Страница:
– Он… считается здесь самым большим модником? – покраснев, спросила Арабелла.
– Он, конечно, очень хотел бы, чтобы вы так о нем думали.
– Хорошо, пусть он будет модником, – решительно сказала Арабелла. – Вы, я уверена, не такой. Простите, конечно…
– Не извиняйтесь перед ним, мадемуазель, – весело воскликнул лорд Флитвуд. – Его давно уже пора поставить на место. А то ведь он, да будет вам известно, считает себя несравненным коринфянином!
– Коринфянином? – удивленно спросила Арабелла.
– Да, мадемуазель. Коринфянин – это не только законодатель мод, но еще и прекрасный спортсмен – любитель, конечно, лучший фехтовальщик, прекрасный наездник. Несравненный – так мы его называем.
– Если ты не замолчишь, Чарлз, – прервал его мистер Бьюмарис, – я вынужден буду объяснить мисс Таллант, почему в свете тебя называют «несравненным болтуном».
– Что? – с улыбкой спросила Арабелла.
– Да ничего, мадемуазель, не стоит вашего внимания, – ответил лорд Флитвуд, поднимаясь. – По-моему, там моя кузина, я должен пойти поприветствовать ее.
Он улыбнулся, поклонился и пошел к гостям. Поговорил минуту-другую с леди Уайнфлит, выпил бокал вина с мистером Уоркуортом, перекинулся парой слов с хозяйкой, заметив, что вечер удался на славу, и ушел – больше ему здесь делать было нечего. А спустя двадцать четыре часа весь город будет обсуждать одну новость: мисс Таллант – новое увлечение Несравненного.
– Ты заметила, как Бьюмарис ухаживал за этой очаровательной крошкой? – спросил лорд Уайнфлит свою жену, когда они ехали домой после званого вечера.
– Еще бы! – ответила та.
– Она, видно, ему очень понравилась. Хотя, по-моему, не в его стиле. Как ты думаешь? Интересно, какие у него намерения?
– У Роберта? – фыркнув, сказала леди Уайнфлит. – Если бы ты знал его так же хорошо, как я, мой дорогой, ты бы сразу понял, что он просто развлекается. Я это вижу сразу. Кто-то предупредить девочку, чтобы она держалась от него подальше. Нехорошо с его стороны! Ведь она еще ребенок!
– Говорят еще, она чертовски богата.
– Я тоже слышала. Только в данном случае это не имеет значения. У Роберта у самого колоссальное состояние. И если он когда-нибудь женится, в чем я уже начинаю сомневаться, то уж, конечно, не на деньгах. Уверяю тебя!
– Нет, конечно, не на деньгах, – согласился лорд Уайнфлит – и зачем мы пошли на этот вечер, Луиза. Скучно!
– Ужасно скучно! Роберт просил меня прийти. Сказал, что хочет сделать этой молодой наследнице блестящую карьеру в Лондоне.
. – Зачем? – спросил лорд Уайнфлит.
– Я задала ему тот же вопрос. И он ответил, что это может быть забавным. Ты знаешь, когда-нибудь я задам ему хорошую трепку!
Глава 7
– Он, конечно, очень хотел бы, чтобы вы так о нем думали.
– Хорошо, пусть он будет модником, – решительно сказала Арабелла. – Вы, я уверена, не такой. Простите, конечно…
– Не извиняйтесь перед ним, мадемуазель, – весело воскликнул лорд Флитвуд. – Его давно уже пора поставить на место. А то ведь он, да будет вам известно, считает себя несравненным коринфянином!
– Коринфянином? – удивленно спросила Арабелла.
– Да, мадемуазель. Коринфянин – это не только законодатель мод, но еще и прекрасный спортсмен – любитель, конечно, лучший фехтовальщик, прекрасный наездник. Несравненный – так мы его называем.
– Если ты не замолчишь, Чарлз, – прервал его мистер Бьюмарис, – я вынужден буду объяснить мисс Таллант, почему в свете тебя называют «несравненным болтуном».
– Что? – с улыбкой спросила Арабелла.
– Да ничего, мадемуазель, не стоит вашего внимания, – ответил лорд Флитвуд, поднимаясь. – По-моему, там моя кузина, я должен пойти поприветствовать ее.
Он улыбнулся, поклонился и пошел к гостям. Поговорил минуту-другую с леди Уайнфлит, выпил бокал вина с мистером Уоркуортом, перекинулся парой слов с хозяйкой, заметив, что вечер удался на славу, и ушел – больше ему здесь делать было нечего. А спустя двадцать четыре часа весь город будет обсуждать одну новость: мисс Таллант – новое увлечение Несравненного.
– Ты заметила, как Бьюмарис ухаживал за этой очаровательной крошкой? – спросил лорд Уайнфлит свою жену, когда они ехали домой после званого вечера.
– Еще бы! – ответила та.
– Она, видно, ему очень понравилась. Хотя, по-моему, не в его стиле. Как ты думаешь? Интересно, какие у него намерения?
– У Роберта? – фыркнув, сказала леди Уайнфлит. – Если бы ты знал его так же хорошо, как я, мой дорогой, ты бы сразу понял, что он просто развлекается. Я это вижу сразу. Кто-то предупредить девочку, чтобы она держалась от него подальше. Нехорошо с его стороны! Ведь она еще ребенок!
– Говорят еще, она чертовски богата.
– Я тоже слышала. Только в данном случае это не имеет значения. У Роберта у самого колоссальное состояние. И если он когда-нибудь женится, в чем я уже начинаю сомневаться, то уж, конечно, не на деньгах. Уверяю тебя!
– Нет, конечно, не на деньгах, – согласился лорд Уайнфлит – и зачем мы пошли на этот вечер, Луиза. Скучно!
– Ужасно скучно! Роберт просил меня прийти. Сказал, что хочет сделать этой молодой наследнице блестящую карьеру в Лондоне.
. – Зачем? – спросил лорд Уайнфлит.
– Я задала ему тот же вопрос. И он ответил, что это может быть забавным. Ты знаешь, когда-нибудь я задам ему хорошую трепку!
Глава 7
Не только кузина мистера Бьюмариса была возмущена его поведением на званом вечере. Леди Самеркоут просто кипела от негодования, хотя и понимала, что вряд ли кто из ее сыновей смог бы соперничать с Несравненным в обольщении богатой наследницы. Миссис Киркмитчел с обидой думала, как несправедлив он к ней и ее бедной дочери. Ведь достаточно нескольких знаков внимания, которые ему ничего не стоят, и судьба Марии была бы решена. А сколько раз в спорах она, несмотря ни на что, вставала на его сторону!
Мистер Эпуорт, с неудовольствием осознав, что Несравненный опять, по совершенно непонятным ему причинам, обставил его ходил по знакомым и грозился отомстить сопернику в ближайшее время. А его тетя говорила всем, что однажды крупно поссорилась с леди Мэри Бьюмарис, и теперь понимает, у кого Роберт научился крутить романы. И еще она добавляла, что не завидует той женщине, на которой он женится. Даже мистер Уоркуорт и лорд Флитвуд обижались на своего друга. А уж другие мужчины, забыв о том, что сами во всем старались подражать мистеру Бьюмарису, тайно посылали ему страшные проклятья.
И лишь леди Бридлингтон была в восторге. На следующий день после званого вечера, она говорила только о мистере Бьюмарисе. Ни один его взгляд, ни один жест не ускользнул от бдительного ока хозяйки. Она видела все – как он сидел рядом с Арабеллой на диване, как он улыбался, говорил. В этот вечер другие девушки для него будто и не существовали. Он всем ясно дал понять, что мисс Таллант очаровательна. Нет в Лондоне человека, более воспитанного, вежливого, приветливого, не уставала повторять леди Бридлингтон. Снова и снова твердила она Арабелле, что ее успех в обществе обеспечен. И только когда схлынули первые эмоции, ей вдруг пришло в голову, что следует напомнить Арабелле и об осторожности. Чем больше она думала о тех недвусмысленных знаках внимания, которые мистер Бьюмарис оказывал ее крестнице, тем чаще вспоминала она невинных жертв его бесчисленных любовных похождений, тем тверже становилась ее уверенность в том, что Арабеллу необходимо предупредить о грозящей ей опасности.
– Я знаю, – доверительно говорила она с некоторой тревогой в голосе, – что ты разумная девушка. Но считаю своим долгом предупредить – ведь я тебе как мать, – что мистер Бьюмарис всем известный покоритель женских сердец. Я, конечно, как никто другой рада, что он заметил тебя, но не стоит, моя дорогая, обольщаться на этот счет. Я знаю, ты поймешь меня и не обидишься. Он убежденный холостяк. Сколько сердец разбито по его вине! Не сосчитать! Бедняжка Тереза Хауден – несколько лет назад она вышла замуж за лорда Конглетона – впала однажды из-за него в такую депрессию, что ее несчастные родители были в полном отчаянии и не знали, что делать. А ведь все думали тогда, что Несравненный нашел-таки себе невесту. Но не тут-то было!
Но Арабелла не зря считалась первой красавицей в Хейтраме. Она была достаточно искушенной в таких делах и знала разницу между флиртом и серьезным романом, поэтому, не долго думая, она ответила крестной:
– Я прекрасно понимаю, что внимание мистера Бьюмариса ко мне ничего особенного не значит. И конечно же, не позволю водить себя за нос.
– Очень надеюсь на это.
– Будьте уверены, мадам. Если вы не против, я не буду отвергать его ухаживания, а лучше воспользуюсь ими. Он думает, я стану для него очередным развлечением. Однако все будет наоборот – он поможет мне. Но чтобы убиваться из-за него – нет уж, увольте!
– А если случится так, что он скоро потеряет к тебе всякий интерес? – вдруг забеспокоилась леди Бридлингтон и тут же уверенно добавила:
– Ну, ничего. Начало уже положено! И только за это я ему искренне благодарна! Теперь ты сможешь побывать везде! Все будут приглашать тебя! – задыхаясь от волнения, восхищенно проговорила она.
Леди Бридлингтон не ошиблась. В последующие две недели Арабелла получила сразу пять приглашений, и ей пришлось воспользоваться деньгами дядюшки Джона, чтобы обновить свой гардероб. Арабеллу видели в парке в роскошном фаэтоне мистера Бьюмариса, знакомые окружали ее в театре; важные особы первыми приветствовали ее при встрече; она получила два предложения руки и сердца. Лорд Флитвуд, мистер Уоркуорт, мистер Эпуорт, сэр Джефри Мокэмб, мистер Альфред Самеркоут и множество других, менее знатных, поклонников Арабеллы, объявили мистеру Бьюмарису настоящий бойкот. А лорд Бридлингтон, прервав свое путешествие по Континенту, срочно вернулся домой, чтобы выяснить, почему мама в его отсутствие поселяет в его доме каких-то незнакомых особ.
Объяснения леди Бридлингтон показались ее сыну совершенно неубедительными, хотя он и высказал свое мнение довольно сдержанно. Лорд Бридлингтон был крепким, коренастым молодым человеком, и для своих двадцати шести лет слишком трезвым и рассудительным. Умственными способностями он не блистал, но был начитан и часто пользовался почерпнутой из толстых томов информацией в кругу своих менее эрудированных сверстников. Отец умер, когда он еще учился в Итоне, и с тех пор молодой Бридлингтон, у которого всегда была высокая самооценка, возомнил себя хозяином дома, уверенный в том, что мать нуждается в его мудром мужском руководстве. Он очень гордился этим своим положением, своим трезвым взглядом на жизнь, терпеть не мог того, что выходило за рамки общепринятого, осуждал легкомыслие и обожал указывать на недостатки своих друзей. А неуемная страсть его матери к различного рода увеселительным мероприятиям никак не укладывалась у него в голове. Он не мог понять, что тянет ее почти каждый вечер из дома. И столь же странной показалась ему идея пригласить в дом какую-то незнакомую девушку. Ведь эта затея наверняка обойдется в кругленькую сумму. И если бы леди Бридлингтон спросила его совета, а она могла бы это сделать, он, несомненно, высказался бы против визита Арабеллы.
Леди Бридлингтон сначала слегка опешила от такой реакции сына, но потом напомнила ему, что покойный муж оставил ей приличную долю наследства, и дом на Парк-стрит содержится не только на деньги Фредерика. Так что все расходы, связанные с приездом Арабеллы, касаются только нее. Фредерик сказал, что далек от мысли поучать свою мать, но все же затея кажется ему в высшей степени неразумной. Леди Бридлингтон любила своего единственного сына, но и от идеи сделать Арабелле карьеру в обществе уже не могла отказаться, поэтому не собиралась прислушиваться к советам сына и прямо заявила ему об этом, Фредерик недовольно поджал губы, но, как всегда, сдержался и лишь сказал матери, что она еще убедится в правоте его слов. И добавил, что не хочет иметь к этому делу никакого отношения. Леди Бридлингтон, несмотря на недовольство Фредериком, испытала значительное облегчение, поскольку ей совсем не хотелось видеть своего единственного сына среди поклонников Арабеллы.
– Да, она девушка симпатичная, – признавал он, чтобы мама не обвинила его в предвзятости, – но на удивление ветреная. Она и вас, мадам, втянула в эту праздную круговерть, чего я, как вам известно, не выношу.
– Не могу понять одного – зачем ты так срочно вернулся домой, – заметила леди Бридлингтон.
– Я посчитал это своим долгом, мадам.
– Крайне неразумно! И всем это покажется странным. Ведь мы не ждали тебя раньше июля.
Но она ошибалась. Неожиданное возвращение лорда Бридлингтона никому не показалось странным. А миссис Пенкридж, как всегда, прямо высказала мнение большинства:
– Эта хитрая Бридлингтон собирается женить на богатой наследнице своего сына! Это же всем видно, – заявила она, зло рассмеявшись. – Какое лицемерие! Делает вид, что приезд сына для нее полная неожиданность. Помяни мое слово, Хорас, они поженятся еще до окончания сезона.
– О Боже, мадам! Какой же из Бридлингтона соперник?! – презрительно фыркнул ее племянник.
– Ошибаешься! У него все шансы. Во-первых, имя, титул. А девушкам нужно именно это. Ну и во-вторых – самое главное – он живет с ней в одном доме, может ухаживать за ней с утра до вечера и, конечно же, будет везде ее сопровождать. О! Я не вынесу такой несправедливости!
Однако мисс Таллант и лорд Бридлингтон с первой же встречи почувствовав взаимную антипатию, тем не менее вынуждены были ее скрывать в силу своего воспитания. Арабелла не хотела огорчать хозяйку, демонстрируя неприязнь к ее сыну. А Фредерик, считая себя истинным джентльменом, не мог не замечать гостью своей матери. В конце концов он понимал желание миссис Таллант устроить судьбу своих дочерей. И поскольку его мать взялась помочь Арабелле найти хорошего мужа, он был готов оказать ей моральную поддержку. Но его сразу насторожило одно обстоятельство – Арабеллы добивались именно те женихи Лондона, которых интересовало прежде всего большое приданое будущей невесты.
– Мадам, я теряюсь в догадках, – делился он с матерью. – Наверное, вы сами сказали как-нибудь, что у мисс Таллант большое приданое. Иначе каким образом у всех сложилось такое впечатление?
Леди Бридлингтон, которая сама не раз задумывалась над этим странным обстоятельством, сказала с тревогой в голосе:
– Я не говорила ничего подобного, Фредерик! Понятия не имею, почему им всем в голову пришла эта абсурдная мысль. Я, конечно, тоже была удивлена. Но подумала… она просто внешне хорошенькая, и понравилась мистеру Бьюмарису!
– Я близко не знаком с Бьюмарисом, – сказал Фредерик. – Но эти бесконечные романы… И это его, якобы, влияние…
– Прошу тебя, Фредерик, не надо! – воскликнула леди Бридлингтон. – Ты уже говорил мне это вчера. Думай о мистере Бьюмарисе что угодно, но согласись – только он может помочь девушке войти в общество.
– Да, наверное. А еще он может, как выяснилось, убедить таких женихов, как Эпуорт, Мокэмб, Карнэби и даже Флитвуд, искать расположения женщины, у которой нет ничего, кроме привлекательной внешности.
– Только не Флитвуд! – с жаром возразила леди Бридлингтон.
– Именно Флитвуд! – уверенно повторил Фредерик. – Конечно, он не станет специально искать для себя богатую жену, но то, что он никогда не женится на девушке без приданого, – это точно. А между тем, его ухаживания за мисс Таллант даже более настойчивы, чем попытки привлечь ее внимание самого Хораса Эпуорта. И это еще не все! Из случайных разговоров, свидетелем которых мне пришлось быть, я понял, что большинство наших знакомых действительно считают ее невестой с огромным приданым. Да и мне прямо намекали на это. Наверное, вы все-таки сказали что-нибудь, мадам, поэтому и пошел такой слух.
– Но я ничего не говорила! – воскликнула леди Бридлингтон в отчаянии. – Наоборот, я старалась вообще не затрагивать вопрос о ее приданом. Хотя назвать ее совсем нищей нельзя. Конечно, Талланты не могут дать за ней очень много. Ведь у них столько детей! Но после смерти отца… Да и у Софии есть кое-какие деньги…
– Наверное, не больше тысячи, – презрительно вставил Фредерик. – Извините, мадам. Но мне все-таки кажется, вы обронили какое-то неосторожное слово! Неумышленно, конечно. И вот что получилось! Представьте теперь, что будут говорить в обществе, когда ваш невольный обман раскроется!
Подобная перспектива ужаснула леди Бридлингтон. Она побледнела и, забыв на время свою обиду на сына, воскликнула, глядя на него умоляющими глазами.
– Что же делать?
~~ Можете положиться на меня, мадам. Я сделаю все, что нужно, – ответил Фредерик. – Как только представится возможность, я скажу, что слухи о наследстве мисс Таллант сильно преувеличены.
– Да, наверное, нужно это сказать, – согласилась его мать, правда, с некоторым сомнением в голосе. – Только, прошу тебя, Фредерик, не надо рассказывать всю правду. Ну то, что у бедняжки почти совсем нет денег.
– Зачем же я буду рассказывать? – ответил Фредерик, недовольно дернув плечами. – Разве это мое дело? Ведь это вы, мама, пригласили ее в Лондон, значит, и несете всю ответственность. И кроме того, мне совсем не выгодно вставлять ей палки в колеса. Насколько я понимаю, вы собираетесь держать ее здесь, пока не найдется подходящий жених, так что я буду только счастлив, если это случится как можно скорее.
– Ты невыносим! – воскликнула мать со слезами.
Леди Бридлингтон совсем расстроилась. Когда Арабелла вошла в комнату, она увидела, что крестная сидит с красными от слез глазами и жалобно всхлипывает. Встревоженная Арабелла попросила объяснить причину горьких слез. И леди Бридлингтон, растрогавшись от сочувствия крестницы, взяла ее за руку и, не таясь, поведала обо всем.
Арабелла, опустившись на колени рядом с креслом, замерев, слушала излияния крестной.
– Как это жестоко со стороны Фредерика, – жаловалась леди Бридлингтон. – И как несправедливо. Ведь я никому – никому! – ничего не говорила. Как он мог подумать про меня такое? Разве я не понимаю, что это глупо, некрасиво, да и вообще ужасно! И почему он подозревает меня в обмане? Ума не приложу!
Арабелла опустила голову. Чувство вины и стыда охватило ее. Она не могла произнести ни слова. Леди Бридлингтон, по-своему расценив ее замешательство, пожалела о том, что поделилась с Арабеллой своими горькими мыслями, и сказала:
– Зря я рассказала тебе. Во всем виноват Фредерик. Уверена, что он, как всегда, преувеличивает. Не расстраивайся, моя дорогая. Даже если действительно пошел такой слух, то глупо думать, что для мистера Бьюмариса или молодого Чарнвуда, да и для многих других имеет какое-то значение, богатая ты или бедная. А Фредерик обещал все устроить!
– А что он думает предпринять, мадам? – выдавила наконец из себя Арабелла.
– Ну, как только предоставится возможность, он постарается объяснить, что все это ложные слухи. Просто чтобы не было лишних разговоров в обществе. А нам с тобой не о чем беспокоиться, и я жалею, что рассказала тебе об этом.
Арабелла собралась уже было с духом, чтобы признаться во всем, но не смогла. А леди Бридлингтон опять стала жаловаться Фредерика, недоумевая, почему он обвиняет мать в таком безрассудном поступке, и вспоминая своего покойного мужа, который поставил бы сына на место. Так и не решившись сказать правду, Арабелла лишь спросила:
– Значит… только поэтому все были так вежливы со мной?
– Конечно, нет! – уверенно сказала леди Бридлингтон! – Ты, должно быть уже поняла, как много друзей у меня в Лондоне, но поверь мне, тебя они приняли так хорошо, не потому, что ты моя крестница. Конечно, в самом начале, когда тебя еще никто не знал, мое имя сыграло какую-то роль, но потом… – она сжала руку Арабеллы, желая приободрить ее, – потом все и так увидели, какая ты хорошенькая, какая умница!.. Поэтому и нечего удивляться твоему успеху. И еще, в нашем обществе всегда следуют тому, что в данный момент считается модным. Мистер Бьюмарис у нас законодатель моды во всем. Он выбрал тебя объектом своего внимания – одна поездка в его фаэтоне чего стоит! – и вот результат.
Арабелла, все еще не осмеливаясь поднять глаза на крестную, спросила:
– Мадам… а лорд Бридлингтон расскажет о том… о том, что у меня совсем нет никакого наследства?
– Ни в коем случае, дитя мое! Это означало бы конец всему, и я надеюсь, он достаточно благоразумен, чтобы не сделать этого. Он просто скажет, что слухи о твоем богатстве несколько преувеличены. Это отпугнет искателей легкой наживы. И в конце концов, останется один – порядочный человек с серьезными намерениями. Не думай об этом больше.
Но Арабелла долго не могла успокоиться. Что же делать дальше? Первым ее желанием было немедленно уехать из Лондона домой, в Хейтрам. Однако она тут же представила себе, какие ужасные проблемы вызовет ее неожиданный отъезд. О том, что у нее просто может не хватить денег на обратную дорогу, Арабелла даже не подумала. Но как признаться крестной, что источником слухов стала она сама из-за своей несдержанности, импульсивности? А предлог для возвращения в Йоркшир она придумать не могла. И еще придется рассказать папе с мамой о своем недостойном поведении. Нет, нужно остаться в доме на Парк-стрит до конца сезона, а потом ехать домой. И если мама наверняка расстроится из-за того, что не оправдались ее надежды, папа уж не станет обвинять дочку в том, что она вернулась домой, так и не найдя себе богатого жениха. А именно так, судя по всему, если не случится чуда, и должна закончиться ее поездка в Лондон. Арабелла почти не сомневалась в этом и винила во всем себя.
Конечно, не сразу к ней вернулось хорошее настроение. Но молодость и оптимизм взяли свое. И после горьких слез и последовавших за ними спокойных раздумий Арабелла незаметно для себя вновь обрела надежду. Все как-нибудь образуется, думала она. Фредерик скажет всем, что произошла ошибка, и люди успокоятся. Мистер Бьюмарис и лорд Флитвуд, разумеется, посчитают ее обманщицей, непорядочной девушкой, но, может быть, они не станут рассказывать о том, кто распустил этот глупый слух. В любом случае, придется делать вид, что ничего не произошло. А это для жизнерадостного человека не такая уж трудная задача, как может показаться. Лондон не раскрыл еще перед ней всех своих возможностей, поэтому долго унывать Арабелла просто не могла. Конечно, она представляла, чем все это может закончиться. Но было бы странно, если бы девушка с ее характером постоянно думала о своих проблемах при таком внимании к ней в обществе. Каждый день в дом приносили букеты цветов; приглашения в самые лучшие дома следовали одно за другим; на танцах каждый мужчина считал за честь стать ее партнером. Мистер Бьюмарис возил ее по парку в своем экипаже, запряженном парой роскошных лошадей; и все девушки с завистью смотрели на нее. Как бы там ни было, но такой успех в обществе был слишком сладок, чтобы отказаться от него. И Арабелла, не лишенная обычных женских слабостей, не могла не пользоваться каждым мгновением своего триумфа.
Она думала, что скоро внимание к ней значительно ослабнет, стоит только лорду Бридлингтону поведать обществу о том, что никакого наследства нет. Арабелла приготовилась с честью вынести это унижение. Однако ничего подобного не происходило. Леди Бридлингтон сообщила ей, что Фредерик уже выполнил свое обещание, но приглашения продолжали приходить, а холостяки все с таким же рвением ухаживали за ней. Девушка вздохнула с облегчением, радуясь, что люди высшего света оказались совсем не такими корыстными, как она думала о них раньше.
Но ни она, ни Фредерик даже не подозревали, что на самом деле говорят в обществе: она, будучи слишком простодушной, он – убежденный в том, что никому и в голову не придет сомневаться в его словах. Если бы он знал, какую реакцию вызвала его попытка пресечь ложные слухи! Даже мистер Уоркуорт, всегда добродушный и снисходительный, был на этот раз возмущен и сказал сэру Джефри Мокэмбу, что Бридлингтон, похоже, решил всех обмануть.
– Я тоже сразу подумал об этом, – согласился сэр Джефри, придирчиво разглядывая в зеркале складки своего шейного платка. – Убожество, честное слово! Бьюмарис теперь как-то по-новому носит платок. Как ты думаешь, получилось ли у меня что-нибудь похожее?
– Мистер Уоркуорт пристально посмотрел на приятеля оценивающим взглядом.
– Нет, – правдиво признал он.
– Другого ответа я и не ожидал, – вздохнул сэр Джефри. – Как же он называет свой новый узел? Это точно не «почтовая карета», на «трон любви» тоже не похоже. Такие узлы я умею завязывать.
Мистер Уоркуорт, мысли которого были далеко от этой, столь важной для его приятеля, проблемы, сказал хмуро:
– Черт возьми, это действительно убожество! Ты прав! Сэр Джефри был слегка уязвлен. Ты хочешь сказать, что он так плох, Освальд?
– Именно! И чем больше я думаю о нем, тем противнее он мне кажется.
Сэр Джефри еще раз взглянул на свое отражение в зеркале и снова вздохнул:
– Да, действительно. Надо пойти домой и поменять его.
– Что? – в изумлении воскликнул мистер Уоркуорт. – Что поменять? Господи, дорогой мой! Разве я имел в виду твой платок? Такое можно сказать только о моем злейшем враге! О Бридлингтоне!
– Ах, ты о нем! – с облегчением вздохнул сэр Джефри. – Об этом простофиле?
– Этот простофиля думает, что вокруг него одни дураки. Уверяю тебя, если он действительно надумал водить всех за нос, это ему дорого обойдется. Крошка Таллант прелестна. И мне кажется, она не пошла бы за него, даже если бы он был единственной кандидатурой.
– Он-то, конечно, не знает об этом, – сказал сэр Джефри. – Я думаю, он даже не подозревает, насколько он скучен и смешон. У него наверняка и мысли такой нет. Да и откуда ей взяться!
Мистер Уоркуорт задумался.
– Нет, – произнес он наконец. – Ты не прав. Если он не знает, что у него практически нет шансов, зачем тогда отпугивает остальных? Это хитрый ход! Терпеть не могу таких умников!
– Нет, здесь что-то не так, – заметил сэр Джефри. – Я вспомнил: мисс Таллант не хочет, чтобы знали о ее богатстве. Флитвуд говорил мне, что ей надоели охотники за приданым. На севере они не давали ей проходу.
– Откуда, говоришь, она приехала? – с нескрываемым интересом спросил мистер Уоркуорт.
– Откуда-то с севера. Йоркшир, по-моему, – ответил сэр Джефри и слегка ослабил узел на своем шейном платке. – Может быть, так лучше?
– Странно… Вчера видел Клейтона. Он тоже из Йоркшира, но Таллантов не знает.
– Да, и Уитернси тоже не знает. Вообще, мне кажется, что это не Йоркшир. Наверное, где-то совсем далеко на севере. Знаешь, что я думаю?
– Что?
– Она, наверное, дочь какого-нибудь торговца.
– Да что ты, старина, – недоверчиво протянул мистер Уоркуорт. – В ней от торговцев ничего нет. Ее манеры, речь…
– Ну, тогда внучка торговца, – настаивал на своем сэр Джефри. – Хорошо, если я ошибаюсь, хотя вряд ли. Но знаешь, что я тебе скажу, Освальд… для меня это в общем-то значения не имеет.
Подумав, мистер Уоркуорт решил, что для него это тоже не важно.
Так что, несмотря на попытки лорда Бридлингтона прояснить ситуацию, отношение к Арабелле в обществе не изменилось и число ее поклонников не уменьшилось. Девушка перестала волноваться и с легким сердцем отправилась на самую престижную ассамблею в «Олмэк». Лорд Бридлингтон, обычно не посещавший подобные мероприятия, сопровождал мать и ее гостью. Ему нравились вечера в этом солидном лондонском клубе, где всегда соблюдались строгие правила, хотя некоторые его знакомые открыто говорили, что здесь можно умереть от скуки. Однако говорили это легкомысленные кутилы и развратники, а с ними у Фредерика не было ничего общего.
Мистер Эпуорт, с неудовольствием осознав, что Несравненный опять, по совершенно непонятным ему причинам, обставил его ходил по знакомым и грозился отомстить сопернику в ближайшее время. А его тетя говорила всем, что однажды крупно поссорилась с леди Мэри Бьюмарис, и теперь понимает, у кого Роберт научился крутить романы. И еще она добавляла, что не завидует той женщине, на которой он женится. Даже мистер Уоркуорт и лорд Флитвуд обижались на своего друга. А уж другие мужчины, забыв о том, что сами во всем старались подражать мистеру Бьюмарису, тайно посылали ему страшные проклятья.
И лишь леди Бридлингтон была в восторге. На следующий день после званого вечера, она говорила только о мистере Бьюмарисе. Ни один его взгляд, ни один жест не ускользнул от бдительного ока хозяйки. Она видела все – как он сидел рядом с Арабеллой на диване, как он улыбался, говорил. В этот вечер другие девушки для него будто и не существовали. Он всем ясно дал понять, что мисс Таллант очаровательна. Нет в Лондоне человека, более воспитанного, вежливого, приветливого, не уставала повторять леди Бридлингтон. Снова и снова твердила она Арабелле, что ее успех в обществе обеспечен. И только когда схлынули первые эмоции, ей вдруг пришло в голову, что следует напомнить Арабелле и об осторожности. Чем больше она думала о тех недвусмысленных знаках внимания, которые мистер Бьюмарис оказывал ее крестнице, тем чаще вспоминала она невинных жертв его бесчисленных любовных похождений, тем тверже становилась ее уверенность в том, что Арабеллу необходимо предупредить о грозящей ей опасности.
– Я знаю, – доверительно говорила она с некоторой тревогой в голосе, – что ты разумная девушка. Но считаю своим долгом предупредить – ведь я тебе как мать, – что мистер Бьюмарис всем известный покоритель женских сердец. Я, конечно, как никто другой рада, что он заметил тебя, но не стоит, моя дорогая, обольщаться на этот счет. Я знаю, ты поймешь меня и не обидишься. Он убежденный холостяк. Сколько сердец разбито по его вине! Не сосчитать! Бедняжка Тереза Хауден – несколько лет назад она вышла замуж за лорда Конглетона – впала однажды из-за него в такую депрессию, что ее несчастные родители были в полном отчаянии и не знали, что делать. А ведь все думали тогда, что Несравненный нашел-таки себе невесту. Но не тут-то было!
Но Арабелла не зря считалась первой красавицей в Хейтраме. Она была достаточно искушенной в таких делах и знала разницу между флиртом и серьезным романом, поэтому, не долго думая, она ответила крестной:
– Я прекрасно понимаю, что внимание мистера Бьюмариса ко мне ничего особенного не значит. И конечно же, не позволю водить себя за нос.
– Очень надеюсь на это.
– Будьте уверены, мадам. Если вы не против, я не буду отвергать его ухаживания, а лучше воспользуюсь ими. Он думает, я стану для него очередным развлечением. Однако все будет наоборот – он поможет мне. Но чтобы убиваться из-за него – нет уж, увольте!
– А если случится так, что он скоро потеряет к тебе всякий интерес? – вдруг забеспокоилась леди Бридлингтон и тут же уверенно добавила:
– Ну, ничего. Начало уже положено! И только за это я ему искренне благодарна! Теперь ты сможешь побывать везде! Все будут приглашать тебя! – задыхаясь от волнения, восхищенно проговорила она.
Леди Бридлингтон не ошиблась. В последующие две недели Арабелла получила сразу пять приглашений, и ей пришлось воспользоваться деньгами дядюшки Джона, чтобы обновить свой гардероб. Арабеллу видели в парке в роскошном фаэтоне мистера Бьюмариса, знакомые окружали ее в театре; важные особы первыми приветствовали ее при встрече; она получила два предложения руки и сердца. Лорд Флитвуд, мистер Уоркуорт, мистер Эпуорт, сэр Джефри Мокэмб, мистер Альфред Самеркоут и множество других, менее знатных, поклонников Арабеллы, объявили мистеру Бьюмарису настоящий бойкот. А лорд Бридлингтон, прервав свое путешествие по Континенту, срочно вернулся домой, чтобы выяснить, почему мама в его отсутствие поселяет в его доме каких-то незнакомых особ.
Объяснения леди Бридлингтон показались ее сыну совершенно неубедительными, хотя он и высказал свое мнение довольно сдержанно. Лорд Бридлингтон был крепким, коренастым молодым человеком, и для своих двадцати шести лет слишком трезвым и рассудительным. Умственными способностями он не блистал, но был начитан и часто пользовался почерпнутой из толстых томов информацией в кругу своих менее эрудированных сверстников. Отец умер, когда он еще учился в Итоне, и с тех пор молодой Бридлингтон, у которого всегда была высокая самооценка, возомнил себя хозяином дома, уверенный в том, что мать нуждается в его мудром мужском руководстве. Он очень гордился этим своим положением, своим трезвым взглядом на жизнь, терпеть не мог того, что выходило за рамки общепринятого, осуждал легкомыслие и обожал указывать на недостатки своих друзей. А неуемная страсть его матери к различного рода увеселительным мероприятиям никак не укладывалась у него в голове. Он не мог понять, что тянет ее почти каждый вечер из дома. И столь же странной показалась ему идея пригласить в дом какую-то незнакомую девушку. Ведь эта затея наверняка обойдется в кругленькую сумму. И если бы леди Бридлингтон спросила его совета, а она могла бы это сделать, он, несомненно, высказался бы против визита Арабеллы.
Леди Бридлингтон сначала слегка опешила от такой реакции сына, но потом напомнила ему, что покойный муж оставил ей приличную долю наследства, и дом на Парк-стрит содержится не только на деньги Фредерика. Так что все расходы, связанные с приездом Арабеллы, касаются только нее. Фредерик сказал, что далек от мысли поучать свою мать, но все же затея кажется ему в высшей степени неразумной. Леди Бридлингтон любила своего единственного сына, но и от идеи сделать Арабелле карьеру в обществе уже не могла отказаться, поэтому не собиралась прислушиваться к советам сына и прямо заявила ему об этом, Фредерик недовольно поджал губы, но, как всегда, сдержался и лишь сказал матери, что она еще убедится в правоте его слов. И добавил, что не хочет иметь к этому делу никакого отношения. Леди Бридлингтон, несмотря на недовольство Фредериком, испытала значительное облегчение, поскольку ей совсем не хотелось видеть своего единственного сына среди поклонников Арабеллы.
– Да, она девушка симпатичная, – признавал он, чтобы мама не обвинила его в предвзятости, – но на удивление ветреная. Она и вас, мадам, втянула в эту праздную круговерть, чего я, как вам известно, не выношу.
– Не могу понять одного – зачем ты так срочно вернулся домой, – заметила леди Бридлингтон.
– Я посчитал это своим долгом, мадам.
– Крайне неразумно! И всем это покажется странным. Ведь мы не ждали тебя раньше июля.
Но она ошибалась. Неожиданное возвращение лорда Бридлингтона никому не показалось странным. А миссис Пенкридж, как всегда, прямо высказала мнение большинства:
– Эта хитрая Бридлингтон собирается женить на богатой наследнице своего сына! Это же всем видно, – заявила она, зло рассмеявшись. – Какое лицемерие! Делает вид, что приезд сына для нее полная неожиданность. Помяни мое слово, Хорас, они поженятся еще до окончания сезона.
– О Боже, мадам! Какой же из Бридлингтона соперник?! – презрительно фыркнул ее племянник.
– Ошибаешься! У него все шансы. Во-первых, имя, титул. А девушкам нужно именно это. Ну и во-вторых – самое главное – он живет с ней в одном доме, может ухаживать за ней с утра до вечера и, конечно же, будет везде ее сопровождать. О! Я не вынесу такой несправедливости!
Однако мисс Таллант и лорд Бридлингтон с первой же встречи почувствовав взаимную антипатию, тем не менее вынуждены были ее скрывать в силу своего воспитания. Арабелла не хотела огорчать хозяйку, демонстрируя неприязнь к ее сыну. А Фредерик, считая себя истинным джентльменом, не мог не замечать гостью своей матери. В конце концов он понимал желание миссис Таллант устроить судьбу своих дочерей. И поскольку его мать взялась помочь Арабелле найти хорошего мужа, он был готов оказать ей моральную поддержку. Но его сразу насторожило одно обстоятельство – Арабеллы добивались именно те женихи Лондона, которых интересовало прежде всего большое приданое будущей невесты.
– Мадам, я теряюсь в догадках, – делился он с матерью. – Наверное, вы сами сказали как-нибудь, что у мисс Таллант большое приданое. Иначе каким образом у всех сложилось такое впечатление?
Леди Бридлингтон, которая сама не раз задумывалась над этим странным обстоятельством, сказала с тревогой в голосе:
– Я не говорила ничего подобного, Фредерик! Понятия не имею, почему им всем в голову пришла эта абсурдная мысль. Я, конечно, тоже была удивлена. Но подумала… она просто внешне хорошенькая, и понравилась мистеру Бьюмарису!
– Я близко не знаком с Бьюмарисом, – сказал Фредерик. – Но эти бесконечные романы… И это его, якобы, влияние…
– Прошу тебя, Фредерик, не надо! – воскликнула леди Бридлингтон. – Ты уже говорил мне это вчера. Думай о мистере Бьюмарисе что угодно, но согласись – только он может помочь девушке войти в общество.
– Да, наверное. А еще он может, как выяснилось, убедить таких женихов, как Эпуорт, Мокэмб, Карнэби и даже Флитвуд, искать расположения женщины, у которой нет ничего, кроме привлекательной внешности.
– Только не Флитвуд! – с жаром возразила леди Бридлингтон.
– Именно Флитвуд! – уверенно повторил Фредерик. – Конечно, он не станет специально искать для себя богатую жену, но то, что он никогда не женится на девушке без приданого, – это точно. А между тем, его ухаживания за мисс Таллант даже более настойчивы, чем попытки привлечь ее внимание самого Хораса Эпуорта. И это еще не все! Из случайных разговоров, свидетелем которых мне пришлось быть, я понял, что большинство наших знакомых действительно считают ее невестой с огромным приданым. Да и мне прямо намекали на это. Наверное, вы все-таки сказали что-нибудь, мадам, поэтому и пошел такой слух.
– Но я ничего не говорила! – воскликнула леди Бридлингтон в отчаянии. – Наоборот, я старалась вообще не затрагивать вопрос о ее приданом. Хотя назвать ее совсем нищей нельзя. Конечно, Талланты не могут дать за ней очень много. Ведь у них столько детей! Но после смерти отца… Да и у Софии есть кое-какие деньги…
– Наверное, не больше тысячи, – презрительно вставил Фредерик. – Извините, мадам. Но мне все-таки кажется, вы обронили какое-то неосторожное слово! Неумышленно, конечно. И вот что получилось! Представьте теперь, что будут говорить в обществе, когда ваш невольный обман раскроется!
Подобная перспектива ужаснула леди Бридлингтон. Она побледнела и, забыв на время свою обиду на сына, воскликнула, глядя на него умоляющими глазами.
– Что же делать?
~~ Можете положиться на меня, мадам. Я сделаю все, что нужно, – ответил Фредерик. – Как только представится возможность, я скажу, что слухи о наследстве мисс Таллант сильно преувеличены.
– Да, наверное, нужно это сказать, – согласилась его мать, правда, с некоторым сомнением в голосе. – Только, прошу тебя, Фредерик, не надо рассказывать всю правду. Ну то, что у бедняжки почти совсем нет денег.
– Зачем же я буду рассказывать? – ответил Фредерик, недовольно дернув плечами. – Разве это мое дело? Ведь это вы, мама, пригласили ее в Лондон, значит, и несете всю ответственность. И кроме того, мне совсем не выгодно вставлять ей палки в колеса. Насколько я понимаю, вы собираетесь держать ее здесь, пока не найдется подходящий жених, так что я буду только счастлив, если это случится как можно скорее.
– Ты невыносим! – воскликнула мать со слезами.
Леди Бридлингтон совсем расстроилась. Когда Арабелла вошла в комнату, она увидела, что крестная сидит с красными от слез глазами и жалобно всхлипывает. Встревоженная Арабелла попросила объяснить причину горьких слез. И леди Бридлингтон, растрогавшись от сочувствия крестницы, взяла ее за руку и, не таясь, поведала обо всем.
Арабелла, опустившись на колени рядом с креслом, замерев, слушала излияния крестной.
– Как это жестоко со стороны Фредерика, – жаловалась леди Бридлингтон. – И как несправедливо. Ведь я никому – никому! – ничего не говорила. Как он мог подумать про меня такое? Разве я не понимаю, что это глупо, некрасиво, да и вообще ужасно! И почему он подозревает меня в обмане? Ума не приложу!
Арабелла опустила голову. Чувство вины и стыда охватило ее. Она не могла произнести ни слова. Леди Бридлингтон, по-своему расценив ее замешательство, пожалела о том, что поделилась с Арабеллой своими горькими мыслями, и сказала:
– Зря я рассказала тебе. Во всем виноват Фредерик. Уверена, что он, как всегда, преувеличивает. Не расстраивайся, моя дорогая. Даже если действительно пошел такой слух, то глупо думать, что для мистера Бьюмариса или молодого Чарнвуда, да и для многих других имеет какое-то значение, богатая ты или бедная. А Фредерик обещал все устроить!
– А что он думает предпринять, мадам? – выдавила наконец из себя Арабелла.
– Ну, как только предоставится возможность, он постарается объяснить, что все это ложные слухи. Просто чтобы не было лишних разговоров в обществе. А нам с тобой не о чем беспокоиться, и я жалею, что рассказала тебе об этом.
Арабелла собралась уже было с духом, чтобы признаться во всем, но не смогла. А леди Бридлингтон опять стала жаловаться Фредерика, недоумевая, почему он обвиняет мать в таком безрассудном поступке, и вспоминая своего покойного мужа, который поставил бы сына на место. Так и не решившись сказать правду, Арабелла лишь спросила:
– Значит… только поэтому все были так вежливы со мной?
– Конечно, нет! – уверенно сказала леди Бридлингтон! – Ты, должно быть уже поняла, как много друзей у меня в Лондоне, но поверь мне, тебя они приняли так хорошо, не потому, что ты моя крестница. Конечно, в самом начале, когда тебя еще никто не знал, мое имя сыграло какую-то роль, но потом… – она сжала руку Арабеллы, желая приободрить ее, – потом все и так увидели, какая ты хорошенькая, какая умница!.. Поэтому и нечего удивляться твоему успеху. И еще, в нашем обществе всегда следуют тому, что в данный момент считается модным. Мистер Бьюмарис у нас законодатель моды во всем. Он выбрал тебя объектом своего внимания – одна поездка в его фаэтоне чего стоит! – и вот результат.
Арабелла, все еще не осмеливаясь поднять глаза на крестную, спросила:
– Мадам… а лорд Бридлингтон расскажет о том… о том, что у меня совсем нет никакого наследства?
– Ни в коем случае, дитя мое! Это означало бы конец всему, и я надеюсь, он достаточно благоразумен, чтобы не сделать этого. Он просто скажет, что слухи о твоем богатстве несколько преувеличены. Это отпугнет искателей легкой наживы. И в конце концов, останется один – порядочный человек с серьезными намерениями. Не думай об этом больше.
Но Арабелла долго не могла успокоиться. Что же делать дальше? Первым ее желанием было немедленно уехать из Лондона домой, в Хейтрам. Однако она тут же представила себе, какие ужасные проблемы вызовет ее неожиданный отъезд. О том, что у нее просто может не хватить денег на обратную дорогу, Арабелла даже не подумала. Но как признаться крестной, что источником слухов стала она сама из-за своей несдержанности, импульсивности? А предлог для возвращения в Йоркшир она придумать не могла. И еще придется рассказать папе с мамой о своем недостойном поведении. Нет, нужно остаться в доме на Парк-стрит до конца сезона, а потом ехать домой. И если мама наверняка расстроится из-за того, что не оправдались ее надежды, папа уж не станет обвинять дочку в том, что она вернулась домой, так и не найдя себе богатого жениха. А именно так, судя по всему, если не случится чуда, и должна закончиться ее поездка в Лондон. Арабелла почти не сомневалась в этом и винила во всем себя.
Конечно, не сразу к ней вернулось хорошее настроение. Но молодость и оптимизм взяли свое. И после горьких слез и последовавших за ними спокойных раздумий Арабелла незаметно для себя вновь обрела надежду. Все как-нибудь образуется, думала она. Фредерик скажет всем, что произошла ошибка, и люди успокоятся. Мистер Бьюмарис и лорд Флитвуд, разумеется, посчитают ее обманщицей, непорядочной девушкой, но, может быть, они не станут рассказывать о том, кто распустил этот глупый слух. В любом случае, придется делать вид, что ничего не произошло. А это для жизнерадостного человека не такая уж трудная задача, как может показаться. Лондон не раскрыл еще перед ней всех своих возможностей, поэтому долго унывать Арабелла просто не могла. Конечно, она представляла, чем все это может закончиться. Но было бы странно, если бы девушка с ее характером постоянно думала о своих проблемах при таком внимании к ней в обществе. Каждый день в дом приносили букеты цветов; приглашения в самые лучшие дома следовали одно за другим; на танцах каждый мужчина считал за честь стать ее партнером. Мистер Бьюмарис возил ее по парку в своем экипаже, запряженном парой роскошных лошадей; и все девушки с завистью смотрели на нее. Как бы там ни было, но такой успех в обществе был слишком сладок, чтобы отказаться от него. И Арабелла, не лишенная обычных женских слабостей, не могла не пользоваться каждым мгновением своего триумфа.
Она думала, что скоро внимание к ней значительно ослабнет, стоит только лорду Бридлингтону поведать обществу о том, что никакого наследства нет. Арабелла приготовилась с честью вынести это унижение. Однако ничего подобного не происходило. Леди Бридлингтон сообщила ей, что Фредерик уже выполнил свое обещание, но приглашения продолжали приходить, а холостяки все с таким же рвением ухаживали за ней. Девушка вздохнула с облегчением, радуясь, что люди высшего света оказались совсем не такими корыстными, как она думала о них раньше.
Но ни она, ни Фредерик даже не подозревали, что на самом деле говорят в обществе: она, будучи слишком простодушной, он – убежденный в том, что никому и в голову не придет сомневаться в его словах. Если бы он знал, какую реакцию вызвала его попытка пресечь ложные слухи! Даже мистер Уоркуорт, всегда добродушный и снисходительный, был на этот раз возмущен и сказал сэру Джефри Мокэмбу, что Бридлингтон, похоже, решил всех обмануть.
– Я тоже сразу подумал об этом, – согласился сэр Джефри, придирчиво разглядывая в зеркале складки своего шейного платка. – Убожество, честное слово! Бьюмарис теперь как-то по-новому носит платок. Как ты думаешь, получилось ли у меня что-нибудь похожее?
– Мистер Уоркуорт пристально посмотрел на приятеля оценивающим взглядом.
– Нет, – правдиво признал он.
– Другого ответа я и не ожидал, – вздохнул сэр Джефри. – Как же он называет свой новый узел? Это точно не «почтовая карета», на «трон любви» тоже не похоже. Такие узлы я умею завязывать.
Мистер Уоркуорт, мысли которого были далеко от этой, столь важной для его приятеля, проблемы, сказал хмуро:
– Черт возьми, это действительно убожество! Ты прав! Сэр Джефри был слегка уязвлен. Ты хочешь сказать, что он так плох, Освальд?
– Именно! И чем больше я думаю о нем, тем противнее он мне кажется.
Сэр Джефри еще раз взглянул на свое отражение в зеркале и снова вздохнул:
– Да, действительно. Надо пойти домой и поменять его.
– Что? – в изумлении воскликнул мистер Уоркуорт. – Что поменять? Господи, дорогой мой! Разве я имел в виду твой платок? Такое можно сказать только о моем злейшем враге! О Бридлингтоне!
– Ах, ты о нем! – с облегчением вздохнул сэр Джефри. – Об этом простофиле?
– Этот простофиля думает, что вокруг него одни дураки. Уверяю тебя, если он действительно надумал водить всех за нос, это ему дорого обойдется. Крошка Таллант прелестна. И мне кажется, она не пошла бы за него, даже если бы он был единственной кандидатурой.
– Он-то, конечно, не знает об этом, – сказал сэр Джефри. – Я думаю, он даже не подозревает, насколько он скучен и смешон. У него наверняка и мысли такой нет. Да и откуда ей взяться!
Мистер Уоркуорт задумался.
– Нет, – произнес он наконец. – Ты не прав. Если он не знает, что у него практически нет шансов, зачем тогда отпугивает остальных? Это хитрый ход! Терпеть не могу таких умников!
– Нет, здесь что-то не так, – заметил сэр Джефри. – Я вспомнил: мисс Таллант не хочет, чтобы знали о ее богатстве. Флитвуд говорил мне, что ей надоели охотники за приданым. На севере они не давали ей проходу.
– Откуда, говоришь, она приехала? – с нескрываемым интересом спросил мистер Уоркуорт.
– Откуда-то с севера. Йоркшир, по-моему, – ответил сэр Джефри и слегка ослабил узел на своем шейном платке. – Может быть, так лучше?
– Странно… Вчера видел Клейтона. Он тоже из Йоркшира, но Таллантов не знает.
– Да, и Уитернси тоже не знает. Вообще, мне кажется, что это не Йоркшир. Наверное, где-то совсем далеко на севере. Знаешь, что я думаю?
– Что?
– Она, наверное, дочь какого-нибудь торговца.
– Да что ты, старина, – недоверчиво протянул мистер Уоркуорт. – В ней от торговцев ничего нет. Ее манеры, речь…
– Ну, тогда внучка торговца, – настаивал на своем сэр Джефри. – Хорошо, если я ошибаюсь, хотя вряд ли. Но знаешь, что я тебе скажу, Освальд… для меня это в общем-то значения не имеет.
Подумав, мистер Уоркуорт решил, что для него это тоже не важно.
Так что, несмотря на попытки лорда Бридлингтона прояснить ситуацию, отношение к Арабелле в обществе не изменилось и число ее поклонников не уменьшилось. Девушка перестала волноваться и с легким сердцем отправилась на самую престижную ассамблею в «Олмэк». Лорд Бридлингтон, обычно не посещавший подобные мероприятия, сопровождал мать и ее гостью. Ему нравились вечера в этом солидном лондонском клубе, где всегда соблюдались строгие правила, хотя некоторые его знакомые открыто говорили, что здесь можно умереть от скуки. Однако говорили это легкомысленные кутилы и развратники, а с ними у Фредерика не было ничего общего.