Страница:
За столом, уставленным разнообразными яствами и превосходными винами, которые достали из погребов Чимеры, дабы достойным образом отметить тридцатидвухлетние хозяина дома, царила праздничная, непринужденная атмосфера. Бросая время от времени взгляды на жену, Рид думал, что сегодня она превзошла самое себя в попытке скрыть свою ненависть к Салли. Несколько раз он сам слышал, как Салли нарочно поддразнивает Кэтлин, но его прекрасная жена сохраняла полное спокойствие, с холодным равнодушием игнорируя все ее колкости. Рядом со зрелой, достигшей своего расцвета красотой Кэтлин привлекательность Салли заметно тускнела, и хотя он сам пригласил девушку в Чимеру, дабы отомстить жене за измену, даже его постепенно начали выводить из себя ее постоянные попытки унизить Кэтлин. Сейчас самый вид девушки был ему ненавистен и он собирался отправить мисс Салли Симпсон восвояси сразу же, как только она перестанет быть ему полезной.
Для музыкального сопровождения обеда, а также для того, чтобы дать возможность желающим насладиться танцами после него, был нанят небольшой оркестр. Несколько пар кружились в вальсе посреди зала, и остальные гости толпились вокруг, занятые разговором, когда Рид наконец развернул свои подарки. Как и в былые годы, подарки от Катлина и Андреа он получил раньше, в детской. Подарок Кэтлин совершенно его потряс, и он испытал острое чувство вины, которое еще более усилилось, когда, внезапно подняв голову, он поймал на себе взгляд жены, полный откровенной любви и нежности.
Развернув остальные подарки, Рид протянул руку Кэтлин, желая станцевать первый танец в этот вечер с женой. Салли стояла в толпе гостей, глядя на кружившуюся перед ней в вальсе пару с нескрываемой яростью, и злое выражение делало ее лицо почти уродливым. Зал был полон, и кто-то, проходя сзади Салли, толкнул ее, дернув за платье. Она почувствовала рывок, и вдруг к ее ужасу и изумлению всех присутствующих юбка платья быстро и бесшумно соскользнула на пол, так что на ней остался лишь корсаж и панталончики. Даже музыканты перестали играть, уставясь на нее в изумлении. Издав сдавленный крик, Салли наклонилась, чтобы поднять юбку. Материал был скользкий, и она никак не могла ухватить его дрожащими пальцами. Наконец ей удалось поднять юбку и, красная до корней волос, она застыла, бросая по сторонам отчаянные взгляды. Ей хотелось просочиться сквозь доски пола, но от ужаса она словно приросла к месту, не в силах не только убежать, но даже пошевелиться. Все глаза были устремлены на нее, и она слышала в толпе восклицания и громкий шепот. Все это были друзья Кэтлин, среди которых не было, конечно, никого, кто мог бы ее пожалеть. Где же Рид?
В первое мгновение Рид был слишком шокирован, чтобы тут же прийти Салли на помощь. Как и все вокруг, он стоял, широко раскрыв от изумления рот. Когда он наконец пришел в себя, первой его мыслью было, что к этому, несомненно, приложила руку Кэтлин.
Понимая, что должен помочь Салли, он скинул с себя сюртук и направился к девушке. Вокруг себя он слышал смешки и перешептывания и, чувствуя, как пылают его уши, мог только предполагать, что испытывает сейчас Салли. Внезапно он услышал за спиной голос одного из своих друзей:
— Теперь мы все наконец знаем то, что до этого было известно одному только Риду.
Кто-то ответил на это:
— Ничего особенного, как я погляжу. В порту я видал и кое-что получше.
Еще кто-то сказал:
— Как можно было позариться на такое, когда у тебя есть Кэтлин?
Рид был почти рядом с дрожащей Салли, когда его вдруг остановил звонкий голос жены:
— Поздравляю тебя с днем рождения, Рид, — прощебетала Кэтлин, мило улыбаясь и сверкая изумрудными глазами. — Я знаю, как ты любишь сюрпризы! Полагаю, — добавила она с ядовитым смешком, — теперь они, наконец, все развернуты!
С этими словами Кэтлин под громкий хохот гостей скользнула мимо изумленного подобной наглостью Рида и с гордым видом и высоко поднятой головой вышла из зала.
На следующий же день около полудня Салли покинула Чимеру. Рид не знал, куда она направилась, и по правде сказать, это его совершенно не интересовало. Он испытывал лишь огромное облегчение оттого, что наконец-то она уехала. Может сейчас, когда она больше не мозолила всем в округе глаза, он сумеет возвратить себе уважение друзей, и жизнь его в конце концов войдет в нормальную колею. Он допустил ошибку, вновь недооценив свою жену, и Салли, чье присутствие до этого полностью отвечало тем целям, с какими он и держал ее при себе, стала отныне ему совершенно не нужна. Ему не было жаль расстаться с девушкой. Она слишком долго была для него бельмом на глазу, и он был рад от нее избавиться, жалея лишь о том, что не сделал этого раньше.
Кэтлин, узнав об отъезде Салли, вздохнула с облегчением. Хотя она и понимала, что проблема между ней и Ридом была много глубже, не ограничиваясь лишь его увлечением этой девушкой, ее радовало, что отныне хотя бы этот фактор можно было не принимать в расчет. Если бы только и все остальное разрешилось бы столь же успешно!
По традиции День благодарения был исключительно семейным праздником, и в этом году его устраивала Сьюзен. Были приглашены Тейлоры и семья Теда со всеми их детьми; всего детей набралось шестеро: двое Рида и Кэтлин, двое самих Теда и Сьюзен и двое (сын и недавно родившаяся дочь) Мартина и Эми. Как всегда присутствовала и Изабел, и только Кейт не было сейчас с ними. Все остро чувствовали ее потерю, но особенно переживала Кэтлин. Это был первый праздник, который она встречала без бабушки.
Как она этого ни страшилась, традиции и ее собственная гордость обязывали Кэтлин явиться на семейное торжество. За все десять дней, что прошли с отъезда Салли, она ни разу не видела Рида. Несколько раз за это время он заезжал в Эмералд-Хилл повидать детей, но она к нему не выходила. Кэтлин понимала, что с ее стороны было откровенной трусостью, но как бы там ни было, она была просто не в состоянии заставить себя встретиться с Ридом. Через Изабел он передал, что просит ее вернуться в Чимеру. Однако, чувствуя себя еще не готовой столкнуться с ожидавшей ее там проблемой, Кэтлин отклонила его предложение, ответив, что она считает более разумным подождать с возвращением, пока ребенок не появится на свет.
Праздник прошел тихо, без обычного в такой день шума и веселья. Хотя и взаимно вежливые, Кэтлин с Ридом не знали, что сказать друг другу. Слишком многое произошло между ними в эти месяцы, и они чувствовали себя неловко в обществе друг друга. Оба вздохнули с облегчением, когда праздник наконец подошел к концу, особенно Рид, впервые в жизни ощутивший себя парией в своей собственной семье, все члены которой откровенно винили его одного за возникшее между ним и Кэтлин отчуждение.
После Дня благодарения Кэтлин перестала избегать мужа, когда он приезжал в Эмералд-Хилл, но редко вступала в разговор или присоединялась к нему в его играх с детьми. Несколько раз Рид умышленно заводил с ней какую-нибудь дискуссию, надеясь вызвать ее на спор, но она отвечала односложно, без присущего ей пыла. Судя по всему, она решила дождаться рождения ребенка, прежде чем вступать с ним в какие бы то ни было отношения.
В конце первой недели декабря Рид неожиданно получил письмо. Это был приказ генерала Джексона, предписывающий ему вместе с несколькими своими судами незамедлительно прибыть в Новый Орлеан, чтобы помочь защите города от англичан.
По пути в Саванну Рид заехал в Эмералд-Хилл попрощаться с женой и детьми. Услышав новость, Кэтлин откровенно расстроилась.
— Я должен ехать, Кэт, — твердо ответил он ей на все ее возражения.
— Но, Рид, если ты сейчас уедешь, ты явно пропустишь Рождество с детьми!
— У меня нет выбора. К тому же, — с горечью заметил он, — это будет не первое Рождество, которое я пропустил.
На лицо Кэтлин набежало облачко.
— Все так, но это будет второе Рождество подряд, когда ты отсутствовал, — съязвила она.
— Здесь я ничего не могу поделать, — ответил он резко. На мгновение горечь обиды заглушила в нем все другие чувства, и, не удержавшись, он поддел ее: — Не волнуйся. Я вернусь задолго до рождения ребенка, а если паче чаяния увижу вдруг в Новом Орлеане твоего любовника, я передам ему от тебя привет.
— Обязательно это сделай! — бросила она. Неожиданно, захватив ее совершенно врасплох,
Рид обнял Кэтлин и впился в ее губы жадным поцелуем. Однако вскоре то, что началось как утверждение своей власти, превратилось в долгий нежный поцелуй прощания.
— Береги себя и детей, Кэт, — прошептал он, отрываясь наконец от ее губ.
— Возвращайся домой целым и невредимым, Рид, — тихо проговорила она в ответ, и он готов был поклясться, что на мгновение в ее изумрудных глазах блеснули слезы.
ГЛАВА 24
Для музыкального сопровождения обеда, а также для того, чтобы дать возможность желающим насладиться танцами после него, был нанят небольшой оркестр. Несколько пар кружились в вальсе посреди зала, и остальные гости толпились вокруг, занятые разговором, когда Рид наконец развернул свои подарки. Как и в былые годы, подарки от Катлина и Андреа он получил раньше, в детской. Подарок Кэтлин совершенно его потряс, и он испытал острое чувство вины, которое еще более усилилось, когда, внезапно подняв голову, он поймал на себе взгляд жены, полный откровенной любви и нежности.
Развернув остальные подарки, Рид протянул руку Кэтлин, желая станцевать первый танец в этот вечер с женой. Салли стояла в толпе гостей, глядя на кружившуюся перед ней в вальсе пару с нескрываемой яростью, и злое выражение делало ее лицо почти уродливым. Зал был полон, и кто-то, проходя сзади Салли, толкнул ее, дернув за платье. Она почувствовала рывок, и вдруг к ее ужасу и изумлению всех присутствующих юбка платья быстро и бесшумно соскользнула на пол, так что на ней остался лишь корсаж и панталончики. Даже музыканты перестали играть, уставясь на нее в изумлении. Издав сдавленный крик, Салли наклонилась, чтобы поднять юбку. Материал был скользкий, и она никак не могла ухватить его дрожащими пальцами. Наконец ей удалось поднять юбку и, красная до корней волос, она застыла, бросая по сторонам отчаянные взгляды. Ей хотелось просочиться сквозь доски пола, но от ужаса она словно приросла к месту, не в силах не только убежать, но даже пошевелиться. Все глаза были устремлены на нее, и она слышала в толпе восклицания и громкий шепот. Все это были друзья Кэтлин, среди которых не было, конечно, никого, кто мог бы ее пожалеть. Где же Рид?
В первое мгновение Рид был слишком шокирован, чтобы тут же прийти Салли на помощь. Как и все вокруг, он стоял, широко раскрыв от изумления рот. Когда он наконец пришел в себя, первой его мыслью было, что к этому, несомненно, приложила руку Кэтлин.
Понимая, что должен помочь Салли, он скинул с себя сюртук и направился к девушке. Вокруг себя он слышал смешки и перешептывания и, чувствуя, как пылают его уши, мог только предполагать, что испытывает сейчас Салли. Внезапно он услышал за спиной голос одного из своих друзей:
— Теперь мы все наконец знаем то, что до этого было известно одному только Риду.
Кто-то ответил на это:
— Ничего особенного, как я погляжу. В порту я видал и кое-что получше.
Еще кто-то сказал:
— Как можно было позариться на такое, когда у тебя есть Кэтлин?
Рид был почти рядом с дрожащей Салли, когда его вдруг остановил звонкий голос жены:
— Поздравляю тебя с днем рождения, Рид, — прощебетала Кэтлин, мило улыбаясь и сверкая изумрудными глазами. — Я знаю, как ты любишь сюрпризы! Полагаю, — добавила она с ядовитым смешком, — теперь они, наконец, все развернуты!
С этими словами Кэтлин под громкий хохот гостей скользнула мимо изумленного подобной наглостью Рида и с гордым видом и высоко поднятой головой вышла из зала.
На следующий же день около полудня Салли покинула Чимеру. Рид не знал, куда она направилась, и по правде сказать, это его совершенно не интересовало. Он испытывал лишь огромное облегчение оттого, что наконец-то она уехала. Может сейчас, когда она больше не мозолила всем в округе глаза, он сумеет возвратить себе уважение друзей, и жизнь его в конце концов войдет в нормальную колею. Он допустил ошибку, вновь недооценив свою жену, и Салли, чье присутствие до этого полностью отвечало тем целям, с какими он и держал ее при себе, стала отныне ему совершенно не нужна. Ему не было жаль расстаться с девушкой. Она слишком долго была для него бельмом на глазу, и он был рад от нее избавиться, жалея лишь о том, что не сделал этого раньше.
Кэтлин, узнав об отъезде Салли, вздохнула с облегчением. Хотя она и понимала, что проблема между ней и Ридом была много глубже, не ограничиваясь лишь его увлечением этой девушкой, ее радовало, что отныне хотя бы этот фактор можно было не принимать в расчет. Если бы только и все остальное разрешилось бы столь же успешно!
По традиции День благодарения был исключительно семейным праздником, и в этом году его устраивала Сьюзен. Были приглашены Тейлоры и семья Теда со всеми их детьми; всего детей набралось шестеро: двое Рида и Кэтлин, двое самих Теда и Сьюзен и двое (сын и недавно родившаяся дочь) Мартина и Эми. Как всегда присутствовала и Изабел, и только Кейт не было сейчас с ними. Все остро чувствовали ее потерю, но особенно переживала Кэтлин. Это был первый праздник, который она встречала без бабушки.
Как она этого ни страшилась, традиции и ее собственная гордость обязывали Кэтлин явиться на семейное торжество. За все десять дней, что прошли с отъезда Салли, она ни разу не видела Рида. Несколько раз за это время он заезжал в Эмералд-Хилл повидать детей, но она к нему не выходила. Кэтлин понимала, что с ее стороны было откровенной трусостью, но как бы там ни было, она была просто не в состоянии заставить себя встретиться с Ридом. Через Изабел он передал, что просит ее вернуться в Чимеру. Однако, чувствуя себя еще не готовой столкнуться с ожидавшей ее там проблемой, Кэтлин отклонила его предложение, ответив, что она считает более разумным подождать с возвращением, пока ребенок не появится на свет.
Праздник прошел тихо, без обычного в такой день шума и веселья. Хотя и взаимно вежливые, Кэтлин с Ридом не знали, что сказать друг другу. Слишком многое произошло между ними в эти месяцы, и они чувствовали себя неловко в обществе друг друга. Оба вздохнули с облегчением, когда праздник наконец подошел к концу, особенно Рид, впервые в жизни ощутивший себя парией в своей собственной семье, все члены которой откровенно винили его одного за возникшее между ним и Кэтлин отчуждение.
После Дня благодарения Кэтлин перестала избегать мужа, когда он приезжал в Эмералд-Хилл, но редко вступала в разговор или присоединялась к нему в его играх с детьми. Несколько раз Рид умышленно заводил с ней какую-нибудь дискуссию, надеясь вызвать ее на спор, но она отвечала односложно, без присущего ей пыла. Судя по всему, она решила дождаться рождения ребенка, прежде чем вступать с ним в какие бы то ни было отношения.
В конце первой недели декабря Рид неожиданно получил письмо. Это был приказ генерала Джексона, предписывающий ему вместе с несколькими своими судами незамедлительно прибыть в Новый Орлеан, чтобы помочь защите города от англичан.
По пути в Саванну Рид заехал в Эмералд-Хилл попрощаться с женой и детьми. Услышав новость, Кэтлин откровенно расстроилась.
— Я должен ехать, Кэт, — твердо ответил он ей на все ее возражения.
— Но, Рид, если ты сейчас уедешь, ты явно пропустишь Рождество с детьми!
— У меня нет выбора. К тому же, — с горечью заметил он, — это будет не первое Рождество, которое я пропустил.
На лицо Кэтлин набежало облачко.
— Все так, но это будет второе Рождество подряд, когда ты отсутствовал, — съязвила она.
— Здесь я ничего не могу поделать, — ответил он резко. На мгновение горечь обиды заглушила в нем все другие чувства, и, не удержавшись, он поддел ее: — Не волнуйся. Я вернусь задолго до рождения ребенка, а если паче чаяния увижу вдруг в Новом Орлеане твоего любовника, я передам ему от тебя привет.
— Обязательно это сделай! — бросила она. Неожиданно, захватив ее совершенно врасплох,
Рид обнял Кэтлин и впился в ее губы жадным поцелуем. Однако вскоре то, что началось как утверждение своей власти, превратилось в долгий нежный поцелуй прощания.
— Береги себя и детей, Кэт, — прошептал он, отрываясь наконец от ее губ.
— Возвращайся домой целым и невредимым, Рид, — тихо проговорила она в ответ, и он готов был поклясться, что на мгновение в ее изумрудных глазах блеснули слезы.
ГЛАВА 24
Неделю спустя Рид уже находился среди того хаоса, что представлял собой в преддверии атаки англичан Новый Орлеан. Повсюду можно было видеть солдат генерала Джексона, измученных и потрепанных. Это были закаленные в боях воины, но после тяжелого перехода через топи под проливным дождем почти без отдыха и еды все они были совершенно измотаны и некоторые из них больны. Сам генерал Джексон тоже был явно нездоров, но старый вояка крепился, стараясь не обращать внимания на приступы головокружения и постоянный озноб.
— Капитан Тейлор, рад, что вы смогли прибыть, — приветствовал он Рида.
— А разве у меня был какой-то выбор, сэр?
— Никакого, — глаза Джексона озорно блеснули, — но вы могли прибыть слишком поздно, и это расстроило бы меня больше, чем могу вам выразить. Сколько кораблей вы привели с собой? — Неожиданно Джексон с силой стукнул кулаком по столу. — Черт! Просто позор, что мы не можем провести суда в Новый Орлеан по Миссисипи, но англичане закупорили нас тут крепче, чем скряга свою бутыль с виски.
Рид нахмурился:
— В порту было только четыре фрегата, когда я получил ваш приказ. Остальные уже вышли в море на охоту за вражескими судами.
Джексон пожал плечами.
— Ну что ж, все же это на четыре больше, чем было у нас до того. Где вы их укрыли?
— Я хотел поставить их на якорь в бухте Баратария, но увидев, что там все разрушено, отправился к другому островку, поблизости. Что, черт возьми, там произошло?
Джексон фыркнул:
— Этот идиот Клэборн не способен видеть дальше собственного носа. Три месяца назад он направил туда войска с приказом уничтожить находящуюся там базу Жана Лафита. Он едва не заставил меня поверить, что Лафит не только пират, но и британский шпион. Только вчера я узнал, что Лафит несколько месяцев пытался предупредить Клэборна о готовящейся англичанами атаке. Но этот дурак из-за какой-то там личной обиды предпочел проигнорировать все его предупреждения. Если бы он вовремя прислушался к его словам, мы не страдали бы сейчас от недостатка людей и оружия, которого нам особенно не хватает.
— Неужели все так плохо, генерал? — Рид вопросительно поднял брови.
— Сынок, если бы англичане знали, как мало у нас людей и оружия, они напали бы сегодня же вечером и захватили бы Новый Орлеан и всю Миссисипи. Единственные траншеи, что у нас есть, это те, что мы сами вырыли по прибытии. Единственные запасы — те, что я приказал сделать. Только мои люди и умеют по-настоящему драться. Черт! Удивляюсь, как это еще Клэборн не послал англичанам приглашение на блюдечке с золотой каемочкой!
— Может, мне послать одно судно за оружием назад, к побережью? Мы могли бы потом переправить его в Новый Орлеан по нижнему руслу.
Генерал задумался.
— Можно попробовать, но ограничьтесь одним кораблем. Хотя я сильно сомневаюсь, что они успеют вернуться до атаки англичан. А пока мы будем рады любой паре рук, которую вы сможете предоставить в наше распоряжение для рытья траншей.
В дверь постучали и в ответ на разрешение генерала войти на пороге появился лейтенант. Отсалютовав, он сказал:
— К вам Жан Лафит, сэр. Джексон кивнул.
— Да, пусть войдет. Я ждал его.
Немедленным желанием Рида было тут же встать и уйти, но Джексон взмахом руки приказал ему остаться. Вынужденный подчиниться, Рид снова сел и, внутренне собравшись, приготовился к встрече с соперником.
Войдя, Жан ловко отсалютовал, приветствуя генерала. Внезапно он заметил Рида и вздрогнул от удивления.
— Привет, Рид. Не ожидал увидеть тебя здесь.
— Вы знакомы?
Мгновение поколебавшись, Рид ответил:
— Да, сэр. Как поживаешь, Жан?
— Бывало и лучше, но сегодня я пришел не за тем, чтобы жаловаться, а предложить генералу Джексону помощь.
— Что это за помощь, Лафит? — спросил Джексон.
— Я предлагаю вам свои услуги, как и услуги моих людей, которые, в отличие от жителей Нового Орлеана, умеют драться. К тому же они знают как свои пять пальцев окрестности города и проходы через топи. Единственное их желание, как и мое, это доказать свою преданность Америке.
Глаза генерала заинтересованно блеснули.
— Сколько человек вы можете предложить?
Жан пожал плечами.
— Пятьдесят… восемьдесят… может, и все сто. Все зависит от того, сколько людей мне понадобится на судах и новой базе. Естественно, я с радостью предоставлю в ваше распоряжение и несколько своих кораблей, но только с условием, что команды на них будут мои.
Пока генерал обдумывал это предложение, Рид спросил Жана:
— Ради чего ты делаешь все это после того, как Клэборн изгнал тебя с Гранд-Тер?
Взгляд светло-карих глаз обратился к Риду.
— Потому что я американец, — в голосе Жана звучала откровенная гордость, — и мне хочется помочь в защите моей новой родины. Однажды мне уже пришлось бежать из своего дома, оставив позади все, что было мне дорого, и я не желаю, чтобы это повторилось снова. И потом, — он криво усмехнулся, — ты ведь знаешь, англичане мне никогда не нравились.
— Вашим людям придется самим позаботиться об орудиях и боеприпасах, — произнес Джексон.
Жан усмехнулся:
— Да, до меня дошли слухи, что вам не хватает оружия. Возможно, в этом я тоже смогу вам помочь.
Мгновенно заинтересовавшись, Джексон наклонился вперед.
— Садитесь, Лафит, и давайте все как следует обсудим…
В конечном итоге оба они остались довольны, чего никак нельзя было сказать о Риде. Жан согласился доставить с острова оружие и боеприпасы, за которые, как обещал генерал, правительство Соединенных Штатов с ним впоследствии полностью рассчитается. Было решено также, что Жан предоставит в распоряжение генерала корабли и команды, если понадобится, и поможет в составлении подробных карт водных путей в топях, организовав наблюдение за линиями обороны в этих районах.
Со своей стороны Джексон проследит за тем, чтобы Клэборн отправил президенту письмо с просьбой объявить амнистию Лафитам и всем остальным людям Жана, обвиненным в пиратстве.
В завершении генерал приказал Риду всячески помогать Жану, регулярно докладывая ему лично, как идут дела.
Заметив по лицу Рида, что задание явно не доставило тому никакого удовольствия, Джексон добавил:
— Как я вижу, капитан Тейлор, вы с Лафитом не питаете друг к другу особой любви, но времени у нас в обрез, и сейчас все личные обиды должны быть отставлены в сторону. К тому же я все равно не могу вас никем заменить. Вы, как вы сами сказали мне, знаете эти топи так же хорошо, как и он, и потом вы единственный, кто сможет поддерживать дисциплину как среди его людей, так и моих солдат. Я знаю, вы сделаете все, как надо, и я могу полностью на вас положиться.
Как ни неприятна была Риду мысль о тесном сотрудничестве с Жаном, он не мог отказать генералу. Надо же было такому случиться! Денно и нощно общаться с собственным соперником, который к тому же был, возможно, отцом будущего ребенка Кэтлин — нет, это было просто невыносимо! Если они с Жаном не прикончат друг друга еще до окончания военных действий, это будет настоящим чудом!
Когда они вышли из кабинета Джексона, Жан заметил:
— Итак, mon ami[24] мы снова сражаемся вместе, как в добрые старые времена.
— Мы больше с тобой не друзья, и вряд ли когда-нибудь снова будем ими, — прошипел в ответ Рид. — Если бы не генерал Джексон, я тут же вызвал бы тебя на дуэль.
На лице Жана появилась улыбка.
— Ты вызвал бы меня на дуэль?
Рид кивнул.
— Без твоей команды, естественно, чтобы они не вонзили мне нож в спину после того, как я тебя прикончу, — язвительно добавил он.
В глазах Жана появилась печаль.
— Мне жаль, что дошло до этого между двумя такими друзьями, какими мы когда-то были с тобой. Я не держу на тебя никакого зла, Рид.
— Не могу сказать того же о себе, и меня, признаюсь, удивляет твое отношение. Ты, что в конце концов понял, что не любишь мою жену?
Жан вздохнул:
— Я очень люблю Кэтлин. И всегда буду ее любить, но она принадлежала тебе первому, и ты тот, кого она любит больше всех на свете. Зная это, как могу я оспаривать ее у тебя?
Рид остановился и бросил яростный взгляд на Жана.
— Тебе следовало бы подумать об этом раньше. А так, я скорее застрелил бы тебя, чем взглянул в твою сторону еще раз. Только обстоятельства и приказ генерала удерживают меня от этого.
На следующий день англичане вошли в озеро Борн, и Джексон немедленно ввел в Новом Орлеане военное положение. Никто отныне не имел права покидать город без разрешения генерала, и под его неусыпным оком полным ходом шли работы по строительству оборонительных сооружений. Все мужчины, способные держать в руках лопату, день и ночь рыли вокруг города траншеи. Женщины тоже не сидели без дела, свертывая бинты и заготовляя впрок припасы на случай долгой осады.
Рид работал до изнеможения, стараясь этим подавить в себе обуревавшие его чувства. С новой базы Жана были доставлены оружие и боеприпасы и рассредоточены по всему городу с тем, что если один тайник будет уничтожен, остались бы другие. Суда были направлены в стратегически важные районы, и люди Жана, как и большинство людей Рида, заняли позиции вокруг и внутри топей, где имелись проходы для судов.
В течение всего периода этой лихорадочной деятельности Рид старался по возможности игнорировать Жана, что требовало от него невероятных усилий. Стоило им очутиться рядом, как в глазах Рида мгновенно вспыхивала ярость и, казалось, воздух начинал вибрировать от напряжения. Они постоянно обменивались колкостями, и было лишь вопросом времени, когда их взаимная ненависть выплеснется наружу.
Видя, что их капитаны постоянно ссорятся и смотрят волком друг на друга, люди постепенно начали разделяться на два лагеря. И неважно, что когда-то они плавали вместе и знали друг друга многие годы, не раз обмениваясь историями над бочонком рома; сейчас они были врагами, готовыми в любую минуту перегрызть друг другу глотку.
Доминик попытался положить этому конец.
— Вы только посмотрите на себя! — возмущенно проговорил он, переводя взгляд с Рида на Жана. — Прямо как мальчишки! Прекрасный пример вы подаете своим людям. Они и так уже готовы броситься друг на друга и ждут лишь, когда кто-нибудь из вас подаст им сигнал. У нас есть более важные дела, чем драться друг с другом.
— Мой брат прав, — согласился Жан.
Хотя и сознавая правоту слов Доминика, Рид все же сказал:
— Возможно. Но как только это сражение с англичанами закончится, ничто не доставит мне большего наслаждения, чем избить тебя до полусмерти, Жан.
— А почему бы тебе не вызвать его на поединок на шпагах, Рид? — предложил насмешливо Пьер. — Или ты боишься признать, что Жан лучше тебя фехтует? Кэтлин и та как-то победила Жана в таком поединке. Неужели ты хочешь показать себя менее искусным, чем твоя жена?
— Что ты хочешь этим сказать? Как это Кэтлин победила Жана? Когда?
— Это было на Гранд-Тере, — Пьер ухмыльнулся. — Предполагалось, что никто из нас ничего об этом не знает, но Доминик все видел. Кэтлин предложила Жану помериться силами на шпагах, и она была просто magnifique[25].
— Она и вправду одержала победу над Жаном? — изумленно спросил Рид. Хотя ему было известно, что Кэтлин отлично владеет шпагой — он сам не раз был жертвой ее мастерства, — но победить знаменитого Жана Лафитта…
— Должен признать, что все так и было, — Жан кивнул. — Кэтлин одна из лучших фехтовальщиц в мире.
— Здесь я с тобой полностью согласен, — ядовито заметил Рид. — У этой маленькой ирландской колдуньи множество удивительных талантов, явно не приставших настоящей леди, одним из которых является коллекционирование любовников!
Вспыхнув от ярости, Жан бросился к Риду с явным намерением схватить того за горло.
— Ах ты, проклятый ублюдок! И эта женщина еще оплакивала тебя! Она пролила реки слез! Она шла на совершенно немыслимый риск, потому что ей не хотелось жить, когда она решила, что ты погиб!
Рид нанес удар кулаком в лицо Жану.
— И однако она довольно быстро утешилась в твоей постели! — Рид крякнул, получив от Жана удар в живот.
— А ты в это время собирал морские ракушки в компании очаровательной мисс Симпсон, не так ли?
Рид сбил Жана с ног.
— Не суй свой нос в дела, которые тебя не касаются!
Несколько минут мужчины боролись, нанося друг другу весьма ощутимые удары, но ни один не получил заметного преимущества. Наконец они оторвались друг от друга и, мгновенно вскочив на ноги, принялись кружить, ожидая удобного момента для нанесения удара.
— Если мисс Симпсон меня не касается, — произнес, тяжело дыша, Жан, — то может меня касается Кэтлин, если ты считаешь, что ребенок, которого она ждет, мой?
Итак, наконец-то все карты были раскрыты.
— Полагаю, тебе сказал об этом Доминик? — Рид бросил на Жана злобный взгляд.
— Он передал мне все, что сказала ему Изабел о том, как ты обращаешься с Кэтлин.
Они одновременно ринулись вперед и, схватившись, принялись колотить друг друга изо всех сил. Рид разбил Жану в кровь нос. Жан в свою очередь нанес ему такой сильный удар в грудь, что Риду показалось, будто у него треснуло ребро. В следующее мгновение они вновь рухнули на землю.
— Изабел это совершенно не касается!
— Она правильно делает, что тревожится, — прошипел сквозь стиснутые зубы Жан. — Если тебе наплевать на Кэтлин, я с радостью приму ее назад, не думая том, чьего ребенка она носит. Ослепленный яростью Рид схватил Жана за горло.
— Да я скорее убью вас обоих, чем позволю уйти к тебе!
С силой ударив Рида в пах, Жан заставил того отпустить его и быстро вскочил на ноги.
— Твоя беда, Рид, заключается в том, что ты следуешь на поводу у своих эмоций, вместо того, чтобы думать головой, — прохрипел он, с презрением глядя на поднимавшегося с земли Рида. — Если бы Кэтлин вправду хотела быть со мной, ничто не смогло бы ее остановить. Подумай-ка об этом на досуге!
Рид прыгнул, и они вновь покатились по земле. Когда Доминику с Пьером удалось наконец их разнять, левый глаз у Жана совершенно заплыл и они оба Ридом ловили ртом воздух, почти теряя сознание.
— Ты дурак, Рид! — выкрикнул Жан. — Кэтлин любит тебя больше, чем ты того заслуживаешь!
— Это все равно не решает проблемы с ребенком, — пробормотал Рид разбитыми в кровь губами, пытаясь сбросить с себя Доминика, чтобы добраться до Жана.
— Если бы ты любил ее по-настоящему, все это не имело бы для тебя никакого значения. — Жан сплюнул, пытаясь освободить рот от крови. — Ты не заслуживаешь этой женщины, Рид! Твоя собственная глупость и гордыня ослепляют тебя, мешая видеть, чего она стоит!
Вскоре в город прибыли войска генералов Коффи Кэрролла, и Джексон получил наконец долгожданное подкрепление. За три дня до Рождества англичане пересекли озеро Борн и ночью под прикрытием темноты захватили находившуюся всего в восьми милях от Нового Орлеана плантацию, откуда, к счастью, все давно уже перебрались в город.
Забыв на время о вражде, Жан с Ридом объединили свои силы, чтобы во главе с Джексоном нанести внезапный удар по англичанам, пока те не успели перегруппироваться и двинуться к городу.
Они атаковали засевшего на плантации неприятеля и при поддержке шхуны «Каролина», поливавшей огнем побережье и британские суда, разгромили его наголову. Англичане поспешно отступили, и хотя все понимали, что это еще не конец и основное сражение впереди, настроение у всех было приподнятое.
Через несколько дней траншеи вокруг Нового Орлеана, как и площадки для установки орудий, были готовы.
Все это время Рид с Жаном, несмотря на кипевшую в их душах ненависть друг к другу, сохраняли хладнокровие, не давая ей выплеснуться наружу.
— Капитан Тейлор, рад, что вы смогли прибыть, — приветствовал он Рида.
— А разве у меня был какой-то выбор, сэр?
— Никакого, — глаза Джексона озорно блеснули, — но вы могли прибыть слишком поздно, и это расстроило бы меня больше, чем могу вам выразить. Сколько кораблей вы привели с собой? — Неожиданно Джексон с силой стукнул кулаком по столу. — Черт! Просто позор, что мы не можем провести суда в Новый Орлеан по Миссисипи, но англичане закупорили нас тут крепче, чем скряга свою бутыль с виски.
Рид нахмурился:
— В порту было только четыре фрегата, когда я получил ваш приказ. Остальные уже вышли в море на охоту за вражескими судами.
Джексон пожал плечами.
— Ну что ж, все же это на четыре больше, чем было у нас до того. Где вы их укрыли?
— Я хотел поставить их на якорь в бухте Баратария, но увидев, что там все разрушено, отправился к другому островку, поблизости. Что, черт возьми, там произошло?
Джексон фыркнул:
— Этот идиот Клэборн не способен видеть дальше собственного носа. Три месяца назад он направил туда войска с приказом уничтожить находящуюся там базу Жана Лафита. Он едва не заставил меня поверить, что Лафит не только пират, но и британский шпион. Только вчера я узнал, что Лафит несколько месяцев пытался предупредить Клэборна о готовящейся англичанами атаке. Но этот дурак из-за какой-то там личной обиды предпочел проигнорировать все его предупреждения. Если бы он вовремя прислушался к его словам, мы не страдали бы сейчас от недостатка людей и оружия, которого нам особенно не хватает.
— Неужели все так плохо, генерал? — Рид вопросительно поднял брови.
— Сынок, если бы англичане знали, как мало у нас людей и оружия, они напали бы сегодня же вечером и захватили бы Новый Орлеан и всю Миссисипи. Единственные траншеи, что у нас есть, это те, что мы сами вырыли по прибытии. Единственные запасы — те, что я приказал сделать. Только мои люди и умеют по-настоящему драться. Черт! Удивляюсь, как это еще Клэборн не послал англичанам приглашение на блюдечке с золотой каемочкой!
— Может, мне послать одно судно за оружием назад, к побережью? Мы могли бы потом переправить его в Новый Орлеан по нижнему руслу.
Генерал задумался.
— Можно попробовать, но ограничьтесь одним кораблем. Хотя я сильно сомневаюсь, что они успеют вернуться до атаки англичан. А пока мы будем рады любой паре рук, которую вы сможете предоставить в наше распоряжение для рытья траншей.
В дверь постучали и в ответ на разрешение генерала войти на пороге появился лейтенант. Отсалютовав, он сказал:
— К вам Жан Лафит, сэр. Джексон кивнул.
— Да, пусть войдет. Я ждал его.
Немедленным желанием Рида было тут же встать и уйти, но Джексон взмахом руки приказал ему остаться. Вынужденный подчиниться, Рид снова сел и, внутренне собравшись, приготовился к встрече с соперником.
Войдя, Жан ловко отсалютовал, приветствуя генерала. Внезапно он заметил Рида и вздрогнул от удивления.
— Привет, Рид. Не ожидал увидеть тебя здесь.
— Вы знакомы?
Мгновение поколебавшись, Рид ответил:
— Да, сэр. Как поживаешь, Жан?
— Бывало и лучше, но сегодня я пришел не за тем, чтобы жаловаться, а предложить генералу Джексону помощь.
— Что это за помощь, Лафит? — спросил Джексон.
— Я предлагаю вам свои услуги, как и услуги моих людей, которые, в отличие от жителей Нового Орлеана, умеют драться. К тому же они знают как свои пять пальцев окрестности города и проходы через топи. Единственное их желание, как и мое, это доказать свою преданность Америке.
Глаза генерала заинтересованно блеснули.
— Сколько человек вы можете предложить?
Жан пожал плечами.
— Пятьдесят… восемьдесят… может, и все сто. Все зависит от того, сколько людей мне понадобится на судах и новой базе. Естественно, я с радостью предоставлю в ваше распоряжение и несколько своих кораблей, но только с условием, что команды на них будут мои.
Пока генерал обдумывал это предложение, Рид спросил Жана:
— Ради чего ты делаешь все это после того, как Клэборн изгнал тебя с Гранд-Тер?
Взгляд светло-карих глаз обратился к Риду.
— Потому что я американец, — в голосе Жана звучала откровенная гордость, — и мне хочется помочь в защите моей новой родины. Однажды мне уже пришлось бежать из своего дома, оставив позади все, что было мне дорого, и я не желаю, чтобы это повторилось снова. И потом, — он криво усмехнулся, — ты ведь знаешь, англичане мне никогда не нравились.
— Вашим людям придется самим позаботиться об орудиях и боеприпасах, — произнес Джексон.
Жан усмехнулся:
— Да, до меня дошли слухи, что вам не хватает оружия. Возможно, в этом я тоже смогу вам помочь.
Мгновенно заинтересовавшись, Джексон наклонился вперед.
— Садитесь, Лафит, и давайте все как следует обсудим…
В конечном итоге оба они остались довольны, чего никак нельзя было сказать о Риде. Жан согласился доставить с острова оружие и боеприпасы, за которые, как обещал генерал, правительство Соединенных Штатов с ним впоследствии полностью рассчитается. Было решено также, что Жан предоставит в распоряжение генерала корабли и команды, если понадобится, и поможет в составлении подробных карт водных путей в топях, организовав наблюдение за линиями обороны в этих районах.
Со своей стороны Джексон проследит за тем, чтобы Клэборн отправил президенту письмо с просьбой объявить амнистию Лафитам и всем остальным людям Жана, обвиненным в пиратстве.
В завершении генерал приказал Риду всячески помогать Жану, регулярно докладывая ему лично, как идут дела.
Заметив по лицу Рида, что задание явно не доставило тому никакого удовольствия, Джексон добавил:
— Как я вижу, капитан Тейлор, вы с Лафитом не питаете друг к другу особой любви, но времени у нас в обрез, и сейчас все личные обиды должны быть отставлены в сторону. К тому же я все равно не могу вас никем заменить. Вы, как вы сами сказали мне, знаете эти топи так же хорошо, как и он, и потом вы единственный, кто сможет поддерживать дисциплину как среди его людей, так и моих солдат. Я знаю, вы сделаете все, как надо, и я могу полностью на вас положиться.
Как ни неприятна была Риду мысль о тесном сотрудничестве с Жаном, он не мог отказать генералу. Надо же было такому случиться! Денно и нощно общаться с собственным соперником, который к тому же был, возможно, отцом будущего ребенка Кэтлин — нет, это было просто невыносимо! Если они с Жаном не прикончат друг друга еще до окончания военных действий, это будет настоящим чудом!
Когда они вышли из кабинета Джексона, Жан заметил:
— Итак, mon ami[24] мы снова сражаемся вместе, как в добрые старые времена.
— Мы больше с тобой не друзья, и вряд ли когда-нибудь снова будем ими, — прошипел в ответ Рид. — Если бы не генерал Джексон, я тут же вызвал бы тебя на дуэль.
На лице Жана появилась улыбка.
— Ты вызвал бы меня на дуэль?
Рид кивнул.
— Без твоей команды, естественно, чтобы они не вонзили мне нож в спину после того, как я тебя прикончу, — язвительно добавил он.
В глазах Жана появилась печаль.
— Мне жаль, что дошло до этого между двумя такими друзьями, какими мы когда-то были с тобой. Я не держу на тебя никакого зла, Рид.
— Не могу сказать того же о себе, и меня, признаюсь, удивляет твое отношение. Ты, что в конце концов понял, что не любишь мою жену?
Жан вздохнул:
— Я очень люблю Кэтлин. И всегда буду ее любить, но она принадлежала тебе первому, и ты тот, кого она любит больше всех на свете. Зная это, как могу я оспаривать ее у тебя?
Рид остановился и бросил яростный взгляд на Жана.
— Тебе следовало бы подумать об этом раньше. А так, я скорее застрелил бы тебя, чем взглянул в твою сторону еще раз. Только обстоятельства и приказ генерала удерживают меня от этого.
На следующий день англичане вошли в озеро Борн, и Джексон немедленно ввел в Новом Орлеане военное положение. Никто отныне не имел права покидать город без разрешения генерала, и под его неусыпным оком полным ходом шли работы по строительству оборонительных сооружений. Все мужчины, способные держать в руках лопату, день и ночь рыли вокруг города траншеи. Женщины тоже не сидели без дела, свертывая бинты и заготовляя впрок припасы на случай долгой осады.
Рид работал до изнеможения, стараясь этим подавить в себе обуревавшие его чувства. С новой базы Жана были доставлены оружие и боеприпасы и рассредоточены по всему городу с тем, что если один тайник будет уничтожен, остались бы другие. Суда были направлены в стратегически важные районы, и люди Жана, как и большинство людей Рида, заняли позиции вокруг и внутри топей, где имелись проходы для судов.
В течение всего периода этой лихорадочной деятельности Рид старался по возможности игнорировать Жана, что требовало от него невероятных усилий. Стоило им очутиться рядом, как в глазах Рида мгновенно вспыхивала ярость и, казалось, воздух начинал вибрировать от напряжения. Они постоянно обменивались колкостями, и было лишь вопросом времени, когда их взаимная ненависть выплеснется наружу.
Видя, что их капитаны постоянно ссорятся и смотрят волком друг на друга, люди постепенно начали разделяться на два лагеря. И неважно, что когда-то они плавали вместе и знали друг друга многие годы, не раз обмениваясь историями над бочонком рома; сейчас они были врагами, готовыми в любую минуту перегрызть друг другу глотку.
Доминик попытался положить этому конец.
— Вы только посмотрите на себя! — возмущенно проговорил он, переводя взгляд с Рида на Жана. — Прямо как мальчишки! Прекрасный пример вы подаете своим людям. Они и так уже готовы броситься друг на друга и ждут лишь, когда кто-нибудь из вас подаст им сигнал. У нас есть более важные дела, чем драться друг с другом.
— Мой брат прав, — согласился Жан.
Хотя и сознавая правоту слов Доминика, Рид все же сказал:
— Возможно. Но как только это сражение с англичанами закончится, ничто не доставит мне большего наслаждения, чем избить тебя до полусмерти, Жан.
— А почему бы тебе не вызвать его на поединок на шпагах, Рид? — предложил насмешливо Пьер. — Или ты боишься признать, что Жан лучше тебя фехтует? Кэтлин и та как-то победила Жана в таком поединке. Неужели ты хочешь показать себя менее искусным, чем твоя жена?
— Что ты хочешь этим сказать? Как это Кэтлин победила Жана? Когда?
— Это было на Гранд-Тере, — Пьер ухмыльнулся. — Предполагалось, что никто из нас ничего об этом не знает, но Доминик все видел. Кэтлин предложила Жану помериться силами на шпагах, и она была просто magnifique[25].
— Она и вправду одержала победу над Жаном? — изумленно спросил Рид. Хотя ему было известно, что Кэтлин отлично владеет шпагой — он сам не раз был жертвой ее мастерства, — но победить знаменитого Жана Лафитта…
— Должен признать, что все так и было, — Жан кивнул. — Кэтлин одна из лучших фехтовальщиц в мире.
— Здесь я с тобой полностью согласен, — ядовито заметил Рид. — У этой маленькой ирландской колдуньи множество удивительных талантов, явно не приставших настоящей леди, одним из которых является коллекционирование любовников!
Вспыхнув от ярости, Жан бросился к Риду с явным намерением схватить того за горло.
— Ах ты, проклятый ублюдок! И эта женщина еще оплакивала тебя! Она пролила реки слез! Она шла на совершенно немыслимый риск, потому что ей не хотелось жить, когда она решила, что ты погиб!
Рид нанес удар кулаком в лицо Жану.
— И однако она довольно быстро утешилась в твоей постели! — Рид крякнул, получив от Жана удар в живот.
— А ты в это время собирал морские ракушки в компании очаровательной мисс Симпсон, не так ли?
Рид сбил Жана с ног.
— Не суй свой нос в дела, которые тебя не касаются!
Несколько минут мужчины боролись, нанося друг другу весьма ощутимые удары, но ни один не получил заметного преимущества. Наконец они оторвались друг от друга и, мгновенно вскочив на ноги, принялись кружить, ожидая удобного момента для нанесения удара.
— Если мисс Симпсон меня не касается, — произнес, тяжело дыша, Жан, — то может меня касается Кэтлин, если ты считаешь, что ребенок, которого она ждет, мой?
Итак, наконец-то все карты были раскрыты.
— Полагаю, тебе сказал об этом Доминик? — Рид бросил на Жана злобный взгляд.
— Он передал мне все, что сказала ему Изабел о том, как ты обращаешься с Кэтлин.
Они одновременно ринулись вперед и, схватившись, принялись колотить друг друга изо всех сил. Рид разбил Жану в кровь нос. Жан в свою очередь нанес ему такой сильный удар в грудь, что Риду показалось, будто у него треснуло ребро. В следующее мгновение они вновь рухнули на землю.
— Изабел это совершенно не касается!
— Она правильно делает, что тревожится, — прошипел сквозь стиснутые зубы Жан. — Если тебе наплевать на Кэтлин, я с радостью приму ее назад, не думая том, чьего ребенка она носит. Ослепленный яростью Рид схватил Жана за горло.
— Да я скорее убью вас обоих, чем позволю уйти к тебе!
С силой ударив Рида в пах, Жан заставил того отпустить его и быстро вскочил на ноги.
— Твоя беда, Рид, заключается в том, что ты следуешь на поводу у своих эмоций, вместо того, чтобы думать головой, — прохрипел он, с презрением глядя на поднимавшегося с земли Рида. — Если бы Кэтлин вправду хотела быть со мной, ничто не смогло бы ее остановить. Подумай-ка об этом на досуге!
Рид прыгнул, и они вновь покатились по земле. Когда Доминику с Пьером удалось наконец их разнять, левый глаз у Жана совершенно заплыл и они оба Ридом ловили ртом воздух, почти теряя сознание.
— Ты дурак, Рид! — выкрикнул Жан. — Кэтлин любит тебя больше, чем ты того заслуживаешь!
— Это все равно не решает проблемы с ребенком, — пробормотал Рид разбитыми в кровь губами, пытаясь сбросить с себя Доминика, чтобы добраться до Жана.
— Если бы ты любил ее по-настоящему, все это не имело бы для тебя никакого значения. — Жан сплюнул, пытаясь освободить рот от крови. — Ты не заслуживаешь этой женщины, Рид! Твоя собственная глупость и гордыня ослепляют тебя, мешая видеть, чего она стоит!
Вскоре в город прибыли войска генералов Коффи Кэрролла, и Джексон получил наконец долгожданное подкрепление. За три дня до Рождества англичане пересекли озеро Борн и ночью под прикрытием темноты захватили находившуюся всего в восьми милях от Нового Орлеана плантацию, откуда, к счастью, все давно уже перебрались в город.
Забыв на время о вражде, Жан с Ридом объединили свои силы, чтобы во главе с Джексоном нанести внезапный удар по англичанам, пока те не успели перегруппироваться и двинуться к городу.
Они атаковали засевшего на плантации неприятеля и при поддержке шхуны «Каролина», поливавшей огнем побережье и британские суда, разгромили его наголову. Англичане поспешно отступили, и хотя все понимали, что это еще не конец и основное сражение впереди, настроение у всех было приподнятое.
Через несколько дней траншеи вокруг Нового Орлеана, как и площадки для установки орудий, были готовы.
Все это время Рид с Жаном, несмотря на кипевшую в их душах ненависть друг к другу, сохраняли хладнокровие, не давая ей выплеснуться наружу.