Страница:
— Боже мой! Мисс Чартли! Вы пострадали?
Она скорее выволокла, чем вынесла, мальчишку из-под копыт, спасая его от смертельной опасности, и сейчас стояла на коленях, держа бедняжку иа руках и с ужасом глядя на его лицо, по которому струилась кровь из ссадины на лбу. Услышав Линдета, Пэтинс подняла глаза и сказала:
— О нет, нет! Но этот бедный мальчик!.. Надо чем-то остановить кровь… платок… все, что угодно… умоляю!..
— Вот, возьмите мой, — предложил Джулиан, вкладывая платок ей в руку. — Бедный маленький чертенок! Сам себя чуть не угробил. — Он взглянул на того, кто правил двуколкой. — Простите, сэр, и разрешите поблагодарить вас за то, что вы действовали так решительно. Надеюсь, ваша лошадь не пострадала.
К этому времени щеголеватый джентльмен уже осознал, что особа, стоящая на коленях возле желоба для стока воды у тротуара, на самом деле юная и очень хорошенькая девушка и явно из приличной семьи. Вспыхнув до корней волос, он, запинаясь, произнес:
— Ради всего святого, о чем вы говорите! Это я прошу вас, мэм, принять мои извинения! Ведь вы же могли погибнуть! Смелее вас в жизни никого не видел. Клянусь всеми святыми, не видел вообще ничего подобного!
Она вновь подняла глаза и проговорила:
— О нет, я вовсе не смелая. И очень обязана вам! Неудивительно, что вы сердитесь… но, видите ли, мне ничего другого не оставалось…
Мисс Трент, которой удалось протолкаться сквозь быстрорастущую толпу, склонилась над ней, спросив встревоженно:
— Насколько сильно он пострадал, дорогая?
— Не знаю. Он головой ударился о булыжник. Я должна отправить мальчика в больницу.
— Да, ему надо наложить швы, боюсь, это не ссадина, а порез, — согласилась с ней мисс Трент. Сложив свой платок в несколько раз, она приложила его к ране малыша. — Держите его голову так, чтобы я могла перевязать ее платком лорда Линдета.
В этот момент их прервал новый голос — хозяина украденного яблока, плотного запыхавшегося лавочника, который громко объявил о своем намерении вызвать констебля, чтобы тот забрал юного негодяя. Он был вне себя от ярости и заявил Пэтинс, что таким тюремным пташкам место на виселице, а не в больнице. Она умоляюще обратилась к нему:
— Ради бога, не отдавайте его констеблю! Конечно, воровать очень дурно, но вы же видите, какой он еще маленький и как плохо одет! К тому же еще и так пострадал!
— Поделом ему! — рявкнул лавочник. — Жаль, что не сломал себе шею, чтобы другим неповадно было. Стыд и позор, что такие, как он, шныряют тут, поджидая случая что-нибудь украсть! Я заберу этого юного воришку в назидание остальным. Клянусь господом, это будет ему хорошим уроком!
— Эй ты, мерзавец, так с леди не говорят! — с негодованием воскликнул хозяин двуколки. — Скажу больше, готов поклясться, этот щенок как вор тебе и в подметки не годится! Знаю я вас, торгашей! Все вы одинаковы! Гниль за фартинг готовы всучить за шиллинг!
Как и следовало ожидать, эффект от такого вмешательства оказался плачевным. Оскорбленный лавочник обратился к толпе за поддержкой. И, хотя кто-то из нее посоветовал ему простить воришку, остальные приняли его сторону. Атмосфера быстро накалялась. И тут Линдет, впервые оказавшийся в такой переделке, собрался с мыслями и, призвав на помощь все свое самообладание, голосом, в котором звучало чувство холодного превосходства, подобающего носителю титула лорда, потребовал, чтобы лавочник назвал цену украденного фрукта.
Этот тип, вначале помышляющий только о мести, после некоторого спора, в котором приняли участие шесть или семь зевак, наконец согласился взять предлагаемые ему деньги и скрылся в сопровождении своих сторонников. Толпа стала рассеиваться, маленький воришка, очнувшись от шока, начал плакать по дому и маме, и пока Пэ-тинс успокаивала его, уверяя, что прямиком доставит к ней и никто не посмеет забрать его в тюрьму или передать бидлу[4] (чиновнику, которого мальчишка особенно боялся), мисс Трент, лорд Линдет и джентльмен из двуколки торопливо посовещались между собой.
Все это время всеми забытая Тиффани стояла в одиночестве, испытывая унижение оттого, что ее бесцеремонно толкали все кому не лень, чтобы получше рассмотреть происходящее, причем это были простолюдины. Более того, ее грубо отпихнул с дороги лорд Линдет, бросившись к Пэтинс, а мисс Трент резко предложила не стоять истуканом, а собрать вещи мисс Чартли. Словом, бедняжка осталась без опеки и мужской защиты по вине тех, чьей первейшей обязанностью было заботиться о ее удобстве и безопасности. Даже щеголевато одетый молодой джентльмен из двуколки и тот не обратил на нее ни малейшего внимания! А Пэтинс, эта Пэтинс, стоящая на коленях на мостовой, в платье, испачканном кровью, с оборванным и изуродованным мальчишкой на руках, оказалась героиней, к которой были прикованы все взоры, в то время как она, красавица мисс Вилд, должна была ждать поодаль, с трудом удерживая в руках два зонта, две сумочки и кучу пакетов!
С нарастающей яростью Тиффани прислушалась к разговорам. Джентльмен из двуколки — он представился как Бэлдок — попросил, чтобы и ему позволили принять участие в наспех собранном совете, и предложил доставить Пэтинс и маленького оборванца в больницу. Линдет заверил, что будет сопровождать их обоих до дома мальчика (несомненно, где-нибудь в трущобах), а мисс Трент пообещала, что пешком доберется до больницы, чтобы обеспечить Пэтинс необходимую помощь и защиту. Никто из них даже и не вспомнил о ней, Тиффани, не предложил ей свои услуги! Она устала, хотела домой. Какая несправедливость! Ведь только по доброте сердечной Тиффани пригласила Пэтинс, которую никогда не любила, поехать с нею в Лидс, а потом без единого слова протеста подчинилась необходимости тащиться через весь город в поисках какого-то дурацкого розового сатина! И вот теперь ее собственная компаньонка, нанятая, чтобы заботиться о ней, вместо того чтобы поскорее увести воспитанницу подальше от этой ужасной сцены, хлопочет о здоровье Пэтинс. Более того, она и Линдет, даже не спрашивая согласия Тиффани, принялись толковать о том, как доставить этого отвратительного мальчишку домой в ее собственном экипаже!
— Сейчас мне станет плохо! — провозгласила она капризным тоном, который, однако, мало соответствовал ее словам.
Линдет, который в этот момент принимал мальчика из рук Пэтинс, вообще никак не отреагировал на заявление Тиффани; мисс Трент, запятая тем, что помогала Пэтинс подняться на ноги, бросила:
— Сейчас мне не до вас, Тиффани!
А мистер Бэлдок, метнув на нее не более чем мимолетный взгляд, заметил:
— Не вижу, с чего бы вам грохнуться в обморок, мэм? Не удивился бы, если бы стало плохо этой леди, но она держится молодцом! — Затем он обратился к Пэтинс: — В суматохе запамятовал ваше имя, но не могу не сказать, что вы молодчина! Впрочем, я ляпнул не то. Так о женщинах не говорят! Но уж прошу меня простить: я не из тех, кто крутится, шаркая ногами, возле дам, и не привык делать комплименты! Все, что я хотел сказать, — это то, что вы…
— Героиня, — смеясь, подсказал ему Линдет.
— Точно, иначе не назовешь! Да еще какая героиня!
— О, умоляю! — запротестовала Пэтинс. — Весьма признательна вам, но на самом деле я вовсе не такая. Если вы настолько добры, что согласны отвезти меня с мальчиком в больницу, то давайте поторопимся! Он все еще истекает кровью, и я боюсь, что у него повреждена нога. Посмотрите, как она распухла, и он кричит, когда до нее дотрагиваешься. — Она огляделась по сторонам. — Не знаю, что стало с моими свертками и моей… О, Тиффани, все мои вещи у тебя? Спасибо! Прости уж! Для тебя это так обременительно!
— Прошу, даже не упоминай об этом! — огрызнулась Тиффани, дрожа от ярости. — Обожаю подбирать зонтики и пакеты для других. Мне правится, когда меня толкает всякая чернь! Умоляю, не считай, что я вообще что-то из себя представляю! Не вздумай даже спрашивать, согласна ли я, чтобы этого отвратительного мальчишку отвезли куда-то в трущобы в моем собственном экипаже!
— Ну, из всех чокнутых… — начал было мистер Бэлдок и замолчал, не находя слов.
Линдет, пристально наблюдавший за Тиффани во время ее тирады, отвернулся от нее и спокойно предложил мистеру Бэлдоку:
— Помогите, пожалуйста, мисс Чартли забраться в вашу двуколку. Потом я передам ей мальчика, и тогда мы сможем отправиться в больницу.
— Да, но как мы тут все втиснемся? — удивился мистер Бэлдок.
— Не все, я встану на запятки. — Линдет подождал, пока Пэтинс забралась в коляску, затем положил ей на колени всхлипывающего ребенка и мягко сказал: — Не надо огорчаться! Обещаю вам — все обойдется!
Пэтинс, чувствуя, что вот-вот не выдержит, прошептала:
— Никогда не думала… Не знаю… Лорд Линдет, прошу вас, останьтесь с Тиффани. Я неплохо управлюсь и сама. Возможно, вы сможете напять для меня экипаж, чтобы я могла добраться до дома? О да, конечно, это то, что мне и следует сделать! Если вы объясните вознице, как проехать к больнице…
— Не говорите ерунды! — приказал он, улыбаясь, ей. — Мы обсудим в самое ближайшее время, как поступить наилучшим образом. Пока же мисс Трент позаботится о мисс Вилд, а я еду с вами. — Он обернулся, когда подошла мисс Трент, чтобы передать Пэтинс ее сумочку, и вкратце сообщил, что намерен делать, добавив вполголоса: — Сможете ли вы посетить больницу, мэм? Думаю, что ваше присутствие там будет очень кстати. Что на это скажете?
— Конечно, я приду туда, — пообещала она. — Отправлюсь сразу же, как только доставлю мисс Вилд в «Кингс-Армс».
— Буду вам весьма признателен! — произнес он с видимым облегчением. — А потом я найду Вэлдо. Он тот самый человек, который необходим нам в данной ситуации.
Анкилла и сама так думала, хотя удивилась, услышав это из уст Джулиана, но незамедлительно с ним согласилась. Тогда настала очередь удивиться его светлости, поскольку последнюю фразу он произнес скорее для себя, чем для нее. Дело в том, что Вэлдо терпеть не мог, когда выпячивали его весьма необычную филантропию, поэтому сейчас Джулиан пожалел о своих словах. Но прежде чем они смогли внести полную ясность в пункт, касающийся сэра Вэлдо, Тиффани, вне себя от ярости, подошла к ним и злобным голосом осведомилась:
— Мисс Трент, и долго вы еще намерены заставлять себя ждать?
— Ни единой секунды! — весело откликнулась наставница, забирая у нее зонтик и свертки. Потом через плечо ободряюще улыбнулась Пэтинс: — Я сразу же присоединюсь к вам в больнице!
— Вы не присоединитесь к ней в больнице, — возразила мисс Вилд. — Я намерена отправиться домой, а ваша обязанность быть со мной. Но если вы не желаете делать то, что мне угодно, я так и скажу тете, и вас немедленно выставят за дверь!
— Притом без рекомендаций, — добавила Апкилла, беря ее под руку и твердо направляя к тротуару. — А если я вынуждена буду отвезти вас домой, бросив мисс Чартли, то ее мама, несомненно, потребует, чтобы меня немедленно рассчитали, так что куда ни кинь — всюду клин. Но на вашем месте, Тиффани, я бы подумала, в каком выгляжу свете.
— В каком? — У Тиффани перехватило дыхание. — Это не я, а отвратительная Пэтинс повела себя как последняя дура в жалких потугах выглядеть героиней…
— Вот что, Тиффани, следите хотя бы немного за своим поведением, — оборвала ее мисс Трент. — Я не собираюсь вступать с вами в перебранку на людях, так что можете попридержать язык.
Однако «попридержать язык» оказалось не по силам разъяренной красавице. Вне себя от гнева, всю дорогу до «Кингс-Армс» она изливала душу в выражениях столь же нелепых, как и бессвязных. Мисс Трент не дала себя спровоцировать ни на одно слово в ответ, но у нее так и чесались руки отхлестать подопечную по щекам. Она только указала ей, что та привлекает к себе нежелаемое внимание прохожих, удостоившихся чести слышать ее брань. Тиффани понизила голос, однако продолжила нести околесицу.
Тот, кто ее не знал, мог бы предположить, что накал эмоций девушки постепенно сойдет на нет по мере приближения к «Кингс-Армс». Но Тиффани была замешена на крутом тесте, и Анкилла, основываясь на горьком опыте, понимала, что ее проклятия и обвинения — это всего лишь прелюдия к буре, которая не замедлит разразиться, как только вокруг не будет посторонних, а у тех, кто окажется в пределах слышимости ее воплей, лопнут барабанные перепонки. И закончится все это приступом настоящей истерики. Вразумлять Тиффани было совершенно бесполезно, поэтому, когда они достигли «Кингс-Армс», мисс Трент почти силком втащила ее в кабинет, который Линдет снял на весь день, и оставила там, обманув, что отправляется за нюхательной солью. Тиффани уже начала вопить, чтобы взвинтить себя до предела, но мисс Трент особо не беспокоилась, что эта вконец испорченная девчонка доведет себя до истерики, поскольку рядом с ней не было зрителей, которых она постаралась бы привести в шок или хотя бы испугать. Правда, в припадке ярости Тиффани была способна выкинуть любой, самый неожиданный фортель. Но, быстро взвесив все обстоятельства, мисс Трент пришла к выводу — худшее, что может сделать ее подопечная здесь, в центре Лидса, это приказать кучеру тетки немедленно заложить лошадей, чтобы галопом полететь обратно в Стаплс, а когда кучер Джон откажется выполнить ее приказ, ей не останется ничего другого, как вдребезги расколошматить фарфоровые статуэтки, стоящие на камине.
Конечно, Анкилла могла многое предусмотреть, но всего ведь не предусмотришь, поэтому на душе у нее скреблись кошки. Однако сейчас ее первейшая обязанность заключалась в том, чтобы помочь Пэтинс. Не надо было обладать большим воображением, чтобы догадаться, что эта непреклонная девица непременно вознамерится лично сопроводить мальчика в трущобы, а следовательно, и она будет вынуждена отправиться туда с ней. Между тем, когда миссис Чартли разрешила дочери поехать с ними в Лидс, она, несомненно, имела в виду, что они посетят только респектабельные места, и в этом все свои надежды возлагала на мисс Трент. Конечно, никто не мог предвидеть несчастного случая, который сделал таким затруднительным для нес надзор сразу за двумя подопечными девушками. И все-таки миссис Чартли, несомненно, сочтет в высшей степени предосудительным, если она оставит Пэтинс лишь под защитой лорда Линдета, хотя, с ее точки зрения, вполне надежной. С другой стороны, Тиффани тоже нельзя оставлять надолго одну. Таким образом, Анкилле предстояло выполнить одновременно две взаимоисключающие обязанности. Но, сколько она ни ломала голову, так и не придумала ничего лучшего, чем прибегнуть к помощи сэра Вэлдо, как это и предложил Линдет. Если удастся уговорить сэра Вэлдо занять Тиффани до тех пор, пока Пэтинс доставит мальчика к его родителям, то вся эта чудовищная история, возможно, будет иметь благополучный исход.
Мисс Трент торопливо покинула кабинет вовсе не ради нюхательной соли для Тиффани, а только затем, чтобы на всех парах нестись в больницу и оттуда срочно отправить Линдета на поиски его кузена.
По счастью, сэр Вэлдо вошел в «Кингс-Армс» как раз в тот момент, когда она была уже у выхода. Никогда в жизни Анкилла не была так благодарна судьбе и никогда еще не испытывала такого облегчения! Она импульсивно воскликнула:
— О, как я рада вас видеть! Сэр Вэлдо, вы единственный, кто в состоянии помочь мне, и я прощу вас не отказать!
— Можете быть уверены, сделаю все, что могу! — отозвался он с некоторым удивлением, внешне оставаясь спокойным. — В какое затруднение вы попали и что от меня требуется, чтобы вам помочь?
— О боже! — Она нервно засмеялась. — Я несколько ввела вас в заблуждение. Прошу прощения! Это не я попала в беду, но…
— Секунду, — прервал он ее. — Вы знаете, что у вас на платье кровь?
Она окинула себя беглым взглядом:
— Вот здесь? Да, вижу… Но это не имеет к делу отношения!
— Судя по вашему виду, у вас действительно нет серьезных телесных повреждений, правда, видимость бывает обманчива, — проговорил он. — Так чья же это кровь?
— Не знаю… То есть я имею в виду, что не знаю, как его зовут. Какой-то мальчик… Позвольте мне рассказать все по порядку!
— Валяйте! — согласился он.
По возможности сжато, она изложила ему основные факты, не пытаясь скрыть, что отнюдь не сам несчастный случай вызвал у нее такое смятение, а беспардонное поведение Тиффани.
— Понимаю, кажется неправдоподобным, что у нее начался припадок ярости в такой момент, — сказала Анкилла, — но вы-то уже знаете, на что она способна!
— Конечно, знаю! И в данной ситуации ничего другого от нее и не ожидал. Как же могло быть иначе, когда в этой драме роль героини досталась другой, а ей всего лишь скромная участь статистки? Где она сейчас?
— Наверху в кабинете, где у нас был полдник. Главная причина, конечно, в этом, но я не знаю, что больше подлило масла в огонь: то ли то, что ваш кузен не обращал на нее ни малейшего внимания, то ли высказывание этого невозможного мистера Бэлдока, что он не видит, с чего бы это ей грохнуться в обморок! Да, вам хорошо смеяться, сэр! Я и сама нашла бы всю эту историю в высшей степени забавной, если бы она не касалась меня вплотную. Теперь понимаете, в чем мое затруднение? Я не могу бросить здесь Тиффани одну и не могу оставить без поддержки мисс Чартли! Мне еще никогда не приходилось так раздираться на части. Но ваш кузен сказал, что вы тот самый человек, который может выручить в этой ситуации, и, хотя меня немного удивили его слова, я незамедлительно с ним согласилась. Сэр Вэлдо, вы меня очень обяжете, если побудете с Тиффани, отвлечете ее, ну да вы сами знаете… пока мы с Пэтинс съездим в то место, где живет этот мальчик.
— Думаю, вы немного не так поняли Линдета, — сухо заметил он, — по определенно я возьму шефство над Тиффани. А вдруг я найду ее уже в истерике?
— Нет, потому что я ушла прежде, чем она успела ее закатить. А какой смысл закатывать истерику, если при этом никто не присутствует?
Идеальный Мужчина улыбнулся, но возразил:
— Будем надеяться, она не закатит ее, чтобы проверить меня на крепость. Вот тогда, пожалуй, я и впрямь окажусь в дурацком положении!
— Ничего подобного вам не грозит, — заверила его мисс Трент. — Стоит вам только погладить ее по шерстке… В общем, не мне вас учить.
— Думаю, я окажу вам неплохую услугу, если прямиком доставлю ее в Стаплс. Тогда вам не придется беспокоиться на ее счет. Надеюсь, во всяком случае.
Анкилла нахмурила брови, но затем лицо ее просветлело.
— А что? Это выход! Нет, я ничего не имею против. Какие могут быть возражения? Открытый экипаж, на запятках ваш грум…
— Да, при подобных обстоятельствах мне трудно будет воспылать к ней внезапной любовью, — охотно согласился он.
— Да, если вы так меня поняли, хотя я имела в виду совсем другое. — Она рассмеялась. — Мне хорошо известно, что внезапная любовь не имеет с вами ничего общего!
— Ну раз вам это известно, то… Сейчас осталась только одна вещь, которую я хотел бы сказать, перед тем как мы расстанемся, мэм. Судя по тому, что вы рассказали мне, этот мальчишка из трущоб — то ли из восточной части города, где расположены красильни и большинство фабрик, то ли с южного берега реки.
— Боюсь, что так! Вы собираетесь сказать, что мне не следует разрешать Пэтинс посещать такие районы? Знаю, но не думаю, что смогу ее отговорить.
— Нет, ничего подобного у меня и в мыслях не было. Но вы должны пообещать мне, что не покинете экипажа, мисс Трент! Насколько мне известно, в данный момент там не свирепствует эпидемия, но большинство жилищ — это не что иное, как лачуги. Там царит такая вонь и грязь, что будет весьма опрометчиво с вашей стороны или мисс Чартли попытаться туда зайти.
Она в раздумье посмотрела на него:
— Я никогда не была в беднейшей части города. А вы, выходит, были?
— Да, был, и можете мне поверить, знаю, о чем говорю. Даете слово?
— Конечно, ни за что на свете я не подвергну мисс Чартли хотя бы малейшему риску.
— Вы славная девушка! — произнес он, улыбаясь. — Передайте Джулиану, что я вверяю вас его попечению. И еще, что по сравнению с тем, что сейчас выпало на мою долю, он может считать, что ему крупно повезло.
Сэр Вэлдо протянул руку и, когда она вложила в нее свою, поднес к губам и слегка поцеловал ее пальцы.
Глава 10
Она скорее выволокла, чем вынесла, мальчишку из-под копыт, спасая его от смертельной опасности, и сейчас стояла на коленях, держа бедняжку иа руках и с ужасом глядя на его лицо, по которому струилась кровь из ссадины на лбу. Услышав Линдета, Пэтинс подняла глаза и сказала:
— О нет, нет! Но этот бедный мальчик!.. Надо чем-то остановить кровь… платок… все, что угодно… умоляю!..
— Вот, возьмите мой, — предложил Джулиан, вкладывая платок ей в руку. — Бедный маленький чертенок! Сам себя чуть не угробил. — Он взглянул на того, кто правил двуколкой. — Простите, сэр, и разрешите поблагодарить вас за то, что вы действовали так решительно. Надеюсь, ваша лошадь не пострадала.
К этому времени щеголеватый джентльмен уже осознал, что особа, стоящая на коленях возле желоба для стока воды у тротуара, на самом деле юная и очень хорошенькая девушка и явно из приличной семьи. Вспыхнув до корней волос, он, запинаясь, произнес:
— Ради всего святого, о чем вы говорите! Это я прошу вас, мэм, принять мои извинения! Ведь вы же могли погибнуть! Смелее вас в жизни никого не видел. Клянусь всеми святыми, не видел вообще ничего подобного!
Она вновь подняла глаза и проговорила:
— О нет, я вовсе не смелая. И очень обязана вам! Неудивительно, что вы сердитесь… но, видите ли, мне ничего другого не оставалось…
Мисс Трент, которой удалось протолкаться сквозь быстрорастущую толпу, склонилась над ней, спросив встревоженно:
— Насколько сильно он пострадал, дорогая?
— Не знаю. Он головой ударился о булыжник. Я должна отправить мальчика в больницу.
— Да, ему надо наложить швы, боюсь, это не ссадина, а порез, — согласилась с ней мисс Трент. Сложив свой платок в несколько раз, она приложила его к ране малыша. — Держите его голову так, чтобы я могла перевязать ее платком лорда Линдета.
В этот момент их прервал новый голос — хозяина украденного яблока, плотного запыхавшегося лавочника, который громко объявил о своем намерении вызвать констебля, чтобы тот забрал юного негодяя. Он был вне себя от ярости и заявил Пэтинс, что таким тюремным пташкам место на виселице, а не в больнице. Она умоляюще обратилась к нему:
— Ради бога, не отдавайте его констеблю! Конечно, воровать очень дурно, но вы же видите, какой он еще маленький и как плохо одет! К тому же еще и так пострадал!
— Поделом ему! — рявкнул лавочник. — Жаль, что не сломал себе шею, чтобы другим неповадно было. Стыд и позор, что такие, как он, шныряют тут, поджидая случая что-нибудь украсть! Я заберу этого юного воришку в назидание остальным. Клянусь господом, это будет ему хорошим уроком!
— Эй ты, мерзавец, так с леди не говорят! — с негодованием воскликнул хозяин двуколки. — Скажу больше, готов поклясться, этот щенок как вор тебе и в подметки не годится! Знаю я вас, торгашей! Все вы одинаковы! Гниль за фартинг готовы всучить за шиллинг!
Как и следовало ожидать, эффект от такого вмешательства оказался плачевным. Оскорбленный лавочник обратился к толпе за поддержкой. И, хотя кто-то из нее посоветовал ему простить воришку, остальные приняли его сторону. Атмосфера быстро накалялась. И тут Линдет, впервые оказавшийся в такой переделке, собрался с мыслями и, призвав на помощь все свое самообладание, голосом, в котором звучало чувство холодного превосходства, подобающего носителю титула лорда, потребовал, чтобы лавочник назвал цену украденного фрукта.
Этот тип, вначале помышляющий только о мести, после некоторого спора, в котором приняли участие шесть или семь зевак, наконец согласился взять предлагаемые ему деньги и скрылся в сопровождении своих сторонников. Толпа стала рассеиваться, маленький воришка, очнувшись от шока, начал плакать по дому и маме, и пока Пэ-тинс успокаивала его, уверяя, что прямиком доставит к ней и никто не посмеет забрать его в тюрьму или передать бидлу[4] (чиновнику, которого мальчишка особенно боялся), мисс Трент, лорд Линдет и джентльмен из двуколки торопливо посовещались между собой.
Все это время всеми забытая Тиффани стояла в одиночестве, испытывая унижение оттого, что ее бесцеремонно толкали все кому не лень, чтобы получше рассмотреть происходящее, причем это были простолюдины. Более того, ее грубо отпихнул с дороги лорд Линдет, бросившись к Пэтинс, а мисс Трент резко предложила не стоять истуканом, а собрать вещи мисс Чартли. Словом, бедняжка осталась без опеки и мужской защиты по вине тех, чьей первейшей обязанностью было заботиться о ее удобстве и безопасности. Даже щеголевато одетый молодой джентльмен из двуколки и тот не обратил на нее ни малейшего внимания! А Пэтинс, эта Пэтинс, стоящая на коленях на мостовой, в платье, испачканном кровью, с оборванным и изуродованным мальчишкой на руках, оказалась героиней, к которой были прикованы все взоры, в то время как она, красавица мисс Вилд, должна была ждать поодаль, с трудом удерживая в руках два зонта, две сумочки и кучу пакетов!
С нарастающей яростью Тиффани прислушалась к разговорам. Джентльмен из двуколки — он представился как Бэлдок — попросил, чтобы и ему позволили принять участие в наспех собранном совете, и предложил доставить Пэтинс и маленького оборванца в больницу. Линдет заверил, что будет сопровождать их обоих до дома мальчика (несомненно, где-нибудь в трущобах), а мисс Трент пообещала, что пешком доберется до больницы, чтобы обеспечить Пэтинс необходимую помощь и защиту. Никто из них даже и не вспомнил о ней, Тиффани, не предложил ей свои услуги! Она устала, хотела домой. Какая несправедливость! Ведь только по доброте сердечной Тиффани пригласила Пэтинс, которую никогда не любила, поехать с нею в Лидс, а потом без единого слова протеста подчинилась необходимости тащиться через весь город в поисках какого-то дурацкого розового сатина! И вот теперь ее собственная компаньонка, нанятая, чтобы заботиться о ней, вместо того чтобы поскорее увести воспитанницу подальше от этой ужасной сцены, хлопочет о здоровье Пэтинс. Более того, она и Линдет, даже не спрашивая согласия Тиффани, принялись толковать о том, как доставить этого отвратительного мальчишку домой в ее собственном экипаже!
— Сейчас мне станет плохо! — провозгласила она капризным тоном, который, однако, мало соответствовал ее словам.
Линдет, который в этот момент принимал мальчика из рук Пэтинс, вообще никак не отреагировал на заявление Тиффани; мисс Трент, запятая тем, что помогала Пэтинс подняться на ноги, бросила:
— Сейчас мне не до вас, Тиффани!
А мистер Бэлдок, метнув на нее не более чем мимолетный взгляд, заметил:
— Не вижу, с чего бы вам грохнуться в обморок, мэм? Не удивился бы, если бы стало плохо этой леди, но она держится молодцом! — Затем он обратился к Пэтинс: — В суматохе запамятовал ваше имя, но не могу не сказать, что вы молодчина! Впрочем, я ляпнул не то. Так о женщинах не говорят! Но уж прошу меня простить: я не из тех, кто крутится, шаркая ногами, возле дам, и не привык делать комплименты! Все, что я хотел сказать, — это то, что вы…
— Героиня, — смеясь, подсказал ему Линдет.
— Точно, иначе не назовешь! Да еще какая героиня!
— О, умоляю! — запротестовала Пэтинс. — Весьма признательна вам, но на самом деле я вовсе не такая. Если вы настолько добры, что согласны отвезти меня с мальчиком в больницу, то давайте поторопимся! Он все еще истекает кровью, и я боюсь, что у него повреждена нога. Посмотрите, как она распухла, и он кричит, когда до нее дотрагиваешься. — Она огляделась по сторонам. — Не знаю, что стало с моими свертками и моей… О, Тиффани, все мои вещи у тебя? Спасибо! Прости уж! Для тебя это так обременительно!
— Прошу, даже не упоминай об этом! — огрызнулась Тиффани, дрожа от ярости. — Обожаю подбирать зонтики и пакеты для других. Мне правится, когда меня толкает всякая чернь! Умоляю, не считай, что я вообще что-то из себя представляю! Не вздумай даже спрашивать, согласна ли я, чтобы этого отвратительного мальчишку отвезли куда-то в трущобы в моем собственном экипаже!
— Ну, из всех чокнутых… — начал было мистер Бэлдок и замолчал, не находя слов.
Линдет, пристально наблюдавший за Тиффани во время ее тирады, отвернулся от нее и спокойно предложил мистеру Бэлдоку:
— Помогите, пожалуйста, мисс Чартли забраться в вашу двуколку. Потом я передам ей мальчика, и тогда мы сможем отправиться в больницу.
— Да, но как мы тут все втиснемся? — удивился мистер Бэлдок.
— Не все, я встану на запятки. — Линдет подождал, пока Пэтинс забралась в коляску, затем положил ей на колени всхлипывающего ребенка и мягко сказал: — Не надо огорчаться! Обещаю вам — все обойдется!
Пэтинс, чувствуя, что вот-вот не выдержит, прошептала:
— Никогда не думала… Не знаю… Лорд Линдет, прошу вас, останьтесь с Тиффани. Я неплохо управлюсь и сама. Возможно, вы сможете напять для меня экипаж, чтобы я могла добраться до дома? О да, конечно, это то, что мне и следует сделать! Если вы объясните вознице, как проехать к больнице…
— Не говорите ерунды! — приказал он, улыбаясь, ей. — Мы обсудим в самое ближайшее время, как поступить наилучшим образом. Пока же мисс Трент позаботится о мисс Вилд, а я еду с вами. — Он обернулся, когда подошла мисс Трент, чтобы передать Пэтинс ее сумочку, и вкратце сообщил, что намерен делать, добавив вполголоса: — Сможете ли вы посетить больницу, мэм? Думаю, что ваше присутствие там будет очень кстати. Что на это скажете?
— Конечно, я приду туда, — пообещала она. — Отправлюсь сразу же, как только доставлю мисс Вилд в «Кингс-Армс».
— Буду вам весьма признателен! — произнес он с видимым облегчением. — А потом я найду Вэлдо. Он тот самый человек, который необходим нам в данной ситуации.
Анкилла и сама так думала, хотя удивилась, услышав это из уст Джулиана, но незамедлительно с ним согласилась. Тогда настала очередь удивиться его светлости, поскольку последнюю фразу он произнес скорее для себя, чем для нее. Дело в том, что Вэлдо терпеть не мог, когда выпячивали его весьма необычную филантропию, поэтому сейчас Джулиан пожалел о своих словах. Но прежде чем они смогли внести полную ясность в пункт, касающийся сэра Вэлдо, Тиффани, вне себя от ярости, подошла к ним и злобным голосом осведомилась:
— Мисс Трент, и долго вы еще намерены заставлять себя ждать?
— Ни единой секунды! — весело откликнулась наставница, забирая у нее зонтик и свертки. Потом через плечо ободряюще улыбнулась Пэтинс: — Я сразу же присоединюсь к вам в больнице!
— Вы не присоединитесь к ней в больнице, — возразила мисс Вилд. — Я намерена отправиться домой, а ваша обязанность быть со мной. Но если вы не желаете делать то, что мне угодно, я так и скажу тете, и вас немедленно выставят за дверь!
— Притом без рекомендаций, — добавила Апкилла, беря ее под руку и твердо направляя к тротуару. — А если я вынуждена буду отвезти вас домой, бросив мисс Чартли, то ее мама, несомненно, потребует, чтобы меня немедленно рассчитали, так что куда ни кинь — всюду клин. Но на вашем месте, Тиффани, я бы подумала, в каком выгляжу свете.
— В каком? — У Тиффани перехватило дыхание. — Это не я, а отвратительная Пэтинс повела себя как последняя дура в жалких потугах выглядеть героиней…
— Вот что, Тиффани, следите хотя бы немного за своим поведением, — оборвала ее мисс Трент. — Я не собираюсь вступать с вами в перебранку на людях, так что можете попридержать язык.
Однако «попридержать язык» оказалось не по силам разъяренной красавице. Вне себя от гнева, всю дорогу до «Кингс-Армс» она изливала душу в выражениях столь же нелепых, как и бессвязных. Мисс Трент не дала себя спровоцировать ни на одно слово в ответ, но у нее так и чесались руки отхлестать подопечную по щекам. Она только указала ей, что та привлекает к себе нежелаемое внимание прохожих, удостоившихся чести слышать ее брань. Тиффани понизила голос, однако продолжила нести околесицу.
Тот, кто ее не знал, мог бы предположить, что накал эмоций девушки постепенно сойдет на нет по мере приближения к «Кингс-Армс». Но Тиффани была замешена на крутом тесте, и Анкилла, основываясь на горьком опыте, понимала, что ее проклятия и обвинения — это всего лишь прелюдия к буре, которая не замедлит разразиться, как только вокруг не будет посторонних, а у тех, кто окажется в пределах слышимости ее воплей, лопнут барабанные перепонки. И закончится все это приступом настоящей истерики. Вразумлять Тиффани было совершенно бесполезно, поэтому, когда они достигли «Кингс-Армс», мисс Трент почти силком втащила ее в кабинет, который Линдет снял на весь день, и оставила там, обманув, что отправляется за нюхательной солью. Тиффани уже начала вопить, чтобы взвинтить себя до предела, но мисс Трент особо не беспокоилась, что эта вконец испорченная девчонка доведет себя до истерики, поскольку рядом с ней не было зрителей, которых она постаралась бы привести в шок или хотя бы испугать. Правда, в припадке ярости Тиффани была способна выкинуть любой, самый неожиданный фортель. Но, быстро взвесив все обстоятельства, мисс Трент пришла к выводу — худшее, что может сделать ее подопечная здесь, в центре Лидса, это приказать кучеру тетки немедленно заложить лошадей, чтобы галопом полететь обратно в Стаплс, а когда кучер Джон откажется выполнить ее приказ, ей не останется ничего другого, как вдребезги расколошматить фарфоровые статуэтки, стоящие на камине.
Конечно, Анкилла могла многое предусмотреть, но всего ведь не предусмотришь, поэтому на душе у нее скреблись кошки. Однако сейчас ее первейшая обязанность заключалась в том, чтобы помочь Пэтинс. Не надо было обладать большим воображением, чтобы догадаться, что эта непреклонная девица непременно вознамерится лично сопроводить мальчика в трущобы, а следовательно, и она будет вынуждена отправиться туда с ней. Между тем, когда миссис Чартли разрешила дочери поехать с ними в Лидс, она, несомненно, имела в виду, что они посетят только респектабельные места, и в этом все свои надежды возлагала на мисс Трент. Конечно, никто не мог предвидеть несчастного случая, который сделал таким затруднительным для нес надзор сразу за двумя подопечными девушками. И все-таки миссис Чартли, несомненно, сочтет в высшей степени предосудительным, если она оставит Пэтинс лишь под защитой лорда Линдета, хотя, с ее точки зрения, вполне надежной. С другой стороны, Тиффани тоже нельзя оставлять надолго одну. Таким образом, Анкилле предстояло выполнить одновременно две взаимоисключающие обязанности. Но, сколько она ни ломала голову, так и не придумала ничего лучшего, чем прибегнуть к помощи сэра Вэлдо, как это и предложил Линдет. Если удастся уговорить сэра Вэлдо занять Тиффани до тех пор, пока Пэтинс доставит мальчика к его родителям, то вся эта чудовищная история, возможно, будет иметь благополучный исход.
Мисс Трент торопливо покинула кабинет вовсе не ради нюхательной соли для Тиффани, а только затем, чтобы на всех парах нестись в больницу и оттуда срочно отправить Линдета на поиски его кузена.
По счастью, сэр Вэлдо вошел в «Кингс-Армс» как раз в тот момент, когда она была уже у выхода. Никогда в жизни Анкилла не была так благодарна судьбе и никогда еще не испытывала такого облегчения! Она импульсивно воскликнула:
— О, как я рада вас видеть! Сэр Вэлдо, вы единственный, кто в состоянии помочь мне, и я прощу вас не отказать!
— Можете быть уверены, сделаю все, что могу! — отозвался он с некоторым удивлением, внешне оставаясь спокойным. — В какое затруднение вы попали и что от меня требуется, чтобы вам помочь?
— О боже! — Она нервно засмеялась. — Я несколько ввела вас в заблуждение. Прошу прощения! Это не я попала в беду, но…
— Секунду, — прервал он ее. — Вы знаете, что у вас на платье кровь?
Она окинула себя беглым взглядом:
— Вот здесь? Да, вижу… Но это не имеет к делу отношения!
— Судя по вашему виду, у вас действительно нет серьезных телесных повреждений, правда, видимость бывает обманчива, — проговорил он. — Так чья же это кровь?
— Не знаю… То есть я имею в виду, что не знаю, как его зовут. Какой-то мальчик… Позвольте мне рассказать все по порядку!
— Валяйте! — согласился он.
По возможности сжато, она изложила ему основные факты, не пытаясь скрыть, что отнюдь не сам несчастный случай вызвал у нее такое смятение, а беспардонное поведение Тиффани.
— Понимаю, кажется неправдоподобным, что у нее начался припадок ярости в такой момент, — сказала Анкилла, — но вы-то уже знаете, на что она способна!
— Конечно, знаю! И в данной ситуации ничего другого от нее и не ожидал. Как же могло быть иначе, когда в этой драме роль героини досталась другой, а ей всего лишь скромная участь статистки? Где она сейчас?
— Наверху в кабинете, где у нас был полдник. Главная причина, конечно, в этом, но я не знаю, что больше подлило масла в огонь: то ли то, что ваш кузен не обращал на нее ни малейшего внимания, то ли высказывание этого невозможного мистера Бэлдока, что он не видит, с чего бы это ей грохнуться в обморок! Да, вам хорошо смеяться, сэр! Я и сама нашла бы всю эту историю в высшей степени забавной, если бы она не касалась меня вплотную. Теперь понимаете, в чем мое затруднение? Я не могу бросить здесь Тиффани одну и не могу оставить без поддержки мисс Чартли! Мне еще никогда не приходилось так раздираться на части. Но ваш кузен сказал, что вы тот самый человек, который может выручить в этой ситуации, и, хотя меня немного удивили его слова, я незамедлительно с ним согласилась. Сэр Вэлдо, вы меня очень обяжете, если побудете с Тиффани, отвлечете ее, ну да вы сами знаете… пока мы с Пэтинс съездим в то место, где живет этот мальчик.
— Думаю, вы немного не так поняли Линдета, — сухо заметил он, — по определенно я возьму шефство над Тиффани. А вдруг я найду ее уже в истерике?
— Нет, потому что я ушла прежде, чем она успела ее закатить. А какой смысл закатывать истерику, если при этом никто не присутствует?
Идеальный Мужчина улыбнулся, но возразил:
— Будем надеяться, она не закатит ее, чтобы проверить меня на крепость. Вот тогда, пожалуй, я и впрямь окажусь в дурацком положении!
— Ничего подобного вам не грозит, — заверила его мисс Трент. — Стоит вам только погладить ее по шерстке… В общем, не мне вас учить.
— Думаю, я окажу вам неплохую услугу, если прямиком доставлю ее в Стаплс. Тогда вам не придется беспокоиться на ее счет. Надеюсь, во всяком случае.
Анкилла нахмурила брови, но затем лицо ее просветлело.
— А что? Это выход! Нет, я ничего не имею против. Какие могут быть возражения? Открытый экипаж, на запятках ваш грум…
— Да, при подобных обстоятельствах мне трудно будет воспылать к ней внезапной любовью, — охотно согласился он.
— Да, если вы так меня поняли, хотя я имела в виду совсем другое. — Она рассмеялась. — Мне хорошо известно, что внезапная любовь не имеет с вами ничего общего!
— Ну раз вам это известно, то… Сейчас осталась только одна вещь, которую я хотел бы сказать, перед тем как мы расстанемся, мэм. Судя по тому, что вы рассказали мне, этот мальчишка из трущоб — то ли из восточной части города, где расположены красильни и большинство фабрик, то ли с южного берега реки.
— Боюсь, что так! Вы собираетесь сказать, что мне не следует разрешать Пэтинс посещать такие районы? Знаю, но не думаю, что смогу ее отговорить.
— Нет, ничего подобного у меня и в мыслях не было. Но вы должны пообещать мне, что не покинете экипажа, мисс Трент! Насколько мне известно, в данный момент там не свирепствует эпидемия, но большинство жилищ — это не что иное, как лачуги. Там царит такая вонь и грязь, что будет весьма опрометчиво с вашей стороны или мисс Чартли попытаться туда зайти.
Она в раздумье посмотрела на него:
— Я никогда не была в беднейшей части города. А вы, выходит, были?
— Да, был, и можете мне поверить, знаю, о чем говорю. Даете слово?
— Конечно, ни за что на свете я не подвергну мисс Чартли хотя бы малейшему риску.
— Вы славная девушка! — произнес он, улыбаясь. — Передайте Джулиану, что я вверяю вас его попечению. И еще, что по сравнению с тем, что сейчас выпало на мою долю, он может считать, что ему крупно повезло.
Сэр Вэлдо протянул руку и, когда она вложила в нее свою, поднес к губам и слегка поцеловал ее пальцы.
Глава 10
Тиффани не приветствовала сэра Вэлдо истерикой, но он застал ее рыдающей навзрыд злыми слезами и понял, что перед ним стоит задача гораздо сложнее, чем ему представлялось вначале. Как перевозбудившийся ребенок, она была в жалком состоянии, готовая взорваться из-за пустяка и в то же время при малейшем потворстве с его стороны упасть ему на грудь и начать рыдать в жилетку. Потребовалось немало усилий, чтобы предотвратить второй вариант, не породив вдобавок к вымышленным обидам взбалмошной красавицы еще и новую, что с ней опять плохо обращаются. Вскоре он убедился, насколько бесполезно и даже опасно взывать к ее разуму. У него звенело в ушах от ее бессвязного изложения случившегося, даже отдаленно не напоминающего сжатый, неприукрашенный отчет мисс Трент. Специально Тиффани не искажала факты, просто интерпретировала их по-своему, отсюда и правда получилась шиворот-навыворот. Каждому, кто был не в курсе, что же произошло на самом деле, могло показаться, слушая ее, что Пэтинс с самого начала, думая только о себе, таскала их по всему городу в поисках вещей, нужных только ей, и вдобавок к этому самым беззастенчивым образом заигрывала с Линдетом. Наконец, желая оказаться в центре всеобщего внимания, устроила совершенно нелепую сцену, бросившись на мостовую, чтобы разыграть эффектное и никому не нужное спасение мальчишки. Тиффани была уверена, что гадкий ребенок вовсе не подвергался никакой опасности, но Пэтинс, конечно, необходимо было изобразить из себя героиню, и она в этом преуспела, а Линдет попался на ее удочку, так же как и мистер Бэлдок, весьма вульгарная личность, с такими отвратительными манерами, каких она еще ни у кого не встречала.
Кульминацией всей этой истории стало, по мнению Тиффани, вопиющее беззаконие — попытка захватить ее экипаж. Пусть он даже и принадлежит ее тетке, но ведь был предоставлен в распоряжение Тиффани, а не Пэтинс для транспортировки домой грязного малолетнего воришки, которого следовало, вместо отправки в больницу, передать констеблю. Это было верхом несправедливости, и глаза Тиффани пылали, когда она повествовала о столь прискорбном обстоятельстве. Мисс Вилд не отрицала, что в конце концов вышла из себя. До этого все безропотно терпела, но вынести такое — это уж слишком!
Идеальный Мужчина не преминул воспользоваться представившейся возможностью и тут же согласился, что подобное поведение по отношению к ней выходит за все рамки дозволенного. Он якобы с изумлением узнал, что Линдет и мисс Трент настолько забылись, что возомнили, будто Тиффани можно оставить стирать каблуки о мостовую возле «Кингс-Армс», в то время как они будут раскатывать по городу в принадлежащем ей экипаже. И в конце концов заключил, что Линдету и мисс Трент послужило бы неплохим уроком, если бы, вернувшись в «Кингс-Армс», они обнаружили, что птичка уже улетела.
— Да, — согласилась Тиффани, икнув в попытке справиться с рыданиями. — Только если я прикажу кучеру Джону развернуть оглобли, он мне не подчинится. Этот упрямый, отвратительный старик привык обращаться со мной, словно я все еще ребенок.
— Я доставлю вас домой, — заявил Идеальный Мужчина с обаятельной улыбкой.
— Вы? — Она уставилась на него. — В вашем фаэтоне? Сейчас?
Он кивнул, а она даже подскочила, воскликнув в экстазе:
— Вот это да! Вот было бы здорово! И мы даже никому ничего не скажем?
— Конечно, какая в этом необходимость? — подыграл он, ничуть не лукавя.
Ее слезы мгновенно высохли, и если пережитые Тиффани огорчения по поводу того, что с ней так дурно обошлись, все еще терзали ее душу, то сейчас, по крайней мере на время, они ушли на задний план. Их сменил восторг, что ее повезет не кто иной, как сам Идеальный Мужчина!
Миссис Андерхилл пережила сильный шок, когда услышала, что произошло в Лидсе. Хотя сэр Вэлдо и предоставил Тиффани возможность излагать события, как той заблагорассудится, добрая леди восприняла рассказ вовсе не так, как хотелось бы ее племяннице.
— Я никогда не перестану удивляться, что миссис Чартли позволила Пэтинс поехать с тобой, не ожидала от нее такого. Да она и не разрешила бы, если бы мисс Трент не согласилась присмотреть за ее дочерью. А что теперь скажет миссис Чартли, когда обо всем узнает? Разумеется, ей и в голову не придет обвинить в чем-то мисс Трент, ведь, насколько я могла уяснить, случай был не из тех, которые можно предусмотреть! Ну, хвала Всевышнему, что у нее хватило ума остаться с Пэтинс! По крайней мере, миссис Чартли не подумает, что мы остались в стороне, а ее дочь бросили на попечение одного лорда Линдета, которому пришлось везти ее домой. Уж от этого она бы точно схватилась за сердце. Нет, нет, я не о том, что его светлость может выйти за рамки приличий. Надеюсь, мне не нужно объяснять это вам, сэр Вэлдо, так как честно могу сказать, я не знаю более истинного джентльмена, чем он, если, конечно, не говорить о присутствующих… Но миссис Чартли… Ну, она подвержена предрассудкам, и у нее на этот счет незыблемые понятия!
Кульминацией всей этой истории стало, по мнению Тиффани, вопиющее беззаконие — попытка захватить ее экипаж. Пусть он даже и принадлежит ее тетке, но ведь был предоставлен в распоряжение Тиффани, а не Пэтинс для транспортировки домой грязного малолетнего воришки, которого следовало, вместо отправки в больницу, передать констеблю. Это было верхом несправедливости, и глаза Тиффани пылали, когда она повествовала о столь прискорбном обстоятельстве. Мисс Вилд не отрицала, что в конце концов вышла из себя. До этого все безропотно терпела, но вынести такое — это уж слишком!
Идеальный Мужчина не преминул воспользоваться представившейся возможностью и тут же согласился, что подобное поведение по отношению к ней выходит за все рамки дозволенного. Он якобы с изумлением узнал, что Линдет и мисс Трент настолько забылись, что возомнили, будто Тиффани можно оставить стирать каблуки о мостовую возле «Кингс-Армс», в то время как они будут раскатывать по городу в принадлежащем ей экипаже. И в конце концов заключил, что Линдету и мисс Трент послужило бы неплохим уроком, если бы, вернувшись в «Кингс-Армс», они обнаружили, что птичка уже улетела.
— Да, — согласилась Тиффани, икнув в попытке справиться с рыданиями. — Только если я прикажу кучеру Джону развернуть оглобли, он мне не подчинится. Этот упрямый, отвратительный старик привык обращаться со мной, словно я все еще ребенок.
— Я доставлю вас домой, — заявил Идеальный Мужчина с обаятельной улыбкой.
— Вы? — Она уставилась на него. — В вашем фаэтоне? Сейчас?
Он кивнул, а она даже подскочила, воскликнув в экстазе:
— Вот это да! Вот было бы здорово! И мы даже никому ничего не скажем?
— Конечно, какая в этом необходимость? — подыграл он, ничуть не лукавя.
Ее слезы мгновенно высохли, и если пережитые Тиффани огорчения по поводу того, что с ней так дурно обошлись, все еще терзали ее душу, то сейчас, по крайней мере на время, они ушли на задний план. Их сменил восторг, что ее повезет не кто иной, как сам Идеальный Мужчина!
Миссис Андерхилл пережила сильный шок, когда услышала, что произошло в Лидсе. Хотя сэр Вэлдо и предоставил Тиффани возможность излагать события, как той заблагорассудится, добрая леди восприняла рассказ вовсе не так, как хотелось бы ее племяннице.
— Я никогда не перестану удивляться, что миссис Чартли позволила Пэтинс поехать с тобой, не ожидала от нее такого. Да она и не разрешила бы, если бы мисс Трент не согласилась присмотреть за ее дочерью. А что теперь скажет миссис Чартли, когда обо всем узнает? Разумеется, ей и в голову не придет обвинить в чем-то мисс Трент, ведь, насколько я могла уяснить, случай был не из тех, которые можно предусмотреть! Ну, хвала Всевышнему, что у нее хватило ума остаться с Пэтинс! По крайней мере, миссис Чартли не подумает, что мы остались в стороне, а ее дочь бросили на попечение одного лорда Линдета, которому пришлось везти ее домой. Уж от этого она бы точно схватилась за сердце. Нет, нет, я не о том, что его светлость может выйти за рамки приличий. Надеюсь, мне не нужно объяснять это вам, сэр Вэлдо, так как честно могу сказать, я не знаю более истинного джентльмена, чем он, если, конечно, не говорить о присутствующих… Но миссис Чартли… Ну, она подвержена предрассудкам, и у нее на этот счет незыблемые понятия!