Эмил кинулась к Парлану. Тот не очень прочно стоял на ногах, и она испугалась, что он может вслед за Рори свалиться в расщелину. Подбежав к мужу, Эмил оттащила его от края. Тут он начал падать. Эмил подставила ему плечо, и они вместе съехали по осыпающейся гальке на земную твердь.
Парлан опустился на колени, а Эмил стояла рядом, с испугом поглядывая на сильного мужчину, сделавшегося в одночасье слабее мокрицы.
- Парлан?
- Он умер? Я так и не понял. - Мужчина попытался подняться, но сразу же понял, что его силы исчерпаны.
Хотя Эмил совсем не хотелось подходить к краю ямы, она пересилила себя, осторожно поднялась к острому гребню и с замирающим сердцем глянула вниз. То, что она увидела, заставило ее нутро сжаться, хотя она отлично понимала, что с угрозой ей и ее близким покончено навсегда. Рори лежал внизу среди острых камней и походил на поломанную куклу. О его бесславном конце свидетельствовали темные пятна крови, обрызгавшей скалы вокруг. Эмил торопливо вернулась к Парлану.
- Мертвее мертвого. Я вот только не понимаю, как при падении удалось уцелеть тебе?
- На дне колодца, как выяснилось, камней нет. - Парлан ухмыльнулся. Но для того, чтобы это установить, мне пришлось что было силы шмякнуться об это самое дно.
- Ты уверен, что ничего себе не сломал?
- Не уверен. Возможно, ребро или даже два у меня сломано. Но это ничего. Позволь мне перевести дух, а потом мы двинемся назад в Дахгленн.
- Пешком? Тебе ни за что не дойти.
Прежде чем он открыл рот, чтобы поставить жену на место, Эмил уже отошла. Мужу необходимо было лежать, и она отправилась на полянку, где они бросили вещи, чтобы выяснить, нельзя ли использовать что-нибудь из одежды для перевязки. Эмил понимала, что Парлан не смог бы дойти до Дахгленна. Более того, он не был бы в состоянии и доехать туда - даже если бы у них были лошади. На самом деле, подумала Эмил, Парлан не очень-то представляет себе, как быть дальше.
Когда она вернулась и принялась омывать и перевязывать раны мужа, тот наконец перестал говорить о немедленном возвращении. Боль утомила его. Кроме того, ему хотелось выяснить, насколько серьезно он ранен. Парлан увидел, что дела его обстоят далеко не блестяще - значительно хуже, нежели он поначалу думал. Во время боя его поддерживали на ногах ярость, страх за Эмил и страстное желание ее спасти. Теперь ему оставалось одно - лежать.
- Тебе придется отправиться в Дахгленн в одиночестве за помощью, Эмил, - произнес он и выжидательно посмотрел на жену, склонившуюся над ним.
Она отложила в сторону куски разорванной на полоски материи, которыми бинтовала его раны, и поморщилась. Меньше всего на свете ей хотелось оставлять Парлана на произвол судьбы, но другого выхода она тоже не видела. Мужу требовался уход. У них же не было никаких средств для того, чтобы перевезти Парлана в замок - ни телеги, ни лошади.
Ничего. Все это можно было найти только в Дахгленне.
- Мне не хочется оставлять тебя здесь одного.
- Погода отличная, а до темноты еще далеко, дорогуша. Думаю, мне не грозит никакая опасность. - Он протянул руку и коснулся ее щеки, на которой уже проступили синяки от ударов, нанесенных Рори.
Ничего другого Эмил действительно не оставалось.
- Как бы то ни было, дотащить тебя до Дахгленна я не в силах.
- Это точно. Правда, тебе придется помочь мне добраться до дороги. Тут он снова коснулся ее щеки и спросил:
- А сама-то ты в состоянии добраться до Дахгленна? Он тебя сильно избил? Или ты что-то от меня скрываешь?
- Нет. Он ударил меня только раз - правда, очень сильно. А потом ты поднялся из-под земли, и он уже не обращал на меня внимания.
- Надеюсь, это было великолепное зрелище. Жаль, что мне не довелось полюбоваться им со стороны. Но довольно об этом. Тебе пора в путь, дорогая. Иди в Дахгленн, береги себя. Повторяю, здесь я в полной безопасности. - Для большей убедительности Парлан похлопал ладонью по мечу, который лежал поблизости.
Нагнувшись, Эмил поцеловала мужа, потом поднялась на ноги. В сущности, особых причин волноваться за Парлана не было. Особенно теперь, когда Рори мертв. Другое дело - здоровье мужа. Эмил боялась оставлять его еще и потому, что он был чрезвычайно слаб. Случись что, Парлан вряд ли бы сумел даже поднять меч. Да, чтобы покончить с волнениями раз и навсегда, следовало добежать до Дахгленна и привести помощь. И чем скорее, тем лучше. Двинувшись наконец в обратный путь, она молила Бога, чтобы у кого-нибудь в замке нашлась веская причина срочно пуститься в дорогу и отыскать их с Парланом. Тогда она могла бы встретить всадников по пути.
***
- Не умер? Ты в этом уверен? - Лаган с ужасом посмотрел на Лахлана. Но Парлан сам похоронил этого парня. - Малколм и Артайр, которые стояли рядом, одновременно кивнули, подтверждая его слова.
- Да, похоронили. Только не того, кого думали. Я, к примеру, не верил, что эта история может завершиться без крови. И я заставил своих людей выкопать тело. - Лахлан мрачно улыбнулся, заметив, какое действие его слова произвели на молодых людей. - Тело сохранилось достаточно хорошо, и я имел возможность убедиться, что это не Фергюсон. Да, в могиле лежал Джорди сомнений нет, но вот рядом с ним был не Рори.
- Рори обвел нас вокруг пальца. Даже убил друга для пущей достоверности. Уж слишком мы на него насели, и ему было необходимо навести погоню на ложный след.
- Это ему удалось, - сказал Артайр и выругался. - Парлан отмел свои подозрения, посчитав их глупыми.
- Этого я и боялся. Где он сейчас? Где, черт возьми, моя дочь? взволнованно спросил Лахлан.
- Они отправились в уединенное местечко, чтобы побыть там вдвоем. В то самое, где Рори застал их в прошлый раз и чуть не убил.
- Тогда предлагаю всем оседлать лошадей и скакать туда во весь опор. Очень может быть, что Рори тоже отправится туда. А поскольку у мужчины обыкновенно есть только одна причина, чтобы забираться со своей женщиной в такую глушь, то Парлан и Эмил наверняка слепы и глухи ко всему, что вокруг них...
Через несколько минут Лаган, Артайр, Лахлан, Лейт и Малколм в сопровождении своих людей уже выезжали из ворот Дахгленна. Артайр испытывал удивление и даже своего рода удовлетворение от того, что скачет бок о бок с теми самыми людьми, на чьи владения не раз совершал набеги. Кроме того, он страшился за судьбу Парлана и Эмил. С тех пор как его взаимоотношения с братом улучшились и он подружился с Эмил, он обрел наконец чувство ответственности за семью и не имел ни малейшего желания этой семьи лишиться.
Эмил услышала топот множества копыт и ударилась в панику. Было ясно, что верховые скакали со стороны Дахгленна, но женщина решила на всякий случай проявить осторожность. Спрятавшись за дерево, она дождалась момента, когда всадники появились в ее поле зрения, и вздохнула с облегчением, поскольку узнала цвета их одежды. Когда они проезжали мимо, она выскочила из своего укрытия и устремилась им наперерез. Мужчины стали осаживать коней и, ругаясь, поворачивать их назад. Заметив, в какое смятение пришло грозное войско от ее призывного крика, Эмил едва не рассмеялась.
- Он все-таки до тебя добрался, - сухо констатировал Лахлан, заметив синяки и порванное платье дочери.
- Да, но не успел мне сильно навредить. Парлан же остался у Колодца Баньши, он ранен.
Артайр помог ей взобраться на круп своего жеребца и с удивлением подумал, что он, пожалуй, слишком уж обрадовался, встретив Эмил. Неожиданно ему пришла в голову мысль, что он чуточку влюблен в невестку. Оттого-то и испытал неимоверное облегчение, заметив, что с ней все в порядке.
- Скажи, он останется в живых? Он победил?
- Да, он победил. Рори лежит мертвый на дне. Но Парлана необходимо показать лекарю.
- Что ж, тогда будет лучше всего перекинуть этого здоровенного дурня через круп лошади и отвезти в замок, чтобы поручить заботам старой Мег. Ее руки не такие ласковые, как твои, зато умеют хорошо врачевать, - сказал Лаган, и они разом пустили лошадей в галоп.
Когда Парлан увидел скакавших к нему во весь опор конников, от удивления даже приподнялся. Его пальцы охватили рукоять меча, но тут же снова ее отпустили:
Парлан узнал Лагана, возглавлявшего отряд. Однако его удивлению не было предела: во-первых, он не мог понять, каким образом Эмил удалось так быстро привести подмогу, а во-вторых, его поразило количество следовавших да Лаганом людей.
- Должно быть, ты прямо-таки долетела до Дахгленна, дорогая, произнес о", слабо улыбнувшись, когда Эмил оказалась с ним рядом.
- Да нет. Летать мне до сих пор не приходилось. Я встретила их по дороге. Кажется, отец догадался, что человек, которого ты похоронил, вовсе не был Рори, и призвал к оружию всех обитателей замка. - Она взглянула на людей, которые стояли на краю расщелины и внимательно рассматривали что-то внизу. - Ну как? Уж теперь-то он точно мертв?
- Да, детка, - ответил ее отец и перевел взгляд на Парлана. - Если вы немного потерпите, Лейт спустится к нему и лично удостоверится в его смерти.
- Жду не дождусь, чтобы он удостоверился. Я хочу, чтобы Рори поскорее закопали. И навалили поверх могилы как можно больше тяжеленных камней, чтобы он не смог из нее восстать!
При одной мысли, что это исчадие ада может ожить, Эмил содрогнулась. Потом она присела рядом с раненым мужем, приподняла его голову и положила себе на колени.
- Ты уверен, Парлан, что на самом деле хочешь это видеть? Мне кажется, что ты вот-вот потеряешь сознание. - Она приложила руку ему ко лбу, но не обнаружила и малейшего намека на лихорадку.
- Я просто ужасно устал, дорогая. Хороший сон - и я снова стану как новенький. Но заснуть я смогу только после того, как увижу собственными глазами, что Рори опустили в глубокую могилу - поближе к тому самому аду, куда попала его душа.
Она даже не пыталась с ним спорить, но очень обрадовалась, что люди поторопились, поднимая тело Рори наверх и потом - закапывая его. Слабость Парлана беспокоила ее.
Ведь он мог пострадать при падении куда больше, нежели думал сам, она же не была столь искушенной в искусстве врачевания, чтобы на взгляд определить опасность его ушибов и ран, которые - она боялась - могли оказаться смертельными.
Эмил думала об этом всю дорогу до Дахгленна. Более того, ее тревога еще возросла, так как Парлан не мог сидеть в седле без посторонней помощи, а лицо его было белее мела.
Когда же ее любимого передали в опытные руки старой Мег, Эмил осталась помогать старухе, тщательно скрывая свое волнение. Она заговорила со старой женщиной только после того, как Парлан погрузился в сон, а они вышли за дверь.
- Он умрет?
- Не думаю, девочка. Я не обнаружила на его теле ни одного ушиба, ни одной раны, которую не могла бы излечить. Хотя, сказать по правде, я не знаю, какие внутренние повреждения он получил и насколько они опасны. Нам остается только ждать и молиться.
Глава 26
- Ты зачем это вылез из кровати, хотела бы я знать?
Эмил смотрела на мужа со смешанным чувством радости и ужаса. Прошло уже около месяца с тех пор, как они сражались с Рори и победили его. Парлан долго не мог оправиться от ран, и Эмил решила, что он преждевременно оставил свое ложе. Она металась по комнате, не зная, что предпринять, чтобы снова уложить его. Именно "металась" - вряд ли другое слово способно было охарактеризовать ее состояние.
- Да вот собираюсь в путь, дорогуша, - сказал Парлан, подошел к ней и поцеловал ее в нос.
- В путь? Да ты с ума сошел. Еще совсем недавно ты был при смерти!
- Ну уж не так близко от костлявой я был, как ты думаешь, - произнес Парлан, подумав, что Эмил очаровательна и в гневе.
- Когда же это, интересно, ты стал тайком подниматься с постели и разгуливать по замку?
- Как только мои сиделки перестали следить за мной днем и ночью. - Он развернул жену по направлению к двери и хлопнул ладонью пониже спины. Отправляйся к себе и переоденься. Ты едешь со мной. - Когда же Эмил обернулась, чтобы испепелить его взглядом, Парлан в ответ только улыбнулся.
- Я не думаю, что тебе следует ехать куда бы то ни было, со мной или без меня. Не забывай, ты все еще на излечении.
Он схватил ее в объятия и легко оторвал от пола. Потом поцеловал, хотя это потребовало от него известной выдержки. В течение месяца он не прикасался к ней, и сейчас огонь желания, разгоравшийся жарче и жарче, полыхал, будто пожар. Наконец он поставил жену на ноги и улыбнулся, хотя больше всего на свете ему хотелось отнести ее в постель и заняться любовью.
- Ну как, дорогая? Это поцелуй больного - или, может быть, уже совсем здорового человека, который жаждет любви?
Эмил смотрела на него затуманившимися от страсти глазами. Более всего ей хотелось близости с ним, но он, судя по всему, был настроен на что-то другое. Она попыталась взять себя в руки и грозно нахмурилась.
- Стало быть, ты долго всех нас дурачил?
- Нет, детка. Просто хотелось тебя удивить. А теперь иди и готовься к прогулке верхом - я хочу отметить свое выздоровление. - Он открыл дверь и выставил ее из комнаты. - Да, не забудь сказать Мэгги, чтобы она перенесла сюда твои вещи. И пусть прихватит с собой колыбельку.
Эмил вовсе не была против. Она терпеть не могла спать в одиночестве, но Парлан поначалу спал так чутко, что им с ребенком пришлось перебраться в другую спальню. Он очень нуждался в целебном освежающем сне. Парлан тоже не протестовал. Но время шло, и Эмил стали терзать сомнения: хотя муж становился сильнее день ото дня, он не требовал ее возвращения. И вот теперь его предложение перебраться к нему в постель весьма ее порадовало, нужды нет, что оно прозвучало как воинская команда.
Сейчас Эмил, однако, мучило другое: позволить или не позволить мужу ехать на прогулку, ведь Парлан получил в схватке с Рори все мыслимые и немыслимые травмы и ранения, за исключением смертельных. Кости у него, правда, тоже остались целы. Хотя раны затянулись довольно быстро, он потерял много крови и долгое время был очень и очень слаб. Выглядел Парлан неплохо, но Эмил не доверяла его браваде. К сожалению, рядом не оказалось ни единого человека, с кем она могла бы потолковать о здоровье мужа. Артайр, Латан, Малколм и старая Мег странным образом куда-то исчезли. Эмил понимала, что без посторонней помощи уговорить Парлана остаться дома ей не удастся. Даже Мэгги воспользовалась каким-то надуманным предлогом, чтобы удалиться в неизвестном направлении.
Все это заставило Эмил призадуматься.
Седлая лошадей для себя и Эмил, Парлан беззаботно насвистывал. В течение нескольких дней он разрабатывал план верховой прогулки с женой и продумал все до мелочей.
Эмил вот-вот должна была появиться у конюшни, и Парлан лишний раз порадовался, что желающих поддержать жену и заставить его отказаться от задуманного в замке нет.
- Эй, долго нам еще здесь прятаться?
Парлан поднял глаза и посмотрел на Артайра и Лагана, которые, укрывшись на сеновале, поглядывали на него сверху вниз. Улыбнувшись, он произнес:
- Потерпите немного, недолго осталось.
- Не понимаю, зачем мы участвуем в этой глупой игре? - сказал Артайр.
- Да потому что, поймай она хотя бы одного из вас, ей не составит труда его убедить, что мне еще рано вставать и ездить на прогулки. Она ведь считает, что я был чуть ли не при смерти. - Парлан ухмыльнулся в ответ на сдавленные смешки, послышавшиеся с сеновала.
- Неужто ты снова собрался с ней к Колодцу Баньши? - с удивлением осведомился Артайр.
- Да. Это отличное местечко, и мне не хочется, чтобы дурные воспоминания лишили нас радости наслаждаться его красотой и уединенностью. На этот раз нас не ждут там никакие дурные сюрпризы. Повода погоревать не представится!
- Разумеется. Учитывая, что вокруг "колодца" чуть ли не за каждым кустом прячутся Макгуины и Менгусы. Даже если Рори восстанет из могилы, сомневаюсь, что ему удастся пробраться сквозь ряды охраны. Я вот только думаю, что скажет Эмил, если узнает, что вокруг вашей уединенной поляночки кишмя кишат вооруженные люди? - ехидно произнес Лаган.
- Тогда мне остается одно: настоятельно потребовать, чтобы они не высовывались ни при каких обстоятельствах.
Но вам пора прятаться. Идет Эмил, и выражение ее лица не предвещает ничего хорошего.
Широкая улыбка Парлана ив самом деле была встречена не слишком милостиво.
- Боюсь, эта прогулка - не самое разумное из того, что тебе доводилось затевать, Парлан. К сожалению, мне не удалось обнаружить в замке ни одного человека, который бы согласился со мной и поддержал меня. Похоже, в Дахгленне вообще нет ни единой живой души. Ты не знаешь, случаем, куда это все подевались?
- Отличная погода сегодня, вот что. Думаю, что мужчины и женщины Дахгленна воспользовались ею в качестве предлога, чтобы уклониться от привычной работы и выбраться за пределы замка, дабы повеселиться от души.
- Они проявили поразительное единодушие - если, конечно, меня не обманывает зрение. - Эмил отлично сознавала, что стала участницей игры, которую затеял Парлан, и попеременно то радовалась, то сердилась.
- Было бы ужасно, если бы столь чудные глазки обманывали.
Услышав льстивые слова из уст Парлана, Эмил передернула плечами. Было ясно, что муж любой ценой хотел избавиться от дальнейших расспросов.
- Судя по всему, на объяснения рассчитывать не приходится, так?
- Все выяснится в самое ближайшее время, - жизнерадостно ответствовал Парлан, приподнимая Эмил и усаживая в седло.
Эмил тут же начала слезать с лошади.
- Нет, погоди. Мне кажется, я имею праве узнать, какую игру ты затеваешь, Парлан?
- Ага, ты, стало быть, решила для разнообразия сделаться несносной, дорогая? Что ж, я был к этому готов.
Парлан ухватил ее за запястья и, не обращая внимания на протестующие крики, стянул их мягким, но прочным шнуром.
Кроме того, он повязал ей на глаза темную повязку. Хотя Эмил пришла в ярость и недоумение, у нее возникло и окрепло чувство, что Парлан готовился поступить с ней так с самого начала.
Избежать этого она могла только полным подчинением его воле, чего, разумеется, делать не собиралась.
- Ты сошел с ума? - коротко осведомилась она, когда муж снова приподнял ее и усадил на лошадь.
- Вовсе нет, дорогая. Однако тебе лучше держаться за луку седла, иначе упадешь, - предупредил жену Парлан, тоже усаживаясь на лошадь.
Эмил едва успела ухватиться за гриву Элфкинга, как Парлан тронулся с места. Женщине, разумеется, хотелось знать, куда они направляются. Ее не слишком радовали действия мужа, как и манера его обращения с нею. Пока они ехали, она непрерывно ворчала и еще больше сердилась, отмечая, что он толком так ничего ей не объяснил, отделываясь большей частью глупыми шуточками. Когда они наконец остановились и Парлан снял ее с лошади, терпение Эмил лопнуло. Она ждала только, когда он ее развяжет и снимет повязку с глаз, чтобы влепить ему основательную затрещину.
Парлан развязал ей руки и снял полоску темной ткани.
Он понимал, что Эмил сильно на него гневается и разгневается еще больше, когда обнаружит, куда он ее привез. Тем не менее Парлан был уверен, что так или иначе должен избавить жену от дурных воспоминаний, связанных с этим местом. Если он этого не сделает, она не будет чувствовать себя в безопасности на его землях.
- Ну, вот мы и добрались до места, дорогая.
Еще до того как Парлан снял с ее глаз повязку, она услышала до боли знакомый вой, похожий на стенания. Она напрочь забыла о своем намерении ударить мужа и распахнула глаза, с ужасом озирая окрестности.
- Бог мой, Парлан, только не здесь!
- Здесь хорошо, дорогая, - проговорил Парлан, вручая ей в руки корзинку с припасами, и принялся расстилать одеяло. - Чем тебе не нравится эта поляна?
- Она хороша, слов нет, но... - Тут Эмил замолчала и последовала за мужем на то самое место, где им уже не раз доводилось расстилать одеяло и уставлять импровизированный стол яствами. - Мне она больше не нравится, хотя, возможно, тебе и покажется, что я говорю глупости.
Устраиваясь на одеяле и помогая усесться Эмил, Парлан коснулся ее щеки поцелуем и сказал:
- Я не желаю, чтобы ты испытывала страх, пребывая на моих землях - то есть на наших землях. Не хочу, чтобы у тебя оставались дурные воспоминания даже о самом ничтожном уголке моих родовых владений. Правду говорят, что человек не чувствует себя в безопасности, куда бы он ни направлялся, но мне хочется, чтобы ты чувствовала себя защищенной здесь, на родовых землях Макгуинов, - насколько это возможно вообще. Когда я впервые привез тебя сюда, мне хотелось превратить эту поляну в заветное место наших свиданий, и, будучи человеком упрямым, я не желаю своих замыслов менять. - Парлан налил Эмил немного вина и поощрительно улыбнулся, призывая ее пригубить.
- Заветное место свиданий?
- Да, у каждой парочки должно быть такое. То самое место, куда они смогут пойти, чтобы отметить знаменательное событие в их жизни - такое, как, скажем, рождение ребенка.
Эмил улыбнулась. Хорошее настроение уже возвращалось к ней. Тем не менее она оставалась настороже, поскольку на этой поляне - стоило им с Парланом на ней оказаться - вечно происходило что-нибудь дурное. И все же она постаралась расслабиться, не желая омрачать радость ни себе, ни мужу.
Сегодня - а это много значило для Эмил - Парлан был очарователен, и в присутствии столь обаятельного господина оставалось одно - радоваться.
Когда с едой было покончено, Парлан отер руки и рот влажной салфеткой, после чего приник к Эмил и принялся обтирать ее, покрывая поцелуями каждое местечко на ее теле, которого потом намеревался коснуться влажной тканью. Заметив, что дыхание женщины сделалось быстрым и неровным, а глаза потемнели от страсти, он понял, что настало время удовлетворить желание, которое уже долгое время сжигало его. Улыбнувшись, он отбросил салфетку в сторону и сразу же заключил жену в объятия, уже по опыту зная, что поначалу их любовные игры будут торопливыми и неистовыми - чуть ли не на грани жестокости. Таково было требование, которое предъявляла их плоть...
Прошло немного времени, и Эмил открыла глаза и взглянула на мужа. Они с Парланом даже не разделись до конца - взаимная тяга была столь велика, что об одежде они как-то позабыли. Теперь она ощущала приятное успокоение и, улыбнувшись, приникла к мужу с новой силой, нежно обвив его руками. Но, несмотря на только что испытанные радости любви, какая-то часть ее сознания пребывала в страхе. Она даже стала оглядываться вокруг, желая вовремя заметить опасность, которой просто не могло не быть - об этом непрестанно твердил ее разум.
- Ты в полной безопасности, дорогая, - произнес Парлан, приподнимая голову и прикасаясь губами к ее губам. - На этот раз ничье вторжение не сможет прервать наше наслаждение. Все будет так, как задумал я. - Он чуточку отодвинулся вт нее, чтобы видеть ее лицо, но по-прежнему находился очень и очень близко.
- Ты о чем? - спросила она, стараясь изо всех сил отринуть от себя надуманные страхи и поверить его словам о том, что им никто и ничто не грозит.
- Ну, кроме торопливого совокупления, которое я замышлял с тобой осуществить, - он ухмыльнулся, заметив, что жена вспыхнула, - у меня имелось намерение с тобой побеседовать.
- О чем же?
- О нас с тобой. - Он удивился, заметив, что по ее лицу скользнула мимолетная тень страха.
Она и в самом деле не смогла подавить страх, хотя всячески уговаривала себя быть более сдержанной. Но уж слишком Парлан был серьезен. И еще прежде он никогда не пытался обсуждать их взаимоотношения. Поскольку он не заговаривал о чувствах и даже намеком не давал ей понять, что у него в душе, всякая беседа такого рода представлялась ей делом опасным. Но как бы Эмил ни убеждала себя, что Парлан слишком благороден для того, чтобы после минут любви затеять разговор о том, что его влечение к ней угасло, продолжала бояться этого.
- И что же на счет нас с тобой? - осведомилась она хрипловатым шепотом.
- Знаешь, Эмил, мне бы не хотелось, чтобы ты делала вид, будто то, о чем я собираюсь тебе сказать, самая неприятная для тебя вещь на свете.
- Извини, я не понимаю.
Он вздохнул, почувствовав, что его смелость начала таять. По выражению глаз женщины он понял, что она не имеет ни малейшего желания выслушивать его откровения.
Но потом он вспомнил ее исполненный ужаса крик, когда он летел в бездну Колодца Баньши, не зная, останется ли в живых. И она тоже, разумеется, не могла об этом знать.
Чувства, испытанные в тот миг, дали ему силы продолжить:
- Дорогая, я уж не знаю, что ты думаешь о нашей беседе, но заверяю тебя: в ней не будет ничего особенно для тебя неприятного. - Он улыбнулся, поскольку Эмил покаянно склонила голову. - Неужели тебе не кажется, что нам и в самом деле пора кое-что обсудить?
- Да, может быть. - Она подумала, что Парлану хочется вырвать из ее груди признание, которое ей когда-то хотелось сделать, но для которого, по ее мнению, время уже прошло.
- Миновало уже больше года со дня нашего знакомства, и за это время мы обменялись всего несколькими словами о том, что мы чувствуем по отношению друг к другу или что мы могли бы друг от друга хотеть или требовать. Мы разговаривали обо всем, что есть под солнцем, но когда речь заходила о самых элементарных человеческих чувствах, мы низводили беседу до болтовни об одной только страсти. Страсть - вещь великолепная, отрицать не стану, но разве это единственное, что соединяло и соединяет нас, и разве одного только этого мы хотели друг от друга? - Она по-прежнему чувствовала себя не в своей тарелке, и Парлан улыбнулся, чтобы ее приободрить, а потом поцеловал в щеку. - Не надо хмуриться, Эмил. Неужто мои слова до сих пор тебя задевают?
Парлан опустился на колени, а Эмил стояла рядом, с испугом поглядывая на сильного мужчину, сделавшегося в одночасье слабее мокрицы.
- Парлан?
- Он умер? Я так и не понял. - Мужчина попытался подняться, но сразу же понял, что его силы исчерпаны.
Хотя Эмил совсем не хотелось подходить к краю ямы, она пересилила себя, осторожно поднялась к острому гребню и с замирающим сердцем глянула вниз. То, что она увидела, заставило ее нутро сжаться, хотя она отлично понимала, что с угрозой ей и ее близким покончено навсегда. Рори лежал внизу среди острых камней и походил на поломанную куклу. О его бесславном конце свидетельствовали темные пятна крови, обрызгавшей скалы вокруг. Эмил торопливо вернулась к Парлану.
- Мертвее мертвого. Я вот только не понимаю, как при падении удалось уцелеть тебе?
- На дне колодца, как выяснилось, камней нет. - Парлан ухмыльнулся. Но для того, чтобы это установить, мне пришлось что было силы шмякнуться об это самое дно.
- Ты уверен, что ничего себе не сломал?
- Не уверен. Возможно, ребро или даже два у меня сломано. Но это ничего. Позволь мне перевести дух, а потом мы двинемся назад в Дахгленн.
- Пешком? Тебе ни за что не дойти.
Прежде чем он открыл рот, чтобы поставить жену на место, Эмил уже отошла. Мужу необходимо было лежать, и она отправилась на полянку, где они бросили вещи, чтобы выяснить, нельзя ли использовать что-нибудь из одежды для перевязки. Эмил понимала, что Парлан не смог бы дойти до Дахгленна. Более того, он не был бы в состоянии и доехать туда - даже если бы у них были лошади. На самом деле, подумала Эмил, Парлан не очень-то представляет себе, как быть дальше.
Когда она вернулась и принялась омывать и перевязывать раны мужа, тот наконец перестал говорить о немедленном возвращении. Боль утомила его. Кроме того, ему хотелось выяснить, насколько серьезно он ранен. Парлан увидел, что дела его обстоят далеко не блестяще - значительно хуже, нежели он поначалу думал. Во время боя его поддерживали на ногах ярость, страх за Эмил и страстное желание ее спасти. Теперь ему оставалось одно - лежать.
- Тебе придется отправиться в Дахгленн в одиночестве за помощью, Эмил, - произнес он и выжидательно посмотрел на жену, склонившуюся над ним.
Она отложила в сторону куски разорванной на полоски материи, которыми бинтовала его раны, и поморщилась. Меньше всего на свете ей хотелось оставлять Парлана на произвол судьбы, но другого выхода она тоже не видела. Мужу требовался уход. У них же не было никаких средств для того, чтобы перевезти Парлана в замок - ни телеги, ни лошади.
Ничего. Все это можно было найти только в Дахгленне.
- Мне не хочется оставлять тебя здесь одного.
- Погода отличная, а до темноты еще далеко, дорогуша. Думаю, мне не грозит никакая опасность. - Он протянул руку и коснулся ее щеки, на которой уже проступили синяки от ударов, нанесенных Рори.
Ничего другого Эмил действительно не оставалось.
- Как бы то ни было, дотащить тебя до Дахгленна я не в силах.
- Это точно. Правда, тебе придется помочь мне добраться до дороги. Тут он снова коснулся ее щеки и спросил:
- А сама-то ты в состоянии добраться до Дахгленна? Он тебя сильно избил? Или ты что-то от меня скрываешь?
- Нет. Он ударил меня только раз - правда, очень сильно. А потом ты поднялся из-под земли, и он уже не обращал на меня внимания.
- Надеюсь, это было великолепное зрелище. Жаль, что мне не довелось полюбоваться им со стороны. Но довольно об этом. Тебе пора в путь, дорогая. Иди в Дахгленн, береги себя. Повторяю, здесь я в полной безопасности. - Для большей убедительности Парлан похлопал ладонью по мечу, который лежал поблизости.
Нагнувшись, Эмил поцеловала мужа, потом поднялась на ноги. В сущности, особых причин волноваться за Парлана не было. Особенно теперь, когда Рори мертв. Другое дело - здоровье мужа. Эмил боялась оставлять его еще и потому, что он был чрезвычайно слаб. Случись что, Парлан вряд ли бы сумел даже поднять меч. Да, чтобы покончить с волнениями раз и навсегда, следовало добежать до Дахгленна и привести помощь. И чем скорее, тем лучше. Двинувшись наконец в обратный путь, она молила Бога, чтобы у кого-нибудь в замке нашлась веская причина срочно пуститься в дорогу и отыскать их с Парланом. Тогда она могла бы встретить всадников по пути.
***
- Не умер? Ты в этом уверен? - Лаган с ужасом посмотрел на Лахлана. Но Парлан сам похоронил этого парня. - Малколм и Артайр, которые стояли рядом, одновременно кивнули, подтверждая его слова.
- Да, похоронили. Только не того, кого думали. Я, к примеру, не верил, что эта история может завершиться без крови. И я заставил своих людей выкопать тело. - Лахлан мрачно улыбнулся, заметив, какое действие его слова произвели на молодых людей. - Тело сохранилось достаточно хорошо, и я имел возможность убедиться, что это не Фергюсон. Да, в могиле лежал Джорди сомнений нет, но вот рядом с ним был не Рори.
- Рори обвел нас вокруг пальца. Даже убил друга для пущей достоверности. Уж слишком мы на него насели, и ему было необходимо навести погоню на ложный след.
- Это ему удалось, - сказал Артайр и выругался. - Парлан отмел свои подозрения, посчитав их глупыми.
- Этого я и боялся. Где он сейчас? Где, черт возьми, моя дочь? взволнованно спросил Лахлан.
- Они отправились в уединенное местечко, чтобы побыть там вдвоем. В то самое, где Рори застал их в прошлый раз и чуть не убил.
- Тогда предлагаю всем оседлать лошадей и скакать туда во весь опор. Очень может быть, что Рори тоже отправится туда. А поскольку у мужчины обыкновенно есть только одна причина, чтобы забираться со своей женщиной в такую глушь, то Парлан и Эмил наверняка слепы и глухи ко всему, что вокруг них...
Через несколько минут Лаган, Артайр, Лахлан, Лейт и Малколм в сопровождении своих людей уже выезжали из ворот Дахгленна. Артайр испытывал удивление и даже своего рода удовлетворение от того, что скачет бок о бок с теми самыми людьми, на чьи владения не раз совершал набеги. Кроме того, он страшился за судьбу Парлана и Эмил. С тех пор как его взаимоотношения с братом улучшились и он подружился с Эмил, он обрел наконец чувство ответственности за семью и не имел ни малейшего желания этой семьи лишиться.
Эмил услышала топот множества копыт и ударилась в панику. Было ясно, что верховые скакали со стороны Дахгленна, но женщина решила на всякий случай проявить осторожность. Спрятавшись за дерево, она дождалась момента, когда всадники появились в ее поле зрения, и вздохнула с облегчением, поскольку узнала цвета их одежды. Когда они проезжали мимо, она выскочила из своего укрытия и устремилась им наперерез. Мужчины стали осаживать коней и, ругаясь, поворачивать их назад. Заметив, в какое смятение пришло грозное войско от ее призывного крика, Эмил едва не рассмеялась.
- Он все-таки до тебя добрался, - сухо констатировал Лахлан, заметив синяки и порванное платье дочери.
- Да, но не успел мне сильно навредить. Парлан же остался у Колодца Баньши, он ранен.
Артайр помог ей взобраться на круп своего жеребца и с удивлением подумал, что он, пожалуй, слишком уж обрадовался, встретив Эмил. Неожиданно ему пришла в голову мысль, что он чуточку влюблен в невестку. Оттого-то и испытал неимоверное облегчение, заметив, что с ней все в порядке.
- Скажи, он останется в живых? Он победил?
- Да, он победил. Рори лежит мертвый на дне. Но Парлана необходимо показать лекарю.
- Что ж, тогда будет лучше всего перекинуть этого здоровенного дурня через круп лошади и отвезти в замок, чтобы поручить заботам старой Мег. Ее руки не такие ласковые, как твои, зато умеют хорошо врачевать, - сказал Лаган, и они разом пустили лошадей в галоп.
Когда Парлан увидел скакавших к нему во весь опор конников, от удивления даже приподнялся. Его пальцы охватили рукоять меча, но тут же снова ее отпустили:
Парлан узнал Лагана, возглавлявшего отряд. Однако его удивлению не было предела: во-первых, он не мог понять, каким образом Эмил удалось так быстро привести подмогу, а во-вторых, его поразило количество следовавших да Лаганом людей.
- Должно быть, ты прямо-таки долетела до Дахгленна, дорогая, произнес о", слабо улыбнувшись, когда Эмил оказалась с ним рядом.
- Да нет. Летать мне до сих пор не приходилось. Я встретила их по дороге. Кажется, отец догадался, что человек, которого ты похоронил, вовсе не был Рори, и призвал к оружию всех обитателей замка. - Она взглянула на людей, которые стояли на краю расщелины и внимательно рассматривали что-то внизу. - Ну как? Уж теперь-то он точно мертв?
- Да, детка, - ответил ее отец и перевел взгляд на Парлана. - Если вы немного потерпите, Лейт спустится к нему и лично удостоверится в его смерти.
- Жду не дождусь, чтобы он удостоверился. Я хочу, чтобы Рори поскорее закопали. И навалили поверх могилы как можно больше тяжеленных камней, чтобы он не смог из нее восстать!
При одной мысли, что это исчадие ада может ожить, Эмил содрогнулась. Потом она присела рядом с раненым мужем, приподняла его голову и положила себе на колени.
- Ты уверен, Парлан, что на самом деле хочешь это видеть? Мне кажется, что ты вот-вот потеряешь сознание. - Она приложила руку ему ко лбу, но не обнаружила и малейшего намека на лихорадку.
- Я просто ужасно устал, дорогая. Хороший сон - и я снова стану как новенький. Но заснуть я смогу только после того, как увижу собственными глазами, что Рори опустили в глубокую могилу - поближе к тому самому аду, куда попала его душа.
Она даже не пыталась с ним спорить, но очень обрадовалась, что люди поторопились, поднимая тело Рори наверх и потом - закапывая его. Слабость Парлана беспокоила ее.
Ведь он мог пострадать при падении куда больше, нежели думал сам, она же не была столь искушенной в искусстве врачевания, чтобы на взгляд определить опасность его ушибов и ран, которые - она боялась - могли оказаться смертельными.
Эмил думала об этом всю дорогу до Дахгленна. Более того, ее тревога еще возросла, так как Парлан не мог сидеть в седле без посторонней помощи, а лицо его было белее мела.
Когда же ее любимого передали в опытные руки старой Мег, Эмил осталась помогать старухе, тщательно скрывая свое волнение. Она заговорила со старой женщиной только после того, как Парлан погрузился в сон, а они вышли за дверь.
- Он умрет?
- Не думаю, девочка. Я не обнаружила на его теле ни одного ушиба, ни одной раны, которую не могла бы излечить. Хотя, сказать по правде, я не знаю, какие внутренние повреждения он получил и насколько они опасны. Нам остается только ждать и молиться.
Глава 26
- Ты зачем это вылез из кровати, хотела бы я знать?
Эмил смотрела на мужа со смешанным чувством радости и ужаса. Прошло уже около месяца с тех пор, как они сражались с Рори и победили его. Парлан долго не мог оправиться от ран, и Эмил решила, что он преждевременно оставил свое ложе. Она металась по комнате, не зная, что предпринять, чтобы снова уложить его. Именно "металась" - вряд ли другое слово способно было охарактеризовать ее состояние.
- Да вот собираюсь в путь, дорогуша, - сказал Парлан, подошел к ней и поцеловал ее в нос.
- В путь? Да ты с ума сошел. Еще совсем недавно ты был при смерти!
- Ну уж не так близко от костлявой я был, как ты думаешь, - произнес Парлан, подумав, что Эмил очаровательна и в гневе.
- Когда же это, интересно, ты стал тайком подниматься с постели и разгуливать по замку?
- Как только мои сиделки перестали следить за мной днем и ночью. - Он развернул жену по направлению к двери и хлопнул ладонью пониже спины. Отправляйся к себе и переоденься. Ты едешь со мной. - Когда же Эмил обернулась, чтобы испепелить его взглядом, Парлан в ответ только улыбнулся.
- Я не думаю, что тебе следует ехать куда бы то ни было, со мной или без меня. Не забывай, ты все еще на излечении.
Он схватил ее в объятия и легко оторвал от пола. Потом поцеловал, хотя это потребовало от него известной выдержки. В течение месяца он не прикасался к ней, и сейчас огонь желания, разгоравшийся жарче и жарче, полыхал, будто пожар. Наконец он поставил жену на ноги и улыбнулся, хотя больше всего на свете ему хотелось отнести ее в постель и заняться любовью.
- Ну как, дорогая? Это поцелуй больного - или, может быть, уже совсем здорового человека, который жаждет любви?
Эмил смотрела на него затуманившимися от страсти глазами. Более всего ей хотелось близости с ним, но он, судя по всему, был настроен на что-то другое. Она попыталась взять себя в руки и грозно нахмурилась.
- Стало быть, ты долго всех нас дурачил?
- Нет, детка. Просто хотелось тебя удивить. А теперь иди и готовься к прогулке верхом - я хочу отметить свое выздоровление. - Он открыл дверь и выставил ее из комнаты. - Да, не забудь сказать Мэгги, чтобы она перенесла сюда твои вещи. И пусть прихватит с собой колыбельку.
Эмил вовсе не была против. Она терпеть не могла спать в одиночестве, но Парлан поначалу спал так чутко, что им с ребенком пришлось перебраться в другую спальню. Он очень нуждался в целебном освежающем сне. Парлан тоже не протестовал. Но время шло, и Эмил стали терзать сомнения: хотя муж становился сильнее день ото дня, он не требовал ее возвращения. И вот теперь его предложение перебраться к нему в постель весьма ее порадовало, нужды нет, что оно прозвучало как воинская команда.
Сейчас Эмил, однако, мучило другое: позволить или не позволить мужу ехать на прогулку, ведь Парлан получил в схватке с Рори все мыслимые и немыслимые травмы и ранения, за исключением смертельных. Кости у него, правда, тоже остались целы. Хотя раны затянулись довольно быстро, он потерял много крови и долгое время был очень и очень слаб. Выглядел Парлан неплохо, но Эмил не доверяла его браваде. К сожалению, рядом не оказалось ни единого человека, с кем она могла бы потолковать о здоровье мужа. Артайр, Латан, Малколм и старая Мег странным образом куда-то исчезли. Эмил понимала, что без посторонней помощи уговорить Парлана остаться дома ей не удастся. Даже Мэгги воспользовалась каким-то надуманным предлогом, чтобы удалиться в неизвестном направлении.
Все это заставило Эмил призадуматься.
Седлая лошадей для себя и Эмил, Парлан беззаботно насвистывал. В течение нескольких дней он разрабатывал план верховой прогулки с женой и продумал все до мелочей.
Эмил вот-вот должна была появиться у конюшни, и Парлан лишний раз порадовался, что желающих поддержать жену и заставить его отказаться от задуманного в замке нет.
- Эй, долго нам еще здесь прятаться?
Парлан поднял глаза и посмотрел на Артайра и Лагана, которые, укрывшись на сеновале, поглядывали на него сверху вниз. Улыбнувшись, он произнес:
- Потерпите немного, недолго осталось.
- Не понимаю, зачем мы участвуем в этой глупой игре? - сказал Артайр.
- Да потому что, поймай она хотя бы одного из вас, ей не составит труда его убедить, что мне еще рано вставать и ездить на прогулки. Она ведь считает, что я был чуть ли не при смерти. - Парлан ухмыльнулся в ответ на сдавленные смешки, послышавшиеся с сеновала.
- Неужто ты снова собрался с ней к Колодцу Баньши? - с удивлением осведомился Артайр.
- Да. Это отличное местечко, и мне не хочется, чтобы дурные воспоминания лишили нас радости наслаждаться его красотой и уединенностью. На этот раз нас не ждут там никакие дурные сюрпризы. Повода погоревать не представится!
- Разумеется. Учитывая, что вокруг "колодца" чуть ли не за каждым кустом прячутся Макгуины и Менгусы. Даже если Рори восстанет из могилы, сомневаюсь, что ему удастся пробраться сквозь ряды охраны. Я вот только думаю, что скажет Эмил, если узнает, что вокруг вашей уединенной поляночки кишмя кишат вооруженные люди? - ехидно произнес Лаган.
- Тогда мне остается одно: настоятельно потребовать, чтобы они не высовывались ни при каких обстоятельствах.
Но вам пора прятаться. Идет Эмил, и выражение ее лица не предвещает ничего хорошего.
Широкая улыбка Парлана ив самом деле была встречена не слишком милостиво.
- Боюсь, эта прогулка - не самое разумное из того, что тебе доводилось затевать, Парлан. К сожалению, мне не удалось обнаружить в замке ни одного человека, который бы согласился со мной и поддержал меня. Похоже, в Дахгленне вообще нет ни единой живой души. Ты не знаешь, случаем, куда это все подевались?
- Отличная погода сегодня, вот что. Думаю, что мужчины и женщины Дахгленна воспользовались ею в качестве предлога, чтобы уклониться от привычной работы и выбраться за пределы замка, дабы повеселиться от души.
- Они проявили поразительное единодушие - если, конечно, меня не обманывает зрение. - Эмил отлично сознавала, что стала участницей игры, которую затеял Парлан, и попеременно то радовалась, то сердилась.
- Было бы ужасно, если бы столь чудные глазки обманывали.
Услышав льстивые слова из уст Парлана, Эмил передернула плечами. Было ясно, что муж любой ценой хотел избавиться от дальнейших расспросов.
- Судя по всему, на объяснения рассчитывать не приходится, так?
- Все выяснится в самое ближайшее время, - жизнерадостно ответствовал Парлан, приподнимая Эмил и усаживая в седло.
Эмил тут же начала слезать с лошади.
- Нет, погоди. Мне кажется, я имею праве узнать, какую игру ты затеваешь, Парлан?
- Ага, ты, стало быть, решила для разнообразия сделаться несносной, дорогая? Что ж, я был к этому готов.
Парлан ухватил ее за запястья и, не обращая внимания на протестующие крики, стянул их мягким, но прочным шнуром.
Кроме того, он повязал ей на глаза темную повязку. Хотя Эмил пришла в ярость и недоумение, у нее возникло и окрепло чувство, что Парлан готовился поступить с ней так с самого начала.
Избежать этого она могла только полным подчинением его воле, чего, разумеется, делать не собиралась.
- Ты сошел с ума? - коротко осведомилась она, когда муж снова приподнял ее и усадил на лошадь.
- Вовсе нет, дорогая. Однако тебе лучше держаться за луку седла, иначе упадешь, - предупредил жену Парлан, тоже усаживаясь на лошадь.
Эмил едва успела ухватиться за гриву Элфкинга, как Парлан тронулся с места. Женщине, разумеется, хотелось знать, куда они направляются. Ее не слишком радовали действия мужа, как и манера его обращения с нею. Пока они ехали, она непрерывно ворчала и еще больше сердилась, отмечая, что он толком так ничего ей не объяснил, отделываясь большей частью глупыми шуточками. Когда они наконец остановились и Парлан снял ее с лошади, терпение Эмил лопнуло. Она ждала только, когда он ее развяжет и снимет повязку с глаз, чтобы влепить ему основательную затрещину.
Парлан развязал ей руки и снял полоску темной ткани.
Он понимал, что Эмил сильно на него гневается и разгневается еще больше, когда обнаружит, куда он ее привез. Тем не менее Парлан был уверен, что так или иначе должен избавить жену от дурных воспоминаний, связанных с этим местом. Если он этого не сделает, она не будет чувствовать себя в безопасности на его землях.
- Ну, вот мы и добрались до места, дорогая.
Еще до того как Парлан снял с ее глаз повязку, она услышала до боли знакомый вой, похожий на стенания. Она напрочь забыла о своем намерении ударить мужа и распахнула глаза, с ужасом озирая окрестности.
- Бог мой, Парлан, только не здесь!
- Здесь хорошо, дорогая, - проговорил Парлан, вручая ей в руки корзинку с припасами, и принялся расстилать одеяло. - Чем тебе не нравится эта поляна?
- Она хороша, слов нет, но... - Тут Эмил замолчала и последовала за мужем на то самое место, где им уже не раз доводилось расстилать одеяло и уставлять импровизированный стол яствами. - Мне она больше не нравится, хотя, возможно, тебе и покажется, что я говорю глупости.
Устраиваясь на одеяле и помогая усесться Эмил, Парлан коснулся ее щеки поцелуем и сказал:
- Я не желаю, чтобы ты испытывала страх, пребывая на моих землях - то есть на наших землях. Не хочу, чтобы у тебя оставались дурные воспоминания даже о самом ничтожном уголке моих родовых владений. Правду говорят, что человек не чувствует себя в безопасности, куда бы он ни направлялся, но мне хочется, чтобы ты чувствовала себя защищенной здесь, на родовых землях Макгуинов, - насколько это возможно вообще. Когда я впервые привез тебя сюда, мне хотелось превратить эту поляну в заветное место наших свиданий, и, будучи человеком упрямым, я не желаю своих замыслов менять. - Парлан налил Эмил немного вина и поощрительно улыбнулся, призывая ее пригубить.
- Заветное место свиданий?
- Да, у каждой парочки должно быть такое. То самое место, куда они смогут пойти, чтобы отметить знаменательное событие в их жизни - такое, как, скажем, рождение ребенка.
Эмил улыбнулась. Хорошее настроение уже возвращалось к ней. Тем не менее она оставалась настороже, поскольку на этой поляне - стоило им с Парланом на ней оказаться - вечно происходило что-нибудь дурное. И все же она постаралась расслабиться, не желая омрачать радость ни себе, ни мужу.
Сегодня - а это много значило для Эмил - Парлан был очарователен, и в присутствии столь обаятельного господина оставалось одно - радоваться.
Когда с едой было покончено, Парлан отер руки и рот влажной салфеткой, после чего приник к Эмил и принялся обтирать ее, покрывая поцелуями каждое местечко на ее теле, которого потом намеревался коснуться влажной тканью. Заметив, что дыхание женщины сделалось быстрым и неровным, а глаза потемнели от страсти, он понял, что настало время удовлетворить желание, которое уже долгое время сжигало его. Улыбнувшись, он отбросил салфетку в сторону и сразу же заключил жену в объятия, уже по опыту зная, что поначалу их любовные игры будут торопливыми и неистовыми - чуть ли не на грани жестокости. Таково было требование, которое предъявляла их плоть...
Прошло немного времени, и Эмил открыла глаза и взглянула на мужа. Они с Парланом даже не разделись до конца - взаимная тяга была столь велика, что об одежде они как-то позабыли. Теперь она ощущала приятное успокоение и, улыбнувшись, приникла к мужу с новой силой, нежно обвив его руками. Но, несмотря на только что испытанные радости любви, какая-то часть ее сознания пребывала в страхе. Она даже стала оглядываться вокруг, желая вовремя заметить опасность, которой просто не могло не быть - об этом непрестанно твердил ее разум.
- Ты в полной безопасности, дорогая, - произнес Парлан, приподнимая голову и прикасаясь губами к ее губам. - На этот раз ничье вторжение не сможет прервать наше наслаждение. Все будет так, как задумал я. - Он чуточку отодвинулся вт нее, чтобы видеть ее лицо, но по-прежнему находился очень и очень близко.
- Ты о чем? - спросила она, стараясь изо всех сил отринуть от себя надуманные страхи и поверить его словам о том, что им никто и ничто не грозит.
- Ну, кроме торопливого совокупления, которое я замышлял с тобой осуществить, - он ухмыльнулся, заметив, что жена вспыхнула, - у меня имелось намерение с тобой побеседовать.
- О чем же?
- О нас с тобой. - Он удивился, заметив, что по ее лицу скользнула мимолетная тень страха.
Она и в самом деле не смогла подавить страх, хотя всячески уговаривала себя быть более сдержанной. Но уж слишком Парлан был серьезен. И еще прежде он никогда не пытался обсуждать их взаимоотношения. Поскольку он не заговаривал о чувствах и даже намеком не давал ей понять, что у него в душе, всякая беседа такого рода представлялась ей делом опасным. Но как бы Эмил ни убеждала себя, что Парлан слишком благороден для того, чтобы после минут любви затеять разговор о том, что его влечение к ней угасло, продолжала бояться этого.
- И что же на счет нас с тобой? - осведомилась она хрипловатым шепотом.
- Знаешь, Эмил, мне бы не хотелось, чтобы ты делала вид, будто то, о чем я собираюсь тебе сказать, самая неприятная для тебя вещь на свете.
- Извини, я не понимаю.
Он вздохнул, почувствовав, что его смелость начала таять. По выражению глаз женщины он понял, что она не имеет ни малейшего желания выслушивать его откровения.
Но потом он вспомнил ее исполненный ужаса крик, когда он летел в бездну Колодца Баньши, не зная, останется ли в живых. И она тоже, разумеется, не могла об этом знать.
Чувства, испытанные в тот миг, дали ему силы продолжить:
- Дорогая, я уж не знаю, что ты думаешь о нашей беседе, но заверяю тебя: в ней не будет ничего особенно для тебя неприятного. - Он улыбнулся, поскольку Эмил покаянно склонила голову. - Неужели тебе не кажется, что нам и в самом деле пора кое-что обсудить?
- Да, может быть. - Она подумала, что Парлану хочется вырвать из ее груди признание, которое ей когда-то хотелось сделать, но для которого, по ее мнению, время уже прошло.
- Миновало уже больше года со дня нашего знакомства, и за это время мы обменялись всего несколькими словами о том, что мы чувствуем по отношению друг к другу или что мы могли бы друг от друга хотеть или требовать. Мы разговаривали обо всем, что есть под солнцем, но когда речь заходила о самых элементарных человеческих чувствах, мы низводили беседу до болтовни об одной только страсти. Страсть - вещь великолепная, отрицать не стану, но разве это единственное, что соединяло и соединяет нас, и разве одного только этого мы хотели друг от друга? - Она по-прежнему чувствовала себя не в своей тарелке, и Парлан улыбнулся, чтобы ее приободрить, а потом поцеловал в щеку. - Не надо хмуриться, Эмил. Неужто мои слова до сих пор тебя задевают?