, но в отдельных молельнях еще размещались статуи, покрытые смолой.
   Лорин задержалась у одного водоема, совершенно заросшего диким перцем с красными цветами, но потом, видя, сколь мало интереса проявлял ко всему этому Менсур, предложила ему отправиться дальше.
   Менсур объяснил ей, что у него была мысль добраться до лесистых высот Муррея, недостижимых в силу своей удаленности для резких перепадов индийского климата. Муррей являлся излюбленным местом дачного отдыха, и Менсур владел там домом. Туда вела хорошая проезжая дорога. Поскольку местность располагалась на высоте, они прибудут туда достаточно поздно, однако более прохладная температура позволит им отдохнуть лучше, чем на равнине.
   Лорин села рядом с Менсуром, и он тронул машину с места. Когда автомобиль проехал среди различных повозок, набитых мужчинами и женщинами с детворой, Лорин рискнула расспросить своего мужа, поведение которого продолжало казаться ей странным.
   Она рассчитывала устроить себе праздник из этой поездки, а он держался таким молчуном, напуская на себя отрешенный вид.
   - Должна признаться, что разочарована сегодняшним утром, - сказала она без обиняков. - Я рассчитывала добиться большей ясности. Рональд Мур был как нельзя более уклончив. Он сам ожидает инструкций. Я предложила ему самой связаться со Всемирным банком, но, по всей видимости, моя идея не пришлась ему по вкусу.
   У Менсура появилась ироническая улыбка.
   - Поживешь здесь подольше и увидишь, что дела так быстро не делаются. Идея разработки принята, наше участие подтверждено, теперь надо, чтобы весь механизм включился в работу. Если будешь слишком сильно их торопить, то рискуешь восстановить людей против себя.
   Лорин пребывала некоторое время в молчании.
   Начинала опускаться ночь, а вместе с ней появлялся какой-то намек на прохладу, наполнившую близлежащие хлопковые поля.
   Неожиданно она заговорила вновь:
   - Скажи мне, у тебя нет никаких опасений по поводу этого проекта? Менсур бросил на нее вопросительный взгляд.
   - Нет. А что?
   - Не знаю... Просто интуиция. Ты уверен в своем партнере?
   - Якубе? Безусловно! Что за вопрос! Вдруг в свете фар всплыла молодая парочка, которая шагала вдоль дороги. Их гигантская тень моментально упала на заросли перелеска у обочины. Машина подъезжала к развилке. Менсур взял направление на Абботабад.
   Подавляя зевоту, Лорин осторожно высказала свое предположение:
   - Послушай... До меня дошли разговоры, что Якуб занимается какой-то политической деятельностью, которая может нанести тебе вред.
   - Кто это дал тебе такие сведения?
   - А угадай.
   - О! Это не так уж трудно сделать. Представляю, как Фуад доставил себе удовольствие, посеяв сомнение в твоей голове.
   - И как я должна это понимать?
   - Ты знаешь, здесь тоже не все так просто. В этой стране в той или иной степени все занимаются политикой.
   - Возможно, но если, едва приехав, ты теряешь заказ, ради которого работал месяцами, то это нельзя назвать успехом.
   - Не понимаю, к чему это? Какие еще глупости мог тебе наговорить Фуад?
   - Если конкретно, то не много. А в действительности чем он занимается? У тебя, коль ты его знаешь, должны быть какие-нибудь мысли по этому поводу или нет? - В ответ на молчание Менсура она продолжила:
   - Я полагаю, что он адвокат...
   - Он и является им, только без практики. Заинтригованная Лорин спросила:
   - А за счет чего он живет?
   - Это крупный землевладелец. Он много путешествует, а остальное время работает на правительство.
   - В какой области?
   Менсур молчал. Лорин опустила стекло. Порыв теплого ветра ворвался в машину, принеся сильный, едкий запах, свидетельствующий о присутствии скотины. Проехав дальше несколько метров, они встретили массу запряженных волов, которые тянули тяжелые повозки.
   - Ты мне так и не ответил, - сказала она какое-то время спустя.
   - Это достаточно сложно понять, и связано с афганским кризисом. Как ты знаешь, Пакистан принимает на своей границе беженцев.
   Она тут же закусила удила.
   - Вот это гуманное отношение, которое можно только приветствовать. Менсур едва улыбнулся.
   - Конечно, но.., это не бесплатно.
   - Ты хочешь сказать, что страна получает от этого какие-то преимущества?
   - В какой-то степени - да. Средства, направляемые международным сообществом для обеспечения жизненного минимума иммигрантов, позволяют поддерживать экономику страны. Но это и все... - Он замолчал.
   - Так что? Продолжай, - неожиданно раздражаясь, настаивала она.
   В глазах Менсура пробежал лукавый огонек, когда он наклонился к ней, быстро поцеловав.
   - Ты не находишь нудной эту дискуссию? Она встряхнула головой.
   - Мне хотелось бы знать, - упрямо твердила она.
   Он, уступая, кивнул головой и начал говорить с какой-то убежденной и страстной интонацией:
   - Позиция властей крайне противоречива. С одной стороны, они опасаются возмездия. Нарушения воздушного пространства уже больше не в счет.., но одновременно Пакистан не может позволить иностранным вооруженным силам закрепиться у ее границ, не подвергая опасности свое собственное существование. Учитывая все это, возможности для маневра ограничены.
   - А тогда какова роль Фуада?
   - Он - среди нескольких лиц, которые размышляют совместно с правительством над окончательными решениями.
   - То есть?
   - Ну хорошо! Прежде всего надо установить контроль над этим населением. Это как если бы у нас было три миллиона новых жителей. Проблемы многочисленны: снабжение продуктами питания, обеспечение водой, создание рынка рабочей силы... Затем, нельзя ободрять повстанческие движения, чтобы избежать любой эскалации напряженности.
   Эта сторона дела заинтриговала Лорин, но она не задумывалась о многоликости интересов.
   Как бы в ответ на ее мысли Менсур продолжал:
   - Не забывай, что движения за автономию очень многочисленны и они могли бы набрать союзников в стане беженцев. Тогда бы ситуация обернулась против нас же.
   Лорин почувствовала озноб то ли от ночной прохлады, то ли из-за только что сообщенного Менсуром.
   Они поднялись немного в горы; поля уступили место холмистой местности, покой которой умиротворял Лорин.
   Она рискнула вкрадчиво заметить:
   - Все это не объясняет мне, каким образом это тебя касается. А враждебность, существующая между Фуадом и Я кубом.., есть у нее причины?
   - Да!
   Утверждение прозвучало очень сухо. Лорин умолкла, ожидая уточнений.
   - Якуб входит в Пакистанский комиссариат по делам беженцев. В этом качестве он занимается вопросами управления, что очень трудно. Он распределяет продовольствие, но в основном следит за доставкой легкого стрелкового оружия, предназначенного для участников сопротивления.
   - Якуб? - Лорин не верила своим ушам. Мысль о том, что этот такой утонченный, уравновешенный человек взял на себя подобную работу, повергла ее в замешательство. - Как же ему удается сочетать эту роль с теми обязанностями, которые он уже несет?
   - Не беспокойся, ему помогают. Неожиданно она прозрела.
   - Он что, работает на секретные службы?
   - Трудно сказать. Во всяком случае, я этого не знаю.
   - А между тем в нем ничего нет от авантюриста...
   - Именно поэтому это прекрасная кандидатура. Соединенные Штаты интересуются важными действиями с технической точки зрения, и можно предположить, что они стараются помочь сопротивлению. Вполне возможно, что Якуб поставляет им сведения.
   - Однако он не обладает данными для шпионской работы!
   Менсур склонил голову набок, его рот медленно растянулся в улыбку.
   - Что ты об этом знаешь? Если он занимается подпольной деятельностью, то она до настоящего момента конечно же была крайне засекречена. Хотя тот факт, что Фуад в такой степени интересуется им, доказывает, что его роль не нейтральна.
   - Какие же выгоды он может из этого извлечь? У Якуба сейчас устоявшееся положение. Он сам признает, что пострадал от предыдущих конфликтов...
   - Это верно, но в противоположность Фуаду он всегда был на стороне меньшинства. У Фуада же есть политические амбиции, и в этом отношении он должен быть начеку. Все разъединяет этих двух людей. Более того, существующая ситуация благоприятствует определенному кругу действий... - Менсур внезапно смолк.
   - У меня такое впечатление, что ты знаешь об этом больше, чем хочешь рассказать, - заметила Лорин.
   - Это только твое впечатление.
   - В любом случае я беспокоюсь за тебя. Если Якуб под подозрением, то тебе тем более не избежать треволнений.
   - Послушай, Лорин, я нахожусь абсолютно вне всех этих историй. Мне нечего опасаться.
   - А чем ты тогда объяснишь угрозы Фуада в твой адрес?
   - Просто запугивание.
   Его голосу явно не хватало убедительности. Оставив разговор, Лорин осмотрелась вокруг разочарованным взглядом.
   Жилища из самана сменились плодородными, тщательно орошаемыми террасами. Они по-прежнему поднимались в гору. На какое-то время она полностью потеряла представление о пространстве и времени, потом наступило резкое ускорение, машина увеличила скорость, и они осилили последние метры пути.
   Не выключая фар, Менсур вышел из машины и потянулся. Вид Муррея вселял бодрость. Чувствуя себя несколько уставшей, Лорин вышла из машины.
   - Это здесь, - сказал Менсур. Пройдя за ограду, они увидели прелестный маленький домик, который скрывался за дубами и ореховыми деревьями. Здесь были даже заросли дикой вишни.
   Лорин показалось, что она слышит в отдалении журчание ручейка. Когда же она наклонилась, чтобы захватить свою сумку, то неожиданно ощутила приступ сильной тошноты. Положа руку на сердце, она глубоко вздохнула, но ее недомогание только усилилось, так что Менсур лишь успел подхватить ее в тот момент, когда у нее началось головокружение. В глазах все завертелось. Она хотела перевести дыхание, но ей это не удалось. Она закрыла глаза и обмякла на руках своего мужа.
   К реальности ее вернуло ощущение того, что за ней наблюдают. Она вздрогнула и огляделась вокруг.
   Она находилась в просторной комнате, украшенной лепкой. Пол был покрыт ковром и шелковыми подушками.
   Она заметила, что ее одежда на груди была чуть расстегнута. Кто так позаботился? Возможно, Менсур. Она закрыла глаза. Глубокая усталость охватила все ее тело.
   Чей-то голос вывел ее из этого оцепенения.
   - Выпей этого спиртного.
   Нахмурив брови, она ценой мучительного усилия выпила залпом содержимое бокала и улыбнулась мужу, который только что присел на постель.
   - Ну как! Что с тобой?
   - Не знаю. Должно быть, от поездки. В долине было так жарко.
   Какое-то время они пребывали в молчании. Затем исполненный нежности Менсур принялся снимать с нее одежду и накрыл ее простыней. Не будучи в состоянии заснуть, она осматривала блуждающим взглядом комнату, пытаясь обрести некоторое подобие покоя.
   Через открытое окно до нее докатился свежий ночной воздух, весь напоенный ароматом боярышника. В каком-то мираже она видела себя в Европе вместе со своими родителями. Она была в то время совсем маленькой, и та весна в цветах оставила чудесные воспоминания. Она обожала бегать по лугам, по которым стелился туман, и навряд ли могла сказать, что ей больше всего запомнилось; лениво текущие реки со своими водяными лилиями, покоящимися словно звездочки на зеленых подушечках, или лягушата и насекомые, которых она ловила.
   Не отдавая себе в том отчета, она заснула в подавленном состоянии и была очень удивлена на следующий день, когда проснулась под внимательным взглядом своего мужа.
   Ее ожидал изысканный завтрак: жареные хлебцы и айвовое варенье с корицей, галеты с начинкой из миндаля, лесных орешков и нуги, не считая кофе, аромат которого придал ей сил и жизнерадостности.
   Продолжая есть, Лорин искоса рассматривала энергичный профиль своего мужа и его рот, который, даже когда он оставался безучастным, сохранял черты нежности и иронии.
   Он наклонился к ней поверх подноса, чтобы поцеловать, и это было мгновением незамутненной радости.
   Взволнованная его запахом, она вздохнула с радостным чувством. Его кожа показалась ей более смуглой по контрасту с ее собственной, выделявшейся на фоне белизны простыней. Она прильнула к его шее. Ее волосы, которые какое-то мгновение назад она собрала в пучок, распустились и рассыпались по плечам.
   Он тут же сжал жену в своих объятиях и, запрокинув ей голову, жадно прижался губами к ее губам. От столь повелительного соприкосновения у нее перехватило дыхание. Это было похоже на какой-то обжигающий ликер, который лился в горло и проникал в кровь.
   Охваченная слабостью, она отдалась ощущению удовольствия от поглаживания его руки, ласкавшей сквозь тонкое полотно рубашки спину, плечи, талию. Ее пальцы впились в волосы Менсура. Теперь она в свою очередь приблизила к себе его лицо и охватила губами его рот.
   Они долго и ненасытно целовались, в то время как их ноги переплетались в страстном порыве. Из ее горла вырвался короткий стон. Менсур чуть отстранился, чтобы посмотреть на нее. Позволяя разглядывать себя, она вся трепетала от возбуждения.
   Он улыбнулся. Медленным, изящным движением он спустил бретельку, удерживавшую легчайшую ночную рубашку, слегка коснулся ее груди, а затем молча разделся сам. Обнаженный, он жадно прильнул к ее отзывчивому телу.
   Лорин с радостью отдавалась счастью принадлежать ему и растворялась в неведомой ранее новизне, уводящей их обоих к новым и новым далям.
   Когда же, охваченная волной наслаждения, она слегка застонала, ее голова в полном изнеможении откинулась назад.
   Переплетясь друг с другом, они погружались в какое-то сладостное забытье, чтобы, на мгновенье очнувшись, снова потянуться друг к другу и, захмелев от новых объятий, раствориться в нескончаемом сладострастии.
   В полуоцепенении упав на кровать, в полном смятении от слабости, охватившей ее тело, она ощутила неуловимое пламя, сжигавшее ее до самых глубин существа.
   Некоторое время спустя она села, охватив руками колени, и обвела все вокруг себя умиротворенным взглядом.
   По сути, все было просто. Ее желанием было как можно дольше остаться в этом доме: занятие любовью всегда сглаживало все накопившееся между нею и мужем недовольство и разочарование.
   Лишний раз она отметила про себя, что он изменился. Во время любви в его движениях, кроме нежности, ощущалась некая чувственность, которой раньше она не наблюдала. Здесь его непосредственная, пылкая натура, несколько притупленная от контакта с более холодными представителями Запада, брала верх, но наряду с этим - она это хорошо чувствовала - появилась особая возбудимость, против которой она пыталась как-то бороться.
   Эта поверхностная чувствительность контрастировала с той отчаянной решимостью, которую она временами сама испытывала. Теперь она видела его таким, каким он и был: с сильным мужским началом, необузданным; из тех мужчин, которые нуждаются в присутствии женщины, но не хотят признаться в этом.
   Временами, игнорируя любые приличия, он становился совершенно откровенным. Какая-то особая лихорадочность наполняла его существо, он уже не контролировал себя, и тогда эта содержащаяся в нем сила бурно высвобождалась, делая его более притягательным.
   - Может быть, уже время высунуть нос наружу?
   Выведенная из своих раздумий, она посмотрела на него. Да, он был прав. Надо было воспользоваться этим лучезарным днем.
   Она прыжком вскочила на ноги и побежала принимать душ.
   - Я хотел бы свозить тебя в Шанглагали, - крикнул он, перекрывая шум водяных струй, каскадом падавших на плечи молодой женщины.
   - Шанглагали?
   Разве это не база зимних видов спорта? Странная мысль. В любом случае этим утром она была настроена делать все, что ей захочется.
   Она быстро обсушилась, натянула полотняные брюки и спортивный свитерок. Выпив стакан простой воды, она объявила, что уже готова. Странное дело, но она по-прежнему чувствовала, как ее немного подташнивает.
   Прогулки были здесь излюбленным времяпровождением. С какой целью? О! Им оставалось лишь выбирать на свой вкус и цель, и место.
   Менсур обогнул здание почты и выехал на дорогу к Шанглагали. Все эти "...гали", представлявшие собой ряд деревень, названия которых заканчивались на этот слог, вытянулись на тридцать километров вдоль основной автомагистрали.
   В какой-то момент Лорин подумала, что ей хотелось бы продолжить эту поездку до самого Шитраля. Она слышала много разговоров об этих горных ландшафтах и великолепии долин, что таили в себе чудеса ремесленного искусства.
   Но ей было известно, что даже по лучшим дорогам в долине Шитраля можно было проехать только на джипе, а чаще всего там перемещались пешком или на лошади.
   В данный момент местность была не лишена величия. Шанглагали располагалась среди бездонных пропастей на высоте две тысячи восемьсот метров над уровнем моря. Сильное впечатление производил контраст между растительностью склонов, располагавшихся над ними - нечто родственное соснам и кипарисам, - и цепью гор, которые высились вдали.
   Они вышли из машины, чтобы немного размяться. Погода была исключительно ясной. Лорин заметила живописный силуэт, который перечеркивал линию горизонта. Что это была за вершина?
   - Это Нанга-Парбат, - сказал ей Менсур, как бы читая ее мысли.
   Имея высоту свыше восьми тысяч метров, она несла в себе что-то гнетущее, и Лорин поежилась.
   - Тебе холодно? - спросил Менсур. - Советую что-нибудь поесть.
   Обрадовавшись, она согласилась.
   Он повел ее в кафе типа "рест-хаус", где они попробовали форель, расположившись на терраске у края водопада.
   Они долго прохлаждались в тени этих гигантских сосен, которые, казалось, упирались в самое небо, и Менсур даже пригласил Лорин искупаться в потоке. Однако поскольку она чувствовала себя еще не вполне хорошо, то отказалась.
   В конце концов они решили возвращаться. Едва приехав, Лорин устремилась на кухню, чтобы поджарить хрустящие хлебцы. В тот же самый момент зазвонил телефон.
   Кто мог им сюда звонить? Еще накануне они сами не знали, будут ли проезжать через Муррей.
   Продолжая готовить взбитые сливки с мандаринами, Лорин слышала, как Менсур что-то обсуждал глухим голосом. Он разговаривал на урду, и до нее доходили лишь обрывки фраз, но этот звонок показался ей недобрым знаком.
   - Это Якуб, - сказал он, не вдаваясь в дальнейшие объяснения, когда вернулся к молодой жене.
   - Что он хотел?
   - Через три дня консул Соединенных Штатов в Пешаваре устраивает прием...
   - Не говори мне, что... Менсур перебил ее.
   - Увы, к сожалению, надо выезжать. Джеймс Моррис, который испытывает сейчас трудности, пытается упрочить свою власть. Он нуждается в нашем присутствии. Мы не можем ему в этом отказать.
   Лорин молча покачала головой.
   - А я, для которой было настоящим праздником это путешествие?
   - Я знаю, но что поделать? Пожалуй, ничего. Этот фатализм пробудил гнев у Лорин.
   - В конце концов наше присутствие не является обязательным. Нас могли и не найти. Предположим, что мы уже покинули эти места...
   Не обращая внимания на ее эмоции, Менсур бросил в ответ:
   - Теперь уже слишком поздно.
   - Как это слишком поздно?
   - Мы должны быть в Пешаваре сегодня вечером.
   Она засмеялась, чтобы лучше скрыть свое расстройство.
   - Ты просто шутишь... - Не дождавшись никакой реакции с его стороны, она продолжала еще энергичнее:
   - Почему же сегодня вечером?
   - Якуб хочет видеть меня.
   Несмотря на внешнее спокойствие мужа, она почувствовала, как он напряжен.
   - Якуб?.. - На какое-то время ее вопрос повис в воздухе, потом она настойчиво продолжила нервным голосом:
   - Где ты рассчитываешь с ним встретиться?
   - У одного из наших друзей, который, впрочем, приютит нас у себя.
   У него был тон, не терпящий возражений. Тем не менее Лорин спросила:
   - Что у него за срочность такая?
   - Не знаю. Он выражался очень уклончиво, но вполне возможно, что ты была права.
   - В отношении чего?
   Сбитая с толку, Лорин уставилась на Менсура пристальным взглядом. Слова произносились сдержанно, будто и не было полного единства душ в самом начале дня.
   - Нам создают проблемы. Финансовые средства, которые мы ожидали, не были переведены на счет компании. Если я не смогу финансировать разработки, то сорву сроки. Хотя и так уже все затянулось...
   - Ты полагаешь, что Фуад в этом как-то замешан?
   - Не знаю. Дополнительный повод, чтобы увидеться с Джеймсом Моррисом. Может быть, у него будет какая-нибудь информация.
   Смирившись, Лорин подчинилась его доводам. Так как дело было решенное, она быстро собрала их чемодан. Час спустя они уже ехали по дороге в обратном направлении.
   Глава 8
   После нескольких часов безмятежного состояния начинался спуск, который показался Лорин весьма тягостным. С потерей высоты уходила прохлада. Мало-помалу посадки на террасированных склонах уступили место поселкам из глинобитных домов. Проезжая, она заметила у ларьков каких-то утомленных путников, остановившихся там, чтобы отведать рагу с чечевицей и черного чая, разбавленного молоком.
   Время от времени смуглолицые ребятишки с миндалевидными глазами перебегали дорогу. Мен-сур предусмотрительно тормозил. В руках они держали деревянные грифельные доски, на которых были накорябаны какие-то арабские слова.
   То там, то здесь встречались женщины, сидящие на каменных парапетах.
   Внизу река Инд гнала вперед свои воды, серые от земли и песка.
   Они приближались к Аттоку, и ландшафт из сурового превратился в величественный. В этом месте Инд был еще бурным и своенравным потоком, но, слившись с рекой Кабул, принимал вид царственного водного пути.