Хауэлл Ханна. Украденный экстаз

   Но одна часть ее рассказа вызывала у него сомнения. Судя по болтовне шерифа, у нее была чудовищная репутация в городе. Конечно, этот Кловис мог соврать что угодно, лишь бы выгородить себя, но, возможно, она и впрямь пыталась соблазнить его. Он сам очень рано узнал, что женщины умело пользуются ложью для достижения своих целей. А-а, ладно! Если она не девственница, то, возможно, и его порадует в постели.
   «Ну и болван, – мысленно обругал он себя, – вроде не понимаешь, что только запутаешь все окончательно».
   Ему сейчас всякие такие привязанности и нежности телячьи, что собаке пятая нога. Даже если это – примитивное удовлетворение похоти. Подспудно он чувствовал, что с Линой просто так ничего не получится. Поэтому нечего и распаляться. Но в мыслях он почему-то все время возвращался к маленькой, словно точеной девичьей груди и кремовой шелковистой коже. Похоже, самец, который сидит в нем, совершенно не желает, чтобы его игнорировали, особенно если она постоянно будет находиться под боком.
   Очнувшись от своих дум, он заметил, что все уже приготовились ко сну. Еще раз обругав себя за дурацкое витание в облаках, он решительно шагнул в сторону спящей девушки. Хантер помнил, что заявил этим ублюдкам, что она – его собственность, значит, и вести себя следует соответственно. Иначе добра не жди. Эти подонки сразу заподозрят неладное и не потерпят его в роли собаки на сене. В ту же секунду, когда он выразит колебание или отсутствие интереса, Люк не замедлит вмешаться и занять его место.
   Усевшись на своей половинке одеяла, он стащил с усталых ног тяжелые ботинки. Что действительно должно было занимать его мозги, так это то, что он угрожал пистолетом Люку. Что его подвигло вдруг на это? Делить женщину с другими всегда было делом кровопролитным, ибо редкие мужчины умеют относиться к подобному спокойно или справедливо. Пускались в ход не только кулаки, но частенько ножи и ружья. Женщины тоже редко терпели подобные вещи. Так что общак исключался уже исходя из здравого смысла. Но вряд ли Хантер поэтому прицелился в лоб Люка. Он не потерпел бы и того, чтобы девушку изнасиловали. Хотя был уверен, что она защищалась бы до последнего, используя и ногти, и зубы, и кулачки, как боролась с шерифом Мартином. Но вряд ли сам он взвел курок по этой причине. Его просто тошнило от мысли, что Люк прикоснется к ней. Его нахальное заявление, что только он имеет право претендовать на нее, почему-то показалось сейчас очень правильным и разумным. Вот это-то его и беспокоило.
   Скользнув под одеяло, Хантер в ту же секунду понял, что его соседка, не выходившая в последние часы у него из головы, не спит. Еще через мгновение он сообразил, что она плачет, и чертыхнулся про себя. Женские слезы он совершенно не выносил, вернее, они всякий раз трогали его. Он так и не научился попросту игнорировать их, даже если на сто процентов был уверен, что это сплошное притворство. Он лег на бок и увидел, что ее спина вздрагивает от тихих всхлипов: она явно старалась скрыть свое отчаяние.
   – Слезы еще никому не помогали, девушка.
   – Я не плачу, – пробормотала она, но ее охрипший и дрожащий голос тут же выдал, что она лжет.
   – Конечно, нет. Ты просто шмыгаешь носом. – Он стиснул пальцы в кулак, чтобы удержаться и не погладить густые золотистые волосы.
   – Ну и что, а если я и вправду плачу? Имею полное право. Не каждый день вляпываешься в подобное дерьмо. – Она повернулась на спину и сердито взглянула на него.
   – Я вытащил тебя из тюрьмы.
   – Какое великодушие! Уж лучше бы ты оставил меня там, чем волочь в это логово преступников!
   Она заметила, как сузились его глаза, и засомневалась, стоило ли так высказываться. Глупо оскорблять этого опасного человека. Ведь он держит ее жизнь в своих руках. Но Лина слишком устала и расстроилась, чтобы долго размышлять над всем этим.
   – Ты не самая умная, малышка.
   – Это уж точно, иначе не оказалась бы в этом трижды проклятом месте.
   – Ну уж слезы-то точно не помогут тебе выбраться отсюда.
   Хантеру стало неуютно: неприятно было видеть ее залитое слезами лицо, освещенное бледным светом луны.
   – Без тебя знаю, – отрезала она. – Но имею же я право на минутную слабость!
   Когда он протянул ей носовой платок, она взяла его, проверила, насколько он чистый, а затем принялась вытирать слезы.
   – Сама виновата. Никто ведь не загонял тебя в банк насильно.
   – А в том, что этот кусок собачьего дерьма напал на меня...
   – Собачьего дерьма?
   – Кловис! Скажешь, что и тут я виновата? А может, и в том, что моя мать оказалась не той, за кого себя так долго выдавала? Но вот в том, что мой отец бросил меня на эту никчемную и злобную бабу, да еще и платил ей за услуги – это уж прости, тут моей вины нет нисколечко! Мне и в голову не могло прийти, что Черити поверит этому гнусному Кловису, а не мне! Или что вышвырнет меня из дома в одной ночной рубашке. Я искала шерифа, чтобы попросить у него помощи. Ведь его для того и выбрали. И деньги ему платят за это. Разве могло мне прийти в голову, что он – член воровской шайки? А потом вы просто бросили меня там расхлебывать то, что сами заварили. Сделали из меня к-к-козла... э-э... козлиху отпущения, – Она громко высморкалась.
   – Поскольку ты не принадлежала... к этой воровской шайке, то мне и в голову не пришло, что ты пожелаешь отправиться с нами.
   – Я и не хотела. Но мне даже в самом кошмарном сне не могло привидеться, что эти безмозглые трусы обвинят меня в воровстве! Да еще и мигом поволокли в тюрьму, словно я самая опасная преступница на свете. А в довершение ко всем несчастьям этот фальшивый шериф – эта куча конского навоза! – напал на меня. Вот теперь и подумай, имею ли я право расстроиться. Теперь я черт знает где! И ночью. И с кем – с шайкой бандитов, промышляющих ограблениями банков! А весь город думает, что я – член этой шайки, их пособница, ни больше ни меньше! А у меня нет с собой даже туфель. Так что не смей говорить, что я не заслужила минутной слабости. Имею полное право.
   – Заслужила или нет – все равно это ничего не изменит.
   – Это и без подсказок ясно. – Она снова повернулась к нему спиной. – А зачем ты вернулся за мной?
   – Ведь ты знала, что шериф – наш пособник.
   – Будто эти бестолочи поверили бы в то, что я им говорю.
   – А вдруг бы нашелся один умник? Возможно, не сразу.
   Она нахмурилась, задумавшись над его словами. Вероятно, в этом есть доля правды, и стоит попытаться вернуться в город, чтобы заставить их выслушать ее.
   – Даже не думай об этом.
   – А откуда ты знаешь, о чем я думаю?
   – Просто я могу представить, о чем стал бы думать сам на твоем месте. Из этого ничего путного не выйдет. Во-первых, я не собираюсь дать тебе ускользнуть, чтобы ты начала болтать обо всем, что теперь знаешь. Во-вторых, даже если тебе удастся добраться до города, то шериф не позволит тебе раскрыть рот, даже чтобы поздороваться. В-третьих, ты какое-то время пробыла с нами – шайкой преступников, которых теперь разыскивает полиция. И это против тебя. Кроме того, я освободил тебя из тюрьмы. Специально вернулся и отбил тебя у стража закона. Ты еще не забыла об этом?
   – Я сама выбралась оттуда. А ты просто оказался рядом, когда я старалась убежать.
   – Но шериф-то расскажет совсем другую историю.
   Его спокойное заявление поразило ее так, словно ей нанесли жестокий и расчетливый удар под дых. Она ахнула. Как же она не подумала, что шерифу Мартину придется придумать байку, чтобы спасти свою собственную жизнь! И уж он-то постарается обрисовать ее самыми черными красками. Вряд ли он стал терять время. Наверное, такого уже понаболтал, что в глазах горожан она давно добровольный член шайки. Притом важная штучка, не случайно преступники не бросили ее в беде, а с риском для жизни вернулись, чтобы вызволить из тюрьмы. Так что если она решит вернуться в город, то пусть благодарит судьбу, если ее не повесят сразу же. От осознания мрачной безысходности своего положения ей опять захотелось плакать.
   – Только не начинай снова свой рев.
   – А не мог бы ты заткнуться?! – в отчаянии прошипела она.
   – Знаешь, умные люди в твоем положении поняли бы, что не стоит распускать свой язычок.
   Но его слова ничуть не охладили ее пыла. Она буквально взвилась:
   – А некоторые умники уже давно бы пустили себе пулю в лоб.
   Сказано было это презрительно, но с такой уверенностью, что он похолодел. Уж не задумывает ли девчушка нечто подобное? Его вдруг охватила непонятная паника.
   – Я надеюсь, что тебе такие идиотские мысли не приходят в голову?
   – А что? Это избавило бы тебя от многих забот.
   – Ну да. От одних избавишь, а другие взвалишь. Так и вижу, как пытаюсь оправдаться, почему тебя вдруг нашли мертвой. И хотя тебя и обвинили в воровстве, мне несдобровать, если добавят ко всем обвинениям еще и это.
   Он говорил с такой яростью, что она тоже взбеленилась:
   – Надо же, как ты вдруг переполошился. Польщена.
   – Ладно. Спи!
   – Что? И меня даже не изнасилуют? Боже, мир полон чудес!
   – Я не насилую женщин, – прошипел он.
   – Конечно, конечно. Вы всего лишь обираете бедняг до последней нитки.
   Он сверкнул на нее горящими глазами.
   – Кажется, ты передумала насчет самоубийства? Стараешься довести меня до того, чтобы я задушил тебя собственными руками?
   Она медленно повернулась на спину и взглянула на него. В груди у нее похолодело, когда она увидела, в какой он ярости. Но увидела и другое – как он потрясающе красив, И сердце ее вдруг ухнуло куда-то вниз. Пожалуй, умнее сосредоточиться на его ярости, решила она. Но она была не в том настроении, чтобы утешить его или хотя бы помолчать. И дискуссия продолжилась.
   – Уж не собираешься ли ты поведать мне, что решил повторить деяния благородного разбойника? Современный Робин Гуд!
   – А как же! Краду у богачей и отдаю все бедняку – себе.
   – Надо же, какой оригинальный филантроп. Я потрясена.
   – Если ты немедленно не закроешь свой ротик и не уснешь, то я тебя точно задушу. Хм, а может быть, ты не можешь уснуть по какой-нибудь другой причине?
   Ей совершенно не понравилась ухмылка, которой он одарил ее.
   – Да, ты прав. Я хочу быть уверенной, что не просплю тот счастливый момент, когда закон настигнет вас. Уж эту сцену не хотелось бы пропустить ни за какие деньги.
   – Серьезно? А я было подумал, что ты ждешь не дождешься, чтобы я занялся с тобой любовью на этом жалком лежбище. Очень отвлекает от мрачных мыслей.
   Не успела она открыть рот и отбрить этого нахала, как он оказался наверху. Она испуганно вскрикнула, когда его вес пригвоздил ее к месту. И хотя сердце выпрыгивало из груди, она постаралась не выказать своего страха. Холодно улыбнувшись, она горящим от гнева взором уставилась на него. А когда заговорила, то и сама была довольна, что голос ее звучал спокойно и отрезвляюще:
   – Ну, и что это вы, мистер, затеяли?
   Хантер не мог не восхититься ее самообладанием. Он прекрасно слышал, как от страха ее сердце молотило в груди, физически ощущал ее страх. Но действовала она так, словно ничего не случилось, спокойно и взвешенно.
   – Даю тебе то, на что ты так и напрашивалась.
   – Не помню, будто выражала желание, чтобы меня расплющили. Слезай. Да шевелись же!
   – Ну чем не принцесса! Так и сыплет приказами своим верным рабам! Этому трюку ты выучилась в школе для выскочек на востоке?
   Она раздвинула губы для ответа, и в этот момент он поцеловал ее. Лина была слишком удивлена, чтобы пошевелиться. Сначала ее шокировал сам факт, что он целует ее. Затем она ошалела от того, какие ощущения этот поцелуй вызвал у нее. Она должна была бы протестовать и отбиваться. Чувствовать возмущение. Вместо этого внутри странно потеплело, и она как-то обмякла. Кажется, у нее совсем не осталось сил для сопротивления. К собственному невероятному огорчению, она поняла, что ей нравится то, как ее целует этот грабитель банков.
   Просунув язык к ней в рот, он ласково погладил им все внутри и даже застонал от удовольствия. После этого все мысли о сопротивлении улетучились. Оставалось только молиться, чтобы он об этом не догадался.
   Он медленно и словно нехотя оторвался от нее. Хантеру и самому было невдомек, как это можно так завестись от простого поцелуя. Внутри у него все буквально свело от жажды обладания. Впервые в жизни он фактически навязал себя женщине. Он отодвинулся и от всего сердца пожалел, что не оставил ее в городе с тем подонком, с Мартином. Пусть бы сейчас кусалась и царапалась с этим идиотом.
   То, что он все не отрывал взгляда от ее блестящих глаз, никак не помогало ему успокоиться. Она ни разу не шевельнулась под ним, но пылкость ее губ выдала ему, что и она загорелась. Однако чувствовалось, что она потрясена. Как и он сам.
   – А вот этому тебя вряд ли научили в школе. Оскорбительное заявление мужчины мгновенно отрезвило ее. И взбесило.
   – Заткнись! Надеюсь, ты получил все, что хотел?
   Он подумал, что она, наверное, поразилась бы, если бы он откровенно рассказал ей, как много всего он хотел бы проделать с ней, кроме поцелуя. Но решил, что ей и без того хватает проблем для одного дня.
   – Угу.
   Чертыхнувшись, она повернулась к нему спиной.
   – Прекрасно. Тогда я могу хоть немного поспать.
   Лежа на спине, подсунув руки под голову, он пробормотал:
   – Приятных снов.

Глава 3

   – Что это такое?
   Лина поморщилась и ткнула пальцем в кучу одежды, которую Хантер бросил к ее ногам. Понять, что это одежда, помогли лишь блеснувшие пуговки. В остальном эти тряпки выглядели рваньем.
   – Твоя одежда.
   – Где ты ее добыл? Ограбил какого-нибудь пьянчужку?
   – Они чище, чем ты думаешь.
   – Еще бы! Иначе ты бы не стал раздевать его.
   – Переоденься.
   – Ни за что! Уж лучше останусь голой.
   – Ты скоро и станешь голой, как только эта драная рубашка совсем разлезется. А это непременно случится через день-два.
   Кажется, он прав. Делать нечего. Вздохнув, она сдалась и брезгливо подобрала двумя пальцами тряпки.
   – Теперь подскажи, где я смогла бы переодеться. Здесь нет ни одного укромного местечка.
   Она вздрогнула, когда он взял ее за локоть и повел в сторону чахлых деревьев, растущих неподалеку.
   – Ты мог бы просто ткнуть пальцем в нужную сторону.
   – Вот здесь, пожалуйста, за этими деревьями. – Он легонько подтолкнул ее.
   – Надеюсь, тебе не придет в голову торчать рядом?
   – Именно это я и собираюсь сделать. И поторопись, пожалуйста. У нас не так много времени.
   Зайдя за деревья, она поняла, что они мало что скрывают. Ей, например, отлично была видна его широкая спина сквозь не особенно густую листву. Слава Богу, что он оказался достаточно деликатен, чтобы повернуться к ней спиной. Она раздраженно вздохнула и принялась торопливо разбирать одежду.
   Ей случалось раньше думать, каково это – носить мужскую одежду. Только она всегда воображала при этом шикарный пиджак и модные брюки, а не заношенные джинсы и выцветшую фланелевую рубашку, Обругав себя за глупые мысли, которые почему-то приходили ей в голову, она постаралась натянуть джинсы, пытаясь перебороть чувство неловкости. Она надеялась, что не покажется в них смешной или нескромной. Но вот мокасины из грубо выделанной кожи она мгновенно оценила по достоинству. Это вам не босиком по камням бегать.
   Хантер повернулся, когда она вышла из-за деревьев. Он оглядел ее с ног до головы и сглотнул тугой ком. Джинсы сидели как влитые, да и рубашка выглядела на девушке гораздо лучше, чем на истинном владельце этих вещей. Видимо, он сообразил, какой примерно у нее размер, когда она вчера лежала под ним. Хотя это длилось и не так долго, как ему хотелось бы, но оставило яркий след в памяти. Дьявольщина, все даже слишком хорошо подошло! Надо было что-нибудь пошире. Потертые, много раз стиранные вещи мягко облегали девичью фигуру, не скрывая, а, наоборот, подчеркивая форму великолепной груди и бедер. Неизвестно, было ли это лучше, чем оголенная Лина. Даже ее драная рубашка казалась ему сейчас приличнее и скромнее.
   – Сойдет, – резко проговорил он и, схватив ее за руку, решительно направился к лошадям.
   Лине его реакция показалась слегка странной. Но в последнее время с ней случилось столько странностей, что она и удивляться перестала. Все обычное теперь не для нее.
   – Не понимаю, почему ты завелся на этот раз. Я сделала так, как ты просил.
   – Угу. Я ничего и не сказал.
   – Тогда чего ты такой кислый? Или то, что каждый день просыпаешься по ту сторону закона, не способствует хорошему настроению?
   – Думаю, мы мило поболтаем с тобой в другой раз. Сегодня нам предстоит проделать немало миль.
   Когда он подбросил ее на круп лошади, на которой ехал и сам, она мельком подумала, что неплохо было бы тут же и попробовать сбежать. Впрочем, мысль эта растаяла без следа, едва он запрыгнул в седло не спереди, а сзади нее. Стало очевидно, что он не собирался дать ей ни единого шанса на бегство. Ладно, время пока терпит, подумала она. Они тронулись в путь. Когда-нибудь он просто устанет следить за ней и все рассчитывать заранее.
   – Я позволю себе нескромность. Видите ли, мне ужасно интересно, куда это мы направляемся.
   – В Мексику.
   – О! Прямо как заправские преступники! Общество, вероятно, там собралось знатное. Но путь длинноват. Придется проехать немало миль.
   – Вот именно, – пробормотал он и тронул поводья.
   – Неужели для ваших дел не нашлось ничего ближе Колорадо?
   – Угу. Видишь ли, все остальные банки на этой дороге мы уже обчистили.
   Не обратив внимания на язвительный ответ, она протянула:
   – Да-а, не самый ближний путь до дома. А значит, возрастает и вероятность, что вас всех поймают и повесят. Ведь должен же быть хоть один честный шериф на этом долгом пути.
   – Я не стал бы особенно надеяться на это.
   К тому времени когда бандиты остановились на ночлег, у Лины уже не осталось никаких сил, чтобы подумать, не говоря уже о том, чтобы спланировать побег. Единственной здравой мыслью, пока она молча поглощала разогретую на ужин фасоль, было решение, что пора ей взять готовку еды на себя. Иначе всем им грозит полное несварение желудка. А если это не убьет ее, то доконает сумасшедшая скачка. Пообещав себе, что примется за стряпню со следующего утра, она спотыкаясь побрела к разложенному на земле одеялу. Когда Хантер присел возле нее, у нее хватило сил лишь на то, чтобы подвинуться.
   Утром ее ожидал сюрприз. Хантер исчез.
   Она отошла подальше освободить желудок – хотя Чарли смущал ее тем, что все время торчал неподалеку, – затем умылась и принялась готовить завтрак. И тут-то она заметила, что Хантер исчез не один. В лагере остались лишь Чарли и Джед. К тому же Джед все еще спал.
   Чуть позже, сидя за первой в последние дни кружкой нормального кофе, она прокрутила в мозгу и тут же отвергла несколько планов побега. Она уже сообразила, что Чарли и Джед – слабейшие во всей этой шайке. И вряд ли появится более удобный случай сбежать. Если помнить, куда они направлялись, то проделанный ими путь говорил о том, что Пуэбло уже где-то рядом. Тем более удивительно, что Хантер оставил ее под охраной только этой парочки.
   К несчастью, все ее планы рухнули. А все из-за новой проблемы – Джеда. Раненый выглядел очень скверно. Чарли без конца встревоженно поглядывал на своего друга. Проклиная собственную глупость и непростительно мягкое сердце – нашла кого жалеть! – она встала и прошла к Джеду. Не успела приблизиться, как Чарли тут же оказался рядом.
   – Держись-ка лучше от него подальше. Ты и так причинила ему много вреда.
   – Но это вряд ли назовешь смертельной раной.
   Она хмуро уставилась на Джеда, который тоже сердито глазел на нее. Выглядел он чуть краше мертвеца. Лицо приобрело землисто-зеленый оттенок, и по нему стекали струйки пота. И хотя она сомневалась, что обычная рана, к тому же в пятку, может довести человека до такого состояния, она решила взглянуть на ранение. Не исключено, что эти идиоты вообще не знают, как обрабатывать раны. В этом случае и простая царапина может стать причиной смерти.
   – Надеюсь, вы вытащили пулю? – обратилась она к Чарли, который прислонился к дереву возле лежанки Джеда.
   – Угу, вот этой штукой. – Чарли на мгновение прекратил чистить свои грязные ногти ножом, на который и указал Лине.
   – Но сначала, конечно же, помыл и протер его?
   – От чистки ножи не становятся острее, женщина. Лина выругалась про себя. Идиоты! Теперь она понимала, что творилось с Джедом. И ей не очень хотелось заниматься этим. Но бросить несчастного помирать от небрежности и невежества – тоже было ей не по душе. Если рана уже загноилась, это убьет его в считанные дни. Пусть его смерть ляжет на чью-то совесть, только не на ее.
   – Дай-ка мне взглянуть на твою ногу.
   – Это еще зачем? Если хочешь знать, ему и без тебя не очень сладко. Все, что могла, ты уже сделала.
   – Я ведь не тебя спрашиваю, Чарли. Джед, мне надо осмотреть твою ногу.
   Прозвучало это так повелительно, что Чарли мгновенно повиновался. Удивительно, как многого можно добиться, если выбрать правильный тон, подумала Лина.
   Чарли размотал повязку на ноге Джеда. Лину чуть не стошнило. Ей пришлось вонзить ногти в ладонь, чтобы справиться с собой. Она могла бы поклясться, что еще ни разу не видела более грязной пятки.
   – Ты что, никогда не купаешься?
   – Конечно, купаюсь. Раз в месяц – обязательно. Как раз пора бы. Правда же, Чарли?
   – Кажется, так. Не помню, когда мы делали это в последний раз, Джед.
   – Тогда меня все это не удивляет. Чарльз, принеси, пожалуйста, воды.
   – Зачем?
   – Чтобы вымыть эту ногу и промыть рану. Она вся загноилась и воспалилась. Это может стать причиной смерти. Из-за гноя и воспаления Джеда и знобит. У тебя ведь жар, так?
   – Я что, и вправду так плохо выгляжу?
   Чарли взглянул на друга и решил сказать правду. Он кивнул: – Ты очень пугаешь меня, Джед.
   – Тогда не будем терять время. Принеси воды, Чарли.
   Когда вода оказалась под рукой, Лина принялась смывать грязь с этой проклятой пятки. Воды, конечно, не хватило, и Чарли переквалифицировался в водоноса. Все шло гладко до той минуты, когда она попросила у Чарли нож.
   – Нет, мэм, вот это нельзя.
   – Но мне нужен нож, иначе как я вскрою рану?
   – За каким чертом резать то, что уже затянулось?
   – Но рану необходимо открыть! В ней столько ядов для организма. Их надо выпустить, а рану хорошенько промыть кипяченой водой.
   – Угу. А вдруг вам взбредет в голову что-нибудь похлеще? Например, проткнуть нас этим ножом и удрать отсюда?
   – Ну-у, вообще-то мне, конечно, могло бы и повезти. Я могла бы, предположим, нанести удар одному из вас. Но ведь другой-то не будет просто сидеть сложа руки и смотреть, не так ли? Так что убить двоих сразу – нереально. А что касается Джеда, то, пожелай я его смерти, проще было бы не обратить внимания на его пятку. Он бы так и сгнил заживо. Да еще и помучился бы перед этим, как грешник в аду.
   – Сгнил бы? – Джед взглянул на друга с мольбой в глазах. – Дай-ка ей нож, Чарли.
   Чарли нерешительно протянул ей нож. Лина промыла его и подержала над пламенем костра. Когда он слегка остыл, она попросила Чарли подержать Джеда, пока она будет вскрывать рану. Сделала она это на удивление мастерски. А потом начала прикладывать к ране тряпки, которые вынимала из котелка с кипящей водой. При этом гадала, откуда эти белые тряпицы. Потом вдруг опознала свою собственную ночнушку. Покачав головой, она продолжала очищать рану до тех пор, пока не почувствовала – больше водой ничего не сделаешь. Да и выглядела рана теперь совсем по-другому. Вылив на чистую рану виски из фляжки Чарли, она откинула голову, чтобы полюбоваться на результаты своего труда.
   Все выглядело теперь гораздо лучше. Вот только Джед совсем побледнел. Наверное, от боли. Хотя и стоически выдержал все.
   – Ножик, мэм.
   Вздохнув, Лина вернула нож в протянутую руку Чарли..
   – Лучше промой его хорошенько сначала, ладно?
   – А рану не надо зашить? Так и останется открытой? – обеспокоенно спросил Джед, пока Чарли отмывал свой нож.
   – Пока так будет лучше всего. Я хотела бы повторить эту процедуру еще чуть позже. А может быть, даже дважды.
   – Но вы ведь не собираетесь снова ковыряться в ней этим жутким ножом?
   – Да я вовсе и не ковырялась им. Я всего лишь вскрыла им рану. Больше мне этот нож не понадобится, обещаю. Я обработаю рану только горячей водой. – Она снова повернулась к Чарли: – Давай-ка еще вскипяти воду. Чтобы она все время была наготове.
   Было слегка забавно смотреть, как Чарли послушно побежал к роднику. Он уже успел позабыть, что был оставлен здесь охранять ее. Джед вообще не годился в охранники в своем сегодняшнем состоянии. Господи, отличная же возможность сбежать! Но... в том-то и дело, что воспользоваться ею в эту минуту она не смогла бы. За раной Джеда надо еще поухаживать. Если бросить лечение на полпути, то не стоило ничего и затевать.
   Она еще дважды обрабатывала рану с помощью смоченных в кипятке тряпок. И только после этого почувствовала уверенность, что сумела вывести оттуда все яды. Тогда она аккуратно зашила рану и наложила плотную повязку из чистой тряпицы. Только Чарли собрался натянуть Джеду поверх повязки носок, как она остановила его.
   – Эй, они же грязные. Их уже можно поставить словно пару сапог. У него нет носков почище?
   – Эти тоже чистые, не придирайся. Мы стирали их, когда последний раз купались.