Хизер Гротхаус. Рыцарь ее сердца

   Гриффин лишь изогнул в ответ свою темно-рыжую бровь.
   – Жду, когда вы соблаговолите присоединиться ко мне, лорд Гриффин… – Сибилла сделала рукой дразнящий жест и, толкнув дверь позади себя, вышла на верхнюю террасу, чувствуя, что сердце снова бешено застучало.

Глава 6

   Джулиан позволил себе задержать взгляд на гибкой спине Сибиллы Фокс, скрывающейся в тени дверного проема, ведущего на верхнюю террасу. Он почувствовал, как трепетно зашевелились его ноздри, уловив шлейф пьянящего аромата, оставленного Сибиллой в узкой тесноте коридора. Подавив в себе инстинктивный порыв немедленно кинуться за ней следом и захлопнуть дверь за ними обоими, Джулиан вместо этого вновь обернулся к старому слуге, который еще не пришел в себя от неожиданного приглашения Гриффина.
   – Что-нибудь еще, лорд Джулиан? – Темные глаза управляющего были молоды и ярки, что никак не вязалось с худым морщинистым лицом.
   – Пожалуй, Грейвз, – дружелюбно ответил Джулиан. – Тебе следует оставить попытки убить меня.
   Бледные губы Грейвза дернулись в злодейской усмешке. Сейчас он походил на скелет.
   – Что вы имеете в виду, милорд?
   – Ты и так прекрасно понимаешь, надо ли уточнять? – ответил Джулиан. – Лед в ванне, живой угорь на завтрак… Должно быть, ты считаешь меня хилым слабаком, который и постоять за себя не может, как следует, если допускаешь, что я стану обращать внимание на такие пустяки. Я наслышан о твоей репутации, поэтому ожидал большего. Признаться, я даже слегка разочарован.
   – Шутки не показались вам слишком изящными? – уточнил Грейвз. По его длинному лицу пробежала гримаса озабоченности.
   Прежде чем встретиться глазами с Гриффином, Грейвз внимательно посмотрел на свой нож, все еще находящийся в его правой руке.
   Больше старик не проронил ни слова. Он круто повернулся на пятках и беззвучно скрылся в тени. Да, если бы Грейвз действительно намеревался убить Джулиана, он мог бы осуществить свой замысел бессчетное число раз с самого момента появления лорда в замке. Наверное, старик все-таки вынашивал свои скрытые замыслы, коль допустил такие ребяческие поступки, пытаясь спровоцировать Джулиана поскорее покинуть Фолстоу. Гриффин посмотрел в темноту, в которой исчез управляющий, причем его взгляд задержался там несколько дольше, чем было нужно, и сделал шаг в сторону открытой двери, где скрылась Сибилла.
   Он закрыл дверь за своей спиной, и его глаза выхватили тень Сибиллы Фокс. Она стояла перед широким квадратным окном в каменной стене верхней террасы. На сером фоне наступающего дня ее силуэт казался совсем темным. Внутренний покой нарушал лишь огонь в маленьком очаге. Подбородок леди Сибиллы был опущен, казалось, ее взгляд был направлен куда-то вдаль мимо земель, окружающих Фолстоу, к самому горизонту. Полностью погруженная в собственные мысли, Сибилла казалась сейчас бесконечно далекой.
   – Что побудило Эдуарда послать вас во Францию? – внезапно спросила она, всем своим видом показывая, что присутствие Гриффина на террасе не является для нее сюрпризом.
   Пройдя в комнату, Джулиан почувствовал, что не в силах оторвать глаз от Сибиллы. Наконец он потупил взор, выкладывая свое досье на маленький треножный столик.
   – Эдуард не давал мне такого приказа, – ответил Гриффин, продолжая неторопливо прохаживаться перед Сибиллой, словно пребывая в нерешительности, и когда та подняла на него недоуменный взор, утонул в глубине прозрачных голубых глаз, которые, казалось, разрезали серость утра, словно поверхность морской глади.
   Гриффин вдруг почувствовал, что не найдет в себе сил подойти к Сибилле еще на несколько шагов: ее близость вызывала сейчас у Джулиана благоговейный трепет, если не страх. Он с плохо скрытым удовольствием рассматривал мягкую складку между бровей леди Фокс. В ее глазах застыл безмолвный вопрос, она силилась приподнять опущенный на грудь подбородок.
   – Я сам напросился, – мягко пояснил Джулиан и посмотрел на себя в висящее на стене зеркало, выхватив взглядом небольшой кусок внутреннего двора, в котором клочками таял утренний туман.
   – Зачем? – тихо спросила Фокс.
   Глубоко вздохнув, Джулиан понял, что нет смысла скрывать правду.
   – Поскольку знал, что вы столь храбры, дерзки – или безрассудны, если угодно, – до такой степени, чтобы не признавать нашего короля. Крайне маловероятно было бы ждать от вас нужных мне сведений. Я их и не ждал, пока сам не определил ту силу пожара, который вам удалось разжечь.
   Он не увидел, а скорее почувствовал, как взгляд Сибиллы снова устремился в окно.
   – Вижу. Как и Эдуарда, вас тоже занимает вопрос обо мне и моей семье.
   – Не совсем так, – возразил Джулиан. – Наш король не является заинтересованным лицом в моих поисках.
   – Почему же? – В голосе Сибиллы появились требовательные нотки, и она опять бросила пронзительный взгляд на Гриффина.
   – С моей стороны было бы неблагоразумным докладывать королю о якобы тщательно проведенном расследовании, когда на самом деле в лучшем случае мне была известна лишь полуправда.
   – Как мило! Восхищена вашим благородством!
   Наступило молчание. Отвернувшись от окна, Джулиан посмотрел на лежащее на столике досье.
   – Как вы отнесетесь к тому, что я присяду? – Взяв сверток, он расположился на небольшом канапе и, поместив досье на коленях, развязал кожаный ремешок, связывающий кипу бумаг в тугую пачку.
   Раздался негромкий стук, и в дверях показалась горничная с подносом, заказанным Сибиллой чуть раньше. Мрачная молодая девушка, почти девочка, разместила свою ношу на столе Джулиану под локоть, наполнила две чаши, поставила их на поднос и молча покинула комнату. Сибилла Фокс отошла от окна.
   Раскрыв кожаную папку, Гриффин пролистнул документы и, приподняв чашу, сделал небольшой глоток.
   – Где вам будет желательно приступить к делу?
   – Надеюсь, вы не ожидаете, что я начну в подробностях рассказывать историю своей семьи, как вы, похоже, собираетесь мне посоветовать. Вопреки вашему мнению это окажется значительно сложнее, чем открыть ворота моего дома.
   – Прекрасно, – кивнул Джулиан. – Как вы отнесетесь к тому, что я расскажу вам то, что мне уже известно? Если я в чем-то окажусь не прав – хотя бы в мелочи – или если вы пожелаете добавить какой-нибудь комментарий, вы сразу дадите мне знать.
   Леди Фокс взглянула на Гриффина через плечо и, скрестив руки на груди, крепко ухватилась за локти. Казалось, что все ее самоуверенные слова потеряли свою весомость.
   – Ничего не имею против, – отозвалась Сибилла, снова поворачиваясь к окну.
   – Итак, – начал Джулиан, – ваша матушка Амиция появилась в этих местах в 1248 году. Она приехала сюда из Гаскони как раз на Рождество. – Джулиан поднял взгляд на леди Фокс. – Вместе с Симоном де Монфором^[2]. – Произнеся последние слова, Гриффин увидел, что ее изящная шея судорожно дернулась.
   – Это… – Сибилла прокашлялась и проговорила тихим голосом: – Это правда, здесь нет никакой ошибки.
   Запнувшись, Джулиан обдумал ответ леди Фокс, он совсем не ожидал, что Сибилла подтвердит этот факт так легко. Однако это признание было лишь началом в длинной и запутанной череде событий.
   – Амиция была принята леди де Монфор в замке Кенилворт, в котором и находилась до февраля, в то время как сам Симон возвратился в Гасконь.
   – Вскоре она вышла замуж, – заметила Сибилла.
   – Совершенно верно, она вышла замуж за Мориса Фокса, – немедленно подтвердил Джулиан, не желая прерывать завязавшейся между ними беседы. – Они познакомились на этих самых землях, в Фокс-Ринге, если, конечно, верить истории.
   – Можете ей верить, так оно и было, – подтвердила Сибилла. Внезапно повернувшись, она пересекла комнату, преодолев расстояние, их разделявшее. Остановившись около стола, леди Фокс взяла наполненную вином чашу и, сделав большой глоток, посмотрела на лорда отсутствующим взглядом. Казалось, ее мысли витают где-то далеко. – Мне хорошо известна эта романтическая история, наша маман рассказывала ее каждой из нас множество раз, поэтому она осталась в нашей памяти еще с детства. Амиция отправилась на конную прогулку в компании знатных людей, в их числе была и леди де Монфор. День выдался тихим и солнечным, необычным для зимы, и маман сама не заметила, как отделилась от всадников. Будучи незнакомой с этими землями, Амиция быстро заблудилась. Между тем наступала ночь. Само собой, матушка испугалась и начала замерзать. На небо выкатилась луна, такая полная и яркая, что, казалось, еще чуть-чуть, и она упадет вниз и покалечит земную поверхность. В этом свете она вдруг увидела очертания каких-то развалин и ошибочно предположила, что это место может быть обитаемым.
   – А Морис? – напомнил Джулиан, очарованный мелодичностью ее голоса. – Я крайне любопытен. Мне не совсем понятно, каким образом из этих руин в мертвой ночи появился одинокий Морис.
   Леди Сибилла медленно покачала головой в ответ, уставившись в темный угол комнаты.
   – Очевидно, он решил насладиться хорошей погодой, довольно редкой в этих краях.
   – Это в полночь-то? – недоверчиво приподнял бровь Джулиан.
   Сибилла посмотрела в упор на Гриффина, и он снова заметил в ее глазах холодок высокомерия.
   – Боюсь, вам этого не понять. Фолстоу был его жизнью. Говорят, он на ощупь знал тут каждый камень, любая новая проросшая веточка на самом молодом деревце не прошла бы мимо его внимания.
   – Вы сами-то верите в эти фантазии? – поинтересовался Джулиан. – В то, что ему был знаком каждый камень?
   – Лорд Гриффин, – Сибилла бросила на него короткий взгляд, – смею вас уверить, что лично я знаю не только каждый камень замка, но даже каждый стебелек травы, растущий на земле Фолстоу. Даже если птица спустится с небес на эту землю, я почувствую трепет ее тела всем своим нутром.
   Поймав на себе ее взгляд, Джулиан перестал ощущать стужу, царившую в комнате. В нем снова начал гореть огонь желания, точно такой же, какой он ощутил в коридоре.
   – Вы считаете, что это свойство вами унаследовано? – тихо спросил Джулиан.
   Ничего не ответив, Сибилла сделала еще один глоток вина, не отрывая взгляда от ободка чаши. Ее глаза были как две льдинки. Снова опустив чашу на стол, она проговорила тоном, дающим понять, что последнее замечание Джулиана она проигнорировала:
   – Итак, той ночью они познакомились в Фокс-Ринге, и Морис дал ей приют.
   – И они поженились очень скоро после этой встречи? – Джулиан проследил за ней глазами, ему больше ничего не оставалось делать.
   – Да.
   – Другими словами, для вашей матери этот брак был заключен по воле случая?
   – Не только для матери, – мягко произнесла Сибилла, снова возвращаясь к окну. – Дом де Лаэрнов был в то время весьма могуществен.
   – Согласен, де Лаэрны обладали большой властью. Связь Мориса Фокса с этой семьей пошла ему во благо. Возможно, даже королю Англии было выгодно не ссориться с де Лаэрнами.
   – Совершенно верно, – согласилась Сибилла. – Знаю это абсолютно точно потому, что полное имя моей матери в девичестве – Амиция де Лаэрн.
   – Действительно, ваша мать находилась в доме де Лаэрнов и присвоила себе эту фамилию, но к самой семье она не принадлежала.
   Джулиан посмотрел на Сибиллу Фокс, хранящую полную неподвижность. Немного помолчав, Гриффин подумал, что торопится открывать карты. По крайней мере начало разговора складывалось удачно.
   – С помощью Симона де Монфора она бежала из Гаскони после того, как тот, выступив против дома де Лаэрнов, стал гасконским наместником. А вот в Англии жизнь Амиции была покрыта сплошной ложью. Амиция Фокс никогда не была леди де Лаэрн! Она была горничной в их доме!
   После долгого молчания Сибилла поднялась на ноги и быстро подошла к Гриффину.
   – Будем считать пока, что на сегодня мы закончили наше разбирательство, – холодно произнесла леди Фокс. Ее лицо казалось бледным, словно туман за квадратным оконным проемом. Приблизившись к столу, она поставила на него чашу и прошла мимо Гриффина. Эхо ее шагов раздалось за его спиной, а затем до Джулиана донесся скрип открывающейся двери. Не услышав, как дверь закрылась, он обернулся через плечо. Дверь осталась распахнутой, а Сибилла Фокс вышла.
   – Мне жаль, – пробормотал Гриффин в пустую темноту комнаты, – прости, Сибилла.
   Он сыграл свою роль и при этом сознавал, что дальше будет только хуже.
   – Ну давай же, давай, ты, тупица! – Элис изо всех сил толкнула неуклюжее животное. – Корова…
   Она задыхалась. В голосе появились гневные нотки, поскольку Элис было совершенно ясно, что ее усилия ни к чему не приведут. Теперь она только шлепала корову сзади, тщетно пытаясь сдвинуть животное с места.
   – Если мне не удастся загнать тебя в сарай, Пирс никогда больше не позволит мне снова ему помогать!
   Лениво повернув голову, корова сочувственно посмотрела на Элис. Из уголков широкого рта свисали клочки свежей травы. Взмахнув правой рукой с зажатой в ней толстой суковатой веткой, Элис сделала очередную попытку сдвинуть корову с места.
   – Пирс разрешил мне пройтись по тебе этой палкой! «Дай ей хорошего пинка в случае чего», – вот его слова. Ты этого добиваешься? Только мычать умеешь!
   – М-у-у-у, – немедленно отозвалась корова.
   – Только «му» да «му»! – крикнула разозленная Элис. – Больше ничего от тебя не услышишь!
   Корова, опустив голову, потянулась за очередной порцией весенней травки и принялась флегматично ее пережевывать.
   – Из меня получилась бы неплохая молочница, – проворчала Элис себе под нос и привалилась спиной к теплому коровьему боку. Проведя левой рукой по выпирающему животу, Элис инстинктивно посмотрела вверх.
   На ближайшем к Гиллвику холме стояли два всадника в кожаной стеганой одежде, поверх которой были надеты кольчуги, на боках висело оружие, а лошади были закованы в железные панцири.
   Элис почувствовала, как ее брови нахмуренно поползли вниз. Что солдатам понадобилось в Гиллвике? Она была уверена, что все политические игры остались позади, после того как она вышла замуж за Пирса.
   По-видимому, корова также почуяла приближение всадников и, решив, что лучше скрыться в сарае, протиснула в него свою внушительную тушу. Удивленная Элис переключила свое внимание на всадников и, издав легкий вскрик, спряталась в холодном сарае, большую часть которого занимала корова, забрызгав при этом грязью волосы и лицо.
   Заметив Элис, всадники перешли на рысь, подгоняя лошадей витыми серыми стеками, и, проехав в ворота, направились прямо к ней.
   «Должно быть, со стороны это выглядит очень стыдно», – подумала Элис, пытаясь очиститься от налипшей грязи.
   – Послушай, девушка, – обратился к ней один из солдат, – где твой хозяин?
   Элис опустила взгляд на забрызганную грязью юбку.
   – Мой хозяин, вы говорите? Вон там, в том сарае. Кто вы такие, чтобы спрашивать о нем?
   Его напарник осмотрел Элис с головы до ног и произнес, стараясь придать голосу раскованность:
   – Хотелось бы мне узнать тебя получше, крошка. Нет никакого смысла отказывать себе в маленьких радостях, если можно их получить, так ведь?
   Наградив солдата гневным взглядом, Элис, насколько позволяли ей силы, покрутила в руках толстую тяжелую палку Пирса, и в следующее мгновение болтливый солдат шлепнулся на землю головой в грязь.
   – Ух ты, красотка! – Другой солдат пригнулся на лошади, словно пытаясь наехать на Элис.
   Та повернулась к нему, продолжая размахивать дубиной.
   – Я Элис Фокс, леди Мэллори, и если ты сделаешь ко мне хотя бы еще один шаг, клянусь, ты станешь покойником раньше, чем мой муж успеет порвать тебя на части!
   Солдат мгновенно закрыл рот, и только после этого Элис различила королевскую эмблему, блестевшую на кожаном седле.
   – Примите мои извинения, леди Мэллори. Надеюсь, вы не ушиблись?
   – Я спрашиваю вас еще раз! – Элис посмотрела на второго солдата, наконец выбравшегося из грязи и делавшего уже не первую безуспешную попытку снова взобраться на коня. – Кто вы такие и что вам нужно от моего мужа?
   В этот миг до ее ушей донесся звук множества копыт, трамбующих землю. Целая волна вооруженных солдат – Элис казалось, что их число могло затмить собой целое озеро, нет, что там озеро – море, – скатилась с холма и хлынула прямиком к Гиллвику.

Глава 7

   Сибилла сидела, погрузившись по грудь, в большой медной ванне, и пар, поднимающийся от горячей воды, клубился вокруг нее, словно туман вдоль болота. Если горничные и были удивлены, что хозяйка приказала наполнить ванну сразу же после выхода из своих покоев, то не подали виду. У Сибиллы не было никакого желания отдавать какие-либо приказания насчет обеда, особенно после того, как Джулиан Гриффин намекнул ей о своем благородном происхождении. Ей требовалось время, чтобы узнать, что же еще разнюхал про нее Гриффин. Необходимо было вспомнить все и уже после этого составить план действий.
   Она взглянула на кровать – кровать, на которой не так давно спала Амиция, – и ей показалось, что покрывало мерцало во мраке теней, а полог колыхался под дуновением невидимого бриза, наполненного тихим шепотом. «Я должна рассказать тебе страшные вещи, доченька, постыдные вещи. Наполненные ужасом и гнусностями».
   Сибилла прикрыла глаза – медленно и осторожно, вспоминая.
 
   – Вы еще больны, маман, – проговорила Сибилла, подходя к краю кровати и поправляя покрывало, выбившееся из-под рук старой женщины. Ей казалось, что жизнь ничтожна, бесполезна и убога со дня смерти отца. У леди Фокс не было намерений доставлять матери лишние волнения. – Давайте мы не будем говорить о плохом, пока вы снова не почувствуете себя лучше.
   Повернув к Сибилле голову, Амиция приподнялась на подушке, чтобы лучше видеть лицо дочери. Сибилла придвинулась ближе, еще раз осторожно поправив шелк покрывала. Со своего места ей было особенно заметно, как осунулось лицо Амиции. Иногда Сибилла думала, что могла бы сделать для нее что-нибудь большее, нежели бормотать утешения, стараясь успокоить Амицию… Но на деле ей оставалось лишь молча взирать на угасающую с каждым днем мать.
   – Мне уже не подняться, – невнятно, но решительно возразила Амиция. – До моей смерти осталось совсем недолго. Поэтому выслушай внимательно, что я расскажу, если будущее Сесилии и Элис тебе небезразлично. – Казалось, черные глаза старой женщины пронзают Сибиллу насквозь. – Я говорю о Фолстоу. Он перейдет к тебе в собственность. Это не обсуждается.
   – Маман… – нахмурила брови Сибилла.
   В этот миг в дверь спальни раздался стук, и вошел старый управляющий Фолстоу.
   – Грейвз, – проговорила Амиция, – ты, как никогда, вовремя.
   – Слушаю вас, мадам. – Грейвз перевел взгляд на Сибиллу, и она почувствовала, как в много повидавших глазах старого слуги промелькнуло сострадание. Казалось, сейчас он готов исполнить любое ее приказание. – Леди Сибилла, вы хорошо чувствуете себя сегодня?
   – Благодарю, Грейвз, неплохо. Несмотря на то что маман настаивает на более чем серьезном разговоре, я стараюсь отговорить ее от этого, поскольку, надеюсь, мы сможем найти более подходящее время. Я имею в виду состояние ее здоровья.
   К удивлению Сибиллы, старый управляющий подошел к краю постели Амиции и присел на маленькое кресло с мягкой обивкой, предназначенное для посетителей. Глубоко вздохнув, он снова принялся рассматривать Сибиллу подавленным взглядом, который, казалось, выражал невообразимую жалость.
   – Приступим, мадам?
   Амиция согласно кивнула в ответ.
   – Я родилась в Гаскони, – начала она, переведя взгляд на навес кровати. По взгляду матери Сибилла поняла, о чем будет сказано дальше. – По меньшей мере полагаю, что так оно и было в самом деле. Кто были мои родители, я понятия не имею.
   Веки матери тяжело вздрогнули – один раз, два, три, – и голова мягко склонилась набок, будто ее неожиданно охватил какой-то странный сон. Сибилла не исключала, что мать впала в беспамятство.
   – Маман, о чем вы? Вы урожденная Амиция Сибил де Лаэрн, ваши родители – лорд и леди де Лаэрн.
   – Отнюдь, – возразила Амиция. Она снова посмотрела на дочь и повторила шепотом: – Меня нашли на кухне в шато де Лаэрнов, когда мне было несколько часов от роду. Повар обнаружил меня в хлебной корзине и отнес показать хозяйке. Леди де Лаэрн решила, что я выгляжу достаточно сильной, и оставила у себя.
   – И она удочерила вас как своего собственного ребенка?
   Амиция медленно пошевелила левым плечом.
   – Я выросла вместе с ее дочерью бок о бок, она была старше меня лишь на пару месяцев. Мое воспитание складывалось так, чтобы стать ее спутницей на всю жизнь. Де Лаэрны ухаживали за мной с раннего возраста, но когда я подросла настолько, чтобы поднимать тяжелый кувшин и заплетать аккуратные косы, из меня сделали горничную.
   У Сибиллы онемели ноги. Первым ее инстинктивным побуждением стало желание сесть на край матраса, туда, где, с трудом опершись рукой на шелк подушечной наволочки, находилась ее мать, и попытаться понять, кем же она была на самом деле. Эта женщина, о которой, как она думала, ей известно все, превратилась в загадку. Сибилла отошла от матери на пару шагов и присела на одно из кресел; на другом продолжал восседать Грейвз, хранящий полное молчание.
   – Вы были… ее прислужницей? – Казалось, Сибилла задыхается. – Должно быть, вы слишком любили свою сестру, если согласились играть столь… низкую роль.
   – Но она же не была мне сестрой на самом деле, – прошипела в ответ Амиция, и ее грудь несколько раз прерывисто дернулась, хотя мать постаралась сохранить хладнокровие. Старая женщина на секунду прикрыла глаза морщинистыми веками и взяла себя в руки. – В первую очередь, Сибилла, тебе следует понять одно: леди Амиции де Лаэрн не существует. И никогда не существовало. Очень часто знание правды становится опасной вещью. От того, кто я есть, зависят и будущее замка, и судьба твоих сестер, а все это, поверь, висит на волоске.
   Сибилла ясно помнила, что это было вторым случаем в жизни, когда мать упомянула о безопасности Элис и Сесилии, но тогда Сибилла не имела к этому никакого отношения.
   – Мне тоже что-то грозит, маман? – робко спросила Сибилла тихим голосом, в котором можно было уловить жалобную просьбу на уверение в обратном. – Что-нибудь угрожает моей безопасности?
   – Моя дорогая, – невнятно произнесла Амиция, – я не в силах тебя спасти.
 
   Сибилла почувствовала, что вода в ванне начала остывать.
   Моргнув, она облегченно заметила, что мерцание на кроватном покрывале исчезло и полог больше не шевелится.
   Резко поднявшись из воды, что вызвало множество брызг, Сибилла потянулась за халатом. Наконец она выбралась из ванны и, завернув влажное тело в стеганый шелк, подпоясалась потуже.
   Итак, Джулиану Гриффину известен факт неблагородного происхождения Амиции Фокс… Это плохо, никуда не годится, но не совсем уж неожиданно, по крайней мере с того момента, как Гриффин обмолвился, что собирал сведения во Франции. Возможно, самым обнадеживающим в текущей ситуации было то, что сам Джулиан сейчас находится в замке, занимаясь проведением этого нелепого расследования. Возможно, ему не известно все до конца. Возможно, ей удастся убедить Гриффина в своей честности… Возможно… Возможно… И ничего конкретного.
   Да… Но он полон решимости разузнать что-то большее и непременно сопоставит новые факты с тем, что ему уже известно сейчас. А Гриффин не производил впечатления глупца.
   Вздохнув, Сибилла опустила голову и принялась перебирать платья, висящие в гардеробе. Наконец было выбрано серовато-зеленое с широкой юбкой: такое платье прекрасно подходило для верховой езды.
   Наступает финальная часть большой и сложной игры, и Сибилле требовалось включить весь свой ум и изобретательность, чтобы попытаться спасти Фолстоу. Это была ее последняя надежда.
   Фолстоу должен остаться за ней!
 
   Аккуратно заперев досье в собственный сундук, Джулиан заглянул в гостевую комнату, где расположились Люси и Маррин. Он появился как раз вовремя: пришла пора вынуть дочь из кроватки. Как правило, она просыпалась легко, улыбаясь, производя слабое шуршание, словно маленький голубь. Нянька, готовая прийти на помощь, приблизилась к хозяину, но тот жестом приказал ей отойти в сторону.
   – Она, должно быть, мокрая, милорд, – проворчала Маррин. – Позвольте, я ей хоть пеленки поменяю, пока она вам рукав не запачкала.
   – Она сухая, – мягко возразил Джулиан, – пеленки могут и подождать. – Гриффин уселся, держа на руках Люси, на низкое кресло-качалку, по всей видимости нуждаясь в близости ребенка, чтобы развеять кислое настроение, возникшее после первой официальной встречи с Сибиллой Фокс.
   – С моей стороны было дерзостью спрашивать, как прошло все дело, – тихо произнесла любопытная Маррин с надеждой, что получит ответ. Впрочем, это нисколько не мешало ей деловито перебирать в сундуке белье Люси. Она приостановилась и взглянула на хозяина через плечо.
   – С того времени, как твое будущее зависит от этого дела так же, как и мое, все прошло лучше, чем по крайней мере я ожидал. – Джулиан посадил Люси на колено и погладил рукой ее невероятно шелковистые волосы. Как же мягок и нежен был затылок малышки! Он никогда не смог бы смириться с тем, чтобы расстаться с этим драгоценным крохотным созданием.