Страница:
Казалось, прошла целая вечность, прежде чем хватка Джекоба ослабла и Китти смогла наброситься на него с плачем:
– Да как ты смел, старый дурень? Как ты смел стоять в стороне и даже не попытаться помочь ему – после всего, что он сделал для твоего народа?! Неужели не ясно, что эти ненасытные головорезы его убьют. Ведь они поймали его с поличным, помогающего беглым рабам! Ты не можешь не знать, что его за это убьют!
– Так ведь они и нас бы убили, мисси! И я бы непременно помог ему, если бы не увидел вас! Страшно подумать, что могут сделать эти люди с белой женщиной, которая сунет нос в их дела. И ваш отец наверняка велел бы мне сделать все, чтобы только они вас не заметили. Ну а теперь надо пойти поглядеть, жив ли Киллер, да отнести его домой, а потом поспешить за помощью для массы Джона.
Впадая то в отчаяние, то в ярость, Китти еле дождалась, пока Джекоб отыщет Киллера. Он принес пса на руках – бесчувственного, но еще живого. Не тратя времени даром, негр двинулся в путь, отлично ориентируясь в кромешной тьме. Как только они подошли к дому, Китти помчалась к сараю и, перешагнув его порог, на ощупь прошла в стойло, где находилась отцовская лошадь. Эта кобыла была более резвой, чем та, на которой обычно ездила Китти, а от скорости сейчас зависело очень многое. Когда к сараю подошел Джекоб с Киллером на руках, девушка уже сидела в седле.
– Джекоб, ты останешься здесь, – решительно проговорила она, придя в себя и обретя способность ориентироваться в ситуации. – Вовсе ни к чему, чтобы ты тоже оказался замешанным.
– …Да вы-то куда собрались, мисс Китти? – не сводил с нее Джекоб испуганных, заплаканных глаз.
– За доком Масгрейвом. Он поможет мне.
И она с места пустила лошадь галопом. Пронзительный январский ветер безжалостно трепал распущенные волосы и обжигал лицо, однако девушка не обращала ни на что внимания – сейчас главное было поскорее организовать помощь отцу. Ку-клукс-клан шутить не любит. Это опасная, кровожадная банда, для которой убить человека ничего не стоит. Недаром их боится вся округа.
Три мили показались Китти бесконечными. Наконец она подъехала к дому Масгрейва и спешилась. На крыльце показался док с зажженной лампой в руках.
Не замечая холодного ветра, в одной ночной рубахе, он испуганно всматривался в лицо Китти, слушая ее историю, и теребил нервными пальцами то бороду, то усы. Седой док отличался живостью ума и подвижностью, и, как только понял, в чем дело, резко кивнул, сверкнув серыми глазами, и вернулся в дом. Буквально через минуту он снова вышел – уже полностью одетый, со своим неразлучным черным кожаным саквояжем.
– Скорее всего, его повезли на негритянское кладбище – то, что в излучине ручья, – пробормотал доктор, вскакивая на лошадь, сзади села Китти. – Чаще всего именно там находили их жертв.
Но почему-то Масгрейв направил лошадь в другую сторону, и Китти воскликнула, цепляясь за его плечо:
– Вы не туда едете! Кладбище по дороге к моему дому…
– Нам понадобится помощь! – выкрикнул он в ответ, поднимая лошадь в галоп. – На случай, если с ним еще не покончили. Я собираюсь позвать Дэвида Стоунера с отцом!
– Но ведь Дэвид в отряде Аарона Коллинза. – Китти с трудом удавалось кричать против ветра. – А почти все уверены, что верховодит ку-клукс-кланом именно он! Мне отец рассказывал!
– Можешь быть уверена, что у Дэвида нет ничего общего с ку-клукс-кланом!
Внезапно лошадь споткнулась, и на какой-то миг им показалось, Что падение неизбежно. Но животному удалось выровнять бег, хотя и пришлось потерять в скорости. Док предпочел не погонять, опасаясь, что следующее препятствие может оказаться роковым в такой тьме. Но вдруг он резко натянул поводья, и Китти, не успев спросить о причине задержки, тут же услышала приближающийся топот копыт.
– Кто там? – выкрикнул в темноту док.
– Аллен Стоунер и его сын Дэвид, – при звуках знакомого голоса Китти облегченно перевела дух. Всадники встретились, с трудом сдерживая разгоряченных лошадей. – Мы за вами, док! Дэвид только что признался, что ку-клукс-клан этой ночью будет охотиться на Джона Райта. Они устроили ловушку, чтобы застать его тогда, когда он будет помогать беглым рабам.
– Значит, это и правда была ловушка! – выкрикнула Китти, и только тут Стоунеры заметили ее за спиной у Масгрейва.
– Китти, мне так жаль!.. – горячо заговорил Дэвид, подъезжая вплотную. – Если бы я только смог, я бы обязательно предупредил тебя!
– Я видела, как его поволокли куда-то в глубь болот, – горестно проговорила Китти. – И я готова была броситься на них, но Джекоб не дал и заставил спрятаться. А потом я поспешила за помощью…
– Джекоб достоин всяческого уважения за то, что спрятал тебя, – веско вмешался Аллен Стоунер. – А теперь давайте поспешим на кладбище и посмотрим, не удастся ли положить конец этому безумию.
Развернув лошадей, они помчались вперед.
– У нас нет света, – с отчаянием воскликнул док, – разве тут найдешь кого-нибудь, когда ни зги не видно!
– Но если мы отложим поиски до утра, ему вообще может не понадобиться наша помощь, – невозмутимо возразил Аллен Стоунер.
– Хоть бы плохонький факел…
– Тс-с-с! Я что-то слышу!
Они резко остановили лошадей. И тогда стало слышно всем: низкий, стонущий звук, от которого у Китти все внутри похолодело. Она мигом соскочила на землю, едва не столкнув с седла дока.
– Вон там! – воскликнул кто-то. – О Господи, да помогите же его снять!
Мужчины кинулись бегом к стонавшему, задыхавшемуся сгустку тьмы, висевшему в воздухе. Вот раздался свист ножа, рассекающего веревку… мягкое падение тела, попавшего в подставленные руки… и булькающий кашель человека, жадно глотавшего воздух.
– Он жив?
– Да, жив. Разве не слышишь, как он дышит?
– Жив, да не очень.
– Док, сделайте что-нибудь…
Китти кусала нижнюю губу до тех пор, пока рот не наполнился горячей солоноватой кровью. Охваченная внезапной нерешительностью, на негнущихся от страха ногах она приблизилась к неясным фигурам мужчин, хлопотавших возле отца.
– Надо поскорее доставить его домой, чтобы я как следует осмотрел его и решил, что делать, – говорил Масгрейв. – А теперь потихоньку… вот так, поднимите его на лошадь. Накиньте одеяло. Эти грязные трусы били по голому телу!
Каждое движение лошади заставляло Джона стонать от боли. Голос его становился все слабее и слабее. Китти ехала позади Дэвида, обхватив его за пояс. Она спрятала лицо у него на спине и горько рыдала, моля Бога, чтобы отец выжил.
Супруга Масгрейва, Кейт, ждала их возвращения. Мужчины внесли Джона и положили на деревянный стол в передней комнате, ярко освещенной множеством ламп, – Масгрейв именовал ее своим кабинетом.
От одного вида растерзанной, истекающей кровью плоти Китти стало дурно. Дэвид выскочил за ней на крыльцо и обнял едва державшуюся на ногах девушку.
Джон был раздет донага и избит с головы до пят. Судя по всему, сыромятные бичи и завязанные узлами веревки раз за разом вонзались в тело, превращая его в невообразимое месиво из клочков кожи, мышц и сухожилий. Каждый дюйм его тела стал объектом бесноватой ярости куклуксклановцев.
– Китти, он плох, очень плох, – мрачно обратился к ней Масгрейв, как только девушка нашла в себе силы вернуться в комнату. – Он потерял много крови, да еще такое множество открытых ран… наверняка начнется лихорадка. Я воспользовался своим собственным бальзамом и наложил столько мази, сколько он сейчас в состоянии вытерпеть. Теперь остается только ждать до утра и надеяться на лучшее. – И он мягко добавил: – Мне очень жаль…
Кто-то поднес к губам Джона стакан с виски, и после нескольких глотков несчастный провалился в благословенное забытье. Это дало доку возможность наложить новую порцию бальзама.
– Он может не выдержать этой процедуры. Черт бы побрал проклятых убийц!
– Нет, я не думаю, что они хотели его убить, – возразил Дэвид, по-прежнему поддерживая за талию Китти. – Если бы это было так, Джона давно бы повесили – и дело с концом. Им выгоднее было оставить его полуживым как назидание рабам, а заодно остальным, имеющим неосторожность иметь собственное мнение.
– Пожалуй, – не мог не согласиться док. – Я слышал краем уха, что в связи с надвигающейся войной волнения среди рабов усилились и грозят превратиться в серьезную проблему. И уж они постарались показать, на что способны куклуксклановцы, эти никчемные сукины дети!
Китти внезапно всполошилась, словно вспомнила нечто важное, и набросилась с кулаками на Дэвида:
– Дэвид, а ведь ты знал! Ты знал, что они собрались сделать с отцом, и молчал, пока не стало слишком поздно! Ты такая же дрянь, как и остальные!
– Да нет же, Китти, до меня дошли лишь неясные слухи, – пытался оправдаться бледный Дэвид. – И я сразу сказал об этом отцу, и он решил, что надо это проверить.
Он протянул было к Китти руку, но девушка оттолкнула ее, а потом подскочила ближе и изо всех сил ударила его по щеке.
– Ты виновен не меньше, чем остальные! И я готова поспорить, что Натан тоже принимал в этом участие!
– Нет, я ничего об этом не знал… – Все растерянно обернулись к стоявшему на пороге Натану с мрачно пылавшими глазами и гневно сжатыми губами. – Я ничего не знал, пока тот вой, что подняли рабы, не всполошил весь дом.
Он нерешительно подошел к столу, на котором распластался бесчувственный Джон. Тихонько чертыхнувшись, Коллинз машинально запустил нервно дрожавшие пальцы в светлую шевелюру. А потом, потрясенно глядя на Китти, развел беспомощно руки:
– Пока я успел одеться и добежать до бараков, ку-клукс-клан покончил с Вилли – повесил его. И Дженни они избили так, что, говорят, она не доживет до рассвета. И никто не знает, что сделали с ребенком.
У Китти подогнулись колени, и Дэвид снова заботливо подхватил ее. При виде этого Натан помрачнел еще больше.
– Я услышал, как рабы шептались про какого-то белого, которого повесили за помощь Дженни и Вилли, – продолжала он, – и без труда догадался, о ком идет речь. По дороге к дому Джона я заметил, что у дока светятся окна и лошади привязаны во дворе…
Не в силах больше сдерживаться, он ринулся туда, где стояли Китти с Дэвидом. Вырвав девушку из рук Стоунера, он прижал ее к себе и промолвил:
– Китти, милая, мне так жаль! Я ничего не знал. Ты должна мне верить. Если бы я только знал, то обязательно предупредил бы твоего отца. Но меня нарочно держали в неведении, потому что именно этого и боялись!
Словно услышав эти слова, Джон дернулся и застонал, обратив на себя внимание присутствовавших. Несчастный смог лишь неимоверным усилием на миг приоткрыть глаза. Китти закричала.
– Ничего, ничего, – успокоил ее док, торопливо нащупывая пульс. – Он не умер. Он просто снова потерял сознание. Оно и к лучшему. Пусть отдохнет. Так он меньше страдает от боли.
С тревогой заглянув Китти в глаза, Масгрейв добавил:
– Детка, ему пришлось очень туго. И вряд ли он выживет. Кто-то должен предупредить твою мать.
– Я… я сама, – после минутного молчания пробормотала Китти, которую била сильная дрожь. – Лучше уж я, чем кто-то другой.
– Я поеду с тобой, – быстро вставил Натан. – Моя лошадь здесь, у крыльца. Она довезет нас до вашего дома, и мы сможем воспользоваться фургоном, чтобы доставить сюда твою мать.
Глава 8
– Да как ты смел, старый дурень? Как ты смел стоять в стороне и даже не попытаться помочь ему – после всего, что он сделал для твоего народа?! Неужели не ясно, что эти ненасытные головорезы его убьют. Ведь они поймали его с поличным, помогающего беглым рабам! Ты не можешь не знать, что его за это убьют!
– Так ведь они и нас бы убили, мисси! И я бы непременно помог ему, если бы не увидел вас! Страшно подумать, что могут сделать эти люди с белой женщиной, которая сунет нос в их дела. И ваш отец наверняка велел бы мне сделать все, чтобы только они вас не заметили. Ну а теперь надо пойти поглядеть, жив ли Киллер, да отнести его домой, а потом поспешить за помощью для массы Джона.
Впадая то в отчаяние, то в ярость, Китти еле дождалась, пока Джекоб отыщет Киллера. Он принес пса на руках – бесчувственного, но еще живого. Не тратя времени даром, негр двинулся в путь, отлично ориентируясь в кромешной тьме. Как только они подошли к дому, Китти помчалась к сараю и, перешагнув его порог, на ощупь прошла в стойло, где находилась отцовская лошадь. Эта кобыла была более резвой, чем та, на которой обычно ездила Китти, а от скорости сейчас зависело очень многое. Когда к сараю подошел Джекоб с Киллером на руках, девушка уже сидела в седле.
– Джекоб, ты останешься здесь, – решительно проговорила она, придя в себя и обретя способность ориентироваться в ситуации. – Вовсе ни к чему, чтобы ты тоже оказался замешанным.
– …Да вы-то куда собрались, мисс Китти? – не сводил с нее Джекоб испуганных, заплаканных глаз.
– За доком Масгрейвом. Он поможет мне.
И она с места пустила лошадь галопом. Пронзительный январский ветер безжалостно трепал распущенные волосы и обжигал лицо, однако девушка не обращала ни на что внимания – сейчас главное было поскорее организовать помощь отцу. Ку-клукс-клан шутить не любит. Это опасная, кровожадная банда, для которой убить человека ничего не стоит. Недаром их боится вся округа.
Три мили показались Китти бесконечными. Наконец она подъехала к дому Масгрейва и спешилась. На крыльце показался док с зажженной лампой в руках.
Не замечая холодного ветра, в одной ночной рубахе, он испуганно всматривался в лицо Китти, слушая ее историю, и теребил нервными пальцами то бороду, то усы. Седой док отличался живостью ума и подвижностью, и, как только понял, в чем дело, резко кивнул, сверкнув серыми глазами, и вернулся в дом. Буквально через минуту он снова вышел – уже полностью одетый, со своим неразлучным черным кожаным саквояжем.
– Скорее всего, его повезли на негритянское кладбище – то, что в излучине ручья, – пробормотал доктор, вскакивая на лошадь, сзади села Китти. – Чаще всего именно там находили их жертв.
Но почему-то Масгрейв направил лошадь в другую сторону, и Китти воскликнула, цепляясь за его плечо:
– Вы не туда едете! Кладбище по дороге к моему дому…
– Нам понадобится помощь! – выкрикнул он в ответ, поднимая лошадь в галоп. – На случай, если с ним еще не покончили. Я собираюсь позвать Дэвида Стоунера с отцом!
– Но ведь Дэвид в отряде Аарона Коллинза. – Китти с трудом удавалось кричать против ветра. – А почти все уверены, что верховодит ку-клукс-кланом именно он! Мне отец рассказывал!
– Можешь быть уверена, что у Дэвида нет ничего общего с ку-клукс-кланом!
Внезапно лошадь споткнулась, и на какой-то миг им показалось, Что падение неизбежно. Но животному удалось выровнять бег, хотя и пришлось потерять в скорости. Док предпочел не погонять, опасаясь, что следующее препятствие может оказаться роковым в такой тьме. Но вдруг он резко натянул поводья, и Китти, не успев спросить о причине задержки, тут же услышала приближающийся топот копыт.
– Кто там? – выкрикнул в темноту док.
– Аллен Стоунер и его сын Дэвид, – при звуках знакомого голоса Китти облегченно перевела дух. Всадники встретились, с трудом сдерживая разгоряченных лошадей. – Мы за вами, док! Дэвид только что признался, что ку-клукс-клан этой ночью будет охотиться на Джона Райта. Они устроили ловушку, чтобы застать его тогда, когда он будет помогать беглым рабам.
– Значит, это и правда была ловушка! – выкрикнула Китти, и только тут Стоунеры заметили ее за спиной у Масгрейва.
– Китти, мне так жаль!.. – горячо заговорил Дэвид, подъезжая вплотную. – Если бы я только смог, я бы обязательно предупредил тебя!
– Я видела, как его поволокли куда-то в глубь болот, – горестно проговорила Китти. – И я готова была броситься на них, но Джекоб не дал и заставил спрятаться. А потом я поспешила за помощью…
– Джекоб достоин всяческого уважения за то, что спрятал тебя, – веско вмешался Аллен Стоунер. – А теперь давайте поспешим на кладбище и посмотрим, не удастся ли положить конец этому безумию.
Развернув лошадей, они помчались вперед.
– У нас нет света, – с отчаянием воскликнул док, – разве тут найдешь кого-нибудь, когда ни зги не видно!
– Но если мы отложим поиски до утра, ему вообще может не понадобиться наша помощь, – невозмутимо возразил Аллен Стоунер.
– Хоть бы плохонький факел…
– Тс-с-с! Я что-то слышу!
Они резко остановили лошадей. И тогда стало слышно всем: низкий, стонущий звук, от которого у Китти все внутри похолодело. Она мигом соскочила на землю, едва не столкнув с седла дока.
– Вон там! – воскликнул кто-то. – О Господи, да помогите же его снять!
Мужчины кинулись бегом к стонавшему, задыхавшемуся сгустку тьмы, висевшему в воздухе. Вот раздался свист ножа, рассекающего веревку… мягкое падение тела, попавшего в подставленные руки… и булькающий кашель человека, жадно глотавшего воздух.
– Он жив?
– Да, жив. Разве не слышишь, как он дышит?
– Жив, да не очень.
– Док, сделайте что-нибудь…
Китти кусала нижнюю губу до тех пор, пока рот не наполнился горячей солоноватой кровью. Охваченная внезапной нерешительностью, на негнущихся от страха ногах она приблизилась к неясным фигурам мужчин, хлопотавших возле отца.
– Надо поскорее доставить его домой, чтобы я как следует осмотрел его и решил, что делать, – говорил Масгрейв. – А теперь потихоньку… вот так, поднимите его на лошадь. Накиньте одеяло. Эти грязные трусы били по голому телу!
Каждое движение лошади заставляло Джона стонать от боли. Голос его становился все слабее и слабее. Китти ехала позади Дэвида, обхватив его за пояс. Она спрятала лицо у него на спине и горько рыдала, моля Бога, чтобы отец выжил.
Супруга Масгрейва, Кейт, ждала их возвращения. Мужчины внесли Джона и положили на деревянный стол в передней комнате, ярко освещенной множеством ламп, – Масгрейв именовал ее своим кабинетом.
От одного вида растерзанной, истекающей кровью плоти Китти стало дурно. Дэвид выскочил за ней на крыльцо и обнял едва державшуюся на ногах девушку.
Джон был раздет донага и избит с головы до пят. Судя по всему, сыромятные бичи и завязанные узлами веревки раз за разом вонзались в тело, превращая его в невообразимое месиво из клочков кожи, мышц и сухожилий. Каждый дюйм его тела стал объектом бесноватой ярости куклуксклановцев.
– Китти, он плох, очень плох, – мрачно обратился к ней Масгрейв, как только девушка нашла в себе силы вернуться в комнату. – Он потерял много крови, да еще такое множество открытых ран… наверняка начнется лихорадка. Я воспользовался своим собственным бальзамом и наложил столько мази, сколько он сейчас в состоянии вытерпеть. Теперь остается только ждать до утра и надеяться на лучшее. – И он мягко добавил: – Мне очень жаль…
Кто-то поднес к губам Джона стакан с виски, и после нескольких глотков несчастный провалился в благословенное забытье. Это дало доку возможность наложить новую порцию бальзама.
– Он может не выдержать этой процедуры. Черт бы побрал проклятых убийц!
– Нет, я не думаю, что они хотели его убить, – возразил Дэвид, по-прежнему поддерживая за талию Китти. – Если бы это было так, Джона давно бы повесили – и дело с концом. Им выгоднее было оставить его полуживым как назидание рабам, а заодно остальным, имеющим неосторожность иметь собственное мнение.
– Пожалуй, – не мог не согласиться док. – Я слышал краем уха, что в связи с надвигающейся войной волнения среди рабов усилились и грозят превратиться в серьезную проблему. И уж они постарались показать, на что способны куклуксклановцы, эти никчемные сукины дети!
Китти внезапно всполошилась, словно вспомнила нечто важное, и набросилась с кулаками на Дэвида:
– Дэвид, а ведь ты знал! Ты знал, что они собрались сделать с отцом, и молчал, пока не стало слишком поздно! Ты такая же дрянь, как и остальные!
– Да нет же, Китти, до меня дошли лишь неясные слухи, – пытался оправдаться бледный Дэвид. – И я сразу сказал об этом отцу, и он решил, что надо это проверить.
Он протянул было к Китти руку, но девушка оттолкнула ее, а потом подскочила ближе и изо всех сил ударила его по щеке.
– Ты виновен не меньше, чем остальные! И я готова поспорить, что Натан тоже принимал в этом участие!
– Нет, я ничего об этом не знал… – Все растерянно обернулись к стоявшему на пороге Натану с мрачно пылавшими глазами и гневно сжатыми губами. – Я ничего не знал, пока тот вой, что подняли рабы, не всполошил весь дом.
Он нерешительно подошел к столу, на котором распластался бесчувственный Джон. Тихонько чертыхнувшись, Коллинз машинально запустил нервно дрожавшие пальцы в светлую шевелюру. А потом, потрясенно глядя на Китти, развел беспомощно руки:
– Пока я успел одеться и добежать до бараков, ку-клукс-клан покончил с Вилли – повесил его. И Дженни они избили так, что, говорят, она не доживет до рассвета. И никто не знает, что сделали с ребенком.
У Китти подогнулись колени, и Дэвид снова заботливо подхватил ее. При виде этого Натан помрачнел еще больше.
– Я услышал, как рабы шептались про какого-то белого, которого повесили за помощь Дженни и Вилли, – продолжала он, – и без труда догадался, о ком идет речь. По дороге к дому Джона я заметил, что у дока светятся окна и лошади привязаны во дворе…
Не в силах больше сдерживаться, он ринулся туда, где стояли Китти с Дэвидом. Вырвав девушку из рук Стоунера, он прижал ее к себе и промолвил:
– Китти, милая, мне так жаль! Я ничего не знал. Ты должна мне верить. Если бы я только знал, то обязательно предупредил бы твоего отца. Но меня нарочно держали в неведении, потому что именно этого и боялись!
Словно услышав эти слова, Джон дернулся и застонал, обратив на себя внимание присутствовавших. Несчастный смог лишь неимоверным усилием на миг приоткрыть глаза. Китти закричала.
– Ничего, ничего, – успокоил ее док, торопливо нащупывая пульс. – Он не умер. Он просто снова потерял сознание. Оно и к лучшему. Пусть отдохнет. Так он меньше страдает от боли.
С тревогой заглянув Китти в глаза, Масгрейв добавил:
– Детка, ему пришлось очень туго. И вряд ли он выживет. Кто-то должен предупредить твою мать.
– Я… я сама, – после минутного молчания пробормотала Китти, которую била сильная дрожь. – Лучше уж я, чем кто-то другой.
– Я поеду с тобой, – быстро вставил Натан. – Моя лошадь здесь, у крыльца. Она довезет нас до вашего дома, и мы сможем воспользоваться фургоном, чтобы доставить сюда твою мать.
Глава 8
Китти испытывала слишком большое горе, чтобы о чем-то говорить по дороге к дому. Она лишь уткнулась лицом в спину Натана и молча плакала, пока конь трусил по грязной неровной дороге.
Получив известие о случившемся с Джоном несчастье, Лина повела себя так, как и ожидала Китти. Она впала в безудержную истерику, так что Натану пришлось на руках отнести ее в фургон. Китти коробило такое поведение – девушка отлично знала, что это тщательно разыгранное представление предназначено исключительно для Натана. Лина давно разлюбила отца. Разве иначе она стала бы его так изводить?
Оказавшись возле дома Масгрейвов, Лина без помощи Натана выскочила из фургона и помчалась вперед, оглашая окрестность пронзительными воплями. Доктору, несмотря на смертельную усталость, пришлось выйти на крыльцо и весьма бесцеремонно оттолкнуть ее от двери и прикрикнуть, что, если она не возьмет себя в руки, ее не пустят к Джону. Однако Лина не сдавалась, и прошло немало времени, прежде чем она позволила Кейт Масгрейв отвести себя в кухню и напоить горячим бульоном, чтобы набраться сил перед тем, как увидеть Джона.
Ночь подошла к концу, и, когда оранжевое солнце осветило туманный небосвод, док сказал Китти, что собирается дать Джону новую порцию лауданума[5], чтобы притупить болевые ощущения.
– Поверь, я сделал все, что мог, но его тело превратили в одну сплошную открытую рану. И скорее всего мне понадобится еще много лауданума и опия.
Китти кивнула и поднялась со своего места возле камина. К ней тут же подошел настороженный Натан:
– Куда это ты?
– В сарай к доку, нарвать мака для приготовления опия, – машинально ответила она. – Зимой его приходится сажать в помещении, чтобы уберечь от холода.
– Ты знаешь, как готовят опий? – недоверчиво спросил он.
– А почему бы и нет? – сердито бросил док и вернулся к Джону – его уже переместили со стола на мягкую перину.
Натан следом за Китти направился через грязный двор к сараю. Внутри они увидели ровные ряды мака, обратившего свои головки к благодатным солнечным лучам, лившимся в распахнутое окно.
Китти накинула на руку плетеную соломенную корзинку, висевшую на гвозде возле двери, и пояснила:
– Головки надо срезать сразу, как только они раскрылись.
– Откуда ты это знаешь? – недоумевал Натан.
– Ох, да ведь док начал учить меня еще в детстве. И особенно подробно наставлял в искусстве лечить с помощью растений. К примеру, я могу приготовить настойку из коры хинного дерева.
– Настойку из коры дерева? – совсем опешил Натан. – Ни о чем таком я даже понятия не имел! А цветы ты не используешь? Правда, они цветут только на восточном побережье…
– Нет, не цветы, а плоды, когда они созревают и начинают осыпаться. Тогда мы готовим столько настойки, сколько сможем, и надеемся, что ее хватит на всю зиму. Док говорит, что хинное дерево содержит алкалоид с каким-то мудреным названием, и особенно много его именно в перуанской хине.
– А знаешь ли ты, к примеру, что средство от дизентерии готовят из корней черничника? – спрашивала Китти, ловко собирая головки мака и желая хоть немного отвлечься от мыслей об отце. – Еще его можно сделать из плодов финиковой пальмы, но здесь она почти не растет. Док научил меня также делать снадобье из вишни, тополя и осокоря и добавлять его в питье от кашля. А еще хорошо помогает сироп из купальницы. Ну а касторку, конечно, добывают из касторовых бобов.
– И ты хочешь сказать, что знаешь, как со всем этим управляться? – Натан и не пытался скрыть, насколько изумлен и даже потрясен.
– А что тут такого странного?
– Ну, большинство юных леди…
– Мне тошно от большинства юных леди, – перебила она. – Натан, ну сколько тебе повторять, что я люблю медицину? И в отличие от тебя не вижу в этом ничего предосудительного. У женщин есть такое же право заниматься любимым делом, как и у мужчин!
– Я… – покачал он головой в крайней растерянности, – я думаю, что в твоих словах есть правда.
– Я тоже так думаю, – заключила Китти, набрав нужное количество мака и поднимаясь с земли. – И так думает мой отец. – При этих словах она едва удержалась от слез.
Торопливо вернувшись на кухню, она уселась за стол и вместе с Кейт принялась готовить опий. Натан наблюдал, как с помощью толстой швейной иглы собирают в чашку густой сок.
Но вот предварительная часть процесса была завершена, и за дело взялся док, который должен был приготовить лауданум.
– Ступай побудь возле отца, – сказал он Китти. – Если очнется, надо будет присмотреть за твоей матерью – кто знает, что ей придет в голову. Вполне возможно, что она станет его попрекать за помощь тем беглецам.
Натан последовал за ней, и Китти почувствовала благодарность за его постоянное присутствие – подчас она так нуждалась в его поддержке, его силе!.. Они молча смотрели на тело Джона, изуродованное глубокими ранами. Особенно страшно выглядел левый глаз – прикрывавшее его веко превратилось в бесформенный комок сосудов и размозженной соединительной ткани.
– Скорее всего, эта рана безнадежна, – с болезненной уверенностью заметила Китти. – И он ослепнет на один глаз.
– Еще рано отчаиваться, – ласково погладил ее по плечу Натан. – Необходимо дождаться, пока спадет опухоль. Хотя, конечно, шрамы останутся, и очень грубые. – И он, качая головой, обвел взглядом истерзанное тело.
Китти встрепенулась, заслышав приближавшихся всадников.
– Кто-то приехал, – промолвила она и собралась было бежать к двери, но Натан силой усадил ее на место.
– Я сам погляжу, кто там. – И он осторожно выглянул из окна, а потом возбужденно воскликнул: – Китти, там мой отец!
Мгновенно покраснев от гнева, Китти рванулась вперед:
– Да как он посмел являться сюда?! Ведь все знают, что он один из них… если не самый главный!
– Нет, ты не можешь утверждать это с уверенностью, – поспешно возразил он. – Нельзя верить одним слухам. Никому не известны подлинные имена куклуксклановцев. Вряд ли ему бы хватило духу явиться сюда, если бы он действительно участвовал в этом – и к тому же я знаю, что он нынче ночью спал у себя в постели, точно так же, как и я!
Сквозь неплотно прикрытую дверь она смогла различить голоса: снисходительно-самоуверенный – Аарона Коллинза и визгливый, с придыханием голос Лины, приберегаемый ею специально для «светской беседы».
Сурово поджав губы, Китти распахнула дверь и вышла на крыльцо. Аарон обернулся и слегка кивнул – как всегда, в элегантном черном сюртуке и белоснежной крахмальной сорочке, украшенной изысканной черной вышивкой. Горчичного цвета бриджи для верховой езды были заправлены в отполированные до блеска сапоги. Он взглянул на нее глазами, так похожими на глаза Натана! Вот и волосы так же вьются на висках, как и у сына. Но на этом сходство между ними, пожалуй, заканчивалось. Несомненно, ее любимый не унаследовал безжалостного характера отца.
– Мисс Китти, я явился сюда, чтобы выразить свою скорбь о случившемся. Известие об ужасных истязаниях, которым подвергся ваш отец от рук ку-клукс-клана, облетело все графство. Печально, что подобное могло случиться в наших краях. Могу я чем-то быть полезен?
– О, вы так добры… – разохалась Лина.
Но Китти тут же прервала материнские излияния:
– Аарон Коллинз, неужто вы считаете меня настолько глупой, чтобы поверить в вашу скорбь? Ведь это вашим рабам мой отец хотел помочь бежать!
– Но ведь не хотите же вы сказать, что я имею к этому какое-то отношение?
– Я знаю одно: мой отец вот-вот умрет от ран, нанесенных ему кровожадными убийцами! – гневно выкрикнула девушка. – И я знаю, что все в округе именно вас считают главарем ку-клукс-клана! И у вас еще хватает наглости явиться сюда и изображать сочувствие?! – Ее буквально трясло от ярости, и Натан поспешил обнять ее плечи.
– Поверьте же мне, – невозмутимо возразил Аарон, – я был дома и спал как ни в чем не бывало, пока вопли рабов не разбудили весь дом. Пока мы с Натаном добежали до бараков, Вилли уже погиб, а Дженни была забита почти до смерти. – И, понизив голос, он добавил: – Она умерла рано утром. А ребенка отыскать так и не удалось.
Китти охнула и резко отвернулась, не желая плакать у него на глазах.
Подавив подступившие к горлу рыдания, она процедила сквозь стиснутые зубы:
– Остается предположить, что вы отправили своих людей вдогонку за ку-клукс-кланом и, как только узнали, что дело дошло до убийства, постарались дать всем понять, как удручены происшедшим.
– Мои люди всю ночь занимались поисками рабов, – заверил Аарон. – Ибо кому, как не мне, следовало ловить беглецов!
Из комнаты донесся громкий стон, и Китти заявила:
– Мне надо идти к отцу. – С этими словами она повернулась и вошла в комнату, где лежал Джон, и плотно прикрыла за собой дверь.
Док был уже там, с новой порцией лауданума, которой надеялся снять боль. Приподняв голову Джона одной рукой, другой он вливал в рот больному густую темную жидкость. Джон проглотил лекарство, и док опустил его голову на подушку.
– Папа, ты слышишь меня? – дрожащим голосом спрашивала Китти. – Мы с тобой здесь, у дока, и он вылечит тебя. Ты снова станешь здоров!
– …хотели прикончить меня… – прошептал Джон так тихо, что пришлось наклониться к его рассеченным опухшим губам, чтобы разобрать едва слышные слова. – …я уже был почти без сознания, а они все продолжали… бить…
– Джон, успокойся, – уверенно промолвил док. – Побереги лучше свои силы. Тебе и так пришлось несладко…
– …намерен их всех убить… – донеслось из почерневших губ. – Да простит меня Всевышний…
– Хватит, папа, замолчи! – зарыдала Китти, не в силах вынести подобную муку.
Док влил еще одну ложку лауданума, а Джон застонал:
– …мой пес… Киллер…
– Он жив, папа, – торопливо заверила Китти, смутно припомнив, что говорил про старого гончака Джекоб во время их краткой встречи, когда она вернулась домой за Линой. – Джекоб заботится о нем и говорит, что он поправится.
Джон закрыл глаза, вздохнул и стал совершенно неподвижен. Девушка вопросительно глянула на Масгрейва, и тот кивнул:
– Он заснул. Лауданум погрузит его в сон на несколько часов, а больше всего ему нужен отдых. Только так он может вернуться к жизни, детка, – если отдохнет и восстановит силы после того, как заживут раны. Нам следует проследить, чтобы они не загноились, так что будь начеку. Ну а теперь почему бы Натану не отвезти тебя домой, чтобы ты тоже немного поспала? Не забывай, что ты всю ночь не сомкнула глаз. Ты тоже должна беречь свои силы, они тебе еще пригодятся. А еще я бы хотел, чтобы ты увезла с собой мать. У всех голова болит от ее бесконечных причитаний.
Китти кивнула. Правда, она не собиралась оставаться дома и отдыхать. Она вернется, как только увезет отсюда Лину.
Выйдя на крыльцо, она застала сцену трогательного прощания матери с Аароном Коллинзом. Затем к нему подошел Натан и стал о чем-то вполголоса говорить. Интересно, о чем это они толковали?.. Но уже в следующий миг перед ней возникла Лина, которая пропела, восхищенно сияя:
– Кэтрин, он не имеет к случившемуся ни малейшего отношения, и глубокое сочувствие побудило изменить его отношение к тебе. Впредь он не станет возражать против ухаживаний Натана.
– Ох, мама, неужели ты еще и об этом завела речь? – ужаснулась Китти.
– А как же! – Лина оставалась непоколебимой. – Ты моя родная дочь, и я просто обязана думать о твоем будущем. Я по-прежнему не теряю надежды, что вы с Натаном поженитесь. Пройдет время, и ты оценишь мои старания!
– Мама, я прошу тебя об одном – не вмешиваться в мою жизнь и предоставить мне самой ее устраивать. – Китти внезапно почувствовала неимоверную усталость. – Послушай, мы с тобой сейчас отправимся домой. Док дал папе лекарство, чтобы он проспал как можно дольше. И тебе вовсе ни к чему торчать здесь и путаться у всех под ногами. Уже утро – скоро к доку начнут приходить больные, ты будешь мешать…
– Но кое-кто станет удивляться, почему меня нет у одра моего супруга… – чопорно поджала губы Лина.
– Все поймут, что тебе тоже иногда необходим отдых, а кроме того, соседи захотят навестить нас после всего случившегося.
– Правильно, – возбужденно сверкнула глазами Лина. – И чтобы принять их как следует, надо обязательно подать на стол кофе и пирог. Пожалуй, мне пора возвращаться и ставить тесто!
Китти со вздохом покачала головой. Только ее мать могла додуматься печь пирог по такому поводу. Они вышли на крыльцо, и Китти подозвала Натана:
– Я хочу отвезти мать домой, а потом вернуться, чтобы сидеть с папой. Когда начнут приходить больные, Кейт придется помогать доку вести прием.
Не успел фургон остановиться во дворе, как Лина поспешила в дом, а Натан с Китти – в коровник, проведать Киллера. Старый пес лежал в дальнем углу на охапке соломы, а рядом сидел безутешный Джекоб.
– Он поправится, – заверил их негр. – Конечно, рана на затылке еще долго не заживет, ну да уж я позабочусь о Киллере. Вы так и передайте массе Джону, слово в слово – он ведь очень любит свою собаку…
Китти отвечала, что отец уже очнулся и спрашивал про пса, и Джекоб, кивая, с чувством сказал:
– Мисс Китти, я буду молиться о здоровье вашего отца. Не такой он человек, чтобы просто взять и умереть. Он нам очень нужен…
– Да, Джекоб, нам будет плохо без него, и Господь не допустит его смерти… – Глотая горькие слезы, она позволила Натану вывести себя во двор, где стоял его жеребец.
Коллинз вскочил в седло, а потом усадил Китти.
– Мне необходимо переодеться, – пробормотала она, – но я хочу как можно скорее вернуться к отцу.
– Ты и так прекрасно выглядишь, Китти, – заверил Натан, посылая коня легким аллюром. – Я вернусь сюда еще раз и захвачу для тебя свежее платье. Таким образом ты избавишься от необходимости встречаться с матерью в ближайшее время.
– Какое облегчение! – Она почти засмеялась. Несмотря на холодный воздух, день выдался чудесный.
Получив известие о случившемся с Джоном несчастье, Лина повела себя так, как и ожидала Китти. Она впала в безудержную истерику, так что Натану пришлось на руках отнести ее в фургон. Китти коробило такое поведение – девушка отлично знала, что это тщательно разыгранное представление предназначено исключительно для Натана. Лина давно разлюбила отца. Разве иначе она стала бы его так изводить?
Оказавшись возле дома Масгрейвов, Лина без помощи Натана выскочила из фургона и помчалась вперед, оглашая окрестность пронзительными воплями. Доктору, несмотря на смертельную усталость, пришлось выйти на крыльцо и весьма бесцеремонно оттолкнуть ее от двери и прикрикнуть, что, если она не возьмет себя в руки, ее не пустят к Джону. Однако Лина не сдавалась, и прошло немало времени, прежде чем она позволила Кейт Масгрейв отвести себя в кухню и напоить горячим бульоном, чтобы набраться сил перед тем, как увидеть Джона.
Ночь подошла к концу, и, когда оранжевое солнце осветило туманный небосвод, док сказал Китти, что собирается дать Джону новую порцию лауданума[5], чтобы притупить болевые ощущения.
– Поверь, я сделал все, что мог, но его тело превратили в одну сплошную открытую рану. И скорее всего мне понадобится еще много лауданума и опия.
Китти кивнула и поднялась со своего места возле камина. К ней тут же подошел настороженный Натан:
– Куда это ты?
– В сарай к доку, нарвать мака для приготовления опия, – машинально ответила она. – Зимой его приходится сажать в помещении, чтобы уберечь от холода.
– Ты знаешь, как готовят опий? – недоверчиво спросил он.
– А почему бы и нет? – сердито бросил док и вернулся к Джону – его уже переместили со стола на мягкую перину.
Натан следом за Китти направился через грязный двор к сараю. Внутри они увидели ровные ряды мака, обратившего свои головки к благодатным солнечным лучам, лившимся в распахнутое окно.
Китти накинула на руку плетеную соломенную корзинку, висевшую на гвозде возле двери, и пояснила:
– Головки надо срезать сразу, как только они раскрылись.
– Откуда ты это знаешь? – недоумевал Натан.
– Ох, да ведь док начал учить меня еще в детстве. И особенно подробно наставлял в искусстве лечить с помощью растений. К примеру, я могу приготовить настойку из коры хинного дерева.
– Настойку из коры дерева? – совсем опешил Натан. – Ни о чем таком я даже понятия не имел! А цветы ты не используешь? Правда, они цветут только на восточном побережье…
– Нет, не цветы, а плоды, когда они созревают и начинают осыпаться. Тогда мы готовим столько настойки, сколько сможем, и надеемся, что ее хватит на всю зиму. Док говорит, что хинное дерево содержит алкалоид с каким-то мудреным названием, и особенно много его именно в перуанской хине.
– А знаешь ли ты, к примеру, что средство от дизентерии готовят из корней черничника? – спрашивала Китти, ловко собирая головки мака и желая хоть немного отвлечься от мыслей об отце. – Еще его можно сделать из плодов финиковой пальмы, но здесь она почти не растет. Док научил меня также делать снадобье из вишни, тополя и осокоря и добавлять его в питье от кашля. А еще хорошо помогает сироп из купальницы. Ну а касторку, конечно, добывают из касторовых бобов.
– И ты хочешь сказать, что знаешь, как со всем этим управляться? – Натан и не пытался скрыть, насколько изумлен и даже потрясен.
– А что тут такого странного?
– Ну, большинство юных леди…
– Мне тошно от большинства юных леди, – перебила она. – Натан, ну сколько тебе повторять, что я люблю медицину? И в отличие от тебя не вижу в этом ничего предосудительного. У женщин есть такое же право заниматься любимым делом, как и у мужчин!
– Я… – покачал он головой в крайней растерянности, – я думаю, что в твоих словах есть правда.
– Я тоже так думаю, – заключила Китти, набрав нужное количество мака и поднимаясь с земли. – И так думает мой отец. – При этих словах она едва удержалась от слез.
Торопливо вернувшись на кухню, она уселась за стол и вместе с Кейт принялась готовить опий. Натан наблюдал, как с помощью толстой швейной иглы собирают в чашку густой сок.
Но вот предварительная часть процесса была завершена, и за дело взялся док, который должен был приготовить лауданум.
– Ступай побудь возле отца, – сказал он Китти. – Если очнется, надо будет присмотреть за твоей матерью – кто знает, что ей придет в голову. Вполне возможно, что она станет его попрекать за помощь тем беглецам.
Натан последовал за ней, и Китти почувствовала благодарность за его постоянное присутствие – подчас она так нуждалась в его поддержке, его силе!.. Они молча смотрели на тело Джона, изуродованное глубокими ранами. Особенно страшно выглядел левый глаз – прикрывавшее его веко превратилось в бесформенный комок сосудов и размозженной соединительной ткани.
– Скорее всего, эта рана безнадежна, – с болезненной уверенностью заметила Китти. – И он ослепнет на один глаз.
– Еще рано отчаиваться, – ласково погладил ее по плечу Натан. – Необходимо дождаться, пока спадет опухоль. Хотя, конечно, шрамы останутся, и очень грубые. – И он, качая головой, обвел взглядом истерзанное тело.
Китти встрепенулась, заслышав приближавшихся всадников.
– Кто-то приехал, – промолвила она и собралась было бежать к двери, но Натан силой усадил ее на место.
– Я сам погляжу, кто там. – И он осторожно выглянул из окна, а потом возбужденно воскликнул: – Китти, там мой отец!
Мгновенно покраснев от гнева, Китти рванулась вперед:
– Да как он посмел являться сюда?! Ведь все знают, что он один из них… если не самый главный!
– Нет, ты не можешь утверждать это с уверенностью, – поспешно возразил он. – Нельзя верить одним слухам. Никому не известны подлинные имена куклуксклановцев. Вряд ли ему бы хватило духу явиться сюда, если бы он действительно участвовал в этом – и к тому же я знаю, что он нынче ночью спал у себя в постели, точно так же, как и я!
Сквозь неплотно прикрытую дверь она смогла различить голоса: снисходительно-самоуверенный – Аарона Коллинза и визгливый, с придыханием голос Лины, приберегаемый ею специально для «светской беседы».
Сурово поджав губы, Китти распахнула дверь и вышла на крыльцо. Аарон обернулся и слегка кивнул – как всегда, в элегантном черном сюртуке и белоснежной крахмальной сорочке, украшенной изысканной черной вышивкой. Горчичного цвета бриджи для верховой езды были заправлены в отполированные до блеска сапоги. Он взглянул на нее глазами, так похожими на глаза Натана! Вот и волосы так же вьются на висках, как и у сына. Но на этом сходство между ними, пожалуй, заканчивалось. Несомненно, ее любимый не унаследовал безжалостного характера отца.
– Мисс Китти, я явился сюда, чтобы выразить свою скорбь о случившемся. Известие об ужасных истязаниях, которым подвергся ваш отец от рук ку-клукс-клана, облетело все графство. Печально, что подобное могло случиться в наших краях. Могу я чем-то быть полезен?
– О, вы так добры… – разохалась Лина.
Но Китти тут же прервала материнские излияния:
– Аарон Коллинз, неужто вы считаете меня настолько глупой, чтобы поверить в вашу скорбь? Ведь это вашим рабам мой отец хотел помочь бежать!
– Но ведь не хотите же вы сказать, что я имею к этому какое-то отношение?
– Я знаю одно: мой отец вот-вот умрет от ран, нанесенных ему кровожадными убийцами! – гневно выкрикнула девушка. – И я знаю, что все в округе именно вас считают главарем ку-клукс-клана! И у вас еще хватает наглости явиться сюда и изображать сочувствие?! – Ее буквально трясло от ярости, и Натан поспешил обнять ее плечи.
– Поверьте же мне, – невозмутимо возразил Аарон, – я был дома и спал как ни в чем не бывало, пока вопли рабов не разбудили весь дом. Пока мы с Натаном добежали до бараков, Вилли уже погиб, а Дженни была забита почти до смерти. – И, понизив голос, он добавил: – Она умерла рано утром. А ребенка отыскать так и не удалось.
Китти охнула и резко отвернулась, не желая плакать у него на глазах.
Подавив подступившие к горлу рыдания, она процедила сквозь стиснутые зубы:
– Остается предположить, что вы отправили своих людей вдогонку за ку-клукс-кланом и, как только узнали, что дело дошло до убийства, постарались дать всем понять, как удручены происшедшим.
– Мои люди всю ночь занимались поисками рабов, – заверил Аарон. – Ибо кому, как не мне, следовало ловить беглецов!
Из комнаты донесся громкий стон, и Китти заявила:
– Мне надо идти к отцу. – С этими словами она повернулась и вошла в комнату, где лежал Джон, и плотно прикрыла за собой дверь.
Док был уже там, с новой порцией лауданума, которой надеялся снять боль. Приподняв голову Джона одной рукой, другой он вливал в рот больному густую темную жидкость. Джон проглотил лекарство, и док опустил его голову на подушку.
– Папа, ты слышишь меня? – дрожащим голосом спрашивала Китти. – Мы с тобой здесь, у дока, и он вылечит тебя. Ты снова станешь здоров!
– …хотели прикончить меня… – прошептал Джон так тихо, что пришлось наклониться к его рассеченным опухшим губам, чтобы разобрать едва слышные слова. – …я уже был почти без сознания, а они все продолжали… бить…
– Джон, успокойся, – уверенно промолвил док. – Побереги лучше свои силы. Тебе и так пришлось несладко…
– …намерен их всех убить… – донеслось из почерневших губ. – Да простит меня Всевышний…
– Хватит, папа, замолчи! – зарыдала Китти, не в силах вынести подобную муку.
Док влил еще одну ложку лауданума, а Джон застонал:
– …мой пес… Киллер…
– Он жив, папа, – торопливо заверила Китти, смутно припомнив, что говорил про старого гончака Джекоб во время их краткой встречи, когда она вернулась домой за Линой. – Джекоб заботится о нем и говорит, что он поправится.
Джон закрыл глаза, вздохнул и стал совершенно неподвижен. Девушка вопросительно глянула на Масгрейва, и тот кивнул:
– Он заснул. Лауданум погрузит его в сон на несколько часов, а больше всего ему нужен отдых. Только так он может вернуться к жизни, детка, – если отдохнет и восстановит силы после того, как заживут раны. Нам следует проследить, чтобы они не загноились, так что будь начеку. Ну а теперь почему бы Натану не отвезти тебя домой, чтобы ты тоже немного поспала? Не забывай, что ты всю ночь не сомкнула глаз. Ты тоже должна беречь свои силы, они тебе еще пригодятся. А еще я бы хотел, чтобы ты увезла с собой мать. У всех голова болит от ее бесконечных причитаний.
Китти кивнула. Правда, она не собиралась оставаться дома и отдыхать. Она вернется, как только увезет отсюда Лину.
Выйдя на крыльцо, она застала сцену трогательного прощания матери с Аароном Коллинзом. Затем к нему подошел Натан и стал о чем-то вполголоса говорить. Интересно, о чем это они толковали?.. Но уже в следующий миг перед ней возникла Лина, которая пропела, восхищенно сияя:
– Кэтрин, он не имеет к случившемуся ни малейшего отношения, и глубокое сочувствие побудило изменить его отношение к тебе. Впредь он не станет возражать против ухаживаний Натана.
– Ох, мама, неужели ты еще и об этом завела речь? – ужаснулась Китти.
– А как же! – Лина оставалась непоколебимой. – Ты моя родная дочь, и я просто обязана думать о твоем будущем. Я по-прежнему не теряю надежды, что вы с Натаном поженитесь. Пройдет время, и ты оценишь мои старания!
– Мама, я прошу тебя об одном – не вмешиваться в мою жизнь и предоставить мне самой ее устраивать. – Китти внезапно почувствовала неимоверную усталость. – Послушай, мы с тобой сейчас отправимся домой. Док дал папе лекарство, чтобы он проспал как можно дольше. И тебе вовсе ни к чему торчать здесь и путаться у всех под ногами. Уже утро – скоро к доку начнут приходить больные, ты будешь мешать…
– Но кое-кто станет удивляться, почему меня нет у одра моего супруга… – чопорно поджала губы Лина.
– Все поймут, что тебе тоже иногда необходим отдых, а кроме того, соседи захотят навестить нас после всего случившегося.
– Правильно, – возбужденно сверкнула глазами Лина. – И чтобы принять их как следует, надо обязательно подать на стол кофе и пирог. Пожалуй, мне пора возвращаться и ставить тесто!
Китти со вздохом покачала головой. Только ее мать могла додуматься печь пирог по такому поводу. Они вышли на крыльцо, и Китти подозвала Натана:
– Я хочу отвезти мать домой, а потом вернуться, чтобы сидеть с папой. Когда начнут приходить больные, Кейт придется помогать доку вести прием.
Не успел фургон остановиться во дворе, как Лина поспешила в дом, а Натан с Китти – в коровник, проведать Киллера. Старый пес лежал в дальнем углу на охапке соломы, а рядом сидел безутешный Джекоб.
– Он поправится, – заверил их негр. – Конечно, рана на затылке еще долго не заживет, ну да уж я позабочусь о Киллере. Вы так и передайте массе Джону, слово в слово – он ведь очень любит свою собаку…
Китти отвечала, что отец уже очнулся и спрашивал про пса, и Джекоб, кивая, с чувством сказал:
– Мисс Китти, я буду молиться о здоровье вашего отца. Не такой он человек, чтобы просто взять и умереть. Он нам очень нужен…
– Да, Джекоб, нам будет плохо без него, и Господь не допустит его смерти… – Глотая горькие слезы, она позволила Натану вывести себя во двор, где стоял его жеребец.
Коллинз вскочил в седло, а потом усадил Китти.
– Мне необходимо переодеться, – пробормотала она, – но я хочу как можно скорее вернуться к отцу.
– Ты и так прекрасно выглядишь, Китти, – заверил Натан, посылая коня легким аллюром. – Я вернусь сюда еще раз и захвачу для тебя свежее платье. Таким образом ты избавишься от необходимости встречаться с матерью в ближайшее время.
– Какое облегчение! – Она почти засмеялась. Несмотря на холодный воздух, день выдался чудесный.