у реки, чувствуя ее каждой клеточкой тела. А дереву не до них, и между ним
(нами) и горьким присутствием этих красок, запахов и шумов все больше
углубляется пропасть, словно дерево привыкло быть одиноким все свои
дремотные зимы, безразличным к изменчивой любви и внимательным лишь к тому,
что неизменно. И мой взгляд, вьющийся по его ветвям, становится его цветами
и вместе с ниц глядит в полночь, и я так же одинок, как это дерево,
воспламенившее свое чистое масло (как мое сердце - кровь), чтобы
вглядываться в невидимую вечную явь этой единственной, верховной - всегда
существующей - весны.
Нью-Йорк,
27 апреля
Нью-Йорк словно вымер, - ни души!.. И я медленно бреду вниз по Пятой
Авеню и громко пою. Порой останавливаюсь оглядеть большие и хитроумные замки
банков, витрины на переделке, транспаранты, которые колышутся в ночи... И
возникает, наливается силой и ширится эхо, словно из огромного пустого
резервуара, - эхо, которое доносится до моего рассеянного слуха, прилетев
неведомо с какой улицы. Словно это усталые медленные шаги в небе, которые
приближаются и никак не могут меня настичь. И я опять останавливаюсь, смотрю
вверх и вниз. Никого, ничего. Выщербленная луна сырой весны, эхо и я.
Неожиданно, неведомо где, близко или вдали, словно одинокий карабинер,
бредущий ветреным вечером по побережью Кастилии, - то ли точка, то ли дитя,
то ли зверюшка, то ли карлик, то ли невесть что... Бредет... Вот-вот пройдет
мимо. И когда я поворачиваю голову, я встречаюсь с его взглядом, влажным,
черным, красным и желтым, который немного больше его лица: вот он - одинокий
и какой есть. Старый хромой негр в невзрачном пальто и потертой шляпе
церемонно приветствует меня улыбкой и удаляется вверх по Пятой... Меня
охватывает беглая дрожь, и, засунув руки в карманы, я бреду дальше,
подставив лицо желтой луне, - напеваю.
А отзвук шагов хромого негра, короля города, возвращается по небу в
ночь, улетает на запад.
Мисс Хаге
В шесть часов дождя безмолвие, огромного уникального цвета, кажется
бескрайним и ощущается глазами, а слух продолжает питаться настойчивой
сумятицей сирен, всхлипами сжатого воздуха, сипеньем гудков, словно это
звуковая живопись.
А Весна, которой здесь приходится зарабатывать на жизнь, как всем, -
как единственной дочери, пробавляющейся оформлением фасадов, - улетает на
своей ласточке, вся в белом и в белой панамке, в дом на Лонг-Айленд, чтобы
набраться сил перед завтрашним днем.
Нью-Йорк,
3 мая
Какое наслаждение сказать это и никого не удивить, разве что чуть-чуть
разозлить! Да, чувствую себя голубым. Прежде, чем я узнал о том, что
белокурый сухощавый англичанин высказался в этом же роде, я, подобно тому,
кто говорит об этом вслух или умалчивает, много раз чувствовал себя голубым,
может быть, и не столько, сколько считает Джеймс Фицморис-Келли, который в
своем жалком "The Oxford Book of Spanish Verse" {Оксфордский сборник
испанской поэзии (англ.).} окрестил меня в голубом хроме обложечной купели,
выбрав на свое усмотрение четыре стихотворения, - еще раньше я сказал и
написал: "Бог - голубой..." Ибо дело не в том, чтобы говорить необычно, как
полагают поэты Мадридского Атенея или Нью-йоркского клуба авторов, а в том,
чтобы попросту говорить правду, чистую правду наиболее ясным и прямым
способом. Да! Какое наслаждение: "Чувствую себя голубым!", "Какая ты
голубая!", "Голубизна в моем теле...".
Не для того я это говорю, чтобы сразить вас наповал, как на комиксовом
анонсе в трамвае, на котором красный охотник на желтом фоне убивает двух
синих демонов, привязанных к сухому дереву.
Нет, не надо убивать тоску, какой бы она ни была, злой или доброй.
Пусть будет свободной, сколько ей хочется (еще бы не хотелось!), как
свободен сегодня я - голубой, называя себя голубым в этом зеленом Нью-Йорке,
где столько воды и майских цветов.
(ПРИПИСЫВАЕМЫЙ ВЕЛАСКЕСУ)
Метрополитен-музей, Нью-Йорк,
29 мая
Из угла, в наплыве ранней печальной задумчивости, на меня смотрит
мальчик. Как ласкает меня ностальгия этой маленькой испанской души! Это
самые прекрасные и нежные глаза, из всех увиденных мною здесь, в бесконечном
море добрых взглядов, направленных на меня со всех сторон. Я с грустью думал
о нью-йоркской осени, хотя только что началась весна. Вот она - осень,
нежданно-негаданно, здесь...
Да, сухие листья падают в этом одиноком уголке, и порою картина
сливается с этой зарослью золотых, мальвовых и розовых оттенков, с другими
висящими на стене слезами, образующими ее фон, то, что за фоном...
Почему - так? Этот мальчик должен держать в устах лучшую весеннюю розу.
Надзиратель спит. Если бы картина была поменьше!..
Нью-Йорк
Для копии - вовсе неплохо. Немного сухо, тускло и жестковато. Эти
художники рекламы слишком хороши, черт возьми. Выше! Еще выше! Осторожней,
братцы, не упадите! Еще выше, чтобы не доносился запах краски, чтобы
запахло, наконец, первыми розами вечности!
Нью-Йорк
Очки. Высокие фетровые гетры, сморщенные, грязные. (Девушки едут на
танцы, - танцевать друг с дружкой.) Очки, не разглядеть глаз. Неустанно
работают челюсти (как я от них устал!), без конца жующие жвачку. Очки.
Потешные пьянчужки, вызывающие кривые усмешки, которые обнажают золотые,
стальные и платиновые зубы. Очки. Люди, желто-, медно- и чернокожие, в
белых, черных и серых жакетах, шляпы с полями восьмеркой... Тени... Очки.
Осторожней! Вы наступаете мне на глаза! Взгляд застеклен очками, - без
признаков жизни. Очки, очки, очки...
- Вы действительно хотите видеть дом Уитмена раньше, чем дом Теодора
Рузвельта? В первый раз встречаюсь с подобным желанием!..
Домик - маленький, желтый - рядом с железнодорожным полотном, словно
это дом стрелочника, на зеленой лужайке, обрамленной небольшими, побеленными
известкой камнями, под одним-единственным деревом. А вокруг - бескрайняя
равнина, открытая ветру, который метет ее и чуть ли не сметает нас, полируя
скромный тусклый мрамор, который говорит летящим мимо поездам?
WALT WHITMAN
THE GOOD GREY POET
BORN MAY, 31-1819
ERECTED BY THE COLONIAL SOCIETY
OF HUNTINGTON IN 1905 {*}
{* Место рождения
Уолта Уитмена
доброго седого поэта
родился 31 мая 1819 года
воздвигнуто колониальным обществом
Хантингтона в 1905 году (англ.}.}
Так как никакого сторожа не видно, я обхожу дом, пытаясь разглядеть
сквозь окна: что внутри?.. Неожиданно высокий медлительный человек с
бородой, в рубашке и широкополой шляпе (точь-в-точь юношеский портрет
Уитмена), невесть откуда появившийся, говорит мне, опираясь на железную
палку, что не знает, кто такой Уитмен, что сам он поляк, что дом этот его в
что у него нет ни малейшего желания кому-либо его показывать. И,
пригнувшись, скрывается в доме, закрыв за собой игрушечную дверь.
Одиночество и холод. Навстречу ветру пронесся поезд. Солнце, заалевшее
на миг, умирает за ближним леском, и в зеленой, чуть красноватой луже,
которую мы обходим, в глубоком безмолвии оживают голоса бесчисленных
лягушек.
Нью-Йорк
Ужасающая старушка по фамилии Снобизм! Да, да, она все та же, будьте
покойны, мисс С-т, все та же с ее пепельным лицом, большими круглыми очками,
белым маскарадом вдовицы и огромным красным маком в области живота,
разжиревшего от пристрастия к мясу, о котором уже задумался червь...
Столь обычна слепая вера этих дам на любом из новых карнавалов, будь то
религиозная секта, одно из направлений искусства или армия спасения
чего-то!.. В стороне от меня, в одиночестве ледово-синей залы, три дамы
(которые могли бы быть тремя грациями кисти Гольбейна, его последнего
периода) курят, отрешившись на время от идеала, застрявшего между их
глазками и стеклами очков, и дым, завиваясь ленивыми синими колечками,
венчает их капоры, каждый из которых похож на сложный безвкусный торт, где
смешались все краски весны, лета, осени и зимы, смазанные беглым вторжением
мастихина.
Не знаю, откуда берутся, где умирают эти птицы. Их столько, - подобных
этим совам!..
Нью-Йорк
Х.-М. де Сагарре
- Дом По! Дом По! Дом По!..
- Простите, вы о чем?..
Молодежь пожимает плечами. Любезная старушка шепчет мне:
- Точно, маленький белый домик, да, да, я слышала о нем, - а она
порывается объяснить мне, где он находится, но ее износившаяся память тут же
сбивается с верного пути. Никто не знает, где этот дом. И мы отправляемся
туда, куда нас ведут полудогадки, и каждый раз его не находим. Может быть,
это - бабочка?..
И все же он существует где-то в Нью-Йорке, похожий на беглое
воспоминание о звезде или жасмине, о которых мы говорим, что видели их на
кусте жасмина или на дожизненном небе - в детстве, в обмороке, во сне или в
пору выздоровления...
И все же я встретился с ним, видел его на одной из улиц: залитый лунным
светом фасадик из белых досок с белоснежным вьюнком на закрытой калитке, а
за ней - мертвенные, покрытые нетронутым снегом три ступеньки, похожие на
три белоснежные подушки, которые некогда вели в этот дом...
Хуан Рамон Хименес родился в 1881 году в Могере в семье богатого
виноторговца. В 1900 году приезжает в Мадрид, сближается с поэтическим
кружком Рубена Дарио, выпускает первые книги стихов: "Лилии" и "Сиреневые
души". Вскоре, потрясенный скоропостижной смертью отца, заболевает тяжелой
нервной болезнью и до 1905 года лечится в испанских и французских
санаториях. С 1905 по 1912 год уединенн о живет на родине. Почти ежегодно
выпускает новые книги стихов: "Строфы" (1902), "Грустные мелодии" (1903),
"Дальние сады" (1904), "Пасторали" (1905), "Весенние баллады" (1910),
"Элегии" (1908-1910), "Меланхолия" (1912) и др. Пишет также лирическую прозу
("Платеро и я").
С 1912 года живет в Мадриде, вначале в Студенческой резиденции.
Публикует "Лабиринт" (1913), "Лето" (1915). В 1916 году женится на Зенобии
Кампруби, ставшей его верной спутницей и помощницей в работе. Бракосочетание
состоялось в Нью-Йорке. Первая встреча с океаном, а затем американские
впечатления дали жизнь книге "Дневник только что женившегося поэта" (1917),
впоследствии переименованной в "Дневник поэта и моря". В эти годы, продолжая
выпускать новые сборники: "Духовные сонеты" (1917), "Вечности" (1918),
"Камень и небо" (1919), - Хименес начинает работать над поэтическими
антологиями, стремясь путем тщательного отбора и перегруппировки стихов по
новым циклам выявить логику своего творческого пути. Первая антология вышла
в Нью-Йорке в 1917 году, более полная и сопровожденная небольшим
послесловием "Вторая поэтическая антология" - в 1922-м. В 1923 году выходят
"Поэзия" и "Красота", а затем более десяти лет Хименес работает над новой
книгой стихов - "Все времена года", - которую публикует лишь в 1946 году в
эмиграции.
В 1936 году супруги Хименес покидают Испанию. Несколько лет они
проводят на Кубе, затем в США. Стихи 1939-1942 годов составили книгу
"Романсы из Кораля Гейблз" (городок в штате Майами). В США поэт вновь
тяжело заболевает - ему невыносима жизнь в чужой языковой стихии. Супруги
переезжают в Пуэрто-Рико, где их заботливо опекает университет в
Сан-Хуане. Как и в первые годы пребывания в США, Хименес читает лекции по
испанской поэзии XX века, сотрудничает в литературных журналах. Записи
лекций, а также рецензии, воспоминания и различные заметки были впоследствии
собраны в книги "Бесконечный поток" (1961), "Модернизм (1962), "Эстетика и
эстетическая этика" (1967) и др. В 1949 году вышел последний сборник стихов
Хименеса "Глубинное существо". В течение нескольких лет поэт работал над
"Третьей поэтической антологией" - подведением итогов творческой
деятельности. В состав этой антологии он включил и многие написанные в
эмиграции и еще не публиковавшиеся циклы ("Песни Флориды", "Полуденный
холм", "Реки, что уходят") под общим заглавием "На другом берегу". В 1956
году Хименесу была п рисуждена Нобелевская премия по литературе. Через
несколько дней после этого известия скончалась Зенобия Кампруби. Утрата
надломила поэта, и вскоре, в мае 1957 года, он умер. Издание "Третьей
поэтической антологии" было завершено в том же году поэтом Эухенио Флоритом.
В архиве Х.-Р. Хименеса обнаружено несколько тысяч стихов. В 1964-1967
годы вышли "Неизданные книги Хуана Рамона Хименеса" (тт. I-II), состоящие из
действительно никогда не издававшихся стихов и из стихов, которые поэт
однажды публиковал, но намеревался переработать и включить в новые циклы. В
1973 году литературовед Аурора де Альборнос разыскала для "Новой антологии
Хуана Рамона Хименеса" несколько стихотворений, затерявшихся в прессе разных
лет и не переиздававшихся. Для настоящего тома использованы издания: Tercera
antolojia poetica (1888-1953). Madrid, 1957; Libros ineditos de poesia. T.
I. Madrid, 1964; t. II. Madrid, 1967; Nueva antolojia. Barcelona, 1973;
Diario de poeta у mar. Madrid, 1955.
Из книги "ТРЕТЬЯ ПОЭТИЧЕСКАЯ АНТОЛОГИЯ" (1898-1953)
"Под вечер осенний ветер..." (стр. 33). - Эпиграф из стихотворения П.
Верлена "Сброшенный Амур" ("L'Amour par terre").
"Черный ветер. А в черном ветре..." (стр. 37). - Эпиграф из
стихотворения А. Рембо "Песня самой высокой башни" ("Chanson de la plus
haute tour").
"В лазури цветы граната!.." (стр. 42). - Кармелиты - монашеский орден,
одно из ответвлений которого ("босые кармелиты") известно в Испании строгим
соблюдением обета бедности.
Пиренеи (стр. 62). - Сальент - городок в Каталонии, недалеко от
Барселоны.
"На море штиль..." (стр. 73). - Оберон и Титания - персонажи комедии
Шекспира "Сон в летнюю ночь", царь и царица фей и эльфов.
"Даже когда между нами море..." (стр. 79). - Кадис - порт на
Атлантическом побережье Испании. Отсюда Х.-Р. Хименес отправлялся в 1916 г.
в Америку, где его ждала невеста.
Дело (стр. 80). - Стихотворение, по-видимому, связано с чтением
"Фауста" Гете. В монологе Фауста из 1 акта говорится:
"В начале было Слово". С первых строк
Загадка. Так ли понял я намек?
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Сперва деянье было", - стих гласит.
(Перевод Б. Пастернака.)
Могерские рассветы (стр. 91). - Уэльва - город-порт в Андалузии
(Андалусии), вблизи которого находится старинный монастырь Ла Рабида.
Минерва (стр. 97). - В античности богиню мудрости Афину (в римской
мифологии Минерву) изображали с совой - символом мудрости - на плече.
Мореплаватель (стр. 112). - О своем втором путешествии по морю в 1936
г. Хименес писал: "На этот раз я мало смотрел на воду, на море. Второе
путешествие в Америку было так непохоже на первое. Всем своим существом,
душой и телом, я был не с окружавшим меня спокойным океаном, а с моей
далекой обезумевшей землей".
Из напевов Нижней Такомы (стр. 121). - Нижняя Такома - парк в штате
Мэриленд (США). Там находился санаторий, в котором Х.-Р. Хименес в 1950 г.
лечился от нервного заболевания. Балобан - разновидность сокола.
Говорит мне река Гвадиана (стр. 123). - Гвадиана - одна из крупнейших
рек Пиренейского полуострова, впадает в Атлантический океан.
Из книги "НЕИЗДАННЫЕ КНИГИ СТИХОВ" тома I-II
Святая неделя (стр. 127). - В городах Испании на святой неделе (обычно
в страстную пятницу) устраиваются процессии, в которых несут огромные
фигуры, изображающие страсти господни, а также аллегорические фигуры Смерти,
Надежды, Гордыни и т. п. В процессии участвуют ряженые.
Ростовщица (стр. 128). - Рихард Штраус (1864-1949) - немецкий
композитор, автор нескольких опер и симфонических поэм "Дон Жуан", "Дон
Кихот", "Смерть и преображение" и др.
Наваждение (стр. 129). - Лесбос - греческий остров, на котором жила
поэтесса Сафо (VI в. до н. э.); Крит - остров у берегов Греции, колыбель
древнейшей культуры, в греческой мифологии - место подвига Тесея,
победившего чудовище Минотавра; Китира (Кифера) - греческий остров, у
берегов которого согласно мифу родилась из морской пены богиня любви
Афродита Урания.
"Эбеновый мрак текучий..." (стр. 132). - Имеется в виду праздник
святого Хуана 24 июня, считающийся началом лета.
Черная чистота (стр. 137). - Хиральда - башня в Севилье, построенная
как минарет арабами в XII в. Испанцами была превращена в колокольню
католического собора. См. также прим. к с. 386.
Из книги "ДНЕВНИК ПОЭТА И МОРЯ". СТИХОТВОРЕНИЯ В ПРОЗЕ
Негритянка и роза (стр. 145). - Педро Энрикес Уренья (1884-1946) -
крупный латиноамериканский филолог (родом из Доминиканской республики), один
из основателей современного литературоведения Латинской Америки.
Порт (стр. 148). - Лонг-Айленд - район Нью-Йорка, находящийся на
острове и отделенный от центра города рекой Ист-Ривер.
"Чувствую себя голубым" (стр. 148). - См. в настоящем томе
стихотворения "Крестное утро" и "Эта собака". Джеймс Фицморис-Келли
(1857-1923) - английский испанист, автор "Истории испанской литературы",
переведенной также на русский язык (Дж. Келли. Испанская литература. Л.,
1923). Здесь имеется в виду антология испанской поэзии, составленная Келли.
Атеней - научное, литературное и художественное общество, созданное в
Испании в 1820-1823 гг., оформившееся в 1835 году, способствовало развитию
национальной культуры.
Уолт Уитмен (стр. 150). - Великий американский поэт Уолт Уитмен родился
в 1819 и умер в 1892 г.
Cosmopolitan Club (стр. 151). - Ганс Гольбейн-младший (1497-1543) -
знаменитый немецкий художник эпохи Возрождения, замечательный портретист,
долгое время работал в Англии при дворе Генриха VIII.
Дом Эдгара По (стр. 151). - Эдгар Аллан По (1809-1849) - великий
американский поэт и прозаик. Родился в Бостоне.
И. Тертерян
(нами) и горьким присутствием этих красок, запахов и шумов все больше
углубляется пропасть, словно дерево привыкло быть одиноким все свои
дремотные зимы, безразличным к изменчивой любви и внимательным лишь к тому,
что неизменно. И мой взгляд, вьющийся по его ветвям, становится его цветами
и вместе с ниц глядит в полночь, и я так же одинок, как это дерево,
воспламенившее свое чистое масло (как мое сердце - кровь), чтобы
вглядываться в невидимую вечную явь этой единственной, верховной - всегда
существующей - весны.
Нью-Йорк,
27 апреля
Нью-Йорк словно вымер, - ни души!.. И я медленно бреду вниз по Пятой
Авеню и громко пою. Порой останавливаюсь оглядеть большие и хитроумные замки
банков, витрины на переделке, транспаранты, которые колышутся в ночи... И
возникает, наливается силой и ширится эхо, словно из огромного пустого
резервуара, - эхо, которое доносится до моего рассеянного слуха, прилетев
неведомо с какой улицы. Словно это усталые медленные шаги в небе, которые
приближаются и никак не могут меня настичь. И я опять останавливаюсь, смотрю
вверх и вниз. Никого, ничего. Выщербленная луна сырой весны, эхо и я.
Неожиданно, неведомо где, близко или вдали, словно одинокий карабинер,
бредущий ветреным вечером по побережью Кастилии, - то ли точка, то ли дитя,
то ли зверюшка, то ли карлик, то ли невесть что... Бредет... Вот-вот пройдет
мимо. И когда я поворачиваю голову, я встречаюсь с его взглядом, влажным,
черным, красным и желтым, который немного больше его лица: вот он - одинокий
и какой есть. Старый хромой негр в невзрачном пальто и потертой шляпе
церемонно приветствует меня улыбкой и удаляется вверх по Пятой... Меня
охватывает беглая дрожь, и, засунув руки в карманы, я бреду дальше,
подставив лицо желтой луне, - напеваю.
А отзвук шагов хромого негра, короля города, возвращается по небу в
ночь, улетает на запад.
Мисс Хаге
В шесть часов дождя безмолвие, огромного уникального цвета, кажется
бескрайним и ощущается глазами, а слух продолжает питаться настойчивой
сумятицей сирен, всхлипами сжатого воздуха, сипеньем гудков, словно это
звуковая живопись.
А Весна, которой здесь приходится зарабатывать на жизнь, как всем, -
как единственной дочери, пробавляющейся оформлением фасадов, - улетает на
своей ласточке, вся в белом и в белой панамке, в дом на Лонг-Айленд, чтобы
набраться сил перед завтрашним днем.
Нью-Йорк,
3 мая
Какое наслаждение сказать это и никого не удивить, разве что чуть-чуть
разозлить! Да, чувствую себя голубым. Прежде, чем я узнал о том, что
белокурый сухощавый англичанин высказался в этом же роде, я, подобно тому,
кто говорит об этом вслух или умалчивает, много раз чувствовал себя голубым,
может быть, и не столько, сколько считает Джеймс Фицморис-Келли, который в
своем жалком "The Oxford Book of Spanish Verse" {Оксфордский сборник
испанской поэзии (англ.).} окрестил меня в голубом хроме обложечной купели,
выбрав на свое усмотрение четыре стихотворения, - еще раньше я сказал и
написал: "Бог - голубой..." Ибо дело не в том, чтобы говорить необычно, как
полагают поэты Мадридского Атенея или Нью-йоркского клуба авторов, а в том,
чтобы попросту говорить правду, чистую правду наиболее ясным и прямым
способом. Да! Какое наслаждение: "Чувствую себя голубым!", "Какая ты
голубая!", "Голубизна в моем теле...".
Не для того я это говорю, чтобы сразить вас наповал, как на комиксовом
анонсе в трамвае, на котором красный охотник на желтом фоне убивает двух
синих демонов, привязанных к сухому дереву.
Нет, не надо убивать тоску, какой бы она ни была, злой или доброй.
Пусть будет свободной, сколько ей хочется (еще бы не хотелось!), как
свободен сегодня я - голубой, называя себя голубым в этом зеленом Нью-Йорке,
где столько воды и майских цветов.
(ПРИПИСЫВАЕМЫЙ ВЕЛАСКЕСУ)
Метрополитен-музей, Нью-Йорк,
29 мая
Из угла, в наплыве ранней печальной задумчивости, на меня смотрит
мальчик. Как ласкает меня ностальгия этой маленькой испанской души! Это
самые прекрасные и нежные глаза, из всех увиденных мною здесь, в бесконечном
море добрых взглядов, направленных на меня со всех сторон. Я с грустью думал
о нью-йоркской осени, хотя только что началась весна. Вот она - осень,
нежданно-негаданно, здесь...
Да, сухие листья падают в этом одиноком уголке, и порою картина
сливается с этой зарослью золотых, мальвовых и розовых оттенков, с другими
висящими на стене слезами, образующими ее фон, то, что за фоном...
Почему - так? Этот мальчик должен держать в устах лучшую весеннюю розу.
Надзиратель спит. Если бы картина была поменьше!..
Нью-Йорк
Для копии - вовсе неплохо. Немного сухо, тускло и жестковато. Эти
художники рекламы слишком хороши, черт возьми. Выше! Еще выше! Осторожней,
братцы, не упадите! Еще выше, чтобы не доносился запах краски, чтобы
запахло, наконец, первыми розами вечности!
Нью-Йорк
Очки. Высокие фетровые гетры, сморщенные, грязные. (Девушки едут на
танцы, - танцевать друг с дружкой.) Очки, не разглядеть глаз. Неустанно
работают челюсти (как я от них устал!), без конца жующие жвачку. Очки.
Потешные пьянчужки, вызывающие кривые усмешки, которые обнажают золотые,
стальные и платиновые зубы. Очки. Люди, желто-, медно- и чернокожие, в
белых, черных и серых жакетах, шляпы с полями восьмеркой... Тени... Очки.
Осторожней! Вы наступаете мне на глаза! Взгляд застеклен очками, - без
признаков жизни. Очки, очки, очки...
- Вы действительно хотите видеть дом Уитмена раньше, чем дом Теодора
Рузвельта? В первый раз встречаюсь с подобным желанием!..
Домик - маленький, желтый - рядом с железнодорожным полотном, словно
это дом стрелочника, на зеленой лужайке, обрамленной небольшими, побеленными
известкой камнями, под одним-единственным деревом. А вокруг - бескрайняя
равнина, открытая ветру, который метет ее и чуть ли не сметает нас, полируя
скромный тусклый мрамор, который говорит летящим мимо поездам?
WALT WHITMAN
THE GOOD GREY POET
BORN MAY, 31-1819
ERECTED BY THE COLONIAL SOCIETY
OF HUNTINGTON IN 1905 {*}
{* Место рождения
Уолта Уитмена
доброго седого поэта
родился 31 мая 1819 года
воздвигнуто колониальным обществом
Хантингтона в 1905 году (англ.}.}
Так как никакого сторожа не видно, я обхожу дом, пытаясь разглядеть
сквозь окна: что внутри?.. Неожиданно высокий медлительный человек с
бородой, в рубашке и широкополой шляпе (точь-в-точь юношеский портрет
Уитмена), невесть откуда появившийся, говорит мне, опираясь на железную
палку, что не знает, кто такой Уитмен, что сам он поляк, что дом этот его в
что у него нет ни малейшего желания кому-либо его показывать. И,
пригнувшись, скрывается в доме, закрыв за собой игрушечную дверь.
Одиночество и холод. Навстречу ветру пронесся поезд. Солнце, заалевшее
на миг, умирает за ближним леском, и в зеленой, чуть красноватой луже,
которую мы обходим, в глубоком безмолвии оживают голоса бесчисленных
лягушек.
Нью-Йорк
Ужасающая старушка по фамилии Снобизм! Да, да, она все та же, будьте
покойны, мисс С-т, все та же с ее пепельным лицом, большими круглыми очками,
белым маскарадом вдовицы и огромным красным маком в области живота,
разжиревшего от пристрастия к мясу, о котором уже задумался червь...
Столь обычна слепая вера этих дам на любом из новых карнавалов, будь то
религиозная секта, одно из направлений искусства или армия спасения
чего-то!.. В стороне от меня, в одиночестве ледово-синей залы, три дамы
(которые могли бы быть тремя грациями кисти Гольбейна, его последнего
периода) курят, отрешившись на время от идеала, застрявшего между их
глазками и стеклами очков, и дым, завиваясь ленивыми синими колечками,
венчает их капоры, каждый из которых похож на сложный безвкусный торт, где
смешались все краски весны, лета, осени и зимы, смазанные беглым вторжением
мастихина.
Не знаю, откуда берутся, где умирают эти птицы. Их столько, - подобных
этим совам!..
Нью-Йорк
Х.-М. де Сагарре
- Дом По! Дом По! Дом По!..
- Простите, вы о чем?..
Молодежь пожимает плечами. Любезная старушка шепчет мне:
- Точно, маленький белый домик, да, да, я слышала о нем, - а она
порывается объяснить мне, где он находится, но ее износившаяся память тут же
сбивается с верного пути. Никто не знает, где этот дом. И мы отправляемся
туда, куда нас ведут полудогадки, и каждый раз его не находим. Может быть,
это - бабочка?..
И все же он существует где-то в Нью-Йорке, похожий на беглое
воспоминание о звезде или жасмине, о которых мы говорим, что видели их на
кусте жасмина или на дожизненном небе - в детстве, в обмороке, во сне или в
пору выздоровления...
И все же я встретился с ним, видел его на одной из улиц: залитый лунным
светом фасадик из белых досок с белоснежным вьюнком на закрытой калитке, а
за ней - мертвенные, покрытые нетронутым снегом три ступеньки, похожие на
три белоснежные подушки, которые некогда вели в этот дом...
Хуан Рамон Хименес родился в 1881 году в Могере в семье богатого
виноторговца. В 1900 году приезжает в Мадрид, сближается с поэтическим
кружком Рубена Дарио, выпускает первые книги стихов: "Лилии" и "Сиреневые
души". Вскоре, потрясенный скоропостижной смертью отца, заболевает тяжелой
нервной болезнью и до 1905 года лечится в испанских и французских
санаториях. С 1905 по 1912 год уединенн о живет на родине. Почти ежегодно
выпускает новые книги стихов: "Строфы" (1902), "Грустные мелодии" (1903),
"Дальние сады" (1904), "Пасторали" (1905), "Весенние баллады" (1910),
"Элегии" (1908-1910), "Меланхолия" (1912) и др. Пишет также лирическую прозу
("Платеро и я").
С 1912 года живет в Мадриде, вначале в Студенческой резиденции.
Публикует "Лабиринт" (1913), "Лето" (1915). В 1916 году женится на Зенобии
Кампруби, ставшей его верной спутницей и помощницей в работе. Бракосочетание
состоялось в Нью-Йорке. Первая встреча с океаном, а затем американские
впечатления дали жизнь книге "Дневник только что женившегося поэта" (1917),
впоследствии переименованной в "Дневник поэта и моря". В эти годы, продолжая
выпускать новые сборники: "Духовные сонеты" (1917), "Вечности" (1918),
"Камень и небо" (1919), - Хименес начинает работать над поэтическими
антологиями, стремясь путем тщательного отбора и перегруппировки стихов по
новым циклам выявить логику своего творческого пути. Первая антология вышла
в Нью-Йорке в 1917 году, более полная и сопровожденная небольшим
послесловием "Вторая поэтическая антология" - в 1922-м. В 1923 году выходят
"Поэзия" и "Красота", а затем более десяти лет Хименес работает над новой
книгой стихов - "Все времена года", - которую публикует лишь в 1946 году в
эмиграции.
В 1936 году супруги Хименес покидают Испанию. Несколько лет они
проводят на Кубе, затем в США. Стихи 1939-1942 годов составили книгу
"Романсы из Кораля Гейблз" (городок в штате Майами). В США поэт вновь
тяжело заболевает - ему невыносима жизнь в чужой языковой стихии. Супруги
переезжают в Пуэрто-Рико, где их заботливо опекает университет в
Сан-Хуане. Как и в первые годы пребывания в США, Хименес читает лекции по
испанской поэзии XX века, сотрудничает в литературных журналах. Записи
лекций, а также рецензии, воспоминания и различные заметки были впоследствии
собраны в книги "Бесконечный поток" (1961), "Модернизм (1962), "Эстетика и
эстетическая этика" (1967) и др. В 1949 году вышел последний сборник стихов
Хименеса "Глубинное существо". В течение нескольких лет поэт работал над
"Третьей поэтической антологией" - подведением итогов творческой
деятельности. В состав этой антологии он включил и многие написанные в
эмиграции и еще не публиковавшиеся циклы ("Песни Флориды", "Полуденный
холм", "Реки, что уходят") под общим заглавием "На другом берегу". В 1956
году Хименесу была п рисуждена Нобелевская премия по литературе. Через
несколько дней после этого известия скончалась Зенобия Кампруби. Утрата
надломила поэта, и вскоре, в мае 1957 года, он умер. Издание "Третьей
поэтической антологии" было завершено в том же году поэтом Эухенио Флоритом.
В архиве Х.-Р. Хименеса обнаружено несколько тысяч стихов. В 1964-1967
годы вышли "Неизданные книги Хуана Рамона Хименеса" (тт. I-II), состоящие из
действительно никогда не издававшихся стихов и из стихов, которые поэт
однажды публиковал, но намеревался переработать и включить в новые циклы. В
1973 году литературовед Аурора де Альборнос разыскала для "Новой антологии
Хуана Рамона Хименеса" несколько стихотворений, затерявшихся в прессе разных
лет и не переиздававшихся. Для настоящего тома использованы издания: Tercera
antolojia poetica (1888-1953). Madrid, 1957; Libros ineditos de poesia. T.
I. Madrid, 1964; t. II. Madrid, 1967; Nueva antolojia. Barcelona, 1973;
Diario de poeta у mar. Madrid, 1955.
Из книги "ТРЕТЬЯ ПОЭТИЧЕСКАЯ АНТОЛОГИЯ" (1898-1953)
"Под вечер осенний ветер..." (стр. 33). - Эпиграф из стихотворения П.
Верлена "Сброшенный Амур" ("L'Amour par terre").
"Черный ветер. А в черном ветре..." (стр. 37). - Эпиграф из
стихотворения А. Рембо "Песня самой высокой башни" ("Chanson de la plus
haute tour").
"В лазури цветы граната!.." (стр. 42). - Кармелиты - монашеский орден,
одно из ответвлений которого ("босые кармелиты") известно в Испании строгим
соблюдением обета бедности.
Пиренеи (стр. 62). - Сальент - городок в Каталонии, недалеко от
Барселоны.
"На море штиль..." (стр. 73). - Оберон и Титания - персонажи комедии
Шекспира "Сон в летнюю ночь", царь и царица фей и эльфов.
"Даже когда между нами море..." (стр. 79). - Кадис - порт на
Атлантическом побережье Испании. Отсюда Х.-Р. Хименес отправлялся в 1916 г.
в Америку, где его ждала невеста.
Дело (стр. 80). - Стихотворение, по-видимому, связано с чтением
"Фауста" Гете. В монологе Фауста из 1 акта говорится:
"В начале было Слово". С первых строк
Загадка. Так ли понял я намек?
. . . . . . . . . . . . . . . . . .
"Сперва деянье было", - стих гласит.
(Перевод Б. Пастернака.)
Могерские рассветы (стр. 91). - Уэльва - город-порт в Андалузии
(Андалусии), вблизи которого находится старинный монастырь Ла Рабида.
Минерва (стр. 97). - В античности богиню мудрости Афину (в римской
мифологии Минерву) изображали с совой - символом мудрости - на плече.
Мореплаватель (стр. 112). - О своем втором путешествии по морю в 1936
г. Хименес писал: "На этот раз я мало смотрел на воду, на море. Второе
путешествие в Америку было так непохоже на первое. Всем своим существом,
душой и телом, я был не с окружавшим меня спокойным океаном, а с моей
далекой обезумевшей землей".
Из напевов Нижней Такомы (стр. 121). - Нижняя Такома - парк в штате
Мэриленд (США). Там находился санаторий, в котором Х.-Р. Хименес в 1950 г.
лечился от нервного заболевания. Балобан - разновидность сокола.
Говорит мне река Гвадиана (стр. 123). - Гвадиана - одна из крупнейших
рек Пиренейского полуострова, впадает в Атлантический океан.
Из книги "НЕИЗДАННЫЕ КНИГИ СТИХОВ" тома I-II
Святая неделя (стр. 127). - В городах Испании на святой неделе (обычно
в страстную пятницу) устраиваются процессии, в которых несут огромные
фигуры, изображающие страсти господни, а также аллегорические фигуры Смерти,
Надежды, Гордыни и т. п. В процессии участвуют ряженые.
Ростовщица (стр. 128). - Рихард Штраус (1864-1949) - немецкий
композитор, автор нескольких опер и симфонических поэм "Дон Жуан", "Дон
Кихот", "Смерть и преображение" и др.
Наваждение (стр. 129). - Лесбос - греческий остров, на котором жила
поэтесса Сафо (VI в. до н. э.); Крит - остров у берегов Греции, колыбель
древнейшей культуры, в греческой мифологии - место подвига Тесея,
победившего чудовище Минотавра; Китира (Кифера) - греческий остров, у
берегов которого согласно мифу родилась из морской пены богиня любви
Афродита Урания.
"Эбеновый мрак текучий..." (стр. 132). - Имеется в виду праздник
святого Хуана 24 июня, считающийся началом лета.
Черная чистота (стр. 137). - Хиральда - башня в Севилье, построенная
как минарет арабами в XII в. Испанцами была превращена в колокольню
католического собора. См. также прим. к с. 386.
Из книги "ДНЕВНИК ПОЭТА И МОРЯ". СТИХОТВОРЕНИЯ В ПРОЗЕ
Негритянка и роза (стр. 145). - Педро Энрикес Уренья (1884-1946) -
крупный латиноамериканский филолог (родом из Доминиканской республики), один
из основателей современного литературоведения Латинской Америки.
Порт (стр. 148). - Лонг-Айленд - район Нью-Йорка, находящийся на
острове и отделенный от центра города рекой Ист-Ривер.
"Чувствую себя голубым" (стр. 148). - См. в настоящем томе
стихотворения "Крестное утро" и "Эта собака". Джеймс Фицморис-Келли
(1857-1923) - английский испанист, автор "Истории испанской литературы",
переведенной также на русский язык (Дж. Келли. Испанская литература. Л.,
1923). Здесь имеется в виду антология испанской поэзии, составленная Келли.
Атеней - научное, литературное и художественное общество, созданное в
Испании в 1820-1823 гг., оформившееся в 1835 году, способствовало развитию
национальной культуры.
Уолт Уитмен (стр. 150). - Великий американский поэт Уолт Уитмен родился
в 1819 и умер в 1892 г.
Cosmopolitan Club (стр. 151). - Ганс Гольбейн-младший (1497-1543) -
знаменитый немецкий художник эпохи Возрождения, замечательный портретист,
долгое время работал в Англии при дворе Генриха VIII.
Дом Эдгара По (стр. 151). - Эдгар Аллан По (1809-1849) - великий
американский поэт и прозаик. Родился в Бостоне.
И. Тертерян