Страница:
– Вы уверены?
– Да, я навещал больных заключенных в это время, это одна из привилегий, которую я сумел отстоять.
– Для меня это неожиданность, что вам разрешили это.
Отец Шеду улыбнулся:
– Как вы смогли заметить, мое имя совпадает с именем нашего любимого президента, и это внушает среднему члену партии благоговейный страх. Они не могут быть вполне уверены, что я не какой-нибудь там его третий кузен, вы понимаете. Это на них очень похоже. У нас здесь была чудесная старая церковь. А теперь в ней ресторан. Они превратили алтарь в стойку бара, а в нефе понаставили столиков, за которыми счастливые рабочие могут есть кебаб и шашлык во славу Энвера Ходжи.
– Всему свое время, отец, – ответил Шавасс.
Священник улыбнулся.
– Но я могу помочь вам, мсье Шавасс. В этот момент ваши друзья заключены в заднем караульном помещении, что находится за внутренней стеной монастыря. Полковник разведки и высший чиновник сигурми по имени Капо, которые их сюда доставили, тотчас же снова уехали, захватив с собой всех солдат, каких только можно было.
– Искать меня.
– Очевидно. Я не думаю, что там, в караульном помещении, на страже более одного солдата, в крайнем случае двое.
– Но как мы туда попадем, отец? – спросила Лири. – Надо дважды пройти ворота, и у каждых ворот своя охрана.
– Мы пройдем под ними, моя дорогая. Это очень просто. Добрые отцы, которые строили этот монастырь, подумали обо всем. Идите за мною.
Он вышел из часовни и повел их по коридору, в конце которого были ступени, ведущие вниз. Взял с полки, где стояли иконы, электрический фонарь и подошел к воде. Потом включил фонарь, и его луч заплясал на грубых каменных стенах тоннеля, который уходил вглубь, значительно сужаясь.
– Монастырская канализационная система начинается отсюда и выходит в реку, – сказал он. – Не очень приятное путешествие, зато можно выйти за стены, и никто вас не увидит.
– Покажите мне путь, это все, что я прошу, отец, – сказал Шавасс. – Остальное можете предоставить мне.
– Требовать от вас, чтобы вы не применяли насилие к насильникам, было бы абсурдом, – сказал отец Шеду. – Но вы должны понять, что сам я не могу принять участие в подобной акции. Вы принимаете это?
– Вполне.
Священник повернулся к Лири:
– А вы останетесь здесь, дитя?
Она покачала головой:
– Я могу там пригодиться. Пожалуйста, отец. Я знаю, что делаю.
Он не стал терять времени на споры, подоткнул край сутаны за кожаный пояс и шагнул в тоннель, держась левой стороны. Воды было по щиколотку, и Шавасс последовал за ним, наклонив голову, чтобы не удариться о каменный свод.
Здесь сильно пахло землей и над поверхностью воды курился туман и поднимался к влажным сводам. Тоннель шел в темноту и постепенно становился все глубже, и вот вода уже достигла колен.
Вонь стала невыносимой, он шел спотыкаясь, к горлу подступала тошнота. Наконец священник повернул в боковой проход, который привел в круглую пещеру примерно пятидесяти футов в диаметре.
Сюда стекала вода из дюжины тоннелей, и она стояла здесь на уровне трех футов. Францисканец прошел вперед и начал считать их слева.
– Думаю, что восьмой, это то, что нам надо.
Этот тоннель был не более четырех футов высотой, Шавасс задержался у входа и спросил у Лири:
– Вы в порядке?
– В полном, – фыркнула она. – Болота летом пахнут куда хуже.
Они согнулись вдвое и пошли за отцом Шеду, который был уже в нескольких футах впереди. Через несколько мгновений он остановился. Через решетку наверху забрезжил свет в том месте, где короткий тоннель выходил на поверхность.
– Если я прав, то мы находимся в подвале старой аркады на площади, где располагается караульное помещение.
Крутой тоннель был футов пятнадцати длиной, камни сырые и скользкие. Подниматься по ним стало трудно. Священник шел первым, за ним – Лири, а Шавасс был сзади. Он застревал в узком проходе, с трудом продвигаясь вперед. Один раз Лири сорвалась и упала на него сверху. Он поддержал ее, и они продолжали свой путь.
А над ними отец Шеду был уже у выхода, который был закрыт каменной плитой, в которой какой-то мастер вырезал сквозную решетку. Он уперся в нее плечом, и она легко сдвинулась в сторону. Отец Шеду выбрался наружу и повернулся, чтобы подать руку Лири.
Шавасс вылез за ними и оказался в небольшом ветхом подвале, из которого был выход в полуразвалившуюся аркаду, разрушенные колонны которой были устремлены в небо. Трава уже проросла между большими потрескавшимися каменными глыбами.
– По этой аркаде вы пройдете на площадь, – сказал отец Шеду. – Караульное помещение – небольшое здание из кирпича и бетона с плоской крышей. – Он слегка улыбнулся. – Теперь вы предоставлены сами себе. Больше я ничего для вас не могу сделать. Как я уже говорил, мне нельзя играть активную роль в этом деле. – Он обернулся к Лири: – Вы останетесь со мной?
Она упрямо замотала головой.
– Может быть, я тоже сумею чем-нибудь помочь.
– Отец Шеду прав, – сказал Шавасс. – Вы останетесь.
– Если вам нужна моя винтовка, то вам придется взять ее у меня силой. – Она похлопала по прикладу старой винтовки. – Это мое последнее слово.
Шавасс взглянул на священника, а тот тяжело вздохнул.
– У нее железная сила воли, и она так ненавидит красных.
Шавасс сказал Лири:
– Вы можете пройти только до края площади. Будете наблюдать оттуда, как я войду. Если случится что-нибудь плохое, у вас будет достаточно времени, чтобы присоединиться к отцу Шеду и уйти. Так?
И он двинулся через разрушенную аркаду по направлению к площади. И вот он достиг ее. Там было тихо и спокойно. Караульное помещение было пристроено к стене на другой стороне площади, как и говорил отец Шеду, и спереди к нему было трудно подобраться. На дальней стене были двойные ворота, ведущие на наружную площадь. Они были закрыты.
Шавасс обернулся к Лири:
– Стойте здесь. Я обойду вокруг по стене так, чтобы подойти с другой стороны, где нет окон. Если что-нибудь случится, быстро бегите назад, к отцу Шеду.
Она пыталась было протестовать, но он выхватил у нее винтовку и сказал:
– А теперь будьте хорошей девочкой и делайте, что вам говорят.
Он прошел вдоль разрушенной стены до места, где она встречалась с другой, выскочил на открытое пространство и, согнувшись, пробежал к караульному помещению. Он выжидал, ощущая, как рубашка взмокла от пота, а потом рванулся вперед. И как раз в этот момент дверь караульного помещения открылась и кто-то вышел оттуда.
Шавасс услышал голоса. Разговаривали двое мужчин. Один из них рассмеялся. Послышался звук зажигаемой спички. Он оказался в западне и не мог бежать. Если хоть один из них заглянет за угол здания, его неминуемо обнаружат.
Вдруг послышался свежий молодой голос, который звал кого-то.
– Эй, ты, там! Да, ты, ты, здоровая скотина! Иди-ка сюда!
Это была Лири Купи, которая спокойно шла через площадь, засунув руки в карманы. Она наверняка задумала отвлечь внимание охраны, и это ей вполне удалось. Пока солдаты вышли, чтобы перехватить Лири, Шавасс продвинулся вдоль стены караульного помещения.
Они не были даже вооружены, а один из них, вообще голый по пояс, вроде бы собирался помыться. Шавасс бросился вперед и ударил караульного прикладом винтовки сзади в шею. Солдат рухнул с воплем, а другой повернулся к нему. Шавасс сунул ствол винтовки ему в живот. Тот издал странный звук и упал, и приклад обрушился на его череп.
Шавасс двинулся к дверям караульного помещения, Лири с покрасневшим лицом догнала его.
– Там больше никого нет. Они все вышли бы, когда я позвала.
– Будем надеяться, что вы правы.
В первой комнате было тихо. На столе ветром из открытых дверей были разбросаны бумаги. На доске висели ключи. Шавасс быстро прошел вперед и открыл внутреннюю дверь. Там было всего шесть камер. Первые четыре были пусты. Джулио Орсини находился в пятой. Он валялся на скамье, заложив руки за голову.
– Ну, вставай, старый разбойник! – сказал Шавасс.
Итальянец сразу же сел и на лице его отразилось крайнее удивление. Потом вскочил на ноги и бросился к решетке.
– Пол, ради всего святого! Это ты или твой призрак?
– А ты потрогай меня и узнаешь. Где Франческа?
– Дверь рядом. Нас засадили сюда сразу же, как мы приехали. Капо тут же в спешке уехал. Похоже, что охотиться за тобой.
– Ему не повезло.
Лири оказалась рядом с ключами. Когда она дошла до камеры Орсини, Шавасс был уже у следующей решетки. За ней стояла Франческа Минетти, на белом лице глаза выделялись как черные провалы.
– Я знала, что ты придешь, Пол.
Он взял ключи у Лири и отпер камеру. Франческа тут же кинулась к нему в объятия. Он на какой-то момент прижал ее к себе, а потом решительно отодвинул.
– Надо уходить.
Орсини был уже впереди, за ним – Лири, а Шавасс с винтовкой в руках толкнул Франческу в коридор. Итальянец задержался в дверях и выглянул на площадь.
– Похоже, что все тихо.
И тут резкий, истошный вой сирены разорвал, словно физический удар, тишину. Шавасс быстро обернулся и увидел Франческу на другой стороне комнаты. Она открыла маленькую металлическую коробку на стене и большим пальцем нажимала на красную кнопку.
Шавасс дернул ее так сильно, что она опрокинулась на стол.
– Какого черта, что это за штучки?
В ответ Франческа плюнула ему в лицо и отвесила сильную пощечину, он инстинктивно ответил на это, ударив ее сжатым кулаком, и девушка полетела на пол.
Она так и лежала на полу, постанывая, а Орсини, обернувшись, схватил Шавасса за рукав.
– Бога ради, что здесь происходит?
Раздался одиночный выстрел, и его звук эхом отозвался на площади. Пуля расщепила дверной косяк, и Орсини быстро пригнулся, увлекая Лири на пол. Шавасс выглянул из окна и заметил движение на той стене, где были большие ворота. Раздался еще выстрел, а за ним затарахтела автоматная очередь, и пули подняли облако пыли, похожее на коричневый занавес.
Он высадил окно прикладом винтовки, потом быстро прицелился и выстрелил. Раздался вскрик, и солдат, перевалившись через парапет, полетел со стены вниз, все еще сжимая винтовку.
Один из охранников, лежавших на площади, поднялся на колени с выражением замешательства на лице. Шавасс выстрелил ему в голову и быстро пригнулся, потому что другие солдаты начали обстреливать окно.
Пол пробежал по коридору и рухнул рядом с Орсини и девушкой.
– Их там с полдюжины, да еще будут подходить. Я их отвлеку и возьму огонь на себя. У вас с Лири есть шанс. Она знает дорогу. Ты только делай, что она скажет.
Орсини только открыл рот, чтобы возразить, а Шавасс уже выскочил на площадь. Он залег около трупа убитого им же охранника и открыл огонь по солдатам на стене.
За его спиной Орсини и девушка выскочили из караульного помещения и бросились бежать. И как раз в этот момент распахнулись большие двустворчатые ворота в дальнем конце площади. Взревел мотор, и весь в облаках пыли на площадь въехал джип. В задней части машины на подвижной турели был установлен пулемет, а за ним стоял полковник Ташко, посылая широкой дугой очередь, которая фонтанчиками вспорола землю у ног Орсини и девушки. Это заставило их остановиться и поднять руки.
Шавасс с замиранием сердца ясно увидел, как через открытые ворота вбегали солдаты с винтовками наизготовку. Когда джип резко затормозил, развернувшись, Франческа выскочила сзади и, пошатываясь, бросилась к нему. Шавасс вскочил на ноги и выстрелил в нее с бедра из винтовки.
Его первый выстрел поднял грязь в футе от нее, но тут же что-то ударило его в левую руку, развернув его, и он выронил винтовку. Он скорчился, как раненое животное, крепко сжимая руку, а сквозь пальцы сочилась кровь. Во внезапно воцарившейся тишине он услышал грохот сапог.
Когда он поднял взгляд, то увидел, что Адем Капо смотрит на негр сверху вниз и злорадно улыбается своим маленьким ртом.
Глава 11
Глава 12
– Да, я навещал больных заключенных в это время, это одна из привилегий, которую я сумел отстоять.
– Для меня это неожиданность, что вам разрешили это.
Отец Шеду улыбнулся:
– Как вы смогли заметить, мое имя совпадает с именем нашего любимого президента, и это внушает среднему члену партии благоговейный страх. Они не могут быть вполне уверены, что я не какой-нибудь там его третий кузен, вы понимаете. Это на них очень похоже. У нас здесь была чудесная старая церковь. А теперь в ней ресторан. Они превратили алтарь в стойку бара, а в нефе понаставили столиков, за которыми счастливые рабочие могут есть кебаб и шашлык во славу Энвера Ходжи.
– Всему свое время, отец, – ответил Шавасс.
Священник улыбнулся.
– Но я могу помочь вам, мсье Шавасс. В этот момент ваши друзья заключены в заднем караульном помещении, что находится за внутренней стеной монастыря. Полковник разведки и высший чиновник сигурми по имени Капо, которые их сюда доставили, тотчас же снова уехали, захватив с собой всех солдат, каких только можно было.
– Искать меня.
– Очевидно. Я не думаю, что там, в караульном помещении, на страже более одного солдата, в крайнем случае двое.
– Но как мы туда попадем, отец? – спросила Лири. – Надо дважды пройти ворота, и у каждых ворот своя охрана.
– Мы пройдем под ними, моя дорогая. Это очень просто. Добрые отцы, которые строили этот монастырь, подумали обо всем. Идите за мною.
Он вышел из часовни и повел их по коридору, в конце которого были ступени, ведущие вниз. Взял с полки, где стояли иконы, электрический фонарь и подошел к воде. Потом включил фонарь, и его луч заплясал на грубых каменных стенах тоннеля, который уходил вглубь, значительно сужаясь.
– Монастырская канализационная система начинается отсюда и выходит в реку, – сказал он. – Не очень приятное путешествие, зато можно выйти за стены, и никто вас не увидит.
– Покажите мне путь, это все, что я прошу, отец, – сказал Шавасс. – Остальное можете предоставить мне.
– Требовать от вас, чтобы вы не применяли насилие к насильникам, было бы абсурдом, – сказал отец Шеду. – Но вы должны понять, что сам я не могу принять участие в подобной акции. Вы принимаете это?
– Вполне.
Священник повернулся к Лири:
– А вы останетесь здесь, дитя?
Она покачала головой:
– Я могу там пригодиться. Пожалуйста, отец. Я знаю, что делаю.
Он не стал терять времени на споры, подоткнул край сутаны за кожаный пояс и шагнул в тоннель, держась левой стороны. Воды было по щиколотку, и Шавасс последовал за ним, наклонив голову, чтобы не удариться о каменный свод.
Здесь сильно пахло землей и над поверхностью воды курился туман и поднимался к влажным сводам. Тоннель шел в темноту и постепенно становился все глубже, и вот вода уже достигла колен.
Вонь стала невыносимой, он шел спотыкаясь, к горлу подступала тошнота. Наконец священник повернул в боковой проход, который привел в круглую пещеру примерно пятидесяти футов в диаметре.
Сюда стекала вода из дюжины тоннелей, и она стояла здесь на уровне трех футов. Францисканец прошел вперед и начал считать их слева.
– Думаю, что восьмой, это то, что нам надо.
Этот тоннель был не более четырех футов высотой, Шавасс задержался у входа и спросил у Лири:
– Вы в порядке?
– В полном, – фыркнула она. – Болота летом пахнут куда хуже.
Они согнулись вдвое и пошли за отцом Шеду, который был уже в нескольких футах впереди. Через несколько мгновений он остановился. Через решетку наверху забрезжил свет в том месте, где короткий тоннель выходил на поверхность.
– Если я прав, то мы находимся в подвале старой аркады на площади, где располагается караульное помещение.
Крутой тоннель был футов пятнадцати длиной, камни сырые и скользкие. Подниматься по ним стало трудно. Священник шел первым, за ним – Лири, а Шавасс был сзади. Он застревал в узком проходе, с трудом продвигаясь вперед. Один раз Лири сорвалась и упала на него сверху. Он поддержал ее, и они продолжали свой путь.
А над ними отец Шеду был уже у выхода, который был закрыт каменной плитой, в которой какой-то мастер вырезал сквозную решетку. Он уперся в нее плечом, и она легко сдвинулась в сторону. Отец Шеду выбрался наружу и повернулся, чтобы подать руку Лири.
Шавасс вылез за ними и оказался в небольшом ветхом подвале, из которого был выход в полуразвалившуюся аркаду, разрушенные колонны которой были устремлены в небо. Трава уже проросла между большими потрескавшимися каменными глыбами.
– По этой аркаде вы пройдете на площадь, – сказал отец Шеду. – Караульное помещение – небольшое здание из кирпича и бетона с плоской крышей. – Он слегка улыбнулся. – Теперь вы предоставлены сами себе. Больше я ничего для вас не могу сделать. Как я уже говорил, мне нельзя играть активную роль в этом деле. – Он обернулся к Лири: – Вы останетесь со мной?
Она упрямо замотала головой.
– Может быть, я тоже сумею чем-нибудь помочь.
– Отец Шеду прав, – сказал Шавасс. – Вы останетесь.
– Если вам нужна моя винтовка, то вам придется взять ее у меня силой. – Она похлопала по прикладу старой винтовки. – Это мое последнее слово.
Шавасс взглянул на священника, а тот тяжело вздохнул.
– У нее железная сила воли, и она так ненавидит красных.
Шавасс сказал Лири:
– Вы можете пройти только до края площади. Будете наблюдать оттуда, как я войду. Если случится что-нибудь плохое, у вас будет достаточно времени, чтобы присоединиться к отцу Шеду и уйти. Так?
И он двинулся через разрушенную аркаду по направлению к площади. И вот он достиг ее. Там было тихо и спокойно. Караульное помещение было пристроено к стене на другой стороне площади, как и говорил отец Шеду, и спереди к нему было трудно подобраться. На дальней стене были двойные ворота, ведущие на наружную площадь. Они были закрыты.
Шавасс обернулся к Лири:
– Стойте здесь. Я обойду вокруг по стене так, чтобы подойти с другой стороны, где нет окон. Если что-нибудь случится, быстро бегите назад, к отцу Шеду.
Она пыталась было протестовать, но он выхватил у нее винтовку и сказал:
– А теперь будьте хорошей девочкой и делайте, что вам говорят.
Он прошел вдоль разрушенной стены до места, где она встречалась с другой, выскочил на открытое пространство и, согнувшись, пробежал к караульному помещению. Он выжидал, ощущая, как рубашка взмокла от пота, а потом рванулся вперед. И как раз в этот момент дверь караульного помещения открылась и кто-то вышел оттуда.
Шавасс услышал голоса. Разговаривали двое мужчин. Один из них рассмеялся. Послышался звук зажигаемой спички. Он оказался в западне и не мог бежать. Если хоть один из них заглянет за угол здания, его неминуемо обнаружат.
Вдруг послышался свежий молодой голос, который звал кого-то.
– Эй, ты, там! Да, ты, ты, здоровая скотина! Иди-ка сюда!
Это была Лири Купи, которая спокойно шла через площадь, засунув руки в карманы. Она наверняка задумала отвлечь внимание охраны, и это ей вполне удалось. Пока солдаты вышли, чтобы перехватить Лири, Шавасс продвинулся вдоль стены караульного помещения.
Они не были даже вооружены, а один из них, вообще голый по пояс, вроде бы собирался помыться. Шавасс бросился вперед и ударил караульного прикладом винтовки сзади в шею. Солдат рухнул с воплем, а другой повернулся к нему. Шавасс сунул ствол винтовки ему в живот. Тот издал странный звук и упал, и приклад обрушился на его череп.
Шавасс двинулся к дверям караульного помещения, Лири с покрасневшим лицом догнала его.
– Там больше никого нет. Они все вышли бы, когда я позвала.
– Будем надеяться, что вы правы.
В первой комнате было тихо. На столе ветром из открытых дверей были разбросаны бумаги. На доске висели ключи. Шавасс быстро прошел вперед и открыл внутреннюю дверь. Там было всего шесть камер. Первые четыре были пусты. Джулио Орсини находился в пятой. Он валялся на скамье, заложив руки за голову.
– Ну, вставай, старый разбойник! – сказал Шавасс.
Итальянец сразу же сел и на лице его отразилось крайнее удивление. Потом вскочил на ноги и бросился к решетке.
– Пол, ради всего святого! Это ты или твой призрак?
– А ты потрогай меня и узнаешь. Где Франческа?
– Дверь рядом. Нас засадили сюда сразу же, как мы приехали. Капо тут же в спешке уехал. Похоже, что охотиться за тобой.
– Ему не повезло.
Лири оказалась рядом с ключами. Когда она дошла до камеры Орсини, Шавасс был уже у следующей решетки. За ней стояла Франческа Минетти, на белом лице глаза выделялись как черные провалы.
– Я знала, что ты придешь, Пол.
Он взял ключи у Лири и отпер камеру. Франческа тут же кинулась к нему в объятия. Он на какой-то момент прижал ее к себе, а потом решительно отодвинул.
– Надо уходить.
Орсини был уже впереди, за ним – Лири, а Шавасс с винтовкой в руках толкнул Франческу в коридор. Итальянец задержался в дверях и выглянул на площадь.
– Похоже, что все тихо.
И тут резкий, истошный вой сирены разорвал, словно физический удар, тишину. Шавасс быстро обернулся и увидел Франческу на другой стороне комнаты. Она открыла маленькую металлическую коробку на стене и большим пальцем нажимала на красную кнопку.
Шавасс дернул ее так сильно, что она опрокинулась на стол.
– Какого черта, что это за штучки?
В ответ Франческа плюнула ему в лицо и отвесила сильную пощечину, он инстинктивно ответил на это, ударив ее сжатым кулаком, и девушка полетела на пол.
Она так и лежала на полу, постанывая, а Орсини, обернувшись, схватил Шавасса за рукав.
– Бога ради, что здесь происходит?
Раздался одиночный выстрел, и его звук эхом отозвался на площади. Пуля расщепила дверной косяк, и Орсини быстро пригнулся, увлекая Лири на пол. Шавасс выглянул из окна и заметил движение на той стене, где были большие ворота. Раздался еще выстрел, а за ним затарахтела автоматная очередь, и пули подняли облако пыли, похожее на коричневый занавес.
Он высадил окно прикладом винтовки, потом быстро прицелился и выстрелил. Раздался вскрик, и солдат, перевалившись через парапет, полетел со стены вниз, все еще сжимая винтовку.
Один из охранников, лежавших на площади, поднялся на колени с выражением замешательства на лице. Шавасс выстрелил ему в голову и быстро пригнулся, потому что другие солдаты начали обстреливать окно.
Пол пробежал по коридору и рухнул рядом с Орсини и девушкой.
– Их там с полдюжины, да еще будут подходить. Я их отвлеку и возьму огонь на себя. У вас с Лири есть шанс. Она знает дорогу. Ты только делай, что она скажет.
Орсини только открыл рот, чтобы возразить, а Шавасс уже выскочил на площадь. Он залег около трупа убитого им же охранника и открыл огонь по солдатам на стене.
За его спиной Орсини и девушка выскочили из караульного помещения и бросились бежать. И как раз в этот момент распахнулись большие двустворчатые ворота в дальнем конце площади. Взревел мотор, и весь в облаках пыли на площадь въехал джип. В задней части машины на подвижной турели был установлен пулемет, а за ним стоял полковник Ташко, посылая широкой дугой очередь, которая фонтанчиками вспорола землю у ног Орсини и девушки. Это заставило их остановиться и поднять руки.
Шавасс с замиранием сердца ясно увидел, как через открытые ворота вбегали солдаты с винтовками наизготовку. Когда джип резко затормозил, развернувшись, Франческа выскочила сзади и, пошатываясь, бросилась к нему. Шавасс вскочил на ноги и выстрелил в нее с бедра из винтовки.
Его первый выстрел поднял грязь в футе от нее, но тут же что-то ударило его в левую руку, развернув его, и он выронил винтовку. Он скорчился, как раненое животное, крепко сжимая руку, а сквозь пальцы сочилась кровь. Во внезапно воцарившейся тишине он услышал грохот сапог.
Когда он поднял взгляд, то увидел, что Адем Капо смотрит на негр сверху вниз и злорадно улыбается своим маленьким ртом.
Глава 11
Кое-что проясняется
Дождь проникал сквозь решетку окна, и Шавасс подтянулся и посмотрел через монастырские стены в сторону реки. Тут же он почувствовал боль в левой руке и с проклятиями опустился вниз.
Пуля прошла навылет, не задев кость, ранение было не тяжелое, и единственное лечение, которое ему предоставили, – это грубая повязка. Они находились в помещении, напоминающем склад, на третьем этаже главного здания. Лири Купи спала в углу, натянув на плечи одеяло.
Орсини склонился над ней, чтобы поправить одеяло. Когда он выпрямился, на его лице было какое-то странное выражение.
– Совсем еще девочка. Какая жалость, что она вмешалась в это дело.
– Я уже говорил, что ее участие не предполагалось.
Шавасс подошел к двери, выглянул сквозь дверную решетку и увидел часового.
– Боже, каким же я был дураком! Все было ясно как Божий день, а я ничего не видел.
– Франческа? – Орсини покачал головой. – Я все еще не могу в это поверить.
– Она сказала, что Мадонна в передней каюте катера, но там ее не было, и вспомни, что нам пришлось делать взрыв, чтобы проложить себе путь. Что ты на это скажешь?
Он зло пхнул ногой упаковочный ящик на полу.
– Вот сучка. Той ночью возле клуба «Тэбу», когда на нее напали. Они просто поджидали меня, чтобы показать мне этот спектакль. Все было подстроено.
– Но зачем? – удивился Орсини. – В этом нет никакого смысла. А что случилось с Мадонной?
– Вот как раз это мне и хотелось бы знать. Часть истории вполне достоверна, потому что ее подтвердил отец Шеду. По крайней мере, кажется, они не добрались до него, что уже неплохо.
В замке загремел ключ, и дверь распахнулась. Лири проснулась и вскочила на ноги, когда два солдата вошли в комнату, а за ними Ташко. Он изучающе посмотрел на девушку и ухмыльнулся.
– Приду к тебе позже.
Она плюнула ему в лицо, а он быстро, как змея, кинулся к ней и схватил за плечи. Как только Орсини и Шавасс двинулись вперед, солдаты угрожающе повели своими автоматами.
Лицо Ташко было совсем бесстрастным, когда он большим пальцем придавил у нее какой-то нерв. Рот Лири раскрылся в беззвучном крике, она рухнула на пол.
– Каратэ, друг мой. Может быть, вы слышали об этом? Тебе тогда подвезло с этой бутылкой водки. В следующий раз удача будет на моей стороне, уж это я тебе обещаю.
Он подал знак, и один из солдат схватил Шавасса за плечо и потащил наружу. Он краем глаза увидел, как Орсини опустился на одно колено около девушки, и дверь закрылась.
Они повели его по широкому, вымощенному камнем коридору к винтовой лестнице в его конце. Наверху Ташко открыл дверь, и его ввели в комфортабельно обставленный кабинет.
За столом сидел Адем Капо и просматривал бумаги. Он поднял глаза, и улыбка промелькнула у него на лице.
– Вы даже не представляете себе, какое удовольствие я испытываю. Мы так хотели заполучить вас после того маленького дельца, которое вы провернули в Тиране на прошлой неделе.
– Сигурми?
Капо кивнул.
– Итальянский фронт – это только одна грань моей обширной деятельности, и я уверен, вы высоко ее расцениваете.
– О, разумеется, – ответил Шавасс. – Вы, наверное, хотите задать мне несколько вопросов. Пожалуйста, но только о спорте и тому подобном.
– Ну конечно. – Капо обворожительно улыбнулся. – Я полагаю, сказывается английская порода?
– Вы хотите знать о том деле в Матано? Это игра, исход которой был заранее предрешен? Не было никакого Рамиза? И Марко Минетти тоже?
– Рамиз пролил кровь и был серьезной подмогой для женщины, которая сейчас здесь, в комнате напротив через коридор. А Минетти – это просто игра воображения.
– Так вот почему Франческа так настаивала, чтобы я не докладывал о том, что происходит в отделе С-2? В наше управление в Риме?
Капо кивнул.
– Сюжет просто гениальный. Он был уже разыгран одним талантливым молодым итальянцем по имени Карведжио, который попытался сделать тот же трюк, но поплатился головой.
– Ну а статуя?
– Мы достали ее обратно почти немедленно после катастрофы.
Он кивнул Ташко, и тот подошел к шкафу, открыл его и вытащил бесформенный сверток. Потом развернул серое одеяло и поставил статую на стол.
Она была примерно четырех футов высоты и вырезана из одного куска черного дерева, а одежды были покрыты золотом. Ее черты носили печать изумительной чистоты и умиротворенности. Это было выдающееся творение великого художника.
– Очень хорошо, – сказал Шавасс. – Значит, история, которую рассказала мне Франческа Минетти, в общих чертах верна и сделала свое дело – заставила меня снова оказаться в Албании. Что означает, что у вас уйма проблем, – так в чем же дело?
Капо выбрал сигарету из деревянного ящичка на столе и откинулся на спинку кресла.
– Как вам, наверное, известно, отношения между моей бедной страной и СССР, а также с его сателлитами, за последние годы серьезно подпортились. К сожалению, только один из наших друзей пришел к нам на помощь – это Китай.
– Как трогательно.
– А мы сентиментальный народ, уверяю вас. Нам нравится платить долги. Доклад нашей секции контрразведки, содержащий информацию о том, что вы собираетесь въехать в нашу страну в составе группы итальянских рабочих-отпускников, был передан в качестве любезности в штаб китайской разведки в Тиране. Они выразили живейший интерес. Несомненно, вы в прошлом году расстроили работу их службы в Тибете. И еще, как я понимаю, это дело с доктором Хоффнером... Мы обещали, что позволим им взять вас.
– А я ускользнул у вас сквозь пальцы.
– Но ненадолго, согласитесь. И все благодаря одной персоне. Выдающемуся работнику контрразведки сигурми. Может быть, вы хотите увидеть ее. Когда Ташко открыл дверь, она тут же вошла. Она была одета в то же, что было на ней на катере, но выглядела совсем по-другому. Твердо, уверенно.
– Зачем, Франческа, зачем все это? – спросил он.
– Я настолько же албанка, насколько итальянка, – спокойно ответила она. – Человек не может стоять ногами сразу в двух мирах. Я сделала свой выбор уже давно.
– Вы хотите сказать, что работали на противника даже тогда, когда вас взяли в отдел С-2?
– А как еще, вы думаете, наши люди в Тиране могли узнать о вашем приезде? Я передала то самое предупреждение по радио только потому, что в тот момент, когда оно пришло, появился ночной дежурный офицер.
И все это на самом деле поразило его, словно удар в солнечное сплетение. В самой гуще событий, с рангом высшей секретности кто-то с другой стороны сидит два года, пропуская через себя информацию, которую люди добывают с таким трудом, даже ценой жизни, а может быть, даже посылая их на смерть?
Наверное, все это отразилось на его лице, и она слегка улыбнулась:
– О да, Пол, я провернула многие крупные дела. Вспомните хотя бы Матта Сорли и того француза, Дюмона. Никто из них не протянул долго. Это я постаралась. Есть еще и другие.
– Ах ты, грязная сучка.
– Вы убили моего мужа, Пол, – спокойно сказала она, и холодная ненависть блеснула в ее глазах.
– Ваш муж? – Он слегка нахмурился и покачал головой. – Не понимаю, о чем вы говорите. Во всяком случае, я изучал ваше личное дело. Там нет сведений ни о каком замужестве.
– Не так уж трудно это скрыть, если только знать, как это сделать. Его имя было Энрико Ночи. Это вы утопили его как крысу в рыболовной сети. Никаких следов насилия, никаких улик. Просто несчастный случай.
– Что говорит о том, что вы чертовски изобретательны, – добавил Капо.
Здесь и на самом деле было нечего сказать, и Шавасс отвернулся от нее и снова обратился к маленькому мужчине:
– Ну и что же дальше? Быстрый полет в Пекин?
– Никакой спешки, – ухмыльнулся Капо. – У нас уйма времени, и вы так много можете мне рассказать. Как, черт побери, вы смогли проникнуть в монастырь, например. Хотя бы в чем состояла главная идея, вы должны рассказать нам. Мы совершенно уверены, что человек с такими правилами, как вы, не может бросить своих друзей в беде, но ваша внезапная материализация из воздуха – этого я не могу себе представить.
– Это трюк, который я позаимствовал у старого факира в Индии давным-давно.
– Просто чудесно. Вы сможете рассказать мне об этом, когда я вернусь. Я уверен, что Ташко сможет убедить молодую леди, которую вы взяли с собой в ваши путешествия, чтобы она была несговорчивей.
Шавасс игнорировал эту скрытую угрозу и спокойно взял сигарету из коробочки на столе.
– Куда-то собираетесь?
Капо взял еще одну сигарету, зажег ее и перебросил спички по столу Шавассу. Можно было подумать, что это старые друзья, сидящие за приятным разговором.
– Несколько необычно, но все-таки я вам скажу вот что. В этот самый момент ваш юный друг Арецци сидит на вашем катере «Буона Эсперанца» и ждет вашего возвращения.
Это не произвело особого впечатления, но все же Шавасс не смог подавить вздоха, а Капо тут же ехидно улыбнулся.
– Сегодня ночью я подвезу Франческу на своем катере на приличное расстояние к вашей лодке. А потом при сером свете зари она выплывет из тумана, в бедственном состоянии, могу добавить.
– И с еще более бедственной историей, которую она готова рассказать.
– Ну конечно. Они будут очень опечалены там, в отделе С-2, когда узнают, что потеряли своего доблестного Шавасса и его друга Орсини.
– И вы думаете, что они там примут Франческу обратно в штат, не задав ей никаких вопросов? – Шавасс покачал головой. – У моего босса такой ум, он все помнит. Он проверит каждый ее шаг с шестилетнего возраста.
– Я бы не был столь уверен, – улыбнулся Капо. – Видите ли, у нее с собой будет Мадонна, как хороший пропагандистский трюк против Албании. Каждый был бы доволен.
И он был прав. Это было хорошо задумано. Чертовски хорошо.
Капо рассмеялся и сделал знак Ташко:
– Забери его обратно к его друзьям. Я поработаю с ним, когда вернусь утром.
Шавасс обернулся к Франческе. Она выдержала его взгляд на какой-то момент, а потом отвела глаза. Ташко подтолкнул его к двери, и они спустились с лестницы и пошли обратно по коридору.
Как раз перед тем, как снова войти в этот склад, Ташко задержался, чтобы зажечь длинную русскую сигарету. Двое солдат почтительно ожидали, стоя в нескольких футах от них. Было ясно, что они до смерти боялись его.
Ташко холодно посмотрел на Шавасса.
– Они не дадут тебе сбежать.
Злость пылала в его холодном взоре. Он шагнул вперед, но явно с трудом сдержал себя. Рядом с Шавассом была дверь в другую комнату, и совершенно неожиданно албанец нанес прямой удар кулаком правой руки, применив известный прием каратэ. Средняя дюймовая доска двери раскололась и проломилась внутрь.
В бытность в Лондоне Шавасс трижды в неделю посещал класс японского профессора, который проделывал то же самое за один раз с доской в три раза толще, а сам он был вдвое меньше Ташко. Его слова эхом отдавались, как в старые времена: «Мастерство, Шавасс-сан. Мастерство, а не сила. Бог не позволит грубым скотам царствовать над миром».
–Попытайся представить, что вот такое может случиться с твоей рожей, – сказал Ташко.
– Это и в самом деле впечатляет.
Шавасс молча двинулся дальше по коридору. Один из солдат отпер дверь, и они втолкнули туда Шавасса. Когда дверь снова закрылась, он посмотрел сквозь решетку в холодные глаза Ташко.
– Не беспокойся. Я скоро вернусь.
Его шаги замерли в коридоре, и Шавасс обернулся к другим. Орсини сидел у окна рядом с Лири и обнимал ее одной рукой. На их плечи было накинуто одеяло. Было чертовски холодно.
– Что там случилось? – спросил Орсини.
Шавасс рассказал ему. Когда он закончил, Лири покачала головой:
– Она, наверное, сам дьявол.
– Нет, дорогая, не дьявол, – сказал Орсини. – Она, как и все они, думает, что знает абсолютную истину. Обладая ею, она считает, что ей все позволено.
– Что, однако, совсем не поможет ни одному из нас, – горько произнес Шавасс.
Он прошел и сел на упаковочный ящик, поднял воротник и сложил руки, засунув их в рукава и стараясь сохранить хотя бы последнее тепло, которое осталось в его теле. Он думал о Франческе Минетти. Так, значит, Энрико Ночи был ее мужем? Странно, что такая умная и интеллигентная женщина влюбилась в мужчину подобного типа. Это только говорит о том, как непоследовательны женщины. Очень сильно поддаются эмоциям.
Орсини и Лири говорили между собой приглушенными голосами. Между ними возникла какая-то странная интимность. Кто-то сказал: «Иногда за один день можно узнать о человеке больше, чем за десять лет».
Как жаль, что они встретились при таких обстоятельствах.
Каким ироничным был этот Джулио Орсини. Человек, который проник в главную гавань Александрии на этой старинной подводной лодке, человек, который потопил два британских эсминца, человек, который столько выстрадал за последние годы, так легко был тронут печалью этой девушки. Жизнь иногда задает странные загадки. Но в конце концов он уронил голову на грудь и заснул.
Пуля прошла навылет, не задев кость, ранение было не тяжелое, и единственное лечение, которое ему предоставили, – это грубая повязка. Они находились в помещении, напоминающем склад, на третьем этаже главного здания. Лири Купи спала в углу, натянув на плечи одеяло.
Орсини склонился над ней, чтобы поправить одеяло. Когда он выпрямился, на его лице было какое-то странное выражение.
– Совсем еще девочка. Какая жалость, что она вмешалась в это дело.
– Я уже говорил, что ее участие не предполагалось.
Шавасс подошел к двери, выглянул сквозь дверную решетку и увидел часового.
– Боже, каким же я был дураком! Все было ясно как Божий день, а я ничего не видел.
– Франческа? – Орсини покачал головой. – Я все еще не могу в это поверить.
– Она сказала, что Мадонна в передней каюте катера, но там ее не было, и вспомни, что нам пришлось делать взрыв, чтобы проложить себе путь. Что ты на это скажешь?
Он зло пхнул ногой упаковочный ящик на полу.
– Вот сучка. Той ночью возле клуба «Тэбу», когда на нее напали. Они просто поджидали меня, чтобы показать мне этот спектакль. Все было подстроено.
– Но зачем? – удивился Орсини. – В этом нет никакого смысла. А что случилось с Мадонной?
– Вот как раз это мне и хотелось бы знать. Часть истории вполне достоверна, потому что ее подтвердил отец Шеду. По крайней мере, кажется, они не добрались до него, что уже неплохо.
В замке загремел ключ, и дверь распахнулась. Лири проснулась и вскочила на ноги, когда два солдата вошли в комнату, а за ними Ташко. Он изучающе посмотрел на девушку и ухмыльнулся.
– Приду к тебе позже.
Она плюнула ему в лицо, а он быстро, как змея, кинулся к ней и схватил за плечи. Как только Орсини и Шавасс двинулись вперед, солдаты угрожающе повели своими автоматами.
Лицо Ташко было совсем бесстрастным, когда он большим пальцем придавил у нее какой-то нерв. Рот Лири раскрылся в беззвучном крике, она рухнула на пол.
– Каратэ, друг мой. Может быть, вы слышали об этом? Тебе тогда подвезло с этой бутылкой водки. В следующий раз удача будет на моей стороне, уж это я тебе обещаю.
Он подал знак, и один из солдат схватил Шавасса за плечо и потащил наружу. Он краем глаза увидел, как Орсини опустился на одно колено около девушки, и дверь закрылась.
Они повели его по широкому, вымощенному камнем коридору к винтовой лестнице в его конце. Наверху Ташко открыл дверь, и его ввели в комфортабельно обставленный кабинет.
За столом сидел Адем Капо и просматривал бумаги. Он поднял глаза, и улыбка промелькнула у него на лице.
– Вы даже не представляете себе, какое удовольствие я испытываю. Мы так хотели заполучить вас после того маленького дельца, которое вы провернули в Тиране на прошлой неделе.
– Сигурми?
Капо кивнул.
– Итальянский фронт – это только одна грань моей обширной деятельности, и я уверен, вы высоко ее расцениваете.
– О, разумеется, – ответил Шавасс. – Вы, наверное, хотите задать мне несколько вопросов. Пожалуйста, но только о спорте и тому подобном.
– Ну конечно. – Капо обворожительно улыбнулся. – Я полагаю, сказывается английская порода?
– Вы хотите знать о том деле в Матано? Это игра, исход которой был заранее предрешен? Не было никакого Рамиза? И Марко Минетти тоже?
– Рамиз пролил кровь и был серьезной подмогой для женщины, которая сейчас здесь, в комнате напротив через коридор. А Минетти – это просто игра воображения.
– Так вот почему Франческа так настаивала, чтобы я не докладывал о том, что происходит в отделе С-2? В наше управление в Риме?
Капо кивнул.
– Сюжет просто гениальный. Он был уже разыгран одним талантливым молодым итальянцем по имени Карведжио, который попытался сделать тот же трюк, но поплатился головой.
– Ну а статуя?
– Мы достали ее обратно почти немедленно после катастрофы.
Он кивнул Ташко, и тот подошел к шкафу, открыл его и вытащил бесформенный сверток. Потом развернул серое одеяло и поставил статую на стол.
Она была примерно четырех футов высоты и вырезана из одного куска черного дерева, а одежды были покрыты золотом. Ее черты носили печать изумительной чистоты и умиротворенности. Это было выдающееся творение великого художника.
– Очень хорошо, – сказал Шавасс. – Значит, история, которую рассказала мне Франческа Минетти, в общих чертах верна и сделала свое дело – заставила меня снова оказаться в Албании. Что означает, что у вас уйма проблем, – так в чем же дело?
Капо выбрал сигарету из деревянного ящичка на столе и откинулся на спинку кресла.
– Как вам, наверное, известно, отношения между моей бедной страной и СССР, а также с его сателлитами, за последние годы серьезно подпортились. К сожалению, только один из наших друзей пришел к нам на помощь – это Китай.
– Как трогательно.
– А мы сентиментальный народ, уверяю вас. Нам нравится платить долги. Доклад нашей секции контрразведки, содержащий информацию о том, что вы собираетесь въехать в нашу страну в составе группы итальянских рабочих-отпускников, был передан в качестве любезности в штаб китайской разведки в Тиране. Они выразили живейший интерес. Несомненно, вы в прошлом году расстроили работу их службы в Тибете. И еще, как я понимаю, это дело с доктором Хоффнером... Мы обещали, что позволим им взять вас.
– А я ускользнул у вас сквозь пальцы.
– Но ненадолго, согласитесь. И все благодаря одной персоне. Выдающемуся работнику контрразведки сигурми. Может быть, вы хотите увидеть ее. Когда Ташко открыл дверь, она тут же вошла. Она была одета в то же, что было на ней на катере, но выглядела совсем по-другому. Твердо, уверенно.
– Зачем, Франческа, зачем все это? – спросил он.
– Я настолько же албанка, насколько итальянка, – спокойно ответила она. – Человек не может стоять ногами сразу в двух мирах. Я сделала свой выбор уже давно.
– Вы хотите сказать, что работали на противника даже тогда, когда вас взяли в отдел С-2?
– А как еще, вы думаете, наши люди в Тиране могли узнать о вашем приезде? Я передала то самое предупреждение по радио только потому, что в тот момент, когда оно пришло, появился ночной дежурный офицер.
И все это на самом деле поразило его, словно удар в солнечное сплетение. В самой гуще событий, с рангом высшей секретности кто-то с другой стороны сидит два года, пропуская через себя информацию, которую люди добывают с таким трудом, даже ценой жизни, а может быть, даже посылая их на смерть?
Наверное, все это отразилось на его лице, и она слегка улыбнулась:
– О да, Пол, я провернула многие крупные дела. Вспомните хотя бы Матта Сорли и того француза, Дюмона. Никто из них не протянул долго. Это я постаралась. Есть еще и другие.
– Ах ты, грязная сучка.
– Вы убили моего мужа, Пол, – спокойно сказала она, и холодная ненависть блеснула в ее глазах.
– Ваш муж? – Он слегка нахмурился и покачал головой. – Не понимаю, о чем вы говорите. Во всяком случае, я изучал ваше личное дело. Там нет сведений ни о каком замужестве.
– Не так уж трудно это скрыть, если только знать, как это сделать. Его имя было Энрико Ночи. Это вы утопили его как крысу в рыболовной сети. Никаких следов насилия, никаких улик. Просто несчастный случай.
– Что говорит о том, что вы чертовски изобретательны, – добавил Капо.
Здесь и на самом деле было нечего сказать, и Шавасс отвернулся от нее и снова обратился к маленькому мужчине:
– Ну и что же дальше? Быстрый полет в Пекин?
– Никакой спешки, – ухмыльнулся Капо. – У нас уйма времени, и вы так много можете мне рассказать. Как, черт побери, вы смогли проникнуть в монастырь, например. Хотя бы в чем состояла главная идея, вы должны рассказать нам. Мы совершенно уверены, что человек с такими правилами, как вы, не может бросить своих друзей в беде, но ваша внезапная материализация из воздуха – этого я не могу себе представить.
– Это трюк, который я позаимствовал у старого факира в Индии давным-давно.
– Просто чудесно. Вы сможете рассказать мне об этом, когда я вернусь. Я уверен, что Ташко сможет убедить молодую леди, которую вы взяли с собой в ваши путешествия, чтобы она была несговорчивей.
Шавасс игнорировал эту скрытую угрозу и спокойно взял сигарету из коробочки на столе.
– Куда-то собираетесь?
Капо взял еще одну сигарету, зажег ее и перебросил спички по столу Шавассу. Можно было подумать, что это старые друзья, сидящие за приятным разговором.
– Несколько необычно, но все-таки я вам скажу вот что. В этот самый момент ваш юный друг Арецци сидит на вашем катере «Буона Эсперанца» и ждет вашего возвращения.
Это не произвело особого впечатления, но все же Шавасс не смог подавить вздоха, а Капо тут же ехидно улыбнулся.
– Сегодня ночью я подвезу Франческу на своем катере на приличное расстояние к вашей лодке. А потом при сером свете зари она выплывет из тумана, в бедственном состоянии, могу добавить.
– И с еще более бедственной историей, которую она готова рассказать.
– Ну конечно. Они будут очень опечалены там, в отделе С-2, когда узнают, что потеряли своего доблестного Шавасса и его друга Орсини.
– И вы думаете, что они там примут Франческу обратно в штат, не задав ей никаких вопросов? – Шавасс покачал головой. – У моего босса такой ум, он все помнит. Он проверит каждый ее шаг с шестилетнего возраста.
– Я бы не был столь уверен, – улыбнулся Капо. – Видите ли, у нее с собой будет Мадонна, как хороший пропагандистский трюк против Албании. Каждый был бы доволен.
И он был прав. Это было хорошо задумано. Чертовски хорошо.
Капо рассмеялся и сделал знак Ташко:
– Забери его обратно к его друзьям. Я поработаю с ним, когда вернусь утром.
Шавасс обернулся к Франческе. Она выдержала его взгляд на какой-то момент, а потом отвела глаза. Ташко подтолкнул его к двери, и они спустились с лестницы и пошли обратно по коридору.
Как раз перед тем, как снова войти в этот склад, Ташко задержался, чтобы зажечь длинную русскую сигарету. Двое солдат почтительно ожидали, стоя в нескольких футах от них. Было ясно, что они до смерти боялись его.
Ташко холодно посмотрел на Шавасса.
– Они не дадут тебе сбежать.
Злость пылала в его холодном взоре. Он шагнул вперед, но явно с трудом сдержал себя. Рядом с Шавассом была дверь в другую комнату, и совершенно неожиданно албанец нанес прямой удар кулаком правой руки, применив известный прием каратэ. Средняя дюймовая доска двери раскололась и проломилась внутрь.
В бытность в Лондоне Шавасс трижды в неделю посещал класс японского профессора, который проделывал то же самое за один раз с доской в три раза толще, а сам он был вдвое меньше Ташко. Его слова эхом отдавались, как в старые времена: «Мастерство, Шавасс-сан. Мастерство, а не сила. Бог не позволит грубым скотам царствовать над миром».
–Попытайся представить, что вот такое может случиться с твоей рожей, – сказал Ташко.
– Это и в самом деле впечатляет.
Шавасс молча двинулся дальше по коридору. Один из солдат отпер дверь, и они втолкнули туда Шавасса. Когда дверь снова закрылась, он посмотрел сквозь решетку в холодные глаза Ташко.
– Не беспокойся. Я скоро вернусь.
Его шаги замерли в коридоре, и Шавасс обернулся к другим. Орсини сидел у окна рядом с Лири и обнимал ее одной рукой. На их плечи было накинуто одеяло. Было чертовски холодно.
– Что там случилось? – спросил Орсини.
Шавасс рассказал ему. Когда он закончил, Лири покачала головой:
– Она, наверное, сам дьявол.
– Нет, дорогая, не дьявол, – сказал Орсини. – Она, как и все они, думает, что знает абсолютную истину. Обладая ею, она считает, что ей все позволено.
– Что, однако, совсем не поможет ни одному из нас, – горько произнес Шавасс.
Он прошел и сел на упаковочный ящик, поднял воротник и сложил руки, засунув их в рукава и стараясь сохранить хотя бы последнее тепло, которое осталось в его теле. Он думал о Франческе Минетти. Так, значит, Энрико Ночи был ее мужем? Странно, что такая умная и интеллигентная женщина влюбилась в мужчину подобного типа. Это только говорит о том, как непоследовательны женщины. Очень сильно поддаются эмоциям.
Орсини и Лири говорили между собой приглушенными голосами. Между ними возникла какая-то странная интимность. Кто-то сказал: «Иногда за один день можно узнать о человеке больше, чем за десять лет».
Как жаль, что они встретились при таких обстоятельствах.
Каким ироничным был этот Джулио Орсини. Человек, который проник в главную гавань Александрии на этой старинной подводной лодке, человек, который потопил два британских эсминца, человек, который столько выстрадал за последние годы, так легко был тронут печалью этой девушки. Жизнь иногда задает странные загадки. Но в конце концов он уронил голову на грудь и заснул.
Глава 12
Жестокая схватка
Он так и не понял, что заставило его проснуться, и лежал, глядя в темноту и страдая от боли в мускулах и жестокого холода. Его часы все еще шли, и, взглянув на светящийся циферблат, он увидел, что было два часа ночи. Он сперва сел, вслушиваясь в звуки ветра, доносящиеся с площади, а потом встал.
Потом он услышал движение в коридоре и, когда выглянул туда через решетку, увидел часового, который стоял вытянувшись, с выражением крайнего ужаса на лице. Перед ним стоял полковник Ташко, уперев руки в бока.
Потом он услышал движение в коридоре и, когда выглянул туда через решетку, увидел часового, который стоял вытянувшись, с выражением крайнего ужаса на лице. Перед ним стоял полковник Ташко, уперев руки в бока.