Страница:
– Прекрасно, сын.
– Дити?
– Все о'кей.
– Ты не ушиблась там, на стоянке, когда мы падали?
– Никак нет, сэр, я успела сгруппироваться и принять удар на левую ягодицу, а заодно подхватить папины очки. Но в следующий раз, пожалуйста, подставь кровать. Или хотя бы мат потолще.
– Учту на будущее. – Я включил радио (но не пищалку) и прошелся по всем полицейским частотам. Если кто-то и заметил наши маневры, в эфире о них никаких разговоров не было. Мы снизились до двух километров; я сделал резкий вираж вправо и включил мотор.
– Дити, где вы с папой живете?
– В Логане, штат Юта.
– Сколько там нужно времени, чтобы зарегистрировать брак?
– Зебби, – вмешалась Хильда, – в Юте нет срока ожидания…
– Ну вот и отлично, поехали в Логан.
– …но зато там требуют анализ крови. Дити, ты знаешь, какое у Зебби прозвище в университете? Его называют Вас-Положить, то есть Вассерман-положительный
[6]. Зебби, всем известно, что единственный штат, где браки регистрируются круглосуточно, без срока ожидания и без анализов, – это Невада. Так что нацеливай свою бомбу на Рино, там и распишетесь.
– Шельма, лапочка, – мягко сказал я, – ты доберешься до дома одна, если я сейчас высажу тебя из машины?
– Не знаю, я еще ни разу не вылезала в двух тыщах метров над землей.
– Имей в виду, что ваше сиденье катапультируется. Только без парашюта.
– О, как романтично! Джейк, мы с тобой будем падать и петь «Liebestod» – ты тенором, я сопрано, и мы умрем в объятиях друг друга. Зебби, нельзя ли подняться повыше? А то мы не успеем допеть.
– Доктор Берроуз, суньте этой пассажирке кляп в рот. Шельма, «Liebestod» – к твоему сведению, номер сольный.
– Ну и подумаешь! Зато мы все-таки умрем обнявшись! А ты просто завидуешь, потому что петь не умеешь. Между прочим, я еще тогда говорила Рихардику, что это должен быть дуэт, и Козима
[7]меня поддержала…
– Шельма, помолчи и послушай меня. Во-первых: все твои гости знают, зачем мы уехали, и несомненно решат, что мы отправились в Рино. Ты же на прощанье наверняка во всеуслышание объявила про наше решение пожениться.
– Да, кажется. Действительно объявила.
– Помолчи, ладно? Кто-то совершил очень профессиональную попытку убить доктора Берроуза. Не просто убить, а гарантированно убить: там было столько взрывчатки и термита, что и останков бы не нашли. Но весьма возможно, что никто не видел, как мы улетели. Мы залезли в этот драндулет и удрали на нем меньше чем через тридцать секунд после взрыва. Те, кто стоял рядом, смотрели не на нас, а на пожар – если, конечно, они не сами этот взрыв подстроили. А если бы подстроили, то они там не стояли бы. Профессионал, подстроивший взрыв машины, либо прячется, либо пересекает границу штата и бесследно исчезает. А вот те, кто ему за это заплатил, могут и поблизости находиться, но это, Хильда, означает – у тебя в доме.
– Что? Ты хочешь сказать, что это кто-то из моих гостей?!
– Да брось ты, Шельма! Нравственный уровень твоих гостей тебя ничуть не интересует. Ты готова пригласить кого угодно, лишь бы эта личность умела швыряться тортами или решила бы устроить импровизированный стриптиз, в общем, могла бы выкинуть что-нибудь этакое, чтобы твои гости не заскучали. Впрочем, я вовсе не утверждаю, что главный злодей был у тебя в числе приглашенных – я просто считаю, что он не стал бы оставаться там, где его можно уличить. А твой дом как раз очень подходит, чтобы притаиться в сторонке и наблюдать за осуществлением плана. Но кто бы этот злодей ни был, гость или не гость, он знал, что доктор Берроуз будет у тебя на вечеринке. Хильда, кому это было известно?
– Не знаю, Зебби, – ответила она с необычной для нее серьезностью. – Дай подумать.
– Думай как следует.
– Пожалуй, мало кто знал. Кое-кого я позвала именно потому, что должен был прийти Джейк, – тебя, например.
– Это я понял.
– Но тебе я не говорила, что Джейк будет. А кое-кому сказала – например, Азинусу, но что-то мне не верится, чтобы этот старый пень занялся подкладыванием бомб.
– Мне тоже не верится, но убийцы никогда не выглядят убийцами, они выглядят обыкновенными людьми. За сколько времени до вечеринки ты сказала Азинусу, что папа будет в числе гостей?
– Тогда же, когда я его приглашала… так… это было восемь дней назад.
Я вздохнул:
– Ну, тогда у нас на подозрении оказывается не то что весь университет, а весь мир. Придется подойти с другой стороны: не кто мог, а кто хотел бы. Доктор Берроуз, кто может желать вашей смерти?
– Мало ли кто!
– Давайте сформулируем по-другому: кто ненавидит вас с такой силой, что не пощадит и вашей дочери, только бы вас отправить на тот свет? А также не остановится перед убийством совершенно посторонних людей вроде Хильды и меня. Я не хочу сказать, что мы так уж много значим, просто ему наплевать, кто еще попадется ему под руку. Ну как? Есть в вашем поле зрения такой моральный урод?
Папа Берроуз замялся.
– Доктор Картер, разногласия между математиками порой принимают весьма обостренный характер… и я в этом смысле не безгрешен. (Да, это уж мы видели, папочка!) Но такого рода конфликты редко выливаются в насилие. Даже гибель Архимеда имела лишь косвенное отношение к его… к нашей профессии. Да еще втянуть во все это мою дочь – нет, даже доктор Синус, при всем моем к нему неуважении, вряд ли на такое способен.
– Зеб, а может быть, они на меня покушались? – сказала Дити.
– Тебе виднее. С чьей красоткой ты поцапалась?
– Гм… Не думаю, чтобы кто-нибудь невзлюбил меня настолько сильно, чтобы кокнуть. Может, я наивная, но я таких людей не знаю.
– Это правда, – вставила Шельма. – Дити совсем как ее покойная мать. Когда мы с Джейн – это ее мама и моя лучшая подруга до самой ее смерти, – когда мы с ней жили в одной комнате в колледже, я то и дело вляпывалась в разные истории, а Джейн меня вечно из них вытаскивала, но сама она никогда ни во что подобное не попадала. Она всех мирила. И Дити тоже такая.
– Ну что ж, Дити, значит, ты ни при чем. Хильда тоже ни при чем и я тоже, потому что тот, кто подложил бомбу, никак не мог заранее быть уверен, что мы с ней окажемся возле вашей машины в момент взрыва. Так что они охотятся на папу. Кто охотится – неизвестно, почему – тоже неизвестно. Когда мы выясним почему, то станет ясно кто. А пока папу нужно подальше упрятать. Я собираюсь незамедлительно жениться на тебе – не только потому, что ты приятно пахнешь, но и для того, чтобы иметь законное право участвовать в драке.
– Значит, мы летим в Рино.
– Заткнись, Шельма. Мы уже давно взяли курс на Рино.
Я включил радиопищалку, но повернул регулятор не вправо, а влево. Теперь она будет отвечать на все запросы законным зарегистрированным сигналом – только зарегистрированным не на мое имя. Это обошлось мне в некоторое количество шекелей, которые мне были не так уж и нужны, зато пришлись очень кстати одному неразговорчивому, обремененному семьей мастеру на все руки из города Индио. Совершенно не обязательно, чтобы воздушная полиция опознавала тебя всякий раз, как ты пересекаешь границу штата.
– Но на самом деле ни в какое Рино мы не летим. Все эти ковбойские маневры предназначались для того, чтобы ввести в заблуждение глаз, радар и теплоискатель. Помните, я сделал резкий вираж во время планирующего полета? Так вот, это я уходил от теплоискателей. Либо мы от них таки ушли, либо это была перестраховка, вроде бы никакие ракеты вдогонку за нами не летели. Скорее всего не летели: те, кто подкладывает в машины взрывчатку, обычно не занимаются еще и сбиванием легковушек в воздухе. Но мало ли что – вот я на всякий случай и не поленился ввести их в заблуждение. Вероятно, все уверены, что мы погибли при взрыве и пожаре, и будут уверены до тех пор, пока все не уляжется и не станет светло – ночью место происшествия обследовать трудно. Может, они и дальше будут сохранять эту уверенность, потому что копы могут и не объявить, что никаких останков не найдено. Но я обязан исходить из того, что профессора Мориарти так просто не перехитришь, что он обнаружил нас своими радарами, что он знает, куда мы взяли курс, и что в Рино нам уже приготовлен не слишком-то любезный прием. Вот поэтому-то в Рино мы и не летим. А теперь потише, пожалуйста: я объясню этой малышке, что ей делать.
Готовить еду автопилот моей машины не умеет, но почти все остальное эта умница делает хорошо. Я вызвал на ее дисплей карту региона, изменил масштаб, введя в поле зрения штат Юта, и прочертил световым пером маршрут – очень сложный: ей предписывалось забраться довольно далеко на юг и обогнуть Рино, затем повернуть обратно на север, пролететь порядочное расстояние к востоку над безлюдными местами и выйти на Логан несколько севернее базы ВВС. Я задал высоту над землей, предоставив ей самой делать поправки на рельеф местности, чтобы нас не трясло, и добавил к этому кое-какое изменение скорости, как только мы окажемся вне досягаемости радаров Рино.
– Все ясно, лапочка? – спросил я.
– Все ясно, Зеб.
– Связь за десять минут.
– Выйти с тобой на связь за десять минут до завершения маршрута. Будет сделано.
– Ты умница, Ая.
– По-моему, босс, ты такие слова всем девушкам говоришь.
– Конец связи, Ая. – Дисплей погас.
Разумеется, я мог бы запрограммировать свой автопилот таким образом, чтобы достаточно было нажать на клавишу выполнения программы, и все тут. Но разве не приятнее, когда тебе отвечают нежным контральто? Была, однако, и более серьезная причина для всех этих «умниц» и «лапочек»; мне нужно было, чтобы этот компьютер реагировал только на мой голос. Опытный электронщик мог бы найти способ вскрыть мой замок и угнать машину вручную. Но при первой же попытке воспользоваться автопилотом компьютер не только не подчинился бы, но и заорал бы «на помощь» на всех полицейских частотах. А это обычно слегка обескураживает угонщиков. Оторвавшись от компьютера, я заметил, что Дити с большим интересом прислушивалась к только что закончившемуся диалогу. Я приготовился к вопросам. Но она только сказала:
– У нее очень приятный голос, Зеб.
– Ая Плутишка вообще очень симпатичная девушка, Дити.
– И талантливая. Зеб, я еще ни разу не ездила в «форде», который умел бы столько всего делать. Как ее зовут, ты говоришь? Ая Плутишка?
– Когда мы поженимся, я вас официально познакомлю. Для этого ее придется немного перепрограммировать.
– Я бы очень хотела познакомиться с ней поближе.
– Познакомишься. Только Ая не совсем «форд». Внешний дизайн действительно фордовский, в канадском исполнении. Почти все остальное некогда принадлежало австралийским вооруженным силам. Но я еще кое-что добавил сам. Знаешь, кегельбан, бассейн, веранду, всякое такое. Для уюта.
– Не сомневаюсь, что она оценила это по достоинству, Зеб. Я-то оценила. По-моему, если б не твои усовершенствования, от нас бы давно осталось мокрое место.
– Очень может быть. Вообще-то Ая уже не раз спасала мне жизнь. Ты еще не обо всех ее талантах знаешь.
– Меня уже ничто не удивит. Я даже не удивилась, что ты не велел ей приземлиться в Логане.
– Скорее всего именно в Логане нам и готовят торжественную встречу. Кто в Логане знал, что вы с отцом будете у Хильды?
– От меня – никто.
– Почта? Молочник? Газеты?
– К нам домой ничего не доставляют, Зеб. – Она обернулась назад. – Папа, в Логане кто-нибудь знает, куда мы поехали?
– Доктор Картер, насколько мне известно, в Логане никто не осведомлен о самом факте нашего отъезда. Я многие годы жил в кишащей сплетнями академической среде и приложил большие усилия, чтобы обеспечить себе приватность.
– Ну, тогда предлагаю всем расслабить ремни и прикорнуть. Пока до Логана не останется десять минут ходу, делать нам все равно нечего.
– Доктор Картер…
– Зовите меня просто Зеб, папочка. Привыкайте.
– Хорошо, сын, пусть будет «Зеб». На восемьдесят седьмой странице вашей монографии, после уравнения один-двадцать один, в разделе о вращении шестимерных пространств положительной кривизны, вы пишете: «Из этого следует, что…» – и сразу после этого приводите уравнение один-двадцать два. Как это у вас получается? Я не возражаю, сэр, – напротив! Но в своей собственной неопубликованной работе мне пришлось потратить на это преобразование добрый десяток страниц. Вы к этому пришли интуитивно? Или просто опускаете подробности для удобства публикации? Поймите, это с моей стороны не критика, результат так и так получился блестящий, я из чистого любопытства…
– Доктор, эту книгу написал не я. Я уже говорил Дити.
– То есть как это? Не может же в одном университете быть сразу два доктора по имени Зебулон Э.Картер!
– Конечно, не может. Просто это не я. Меня зовут Зебадия Дж.Картер. Зебулон Э., то есть Эдвард, Картер – уменьшительно Эд – это мой двоюродный брат. Кажется, формально он и правда числится в сотрудниках нашего университета, но на самом деле он на год уехал по обмену в Сингапур. Это не так невероятно, как кажется: в нашей семье у всех мужчин имена начинаются на букву «з». Видите ли, мои дед и прадед оставили весьма своеобразные завещания… Словом, если бы не эта буква, не видать бы нам наследства. Предки были со странностями.
– В отличие от тебя, – съязвила Хильда.
– Спокойно, милая. – Я повернулся к Дити. – Дити, намерена ли ты разорвать нашу помолвку? Я тебе честно пытался объяснить, что ты приняла меня за другого.
– Зебадия…
– Да, Дити?
– Я рассчитываю выйти за тебя замуж не позже чем сегодня. Но мы еще ни разу не целовались. Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
Я отстегнул свой привязной ремень и протянул руки, чтобы отстегнуть ремень Дити, но обнаружил, что она уже сделала это сама.
Целуется Дити еще лучше, чем танцует танго.
Во время краткой передышки я шепнул ей на ухо:
– Дити, как расшифровываются твои инициалы?
– Я скажу, только ты не смейся, ладно?
– Не буду. Но должен же я знать. Хотя бы ради церемонии бракосочетания.
– Да, конечно. В общем, Ди-Ти – это Дея Торис.
Дея Торис… Дея Торис Берроуз… Дея Торис Картер!
Удержаться от хохота я не сумел, как ни старался. Я тут же осадил себя, но было уже поздно: Дити обиделась.
– Ты обещал, что не будешь смеяться.
– Дити, дорогая, я смеялся не над тем, как тебя зовут, а над тем, как меня, понимаешь, меня…
– Не нахожу ничего смешного в имени Зебадия. Оно мне даже нравится.
– Мне тоже. По крайней мере я не затеряюсь среди разных Бобов, Эдов и Томов. Но я не сказал тебе, как мое второе имя. Ну-ка, какое смешное имя начинается с «Дж»?
– Представления не имею.
– Я тебе подскажу. Я родился неподалеку от университета, основанного Томасом Джефферсоном. В день окончания колледжа мне присвоили звание младшего лейтенанта запаса аэрокосмических войск. Меня повышали в звании дважды. Мой второй инициал означает «Джон».
Она сообразила менее чем за секунду:
– Капитан… Джон… Картер. Из Вирджинии.
– Великолепный образец настоящего мужчины, – подтвердил я. – Каор, Дея Торис. Рад служить тебе, моя принцесса. Отныне и навеки!
– Каор, капитан Джон Картер. Гелиум счастлив принять тебя
[8].
Хохоча, мы повалились в объятия друг другу. Через некоторое время хохот смолк и перешел в новый поцелуй.
Когда мы разомкнули губы, чтобы глотнуть воздуху, Хильда похлопала меня по плечу:
– Над чем это вы так заливаетесь?
– Сказать ей, Дити?
– По-моему, не стоит. Разболтает.
– Еще чего! Чтобы я да разболтала? Я знаю твое полное имя, я держала тебя на руках при крещении – и то ни одной живой душе не сказала. Ох и мокрая же ты была тогда! С обоих концов. Ну, так что?
– Ладно, так и быть, скажем. Нам не надо жениться, мы уже женаты. Очень давно. Больше ста лет.
– Что-что? – встрепенулся папочка. Я объяснил. Он подумал и кивнул: – Логично.
И тут же вернулся к своей записной книжке, в которой делал какие-то пометки. Потом опять обратился ко мне:
– Ваш кузен Зебулон… в телефонной книге его телефона, я думаю, нет?
– Скорее всего, нет, но разыскать его нетрудно, он живет в отеле «Нью-Раффлз».
– Прекрасно. Попробую позвонить и в университет, и в отель. Доктор… э-э… сын… Зеб, нельзя ли вызвать Сингапур прямо отсюда? Мой комкредитный код NA 801-75-39-32 Z*Z. (Коммуникационный кредит категории зет-звездочка-зет! Нечего опасаться, что будущий тесть окажется у меня на иждивении.) – Папа, – вмешалась Дити, – тебе не следует тревожить профессора Картера – Зебулона Картера – в это время суток.
– Но помилуй, дочь, в Сингапуре сейчас время не позднее, там сейчас…
– Знаю, я умею считать. Ты просишь его о любезности, так не прерывай его послеобеденный отдых.
– Но в Сингапуре вовсе не полдень. Там…
– Сиеста. Еще жарче, чем в полдень. Так что подожди.
– Папа, Дити права, – перебил я, – но совсем не поэтому. Насколько я понимаю, то, что вы хотите у него выяснить, – это для вас отнюдь не вопрос жизни и смерти. А вот звонить из этой машины, да еще по вашему коду – это, возможно, как раз вопрос жизни и смерти для нас всех. Пока мы не выяснили, кто такие эти «ребята в черных шляпах», я бы вам советовал звонить только из телефонов-автоматов и притом не по коду, а только за нью-доллары. Скажем, из Пеории. Или из Падьюки. Потерпите, а?
– Ну, раз так, сэр, – потерплю, конечно. Хотя я совершенно не в состоянии поверить, что кому-то понадобилось меня убить.
– На это указывают все имеющиеся данные.
– Согласен. Но эмоционально я все еще не могу это воспринять.
– Его надо бейсбольной битой, иначе он ничего эмоционально не воспримет, – сказала Хильда. – Как я его уламывала, когда Джейн предложила ему руку и сердце!
– Ну что ты, Хильда, милая, это абсолютно не соответствует действительности. Я написал моей покойной возлюбленной учтивое письмо, в котором говорилось…
Я не стал дослушивать их спор и попытался расширить круг имеющихся данных:
– Ая Плутишка!
– Да, босс?
– Займись новостями, голубушка.
– Есть, босс.
– Параметры поиска: время – начиная с двадцати одного ноль-ноль. Регион – Калифорния, Невада, Юта. Персоналии – твой добрый босс; доктор Джейкоб Берроуз; доктор Ди-Ти Берроуз; миз Хильда Корнерс… – Я на секунду задумался. – Профессор Альберт Синус.
Включать в список старого дурака Азинуса было как-то странно, но между ним и папочкой произошел скандал, а много-много лет назад лучший из моих учителей сказал: «Никогда не пренебрегай так называемыми тривиальными корнями уравнения» – и добавил, что за тривиальные корни были присуждены две Нобелевские премии.
– Закончен ли ввод параметров, босс?
Доктор Берроуз положил мне руку на плечо:
– Может ваш компьютер заодно проверить и наличие каких-либо сообщений о вашем кузене?
– Гм… пожалуй, может. Она хранит шестьдесят миллионов байтов, потом стирает все, что не переведено в постоянную память. Но ее память для текущих новостей на шестьдесят процентов ориентирована на Северную Америку. Попробуем. Ая, лапочка!
– Жду распоряжений, босс.
– Дополнение. Вначале поиск по ранее введенным параметрам. Затем поиск по новой программе. Время – от настоящего момента до самого раннего вхождения. Регион – Сингапур. Персоналия – Зебулон Эдвард Картер, он же Эд Картер, он же д-р З.Э.Картер, он же профессор З.Э.Картер, он же профессор либо доктор Картер из университета Раффлз.
– Две последовательные программы поиска. Принято к исполнению, Зеб.
– Ты умница, Ая.
– По-моему, босс, ты такие слова всем девушкам говоришь. Поняла, прием.
– Конец связи, Ая. Выполняй!
– Агентство АЛ, Сан-Франциско. Загадочный взрыв нарушил безмятежную тишину университетского кампуса… – Из сообщения, заканчивавшегося обычным в таких случаях обещанием арестовать виновников «незамедлительно», явствовало следующее: предполагалось, что все мы погибли. Главный коп нашего поселка заявил, что у него есть версия, но он пока что оставит ее при себе – иными словами, ему было известно еще меньше, чем нам. Поскольку мы считались «предположительно погибшими» и поскольку в сообщении ничего не говорилось о каких-либо угонах или иных проделках, которые не нравятся авиаинспекции, я заключил, что в поле зрения полицейских радаров мы не попали, а если и попали, то уже после того как сделались одним из многочисленных пятнышек в небе, ведущих себя вполне законопослушно. То, что в сообщении не упоминалось об исчезновении моей Аи Плутишки, меня не удивило, так как я прибыл и припарковал ее одним из последних, да и вообще мог приехать на такси, на общественной капсуле или прийти пешком. Доктор Синус не упоминался, ни слова не было и о скандале. Гостей допросили и отпустили. Пять машин, припаркованных вблизи места взрыва, получили повреждения.
– Невада – информации нет. Юта – агентство ЮПИ, Солт-Лейк-Сити. Пожар неподалеку от кампуса университета штата Юта в Логане уничтожил… – Снова Черные Шляпы, причем Дити и ее папа, оказывается, погибли дважды, так как полиция пришла к выводу, что они задохнулись в дыму и сгорели. Больше никто не пострадал и не пропал без вести. Причиной пожара была сочтена неисправная электропроводка. – Конец полученной информации, Зеб. Начинаю второй поиск. – Ая замолчала.
– Кто-то очень вас не любит, папа, – заметил я.
– Боже мой! Все погибло, все! – ужаснулся он.
– Может быть, где-то есть другие экземпляры ваших работ? И вашей… установки?
– Что? Да нет, гораздо хуже! Погибла моя невосполнимая коллекция ранних приключенческих журналов. «Таинственные истории», «Аргоси», ранние Гернсбеки, «Тень», «Черная маска» – о Боже!
– Для папы это действительно страшный удар, – шепнула мне Дити, – да и я сейчас, наверно, зареву. Я же училась читать по этой коллекции. «Воздушные асы», «Чудеса авиации», полный комплект клейтоновских «Захватывающих историй»… Все это оценивалось в двести тринадцать тысяч нью-долларов. Дедушка начал собирать, папа продолжал, ну а я выросла среди этого богатства…
– Бедная ты моя, – обнял я Дити. – Надо было их перевести на микрофиши.
– Мы перевели. Но это совсем не то, что держать журналы в руках.
– Да, ты права. Ладно, а как насчет этой… ну, тайны в подвале?
– Что еще за тайна в подвале? – вмешалась Шельма. – Зебби, ты стал изъясняться прямо как Лавкрафт
[9].
– Я тебе потом объясню, Шельмочка. Успокой пока Джейка, мы заняты. Ая!
– Слушаю, Зеб. Что стряслось?
– Карту на дисплей, пожалуйста. – Мы находились где-то над серединой северной Невады. – Следование по маршруту отменяется, переходи на произвольный полет. Назови ближайший центр графства.
– Уиннемака и Элко. Равноудалены от нашего местонахождения с точностью до одного процента. Прибыть в Элко сможем раньше, так как необходимое отклонение от курса составит всего одиннадцать градусов к югу.
– Дити, ты хочешь выйти замуж в Элко?
– Зебадия, я буду счастлива выйти замуж в Элко.
– Значит, летим в Элко, но до полного счастья, возможно, придется еще немного потерпеть. Ая, курс на Элко, скорость нормальная гражданская. Сообщи, через сколько минут ожидается прибытие.
– Поняла, курс на Элко. Прибытие ожидается через девять минут семнадцать секунд.
– Ну Джейк, ну милый, успокойся, мамочка с тобой, – проворковала Хильда. Но тут же перешла на свой разносный капральский тон: – Кончай темнить, Зебби! Какая там у вас тайна и в каком подвале?
– Шельма, не суй нос куда не просят. У папочки была одна вещь, теперь она погибла, остальное не твое дело.
– Она не погибла, – сказал доктор Берроуз. – Зеб имеет в виду мой континуумоход, Хильда. С ним все в порядке. Он не в Логане.
– Что это еще за чертовщина – континуумоход?
– Папа имеет в виду, – объяснила Дити, – свою машину времени.
– Ну, так бы и сказал! Кто ж не знает про машину времени! «Машина времени» Джорджа Пэла, классика, можно сказать. Я ее сто раз видела по ящику. Обожаю старые киношки по ночам.
– Шельма, – поинтересовался я, – ты умеешь читать?
– Конечно, умею! Мама мыла раму.
– Ты когда-нибудь слыхала про Герберта Уэллса?
– Слыхала! Ничего себе. Я с ним спала!
– Ты хвастливая блудливая бабка, но не настолько бабка, чтобы это могло иметь место. Когда мистер Уэллс умер, ты была еще девственницей.
– Клеветник! Джейк, побей его, он меня оскорбил.
– Зеб не хотел тебя обидеть, дорогая, я уверен. А бить людей я не могу, даже когда они того заслуживают: мне Дити не разрешает.
– Надо будет за тебя как следует взяться.
– Закончен второй поиск, – доложила Ая Плутишка. – Жду распоряжений.
– Доложи результаты второго поиска, пожалуйста.
– Агентство Рейтер, Сингапур. Об экспедиции Марстона на Суматре по-прежнему нет никаких известий, сообщают местные власти в Палембанге. Экспедиция должна была возвратиться еще тринадцать дней назад. Помимо профессора Марстона и проводников и помощников из местного населения, в состав экспедиции входят доктор З.Э.Картер, доктор Сесил Янг и мистер Джайлз Смайс-Белиша. Министр туризма и культуры заявил, что поиски пропавших будут продолжаться. Конец полученной информации.
Бедняга Эд! Мы никогда не поддерживали близких отношений, и я никак не думал, что это известие причинит мне такую боль. Мне хотелось надеяться, что он вляпался в какое-нибудь сомнительное любовное приключение, а не сложил голову где-то в джунглях от удара мачете, но все говорило скорее о последнем.
– Папа, помните, я сказал, что кто-то не любит вас. Так вот, теперь мне кажется, что этот кто-то не любит математиков, занимающихся n-мерными пространствами.
– Дити?
– Все о'кей.
– Ты не ушиблась там, на стоянке, когда мы падали?
– Никак нет, сэр, я успела сгруппироваться и принять удар на левую ягодицу, а заодно подхватить папины очки. Но в следующий раз, пожалуйста, подставь кровать. Или хотя бы мат потолще.
– Учту на будущее. – Я включил радио (но не пищалку) и прошелся по всем полицейским частотам. Если кто-то и заметил наши маневры, в эфире о них никаких разговоров не было. Мы снизились до двух километров; я сделал резкий вираж вправо и включил мотор.
– Дити, где вы с папой живете?
– В Логане, штат Юта.
– Сколько там нужно времени, чтобы зарегистрировать брак?
– Зебби, – вмешалась Хильда, – в Юте нет срока ожидания…
– Ну вот и отлично, поехали в Логан.
– …но зато там требуют анализ крови. Дити, ты знаешь, какое у Зебби прозвище в университете? Его называют Вас-Положить, то есть Вассерман-положительный
[6]. Зебби, всем известно, что единственный штат, где браки регистрируются круглосуточно, без срока ожидания и без анализов, – это Невада. Так что нацеливай свою бомбу на Рино, там и распишетесь.
– Шельма, лапочка, – мягко сказал я, – ты доберешься до дома одна, если я сейчас высажу тебя из машины?
– Не знаю, я еще ни разу не вылезала в двух тыщах метров над землей.
– Имей в виду, что ваше сиденье катапультируется. Только без парашюта.
– О, как романтично! Джейк, мы с тобой будем падать и петь «Liebestod» – ты тенором, я сопрано, и мы умрем в объятиях друг друга. Зебби, нельзя ли подняться повыше? А то мы не успеем допеть.
– Доктор Берроуз, суньте этой пассажирке кляп в рот. Шельма, «Liebestod» – к твоему сведению, номер сольный.
– Ну и подумаешь! Зато мы все-таки умрем обнявшись! А ты просто завидуешь, потому что петь не умеешь. Между прочим, я еще тогда говорила Рихардику, что это должен быть дуэт, и Козима
[7]меня поддержала…
– Шельма, помолчи и послушай меня. Во-первых: все твои гости знают, зачем мы уехали, и несомненно решат, что мы отправились в Рино. Ты же на прощанье наверняка во всеуслышание объявила про наше решение пожениться.
– Да, кажется. Действительно объявила.
– Помолчи, ладно? Кто-то совершил очень профессиональную попытку убить доктора Берроуза. Не просто убить, а гарантированно убить: там было столько взрывчатки и термита, что и останков бы не нашли. Но весьма возможно, что никто не видел, как мы улетели. Мы залезли в этот драндулет и удрали на нем меньше чем через тридцать секунд после взрыва. Те, кто стоял рядом, смотрели не на нас, а на пожар – если, конечно, они не сами этот взрыв подстроили. А если бы подстроили, то они там не стояли бы. Профессионал, подстроивший взрыв машины, либо прячется, либо пересекает границу штата и бесследно исчезает. А вот те, кто ему за это заплатил, могут и поблизости находиться, но это, Хильда, означает – у тебя в доме.
– Что? Ты хочешь сказать, что это кто-то из моих гостей?!
– Да брось ты, Шельма! Нравственный уровень твоих гостей тебя ничуть не интересует. Ты готова пригласить кого угодно, лишь бы эта личность умела швыряться тортами или решила бы устроить импровизированный стриптиз, в общем, могла бы выкинуть что-нибудь этакое, чтобы твои гости не заскучали. Впрочем, я вовсе не утверждаю, что главный злодей был у тебя в числе приглашенных – я просто считаю, что он не стал бы оставаться там, где его можно уличить. А твой дом как раз очень подходит, чтобы притаиться в сторонке и наблюдать за осуществлением плана. Но кто бы этот злодей ни был, гость или не гость, он знал, что доктор Берроуз будет у тебя на вечеринке. Хильда, кому это было известно?
– Не знаю, Зебби, – ответила она с необычной для нее серьезностью. – Дай подумать.
– Думай как следует.
– Пожалуй, мало кто знал. Кое-кого я позвала именно потому, что должен был прийти Джейк, – тебя, например.
– Это я понял.
– Но тебе я не говорила, что Джейк будет. А кое-кому сказала – например, Азинусу, но что-то мне не верится, чтобы этот старый пень занялся подкладыванием бомб.
– Мне тоже не верится, но убийцы никогда не выглядят убийцами, они выглядят обыкновенными людьми. За сколько времени до вечеринки ты сказала Азинусу, что папа будет в числе гостей?
– Тогда же, когда я его приглашала… так… это было восемь дней назад.
Я вздохнул:
– Ну, тогда у нас на подозрении оказывается не то что весь университет, а весь мир. Придется подойти с другой стороны: не кто мог, а кто хотел бы. Доктор Берроуз, кто может желать вашей смерти?
– Мало ли кто!
– Давайте сформулируем по-другому: кто ненавидит вас с такой силой, что не пощадит и вашей дочери, только бы вас отправить на тот свет? А также не остановится перед убийством совершенно посторонних людей вроде Хильды и меня. Я не хочу сказать, что мы так уж много значим, просто ему наплевать, кто еще попадется ему под руку. Ну как? Есть в вашем поле зрения такой моральный урод?
Папа Берроуз замялся.
– Доктор Картер, разногласия между математиками порой принимают весьма обостренный характер… и я в этом смысле не безгрешен. (Да, это уж мы видели, папочка!) Но такого рода конфликты редко выливаются в насилие. Даже гибель Архимеда имела лишь косвенное отношение к его… к нашей профессии. Да еще втянуть во все это мою дочь – нет, даже доктор Синус, при всем моем к нему неуважении, вряд ли на такое способен.
– Зеб, а может быть, они на меня покушались? – сказала Дити.
– Тебе виднее. С чьей красоткой ты поцапалась?
– Гм… Не думаю, чтобы кто-нибудь невзлюбил меня настолько сильно, чтобы кокнуть. Может, я наивная, но я таких людей не знаю.
– Это правда, – вставила Шельма. – Дити совсем как ее покойная мать. Когда мы с Джейн – это ее мама и моя лучшая подруга до самой ее смерти, – когда мы с ней жили в одной комнате в колледже, я то и дело вляпывалась в разные истории, а Джейн меня вечно из них вытаскивала, но сама она никогда ни во что подобное не попадала. Она всех мирила. И Дити тоже такая.
– Ну что ж, Дити, значит, ты ни при чем. Хильда тоже ни при чем и я тоже, потому что тот, кто подложил бомбу, никак не мог заранее быть уверен, что мы с ней окажемся возле вашей машины в момент взрыва. Так что они охотятся на папу. Кто охотится – неизвестно, почему – тоже неизвестно. Когда мы выясним почему, то станет ясно кто. А пока папу нужно подальше упрятать. Я собираюсь незамедлительно жениться на тебе – не только потому, что ты приятно пахнешь, но и для того, чтобы иметь законное право участвовать в драке.
– Значит, мы летим в Рино.
– Заткнись, Шельма. Мы уже давно взяли курс на Рино.
Я включил радиопищалку, но повернул регулятор не вправо, а влево. Теперь она будет отвечать на все запросы законным зарегистрированным сигналом – только зарегистрированным не на мое имя. Это обошлось мне в некоторое количество шекелей, которые мне были не так уж и нужны, зато пришлись очень кстати одному неразговорчивому, обремененному семьей мастеру на все руки из города Индио. Совершенно не обязательно, чтобы воздушная полиция опознавала тебя всякий раз, как ты пересекаешь границу штата.
– Но на самом деле ни в какое Рино мы не летим. Все эти ковбойские маневры предназначались для того, чтобы ввести в заблуждение глаз, радар и теплоискатель. Помните, я сделал резкий вираж во время планирующего полета? Так вот, это я уходил от теплоискателей. Либо мы от них таки ушли, либо это была перестраховка, вроде бы никакие ракеты вдогонку за нами не летели. Скорее всего не летели: те, кто подкладывает в машины взрывчатку, обычно не занимаются еще и сбиванием легковушек в воздухе. Но мало ли что – вот я на всякий случай и не поленился ввести их в заблуждение. Вероятно, все уверены, что мы погибли при взрыве и пожаре, и будут уверены до тех пор, пока все не уляжется и не станет светло – ночью место происшествия обследовать трудно. Может, они и дальше будут сохранять эту уверенность, потому что копы могут и не объявить, что никаких останков не найдено. Но я обязан исходить из того, что профессора Мориарти так просто не перехитришь, что он обнаружил нас своими радарами, что он знает, куда мы взяли курс, и что в Рино нам уже приготовлен не слишком-то любезный прием. Вот поэтому-то в Рино мы и не летим. А теперь потише, пожалуйста: я объясню этой малышке, что ей делать.
Готовить еду автопилот моей машины не умеет, но почти все остальное эта умница делает хорошо. Я вызвал на ее дисплей карту региона, изменил масштаб, введя в поле зрения штат Юта, и прочертил световым пером маршрут – очень сложный: ей предписывалось забраться довольно далеко на юг и обогнуть Рино, затем повернуть обратно на север, пролететь порядочное расстояние к востоку над безлюдными местами и выйти на Логан несколько севернее базы ВВС. Я задал высоту над землей, предоставив ей самой делать поправки на рельеф местности, чтобы нас не трясло, и добавил к этому кое-какое изменение скорости, как только мы окажемся вне досягаемости радаров Рино.
– Все ясно, лапочка? – спросил я.
– Все ясно, Зеб.
– Связь за десять минут.
– Выйти с тобой на связь за десять минут до завершения маршрута. Будет сделано.
– Ты умница, Ая.
– По-моему, босс, ты такие слова всем девушкам говоришь.
– Конец связи, Ая. – Дисплей погас.
Разумеется, я мог бы запрограммировать свой автопилот таким образом, чтобы достаточно было нажать на клавишу выполнения программы, и все тут. Но разве не приятнее, когда тебе отвечают нежным контральто? Была, однако, и более серьезная причина для всех этих «умниц» и «лапочек»; мне нужно было, чтобы этот компьютер реагировал только на мой голос. Опытный электронщик мог бы найти способ вскрыть мой замок и угнать машину вручную. Но при первой же попытке воспользоваться автопилотом компьютер не только не подчинился бы, но и заорал бы «на помощь» на всех полицейских частотах. А это обычно слегка обескураживает угонщиков. Оторвавшись от компьютера, я заметил, что Дити с большим интересом прислушивалась к только что закончившемуся диалогу. Я приготовился к вопросам. Но она только сказала:
– У нее очень приятный голос, Зеб.
– Ая Плутишка вообще очень симпатичная девушка, Дити.
– И талантливая. Зеб, я еще ни разу не ездила в «форде», который умел бы столько всего делать. Как ее зовут, ты говоришь? Ая Плутишка?
– Когда мы поженимся, я вас официально познакомлю. Для этого ее придется немного перепрограммировать.
– Я бы очень хотела познакомиться с ней поближе.
– Познакомишься. Только Ая не совсем «форд». Внешний дизайн действительно фордовский, в канадском исполнении. Почти все остальное некогда принадлежало австралийским вооруженным силам. Но я еще кое-что добавил сам. Знаешь, кегельбан, бассейн, веранду, всякое такое. Для уюта.
– Не сомневаюсь, что она оценила это по достоинству, Зеб. Я-то оценила. По-моему, если б не твои усовершенствования, от нас бы давно осталось мокрое место.
– Очень может быть. Вообще-то Ая уже не раз спасала мне жизнь. Ты еще не обо всех ее талантах знаешь.
– Меня уже ничто не удивит. Я даже не удивилась, что ты не велел ей приземлиться в Логане.
– Скорее всего именно в Логане нам и готовят торжественную встречу. Кто в Логане знал, что вы с отцом будете у Хильды?
– От меня – никто.
– Почта? Молочник? Газеты?
– К нам домой ничего не доставляют, Зеб. – Она обернулась назад. – Папа, в Логане кто-нибудь знает, куда мы поехали?
– Доктор Картер, насколько мне известно, в Логане никто не осведомлен о самом факте нашего отъезда. Я многие годы жил в кишащей сплетнями академической среде и приложил большие усилия, чтобы обеспечить себе приватность.
– Ну, тогда предлагаю всем расслабить ремни и прикорнуть. Пока до Логана не останется десять минут ходу, делать нам все равно нечего.
– Доктор Картер…
– Зовите меня просто Зеб, папочка. Привыкайте.
– Хорошо, сын, пусть будет «Зеб». На восемьдесят седьмой странице вашей монографии, после уравнения один-двадцать один, в разделе о вращении шестимерных пространств положительной кривизны, вы пишете: «Из этого следует, что…» – и сразу после этого приводите уравнение один-двадцать два. Как это у вас получается? Я не возражаю, сэр, – напротив! Но в своей собственной неопубликованной работе мне пришлось потратить на это преобразование добрый десяток страниц. Вы к этому пришли интуитивно? Или просто опускаете подробности для удобства публикации? Поймите, это с моей стороны не критика, результат так и так получился блестящий, я из чистого любопытства…
– Доктор, эту книгу написал не я. Я уже говорил Дити.
– То есть как это? Не может же в одном университете быть сразу два доктора по имени Зебулон Э.Картер!
– Конечно, не может. Просто это не я. Меня зовут Зебадия Дж.Картер. Зебулон Э., то есть Эдвард, Картер – уменьшительно Эд – это мой двоюродный брат. Кажется, формально он и правда числится в сотрудниках нашего университета, но на самом деле он на год уехал по обмену в Сингапур. Это не так невероятно, как кажется: в нашей семье у всех мужчин имена начинаются на букву «з». Видите ли, мои дед и прадед оставили весьма своеобразные завещания… Словом, если бы не эта буква, не видать бы нам наследства. Предки были со странностями.
– В отличие от тебя, – съязвила Хильда.
– Спокойно, милая. – Я повернулся к Дити. – Дити, намерена ли ты разорвать нашу помолвку? Я тебе честно пытался объяснить, что ты приняла меня за другого.
– Зебадия…
– Да, Дити?
– Я рассчитываю выйти за тебя замуж не позже чем сегодня. Но мы еще ни разу не целовались. Я хочу, чтобы ты меня поцеловал.
Я отстегнул свой привязной ремень и протянул руки, чтобы отстегнуть ремень Дити, но обнаружил, что она уже сделала это сама.
Целуется Дити еще лучше, чем танцует танго.
Во время краткой передышки я шепнул ей на ухо:
– Дити, как расшифровываются твои инициалы?
– Я скажу, только ты не смейся, ладно?
– Не буду. Но должен же я знать. Хотя бы ради церемонии бракосочетания.
– Да, конечно. В общем, Ди-Ти – это Дея Торис.
Дея Торис… Дея Торис Берроуз… Дея Торис Картер!
Удержаться от хохота я не сумел, как ни старался. Я тут же осадил себя, но было уже поздно: Дити обиделась.
– Ты обещал, что не будешь смеяться.
– Дити, дорогая, я смеялся не над тем, как тебя зовут, а над тем, как меня, понимаешь, меня…
– Не нахожу ничего смешного в имени Зебадия. Оно мне даже нравится.
– Мне тоже. По крайней мере я не затеряюсь среди разных Бобов, Эдов и Томов. Но я не сказал тебе, как мое второе имя. Ну-ка, какое смешное имя начинается с «Дж»?
– Представления не имею.
– Я тебе подскажу. Я родился неподалеку от университета, основанного Томасом Джефферсоном. В день окончания колледжа мне присвоили звание младшего лейтенанта запаса аэрокосмических войск. Меня повышали в звании дважды. Мой второй инициал означает «Джон».
Она сообразила менее чем за секунду:
– Капитан… Джон… Картер. Из Вирджинии.
– Великолепный образец настоящего мужчины, – подтвердил я. – Каор, Дея Торис. Рад служить тебе, моя принцесса. Отныне и навеки!
– Каор, капитан Джон Картер. Гелиум счастлив принять тебя
[8].
Хохоча, мы повалились в объятия друг другу. Через некоторое время хохот смолк и перешел в новый поцелуй.
Когда мы разомкнули губы, чтобы глотнуть воздуху, Хильда похлопала меня по плечу:
– Над чем это вы так заливаетесь?
– Сказать ей, Дити?
– По-моему, не стоит. Разболтает.
– Еще чего! Чтобы я да разболтала? Я знаю твое полное имя, я держала тебя на руках при крещении – и то ни одной живой душе не сказала. Ох и мокрая же ты была тогда! С обоих концов. Ну, так что?
– Ладно, так и быть, скажем. Нам не надо жениться, мы уже женаты. Очень давно. Больше ста лет.
– Что-что? – встрепенулся папочка. Я объяснил. Он подумал и кивнул: – Логично.
И тут же вернулся к своей записной книжке, в которой делал какие-то пометки. Потом опять обратился ко мне:
– Ваш кузен Зебулон… в телефонной книге его телефона, я думаю, нет?
– Скорее всего, нет, но разыскать его нетрудно, он живет в отеле «Нью-Раффлз».
– Прекрасно. Попробую позвонить и в университет, и в отель. Доктор… э-э… сын… Зеб, нельзя ли вызвать Сингапур прямо отсюда? Мой комкредитный код NA 801-75-39-32 Z*Z. (Коммуникационный кредит категории зет-звездочка-зет! Нечего опасаться, что будущий тесть окажется у меня на иждивении.) – Папа, – вмешалась Дити, – тебе не следует тревожить профессора Картера – Зебулона Картера – в это время суток.
– Но помилуй, дочь, в Сингапуре сейчас время не позднее, там сейчас…
– Знаю, я умею считать. Ты просишь его о любезности, так не прерывай его послеобеденный отдых.
– Но в Сингапуре вовсе не полдень. Там…
– Сиеста. Еще жарче, чем в полдень. Так что подожди.
– Папа, Дити права, – перебил я, – но совсем не поэтому. Насколько я понимаю, то, что вы хотите у него выяснить, – это для вас отнюдь не вопрос жизни и смерти. А вот звонить из этой машины, да еще по вашему коду – это, возможно, как раз вопрос жизни и смерти для нас всех. Пока мы не выяснили, кто такие эти «ребята в черных шляпах», я бы вам советовал звонить только из телефонов-автоматов и притом не по коду, а только за нью-доллары. Скажем, из Пеории. Или из Падьюки. Потерпите, а?
– Ну, раз так, сэр, – потерплю, конечно. Хотя я совершенно не в состоянии поверить, что кому-то понадобилось меня убить.
– На это указывают все имеющиеся данные.
– Согласен. Но эмоционально я все еще не могу это воспринять.
– Его надо бейсбольной битой, иначе он ничего эмоционально не воспримет, – сказала Хильда. – Как я его уламывала, когда Джейн предложила ему руку и сердце!
– Ну что ты, Хильда, милая, это абсолютно не соответствует действительности. Я написал моей покойной возлюбленной учтивое письмо, в котором говорилось…
Я не стал дослушивать их спор и попытался расширить круг имеющихся данных:
– Ая Плутишка!
– Да, босс?
– Займись новостями, голубушка.
– Есть, босс.
– Параметры поиска: время – начиная с двадцати одного ноль-ноль. Регион – Калифорния, Невада, Юта. Персоналии – твой добрый босс; доктор Джейкоб Берроуз; доктор Ди-Ти Берроуз; миз Хильда Корнерс… – Я на секунду задумался. – Профессор Альберт Синус.
Включать в список старого дурака Азинуса было как-то странно, но между ним и папочкой произошел скандал, а много-много лет назад лучший из моих учителей сказал: «Никогда не пренебрегай так называемыми тривиальными корнями уравнения» – и добавил, что за тривиальные корни были присуждены две Нобелевские премии.
– Закончен ли ввод параметров, босс?
Доктор Берроуз положил мне руку на плечо:
– Может ваш компьютер заодно проверить и наличие каких-либо сообщений о вашем кузене?
– Гм… пожалуй, может. Она хранит шестьдесят миллионов байтов, потом стирает все, что не переведено в постоянную память. Но ее память для текущих новостей на шестьдесят процентов ориентирована на Северную Америку. Попробуем. Ая, лапочка!
– Жду распоряжений, босс.
– Дополнение. Вначале поиск по ранее введенным параметрам. Затем поиск по новой программе. Время – от настоящего момента до самого раннего вхождения. Регион – Сингапур. Персоналия – Зебулон Эдвард Картер, он же Эд Картер, он же д-р З.Э.Картер, он же профессор З.Э.Картер, он же профессор либо доктор Картер из университета Раффлз.
– Две последовательные программы поиска. Принято к исполнению, Зеб.
– Ты умница, Ая.
– По-моему, босс, ты такие слова всем девушкам говоришь. Поняла, прием.
– Конец связи, Ая. Выполняй!
– Агентство АЛ, Сан-Франциско. Загадочный взрыв нарушил безмятежную тишину университетского кампуса… – Из сообщения, заканчивавшегося обычным в таких случаях обещанием арестовать виновников «незамедлительно», явствовало следующее: предполагалось, что все мы погибли. Главный коп нашего поселка заявил, что у него есть версия, но он пока что оставит ее при себе – иными словами, ему было известно еще меньше, чем нам. Поскольку мы считались «предположительно погибшими» и поскольку в сообщении ничего не говорилось о каких-либо угонах или иных проделках, которые не нравятся авиаинспекции, я заключил, что в поле зрения полицейских радаров мы не попали, а если и попали, то уже после того как сделались одним из многочисленных пятнышек в небе, ведущих себя вполне законопослушно. То, что в сообщении не упоминалось об исчезновении моей Аи Плутишки, меня не удивило, так как я прибыл и припарковал ее одним из последних, да и вообще мог приехать на такси, на общественной капсуле или прийти пешком. Доктор Синус не упоминался, ни слова не было и о скандале. Гостей допросили и отпустили. Пять машин, припаркованных вблизи места взрыва, получили повреждения.
– Невада – информации нет. Юта – агентство ЮПИ, Солт-Лейк-Сити. Пожар неподалеку от кампуса университета штата Юта в Логане уничтожил… – Снова Черные Шляпы, причем Дити и ее папа, оказывается, погибли дважды, так как полиция пришла к выводу, что они задохнулись в дыму и сгорели. Больше никто не пострадал и не пропал без вести. Причиной пожара была сочтена неисправная электропроводка. – Конец полученной информации, Зеб. Начинаю второй поиск. – Ая замолчала.
– Кто-то очень вас не любит, папа, – заметил я.
– Боже мой! Все погибло, все! – ужаснулся он.
– Может быть, где-то есть другие экземпляры ваших работ? И вашей… установки?
– Что? Да нет, гораздо хуже! Погибла моя невосполнимая коллекция ранних приключенческих журналов. «Таинственные истории», «Аргоси», ранние Гернсбеки, «Тень», «Черная маска» – о Боже!
– Для папы это действительно страшный удар, – шепнула мне Дити, – да и я сейчас, наверно, зареву. Я же училась читать по этой коллекции. «Воздушные асы», «Чудеса авиации», полный комплект клейтоновских «Захватывающих историй»… Все это оценивалось в двести тринадцать тысяч нью-долларов. Дедушка начал собирать, папа продолжал, ну а я выросла среди этого богатства…
– Бедная ты моя, – обнял я Дити. – Надо было их перевести на микрофиши.
– Мы перевели. Но это совсем не то, что держать журналы в руках.
– Да, ты права. Ладно, а как насчет этой… ну, тайны в подвале?
– Что еще за тайна в подвале? – вмешалась Шельма. – Зебби, ты стал изъясняться прямо как Лавкрафт
[9].
– Я тебе потом объясню, Шельмочка. Успокой пока Джейка, мы заняты. Ая!
– Слушаю, Зеб. Что стряслось?
– Карту на дисплей, пожалуйста. – Мы находились где-то над серединой северной Невады. – Следование по маршруту отменяется, переходи на произвольный полет. Назови ближайший центр графства.
– Уиннемака и Элко. Равноудалены от нашего местонахождения с точностью до одного процента. Прибыть в Элко сможем раньше, так как необходимое отклонение от курса составит всего одиннадцать градусов к югу.
– Дити, ты хочешь выйти замуж в Элко?
– Зебадия, я буду счастлива выйти замуж в Элко.
– Значит, летим в Элко, но до полного счастья, возможно, придется еще немного потерпеть. Ая, курс на Элко, скорость нормальная гражданская. Сообщи, через сколько минут ожидается прибытие.
– Поняла, курс на Элко. Прибытие ожидается через девять минут семнадцать секунд.
– Ну Джейк, ну милый, успокойся, мамочка с тобой, – проворковала Хильда. Но тут же перешла на свой разносный капральский тон: – Кончай темнить, Зебби! Какая там у вас тайна и в каком подвале?
– Шельма, не суй нос куда не просят. У папочки была одна вещь, теперь она погибла, остальное не твое дело.
– Она не погибла, – сказал доктор Берроуз. – Зеб имеет в виду мой континуумоход, Хильда. С ним все в порядке. Он не в Логане.
– Что это еще за чертовщина – континуумоход?
– Папа имеет в виду, – объяснила Дити, – свою машину времени.
– Ну, так бы и сказал! Кто ж не знает про машину времени! «Машина времени» Джорджа Пэла, классика, можно сказать. Я ее сто раз видела по ящику. Обожаю старые киношки по ночам.
– Шельма, – поинтересовался я, – ты умеешь читать?
– Конечно, умею! Мама мыла раму.
– Ты когда-нибудь слыхала про Герберта Уэллса?
– Слыхала! Ничего себе. Я с ним спала!
– Ты хвастливая блудливая бабка, но не настолько бабка, чтобы это могло иметь место. Когда мистер Уэллс умер, ты была еще девственницей.
– Клеветник! Джейк, побей его, он меня оскорбил.
– Зеб не хотел тебя обидеть, дорогая, я уверен. А бить людей я не могу, даже когда они того заслуживают: мне Дити не разрешает.
– Надо будет за тебя как следует взяться.
– Закончен второй поиск, – доложила Ая Плутишка. – Жду распоряжений.
– Доложи результаты второго поиска, пожалуйста.
– Агентство Рейтер, Сингапур. Об экспедиции Марстона на Суматре по-прежнему нет никаких известий, сообщают местные власти в Палембанге. Экспедиция должна была возвратиться еще тринадцать дней назад. Помимо профессора Марстона и проводников и помощников из местного населения, в состав экспедиции входят доктор З.Э.Картер, доктор Сесил Янг и мистер Джайлз Смайс-Белиша. Министр туризма и культуры заявил, что поиски пропавших будут продолжаться. Конец полученной информации.
Бедняга Эд! Мы никогда не поддерживали близких отношений, и я никак не думал, что это известие причинит мне такую боль. Мне хотелось надеяться, что он вляпался в какое-нибудь сомнительное любовное приключение, а не сложил голову где-то в джунглях от удара мачете, но все говорило скорее о последнем.
– Папа, помните, я сказал, что кто-то не любит вас. Так вот, теперь мне кажется, что этот кто-то не любит математиков, занимающихся n-мерными пространствами.