Страница:
– Надо немного отдохнуть, – сказал он.
Джанет передала Керима Драммонду и слезла с седла. Она вытерла снег с лица и слегка улыбнулась:
– Холодно!
– Не то слово, – отозвался Драммонд.
Отец Керриган подошел к ним, хлопая руками, чтобы согреться.
– Я хотел бы взглянуть на Керима.
Драммонд заглянул под скалу. Отец Керриган опустился на колени и начал было раскрывать одеяла.
– Бог меня простит, ребенок спит.
– Как? – встревоженно спросила Джанет. – Ему тепло?
– В этом коконе ему теплее, чем любому из нас. – Старик присел на обломок скалы. – Дайте мне, пожалуйста, мою сумку с лекарствами.
Джанет кивнула и продела руки под лямки военного рюкзака, который был у нее на спине. Сняв его, она достала термос с чаем, который приготовила за завтраком.
– Вы хотите чаю?
– Не беспокойтесь, я сам найду то, что мне надо.
Старый священник плохо выглядел, его лицо покрылось глубокими морщинами. Он порылся в рюкзаке и нашел то, что искал. Это был пузырек с красными пилюлями. Он взял пару пилюль в рот, а Джанет подала ему чай в оловянной кружке.
Отец Керриган сделал глоток и со вздохом откинулся на скалу. Хамид с тревогой спросил:
– Вам плохо, святой отец?
Старик открыл глаза и усмехнулся.
– Просто годы берут свое, но таблетки, которые я прихватил, быстро придадут мне силы. Старое ирландское средство.
Кружка пошла по кругу, и когда она попала к Драммонду, он с благодарностью сделал глоток горячего чая. Хамид достал пару сигар из нагрудного кармана, они закурили и отошли в сторону, оглядываясь назад, на тропу, покрытую снегом.
– Старик выглядит не очень хорошо, – сказал Драммонд. – Сколько нам еще до монастыря?
– Может быть, миль пять, – ответил Хамид. – Но многое зависит от состояния тропы.
– А вот я о чем подумал, – сказал Драммонд. – Какова гарантия того, что там будет хоть кто-нибудь, когда мы туда придем? Ведь монастырь разрушен уже много лет назад. И он не один такой в округе, ты знаешь это не хуже меня.
– Но хотя бы мы найдем какое-то укрытие, – возразил Хамид. – И это как раз то, что всем нам сейчас нужно. Не только для старика, Джанет и ребенка.
Они снова вернулись к остальным, и отец Керриган поднялся на ноги. Его таинственное снадобье оказало чудодейственный эффект, он улыбался и даже разрумянился.
– Я готов ехать, если пора.
Хамид помог ему сесть в седло, Драммонд подал мальчика Джанет, и они двинулись в путь, обходя нагромождения гигантских плит.
Тропа была обозначена коническими пирамидками из камней, которые многие годы строили паломники через каждые четверть мили. Пирамидки ясно виднелись из-под снега.
Примерно через час пути тропа снова свернула в узкое ущелье, круто ведущее вниз, в скалы. Оно было засыпано массой камней: очевидно, там давно никто не ходил.
Хамид шел впереди, ведя за поводья лошадь, на которой ехал отец Керриган, а Драммонд вел в поводу лошадь Джанет. Вести своенравных животных было тяжело. Он то и дело скользил по снегу, из-под его ног осыпались камни и с грохотом валились вниз на скопление скал.
Один или два раза, когда они останавливались, он смотрел вверх на Джанет и огорчался при виде ее усталых глаз. Она через силу пыталась улыбнуться ему, и он отвечал ей тем же.
Примерно через полчаса они вышли из ущелья на узкую тропу, которая вела кверху, прилегая к отвесной скале.
Хамид повернулся назад, не выпуская из рук поводьев лошади, на которой сидел старый священник.
– Все нормально?
Драммонд посмотрел вверх на Джанет, и она кивнула.
– Да. Пошли вперед.
Горная тропа круто поднималась, огибая отвесную стену скалы, а под ней в долине все еще бушевала вьюга. Драммонд шел за Хамидом и отцом Керриганом, стремясь держать лошадь как можно ближе к стенке.
Но вот тропа стала еще уже, и на ней уже не умещались рядом лошадь и человек. И наконец, после страшных усилий, путники вышли на большое плато.
За их спиной вздымались в небо пики гор, между которыми пролегали бесплодные долины.
– Вот оно, главное плато, – прокричал Хамид, стараясь перекрыть шум ветра. – Теперь уже монастырь недалеко. Надо двигаться вперед.
На такой высоте было очень холодно. Снег больше не шел, но ледяной ветер дул все сильнее и сильнее, пронизывая одежду, и ребенок начал плакать.
Джанет прижала его к груди, а Драммонд взял поводья лошади и тянул ее вперед, пока они не достигли перевала и не остановились.
Под ними раскрылась созданная самой природой огромная арена, на краю которой был монастырь Ладонг-Гомпа. Хамид диким криком подогнал лошадь отца Керригана, и Драммонд последовал за ним.
Стены монастыря были окрашены в красный, зеленый и черный цвета, что символизировало природу вещей, но теперь эти краски сильно потускнели. Монастырь был невелик и казался совсем заброшенным. Здесь не было стены вокруг всего здания, что так характерно для крупных монастырей, и ко входу, защищенному от непогоды только каменным крыльцом, вели лишь несколько ступеней.
Порожки были занесены нетронутым снегом, а в отверстии в стене позвякивала на ветру цепь. Когда Хамид сильно дернул, за нее, где-то в недрах монастыря послышался затухающий звон.
Немного спустя путники услышали стук башмаков на деревянной подошве, а потом загремел отодвигаемый железный засов. Дверь отворилась, и показался буддийский монах в полинявшей желтой мантии. Он не выказал особого удивления и вышел, чтобы помочь отцу Керригану подняться по ступеням. Драммонд подержал Керима, пока Джанет слезала с седла, а потом передал его ей, и она последовала за отцом Керриганом.
Другой монах, помоложе, тоже спустился по ступеням, и Хамид спросил его:
– А наши лошади?
Как и тот первый, этот молодой монах тоже не сказал ни слова, но сделал знак следовать за ним, и когда он немного подобрал свою мантию, чтобы пройти по снегу, Драммонд заметил, что монах был босой.
Они вошли в закрытый двор. Им пришлось немного подождать у ворот, потом двери открылись изнутри, и они вошли. Там была конюшня, и молодой монах повел лошадей, а путники за другим монахом вошли в монастырь.
Они прошли по узкому каменному коридору и попали в большую, бедно обставленную комнату, в дальнем конце которой в большом очаге горели поленья.
Джанет села у огня с Керимом на руках, а отец Керриган расположился на скамье у большого деревянного стола. Он вел оживленный разговор по-английски с пожилым монахом в остроконечной шапке с наушниками.
Отец Керриган поднялся на ноги, и пожилой монах тоже встал.
– Майор Хамид и мистер Драммонд, – представил священник по-английски. – А это – настоятель монастыря Ладонг-Гомпа. Я коротко описал ему наши мытарства. Они все еще принимают паломников. Нам просто повезло.
– По-моему, все мы в какой-то мере паломники, – сказал Драммонд. – Странники надежды.
Настоятель улыбнулся.
– Я уже имел честь объяснить высокочтимому отцу Керригану, что все члены нашего братства дали строжайший обет молчания. Да не сочтут досточтимые гости сей знак за неучтивость.
Его английский язык был немного высокопарен, но технически безупречен, хотя его ровный, мрачноватый тон выдавал в нем человека, который не часто пользовался живой речью.
– Мы можем остановиться у вас на некоторое время? – спросил Драммонд.
– Вы этим окажете нам честь.
– А сказал ли вам отец Керриган, что нас преследуют войска коммунистов?
Настоятель кивнул.
– На этой высоте звуки распространяются на большое расстояние. Мы слышали, как вы идете, еще тогда, когда вы были только на главном плато. Поэтому мы всегда заранее готовы встретить усталых путников. Я пришлю вам пищу, а потом одеяла. Мне кажется, вам следует попытаться немного поспать.
– Вы попали в самую точку, отец настоятель.
– А я буду молиться, чтобы судьба была к вам благосклонна.
И настоятель вышел из комнаты. Им принесли горячую пищу в дымящемся медном котле, а потом и одеяла.
Драммонд накинул одно из них себе на плечи, а Хамид, разложив карту на столе, спросил:
– Ну и куда же теперь мы двинемся отсюда?
Хамид провел пальцем по следующей долине, прослеживая тропу, которая, перевалив через гору, вела к ней.
– Отсюда до индийской границы миль пятнадцать, только и всего.
Драммонд посмотрел туда, где у огня, завернувшись в одеяла, уже спали Джанет и отец Керриган с Керимом между ними.
– Ты думаешь, они смогут проделать такой путь?
– Они просто обязаны. Выбора нет.
Он лег рядом с остальными, натянув на плечи одеяло, а Драммонд остался у стола. Было так тихо после бури, мерное дыхание спящих успокаивало, и он, опустив голову на руки, сам не заметил, как тоже заснул.
Проснувшись, он зевнул и вытянул руки так, что одеяло упало у него с плеч. И когда нагнулся, чтобы поправить его, увидел, что в дверях стоит настоятель и смотрит на него.
– Сколько же я проспал?
Настоятель подошел и сел на скамью с другой стороны стола.
– Около трех часов. Уже почти ночь.
Драммонд посмотрел на своих товарищей, которые продолжали безмятежно спать около огня.
– Они очень устали. Им пришлось нелегко.
Настоятель кивнул, отблески света плясали на его бесстрастном лице. Драммонд чувствовал себя полностью отдохнувшим и выспавшимся, только ноги болели и пальцы правой ноги онемели и потеряли чувствительность.
Он попытался расшнуровать свои высокие военные ботинки, но они за эти дни так затвердели от сырости, что ничего из этого не вышло.
– Не будете ли вы столь благосклонны сказать, что вы думаете о моей стране, – спросил настоятель.
– Если откровенно, то я еще не понял. Я бывал в разных странах, похожих на вашу, где дымятся руины городов и беженцы бредут по дорогам.
– Но вы ведь сами добровольно приехали сюда, разве не так?
– Я читал где-то, что жизнь – это действие и страсть, – ответил Драммонд. – И если человек лишает себя этого, то он просто не живет по-настоящему.
Он непроизвольно постукивал правой ногой по полу, чтобы восстановить кровообращение, и настоятель сказал:
– Было бы ошибкой понимать это слишком буквально. Это было сказано человеком, который испытал на себе все ужасы войны, а остаток жизни посвятил служению закону.
Настоятель пересек комнату и открыл деревянные ставни. Стали видны ночные горы. Драммонд присоединился к нему на маленькой каменной террасе.
Было очень холодно, и он плотнее завернулся в одеяло, но все равно его пробирала дрожь. В течение последних дней он то промокал, то замерзал столько раз, что даже крепкий организм давал сбои.
Надвигалась ночь, с гор спускался холод, из-за вершин сверкали звезды. Он видел, как с востока на запад надвигалась темнота. Звезды гасли одна за другой, будто кто-то тушил их словно свечки, зажимая огонь большим и указательным пальцами.
– Скоро пойдет сильный снег, – сказал, настоятель.
Легкий ветер пошевелил волосы на голове Драммонда и скользнул дальше, за угол здания. Постепенно темная тень надвигалась на ночное небо, и вот уже все звезды погасли, и ветер стал зловеще завывать, проносясь над ущельем.
– Будет такая ночь, что я не захотел бы оказаться без крова.
Настоятель поднял руку, призывая его молчать. Драммонд прислушался, но так ничего и не услышал. Он только что собирался заговорить, как легкий порыв ветра донес до него тихое позвякивание.
– Они идут, – просто сказал настоятель.
– Вы уверены?
Настоятель кивнул:
– Пересекают главное плато.
– Есть здесь место, где можно спрятаться?
Настоятель покачал головой:
– У нас маленький монастырь, не то что другие. Если они ищут вас, то будут смотреть все тщательно.
Драммонд бросил одеяло, быстро пошел к очагу и разбудил остальных.
Хамид сразу же вскочил:
– Что-нибудь случилось?
Драммонд кивнул:
– Нас ищут. Боюсь, что надо уходить.
– Я прикажу приготовить ваших лошадей, – сказал настоятель и быстро удалился.
Пока отец Керриган и Джанет вставали, Хамид и Драммонд подошли к окну. Хамид открыл ставню и выглянул наружу. Потом снова закрыл и помрачнел.
– Снова идет снег. Как далеко мы сможем уйти в такую ночь?
Драммонд обернулся к отцу Керригану и Джанет, которые стояли у огня.
– Если мы останемся здесь, Чанг схватит нас, в этом нет сомнения. Он разнесет этот монастырь на куски, но найдет нас.
– Не переживайте, Джек, – устало сказал отец Керриган. – Вы ни в чем не виноваты.
Открылась дверь, и появился настоятель с одним из своих монахов. Тот нес охапку курток из овчины.
– Вот одежда для каждого из вас. Наши пастухи всегда ее носят в такое время года.
Когда они надели куртки, Хамид озабоченно спросил:
– Ну куда же мы пойдем в конце концов? Мы же не протянем долго в такую ночь.
– Думаю, что могу вам помочь, – сказал настоятель. – Я укажу вам путь.
Керим все еще спал. Джанет осторожно взяла его на руки, и настоятель повел их по темному коридору к заднему выходу.
Монах вывел лошадей и помог отцу Керригану и Джанет сесть в седла. Они вышли за ворота, настоятель следовал за ними.
Он указал на долину позади монастыря.
– Вот лучший путь, он единственный. Восемь миль – и вы будете с той стороны горы. Там вы найдете пастушью хижину с запасом дров, фонарь и все, что вам надо. Оттуда путь в долину не труден. Пять миль от горы – и вы выйдете на индийский пограничный пост.
Пошла снежная крупа, она секла по их овчинным курткам. И вот маленькая кавалькада двинулась – впереди Хамид вел лошадь Джанет, а отец Керриган за ними.
– Спасибо за все, – сказал Драммонд.
Снег уже вился вокруг его ног, и когда он отошел, настоятель тихо сказал:
– Не беспокойтесь, друг мой. Вы доберетесь до Индии.
Снег усилился, он заполнил все вокруг, и они остались в ночи наедине с ним.
Ветер и снег хлестали его по лицу, над головой мела пурга, лицо покрылось льдом и так онемело, что он перестал ощущать боль.
Сколько времени прошло, как они покинули монастырь? Час? Два? Он совсем потерял счет времени. Но тут он услышал тихое лошадиное ржание и побрел вперед.
Он посмотрел вниз и разглядел полузанесенный след копыт и, согнувшись, чтобы не потерять его, с трудом пошел по нему.
Время словно остановилось, холод сковал его разум, и он не понимал, что надо делать дальше. Ветер свистел вокруг, Драммонда занесло замерзающим снегом, и он уже не был похож на обычного человека. Несколько раз он падал, прежде чем снова подняться на ноги, лежал все дольше и дольше:
Его грудь точно сковал железный панцирь, так трудно стало дышать. Снова послышалось ржание лошади, и в крутящемся вихре снега он разглядел ее очертания. И вдруг он почувствовал удар: это на него через лошадиный круп свалился отец Керриган и сбил его с ног.
Когда Драммонд смог сесть, то услышал уносимое ветром ржание лошади, снова пахнуло холодом в лицо, и он почувствовал себя совсем одиноким в безграничном пространстве. Он пополз вперед, ощупывая руками землю, и вдруг ощутил пустоту.
Он повернулся и пополз назад к тому месту, где упал старик. Отец Керриган стоял на четвереньках, как какой-то зверь. Он был весь в снегу. Драммонд с трудом поднял его на ноги, и они, спотыкаясь, вдвоем двинулись вперед.
Положение казалось безвыходным. Он упал на колени, а старик с дрожащими руками лежал рядом в снегу. Драммонд сделал глубокий вдох. Он не хотел вот так просто сдаваться. Это придало ему силы, и он с трудом поднял священника на пол.
Так они и стояли, поддерживая друг друга, но вдруг снова услышали ржание и в ночной тьме увидели лошадь с Хамидом в седле.
То, что произошло потом, Драммонд никогда не мог как следует восстановить в памяти. Он удивился, как удалось Хамиду втащить старика наверх и положить его поперек седла. А сам он схватился правой рукой за подпругу седла, и лошадь рывком вытащила его вперед.
У дверей хижины стояла Джанет с фонарем, свет которого помог найти нужное направление в этой буре и спас их. Хамид сполз на землю, снял отца Керригана с лошади и потащил его в хижину. А Драммонд так и остался стоять, прислонившись к лошади.
Он ничего не мог сделать. И тут порыв ветра из долины принес массу острых как бритва кусочков льда, лошадь испугалась и бешено бросилась в темноту, сбив Драммонда на землю.
И он снова оказался на четвереньках и пополз ко входу в хижину, а ветер, казалось, проникал прямо в его сознание, погружая его в крутящуюся тьму.
Глава 14
Джанет передала Керима Драммонду и слезла с седла. Она вытерла снег с лица и слегка улыбнулась:
– Холодно!
– Не то слово, – отозвался Драммонд.
Отец Керриган подошел к ним, хлопая руками, чтобы согреться.
– Я хотел бы взглянуть на Керима.
Драммонд заглянул под скалу. Отец Керриган опустился на колени и начал было раскрывать одеяла.
– Бог меня простит, ребенок спит.
– Как? – встревоженно спросила Джанет. – Ему тепло?
– В этом коконе ему теплее, чем любому из нас. – Старик присел на обломок скалы. – Дайте мне, пожалуйста, мою сумку с лекарствами.
Джанет кивнула и продела руки под лямки военного рюкзака, который был у нее на спине. Сняв его, она достала термос с чаем, который приготовила за завтраком.
– Вы хотите чаю?
– Не беспокойтесь, я сам найду то, что мне надо.
Старый священник плохо выглядел, его лицо покрылось глубокими морщинами. Он порылся в рюкзаке и нашел то, что искал. Это был пузырек с красными пилюлями. Он взял пару пилюль в рот, а Джанет подала ему чай в оловянной кружке.
Отец Керриган сделал глоток и со вздохом откинулся на скалу. Хамид с тревогой спросил:
– Вам плохо, святой отец?
Старик открыл глаза и усмехнулся.
– Просто годы берут свое, но таблетки, которые я прихватил, быстро придадут мне силы. Старое ирландское средство.
Кружка пошла по кругу, и когда она попала к Драммонду, он с благодарностью сделал глоток горячего чая. Хамид достал пару сигар из нагрудного кармана, они закурили и отошли в сторону, оглядываясь назад, на тропу, покрытую снегом.
– Старик выглядит не очень хорошо, – сказал Драммонд. – Сколько нам еще до монастыря?
– Может быть, миль пять, – ответил Хамид. – Но многое зависит от состояния тропы.
– А вот я о чем подумал, – сказал Драммонд. – Какова гарантия того, что там будет хоть кто-нибудь, когда мы туда придем? Ведь монастырь разрушен уже много лет назад. И он не один такой в округе, ты знаешь это не хуже меня.
– Но хотя бы мы найдем какое-то укрытие, – возразил Хамид. – И это как раз то, что всем нам сейчас нужно. Не только для старика, Джанет и ребенка.
Они снова вернулись к остальным, и отец Керриган поднялся на ноги. Его таинственное снадобье оказало чудодейственный эффект, он улыбался и даже разрумянился.
– Я готов ехать, если пора.
Хамид помог ему сесть в седло, Драммонд подал мальчика Джанет, и они двинулись в путь, обходя нагромождения гигантских плит.
Тропа была обозначена коническими пирамидками из камней, которые многие годы строили паломники через каждые четверть мили. Пирамидки ясно виднелись из-под снега.
Примерно через час пути тропа снова свернула в узкое ущелье, круто ведущее вниз, в скалы. Оно было засыпано массой камней: очевидно, там давно никто не ходил.
Хамид шел впереди, ведя за поводья лошадь, на которой ехал отец Керриган, а Драммонд вел в поводу лошадь Джанет. Вести своенравных животных было тяжело. Он то и дело скользил по снегу, из-под его ног осыпались камни и с грохотом валились вниз на скопление скал.
Один или два раза, когда они останавливались, он смотрел вверх на Джанет и огорчался при виде ее усталых глаз. Она через силу пыталась улыбнуться ему, и он отвечал ей тем же.
Примерно через полчаса они вышли из ущелья на узкую тропу, которая вела кверху, прилегая к отвесной скале.
Хамид повернулся назад, не выпуская из рук поводьев лошади, на которой сидел старый священник.
– Все нормально?
Драммонд посмотрел вверх на Джанет, и она кивнула.
– Да. Пошли вперед.
Горная тропа круто поднималась, огибая отвесную стену скалы, а под ней в долине все еще бушевала вьюга. Драммонд шел за Хамидом и отцом Керриганом, стремясь держать лошадь как можно ближе к стенке.
Но вот тропа стала еще уже, и на ней уже не умещались рядом лошадь и человек. И наконец, после страшных усилий, путники вышли на большое плато.
За их спиной вздымались в небо пики гор, между которыми пролегали бесплодные долины.
– Вот оно, главное плато, – прокричал Хамид, стараясь перекрыть шум ветра. – Теперь уже монастырь недалеко. Надо двигаться вперед.
На такой высоте было очень холодно. Снег больше не шел, но ледяной ветер дул все сильнее и сильнее, пронизывая одежду, и ребенок начал плакать.
Джанет прижала его к груди, а Драммонд взял поводья лошади и тянул ее вперед, пока они не достигли перевала и не остановились.
Под ними раскрылась созданная самой природой огромная арена, на краю которой был монастырь Ладонг-Гомпа. Хамид диким криком подогнал лошадь отца Керригана, и Драммонд последовал за ним.
Стены монастыря были окрашены в красный, зеленый и черный цвета, что символизировало природу вещей, но теперь эти краски сильно потускнели. Монастырь был невелик и казался совсем заброшенным. Здесь не было стены вокруг всего здания, что так характерно для крупных монастырей, и ко входу, защищенному от непогоды только каменным крыльцом, вели лишь несколько ступеней.
Порожки были занесены нетронутым снегом, а в отверстии в стене позвякивала на ветру цепь. Когда Хамид сильно дернул, за нее, где-то в недрах монастыря послышался затухающий звон.
Немного спустя путники услышали стук башмаков на деревянной подошве, а потом загремел отодвигаемый железный засов. Дверь отворилась, и показался буддийский монах в полинявшей желтой мантии. Он не выказал особого удивления и вышел, чтобы помочь отцу Керригану подняться по ступеням. Драммонд подержал Керима, пока Джанет слезала с седла, а потом передал его ей, и она последовала за отцом Керриганом.
Другой монах, помоложе, тоже спустился по ступеням, и Хамид спросил его:
– А наши лошади?
Как и тот первый, этот молодой монах тоже не сказал ни слова, но сделал знак следовать за ним, и когда он немного подобрал свою мантию, чтобы пройти по снегу, Драммонд заметил, что монах был босой.
Они вошли в закрытый двор. Им пришлось немного подождать у ворот, потом двери открылись изнутри, и они вошли. Там была конюшня, и молодой монах повел лошадей, а путники за другим монахом вошли в монастырь.
Они прошли по узкому каменному коридору и попали в большую, бедно обставленную комнату, в дальнем конце которой в большом очаге горели поленья.
Джанет села у огня с Керимом на руках, а отец Керриган расположился на скамье у большого деревянного стола. Он вел оживленный разговор по-английски с пожилым монахом в остроконечной шапке с наушниками.
Отец Керриган поднялся на ноги, и пожилой монах тоже встал.
– Майор Хамид и мистер Драммонд, – представил священник по-английски. – А это – настоятель монастыря Ладонг-Гомпа. Я коротко описал ему наши мытарства. Они все еще принимают паломников. Нам просто повезло.
– По-моему, все мы в какой-то мере паломники, – сказал Драммонд. – Странники надежды.
Настоятель улыбнулся.
– Я уже имел честь объяснить высокочтимому отцу Керригану, что все члены нашего братства дали строжайший обет молчания. Да не сочтут досточтимые гости сей знак за неучтивость.
Его английский язык был немного высокопарен, но технически безупречен, хотя его ровный, мрачноватый тон выдавал в нем человека, который не часто пользовался живой речью.
– Мы можем остановиться у вас на некоторое время? – спросил Драммонд.
– Вы этим окажете нам честь.
– А сказал ли вам отец Керриган, что нас преследуют войска коммунистов?
Настоятель кивнул.
– На этой высоте звуки распространяются на большое расстояние. Мы слышали, как вы идете, еще тогда, когда вы были только на главном плато. Поэтому мы всегда заранее готовы встретить усталых путников. Я пришлю вам пищу, а потом одеяла. Мне кажется, вам следует попытаться немного поспать.
– Вы попали в самую точку, отец настоятель.
– А я буду молиться, чтобы судьба была к вам благосклонна.
И настоятель вышел из комнаты. Им принесли горячую пищу в дымящемся медном котле, а потом и одеяла.
Драммонд накинул одно из них себе на плечи, а Хамид, разложив карту на столе, спросил:
– Ну и куда же теперь мы двинемся отсюда?
Хамид провел пальцем по следующей долине, прослеживая тропу, которая, перевалив через гору, вела к ней.
– Отсюда до индийской границы миль пятнадцать, только и всего.
Драммонд посмотрел туда, где у огня, завернувшись в одеяла, уже спали Джанет и отец Керриган с Керимом между ними.
– Ты думаешь, они смогут проделать такой путь?
– Они просто обязаны. Выбора нет.
Он лег рядом с остальными, натянув на плечи одеяло, а Драммонд остался у стола. Было так тихо после бури, мерное дыхание спящих успокаивало, и он, опустив голову на руки, сам не заметил, как тоже заснул.
Проснувшись, он зевнул и вытянул руки так, что одеяло упало у него с плеч. И когда нагнулся, чтобы поправить его, увидел, что в дверях стоит настоятель и смотрит на него.
– Сколько же я проспал?
Настоятель подошел и сел на скамью с другой стороны стола.
– Около трех часов. Уже почти ночь.
Драммонд посмотрел на своих товарищей, которые продолжали безмятежно спать около огня.
– Они очень устали. Им пришлось нелегко.
Настоятель кивнул, отблески света плясали на его бесстрастном лице. Драммонд чувствовал себя полностью отдохнувшим и выспавшимся, только ноги болели и пальцы правой ноги онемели и потеряли чувствительность.
Он попытался расшнуровать свои высокие военные ботинки, но они за эти дни так затвердели от сырости, что ничего из этого не вышло.
– Не будете ли вы столь благосклонны сказать, что вы думаете о моей стране, – спросил настоятель.
– Если откровенно, то я еще не понял. Я бывал в разных странах, похожих на вашу, где дымятся руины городов и беженцы бредут по дорогам.
– Но вы ведь сами добровольно приехали сюда, разве не так?
– Я читал где-то, что жизнь – это действие и страсть, – ответил Драммонд. – И если человек лишает себя этого, то он просто не живет по-настоящему.
Он непроизвольно постукивал правой ногой по полу, чтобы восстановить кровообращение, и настоятель сказал:
– Было бы ошибкой понимать это слишком буквально. Это было сказано человеком, который испытал на себе все ужасы войны, а остаток жизни посвятил служению закону.
Настоятель пересек комнату и открыл деревянные ставни. Стали видны ночные горы. Драммонд присоединился к нему на маленькой каменной террасе.
Было очень холодно, и он плотнее завернулся в одеяло, но все равно его пробирала дрожь. В течение последних дней он то промокал, то замерзал столько раз, что даже крепкий организм давал сбои.
Надвигалась ночь, с гор спускался холод, из-за вершин сверкали звезды. Он видел, как с востока на запад надвигалась темнота. Звезды гасли одна за другой, будто кто-то тушил их словно свечки, зажимая огонь большим и указательным пальцами.
– Скоро пойдет сильный снег, – сказал, настоятель.
Легкий ветер пошевелил волосы на голове Драммонда и скользнул дальше, за угол здания. Постепенно темная тень надвигалась на ночное небо, и вот уже все звезды погасли, и ветер стал зловеще завывать, проносясь над ущельем.
– Будет такая ночь, что я не захотел бы оказаться без крова.
Настоятель поднял руку, призывая его молчать. Драммонд прислушался, но так ничего и не услышал. Он только что собирался заговорить, как легкий порыв ветра донес до него тихое позвякивание.
– Они идут, – просто сказал настоятель.
– Вы уверены?
Настоятель кивнул:
– Пересекают главное плато.
– Есть здесь место, где можно спрятаться?
Настоятель покачал головой:
– У нас маленький монастырь, не то что другие. Если они ищут вас, то будут смотреть все тщательно.
Драммонд бросил одеяло, быстро пошел к очагу и разбудил остальных.
Хамид сразу же вскочил:
– Что-нибудь случилось?
Драммонд кивнул:
– Нас ищут. Боюсь, что надо уходить.
– Я прикажу приготовить ваших лошадей, – сказал настоятель и быстро удалился.
Пока отец Керриган и Джанет вставали, Хамид и Драммонд подошли к окну. Хамид открыл ставню и выглянул наружу. Потом снова закрыл и помрачнел.
– Снова идет снег. Как далеко мы сможем уйти в такую ночь?
Драммонд обернулся к отцу Керригану и Джанет, которые стояли у огня.
– Если мы останемся здесь, Чанг схватит нас, в этом нет сомнения. Он разнесет этот монастырь на куски, но найдет нас.
– Не переживайте, Джек, – устало сказал отец Керриган. – Вы ни в чем не виноваты.
Открылась дверь, и появился настоятель с одним из своих монахов. Тот нес охапку курток из овчины.
– Вот одежда для каждого из вас. Наши пастухи всегда ее носят в такое время года.
Когда они надели куртки, Хамид озабоченно спросил:
– Ну куда же мы пойдем в конце концов? Мы же не протянем долго в такую ночь.
– Думаю, что могу вам помочь, – сказал настоятель. – Я укажу вам путь.
Керим все еще спал. Джанет осторожно взяла его на руки, и настоятель повел их по темному коридору к заднему выходу.
Монах вывел лошадей и помог отцу Керригану и Джанет сесть в седла. Они вышли за ворота, настоятель следовал за ними.
Он указал на долину позади монастыря.
– Вот лучший путь, он единственный. Восемь миль – и вы будете с той стороны горы. Там вы найдете пастушью хижину с запасом дров, фонарь и все, что вам надо. Оттуда путь в долину не труден. Пять миль от горы – и вы выйдете на индийский пограничный пост.
Пошла снежная крупа, она секла по их овчинным курткам. И вот маленькая кавалькада двинулась – впереди Хамид вел лошадь Джанет, а отец Керриган за ними.
– Спасибо за все, – сказал Драммонд.
Снег уже вился вокруг его ног, и когда он отошел, настоятель тихо сказал:
– Не беспокойтесь, друг мой. Вы доберетесь до Индии.
Снег усилился, он заполнил все вокруг, и они остались в ночи наедине с ним.
* * *
Когда они продвинулись к концу узкой долины, идти становилось все труднее и труднее, и ноги Драммонда вязли в снегу уже по щиколотку. Он шел против ветра, нагнув голову, наедине со своими мыслями, и, когда что-то острое ударило его в лицо, он моргнул и остановился. К своему удивлению, он обнаружил, что он уже по пояс в снегу. Он стащил перчатку и дотронулся до лица и почувствовал на нем корку из снега и льда. А в нескольких местах кожа лица растрескалась. Он нахмурился, потом снова надел перчатку, поднял голову и обнаружил, что он один.Ветер и снег хлестали его по лицу, над головой мела пурга, лицо покрылось льдом и так онемело, что он перестал ощущать боль.
Сколько времени прошло, как они покинули монастырь? Час? Два? Он совсем потерял счет времени. Но тут он услышал тихое лошадиное ржание и побрел вперед.
Он посмотрел вниз и разглядел полузанесенный след копыт и, согнувшись, чтобы не потерять его, с трудом пошел по нему.
Время словно остановилось, холод сковал его разум, и он не понимал, что надо делать дальше. Ветер свистел вокруг, Драммонда занесло замерзающим снегом, и он уже не был похож на обычного человека. Несколько раз он падал, прежде чем снова подняться на ноги, лежал все дольше и дольше:
Его грудь точно сковал железный панцирь, так трудно стало дышать. Снова послышалось ржание лошади, и в крутящемся вихре снега он разглядел ее очертания. И вдруг он почувствовал удар: это на него через лошадиный круп свалился отец Керриган и сбил его с ног.
Когда Драммонд смог сесть, то услышал уносимое ветром ржание лошади, снова пахнуло холодом в лицо, и он почувствовал себя совсем одиноким в безграничном пространстве. Он пополз вперед, ощупывая руками землю, и вдруг ощутил пустоту.
Он повернулся и пополз назад к тому месту, где упал старик. Отец Керриган стоял на четвереньках, как какой-то зверь. Он был весь в снегу. Драммонд с трудом поднял его на ноги, и они, спотыкаясь, вдвоем двинулись вперед.
Положение казалось безвыходным. Он упал на колени, а старик с дрожащими руками лежал рядом в снегу. Драммонд сделал глубокий вдох. Он не хотел вот так просто сдаваться. Это придало ему силы, и он с трудом поднял священника на пол.
Так они и стояли, поддерживая друг друга, но вдруг снова услышали ржание и в ночной тьме увидели лошадь с Хамидом в седле.
То, что произошло потом, Драммонд никогда не мог как следует восстановить в памяти. Он удивился, как удалось Хамиду втащить старика наверх и положить его поперек седла. А сам он схватился правой рукой за подпругу седла, и лошадь рывком вытащила его вперед.
У дверей хижины стояла Джанет с фонарем, свет которого помог найти нужное направление в этой буре и спас их. Хамид сполз на землю, снял отца Керригана с лошади и потащил его в хижину. А Драммонд так и остался стоять, прислонившись к лошади.
Он ничего не мог сделать. И тут порыв ветра из долины принес массу острых как бритва кусочков льда, лошадь испугалась и бешено бросилась в темноту, сбив Драммонда на землю.
И он снова оказался на четвереньках и пополз ко входу в хижину, а ветер, казалось, проникал прямо в его сознание, погружая его в крутящуюся тьму.
Глава 14
Последний раунд
Он медленно просыпался и несколько мгновений лежал, глядя в темноту и стараясь сообразить, где находится. Наконец он сразу и все вспомнил и быстро сел.
Низенькая хижина была построена из грубого камня. Он лежал на куче старого сена рядом с Хамидом. А в середине хижины ярко горел огонь.
Он был раздет и оставался только в нижнем белье. Его покрыли овчинными куртками, и он откинул их, чтобы посмотреть на свои сведенные искалеченные руки. Он осторожно дотронулся до лица и болезненно поморщился, ощупывая потрескавшуюся кожу.
Он ощутил тяжесть в правой ноге, которая потеряла чувствительность. Когда он сел, то увидел, что нога перевязана. Он потянулся, чтобы потрогать ее, и тут Хамид открыл глаза и поднялся на локте.
– Как себя чувствуешь?
– Ужасно. А что это у меня с ногой?
– Немного отморозил, ничего серьезного. Все твои пальцы на месте, если ты об этом.
– Но я ничего не ощущаю там.
– Джанет сделала тебе укол. Чем-то, что нашла в медицинской сумке старика.
Драммонд посмотрел в ту сторону, где мирно спали Джанет, отец Керриган и молодой хан.
– А как они?
– Когда я вчера притащил его в хижину, с ним случился сердечный приступ. К счастью, у него с собой были нужные лекарства, и Джанет сделала ему укол.
– Ему было очень плохо?
– Не мог сделать ни одного шага, а если ты не помнишь, то скажу, что мы ночью лишились обеих лошадей.
Хамид достал сигару из нагрудного кармана, разломил ее пополам и протянул половинку Драммонду.
– Это последняя, поэтому растяни ее подольше.
Он подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул наружу.
– Скоро рассвет, и снег вроде бы перестал.
Он вернулся к огню и натянул ботинки.
– Пойду пройдусь и выясню точно, где мы находимся.
Дверь тихо закрылась за ним, и ветерок, залетевший в хижину, пролетел вокруг стен, как бы ища выхода, и замер. С той стороны огня кто-то пошевелился. Это приподнялась Джанет.
– Джек, ты в порядке?
– Отлично, – мягко сказал он. – Али вышел осмотреться.
Он начал одеваться, еле справляясь с пуговицами своими опухшими пальцами, а она подбросила еще дров в огонь.
– А как твоя нога?
– Вот теперь начинаю ощущать ее снова.
– Я, пожалуй, сделаю еще один укол.
Он поморщился, когда она вводила иглу.
– Сколько это продлится?
– Четыре или пять часов.
Ему было совсем не под силу зашнуровать ботинки, и она помогла это сделать, прежде всего аккуратно надев ботинок на забинтованную правую ногу.
– Ну как?
– Отлично. – Он взял ее за руку. – А ты устала. А как отец Керриган?
– Боюсь, что не очень хорошо. Его бы в больницу.
– А Керим?
Она причмокнула:
– Лучше, чем все мы, вместе взятые.
Тут внезапно потянуло сквозняком из раскрывшейся двери, и Хамид кинулся к огню, тихонько ругаясь и протягивая руки, чтобы согреться.
– Ну и что там? – спросил Драммонд.
– Закоченеть можно запросто, но хоть снег перестал.
– Ну а как насчет того, чтобы выбраться отсюда?
– Мы в лощине небольшого плато, над нижним склоном горы. Как сказал настоятель монастыря, осталось пять миль спуска по большой долине до индийской границы.
– А идти будет трудно?
– Невозможно сказать, еще не рассвело, но дорога не должна занять у нас больше двух часов, даже если условия окажутся плохими. Идти-то под гору.
Драммонд поднялся на ноги и слегка покачнулся от легкого головокружения.
– Ничего не болит? – с тревогой спросила Джанет.
Он отрицательно кивнул и, стараясь ступать тверже, прошел к двери. Снаружи было еще темно, но на востоке, за горами небо начало светлеть. Он прошел по линии следов Хамида, выбрался из лощины и стоял на ее краю, глядя вниз, во тьму долины.
Немного спустя он повернулся и пошел обратно к хижине. Хамид вопросительно взглянул на него, когда он сел у огня.
– Ну и что ты думаешь?
– Старик не сможет идти.
– Мы можем понести его.
Драммонд покачал головой:
– Мы уже достаточно намучились, идя пешком. Сможем ли мы и особенно Джанет выдержать?
Отец Керриган сказал тихим голосом:
– Ведь у вас нет выбора, не так ли?
– Будь я проклят, если допущу это, – сказал Драммонд. – Если предположить, что Чанг и его люди ночевали в монастыре из-за метели, то мы должны рассчитывать на то, что он отправится в погоню с рассветом. Особенно сейчас, когда снег перестал идти. Он не остановится, пока не дойдет до границы, это надо принять как неизбежное.
– Так что же нам делать? – спросил Хамид. – Оставаться здесь и принять бой? – Он взял винтовку «гарранд». – С одной винтовкой?
– Ну и что же ты предлагаешь?
– Если мы сможем быстро добраться до пограничного поста, нам могут помочь.
– То есть добраться к нам сюда?
– Совершенно верно. Насколько мне известно, у них есть авиация, в том числе вертолеты. И они должны были усилить охрану этого района, учитывая то, что произошло.
Драммонд стоял в нерешительности, и Джанет тихо сказала:
– Он прав, Джек, другого выхода нет. Я останусь здесь с отцом Керриганом.
– Постой, подожди минуту... – начал было Драммонд.
Она печально покачала головой:
– Я остаюсь, Джек. Он нуждается во мне, но ты должен взять Керима.
– Но почему, Боже мой! – взмолился Драммонд. – Мы же вернемся назад за всеми вами.
– Вы можете не прийти вовремя.
Она стояла перед ним, опустив руки, спокойная и уверенная, с усталым взором, и вдруг улыбнулась, и в этой улыбке была вся ее любовь к нему:
– Возвращайся скорее, Джек! Возвращайся скорее!
Он потянулся к ней, но Хамид твердо взял его за руку.
– Мы теряем время, Джек!
Драммонд повернулся и шагнул к двери, а Хамид дал Джанет винтовку.
– Я оставляю это вам.
Она отрицательно покачала головой.
– Я все равно не умею ею пользоваться, Али, – просто сказала она.
Хамид постоял немного, нахмурившись, а потом закинул винтовку за плечи и обошел вокруг огня, где, завернутый в одеяла, Керим спал возле отца Керригана.
Он осторожно поднял ребенка и устроил его в своих руках, словно в люльке. Отец Керриган улыбнулся:
– Вы меня очень обяжете, если будете бежать всю дорогу, майор.
Хамид повернулся и вышел, стараясь как-то подавить комок в горле. Драммонд уже ждал его снаружи, и Хамид прошел мимо него, не сказав ни слова и прижимая ребенка к груди.
Драммонд пошел за ним. На краю лощины он остановился, чтобы посмотреть назад на хижину. Джанет стояла у входа. Она долго смотрела на него, а потом повернулась и зашла в хижину. Дверь за ней закрылась. Он повернулся и пошел за Хамидом вниз по склону.
Время теперь уже не имело никакого значения для Драммонда. Он упрямо переставлял ноги, и скоро они миновали спуск и начали пробиваться по ровному месту, засыпанному глубоким снегом. Пройдя половину пути, они были совершенно измотаны и остановились, чтобы перевести дух.
Тьма скрылась за горами, и занялся день, серый и мрачный, с облаками, грозившими снегопадом. Драммонд с Хамидом наконец выбрались из этого снега и вышли на поросшие лесом склоны, которые вели в долину.
Драммонд пососал кусочек льда, он таял, приятно охлаждая рот. Все казалось каким-то странным сном.
И вдруг Хамид сильно ударил Драммонда в бок, и тот очнулся в снегу. Сиплый голос произнес:
– Вставай, Джек! У меня нет сил поднять тебя.
Он повернулся и пошел, а Драммонд страшным усилием заставил себя подняться и последовать за ним. Он наклонил голову и сделал первый тяжелый шаг. Потом он повторил это еще и еще, пока не потерял счет шагам и времени. И вдруг он услышал крик впереди.
Это Хамид, остановившись на небольшом возвышении в двадцати или тридцати ярдах от него, звал его странным надтреснутым голосом. Драммонд перешел на тяжелый бег и достиг края возвышенности как раз вовремя, чтобы увидеть, как Хамид, спотыкаясь, спешит к расположенному внизу военному лагерю. Там были глубоко вкопанные полевые орудия, сзади стояли грузовики и покрытые снегом домики.
Навстречу к ним бежали люди, люди в знакомой военной форме и тюрбанах цвета хаки, некоторые из них ехали на вьючных мулах. Они добежали до Хамида, и Драммонд видел, как тот осторожно передал с рук на руки мальчика огромному бородатому сикху. Потом Хамид обернулся, посмотрел на Драммонда, сделал один неуверенный шаг вперед и рухнул лицом в снег.
Он медленно просыпался и несколько мгновений лежал, глядя в темноту и стараясь сообразить, где находится. Наконец он сразу и все вспомнил и быстро сел.
Низенькая хижина была построена из грубого камня. Он лежал на куче старого сена рядом с Хамидом. А в середине хижины ярко горел огонь.
Он был раздет и оставался только в нижнем белье. Его покрыли овчинными куртками, и он откинул их, чтобы посмотреть на свои сведенные искалеченные руки. Он осторожно дотронулся до лица и болезненно поморщился, ощупывая потрескавшуюся кожу.
Он ощутил тяжесть в правой ноге, которая потеряла чувствительность. Когда он сел, то увидел, что нога перевязана. Он потянулся, чтобы потрогать ее, и тут Хамид открыл глаза и поднялся на локте.
– Как себя чувствуешь?
– Ужасно. А что это у меня с ногой?
– Немного отморозил, ничего серьезного. Все твои пальцы на месте, если ты об этом.
– Но я ничего не ощущаю там.
– Джанет сделала тебе укол. Чем-то, что нашла в медицинской сумке старика.
Драммонд посмотрел в ту сторону, где мирно спали Джанет, отец Керриган и молодой хан.
– А как они?
– Когда я вчера притащил его в хижину, с ним случился сердечный приступ. К счастью, у него с собой были нужные лекарства, и Джанет сделала ему укол.
– Ему было очень плохо?
– Не мог сделать ни одного шага, а если ты не помнишь, то скажу, что мы ночью лишились обеих лошадей.
Хамид достал сигару из нагрудного кармана, разломил ее пополам и протянул половинку Драммонду.
– Это последняя, поэтому растяни ее подольше.
Он подошел к двери, приоткрыл ее и выглянул наружу.
– Скоро рассвет, и снег вроде бы перестал.
Он вернулся к огню и натянул ботинки.
– Пойду пройдусь и выясню точно, где мы находимся.
Дверь тихо закрылась за ним, и ветерок, залетевший в хижину, пролетел вокруг стен, как бы ища выхода, и замер. С той стороны огня кто-то пошевелился. Это приподнялась Джанет.
– Джек, ты в порядке?
– Отлично, – мягко сказал он. – Али вышел осмотреться.
Он начал одеваться, еле справляясь с пуговицами своими опухшими пальцами, а она подбросила еще дров в огонь.
– А как твоя нога?
– Вот теперь начинаю ощущать ее снова.
– Я, пожалуй, сделаю еще один укол.
Он поморщился, когда она вводила иглу.
– Сколько это продлится?
– Четыре или пять часов.
Ему было совсем не под силу зашнуровать ботинки, и она помогла это сделать, прежде всего аккуратно надев ботинок на забинтованную правую ногу.
– Ну как?
– Отлично. – Он взял ее за руку. – А ты устала. А как отец Керриган?
– Боюсь, что не очень хорошо. Его бы в больницу.
– А Керим?
Она причмокнула:
– Лучше, чем все мы, вместе взятые.
Тут внезапно потянуло сквозняком из раскрывшейся двери, и Хамид кинулся к огню, тихонько ругаясь и протягивая руки, чтобы согреться.
– Ну и что там? – спросил Драммонд.
– Закоченеть можно запросто, но хоть снег перестал.
– Ну а как насчет того, чтобы выбраться отсюда?
– Мы в лощине небольшого плато, над нижним склоном горы. Как сказал настоятель монастыря, осталось пять миль спуска по большой долине до индийской границы.
– А идти будет трудно?
– Невозможно сказать, еще не рассвело, но дорога не должна занять у нас больше двух часов, даже если условия окажутся плохими. Идти-то под гору.
Драммонд поднялся на ноги и слегка покачнулся от легкого головокружения.
– Ничего не болит? – с тревогой спросила Джанет.
Он отрицательно кивнул и, стараясь ступать тверже, прошел к двери. Снаружи было еще темно, но на востоке, за горами небо начало светлеть. Он прошел по линии следов Хамида, выбрался из лощины и стоял на ее краю, глядя вниз, во тьму долины.
Немного спустя он повернулся и пошел обратно к хижине. Хамид вопросительно взглянул на него, когда он сел у огня.
– Ну и что ты думаешь?
– Старик не сможет идти.
– Мы можем понести его.
Драммонд покачал головой:
– Мы уже достаточно намучились, идя пешком. Сможем ли мы и особенно Джанет выдержать?
Отец Керриган сказал тихим голосом:
– Ведь у вас нет выбора, не так ли?
– Будь я проклят, если допущу это, – сказал Драммонд. – Если предположить, что Чанг и его люди ночевали в монастыре из-за метели, то мы должны рассчитывать на то, что он отправится в погоню с рассветом. Особенно сейчас, когда снег перестал идти. Он не остановится, пока не дойдет до границы, это надо принять как неизбежное.
– Так что же нам делать? – спросил Хамид. – Оставаться здесь и принять бой? – Он взял винтовку «гарранд». – С одной винтовкой?
– Ну и что же ты предлагаешь?
– Если мы сможем быстро добраться до пограничного поста, нам могут помочь.
– То есть добраться к нам сюда?
– Совершенно верно. Насколько мне известно, у них есть авиация, в том числе вертолеты. И они должны были усилить охрану этого района, учитывая то, что произошло.
Драммонд стоял в нерешительности, и Джанет тихо сказала:
– Он прав, Джек, другого выхода нет. Я останусь здесь с отцом Керриганом.
– Постой, подожди минуту... – начал было Драммонд.
Она печально покачала головой:
– Я остаюсь, Джек. Он нуждается во мне, но ты должен взять Керима.
– Но почему, Боже мой! – взмолился Драммонд. – Мы же вернемся назад за всеми вами.
– Вы можете не прийти вовремя.
Она стояла перед ним, опустив руки, спокойная и уверенная, с усталым взором, и вдруг улыбнулась, и в этой улыбке была вся ее любовь к нему:
– Возвращайся скорее, Джек! Возвращайся скорее!
Он потянулся к ней, но Хамид твердо взял его за руку.
– Мы теряем время, Джек!
Драммонд повернулся и шагнул к двери, а Хамид дал Джанет винтовку.
– Я оставляю это вам.
Она отрицательно покачала головой.
– Я все равно не умею ею пользоваться, Али, – просто сказала она.
Хамид постоял немного, нахмурившись, а потом закинул винтовку за плечи и обошел вокруг огня, где, завернутый в одеяла, Керим спал возле отца Керригана.
Он осторожно поднял ребенка и устроил его в своих руках, словно в люльке. Отец Керриган улыбнулся:
– Вы меня очень обяжете, если будете бежать всю дорогу, майор.
Хамид повернулся и вышел, стараясь как-то подавить комок в горле. Драммонд уже ждал его снаружи, и Хамид прошел мимо него, не сказав ни слова и прижимая ребенка к груди.
Драммонд пошел за ним. На краю лощины он остановился, чтобы посмотреть назад на хижину. Джанет стояла у входа. Она долго смотрела на него, а потом повернулась и зашла в хижину. Дверь за ней закрылась. Он повернулся и пошел за Хамидом вниз по склону.
Время теперь уже не имело никакого значения для Драммонда. Он упрямо переставлял ноги, и скоро они миновали спуск и начали пробиваться по ровному месту, засыпанному глубоким снегом. Пройдя половину пути, они были совершенно измотаны и остановились, чтобы перевести дух.
Тьма скрылась за горами, и занялся день, серый и мрачный, с облаками, грозившими снегопадом. Драммонд с Хамидом наконец выбрались из этого снега и вышли на поросшие лесом склоны, которые вели в долину.
Драммонд пососал кусочек льда, он таял, приятно охлаждая рот. Все казалось каким-то странным сном.
И вдруг Хамид сильно ударил Драммонда в бок, и тот очнулся в снегу. Сиплый голос произнес:
– Вставай, Джек! У меня нет сил поднять тебя.
Он повернулся и пошел, а Драммонд страшным усилием заставил себя подняться и последовать за ним. Он наклонил голову и сделал первый тяжелый шаг. Потом он повторил это еще и еще, пока не потерял счет шагам и времени. И вдруг он услышал крик впереди.
Это Хамид, остановившись на небольшом возвышении в двадцати или тридцати ярдах от него, звал его странным надтреснутым голосом. Драммонд перешел на тяжелый бег и достиг края возвышенности как раз вовремя, чтобы увидеть, как Хамид, спотыкаясь, спешит к расположенному внизу военному лагерю. Там были глубоко вкопанные полевые орудия, сзади стояли грузовики и покрытые снегом домики.
Навстречу к ним бежали люди, люди в знакомой военной форме и тюрбанах цвета хаки, некоторые из них ехали на вьючных мулах. Они добежали до Хамида, и Драммонд видел, как тот осторожно передал с рук на руки мальчика огромному бородатому сикху. Потом Хамид обернулся, посмотрел на Драммонда, сделал один неуверенный шаг вперед и рухнул лицом в снег.