Страница:
Пять лет Керис вел тяжелую, но достаточно беззаботную жизнь. А теперь как-то за один только день все разом изменилось: он пришел в незнакомую местность, он сражался с незнакомым чудовищем, которое оказалось возможным убить только с помощью невиданного оружия разрушительной силы. Раньше ему казалось — что меч, есть самое страшное оружие, но сегодня он убедился, что, к примеру, против костей убитого в болоте чудовища меч абсолютно бессилен. Оба путника тем временем все шли и шли дальше.
Тем временем архимаг вновь нарушил тишину:
— Нарвал рассказывал мне, что вода отлично проводит электричество, проводит его и металл. Но иногда они могут принимать на себя электрический разряд. Кстати, молния — это и есть электричество! — Солтерис скупо улыбнулся — я обязательно повидаюсь с ним и расскажу о том, что результаты его опытов блестяще подтвердились практикой, То-то он будет доволен!
— А чудовище? — спросил невинно Керис.
Старик вздохнул в ответ, и улыбку в его лица словно водой смыло.
— Чудовище, — непонятно к чему сказал архимаг, — да, чудовище!
Снова повисла тишина, и мысли Кериса возвратились к пленнику Башни Тишины — тому полубезумному волшебнику с всклокоченными волосами и бородой, блистающими глазами, полураскрытыми толстыми линзами очков. Неужели человек, семь лет сидя в тюрьме, способен скрывать свою безумную энергию, да так ловко, что о ней никто и понятия не имеет? Керис в свои девятнадцать лет еще не встречал ничего подобного. Нет, думал воин, что-то здесь все-таки не то! Затем Керис стал думать о своем убывающем волшебстве. Ну как можно вынести такое человеку, чей дед считается самым могущественным чародеем Империи?
Неужели эти переживания в конце концов сведут его с ума?
Или это произойдет, как какое-нибудь неприятное наваждение?
Керис обернулся назад, чтобы попытаться угадать над вершинами холмов темную Башню.
— Ну вот мы и пришли! — радостно заметил архимаг. Керис посмотрел удивленно на яму в земле, на поваленный, стоявший когда-то тут памятный камень. Камень теперь тоже был оплетен ежевичными кустами. Соседний холм порос какими-то деревьями, там слышалось хлопанье птичьих крыльев, а в траве неподалеку кормились дикие кролики. Они некоторое время настороженно поглядели на путников, но, убедившись, что это явно не охотники, продолжили кормежку. Керис присел на край поваленного камня.
— Мы подождем здесь, — донесся до воина голос архимага, — пока темнота полностью не опустилась на землю!
Керис мог различить только силуэт деда в темноте, особенно заметны были его белые руки и лицо в обрамлении копны седых волос. Архимаг тем временем продолжал:
— А потом, дитя мое, мы возвратимся в Башню Тишины, и я сам постараюсь поговорить с Антригом Виндроузом!
Старик присел на камень рядом с внуком. Откуда-то он извлек пару черных перчаток — подарок прежнего Императора, еще до того, как он сошел с ума. Солтерис принялся было надевать их на руки, но затем вдруг передумал и запихнул обратно в карман.
— Ты что, замерз? — спросил деда Керис, но тот отрицательно покачал головой.
— Только устал! — сказал архимаг. Он снял со спины котомку и достал из нее краюху хлеба, голову сыра и два зеленых яблока. Хотя послушнику не положено есть во время службы — а Керис считал, что он сейчас как раз на дежурстве — но он все равно с благодарностью принял еду от деда.
Архимаг продолжал между тем:
— Ты, дитя мое, находишься в куда более сложной ситуации, чем я! Извини меня, дитя, но я все-таки должен поговорить с Антригом один на один, без свидетелей. И сделать это мне нужно как можно скорее. Если ему известно обо всех этих странных явлениях, то мне нужно все это разузнать от него. Иначе Святая Инквизиция воспользуется этим как подходящим предлогом и быстро расправиться с нами всеми! Ты же слышал, что они говорили сегодня…
Керис чуть не подавился куском хлеба.
— И в самом деле, я слышал! — признался он, — но я даже не подозревал, что ты там тоже был!
— Меня там не было! — старик улыбнулся, — но, понимаешь ли, волшебник может слушать все, что говорится возле подземных токов энергии! К тому же я старался в последние дни не спускать глаз с Костолома! — вздохнув, архимаг, стал жевать кусок сыра, — это моя старая проблема, — он снова вздохнул, — а причина стара, как мир — желание Церкви во что бы то ни стало подчинить нас своей воле! Потом-то они только ищут любого предлога! А кто ищет — тот всегда найдет! Они уже начали говорить, что в обществе, которое использует разные машины и чуть ли не каждый месяц изобретает новые орудия труда — не может быть место волшебству, что это просто фикция! Но, дитя мое, чтобы разрушить машину, нужно так мало волшебства! В волшебстве скопилось мудрость целых тысячелетий, и вдруг кто-то заявляет, что эти знания оказываются ненужными! Все началось тогда, когда была выстроена Башня Тишины! Тогда-то и появились все эти заклятия, самого разного назначения! Там есть такие, которые могут запросто сделать любого человека абсолютно нечувствительным к воздействию оружия и огня. Там есть и противозаклятья — то есть заклятья, действующее против других заклятий!
Архимаг снова печально вздохнул.
— Единый Бог Святой Церкви не является Богом для волшебников, — сказал он грустно, — как не является Богом для волшебников, — сказал он грустно, — как послушник при Совете Кудесников, тебе совсем не нужно оказывать внимание тому, что свято для этой Церкви! Когда-то в свое время Церковь взлелеяла свою плеяду волшебников — хаосу — и использовала их магическую силу для того, чтобы разгромить кудесников на Стеллитовом поле. Это случилось пятьсот лет назад. И им помогали другие волшебники. С одним из постулатов Церкви я согласен и горячо его поддерживаю — нужно пожертвовать благом немногих во имя блага всеобщего. И теперь, когда дают обет на верность Совету, это и подразумевается!
Керис задумчиво посмотрел в темноту, а архимаг продолжал:
— И с того времени… Боюсь, что они действительно правы! Человечество с тех пор достигло очень многого. На мануфактурах города Ангельской Руки, Кимила, Парчастена стоят сотни машин, которые сами ткут различные ткани. Кто-то начинает заговаривать о возможности создания машин, которые будут приводиться в движение силой пара. Ведомо ли было такое раньше? Говорят, что эти машины тоже будут использоваться в мастерских и на мануфактурах! Я видел даже уже молотилки, которые приводятся в движение паром, причем они молотят больше зерна, чем это делали бы люди. Даже мельницы есть паровые! Их пока мало, и они считаются диковиной, но кто знает, что будет потом? Они наверняка распространятся повсюду, и станут такой же повседневной реальностью, как наши кремневые пистолеты или оловянные тарелки. А потом… Я не знаю, что будет в будущем, но ведь, как мне кажется, что будет стоить поставить такой двигатель на тяге пара корабль? Он будет тогда двигаться намного быстрее, чем наши современные корабли! Сколько есть еще неоткрытых земель! Мы же слышали в детстве сказки о неисчислимых заокеанских стран, которые ждут не дождутся, когда их только откроют!
— Но это не все так просто! — воскликнул Керис, словно раздраженный печальным тоном деда, — не все ведь просто в этом мире! Нужны еще деньги — много денег, чтобы построить такие корабли! И не в одних только деньгах дело!
Некоторое время ответом Керису была только ночная тишина. Где-то на болотах во все горло квакали лягушки, кричали цапли. Но Керис уловил кое-что еще — даже со своим небольшим остатком волшебного дара — что под землей струится волшебная энергия. Нет, такое просто нельзя игнорировать. Человечество не сможет отречься от волшебства целиком и полностью, как бы оно быстро не развивалось и богатело! И самому ему было очень жаль того, что они лишится этого волшебства, которое неумолимо продолжало угасать в нем.
— Все взаимосвязано в этом мире! — сказал Солтерис загадочно, — сила воли — пламя — стремление! Конечно, они все это отрицают, я знаю! Те же, кто обнаруживает, что такие вещи действительно существуют, немедленно объявляются сумасшедшими, дураками, умалишенными или как там все это еще называется!
— А Сураклин?
Это имя Керис произнес чуть ли не шепотом — ему не хотелось говорить это громко тут, среди холмов, когда-то бывших территорией Темного Волшебника. Тут же недалеко была и Башня Тишины, именно в ней когда-то Темный Волшебник, скованный цепями, ожидал своей смерти. Снова прозвучал вздох архимага, и через некоторое время он ответил:
— Сураклин был последним из величайших! Последним из королей волшебства. Он был последним, кто умел управлять энергией мысли и воли! Его сила была и в том, что многие, кто подчинялся ему — из преданности ли, из родства ли или по каким-то другим причинам — просто не верили в то, что существует какое-то иное волшебство! А его магия была величайшей — и в самом деле величайшей! Уж я это доподлинно знаю! Он запросто мог бы стать архимагом, если бы члены Совета не отвергли его из-за темноты его души!
Повернувшись, старик внимательно посмотрел в лицо Кериса.
— И вот теперь, чего я боюсь, — сказал он тихо, — что этот Антриг учился еще и у Сураклина!
Несколько мгновений Керис, разинув от удивления рот, смотрел на него. Целую неделю он жил, в сущности, вплотную с легендами, окружавшими Темного Волшебника. Сама память о Сураклине словно впиталась в эту землю. Трудно было даже поверить в то, что еще жили на свете люди, лично знавшие Темного Волшебника, хотя Керис был уверен, что уж его дед точно был одним из таких людей. Неужели и вправду полубезумный пленник Башни Тишины мог быть учеником самого… Тут Керис нашелся: — Но ведь епископ сказала, что этот Антриг был твоим учеником!
— Я нашел его два года спустя после разгрома Цитадели Сураклина! — пояснил Солтерис, — он скрывался в одном монастыре в земле Сикерст! Ему тогда было девятнадцать лет, как и тебе сейчас. Он уже тогда был немного помешанным, дитя мое! Да, я обучал его, хотя учиться ему было тогда уже почти нечему. Мы с ним очень много путешествовали, он был выбран в Совет Кудесников, но я всегда чувствовал, что передо мной не до конца раскрылись все глубины его души. Одно время я любил его, как родного сына. Но, признаюсь, я никогда его не недооценивал! Я знал, что он на многое способен!
— Но тогда не нужно делать этого сейчас! — сказал Керис глядя на деда с каким-то оттенком раздражения в глазах, — тебе не нужно оставаться один на один с ним!
Но в Башне он не представляет для меня опасности! — указал Солтерис.
— Ты не можешь этого знать!
— Керис… — голос звучал так ласково-убеждающе, как будто бы парень бы не воином, а маленьким ребенком, — ты что же, собираешься защищать меня? Даже если предположить, что все эти напасти происходят все-таки благодаря Антригу… Даже если именно он застрелил Тирле, а потом сбежал через Пустоту… Он все равно не способен причинить мне вреда! Но мне все равно так или иначе нужно переговорить с ним!
— Но ведь охранники тебя не впустят в Башню одного, без епископа!
Солтерис рассмеялся, и зубы его заблестели в темноте:
— А охранники меня даже и не увидят! Конечно, внутри Башни волшебства не сотворишь, но во дворе Башни я смогу навеять на них кое-какие иллюзии!
Ту архимаг встал, стряхнул с колен хлебные крошки и сказал внуку:
— Пойдем со мной, будешь наблюдать, что я делаю!
Даже два года службы в качестве послушника Совета Кудесников не смогли подготовить Кериса к мысли, что архимаг сможет так запросто войти в Башню. Как только оба путника показались из темноты, часовые почтительно поприветствовали их. Солтерис вежливо извинился за беспокойство и сказал начальнику охраны, что он видел на холме нечто такое, что заставляет его возвратиться и еще раз поговорить с заключенным. Начальник охраны закусил усы — он явно почувствовал себя в крайне неловкой ситуации, и теперь раздумывал, как бы получше из нее выбраться.
— Извините меня, милостивый государь, — сказал наконец начальник,
— но мне приказано никого не впускать к пленнику в отсутствии епископа!
— Очень хорошо! — тихо сказал архимаг, — тогда будь любезен, пошли за ней поскорее!
Глава караула раскрыл было рот, чтобы явно что-то возразить, но что-то заставило его подавить в себе слова. Повернувшись, но что-то заставило его подавить в себе слова. Повернувшись, он распорядился:
— Горн! Быстро седлай лошадь! — тут он повернулся к Солтерису и сказал: — Но в таком случае придется подождать. Час, как минимум!
— Я понимаю вас, капитан! — кротко ответил старик, вежливо наклоняя голову, — но дело чрезвычайной важности, если я сам вдруг не решился бы потревожить Ее Святейшество до утра! Все очень серьезно!
Начальник охраны понимающе улыбнулся и сказал:
— Ничего страшного! Только вам придется скоротать это время. Там, в комнате для караула, есть вино!
— Возможно! — архимаг был сама изысканность манер, только так кроме вина есть еще и туча табачного дыма, который бы я не хотел поменять на этот чудесный воздух, на запах летней ночи! Пока не холодно, мы можем постоять и на улице! — и старик тяжело опустился на каменную скамью, как раз возле окна комнаты для караула.
— Как вам будет угодно! — отозвался начальник караула, — если вдруг вам чего-то захочется — вина ли, еды ли, чаю ли — немедленно говорите. А ты, — он повернулся к уже готовому выехать гонцу, — помни, что если ты встретишь Ее Святейшество по пути, то это одно. Вести нужно себя по-другому, если она изволит ужинать или отдыхать! Сориентируйся на месте, чтобы потом мне не пришлось за тебя краснеть! А теперь давай, повелевайся, отправляйся!
По дороге, мощеной камнем, застучали подковы, а потом все стихло. Два стражника закрыли ворота. Керис присел возле деда на скамейку. Через окно слышались крики свободных от службы стражников, которые азартно резались в карты и то и дело подначивали друг друга.
Через приоткрытую дверь можно было видеть и кое-кого из игроков. И тут Керис понял, что дед специально сел здесь, чтобы видеть, что происходит в караульном помещении, чтобы знать, как вести себя и какую роль играть.
— Очень хорошо! — теперь эти слова предназначались одному только Керису, — итак, у нас есть приблизительно час, пока Герда приедет сюда!
Архимаг сложил руки и прислонился спиной к грубо отесанным камням кладки стены. Как будто бы он приготовился к долгому ожиданию, подумал парень. Тем временем в караульном помещении возникла перебранка — кто-то кого-то обвинял в нечестной игре. Слышались возгласы: «Карты на стол! и Мошенник!» Все это было добросовестно пересыпано самыми отборными ругательствами. Начальник охраны стоял, прислонившись к двери, наблюдая за игрой, но Керис заметил, что краем глаза он все-таки наблюдает за нежданными гостями.
Керис вытащил из котомки кусок грубой выделки кожи и принялся вычищать застывший или и слизь из углублений узора на рукоятке своего меча. И тут дед пробормотал ему в ухо:
— Ну, дитя мое, насколько ты силен в искусстве поддерживать учтивую беседу?
Керис удивленно посмотрел на него, но увидел снова тот же блеск белых зубов архимага — он весело улыбался.
— Керис, ты можешь разговаривать разными голосами, изображая беседу двух людей? Нужно, чтобы они думали, что я по-прежнему сижу возле тебя?
— То есть, говорить с самим собой?
— Именно так! Говори долгими тирадами от себя, а потом делай краткие замечания с моей стороны, как будто бы ты что-то мне рассказываешь! Только ни в коем случае не заглядывай в караульное помещение! — добавил старик, видя, как парень то и дело подозрительно посматривает на начальника охраны. И Керис послушно уставился на рукоять меча.
— Но поможет ли это? — удивился молодой человек, — ведь все равно на тебя падает свет!
— Ну и что, он и будет видеть меня при этом свете! — успокоил его Солтерис, — это же будет просто иллюзия! К тому же я думаю, что я быстро со всем эти управлюсь!
— Но…
— Со мной все будет в порядке! — предвосхитил его предупреждение архимаг, — а ты поможешь мне как раз тем, что будешь маскировать мое отсутствие! Я постараюсь быстро разобраться с Антригом! Он, как мне кажется, не столь уж беспомощен даже в этой Башне, как он старается нам настойчиво внушить! Ну что же, я готов договориться с ним!
— Но эта печать на двери…
— Я разберусь и с печатью! — улыбнулся старик, — ты, дитя мое, главное сиди здесь и изображай содержательный разговор. Но только не тараторь слишком быстро, иначе все будет выглядеть очень уж фальшиво! А через полчаса я снова буду здесь! Но если меня не будет через полчаса… — тут старик замолчал.
— Что?
— Если я к тому времени не вернусь, — голос деда сразу посерьезнел, — ты лучше не рискуй и не суйся к этому Антригу! Лучше отправляйся к другим волшебникам и веди их сюда! — и старик стал подниматься.
Керис едва сдержал себя, чтобы не схватить его за рукав, не остановить, не крикнуть: «Куда ты, не надо!» Но он зато прошептал: «Подожди!» Архимаг выжидающе уставился на него. «Ты в этот раз не оставишь мне эту лайпу?» — выдохнул молодой человек.
Солтерис помедлил, а потом сказал:
— Думаю, что на этот раз нет! Если оправдаются самые мои худшие опасения, то она потребуется мне самому!
— И тут он исчез!
Керис некоторое время сидел молча, соображая, что все это значило. Возможно, дед действительно хотел встретиться с Антригом без свидетелей. Значит, на это у него были какие-то основания. Но тут он спохватился — что это он застыл, как истукан, ведь начальник охраны наверняка сейчас наблюдает за ним. И все-таки парня терзала одна мысль
— что же заставило архимага пойти на столь большой риск? Именно после того, как им встретилась та самая болотная тварь? Неужели Антриг и в самом деле сумел доставить адское существо из какой-то неведомой вселенной?
Нет, ответ на этот вопрос был сплошной неясностью для Кериса.
Нет, прочь подозрительное молчание! И Керис начал изображать разговор: «Э-э-э… я не рассказывал тебе, как мы с моим двоюродным братом Трестой украли быка?» — воин даже сел вполоборота к «деду», чтобы все казалось как можно более натуральным. Невдалеке виднелась облитая молочно-белым лунным светом стена. Вдруг мелькнула тень — это пролетела летучая мышь. Отсюда Керису было отлично видно дверь в Башню, возле которой недвижимо застыли два закутанных в черное охранника. Кое-какое пока остающееся в нем волшебство давало ему возможность увидеть в темноте некую тень — возможно, это и был Солтерис, пробиравшийся к заветному входу в темницу. Когда тень архимага проходила между часовыми, один из них чихнул, а второй испуганно встрепенулся. Керису даже показалось, что дверь открывается. А потом все разом исчезло — видение прекратилось. Керис моргнул, протер глаза, но больше так ничего и не увидел.
Тут Керис содрогнулся — он вспомнил ту самую печать, которая была нацелена против волшебных сил. Но дед явно знал, как действовать даже при наличии этой хваленой печати — во всяком случае, знал он точно, как можно проникнуть в Башню. Но тогда можно было сделать вполне закономерный вывод, что если Солтерис знал, как войти в Башню и выйти из нее, не обращая внимания на печать, то почему бы этого не мог знать и тот же Антриг, он мог бы даже и догадаться — ведь сколько времени он провел в Башне!
Вспомнив, какую роль он должен играть тут, Керис быстро проговорил: «Да, дедушка… э-э-э… все это потрясающе интересно… А вот скажи-ка мне, как это Нарвал Скипфраг стал заниматься электричеством?»
Но страх Кериса за деда не проходил — его мысли то и дело возвращались к одному. Нервы его были на пределе, он все думал о двери, которая должна быть не только закрыта на надежный замок, но и крепко запечатана волшебной печатью. Что-то не давало ему покоя, что-то такое он чувствовал раньше — это было предчувствие чего-то недоброго. Какая-то страшная опасность, которую простым мечом не возьмешь…
Вдруг под аркой, ведущей во двор, послышалось какое-то движение. Керис глянул — и его чуть удар не хватил. Быстрым шагом прямо в его сторону направлялся один из этих хасу. Сомнений быть не могло — робы красного цвета носили только они. Это было их своеобразным отличительным знаком.
Воин закусил губы, стараясь, держать себя в руках и не показывать тревоги. Ведь эти хасу, как правило, тоже все обладают волшебным даром. Ему ничего не стоит заметить, что Керис сидит на лавке в одиночестве. Впрочем, он не знал, что тут должно было сидеть обязательно два человека. Парень приготовился к обоим ожидаемым развязкам ситуации — либо пуститься в как можно более долгие объяснения, либо без объяснений вступить в драку. Но хасу, не обращая внимания на Кериса, быстрым шагом прошел мимо него и остановился возле начальника караула. Пламя бросало багровые отблески на бритый затылок церковного послушника, на красную робу. Послушник явно тоже почуял опасность, только он не мог определить, откуда этап опасность исходит, и потому-то тон его был таким обеспокоенным, даже испуганным.
Он тоже ощущает это, подумал Керис. Предчувствие неведомой пока беды вовсю бушевало в его душе. Почему-то особенно пугающей была темноты в уголках двора. Тут Керис поймал себя на мысли, что страх-то он ощущает точно такой же, как и в ту ночь, когда он стал невольным свидетелем убийства Тирле. Как будто бы он стоял на пороге опасности.
И вдруг он понял, что происходит сейчас внутри самой Башни Тишины.
Ощущение было такое, как будто земля разверзлась у него под ногами, и Керис как бы свалился в будущий поток ледяной воды. Вскочив на ноги, парень схватился за рукоятку меча и яростно закричал: «Нет! Нет!»
Начальник караула живо обернулся к нему, и Керис увидел, как тщательно сработанная дедом иллюзия рушится, и у офицера точно пелена падает с глаз. Отшвырнув в сторону замешкавшегося хасу, начальник подскочил к нему и открыл рот: — А где же…
Керис уже во весь опор мчался через двор, размахивая мечом.
— Ловушка! — закричал он громко, — этот Антриг заманил его в ловушку!
Возле самой двери в Башню его схватили охранники. Керис, как сумасшедший, бился в их объятиях.
— Немедленно впустите меня в Башню! кричал Керис во все горло. Архимаг уже давно там, он прошел мимо, а вы его прошляпили! Тут он на какое-то время замолчал, чувствуя, что возле двери чувство опасности еще больше обострилось в его подсознании. Ему казалось, что вечность Пустоты дышит ему в лицо холодом, подобно смерти. Удивленные, словно рыбьи глаза охранников вконец разозлили парня, — неужели вы не понимаете меня? Он подумал, что Антриг лжет потому, что не хочет говорить это в присутствии епископа! Неужели вы сами ничего совсем не ощущаете? Антриг хотел, чтобы архимаг хотел, чтобы архимаг в одиночку вошел в его камеру. Впустите меня!
Сзади к нему подскочил хасу, тяжело дыша. «Это чувство чужого в воздухе!» — несмело сказал он. Видимо, по своей молодости он стеснялся высказать подозрения.
Впустите меня в Башню!
Некоторое время предводитель отряда смотрел на него немигающими глазами. Затем он, видимо, решившись, распорядился: «Откройте дверь!»
— Но…
— Немедленно отпереть дверь, Олухи! Он же архимаг! Вы все равно уже проштрафились, не заметив, как он пробрался в Башню! После драки кулаками не машут!
Теперь Керису повсюду чудилось холодное дыхание Пустоты. Один из стражников снял с двери волшебную печать, другой заскрежетал в замке тяжелым кованым ключом Керис оглянулся назад — пугающая темнота по-прежнему лежала в уголках двора. На пороге караульного помещения стояли встревоженные часовые свободной смены. Наконец дверь со скрипом отворилась, и Керис помчался через несколько ступенек вверх по винтовой лестнице.
— Дедушка! — закричал Керис изо всех сил. — А-а-а! — гулко разнеслось под сводами.
Непроницаемая тьма царила в кабинете Антрига. Глаза Кериса уже успели привыкнуть к темноте, поэтому он сумел различить контуры заваленного книгами стола, перевернутого стула. Возле стены высился небольшой очаг. Керис подошел к нему. На очаге лежала одна из перчаток деда… Керис трясущимися руками зажег свечу, но она горела странным белым пламенем и почему-то не разгоняла тьму. Пламя свечи было подобно светлячку. Молодой человек мог поклясться, что видел, словно в какой-то дали, уплетающий в неизвестность силуэт человека. Наконец эта непроницаемая темнота стала понемногу рассеиваться, и огонь свечи стал выхватывать из мрака окружающие предметы. Только на противоположной стене все еще почему-то ничего не было видно, там вообще не было ничего, кроме непроницаемой тьмы, кроме пустоты… Пустоты!
— Нет! — закричал Керис снова.
С мечом наперевес он бросился на эту опасность, но холодная пропасть поглотила и его…
Глава 7
Тем временем архимаг вновь нарушил тишину:
— Нарвал рассказывал мне, что вода отлично проводит электричество, проводит его и металл. Но иногда они могут принимать на себя электрический разряд. Кстати, молния — это и есть электричество! — Солтерис скупо улыбнулся — я обязательно повидаюсь с ним и расскажу о том, что результаты его опытов блестяще подтвердились практикой, То-то он будет доволен!
— А чудовище? — спросил невинно Керис.
Старик вздохнул в ответ, и улыбку в его лица словно водой смыло.
— Чудовище, — непонятно к чему сказал архимаг, — да, чудовище!
Снова повисла тишина, и мысли Кериса возвратились к пленнику Башни Тишины — тому полубезумному волшебнику с всклокоченными волосами и бородой, блистающими глазами, полураскрытыми толстыми линзами очков. Неужели человек, семь лет сидя в тюрьме, способен скрывать свою безумную энергию, да так ловко, что о ней никто и понятия не имеет? Керис в свои девятнадцать лет еще не встречал ничего подобного. Нет, думал воин, что-то здесь все-таки не то! Затем Керис стал думать о своем убывающем волшебстве. Ну как можно вынести такое человеку, чей дед считается самым могущественным чародеем Империи?
Неужели эти переживания в конце концов сведут его с ума?
Или это произойдет, как какое-нибудь неприятное наваждение?
Керис обернулся назад, чтобы попытаться угадать над вершинами холмов темную Башню.
— Ну вот мы и пришли! — радостно заметил архимаг. Керис посмотрел удивленно на яму в земле, на поваленный, стоявший когда-то тут памятный камень. Камень теперь тоже был оплетен ежевичными кустами. Соседний холм порос какими-то деревьями, там слышалось хлопанье птичьих крыльев, а в траве неподалеку кормились дикие кролики. Они некоторое время настороженно поглядели на путников, но, убедившись, что это явно не охотники, продолжили кормежку. Керис присел на край поваленного камня.
— Мы подождем здесь, — донесся до воина голос архимага, — пока темнота полностью не опустилась на землю!
Керис мог различить только силуэт деда в темноте, особенно заметны были его белые руки и лицо в обрамлении копны седых волос. Архимаг тем временем продолжал:
— А потом, дитя мое, мы возвратимся в Башню Тишины, и я сам постараюсь поговорить с Антригом Виндроузом!
Старик присел на камень рядом с внуком. Откуда-то он извлек пару черных перчаток — подарок прежнего Императора, еще до того, как он сошел с ума. Солтерис принялся было надевать их на руки, но затем вдруг передумал и запихнул обратно в карман.
— Ты что, замерз? — спросил деда Керис, но тот отрицательно покачал головой.
— Только устал! — сказал архимаг. Он снял со спины котомку и достал из нее краюху хлеба, голову сыра и два зеленых яблока. Хотя послушнику не положено есть во время службы — а Керис считал, что он сейчас как раз на дежурстве — но он все равно с благодарностью принял еду от деда.
Архимаг продолжал между тем:
— Ты, дитя мое, находишься в куда более сложной ситуации, чем я! Извини меня, дитя, но я все-таки должен поговорить с Антригом один на один, без свидетелей. И сделать это мне нужно как можно скорее. Если ему известно обо всех этих странных явлениях, то мне нужно все это разузнать от него. Иначе Святая Инквизиция воспользуется этим как подходящим предлогом и быстро расправиться с нами всеми! Ты же слышал, что они говорили сегодня…
Керис чуть не подавился куском хлеба.
— И в самом деле, я слышал! — признался он, — но я даже не подозревал, что ты там тоже был!
— Меня там не было! — старик улыбнулся, — но, понимаешь ли, волшебник может слушать все, что говорится возле подземных токов энергии! К тому же я старался в последние дни не спускать глаз с Костолома! — вздохнув, архимаг, стал жевать кусок сыра, — это моя старая проблема, — он снова вздохнул, — а причина стара, как мир — желание Церкви во что бы то ни стало подчинить нас своей воле! Потом-то они только ищут любого предлога! А кто ищет — тот всегда найдет! Они уже начали говорить, что в обществе, которое использует разные машины и чуть ли не каждый месяц изобретает новые орудия труда — не может быть место волшебству, что это просто фикция! Но, дитя мое, чтобы разрушить машину, нужно так мало волшебства! В волшебстве скопилось мудрость целых тысячелетий, и вдруг кто-то заявляет, что эти знания оказываются ненужными! Все началось тогда, когда была выстроена Башня Тишины! Тогда-то и появились все эти заклятия, самого разного назначения! Там есть такие, которые могут запросто сделать любого человека абсолютно нечувствительным к воздействию оружия и огня. Там есть и противозаклятья — то есть заклятья, действующее против других заклятий!
Архимаг снова печально вздохнул.
— Единый Бог Святой Церкви не является Богом для волшебников, — сказал он грустно, — как не является Богом для волшебников, — сказал он грустно, — как послушник при Совете Кудесников, тебе совсем не нужно оказывать внимание тому, что свято для этой Церкви! Когда-то в свое время Церковь взлелеяла свою плеяду волшебников — хаосу — и использовала их магическую силу для того, чтобы разгромить кудесников на Стеллитовом поле. Это случилось пятьсот лет назад. И им помогали другие волшебники. С одним из постулатов Церкви я согласен и горячо его поддерживаю — нужно пожертвовать благом немногих во имя блага всеобщего. И теперь, когда дают обет на верность Совету, это и подразумевается!
Керис задумчиво посмотрел в темноту, а архимаг продолжал:
— И с того времени… Боюсь, что они действительно правы! Человечество с тех пор достигло очень многого. На мануфактурах города Ангельской Руки, Кимила, Парчастена стоят сотни машин, которые сами ткут различные ткани. Кто-то начинает заговаривать о возможности создания машин, которые будут приводиться в движение силой пара. Ведомо ли было такое раньше? Говорят, что эти машины тоже будут использоваться в мастерских и на мануфактурах! Я видел даже уже молотилки, которые приводятся в движение паром, причем они молотят больше зерна, чем это делали бы люди. Даже мельницы есть паровые! Их пока мало, и они считаются диковиной, но кто знает, что будет потом? Они наверняка распространятся повсюду, и станут такой же повседневной реальностью, как наши кремневые пистолеты или оловянные тарелки. А потом… Я не знаю, что будет в будущем, но ведь, как мне кажется, что будет стоить поставить такой двигатель на тяге пара корабль? Он будет тогда двигаться намного быстрее, чем наши современные корабли! Сколько есть еще неоткрытых земель! Мы же слышали в детстве сказки о неисчислимых заокеанских стран, которые ждут не дождутся, когда их только откроют!
— Но это не все так просто! — воскликнул Керис, словно раздраженный печальным тоном деда, — не все ведь просто в этом мире! Нужны еще деньги — много денег, чтобы построить такие корабли! И не в одних только деньгах дело!
Некоторое время ответом Керису была только ночная тишина. Где-то на болотах во все горло квакали лягушки, кричали цапли. Но Керис уловил кое-что еще — даже со своим небольшим остатком волшебного дара — что под землей струится волшебная энергия. Нет, такое просто нельзя игнорировать. Человечество не сможет отречься от волшебства целиком и полностью, как бы оно быстро не развивалось и богатело! И самому ему было очень жаль того, что они лишится этого волшебства, которое неумолимо продолжало угасать в нем.
— Все взаимосвязано в этом мире! — сказал Солтерис загадочно, — сила воли — пламя — стремление! Конечно, они все это отрицают, я знаю! Те же, кто обнаруживает, что такие вещи действительно существуют, немедленно объявляются сумасшедшими, дураками, умалишенными или как там все это еще называется!
— А Сураклин?
Это имя Керис произнес чуть ли не шепотом — ему не хотелось говорить это громко тут, среди холмов, когда-то бывших территорией Темного Волшебника. Тут же недалеко была и Башня Тишины, именно в ней когда-то Темный Волшебник, скованный цепями, ожидал своей смерти. Снова прозвучал вздох архимага, и через некоторое время он ответил:
— Сураклин был последним из величайших! Последним из королей волшебства. Он был последним, кто умел управлять энергией мысли и воли! Его сила была и в том, что многие, кто подчинялся ему — из преданности ли, из родства ли или по каким-то другим причинам — просто не верили в то, что существует какое-то иное волшебство! А его магия была величайшей — и в самом деле величайшей! Уж я это доподлинно знаю! Он запросто мог бы стать архимагом, если бы члены Совета не отвергли его из-за темноты его души!
Повернувшись, старик внимательно посмотрел в лицо Кериса.
— И вот теперь, чего я боюсь, — сказал он тихо, — что этот Антриг учился еще и у Сураклина!
Несколько мгновений Керис, разинув от удивления рот, смотрел на него. Целую неделю он жил, в сущности, вплотную с легендами, окружавшими Темного Волшебника. Сама память о Сураклине словно впиталась в эту землю. Трудно было даже поверить в то, что еще жили на свете люди, лично знавшие Темного Волшебника, хотя Керис был уверен, что уж его дед точно был одним из таких людей. Неужели и вправду полубезумный пленник Башни Тишины мог быть учеником самого… Тут Керис нашелся: — Но ведь епископ сказала, что этот Антриг был твоим учеником!
— Я нашел его два года спустя после разгрома Цитадели Сураклина! — пояснил Солтерис, — он скрывался в одном монастыре в земле Сикерст! Ему тогда было девятнадцать лет, как и тебе сейчас. Он уже тогда был немного помешанным, дитя мое! Да, я обучал его, хотя учиться ему было тогда уже почти нечему. Мы с ним очень много путешествовали, он был выбран в Совет Кудесников, но я всегда чувствовал, что передо мной не до конца раскрылись все глубины его души. Одно время я любил его, как родного сына. Но, признаюсь, я никогда его не недооценивал! Я знал, что он на многое способен!
— Но тогда не нужно делать этого сейчас! — сказал Керис глядя на деда с каким-то оттенком раздражения в глазах, — тебе не нужно оставаться один на один с ним!
Но в Башне он не представляет для меня опасности! — указал Солтерис.
— Ты не можешь этого знать!
— Керис… — голос звучал так ласково-убеждающе, как будто бы парень бы не воином, а маленьким ребенком, — ты что же, собираешься защищать меня? Даже если предположить, что все эти напасти происходят все-таки благодаря Антригу… Даже если именно он застрелил Тирле, а потом сбежал через Пустоту… Он все равно не способен причинить мне вреда! Но мне все равно так или иначе нужно переговорить с ним!
— Но ведь охранники тебя не впустят в Башню одного, без епископа!
Солтерис рассмеялся, и зубы его заблестели в темноте:
— А охранники меня даже и не увидят! Конечно, внутри Башни волшебства не сотворишь, но во дворе Башни я смогу навеять на них кое-какие иллюзии!
Ту архимаг встал, стряхнул с колен хлебные крошки и сказал внуку:
— Пойдем со мной, будешь наблюдать, что я делаю!
Даже два года службы в качестве послушника Совета Кудесников не смогли подготовить Кериса к мысли, что архимаг сможет так запросто войти в Башню. Как только оба путника показались из темноты, часовые почтительно поприветствовали их. Солтерис вежливо извинился за беспокойство и сказал начальнику охраны, что он видел на холме нечто такое, что заставляет его возвратиться и еще раз поговорить с заключенным. Начальник охраны закусил усы — он явно почувствовал себя в крайне неловкой ситуации, и теперь раздумывал, как бы получше из нее выбраться.
— Извините меня, милостивый государь, — сказал наконец начальник,
— но мне приказано никого не впускать к пленнику в отсутствии епископа!
— Очень хорошо! — тихо сказал архимаг, — тогда будь любезен, пошли за ней поскорее!
Глава караула раскрыл было рот, чтобы явно что-то возразить, но что-то заставило его подавить в себе слова. Повернувшись, но что-то заставило его подавить в себе слова. Повернувшись, он распорядился:
— Горн! Быстро седлай лошадь! — тут он повернулся к Солтерису и сказал: — Но в таком случае придется подождать. Час, как минимум!
— Я понимаю вас, капитан! — кротко ответил старик, вежливо наклоняя голову, — но дело чрезвычайной важности, если я сам вдруг не решился бы потревожить Ее Святейшество до утра! Все очень серьезно!
Начальник охраны понимающе улыбнулся и сказал:
— Ничего страшного! Только вам придется скоротать это время. Там, в комнате для караула, есть вино!
— Возможно! — архимаг был сама изысканность манер, только так кроме вина есть еще и туча табачного дыма, который бы я не хотел поменять на этот чудесный воздух, на запах летней ночи! Пока не холодно, мы можем постоять и на улице! — и старик тяжело опустился на каменную скамью, как раз возле окна комнаты для караула.
— Как вам будет угодно! — отозвался начальник караула, — если вдруг вам чего-то захочется — вина ли, еды ли, чаю ли — немедленно говорите. А ты, — он повернулся к уже готовому выехать гонцу, — помни, что если ты встретишь Ее Святейшество по пути, то это одно. Вести нужно себя по-другому, если она изволит ужинать или отдыхать! Сориентируйся на месте, чтобы потом мне не пришлось за тебя краснеть! А теперь давай, повелевайся, отправляйся!
По дороге, мощеной камнем, застучали подковы, а потом все стихло. Два стражника закрыли ворота. Керис присел возле деда на скамейку. Через окно слышались крики свободных от службы стражников, которые азартно резались в карты и то и дело подначивали друг друга.
Через приоткрытую дверь можно было видеть и кое-кого из игроков. И тут Керис понял, что дед специально сел здесь, чтобы видеть, что происходит в караульном помещении, чтобы знать, как вести себя и какую роль играть.
— Очень хорошо! — теперь эти слова предназначались одному только Керису, — итак, у нас есть приблизительно час, пока Герда приедет сюда!
Архимаг сложил руки и прислонился спиной к грубо отесанным камням кладки стены. Как будто бы он приготовился к долгому ожиданию, подумал парень. Тем временем в караульном помещении возникла перебранка — кто-то кого-то обвинял в нечестной игре. Слышались возгласы: «Карты на стол! и Мошенник!» Все это было добросовестно пересыпано самыми отборными ругательствами. Начальник охраны стоял, прислонившись к двери, наблюдая за игрой, но Керис заметил, что краем глаза он все-таки наблюдает за нежданными гостями.
Керис вытащил из котомки кусок грубой выделки кожи и принялся вычищать застывший или и слизь из углублений узора на рукоятке своего меча. И тут дед пробормотал ему в ухо:
— Ну, дитя мое, насколько ты силен в искусстве поддерживать учтивую беседу?
Керис удивленно посмотрел на него, но увидел снова тот же блеск белых зубов архимага — он весело улыбался.
— Керис, ты можешь разговаривать разными голосами, изображая беседу двух людей? Нужно, чтобы они думали, что я по-прежнему сижу возле тебя?
— То есть, говорить с самим собой?
— Именно так! Говори долгими тирадами от себя, а потом делай краткие замечания с моей стороны, как будто бы ты что-то мне рассказываешь! Только ни в коем случае не заглядывай в караульное помещение! — добавил старик, видя, как парень то и дело подозрительно посматривает на начальника охраны. И Керис послушно уставился на рукоять меча.
— Но поможет ли это? — удивился молодой человек, — ведь все равно на тебя падает свет!
— Ну и что, он и будет видеть меня при этом свете! — успокоил его Солтерис, — это же будет просто иллюзия! К тому же я думаю, что я быстро со всем эти управлюсь!
— Но…
— Со мной все будет в порядке! — предвосхитил его предупреждение архимаг, — а ты поможешь мне как раз тем, что будешь маскировать мое отсутствие! Я постараюсь быстро разобраться с Антригом! Он, как мне кажется, не столь уж беспомощен даже в этой Башне, как он старается нам настойчиво внушить! Ну что же, я готов договориться с ним!
— Но эта печать на двери…
— Я разберусь и с печатью! — улыбнулся старик, — ты, дитя мое, главное сиди здесь и изображай содержательный разговор. Но только не тараторь слишком быстро, иначе все будет выглядеть очень уж фальшиво! А через полчаса я снова буду здесь! Но если меня не будет через полчаса… — тут старик замолчал.
— Что?
— Если я к тому времени не вернусь, — голос деда сразу посерьезнел, — ты лучше не рискуй и не суйся к этому Антригу! Лучше отправляйся к другим волшебникам и веди их сюда! — и старик стал подниматься.
Керис едва сдержал себя, чтобы не схватить его за рукав, не остановить, не крикнуть: «Куда ты, не надо!» Но он зато прошептал: «Подожди!» Архимаг выжидающе уставился на него. «Ты в этот раз не оставишь мне эту лайпу?» — выдохнул молодой человек.
Солтерис помедлил, а потом сказал:
— Думаю, что на этот раз нет! Если оправдаются самые мои худшие опасения, то она потребуется мне самому!
— И тут он исчез!
Керис некоторое время сидел молча, соображая, что все это значило. Возможно, дед действительно хотел встретиться с Антригом без свидетелей. Значит, на это у него были какие-то основания. Но тут он спохватился — что это он застыл, как истукан, ведь начальник охраны наверняка сейчас наблюдает за ним. И все-таки парня терзала одна мысль
— что же заставило архимага пойти на столь большой риск? Именно после того, как им встретилась та самая болотная тварь? Неужели Антриг и в самом деле сумел доставить адское существо из какой-то неведомой вселенной?
Нет, ответ на этот вопрос был сплошной неясностью для Кериса.
Нет, прочь подозрительное молчание! И Керис начал изображать разговор: «Э-э-э… я не рассказывал тебе, как мы с моим двоюродным братом Трестой украли быка?» — воин даже сел вполоборота к «деду», чтобы все казалось как можно более натуральным. Невдалеке виднелась облитая молочно-белым лунным светом стена. Вдруг мелькнула тень — это пролетела летучая мышь. Отсюда Керису было отлично видно дверь в Башню, возле которой недвижимо застыли два закутанных в черное охранника. Кое-какое пока остающееся в нем волшебство давало ему возможность увидеть в темноте некую тень — возможно, это и был Солтерис, пробиравшийся к заветному входу в темницу. Когда тень архимага проходила между часовыми, один из них чихнул, а второй испуганно встрепенулся. Керису даже показалось, что дверь открывается. А потом все разом исчезло — видение прекратилось. Керис моргнул, протер глаза, но больше так ничего и не увидел.
Тут Керис содрогнулся — он вспомнил ту самую печать, которая была нацелена против волшебных сил. Но дед явно знал, как действовать даже при наличии этой хваленой печати — во всяком случае, знал он точно, как можно проникнуть в Башню. Но тогда можно было сделать вполне закономерный вывод, что если Солтерис знал, как войти в Башню и выйти из нее, не обращая внимания на печать, то почему бы этого не мог знать и тот же Антриг, он мог бы даже и догадаться — ведь сколько времени он провел в Башне!
Вспомнив, какую роль он должен играть тут, Керис быстро проговорил: «Да, дедушка… э-э-э… все это потрясающе интересно… А вот скажи-ка мне, как это Нарвал Скипфраг стал заниматься электричеством?»
Но страх Кериса за деда не проходил — его мысли то и дело возвращались к одному. Нервы его были на пределе, он все думал о двери, которая должна быть не только закрыта на надежный замок, но и крепко запечатана волшебной печатью. Что-то не давало ему покоя, что-то такое он чувствовал раньше — это было предчувствие чего-то недоброго. Какая-то страшная опасность, которую простым мечом не возьмешь…
Вдруг под аркой, ведущей во двор, послышалось какое-то движение. Керис глянул — и его чуть удар не хватил. Быстрым шагом прямо в его сторону направлялся один из этих хасу. Сомнений быть не могло — робы красного цвета носили только они. Это было их своеобразным отличительным знаком.
Воин закусил губы, стараясь, держать себя в руках и не показывать тревоги. Ведь эти хасу, как правило, тоже все обладают волшебным даром. Ему ничего не стоит заметить, что Керис сидит на лавке в одиночестве. Впрочем, он не знал, что тут должно было сидеть обязательно два человека. Парень приготовился к обоим ожидаемым развязкам ситуации — либо пуститься в как можно более долгие объяснения, либо без объяснений вступить в драку. Но хасу, не обращая внимания на Кериса, быстрым шагом прошел мимо него и остановился возле начальника караула. Пламя бросало багровые отблески на бритый затылок церковного послушника, на красную робу. Послушник явно тоже почуял опасность, только он не мог определить, откуда этап опасность исходит, и потому-то тон его был таким обеспокоенным, даже испуганным.
Он тоже ощущает это, подумал Керис. Предчувствие неведомой пока беды вовсю бушевало в его душе. Почему-то особенно пугающей была темноты в уголках двора. Тут Керис поймал себя на мысли, что страх-то он ощущает точно такой же, как и в ту ночь, когда он стал невольным свидетелем убийства Тирле. Как будто бы он стоял на пороге опасности.
И вдруг он понял, что происходит сейчас внутри самой Башни Тишины.
Ощущение было такое, как будто земля разверзлась у него под ногами, и Керис как бы свалился в будущий поток ледяной воды. Вскочив на ноги, парень схватился за рукоятку меча и яростно закричал: «Нет! Нет!»
Начальник караула живо обернулся к нему, и Керис увидел, как тщательно сработанная дедом иллюзия рушится, и у офицера точно пелена падает с глаз. Отшвырнув в сторону замешкавшегося хасу, начальник подскочил к нему и открыл рот: — А где же…
Керис уже во весь опор мчался через двор, размахивая мечом.
— Ловушка! — закричал он громко, — этот Антриг заманил его в ловушку!
Возле самой двери в Башню его схватили охранники. Керис, как сумасшедший, бился в их объятиях.
— Немедленно впустите меня в Башню! кричал Керис во все горло. Архимаг уже давно там, он прошел мимо, а вы его прошляпили! Тут он на какое-то время замолчал, чувствуя, что возле двери чувство опасности еще больше обострилось в его подсознании. Ему казалось, что вечность Пустоты дышит ему в лицо холодом, подобно смерти. Удивленные, словно рыбьи глаза охранников вконец разозлили парня, — неужели вы не понимаете меня? Он подумал, что Антриг лжет потому, что не хочет говорить это в присутствии епископа! Неужели вы сами ничего совсем не ощущаете? Антриг хотел, чтобы архимаг хотел, чтобы архимаг в одиночку вошел в его камеру. Впустите меня!
Сзади к нему подскочил хасу, тяжело дыша. «Это чувство чужого в воздухе!» — несмело сказал он. Видимо, по своей молодости он стеснялся высказать подозрения.
Впустите меня в Башню!
Некоторое время предводитель отряда смотрел на него немигающими глазами. Затем он, видимо, решившись, распорядился: «Откройте дверь!»
— Но…
— Немедленно отпереть дверь, Олухи! Он же архимаг! Вы все равно уже проштрафились, не заметив, как он пробрался в Башню! После драки кулаками не машут!
Теперь Керису повсюду чудилось холодное дыхание Пустоты. Один из стражников снял с двери волшебную печать, другой заскрежетал в замке тяжелым кованым ключом Керис оглянулся назад — пугающая темнота по-прежнему лежала в уголках двора. На пороге караульного помещения стояли встревоженные часовые свободной смены. Наконец дверь со скрипом отворилась, и Керис помчался через несколько ступенек вверх по винтовой лестнице.
— Дедушка! — закричал Керис изо всех сил. — А-а-а! — гулко разнеслось под сводами.
Непроницаемая тьма царила в кабинете Антрига. Глаза Кериса уже успели привыкнуть к темноте, поэтому он сумел различить контуры заваленного книгами стола, перевернутого стула. Возле стены высился небольшой очаг. Керис подошел к нему. На очаге лежала одна из перчаток деда… Керис трясущимися руками зажег свечу, но она горела странным белым пламенем и почему-то не разгоняла тьму. Пламя свечи было подобно светлячку. Молодой человек мог поклясться, что видел, словно в какой-то дали, уплетающий в неизвестность силуэт человека. Наконец эта непроницаемая темнота стала понемногу рассеиваться, и огонь свечи стал выхватывать из мрака окружающие предметы. Только на противоположной стене все еще почему-то ничего не было видно, там вообще не было ничего, кроме непроницаемой тьмы, кроме пустоты… Пустоты!
— Нет! — закричал Керис снова.
С мечом наперевес он бросился на эту опасность, но холодная пропасть поглотила и его…
Глава 7
Ночь была мягкой, как шелк, и теплой, как вода в бане. Керис посмотрел вверх — звезды были ему знакомы. На гребне холмов виднелась яркая звезда Феникс. Острие Косы все еще указывало на сердце небес. Воздух был сухим и пах какой-то теплой пылью, к которой еще примешивался какой-то металлический привкус. Впрочем, металлический этот привкус ощущался в его собственном горле.