Хауэлл Ханна. Безрассудная

   – Не играет роли, что не лгал. Если мы ведем разумную беседу, ты должен прекратить свою игру. Я не способна думать спокойно, когда ты так поступаешь. – Она задрожала, когда он медленно втянул в рот ее затвердевший сосок.
   – Что еще я могу добавить? Я сказал тебе, почему столь сильно стремился, чтобы ты не знала об этом сражении. Я не могу доказать, что говорю правду. Могу в этом только поклясться. Клянусь, что я всего лишь хотел, чтобы тебя не мучило, что ты повернулась против своих родственников. Веришь ты мне или нет?
   – О да, думаю, что верю! – Она обняла его за шею и прижала к себе.
   – Ты думаешь, что веришь?
   – Говоря по правде, в данный момент я почти не способна думать. – Александр принялся ласкать ее бедра, и Эйлис открыла себя ему и вздохнула с несдерживаемым наслаждением в ответ на интимные ласки. – Боюсь, что то, как ты меня касаешься, лишит меня разума.
   – Хорошо, я охотно предпочел бы девушку без мозгов.
   Эйлис рассмеялась, понимая, что он ее поддразнивает, затем томно застонала, когда он начал покрывать ее живот мягкими поцелуями.
   – Для мужчины, который столько времени изображал монаха, ты на редкость жаден.
   – Ты напомнила мне об удовольствиях, в которых я столь глупо себе отказывал. Я хочу насладиться тобой сполна, если уж мне утром предстоит участие в сражении.
   Напоминание о предстоящем сражении мгновенно погасило страсть Эйлис. Она хотела верить в победу Макдабов, но не могла не понимать, что рискует снова попасть в руки своих родственников. Она, может, и смогла бы защитить своего ребенка – хотя бы тем, что объявила бы его мертвым и попросила какую-нибудь женщину унести его, – но верного способа спасти Александра она не видела. Эта ночь могла оказаться последней для них обоих. Может, эта ночь останется в ее памяти самым дорогим воспоминанием.
   В это мгновение он коснулся теплыми губами внутренней стороны каждого из ее бедер. Она поборола свою обычную скромность, когда он заменил нежно поглаживающие пальцы на рот. Не было ничего, что она сегодня ночью не позволила бы ему. Она отдалась ему, его интимным поцелуям всецело, с полным самозабвением, жадно слушая, как он шепчет слова удовольствия. Она хотела бы, чтобы этих слов было в десять раз больше. Отправляясь утром на поле битвы, он должен быть настроен так, чтобы убить всякого, кто пожелал бы помешать ему к ней вернуться.
   – Александр? – спросила Эйлис, когда наконец пришла в себя после ночи любовных игр.
   Александр обнял ее за талию и привлек к себе. Он знал, что должен немного отдохнуть, но испытывал к жене неутоленный голод. Каждое прикосновение заставляло его желать большего, каждый поцелуй вызывал желание нового. Он обнаружил, что ему нравится просто лежать с ней или говорить, в зависимости от того, что именно хочет обсудить.
   – Что, дорогая? – Александр лениво начал дразнить ее ухо.
   – Как будет проходить сражение?
   – Это будет битва в поле.
   – Битва в поле?
   Именно этого она и боялась. Эйлис чуть шевельнулась, подбираясь ближе к мужу.
   – Почему ты решил драться за стенами Ратмора? Ты бы смог выиграть. Мой дядя и Дональд Маккорди не способны преодолеть эти стены.
   – Может, и так, но мы в этом случае не победим. Да, это будет выглядеть как победа, поскольку мы удержим Ратмор, а наши противники уйдут, возможно, с большими потерями. Но что дальше?
   – Мы можем заключить какой-нибудь мир и избежать всего этого? – спросила она. В ее голосе не было надежды, поскольку она заранее знала, что именно Александр ей ответит, и знала, что ей придется с ним согласиться.
   Александр поднял голову и поцеловал ее.
   – Я хотел бы, чтобы такая возможность была. Но ее нет, а я не могу вечно сидеть за стенами. Нет, нужно сражение, которое позволило бы нам проткнуть тело паука, который сплел вокруг нас паутину. Мы должны отрезать у паука голову. Это можно сделать, только встретив врага лицом к лицу с мечом в руках. Главари врага должны быть сражены. Прости, девушка, поскольку они твои родственники, но я считаю, что именно так нужно поступить, чтобы покончить со всем этим.
   – Тебе нет нужды просить меня о прощении. У меня достаточно разума, чтобы понять, что ты прав.
   – Тогда иди сюда, чтобы меня поцеловать, задуши меня своей прелестной страстью, чтобы я отправился на встречу со своими врагами твердым шагом и с уверенностью в своей победе.
   Эйлис поцеловала его с молитвой в сердце, чтобы она могла выполнить то, о чем он просил.

Глава 17

   Эйлис стояла на стене замка вместе с близнецами и наблюдала, как Александр выводит солдат Ратмора на поле боя. Выбранное для сражения место было видно со стены, но оно располагалось так далеко, что отдельных солдат было не разобрать. Даже знамя могло исчезнуть в общей свалке. Эйлис хотела бы в эту минуту быть ближе, чтобы видеть Александра, но такой возможности у нее не было. Александр отдал распоряжения, которые сейчас следовало выполнять. Эти распоряжения показали ей, что он знает ее куда лучше, чем она считала.
   Александр повернулся, чтобы помахать на прощание. То же сделали Барра и Джейм, охранявшие его. К удивлению Эйлис, помахал ей и Ангус. Она помахала в ответ, а затем посмотрела на Кейт, стоявшую справа с Сибил на руках. Обе они тоже помахали солдатам. Эйлис была довольна, что не заметила на лице Сибил беспокойства. Это означало, что Сибил не видела какого-либо тревожного сна или мрачного видения.
   – Должно быть, вам сейчас трудно, госпожа, – произнесла Кейт, опуская Сибил. – Отец вашего сына отправляется на сражение с вашим кланом и вашими родственниками. – Кейт качнула головой. – Это очень печально.
   – Печально, что мужчины не видят других путей для решения своих проблем, – буркнула Эйлис.
   – То, что стоит между Макдабами и Макфарланами, это не просто проблемы. Это гораздо глубже.
   – О да, я знаю. – Она положила руку на холодный камень. – Мне тоже приходится иногда давать выход гневу.
   – Все будет хорошо, тетя Эйлис. – Сибил похлопала Эйлис по руке, а затем позволила Руту взять себя за руку и увести со стены.
   Эйлис внимательно смотрела, как ее племянница спускается по лестнице со своими братьями.
   – Теперь скажи, это просто вежливость или она пыталась мне что-то сказать?
   – Возможно, она сама не знает точно, что говорит. Я хотела бы знать – умело ли Джейм владеет мечом?
   Когда Эйлис увидела взволнованное лицо Кейт, то внезапно поняла, что не знает точного ответа. На миг она почувствовала себя виноватой, но потом отогнала это чувство. Здесь не было ее вины. Джейм не часто сражался – кроме того, не ей судить о его искусстве владения мечом. Затем она вспомнила, какое место Джейм занял в боевых порядках, и поняла, что у нее есть ответ.
   – Его поставили охранять Барру, Кейт. Из этого можно сделать вывод, что он достаточно искусен.
   – Вы никогда не видели, как Джейм сражается? Я думала, что он ваш охранник.
   – Да, но я никогда не видела, чтобы он пользовался мечом. Если бы ты спросила меня, может ли он разогнать десять человек, я бы с уверенностью ответила утвердительно. Сражение на мечах? Я просто не знаю. Но я еще раз напомню, что его поставили охранять сэра Барру. Человек, который может судить о таких вещах много лучше, чем я, счел, что Джейм достаточно хорош для того, чтобы охранять одного из наследников замка.
   Кейт сжала губы, потом кивнула и чуть улыбнулась:
   – Я чересчур много волнуюсь. Джейм часто мне об этом говорит. Есть еще одна вещь, которая внушает мне опасения: он может встретиться в бою со своими родственниками…
   – Сможет ли наш мягкосердечный Джейм защитить себя? – завершила за нее Эйлис, улыбнувшись Кейт. – Совсем мало шансов, что Джейм встретит кого-либо из них на поле боя. Его отец и старший брат скончались много лет назад, а остальные родственники над ним насмехались. Даже если по прихоти судьбы Джейму случится с ними столкнуться, он не будет колебаться, если они на него нападут. Он уже не так их боится и не станет покорно принимать то, что они скажут, он будет с ними сражаться.
   – Я рада это слышать, но можешь ли ты сказать то же про себя?
   – Смогу ли я защитить себя от собственных родственников и Маккорди? Да, без колебаний. Те, к кому я питала привязанность в нашем клане, скончались. А те, кто отправился на битву против Ратмора и Александра, для меня ничего не значат. Печально думать, что у меня там никого не осталось, но моей вины в этом нет. Они сами выбрали свою дорогу. Поскольку они стремятся нанести вред мне, я считаю, что должна порвать с ними. Те немногие люди, с которыми я все еще связана в Лиргане, не будут на поле боя.
   – И выживут.
   – Я молюсь, чтобы у нас обеих были причины улыбаться, когда все будет позади. – Она крепко сжала натруженную руку Кейт. – Не забывай то, что ты мне обещала.
   – Нет, не забуду. Если Маккорди и Макфарланы победят, с твоим сыном все будет в порядке. Здесь нет ни одного мужчины или женщины, которые хотели бы отдать твоего ребенка врагу. Я объявлю ребенка моим, и если мне это не удастся, найдутся женщины, которые его возьмут.
   Эйлис внутренне расслабилась, ее страхи на какое-то мгновение улеглись.
   – Тогда нам ничего не остается, кроме ожидания.
 
   Александр натянул поводья, останавливая лошадь. Он мог легко пройти расстояние от Ратмора до выбранного поля боя, но это было бы несолидно. На его солдат действовал его внешний вид, да и враг к всаднику испытывает куда большее уважение. Спустившись с коня, Александр подошел к солдатам, которых послал утром наблюдать за Макфарланами и Маккорди.
   – Они пытались прибегнуть к какой-нибудь уловке? – спросил он своих людей.
   Рыжий Йен нахмурился:
   – Пытались. Они поставили несколько лучников чтобы поразить тебя с нескольких сторон. Это позволило бы Маккорди легко тебя одолеть.
   – Но ты позаботился об этих негодяях? – Александра раздосадовало, что его враги не смогли даже свою последнюю битву провести с честью.
   – Да, этой угрозы больше нет. Осталась только одна небольшая проблема. Она касается Малькольма Маккорди.
   – Я полагаю, что он снова присоединился к своим родственникам.
   – Трудно сказать. – Рыжий Йен провел пальцами по своим волосам медного цвета. – Он не ездит верхом и остается в лагере за западной линией деревьев. Он утверждает, что с него хватит междоусобиц его кузенов и бессмысленных сражений. Он заявляет об этом громко.
   – Значит, он оставил своих родственников. – Александр нахмурился и потер подбородок. – Думаешь, мы можем ему доверять? Я знаю, что он никогда не был особо близок с кланом, но он может просто хитрить.
   – О да, это редкий мошенник, но я думаю, что он действительно не хочет принимать участия в сражении. – Рыжий Йен посмотрел на своего спутника.
   Тот кивнул, глядя на Александра.
   – Он находится в лагере, и с ним еще несколько человек, но трудно определить, друзья это или охранники. Похоже, родственники хотят иметь его под рукой, чтобы они могли… черт побери, как они говорили?
   – Чтобы они могли заставить его увидеть, как сильно он ошибся, после того как они тебя разобьют, сэр, – ответил другой солдат.
   – Да, вот такие хвастуны! Если земля будет сухой и мы не столкнемся с предательством, победа будет в наших руках. Если сражение будет честной проверкой мастерства, тогда у Маккорди и Макфарланов нет никаких шансов на победу. Они всегда полагались на убийства и холодное предательство, так что давно потеряли бойцовские навыки. Проследи, чтобы наши лошади были надежно спрятаны, Рыжий Йен, и приготовься.
   Как только оба разведчика ушли, Барра, Ангус и Джейм выступили вперед. Александр заметил на их лицах отражение своей собственной растущей уверенности. От этого он почувствовал себя еще сильнее. Большинство солдат его клана повернулись к полю битвы, и он был тронут этим знаком верности.
   – Хорошая демонстрация отважных солдат, Ангус. – Александр улыбнулся, глядя, как его двоюродный брат надевает кольчужные перчатки.
   – Да. Наши люди полны решимости скрестить мечи с врагом, они хотят положить конец этой длинной и кровавой междоусобной войне.
   – Ты и в самом деле веришь, что война сегодня закончится? – спросил Барра, с помощью Джейма застегивая кольчугу.
   Александр кивнул:
   – Закончится. Независимо от того, кто победит, война здесь кончится – сегодня. Я молюсь, чтобы она завершилась победой для нас. Я предложил соглашение этим глупцам, но оно было отвергнуто. Они никогда не хотели мира, поскольку мир заставил бы их вернуть наши владения.
   – Они идут, – пробормотал Джейм. – Лэрд Колин идет впереди с белым флагом.
   – Возможно, они в конечном счете передумали, – предположил Барра.
   – Да. Или поняли, что мы обнаружили их затаившихся лучников и покончили с этой угрозой. И они решили потянуть время, чтобы придумать что-нибудь еще. – Александр покачал головой. – Послушаем, что этот Колин с его черным сердцем желает нам сказать, но доверять ему мы не должны. Всегда будьте начеку, мои друзья. Хотя мы должны быть любезны.
 
   Колин остановился. Ангус и Джейм быстро обыскали его и его спутников, после чего он подошел ближе. Какой-то момент он размышлял – не поменять ли решение? Маккорди забрали у него все, лишили его власти в собственном клане. Но всего один взгляд на братьев Макдаб излечил его от этих предательских мыслей. Здесь ему не будет пощады. Макдабы хотят крови за кровь. Он убил их отца, и они не позволят, чтобы это преступление осталось без наказания.
   – Что тебе нужно, Макфарлан? – требовательно спросил Александр. – Условия сражения совершенно ясны и уже полностью оговорены.
   – Я послан, чтобы дать вам последний шанс покончить с этим.
   – Вот как? Ты хочешь вернуть все, что принадлежит мне? Включая моего убитого отца? – выдохнул он.
   Не обращая внимания на эту яростную реплику, Колин ответил:
   – Мы хотим получить то, что ты украл, – мою племянницу и детей, которые были похищены на землях Макфарланов.
   – На землях Макдабов. Лирган – это земля Макдабов. Твоя племянница тоже принадлежит мне. Она мать моего ребенка. – Он холодно улыбнулся, увидев изумление на лице Колина. – Твои прекрасные союзники забыли сказать тебе об этом? Ну тогда я сообщу тебе еще кое-что, что тебя удивит: ты не получишь детей назад, поскольку они дети моего брата Барры.
   – Эти дети – Макдабы? Возлюбленный моей племянницы – Макдаб? – Колин едва был способен говорить, его лицо покраснело, а дыхание стало тяжелым. – И ты утверждаешь, что Маккорди знали об этом?
   – Да.
   Колин Макфарлан издал глубокий грудной звук. После этого он повернулся и выхватил свой меч у не ожидавшего этого Ангуса. Спутники Колина в смущении продолжали стоять, когда Колин направился обратно к Маккорди широкими решительными шагами. Когда Колин яростно закричал, сопровождающие наконец двинулись с места и побежали за ним, но они не успели его перехватить. Колин подбежал к Маккорди, которые начали вытаскивать свои мечи и отступать. Первым ударом меча Колин перерезал горло Уильяму Маккорди. Второй удар был успешно отражен Дунканом Маккорди. В этот же момент Дональд нанес удар Колину сзади. Предсмертный крик Колина Макфарлана эхом разнесся по полю битвы.
   – Два врага мертвы, а мы еще не обагрили кровью наши мечи, – пробормотал Ангус.
   – Да, но, похоже, Маккорди считают именно нас причиной произошедшего. – Александр нахмурился, глядя на силы Маккорди.
   Дональд рычал от ярости, а Дункан опустился на колено около явно бездыханного Уильяма.
   – Как Колин мог не знать, что Эйлис носила твоего ребенка? – спросил Барра.
   – Он знал, что она беременна, но не думал, что от меня. Правду о том, кто отец ребенка, троица хранила в секрете. Он был потрясен тем, что его обманули люди, которым он доверял. Может, он понял, каким глупцом выглядел, будучи пешкой в чужих руках.
   Джейм кивнул:
   – Я видел, что у него не осталось никакого влияния, когда я и Эйлис были пленниками в Крейгендабе. Даже леди Уна знала больше, чем лэрд Колин.
   – Ну, возможно, она станет еще сообразительнее сейчас, когда источник ее мучений исчез. – Александр жестом отдал команду своим солдатам приготовиться к бою. – Похоже, что ярость Дональда убедила его людей сражаться.
   – Думаю, лэрд для них – один из Маккорди.
   – Это их проклятие. Поскольку именно Маккорди поведут их к смерти.
   Александр вытащил свой меч и приготовился встретить атаку противника. Он чувствовал легкое сожаление, что не он прервал жизнь Колина Макфарлана, что ни ему, ни его братьям не довелось лично отомстить за убийство отца. С другой стороны, он был даже благодарен такому повороту событий. Он не хотел становиться убийцей одного из самых близких родственников Эйлис. Эта мысль удивила его, поскольку он мечтал о мести очень долго. Он чувствовал какое-то изменение в себе, но только сейчас понял, что это было некоторое ослабление горечи, которую он носил в сердце очень долгое время.
   Маккорди и Макфарланы начали выкрикивать угрозы и оскорбления, и Александр сосредоточил внимание на передовых рядах противника. Скоро начнется сражение, и он не хотел опоздать с командами. Не время отвлекаться и раздумывать об изменениях в себе. Если он сосредоточится на предстоящем сражении, впоследствии у него появится время для размышлений.
 
   Эйлис слышала глухой рев начавшейся битвы. Маккорди и Макфарланы выкрикнули последние оскорбления, проревели боевые кличи и двинулись вперед.
   Макдабы ответили во все горло и направились навстречу. Эйлис почти почувствовала момент, когда две армии столкнулись друг с другом. Даже Кейт негромко вскрикнула.
   Хоть Эйлис и пыталась изо всех сил, она не могла понять смысл того, что наблюдала. Наверное, если бы она была близко к полю боя, это тоже ничего бы не прояснило. Боевые порядки перемешались слишком сильно. Число солдат, неподвижно застывших на земле, быстро росло. С того места, где она стояла, было невозможно сказать, кто падал – свой или чужой. Эйлис очень хотела бы быть ближе, но знала, что ей это не разрешат.
   – Ты видишь, каково наше положение? – спросила она Кейт, которая смотрела на битву с такой же тревогой.
   – Нет. Я ничего не вижу. Это похоже на бешеное побоище, словно ни у кого нет плана сражения.
   – Да, но у них должен быть план. Я думала, наблюдение за сражением мне поможет, но я ничего не понимаю. Возможно, лучше всего провести это время в церкви или где-то еще.
   – Я не смогу. По крайней мере, не сейчас, когда через несколько часов решится судьба людей моего клана. Наберитесь мужества, – посоветовала Кейт. – По крайней мере, здесь вы сможете точно узнать, когда сражение закончится и чьи солдаты побегут с поля боя. Это лучше, чем ничего.
   – Да, это лучше, чем ничего. И мы можем молиться за наших людей здесь.
   Эйлис слабо улыбнулась, когда Кейт достала из кармана молитвенник. Но Эйлис произнесла столько молитв, что больше не могла о них думать. В этот момент она хотела лишь, чтобы Александр и прочие, кто был ей дорог, остались в живых и победили.

* * *

   Александр стремился пробиться к Дональду, чтобы скрестить мечи с этим человеком. Месть за прошлые обиды больше не была главной причиной, по которой он стремился пронзить сердце Маккорди холодной сталью. Теперь все его причины были связаны с Эйлис. Дональд был ее женихом; Дональд бил Эйлис; Дональд угрожал жизни их сына, что вынудило Эйлис рисковать жизнью, совершив побег из-за этих угроз. Все это Александр помнил, прокладывая себе дорогу к своему противнику. Когда Дональд наконец повернулся к нему, Александр почувствовал холодное предвкушение победы. Лицо Дональда было красным, он хрипел, пот каплями падал с его лица. Александр же чувствовал себя спокойным, полным сил и способным на все.
   – Теперь мы встречаемся как равные, – окликнул его Александр, – хотя я не хотел бы называть тебя рыцарем или сэром. – Александр оглядел дородного Дональда с чувством удовлетворения. – Ты – позор для рыцарей Шотландии.
   – Но ты не рыцарь вообще. Ты – соблазнитель с красивым личиком, женский любимец, рыцарь ковров, способный лишь пришпоривать невинных дев в своем будуаре.
   – Я надеюсь, ты исповедался, Маккорди, поскольку ты умрешь здесь, на этом поле.
   Когда их мечи скрестились, Александр сразу понял, что сражается с умелым воином. Если Дональд и был слаб, то не в руках и не в ударе. Его слабость заключалась в том, что он не мог контролировать свои эмоции. Он с легкостью сыпал оскорблениями, но сам не мог воспринимать их спокойно. Он слишком быстро выходил из себя, слишком часто переходил от умелого фехтования на грубый, яростный обмен ударами. Потребовалось бы всего два тонких, умных оскорбления, чтобы лишить Дональда Маккорди всего его искусства. Александр, однако, никогда не опускался до подобных игр, поскольку это было бы бесчестно. Он хотел, чтобы Дональд утомился, чтобы понял свою слабость. Хотел, чтобы Дональд увидел приближение своей смерти.
   – Ты хочешь проститься с жизнью и своими богатствами ради шлюхи с карими глазами? – Дональд отразил удар мечом, сделанный Александром, и сделал попытку проткнуть его кинжалом, но Александр легко избежал этого неловкого выпада. – Ты уверен, что ребенок твой, а не отпрыск этого простоватого увальня, которого она постоянно держит при себе?
   Александр был несколько удручен, поняв, что и у него есть слабости. Он не мог не реагировать со слепой яростью на подобное оскорбление Эйлис. Ему захотелось пригвоздить Дональда к земле и вырезать его язык тупым кинжалом. Подобному эмоциональному отклику не место в поединке. Любая эмоция – от милосердной до смертоносной – может оказаться фатальной. И Александр заставил себя оставаться равнодушным к оскорблениям Дональда.
   – Хватить молоть языком, лучше направь на меня свой клинок, – приказал он Дональду. – Если ты потеряешь дыхание на оскорбления и умрешь, это тебе ничего не даст.
   – Это ты умрешь, мой прекрасный рыцарь.
   И Дональд нанес умелый удар Александру. Это был сильный удар, но Александр знал, что Дональд не может продолжать в том же духе. Дональд относился к тем, кто хорошо вел быстрый бой, но в долгом сражении быстро терял силы.
   Прошло совсем немного времени, и Александр понял, что он совершенно утомил противника. Дональд покрылся потом и тяжело дышал. Мечи Александра и Дональда снова схлестнулись, и они оба сейчас не смогли бы воспользоваться кинжалом. На один короткий момент Александр задумался: следует ли поиграть со своей жертвой, отсрочивая неизбежный смертельный удар. Потом он понял, что не сможет так поступить. Когда подошел подходящий момент, он быстро покончил с жизнью Дональда одним прямым ударом меча в сердце.
   Только когда этот человек распростерся на земле, Александр осознан, что сражение завершилось, и завершилось победой. Он повернул голову и увидел, как Барра спокойно за ним наблюдает. Его брат излучал покой и торжество победы.
   – Итак… мы наконец победили, – произнес Александр и повернулся к Дональду, чтобы вытереть кровь о его плащ.
   – Да, брат, мы наконец победили. Ты бы прав, настаивая на сражении в поле. Эти глупцы были слишком надменны, чтобы отказаться.
   – Это верно. Они думали, что я не разгадаю их уловок. – Он посмотрел в дальний конец поля и увидел медленно приближающегося всадника с белым флагом. – Малькольм.
   – Он хочет заключить с нами соглашение? Сражение завершено. Его люди проиграли.
   – Он не принимал в нем участия. Возможно, он хочет нам об этом напомнить. Не ругай его, Барра. Что-то говорит мне, что этот человек умен. По всей видимости, он хочет сохранить то немногое, что у него сейчас есть. Это сражение для него, без сомнения, большая удача, поскольку теперь он будет владеть тем, что у него есть, один. Он больше не будет рабом своих кузенов. Я скажу ему, чтобы он продолжал владеть тем, что имеет.
   Мне нужно вернуть только Лирган. Я могу быть щедрым. Не забывай, что он помог Эйлис.
   – Да, и я до сих пор спрашиваю себя почему.
   Этот вопрос Александр часто задавал себе, но ответа не находил. Малькольм сильно рисковал, помогая Эйлис, и хотя Александр не хотел бы плохо думать об этом человеке, вряд ли Малькольмом руководило только благородство. Тем не менее Александр постарался быть максимально галантным, когда Малькольм остановился перед ним. Александр уверил Малькольма, что все, что тот имел, останется в его собственности. Уезжая, тот послал свои добрые пожелания госпоже Эйлис и детям, а также пригласил всех посетить его в Эдинбурге. Это была загадочная фраза, но Малькольм уехал раньше, чем Александр мог задать ему вопрос. Недоуменно покачав головой, Александр направился обратно в Ратмор, задержавшись лишь для того, чтобы удостовериться, что Джейм и Ангус в сражении не пострадали. Убедившись, что они в добром здравии, он вернулся мыслями к Эйлис.
 
   Даже с большого расстояния было видно, что поле боя осталось за Макдабами. Эйлис обменялась кивками с Кейт, а затем вместе с остальными женщинами поспешила спуститься со стены. Она горела нетерпением оказаться у ворот, чтобы увидеть возвращение Александра и убедиться, что он никак не пострадал. Она знала, что этим неминуемо раскроет свои чувства к нему, но ей в этот раз было все равно.
   Едва Александр спустился с лошади, как Эйлис оказалась в его объятиях. На миг ее укололо чувство вины, что она может чувствовать себя столь счастливой, когда ее родственники заплатили в этой битве столь дорогую цену. Она не сомневалась, что ее дядя мертв, но она не чувствовала по этом поводу горя.