Глава 7

   На следующее утро завтрака в обществе Триесты Вордейн удалось избежать: Джейд и Колт предпочли провести это время на палубе, наблюдая за суматохой, царившей на причалах английского города Плимута. Днем они воспользовались возможностью сойти на берег и немного осмотреть город и ленч съели в приятном кафе на набережной. Но когда подошел час обеда, корабль уже отчалил от берега, и им волей-неволей пришлось идти в салон-ресторан.
   Надеясь, что за день произошло какое-нибудь чудо, Джейд еще раз спросила:
   – Ты уверен, что метрдотель не может найти нам другой столик?
   – Мне очень жаль, – ответил Колт унылым голосом. – Это судно значительно меньше тех, что обычно пересекают Атлантику, и в салоне первого класса довольно мало мест. Он, конечно, может узнать, не согласится ли кто-нибудь поменяться с нами местами, но, по-моему, это было бы не очень хорошо с нашей стороны.
   Джейд согласилась с ним, хотя и добавила, что миссис Вордейн заслужила такое к себе отношение.
   – Наверное, остается только терпеть. Постараемся есть быстро, – кисло добавила она.
   Колт рассмеялся, понимая, что ее предложение всего лишь шутка. Обед обычно длился не менее двух часов. И не в их власти было сократить это время. Одно блюдо сменялось другим, в перерывах подавалось вино. И вся эта неспешная трапеза заканчивалась маленькой чашечкой кофе или рюмкой бренди.
   – Мы будем уходить на десерт в один из салонов-гостиных, и, может быть, это немного уменьшит наши страдания, – предложил он.
   На этот раз Джейд выбрала платье из белого бархата, отделанное горностаем: оно было одним из ее самых любимых придворных нарядов. Колт отправился к корабельному эконому и достал из сейфа ее тиару с изумрудами и бриллиантами, а она тем временем завила волосы принесенными стюардом горячими щипцами.
   Когда Колт и Джейд спускались по изящной лестнице в ресторан, взгляды всех присутствующих были устремлены на них. Они представляли собой ослепительную пару: Джейд в царском наряде, Колт – в элегантном белом фраке, красной шелковой рубашке с рюшами на манжетах и в галстуке.
   Пока они шли к столу, Джейд внутренне готовилась к очередному неприятному столкновению с миссис Вордейн, но, к ее глубокому изумлению, они были встречены широкой улыбкой.
   – Дивно! – воскликнула Триеста Вордейн, хлопая в ладоши с детской радостью. – Что за красивая пара! Ты согласна, Лорена?
   Тут она локтем пихнула дочь.
   – Да, мама, – послушно кивнула девушка, не поднимая глаз.
   Такая перемена в отношении одновременно и удивила, и обрадовала Джейд.
   – Я позволила себе заказать нам на обед вино, – оживленно сообщила миссис Вордейн, пока Джейд и Колт усаживались за стол. – Конечно, оно будет записано на мой счет!
   – Очень любезно с вашей стороны, миссис Вордейн, – пробормотал Колт. Он взял меню и начал его просматривать, рассеянно добавив:
   – Вы сегодня очень мило выглядите, леди.
   Джейн негромко с ним согласилась, взглянув на наряд миссис Вордейн: ярко-синее платье, густо усыпанное золотыми бусинами, резко контрастирующее с простым платьем Лорены, желтым с белым. На миссис Вордейн было огромное количество драгоценных украшений, а на ее дочери – ни одного.
   – Зовите меня Триестой, пожалуйста. Давайте откажемся от формальностей, Колт. В конце концов, – тут она потянулась через стол и похлопала его по руке, – мы ведь будем дружить в Нью-Йорке. Будет так приятно представить вас и Джейд моим друзьям и познакомить вас с городом!
   Она улыбнулась Джейд, показывая, что эти слова относятся и к ней тоже, но Джейд почувствовала ее неискренность. Глаза миссис Вордейн оставались холодными, а губы были плотно сжаты.
   Джейд сама не могла сказать с уверенностью, в чем дело, самые разные подозрения закрадывались в ее душу.
   Пока они ели первую перемену блюд – крольчатину и компот с золотистыми сливами, – Триеста сделала себя центром внимания, принявшись снова хвастливо расписывать богатство Вордейнов, их происхождение, влияние в политике и обществе…
   Во время второй перемены блюд (на этот раз им подали фаршированную телячью грудинку) Триеста принялась расспрашивать Колта о его будущей работе с Вандербильтами и где они с Джейд намерены остановиться по приезде в Нью-Йорк. Джейд заметила, что ее почему-то очень заинтересовал тот факт, что они решили остановиться в отеле, пока не подыщут себе особняк или не построят новый.
   – Наверное, временное жилище – это самое разумное, Колт, – многозначительно заметила Триеста. – Ваша супруга может соскучиться по родине и вернуться домой. Тогда ведь вам не понадобится большой особняк, правда?
   Она говорила так, словно Джейд с ними не было.
   Джейд чуть было не рассмеялась, хотя в то же время в ней уже начал подниматься гнев. Теперь ей стало понятно, почему миссис Вордейн так заинтересовалась Колтом: она пытается заполучить его для своей мышки-дочери.
   Колт почувствовал настроение Джейд, да и сам он начал раздражаться, так что только холодно сказал:
   – Пока Джейд со мной, она по дому не соскучится.
   Миссис Вордейн театрально закатила глаза:
   – Ах, как это мило звучит! – Тут она легко прикоснулась к плечу дочери. – Правда, до чего чудесно, что мистер Колтрейн так говорит? Может быть, в один прекрасный день какой-нибудь мужчина полюбит тебя так же сильно… если тебе повезет.
   Джейд заметила, что Лорена вдруг отчаянно заморгала, словно пытаясь справиться со слезами. Однако девушка промолчала.
   Джейд чувствовала, что Колту скучно, как и ей, но, поскольку миссис Вордейн к кофе заказала бутылку очень редкого и дорогого коньяка, им было нельзя уйти: вежливость требовала, чтобы они разделили с ней угощение. Однако Джейд все больше склонялась к мысли, что они вовсе не обязаны уважать чувства соседки по столику.
   За кофе Джейд вдруг стала объектом пристального внимания миссис Вордейн.
   – Скажите мне, милочка, – начала допытываться та, ловко вертя в пальцах крошечную кофейную чашечку, – почему вы называете своей родиной Россию, хотя вы явно ирландка?
   Джейд парировала ее вопрос своим собственным:
   – С чего вы взяли, что я ирландка?
   Триеста беззаботно рассмеялась:
   – Ирландские глаза, милочка. И в речи вашей слышен легкий акцент – ирландский акцент. При жизни мужа мы с ним немало поездили и встречались с самыми разными людьми. Так что отличить одну национальность от другой я могу всегда!
   Джейд ничего не ответила и продолжала пить кофе Она не собиралась поддерживать разговор с Триестой Вордейн. Да и вообще у нее не было желания говорить о прошлом и отвечать на вопросы незнакомых людей.
   Когда миссис Вордейн поняла, что не добьется от Джейд ни слова, она напустила на себя притворное сочувствие.
   – Ах, ну конечно, вам не хочется говорить на эту тему, бедная вы девочка! Простите меня! Да вы ведь, наверное, уже страшно тоскуете по дому? – Тут она погрозила Колту пальцем. – Вот что случается с американскими юношами, когда они женятся на иностранках. Держитесь людей своего круга! Жена, проливающая слезы по родине, – это неподходящая спутница жизни.
   Джейд напряглась, стараясь сдержаться и не повысить голоса. Она не хотела доставить этой ужасной женщине удовольствие видеть, что та смогла вывести ее из себя.
   – К вашему сведению, миссис Вордейн, я ничуть не тоскую по родине. И не собираюсь делать это и в будущем. Мое место – рядом с мужем, где бы он ни пожелал жить. И мне кажется, что никого не касается, женился ли он на иностранке или на американке.
   Миссис Вордейн, громко ахнула, а Джейд быстро добавила:
   – А что касается вас, миссис Вордейн, то я бы посоветовала вам заглянуть в собственную родословную – и если вы не обнаружите среди ваших предков по обеим линиям большого количества индейцев, то можно будет утверждать, что вы и, сама в некотором смысле чужая на земле Америки.
   Колт промокнул губы салфеткой и закашлялся, пытаясь не расхохотаться. У Триесты Вордейн был такой вид, словно ей в лицо плеснули холодной воды. Даже ее дочь осмелилась улыбнуться.
   Джейд встала.
   Колт тоже поднялся.
   – Извините, – коротко бросила Джейд и, высоко держа голову, вышла из зала.
   Она поднялась наверх, в каюту. Там уже побывал стюард, чтобы выполнить свои вечерние обязанности: на столике в гостиной стояла ваза со свежими фруктами, постель в спальне была разобрана.
   Раздевшись, Джейд надела халат, а потом принялась беспокойно ходить по каюте, заново переживая этот ужасный обед и жалея бедняжку Лорену Вордейн: как тяжело, наверное, иметь такую мать! Неудивительно, что девушка все время молчит и смотрит в тарелку, боясь поднять глаза.
   А потом Джейд принялась мысленно ругать Колта за то, что он не ушел следом за ней. Он довольно неплохо выдержал натиск бесцеремонных расспросов Триесты, которая не стеснялась касаться самых личных сторон его жизни. Он уходил от ответа, переводил разговор на другие темы и ухитрялся сохранять вежливость, в то время как Джейд буквально скрипела зубами от злости.
   Наконец Колт появился и немедленно заключил ее в объятия.
   – Извини, что тебе пришлось терпеть такое, – прошептал он. – Я снова разговаривал с метрдотелем, но он абсолютно ничем не может нам помочь – если только мы не готовы искать тех, кто согласился бы с нами поменяться. – Рассмеявшись, он добавил:
   – Только не думаю, чтобы она еще раз попыталась тебя задеть после того, как ты показала ей, что не дашь себя в обиду. Твои слова насчет индейцев ее просто потрясли.
   Он ухмыльнулся и покачал головой.
   На следующее утро, когда Джейд, проснувшись, посмотрела в иллюминатор, ей показалось, что волны стали намного выше.
   Она знала, что воды Атлантики редко бывают спокойными, и сегодня барашки казались более пенными. Она высказала Колту свою тревогу по поводу возможного шторма, но он сонно заметил, что пароход у них хороший, так что бояться нечего. Она снова стала наблюдать за вздымающимися и перекатывающимися волнами и прижала ладонь к животу. Там тоже началось немалое волнение. Ее самочувствие начало ухудшаться.
   Колт нежился в постели, не пожелав вставать к завтраку.
   Надеясь, что прогулка поможет ей немного взбодриться, Джейд надела теплое шерстяное платье и меховую накидку и вышла на палубу.
   Ее встретил сильный порыв холодного ветра. Небо было затянуто серыми тучами, и Джейд почувствовала, как в лицо ей ударили капли воды. Был ли это дождь или брызги кипящего пеной моря?
   Мимо нее прошел матрос.
   – Палуба очень скользкая, мадам, – предостерег он ее. – Сегодня неподходящий для прогулок день. Возвращайтесь в каюту!
   Джейд вынуждена была с ним согласиться: корабль внезапно сильно качнуло, так что она едва не упала, вовремя схватившись за поручни. Джейд вошла в ближайшую дверь, из которой доносился дразнящий аппетит запах свежезаваренного кофе. Она оказалась в одном из салонов, где в вечернее время собирались мужчины, игравшие в карты. Сейчас тут было пусто, если не считать стюарда, который стоял у большого серебряного кофейника. Джейд поспешно подошла к нему.
   – Ужасная погода на улице, – сказал он, наливая ей чашку горячего кофе. – Но к сожалению, плавание через Атлантику редко бывает солнечным…
   Джейд кивнула в сторону иллюминатора, за которым серое небо встречалось у горизонта с мрачным морем.
   – Кажется, штормит.
   – Да, в это время года нередко бывает и настоящий шквал.
   Джейд невольно встревожилась:
   – И что вы тогда делаете? Это очень страшно?
   Стюард улыбнулся – ему хотелось бы верить, что улыбка получилась убедительной.
   – Не волнуйтесь. Капитан Мейерс – прекрасный моряк, лучшего не найти. И когда ему кажется, что бороться с волнами слишком трудно, он бросает якорь, и мы просто остаемся на месте, пока волнение не уляжется. Пережидаем шторм, вот что мы делаем. Экипаж задраивает люки, пассажиры остаются в каютах. Стюарды разносят сандвичи, чтобы можно было поесть на месте.
   Джейд содрогнулась:
   – Надеюсь, нам удастся избежать таких испытаний!
   Стюард указал на столик у стены:
   – Садитесь, пейте кофе и ни о чем не тревожьтесь. Вы завтракали? Я могу сходить на камбуз и принести вам свежую выпечку.
   Джейд с благодарностью приняла его любезное предложение и прошла за столик, откуда не видно было мрачной картины разбушевавшегося моря.
   Несколько мгновений спустя Джейд услышала скрип двери, но не стала оборачиваться, решив, что это вернулся стюард.
   Однако когда рядом с ней тихий голосок нерешительно произнес ее имя, она обернулась и с изумлением увидела Лорену Вордейн.
   – Миссис Колтрейн, можно мне немного с вами поговорить?
   Испытывая одновременно и удивление, и любопытство, Джейд любезно пригласила ее сесть напротив.
   Лорена уселась. Ее нижняя губа дрожала, глаза были полны слез. Хотя в салоне они были одни, она заговорила шепотом:
   – Я вынуждена попросить прощения за бестактность моей матери. По-моему, это просто ужасно – и я хочу, чтобы вы знали, что мне очень и очень стыдно.
   Джейд моментально почувствовала сострадание к этой несчастной девушке и, протянув руки через стол, крепко сжала ее пальцы:
   – Вам нет нужды извиняться, Лорена. Я не такая хрупкая, как может показаться. По крайней мере мне нравится так думать.
   Лорена кивнула, робко улыбаясь:
   – Я рада. Право, я очень рада. Может быть, после того как вы вчера поставили ее на место, она оставит вас в покое.
   Боюсь, она просто вымещала на вас свое недовольство мной.
   Джейд невольно изумилась. Трудно было поверить, что это бессловесное, послушное создание могло кого-то рассердить.
   – Что же вы такое натворили, Лорена?
   Девушка покачала головой. По ее бледной щеке медленно скатилась слезинка.
   – Я убежала из дому… с мужчиной.
   Тут Джейд уже по-настоящему заинтересовалась своей юной собеседницей.
   – Продолжайте, пожалуйста, – мягко попросила она.
   Лорена начала свой рассказ с того, как два года назад, когда ей было пятнадцать, умер ее отец.
   – Незадолго до его смерти я стала собираться в Швейцарию, где жила моя тетка, надеясь закончить там свое образование. Отец дал согласие на эту поездку, а вот моя мать возражала.
   Она человек нелегкий, и отец догадывался, какой несчастной я себя чувствовала дома. Этот мамин снобизм, непонятно откуда взявшийся… – Помолчав, она усмехнулась и добавила:
   – Мама выросла в очень бедной семье. Это мой отец родом из богатой аристократической семьи. – Дав волю своей досаде и обиде, девушка торопливо продолжила:
   – В общем, когда отец умер, она меня не отпустила в Швейцарию. А потом принялась демонстрировать мне и всем остальным, что хоть она и овдовела, но по-прежнему богата и принадлежит к высшему обществу. Она даже пыталась выдать меня замуж за сыновей своих приятельниц, говоря, что хочет, чтобы я вышла замуж за «человека своего круга». Но у нее ничего не получилось!
   Лорена горько рассмеялась.
   – Почему? – удивилась Джейд. – Вы ведь очень недурны собой, Лорена!
   – Вы скоро увидите сами, миссис Колтрейн, что в Нью-Йорке множество красивых молодых девушек из семей, которые гораздо богаче нашей. И, имея выбор, никто не хочет породниться с моей матерью. Ее не любят. Да и я не испытываю к ней особой привязанности: мать постоянно помыкает мной и совершенно меня подавляет. Это настоящее тюремное заключение! Я не могу самостоятельно принять ни одного решения. Она контролирует каждый мой шаг и пытается управлять даже моими мыслями!
   Несчастная девушка закрыла глаза и замолчала. Джейд ждала, понимая, какую боль доставляет Лорене этот разговор.
   Наконец Лорена Вордейн открыла глаза, печально посмотрела на Джейд и, глубоко вздохнув, продолжила:
   – И тут я встретила Мэндла. Он был моряком, французом и, приплыв в Штаты, взял увольнение на берег, чтобы повидать дядю. Мы встретились как-то днем, когда мне удалось вырваться из дому, чтобы погулять. Его дядя работал сторожем в поместье, расположенном недалеко от нас. Мы разговорились и стали встречаться. Я полюбила Мэндла с первой минуты и начала все чаще отлучаться из дому.
   Лорена рассказала, как разъярилась ее мать, когда в конце концов узнала о ее тайном романе.
   – Она избила меня и заперла в моей комнате Но Мэндл помог мне убежать. Мы сели на корабль и уплыли во Францию, собираясь пожениться. – Лорена вытерла слезы тыльной стороной ладони, судорожно сглотнула и, давясь слезами, поведала конец своей печальной истории:
   – Дядя Мэндла сообщил матери, где мы. Не сомневаюсь, что он получил за это щедрое вознаграждение. Мать наняла двух головорезов и отправилась за нами. Она нашла нас там, где и обещал дядя Мэндла. Мамины люди ужасно избили Мэндла. Теперь они отдыхают где-то в Европе, пропивают те деньги, которые она заплатила им за это.
   Тут ее голос сорвался. Уткнувшись лицом в ладони, она отчаянно зарыдала, больше не пытаясь сдерживаться.
   Джейд поспешно вскочила и подбежала к девушке, пытаясь как-то ее утешить, но первое же ее прикосновение заставило Лорену опомниться. Она почти гневно оттолкнула Джейд и стремительно встала, с грохотом опрокинув стул.
   – Оставьте меня в покое! – крикнула она, торопливо направляясь к двери. – Мне не следовало вам все это рассказывать! Мне надо поскорее уйти, пока она, не начала меня разыскивать. Если она застанет меня за разговором с вами…
   Лорена выбежала из салона. Джейд устремилась было за ней, но решила, что этого делать не следует. Лорена рассказала ей все, что хотела. И пусть ее история действительно очень печальна, помочь ей никак нельзя. Оставалось только молиться, чтобы бедняжка когда-нибудь нашла счастье.
   По мере того как усиливалась качка, Джейд чувствовала себя все хуже и хуже. Вернувшись в каюту, она разделась и легла в постель рядом с Колтом, который заключил ее в свои теплые и надежные объятия.

Глава 8

   За легким ленчем, состоявшим из фруктов и вина, который стюард принес им в каюту, Джейд рассказала Колту печальную историю Лорены. Он выслушал ее молча, широко раскрыв глаза от изумления.
   – Просто невероятно! – сказал он. – Если бы я услышал все это не от тебя, то ни за что бы этому не поверил. О, я не сомневаюсь, что мог бы найтись мужчина, которому она понравилась. Я хочу сказать – внешность у нее неплохая, и если бы ее привести в божеский вид и оторвать от маменьки, она, наверное, могла бы быть даже хорошенькой. Но сейчас она просто дурнушка, скучное ничто. Представить себе, чтобы она тайком уходила на свидание с мужчиной, не говоря уже о том, чтобы сбежать, да еще во Францию… – Он недоверчиво покачал головой, рассмеялся и, поймав на себе осуждающий взгляд Джейд, виновато добавил:
   – Ну, признайся, это ведь очень смешно!
   Но Джейд сейчас было не до смеха: она с каждой минутой чувствовала себя все хуже. Голова кружилась, и ее подташнивало. Когда после ленча Джейд стало совсем плохо, Колт встревожился и послал за судовым врачом.
   Доктор Морли напомнил Джейд норвежского тролля: низенький, с коротенькими ручками и ножками, с лысиной, обрамленной седыми волосами, и огромным крючковатым носом с бородавкой на самом кончике. Но он был очень добрым и внимательным.
   – У вас морская болезнь, милая леди. Классические симптомы.
   Корабль то нырял вниз, то карабкался вверх по волнам, одновременно раскачиваясь из стороны в сторону и скрипя, как рассохшаяся половица.
   Джейд стонала, ее мутило с еще большей силой, и Колт предусмотрительно поставил ведро у ее кровати.
   – Ну, и как долго это продлится? – нетерпеливо спросил он врача. – Вы не можете дать ей какое-нибудь лекарство?
   – Увы, – с сожалением сказал седовласый эскулап, – боюсь, что морскую болезнь вылечить нельзя, постепенно она пройдет сама. Но судя по тому, как падает барометр, вашей жене не скоро будет легче – впереди еще сильная качка.
   А что до лекарств, – продолжал он, копаясь в потертом кожаном чемоданчике, – та у меня есть молотый имбирь. Я отнесу его в камбуз и попрошу смешать с каким-нибудь соком, который пришлют вам. Пусть она его выпьет. А потом немного теплого бульона. Это успокоит желудок. Завтра проследите, чтобы она съела крутое яйцо. И может быть, тосты.
   Джейд снова застонала. Все мышцы ее живота болели от постоянных спазмов. Она сказала, что ее знобит, как в лихорадке.
   Но и это не удивило доктора Морли. Он лишь заметил:
   – Морская болезнь иногда сопровождается ознобом. Лежите в постели. Укрывайтесь потеплее. Больше я ничем вам помочь не могу, миссис Колтрейн, но, если вас это утешит, знайте: у меня еще несколько пассажиров страдают от морской болезни.
   С этим он ушел, а Колт бережно укрыл Джейд и, придвинув к кровати стул, сел рядом с ней и взял ее за руку.
   – Попытайся заснуть, моя принцесса, – сказал он. – Я буду рядом. Когда выпьешь сока с имбирем, тебе станет легче.
   Он отвел прядь волос, упавшую ей на лоб, и почувствовал, что кожа ее покрылась холодным потом.
   – Мне тоже тяжело, принцесса, – потому что тяжело тебе. Я так сильно тебя люблю! Поверь, если бы я мог поменяться с тобой местами и страдать вместо тебя, я бы с радостью сделал это!
   Она дрожащими пальцами дотронулась до его губ и слабо улыбнулась:
   – Ах, Колт, если бы ты только знал, как Я тебя люблю…
   Он поцеловал ее и объявил:
   – Если ты любишь меня хоть вполовину того, как я тебя, то мне этого хватит на всю жизнь.
   Джейд почувствовала слезы на глазах.
   – Если с тобой что-нибудь случится, я не захочу больше жить.
   – Ничего со мной не случится. И с тобой тоже. Изволь спать, – с шутливой серьезностью произнес он и поддразнил ее:
   – иначе мне придется уйти, чтобы тебе не мешать, и тогда ты останешься одна. И защищать тебя будет некому.
   – Защищать от чего? – иронически осведомилась она, стараясь говорить весело, несмотря на отвратительное самочувствие. – Это только третий день плавания, и, похоже, остаток пути мне придется провести в постели , больной.
   – Ну, не надо думать о настоящем. Сосредоточься на будущем, на том, как чудесно мы заживем в Нью-Йорке. Я целыми днями буду работать, а ты можешь ходить по магазинам и тратить мои деньги.
   Она презрительно фыркнула:
   – Твои деньги? Разве ты забыл, что настоял на том, чтобы мы открыли счета в разных банках? Так что я буду тратить собственные деньги.
   – Послушай, Джейд, я разделил счета не потому, что боялся, что ты будешь тратить мои деньги, – серьезно напомнил он ей. – Мне хотелось, чтобы ты не осталась без гроша, если я вдруг неудачно распоряжусь своим состоянием. Тем более что со мной это уже один раз было.
   Джейд знала, о чем сейчас вспомнил Колт, и поспешила поменять тему разговора:
   – Я не из тех пустоголовых дам, которые все свое время тратят на покупки, чаепития с подругами и торжественные обеды.
   – Конечно, нет, – согласился он, а потом с наигранным неудовольствием добавил:
   – Предупреждаю тебя в последний раз: если ты не замолчишь и не постараешься задремать, то я уйду и проиграю все наши деньги или найду какую-нибудь красотку и напьюсь с ней. Или то и другое вместе.
   Джейд состроила ему гримасу, но все же послушно закрыла глаза.
   День тянулся медленно. С каждым часом качка становилась все сильнее, и каждый раз, когда корабль подбрасывало вверх или кидало из стороны в сторону, Джейд просыпалась. Невозможно было определить, что именно хлещет в стекла иллюминаторов: дождь или яростные волны. Жалобные звуки, которые издавало судно, были поистине пугающими и наводили на тревожные мысли. Колт сходил к капитану, который поспешил уверить его, что на данный момент оснований для тревоги нет. В это время года Атлантический океан часто бывал неспокойным.
   Бросать якорь не было необходимости… пока. Всем следовало оставаться в каютах и ни в коем случае не выходить на палубу.
   Когда наступило время обеда, Джейд спала. Колт сильно проголодался и отправился в салон-ресторан. Некоторое время спустя он вернулся с чашкой теплого бульона и известием о том, что половина пассажиров лежат по каютам в таком же состоянии, что и Джейд.
   – Даже миссис Вордейн, – прибавил он не без ехидства. – Кстати, теперь твоя история о ее дочери не Кажется мне такой уж невероятной.
   – Почему ты так говоришь? – с любопытством спросила Джейд и с помощью Колта села в подушках, чтобы удобнее было пить бульон. – Она рассказала тебе ту же историю, что и мне?
   Он покачал головой и поднес чашку к ее губам, чтобы она могла сделать глоток.
   – Знаешь, у меня было впечатление, будто я обедаю с незнакомкой. И, заметь, с очень привлекательной незнакомкой.
   Нет, Лорена выглядела все так же – бледная, неинтересная и плохо одетая, как и раньше, но в ней появился какой-то огонь.
   Она смеялась, шутила, разговаривала, буквально искрилась весельем. Я, право, даже получил удовольствие от ее общества. А когда мы поели, она пригласила меня в бальный салон, где те пассажиры, кому не было плохо, веселились, пытаясь забыть о шторме. Надеюсь, ты не обидишься, что я согласился пойти с ней: мне было ее жаль.
   Джейд не обиделась на то, что он развлек Лорену, – она не почувствовала ревности, но ей снова стало хуже: ее желудок явно возмутился вторжением бульона. Она соскользнула с подушек и легла, чувствуя уже знакомые спазмы.
   – Кажется, я здесь умру, – простонала она. – Прямо на этой постели!
   Колт понимал, что она преувеличивает.