Хэмбли Барбара. Стены воздуха

   Она разложила складной стул и села с восковым лицом, машинально снимая кольца и серьги. Джил сидела напротив нее, молча наблюдая за ней и играя шпилькой.
   После долгого молчания Альда сказала с дрожью в голосе:
   - Мне бы хотелось, чтобы он не поступал со мной так.
   Из ее дрожащих пальцев выпало кольцо-печатка, высеченная из единого кроваво-красного рубина.
   - Что было на Совете? - осторожно спросила Джил.
   Альда встряхнула головой, прижав руки ко рту, чтобы он ее дрожал. Наконец она овладела собой.
   - Я не знаю, почему меня так ранит его поведение, но это так. Джил, я знаю, что права. Может быть, я хочу, чтобы были и волки сыты, и овцы целы, ценой наших союзников. Но они могут себе позволить прокормить собственные войска. А мы - нет, и не сможем, даже если у нас будет достаточно семян весной. И еще я знаю, что у нас существовали обязательства перед ними на поставку зерна и мяса, но они были составлены много лет назад, а все изменилось с тех пор. И к тому же, я знаю, что хочу скрыться от огромных долгов тогда, когда дело принимает серьезный оборот, но, черт побери, что же нам делать? - ее взволнованный голос надломился, когда она произносила ругательство, первое, которое Джил когда-либо слышала от нее. - Я не собираюсь платить долги путем разорения государства! Я достаточно узнала от тебя и от Джованнин о подобных случаях. Если я подпишу это соглашение...
   - Подожди минутку, - сказала Джил, стараясь сдержать свои эмоции. Какое соглашение? Какую часть Королевства они хотят получить?
   Эти слова оказали на Альду такое же воздействие, какое оказывает скала, обрушившаяся на поток. Она сидела спокойно с минуту, перебирая белыми пальцами драгоценности, сверкавшие, как маленькие угольки, окрашенные в темно-красный, лазурный и золотой.
   - Пенамбру, - сказала она наконец.
   - Пенамбру?! - воскликнула потрясенная Джил. - Это все равно, что продать Новый Орлеан кубинцам! Это же порт с выходом в Круглое море! Если ты отдашь Пенамбру Алкетчу, к нему перейдет все побережье!
   Альда подняла глаза.
   - Я знаю, - сказала она. - И я знаю, что она затоплена и там нет ничего, кроме Тьмы и духов в руинах. Для нас она не имеет никакой цены; мы не можем оставить это место, если у нас нет предмостового укрепления в Гее. Алвир говорит, что император Алкетча получит фальшивую монету, а мы всегда сможем забрать ее назад. Он хочет любой ценой заключить сделку со Стюартом.
   - Но ты ведь еще не подписала, правда? - обеспокоенно спросила Джил.
   Альда отрицательно покачала головой.
   - Потом он сказал, что я разорила нас всех, - она провела рукой по покрасневшему и влажному носу. - Он сказал, что я приговорила всех к гибели здесь, в Убежище, в то время как Королевство будет поделено на части между Белыми Рейдерами и Алкетчем, и все из-за того, что я хочу остаться королевой... - сказала она с легкой дрожью в голосе.
   В обвинениях Алвира обычно присутствовала доля правды, доля, достаточная для того, чтобы заронить сомнения в умах противников.
   Как девушка, Минальда, возможно, гордилась положением королевы гордость была неотъемлемой частью такого поста. Будучи же просто Альдой, она, скорее всего, испытывала чувство вины за гордыню, тем более, что признавала превосходство брата.
   "Внебрачный ребенок", - бесстрастно подумала Джил.
   - Ну хорошо, послушай, - начала она. - Если Стюарт уедет отсюда, чего он, конечно, не сделает, так как императору нужны дополнительные войска, что мы теряем? Начнем с того, что захват Гнезд - довольно рискованное предприятие.
   Щеки Альды густо покраснели, и она быстро отвела взгляд.
   - Он сказал то же самое, - проговорила она. - Он сказал, что я... что я хотела, чтобы экспедиция потерпела крах.
   - Почему? - скорее с испугом, чем с сочувствием спросила Джил. Отсутствие сострадания было одной из ее наименее привлекательных черт, в чем она тут же призналась себе.
   Альда оперлась обеими руками о подбородок.
   - Он говорил, что Ингольд помутил мой рассудок. И, может быть, он прав. Год назад...
   - Год назад кое-кто еще помогал тебе нести свое бремя, - грубо оборвала Джил.
   Альда печально покачала головой:
   - Джил, он разбирается в этом гораздо лучше, чем я.
   - Какого черта! Он действительно много знает, но он знает только то, что хочет знать, и в этом все дело, - видя, что Альда не отвечает, Джил продолжила, но на этот раз уже мягче. - Послушай, ты ела что-нибудь вечером? Тогда содержание сахара у тебя в крови давно упало. Я достану для тебя что-нибудь поесть, и тебе надо выпить бокал вина перед сном.
   Но Альда все еще сидела неподвижно. Почти шепотом она промолвила:
   - Он заботился обо мне. Он всегда обо мне заботился.
   "Он заботился о тебе так же, как заботятся о двадцатидолларовой отвертке, - холодно подумала Джил, - потому что это хороший инструмент". Но так как эти слова сделали бы ее подругу глубоко несчастной, вместо этого она спросила:
   - Как воспринял это Майо?
   Альда подняла глаза, полные внезапного испуга.
   - Он был в ярости, - сказала она тихо. - Я никогда не видела его таким, даже когда Алвир не открыл им ворота. Он никогда не выдавал своих чувств и тогда, когда там был Стюарт, но потом... Он обычно такой сдержанный. Джованнин использует это против Алвира, - она устало покачала головой. - И еще одно, - продолжила она. - Я не могу допустить раскола в Убежище, приняв противную сторону. Не знаю, почему мне все еще как-то не по себе...
   "Ты расстроена, потому что он этого хочет", - угрюмо подумала Джил, затем обернулась, услышав, что кто-то идет по коридору.
   - Кто там?
   В коридоре стояла какая-то женщина, явно не из охраны.
   - Джил-Шалос? - узкая полоска света появилась в темном коридоре, высвечивая нечесаную, темно-рыжую копну волос. - Мне сказали, что здесь госпожа Альда.
   - Входи, Лолли, - Альда выпрямилась на стуле, когда высокая пенамбрийка вошла в комнату. - Как Снелгрин?
   Джил никогда не переставала удивляться, что даже, казалось бы, самые робкие жители Убежища относились к Альде как к королеве и как к подруге одновременно. Она видела, как Альда делала обходы по Убежищу или сидела на скамьях у Святилища, держа на коленях Тира, и разговаривала с прачками. Джил заходила в бараки и обнаруживала там Альду, сидевшую и внимательно слушавшую какого-нибудь ветерана, который участвовал в разграблении дюжины городов.
   - Миледи, он не совсем в порядке, - тихо сказала Лолли. - Я должна была придти и увидеть вас. Вы ведь знаете, как лечить людей?
   Альда покачала головой.
   - Но вы же грамотная. Вы читали книги?
   - Всего несколько книг. Но я не могла...
   - Я говорила с Майо, но ему нечего было ответить мне. И Бектис, этот колдун... Прошу прощения, госпожа, ведь он состоит в вашей свите, но он не может даже заговорить бородавки - это слишком сложно для него.
   - Что случилось со Снелгрином? - спросила Альда. - Он болен?
   - Нет! - в отчаянии воскликнула женщина. - Он прекрасно себя чувствует, но с ним что-то не так. Он стал каким-то другим после той ночи.
   - Если он провел ночь за воротами, - тихо заметила Джил, - то неудивительно.
   - Нет, - упорствовала Лолли. - Бектис мог бы сказать то же самое, но дело не в этом, - она посмотрела на Альду умоляющими карими глазами. Временами я думаю, что в нем не осталось ничего от того Снела, каким он был. Совершенно ничего.
   - Что? - воскликнули обе девушки.
   - Что это значит? - спросила Альда.
   - Я не знаю! Если бы я знала, все было бы намного проще. - Лолли закрыла лицо большими красными руками, и ее голос зазвучал приглушенно. Он забывает вещи, которые обязан знать, например расположение коридоров в Убежище, и он не помнит, зачем выходил ночью из Убежища. Иногда он просто бредит. Я не знаю, что делать, госпожа! И он ничего не говорит. Только иногда, да и то какие-то странные вещи.
   Глаза Джил и Альды встретились над копной рыжих волос.
   - Шок? - спросила Джил тихо. Альда качнула головой.
   - Это не просто шок, - Лолли взглянула на них глазами, полными мольбы. - Это было не только в ту ночь, когда он вышел и ждал Дарков. Когда он прикасается ко мне... - ее лицо выразило отвращение. - Я не могу этого вынести. Мы поженились всего несколько недель назад. И мы просто хотели быть счастливыми. Но теперь... я не переношу, когда он дотрагивается до меня. Это не он, и, о Боже, я не знаю, кто это. О, Снел, - пробормотала она безнадежно. - Снел!
   Альда положила руки на плечи женщины, ощутив упругие, дрожащие мускулы. Лолли снова опустила голову, слабо вздрагивая от прикосновений Альды, как загнанное животное.
   На какое-то время воцарилась тишина, нарушаемая лишь всхлипами Лолли, но что-то в этой тишине заставило Джил насторожиться. Она чувствовала себя так, как будто за ней наблюдая. Золотые блики света переместились на медные волосы Альды, на ее тонкие пальцы, высветили глубокую синеву ее глаз, когда она взглянула на Джил. У нее был обеспокоенный, ищущий помощи взгляд.
   - Лолли, - секунду спустя спросила Джил. - Где он сейчас? Где Снел?
   Женщина лишь устало покачала головой.
   - Один Господь Бог знает это, - пробормотала она. - Он все время гуляет по ночам. Просто ходит. Мертвые глаза на мертвом лице. Он мой муж, и я любила его, но я ни за что не останусь с ним наедине.
   - Нет, конечно, нет, - согласилась Альда. - Послушай, Лолли, ты все еще живешь в той келье на пятом этаже? Тогда я предлагаю тебе переехать. Забирай свои вещи и поселись в другой келье, лучше с кем-нибудь еще. Как ты думаешь, Винна позволит тебе поспать одну ночь на ее этаже? - она назвала девушку, которая воспитывала детей в Убежище и в чьей компании Альда и Джил часто видели Лолли.
   - Я попрошу Януса, чтобы стражники смотрели в оба, а когда они найдут Снела, то мы с Джил поговорим с ним. Может быть, он еще не оправился от шока. Это случилось всего день или два назад...
   - Два дня, - прошептала женщина, - и две ужасные ночи.
   - Пойдем, - Альда обняла ее и уговорила встать. - Теперь тебе надо отдохнуть.
   "Альда только что получила политический нокдаун и была проклята человеком, которому верила, как самой себе, - размышляла Джил. - И у нее еще хватает сочувствия и сил, чтобы решать чужие супружеские проблемы". Следуя за ними с лампой в руках, Джил могла лишь удивленно качать головой, поражаясь способности юной королевы помогать другим.
   В этот час коридоры были пусты, и в кельях было тихо. Джил дрожала, испуганная ужасной темнотой, в то же время удивляясь самой себе. Она проходила много раз мимо ночного караула, но никогда еще не чувствовала такого сильного страха. Дважды она вздрогнула, вертясь, как испуганная кошка, но лампа освещала совершенно пустой коридор позади. И все же она чувствовала себя жертвой какого-то страшного предчувствия и отскакивала от каждого тупика в извилистых коридорах.
   Сироты жили на четвертом этаже. Там горел свет. Винна, семнадцатилетняя девушка, сидела среди горы одеял в поношенной ночной сорочке и пыталась успокоить плачущего малыша, которому было не больше лет, чем Тиру. Остальные дети толпились вокруг них, расстроенные и встревоженные, так как всем им приснились кошмары. Винна быстро подняла взгляд, когда ее помощник, маленький Тед, встретил вошедших.
   - Что случилось? - спросила Альда.
   Винна покачала головой.
   - Похоже, это ночь сплошных кошмаров. Сначала Лидрис, потом Тед, а теперь еще и Прогнор.
   - У меня не было ночного кошмара, - возразил Тед, желая избавиться от страха.
   - Ты уже достаточно большой и должен говорить, что это был просто плохой сон, а не ночной кошмар, - поправила Винна. - Чем я могу помочь, Альда?
   "Вот еще одна, которая, забыв свои горести, старается помочь другим", - подумала Джил.
   Винна серьезно слушала рассказ Альды и менее связные объяснения Лолли, кивая головой и гладя светлые волосы сидевшего у нее на коленях ребенка.
   Бледные лица и расширенные глаза, бесцельно следившие за тенями на стенах комнаты, принадлежали сиротам, родители которых погибли в обломках Гея или во время резни при Карсте.
   "Потерявшиеся мальчишки Питера Пэна, - подумалось Джил, - стойкие мальчишки, уцелевшие в разрушенном мире". Когда они с Альдой уходили, Джил бросила последний взгляд на Винну, которая искала место для Лолли, а Тед и еще несколько детей предлагали ей свои шерстяные одеяла.
   - Что ты думаешь обо всем этом? - спросила Джил, когда они снова вступили в темноту лабиринта. Мерцающее пламя их лампы отбрасывало чудовищные, фантастические тени, которые крались за ними, как неопытные сыщики.
   Альда тряхнула головой, поправляя волосы. Вьющиеся локоны ниспадали, подобно запутанному шелку, по черной с золотом мантии.
   - Я не знаю, - сказала она тихо. - Но Лолли испугана. Возможно ли, чтобы болезнь темноты довел Снелгрина до сумасшествия?
   - Это как раз то, чего я боюсь, - сказала Джил. - Но поверь мне, мысль о сумасшедшем, блуждающем по Убежищу по ночам, не так уж и опасна для меня.
   - И ты вооружена, - добавила Минальда. - Я думаю, следующее, что мы должны сделать, - это поговорить с Янусом. Если Снелгрин и вправду сошел с ума, что тогда? Посадим его под замок? Будем кормить его по зимнему рациону, чтобы остались семена на весну? Велим кому-нибудь перерезать ему глотку?.. Как... - она замолчала, но Джил могла докончить фразу: как Ледяной Сокол перерезал Медде, которая была няней Альды, когда ее разум поглотили Дарки. На дороге от Карста до Ренвета никто не мог присматривать за спотыкающимися зомби, и проблема была решена сразу. Альда знала это еще тогда. Но Джил понимала, что она не простила палача.
   - Он опасен?
   - Я не знаю. Можно это как-нибудь выяснить?
   - Конечно, - цинично сказала Джил. - На моей родине авторитеты всегда занимались этим. Если человек сходил с ума, то они ждали, пока он не убьет кого-нибудь, а потом запирали его. Иначе они не могли быть уверены в этом.
   Альда уставилась на нее недоверчиво:
   - Ты шутишь.
   - Клянусь жизнью, что нет.
   - Это отвратительно!
   Джил, чья бабушка была убита известным наркоманом на бульваре за содержимое ее кошелька, лишь пожала плечами.
   Они миновали лестницу, которая вела на верхние этажи, и отверстие в потолке, обеспечивавшее тягу воздуха в прачечную. Наверху свет не горел, но на следующей лестнице, ведущей вниз и такой же расшатанной, свет просачивался сквозь занавешенную дверь кельи и слышался мужской голос, певший колыбельную. Девушки спустились вниз, и темнота коридора как будто пыталась проглотить их. Когда воздушные потоки вентилятора подняли вверх их длинные волосы, Джил вновь почувствовала приближение какого-то неотвратимого несчастья, по ее спине пробежал холодок. Она вспомнила, что сказала Винна о тех детях, которым приснились кошмары.
   - Альда, ты что-нибудь чувствуешь? - тихо спросила она.
   - Что именно? - Альда остановилась. Тени коридора сомкнулись вокруг них.
   - Просто постой тихонько с минуту.
   Прошло около сорока секунд. Тишину было слышно так же, как движение воздуха в пустой комнате. У Джил было навязчивое впечатление безбрежности Убежища и темноты, наполнявшей его холлы и кельи.
   Альда вздрогнула.
   - Нет, - сказала она. - Пойдем, Джил. Что же ты чувствуешь?
   - Дарки наготове, - сказала Джил. - Мне показалось, что этой ночью они должны атаковать. Руди чувствовал это, и Ингольд тоже. Потом Тед сказал мне, что у него был ночной кошмар.
   Альда быстро огляделась вокруг.
   - Как там ворота? - прошептала она. - Удержат ли их?
   - Думаю, да. Чары Ингольда все еще на них.
   Но, вспомнив об ужасной темноте этого ревущего тоннеля, Джил вздрогнула. Больше чем когда-либо она ждала возвращения Ингольда в Убежище, потому что он мог противостоять Даркам, а также потому, что его присутствие разгоняло все ее страхи. Зеленые кошачьи глаза сверкнули в темноте. Джил осознала, что борется с паническим желанием вытащить меч.
   - Нужно разбудить Алвира и рассказать ему все.
   - Да.
   Альда бесшумно двигалась впереди Джил, держа в руке лампу, свет от которой зажигал ответные огоньки на золотой вышивке ее мантии.
   - Он, наверное, только что уснул. А если Дарки за воротами? - она вздохнула.
   Девушки вышли к главному коридору Королевских покоев и увидели, как что-то маленькое и белое медленно катилось к ним по полу.
   - Ты, маленький звереныш! - даже в конце темного коридора Джил узнала Тира, ползущего с обычным для него видом целеустремленной черепахи, движущейся к ближайшей пропасти. Он еще не умел ходить, но уже научился выползать из колыбели. В темноте виднелась лишь его белая распашонка, делавшая мальчика похожим на сказочного бельчонка в ночном лесу.
   Они заметили какое-то движение позади Тира. Сначала Джил не поняла, что это было, возможно, какой-то человек. Он сжимал что-то в руке и вышел из комнаты Минальды. Джил так и не поняла, как смогла в такой темноте разглядеть его глаза.
   Когда Альда закричала, Джил уже была на полпути к нему с обнаженным мечом. В неясном свете она узнала Снелгрина и увидела в его руке большой нож. Должно быть, он видел Джил и слышал крик Альды, однако его немигающий, отсутствующий взгляд был прикован к малышу, находившемуся в нескольких ярдах. Снелгрин двигался быстро. Джил удалось ухватить Тира за подол сорочки, и едва она успела оттолкнуть его к противоположной стене, как нож высек искры из каменного пола как раз в том месте, где только что сидел Тир.
   Находясь в опасной близости к лезвию, Джил развернула меч обратной стороной и ударила его по лицу увесистой рукояткой. Нос сломался, и обнажилась плоть, однако в его глазах было все то же застывшее выражение. Холодный ужас парализовал Джил. Она попыталась отступить назад, но он схватил ее за волосы и начал бить головой об стену. Тир издавал вопли ужаса. Снелгрин повернул к нему ничего не выражающее, залитое кровью лицо.
   Кто-то выхватил меч из онемевших рук Джил. Подобно скандинавскому рыцарю, Альда неистово бросилась на мужчину, неумело обрушив на него меч. Снелгрин отшатнулся, прижав руки к лицу. Люди высыпали в коридор с криками, отсветы на стенах заплясали в бешеном ритме. Крики Тира становились все громче. Как в лихорадочном бреду, Джил увидела, что Снелгрин отшвырнул Минальду и скрылся в поглотившей его тьме.
   Джил с трудом поднялась на ноги и бросилась к Тиру, который лежал у стены, захлебываясь от рыданий. К счастью, он не пострадал. Альда, у которой из порезанной губы струйкой вытекала кровь, вырвала Тира из рук Джил и медленно опустилась по стене на пол, прижимая его к груди.
   - Альда, - прошептала Джил, обнимая девушку. - С ним все в порядке. А ты как?
   Альда кивнула. Кто-то грубо схватил Джил за руку.
   - Что происходит? - спросил Алвир, по лицу которого стекала кровь. За ним появились воины, некоторые из них были полураздеты, но при оружии. Подошел благоухающий Стюарт. Он зябко кутался в ночную рубаху с видом оскорбленного самолюбия.
   - Снелгрин, - пояснила Джил. - Он сумасшедший.
   - Кто? - переспросил императорский племянник.
   - Тот человек, который выходил ночью за ворота, сошел с ума, объяснила, захлебываясь, Джил, в то время как Алвир наклонился, чтобы обнять сестру. Он не пытался поднять ее, а просто прижимал к себе, пока она билась в истерике.
   - Но почему?
   - Потому что... - начала было Джил, но замолчала, думая о чем-то другом. Затем она сказала вслух: - Он пошел отпирать ворота.
   - Что?
   Но она уже повернулась и кинулась прочь.
   Насколько хорошо Снелгрин знает дороги Убежища, подумала она, вслепую пробираясь по лабиринту, все извилины которого за время вторжения узнала так же хорошо, как автострады родного города. Рискнет ли она прорваться через Святилище, чтобы сэкономить время? Сможет ли Мелантрис задержать его у ворот? Неужели он стал зомби? Где он, впереди меня или сзади?
   На ответы не было времени. Она нырнула в пустую келью, в которой была лестница, ведущая вниз, к Святилищу, и стала спускаться, дрожа при мысли о том, как высоко она находилась и какой древней была эта лестница. Это кратчайший путь, внушала она себе. И самое большее, что со мной может случиться, это то, что я сломаю ногу.
   Лестница скрипела и качалась под тяжестью ее веса.
   Святилище окружило ее вакуумной тишиной, сквозь которую вдалеке слышались голоса, топот ног и едва различимые крики испуганного ребенка. Тренировка обострила рефлексы, и когда под ногой сломалась ступенька, она легко спрыгнула на землю и вслушалась в темноту.
   Не было никаких признаков паники. Факелы горели на воротах, но на посту не было видно капитана. "Может, она побежала на поиски, - подумала Джил. - Господи, помоги нам - она правильно сделала". Мысль об одержимом сумасшедшем убийце, бродившем по лабиринтам Убежища, вызывала почти такой же ужас, как и мысль о Дарках, проникших туда. Если он поднялся наверх, то годами может жить там, не опасаясь, что на пятом этаже его кто-нибудь увидит. "Кроме его жертв", - подумала Джил.
   Но она была уверена, что он не пошел наверх. С того места, где она стояла у церковной ограды, она видела слабо освещенные ворота, находившиеся от нее на большом расстоянии.
   Она уже наполовину поднялась, когда заметила его. Должно быть, он хорошо изучил лабиринты Убежища, так как выскользнул из дверного проема к правому крылу ворот. На его лице застыли сгустки крови, все еще вытекавшей из ран. Она увидела также, что в руке он все еще сжимал нож, но теперь он нес еще и топор.
   Припадая к земле, как животное, он повернул дверные кольца и потянул на себя внутренние двери, которые легко и бесшумно раскрылись. Толкнув что-то под правую створку, он замахнулся топором. Металл ударился о металл.
   - Бог мой, он разбивает их!
   Джил закричала, издав невнятный животный крик ярости, и бросилась к нему, преодолевая последние, сто футов.
   Снелгрин поднял глаза. Он все еще стоял нагнувшись. Искры посыпались от железа, когда он снова ударил. На его лице застыло странное смущенное выражение, как будто существо, не имеющее лицевых мышц, пыталось скорчить гримасу. Слюна вытекала из полуоткрытого рта. Человеческое существо издало хриплое мычание, повернулось и бросилось в темноту тоннеля до того, как Джил успела кинуться вдогонку. Видит ли он в темноте, подумала она, взбегая по ступенькам и ныряя вслед за ним в темноту. Но внутренние ворота были открыты, и не было времени на раздумья.
   Она знала, где находились замки на внешних воротах, но ее руки наткнулись на плоть. Она уже испытала на себе силу Снелгрина, а сейчас в полной темноте она была еще более подавляющей и ужасающей. Зомби схватил Джил. Она почувствовала, как топор оцарапал ей ногу.
   Девушка пронзительно закричала, моля Бога, чтобы другие стражники появилась до того, как она будет убита.
   Тяжелое тело навалилось на нее, хриплое дыхание отдавалось в ушах. Отвратительный запах его нестиранной одежды бил в ноздри. На какой-то момент они сжали друг друга в неравной схватке; затем она почувствовала, что падает. Она не ощущала больше его хриплого дыхания, и ей показалось, что звездное небо обрушивается на нее. Как будто мерцающие созвездия и вправду давали свет, она разглядела над собой подергивающееся свиное лицо Снелгрина, с удивлением уставившееся в пространство. Она увидела, что в его кадыке торчит стрела. Он задыхался, пытаясь схватить ее руками, и делал беззвучные движения ртом. По его лицу струился пот. Он сделал, пошатываясь, шаг или два по направлению к замкам на воротах, и другая стрела, появившаяся, как по мановению волшебной палочки, вонзилась ему в висок.
   Точно в десятку, успела подумать Джил, прежде чем потеряла сознание.
   Казалось, все население Убежища окружило ее, когда она очнулась. Шум голосов доносился, как волнующееся море, отдаваясь в ноющем черепе. Она закрыла глаза и попыталась отвернуться.
   Кто-то положил ей на лоб мокрое полотенце. Она попыталась стащить его, но костлявая рука сжала ее запястье.
   - Полегче, дитя, - прошелестел пергаментный голос аббатисы Джованнин. Джил хотела было подняться, но тут же откинулась назад.
   - Что произошло? - спросила Джил, когда вновь обрела способность говорить. Голова ее была легкой, но тело болело. Она обнаружила, что все ее лицо было покрыто царапинами от острых ногтей Снелгрина. Раньше она даже не чувствовала их.
   - Снелгрин мертв, - костлявые пальцы убрали со лба Джил слипшуюся прядь. - Как могли бы быть мертвы мы, не побеги ты за ним.
   За серьезным узким лицом аббатисы появилось лицо Майо Трава. В руках он еще держал большой лук.
   - Снел исчез за воротами, когда я выходил из Церкви, - сказал он. - Я боялся, что ее успею вовремя выстрелить.
   - Да, я тоже боялась. - Джил огляделась. Вокруг нее толпились не только обитатели Убежища, но и весь ночной дозор стражников, воины из личной охраны Алвира и Майо. У Мелантрис было порезано лицо, а на левом виске образовалась шишка величиной с грецкий орех. Стюарт Алкетч был одет теперь в некое подобие цветастого саронга, а Алвир набросил бархатный плащ поверх ночной рубахи. Он казался смущенным и уязвимым из-за босых ног с хорошо ухоженными ногтями.
   Оказалось, что три четверти обитателей Убежища были в ночных рубахах или завернутыми в простыни. Джил увидела Теда, толстую вдову Бендла Стуфта и Винну с заплетенными косичками. Все разговаривали.
   Янус вернулся от ворот. Калдерн все еще пытался починить запоры. Тело Снелгрина оттащили от прохода. Его лицо, лишенное всего человеческого, находилось прямо под факелом. Джил отвернулась, чувствуя, что снова может упасть в обморок.