Страница:
Непонятая Ридом и Кэтлин странная фраза, сказанная Кейт перед смертью, вдруг обрела смысл, когда было зачитано завещание старой дамы. Кейт, похоже, была полна решимости и после смерти оберегать внучку от любого удара судьбы. Согласно завещанию, Эмералд-Хилл отходил Катлину, а Кэтлин назначалась опекуном и управляющим имением до его совершеннолетия. В документе особо подчеркивалось, что Рид не имеет права участвовать в управлении Эмералд-Хиллом.
Кэтлин была одновременно и обрадована и смущена, тогда как Рид пришел с настоящую ярость. Кейт, по существу, загнала его в угол. Теперь он не мог угрожать Кэтлин разводом, желая добиться от нее послушания, так как если он хотел, чтобы Эмералд-Хилл достался Катлину, ему необходимо было оставаться ее мужем. Но Кейт, не ограничившись тем, что обеспечила любимой внучке надежное пристанище, пошла много дальше. В случае нарушении условий, говорилось в завещании, имение должно было быть передано — кому бы вы думали! — Доминику!
Рид не мог прийти в себя от наглости Кейт. Хитрая старуха определенно загнала его в угол! Он едва не задохнулся от бессильной ярости, услышав условия завещания. Так как Кейт была едва знакома с Домиником, было ясно, что она решила сделать его своим наследником в случае отсутствия других претендентов лишь в пику ему, Риду, дабы отомстить за то, как он обращался все это время с ее внучкой. Старая дама прекрасно понимала, что при сложившейся ситуации Рид скорее умрет, чем допустит, чтобы кто-то из клана Лафитов стал его соседом. Итак, выхода у него не было. Или он должен принять все условия Кейт, или Доминик с Жаном будут вечно торчать у него перед глазами.
Единственным обитателем Чимеры, кого завещание Кейт и то положение, в каком благодаря ему оказался Рид, привело в настоящий восторг, была Изабел. Она отлично понимала, чем руководствовалась Кейт, составляя такое завещание, и восхищалась ее мудростью и чувством юмора. Кейт преуспела там, где все остальные потерпели неудачу — вырвала поводья из рук Рида и передала их Кэтлин, в результате чего акции Салли Симпсон значительно упали, если она вообще не была сброшена со счетов. После рождения ребенка Кэтлин теперь могла поселиться в Эмералд-Хилле, если его отцом окажется Жан; и Рид не мог забрать у нее старших детей, если только он не хотел, чтобы Жан и Доминик жили с ним по соседству. Да, Рид определенно попал в переплет!
Рид пребывал в дурном настроении. Он ворчал на всех домочадцев подряд и, чтобы не видеть и не слышать никого из них, с головой ушел в работу. Даже Салли, и так расстроенной завещанием, доставалось от него в эти дни. При сложившихся обстоятельствах все были уверены, что Салли наконец признает свое поражение и покинет Чимеру, но, как видно, упрямства ей было не занимать, так как она, несмотря ни на что, осталась.
«Неужели так ничто и не заставит ее убраться отсюда?» — спрашивала себя в отчаянии Кэтлин.
Забот у нее и без Салли было более чем достаточно. С того самого дня, как было зачитано завещание, с Ридом просто невозможно стало жить. Он снова стал грубым и нетерпимым, и Кэтлин жалела, что Кейт составила подобное завещание. Однако внутренний голос шептал ей, что, возможно, худшее еще впереди и когда-нибудь, не исключено, она еще от души поблагодарит бабушку за щедрый подарок.
Миновали первые теплые октябрьские дни, но в настроении Рида по-прежнему ничего не менялось. В середине октября, когда она была уже на шестом месяце беременности, Кэтлин в первый раз почувствовала, как ребенок шевельнулся.
Они с Ридом были одни в своей комнате, переодеваясь к ужину, когда это произошло. Глаза Кэтлин округлились, рот раскрылся в виде буквы «О», и она прижала обе ладони к своему животу. Вероятно, она издала при этом какой-то звук, так как Рид, засовывавший в этот момент рубашку в брюки, замер и обратил на нее вопросительный взгляд.
— В чем дело, Кэт? Что-то не так?
— Что? О нет, все так, как и должно быть, — она вздохнула и, улыбнувшись, протянула Риду руку. — Ребенок только что шевельнулся. Иди сюда, приложи ладонь.
Рид отпрянул, словно обжегшись, и сдвинул брови.
— Нет уж, спасибо, маленькая мама. На этот раз я предоставляю это удовольствие всецело вам одной, — язвительно протянул он.
Кэтлин поспешно отвернулась, не желая, чтобы он видел выступившие у нее на глазах слезы.
Этот инцидент положил конец их любовной близости, и Рид, хотя и продолжал спать с женой в одной постели, больше к ней не прикасался. Кэтлин пыталась убедить себя, что это не имеет никакого значения, так как им все равно пора уже было приостановить свои любовные ласки. Однако ей было больно видеть, что по мере того, как увеличивался ее живот, Рид все больше и больше от нее отдалялся.
Если, проснувшись среди ночи, он чувствовал, что она прижалась к нему, то сразу же снимал с себя ее руку или ногу и поворачивался к ней спиной.
Салли, во всю пользуясь сложившейся ситуацией, день ото дня становилась все более невыносимой, и Рид, которому словно доставляло какое-то извращенное удовольствие мучить Кэтлин, вновь стал уделять блондинке особое внимание.
Кэтлин казалось, что никогда еще она не была такой несчастной.
— Все так отвратительно, что хуже и некуда! — простонала она как-то, не выдержав.
Высказанная вслух жалоба словно послужила толчком. На следующее же утро в Чимере появился Доминик Ю, что еще больше склонило чашу весов не в ее пользу.
— О Господи! — охнула она и медленно опустилась в кресло, когда Изабел, мгновенно сорвавшись с места, кинулась ему в объятия.
Хорошо еще, что Рид в этот момент находился на плантации, так как внезапное появление Доминика, несомненно, привело бы его в ярость. Усадив гостя в гостиной, женщины поведали ему о событиях последних месяцев, после чего Доминик рассказал им, что произошло за это время на Гранд-Тере и в Новом Орлеане, где его и застало письмо поверенного Кейт, побудившее его, помимо прочих причин, отправиться в Саванну.
— Я приехал бы раньше, — он бросил взгляд, полный любви, на Изабел, — но сразу же после вашего отплытия мы получили известие из Нового Орлеана, что губернатор Клэборн арестовал Пьера. Жан тут же отправился в город договариваться о его освобождении, но Клэборн наотрез отказался выпустить Пьера под залог, и только в прошлом месяце он вышел на свободу.
— Клэборн держал его в тюрьме четыре месяца, прежде чем отпустить? — изумленно воскликнула Кэтлин.
Доминик ухмыльнулся:
— Не совсем так, petite[22]. Нам на помощь пришел добрый доктор Чарльз, брат Элеоноры. Чарльз заявил, что у Пьера холера, и подкупил испуганного тюремщика, чтобы тот закрыл глаза, пока он помогал Пьеру бежать.
— Так, значит, болезнь была лишь уловкой, — подала голос Изабел, — и с Пьером все в порядке?
— Нет. — Доминик покачал головой. — У Пьера нет холеры, но он очень болен. По словам Чарльза, Пьер скоро поправится, но холод, сырость и отвратительная пища на протяжении столь долгого времени вызвали у Пьера ужасный кашель, от которого он никак не может избавиться. Он слаб, как новорожденный котенок. Франсуаза ухаживает за ним сейчас в Новом Орлеане.
— Какие еще новости? — спросила Изабел.
— В начале сентября к Жану вновь приезжали англичане с предложением объединить силы.
— И Клэборн, уверена, — вставила Кэтлин, — опять отказался выслушать Жана, когда тот попытался с ним поговорить.
— Хуже, — угрюмо ответил Доминик. — Клэборн послал войска на Гранд-Тер с приказом уничтожить там нашу базу.
— Что?! — хором воскликнули женщины.
Доминик кивнул.
— Шестнадцатого сентября шхуна «Каролина» под командованием Паттерсона доставила на Гранд-Тер пехотинцев полковника Росса. Жан едва успел до их прибытия загрузить большую часть кораблей и вывести их из бухты. Не желая вступать в сражение, он не сделал ни единого выстрела.
— И что произошло потом? — задала вопрос Кэтлин.
— Пока Жан занимался выводом судов и устройством нового лагеря на острове Иль-Дерньер, я со своими людьми поджег оставшиеся товары и все дома на Гранд-Тер. Естественно, меня арестовали. Поэтому-то я и находился в Новом Орлеане, когда пришло это письмо адвоката с сообщением, что Кейт умерла.
Кэтлин была в шоке. Перед ее мысленным взором возник великолепный дом Жана со всей его изящной обстановкой и прекрасный сад с бесценными статуями, которыми она так восхищалась. Глаза ее наполнились слезами.
— О Доминик! Мне так жаль! Конечно, я понимаю, все это необходимо было уничтожить, чтобы не отдавать на разграбление солдатам, но представить, что больше нет ни этого прекрасного дома, ни изумительного сада… Жан, наверное, в полном отчаянии?
Доминик пожал плечами.
— Это были только вещи, cherie. Их потерю можно пережить. — Он окинул ее многозначительным взглядом. — Что меня расстраивает, так это то, что ты в положении и, похоже, должна родить совсем скоро. — Одна темная кустистая бровь вопросительно поднялась. — Я прав, думая, что это ребенок Жана?
— Многие из нас хотели бы знать ответ на этот вопрос, — Кэтлин вздохнула.
— Нет совершенно никакой возможности, Доминик, — вступила в разговор Изабел, — сказать наверняка, кто, Жан или Рид, отец ребенка. И хотя Кэтлин и не призналась Риду в своей связи с Жаном, он ставит под сомнение свое отцовство. Все выяснится только после рождения ребенка. Рид уверен, что отец ребенка Жан. Он пригрозил Кэтлин, что если так и окажется, он разведется с нею и заберет у нее Катлина и Андреа. Поэтому-то Кейт, зная об этой угрозе, и составила свое завещание подобным образом. Ей хотелось уберечь Кэтлин от ярости Рида.
— Ну и каша! — воскликнул Доминик. — Бедная моя Кэтлин! Мне так жаль…
На губах Кэтлин появилось подобие улыбки.
— Мне тоже, Дом. Теперь ты понимаешь, что мы не можем пригласить тебя погостить у нас в Чимере. Боюсь, Рид тогда убьет нас всех.
В конечном итоге было решено, что на время своего визита Доминик поселится вместе с Изабел в Эмералд-Хилле. Поначалу Изабел запротестовала. При всем своем желании побыть хоть немного наедине с Домиником испанка чувствовала себя виноватой, оставляя Кэтлин одну справляться с гневом и раздражением Рида. Кэтлин сделала вид, что ее это ничуть не тревожит.
— В худшем случае он убьет меня, — пошутила она. — Ступай, Изабел. Не трать время, беспокоясь обо мне, и вволю насладись ниспосланным тебе счастьем.
Узнав о приезде Доминика, Рид пришел в настоящее бешенство. Он просто рвал и метал, и от его громких криков и проклятий все в Чимере тут же попрятались по углам.
— Никак Доминик явился взглянуть на свое новое приобретение?! — В глазах Рида, устремленных на Кэтлин, полыхала ярость. — Так вот, можешь передать ему, что скорее в аду выпадет снег, чем он получит Эмералд-Хилл!
— Доминик приехал повидать Изабел, — сказала устало Кэтлин. — Я ведь говорила тебе, если помнишь, что они любят друг друга и собираются пожениться, когда кончится война.
— Как мило! — проворчал ядовито Рид. — Но здесь они жить не будут. Пусть подыскивают себе другое место.
— Я уверена, они так и сделают, — Кэтлин вздохнула.
— Доминик, не сомневаюсь, привез тебе привет от Жана. Может, он выступает в качестве посредника между тобой и твоим любовником-пиратом и приехал договариваться о вашей встрече? — Взгляд Рида упал на заметно округлившийся живот Кэтлин, и он коротко рассмеялся. — Да, не повезло тебе, дорогая! Думаю, даже Жан не осмелится сейчас к тебе прикоснуться!
Кэтлин всю передернуло от его слов.
— Рид, прекрати! Пожалуйста!
Он схватил ее за плечи, и она вздрогнула, увидев вблизи его потемневшие от ярости синие глаза.
— Если Доминик приехал к Изабел, то пусть они и наслаждаются обществом друг друга, но ты не приблизишься и на шаг к Эмералд-Хиллу, пока он не уедет! Понятно?
— Рид! Но это же смешно! Доминик наш друг, и я не встречалась и не собираюсь встречаться с Жаном!
— Тогда держись подальше от Эмералд-Хилла, и, возможно, я тебе поверю. Ты хочешь, чтобы я поверил тебе, Кэт?
— Да, — ответила она, пытаясь сдержать подступившие к глазам слезы.
В первый раз за многие недели он поцеловал ее, поцеловал жадно, требовательно, словно пытаясь этим поцелуем причинить ей боль и еще больше утвердить свою власть над ней. Когда он ушел, Кэтлин смахнула с глаз слезы и осторожно потрогала пальцем припухшие губы.
— Я очень хочу, чтобы ты поверил мне, Рид, — прошептала она, — и я хочу, чтобы ты снова любил меня, как прежде, как я все еще люблю тебя, всем сердцем.
ГЛАВА 23
Доминик пробыл в Эмералд-Хилле неделю, и, верная своему слову, Кэтлин не виделась с ним все это время. Один раз они с Изабел приезжали в Чимеру, но Рид его не принял, заявив, что не желает иметь с ним отныне никаких дел.
Всю неделю Рид, словно ястреб, высматривающий добычу, не спускал с Кэтлин глаз. Когда она как-то ночью попыталась встать, он тут же схватил ее за руку.
— Куда это ты направилась в такой час?
Вздохнув, Кэтлин ответила раздраженно:
— Господи, Рид! Ты забыл, что я беременна?! Мне нужно в туалет и как можно скорее!
Он поспешно отпустил ее руку, и, если бы в комнате не было так темно, она увидела бы на его лице смущенное глуповатое выражение.
Теперь, когда рядом с Кэтлин не было ее верной защитницы, Салли вообще утратила всякую сдержанность и стала откровенно вешаться Риду на шею. Подчеркнуто любезная с Кэтлин в его присутствии, она издевалась над ней, когда его не было рядом, всячески насмехаясь при каждом удобном случае над ее расплывшейся фигурой. Однако Кэтлин, как ни было это подчас трудно, неизменно сохраняла невозмутимость.
— Знаете, мисс Симпсон, — сказала она как-то Салли сладким голосом, — когда-нибудь я так вас при всех опозорю, что вы убежите из Чимеры и от Рида, только пятки будут сверкать!
— Ты уже пыталась это сделать, Кэтлин, — насмешливо ответила Салли, — но у тебя ничего не вышло.
В зеленых глазах Кэтлин зажегся дьявольский огонек, и от ее смеха у Салли мурашки пробежали по спине.
— Нет, Салли Симпсон. Когда я, действительно, возьмусь за дело, уверяю тебя, у меня все выйдет!
Октябрь открыл новый сезон в светской жизни Саванны, и Рид, хотя ни разу не предложил Кэтлин куда-нибудь сходить, уже несколько раз за полмесяца уезжал в город, беря с собой Салли. Чаша терпения Кэтлин переполнилась. Как только Доминик уехал и Изабел освободилась, Кэтлин решила перебраться в Эмералд-Хилл и оставаться там, пока не родится ребенок.
Как-то днем, когда Рид с Салли отсутствовали, Кэтлин приказала слугам упаковать вещи и вместе с детьми, Изабел и Пег-Легом покинула Чимеру. Вечером, когда они как раз садились ужинать, дверь распахнулась и в столовую ворвался Рид.
— Что, черт возьми, все это значит?! — закричал он с порога.
— О Рид! Как мило с твоей стороны нанести нам визит в первый же вечер после нашего переезда! — воскликнула с радостным видом Кэтлин.
Быстрыми шагами он приблизился к ней и схватил за руку.
— Собирай вещи! Ты возвращаешься домой!
В Кэтлин мгновенно взыграла ее ирландская кровь и, ответив Риду не менее яростным, чем у него, взглядом, она прошипела:
— А ну, убери свою руку, пока я не отсекла ее тебе! Совершенно отвыкший за эти месяцы неизменного послушания Кэтлин от ставшего притчей во языцех необузданного нрава своей жены, Рид от неожиданности удивленно заморгал и поспешно отпустил ее руку. Мгновенно воспользовавшись его минутным замешательством, Кэтлин бросилась в атаку:
— Я решила остаться в Эмералд-Хилле, Рид. Изабел с детьми будут жить здесь вместе со мной. Ты со своей любовницей можешь распоряжаться Чимерой как тебе заблагорассудится, меня это мало волнует. Но я не собираюсь больше мириться с твоим отвратительным поведением и не позволю своим детям смотреть на весь этот разврат!
— О чем, черт подери, ты говоришь? — проревел Рид.
— Я говорю об этой белобрысой гадюке, с которой ты спишь! — крикнула она в ответ. — Я говорю о том, как ты похваляешься своей связью перед мной и всей Саванной! Ты унижаешь меня на каждом шагу, спокойно глядя на то, как эта тварь издевается надо мной в моем собственном доме! Так вот, мне все это надоело и я нашла себе новый дом — подальше от нее, да и от тебя тоже!
— Я все еще твой муж, Кэт. Это дает мне некоторую власть и право требовать, чтобы ты возвратилась домой.
— Скажи это адвокату Кейт, и посмотрим, что он на это ответит! — злорадно бросила Кэтлин, в первый раз после всех этих месяцев унижений и обид чувствуя себя по-настоящему счастливой.
Рид попытался подойти к делу с другой стороны.
— Подумала ли ты о том, что скажут твои друзья и все добрые жители Саванны? Известно ли тебе, как относятся к женщине, посмевшей оставить своего мужа? Да ты головы не сможешь поднять от стыда!
Кэтлин в изумлении уставилась на мужа.
— Неужели ты и в самом деле такой дурак? Да во всей Саванне не найдется, думаю, ни одного человека, который не был бы шокирован твоим скандальным поведением! Большинство даже не пытается скрывать своей жалости ко мне и презрения к тебе! Если я завтра появлюсь в городе, я смогу держать голову так же прямо и высоко, как сейчас. А может, и выше, теперь, когда я наконец вернула себе самоуважение. Мои друзья поймут меня и без сомнения одобрят мой поступок. Они, как и все в Саванне, и так гадали, сколько еще я буду терпеть тебя с этой шлюхой, глядя, как вы демонстрируете свои отношения всему городу и в нашем собственном доме.
Рид, вне себя от ярости, сделал последнюю отчаянную попытку.
— Я мог бы сказать им, что ты носишь ребенка другого мужчины и, узнав об этом, я сам выкинул тебя из дому.
Кэтлин рассмеялась:
— И опозорить себя тем самым на весь свет? Не смеши меня, Рид. И потом, что ты скажешь, если у ребенка, когда он родится, будут твои черты и цвет волос и глаз? Ты осмелишься рискнуть и в этом случае?
— Черт тебя подери, Кэт! — его гневный взгляд был прикован к ее лицу. — Я лишь хочу, чтобы ты оставила все эти глупости и вернулась домой!
Кэтлин, чувствуя, что гнев ее иссяк, уступив место печали и усталости, покачала головой.
— Нет, Рид. Я до смерти устала от унижений. Больше я не потерплю от тебя и этой шлюхи никаких оскорблений. Я устала расплачиваться за то, в чем не было никакой моей вины.
Неожиданная смена настроения смутила Рида, заставив его пойти, как он считал, на крайнюю уступку.
— Изменишь ли ты свое решение, если я отошлю Салли?
Кэтлин печально покачала головой.
— Прости, Рид, но нет. Еще несколько недель назад это значило бы для меня очень много, но я устала с тобой бороться. Мне слишком больно видеть презрение на твоем лице, когда бы ты ни смотрел на меня, чувствовать, что ты отвергаешь меня, когда я тянусь к тебе всей душой. Я все извелась, а мне сейчас нужен покой, если я хочу родить здорового и крепкого малыша.
Ее отказ вызвал у него новую вспышку гнева:
— Ну что ж, тогда оставайся. Но если это окажется ребенок Жана, клянусь Богом, я найду способ тебя сломать! Возможно, и в самом деле будет лучше, если ты останешься здесь до рождения ребенка. По крайней мере, мне тогда не придется выкидывать тебя из Чимеры!
Бросив на нее яростный взгляд, Рид вышел, оставив Кэтлин одну с ее вновь обретенной гордостью и слезами, готовыми брызнуть из глаз в любую секунду.
Не сумев заставить Кэтлин покинуть Эмералд-Хилл, Рид стал довольно часто навещать их там под предлогом, что ему очень не хватает Катлина и Андреа. Кэтлин боялась, что это было лишь отговоркой, и он просто ищет способ вынудить ее вернуться в Чимеру. Ей трудно было поверить при взгляде на свой все более увеличивающийся живот, что он по ней скучает. Однако сейчас она видела Рида чаще, чем когда жила с ним в одном доме.
Визиты в Эмералд-Хилл означали для Рида необходимость мириться с присутствием Изабел и Пег-Лега, и он никак не мог решить, кто из постоянных компаньонов Кэтлин раздражает его больше. Кэтлин отдала в распоряжение наглой птицы весь дом, и Пег-Лег, казалось, получал огромное удовольствие, всячески измываясь над Ридом, когда бы тот ни появлялся.
— Черт возьми, Кэт! — проворчал Рид, взмахом руки прогоняя птицу и вытряхивая крошки из своей шевелюры. — Можешь ты что-нибудь, в конце концов, сделать с этой проклятой птицей?!
Кэтлин рассмеялась, что сейчас, в спокойной обстановке ее нового дома, происходило с ней довольно часто.
— Пег-Лег сам себе закон.
— Но должен же быть хоть какой-то предел! На днях, когда, осматривая конюшни, я зашел в уборную, он последовал туда за мной. Я даже не знал, что наглец там, со мной, пока он вдруг не крикнул: «А ну-ка, брось мне подштанники!» Он напугал меня чуть ли не до смерти!
Кэтлин расхохоталась и тут же поспешно зажала рот рукой.
— В этом нет ничего смешного, — обиженно проговорил Рид. — Когда он заорал, я подпрыгнул от неожиданности и сильно стукнулся головой о перегородку. Я был так взбешен, что если бы мне удалось его поймать, я тут же кинул бы его в яму и закрыл сверху крышкой!
Пег-Лег вновь попытался сесть Риду на голову и, когда тот махнул рукой, прогоняя его, недовольно прокричал:
— Раззява!
— Клянусь, Кэт, — сказал с угрозой в голосе Рид, — когда-нибудь я выщиплю у него все перья! Может, когда этот проныра останется совсем голым, у него пропадет всякая охота открывать свой клюв.
— Сначала попробуй его поймать, — усмехнулась Кэтлин, — что, должна тебя уверить, весьма непросто. И потом, если я увижу, что ты выдернул у него хотя бы одно перышко, тебе придется иметь дело со мной. Как ни странно, но я просто обожаю этого негодника!
Празднование дня рождения Рида тринадцатого ноября представляло на этот раз проблему. В прежние годы все устраивала Кэтлин, приглашая друзей и знакомых на банкет в Чимеру. Сейчас же, когда она жила отдельно от Рида, а в Чимере все еще обитала Салли, подобный банкет выглядел бы, по меньшей мере, довольно странным.
Решение предложила Сьюзен:
— А почему бы нам не снять на этот вечер какой-нибудь зал в Саванне? Тогда нам не пришлось бы приглашать к себе эту шлюху, и Кэтлин не чувствовала бы себя гостьей в собственном доме. К тому же мы могли бы уйти, когда пожелаем.
Как это ни огорчало Кэтлин, она была вынуждена согласиться со Сьюзен, возмущаясь про себя тем, что Салли продолжает вносить разлад в ее жизнь. В довершение всего она узнала, что Салли воспользовалась услугами ее любимой портнихи, заказав у той платье ко дню рождения Рида. Чувствуя себя сейчас, на седьмом месяце беременности, невероятно огромной и неуклюжей, Кэтлин стояла перед миссис Фиц, пока та снимала мерки и подкалывала и подвертывала материал в попытке хотя бы немного скрыть ее живот, и вся кипела от злости.
— Какой цвет вы предпочитаете? — спросила портниха, не вынимая изо рта булавок.
— Только не оранжевый, — решительно ответила Кэтлин. — Как бы ни было прекрасно то платье цвета ржавчины, я чувствовала себя в нем полной идиоткой.
— Что вы скажете насчет тафты? Это более плотный материал, он будет ниспадать свободно, не облегая тело, как шелк.
Миссис Фиц вышла и вскоре возвратилась, неся рулон темно-синей тафты, отливающей серебром.
— Если она вам нравится, то я выберу такой фасон, который почти полностью скроет вашу беременность.
Кэтлин благодарно улыбнулась:
— Миссис Фиц, вы настоящая волшебница в том, что касается иглы и нити!
Портниха кивнула, явно польщенная комплиментом.
— С тех пор, как вы приехали в Саванну, у меня стало втрое больше клиенток. Все хотят теперь одеваться так же модно, как и прекрасная миссис Тейлор. Я буду рада вам услужить в любое время, когда только могу.
— Вы могли бы испортить платье миссис Симпсон, — проговорила Кэтлин еле слышно, словно размышляя вслух.
Глаза миссис Фиц округлились.
— Вы это серьезно?
Мгновение женщины, не отрываясь, смотрели друг на друга. Наконец Кэтлин медленно кивнула и, озорно улыбнувшись, ответила: — Вполне!
— Кэтлин, ты уже решила, что подаришь Риду на день рождения? — спросила подругу Изабел несколько дней спустя.
— Да. Мой подарок был готов еще несколько месяцев назад.
— Подожди, не говори. Я попытаюсь догадаться. Ага! Ты собираешься подарить ему Пег-Лега! — Изабел звонко рассмеялась.
— Ты шутишь! Это значило бы отправить бедную птицу прямо в суп! Нет, я подарю ему не Пег-Лега. Помнишь, я рассказывала тебе о сокровищах на том испанском судне, что мы захватили последним?
Изабел кивнула.
— Так вот, среди них я обнаружила великолепную шпагу с гардой[23], инкрустированной драгоценными камнями. Это было что-то потрясающее, и при первом же взгляде на нее я сразу же подумала о Риде.
Пожав плечами, Изабел сухо заметила:
— Ну, что ж, в крайнем случае ты всегда сможешь проткнуть его этой шпагой.
Отправляясь на банкет, Кэтлин поклялась себе сохранять выдержку и держаться перед их с Ридом друзьями со спокойным достоинством. В этот особый день ее место было подле мужа. Если кто и должен был чувствовать себя неловко, так это Салли. А если удастся то, что она задумала, этот день станет для блондинки последним в Саванне.
Рид в день своего рождения чувствовал себя прекрасно и настроен был почти благожелательно. Учитывая сложившуюся ситуацию, он был удивлен, что Кэтлин вообще решила устроить в этот день прием, но его удивление перешло в настоящее изумление, когда она прибыла с тщательно завернутым в яркую бумагу подарком странной формы. Она выглядела в этот вечер необычайно эффектной и держалась со спокойной, величавой уверенностью. Не успела она снять с себя накидку, как Рид тут же окинул ее с ног до головы жадным взглядом. По ее виду почти невозможно было сказать, что она ждет ребенка. Синее платье было совершенно потрясающим и завышенная линия талии волшебным образом скрывала ее беременность. Отливающие медью золотисто-рыжие волосы были убраны в высокую прическу, которая делала ее похожей на королеву. Никогда еще не доводилось Риду видеть женщину, которая выглядела бы столь очаровательно во время беременности. Глядя, как она улыбается, приветствуя их общих друзей, он вдруг почувствовал, что в нем загорается желание. Тихо чертыхнувшись себе под нос, он быстро отвел взгляд от Кэтлин в попытке совладать со своим похотливым телом.
Всю неделю Рид, словно ястреб, высматривающий добычу, не спускал с Кэтлин глаз. Когда она как-то ночью попыталась встать, он тут же схватил ее за руку.
— Куда это ты направилась в такой час?
Вздохнув, Кэтлин ответила раздраженно:
— Господи, Рид! Ты забыл, что я беременна?! Мне нужно в туалет и как можно скорее!
Он поспешно отпустил ее руку, и, если бы в комнате не было так темно, она увидела бы на его лице смущенное глуповатое выражение.
Теперь, когда рядом с Кэтлин не было ее верной защитницы, Салли вообще утратила всякую сдержанность и стала откровенно вешаться Риду на шею. Подчеркнуто любезная с Кэтлин в его присутствии, она издевалась над ней, когда его не было рядом, всячески насмехаясь при каждом удобном случае над ее расплывшейся фигурой. Однако Кэтлин, как ни было это подчас трудно, неизменно сохраняла невозмутимость.
— Знаете, мисс Симпсон, — сказала она как-то Салли сладким голосом, — когда-нибудь я так вас при всех опозорю, что вы убежите из Чимеры и от Рида, только пятки будут сверкать!
— Ты уже пыталась это сделать, Кэтлин, — насмешливо ответила Салли, — но у тебя ничего не вышло.
В зеленых глазах Кэтлин зажегся дьявольский огонек, и от ее смеха у Салли мурашки пробежали по спине.
— Нет, Салли Симпсон. Когда я, действительно, возьмусь за дело, уверяю тебя, у меня все выйдет!
Октябрь открыл новый сезон в светской жизни Саванны, и Рид, хотя ни разу не предложил Кэтлин куда-нибудь сходить, уже несколько раз за полмесяца уезжал в город, беря с собой Салли. Чаша терпения Кэтлин переполнилась. Как только Доминик уехал и Изабел освободилась, Кэтлин решила перебраться в Эмералд-Хилл и оставаться там, пока не родится ребенок.
Как-то днем, когда Рид с Салли отсутствовали, Кэтлин приказала слугам упаковать вещи и вместе с детьми, Изабел и Пег-Легом покинула Чимеру. Вечером, когда они как раз садились ужинать, дверь распахнулась и в столовую ворвался Рид.
— Что, черт возьми, все это значит?! — закричал он с порога.
— О Рид! Как мило с твоей стороны нанести нам визит в первый же вечер после нашего переезда! — воскликнула с радостным видом Кэтлин.
Быстрыми шагами он приблизился к ней и схватил за руку.
— Собирай вещи! Ты возвращаешься домой!
В Кэтлин мгновенно взыграла ее ирландская кровь и, ответив Риду не менее яростным, чем у него, взглядом, она прошипела:
— А ну, убери свою руку, пока я не отсекла ее тебе! Совершенно отвыкший за эти месяцы неизменного послушания Кэтлин от ставшего притчей во языцех необузданного нрава своей жены, Рид от неожиданности удивленно заморгал и поспешно отпустил ее руку. Мгновенно воспользовавшись его минутным замешательством, Кэтлин бросилась в атаку:
— Я решила остаться в Эмералд-Хилле, Рид. Изабел с детьми будут жить здесь вместе со мной. Ты со своей любовницей можешь распоряжаться Чимерой как тебе заблагорассудится, меня это мало волнует. Но я не собираюсь больше мириться с твоим отвратительным поведением и не позволю своим детям смотреть на весь этот разврат!
— О чем, черт подери, ты говоришь? — проревел Рид.
— Я говорю об этой белобрысой гадюке, с которой ты спишь! — крикнула она в ответ. — Я говорю о том, как ты похваляешься своей связью перед мной и всей Саванной! Ты унижаешь меня на каждом шагу, спокойно глядя на то, как эта тварь издевается надо мной в моем собственном доме! Так вот, мне все это надоело и я нашла себе новый дом — подальше от нее, да и от тебя тоже!
— Я все еще твой муж, Кэт. Это дает мне некоторую власть и право требовать, чтобы ты возвратилась домой.
— Скажи это адвокату Кейт, и посмотрим, что он на это ответит! — злорадно бросила Кэтлин, в первый раз после всех этих месяцев унижений и обид чувствуя себя по-настоящему счастливой.
Рид попытался подойти к делу с другой стороны.
— Подумала ли ты о том, что скажут твои друзья и все добрые жители Саванны? Известно ли тебе, как относятся к женщине, посмевшей оставить своего мужа? Да ты головы не сможешь поднять от стыда!
Кэтлин в изумлении уставилась на мужа.
— Неужели ты и в самом деле такой дурак? Да во всей Саванне не найдется, думаю, ни одного человека, который не был бы шокирован твоим скандальным поведением! Большинство даже не пытается скрывать своей жалости ко мне и презрения к тебе! Если я завтра появлюсь в городе, я смогу держать голову так же прямо и высоко, как сейчас. А может, и выше, теперь, когда я наконец вернула себе самоуважение. Мои друзья поймут меня и без сомнения одобрят мой поступок. Они, как и все в Саванне, и так гадали, сколько еще я буду терпеть тебя с этой шлюхой, глядя, как вы демонстрируете свои отношения всему городу и в нашем собственном доме.
Рид, вне себя от ярости, сделал последнюю отчаянную попытку.
— Я мог бы сказать им, что ты носишь ребенка другого мужчины и, узнав об этом, я сам выкинул тебя из дому.
Кэтлин рассмеялась:
— И опозорить себя тем самым на весь свет? Не смеши меня, Рид. И потом, что ты скажешь, если у ребенка, когда он родится, будут твои черты и цвет волос и глаз? Ты осмелишься рискнуть и в этом случае?
— Черт тебя подери, Кэт! — его гневный взгляд был прикован к ее лицу. — Я лишь хочу, чтобы ты оставила все эти глупости и вернулась домой!
Кэтлин, чувствуя, что гнев ее иссяк, уступив место печали и усталости, покачала головой.
— Нет, Рид. Я до смерти устала от унижений. Больше я не потерплю от тебя и этой шлюхи никаких оскорблений. Я устала расплачиваться за то, в чем не было никакой моей вины.
Неожиданная смена настроения смутила Рида, заставив его пойти, как он считал, на крайнюю уступку.
— Изменишь ли ты свое решение, если я отошлю Салли?
Кэтлин печально покачала головой.
— Прости, Рид, но нет. Еще несколько недель назад это значило бы для меня очень много, но я устала с тобой бороться. Мне слишком больно видеть презрение на твоем лице, когда бы ты ни смотрел на меня, чувствовать, что ты отвергаешь меня, когда я тянусь к тебе всей душой. Я все извелась, а мне сейчас нужен покой, если я хочу родить здорового и крепкого малыша.
Ее отказ вызвал у него новую вспышку гнева:
— Ну что ж, тогда оставайся. Но если это окажется ребенок Жана, клянусь Богом, я найду способ тебя сломать! Возможно, и в самом деле будет лучше, если ты останешься здесь до рождения ребенка. По крайней мере, мне тогда не придется выкидывать тебя из Чимеры!
Бросив на нее яростный взгляд, Рид вышел, оставив Кэтлин одну с ее вновь обретенной гордостью и слезами, готовыми брызнуть из глаз в любую секунду.
Не сумев заставить Кэтлин покинуть Эмералд-Хилл, Рид стал довольно часто навещать их там под предлогом, что ему очень не хватает Катлина и Андреа. Кэтлин боялась, что это было лишь отговоркой, и он просто ищет способ вынудить ее вернуться в Чимеру. Ей трудно было поверить при взгляде на свой все более увеличивающийся живот, что он по ней скучает. Однако сейчас она видела Рида чаще, чем когда жила с ним в одном доме.
Визиты в Эмералд-Хилл означали для Рида необходимость мириться с присутствием Изабел и Пег-Лега, и он никак не мог решить, кто из постоянных компаньонов Кэтлин раздражает его больше. Кэтлин отдала в распоряжение наглой птицы весь дом, и Пег-Лег, казалось, получал огромное удовольствие, всячески измываясь над Ридом, когда бы тот ни появлялся.
— Черт возьми, Кэт! — проворчал Рид, взмахом руки прогоняя птицу и вытряхивая крошки из своей шевелюры. — Можешь ты что-нибудь, в конце концов, сделать с этой проклятой птицей?!
Кэтлин рассмеялась, что сейчас, в спокойной обстановке ее нового дома, происходило с ней довольно часто.
— Пег-Лег сам себе закон.
— Но должен же быть хоть какой-то предел! На днях, когда, осматривая конюшни, я зашел в уборную, он последовал туда за мной. Я даже не знал, что наглец там, со мной, пока он вдруг не крикнул: «А ну-ка, брось мне подштанники!» Он напугал меня чуть ли не до смерти!
Кэтлин расхохоталась и тут же поспешно зажала рот рукой.
— В этом нет ничего смешного, — обиженно проговорил Рид. — Когда он заорал, я подпрыгнул от неожиданности и сильно стукнулся головой о перегородку. Я был так взбешен, что если бы мне удалось его поймать, я тут же кинул бы его в яму и закрыл сверху крышкой!
Пег-Лег вновь попытался сесть Риду на голову и, когда тот махнул рукой, прогоняя его, недовольно прокричал:
— Раззява!
— Клянусь, Кэт, — сказал с угрозой в голосе Рид, — когда-нибудь я выщиплю у него все перья! Может, когда этот проныра останется совсем голым, у него пропадет всякая охота открывать свой клюв.
— Сначала попробуй его поймать, — усмехнулась Кэтлин, — что, должна тебя уверить, весьма непросто. И потом, если я увижу, что ты выдернул у него хотя бы одно перышко, тебе придется иметь дело со мной. Как ни странно, но я просто обожаю этого негодника!
Празднование дня рождения Рида тринадцатого ноября представляло на этот раз проблему. В прежние годы все устраивала Кэтлин, приглашая друзей и знакомых на банкет в Чимеру. Сейчас же, когда она жила отдельно от Рида, а в Чимере все еще обитала Салли, подобный банкет выглядел бы, по меньшей мере, довольно странным.
Решение предложила Сьюзен:
— А почему бы нам не снять на этот вечер какой-нибудь зал в Саванне? Тогда нам не пришлось бы приглашать к себе эту шлюху, и Кэтлин не чувствовала бы себя гостьей в собственном доме. К тому же мы могли бы уйти, когда пожелаем.
Как это ни огорчало Кэтлин, она была вынуждена согласиться со Сьюзен, возмущаясь про себя тем, что Салли продолжает вносить разлад в ее жизнь. В довершение всего она узнала, что Салли воспользовалась услугами ее любимой портнихи, заказав у той платье ко дню рождения Рида. Чувствуя себя сейчас, на седьмом месяце беременности, невероятно огромной и неуклюжей, Кэтлин стояла перед миссис Фиц, пока та снимала мерки и подкалывала и подвертывала материал в попытке хотя бы немного скрыть ее живот, и вся кипела от злости.
— Какой цвет вы предпочитаете? — спросила портниха, не вынимая изо рта булавок.
— Только не оранжевый, — решительно ответила Кэтлин. — Как бы ни было прекрасно то платье цвета ржавчины, я чувствовала себя в нем полной идиоткой.
— Что вы скажете насчет тафты? Это более плотный материал, он будет ниспадать свободно, не облегая тело, как шелк.
Миссис Фиц вышла и вскоре возвратилась, неся рулон темно-синей тафты, отливающей серебром.
— Если она вам нравится, то я выберу такой фасон, который почти полностью скроет вашу беременность.
Кэтлин благодарно улыбнулась:
— Миссис Фиц, вы настоящая волшебница в том, что касается иглы и нити!
Портниха кивнула, явно польщенная комплиментом.
— С тех пор, как вы приехали в Саванну, у меня стало втрое больше клиенток. Все хотят теперь одеваться так же модно, как и прекрасная миссис Тейлор. Я буду рада вам услужить в любое время, когда только могу.
— Вы могли бы испортить платье миссис Симпсон, — проговорила Кэтлин еле слышно, словно размышляя вслух.
Глаза миссис Фиц округлились.
— Вы это серьезно?
Мгновение женщины, не отрываясь, смотрели друг на друга. Наконец Кэтлин медленно кивнула и, озорно улыбнувшись, ответила: — Вполне!
— Кэтлин, ты уже решила, что подаришь Риду на день рождения? — спросила подругу Изабел несколько дней спустя.
— Да. Мой подарок был готов еще несколько месяцев назад.
— Подожди, не говори. Я попытаюсь догадаться. Ага! Ты собираешься подарить ему Пег-Лега! — Изабел звонко рассмеялась.
— Ты шутишь! Это значило бы отправить бедную птицу прямо в суп! Нет, я подарю ему не Пег-Лега. Помнишь, я рассказывала тебе о сокровищах на том испанском судне, что мы захватили последним?
Изабел кивнула.
— Так вот, среди них я обнаружила великолепную шпагу с гардой[23], инкрустированной драгоценными камнями. Это было что-то потрясающее, и при первом же взгляде на нее я сразу же подумала о Риде.
Пожав плечами, Изабел сухо заметила:
— Ну, что ж, в крайнем случае ты всегда сможешь проткнуть его этой шпагой.
Отправляясь на банкет, Кэтлин поклялась себе сохранять выдержку и держаться перед их с Ридом друзьями со спокойным достоинством. В этот особый день ее место было подле мужа. Если кто и должен был чувствовать себя неловко, так это Салли. А если удастся то, что она задумала, этот день станет для блондинки последним в Саванне.
Рид в день своего рождения чувствовал себя прекрасно и настроен был почти благожелательно. Учитывая сложившуюся ситуацию, он был удивлен, что Кэтлин вообще решила устроить в этот день прием, но его удивление перешло в настоящее изумление, когда она прибыла с тщательно завернутым в яркую бумагу подарком странной формы. Она выглядела в этот вечер необычайно эффектной и держалась со спокойной, величавой уверенностью. Не успела она снять с себя накидку, как Рид тут же окинул ее с ног до головы жадным взглядом. По ее виду почти невозможно было сказать, что она ждет ребенка. Синее платье было совершенно потрясающим и завышенная линия талии волшебным образом скрывала ее беременность. Отливающие медью золотисто-рыжие волосы были убраны в высокую прическу, которая делала ее похожей на королеву. Никогда еще не доводилось Риду видеть женщину, которая выглядела бы столь очаровательно во время беременности. Глядя, как она улыбается, приветствуя их общих друзей, он вдруг почувствовал, что в нем загорается желание. Тихо чертыхнувшись себе под нос, он быстро отвел взгляд от Кэтлин в попытке совладать со своим похотливым телом.